Перекресток двух полос (fb2)

- Перекресток двух полос (Полоса везения - 3) 564K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Оксана Алексеева - Егор Серебрянский

Глава 1. Рождение злого гения

Захар Максимович Бойков свое место в жизни обнаружил именно там, где оно всегда и подразумевалось. Кажется, он и был рожден лишь для того, чтобы сидеть на вершине мира и обозревать с высоты суету простых смертных. Разумеется, не в роли равнодушного наблюдателя и уж никак не спасителя всех страждущих. Не та генетика и воспитание были заложены в нем криминально-ориентированным отцом. Базука лишь на время отклонился от семейного древа, но вовремя вернулся, не только став самой толстой веткой, а с претензией на то, чтобы превратиться в сам ствол. На это уйдет некоторое время и потребуется фантазия, но когда-то даже Максим Валерьевич оценит, какое замечательное и перспективное чудовище породил на свет.

Но глобальное дело всегда подразумевает прочную команду, а с этим у Захара как раз и возникли самые заметные проблемы. Андрей выглядел неплохо, если не обращать внимания на жутковатые глаза молочного цвета без радужек, и даже вполне разумно мыслил, но никакого личного отношения к своему состоянию не выражал. Он мог поддержать беседу, мог выдать какие-то прогнозы, но по всему его виду было понятно, что ему глубоко фиолетово до всех последствий любых его советов. Смерть – противная штука, она сделала из унылого и совестливого интеллигента еще более унылое белобрысое бревно с говорильником. Хотя Захар все еще надеялся от него чего-то добиться – такого, что Короленко при жизни выдавал. Сейчас бы обрадовало даже когда-то свойственное тому морализаторство.

Некромант с дебильным именем Рудольф мыслил слишком мелко, хоть и радовался тому, что наконец-то выбрался из вонючего подвала:

– А чего бы нам не начать грабить прохожих по ночам? Благое дело! Научим людей не шнырять по ночам!

Захар посмотрел на него тяжелым, неблагодарным за идею взглядом:

– Ты будешь грабить? Ну иди, начинай. Хотя тебя любой задохлик своим же кошельком прихлопнет.

– Зачем я? – Рудольф перевел взгляд на Андрея, обычно молчаливо и в одной позе отсиживающегося на дальнем кресле. – У нас есть почти человек, которому пули, ножи и кулаки не страшны! Ему все равно, а нам доход!

– Андрюш, согласен быть нашей шестеркой и главным негодяем района? – Захар позвал друга, втайне надеясь на возмущение.

Но такого подарка не последовало:

– Согласен, – монотонно протянул Короленко. – Но в чем цель? Сейчас наличку никто в кармане не носит. Вы правда собираетесь отжимать бесполезные карты и подержанные сотовые телефоны? Можно. Но прибыль будет несопоставима с деньгами, которые вы нашли на складе.

– Вот! – Захар указал на него пальцем. – Даже труп умеет сводить простой бухгалтерский баланс. Ты из какого века выполз, грабитель?

Некромант насупился и отвернулся к окну, бурча:

– Просто скучно здесь сидеть, хочется уже хоть чем-то заняться. Давайте хоть на Мальдивы сгоняем? У нас куча бабла, но мы его даже не тратим.

– Гоняй, – огрызнулся Базука. – Ты вроде тоже в розыске, так что далеко не умальдивишь, птица перелетная.

Рудольф посмотрел на него и улыбнулся, Захару пришлось выдавить улыбку в ответ. Они оба понимали, что это раздражение ни во что не выльется. Бойкову новый приятель не нравился, и он не мог этого скрыть, но никуда его не отпустит. Ведь если некромант покинет их тесный коллектив, то больше не будет Андрея – в смысле, совсем не будет, как не останется последней надежды хоть на какую-то его реабилитацию. Злобный дух теперь завладел почти всеми мыслями Захара, но кое-что осталось и от него самого – и та частичка пока была абсолютно не готова окончательно отпустить лучшего друга. Ведь вон он сидит, почти такой же, как прежде: мыслит, рассуждает не хуже некоторых живых. И чтобы Андрей продолжал быть, придется отныне и во веки веков терпеть общество неприятного типа. Вспомнив об этом, Базука примирительно добавил:

– Не ной. У меня есть несколько идей. Но для начала нужно разгрести текучку – например, отмыть мое нечестное имя. Твоим потом займемся, если руки дойдут, но тебя в нашем городе все равно не ищут.

– Хоть какое-то дело! – обрадовался Рудольф. – И как же это сделать?

– Выкрадем из морга свежий труп, оживишь его, возьмешь под управление, он пойдет в полицию и заявит, что сам напал на Надю в университете, а потом ее после выписки из больницы убил. Затем спокойно помрет. Дело в любом случае закроют, я все равно не был у них главным подозреваемым.

– Легко. А чего мы раньше этого не сделали? – удивился некромант.

– Просто мне нравилось проводить время в вашей приятной компании, – Базука вновь начал поддаваться раздражению. – Собирайся, пора растрясти кости. Не свои – чужими потрясем. Андрюха, я не про тебя на этот раз!

Эх, как бы он обрадовался, если бы тот хоть немного обиделся. Но Андрей с безразличным видом встал и пошел натягивать кроссовки – это ему объяснять пришлось, чтобы он на улицу без обуви и одежды не выходил, а то и на такие бытовые мелочи забил бы. Рудольф воодушевился:

– Идем! Но тело придется добывать тебе – мне нельзя оказаться в морге, иначе потом долго от моих последователей избавляться будем.

– Да знаю я, знаю. – Захар потянулся за курткой, но потом отбросил ее – жара уже на дворе, это просто предыдущая весна никак не отпускает и все еще оставляет в мыслях легкую прохладу.

Дело было действительно несложным. Базука возле больницы допросил сотрудника. Молодой мужчина под его воздействием выложил всю необходимую информацию: когда пересменка, куда именно идти, где хранятся ключи и где пост наблюдения. Но охрана почему-то предпочла разместиться подальше от морга. Андрей был все время рядом – совсем как раньше. Некромант не был обязан постоянно находиться вблизи: его сила была столь велика, что оживленные еще много часов или даже несколько дней не умирали без его присутствия. И это создавало ощущение почти уединения, когда Захар мог себе представить, что все как прежде:

– Вот этот подходит. Смотри, Андрей. Огнестрел. Санитар про него упоминал, что убит при задержании.

Короленко посмотрел на тело и пожал плечами:

– То есть ты не хочешь подставлять совсем невинного человека, Захар? Даже если учесть, что он уже мертв. Это о чем-то говорит тебе?

– Вопросами-то засыпал, будто тебе есть дело. Но отвечу. Просто такому поверят, если он убийство на себя возьмет. И нет, совесть во мне умерла вместе с тобой. Ты психологом решил заделаться? Специализацию сменил? Вовремя, я скажу тебе. Теперь вижу, что цель жизни никогда менять не поздно. Бери тележку с другой стороны, выкатим отсюда.

– А если работники по пути попадутся?

– Тогда кати дальше один, при мне все равно болтать начнут – о чем хотели и не хотели. А люди очень смущаются, когда начинают болтать о чем не хотели.

Но в ночном коридоре было безлюдно, сотрудник выдал лучшее время для посещения этого места.

– Почему я за тебя так держусь? – Захар спросил скорее у самого себя. – Ведь вон их сколько там – уже потерянных для всех. И многие из них точно для кого-то были важнее, чем ты был для меня.

Андрей отвечал всегда, когда кто-то задавал вопросы. Подумал, что и на этот раз требуется его мнение:

– Потому что ты ради общего спасения отказался от самого себя, Захар. У тебя больше нет друзей. Нет тех, кто поддержал бы в трудную минуту. У тебя теперь море возможностей, куча денег и способов применения силы, но нет самого главного – цели, в которую можно вложить душу. И души, по факту, тоже больше нет. А я олицетворяю всё то, что ты потерял. Ностальгия, наверное.

– Заткнись! Ничего я не потерял. И сам ты бездушный, если уж сравнивать!

– Заткнулся. И ты бы так не орал, если не хочешь потом закрывать еще одно преступление.

Но Захар уже на улице по пути к нетерпеливо ждущему некроманту продолжил удачно заброшенную мысль, раз уж Андрей сделался самым отстраненным, а потому и самым объективным наблюдателем:

– Ты думаешь, я по шахматистам скучаю? В принципе, с ними иногда было весело. Но зачем они мне теперь? Доконают же своими нравоучениями и попытками меня перевоспитать.

– Тогда иди к ним и проверь.

– А если я их пришибу за нравоучения? Не будет ли потом еще противнее на душе или на том, что от нее осталось? Ну, если ты прав и я все еще эмоционально привязан к старым связям.

– Тогда не ходи к ним и не проверяй.

– Да, Андрей, твоя терапия бесценна. Рудольф! – позвал он громче. – Твой выход, заряди его как следует, чтобы у полицаев сомнений не осталось.

Тот был рад быть полезным. Базука наблюдал за работой некроманта издали, не испытывая притом закономерного восторга от скорого разрешения прошлых проблем. Ведь ту девушку, студентку Надю, он не убивал – ни в первый раз, ни во второй. И проблемы оттого ему будто до конца не принадлежали, чтобы в них прямо с потрохами вовлекаться. Труп с тележки встал, обернул голые бедра простыней и очень бодро побежал в сторону. Он сделает все как надо. А канцелярская работа еще некоторое время займет, потому недельку лучше побыть в тени.

Тень же привлекательнее в подпольном казино и без надоевшей рожи.

– Ты куда собрался? – некромант пытался контролировать каждый его шаг. – Новое дело?

Захар выдал заготовленную отговорку:

– Я знаю, где у отца склад оружия. И денег у него в сейфах, как в банке. С него и начнем.

– Мы объявляем войну старшему Бойкову?! – обрадовался Рудольф. – Вот это размах!

– Не вы, а я. Схожу на разведку боем. А ты пока набирайся сил.

Войну отцу объявить было можно, конечно, но глупо. Базука и без всяких способностей столько о нем знал, что мог и посадить, и подставить. Но с раннего детства в Максима Валерьевича верил как в несокрушимого Зевса – и битва с тем точно не будет простой, он даже за две секунды до смерти сможет полгорода расхерачить и за собой утащить. Такую родню можно оставить на потом, когда их команда хоть какой-то броней обрастет.

* * *

В казино же было хорошо: густо, шумно и дымно – самое оно для отвлечения мыслей. За первым же карточным столом Захар понял, что не ошибся.

– Какая-то лажа сегодня приходит, – признался игрок справа.

Следующий по кругу судорожно вздыхал:

– Бубновый туз, бубновый туз…

Последний зажал ладонью рот, но в нее же пробубнил:

– Блефуют, сволочи. Но я все-таки скину…

И вот при таком раскладе Захару поперло, как не перло даже в лучшие его дни. Он снял три банка, сменил два стола. Команды почему-то быстро рассасывались – каждый понимал, что то ли перепил, то ли перекурил, и зачем-то честно признается, что ему пришло, а остальные игроки хмурятся, думают, что их дурят, но после сами выкладывают весь приход. Да если желающие не иссякнут, Базука уже к утру на новую машину заработает! Потом пройдется по всем крупье – узнает, точно ли в казино всегда выигрывает только казино.

И как раз в момент вызревания очередного триумфа он разглядел сквозь дым знакомую троицу. Нахмурился, постучал пальцами по столу, но интерес к игре разом пропал. Он решил сам подойти к шахматистам, а то так и будут мяться возле входа, боязливо осматриваясь.

– О, Захар, ты здесь? – фальшиво удивился Ник.

– Здесь, – признался Базука, морщась. – А вы, я гляжу, начали тоже весело проводить время? Не ожидал. Горжусь. Хоть и бесите.

– Нет, конечно, мы здесь впервые, – затараторил Женька, не сумев совладать с магическим влиянием. – Вера во сне тебя здесь увидела, кое-как это место нашли.

– А-а, меня искали на нейтральной территории? И зачем же?

Девушка мялась за спинами друзей, но Захар смог ее зацепить взглядом и вытащить, чтобы лучше рассмотреть. Давно не виделись. Вроде совсем немного времени прошло для таких изменений, а по ощущениям – сто лет миновало.

– Просто хотели посмотреть, в порядке ли ты, – Вера тоже вынуждена была ответить правдой.

А Ник добавил:

– Вернее, не творишь ли что-нибудь настолько мерзкое, чтобы возникла необходимость тебя остановить! Ведь это наша задача – останавливать злодеев! На самом деле ни одному из нас неохота тебя останавливать, но надо, если творишь. Черт, когда же я заткнусь?

Захар рассмеялся, но на самом деле веселья не чувствовал. Нечто такое он и предвидел – не зря распрощались они на его ясной угрозе. И явились же сюда, три дебила-самоубийцы, даже не поняли, что при его нынешней мощи свои намерения утаить не смогут. Как же они представляли себе эту войну, заранее проигравшие?

Но Женька смог переключиться – или все основное было выложено до него:

– Как Андрей?

Базука не видел смысла скрывать:

– Отлично Андрей. Свободен. Кажется, он из нас единственный везунчик – первый, кто на самом деле освободился.

– Что ты несешь?! От чего он освободился? – Вера вытащила личико поверх плеча Ника. – От жизни?

– От лишних эмоций, – поправил Захар. – Сама-то как?

– По тебе страшно скучаю… – вылетело у Веры, после чего она сильно покраснела.

Но Женька был сосредоточен на тех вопросах, из-за которых они сюда пришли:

– Так ты ничего не творишь хуже обмана в покере?

– Творю, – холодно улыбнулся Базука.

– Что именно?

– А разве среди вас есть тот, кому правду сказать хочется? – он пошел мимо них к двери. – Думайте теперь, переживайте, какое страшное преступление я наметил. Надеюсь, подохнете от бессонницы – мне не придется руки марать старыми друзьями.

Вечер они ему испортили, и принесенные в штаб-квартиру выигранные деньги настроению не помогли. Как и издевательства над Рудольфом:

– Да, я грабил прохожих, а вас с собой не взял! Я тут злодей – творю свои злодейства даже с коллегами. Страдаете? Вот и хорошо. Андрюх, ты там страдаешь хоть немного?

– Нет, – ответил тот с дивана. – Но я снова голоден.

– Что-то он становится все более прожорливым, – заметил Базука напряженно. – Вроде жрет как человек, срет как человек, но что-то не так. Это нормально?

Рудольф пожал плечами, но тоже нахмурился, глянув на Короленко:

– Мне откуда знать? Я ни с одним воскрешенным так долго не оставался. Не думаешь же ты, что ему нужны мозги?!

– Час от часу не легче, – Захар закатил глаза. – Ладно, если будут проблемы – разберемся с любой. Так что не очкуй, Андрей!

– Я и не очкую, – последовал однотонный ответ.

Базука неожиданно для самого себя вскипел:

– Хреновый из тебя психолог, Королек! Уже даже идиот бы догадался, что меня обрадует любое твое волнение! Хоть бы из чувства солидарности немного трухнул для приличия!

Андрей сел, навел на него свои жуткие белесые глазницы.

– Ты пришел какой-то взвинченный. Что-то случилось? Веру встретил, что ли?

– Нет, конечно! – заорал Захар, но поддался интересу: – А почему именно Веру?

Зомби отвечал равнодушно и до бесячей тряски искренне:

– Другие посчитали ее твоим якорем, ты же сам рассказывал. А якорем стал я – ты сорвался из-за моей смерти. Хотя в тот вечер ведь и Веру защищал, потому не все так однозначно. И если те ребята были отчасти правы, тогда только Вера сумеет вернуть тебя в прежнее состояние. Дух это может ощущать и портить твое настроение.

Базука глубоко задумался над возможной разумностью объяснения, но Рудольф опроверг:

– Ничего подобного. Дух достаточно выпустить один раз, обратно его в рамки уже ничем не загонишь. Вы серьезно думали, что я не пытался? Да я кровавыми слезами рыдал, пытаясь его хоть немного затюкать! И так с силой не фартануло, а ее увеличение сделало из меня полного изгоя. Ну, до знакомства с вами, – он осклабился.

– Вот и славно! – Захар хлопнул в ладоши. – Тогда и дилеммы никакой не стоит. Что-то мне тоже жрать захотелось. А, я понял, это от скуки! Друзья мои, у меня для вас хорошие новости, больше мы скучать не будем. Сегодня кое-кто напомнил мне, в чем смысл жизни. Правильно, в бухле, красивых женщинах и таком количестве бабла, на которое можно будет купить Мальдивы целиком. Потому конец прозябанию – начинаем развлекаться.

И сразу он ощутил прилив энергии. Всегда здорово, когда в жизни есть смысл. Скоро и прятаться не придется, его дело в полиции закроют. Надо жандармам накидать новых задач, чтобы тоже не скучали.

Глава 2. Горбатая птица

В штаб-квартире положительных героев, то есть дома у Женьки, все присутствующие кумекали и ни до чего докумекаться не могли. Всё их героическое шествие, так здорово начатое, зашло в полнейший тупик. Они не могли воевать с Базукой – и физически, и морально, и финансово они никогда не были ему соперниками. Но главный факт заключался в том, что с ним они воевать попросту не хотели. Это ж все равно, что объявить войну друг другу! Или Андрею Короленко, или еще кому-нибудь, кто уже всеми костями и мясом назывался своим. Хотя Андрей тоже остался на стороне Захара, что дилемму никак не упрощало.

– Книга снилась. Зеленая, с горбатой птицей на обложке, – повторила Вера свой последний сон. – Может, сосредоточимся на этом предсказании, раз остальное вообще вымораживает?

Она тщательно уводила их от главной мысли, но Николай не поддался – он заторможенно качался из стороны в сторону, а потом замер, вскинулся и неожиданно сухим и строгим голосом спросил:

– Ребята, мы должны решить это на берегу. Потом может быть поздно подобное решать! Неужели мы в самом деле убьем Базуку? Если он сотворит что-то немыслимое, если начнет грабить и убивать, то мы всерьез готовы его остановить?

Женька пытался его успокоить:

– Не готовы, да и кишка у нас тонка. Ник, не загоняйся заранее, давай надеяться на какой-нибудь удачный исход и что Захар все же не перейдет непростительную границу, пока не доказано обратное.

Вера отвернулась к окну, промолчав. И вопрос задан верный, и прозвучавший ответ – не ответ, а просто растягивание резины. Если они все еще герои, то обязаны бессердечно уничтожать преступников! И если Захар станет преступником, то у них и выбора не останется. Иначе никакие они не герои, а смешные петушки, как раньше их Базука и называл. Женька все еще не принимает всерьез, не хочет озвучивать эту мысль и оттягивает момент, но и ему уже все понятно. Как и Вере, хотя на это осознание ушли у нее все силы. И она была даже благодарна Лапоненко за то, что пока он ищет окольные пути и не замечает главной дороги, предлагает иные способы занять мозги:

– Мы должны придумать, как его вернуть, как заново загнать его дух в те рамки, из которых он смог его вытащить! Зачем вы сдаетесь до того, как мы попытались? Для начала соберем теорию – как, по-вашему, дух освобождается? Что именно тогда Захар сделал?

– Ничего сложного, – подала голос Вера. – Как-то интуитивно понятно. Мы с вами с самого первого дня посадили духов в клетки, но выпустить их не составит труда. Надо просто задать себе один вопрос: готов ли ты ему дать свободу без границ? И если отвечаешь положительно, то клетка отпирается.

Николай уставился на нее, нервно сглотнув:

– Где ты нашла эту информацию, Вер?

– В себе и нашла. Когда Андрей погиб. Когда мы Захара потеряли. Когда вчера его в казино нашли и убедились, что он совсем не тот, каким был раньше. Всякий раз внутри что-то начинает колотиться, оно просится на волю, и создается ощущение, что все проблемы на том закончатся. И этот вопрос на уме так и вертится. Но в последнюю секунду вдруг понимаешь – нет, не любую свободу я готова этому зверю дать. Уж точно не такую, чтобы меня саму целиком поглотило. И плевать на проблемы – лучше уж с проблемами остаться, чем самой сесть в ту клетку и уже не надеяться, что тебя когда-нибудь выпустят.

– Поэтично описала, – обескураженно заметил Ник.

Женька тоже был потрясен:

– И слишком детально, что пугает. Я к той грани так близко никогда не подбирался. Хорошо, давайте ориентироваться на это описание за неимением другого. И ты это, Вер… спасибо, что не поддалась.

Она отмахнулась, предоставляя парням право взвешивать и анализировать.

– То есть предположительно дух и что-то от человека меняются местами? – Николай пытался резюмировать. – Назовем это «что-то» душой, точное определение нам и не требуется. То есть зло попадает в нас, но оказывается в какой-то абстрактной клетке, оно оттуда голосит и мы это иногда отчетливо улавливаем. Открывая клетку, мы меняем дух и душу местами? Так?

– Ну пусть пока будет так, – принял Женька. – Может, и не так, зато представить стало гораздо проще! Это только гипотеза, но наглядная. И та часть, которая в конкретный момент главнее, и является инициатором замены? Захар это сделал добровольно, подчинившись обстоятельствам. То есть мы должны заставить злой дух принять такое же решение, и тогда он с душой снова поменяется местами! Звучит почти логично. Как нам это сделать?

– Никак, – раздраженно хохотнул Ник. – Никак! Ну сам подумай, у зла нет слабых сторон – ему просто незачем вытаскивать изнутри добро и отдавать ему роль главы правления! Хотя… – он задумчиво уставился на Веру. – Хотя если для чего-то понадобится именно душа, тогда и может сработать. У нас тут как раз сидит возможная Базукина любовь! Вер, ты еще с нами?

– С вами, – она лениво рассматривала пейзаж из многоэтажек за окном. – Не сработает. Вы ведь его видели и слышали. Даже если от его симпатии хоть что-нибудь осталось, этого не хватит, чтобы прямо заново все в себе перемешать.

– Так давай проверим! – воодушевленный хоть какой-то идеей, настаивал Ник. – Накрасим тебя, причешем, у Женькиной матери гардероб перероем, найдем что-нибудь эдакое и отправим тебя в логово зверя!

Но Вера скептически скривилась:

– А ты уверен, что если я его разозлю своей назойливостью, он не выкинет меня в окно, как Других? Лично я нет, – она снова тяжело вздохнула и поникла. – Он ведь практически признался мне в любви, а я буквально заткнула ему рот. Теперь-то понимаю, что это была главная конфета для его души, но я тогда совершила фатальную ошибку, которую уже не исправить…

Женька понял, что такими настроениями командный дух не поднять, и резко сменил тему:

– Ищем зеленую книгу из последнего предсказания! Посмотрим в интернете. И помним, что сонные прогнозы всегда работают на каких-то ассоциациях. Что может означать горбатая птица? Стервятник? Может, стерва?

– Не знаю, – отозвалась нехотя Вера, но все же поплелась к монитору.

Они пытались разгадать все возможные трактовки, но на этот раз подсказка была очевидной – ну, почти очевидной, если сравнивать с другими подсказками.

– Горгулья! – предположил Николай, тыкая в экран на какую-то картинку. – Посмотрите, иногда их вот так изображают!

– Допустим, – Женька тоже склонился к экрану. – Ты прав, эта версия пока самая горбатая. И что?

Но Николай вскочил на ноги, радуясь всплывшей идее:

– Горгульи! Ими часто украшают здания – особенно те, которые подделывают под исторический стиль!

– И что? – теперь заинтересовалась и Вера. Но догадалась сама: – Жень, ищи здания в таком стиле!

Через полчаса у них появился вариант действий. В их городе ничего подобного не водилось, потому они переключились на соседние. И почти сразу наткнулись на рекламу маленького исторического музея. Особенно обнадежила пометка, что там есть отдел старинных книг. Мягко говоря, католическая готика для русского музея истории выглядела так же уместно, как кетчуп для мороженого, но товарищи не придирались. Женька радостно озвучил новый ход:

– Выезжаем завтра. Ник, возьмешь машину у отца? Нет, ну это же было очевидно – в этом музее выставляются книги, а на обложке – горбатая птица. Не на обложке книги, а на музее! Почему мы так долго над этим ломали голову? Ребят, мы без шахмат тупеем?

Николай улыбался, радуясь хоть какому-то плану:

– Мы ни разу вместе в шахматы не играли, потому вряд ли. Наверное, просто мы наконец-то постепенно учимся расшифровывать Верины странные сны. Или это все-таки было неочевидно, как раньше и казалось.

У Веры настроение так и не поднялось:

– Такие ассоциации смог бы выстроить только конченый шизик. И в этом направлении мы явно преуспеваем. Надеюсь, доразгадываем загадку за один день, а то у меня на следующей неделе пересдача.

Это было одно из печальных последствий их приключений. Больше всего – ну, за исключением Андрея Короленко – пострадала их учеба в универе. Они много пропустили, попытки догнать хвосты за зачетную неделю оценили не все преподы. По высшей математике всей троице недавних круглых отличников предложили четверки автоматами. Ник с Женькой согласились, но Вера в последний момент передумала и попросила возможность пересдать. Дело все еще было в ее неизлечимом достигаторстве, но сыграло роль и другое: мысль, насколько неотвратимо изменилась их жизнь. Одна четверка даже диплом не перекрасит из красного цвета в синий, но для Веры стало важно поставить эту галочку – как символ того, что кое-что осталось прежним, а значит, и все остальное со временем удастся вернуть.

* * *

К нужному месту они добрались в обед следующего дня. Вера поубавила скепсиса, оценив горбатую горгулью поверх углового стока. Музей был открыт, но на билеты тратиться всем троим не было никакого смысла, потому отправили только Веру – она своим ясновидением должна была убедиться, что место они угадали верно. Через пятнадцать минут Вера выбежала из музея и выглядела совсем иначе, чем в долгие и унылые дни до того – вот так сказывается на выражении лица настоящая возможность:

– Это она! Та самая книга! Во втором выставочном зале, под стеклом! Я почти уверена!

– Зеленая? – обрадовался и Женька.

– Нет, темно-коричневая, но предсказания никогда не сбываются буквально! Я сейчас поняла, что обложка из кожи… Надеюсь, не человеческой? – Вера отмахнулась от неприятной мысли, чтобы вернуться к радостной: – Ребята, эта книга чем-то нам очень поможет, теперь у нас появилась надежда на поиск путей спасения Захара! Какое-то непонятное старинное издание. И оно мне приснилось не просто так!

Женька перешел в режим планирования:

– Ясен пень, она нам нужна. Но совсем не ясен пень, как ее оттуда вытащить. Покажи еще раз ее размеры, – он посмотрел на раздвинутые руки Веры и присвистнул. – Немаленькая. Такую за пазухой не спрячешь. Плюс она под стеклом. И может быть подключена сигнализация.

– Сигнализация? – Николай рассматривал окна музея, чтобы прикинуть, откуда начинать штурм. – В таком захолустье? Очень сомневаюсь. Тут весь музей десять квадратных метров. И целый один посетитель в такое рыбное время – наша Вера.

– Отсутствие посетителей – тоже плохо! – у Женьки был дар портить любой безумный план разумными доводами. – Все сотрудники на нас и будут смотреть. А ночью уж точно или сигнализацию включат, или охранника посадят.

– Хватит хандрить, Евгений Михайлович! – возмутился Николай. – Пора действовать самыми эффективными способами, то есть задать себе вопрос – что на нашем месте сделал бы Базука?

Женька прищурился:

– Заставил бы нас выполнять всю грязную работу?

– Вот именно! – вскинул указательный палец Ник. – То есть отвлечение я беру на себя. Покупаем билеты, проникаем внутрь, я затаскиваю в угол самую молодую сотрудницу. Представляете, какой гвалт поднимется, если нас с ней обнаружат за ближайшей шторкой, желательно к тому времени полностью раздетыми? Да про книгу все напрочь забудут!

– Какое изящное решение, – скривилась Вера. – Как только победим Захара – возьмемся за тебя. Ты ж натуральный насильник!

Он согласился:

– Обычно да, но сейчас для дела! Вы в это время разбиваете стекло, хватаете книгу, меняете на всякий случай ее цвет и выносите.

– Ага, то есть такой огромный талмуд сразу перестанет быть на себя похожим, если его в зеленый окрасить, – Женька вздохнул. – Идем в кафе, нам нужен план получше.

Ник обиделся:

– А вот Базука на нашем месте не стал бы мешкать! Самые лучшие планы всегда самые простые!

Вера пошла за Женькой, на ходу объясняя:

– На нашем месте и он бы мешкал. Я забыла сказать, что там нет молодых сотрудниц? Самой юной лет шестьдесят. Пора нам понять, что не с нашими силами уповать только на силу!

Целый час они продумывали детали, а потом пошли в хитроумную атаку. Потратиться пришлось не только на билеты: в местной аптеке они купили три медицинских маски для конспирации, в строительном – изоленту, чтобы заклеить номера машины, а в сувенирном магазине приобрели зажигалку в виде пистолета. Оружие было похоже на пистолет только с очень дальнего расстояния, но пожилой возраст всех сотрудниц музея внушал грабителям оптимизм.

За полчаса до закрытия они ворвались внутрь малюсенькой местечковой выставки не слишком ценных экспонатов, надрывая глотки криками:

– Спокойно, это ограбление!

Билетерша даже обрадовалась:

– Да у нас сегодня просто пик посещаемости!

Но дама в толстых очках была настроена более прагматично:

– А что здесь воровать, идиоты? Неужели все-таки ту картину? Так это местный художник в прошлом году нам принес – пусть, говорит, хоть так мое имя останется хоть где-нибудь. Сомневаюсь, что она чего-то стоит.

– Про какую картину речь? – деловито поинтересовался Женька.

Хотя изобразительное искусство его интересовало не слишком сильно: просто у него был фальшивый пистолет, и он пытался отвлечь серьезную даму от цели грабежа. Вера с Николаем не ждали ни секунды – стекло получилось просто отодвинуть, они схватили здоровенную книгу и побежали на выход. К тому моменту все сотрудницы примерно прикинули, что к чему, и накинулись на Женьку. Наружу он выполз серьезно побитым и без зажигалки в руках, но все-таки выполз! Вот и достойный пример, как спортивные тренировки иногда спасают человека из самых затруднительных ситуаций!

Ник рванул с места, стараясь как можно быстрее унести колеса от места преступления, а за пределами города вся троица хохотала от радости, что все удалось. Однако внимательный читатель точно отметил, что ничего хитроумного в этом плане не предполагалось. Он был настолько туп, как если бы его сам Базука и выдумывал. Единственный плюс этой бестолковой стратегии – ее простота. И простота снова сработала – надо нашим героям это на будущее запомнить.

– Все-таки хорошо, что мы живем не в этом городе! – Вера продолжала торжествовать. – Ник, остановись, надо изоленту от номеров отклеить. Народ, вы хоть понимаете, что мы только что в самом деле грабанули музей?!

Друзья были так же рады. Николай несся по трассе, Женька сразу же принялся изучать украденную бесценную книгу, а Вера внимательно хватала каждое его слово:

– Написано не совсем понятно, но почти все разобрать можно, – Женька бережно перелистывал старинные страницы. – Это заметки уездного лекаря, некого Михайлова-Воронцова. Датируется началом двадцатого века. М-да… а снаружи она казалась лет на триста постарше! И никакая это не кожа, обычная тканевая обложка, просто истертая. – Он надолго затих, изучая текст, но потом удовлетворил любопытство товарищей: – Похоже, он описывает природу и некоторые лекарственные растения, приводит какие-то рецепты… что-то типа дезинфекции ран настойкой ромашки. Народ, что-то у меня все больше подозрений, что мы в самом деле грабанули музей ради пустышки…

Минут через пятнадцать и Вера заговорила сдавленно, показывая экран своего сотового:

– Я нашла эту книгу по названию и фамилии автора… Она целиком есть в сети: и сканами страниц, и с современными комментариями! Народ, сейчас точно до всех дошло, что мы грабанули музей ради текста, который гуглится за полторы минуты? Имя и описание было на табличке написано, мы сразу могли его вбить в поисковик!

Николай немного сбавил скорость, раздавленный откровением. Они эту книгу даже вернуть теперь не могут – Женьку вон прилично побили, незачем так рисковать здоровьем. И теперь как-то сразу стало понятно, почему никакой серьезной охраны в музее не установили – отнюдь не только из-за недостатка финансирования, просто там брать объективно нечего.

Машину вернули отцу, пошли провожать Веру до дома, никому говорить не хотелось. Женька все-таки изменил цвет книги на всякий случай и тащил ее сам, а эта ерунда оказалась весьма тяжелой. Это был тот случай, когда бесценная добыча настолько не нужна, что проще ее выкинуть, чем до дома переть. Если сутки назад у них настроение было нулевым, то сегодня оно побило рекордную отрицательную отметку.

На площади немного сбавили темп, потому что уставший Женька попросил:

– Ник, может, ты ее уже понесешь? Я бы возле урны оставил, но она вся изляпана моими отпечатками.

Николай пожалел товарища и ношу взял, теперь ему пришлось плестись за остальными, но он еще и успевал любоваться фонтанами и толпами людей вокруг, которые в такой прекрасный летний вечер наслаждаются жизнью. Вот бы и им так, хоть изредка.

В конце площади на фонтаны заворачивать шею уже было неудобно, потому он скосил взгляд вниз. Прошел по инерции несколько шагов, потом что-то догнало его разум, поймало, зацепило и потащило назад. Книжный развал, устроенный прямо на асфальте: стопками сложенные книги, кривой ценник «Всё по 100 рублей» и изморенный продавец за всей этой красотой, который уже и на прохожих не реагировал. Ник же возвышался над ним, разинув рот.

Приятели, заметив его задержку, вернулись и тоже отвесили челюсти. Откинутая чуть дальше остальных, на них смотрела зеленая потрепанная книжка с горбатой птицей на обложке.

– Берите по пятьдесят! – обрадовался продавец. – Эта интересует? – он схватил пухлый томик. – Отличный выбор! Дядька какой-то на прошлой неделе отдал, он ими печку в бане топит, но про эту подумал, что каким-нибудь ученым может пригодиться. До вас я ценителей, честно говоря, я еще не встречал.

Это было объяснимо: книжку портило не только неумелое изображение сокола, но еще и название – «Колдунство, шаманство и прочая ерунда для чайников». Удивительно, что такое кто-то вообще принял к изданию и даже не попытался наименование сделать более литературным, чтобы хотя бы самый нетребовательный читатель имел шанс заинтересоваться.

Вот только трем друзьям удивительно было другое – их собственная полоса неудач, которая никак не желала заканчиваться.

– Народ, – Николай шептал, поскольку ему отказал голос, – вы понимаете, что мы грабанули музей ради неверной трактовки предсказания, которое впервые вообще никак не надо было трактовать?

Глава 3. Новый смысл жизни

– Андрюш, душа моя, распсихологичь меня беспощадно, очень прошу, – обратился к приятелю Базука, когда вся троица вышла на теплый ночной воздух. – А то сам не разберусь. Как так получилось, что я все великолепно продумал, без единой осечки провернул, деньгами разжился на себя и того парня, а никакого морального удовлетворения не испытываю?

Злобная компания делала в точности то же самое, что и добрая компания, – грабила. Интересно, в чем тогда разница? Ее не сразу видно, но она-таки имеется: разница – в мотивах и целях. Пока Женька, Вера и Ник совершали преступление, очень того стыдясь и напоминая себе о важности благой миссии, Базука, Андрей и Рудольф просто грабили – ради наживы и хорошего настроения. Последнее все же в их мотивах сыграло наиважнейшую роль.

В принципе, вопрос личному, но не самому живому психоконсультанту Захар задал логичный. Если бы подобными делами принято было хвастаться, то Голливуд уже разрабатывал бы наброски сценария. Наживаться они отправились не в банк, как легендарные преступники, а всего лишь в супермаркет – но даже в этом, на первый взгляд простом, деле знаменитый Диллинджер с треском бы провалился. Не те времена, не те нравы, у каждого охранника пистолет или дубинка, у каждого продавца – тревожная кнопка. А покупатели, что еще хуже, сплошь идут вооруженными камерами на сотовых телефонах. От последних нет никакого спасения вообще, потому время преступления было назначено на глубокую ночь, когда клиентов в зале почти нет.

Вначале вошли мертвецы, поднятые и ведомые некромантом. Хуже этого зрелища представить себе сложно, но почему-то крайняя в ряду кассирша громко захохотала, выводя из дремоты остальных сотрудников:

– Зин, глянь, какой косплей! Нет, ну до чего нынче молодежь изобретательная, диву даюсь! Чего тебе, красавчик? – она деловито поинтересовалась у приблизившегося к ней зомби. – Сигарет, говоришь? Так тебе ли не знать, как курение вредит здоровью?

Труп на нее зарычал, но следующий – заметно свежее – огласил весь магазин низким зычным голосом:

– Открывайте кассы, дамы, это всего лишь ограбление.

Ему поверили не сразу, но зато хихикать прекратили. Бегущего к ним охранника перехватил Андрей – и он ничем не рисковал. Пулей его не убьешь, удары он даже не ощущает. Судя по проведенным экспериментам, вырубить зомби окончательно можно лишь одним способом – повредив ему мозг. Но Захар друга ценил, терять его не хотел, потому на голове Андрея круглел мотоциклетный шлем. Все они напялили такие шлемы – и голову прикрыть, и лицо, на случай записи с камер видеонаблюдения. Так и зашли в супермаркет тремя чупа-чупсами, но их пока не разглядывали, удивляясь разряженной под «Восстание мертвецов» массовкой.

Третьим перед кассами нарисовался Базука – и это был его звездный час. Вернее, триумф духа, сидящего в нем, который давно ждал чего-то подобного. Захар неспешно размял шею, наклонив голову вправо и влево, прикрыл глаза и начал вскидывать руки, выпуская всю свою силу на волю и больше не ограничивая ее даже собственным телом.

– А теперь рассказывайте, – с улыбкой придал инерции общественному сознанию.

И лучше бы все-таки кто-то снимал всю сцену видео, грабители сами не против были посмотреть со стороны на эти волны – люди, будто повинуясь невидимым пинкам, вскакивали со стульев или останавливались там, где стояли, округляли глаза, закатывали их к потолку и начинали вещать обо всем, что приходило им в головы. Гомон разогнался через секунду, но дальше лишь нарастал – дело было в том, что говорившие, каждого из которых в общем шуме было сложно расслышать, пытался прибавить громкости и все же быть услышанным тем самым парнем, который колдовал над ними, злобно смеясь и водя руками по воздуху, будто крыльями.

На самом деле, Бойков почти никакие откровения не улавливал. Вроде бы кассирша справа что-то об измене мужу говорила, а охранник, которому вмиг надоело дубасить Андрея, – о каком-то старом деле, которое друзья помогли замять. На самом деле это было неважно – толпа полностью дезориентирована, о сопротивлении и тревожных кнопках напрочь забыли все. Но Захар подложил в камин дровишек:

– Грязнее, грязнее вспоминайте! Нечто такое, о чем даже самим думать стыдно!

Радостный Рудольф побежал с пакетом к крайней кассе, чтобы при обездвиженной и ничего не замечающей кассирше выгребать всю наличку. Кэша было не так чтобы много, но обескураженные люди почему-то стремились доложить хоть что-то и из собственных карманов. В пакет полетели даже кольца с серьгами. Андрей пошел пугать продавцов с другой стороны молочно-белыми глазами, мерцающими из-под шлема. Захар же решил не напрягаться – зачем, если теперь все свидетели его явления сами на все согласны?

– Какая интересная история, – он прервал женщину, хотя ее историю не слышал. – Наполни-ка мне эту сумку, дорогуша, иначе об этом узнают все вокруг. А ты, – он уже обернулся к охраннику, – притащи пару ящиков самого дорогого коньяка. Надо же отметить такое событие.

Психика у охранника была чуть устойчивее, потому он не кинулся исполнять приказ, а с ужасом уставился на бредущего рядом с ним зомби. Зачем-то схватил его за руку, резко дернул на себя, желая остановить, но у того конечность просто отвалилась, а трупак беспечно пошел дальше. Вот на этом моменте охранник и сдался:

– Я спятил… Я сошел с ума! А ведь у бабули было слабоумие… Я от нее подцепил?

– Верно мыслишь, – одобрил Захар. – А теперь за коньячком. С глюками бороться бесполезно, но чем быстрее принесешь, тем быстрее отпустит. А ты что мне тянешь? Карточку? – он удивился подбежавшей уборщице. – За молчание, а налички нет? Тогда и пин-код сверху нацарапай, чего уж мелочиться.

Это было Зло как оно есть, в самом чистом виде. Бойков радовался не столько наживе, сколько воцарившемуся вокруг хаосу, истерикам и рыдающим от непонимания мужчинам в форме. Рудольф как раз только деньгами и восторгался – он как раньше был мелочным, так на том дне и плавает. Андрею было перпендикулярно. Захар тяжело вздохнул и опустил руки.

Масштабное и немыслимое в своей наглости ограбление оказало такой мощный эффект, что даже вдогонку за ними никто не кинулся – грабители просто вышли на улицу, пропуская мимо мертвецов, некромант жестами отправлял их обратно на кладбище, пусть дойдут тихонько и упокоятся, сегодня они уже больше не пригодятся. Минует не меньше десяти минут, прежде чем кто-то внутри магазина вспомнит о вызове полиции. Но вряд ли даже самый стрессоустойчивый охранник сможет внятно объяснить, что там произошло.

Вот как раз на свежем воздухе легкая эйфория отпустила, и тогда Захар задал Андрею вопрос – где ж ожидаемая радость-то? Ведь по итогам этого плана радости должно было хватить до конца недели. Некромант пока их не догнал, он проверял, чтобы его подопечные свернули за угол, а не поплелись за повелителем, как иногда с ними случается. Короленко монотонно ответил:

– Морального удовлетворения ты от подобного ты не дождешься, Захар. Ты немного повеселился, но этого мало, потому что у тебя и до сих пор самооценка была сильно завышена – ее не получится подкрепить за счет одного лишь унижения других людей. Некуда уже подкреплять. И радости не будет, потому что цель была не твоя.

– С какого ж перепуга? – разозлился на него Базука. – Нам бабло лишнее, или че? Да, немного, но плюс-то заметный. И это только начало!

Андрею его раздражение было до фени, поэтому он просто продолжил:

– Начало такой же для тебя скуки. На самом деле ты желаешь того, чего у тебя никогда не было. А денег у тебя с пеленок было в избытке. Они тебе сейчас приносят такое же счастье, как если бы ими твою младенческую задницу подтирали. Это все равно что тебе начать мечтать стать брюнетом или называться Захаром. Человек физически не может вожделеть то, что у него всегда было, есть и будет.

– Офигеть! – оскалился на него Захар. – И ты мне это только сейчас сообщаешь? Не до, а после аттракциона чужой невиданной щедрости?! Что же раньше не сказал?

– Так ты не спрашивал, – Андрей, на которого сгрузили весь коньяк, просто терпеливо шагал рядом, не жаловался, но и не оправдывался.

Базука, поддавшись накатившему психозу, подкинул сумку и швырнул ее в сторону мусорного бака, чем только подтвердил правоту друга: все ее содержимое не шло ни в какое сравнение с его испорченным настроением. Осознав это, расслабился и даже невесело рассмеялся:

– Готовились, собой рисковали, сделали. И ради чего? Чтобы один наш тупорылый некромант порадовался? Ему-то хорошо – у него никогда денег не было, там и сто рублей до усрачки осчастливят.

Андрей вдруг остановился, опустил немного голову и произнес голосом намного ниже собственного:

– Захар, ты же понимаешь, что я через Андрея все слышу?

– Понимаю, конечно! Для тебя и говорю! – рявкнул Базука. – Иди вон сумку подбери, которую я выкинул. Тебе ж в жизни ничего больше не надо! – высказавшись, он успокоился и продолжил тише: – А мне тогда что надо?

– Что-то большее, – Андрей снова заговорил от себя и пошел дальше, направляясь к машине. Сгрузил ношу в багажник, повернулся и соизволил вернуться к своей мысли: – Что-то больше, чем деньги. Власть, может быть. Или то, чего ты хотел и не получил. Или то, что тебе недоступно, но к чему можно стремиться.

Захар постоял немного, подумал, а потом радостно выкрикнул, открывая дверь водителя и желая как можно скорее приступить к разработке нового плана:

– Андрюх, ты чертов гений! Я злюсь, что ты не додумался разобрать меня раньше, но лучше поздно, чем никогда. Мне нужна власть! И Вера!

– Вера в кого? – не понял Короленко, но сам догнал: – А-а, наша Вера?

– Не наша, – поправил Захар. – И никогда нашей не была. Но ведь это точно – я ее хотел и не получил. Значит, теперь нужно получить, использовать и растоптать. И наконец-то стать счастливым! Спасибо, друг, ты подсказал мне два смысла в жизни – власть и эта дура.

– Сомневаюсь, что именно это я имел в виду, но удачи тебе. Ты куда поехал? Рудольф еще не вернулся.

– А, да, постоянно о нем забываю, – скривился Захар. – Может, ну его? Ты пару дней продержишься, а там заново дружбу с ним наладим?

– Я все слышу! – вылетело утробно из Андрея.

– А я знаю! – задорно ответил ему повеселевший Базука.

* * *

Планы были хороши тем, что их получалось реализовывать параллельно. Власть преспокойно ждала до понедельника, потому Захар пока занялся другими задачами.

Вера, конечно же, его не ждала. Она его настолько не ждала, что заорала на всю квартиру, когда он среди бела дня взломал замок, вошел к ней домой и застал сидящей перед телевизором в большой комнате.

– Ты что здесь?.. Ты…

– Не задохнись, любимая, – перебил ее Базука. – Ты одна, что ли? Как я удачно заглянул.

– Не одна, а с братьями! Не смей их трогать! – она зачем-то раскинула руки и своей маленькой грудкой прикрыла дверь в одну из спален, точно указывая, кем конкретно ее можно шантажировать.

Базука хмыкнул и упал на диван. Хорошие братья – сестра тут глотку надрывает, но они даже наушники снять не додумались, чтобы уловить и броситься ее из беды выручать.

– А это что? – Вера удивлялась все сильнее.

– Цветы, – оповестил Захар и бросил в нее букетом, но девушка ловко увернулась – видать, все еще не пропускает тренировки, молодец какая. – Ты ведь когда-то требовала цветы, так вот – я созрел.

– Это еще зачем? – она свела светлые брови в крышу очаровательного домика.

– Нет-нет, моя очередь признаваться будет потом. Сначала ты рассказывай свои маленькие женские секретики, – он улыбнулся ей широко.

И Веру прорвало без права отступления:

– Мы книгу нашли – очень важную книгу, она обо всех этих духах и преданиях рассказывает! – затараторила она очень быстро. – Но писал ее какой-то безумец, выражается очень иносказательно – часто приходится расшифровывать, почти как мои сны. Но, кажется, спасти тебя уже невозможно, мы эту главу вдоль и поперек истолковали – нет никакой надежды, чтобы освобожденный дух загнать обратно в…

– Нет, – вскинул руку Захар. – Я же не о том спрашивал. Спасать меня не надо. Меня надо любить. Готова?

– Всегда готова! – выпалила по-пионерски, но тотчас добавила: – Но не хочу!

– А чего вдруг? – Бойков иронично вздернул брови.

– Я тебя боюсь, Захар! – удивила она. – Ты мне страшно нравишься, как всегда нравился, но страха стало запредельно много! Я сейчас местные новости смотрела – так мы и думали, что по новостям о твоих похождениях будем узнавать. И не ври, что это не вы провернули! Столько пострадавших людей, многие в больнице!

– Мы их и пальцем не трогали, – заверил он. – Но согласен, некоторым лучше от стыда подальше в клиниках отсидеться. Еще претензии?

– Да их полно! – Вера начала расходиться. – Мы ведь понимаем, что обошлось без смертей только потому, что они тут же бы воскресли! Но совсем не потому, что ты уже не способен на убийства невинных людей. Ты их использовал, издевался, морально уничтожал. И это лишь один случай! А о скольких мы так и не узнаем, потому что жертвы не захотят о таком сообщать?!

Захар почему-то ожидал немного другого приема. Нет, не объятий счастливой девушки, которая наконец-то дождалась своего коня, но хотя бы более романтических признаний, от которых можно цветочками и конфетками дотанцевать до серьезных отношений. И Вера теперь притворяться совсем не могла – этот ужас она не изображала.

– Немного случаев, – заверил он, пока еще надеясь хотя бы на добровольное свидание. – Я тут недавно выяснил – смею заметить, сам додумался – что деньги мне нужны, как и всем людям, но счастливым они меня не сделают. Потому воровать и грабить мы можем хоть каждый день, но смысла не вижу. Так что, сразу в спаленку или сначала в ресторан?

– Да пошел ты! – огрызнулась она. – Узнать, что я к тебе чувствую, ты можешь, но не заставишь меня ничего делать! И это отвращение к тебе – самое натуральное! Я вот сейчас одновременно и радуюсь, что тебя вижу, и считаю секунды, когда ты свалишь. Мне вообще к экзамену готовиться надо. Завтра в универ утром побегу, я же с четверок пересдаю, никак не смогла смириться с тем, что…

– Хватит-хватит, опять понесло. – Захар поднялся на ноги и возвысился над ней. – Странная ты какая-то, Вера. Я от тебя правды ждал, но могла бы и попридержать свою правду. Я ведь только начал ухаживания, а ты сразу брови взъерошила.

– Пошел вон! Хотя мне очень хочется, чтобы остался… И пошел тоже. Ты не мог бы сразу пойти на фиг и остаться, а?

Базука решил, что сегодня не лучшее время для начала их страстных отношений. Напоследок ответил:

– Мог бы. Я вообще все могу, Вер.

– Это и пугает…

– Посмотрим. Я еще вернусь.

– Зачем?! – снова в ее голосе зазвенел неприкрытый страх.

Он в дверях развернулся, посмотрел на растрепанные волосы и зачем-то спросил, не собираясь отвечать на ее вопрос:

– Поцеловать на прощание?

– Да! – резкий вскрик и сразу еще громче: – Нет! Вернее, скорее да, чем нет. Потому что хочется – аж губы чешутся, и противно – аж кровь сворачивается.

– Вот и не буду. Страдай пока. Соскучишься – знаешь, где меня искать, – тихо и немного обиженно произнес Захар и покинул квартиру.

Притом он точно знал, что вышиб ее из колеи на несколько часов вперед. Пока его не было в ее жизни, Вера смогла перестроиться, начать думать о нем как о постороннем человеке и даже ищет пути спасения, что и положено делать супергероям даже ради незнакомцев. Но Базуке следовало напомнить о себе – о своем неоднозначном характере, о той буре эмоций, которую он всегда умел в ней вызывать. Здесь начало процесса положено, надо будет не забыть пожать плоды.

Теперь можно и за власть браться.

Глава 4. Любовь и власть

Книга им попалась дурацкая, о чем можно было судить уже по идиотскому названию. И, вполне вероятно, относилась к юмористическому жанру – тому его подвиду, когда шутки доводятся до абсурда и понятны лишь самому автору. Но других источников знаний наши шахматисты не имели, потому довольствовались тем, что им подкидывали сны Веры. Если уж начистоту, они бы и не стали тратить время на эти абстрактные продукты самовыражения некого полуписателя под зычным псевдонимом «Е. Серебрянский», если бы не ее прогноз. И по мере разбора текста понимали, что усилия не напрасны – какую цель ни преследовал бы при его написании автор, он явно основывал свои изыскания на тех же самых данных, зачатки которых им когда-то удалось раскопать.

В первой главе активно высмеивались старые верования, и ритуалам шаманизма уделялось особое внимание. Как забавно выглядят эти жрецы непонятных современному человеку культов! Какие глупости они втирали жителям своих поселений, чтобы урвать самый жирный кусь от общей добычи! Но ботаники не смеялись – они дотошно вылавливали любую пользу.

– Мы были правы, – прошептал Женька после того, как прочел вслух очередной абзац. – Духи могли вселиться в людей и очень сильно их изменить, но не случайным образом: сила идет к силе. Но шаманы ставили своеобразную защиту от взлома – и на самом деле этим маневром буквально спасали жителей. Сильнейшие из жрецов откидывали духов очень далеко, могли хоть на другой конец света зашвырнуть, но не в любое место – нужны подходящие территории обуздания силы. А мы, неудачники, как раз оказались в эпицентре… как это выразиться? Захоронения незримых врагов?

– Кладбища домашних животных, – хмуро подсказал Ник. – И что же? Их тогда гроза разбудила? А вам не показалось, что гроза была не причиной, а следствием их пробуждения? Ведь и во второй раз она началась!

Вера задумчиво вглядывалась в текст:

– Этого здесь нет. Но разве так уж важно, как это случилось? Давайте уже искать, как спасти Захара, пока он окончательно в монстра не превратился!

Женька не мог с ней согласиться:

– Все важно, Вер. Но пока этот вопрос тоже пусть повисит в воздухе, как и десятки остальных. Вам не кажется, что надо отыскать этого автора и расспросить его лично? Судя по всему, он не на пустом месте свою неудачную попытку поюморить написал. Его источники помогли бы нам больше!

Поискали по фамилии – нулевой результат. В смысле, в разных соцсетях Серебрянских было предостаточно, но ни один не выглядел настолько неадекватным, как искомый писатель. Издательство «Титаник-печать» вообще в интернете не нашлось. Возможно, закрылось сразу же после выпуска этого провального произведения и подобного шлака, что с экономической точки зрения как раз объяснимо. Потому пришлось вернуться к имеющемуся тексту и продолжать его доить на предмет пользы.

Глава про силы оказалась самой интересной. Если автор не шутил, то убитые Другие как раз не обладали самыми сильными способностями. Все было наоборот: сильнейшие духи обладали такой системой самозащиты, что пытались до последнего не выдать своего присутствия. И как итог: чем понятнее и проще проявление силы, тем могущественнее сам дух, который только и ждет, когда носитель потеряет бдительность и выпустит его наружу. После этого откровения Вера и Ник принялись с подозрением коситься на Женьку – он в бесполезности способности был безусловным лидером. Но если хорошенько задуматься, то все они до сих пор часто смеялись над тем, что им достались самые невзрачные призы. Уж по сравнению с контролем сознания или воровством чужой жизни – вообще ни о чем. А это наводило на другой вывод, к которому подвела Вера:

– Вы понимаете, какие мы с вами страшенные молодцы? Сколько было соблазнов – но ни один из нас не поддался! Как сразу себя в рамки загнали, так по совести и живем. А вот у Захара способность тоже можно назвать понятной и простой, она даже самой последней написана, сразу после «стирания памяти». Не потому ли он изменился настолько сильно, что его теперь не узнать? Скорее ищем выход из его проблемы! Жень, ты можешь листать быстрее?

Парни посмотрели на нее скептически. Оба подумали об одном: Бойков не слишком-то и озверел, он никогда душкой и не притворялся. Но то, что его способность стала невообразимо сильной – факт, который не оспоришь. В тот жуткий день Другие с ним ничего не могли поделать, их просто раздавило, как если бы Базука у детей в песочнице лопатки отбирал, а они только ревели и не могли вспомнить, что задолго до него стали суперзлодеями. Эта мысль была огромной, важной, но, к сожалению, абсолютно не вдохновляющей.

Среди шуток-прибауток удалось еще расшифровать, что вырвавшийся дух укротить нереально. Из шаманов выходили те еще экзорцисты – они предпочитали показать на безнадежно захваченного человека пальцем, чтобы остальные жители его побыстрее до смерти забили и больше проблем не знали. На этом совсем несмешном месте читать книгу расхотелось.

И на следующий день к Вере нагрянул Базука прямо домой. Ощущения после его визита были ужасными – он будто ухаживал за ней, но глаза его оставались холодными, а подкаты – какими-то подчеркнуто циничными. На самом деле, Вера просто забыла, что он и раньше примерно так же проявлял свои романтические чувства: она буквально всё теперь списывала на его изменения и спешила поскорее сделать как было. А в случае удачи удивилась бы, что как было – это тоже не совсем то, что ей нравилось. Она бы об этом вспомнила, дай себе труд задуматься, но для сбережения нервов Вера усиленно принялась готовиться к предстоящему экзамену.

И все равно сердце шмякнулось о горло, когда на крыльце университета она увидела Захара. Упало сердце в живот, когда она поняла, что Базука ждет именно ее – он развернулся и склонил голову набок, слегка прищурившись, пока она топала по дорожке к заветной двери. Зачем же он до сих пор кажется ей таким симпатичным? Вот не казался бы – эти встречи проходили бы куда проще. А сейчас снова придется выливать всю правду о своих эмоциях и тем самым раздувать еще сильнее его самомнение.

Чтобы не говорить о том, как она рада его видеть, Вера почти заставила себя заорать о другом – тоже ведь правда:

– Если бы я могла откусить себе язык, то уже бы это сделала! Интересно, а ты можешь меня заставить писать правду?

– Не знаю, не проверял, – его яркая белозубая улыбка совсем испортила ей настроение. – Привет, Вер. Какая неожиданная встреча.

– Врешь! – процедила она. – Я сама тебе сообщила, что буду здесь сегодня! А сейчас, кажется, пересдачу пропущу, потому что начну тебе рассказывать о том, что ела на завтрак, или о том, что какие силы указаны автором-дебилоидом в списке возможных способностей. Кстати говоря, среди них нет не только изменения цветов, но и некромантии…

Он прервал ее речевой поток, приподняв руку:

– Сдавай ты свой экзамен. Когда это я тебе учиться мешал?

– Вообще-то, было дело, когда ты меня с пары выдернул… – она и на этот вопрос начала отвечать честно.

Потому Базуке пришлось повысить тон, перекрикивая:

– Да я не о том! Сдавай экзамен и пойдем уже на свидание. Вот там и расскажешь, что ела на завтрак, в какой позе я тебе в последний раз снился и когда уже мы перейдем к жаркому. Только про некромантов не надо – мне их и в быту выше крыши хватает. Прыгай ближе – потеремошкаю тебя на удачу, а потом терпеливо подожду после экзамена.

Вот разве прежний Базука сказал бы как-нибудь иначе? Но для Веры это разграничение было очень важно – ему и раньше не хотелось поддаваться, а уж сейчас, после его преступлений, это совсем немыслимо. И потому ей было проще преувеличивать его недостатки еще сильнее и кричать еще нервнее:

– Себя потеремошкай! Или попроси своих подхалимов – ты ведь свиту для этих целей и держишь?

Он нахмурился, недовольный ее реакцией:

– Себя я уже сегодня теремошкал, программа минимум выполнена. Вер, ну ты чего такая ершистая, как вантуз? Сама же выдаешь, что ко мне неравнодушна. А я тебе выдавал это еще раньше. Так почему бы нам хоть изредка не кайфануть от нашей взаимности?

– Уже не собираешься старых друзей прихлопнуть, если будут путаться под ногами? – вспомнила она угрозу.

– Я не про всех, а только про тебя. И желательно, чтобы ты притом почаще помалкивала. Хочешь, я сам тебе язык отгрызу?

– Я хочу, чтобы ты исчез! – завопила она, заглядывая снизу в карие глаза. – Испарился, выветрился – из города и из моей головы! Я просто мечтаю никогда тебя не знать и больше не мучиться из-за этой невозможности и желания тебя вытащить на свет! А может, ты просто помрешь? Сам, без нашего участия. Я бы тогда очень расстроилась, не сомневаюсь. Но лет через десять, наверное, смогла бы жить дальше… Иди к черту, Базука! – она разошлась и начала кричать. – Иди ты к черту! Хоть я и не представляю, как буду существовать, если ты куда-нибудь денешься!

Захар изменился в лице и отступил, пропуская ее мимо. Вера полетела к двери, чтобы побыстрее перестать говорить. Но она уловила мелькнувшее в его глазах разочарование. Неужели обиделся? Неужели он ждал какого-то другого приема после того, что совершил? И все равно ей стало не по себе. Вера еще не понимала, что именно сделала не так, но уже это чувствовала. А потом, как раз после первого вопроса в экзаменационном билете, вдруг замолчала и уставилась на преподавателя круглыми от ужаса глазами. До нее не дошло даже, а обрушилось сверху – осознание ошибки. Предыдущая трагедия произошла потому, что она когда-то оттолкнула Захара от себя, а притянула Андрея. Скорее всего, если бы она этого не сделала, то тем страшным вечером погиб бы именно Захар, а не Андрей. Она своим решением поменяла их местами, хотя вовсе не того добивалась. Но сама реакция Базуки, его настроение в день ее рождения были обусловлены тем, что она его оттолкнула – на искреннее душевное признание отреагировала некрасиво. И теперь поступает в точности так же. Она это делает, чтобы собственную психику поберечь, но забыла о возможных результатах – не создал бы Базука от расстройства еще какую-нибудь катастрофу…

– Вера, вы ко второй задаче будете переходить? – поторопил профессор.

Она уставилась на седого мужчину, вздрогнула и вскочила на ноги, залепетав:

– Я… Я… Извините, Сергей Валерианович!

И, ничего не объяснив, побежала на выход из аудитории, забыв прихватить даже свои вещи. На крыльце Захара не было, но Вера пока не теряла надежды, что за минувшие полчаса он не ушел и все еще находится где-то неподалеку. Ей надо обязательно сказать ему правду: что он ей нравится, что она боится этих чувств – но только по той причине, что такого человека любить неправильно! И что если бы он смог измениться, тогда и она бы смогла! А если он никак на это не способен, то пусть хотя бы не принимает на свой счет. Все ее колкости, все ее попытки его зацепить – это лишь защитная реакция, чтобы не потерять себя окончательно!

Вера осмотрела коридоры на первом этаже, спросила у охранника. Потом снова вышла на улицу в желании обежать все здание. Подпрыгнула, когда зазвонил сотовый.

– Что, Ник? – спросила нервно.

Но друг интонацию не заметил:

– Ты теперь снова круглая отличница? – спросил Николай, хотя ответ ему не требовался – он сам себе его уже дал. – Завидуем твоей повышенной стипендии, но, честно говоря, не очень. Поезжай сразу к Женьке! Он кое-что интересное раскопал, в книге все-таки есть про воскрешение мертвых. Но нужен третий мозг – как раз отличницы в наших рядах не хватает. Вер, ты чего молчишь? – он наконец-то уловил странность. – Не сдала, что ли?

– Не сдала… – бездумно ответила она, оглядываясь по сторонам.

– Да не расстраивайся ты так! Пересдашь снова! Разволновалась, или Валерьяныч жесть какую-то спросил? Вер! Вер… Ты где там?

– Ник… – она наконец-то смогла выдавить имя, но продолжить не получилось.

Вера стояла как вкопанная и щурилась на залитую солнцем улицу. Вначале она не верила тому, что видит, но через несколько секунд сомнений не осталось: к центральным воротам ковыляли мертвецы. Какая-то студентка завизжала и побежала мимо них, ее никто не удерживал. А зомби было много, очень много – они втекали на территорию университетского двора и расползались в разные стороны, как чума. Охранник тоже с белым от ужаса лицом уносил ноги, даже не пытаясь хоть как-то противостоять. Про обычных преподавателей, студентов и работников и речи не шло, потому оставалось только радоваться, что сбежать позволяли всем, никого не убивали и не пытались остановить. Некроманта Вера тоже разглядела – он шел медленно и сосредоточенно смотрел в землю, управляя одновременно огромным количеством воскрешенных. Запах тек вместе с этой заразой и даже ее опережал.

Но Вера все еще не могла сдвинуться с места.

– Андрей… – у нее вылетело, а на глаза навернулись слезы. – Андрей!

Он тоже был там – и совсем другой, совсем не похожий на других зомби. Издали – самый настоящий человек. И потому Вера не выдержала, бросилась к нему в немыслимом желании обнять, представить, что он все еще здесь, с ними. Но в полушаге замерла, остановилась, рассматривая его лицо. Черты были таким же идеальными, как раньше, но пустые глаза серо-молочного цвета меняли выражение до неузнаваемости. И в голове заболело, как если бы скребком сразу по всем чувствам прошлись: это был Андрей, но и не Андрей одновременно.

– Привет, Вера, – хуже всего, что его голос звучал так же чисто и звонко, но как-то равнодушно. Хотя с чего Андрею радоваться их встрече, если он теперь тоже преступник?

– Здравствуй, – выдавила девушка. – Как ты, Андрей?

– Никак, – странно ответил он. – А ты как?

Спросил таким тоном, словно ему было наплевать на ее ответ и ответит ли вообще. Но Вера схватила его за руку – и в очередной раз вздрогнула: ладонь оказалась теплой. Может быть, немного прохладнее, чем рука живого человека, но до этого момента казалось, что разница будет ощутимее. Вера говорила быстро:

– Плохо. Андрей, у меня не было возможности это сказать – мне очень жаль! Правда, жаль, что из-за меня с тобой это случилось. Ведь я даже не подумала, что если спасу одного, то погибнет кто-то другой!

Он руку не отнимал, но поднял голову вверх, равнодушно уставился в небо. Создавалось впечатление, что Андрей просто терпеливо ждал, когда она его оставит в покое, но продолжал разговор, потому что ему без разницы – говорить или молчать:

– Не думаю, что это твоя вина. Не в том случае точно. Ты сделала все, что на тот момент могла, а сейчас тратишь энергию на сожаление. Потому забудь и подумай о том, что для твоих будущих решений прошлая вина не помощница, а только бездонная яма для мыслей.

– Как же о таком забыть? – она все еще пыталась снова поймать его мутный взгляд. – Ты намекаешь, что в каких-то случаях моя вина есть?

– Разумеется. Ты разбиваешь сердце Захару с поразительной регулярностью. Видимо, сегодняшний день – не исключение.

Вера опомнилась, отпустила его и начала снова озираться. Почти вся территория университета огорожена высоким забором – и мертвецы зачем-то выстраивались вдоль него через несколько шагов друг от друга. Возле входа их собралось больше всего. Вера со страхом спросила:

– Что они делают? Окружают? Кого, зачем?! Андрей, что вы вообще здесь делаете?

– Утоляем жажду власти Захара, – произнес он. – Видимо, другие его планы на сегодня провалились. Сейчас и он появится, увидит нас и скажет что-то типа «Опять милуетесь, голубки?»

– Я не понимаю… Я не понимаю, Андрей! – Веру немного раздражала монотонная речь зомби и она криком пыталась его растрясти: – Он собрался захватить университет? Зачем?! Андрей, да очнись ты! Что мне делать?!

Последний вопрос она адресовала самой себе, но почему-то Короленко на него отреагировал – посмотрел снова на нее и решил высказать свое мнение:

– Что хочешь, то и делай. Все равно все вы рано или поздно присоединитесь ко мне. Но если с твоей точки зрения, то лучше всего бежать. А то Захар и жажду власти удовлетворит, и свои предыдущие планы реализует.

Вера вряд ли догнала весь смысл, но и пойманного хватило для единственно верного решения – этому совету как раз надо последовать.

– Опять милуетесь, голубки? – раздался издали веселый знакомый голос.

Она сорвалась с места и побежала к воротам. Зажмурилась, согнула руки перед лицом, прикрывая голову и ворвалась в толпу безмозглых трупаков. Перепрыгнула через упавшего и полетела дальше. Телефон она выронила где-то там, за университетским забором, но возвращаться точно не хотела. Задыхаясь, она бежала и бежала, боясь оглянуться. Только возле Женькиного дома замедлила шаг и обернулась – никто ее не преследовал. Однако это совсем не успокоило. Ей на экзамене подумалось, что с Захаром еще можно договориться – в нем осталось что-то прежнее, что-то от его настоящей души, в которую она и сегодня успела плюнуть. Но теперь было ясно, что Вера снова ошиблась: Базука спятил. Он стал не просто преступником, а сделался безумным психопатом, для которого никаких границ не осталось. Ему не нужны деньги – он настроен беспардонно и без малейшего стеснения сломать весь существующий порядок вещей.

Глава 5. Базукино царство

Базука изображал дворянина, осматривающего свои угодья.

– Ну что, Андрюх, здесь нам жить будет удобнее? Правое крыло предлагаю перестроить – там будут наши спальни. А там пусть стены остаются, много народу можно без проблем расселить. Большие аудитории нужно будет ремонтировать под гостиные и казино. Мебели-то сколько надо – хоть притворяйся студентом-выпускником и садись за дипломные расчеты! Нравится?

– Мне и в квартире было нормально, – ответил приятель. – Но, похоже, ты вообще ничего не боишься. Трупы только выглядят ужасно, но по факту из них та еще армия. Некромант не может управлять в драке сразу всеми, это тебе не заставить их просто ходить толпой.

– Думаешь? – Захар посмотрел на высокий забор и зевнул. – Еще и воняют. Рудольф! – он крикнул в сторону некроманту: – Пусть закапываются под землю, из них та еще армия, но на кой черт нам постоянно рассматривать их кости? Разбудишь, если понадобятся… А так тут ведь очень удобная система видеонаблюдения, меня когда-то незаслуженно поймала, зато незваная муха не пролетит.

Пучеглазый некромант пожал плечами и направил новый мысленный приказ мертвецам и скелетам, а Андрей повторил главный вывод:

– То есть вообще ничего не боишься.

– А чего мне бояться, Андрэ? – расхохотался тот. – У меня на каждую шишку в городе компромат собран – наблюдай, как они теперь хором оглохнут и ослепнут. Ты видишь у ворот наряды полиции? Вот тебе и ответ на все вопросы. Чем хороша работа с погонами – у каждого без исключения в загашнике найдутся сюрпризы. Это тебе не бандюганы, кто обычно над своими грехами больше ржет, чем страдает.

Андрей тоже осмотрелся, как если бы и сам искал ответы, но вопросы себе так и не задавал. Его задачей было лишь поддерживать внятный разговор:

– А журналисты? Или просто любопытные? Сильно сомневаюсь, что ты собрал компромат на каждого жителя города.

– Уже продумал – без тебя, умника, справился. Но легкая бесплатная реклама в виде слухов нам не повредит.

Андрей обернулся на шум и заметил:

– А вот и полицейский наряд. Моих мертвых коллег заново откапываем или оставшимися скелетами отобьемся?

– Вот что мне в тебе нравится, Андрейка, так это неистребимое чувство юмора! – радостно похвалил Захар. – Тебя убили, а его пока так и не смогли.

– Я не шутил.

– Не порть радостное событие ненужными признаниями. И пойдем уже встречать гостей – как раз пора привезти нужные бумажки. Чего так восторженно зыришь, торопыга? Я что, не сказал, что муниципалитет решил передать мне всё здание с причитающимися территориями под личные нужды?

Он пошел получать документы, и Андрей поплелся за ним, зачем-то объясняя:

– Не рассказал. И я восторженно не зырил. А-а, я понял, ты притворяешься, что мне не все равно, и на минуту забываешь, что мне все равно. Прикрываешь подменой восприятия пустоту и сожаление.

– Тебя не одеваться надо было учить, а затыкаться, Андрей, – Базука ответил со вздохом и прибавил ходу.

Но собеседник и эту реплику воспринял как продолжение беседы:

– Возможно. Скорее всего, ты начал страдать от того, что на самом деле никому из своего близкого окружения не нужен – ни мне, ни Рудольфу, который наслаждается только этим хаосом и деньгами, но будь на твоем месте любой другой человек – он бы и не заметил подмены. И потому ты придумал, что начни я испытывать интерес хоть к чему-то…

– Заткнись, Андрюш!

– А, ты к этому вел? Хорошо. В следующий раз формулируй просьбу внятнее, сам же будешь меньше раздражаться.

Лучшим способом перестать разговаривать с Андреем был один: просто прекратить самому выделять звуки через рот. И тогда, при отсутствии внешних раздражителей, зомби уходил в себя. А чуть упустишь момент – и нате, настроение испорчено. Хотя в чем-то Андрей был прав – и далеко уже не в первый раз. Мозги его никуда, к счастью, не делись, и выдавали теперь результаты в сухом остатке, очищенные от шелухи чувств и оценочных суждений. Потому Захар признал за верным консультантом еще одно очко. Особенно когда начал собирать в отмученном гигантском здании живых людей. Ему, вероятно, и правда требовался кто-нибудь, кому он действительно нужен. Оттуда недалеко и до сколачивания новой команды, намного многочисленнее прежней.

Расспрашивал новоприбывших сам, удостоверялся, что они проблем не создадут. И сам же распределял:

– Проститутки туда, хорошее место для борделя. А рулетку тащите в ту сторону – устроим казино. Веселые напитки и порошки под ревизию. Андрей, займись уже ревизией!

– Лично проверять? – тот просто уточнил.

– А чего тебе? Второй раз же не помрешь.

Рудольф подлетел к нему с другой стороны и спросил:

– А мне что делать, Захар?

– Не отсвечивать, – вырвалось у Базуки. Но он одумался и добавил мягче: – Шучу, конечно. Проституток на качество проверять будешь, или так сойдет?

Некромант сначала обрадовался, даже вытянулся вверх сантиметров на десять, но потом проводил взглядом нескольких смеющихся девчонок в коротких юбках и засомневался:

– Всех?! Я лучше за перестройкой крыла буду следить.

– Вот и отлично. Бригадир же за рабочими не уследит, за такую-то зарплату, – Захар устал изображать из себя дипломата и поддался сарказму.

Но Рудольф не терял надежду зачем-то ему понравиться:

– Ты это здорово придумал! Через пару недель мы тут такой Лас-Вегас замутим – деньги лопатой будем грести! Да у нас тут просто крепость разврата и вседозволенности будет, прямо в центре города. И никто нам не указ!

Базука кивнул, соглашаясь. Такого грандиозного шухера он и сам от себя не ожидал. Андрей прав – чувство страха в нем сильно притупилось, а наглости прибавилось еще, хотя и раньше все считали, что она на запредельном уровне. Как же он прожил столько лет в скукотище и постоянных границах? Как вообще мог не замечать их? И почему так долго решался – ведь ему это и было необходимо: куча народа вокруг, у всех свои задачи, каждый – необходимый винтик в общем механизме по созданию индустрии нелегальных развлечений. Но над всем этим добром будет стоять Захар Бойков – аки царь, ну или божок на крайний случай. И если его из уравнения вычеркнуть, то весь механизм тут же развалится на разношерстную и ничем не связанную между собой толпу проходимцев. Красота! Еще и трон надо будет зафигачить в том зале, который сейчас мрамором обшивают: прикольно будет встречать посетителей, сидя на троне, пусть сразу осознают, кто в мире самый главный.

Уже к середине июля основные точки были запущены. Предусмотрели они втроем и самое главное: звукоизоляцию, которая не позволяла догадаться, что тут конкретно происходит. Забор давно уже обнесли колючей проволокой, чтобы самые любопытные ободрали себе подбородки, но так ничего и не узнали. Вот и выглядел местный Лас-Вегас со стороны совершенно непонятной для постороннего резиденцией, а каждого нового посетителя Захар встречал лично – записывал короткий разговор с признанием какого-нибудь грешка на диктофон и предупреждал:

– Мы рады каждому гостю. Но если возникнут от тебя какие-то проблемы – мы перестаем быть рады.

И проблем пока не возникало. Никто никуда с доносами не бежал, да хотя бы потому, что уже здесь к своим старым грехам добавлял десяток новых – а на такое жаловаться не хочется. Случаи воровства или мошенничества среди своих мгновенно сошли на нет, ведь Базука за две минуты вычислял виновного и отлучал от грандиозной в своих масштабах кормушки. Вот только друзей у него почему-то не появилось: крупье, сутенеры и наркодилеры посматривали на него с непониманием и страхом. Они были благодарны, они хотели ласвегаситься по полной программе, но до каждого постепенно доходило, что с их заносчивым божком все очень странно. Потому и уважать его предпочитали с расстояния. Зато порядку это только способствовало.

После того, как вежливый сотрудник проводил очередного клиента в сторону борделя, Захар обратился к другу:

– Девчонки-то у нас какие отборные, загляденье. Дела постепенно разгребаются, время высвобождается. А мне нельзя отдыхать, Андрюх. Я сразу на Веру злиться начинаю. Может, мне тоже подругу себе подыскать? Выбор богатый. Ты опять жрешь? Приятного аппетита. Все жду, когда ты меня сожрешь. И совета тоже.

– Вряд ли это так работает, Захар, – ответил Короленко, уплетая жареное мясо с тарелки. Он даже не присаживался, привык уже есть на ходу. – Тебе нужна Вера как раз потому, что она на этих отборных девчонок ничем не похожа. И злишься ты потому, что она не испытывает к тебе той же привязанности, что ощущаешь к ней ты. Начнешь опять замещать подделками то, что тебе на самом деле нужно, станет только паршивее.

– Согласен, – после раздумий признал Захар. – Тогда что мне делать? Притащить ее сюда силой и держать здесь, пока она без меня жить не сможет?

– Давай притащим! – обрадовались с другой стороны.

Базука вздрогнул:

– Рудольф, и ты здесь? Не заметил. Но я в любом случае не с тобой разговаривал.

Но тот пучил на него радостные глазища:

– Зато у меня есть мнение на этот счет. Ты имеешь право на счастье, Захар! Так прекрати сдерживаться – иди и бери все, что захочешь! То есть ты так и поступаешь, но только не в отношении Веры! Она как была, так и осталась твоим слабым местом.

Захар устало потер лоб, Андрей вместо него вступил в полемику:

– Он ничего плохого Вере до сих пор не сделал, потому что в этом случае на ее любовь больше рассчитывать не сможет. Силой заставить быть с ним – да, вполне. Но Захар хочет ответных чувств, а не ненависти.

– Во-во, – поддакнул Базука. – Наша блондинистая поэтесса верно заметила. Но я уже близок к решительным мерам… А Вера в последнюю встречу мне сдохнуть пожелала.

– Так покажи ей, кто здесь главный! – настаивал Рудольф. – Твоя сила немыслима, ты с ее помощью можешь вообще всё! Их – подобных способностей – ведь больше нет, и твоя еще предела не достигла!

Захар его слушал не так уж часто, но на этот раз заинтересовался:

– Ты о чем?

Но их прервали – новый богатый клиент, который обязательно станет постоянным, как и все до него. Вот только Захар прищурился, улыбнулся и вперил пристальный взгляд в гостя, не зная, чего ожидать.

За последние недели у него сложилось стойкое ощущение, что больше естественных врагов в ареале обитания у него не осталось. Просто из головы вылетело: был один человек, превосходящий Захара по силе духа, характеру, беспринципности и наглости – это, конечно, Максим Валерьевич Бойков. Он за свою насыщенную жизнь успел таких дел наворотить, к которым достойный наследник пока еще даже не приблизился. Именно главного криминального воротилу они теперь и видели перед собой.

– Пап, неужели и ты решил отдохнуть душой и телом? – Базука поинтересовался, хотя напряженно вглядывался в лицо отца, ожидая какой угодно реакции.

– Да нет, поговорить пришел, ты ведь домой совсем перестал заглядывать, – мужчина заговорил быстро, поддаваясь воздействию на сознание: – Слухами в нашем кругу определяется выживание, но я даже не предполагал, что это твое дело! Ни фига себе, ты тут индустрию развернул! Я пока горжусь. Но гордиться буду до тех пор, пока клиентура не схлынет с моих ночных клубов сюда. Хотя расценки здесь, слыхал, недетские. Так и что, будем делить рынок на шишек и молодняк?

– Зачем нам делить рынок? – не понял Захар. – Вступай в долю.

– О нет, я пас, – расхохотался отец. – Не знаю, как ты всем заткнул рты, но рано или поздно какая-нибудь совестливая мразота твою лавочку прикроет. Вот тогда и прилетишь в родное гнездо просить на карманные расходы.

– Присаживайся, пап, Рудольф и постоять может. Но как ты узнал, где меня искать, если не догадывался? – поймал Базука еще более важную мысль.

– Так друзья твои приходили. Расписывали, как ты скурвился и все такое. Поругались вы, что ли? Зря, сынок, я ведь тебе объяснял, что один верный кореш стоит пятерых подхлебал. О, Андрей, я тебя и не узнал… – он осекся. – Твою ж королячью семью… что у тебя с глазами? Заболел чем или на героин подсел? Короче, папаше привет передавай, но своему шкету я бы за такое шею намылил. Бросай эту дрянь, она не только для здоровья вредна, а вообще для жизни. Коньячку здесь подадут, или в другой раз с собой приносить? А это что у тебя, Захар, трон?! Совсем обалдел!

Сын его с усмешкой припомнил:

– То есть когда ты золотой унитаз в доме ставил – это было нормально?

Максима Валерьевича усадили, подали стопку. Он все вываливал с полной честностью – иначе и не получалось, но Захар никак не мог до конца понять его отношение к происходящему. Но раз явного негатива не прозвучало, тогда и нечего искать. И все равно почему-то ощущал себя не в своей тарелке. Но, в конце концов, отец у него отменный, всегда его поддерживал. И учил вести себя именно так, как Базука теперь себя ведет.

– Друзья мои приходили? – он успевал задавать важные вопросы.

От отца он и узнал, что Женька, Вера и Никой раньше него вспомнили про единственного достойного соперника в радиусе тысячи километров для своего заклятого врага. Вот ведь черти! Их что же, надо окончательно прижать, чтобы угомонились? И отца они накрутили знатно:

– Я тебя, сын, не критикую – делай что знаешь и по возможности не вляпайся в неприятности. Но курвой не становись. Это никому непростительно, а уж нам – тем более. Потому заучек своих со счетов не списывай, они уже твою задницу прикрывали, на них же лучше полагаться в будущем. Как и на Андрея – молодцы, ребята, что держитесь вместе. Но если ты, Андрюш, моего сына на героин подсадишь, то я тебя по молекулам на весь район расфигачу, не посмотрю ни на заслуги, ни на твоего бензинового папашу. Короче, сын, набей шишек сам, а вот после приходи и старых друзей по дороге не потеряй, это важно. А это что еще за глазастый хмырь? – он поморщился в сторону Рудольфа. – Отойди – несет от тебя чем-то. С такой рожей от девчонок отбоя, поди, нет? – и сам заржал над своей шуткой.

Захару стало тепло, будто бы он наконец-то вспомнил, что никогда один и не был. И провожал отца лично, когда тот решил отправиться домой, но возвращался обратно, все сильнее и сильнее хмурясь. Тупорылых ботаников придушить надо! Чего они постоянно к нему лезут со своим героическим кретинизмом?

Некромант, увидев его лицо, расценил по-своему:

– Я тоже думаю, что от твоего отца будут проблемы. Он рад, что ты пошел по его стопам, но сказал прямо – рынок клиентов у его и нашей организации нерезиновый. Не ударить ли по нему раньше, чем он ударит по тебе, Захар? Или прийти и с чистой совестью обо всем рассказать, организовать самый шикарный синдикат!

Базука уставился на него с полным непониманием. Гнильца в этом человеке давно заметна, но сейчас-то он к чему эту волынку завел? Отец пока даже не угрожает! Захар раздраженно отмахнулся и отправился спать.

Но долго ворочался и не мог собраться с мыслями. Если бы не Андрей, он Рудольфа бы уже давно собственными руками придушил. Но его компанию придется терпеть бесконечно – и потому даже полезно будет начать испытывать к нему хоть какую-то симпатию. Ботанам надо на двух сломанных пальцах объяснить, чтобы больше не совались. Заодно и с Верой встретиться – повод-то совсем неромантический, то есть Захар не будет выглядеть уязвленным отвергнутым придурком. А если отец все-таки начнет угрожать, то его тоже загонять под половицы или по-семейному перетерпеть? Это ж отец ему удар когда-то ставил, он ему первое ружье в детские руки вложил, принципы жизни объяснил и основам матершины обучил – такая благодарность не имеет срока давности. В итоге Захар в своих метаниях остановился на том, что если советы Андрея бывают неприятными, но всегда полезными, то от каждого слова некроманта хочется плюнуть на старые ориентиры и разнести весь мир. Надо просто перестать его слушать.

Глава 6. Как завещал зомби

Вера не собиралась оправдываться, но иначе не выходило:

– Я думала, что он хоть немного сможет повлиять, если посмотрит на Захара и на то, что тот творит! А Максим Валерьевич – единственный в мире человек, которого Захар по-настоящему уважает. У вас все равно других вариантов не было, так чего теперь придираться? И слушал он нас очень внимательно! Да он вообще первый человек, который нас с первого взгляда всерьез начал воспринимать!

Николай с подругой согласился лишь отчасти:

– Других вариантов не было, но и это – не вариант, как мы сразу с Женькой и говорили. Не удивлюсь, если семейство Бойковых еще и объединится – спасибо нам. Был у нас непобедимый враг, так почему бы не добавить ему самых крепких тылов? А то что мы, в самом деле, в расслабленном режиме живем, еще заскучаем!

– Ладно, хватит уже, – успокоил его Женька. – И не похоже, что они объединились. Вообще ни на что не похоже, так что наш глупый маневр просто ничего не изменил.

Они отслеживали всю ситуацию из первых уст и прекрасно в ней ориентировались. Конечно, не о разговоре Захара с отцом, но о том, что внутри бывшего университета вообще происходит. Для этого использовали способность Ника – он, почти как вытягиватель правды, вылавливал любую молодую женщину, выходящую из ворот, отводил ее в сторону и расспрашивал обо всех подробностях. К сожалению, в основном ему попадались только проститутки, но и они могли поведать, какую идеальную жесть Базука внутри устроил – настоящее криминальное государство со своими незыблемыми порядками. Вплоть до убийства тех, кто нарушает царское спокойствие разборками на территории. А это только начало! Когда-нибудь ему этого станет мало – он начнет расширять владения, захватит весь город, но и на том вряд ли остановится. Хотя красная черта уже пройдена – прежний Захар не убивал никого, хоть и отличался не самой завидной репутацией, первые же его жертвы появились после злополучного события. Почему его до сих пор не прижали власти – и без пояснений было ясно. Вот только остановить Захара с каждым днем все сложнее и сложнее. Им надо было этим заниматься в самом начале, но тогда духу и желания недоставало, потому что Базука ничего вопиющего еще не натворил, а как натворил – так до него даже добраться стало невозможно.

– Мы все равно обязаны с ним встретиться и поговорить! – настаивала Вера. – О той важной информации, которую нашли в книге. Ведь это его касается в первую очередь – почему вы уверены, что он хотя бы не прислушается?

– Сообщить, наверное, надо, – задумался Ник. – Но как? Пойти туда? А нас пропустят? А если пропустят, то точно выпустят? Но, кстати говоря, маневр с его отцом все еще можно использовать – Максим Валерьевич нас уже принял, считая товарищами сына, и вполне способен организовать нам встречу. Надо только придумать какой-нибудь предлог… Например, скажем, что хотим навестить Захара в его компании. Сойдет?

Женька вздохнул – он очень не хотел оказаться прямо в логове зажравшегося монстра. Но тоже понимал, что разговор составить необходимо – возможно, даже прикрыться заботой о самом Захаре. Но нет, врать ведь ему в глаза все равно не получится, потому следует сразу говорить правду – заботит их только благополучие родного города, и больше ничего. И этот разговор может закончиться плачевно. Будь другая возможность, они бы вообще никогда не встречались. Он нехотя кивнул:

– Хорошо, завтра опять поедем к Бойкову-старшему. Предлог продумаем лучше. У нас ведь все равно никаких дел на лето не осталось.

– У меня экзамен не сдан, – припомнила Вера. – Но теперь его и сдавать-то негде… О боже, мы обязаны все исправить до первого сентября! Или нам теперь для учебы муниципалитет выделит какой-нибудь подвал?

Это ребят сейчас интересовало в меньшей степени – наверное, потому, что они перестали быть круглыми отличниками, которым положено быть зацикленным лишь на учебном процессе.

Провожали Веру вечером домой. Рядом с ее многоэтажкой Ник притормозил и прошептал истерично:

– Кажется, ничего не надо выдумывать, он здесь!

Высокую фигуру Захара в самом деле можно было разглядеть под фонарем рядом с подъездом. И он был не один – неподалеку крутилась целая шайка мужиков определенно не самого благопристойного поведения.

– Бежим? – понадеялся Женька. – С ними всеми я говорить не хочу!

– Но другой возможности может не представиться, – засомневалась Вера. – Он, вероятно, опять ко мне – вот только пугает, что без цветов, зато с бандой… Какая же я была дура, что цветам не порадовалась!

Крайний мужик обернулся, прищурился и разглядел всю троицу в темноте, тихо свистнул, привлекая внимание остальных. Теперь на них уставился и Захар – бежать все еще было можно, но выглядело бы глупо. Если ему понадобится – он всегда сможет их найти.

– А вот и вы, – Базука уверенно зашагал в их сторону, а говорил слишком громко, никаких свидетелей не стесняясь. – Родные, я вас разве не предупреждал, чтобы ко мне не лезли? Это вас на всяких умных конференциях научили бегать по предкам и им стучать?

Им почему-то не пришло в голову, что Захар от подобного так разозлится. Тем более ведь встреча вроде бы ничем не закончилась – Базука как царствовал, так и продолжает.

– Вот теперь точно бежим, – прошептал Ник.

– Вот теперь точно поздно, – ответила ему едва слышно Вера – просто ей было ясно, что если вся бригада бросится вдогонку, то она как раз и не успеет.

Но это все равно было ошибочное решение, поскольку сразу после она расслышала распоряжения Базуки:

– Пацанам сломайте по одному пальцу, чтобы запомнили, кому дорогу лучше не переходить. Девку не трогайте – она мне как память дорога. Придержите, с ней я сам поговорю.

Вера от ужаса отступила, а потом, наоборот, рванула вперед и вскинула обе руки, заорав от накатившей ярости:

– Ты с ума сошел, Захар?! Ты что вообще несешь?! Мы твою спину прикрывали, когда было необходимо! Мы не отвернулись от тебя, когда ты был в розыске и от тебя отвернулись все! И это за то, что мы поговорили с твоим отцом?! Кстати, а он как подобные изменения оценивает? Он тоже своим боевым товарищам пальцы из-за пустяков ломает?

Видимо, последний аргумент имел какой-то вес. Или эффект произвел как раз этот боевой клич, который Вера выдавала крайне редко, но именно в такие моменты нравилась Захару особенно сильно. Потому он махнул головой и остановил бандитов:

– Пацаны пусть валят, уговорила. До следующего косяка, – он карикатурно склонил голову и издевательски добавил: – Евгений, Николай, вы же умные, так найдите себе другое развлечение, потому что шутить с вами мне уже надоело. Ребят, а девочку придержите – тогда хотя бы с ней поболтаем.

Вера завизжала, когда ее схватили. Николай бросился ее выручать, но получил удар в челюсть, Женька тоже ничего не смог поделать, хотя и залепил удачно в ухо крайнему. Но проблема была в том, что ушей сюда явилось слишком много – один хороший удар никак вопрос не решал. Веру же тем временем просто запихнули в одну из припаркованных машин и увезли. Ник и Женька орали вслед, беспомощно кричали и сыпали угрозами, но вынуждены были остановиться. Ник упал на колени, как если бы его ноги от страха больше не держали:

– Вера, наша Верочка… – он все еще не мог поверить. – Жень, мы обязаны что-то сделать! Это же наша с тобой Вера, за которую мы и жизнью рискнем! Звоним в полицию!

Он вскочил снова на ноги, истерично принялся искать телефон в кармане ветровки. Женька перехватил его за запястье. Он тоже был смертельно бледен, но говорил теперь спокойнее:

– Бесполезно. Полиция до сих пор с ним ничего не сделала – и делать не будет.

– Тогда едем к его отцу! – Николай не сдавался. – Объясним все честно – что его сын спятил! И даже если Бойков не поверит, просто будем вопить, пока он хоть как-то не отреагирует! Мы обязаны хоть что-то предпринять – и срочно!

– Успокойся, – Женька всматривался в улицу, пытаясь предположить, куда увезли Веру – похоже, не в их обитое колючей проволокой королевство. – Он вряд ли ей что-то сделает. Захар давно влюблен в нашу Веру, потому ничего ужасного совершить не должен…

– О-о, – протянул со злостью рыжий. – И ты в этом уверен после сегодняшнего?!

Нет, уверен Женька не был – он просто на это надеялся. Потому что никаких вариантов не видел. И всерьез не думал, что Максим Валерьевич поверит им на слово, он слишком прагматичный человек, сказками его не убедишь. Сейчас единственным их оружием стала надежда – на то, что Вера Захару все еще небезразлична, и на то, что сама девушка найдет правильные слова, чтобы его еще сильнее не разозлить. Тогда, возможно, все действительно только разговорами и закончится. Но от последней мысли Женька вздрогнул и не стал ее озвучивать, чтобы не накрутить Ника еще сильнее – у Веры нет шансов что-то изобразить, она теперь может говорить только полную и неприглядную правду.

Вера хорошенько расцарапала лицо тому, кто ее тащил. Пиналась и отбивалась она до последнего – и в какой-то момент вымоталась. Поняла, что теперь ее уже сам Базука и удерживает, почти обнимает. За рулем сидит кто-то другой, а все прихвостни, похоже, расселись по другим машинам. Она с трудом вырвалась из неприятных объятий и рванула ручку двери – разумеется, с нулевым успехом. И тотчас заорала на Захара:

– Это похищение! Ты только что похитил человека! Окончательно перешел на беспредел?!

Базука не улыбался – он смотрел на нее пристально и с ожиданием чего-то непонятного.

– Все зависит от точки зрения, Вер. Кому похищение, а кому – свидание. Наконец-то.

– С ума сошел! Какое еще свидание?! И куда мы едем?

– Пока в мою квартиру, потом в ресторан. И если все пойдет как надо – сразу начнем жить вместе. Тебе понравится – там у нас весело.

«Как надо» у них было прямо противоположным по значению. Вера бы ему все высказала, но от безнадежности ее оставили все силы. Она кое-как соображала:

– Дай хоть матери позвоню, а то она разволнуется. Скажу, что к Женьке на дачу рванули.

– Звони, – он не собирался спорить из-за такой ерунды. – Но только вспомни, что ничего сочинить при мне ты не сможешь. И искренне сообщишь матери, что тебя похитил главный мировой злодей. После этого она не разволнуется?

Вера забыла о телефоне.

Приехали они быстро – правила дорожного движения написаны не для подонков. Она вбежала в знакомую квартиру, которая навевала плохие воспоминания, и снова разошлась:

– И что теперь, Захар? Будешь весь вечер слушать мои надрывные крики?

– Если пожелаешь, – он улыбнулся, но почему-то глаза его оставались сосредоточенными и не отражали ни капли веселья. – Переодевайся. Я купил тебе платье.

– Платье купил?! – Вера зло расхохоталась. – Как романтично! Не нужно мне твое платье!

– Переоденешься сама, или я тебя переодену, – теперь и в улыбке проскользнул холодок.

Вера быстро сделала выбор – схватила красную тряпку со спинки дивана и побежала за дверь в спальню. Там хотя бы получила немного времени отдышаться и прийти в себя. Вытащила старый телефон с разбитым экраном, свой-то потеряла в глубинах царства преступников и мертвецов. Жалко, конечно, но не спрашивать же о пропаже у главного врага. Позвонила родителям – все-таки соврала про дачу. Сразу же набрала Женьку и успокоила: пока ничего плохого не случилось, пусть просто ждут и не рискуют собой, никакой опасности. Женька не поверил до конца – это по его звенящему тону было понятно, но лучше друзей не подставлять – вторая их встреча с Захаром за сегодня может закончиться еще плачевнее первой. У Базуки поехала крыша, но как ей-то теперь невредимой выбраться?

Он вошел без разрешения, когда она уж слишком долго просидела в комнате, окинул вещицу на Вере довольным взглядом и поинтересовался:

– Нравится?

– Нет! То есть я даже его не разглядывала – мне совершенно все равно, как выглядят подарки, которые я не желала получать!

– Ладно, допустим. Но я способен и на другие подарки, Вер. Ты бы дала себе немного труда подумать. Будешь со мной счастлива – я это устрою. А чтобы ты хотя бы попыталась, я могу компенсировать часть моральных затрат. Например, почему бы мне не купить для твоей семьи нормальную квартиру? А то живете на первом этаже как лохи.

Вера решила бы, что он глупо шутит, но, к сожалению, убедить себя не смогла, потому снова повысила тон:

– Издеваешься? Захар, ты никогда умом не блистал, но сейчас просто стучишь со дна! Ты в самом деле решил, что хоть какая-то девушка после такого обещания растает?!

– Миллионы бы растаяли, – вкрадчиво заметил он. – Но к тебе надо еще и подход найти. Так скажи, что тебе нужно.

На этот вопрос можно отвечать честно и бесконечно:

– Чтобы ты меня отпустил! Чтобы распустил свою криминальную армию. Чтобы университет стал университетом, и никто больше не трясся от страха перед тобой! Чтобы твой злой дух вернулся обратно в ловушку – но это невозможно. А раз это невозможно, то я хочу только одного – чтобы тебя больше не было. Как же я боялась твоей смерти всего пару месяцев назад! И как же странно сейчас видеть избавление только в ней! У меня голова от этого трещит по швам, но когда не знаешь, что выбрать – выбирай самый моральный вариант…

– Хватит, – прервал он. – Это я уже слышал. Тогда в ресторан. Сейчас мои ребята разгонят посетителей – зал будет в полном нашем распоряжении.

Неужели он окончательно перестал соображать? Зачем он гнет эту линию? Вера подступила к нему ближе, посмотрела в глаза и спросила намного спокойнее:

– Захар, скажи честно, откуда ты взял идею, что если меня к чему-то принуждать и заставлять через силу с тобой общаться, то ты мне понравишься? Ведь все наоборот! Такая дичь может сработать только в самом тупом фильме. Ну серьезно, Захар, ты так хорошо меня знаешь, но совсем ничего обо мне не понял, раз решил закидать меня подачками и добиться каких-то чувств? Так они есть – чувства, только определенно меняют цвет от каждого твоего поступка! Еще недавно у меня коленки от взгляда на тебя тряслись, так сильно ты мне нравился, а теперь все больше ненависти. Злой дух уже и думает за тебя?

Он воспринимал все ее слова всерьез и обдумывал их. Даже отвел взгляд, чтобы сосредоточиться:

– Нет, вряд ли. И мне тоже казалось, что эта стратегия провальная. Особенно когда о ней говорил некромант. Но я переосмыслил после того, как Андрей начал говорить о том же – мол, я достоин счастья, я тебе не нравился ни хорошим, ни плохим, так почему бы не испытать новую, самую ужасающую версию? Может, хоть от нее твоя психика сломается и перестанет меня отторгать? Если Рудольф только бесит, то Андрей обычно дает самые дельные советы.

– Андрей? – Вера очень удивилась. – Теперь Андрей тебе советует? Раньше бы он такого не сказал, но, видимо, с ним что-то случилось. Ты не в курсе, что же с ним такого случилось, а то, может, задумаешься, стоит ли прислушиваться к бездушному зомби, а? Ты меня еще изнасилуй, право слово. Я тогда вообще сразу в тебе души чаять не буду!

Карие глаза сузились:

– А ты не провоцируй.

Угроза была услышана, потому Вера быстро переориентировалась:

– Ты, кажется, в ресторан приглашал? Желанием не горю, но среди всего богатства выбора… Кстати, а почему я все еще не вывалила на тебя, что Ник на полном серьезе предлагал купить снайперку и покончить с тобой одним выстрелом?

Захар усмехнулся:

– А орала-то на всю улицу всего лишь за то, что я ему палец хотел сломать. У вас, положительных героев, прямо очень двойные стандарты.

И пошел на выход. Вера ковыляла за ним, бесконечно оправляя слишком обтягивающее и короткое красное платьице. Ответил он на ее последний вопрос уже в машине. Но при молчаливом водителе сильно сбавил тон:

– Моя сила становится мощнее, сейчас я уже легко регулирую ее воздействие: могу управлять хоть тысячей человек разом, а могу ослаблять чуть ли не до прежнего уровня. Сейчас она как раз там, на минималках. Хочу нормального разговора, а не сплошных признаний – от тебя хороших все равно не добьешься. Ты даже сможешь помолчать, если захочешь. Тогда и у меня получится хоть что-нибудь сказать.

Но воздействие все равно было, потому Вера, когда ей напомнили, затараторила:

– Кстати, об этом! Мы прочитали в книге, что…

– Потом, – он остановил ее и прикрыл глаза. – Потом расскажешь, не всем нужно об этом знать.

Вера прикусила язык. Бандиту за рулем точно не нужно присутствовать при ее приступах искренности. Сбежать она уже не пыталась, плохое вышло бы решение при такой скорости, а поговорить они ведь все равно должны. Так для начала поговорят, а это жутко короткое платье можно пока игнорировать. Она молча посмотрела на Захара – он всю дорогу так и сидел с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья. И вдруг он показался ей другим: измотанным, уставшим, напряженным, чего раньше за ним не водилось, и… каким-то потерянным. Случилось так, что близкий человек стал врагом. И в такой момент очень сложно перестроиться и перестать надеяться, что и обратный процесс возможен. Хотя и их логические построения, и книга это уже подтвердили. Потому надо себе постоянно напоминать лозунг: никакой жалости – ни к его усталости, ни к потерянности!

Глава 7. Конец ошибочной стратегии

Захару тоже показалась, что стратегия грубого давления с Верой не сработает. Но усомнился после того, как и Андрей изменил свои советы. В конце концов, аргументы звучали разумно: пушистым добрячком Базука никогда и не был, но Вера все равно в нем что-то смогла разглядеть. Или ничего не разглядывала, а просто поддалась гормонам. Захара устраивали и гормоны, его вообще сейчас устроил бы любой вариант, при котором Вера сопит недовольно ему в щеку, возмущается, но никуда больше не уходит. Ведь это цель! А цели должны достигаться, иначе все другие подарки судьбы начинают только раздражать.

А пока он видел лишь, что совет Андрея упал мимо – возможно, впервые. Вера заметно успокоилась, обуздала первый шок, но в глазах ее появился прохладный страх, что вряд ли можно назвать поворотом в удачную сторону. Но начало уже положено – и может быть такое, что до поворота они просто еще не доехали. И все же давление Захар ослабил, пытаясь теперь выглядеть спокойным и совсем не опасным.

– Выбирай столик, любимая, – он махнул рукой на пустой зал.

Она прошла к ближайшему, но буркнула:

– Надеюсь, ты хотя бы за это платишь, а то совсем какая-то дикость. Кстати, я даже не голодная, у Женьки перекусили. Или через силу будешь кормить?

Захар еще в машине принял решение не реагировать на такие мелочи и просто изображать, что их вообще не замечает:

– Тогда будем пить вино, пока не проголодаешься. Или Женькина мать вас и вином смогла напоить? Вряд ли, она свято верит, что ее дитятко ничего веселее витаминок в рот не брало.

Он выдвинул перед ней стул, но девушка прошла к следующему и уселась на него. Теперь уже мелочи не раздражали – они начали веселить. И настроение еще до первого глотка вина принялось укрепляться, потому что Захар уже и забыл, что это значит – веселиться в компании Веры.

Она зачем-то осушила первый бокал залпом, а это был странный сигнал: Вера точно не боялась, что у нее развяжется язык, он в любом случае развяжется, но алкоголем она, возможно, пыталась приглушить панику и нервозность – не хотела в его глазах выглядеть запуганной и жалкой. И через недолгое время прилив храбрости в ней стал заметен:

– Итак, раз я могу молчать, тогда говори ты, Захар. Что дальше? Я имею в виду, что ты будешь делать дальше, после того как тебе надоест оккупировать муниципальное здание и всех держать в страхе? Будешь баллотироваться в мэры или сразу в президенты? Где заканчивается твоя жажда власти?

– Она безгранична, – он не мог не улыбаться, рассматривая ее разгневанное лицо. – Но я пока не нажрался даже той властью, которую успел получить. Вот как наемся, так и начну думать дальше. Зачем мне в президенты, если я могу в прямом смысле организовать всемирный зомбоапокалипсис?

Она ужаснулась и схватилась за грудь:

– Боже… Ты же шутишь? Скажи, что шутишь!

– Пока не решил, сказал же. Но если этот мир меня окончательно взбесит, то почему бы мне его не поставить на место? Не время паниковать, Вер. Я тебе сообщу, когда будет время.

Она слегка побледнела, представив, но все же хмурила брови:

– А зачем тебе я в этих жутких планах?

– Очевидно же – потому что я в тебя влюблен. То есть точно был влюблен раньше, а теперь, возможно, просто цепляюсь за старого себя. Не узнаешь, пока не наешься и тобой. Вы у меня с властью идете двумя независимыми колонками.

Вера сглотнула, покачала головой и начала рассуждать задумчиво:

– Влюблен… как и я в тебя была влюблена… И даже не могу угадать: было бы сейчас лучше, если бы тогда сложилось? – она вдруг подалась к нему, рассматривая блестящими глазами. – А что ты понимаешь под этим словом? То же, что и раньше понимал?

Он усмехнулся:

– Хочешь, чтобы я тебе в двух словах объяснил то, что за всю человеческую историю объяснить не могут? Не знаю, я плох в выражении эмоций.

– Ну, ты закрыл бы меня собой от пуль, как тогда сделал Андрей?

Базука промолчал, наблюдая за ее взглядом и каждым движением ресниц. Он не знал ответа – и никогда себе этот вопрос не задавал. Не стал говорить и о том, что Другие могли хотеть убить первым именно Андрея, ведь он был антидотом – единственным щитом от их сил. Вера, скорее всего, шла вторым для них пунктом. Но сотрясать воздух сейчас этими размышлениями нет смысла – все равно их об этом уже не спросишь. И на этот вопрос можно ответить исчерпывающе только одним способом: сделать или не сделать, но обещать подобное – чушь собачья. Такие обещания о возможном самопожертвовании и гроша не стоят, поскольку человек даже не представляет, на что способен, пока его не загонят в угол.

Потому он просто переключил мысли собеседницы на продолжение:

– Представляю, какую вину ты испытываешь за то, что произошло. Ты ведь уверена, что он погиб из-за тебя.

– Боюсь, даже представить себе не можешь, – поникла она. – Но Андрей прав – тогда я ничего не могла изменить, никак не могла исправить ситуацию или ее предсказать. Потому какой смысл в моей вине, если я могу потратить эту энергию на устранение последствий? Мне показалось, что он очень изменился, но все еще говорит правильные вещи!

– То-то и оно, – согласился Захар. – Теперь вижу, как на глазах умнеют люди, если их избавят от всех эмоций. Потому и я уже привык прислушиваться к каждому его слову – в них всегда есть чистый смысл, который надо просто догнать. И здесь мы, напомню, по его совету. Так что если злишься – злись на Андрюху, ему уже давно все равно.

Вера скривилась:

– Злиться я буду на того, на кого хочу злиться. Давай уже о книге – твоя сила все равно давит на мозги, а мы с ребятами в любом случае собирались тебя посвятить. Текст очень странный, скажу прямо, и не всегда можно разобрать – угорает автор над читателями или на полном серьезе вываливает результаты научных исследований. Так вот! Оказывается, про воскрешенных людей он тоже пишет, а этим последователи многих древних культов грешили. И… – она осеклась, посмотрела на Захара внимательнее и заставила себя продолжить: – И ничего хорошего из этого не выходит. Да, все верно, если мертвец поднят в первую же секунду после смерти, то он почти ничем не отличается от живого человека. Но их никогда не воскрешают надолго – только для выполнения какой-то задачи! После чего они окончательно уходят.

– И что? – Захар ее не понимал. – Предлагаешь мне после этого ужина нашего красаву на помойку списать?

Вера продолжала смотреть на него тем же странным взглядом, как будто опасалась реакции. И именно это опасение заставило ее не ответить прямо, а уточнить:

– Как у него с аппетитом?

– Постоянно бы жрал, но я тщательно слежу за его фигурой. Ты к чему ведешь, Вера?

– К тому, что воскресшие не наедаются обычной едой… – она заговорила сдавленнее. – К сожалению, сценаристы тоже накопали те же источники, что и наш дикий писатель.

– Мозги? – предположил Базука, поскольку эту мысль ему уже подкидывали.

Вера кивнула:

– Понимаю, как отвратительно это звучит, но да. И его голод не будет под контролем всегда, рано или поздно он поймет, что ему на самом деле нужно. Осознаешь последствия?

– Осознаю, – Захар и не думал от новости напрягаться, хотя она и не порадовала. – Значит, буду добывать ему мозги.

Вера позеленела и с трудом подавила накатившую тошноту. Запила щедрым глотком вина и снова вперила в него свои осуждающие глазенки – не она ли еще недавно винила себя за смерть Короленко? Так ей ли осуждать того, кто держит Андрея на плаву любой ценой? Видимо, лучше ей не объяснять, как именно Базука будет добывать мозги для своего лучшего и теперь единственного друга.

– Да, и кое-что еще, – вспомнила Вера. – Но здесь мы пока путаемся в трактовках… и об этом как раз тебе лучше не сообщать.

Базука расслабленно улыбался:

– Говори уже. И вспомни, что у тебя нет выбора.

Она об этом знала и потому не стала себе сопротивляться – ей хотелось получить еще хоть одну точку зрения, потому что они с Николаем и Женькой постоянно расходились в мнениях на этот счет:

– Последняя строчка в той главе – я ее уже наизусть выучила: «Вернуться сможет только самый смелый из ушедших. И для этого сделает немыслимое – уничтожит начало».

У Захара кровь от лица отлила, когда он уловил суть:

– Вернуться? Андрей может вернуться? Как?!

– Понятия не имеем! Ищем в интернете, уже все упоминания о вуду и некромантии прошерстили, никаких подсказок. Но, возможно, способ есть! К сожалению, не для тебя. В твоем случае вердикт однозначный – ты прежним не станешь, про вторичную замену духа на душу ни единого упоминания.

– Да погоди ты про меня! – Захар действительно заинтересовался. – Для этого Андрея надо мозгами кормить? Или, наоборот, никогда не кормить мозгами и заставить его пережить в этом состоянии сколько-то времени, пока он все вуду-нормы не переживет?

– Не знаю! – зло воскликнула Вера. – Если бы знала, то мы давно уже у тебя Андрея выкрали и хоть его бы вернули обратно!

– Ага, выкрадите, – усмехнулся Захар. – Кстати, а почему мне об этом знать не полагалось?

– Потому что ты – заинтересованная сторона, – она выпалила, хотя и не собиралась. – И наши интересы теперь прямо противоположные. Андрей сейчас с тобой только потому, что он – это не он. Если вдруг он станет снова собой, то рядом с тобой уже не задержится. А ты… Ты вряд ли отпустишь единственного друга, который у тебя остался.

Базука хмыкнул:

– Действительно, мне это в голову не пришло. Но посмотрим. Все равно же способа пока нет. А как найдете, так и расскажете – и я подумаю, как мне будет лучше.

– Тогда мы его и выкрадем! Блин, да зачем же я это несу? Ослабляй влияние, иначе разговаривать невозможно!

– Боюсь, это уже винишко влияет, а тут я бессилен. Еще бокальчик?

– Наливай, – смиренно согласилась она. – И не смотри так. Мне все равно, как я выгляжу в твоих глазах. Твоя эта влюбленность мне сейчас очень жить мешает. Представляешь, как мне трудно дышать, если знаешь, что никогда, ни при каких обстоятельствах тебя уже не спасу? Ты будешь творить зло – и чем дальше, тем больше, пока от твоей души даже клочка не останется. И если тебя никто не остановит, тогда ты и впрямь сможешь разрушить мир, вопрос лишь времени. А мы даже на снайперку еще не решились, хотя и понимаем всю необходимость… У нас всегда была кишка тонка. Нам в команде очень не хватает тебя, Захар. Вернее, такого, как ты. Мы никогда об этом не говорим между собой, но все думают об одном и том же: ты нас зажигал, это ты из нас сделал тех, кто мы есть. В нас было верное намерение, но мы никогда не были оружием – до тебя. И теперь, когда именно ты враг, проще вообще…

Захару надоело слушать это признание, потому он прижал указательный палец к губам, призывая ее замолчать. Решил отшутиться, чтобы она заново расслабилась:

– Зато пока мы с тобой сидим здесь, я не творю какое-нибудь зло. Это ли не бонусы? Давай уже закажем что-нибудь поесть, а то ты вырубишься до того, как процитируешь целиком эту вашу книжонку. Нашли там еще что-нибудь интересное?

– Нашли, конечно! Давай и правда что-нибудь поедим. На самом деле я очень хочу уйти отсюда. Успокоить ребят – не представляю, как они сейчас волнуются. А еще страшно, что ты меня потащишь в этот свой бандитский притон и больше никогда оттуда не выпустишь! Прикуешь наручниками к своей постели и будешь там держать, пока не надоем…

– Верунь, зачем же ты сама мне подкидываешь такие заманчивые идеи? – он подмигнул, но ничуть ее не успокоил. – Неужели тебя мысль о наручниках не заводит?

– Завела бы, если бы я сама в них захотела оказаться, – призналась она. – А сейчас пугает до чертиков. Как же это невыносимо – хотеть тебя и страшно ненавидеть! Я хуже этого ничего придумать не могу. И очень боюсь, что после подобного саму себя возненавижу, не смогу больше себя принимать, не смогу от этого отмыться. Прокляну себя за все те чувства, что к тебе когда-то испытывала. Утешает пока только то, что я в своих вещих снах ни разу нас вместе не видела… только не в вещих, я их теперь хорошо умею разделять… – Вера оборвала фразу и покраснела.

– Опять понесло, – Захар умилился над ее смущением и решил пожалеть ее чувства, так страдающие от искренности, переключившись: – Если интересно, то я от своей силы порядком устаю. Надеюсь, при росте она будет по моему желанию отключаться полностью. Давай поедим хоть молча.

Целых пятнадцать минут проходили в блаженной тишине – и можно было притвориться, что протекает самое идеальное свидание между двумя влюбленными людьми, которые пока не сблизились, но уже поглядывают друг на друга в предвкушении. Только Вера умудрялась все портить – она бесконечно косилась в сторону двери, и без труда угадывалось, какие мысли витают в ее голове. Чуть разозлившись от этого, Захар резко встал и протянул ей руку:

– Пойдем танцевать.

– Да не хочу я с тобой танцевать! – возмутилась она.

– И все равно пойдешь.

Он почти со злостью схватил ее за руку, дернул на себя, вынуждая подняться на ноги, и прижал к себе. Платье ей шло, но все же с выбором Захар ошибся – это платье не для Веры, оно для миллиона других девушек. Эта же прячется за скромными нарядами, она так и не научилась краситься поярче, она еще очень далека от того, чтобы раскрыться как женщина. И именно поэтому хочется обязательно присутствовать в том моменте, когда с ней это произойдет. Базука сильной рукой удерживал ее рядом и вел в медленном танце, слушая напряженное сопение себе в шею. Это гневное дыхание безобидного дракончика снова опустило планку его раздражения, размягчило напряженные нервы. И захотелось хоть в чем-нибудь признаться, чтобы Вера выслушала и потом имела возможность обдумать:

– Мое существование стало очень понятным, Вер. И столько хаоса вокруг себя я раньше не мечтал создать. Но что-то идет не так – не хватает банальной радости от всего, что я получаю. Голова орет: все великолепно, а в груди что-то скребется от одиночества. Потому я тебя и не могу оставить в покое – это про тебя там скребется.

Вера не рассмеялась над его признаниями, а задумчиво заметила:

– Это душа из клетки.

– Что, прости?

– Не обращай внимания, голова все равно победит. Она всегда побеждает. Ты тогда себя принес в жертву ради всех нас – и теперь мы пожинаем плоды. Из той передряги мы без потерь и не выбрались бы.

– Я бы не назвал это жертвой. У меня все прекрасно, ты разве не слышала?

Вера с трудом отстранилась и попросила:

– Давай лучше сядем. Не хочу танцевать. И запуганные официанты на нас из-за стойки пялятся. Долго нам еще тут торчать?

Он выпустил ее из объятий, хотя твердо собирался закончить эту песню поцелуем – заставить Веру почувствовать то, что он никак ей не может объяснить словами. А вместо того отпустил и произнес еле слышно:

– Уходи.

– Что, отпускаешь? – она не смогла скрыть надежды в глазах.

– Уходи, пока я не передумал.

И Вера тут же сорвалась с места, а Базука прикрыл глаза. Он планировал поступить иначе, последовать совету Андрея, но за секунду передумал. Обычно мудрый друг на этот раз точно ошибся. Вера Захара возненавидит, а ее ненависть сделает этот скребущий звук в груди невыносимым. И, возможно, если кого-то там в клетке не кормить, то оно само издохнет. Или хотя бы не будет так скулить. Потому надо идти не к Вере, а от нее. Пока голова не победит, как было обещано. А теперь он просто стоял, отсчитывая внутренними часами пролетавшие мимо минуты и давая себе возможность ни о чем не думать.

Внезапный звук рядом заставил его распахнуть глаза и уставиться на Веру. Она зачем-то вернулась, хотя ее без приказа на выходе точно никто не удерживал. Вернулась – и этим буквально обезоружила его, заставила застыть на месте в непонимании. Еще парадоксальнее был ее следующий шаг – неловко ступила ближе, поднялась на носочки и поцеловала в губы.

Голос от удивления и нежного прикосновения вмиг охрип, но сарказм оставался единственным ориентиром:

– Все-таки купить твоей семье квартиру?

– Шути-шути, придурок, – она смотрела снизу, серьезная как никогда. – Нет, Захар, сейчас я ухожу. Но давай с тобой иногда встречаться – в твоей квартире. Я приду туда завтра.

От его голоса вообще ни черта не осталось, приходилось лишь удивляться, как Вера может разобрать слова:

– Придешь? Ко мне? Идиотский совет Андрея сработал, хотя я к нему даже не приступил?

– Нет. Я просто услышала дельную мысль, что пока ты со мной – ты не творишь какое-нибудь зло. И еще вспомнила, что я уже дважды допускала эту ошибку – уходила от тебя, когда хотела остаться. Сейчас я остаться не хочу, но надо же делать хоть какие-то выводы из прошлого опыта.

– Придешь? – он не мог поверить.

Она улыбнулась и все-таки направилась к выходу. Базука ничего не переспросил, не догнал, не предложил подвезти до дома – он очень испугался, что может что-то испортить любым неверным словом. А ему будет плохо, если он эту, наконец-то достигнутую, радость испоганит.

* * *

Приехал в свою резиденцию окрыленным. Андрей ждал его и сразу поинтересовался:

– А где Вера? Ты должен был притащить ее сюда.

– Не должен был, – Захар стремился побыстрее пройти мимо него в свою комнату, чтобы еще раз попытаться вспомнить Верин взгляд. – Сегодня ты был неправ, Андрюх. Потом обсудим, я очень устал.

– А ее друзья?

– И с ними все нормально. Их не тронули – надеюсь, они и так вняли.

Но Андрей шагнул за ним и продолжил:

– Не вняли, Захар. Они никогда не остановятся, и ты это знаешь. И зря ты их недооцениваешь – они неглупые ребята и до каких-то серьезных проблем все же могут додуматься.

– Предлагаешь их убить? – Захар уже взялся за ручку двери.

– Я говорю только то, что и так очевидно, если открыть глаза.

– И Веру убить?

– И Веру. Если она отказывается быть с тобой. Это лучше, чем намертво повисший перед твоим носом гештальт.

– Ах ты ж моя бездушная скотинка! – порадовался Захар. – Давай уже до завтра, я на ходу отключаюсь.

За дверью остановился. Что-то в Андрее изменилось – как-то резко, без каких-либо переходных этапов. Еще пару дней назад он говорил совсем иначе. Звереет из-за отсутствия мозгов в рационе? Но слушать его теперь точно надо поменьше. И про обещание Веры лучше не рассказывать.

Глава 8. Взаимность

Вера рассказала друзьям все, что с ней произошло. Ну, почти все, самый конец встречи почему-то никак не оформился в слова. Она доверяла парням, нуждалась в их советах и поддержке, не стеснялась своего порыва, но промолчала о странном договоре с их общим врагом. Просто их реакцию предсказать было несложно: Женька сведет брови, поправит очки и заявит, что она просто играет с огнем, риски колоссальные, а предполагаемая выгода вообще отсутствует; Николай закатит глаза и добавит, что Вера просто поддалась гормональному всплеску, хотя он, любимец всех женщин, сейчас держит себя в руках. Что, с его точки зрения, должно выглядеть весьма несправедливо. В такой крепкой дружбе есть много плюсов, но существует и один недостаток: некоторые разговоры можно даже не заводить, чтобы в точности предсказать, как они будут протекать.

И это была еще не единственная причина утайки. Вера боялась, что они отговорят, не отпустят, но она всем сердцем, всей интуицией и всеми своими логическими мозгами ощущала – пока она сделала правильный выбор, и плевать на риски. Ее приоритеты поменял сам Захар, когда просто ее отпустил. А это однозначное свидетельство, что он не всегда думает только злом, сидящим в его голове, прислушивается и к более глубинным позывам. И еще она убедилась в искренности его чувств – Базука не врет про влюбленность, иначе точно бы мнение Веры уже в расчет не брал. Он хочет взаимности, самой прямой и естественной, его не устроят полумеры или вынужденные капитуляции, омытые ее слезами и соплями. Но если человек способен на любовь, то он небезнадежен! Наверное… С некоторой долей вероятности. Никто ж в таких ситуациях людей не проверял. Однако пока в нем есть этот свет, с ним еще можно разговаривать и договариваться. Хотя бы обмениваться информацией о происходящем.

Про третью причину Вера даже не думала. Та сама всплыла, когда она на следующий день неуверенно давила на дверной звонок и слышала шаги внутри квартиры. Просто была еще самая банальная тоска о несбывшемся. Яростно отодвигать ее можно еще хоть годами, но ведь давно хотелось сдаться и хотя бы одним глазком взглянуть на то, что в итоге получится.

Он открыл почти сразу, замер на секунду, но мгновенно расслабился, как с Базукой всегда происходит при сильном волнении. Равнодушно растянул губы в улыбке, сложил руки на груди и оперся плечом на стену, выделяя лишь небольшое пространство для гостьи, чтобы вошла. Но и приглашать не спешил, а Вера начало этой встречи тоже была готова тянуть сколь угодно долго. Она даже улыбнулась ему похожей улыбкой – как будто ее вообще ничего не беспокоило.

Захар и «приветом» ее не удостоил:

– Знаешь, я был абсолютно уверен, что ты не придешь, и потому не купил цветы.

– Плевать я хотела на цветы, – ответила она ему и тоже уперла плечо в дверной косяк по другую сторону. Так же склонила голову. – Был уверен, что не приду, но ждал.

Она не спрашивала, потому и Базука не был обязан отвечать. Только улыбка его сделалась чуть шире и совсем на ничтожную каплю искреннее.

– Ты поступила довольно жестоко, забыв вчера обозначить точное время.

– Кто тебе сказал, что я об этом забыла? Нет, я как раз и планировала обезвредить тебя на максимально возможное время. Мы боремся со злом, помнишь?

– И точно, – его глаза теплели, а карий цвет вокруг зрачка становился глубже. – Я придумывал, какое преступление можно организовать прямо здесь, но почти додумался только до того, чтобы полить растения.

– Врешь. Нет у тебя никаких растений. Но спасибо, что дождался, поскольку я в любом случае пришла бы.

– Надо же, какое необычное у тебя настроение – мне очень нравится. Как будто ты достигла какой-то полной определенности.

И это тоже был не вопрос, ведь ответ обоими уже был воспринят как утвердительный, потому Вера смогла говорить о другом:

– Красивый здесь подъезд. И дверь шикарная. Но, может, дашь мне уже пройти?

– А разве я мешаю?

Конечно, он этого хотел – чтобы шагнула мимо и в созданной им тесноте неизбежно коснулась хотя бы его локтя. И Вера, поняв это, осознанно с усилием шаркнула своим плечом по его, направляясь в гостиную. Захар улыбался – она даже затылком это чувствовала. Он неспешно закрыл дверь и повернулся в ее сторону.

– Что же мы будем делать, Вер? Не хочешь выпить?

– Не хочу. Не забивай паузы вискариком, пусть они просто между нами висят.

– Как скажешь. У меня назрела пара вариантов, как нам разнообразить досуг, но мечтаю, чтобы ты хоть какой-то из них озвучила сама.

Вера подошла к журнальному столику и повернулась к нему, придумывая:

– Карты есть? Можем в карты сыграть.

– Карты есть, – он кивнул, не отрывая от нее пристального взгляда. – Но играть теперь со мной совсем неинтересно. Ставки-то я понижать не приучен, но выигрыши стали до примитива предсказуемыми. Достать колоду?

– О нет, тогда не надо. Можно просто посмотреть телевизор.

И Вера упала в центр широкого дивана.

– Телевизор? – Захар наконец-то отпустил свою безмятежную расслабленность и почти возмутился. – Я эту хрень и в прошлой жизни редко смотрел, а сейчас тем более желанием не горю.

Девушка пожала плечами – мол, мое дело предложить. И все же решила докинуть аргументов:

– А какая разница? Ты сядешь рядом, вытянешь руку по спинке, мы врубим твою гигантскую плазму и будем притворяться, что нам интересно. Хотя притворяться я не смогу. Но это тоже занятие.

– Уговорила, – оценил Захар и действительно сел с ней рядом. Вот только руки пока держал при себе и терпеливо ждал еще хоть какого-нибудь намека – знака, что Верино сегодняшнее настроение всерьез такое, каким ему показалось. И если так, то ему останется только подыгрывать и наслаждаться.

Но Вера перестала радовать все его рецепторы – она реально пялилась в телек. Захар, чтобы проверить ее настойчивость в этом вопросе, перещелкнул канал и попал на телемагазин. Вот такое по доброй воле точно смотреть никто не станет! Но Вера рассматривала уродский пылесос на экране, помалкивала и только кусала губы, чтобы ничего не говорить.

– Хочешь такой пылесос? – он поинтересовался нейтрально.

– Ни за что, – Вера очнулась. – Он же уродский. А как расписывают-то… Может, ведущие сидят на чем-то эйфорическом, а иначе откуда в них берется столько энергии на такую дичь?

Ну ладно, это уже хоть какая-то беседа – и сразу же в груди вновь стало теплее. Базука сбавил тон и прошептал:

– Тогда чего ты хочешь, Вер?

И ей пришлось говорить на эту тему – он не мог дать ей право выбора как раз в этот момент:

– Чтобы ты разделся, – она посмотрела на его профиль прямо, но голос ее даже не дрогнул от смущения. – Или сначала раздел меня. А еще я хочу, чтобы мы переплели пальцы – мне кажется, это так славно, когда сидишь с кем-то, а пальцы переплетены.

– Так давай разденемся, а потом как переплетем сначала пальцы, а потом все остальное? – он даже не думал напирать, просто спрашивал, как если бы всерьез опасался ее спугнуть.

– Нет, – она ответила коротко и ясно.

Но душе все равно было сладко и трепетно. Захар вытянул вперед ноги, растекся всеми своими ощущениями по этому замечательному дивану, взял Веру за руку и пропустил ее пальчики между своими. Сжал немного, чтобы тоже почувствовала эту щекотку в груди, когда кожа прикасается к коже, замер, когда она и не вздумала отнимать. И вдруг пылесос на экране стал выглядеть намного лучше, а ведущие на тридцатой минуте совершенно абсурдного диалога начали расхваливать его еще веселее. Эту передачу, оказывается, вполне можно смотреть. Но и ее со временем станет недостаточно.

На этот раз тишину не выдержала уже Вера:

– Как Андрей? Мы можем еще раз подумать о том, что с ним происходит.

– Не хочу об этом говорить, – Захар невольно улыбался телевизору. – Как Ник? Купил уже снайперку? Дать ему пару уроков?

– Не хочу об этом говорить, – сдала теперь Вера. – Но, конечно, все равно вывалю, если не смогу заткнуться. Я ведь хотела перед дверью кляп себе в рот вставить и все время молчать! Но потом передумала – решила, буду выглядеть глупо. А теперь мы с тобой как шпионы из вражеских лагерей, да только в неравном положении. Но мне и это ощущение нравится. Кстати, у тебя рука очень теплая. Я давно замечала, что у тебя кожа горячая, будто температура повышена… И это странным образом мне нравится, даже желание возникает прижаться к тебе целиком, прилипнуть и растаять.

– Так прилипни и растай, – он попросил на грани слышимости.

– Не сейчас, не сегодня.

Захар провел большим пальцем по ее кисти, а потом поднял их сцепленные ладони и коснулся губами ее запястья. Вера сразу же сжалась, как будто испугалась. И залепетала судорожно:

– Мне пора, Захар, иначе парни меня хватятся.

– Не сбегай от меня, Вер, – попросил он. – Разве у тебя есть сомнения, что сразу же отпущу, когда захочешь уйти?

– Нет, таких сомнений нет, – она покачала головой. – Отпустишь. Потому что тебе важно, чтобы я пришла снова. Даже если опять просидим возле экрана с тупым пылесосом. И именно это твое желание я собираюсь использовать, пока сил хватит.

Базука резко вдохнул, и следующая мысль почти испортила ему настроение:

– А-а, так ты меня дрессировать решила?

– Дрессировать, – согласилась она, ведь юлить не могла, но добавила: – Если этим словом ты называешь мое намерение вытягивать из тебя все самое лучшее. Но сейчас у меня самой воля заканчивается. Лучше пойду. Увидимся завтра.

Она вскочила, собираясь бегом уносить от него ноги. Но дверь была заперта, а Захар никуда не спешил:

– Придешь во сколько?

– Теперь ты меня дрессировать решил? – Вера немного разозлилась, но постаралась это скрыть за улыбкой.

– Именно. Я-то моральными дилеммами не ограничен. Так во сколько придешь? Понимаешь ли, любимая, в твоем плане сразу была ошибка, о которой я промолчал. В универе я собрал десятки кровопийц. Они управляемы. Но для этого ими надо управлять. Потому пока я не творю зло в твоей компании – это самое зло могут творить мои ручные упыри. Я уж молчу про Андрюху, который так и жаждет заполучить чьи-нибудь мозги.

Вера побледнела:

– Хорошо, я поняла. Тогда примерно в два. Захар, отопри, пожалуйста. Я рада, что здесь оказалась, но сейчас мне просто необходимо отдышаться и подумать!

Базука зевнул, потянулся. После этого все же поднялся на ноги, прошел мимо Веры к двери, открыл замок. Но когда она направилась на выход, перехватил ее за худенькие плечики, развернул и прижал спиной к поверхности. Поцеловал так, что сам дрожать начал, а Вере совсем уходить расхотелось. И когда она задышала рвано ему в рот, отстранился. Посмотрел в глаза серьезно и предупредил:

– Дрессируй, Вер. Я же не отказываюсь. Но палку не перегни, я ведь не шелковый лапочка, поводок на меня нацепить получится, но носить я его буду только по своей воле. Делай со мной что хочешь, только в игры не играй и нервы мне не выворачивай наизнанку. Тогда все будет идеально. И нет ничего плохого в том, что мы наконец-то будем вместе.

– Я в этом до сих пор не уверена, – прошептала она.

– Уверена, – не согласился он. – Просто пока признаться себе не готова. Я это понимаю. Лишь бы ты себе не врала.

– Кажется, я завтра уже не приду…

– Не вопрос. Тогда в полтретьего к тебе приду я. И клянусь, мало не покажется. В хорошем смысле. Детей – в смысле, братьев – от экрана убрать не забудь.

– Я уже не знаю, что ты имеешь в виду под «хорошим смыслом»! Но я в любом случае приду, пообещала же.

Захар устал ее слушать и снова наклонился к губам, чтобы заставить признать, принять и смириться хотя бы с тем, в чем она уже словами сто раз призналась. Вера Базуке нужна, как якорь из прошлой жизни. Но и Базука Вере нужен – как неиссякаемый источник силы. Ушла она намного позже, чем собиралась, зато в такой момент, когда уже и уходить не хотела. Так и кто кого дрессирует? Кто за кем шпионит? Как же обоим было хорошо от этой сомнительной взаимности.

Вера долго шла пешком, не хотела садиться в троллейбус. Наслаждалась летом и своими мыслями. Первая встреча с Захаром прошла совсем не так, как она ее рисовала в воображении, ни одного слова не было произнесено по плану, но укрепилась уверенность, что все сделано правильно – и в этом направлении надо двигаться. Дело, разумеется, не только в горящих от поцелуев губах и стучащем сердце, однако и в них тоже. Просто она всем своим нутром чувствовала, что даже сквозь зло до Базуки еще можно пробиться и хотя бы удерживать его на этом же уровне поражения духом.

* * *

Так она и размышляла, но приоритеты ей снова насильно переставили. Уже почти возле дома к ней направился здоровый громила, чем очень напугал. Но он поднял руку, привлекая к себе внимание:

– Я от Захара Максимовича.

Вера усмехнулась слишком официальному имени, но сразу успокоилась. Забыл Захар о чем-то? Сорок минут назад он точно не был настроен ее похищать или что-то в этом духе. Здоровяк шагнул к ней ближе, вынимая из кармана телефон.

– Твой? Мы нашли его на территории университета.

– Мой, – обрадовалась Вера. – Благодарю.

Она протянула руку, чтобы взять, но мужчина уронил аппарат на асфальт. Вера бы подумала, что случайно, но ботинок тут же прилетел на экран сверху, разбивая телефон. Девушка в страхе отступила, вообще не понимая, к чему это представление. Но бандит, несмотря на габариты, оказался проворнее – он выкинул руку вперед и вцепился клешней ей в горло. Притянул к себе чуть ближе и прошипел в лицо:

– Захар Максимович просил передать, что если тебе нужен новый мобильник – так у него и попроси. Как следует попроси и прекращай из себя корчить царицу, замухрышка. Вняла?

Сразу отпустил, резко толкнув вперед. Вера улетела на землю, немного ободрав ладони, но от ужаса этого не заметила. Просто сидела там в нелепой позе и смотрела, как здоровяк преспокойно удаляется, выполнив поручение. И просто не могла ничего понять, никакие выводы в голову не приходили. Она настолько сильно просчиталась, решив, что запросто пройдет по лезвию бритвы и не порежется?

Первая встреча ей показалась удачной. А вот второй встрече лучше никогда не случиться.

Глава 9. Все его слабые места

Андрей почти предсказуемо встречал его возле входа. И сразу же пошел рядом, монотонно спрашивая:

– Ну и где ты был, Захар?

– Покупал лотерейные билеты, – бросил тот. – Думал, что мое нестерпимое везение надо юзать по всем фронтам. А здесь как? Все тихо?

– Тихо, – доложил тот. – Но я отправил несколько ребят понаблюдать за ботаниками. От твоего имени, конечно.

Базука от удивления запнулся и посмотрел в мутные глаза.

– Нет, я с одной стороны рад появлению в тебе инициативности, но какого хрена, Андрюш?

– Чтобы мы знали больше, чем знают они, – тот, как обычно, ответил с полным безразличием. – Николай помогает отцу в мастерской, Женя поехал в городскую библиотеку. А вот Вера… Ты, случайно, не знаешь, как провела день Вера?

Он бы еще улыбнулся, тогда у Базуки отсутствующее сердце прихватило бы. Ладно, их встречу уже в тайне не сохранишь, но Захар оправдываться не привык, зато наезжать всегда умел:

– И че? Я докладывать должен, с какой конкретно бабой когда встречаюсь, или что? Андрей, дорогой, давай-ка ты о своем месте мертвецки спокойного товарища вспомнишь и завалишь свой контрольный орган обратно в штаны.

– Да я и так спокоен, – Андрей не принимал никакие упреки всерьез. – Хорошо, в дальнейшем обойдусь без инициатив.

– Ты меняешься, – констатировал Захар вслух. – Вернее, как-то резко изменился, я вообще момент перехода пропустил. Ладно, раз уж сделал, то рассказывай. Твои наблюдатели случайно при наших шахматистах книгу не видели? Я тут все чаще думаю, что она и нам может понадобиться. Там и про тебя что-то есть, вдруг мы расшифруем, раз эти умники не смогли?

Короленко смотрел вперед пустым взглядом.

– А зачем нам книга? Но если нужна, так не проблема. Притащим сюда любого, дашь мне полчаса. Я не щепетильный и не брезгливый.

Захар вздохнул – ему происходящее нравилось все меньше и меньше.

– Андрей, у меня есть способность, позволяющая без крови и грязи узнавать что угодно. А тебя прямо несет к пыточному веселью. И если бы подобное предложил я, тогда все отлично и понятно. Но в тебе даже злой дух помер. Откуда столько говнеца-то прет? Тебе же до всего по барабану!

– Из анализа прет, Захар. Ты подобное не предложишь, потому что знаешь точно – если ты навредишь друзьям Веры, то она навсегда от тебя отвернется. Она тянет тебя назад и не дает двигаться дальше.

Базука устал пытаться понять причуды зомби, потому отмахнулся:

– Иди пожри, Андрюш. Можешь и мою обеденную порцию сожрать. Ты, видать, просто голодный. А я обойду здесь все, потешу самолюбие осмотром своих владений.

Обстановка в самом деле была тихой. Вот только когда Захар уже возвращался в здание, его издали окликнул какой-то здоровяк. Тупорылый бандюган, но исполнительный, а таких надо обязательно иметь в резерве и ценить как пушечное мясо.

– Захар Максимыч! Все в порядке, телефон отвез. Сделал идеально, как сказали.

Базука остановился и глянул на него искоса:

– Какой еще телефон? Кому отвез?

– Так Вере, – тот немного растерялся. – Она аж позеленела вся. Я не понял, Андрей не от вас разве просьбу передал?

– От меня, – протянул Захар. – Спасибо.

Андрея здесь все считают правой рукой Базуки, и ни в коем случае нельзя кому-то дать понять, что между ними раскол. Потому Захар даже переспрашивать о деталях не стал – и без этого исполнителя разберется. С Верой, похоже, заново мосты строить, но вроде живая – и на том спасибо. Но это уже не анализ, не предложения, это самое настоящее действие! А от действий за километр несет личной заинтересованностью, которой у трупов по умолчанию не имеется.

Базуку сбил с толку рассказ Веры о питании зомби – вот он все дикости на отсутствие мозгов в рационе Андрея и списал. По инерции так вышло. Но сейчас крепко задумался: а там ли собака зарыта? Просто из внимания выскользнула другая деталь – в последние дни Рудольф как-то обозначается на горизонте, но держится явно поодаль. Не в том ли дело, что некромант сильно боится выдать свою диверсию? Проверить это несложно – вызвать обоих в общий зал и спросить о чем-нибудь Андрея, посмотреть, будет ли некромант его контролировать, и не станет ли Андрей снова беззлобным личным консультантом.

Но есть вариант еще проще.

– Притащите ко мне эту скотину! Где Рудольф?! – рявкнул он группе каких-то людей и раздраженно пошел по коридору, точно зная, что некроманта приведут как миленького.

И да, Рудольф тут тоже его рука – хотя скорее левая, чем правая. И про раскол между ними Базука не постеснялся местное население оповестить.

Когда некромант ввалился в зал, Захар сидел на троне, а Андрей стоял за его спиной, изображая из себя верного соратника – и теперь оставалось окончательно убедиться, чей именно он соратник. Базука не собирался сразу орать, он был намерен давить авторитетом, но при появлении Рудольфа почти мгновенно начал закипать:

– Итак, скотина ты кругломордая, подойди ближе и скажи, глядя мне в глаза: не ты ли в последние дни пытался запудрить мне мозги через зомби?

Некромант стушевался лишь на секунду, но быстро взял себя в руки и неожиданно повеселел, теперь не думая ничего скрывать:

– Я, Захар, я. А ты догадался намного позже, чем я предполагал. Вот тебе и доказательство моей правоты – ты совсем перестал соображать! Ты стал тупее и более управляемым, чем твой Андрей.

Базука нахмурился, словно всерьез задумался над обвинением, но затем покачал головой:

– Да меня просто сбили с толку – заставили искать в Андрее то, чего в нем нет. Или пока нет. Ну и пинка под дых я обычно не жду от союзников. Ты меня тупым назвал за доверие? – он повернулся к Короленко и позвал: – Андрюш, как думаешь, стоит ли мне прикончить Веру и больше не позволять ей на себя влиять?

Тот, уже никем не управляемый, медленно моргнул и мучительно тоскливым голосом выдал:

– Неоднозначно. Это сделало бы тебя более успешным, но менее счастливым. А если она погибнет от твоей руки, тогда тебе надо будет искать какое-то неординарное отвлечение, чтобы не думать о том, как ты сдался. А именно так в твоем сознании вся ситуация и будет выглядеть: ты хотел ее искренних чувств, но до них не дотянул, и тогда прикончил ее, подписываясь в своей слабости. Сдаваться ты не умеешь, потому понесет тебя потом в разные стороны – и не факт, что эти стороны ты сам и будешь выбирать. Я бы посоветовал средний вариант: сначала добиться ее взаимности, а уже потом думать, стоит ли ее убить сразу или подождать, пока она тебе надоест. Но тогда и ее смерть уже ничего не будет значить.

– Вот! – яростно зарычал Базука, вскакивая на ноги. – Слышишь его, гнида ты паршивая?! Он совсем не о Вере заботится, но четко понимает, что будет лучше для меня! А ты куда решил пролезть своими тухлыми ручонками? Реально думал, что я тебе такие подставы с рук спущу?!

Он подлетел к Рудольфу, но тот даже не отшатнулся.

– Я ведь пытаюсь помочь! Меня ты не слушал, а от него каждое слово хватал. Это не подстава, Захар, это настоящая дружеская поддержка для того, кто запутался! Остынь маленько и подумай получше – ты сам разрешил твоим границам до сих пор существовать.

– Остыну! – рявкнул тот ему в лицо. – Сначала только башку тебе оторву!

Некромант неспешно растянул губы в нежнейшей улыбке, и даже шепот его стал почти ласковым и интимным:

– Так оторви. Возьми и оторви. Нет? Конечно, нет, – он кивком указал на Андрея, намекая на свою с ним связь. – А что ты мне вообще можешь сделать? В подвале запереть? Так ведь мне даже пальцами щелкать не нужно, чтобы он навсегда нас покинул.

Сучара был прав, и прекрасно это знал. Захар сжал кулаки до хруста, язык прикусил с такой силой, что ощутил во рту соленый вкус. Они с мерзким типом связаны – и в этой связке будут вынуждены терпеть друг от друга любые закидоны. Вернее, не совсем так: Рудольф Базуке нужен даже больше, чем Базука Рудольфу, и потому уязвимой стороне придется постоянно засовывать свое мнение в задницу. Но Бойков вскинул голову, посмотрел на некроманта спокойнее и серьезнее – прямо сейчас в любом случае надо заново дать понять, кто здесь главный:

– Ты зря, лысый петух, распетушился. Я не отрицаю, что у тебя есть козырь. Но чашечки весов-то уже почти вровень встали. Выкинешь еще что-нибудь подобное – и посмотришь, настолько ли сильно мне нужен Андрей.

Рудольф примирительно вскинул руки:

– Хорошо, хорошо! Обещаю больше так не поступать. Мне тоже с тобой выгоднее дружить, чем воевать. В свое оправдание повторю: я действительно считал, что тебе помогаю. Да, возможно, ошибся в способах, но не в намерении. Такое союзникам простительно? Больше никаких манипуляций, буду просто говорить что думаю. Я не могу тебе врать, потому мир?

Захар болезненно поморщился и пожал протянутую ладонь. Обещанию можно верить – по крайней мере, некромант сейчас действительно в него верит сам. Вот только он даже в способах не просчитался, и это немного пугало. Если бы сама Вера не повела себя столь дико и непредсказуемо, то сейчас точно сидела бы в запертой комнате и рыдала от ненависти к нему. Она обезвредила метод, но сам метод был подобран правильно.

– Подожди, еще кое-что, – он окликнул Рудольфа, когда тот собрался уходить. – Ты знаешь о каком-то способе вернуть Андрея? Понимаю, что терять такой козырь ты добровольно не станешь, но все расскажешь в любом случае.

– Вернуть? – лысые брови поползли вверх. – Он умер, Захар! Отдал концы, откинул ласты, отбросил коньки…

Базука нервно перебил:

– Как красноречиво. Я и с первой попытки понял. То есть ты не знаешь такого способа? Ведь он не разлагается – ходит, говорит как живой. Пули я из него самолично вытащил. Может, какой-то поворот все-таки есть?

– Сильно сомневаюсь, – некромант самодовольно оскалился. – Но мозги он затребовать все-таки может. И тогда чашечки весов снова колыхнутся. Постараюсь до того момента стать для тебя полезным сам по себе.

Когда он удалился, Базука устало пошел обратно, бормоча под нос:

– Ну вот, а ты говорил, что я сдаваться не умею. Еще как умею – сам видел, аж замутило. И в чем-то этот скот прав, у меня есть слабые места. Не только Вера, ты в еще большей степени. Не было б тебя, я б его прямо сегодня в мясо расколошматил, и сейчас не чувствовал бы этой мерзкой тошноты.

Короленко, как обычно, счел необходимым высказать мнение:

– Значит, для тебя лучше, чтобы меня больше не было.

– Завали хлебало, Андрюш, сам разберусь. И чего он ко мне паразитом прицепился? Зачем пытается быть полезным, из кожи вон лезет? Есть варианты?

– Мне это тоже кажется странным, как будто какой-то детали не хватает. Но будь подводные камни, то он уже выложил бы. Поэтому думаю, он просто устал от одиночества. А ты создаешь ему веселье и богатство, хотя и терпеть его не можешь. Наверное, он считает, что если и впрямь станет твоим другом, то получит еще больше. Но для этого ему выгодно изолировать тебя от всех других связей. Напомню, что он может слышать любой наш разговор.

Голова раскалывалась, Захар тер лоб, размышлял над таким поверхностным объяснением, которое точно не все раскрывает, но других у него не было. Зато Андрей вернулся в прежнее состояние, а всегда становится легче, если с кем-то можно поговорить. Именно Короленко и предположил, что Вера в квартиру больше не придет – не после того, что ей устроили.

Он оказался прав. Она не позвонила в дверь ни в два часа, ни в три, ни в полчетвертого. Базука просто сидел в полной тишине и смотрел на часы. Внутри груди зрела пустота, перемешанная с яростью. Спасибо Рудольфу – уж другие связи он все же рвет мастерски. Но Базука все сильнее злился уже не на него, а на Веру. Ведь она дала понять, что от него не отвернется! Она целовала его вот на этом самом пороге! И всего лишь мелкая недомолвка развернула ее путь в прямо противоположную сторону? Так может, по-хорошему действительно бесполезно пытаться, пора по-плохому?

Глава 10. Победа некроманта

Николай долго рассматривал подругу и не мог понять, что же с ней не так. В последнее время у них было мало поводов для радости, но именно сегодня ее глаза казались совсем грустными.

– Вера, у тебя ничего не случилось?

– Ничего не случилось, – буркнула она.

– Опять за Базуку переживаешь? – понял он. – Хоть бы для разнообразия за нас попереживала, наша-то ситуация куда печальнее.

– Да не переживаю я! Давайте сосредоточимся!

После такой реакции сразу стало понятно: что-то ее тревожит, но нет никакого смысла переспрашивать. И пришлось смотреть, как Вера усердно ищет в книге нужную главу.

– Ребята, это абсолютно точно что-то важное, – повторила она уже в десятый раз. – Мне и так предсказания снятся редко, потому каждое на вес золота!

– Согласен. – Женька пододвинул табурет ближе к столу. – Но мы весь текст уже три раза проштудировали – и разобрали все, что там можно было разобрать. Итак, тебе снился тот мерзкий некромант… Как его – Рудольф? Что за тупое имя вообще? Как будто вымышленное, честное слово.

– Пусть даже и вымышленное, это как раз роли не играет, – задумчиво ответила Вера, найдя нужный раздел. – Он в моем сне был. Вроде бы улыбался, но я понятия не имею, над чем. Возможно, это как раз совершенно не важно… И где находился не помню, но это наверняка тоже большого значения не имеет…

Женька покачал головой:

– Тогда как мы должны расшифровывать этот прогноз, если в нем все не важно?

Но Вера подводила друзей к четкой мысли:

– Скорее всего, мне показана какая-то связь. Потому что приснился он, а потом сразу эта книга, я даже строчку успела прочитать – и сразу вспомнила, из какой главы! Помните, мы читали о том, что чем сильнее дух, тем проще способность он изначально дает?

– Помним, конечно, – Николай свел брови. – Бесполезная глава. Мы даже не можем расставить все наши способности по простоте! Ну, понятно, что вытягивать правду проще, чем воскрешать мертвых. Но что сложнее: вытягивать правду или вытягивать из девушек романтические порывы? По-моему, примерно на одном уровне!

Вера почти не слушала, она сосредоточенно вела пальцем, пока не нашла:

– Вот, этот абзац приснился, – она громко и медленно начала читать: – «Сильный дух предпочтет сильного носителя». Вот тебе и неприятная правда, Ник: при первой же возможности правдорубство выскочило из тебя и улетело в Захара! Так что забудь об одном уровне! Духи тебя сочли слабее него. А ты, Жень, чего ржешь? Из тебя тогда же дух вылетел в Андрея!

Женька улыбаться перестал и поджал губы:

– Сейчас получилось немножко обидно, но продолжай. К чему ведешь-то?

– Пока сама не понимаю, но именно здесь зарыто что-то важное! Читаю дальше. «Победитель этой гонки получает не только призы, но может отобрать трофеи неудачников. Некоторым даже выгодно избавиться от неудобных трофеев».

Николай заметил:

– Да, мы над этим уже думали. Больше похоже на очередную попытку пошутить – типа кто самый страшный серый волк, тот всех овец и сожрет. Ну или супермаркет там ограбит. Я все еще не понимаю смысла в этом наборе слов!

Вера свела брови, тяжело вздохнув:

– Ни в чем не уверена, но включайте уже мозговой штурм. Не зря мне это приснилось же! Давайте предположим, что победитель гонки и есть Захар – дескать, он самый сильный носитель и в нем поселился самый сильный дух.

– До этого мы и без всяких книжек могли додуматься, – Женька начал возражать, но тоже вовлекся и продолжил мысль: – Подождите, а о каких трофеях речь идет? Отобранные деньги и уведенное у муниципалитета здание универа вряд ли можно назвать неудобным трофеем, такими вещами добровольно не делятся. И неудачники – это кто? Те, кто в гонке духов сразу был в отстающих? Но самое главное – при чем тут некромант? Какая связь между ним и этим тупым абзацем?

– Вот! – Вера воскликнула и чуть не задохнулась: – Вот именно, что его как раз среди всех нас можно назвать главным неудачником! И те, которые Другие, они ведь тоже не просто так за Базуку взялись, хотя их неудачниками до знакомства с нами сложно было назвать. Что-то им всем было от него нужно – и сейчас мне уже кажется, что грабить и убивать они вполне могли без него. Может, с ним было бы прикольнее, но вполне бы обошлись. Чего же они без него не могли?

Она уставилась на приятелей, но те пребывали в замешательстве. Все трое вздрогнули, когда Верин телефон затрещал из сумки – противное пиликанье старой модели сотового. Вот только девушка почему-то только отмахнулась и не пошла проверять. Телефон потренькал и успокоился. Через десять минут снова зазвенел, а у хозяйки была такая же реакция – будто бы не слышит.

– Не ответишь? – Николай не выдержал.

– Да это Ромка названивает. Сегодня его очередь убираться, а он с друзьями гулять ускакал. Вот и уговаривает меня с самого утра его подменить.

Но лицо у нее было какое-то странное, и взгляд Вера прятала. Врет. Николай нахмурился. У него было ощущение, что подруга точно знает, кто ей звонит – и упорно не хочет при них брать трубку, как и афишировать своего собеседника. После третьего звонка встала и молча отключила мобильник – и это уже было исчерпывающим доказательство. Ник многозначительно посмотрел на Женьку. Тот тоже не стал комментировать, но очевидно, мысль ему пришла та же: у Веры симка новая, кроме близких друзей и семьи никто номера пока не знает; брату Вера ответила бы при любом раскладе, даже просто отругать за безответственность. Среди почти отсутствия альтернатив вариант рисовался один, и весьма неприятный – похоже, Вера общается непосредственно с главарем вражеской банды. С тем, при котором все их героические секреты и задумки выложишь. И придумалось бы, что он где-то ее поймал и номер из нее вытащил, а теперь донимает. Если бы Вера не решила этот факт скрывать.

«Гормоны взыграли, она давно к нему неровно дышит», – подумал Ник.

«С огнем играет. А доиграемся сразу втроем», – мысленно добавил к нему Женька.

Они накидали других возможных трактовок предсказания, не хватало еще деталей, чтобы какая-то версия считалась доказанной. Заново принялись штудировать талмуд, вместе придя к ясному выводу: в нем любая, даже самая идиотская на первый взгляд фраза, может оказаться ключом к разрешению какой-то проблемы.

Вечером проводили Веру до дома, но сами некоторое время мялись у подъезда, как будто собирались проследить, не отправится ли она куда-нибудь еще.

– Ей наверняка Базука звонил. Почему же она нам не сказала? – задумался Женька.

– Потому что мы бы осудили.

– Не осудили, а испугались бы. Это разные вещи!

– Ага. А звучало бы теми же словами.

– Выходит, мы плохие друзья? – Женька рассматривал окна на первом этаже в ожидании, когда Вера зажжет свет в своей спальне.

Ник не согласился:

– Выходит, нам надо было держать ее в ежовых рукавицах! Расслабилась, понимаешь ли, раз с этой скотиной гуляет! И книгу нашу наверняка пересказывает! Хотя там такая книга, что если он ее даже от корки до корки прочтет, то вряд ли что-то поймет.

– Не факт, Ник, совсем не факт. У него тоже есть команда, и они могут обладать другой информацией. Предлагаю на Веру не давить – она все еще наш близкий друг. Но на некоторое время нам с тобой придется утаивать от нее любые намерения. Если она их только во сне не увидит.

– Ладно, согласен. Это кошмар какой-то… как она могла?! Полгорода молодых симпатичных парней, но нет же, втрескалась в главного злодея! А нам теперь делать вид, что мы не догадываемся? – Ник, возмущаясь, повернулся в сторону троллейбусной остановки. – И какими идиотами она нас с тобой считает? Тут же элементарный метод исключения! Как ее спасти, если она сама спасаться не хочет?

Парни ушли, но если бы остались на месте еще на минуту, то смогли бы рассмотреть в окне широкоплечий силуэт. И тогда точно предпочли бы остаться и вспомнить о том, что иногда друга надо спасать помимо его воли. Добро же оно такое – не разбирает, кому насильно помощь оказывать.

* * *

Вера сразу же почувствовала странную напряженную тишину, когда вошла в квартиру. И сильно вздрогнула, рассмотрев Захара – он незваным гостем торчал прямо в зале. А на диване сидел отчего-то трясущийся Ромка. Она предполагала, что он заявится, даже готовилась высказать ему за вчерашнее, но вид младшего брата заставил ее сильно сжаться и держать паузу, предоставляя Базуке право первого слова.

– Вер, а я уже заждался, – он, конечно же, широко улыбался, а ее рассматривал каким-то ледяным взглядом. – И зря ты заставила меня так долго ждать – родители твои в комнате ругаются, при мне зачем-то начали высказывать друг другу наболевшее за столько лет. Надо же, а я считал твою семью образцово-показательной. А братишка твой, оказывается, непотребствами всякими занимается, когда в комнате один. Так интересно рассказывал. Хочешь послушать?

Ромка еще сильнее побледнел и обхватил себя руками. Он иногда выглядит взрослым, но в этот момент напоминал первоклашку, которого забросили без предупреждения в мир зубастых взрослых. Вера молча прошла, забыв разуться, медленно села в кресло. Она ему претензии высказывать собиралась. Но кому их высказывать? Человек, сидящий напротив, вряд ли вообще обладает какой-то совестью. Захар еще не закончил:

– Я что сказать-то хотел? Вер, это не я вчера громилу отправил. Накладка вышла, которая привела тебя к неправильным выводам. И я об этом узнал позже. Потому просто прими мои извинения, что такое допустил, и больше не нарушай своих обещаний.

Вера прочистила горло и посмотрела на него прямо. Врать она все равно не могла, потому и не пыталась:

– Может, и не ты. Может, и накладка – у тебя там такое окружение, что всего можно ожидать. Но ты сейчас сидишь здесь, рушишь жизнь моей семьи и самым банальным образом мне угрожаешь. Так и в каких выводах я ошиблась? Я правда пыталась. И ты был свидетелем, как сильно я пыталась. Но сейчас я вижу перед собой какое-то уникальное чудовище, к которому хорошо относиться просто позорно. Какую еще правду тебе добавить?

– Где ваша книга? Я бы тоже почитал. Три головы хорошо, но своя мне ближе.

– В секретном месте! – Вера морщилась, словно у нее заболели все зубы. – У Женьки в комнате, в нижнем ящике стола.

Ромка увидел смятение сестры и зачем-то решил оправдываться, поверх бледности покрываясь красными пятнами:

– Я вообще не понимаю, почему ему это рассказывать начал! Он же всем теперь разнесет… Что мне теперь делать?

Она вскинула руку, мягко ему улыбнувшись:

– Ничего, Ром. Кажется, придется делать только мне. И уж поверь, все парни в твоем возрасте делают в своих комнатах то же самое. Ты вообще ни в чем не виноват. А родители что?

Брат еще сильнее поник, когда из-за двери раздался материн крик.

– Папа зачем-то ей сказал, что она толстая. А мама про какую-то взятку… я вообще ничего не понял.

Вера прикусила губу, чтобы с помощью короткой боли прийти в себя и посмотрела снова на Базуку. В груди вскипала ненависть – еще сутки назад там была только страсть и сомнения, но сейчас обуревала злость. И ему придется об этом слушать, проклятие у него такое:

– И чего же ты требуешь, чтобы прямо сейчас свалить? Свидание? Мне завтра прийти? Хорошо, согласна. Мне как раз будет что сказать.

– О нет, – Базука удивил ее ответом. Он подался немного вперед, посмотрел сосредоточенно на ее лицо и продолжил: – Я ведь этого слушать не хочу. Но быть с тобой все равно собираюсь. Ты потерпи, любимая, это сейчас чуть-чуть неприятно, но есть вариант всё решить – и мы оба выиграем. Особенно я.

Поняв, к чему он клонит, Вера растянула губы в ледяной улыбке:

– Я уже согласилась. Надеюсь, скотч ты притащил? Потому что я физически не смогу молчать, какое омерзительное чувство к тебе сейчас испытываю.

– Нет-нет, дорогая, ты меня не поняла, – он заговорил тише, почти бархатно. – Я тебя люблю, Вер. А это означает, что хочу твоего счастья. Меня уже не изменишь, ты сама это подтвердила. Потому выход один: придется измениться тебе. И тогда все противоречия между нами будут закрыты.

Веру окатило холодом. Она и впрямь о таком не подумала. Вскочила нервно, зажала на секунду рот рукой. И затем выкрикнула:

– Нет, ни за что! Это же билет в один конец! Захар, подумай снова. Я нравлюсь тебе именно такой!

– Я же не тороплю с решением. – Он снова откинулся на спинку дивана. – Зови родителей, мы с ними всего пару минут поболтали. За такую длинную совместную жизнь обязательно найдутся какие-то спорные моменты: папаша посмотрел на молодую сотрудницу, мамашу не устраивает его зарплата, или еще что. Такие мелочи легко пережить, но посмотрим, что получится, если вывалить их всем скопом и криком. А что у них с работой? Там тоже есть в чем покопаться, у всех подобное есть, – Базука вынул из кармана смартфон и улыбнулся трясущемуся Ромке: – Начнем с тебя, малец. Говори пароль от соцсети. Украсим твою стену такими признаниями, что с тобой даже я бы разговаривать больше не стал.

Вера проклинала себя за все, даже за то, что на свет посмела явиться и такое натворить. Она понимала, что выбора у нее нет. Теперь ее очередь принести себя в жертву? Но разве Ник и Женька справятся, если и она перейдет к врагам? А скольким людям она навредит потом, когда ей станет на людей плевать? Неужели превратится в такую же мразь? Еще вчера она его целовала – безо всякого принуждения, полная надежд и смутных планов. А сейчас у нее рвотные позывы от вида этой кривой улыбки, похожей на оскал хищника.

– Не надо, Ром, – она говорила сухо. – Захар, дай собраться, я сделаю. Но только пообещай, что никогда не позволишь мне навредить семье или друзьям. Прямо сейчас дай мне слово! Хотя на твое слово вряд ли можно положиться…

– Вообще-то, можно, – он пожал плечами. – И обещать ничего не надо – ты сама этого не захочешь. Старые связи после освобождения не рвутся, они все еще имеют значение. Я же не навредил своему отцу, Андрею или тебе. Ну, до сегодняшнего дня, пока ты меня не прижала к стенке.

– После освобождения? – Вере хотелось рыдать. – Захар, очнись! Твое существование сейчас не имеет никакого отношения к свободе! Ты всегда был сам по себе, всегда делал что хочешь, ты шел только туда, куда намеревался идти. Но теперь ты как тупой болван – внутри тебя сидит черт, который вынуждает тебя так поступать!

– И тем не менее другого выхода я не вижу.

Вера зажмурилась. Она бы притворилась, изобразила бы, что все выполнила, но силу Захар прибавил до самых немыслимых значений. А значит, она или сделает, или не сделает – и он в любом случае будет знать. Так, стоит успокоиться. Решение все равно принято. Остаются друзья, хорошо было бы на них положиться. Но они не знают, что с этой бедой делать, она неизлечима! Слезы и надвигающаяся истерика мешали сосредоточиться.

Клетку внутри она нащупала почти мгновенно. И, боясь передумать, Вера просто рванула заслонку.

Распахнула глаза через пару секунд – удивилась, что вокруг ничего не изменилось. Все стало будто немного четче и ярче, но она долго и усердно жмурилась – глаза просто перенапряглись. Ей раньше казалось, что она должна в таком случае ощутить невообразимые изменения.

– Ну как? – Захар уже стоял с ней рядом, заглядывая в глаза сверху.

– Сделала, честно. И вроде никак, ничего особенного не чувствую, – призналась она. – Хотя все же твое влияние вроде бы слегка поменьше стало – на голову так не давит. Ладно, пойдем уже отсюда.

– Куда? В универ? – Захар и радовался, и присматривался, чтобы уловить в ней любые отличия.

Вера хмыкнула:

– Жить среди твоих грязных прихвостней? Еще чего! Нет, давай в квартиру, там красиво. И завтра с утра купишь мне новый телефон. А тому уроду, который меня за горло схватил, старый засунешь поглубже в зад. Исключительно личная просьба. Ты идешь, или так и будем друг на друга пялиться?

– Иду, – Базука облегченно выдохнул.

Но уже в дверях их окликнул перепуганный Ромка:

– Вера, ты куда? Ты снова остервозилась?!

Сестра обернулась к нему, но только чтобы бросить:

– Не беси, братишка. Я тебя, конечно, люблю, но лучше не беси. Удачки вам тут оставаться, скандальте потише.

Захар был счастлив – она теперь с ним. Для ее любви больше нет препятствий. И чего раньше нежничал? Надо было один раз решиться – и потом с удовольствием пожинать великолепные плоды. Но в машине после долгого поцелуя, который Вера и начала, все же с трудом вспомнил:

– Ничего, если к Женьке еще заедем? Книгу заберем.

Вера подумала и покачала головой:

– Нет, пусть у них остается. Захар, ты по сравнению с моими друзьями – дебил полный. Так пусть они эту муть и расшифровывают. А я перед ними притворюсь, что ничего не изменилось.

– Останешься с ними? – он удивился.

– Конечно. Это же ресурс! Тупо спускать ресурс только потому, что меня раздражают их нудные цели. Не переживай, они не догадаются.

Базука усмехнулся и, согласившись с аргументом, прибавил газа. На самом деле такой непредсказуемый поворот спровоцирован действиями Рудольфа, а он ему шею чуть не свернул. Надо будет некроманта поблагодарить. Хотя зачем, обойдется.

Он забыл про Рудольфа и про всех знакомых, когда Вера уже в лифте принялась стаскивать с него пиджак. Так долго ждавший этой близости, он немного опешил от ее напора. Девственности его любимая лишалась прямо в прихожей, но до утра он ее вымотал до такого состояния, что она уже даже стонать не могла, не то что говорить.

Когда Вера уснула, Базука вышел на балкон, чтобы продышаться и свернуть улыбкой челюсть. Вот, оказывается, где счастье все время находилось! И жить заново захотелось. И весь город под себя подмять. И еще пару вселенных мимоходом разрушить. Ну а то, что Вера стала другой – это ерунда. Наверное, он будет немного скучать по застенчивой и немного зажатой девчонке, которую надо было завоевывать и каждый день доказывать, что ее достоин. У новой Веры рамок нет, она без рамок как-то сразу стала проще. Зато отныне никаких забот. И из круга шахматистов вычеркнут самый главный, предсказательный, элемент, потому и про них можно забыть.

Глава 11. Плюс и минус дают ноль

Вот теперь Вера стала обычной – глаза не прятала, смотрела прямо и почти с вызовом. Но Женька и Ник заранее договорились при ней ничего важного не обсуждать. Ее романтические похождения по вражескому стану – ее личное дело. Но она все выложит Базуке, если только тому не будет лень ее выслушать.

– Я не поняла, а это что за пачка бумаги? – она взглядом указала на Женькин стол.

Тот сразу объяснил заготовленной фразой:

– Ксерокопии сегодня у матери на работе снял. Подумал, что мы не можем потерять книгу. А если Базука все-таки о ней узнает и захочет получить, то отдадим как миленькие. И на этот случай я сделал копии. В том числе и в электронном формате, сохранил в облаке, разослал по всем своим аккаунтам, и Ник сделал то же самое, потому текст мы в любом случае не потеряем.

– Предусмотрительно, – Вера закивала. – Мне тоже перешлите, мы ведь не знаем, кого Базука из нас допрашивать будет, тогда остальные подстрахуют. А пока вернемся к анализу, нам нужны какие-то выводы. Вчера мы остановились на том, что некроманту от Захара что-то нужно, как было нужно Другим. Что же? Но самое главное – как он может подобное перед ним утаить?

– Это только предположение, – Ник вздохнул. – Или Базука его просто об этом не спрашивал.

– Глупости, – Вера скривилась. – Ему и спрашивать не нужно, просто тумблер в голове вертит на максималку. Потому некромант вряд ли что-то скрывает. Он просто паразит, прицепившийся к киту. Давайте другие версии! – Она посмотрела на их угрюмые лица, поняла, что ничего стоящего пока не назрело, и решила выдать новую информацию: – Тогда о сегодняшнем моем сне. Мне приснилась точка.

– Точка? – Женька сразу принялся соображать, как это понимать.

Но Ник уловил странность:

– Опять сон? И ты не с этого начала? Ладно, поподробнее о точке.

– Сейчас найду, – Вера, как и вчера, начала искать правильную главу. – Это там, где перечислялись примеры способностей. Помните?

Женька наклонился к странице, загородив ей обзор, и уже через несколько секунд воскликнул:

– Вот оно! А ведь мы даже не заметили! Ничего себе, Вер, твои сны становятся все более полезными!

– Ты о чем?

Он чуть приподнялся и показал пальцем на точку посередине строки. Там перечислялись силы, но вдруг – как будто банальная опечатка – сразу после «удаления воспоминаний» стояла точка. А после нее оставалась только одна способность, которая шла будто новым предложением: «Вытягивание правды».

– Это не опечатка, как мы тогда подумали! – он голосил радостно, уверенный в догадке. – Просто эту силу автор зачем-то вынес, будто выделил! У него с писательским талантом явная беда, мы это давно выяснили, вот и не придумал другого способа разграничить.

– О боже… – сразу понял идею Николай. – Она одна! Самая ключевая, которая чем-то серьезно отличается от других! Поэтому идет после точки! Вера, это прорыв, спи почаще!

Но она, слегка прищурив глаза, смотрела то на одного, то на другого.

– Вы мои-то молодцы, прямо горжусь. Теперь давайте додумаемся, в чем именно наш прорыв. А то пока звучит не слишком прорывно. Мы и раньше знали, что в нем самый сильный дух.

– Без понятия! – Ник все равно отчего-то был счастлив. – А если твоя точка во сне указывала совсем не на Захарову способность, а на ту, которая идет перед точкой? А теперь возвращаемся к предыдущей теме. Некромант может не рассказывать о чем-то Базуке, потому что…

– Потому что банально об этом не помнит? – Женька округлил глаза. – О блин… Народ, как утаить секрет при человеке, от которого никаких секретов не скроешь, а? Может, просто стирать ненужное? И тогда не проболтаешься!

– Но при некроманте мы не видели никого другого, – засомневался Николай. – Должен быть кто-то со способностью удалять воспоминания. Вот только мы об этом просто можем не знать. Рудольф только выглядит идиотом, а что если он и правда идиот, но за ним еще кто-то стоит? Вот это будет офигеть, я вам прямо скажу!

– Ладно, парни, думайте дальше, – Вера вдруг встала. – И если до чего докумекаетесь – сразу звоните.

– А ты куда? – не понял Женька.

– Мама сегодня с Сережкой просила посидеть, садик на летний ремонт закрыли. Но вы звоните.

– Хорошо, ты тоже звони, если по пути еще что-нибудь приснится, – попросил немного обескураженный Николай. У него-то такой прилив воодушевления случился – сейчас бы мозговым штурмом дальше копать, но семья есть семья, с таким не поспоришь.

После ее ухода он начал повторять очевидные выводы и строить новые предположения. Но Женька его не слушал и подошел к окну, а потом и руку приподнял, чтобы друг замолчал и послушал:

– Она пошла не к троллейбусной остановке, Ник. А к стоянке такси. Наша Вера, у которой лишних денег не бывает, а ехать тут всего ничего.

Ник тяжко выдохнул и подошел к нему.

– Намекаешь, что она к нему поехала?

– Не знаю ничего, кроме того, что Вера нам врет. И если она сейчас действительно едет к Захару, то зачем: просто поддается своей влюбленности или спешит сообщить ему то, что мы узнали?

– Скорее последнее, – с камнем на сердце выбрал Ник. – Как-то про сон и Сережку не вовремя прозвучало. У тебя есть ощущение, что мы Вере не доверяем?

– Доверяем. Она наша подруга, просто запуталась. Но нам срочно нужна диверсия, о которой Вера не знает. Помнишь, мы между собой уже обсуждали, но до конца не довели? Так почему бы не сегодня?

– Диверсия? – Николай потер руки. – Наконец-то. Мы с весны ничего не взорвали и не сожгли, пора растрясти старые кости!

– Подотри слюни, дружище. Что мы можем со своими способностями?

Но кое-что они все-таки могли. Для начала – строить предположения:

– Если Вера поехала к Базуке, то Базука сейчас с ней. И раз она направилась не в сторону дома, а заодно и универа, то предполагаю, что они встречаются в каком-то другом месте.

Николай вдохновленно развивал идею:

– Скорее всего! Но если он все-таки окажется там, тогда состряпаем жалкие рожи и заявим, что очень переживаем за Веру. Не знает ли он, где наша дорогая подружка пропадает? А то мы так места себе не находим, что вот даже к нему не постеснялись обратиться.

– Стряпать жалкие рожи нам не придется – они у нас всегда в наличии. Нужна машина, Ник!

– Едем, обувайся быстрее. Отец с мужиками сегодня как раз за запчастями уехал, я знаю, где лежат ключи.

Они приехали в мастерскую, где работал отец Николая. Помещение густо пропахло машинным маслом, но внутри, по счастью, не оказалось рабочих.

– Вон наша стоит, – показал Ник. – Они с дядь Володей на УАЗике рванули. Надо будет побыстрее вернуть, иначе он меня убьет.

Женька скептически осмотрел знакомый старенький автомобиль, замешанный в печальных событиях, и выдал задумчиво:

– Не поверят. Слишком простая тачка для нашей легенды. А та чья? Симпатично выглядит.

Николай нервно сглотнул, но шагнул к белому Лексусу, пригнанному для ремонта.

– А вот теперь отец меня точно убьет. Прыгай. Надеюсь, что заведется.

Машина подалась к выездным воротам мягко. Нику за таким рулем еще сидеть не приходилось, но он пытался надеяться, что автомобиль здесь исключительно для диагностики или по какой-нибудь мелочи. Если заглохнет где-нибудь за пределами автомастерской, тогда Николай лучше сам себя убьет, чтобы не узнать продолжения этой замечательной истории.

Женька прихватил мамин гель для волос и теперь, повернув козырек и глядя в маленькое зеркальце, укладывал пряди назад. Снял очки, подумал и надел снова. С зализанной прической он стал похож на мафиози из старых фильмов – сойдет, и очки в тонкой золотой оправе образу не помешали.

Николай той же утонченностью не обладал: его рыжие патлы хоть причесывай, хоть налысо состригай – все едино. Но ему и изображать водителя. Так и решили, потому всю дорогу Женька набирался мужества, чтобы давить несуществующим авторитетом.

У ворот стояла охрана. Сюда клиенты попадали либо по рекомендации, либо по спецприглашениям, лишние глаза отсекались на стадии фейсконтроля. Об этом ребята знали давно, а теперь только порадовались, что этих они вроде бы лично еще не встречали. Вряд ли Захар каждой своей шестерке их фото передавал.

– Куда? – один подошел к окошку.

Стекло бесшумно опустилось, открывая ему уставшее лицо Евгения Лапоненко. Устал он от продумывания мелочей и подготовки, но со стороны могло смотреться привычной ленцой обожравшегося рябчиками и ананасами мажора.

– К Захару. Ворота открывай. Максим Валерьевич сыну подарок на день рождения передал.

Он приподнял с колен большую коробку, украшенную сверху кривым красным бантиком.

Подошел и второй, глянул со стороны осторожно и поинтересовался:

– А у него сегодня, что ли? Мы даже не знали.

– Ну да. Лев по гороскопу, какие могут быть сомнения? – Женька приподнял тон, словно раздражался. – Долго ждать-то?

– Так он уехал недавно, – припомнил первый. – Я точно видел – на своей укатил. Не знаем, когда вернется, он не отчитывается. Давайте сюда подарок, передадим в целости и сохранности, уж будьте уверены.

Он протянул руки, всерьез желая помочь, но Женька вскинул на него глаза и уставился как на дебила.

– Ты, видать, с Максимом Валерьевичем плохо знаком? А я, к сожалению, хорошо. Если он сказал коробку отдать Захару, то отгадай, кому я ее отдам?

Охранники растерялись. Про Бойкова-старшего в этом кругу легенды слагают, любые домыслы могут теоретически оказаться правдой. Первый предложил:

– Ну закатывайте на внутреннюю парковку и ждите здесь. Или подъезжайте позже. А номер его есть? Может, просто звякнете?

– Ждать? – прошипел Женька и уставился на Ника, как будто тот был виноват. – Нам еще всех должников до вечера объехать надо, а с некоторыми придется повозиться. Да что за невезуха-то? – он глубоко задумался, мужики его не прерывали и просто мялись рядом. И вдруг он ожил, сообразив выход, который всех устраивал: – А Андрей Алексеевич, случайно, не здесь? Ему отдать можно, они ж с пеленок не разлей вода.

– Андрей на месте, он вообще редко куда-то уходит, – охранник тоже порадовался, что странные типы с коробочкой нашли способ рассосаться. – Позвать или сами?

– Сам отдам. Он с тех пор как заболел, к солнцу плохо относится. Сворачивай на парковку, и давай уже поживее, – он приказал своему водителю, не собираясь дожидаться чужого разрешения.

– Так Андрей болеет? А то я думаю, чего у него глаза такие странные, прям жуть одолевает, – второй охранник просто разговаривал сам с собой. И он же показал пальцем в сторону: – Вон там его апартаменты.

Парни пошли в здание, хотя и начали шептаться.

– Сработала машинка, такая не могла не сработать. Тут даже у зомби апартаменты, слыхал? – Ник держал спину ровно и старался не оборачиваться. – Кажется, мы выбрали не ту сторону. На темной всегда веселее.

Но Женьке было не до смеха:

– Не шути так, на темной стороне только скотиной и можно выжить. Всё, здесь расходимся. Глянь, они точно не смотрят?

Николай остановился, деловито осмотрелся, направил взор на ворота, быстро мотнул головой. Женька пригнулся и под прикрытием кустов побежал к другому входу. Он этот аппарат долго собирал – так отвлекался от тяжелых дум. Ну и несколько сверхмощных магнитов пригодились, их Базука добыл, когда они еще были единой командой. Такие магниты для многих задач бы подошли, и сейчас Женьке было очень жаль с ними прощаться. Он знал, где находятся щитки, осталось только подарок из коробочки подложить, а через некоторое время сработает детонатор. В самом худшем случае перегрузка сети обесточит все здание, но уже завтра Базука вызовет дельных мастеров, и те все починят. Но если сильно повезет, то электрику хорошо закоротит – и тогда без замены всей проводки не обойтись. Вот и посмотрят, скольких сотрудников и клиентов Бойков сможет удержать в здании без света. Тогда ему выгоднее будет отыскать себе другую площадку, и любимый университет будет освобожден от захватчиков.

Николай же решал свою задачу. Он постучал и вошел. Андрей оказался один – он лежал прямо на полу и смотрел в потолок пустым взглядом. Но при появлении гостя сел, словно его пополам сложили, и уставил бессмысленные глаза на него. Ник поежился, хотя морально был готов к тому, что увидит. И рассказ Веры об их короткой встрече подкинул некоторую пищу для размышлений – например, убедил в том, что Андрей сейчас ботаникам не враг. Он больше никому не враг.

– Привет, Андрей, рад тебя видеть, – пробормотал он.

– Да мне как-то все равно, Ник. Но говори, что хотел. Ты же зачем-то пришел.

– Верно, – Ник немного помешкал, но все же подошел ближе и тоже сел рядом на пол, чтобы глядеть на бывшего друга не свысока. – Посоветоваться с тобой нужно. У нас сейчас серьезная нехватка информации и мнения с той стороны. А ты прямо совсем-совсем с той стороны. Поговорим?

– Не вопрос. Меня спрашивают – я отвечаю.

Ник обрадовался и принялся говорить быстрее, чтобы все успеть, но начал почему-то не с того, с чего планировал:

– Успокой меня – скажи, что Захар не способен причинить Вере вред! Я с ума схожу с той минуты, когда понял, что они вместе!

Андрей смотрел не моргая и отвечал раздражающе неэмоциональным голосом:

– А они уже вместе? Не знал. Но Захар способен причинить Вере вред. Запросто. Надейтесь на то, что не захочет. Она ему действительно дорога. А вот ты не дорог настолько же. Потому если он тебя здесь застанет, то уже наверняка убьет.

– Ясно, не успокоил. Тогда давай о другом. Тебе что-нибудь говорит фраза: «Вернуться сможет только самый смелый из ушедших. И для этого сделает немыслимое – уничтожит начало»?

– Ни о чем не говорит. Напоминает какую-то пафосную белиберду, стилизованную под старину.

– Понятно, – Ник заметно разочаровался. – Вообще-то это о тебе. Это тебе надо уничтожить какое-то начало. Или типа того. Ладно, поехали дальше. А если бы речь шла об абстрактных трофеях от тех, кому со способностями не повезло, то что имелось бы в виду?

– Деньги.

– А если не деньги?

– Сами способности. Что у вас, невезучих, вообще кроме них есть?

– Возможно, – Николай почесал макушку, радуясь, что они с Женькой все-таки решились прийти сюда и поговорить. – А если мы тебя с собой уведем – пойдешь?

– Конечно. Какая мне разница, где быть и что делать? Но предупрежу: без общества Рудольфа я протяну дня два. Возможно, дольше, но мы не проверяли.

– Да уж… Эта сука обеспечила себе отличную подстраховку, даже мы его тронуть не посмеем.

– Ты сейчас сказал в точности, как Захар. Еще что-то?

– Да! – вспомнил рыжий. – Где-нибудь есть человек, обладающий способностью стирать воспоминания?

– Не слышал о подобном.

– А у вашего Рудольфа есть какой-нибудь приятель? Или бывает такое, что он куда-то уезжает один и скрывает это от Захара?

– Ни разу такого не видел. И общается он только с нами или с проститутками в борделе. У него всегда с личной жизнью был напряг, а теперь включилась гиперкомпенсация. Шлюхи его не любят, но…

Постельные похождения некроманта Николая точно не интересовали, потому он перебил:

– Как его фамилия? Откуда он родом? Сколько ему лет? Из-за его противной физиономии очень сложно угадать – сорок или пятьдесят.

– Не знаю.

Николай всплеснул руками:

– Да что ж такое-то? Вы тут обитель зла организовали, но сами вообще ничего не расследуете? Вам неинтересно, что ли?! Чем вы тут вообще все занимаетесь, когда у вас такие ресурсы в кармане?

– Мне – не интересно. Захару пока интересна только Вера, но это быстро пройдет. Думаю, рано или поздно он силой заставит ее выпустить дух, ему для этого нужно только раз психануть. Я ему этого не советовал, потому что тогда его страсть начнет сходить на нет – он в нее за другие качества влюбился, прожженных стерв здесь хоть завались, а она интересна как раз своей чистотой и вовлеченностью во все происходящее. Рудольфу интересен только Захар. И иногда мне кажется, что в его интересе есть что-то большее, чем обычный побег от одиночества. Но это предположение ошибочно, ведь он ему в любом случае все бы рассказал.

– Как же нам тебя в своих рядах не хватало, – умилился Николай. – Вот тоже ничего не знаешь, ничего не понимаешь, зато к нашим версиям подмахиваешь. Андрей, ты можешь не рассказывать Захару об этой встрече? Ты ведь не подвержен его влиянию?

– Не подвержен. Могу. Мне все равно.

Николай расстроенно покачал головой, несмотря на обнадеживающее обещание:

– Как же жаль, что с тобой это случилось. Неужели ты теперь совсем ничего не хочешь?

– Почему же? Я хочу есть. Всегда. Даже если только что поел. Это считается?

– Вряд ли, – Николай поднялся с пола и предположил: – Тебе точно нужны мозги, если никто не сообщил. И я зря сказал, уже пожалел. Забудь, если можешь. Слушай, а поехали с нами? Всего на пару часов, Базука вряд ли за это время вернется. Мне кажется, что тебе самому надо почитать нашу книгу – ты своим отстраненным взглядом точно увидишь там то, что мы не смогли разглядеть.

– Хорошо, поехали, – Андрей тоже встал.

Но за спиной внезапно раздался до отвращения знакомый голос:

– Так-так-так, и куда же вы собрались, дорогие мои?

Николай подпрыгнул и в ужасе уставился на Рудольфа. Некромант, сложив руки на груди, стоял прямо перед дверью. Как он узнал?! Или с улицы их разглядел? А Андрей как ни в чем не бывало случайно ответил на этот вопрос, словно его угадал:

– Рудольф может слышать все, что слышу я. Потому он фактически присутствовал прямо тут.

– Почему же ты сразу не предупредил?!

– Потому что об этом ты не спрашивал.

Вот некроманту вопросы задавать бессмысленно – не ответит, а только похохочет. Ник сосредоточился и сжал кулаки, готовясь ему как следует врезать и постараться выбежать наружу. Но проблема была в том, что Рудольф с ним драться не собирался – он распахнул дверь в желании просто позвать охрану. И если удастся, то Николаю уже не сбежать.

Но в проеме нарисовался Женька. Он видел, как некромант прошел к двери, схватил камень и рванул за ним следом. И теперь не растерялся – бухнул булыжником ему по голове.

– Не убей только! – Ник испугался.

Но некромант заорал и со стоном осел на пол, прижимая пальцы к окровавленному лбу. Жаль все-таки, что сознание не потерял, но бить во второй раз они не рискнули. Парни побежали на выход, чтобы успеть добраться до машины и выехать за ворота до того, как бандиты поймут, что произошло. Но Ник ведь Андрея с собой позвал, а с ним как раз их точно пропустят – все вокруг принимают Короленко за живого друга их начальства.

– Андрей, едем! – позвал Ник.

Но Короленко замер, рассматривая сверху некроманта. И тот завопил, сообразив:

– Держи их! И позови кого-нибудь!

Потом затих и тоже задумчиво уставился на свое творение. Они будто мысленно общались. Наверное, раненый Рудольф перехватывал контроль над мертвым телом, чтобы кинулся вдогонку. Но Николай с Женькой еще и убегать не начали. Наоборот, застыли на месте, когда Андрей, не глядя, протянул руку в сторону, взял с полки нелепую и неуместную здесь вазочку, размахнулся и ударил некроманта по голове. Занес руку снова и теперь шмякнул с еще большей силой.

– Нет, Андрей, нет! – Николай сообразил и бросился назад. – Нельзя! Что ты делаешь?!

– Уничтожаю мое начало, – ответил тот своим бесцветным голосом и ударил еще раз, хотя Рудольф уже распластался на полу. – О, мозги. Наконец-то. Кажется, именно их я и хотел.

Женька вцепился в спину Николая и за счет этого смог устоять на ногах. Но смотреть на то, как зомби пытается добыть из-под кости серое вещество, не сумел. Вот только продолжалось это совсем недолго – после короткого чавканья Андрей тоже завалился на пол. Николай просто торчал посреди дверного проема, глотая воздух. Женька жмурился и пытался заново себя осознать. Вот это они устроили диверсию. Электропроводку-то, может, еще и не закоротит, зато все остальное закоротило.

– Эй, у вас там все в порядке? – крикнул охранник от ворот.

Николай повернулся к другу и шлепнул его по подбородку, прошипев:

– Соберись, Жень, иначе не выберемся.

Тот втянул всю силу воли в горло, с трудом вдохнул и выкрикнул:

– Да. Мы просто решили все-таки дождаться Захара с Андреем, давно не общались!

Сразу покачнулся, но Николай его подхватил, сделал шаг назад и ногой захлопнул дверь. Отпустил, чтобы тот стекал по поверхности вниз, подошел к окну.

– Кажется, они ничего не заметили. Немного ждем и уходим. Жень, приходи уже в себя, тут надо вместе подумать!

Тот не говорил – он давил из себя слова:

– Нет, подожди… Андрей все правильно сказал… Начало его состояния – это не смерть, а воскрешение. И в этом случае… Ты можешь подойти и посмотреть? Мне кажется, он дышит…

Николай недоверчиво скривился. Но, тоже услышав тихий шорох, подбежал, развернул за плечо Короленко – и тот действительно уставился на него, ошарашенный таким резким переходом. А потом застонал громко:

– Как же все болит! Твою ж мать, добейте меня, как же все болит! И тошнит адски, как будто я сырых мозгов обожрался. Дай руку, сам не поднимусь.

Женька не собирался пускать слезу, но из глаз потекла невообразимая радость. Они верили, что какой-то способ есть и искали бы его, пока вообще остается надежда. И точно не предполагали, что это произойдет вот так – спонтанно, набором счастливых случайностей. Везет только смелым. И сегодня их безумная смелость принесла плоды, которые никто – даже Вера в своих предсказаниях – предположить не мог. Полоса везения вернулась на правильное место. Он вытирал запястьем нос, но улыбаться перестать не мог.

– Меня же убили… А да, вспоминаю, что было дальше, – Андрей радовал их и самого себя рассуждениями. – Стоп, а Вера где? Что с Верой?!

– А Вера охренеет… – Николай кое-как обуздал голос. – Андрюш, сможешь идти? Нам надо срочно уносить ноги.

– Не думаю, – тот нахмурился. – Мне лучше остаться здесь. Контролировать Захара невозможно, если находиться на другом конце города. Я остаюсь с ним, ребят.

– Но он сразу все поймет! – Женька поднялся на ноги. – У тебя даже глаза нормального цвета стали! Боже, можно я тебя обниму, а? И плевать, что Базука нас за сегодняшнее убьет.

– Не убьет, – Андрей соображал и говорил все быстрее. – Уезжайте. Я скажу, что сам убил Рудольфа, а потом очнулся живым. Вас здесь вообще не было. Идем, я прослежу, чтобы охрана не задавала вопросов.

Но Женька сомневался в правильности его решения:

– А ты точно сможешь ему соврать? Андрей, твой иммунитет с концом смерти наверняка иссяк!

– Давай проверим. – Короленко нахмурился. – Измени цвет двери.

Женька попытался, но ничего не вышло, потому вся троица разом облегченно выдохнула. А Андрей едва не рассмеялся:

– Вы только посмотрите, я снова антидот. То есть от духов даже смертью не избавишься? Он вернулся вместе со мной, как приклеенный. Ну ладно, попытаемся хоть этот бонус использовать. Сила Захара намного сильнее моей, потому дуйте, мне надо сосредоточиться и поразмыслить, в каких темах с ним откровенничать.

Всю дорогу до дома Женька и Ник молчали, неспособные подобрать подходящих слов. Лексус зарычал, а потом замер за квартал до мастерской. Николай взял телефон, позвонил отцу и полным счастья голосом сообщил:

– Пап, я взял твои ключи, выгнал клиентскую машину, а она заглохла прямо на улице! Нет, я не радуюсь, ты чего? Ремня? Да запросто! Ага, белую. Два ремня?! Отлично, пап! Я очень перед тобой виноват, прости! Да не улыбаюсь я – это от шока, что так глупо попался!

Обещал дождаться разъяренного отца прямо на месте, Женька с хохотом хлопал его по плечу, но не утешая, конечно, а поздравляя с прекрасным осознанием, как настоящее счастье перекрывает пару житейских проблем:

– С тобой получу, если так легче станет. Ник, ты вообще представляешь?! Я вот все еще представить не могу. Вере про это не говорим – легенда должна выглядеть правдоподобно, а о том, что он вернулся, она от Захара и узнает. Или потом расскажем, когда она перестанет бегать к нему на свидания. Нет, ты представляешь, а? И в нашей команде плюс один! Кто бы мог подумать? Никаких магнитов на свете за такое не жалко!

Они хохотали до боли в животе. Просто пока не знали, что в команде Базуки тоже плюс один.

Глава 12. Аппарат абонента выключен

Вера оставалась такой же красивой и такой же желанной, но как будто утратила изюминку. И в сексе она получала образование настолько же быстро и усердно, как когда-то раньше в своей любимой высшей математике. Базука радовался каждой проведенной с ней минуте и старался просто не задумываться о том, что подобная Вера осточертеет ему скорее, чем еще недавно казалось. Хотя Андрей примерно об этом и предупреждал: Захару важно ее завоевать, а что будет дальше – потом и придется разбираться. Пока же она была далека от того, чтобы ему надоесть, за исключением тех редких моментов, когда Вера настойчиво мешала ему заниматься важнейшими делами.

– Что?! – он уставился на нее. – И ты об этом только сейчас рассказываешь? Вер, ты вообще понимаешь, что это значит – ну, если ваша троица права в догадках? Я ведь Рудольфа никогда как следует не допрашивал, а его дух тоже силен – быть может, получается скрыть настоящие мотивы.

– Ты опять все пропустил, тупенький мой, – пожурила она с нетипичной для нее улыбочкой прожженной стервы. – Наверняка он просто не помнит свои настоящие мотивы. Я почти уверена, что мое предсказание на эту способность и намекало. Но что случилось со стирателем памяти, мы даже предположить не можем. Возможно, он все еще где-то рядом, или был в прошлом некроманта, или та сомнительная компания его прикончила сразу после того, как он что-то в некромантских мозгах удалил.

– Да, но меня они теребили как следует. Вряд ли вообще не помнили, для чего именно! Я срочно еду в универ, он все расскажет – какие-то обрывки воспоминаний должны были остаться. Или как следует допрошу его о прошлых похождениях в компании Других. Мне ведь и в голову не приходило его когда-либо слушать! Ты со мной?

– Нет, – она покачала головой. – Мою позицию пока не стоит открывать.

– Верно, – Захар уже спешно одевался. – Ты тогда вздремни лучше. Теперь твои сны показывают самую четкую экранизацию будущего.

– Ску-учно, – протянула Вера, надув губы. – Представь, как скучно жить, если знать наперед обо всем, что произойдет? Оставь наличности – я лучше по магазинам и салонам прошвырнусь. Когда-то взялась за себя, да потом бросила, лохушка паршивая. Уже завтра ты меня не узнаешь!

Этого Базука и опасался – что в какой-то момент совсем ее не узнает и не сможет вспомнить, зачем же она его душе так требовалась. Но положил на стол бумажник и придавил сверху кредиткой – пусть его девочка развлекается, уж духу в нем определенно понравятся любые ее изменения. Да, она все так же любима и желанна, только в глазах пропал какой-то огонек вечного осуждения, а без него она слегка не та – к этой Вере придется еще привыкнуть.

Он спешил, пролетал на красный, торопясь скорее заполучить некроманта на допрос. Даже если тот представления не имеет, о чем рассказывать, – все равно Захар по крупицам вытащит из его головы всю пользу. Не зря все-таки ботаны называли его дураком. Это как же можно было держать под боком чувака, который никогда особенно не нравился, но ни разу не послушать его историю?

Бросил машину у забора – охрана загонит. Но ворота перед его носом распахнулись, выпуская одного из сутенеров, за которым плелись угрюмые шлюхи, как гусята за гусыней. Мужчина впереди процессии вздрогнул, не ожидая его сейчас увидеть – и это Базуке очень не понравилось. Но тот, повинуясь силе, принялся сам рассказывать без необходимости задавать вопросы:

– Уходим, да. Спасибо за попытку, Захар Максимович, но мы без вас раньше справлялись – преспокойно справимся и теперь.

– С чего вдруг крысы с корабля побежали? – Базука нахмурился.

– Вы для начала между собой разберитесь. Предвижу рамсы такого уровня, что никому здесь не поздоровится. Еще и электрику закоротило. Фигли тут делать без света? Надеюсь, останемся без взаимных обид.

Без света? Муниципалитет все-таки очнулся и решил исподтишка гадить? Так это не вопрос – все можно уладить, зря Захар до сих пор шишек жалел. Но о чем еще сутенер вякнул? Обескураженный и ничего не понимающий Базука прошел по инерции еще несколько шагов, увидел возле здания людей, которые тоже с вещичками спешили на выход, но при его появлении застыли и начали мяться на местах, насвистывая в воздух, изображая беззаботную прогулку. Захар очнулся и схватил за локоть охранника, притянул к себе:

– Что здесь происходит?! Какие еще рамсы – между кем?

– Так… между вами, – тот и боялся говорить, и не мог совладать с языком. – Рудольфа убили. Кирилл уже полчаса пытается до вас дозвониться.

Кровь отхлынула от лица. Он сам убавил звук на телефоне, чтобы мелкие проблемки не мешали ему наслаждаться Верой. И такое пропустил. Захар в хрипе не мог узнать свой голос:

– Как?.. Кто? А Андрей… Черт, где Андрей?!

– Так он и убил. Сидит, вас ждет.

– Чего?..

– Ну да, он даже не пытался сбежать. Вы уж давайте между собой сами. А я лучше охранником в супермаркет устроюсь. Там зарплата меньше, зато соцпакет. И электричество.

Как раз о соцпакете Базука и думал, пока передвигал ноги. Распахнул дверь в апартаменты, куда сам заселил Андрея, и в полной мысленной тишине рассмотрел друга, сидящего на кровати. Перешагнул через тело некроманта – того даже убрать никто не додумался. А сам пытался сделать вдох и выдох, затем еще раз вдох и выдох. Он и с расстояния в несколько метров видел, что Андрей не ушел вслед за создателем. Скорее наоборот: заметно посвежел, обзавелся совсем забытой улыбкой, а главное – его глаза блистали самым человеческим, самым приятным серым оттенком, а не были полупрозрачными мутными стекляшками.

Захар пошатнулся, осел на ближайший стул, а выдавить смог только:

– Как?

Друг тихо рассмеялся, отчего в груди заболело:

– Вот так, Захар. Сам не знаю, как такое произошло. Он пытался надо мной контроль перехватить, а меня как будто прорвало. Инстинкт какой-то – расколоть череп и добраться до его мозгов. Добрался. До сих пор тошнит.

– А-а, – выдохнул Базука и потряс головой. – Мне же об этом говорили… Ты свое начало должен был уничтожить. Неужто в прямом смысле?! Погоди, я сейчас соберусь, погоди… И ты вернулся?!

– Как видишь.

– Вижу, – он смотрел на Короленко и наблюдал на его премерзкой морализаторской физиономии всю гамму человеческих эмоций, которые уже и не надеялся там рассмотреть. И просто говорил вслух, чтобы мысли каким-то образом прозвучали рядом с его ухом и заставили их принять: – И ты вернулся… Это что-то из их книги. Но ты здесь… Почему? Логичнее было бы предположить, что ты перевыберешь сторону.

– Логичнее, – согласился тот. – Так и хотел. Но передумал.

– Почему же?

– Потому что ты с момента моей смерти ни разу не допустил мысли меня бросить. Каким бы я был лучшим другом, если бы отвернулся от тебя… – он подбирал правильное окончание фразы несколько секунд: – с момента, как осознал твою полусмерть.

– То есть из благодарности? Но ты же знаешь – я тебя просто использовал.

– Именно так ты и должен был сказать, – Короленко усмехнулся. – А еще я сейчас соображаю иначе, не могу абстрагироваться от эмоций. И понял кое-что, на что не обращал внимания раньше. Именно тебя злой дух почти и не изменил. Ты, по сути, и в прежнем состоянии был способен творить то же самое. А это означает, что все, кто делал ставку на твою личность, ни разу не ошиблись. И я не ошибаюсь, продолжая считать тебя лучшим другом.

– Я рад… – прошептал Базука еле слышно. – В смысле, я действительно рад. И насрать на то, что ты моего главного осведомителя кокнул. Но теперь я тебе не смогу доверять, это ты понимаешь? Ты же в любой момент переметнешься.

– Не доверяй. А я не буду доверять тебе. Мы как-то и без этого неплохо раньше справлялись. Но и на мозги тебе капать ты мне не запретишь.

– А, точно… Тогда я лучше пойду. Капай себе сам, я вот по назиданиям вообще не соскучился.

Базука вывалился на улицу, прошел дальше, не обращая ни на кого внимания. Вспомнил о важном, вытащил смартфон.

– Вера, – позвал он, когда его девушка сняла трубку. – Бросай шопинг и ложись спать. У нас больше нет информатора.

– Что? – она звонко рассмеялась. – Ты так увлекся, что его прикончил? Ах, Захарчик, ах, затейник!

Он не выдержал и заорал, чтобы перестала ехидничать:

– Спать ложись, говорю! Ты слышать плохо стала?!

– Так ты на меня теперь и орать взялся? – Он сразу представил, как ее губы надуваются. – Может, еще и по роже бить начнешь?

– А чему ты удивляешься?! Я есмь Зло! Только, похоже, меня тут никто всерьез не воспринимает! Вам весь город к чертям собачьим расхреначить, чтобы слушаться начали?!

Она просто бросила трубку. Тоже с характером, змея подколодная.

С универа можно валить. Надоело здесь. И собранная толпа уже поперек горла – даже задерживать неохота. Жалко только клиентуру, которую по крупицам собирали, но это дело наживное. Да и отцу сразу такая конкуренция не нравилась, хотя вслух он только одобрял.

– Андрей! – Базука уже обуздал шок и бодрым шагом вернулся. – Мы отсюда уезжаем, придумаем что-то поинтереснее. Но для начала надо все обыскать. Если Рудольф с кем-то еще общался, то у него должно быть средство связи. Ищем везде – каждый сантиметр надо осмотреть, он мог спрятать рацию или мобильник где угодно.

Он и каждого пойманного бандита на этот предмет допросил, но все, как один, утверждали одно: левая рука Базуки общался только с местными и никуда без Захара не выезжал. Здание пустело, но они упорно шли из одной бывшей аудитории в другую, осматривая все возможные тайники.

– Его кукловод – шлюха? – нервно предположил Базука. – Он только со шлюхами проводил больше времени, чем со мной.

– И такое возможно, – согласился Андрей. – Но еще вернее, что память ему подтерли до знакомства с тобой. И Другие в той теме тоже были замешаны. Никакого кукловода сейчас уже может и не быть. Но пугает то, что он вообще был!

Захар с подозрением покосился на друга, неуверенно заметив:

– А ты и правда со мной. Ценю. Ты на примере нашего почившего товарища мог наблюдать, до чего доводит людей одиночество. Я, скорее всего, именно одиночества и боялся больше всего. Какой смысл разносить к херам мир, если никто не будет тому аплодирующим свидетелем?

– Про это мы еще поговорим. Про мир, который мне, между прочим, очень нравится – после смерти так прям ваще тащусь. Кстати, а откуда ты узнал о том, что в мозге некроманта что-то там подтерли?

– Кое-чьи догадки, – таинственно ответил ему Захар. – Я тебе не доверяю, помнишь?

– Помню-помню. Стой, вот в этом крыле у нас был бордель, будь особенно внимательным, он сюда чаще всего бегал.

Телефон они все-таки нашли, правда на поиски истратили почти сутки. А он и не был особо спрятан – обнаружился в выдвижном ящике стола, стоявшего в коридоре. Модель очень старая, Захар покрутил в руках.

– Думаешь, его? – уточнил у Андрея, включая экран. – Или кто-то просто забыл?

– Не исключаю. Но он работает, а таких уже лет десять не выпускают. Что-то сомневаюсь, что из нашего контингента хоть кто-то не заработал на приличный сотовый.

– Логично, – Захар согласился, рассматривая мобильник. – Запаролен. Но это не проблема. Есть умельцы – разблокируют. Едем отсюда. А то здесь труп – скоро пахнуть начнет, как, впрочем, и при жизни пах. Пусть уж городские службы тут сами разбираются, куда его пристроить и как заново стены городить. Мы просто уходим. Надеюсь, мой широкий жест они оценят.

Умельцы распаролили старинный кирпич за считанные минуты. И парни сразу же посмотрели список вызовов – один и тот же номер, ни единого исключения. Базука тотчас набрал, но разочарованно выдохнул, повторяя за механическим голосом из трубки:

– «Аппарат абонента выключен, или нах». И здесь только входящие, ни одного исходящего.

– То есть тот человек звонил сам, а Рудольф ему – никогда. Это тоже о чем-то говорит.

Захара после бессонной ночи клонило в сон, но он щурил глаза, чтобы довести машину до места назначения и уже там бухнуться спать. Накинул свою версию:

– Это может говорить о чем угодно, Андрюх. Может, ему жена названивает, алименты требует. Вот что я за табуретка такая? Я даже ни разу не спросил его, был ли он женат! Ты мог грохнуть его на часок попозже?

Короленко тоже зевал:

– Уж простите великодушно, что не угодил. Но последний вызов был месяц назад. Значит, всего месяц назад тот типок все-таки крутился где-то рядом. Не так уж много времени прошло, потому просто ждем нового звонка. Или это вообще не телефон Рудольфа.

– Очень на это рассчитываю. Меня не покидает ощущение, что весь этот абсурд, весь этот тупой арт-хаус, который с нами случился, срежиссирован кем-то безумным. Я даже буду рад узнать, что это не так, потому что сейчас чувствую себя какой-то марионеткой с деревянными ручками-ножками.

– Вот тебе еще одна причина, почему я остаюсь с тобой. Напомню, что я пострадал больше всех. И уж точно, если за этим кто-то стоит, то я предпочту оказаться в первом ряду тех, кто его запинывает, – Андрей всмотрелся в лобовое стекло. – Мы едем на склад, правильно? Означает ли это, что ты по каким-то причинам не хочешь везти меня в свою квартиру? Неприятненько.

– В качестве трупа ты мне больше нравился, – Базука усмехнулся. – Просто на складе удобнее.

– А там кто? Неужели Вера? Вы все-таки сблизились? А чего молчал? И только не надо мне чесать про какую-то другую девушку – не поверю, ты же на ней зациклился.

– Назад в трупы-то недолго вернуться, Андрюш, – ласково намекнул Захар. – Но, кстати, о Вере, раз напомнил. Ты как, ничего, что я твою бывшую тебе уже никогда не отдам? Вообще-то, ты за нее погиб, это чего-то стоило.

Короленко отвернулся к окну и промямлил:

– Да ничего, переживу. По сравнению со смертью какой-то романтический провал – уже терпимо. Я даже не вспомнил о Вере, пока о ней речь не зашла.

Захар покосился на него и промолчал. Но уголки губ раздвинулись в задумчивую улыбку. Прокололся Андрюша. Ни на чем прокололся, хотя и умник, каких поискать. Вот прямо сейчас он соврал, а это означает, что его сила вернулась к жизни вместе с ним. Способность Базуки невероятна – и если ему понадобится, то он из друга вытянет все что угодно. Просто пока не нужно. Каждому требуется личное пространство или хотя бы иллюзия этого пространства. Потому лучший друг им и остается, зато легкое вранье между ними будет помогать держать себя в тонусе.

И Вере про чудесное воскрешение лучше пока не знать, зачем любимой стервозине такое искушение? Это прежняя ее версия не морочила бы никому голову и выбрала бы одного, а вот Вера два-ноль запросто может додуматься до того, чтобы чередовать страстных брюнетов с вялыми, но романтичными блондинами.

Глава 13. Чудесный день сплошных озарений

Вере повезло – у нее теперь были две разнородные компании на любое настроение. И поскольку Захар уже дважды скинул вызов, она просто решила изменить круг доверенных лиц, так сильно ей не терпелось поразить хоть кого-нибудь узнанным.

– Жень, вы с Ником где? Сейчас приеду, – пообещала она в новенький смартфон. – Вы просто выпадете в осадок, обещаю!

По телефону сообщать не хотелось, ей нужно было рассмотреть их круглые глаза и полное поражение ее значимостью. Стоило только подъехать к мастерской отца Ника, как она сразу отвела обоих в сторону и больше не сдерживалась:

– Мне сон приснился, и это что-то! Натуральный прорыв, а не всякая мелочь! – она осмотрелась и задумалась: – А что вы здесь делаете?

Ник объяснил с мрачным видом:

– Отец попросил мыть здесь полы каждый вечер. Месяц без выходных – и тогда он со мной разговаривать начнет. А Женька так, компанию составляет.

– Попросил? – Вера скривилась. – А послать? Но ладно, не суть. Слушайте меня, мои скучные товарищи. Мне снился Андрей Короленко! Думаю, он выглядел старше, чем мы привыкли. С другой прической – кстати, вообще ему не идет. Представляете, никакой челки, стриженный почти под своего отца – бе!

– Ты теперь прически предсказываешь? – Женька ее поторопил. – Вер, к чему клонишь-то?

– К тому, что он старше! Немного изменившийся, другой. Вы все еще не вдупляете? Мне снился Короленко – и он живой! Обстоятельства стерлись. Но он со смехом кому-то рассказывал старую историю – о том, как убил некроманта. Теперь вдупляете?

Приятели переглянулись, а их круглые глаза, которые они вперили друг в друга, Вера списала на ожидаемый восторг. И потому продолжила:

– Мы все трое не поняли, а в книге ведь было сказано яснее ясного: Андрей должен быть достаточно храбрым, чтобы уничтожить свое начало. Некромант и есть начало! Алё, что вы так уставились на меня? Идем, мы ж его воровать вроде собирались, когда разгадку найдем.

Друзья вели себя как-то странно и почти виновато улыбались.

– Мне в мастерской убраться надо, – оправдался Ник. – Зачем именно сегодня воровать?

– Да и какой смысл? – поддержал его Женька. – Если Андрей вернется, то вернется. И с чего такая уверенность, ведь твои сны никогда не сбываются абсолютно точно?

– Этому можно доверять! – припечатала Вера, не понимая, что в их неловких позах ей кажется странным. – Вы сбрендили? Какая уборка – я нам тут бизнес-план на троих сообразила! Ну не хотите сегодня Андрея воровать – пойдем казино ограбим. Да пошутила я, пошутила, чего так вылупились? Хотя можно было бы для разнообразия.

Но Женька отвел взгляд и задумчиво почесал висок:

– Есть проблемы посерьезнее, Вер. Базука и все его шестерки освободили универ. Просто ушли оттуда. А это означает, что он задумал что-то более грандиозное. Как бы нам тут всем не содрогнуться.

И Николай глянул на нее искоса, слегка прищурив глаза:

– А ты, случайно, не знаешь, где он? Больше не объявлялся? Он ведь взялся за тобой ухаживать.

– Не знаю, – Вера закатила глаза. – Давно уже не видела. И чего вы такие тоскливые оба? Ладно, поеду я домой – за Сережкой присмотрю. Удачи тут со швабрами.

Они смотрели ей вслед и не могли не отмечать, что подруга заметно изменилась – и дело точно не только в собранных на затылке волосах, как она раньше не носила. Но дружно пришли к выводу, что она просто для своего тайного бойфренда прихорошилась.

Вера же не оглядывалась и соображала другое. Пацаны что-то скрывают, странные они какие-то. Видимо, уже обо всем догадались – и теперь будут держать ее на расстоянии.

Не беда. Вычеркнув этот круг общения, Вера снова набрала номер Захара. И на этот раз тот соблаговолил взять трубку.

– Тебя где носит? – прикрикнула она. – Мне сегодня такой сон приснился – с ума сойдешь. Подробности при личной встрече! Подойдет любой хороший ресторан.

– Любимая моя, – Захар говорил вкрадчиво. – Прости, совсем некогда. Развлекись сегодня без меня, хорошо?

Вера остановилась, задумчиво ковырнула острым каблучком щербатый асфальт. У нее возникло странное ощущение, что и этот решил ее кинуть – а он-то почему? Предположила:

– Задумываешь что-то более грандиозное, чем захват универа?

– Примерно так.

Задумывает что-то, и без нее. И чего, спрашивается, озабоченным кобелем столько времени круги нарезал? Чтобы тут же потерять интерес? Вера пока не хотела в это верить – ей-то Базука по-прежнему нравился, а в качестве любовника – так вообще оргазм с первого взгляда. Потому она пока не сдалась:

– А если я знаю способ, как вернуть Андрея? – закинула удочку хитрым голоском.

Но он почему-то и на это не клюнул – хмыкнул только и отговорился:

– Не до него сейчас. Я завтра позвоню.

Вере повезло – у нее были две разнородные компании. Но, по всей видимости, обе ее извергли из своих рядов, как лишнюю деталь. Она решила, что всем следует отомстить, а Базуку вернуть обратно к ноге – там его место, хоть песик и зубастый.

Но пока просто отправилась в бар. Джентльмены предпочитают блондинок. Одна в наличии как раз имеется. Можно весело подинамить, а можно кого-нибудь и затащить за угол, чтобы там дать под дых и обчистить карманы. А уже потом с чувством не зря потраченного дня отправиться спать – конечно же, в шикарную квартиру в центре, с нее съезжать к родителям Веру не заставит даже экскаватор. И понадеяться, что новый сон даст почву, как этих всех утырков, которые типа друзья и возлюбленные, одним махом уесть.

Но на следующий день она после пробуждения долго лежала и смотрела в потолок, пытаясь переварить новое предсказание – не очень-то легко жить, когда они сыплются настолько часто. Всего секунда, одно почти призрачное движение, но зато какое осознание – прямо лежать теперь до самого вечера и переосмысливать.

А ведь в дурацкой книге об этом тоже было написано, но стало понятно только тогда, когда картинкой плашмя в мозг ударило. Вначале Вере привиделась горгулья на музее – видимо, просто намек на тот счастливый день, когда они источник знаний откопали. Но потом кадр сменился – и сразу расставил по местам разрозненные куски. Не просто так некромант прицепился к Базуке, он ему был нужен для вполне конкретной цели. Захар сам признавался, что его сила растет, он теперь может ее регулировать, но его злой дух еще вызревает, только наполняется мощью. И уже очень скоро он сможет вытягивать из людей трофеи – не только правду, но и способности, если таковые имеются. Забирать себе, если пожелает, или отдавать другим, если они докажут свою пользу. А вот о последнем в книге не упоминалось. Вера видела, как обескураженный Андрей без труда изменил цвет своей рубашки и уставился на упавшего на колени Женьку. Жаль, Рудольф не дожил до того момента, когда избавился бы от своей отвратительной силы и получил бы что-то стоящее. Базука на это способен, хотя и сам пока не догадывается! Единственное, чего он не может: убрать из себя свой собственный злой дух. Но он и не захочет. Вера могла судить по своему состоянию: кто же, заполучив такую свободу от морали, вдруг начнет мечтать себя заново загнать в какие-то тупые рамки? Захару Максимовичу Бойкову повезло невероятно – дух внутри него становится чем-то наподобие центрального процессора, к которому можно подключать неограниченное количество пользователей. К сожалению, только по его желанию.

Она опомнилась, села. Посмотрела на молодого человека, дрыхнущего рядом. Не смогла припомнить его имя, взяла подушку и решила накрыть его симпатичное лицо – посмотреть, как перед смертью дергается. Но потом одумалась, не поддалась неразумному искушению. Куда труп-то девать? Опять в окно выкидывать? Но у нее нет сверхспособности затыкать свидетелям рты, а на дворе белый день.

– Эй, проснись! – она с силой толкнула в голое плечо. – Проснись, говорю, и уматывай! Конец развлекухе.

Парень разомкнул длиннющие черные ресницы. Да, точно, она его в баре как раз за красивые глазки и выбрала. Но теперь следовало как можно быстрее вычеркнуть эту мелкую шалость из своей биографии:

– Проваливай! – почти вежливо попросила она и добавила аргументов: – Если мой парень тебя здесь застанет, то точно убьет. Я не преувеличиваю. Это не тот случай, когда громкие слова добавляют для красноречия.

Он уставился на нее сонными глазами:

– Парень? Вера, у тебя кто-то есть? А я-то обрадовался, что наконец-то нашел прекрасную девушку, с которой можно поговорить о философии и геополитике…

Во дебил… И чего она в нем нашла? Хотя для скрашивания плохого настроения он вполне сгодился.

– Есть парень, да. И это его квартира. Потому просто встань, найди трусы и беги как можно быстрее. О тебе забочусь.

– Ну ты и стерва… – прошипел он недовольно, но все-таки начал собираться.

После того как он свалил, Вера выдохнула с облегчением. До этого сна казалось, что ничего страшного, если Захар их застукает – ну поорет немного, разозлится. Хотя на что ему злиться? Он ведь сам из Веры сделал незакомплексованную страстную натуру без стоп-слов в настройках. Но теперь с ним лучше не ссориться. Она же выбила десяточку! Как такого отличного возлюбленного можно упустить?

– Захар, – она протянула в телефон нежнейшим голосом. – Так сильно по тебе соскучилась! Но мне кажется, я тебе надоела.

– Да нет, Вер, просто навалилось здесь все подряд. Прости, родная. Давай вечером увидимся?

– Не стоит. Я ведь понимаю: дела есть дела. Ничего, подожду тебя.

Встречаться с ним ей пока нельзя. Он ее своей силой не давит, но все равно случайно может вылететь, что она теперь собирается его использовать. Захар очень не любит, когда на нем ездят. А как же не ездить, когда он такой подходящий? Интересно, какую же способность она захочет в подарок в первую очередь? Определенно ту, что забрал у нее Николай. Ей надо безапелляционно нравиться парням – как раз с Захаром управиться будет проще. А потом они поедут кататься по миру, искать таких же счастливчиков с интересными силами – и делать из них прежних банальных простачков.

Вера так размечталась, что из ее головы поначалу вылетела горгулья на музее, как ничего не значащий факт. Но она и об этом смогла вспомнить, когда успокоилась. В ее снах теперь нет намеков, потому та отметка тоже несет какую-то важную информацию! Наверняка отсылка к первой книге, украденной в музее и оказавшейся совершенно бесполезной. Неужели там, среди ромашковых рецептов и васильковых настоев, упомянуто что-то важное? Они плохо ее читали, или не там искали, книга несет какую-то весьма значимую составляющую! Вот бы сейчас это с Ником и Женькой обсудить, втроем бы могли и допереть. Но бывшие друзья ее разочаровали. Останься они на ее стороне – она обязательно бы с ними поделилась, хотя бы для того, чтобы вместе суметь сделать выводы. Но пусть они что-то там мутят. Без настоящей силы, какой сейчас обладает Вера, они просто безобидные щеночки.

Хоть свою собственную команду сколачивай, честное слово. Вера замерла под теплыми струями душа. А ведь это мысль, раз ее вообще все кинули! В их городе вряд ли найдутся еще люди со скрытыми силами, но даже если таковые имеются, то Захар со своими связями обнаружит их гораздо быстрее. Но трудный и интересный опыт подсказывал: способности не имеют никакого значения без характера и воли, последнее и является определяющим элементом в любой победе. Так зачем ей одержимые? Особенно теперь, когда она узнала главное: Базука любому человеку сможет способности передать. А пока Вере подойдут и просто сильные духом и умом компаньоны.

Это озарение едва не перекрыло первое. Она выбежала из квартиры, даже не просушив волосы, но под палящим солнцем дискомфорта не испытывала – наоборот, летела к такси как на крыльях, строя в уме новую стратегию. Та не выглядела простой, но сложные цели банальными дорожками и не достигаются!

– Вер, ты чего здесь стоишь?

Она вздрогнула от голоса Захара за ее спиной. И поняла, что тупо пялится на цветущий куст рядом с его подъездом. И правда, чего она тут встала? Прохладно уже, почти ночь наступила. Вера поежилась и повернулась к нему с улыбкой – наконец-то и возлюбленный вспомнил о ее существовании! Базука приобнял ее, направляя к двери:

– Пойдем уже, пора тебя ошарашить невероятным известием. Ты куда-то ездила или так, на прогулку вышла?

– Не знаю… – она не могла вынырнуть из своей заторможенности.

– А как вообще день прошел?

Последнее, что Вера могла вспомнить: какого-то паренька в баре с длинными ресницами. Симпатичный. Она тогда даже подумала, что не против с ним поразвлечься. А потом провал – и теперь трещащая голова. Вера поморщилась и призналась:

– Перебрала вчера. Вот и мне довелось узнать, что такое похмелье.

– А ничего нового не снилось?

– Вроде нет… – и в этом она сомневалась. Она даже не помнила, как вернулась в квартиру и легла спать.

– Ну ты даешь, подруга, – Захар со смехом присвистнул. – Нагоняешь все годы занудства? Хоть бы меня дождалась. Ладно, я сказать хотел – твой вчерашний прогноз уже сбылся. Вернулся Андрей, живой и здоровый. Это он некроманта крякнул.

Вера восхитилась и забыла о своей легкой тревоге:

– Прикольно! А может, тогда как-нибудь с ним тройничок организуем? Он мне до тебя очень нравился.

Захар впустил ее в квартиру, вошел следом, но дождался, когда она повернется к нему и оценит выражение лица:

– Ты сейчас серьезно? Вер, ну я уж думал, что между нами все решено – любим же друг друга. Какого черта тебе еще не хватает?

– Серьезно, конечно. При тебе ж только правду получается говорить, – Вера оглядела его ленивым взглядом. – А чего ты хотел? Ты же сам меня такой сделал, мечтал меня видеть такой же, как ты. Так получите и распишитесь.

– Что-то не заметил, чтобы я шлюхой стал. Опохмелять тебя, или уже сама справишься, раз ты теперь такая самостоятельная?

Вера не ответила, понимая, что из Захара просто лезет раздраженный сарказм. Так они еще и ругаться начнут из-за ерунды – да и черт с ним, без него проживет. Наверняка даже лучше проживет, потому что с таким сожителем невозможно утаить ни одного важного секрета, а далеко не всем ведь нужно делиться. Увидишь во сне что-нибудь суперважное или вообще решишь собственную армию сколотить, можно даже против Базуки, но ему все равно об этом выложишь. Упала устало в кресло, потерла ноющие виски. Итак, был бар и парень с ресницами, а потом сразу куст перед подъездом. А куда, простите, исчез промежуток между этими двумя картинками?

Глава 14. Отфутболенная Вера

Базука с Андреем вместе пропали с радаров. И по этой причине Женька и Николай места себе не находили – они очень боялись, что Короленко все же выдаст себя, не тот он выбрал лагерь, где получится шпионить слишком долго и без последствий. Рассуждали, что же сделает в этом случае Захар, и пришли к выводу, что Андрея он не убьет. Или не сразу убьет, поскольку до сих пор вообще никого из старых друзей так и не прихлопнул. Зато сделать из него отличного заложника вполне способен. Пугала и тишина – злодеи мирового масштаба тихо не сидят, если это только не задержка перед тем, как рванет.

То есть беспокойства и без того хватало, поэтому натянутая конспирация Веры бесила сильнее обычного:

– Надоело сидеть с этими братьями! Почему рожают они, а лето в унитаз спускаю я? – она рассуждала в Женькиной квартире, закинув ногу на ногу и покачивая тапочкой. – Мне от этого всего даже прогнозы сниться перестали. То есть ущерб невозможно не замечать. Жень, кстати говоря, ты забыл и мне перекинуть книгу – ну, для подстраховки.

– Конечно-конечно, как только руки дойдут, – в очередной раз он попытался уйти от темы.

– Так сейчас и перекинь! – Вера с подозрением прищурилась. – Тридцатисекундное дело! Или давай я сама.

Он уже был готов высказать ей свои опасения, но не выдержал Николай – встал между нею и компьютером, вдохнул резко и рявкнул, чтобы даже не подумала прорываться к их главному источнику знаний:

– Пусть лучше у нас остается. Зачем тебе? Бери вон ксерокопии и читай. Мало?

Веру уже и раньше немного смущала густая атмосфера, с недавних пор царившая в этом кругу, но теперь она решила взяться за нее всерьез. И потому встала, оправила новую брендовую блузку и заговорила с нажимом:

– Николаюшка, радость моя, возникает легкое ощущение, что ты мне не доверяешь.

– Конечно, не доверяю! – заорал он, отпустив последний контроль. – Ты за кого нас принимаешь? Ладно, ты Базуке все наши рассуждения докладываешь – а как не докладывать? Но на кой хрен тебе книга понадобилась? Сама, что ли, не понимаешь, что не сможешь ее от него утаить?!

Вера отступила на шаг и прохладно улыбнулась. Ей приходило в голову, что друзья и проследить могут, и сами догадаться, поскольку знают ее как облупленную. Но пока можно утешаться тем, что они, кажется, далеко не обо всем догадываются. И это надо проверить. А их сотрудничество разрушать точно ни к чему – не время еще, особенно когда с ней происходит что-то непонятное.

Женька тоже встал, сложил руки на груди, но он говорил гораздо спокойнее – раз уж друг сдался, то теперь обратно уже не повернешь, и лучше уж не сжигать мосты, а просто дать старой верной подруге понять, почему их так подобное раздражает:

– Вера, но это действительно обидно. Почему ты от нас скрываешь? Как будто мы не способны понять и начали бы тебя осуждать…

Ник перебил его громко:

– Да такое невозможно понять и не осуждать! Вера, очнись! Чего ты вообще пыталась добиться, с ним встречаясь? Вы нравитесь друг другу, не можете держаться поодаль, я это могу представить. Но ведь при нем все наши тайны и рассуждения сами собой вылетят! Как мы победим врага, если он знает о каждом нашем ходе?

Женька тоже терпеливо ждал ответа, рассматривая ее лицо пристальным взглядом. Вера вздохнула и разыграла крайнюю степень огорчения. Она надеялась, что со стороны будет напоминать приступ чувства вины.

– Я знала, что не поймете. Но чувствовала, что поступаю верно. В нем есть хорошее – верите вы в это или нет. И я собиралась культивировать в нем все оставшиеся капли добра.

– И как, получилось? – Женька уточнил скептически.

Вера едва не расхохоталась, отвернулась к стене, чтобы скрыть усмешку.

– Не учла маленькую загвоздку: когда смотришь в бездну – бездна в тебя тоже попялиться не откажется. Как два рыбака, которые кинули друг в друга крючки, и один опередил на сотую долю секунды.

– Ты сейчас о чем? – Николай сбавил тон.

Но Вера поспешила успокоить:

– Ни о чем конкретно. В смысле, назад его все равно не вернешь, а добро культивируется не особенно скоростными темпами. Но давайте начистоту, вы тоже ничего не добились.

На этот раз многозначительно улыбнулся Николай, но смог промолчать. Припомнил еще аргумент для продолжения спора:

– Интересно, а свои сны ты кому первому рассказываешь – нам или все-таки ему?

– Сны… – задумалась Вера и снова села. – А вот ничего мне не снится, даже странно.

Николай тоже успокоился и упал на стул.

– Что тут странного? – он пожал плечами. – Бывало, что тебе и неделями вещие сны не приходили, все в пределах нормы.

– Бывало… – согласилась подруга, но было похоже, что ее этот вопрос очень тревожит.

А Женька рассудил, что раз они все равно главную карту открыли, то можно и немного поднажать, чтобы вернуть союзные силы на прежнее место:

– Вер, мы провернули кое-что грандиозное. И еще у нас есть идея про Захара, которая скорее всего верна на девяносто процентов.

– Так рассказывайте! – оживилась она.

– Так не расскажем, – он покачал головой. – Ты разве не понимаешь наши опасения?

Она подняла ладонь и произнесла, пафосно вытаращив глаза:

– Мамой клянусь, что ему не передам. Ребят, ну вы чего? Поверите, если сообщу, что Захар меня действительно любит и в моем присутствии почти выключает свою силу? Да и вообще мы с ним отнюдь не разговорами занимаемся при встречах, – она отстраненно улыбнулась и добавила: – Уж о самом важном я точно смогу промолчать. А лучше вообще больше с ним видеться не буду, папой клянусь!

– Ну да, – Николай усмехнулся – он смотрел на нее и никак не мог понять, что же в ней ему не нравится. Вроде бы та же Вера, но какая-то другая. – Клянись чем угодно, но если ему понадобится, то он найдет тебя, а ты ему с удовольствием все выложишь. И уж как-то слишком дико выглядит твое нежелание это признавать. Я лично вижу только один выход: уехать куда-нибудь на дачу к Женьке, приковать тебя наручниками к батарее и никогда из поля видимости не выпускать. Вот тогда и делиться секретами с тобой можно. И держать там тебя вечно, а то ж ты как будто в сказку с прекрасным принцем попала и никак не хочешь видеть, что он вообще ни разу не прекрасный. Мне лично кажется странным держать друга как животное на привязи неизвестно сколько времени, но ты сама согласна?

– Почти, – она посмотрела на него с вызовом и каплей веселья. – Но только я вижу еще один выход, куда более действенный. Отпусти свой дух. Я сразу же влюблюсь в тебя и буду ходить за тобой хвостиком. Ну, раз вы в мою выдержку не верите.

– Очень смешно! – Женька закатил глаза, но подумал и напрягся, переспрашивая: – Ты ведь сейчас пошутила, да?

– Пошутила-пошутила, – она вздохнула. – Угомонись.

– Очень несмешно! – изменил он свое мнение. – И больше подобного не смей говорить. Ты-то знаешь, что дух обратно в клетку загнать уже невозможно! Фатальное решение, после которого человека уже не спасти!

– Ага, – Вера едва сдержала скепсис. – Вот только Базука меньше всех похож на того, кого надо спасать. Ладно, забейте. Так какой план? Или так и будем изображать, будто мы не лучшие друзья? Голова от вас разболелась, будто с похмелья. Поеду я тогда… – она глянула иронично на Ника: – Домой, не к Захару! С чего вы вообще взяли, что я виделась с ним ежедневно?

– Тогда где ты была вчера в обед? – полюбопытствовал он, проверяя.

– Не помню, – раздраженно ответила Вера. – Реально не помню! Вчера вообще какой-то тупой денек случился. Проспала я его, что ли? Пока, ребят. Надеюсь, что вы остынете и подумаете на мой счет еще раз. Я ведь от вас не отворачиваюсь, так и вы не отворачивайтесь от меня.

Но парни побледнели и резко бросились наперерез. Женька вообще схватил ее за руку, будто испугался, что если Вера успеет выйти за дверь – тогда всё пропало.

– Вы чего? – она замерла.

Женьку подводило обычное спокойствие, да и голос заметно дрожал:

– Подожди, что ты сказала? Не помнишь или не хочешь о свидании с Базукой нам рассказывать? Это важно!

– Почему же? – она и впрямь ничего не понимала.

– Вер, ты че тупишь?! – Николай тоже начал кипятиться. – Мы же договорились – отмечать любой провал в памяти! А ты сейчас так спокойно заявляешь, что у тебя целый день вылетел?!

– Зачем отмечать? Вы что несете? – она видела, что друзья не разыгрывают панику, потому смотрела на обоих по очереди и сама понемногу начала волноваться.

– Вот теперь точно на дачу, – с трудом выдавил Женька. – Наручники по пути в секс-шопе купим.

– Вы с ума сошли?! – кричала Вера, когда они тащили ее по лестничной клетке в четыре руки. – Да не буду я на привязи сидеть! Что на вас нашло?

Но в автобусе она притихла. Сразу после того, как они ей шепотом рассказали про какого-то стирателя памяти. Дескать, именно она в своем сне увидела точное место в книге, сама же его прочитала, указала на способность. Но Вере стало жутко от того, что она даже об этом ничего не могла вспомнить, а ведь это произошло совсем не вчера! Все же дельные у нее товарищи, не зря она за них продолжает держаться. По крайней мере, полунамек на катастрофу не пропустили. Сейчас она уже ехала не в тюрьму, а в спасительное убежище. Кажется, до нее добрались, и только вопрос времени, когда доберутся до остальных – и сотрут из их голов все полезные наметки.

– Да не привязывайте вы меня, идиоты! – она кричала на них уже на месте. – Никуда я не денусь. Сама ведь понимаю, что уже была у него в лапах – мне обратно не хочется! Но давайте начистоту, парни, мы обязаны сообщить об этом Захару!

– Ты им уже хронически заболела? – Николай скрипел зубами от злости. – Он уже на расстоянии из тебя правду вытаскивать может?

– Да при чем тут это? – Вера не находила себе места от страха. – В городе есть стиратель памяти! Прямо там! Но Базука тоже не любит быть марионеткой – это дело уж точно из тех, когда с ним нужно объединиться!

– В этом я не уверен, – Женька пытался ее успокоить мягким тоном. – Вера, надо хорошо продумать следующий шаг. И все же скажу тебе еще одну важную деталь. По нашим прикидкам, в книге под трофеями подразумевались сами духи или силы, которые они дают. И если это так, то Базука когда-то сможет втягивать в себя неограниченное количество способностей! Сама подумай – наши силы ему без надобности. Но вот удалять память при его-то преступлениях – это невероятный козырь. Он про это вряд ли сам догадается, книги-то у него нет. И очень важно, чтобы никогда не узнал! А то мы своими руками сотворим из непобедимого преступника межгалактического злодея. Услышала меня, поняла? Теперь ты с нами?

Вера задумчиво кивнула, соглашаясь:

– Я всегда с вами и была. Надеюсь, что и вы со мной. Но сейчас мне очень страшно. В прошлой переделке мы потеряли одного, остальные выбрались невредимыми – и вы знаете причину такой удачи: Захар сделал всё за нас. Скольких мы потеряем теперь, если не сработаем на опережение? В туалет-то одной можно сходить, или и там будете присматривать?

Когда ночью она уснула, Женька тихонько толкнул Ника и кивнул на дверь. Ребята на цыпочках покрались по темноте к забору, чтобы между собой обсудить события дня. И Женька, как обычно, сразу вычленил главное:

– Вера очень странно себя ведет. Настолько странно, что я бы сказал… – он замолчал и после паузы поднял тон: – Но не скажу, потому что это даже в голове звучит ужасно. Я просто не готов сейчас к такой новости. Ты забрал у нее телефон?

– Забрал, – понуро ответил Ник и показал смартфон. – Не хочу нагнетать, но это тоже аргумент. Посмотри, какая модель. Я даже не представляю, сколько он стоит.

– Ну и что? Базука ей купил, – Женька все еще надеялся на какое-нибудь другое объяснение, чем то, что вгоняло весь его разум в ступор.

– Понятно, что Базука. Но разве Вера принимала бы от него подарки, зная, каким способом он зарабатывает деньги? Жень, мы должны быть готовы, что… – и он тоже не смог закончить.

На этой неделе они вернули Андрея. И теперь пожалели о той радости, которую позволили себе испытать. Они точно не готовы были заплатить за этот подарок судьбы Верой. И потому пока предпочли надеяться, что ошиблись. Подруга просто влюбилась в преступника – такое может случиться даже с лучшими из лучших. Он оказывает на нее дурное влияние, телефончик вон подкинул, новую блузку оплатил – это все можно понять и простить. В сравнении. И Вера ведь даже не пыталась сбежать с дачи, то есть она поняла все риски, обдумала аргументы и сидит с ними в этой изоляции, чтобы, как всегда бывало прежде, вместе найти решение.

Захар позвонил Вере на следующий день, Женька ответил прямо при ней:

– Наша подруга подумала и решила тебя бросить. Мы уехали отдохнуть от всей той пакости, которую ты устроил в городе.

– А самой Вере вы кляп в рот вставили? – усмехнулся тот, ничуть не расстроившись. – Понимаю! Ладно, любимочке моей вы не навредите, потому катайтесь по отпускам, разрешаю. Пусть звякнет мне, когда еще раз подумает.

И просто бросил трубку. Вера поморщилась – ей такая поверхностная реакция не слишком понравилась. Но сейчас действительно было не до сердечных забот.

* * *

На третий день решение нашлось, только не мозговым штурмом, а само по себе. Вера резко подскочила на кровати, и в предрассветной тишине ее движение мигом разбудило друзей, прикорнувших на полу.

– Что, Вер? – Ник тер заспанные глаза. – Кошмар приснился?

– Или не кошмар? – обрадовался Женька.

Она молчала очень долго и хлопала ресницами. Потом медленно повернула голову и сообщила:

– Хорошо, что мы сюда приехали, иначе он так и стирал бы мои прогнозы. Теперь понимаю, когда я ему попалась – похоже, я сама к нему приехала, союзником хотела обзавестись, дура… Нам конец, ребята.

– Да что такого ты увидела? – Женька подлетел к ней, чтобы обнять и успокоить.

Но Вера отодвинула его рукой, она выглядела ошеломленной, а голос звучал скрипом от напряжения:

– Я знаю, кто наш враг. И нам конец. Без вариантов.

– Да брось паниковать! – Ник хохотнул нервно. – Разве ты нашу смерть увидела? Нет? Тогда все будет в порядке! И твои сны никогда не сбываются в точности! Если совсем безнадегой накроет, то так и быть – объединимся с Базукой. Всегда есть выход!

Он просто пытался привести ее в чувство, такое заторможенное состояние Веры и его пугало до чертиков. Но девушка перевела на него пустой взгляд и тихо объяснила:

– С ним как раз объединяться нельзя, теперь Захар ничем нам не поможет. Стирать память умеет его отец, – оценила шок на лицах друзей, однако продолжила: – И, похоже, именно он вызвал в наш город Других. Я застала кусок его разговора с каким-то писакой. Отгадайте, какую книгу тот накатал лет двадцать назад? Потом автора разыскал криминальный авторитет и за круглую сумму выделил ему минуту долгожданной славы, заодно и все пояснения получил.

– Да ты шутишь… – Женька оцепенело пытался все объять, но никак не получалось. – Они подкинули книгу нам? Зачем?!

– Видимо, подкинули, – подтвердила Вера, хотя и сомневалась – об этом в сне не упоминалось. – Не знаю. Возможно, он делал ставку на то, что мы с его сыном в любом случае снова станем одной командой.

– Так ему бы и подкидывал!

Но Николай догадался:

– Расшифровывать эту ересь только мы и могли! Захара он считает лидером, а нас – его резервом, который можно использовать на полную катушку. Что-то типа мозговой обслуги. И он почему-то даже не сомневается, что дело пойдет по какому-то задуманному сценарию. Только мы будем считать, что всё делаем сами. А если не пойдет – не беда. Заставит забыть и начать заново. В лоб Базуку ничего не заставишь делать, да и мы от него подобного нахватались. А так вроде просто подойдем к какому-то решению. К какому же?

Вариантов ответа не назревало. Женька с Николаем припухли, пытаясь собрать воедино ошалелые мысли. У Базуки имеется только один авторитет, и у них с отцом всегда были идеальные отношения, никакого конфликта поколений. Максим Валерьевич допустил, чтобы Андрей погиб? Или точно знал, что того можно вернуть? Каким образом он управлял некромантом, ведь у того тоже была какая-то роль во всей этой постановке? А может, единственной задачей Рудольфа было заставить Захара освободить дух? Вот уж без сомнения получится достойная смена. Но Веру он уже контролировал – и пока не был заинтересован, чтобы она всё увидела. Дачная изоляция, как и некоторые другие спонтанные решения, заранее не просчитываются. Но означает это, что скоро на их поиски отправится вооруженная армия.

Вера же соображала совсем о другом. Как же ей повезло, что она освободилась до этого озарения! Теперь, если ситуация полетит в трубу, она просто выберет другую сторону. Раз Захар будет там, то и для нее местечко найдется. Этих двоих можно списать со счетов. Они ей ведь даже про воскрешение Короленко не рассказали, таинственные утырки! Или они тоже освободятся, и тогда арсенал ресурсов останется полным. Смущала и удерживала пока на месте Веру только одна неприятная мысль: она уже пыталась выбрать ту сторону, скорее всего не один раз, но ей чистили голову и отфутболивали.

Глава 15. Папа мальчика в колготках

Базука торопился, расправляя карту города по столу на складе.

– Садись, Андрюш, будешь делать то, что у тебя неплохо получается, – думать. Сердце просит чего-нибудь безумного. Потому я предлагаю варианты, а ты как независимый эксперт оцениваешь риски и рентабельность. Идет?

– Начинай уже. Ты пиццу жрешь быстрее, чем мысль формулируешь.

Захар с удовольствием кивнул и повел пальцем по границе района:

– Университетский опыт показал, что меня не устраивает тот круг общения – одни проститутки да наркодилеры с тремя классами образования. То есть планку надо повышать. Видимо, я с вами, отличниками, слишком долго общался, психику мне повредили. А что если я захвачу весь город? В какую сумму нам обойдется ограда и охрана? Зато внутри мне бесплатная рабсила – а куда они денутся? Воспроизводство населения тоже обеспечим, я в этом спец. Хотя на мою жизнь и этих хватит.

Короленко усмехнулся:

– Теперь подтверждаю: психика точно повреждена. Захар, я понимаю, что тебе нужно что-то безумное. Но разве обязательно что-то настолько глупое? Ты всерьез решил, что сможешь собрать компромат вообще на всех полицейских и ФСБ-шников в стране? Да физически не сумеешь обойти каждого. А это значит, что твою лавочку прикроют через секунду после открытия.

– То же самое ты говорил про университет, – напомнил он.

– Да, но масштабы были намного меньше. И это в любом случае было ненадолго, мы вовремя свалили – до того, как до федеральных служб слух дошел. Это еще тебе очень повезло, что успели.

– Я вообще везунчик, Андрюха! Ладно, сам слышу, что перегибаю. Тогда что делать – не высовываться? Подобрать под себя весь теневой рынок, трафики и мелких дельцов? То же самое, что в университете, только в национальных масштабах?

– По крайней мере, звучит хоть немного разумнее. Особенно про не высовываться. Не такая уж всемогущая у тебя сила, чтобы творить что в голову взбредет. Может получиться, если действовать не нахрапом, а постепенно. Серьезные люди в поле твоего воздействия даже не попадут – уговорят из снайперки раз и навсегда, и на том конец твоим приключениям. Я бы на твоем месте вообще свою способность не афишировал. Пусть от нее будет прок в действительно сложной ситуации.

– Ты прав, – Захар серьезно кивнул. – Скорее всего и начинать лучше в другом городе, а то у меня близкая родня не будет довольна. И что, ты со мной?

– С тобой, – после недолгих размышлений ответил Короленко.

– Почему же? И почему ты до сих пор не вышел на наших шахматистов?

– Думал об этом, но теперь всё сильнее уверен, что даже думать об этом не стоит, – Андрей смотрел прямо и показывал, что врать не собирается, но Базука все равно на всякий случай усилил влияние. – Я чувствую, что ты в наших заучках нуждаешься – просто как в компании людей, которых на самом деле уважаешь. Но чтобы они были с тобой целиком и полностью, ты можешь их заставить стать такими же. Не хочу их впутывать и постараюсь тебе не позволить их впутать насильно. А для этого мне лучше быть рядом и изображать твой незыблемый тыл.

Базука тоже не отрывал от него взгляда, но даже признаков фальши не улавливал:

– Допустим. Тогда почему же я из тебя до сих пор не сделал такого же, как я?

– Потому что я и так здесь. Черт знает, чем закончится эта затея, но ты в ней точно не останешься один. Сказал бы, что поступаю так из-за тебя. Но на самом деле – из-за других людей в большей степени. Я буду хотя бы стараться тебя ограничивать, когда ты начнешь перегибать палку. И даже если перегнешь, я буду стоять рядом и разочарованно качать головой. Это и называется настоящей дружбой.

Захар отвел взгляд и задумчиво улыбнулся. Вот Андрей его недавно хвалил за то, что он до сих пор не потерял последние ориентиры – а ведь не только за счет его характера такое произошло. Просто этот раздражающий тип всегда находился рядом и клевал ему мозг разумными аргументами. Настоящая дружба, не поспоришь. Это даже не благодарность – просто само собой так выходит. Но хотелось проверить, чтобы уже никогда не сомневаться:

– Нам для начала нужны стволы. Я знаю, где отец хранит лучшие и чистые от всяких баз. Возможно, там же найдем и ту партию героина, которую он после смерти Марата отмутил. Надо же с чего-то начинать.

– Ты хочешь ограбить собственного отца? – Андрей наконец-то поддался шоку.

– Не ограбить – позаимствовать, – поправил Захар. – Он даже не заметит. И мы в любом случае собираемся отсюда уехать.

Короленко не думал слишком долго:

– Ну хорошо. И не думаю, что слишком опасно, если нас с тобой там все же схватят его люди. И после уедем из города. А Вера как же? С собой силком потащишь?

– Зачем? Потом позовем уже на все готовенькое. Давай вздремнем, а ночью двинем.

Андрей улегся на спальный мешок, но уставился в потолок и решил развить тему:

– И здесь Веры нет. Она вообще знает, что я жив?

– Знает, вчера сообщил. Спи уже, а то ночью будешь как недавний зомби.

– Похоже, что она уже тебе надоела.

– Закатай губу обратно! Не так все. Ты же меня знаешь – я люблю побеждать. Веру я уже победил, потому и остыл. Но я ее люблю и буду с ней. Просто кроме нее собираюсь еще и делами заниматься.

– Ясно. Только сомневаюсь, что Вера все это одобрит. Она – не я. Она не была с тобой рядом и не наблюдала весь процесс твоего падения. Вообще не представляю, чтобы она ответила тебе взаимностью.

– Ответила! – Захар настаивал раздраженно. – Можешь не верить, но она сама ко мне пришла – и тем маневром размягчила меня, как булку в молоке. Потом, правда, опять засомневалась. Пришлось переубеждать кардинальными мерами. Поэтому мы вместе и будем вместе, а твой хотельник мы к нам и близко не подпустим. Без обид.

– Да какие там обиды? Она давно к тебе неровно дышала. А я сейчас просто счастлив тому, что жив. Но я не позволю тебе ей навредить.

Базука отвернулся на другой бок и закрыл глаза, заканчивая тему:

– Проблема была бы актуальна, если бы я сам хотел ей навредить. Спи уже.

* * *

Это было самое простое ограбление даже в их истории. Просто Захар точно знал, где стоит охрана и в какую именно пристройку им надо войти. Там без труда набрал код, отключил сигнализацию, и они просто вошли в большое помещение с сейфами и стеллажами.

– Вот нам и два пистолета, – через минуту он уже радовался находке. – Ого, прихватим и этот револьвер!

Андрей едва не рассмеялся, но ответил тихим шепотом:

– Мы за антиквариатом пришли?

– Знал бы ты, сколько он стоит, уже пихал бы его в карман. Ладно, ты прав, – он вздохнул. – А то и правда на воровство у собственного отца похоже. И без таких подарков разживемся. Патроны должны быть в том ящике. Но ты и на всякие белые порошки внимание не забывай обращать.

Здесь был склад полезных и совершенно бесполезных вещей. Какие-то старые лампы и картины – вряд ли обладающие исключительной ценностью, раз хранятся в таких условиях. Возможно, Максим Валерьевич оставил что-то как память, ему площади позволяют хранить любое количество приятного сердцу хлама. С нижней полки Андрей вытянул коробку, но и в ней оказался не героин, а стопка старых фотографий. Он посветил фонариком, чтобы рассмотреть. И уже на третьей хмыкнул:

– Интересно, а кто у нас тут в колготочках? Неужто будущая гроза района?

Базука подошел к нему, глянул из-за плеча, узнал свою розовощекую мордашку в годовалом возрасте и предупредил:

– Щас в бубен прилетит, Андрюш. Вот уже-уже летит, чуешь?

– Чую, ага, – тот едва сдерживал хохот. – Я вот тоже в богатой семье вырос, а у меня ни одной фотки в колготках нет. Может, у моих родителей на колготки денег не хватило?!

– Андрей, – Базука старался держать себя в руках. – Сосредоточься, не время для стёба. Мужики раз в полчаса полный обход делают, сюда бы не заглянули. Как думаешь, нам нужен пулемет? Вон он стоит… А мы дотащим до машины пулемет? О, а винтовка точно пригодится!

Короленко закрыл коробку с фотографиями и сунул ее под мышку, чтобы в спокойных условиях обсудить. Побежал помогать, но героина они так и не нашли, а запас оружия уже собрался нехилый. Базуке даже пришлось выбирать, что взять, а что оставить – соображал по количеству найденных патронов, чтобы над этим потом голову не ломать. Он безумен, он ведом злым духом, но именно он плюнул на себя и пошел мстить за Андрея. Тот об этом вспомнил, когда рассматривал очередной ствол, и вдруг понял, что в их отношениях недомолвкам места нет – или хотя бы в тех случаях, когда чужие интересы не страдают:

– Захар, я должен признаться. Вместе со мной вернулась и моя сила, я снова антидот. Но если хоть немного меня уважаешь, то никогда не будешь это использовать.

– Знаю, догадался уже, – удивил друг. Подумал и тоже сообщил: – Ладно, раз наступило время исповедей, тоже признаюсь кое в чем. Я заставил Веру освободиться. Угрозами. Просто не оставил ей выбора. И чуть ли не на следующий же день об этом пожалел.

Андрей замер – он подобного очень боялся и собирался предотвращать, но никак не предполагал, что им придется обсуждать уже свершившийся факт:

– Ты что сделал? Охренел?! – он забыл об обстановке и повысил голос. – Пожалел, говоришь?! Ах ты сука… ты же ей приговор подписал!

– Какой еще приговор? Не кипятись, – Базука понял, что их признания совсем не симметричны, и для своего он выбрал неподходящее время. – Все с ней отлично.

– Она же больше прежней не станет! Урод, ты вообще понимаешь, что натворил?!

Он выронил коробку и заехал кулаком в челюсть человеку, которого полминуты назад считал достойным его поддержки и сострадания. Захар удар пропустил, отшатнулся, но и сам тянуть не стал. Хотя и заорал матом, чтобы Андрей успокоился – у него странное представление об успокоении. Вот примерно так они умиротворенно и достигали гармонии:

– Гнида! Только о себе и думаешь!

– Да о ней я думал, идиот ты конченый! Она потерялась – не знала, что делать. Ей нужно было к какому-то берегу примкнуть, чтобы больше себя не изводить!

– Я тебя прямо здесь урою!

– Ну так урой! Успевай до того, как тебе инвалидность оформлю!

Базука удачно пнул его в корпус, и тот отлетел, снося стеллаж. Как раз в этот момент в помещение и ворвался мужик с пистолетом наперевес. Ну надо же, тут охрана, оказывается, не глухая – какая неожиданная осечка в плане. Захар его заметил, резко присел, но Андрей схватил с полки какую-то вазу и со стороны швырнул. Мужик от неожиданности чуть не упал, но теперь к нему подлетел Базука и треснул по голове. Они продолжали ругаться, но уже шепотом, укладывая бессознательное тело на грязный пол. А потом схватили вещи и побежали на выход, пригибаясь и не будучи уверенными, что еще кто-нибудь не заявится. И уже в этом побеге обоим было ясно, что даже такая размолвка их в стороны не развела – а это показатель.

Захар попытался уже в машине спокойнее объяснить, что произошло и как изменилась Вера. А Андрей вовремя припомнил что-то о передаче трофеев. Он об этом пока промолчал, поскольку информацию услышал от Ника. Но, вполне возможно, спасение для Веры все же есть или появится в будущем. А когда болезнь излечима, то уже не выглядит такой страшной бедой. Потому и он притих, перестал ругаться. Наоборот, чтобы отвлечься, снова открыл коробку и вытащил стопку фотографий.

– Ты ее с собой взял? – возмутился Базука. – На кой черт?

– Не сообразил, честно говоря, схватил первое попавшееся. О, а тут ты с мамой. Красивая!

– Еще бы она была некрасивая! Победительница конкурса красоты, – с гордостью вспомнил Захар.

– А моя вообще мисс Россия, – подхватил Короленко. – Мы с тобой как братья-близнецы. Моя в Израиль мечтает свалить уже лет десять, вымоталась скандалами. А может, уже и свалила – я давно дома не был.

Базука понимающе кивнул:

– А моя в Америку рванула. Моя, видать, шустрее. Мне тогда пятнадцать было. Хотя, честное слово, не понимаю, чем ей при отце плохо жилось.

– Хорошая была? Общаетесь? Моя – тихая как мышь. С другой стороны, при моем отце лишний раз голос-то и не подашь.

– Нормальная вроде. Не общаемся. Она как уехала – так про меня будто забыла. Замуж уже наверное, вышла, она так-то и в свои годы ничего, ты смотри дальше, там посвежее фотки должны быть.

Но следующими шли потрепанные, а некоторые совсем старые, черно-белые. Андрей сначала откинул группу какой-то молодежи с дикими прическами, но потом вернул снизу и вгляделся снова.

– А это что? – он показал Базуке.

– Отцовские с института. Че так пялишься? Он учился в институте – пока не отчислили в середине второго курса. Раньше-то по-зверски учили, меня вышвырнули бы уже в середине первого. Ты чего так напрягся? Вон он стоит, в нижнем ряду.

– Понятно, – Андрей вытащил следующую фотографию из той же серии снимков, там позировали всего пятеро, всем лет по двадцать. – Твой отец носил очки? Прикольно. А на стене надпись: «Шахматный клуб».

– И что такого? – не понял Захар. – В те времена все в шахматы играли – это не считалось позорищем, как сейчас.

– И сейчас не считается, – Андрей вглядывался в снимок все пристальнее, а его интонация становилась приглушенной. – Захар, сверни-ка к обочине.

– Зачем?

– Тебе надо это увидеть.

Как только машина остановилась, он втиснул ему в руки фотокарточку. Молодой Максим Бойков стоял в центре компании – с круглой оправой очков он напоминал запущенного ботаника. Но и рядом с ним разместились такие же опрятные заучки. Одна девочка с двумя жуткими тонюсенькими косичками. И три паренька – у одного даже на черно-белом снимке можно было разглядеть прыщи.

– М-да-а, – протянул Захар. – Похоже, что мой отец когда-то общался с умниками из шахматного клуба. Не силой же они его туда поставили. О черт… – он ужаснулся: – Ты полагаешь, что он был президентом этого клуба?! Вот это сейчас удар по уважению к нему!

– Захар, да забей ты на шахматы, – Короленко тыкал пальцами в самого крайнего. – Смотри. Мне не показалось?

Базука наклонился, расширил глаза и охнул:

– Не может быть…

– Или может. Посмотри, такой же пучеглазый и толстомордый. И вот он же – на общей фотографии их институтской группы. И есть еще… так, сейчас найду.

Рассмотрев тщательнее все фото, Захар был вынужден признать:

– Это он. Рудольф. Хотя здесь подписано «Иван Ручкин». Какого хрена он представился таким дурацким именем?

– Тебя сейчас это удивляет? А не то, что вообще при тебе смог соврать про свое имя? То есть его память была подчищена еще до того дня, как за нами пришли Другие! Но это еще не самое главное. Захар, твой отец и некромант были знакомы уже в институте, больше двадцати лет назад! Неужели тебе это ни о чем не говорит? Ау, вруби уже мозги! Он дружил с некромантом, они были в одной компании. Некромант потом оказался в группе Других. А кто их притащил в наш город? Почему именно в наш? Случайность?

– Намекаешь, что это отец кукловодил? Бред! Андрей, мой отец никогда бы мне не навредил, понимаешь? У меня самый шикарный папаша из всех, какие вообще существуют!

Короленко говорил вкрадчиво, чтобы снизить накал эмоций:

– А он тебе и не навредил. С его точки зрения. Мне, Вере, остальным, куче людей – да. Но не тебе.

– Есть доказательства?!

– Конечно, нет. Хотя подожди… Ты говоришь, что мать будто забыла о тебе, когда уехала? И допусти мысль, что человек его характера не всегда бывает «шикарным», как ты выразился. Но вдруг ты плохие моменты просто не помнишь?

Базука со стоном упал на руль. Андрей дал ему немного времени переварить, но затем все же толкнул в плечо, призывая:

– Не раскисай пока, мы еще ничего наверняка не знаем. Но уверен, это как раз тот случай, когда мы обязаны объединиться с шахматистами.

– И что? – Базука поднял на него тяжелый взгляд. – Отца моего убивать пойдем? Ты себя слышишь? Мы еще даже твоего не убили!

– Хотя бы обменяться информацией, – примирительно предложил Андрей, однако уже по его лицу читалось – на этом дело не закроется, а только начнется. – Как минимум, мы обязаны их предупредить. Там ведь твоя Вера! А никто из нас не знает, какие у него планы.

– Нет, – Захар взял себя в руки и выпрямился. – Отвезу тебя на склад, а сам поеду к нему. Пусть все объяснит.

– Или сотрет все, что ты узнал, – тотчас опроверг друг. – Я должен ехать с тобой, при мне любая сила дает сбои.

– Ни за что. Если все произошедшее – его рук дело, то тебя он уже один раз убил! Забыл?

– Как раз очень хорошо об этом помню. И именно поэтому считаю, что он способен на все. Один ты не поедешь.

– И с тобой не поеду, – сокрушенно признал Базука. – Ладно, ты прав, сначала нужен хоть какой-то план. А может ну его, рванем отсюда подальше, как и собирались?

Андрей промолчал. Так за всю дорогу ни единого слова больше не произнес. И без подсказок было ясно: Захар Бойков не уедет, пока до конца во всем не разберется.

Глава 16. Сил много не бывает

Захар был сам не свой. Он улегся, но уснуть не мог, и потому Андрей тоже встал и вышел к большому столу в центре склада. Взял телефон Базуки, своего у него до сих пор не было – он его после смерти не видел, а потом ему мобильник был ни к чему. Но Захар и на это движение не отреагировал. Хотя ботаникам Короленко звонить не стал: он был согласен, что сначала нужно разобраться самим, а уже потом вовлекать ребят в дело, которое может обернуться для них настоящей бедой.

Базука же рассматривал фотографии. Он давно раскидал стопку на полезные и бесполезные карточки. Из первых, то есть времен учебы отца, было всего пять изображений, которые он по очереди перебирал. Заговорил едва слышно:

– Все это страшно бесит, Андрей. Непонимание. Я сейчас пытаюсь вспомнить разговор с матерью перед ее отъездом – и ничего, просто пробел. Мне же пятнадцать было, не такой уж маленький! Но я никак не могу вспомнить, плакала ли она или, наоборот, радовалась, что наконец-то уезжает. Почему даже не звонила? Я теперь не уверен, что она вообще жива.

– Скорее всего жива, – так же шепотом заверил Андрей. – Но может вообще о тебе не помнить.

– Кажется, это и есть доказательство. Но что мне теперь делать? У меня с отцом настоящая крепкая связь, я каждое его слово хватал, он для меня незыблемый образец для подражания. Был. А что если ты прав, и между нами на самом деле всякое случалось?

– Не грузись. Это сейчас не самое важное.

– А что тогда важное? – он поднял болезненный взгляд на Андрея.

И тот со вздохом показал ему экран его же телефона.

– Я набрал в поисковике фамилии остальных с того снимка. Вышла статья про какую-то олимпиаду, а потом заметка об их смерти. Они погибли в один день, сбила машина. Ни одного свидетеля, хотя происшествие случилось днем на центральной улице. Совпадение?

– Примерно середина второго курса? – догадался Захар. – Именно тогда отец и ушел из института, сразу взялся строить свою империю. Поворот его судьбы был причиной или следствием гибели трех друзей?

– Не знаю, – Андрей не хотел пока делать необоснованных выводов. – Сейчас понятно одно – из этой пятерки выжили только двое: твой отец и Иван Ручкин. Можно только предполагать, были ли они заражены духами уже в тот момент или получили их после. Уж очень сильно эта история напоминает нашу, не находишь? Только наши шахматисты пока еще живы. И, кстати говоря, по большей части за счет того, что я тебя от этого останавливал, переубеждал, видел последствия.

Базука поинтересовался вяло:

– Намекаешь, что отец и Рудольф своих шахматистов убили?

– Вряд ли вместе. Потому что при некроманте они бы воскресли.

– А, так ты намекаешь, что отец один их убил? Вот прямо сразу полегчало. Хотя я его и понимаю – мои меня тоже страшно раздражают. Если те были такими же неугомонными моралистами, которые никогда не останавливаются, тогда… Подожди! Но что от меня нужно было Рудольфу? Ведь он крутился рядом, лебезил, настаивал, чтобы я с шахматистами обошелся как можно жестче, а лучше бы убил. Зачем ему это было надо, если в его памяти было стерто все самое главное? Ведь иначе он бы обо всем мне рассказал! Я уже говорил, что ты его совсем не вовремя грохнул?

– Наверное, он помнил о чем-то одном – например, стать тебе близким и незаменимым другом.

– Зачем же? Если он уже моему отцу таким другом стал?

– Без понятия, хотя подожди… – Андрей посмотрел на него внимательно и осторожно продолжил: – Есть подозрение, что ты можешь забирать способности.

– Откуда такая информация? – Базука прищурился.

– Не спрашивай, тогда мне не придется чувствовать это давление на голову, – Андрей предупредительно вскинул руку. – Но это настоящий мотив для него! И, возможно, не единственный. Ведь заставить тебя это сделать нереально, можно только попросить, а пойдешь навстречу ты тому, кого уважаешь. Он мог быть подослан твоим отцом, но подробности они предусмотрительно утаили, оставили только генеральную линию поведения.

– Допустим. А ботаников убивать зачем? Тебя так вообще конкретно замочили. Это кому было надо – отцу или Рудольфу? Последний, кажется, про твое возможное воскрешение действительно не знал. Или это тоже подтерли?

– Не представляю, – Короленко развел руками. – Могу только предположить, что некромант себе пытался расчистить место. А твой отец мог просто захотеть, чтобы ты повторил его опыт – убрать тех, кто мешает.

– Не-ет, – задумчиво протянул Базука. – Не похоже. Он много раз повторял, чтобы я за них держался. Ничего не понимаю! Видишь, другого варианта нет? Я завтра же еду к нему и просто спрашиваю, мне нужны ответы. Уговорил, ты едешь со мной. А то получится глупо: он мне все честно расскажет – потому что у меня такая способность, а затем я начисто об этом забуду – потому что у него такая способность. Стой там и хотя бы немного нас обоих глуши. Только пулю не прохвати, ты мне мертвый до смерти надоел.

Андрей усмехнулся и кивнул, хотя от их встречи ничего хорошего не ждал:

– Возможно, что такие разговоры уже случались. Но ты о них не помнишь, потому что отреагировал как-то неправильно.

– А как мне реагировать?! – Базука вскипел. – Я ему чучело на шарнирах, которым можно управлять, или что?! Да я не посмотрю, что он мой отец! Во мне теперь хватит Зла, чтобы хотя бы самому решать, что делать! Нет, это же надо – подводить к какому-то решению, учить чему-то исподтишка. Сам разберусь, мочить мне старых друзей и единственную любовь, или нет!

– Вот примерно так ты и отреагировал. Во все десять предыдущих попыток, – предположил Андрей. – Иди уже спать, дебошир.

* * *

Но ехать на самом деле никуда не хотелось. Однако они встали спозаранку и все же завели машину. За руль сел Андрей – Базука никак не мог сосредоточиться. И совсем растерялся, когда из бардачка противным звуком затрещало. Мобильник, найденный в университете, все-таки подал признаки жизни – и в самый неподходящий момент. Но он вдохнул, показал Андрею рукой, чтобы притормозил, а сам расценил это как отсрочку.

Он ожидал услышать в трубке голос отца, но тот обескуражил, обратившись сразу к нему по имени и настолько непринужденно, как будто вообще ничего странного не происходило:

– Привет, Захар. День сегодня обещает быть солнечным. Может, приедешь сегодня – поболтаем? Или отбросим все дела и рванем на охоту, как в старые добрые времена?

Такой разговор мог бы произойти, если бы не по этому телефону. Базука даже отодвинул сотовый от уха, чтобы убедиться. За секунду расслабился и тоже заговорил так же мягко и вкрадчиво – его как раз этот самый человек с детства учил не поддаваться нервозности в самых критических ситуациях:

– Привет, пап. То есть ты уже знаешь, что он мертв, – это был не вопрос, а просто первый факт. – В университете кто-то был из твоих людей?

– Хотелось бы, но нет, – Бойков-старший деланно вздохнул. – Ты ведь там всех допрашивал лично, слишком много возни. От приятеля в полиции узнал, что нашли тело моего дорогого бывшего одногруппника. Скорблю теперь, – признался абсолютно нескорбным тоном. – Так что, заедешь?

Вот теперь встречаться захотелось еще меньше. И Базука попытался обойти эпицентр по дальней траектории:

– А почему бы нам по телефону не поболтать? На таком расстоянии наше влияние не работает.

– Я не понял – ты мне не доверяешь?! – искренне изумился Максим Валерьевич.

Базука усмехнулся и отключил вызов, ничего не ответив. Перезвона не последовало. Потому он вышел на улицу, чтобы еще раз напоследок подумать. Посмотрел в небо, затянутое тучами – сегодня скорее будет дождь, чем солнце. Вдохнул до боли в легких свежий воздух. Андрей тоже вышел и, облокотившись на капот, просто молча ждал решения, поскольку сам ничего предположить не мог. Здесь промзона, многие склады вообще не используются, и даже машины проезжают редко – они затормозили как раз на перекрестке, и теперь оставалось выбрать, в каком из четырех направлений лучше двигаться дальше.

Время шло, но Захар предпочитал подольше наслаждаться этой влажной и полупрозрачной атмосферой, чем погружаться в мысли. Но Андрей спрыгнул на землю и позвал:

– Захар, смотри! Это они?

И верно, с дальней автобусной остановки шагала знакомая троица. Неуверенно так шагала, особенно после того, как их обоих тоже разглядела. Одна Вера смотрелась воодушевленной. Но Николай и Женька остановились довольно далеко, оттуда первый и решил орать, вытащив пистолет и направив на Захара:

– Не подходи! Мы здесь для сделки, но не смей приближаться на радиус своего влияния!

Базука устало ухмыльнулся:

– А ты знаешь радиус моего влияния? Николай, ты так смешно набычился, такой грозный, мама дорогая. Пугалку где-то взял. Я бы загордился, если бы до сих пор считал тебя своим другом. А это именно пугалка, а не настоящий ствол, иначе ты бы уже шмальнул и тем закрыл все вопросы. Так излагай, что за сделка? Скажу честно, я сейчас всему обрадуюсь, кроме тех вариантов, где мною манипулируют и ведут к какому-то решению, к которому я сам идти не хотел.

– Хорошо! – Николай убрал ствол, но продолжал кричать так же истошно, чтобы его было прекрасно слышно. – Мы узнали кое-что важное – это тебе поможет. И мы расскажем! Но взамен требуем две вещи. Для начала отпусти Андрея!

Захар расхохотался. Уточнил у друга, не оборачиваясь к тому:

– Слыхал, Король, тебя освобождать пришли. Рад?

– Ребята… – разочарованно протянул тот. – Ну вы чего? Я здесь по своей воле. Друзья познаются в беде. Он меня в моей беде не оставил, а его беда выглядит даже покрупнее моей. У моей-то выход был, хотя мы о нем не знали, а в его – нет.

Николай с Женькой переглянулись, не стали настаивать и переспрашивать. Ник просто продолжил ставить ультиматумы:

– Условие второе – навсегда отсюда уезжай. Раз уж мы тебя остановить не можем, так хотя бы родной город от твоего присутствия освободим. Да, это сделка с совестью и герои так не поступают, но других путей не видим. Согласен?

Базука вопрос проигнорировал. Он продолжал так же широко улыбаться:

– А я смотрю, вы даже не удивлены, увидев его живым. Зато я этому удивлен. Это ли не доказательство, что я Андрея даже не пытался допрашивать? Но очень сомневаюсь, что у вас есть еще хоть какая-то информация, которой пока нет у меня. Что же там такое грандиозное? Узнали о связи моего отца с Рудольфом?

Ник отвесил челюсть – они и правда именно это знание собирались продавать в первую очередь. Вера плюнула на конспирацию, под угрюмые взгляды друзей подошла к Базуке, чмокнула в щеку:

– Привет, зайка. Не только. Мне приснилось, что именно он всем руководил. Вплоть до того, что автора нашей книги разыскал, а от того получил сведения из первых уст. Ему что-то надо, но не только от тебя – от всех нас.

– Вера! – заорал Николай, пытаясь ее остановить.

Но Женька шагнул вперед, тронул его за рукав и произнес намного более спокойным тоном:

– Не надо, поздно уже. С ней вообще поздно о чем-то говорить. И за это Захар обязан ответить.

– Как же ты меня заставишь? – Базука уточнил с вызовом.

– Просто попрошу, – Женька, как камикадзе, сделал еще несколько шагов вперед. – Это еще не все, но, возможно, ты уже от Андрея знаешь. Судя по всему, ты можешь собирать духов в себе. Тебя самого это должно сделать еще хуже, но хотя бы носители освободятся. Вера освободится. Если Андрей собирается остаться с тобой – это его право. Но дал ли ты такое же право Вере? Как вообще это произошло? Мы ее слишком хорошо знаем – наша Вера никогда, ни при каких условиях на подобное бы не пошла, если только ты не угрожал нам или ее родным.

Девушка выдохнула, искривив рот:

– Зануды. Что и требовалось доказать. Захар, клянусь, я пыталась из них вытащить злых духов наружу. По-хорошему не поддаются! С ними надо только по-плохому.

Но Базука ее не слушал, он пристально всматривался в серьезное лицо Женьки.

– А взамен что? Ты знаешь процедуру, как с этими духами управляться?

– Не знаю, но предполагаю, – кивнул тот. – Взамен мы тебе поможем – во всем, что касается твоего отца. Забудем о твоих преступлениях, о той реке дерьма, что между нами пролегла, и поможем.

– Видишь ли, Евгений, – недоверчиво протянул Базука. – Из всех присутствующих только Вера и Андрей от меня не отказались, даже без всякого влияния. Их я и буду защищать, как свои тылы. А вам двоим мне с какой стати доверять? Хотя мы все и впрямь были идеальной командой, я скучаю по тем временам. Так как же решить эту дилемму? О, как кстати Верочка подсказала! Может, нам просто оказаться по одну сторону? Внезапно?

Он уже начал придумывать, как заставит ребят отпустить себя на волю, но Короленко подступил к нему ближе и осек одним словом:

– Ошибка.

– Почему? – он глянул на него косо, выражая недоверие.

– Сейчас доперло, – Андрей заговорил быстро. – Зачем твой отец вызывал сюда Других? Не для того ли, чтобы всех нас приперло к стенке, и мы именно это совершили – все стали злыми? Тогда ты никогда уже не остался бы один! Он не тобой руководил, он окружал тебя идеальной командой!

– Возможно, но не факт. Ты просто пытаешься их прикрыть, как и собирался, – Захар произнес это, но все равно задумался. – Но звучит складно, а я по чужой указке жить не хочу. Потому все сделаю наоборот. Хотя бы ради прикола.

Он резко раскинул руки в стороны, парни даже не предполагали, какой силой он теперь обладает. Затараторили наперебой, но логичнее всего объяснял Женька, который стоял чуть ближе:

– Все дело в твоей силе – она единственная такая! А значит, именно через нее и можно управлять другими духами. Она должна дорасти до какого-то максимального уровня – и потом тяни из человека, точно так же как правду тянешь… Андрей, почему ты его способность никак не заглушаешь?

– Наверное, сила на максимальном уровне? – улыбнулся ему Базука и еще добавил влияния.

Женька упал на колени, как будто его в спину с размаха воздухом ударило, раззявил рот, откуда полетело что-то черное. Все замерли, поскольку никто не ожидал, что получится так просто и быстро. Сероватый дымок попытался заклубиться, вернуться обратно в Женьку, но Базука подлетел к нему и до боли скрючил пальцы возле его висков, словно беспощадно выжимал дух.

– Ничего себе, – он сам поразился, когда поймал бестелесное нечто и принялся рассматривать. – Это же настоящая субстанция… Такое ощущение, что я куда угодно могу ее зашвырнуть… Андрей, держи первый подарок!

Он кинул дух в Короленко, а тот и возразить не успел. Только что-то выкрикнуть попытался, но уже через секунду замер и начал озираться, как если бы не мог припомнить, где находится. Пошатнулся, протянул дрожащую руку к машине – и темно-синий цвет засеребрился, заструился от его пальцев, растекаясь по всей лаковой поверхности новым окрасом.

– Да-а-а, – протянул он обескураженно. – Ну спасибо, всю жизнь мечтал. Ты что творишь, Захар? На черта мне эта хрень? О блин… я их теперь внутри себя чувствую, обоих! А почему антидот не сопротивляется? Они теперь по порядку включаться будут?

А Вера радостно захлопала в ладоши и запрыгала на месте:

– А мне силу Ника! Ура! Давай же скорее!

Базука шагнул ко второму и уже с нестерпимым удовольствием повторил трюк. Но, повернувшись к своей девушке, вдруг замер и нахмурился. А затем ударил зажатым в кулаке дымом себе в грудь, забирая способность себе. Вера заверещала:

– Жадина! Мне ты и так нравишься! Зачем тебе нравиться другим девицам?!

Но Захар покачал головой и потянул руку уже в ее сторону:

– Просто понял, что прежняя ты мне нужна больше. Эта стервозность сделала из тебя не ту Веру, на которой я когда-то залип. Я намерен завоевать тебя настоящую, а не эту однобокую фальшивку. Ну, и духов мне надо больше – чем их больше, тем я сильнее. У меня здесь враг посерьезнее предыдущих, собираюсь встретить его готовым.

Под ее возмущенные вопли он вытащил духа и из нее. Вера тоже обессиленно упала на землю, но уже через несколько секунд затрясла головой, пытаясь прийти в себя. А потом прошептала сквозь накатившие слезы:

– Мы свободны… Ребят, мы свободны! Бежим отсюда!

Николай бросился к ней, чтобы помочь подняться. Захар не стал их задерживать, хотя и понимал: эти даже вообще без силенок продолжат его донимать. Но ведь ему и нужно, чтобы донимали. Андрей тихо возмущался:

– Придурок… Хоть одного духа из меня вытащи, у меня голова раскалывается от того, как они сейчас долбятся в желании вырваться!

– Так выпусти, – предложил Базука.

– Ни за что! – тот рявкнул на него злобно. – Мы еще представления не имеем, во что тебя это превратит, но я точно пас! За Веру спасибо, конечно, но я-то каким макаром такой чести удостоился? Рубашки теперь менять буду, не меняя рубашки?

– Как хочешь, Андрюш, – Захар повернулся к другому ответвлению дороги – той, что вела в город. – Но мощный глушитель сил нам бы сейчас не повредил. Какой хороший перекресток. Все здесь собираются. Готов?

Короленко посмотрел туда же и сплюнул на пыльную дорогу. К ним несся огромный черный джип – и отчего-то без труда угадывалось, кто в нем едет.

– Не готов, – Андрей попытался собраться. – Он не дождался, решил навестить нас сам. Духа я отпускать не буду, даже не уговаривай.

– Некогда уже уговаривать, – Базука чуть наклонил голову, тоже намереваясь сосредоточиться. – Ствол при тебе?

– При мне, – Короленко проверил за ремнем на поясе. – Намекаешь, что можно стрелять в твоего отца?

– Только при условии, что он будет стрелять в меня. А такого никогда не произойдет.

Глава 17. Самая бесполезная способность

Машина остановилась, но из нее вышел не только Максим Валерьевич. Он зачем-то прихватил с собой телохранителей. Захар существенно снизил влияние – пока не стоило бить главным оружием. И просто наблюдал, как мужчины их окружают, становятся на одинаковом расстоянии друг от друга и пытаются испугать кирпичными лицами. Один вообще зачем-то держал в руках охапку сухих веток.

Отцу Захар улыбнулся, хотя неожиданно для себя понял, что ни о чем больше не хочет узнавать. Он с Андреем и шахматистами уже понял основное, а детали не играют значительной роли. Однако Максим Валерьевич все равно принялся объяснять:

– Для начала не кипятись, сын, все только для твоего блага! Я в свое время допустил серьезную ошибку, и всю жизнь страдал от того, что рядом со мной остались только прихвостни, а все настоящие друзья погибли.

– От твоей же руки? – уточнил Захар без интереса.

– К сожалению, да, – мужчина поморщился. – С духом иногда совладать сложно, а мои друзья так настойчиво выносили мне мозг, что я просто не сдержался. И уже десятилетиями об этом жалею. Представляешь, какое счастье я испытал, узнав, что ты повторяешь тот же путь, но я попытался сдержать тебя от той же ошибки!

– А если бы их убили Другие? Как Андрея убили.

Бойков-старший усмехнулся, покосившись на Короленко:

– Издержки в пределах необходимой погрешности. Для них было одно условие – тебя не трогать. И им я сообщил, что они и станут твоей командой. Но на самом деле всегда ставил на шахматистов. Тем вечером вы все вместе не выбрались бы, зато все, кто выжил, уже никогда бы в стороны не разошлись. По задумке вы все должны были освободиться, но молодежь нынче своенравная – все делаете поперек. И здесь, гляжу, их нет, значит, до сих пор не сработало. Но это ведь не проблема? Ты как раз один никогда не останешься.

– Не проблема, – подтвердил Базука. – Ты в курсе, что твой Рудольф толкал меня на их убийство?

Отец пожал плечами:

– Он сам не помнил, что конкретно делать, просто держал в уме, что ты для чего-то ему нужен. Он больше двадцати лет ждал своего звездного часа, но так до него и не дожил. Противный тип, не находишь?

– Но он твой друг. Почему же ты был один? – не понял Захар.

– Какой он мне друг? – мужчина рассмеялся. – Мы с ребятами были чемпионами области по шахматам, а этого дебила нам под патронаж приписали – достойным примером повлиять. Ванька Ручкин же был оторви да выбрось, его во дворе с первого класса Адольфом прозвали, а в институте уже интеллигентно совместили с фамилией, так и ходил с кличкой «Рудольф» полным отщепенцем. Но когда мы на духов наткнулись, он по невезению с нами был.

– Говоришь, твой путь повторяю? – Захар поднял бровь. – Только в моей истории я – Рудольф.

– Мелочи! – отмахнулся отец. – Он мне на нервы моралью не капал, зато хватило ума свалить на другой конец страны и никогда мне не попадаться. А я копал, искал любую информацию. Ботаников твоих сразу заприметил, делал ставку на Бабушкина Николая – эта способность незаменима. Но когда ты с ними связался, то решил действовать еще эффективнее. Мои люди много разных сайтов создали, в том числе и закидывали рецепт, как обменяться силами под видом устранения одержимости. И нате, вы его использовали, а дух всегда выбирает самого сильного носителя. Разыскал Ваньку, пообещал ему золотые горы – от своей дурной способности избавиться и получить новые, получше. Злишься? Имеешь право. Я хотел, чтобы ты сам подошел к этой мысли – мягче и без давления, но вы зачем-то Ваньку пришибли, как будто еще месяц-другой потерпеть не могли. Твоих друзей еще вернем и рядом с тобой поставим – не вопрос. А если они тебе не нужны, так я таких еще человек двадцать только в нашей стране нашел: и те будут или с нами, или против нас. Ты сам-то представляешь, каких дел мы наворотим, когда объединимся? Чур, бессмертие мое – у одной девахи в Якутии такая сила есть. Чего смотришь так угрюмо? Вопросы остались?

– Да, один, – после долгой паузы сообразил Захар. – Мать перед отъездом плакала? Она вообще помнит о том, что у нее сын есть?

Максим Валерьевич окатил его недоуменным взглядом:

– Ты сейчас себе детскую травму решил придумать? Нет у тебя травм! Ни единой – спасибо мне.

– Это и настораживает. Короче, я отказываюсь. Объединяться. Видишь ли, во всей твоей прекрасной истории есть один пробел – ты мне в ней не нужен. Дел я наворотить и с Андрюхой могу. Он мне хотя бы в душу не срал.

– Я боялся этого, – расстроился отец. Но вскинул голову и крикнул тому, что стоял с охапкой. – Миха, разводи костер. Захар, стой на месте смирно, я тебе вредить не хочу – дам шанс когда-нибудь передумать.

Вокруг как-то затрещало от синхронных движений – телохранители направили на Базуку пистолеты, защелкали предохранители. Короленко шумно выдохнул. Они с Захаром тоже выхватили оружие, но озадаченно озирались, не зная, к чему это представление. Упомянутый Миха выполнял приказ – скинул на землю ветки, поджег какую-то бумажку.

– Что происходит? – голос Базуки захрипел.

– Дух выбирает сильнейшего носителя, – Максим Валерьевич вытянул из кармана мешочек с какой-то травой. – Думаю, что мы с тобой просто поменяемся силами. Не дергайся, сынок, я не хочу, чтобы ты поранился об пулю.

Но Базука поднял руку в сторону и просто выстрелил, без какого-либо предупреждения. Миха дернулся и упал навзничь. Захар перевел пушку на следующего по очереди:

– Давай, пап, приказывай своим шавкам меня подстрелить. Только дух-то вместе со мной и сдохнет. А некромантов рядом больше нет. И лучше не дергайся – не хочу, чтобы ты об пулю поранился. Глянь-ка, а этот дух действительно окажется в том, у кого характер сильнее!

Но Максим Валерьевич лишь злобно всплеснул руками:

– Что ты устраиваешь, гаденыш?! Я тебе все это время пытаюсь втолковать, что самый главный ресурс – это люди! А ты мне целого Миху шлепнул! Киргиз, разводи огонь. Остальные, держите в прицеле Андрея и стреляйте, если только мой дорогой сын снова посчитает себя здесь главным! Захар, откинь пистолет.

Базука посмотрел на побледневшего друга, закусил до крови губу. И все-таки не смог его списать – что-то в словах отца было до абсолюта верным: он не мог остаться на белом свете совсем один. Кинул ствол на землю, поднял обе руки вверх и отступил. Но почти сразу заорал от боли и свалился на дорогу. Это Максим Валерьевич выстрелил ему в ногу, а затем подступил ближе и назидательно произнес:

– Все же в твоем воспитании есть пробелы – ты вообще не научился бояться. Ничего, до свадьбы заживет. О, гляди-ка, точно – дух окажется в том, чей характер сильнее. Прямо доказательство за доказательством!

Захар взвыл, упал на спину, всмотрелся бессмысленным взглядом в густую серую тучу. Сейчас бы дождь пришелся очень кстати – хорошо бы, сразу ливень, чтобы никакого ритуала не получилось. Он мысленно взмолился о дожде, но вместо холодных капель его отрезвил страшный крик:

– Всем стоять, иначе я ему башку снесу! – орал Николай, подлетевший к Максиму Валерьевичу сзади и направив на него пугалку.

Вера с Женькой тоже были здесь, последний нырнул прямо в центр круга, как будто в бассейн, и схватил пистолет, который там валялся. Приподнялся на колени и тоже устремил дуло в лицо Бойкову, который наконец-то растерял уверенность и замер. Андрей, наоборот, ожил и тоже схватился за оружие, готовый прикрывать друзей.

– Делай, Захар, быстрее! – кричала откуда-то сзади Вера.

Базука с трудом приподнялся, встал, опираясь на здоровую ногу, но отвлекся от боли и вскинул руки, не сдерживая смеха. Злой дух из отца он тоже впечатал в себя уже известным движением. Тот осел и слабым голосом проговорил:

– И что мне теперь делать? Я же… вся моя индустрия держалась на возможности заставлять людей забывать…

– Забудешь, – пообещал ему сын. – И обо мне забудешь тоже, что-то мне прямо поперек горла сегодня встало такое родство. А вот мне эта сила очень пригодится. Тут кое-кто подсказал, что с универом я перегнул – сделаю так, что о моем участии даже не вспомнят. Ну что, народ, расходимся? Хотя подождите, сначала с каждым беседу проведу.

– Тебе в больницу надо, припадочный! – Андрей поддержал его под локоть. – Вы тут с сильными характерами один шизанутее другого!

* * *

Через неделю Вера, Николай и Женька сидели в комнате и пытались понять, что же с ними не так.

– Как мы могли согласиться на четверки автоматами? – возмущался Ник. – Вы вообще можете мне объяснить, с какого перепуга мы на это пошли? Неужели пересдать не могли?!

– Без понятия, – расстроенно согласилась с другом Вера. – Вообще не понимаю, у меня прямо какие-то провалы в памяти. Ромка на меня дома как на дуру смотрит, страсти какие-то рассказывает. Но подростки все идиоты, фантазию унять не могут. Может, съездим куда-нибудь втроем, проветримся?

– Я бы на Азовское море прокатился, – размечтался Женька. – Собирались же в прошлом году, а потом на даче просидели.

– Можно, – Николай зевнул. – У тебя пожрать че найдется? О, кстати, я в своей почте исходящее странное увидел – скан какой-то книги с совершенно идиотским названием. Как будто сам себе с одного ящика на другой отправил, представляете?

– Взломали, – догадался Женька. – Пароли везде поменяй. У тебя ж, поди, везде пароли одинаковые.

– Уже поменял и спам этот удалил. Но просто забавно. Ты вон тоже чушь какую-то читаешь, – он указал подбородком на огромную книгу про растения.

– Мать откуда-то притащила. Но издание старое, сто лет! – пояснил Женька. – Какая разница? Летом все равно делать нечего. Слыхали, в универе капитальный ремонт затеяли? Может, новые аудитории обустроят? Что-то они там даже стены перестраивают.

Они так и болтали – привычная и приятная рутина. Но их прервал звонок в дверь.

– Вы к кому? – Женька открыл какому-то высокому блондину.

– К тебе, Жень, и ко всем вам. Меня зовут Андрей. Может, помните по универу? Я в этом году закончил. В смысле, должен был закончить… неважно. Вера с Ником здесь?

Он отодвинул обескураженного хозяина квартиры с пути и нагло прошел внутрь. Вера затаила дыхание. Она видела Андрея Короленко – на торжественных линейках и в коридорах между парами, но общаться никогда не доводилось. И вот он здесь, собственной персоной! Симпатичный, кстати. Но ей какой-то другой типаж больше по душе.

– У меня мало времени, – он говорил очень быстро. – Захар все еще в больнице, но надолго его оставлять нельзя – иначе он прямо там устроит кровавую кашу. Я кое-как держу в себе двух духов, а он не держит четырех. Я обещал оставаться на его стороне, но теперь вижу: это добром не кончится, от него с каждым часом остается все меньше его настоящей личности! Некогда объяснять, но вы мне очень нужны. Хотя бы для того, чтобы принять решение. Я не могу его убить, понимаете? Но и не убить не могу, потому что он превращается в какого-то маньяка, какого свет еще не видел. Маньяка с неограниченными возможностями, который может стереть память у любого свидетеля! Но ужас в том, что он вряд ли вообще теперь будет напрягаться с тем, чтобы ее стирать, понимаете?

– Понимаем, – кивнула ему Вера, чтобы просто поддержать такой содержательный диалог. – А кто такой Захар?

– Базука, что ли? – припомнил Николай. – Это тот, что у Веры на первом курсе яблоко отобрал? А я думал, его давно посадили за что-нибудь. Он где вообще?

– В больнице, – повторил Андрей, словно надеялся на то, что они сразу же осознают происходящее и начнут ему помогать. – Я сейчас вкратце все перескажу, только не перебивайте и верьте каждому слову – я не сумасшедший.

– Пока не похоже, – поморщился Женька. – Ты куда вообще прешь? Тебя кто-то сюда приглашал?

Но Короленко не перешел к обещанному объяснению, он разглядел огромный талмуд на столе и побежал сразу к нему. Упал на стул, открыл.

– Та самая книга? Может, хоть в ней подсказка найдется? Хотя вы ведь искали…

– Эй! Ты вообще обнаглел?! – попытался вразумить его Женька, но остальные с любопытством рассматривали странного гостя и его не поддерживали. Просто они так скучно живут, учатся отлично, но сумасшедших в их кругу пока не бывало – а это интересное зрелище.

Андрей вчитывался, раздраженно перелистывал большие страницы, рассуждал сам с собой:

– Чушь какая-то. Рецепт ромашкового отвара? Но вы именно в ней столько пользы нашли! Как же так?

– Мы ничего в ней пока не нашли, – Николай с улыбкой заглядывал через его плечо. – Мы ее даже не читали.

– Еще как читали, Ник. Сейчас, дайте немного времени, – Андрей вел себя все более странно. – Вы же в ней столько всего нашли! Но как же? А-а, – он замер и выпрямился, – кажется, я понял. Хитро! Это ты, наверное, Жень, перестраховался – до того, как он тебе все воспоминания удалил.

Он закрыл глаза и взялся за угол страницы. Николай вскрикнул и в страхе отшатнулся. Но это как раз подтолкнуло Веру и Женьку приблизиться и глянуть, что там такого ужасного он рассмотрел. И тоже охнули. Андрей обладал какой-то чертовой магией! Темные буквы с листов пропадали, втекали куда-то внутрь, а поверх них рисовались другие и складывались в совсем другие слова. Короленко переворачивал страницы и повторял этот фокус снова и снова. От такого зрелища захотелось сбежать, спрятаться где-нибудь и начать готовиться к пересдаче высшей математики.

Андрей же задыхался от непонятного им восторга.

– Отлично придумали, вы всегда были молодцами! О, а вот ведь и про уничтожение злого духа! – последнюю фразу он вообще в полный голос проорал и вскочил на ноги. – Почему же вы раньше молчали, придурки?! Так, ладно, теперь нам надо всем сосредоточиться!

– Да мы никогда и не рассредоточивались… – обескураженно протянула Вера. – Но что за мать тут происходит?

– Сейчас все поймешь, Вер! – обнадежил магический безумец. – Идем ва-банк. Там заклинание. Жень, возьми книгу и не перепутай, читай, пока не сработает! Ник, ты посильнее – прикрывай его от меня. Я сейчас отпущу одну из своих сил – и могу начать вам мешать. Но если получится, то пересказывать ничего не придется – я заглушу предыдущее влияние. И вы не подведите! Помните, что во мне два духа – их надо вытравить дочиста! Готовы?

– Вообще нет, – признался Женька, но гигантский трактат в руки принял.

– К такому и не подготовишься, – улыбнулся ему Андрей. – Но мы с вами идеальная команда, многократно доказанный факт. Если не получится – бегите. А получится – сразу же в больницу, вытаскивать из злобного болота нашего с вами лучшего друга.

– Это Базуку-то? – с трудом догнал Николай. – Он же мерзавец, каких поискать! Просто какой-то Адольф Бойков, а не живой человек! Ты, парень, совсем расчудился. Может, тебя валерьянкой сбрызнуть?

Но Андрей больше не тратил силы на убеждения – он зажмурился и нащупал внутри себя клетку, откуда уже несколько дней подряд рвались на свободу звери. Прошептал напоследок своим бывшим и будущим друзьям, которые только в настоящем моменте выглядели обескураженными незнакомцами:

– Уверен, что вы не подведете. Вы много чего не можете, и подводить вы точно не умеете.

Эпилог

В сентябре начало занятий отложили аж на целых две недели – ремонт в универе не успевали закончить к сроку. По мнению муниципалитета, здание захватила какая-то банда и устроила там бедлам. Но золотой трон в одном из мраморных залов помог ничего не понимающему руководству отчасти компенсировать затраты.

Пятеро студентов шли на торжественную линейку неразлучной компанией. Они только со стороны выглядели очень разными, но на самом деле им всегда было о чем поговорить. Особенно они любили добродушно поиздеваться друг над другом:

– В первый раз в первый класс? – завела шутливую волынку Вера.

– Мне дали время на защиту диплома, – ответил ей Андрей. – А вот некоторым весь последний курс придется заново проходить. Преподы почему-то не забыли, как ты им мозг выносил! Скучаешь по возможности влиять на память людей, Захар?

Базука отмахнулся:

– Не скучаю. Все по-прежнему, как было всего лишь год назад. Вы снова лохи, а я снова Зевс, от которого трепещут все смертные. Жень, ты карманные деньги сегодня прихватил? Развлечемся на большом перерыве, как в старые добрые времена?

– Я тебе развлекусь, – пригрозил Николай довольно мощным кулаком. – Ничего не меняется! Хотя подожди-ка, неужели сам Базука пойдет преддипломную практику проходить?

– Пойду, конечно, – скривился тот. – Че, я зря тут срок мотал? Надо хоть какой-нибудь диплом получить. Это Андрюха у нас с папашей вовремя помирился – теперь зазря не пропадет. А мне придется самому на ноги вставать. Но знаете, дети мои, я вот уверен, что на ноги не поднимусь, а подпрыгну. В крайнем случае начну с рэкета, Короленко делиться придется.

– Да уж, ничего не меняется, – вздохнула Вера с улыбкой. – А почему мне казалось, что злой дух в тебе те мерзости придумывал? Ты же и сам горазд!

– Не знаю почему, – он остановился и протянул ей руку, чтобы взяла. – Идем уже, шахматистка. Ты сегодня вечером свободна для изучения всех моих темных сторон?

– Подумаю еще! – огрызнулась она, но его ладонь все же сжала.

– Подумай-подумай. Чего бы не подумать, когда есть чем.

– И что ты в нем нашла? – уже в который раз задал риторический вопрос Женька.

– Да просто пока он со мной, то не отбирает деньги у таких, как ты! – Вера показала ему язык. – Не критикуй. Или ты из зависти?

– Я из зависти критиковать вас буду! – вмешался Николай. – Вот я по своей силе очень скучаю. И жалею, что не пользовался ею на всю котлету. Андрей, ты чего отстаешь?

Короленко действительно немного притормозил, чтобы окинуть взглядом всю компанию и уже в тысячный раз порадоваться тому, что все здесь: вместе, живы, здоровы и свободны от влияния. Но поскольку на него уставилось четыре пары глаз, пришлось хоть что-нибудь сказать:

– Я просто подумал, что мы можем продолжать помогать людям. Зачем нам силы, если у нас есть мы?

Все радостно закивали. Один Базука, не терпящий пафоса, скривился:

– Особенно хорошо, что у нас есть я. Ладно, придумаю для вас какую-нибудь работенку. Опа, уже придумал! У нас очень кстати имеется заклинание по уничтожению злых духов, можем искать таких же счастливчиков, вляпавшихся в свою полосу везения, и насильно им помогать. Но это после получения гребучего диплома! Что-то очень сомневаюсь, что на героизме можно прокормиться, хотя… Об этом потом, когда морально подрастете. Идем уже – ежегодно-одинаковую речь декана пропускать нельзя, это плохая примета.

Оглавление

Глава 1. Рождение злого гения

Глава 2. Горбатая птица

Глава 3. Новый смысл жизни

Глава 4. Любовь и власть

Глава 5. Базукино царство

Глава 6. Как завещал зомби

Глава 7. Конец ошибочной стратегии

Глава 8. Взаимность

Глава 9. Все его слабые места

Глава 10. Победа некроманта

Глава 11. Плюс и минус дают ноль

Глава 12. Аппарат абонента выключен

Глава 13. Чудесный день сплошных озарений

Глава 14. Отфутболенная Вера

Глава 15. Папа мальчика в колготках

Глава 16. Сил много не бывает

Глава 17. Самая бесполезная способность

Эпилог