Пройти через туман (fb2)

- Пройти через туман (S-T-I-K-S [Межавторский цикл]) 821K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Юрьевич Елисеев

S-T-I-K-S. Пройти через туман

Глава 1

Не знаю как должен начинаться апокалипсис, но мой личный конец света начался очень буднично. Можно даже сказать — скучно. Почему скучно? Потому что в употреблении алкоголя нету ничего весёлого. Пил один раз с другом, считай, что все остальные такие пьянки видел. Пил в компании, считай, что в компании тебе будет примерно так же как и в первый раз. Ну, с некоторыми вариациями, конечно. Однако эти самые вариации явно не стоят того, чтобы гробить свою печень и здоровье. Я так и делаю. В том смысле, что не пью, но есть такие случаи, когда без этого никак.

Как можно не заметить Конец Времён? Да, очень просто. Сейчас расскажу…

Накануне я крепко выпивал и пил не один, из-за этого, можно сказать, почти ничего не заметил. Сколько пил сказать сложно, но не меньше трех дней — это почти железно. Похмелье было особенно диким и сильным. Что для меня довольно нетипично. Здоровьем крепок. Пил алкоголь я нечасто и редко в больших количествах. Всегда предпочитал вкусно и плотно кушать, читать что-нибудь интересное и удобно, с комфортном, спать, но из любого правила есть исключения. Правда?

Моя мощная мускулатура слегка заплыла жирком. Нет, никогда не занимался культуризмом и не планировал, но превосходную наследственность и постоянные занятия спортом не скрыть. Фигура всегда была довольно атлетичной. Даже когда перевалил за сорокалетний рубеж, я оставался хорошо сложенным, но при этом не был обезображен муками фитнеса.

Никаких кубиков на прессе не имею, но при первом же взгляде на меня становится ясно, что перед вами далеко не слабак. Плечи широкие, шея мощная, торс имеет форму трапеции, сужающейся к талии. Никогда не хотел и не стремился сгонять подкожный жирок в погоне за рельефной мускулатурой, возможно это потому, что обычно был в кондиции свернуть в бараний рог таких вот «рельефных культуристов».

Однако, в моей жизни всегда присутствовал спорт. И случилось так, что очень долгое время спорт для меня был всем. Всё детство и отрочество я занимался самбо, а всю юность боксом, а в студенческие годы даже брал серьёзные спортивные призы. Юниорские награды за самбо до сих пылятся в ящике рабочего стола.

Ну, да… А где их ещё хранить? Это как школьная грамота за отличную учёбу. Никому кроме тебя неинтересна. На стенку не повесишь. Думаю, у каждого адекватного мужчины есть такой вот ящик стола. Где хранится что-то подобное. Юношеские награды и кубки, дембельский альбом, армейский берет или пилотка, какой-нибудь на фиг ненужный диплом об окончании курса программирования, а то и не один, свидетельство о разводе, коробка сигар, которые друг контрабасом протащил с самой солнечной Кубы. Спешл фор ю, бро. А как ты думал⁉ Ну, и непременно в том секретном ящике найдётся бутылка, как минимум хорошего коньяка. Для особых случаев, так сказать.

Вот, со звонкого и жизнеутверждающего звука — «чпок!» элитной пробки и начался наш трёхдневный марафон. Что-то я отвлёкся. Давайте по порядку. Так о чём это я? Ага! О себе любимом.

В целом, обладаю обычной славянской внешностью. Глаза серые, волосы русые, нос картошкой. Последние несколько лет провёл на сидячей работе, и годы эти способствовали некоторому наращиванию совсем не мышечной массы, но в целом это почти не отразилось на мне. Как был, так и остался привлекательным и, даже, в чём-то, обаятельным мужчиной в самом расцвете сил. Однако, нужно заметить, что к собственной внешности всегда относился с определённой долей пофигизма.

Если поймать меня в самый обычный день, я окажусь небрит, потому как бросил это дело, пока участвовал в Первой Балтийской Военной Компании. С тех пор, только ровняю щетину триммером, чтобы совсем уж не зарасти до бровей диким волосом. На правах представителя свободной профессии ношу длинные русые волосы, собирая их в хвост. Свободная профессия ничего общего не имеет с самой древней профессией. Прошу не путать блогеров с девушками и юношами не тяжёлого поведения. О чём пишу? Да, в общем, ни о чём. У меня два популярных блога — о вкусной и здоровой еде и о политике. Оба приносят стабильный средний доход. А средний вдвойне — это почти зажиточный уровень.

Я вышел из электрички и сразу же вступил в лужу. Выругался, почувствовав, как летний кроссовок набрал холодной воды. Этот сентябрь выдался обманчиво аномально тёплым. Как обычно, загорелись костры рябин, пожелтели и частично опали листья, но бабье лето закончилось в первых числах октября. Стремительно похолодало. Как это обычно бывает в наших широтах, всыпал затяжной косой дождь, а резкие порывы колючего холодного ветра заставляли сожалеть о том, что три дня назад не посмотрел прогноз погоды и выскочил по привычке в лёгкой летней ветровке и кроссовках-сеточках. Но кто мог знать, что так всё получится?

— Опаздываем! — командным тоном взбодрил похмельного меня друг.

Мы заторопились на поезд. Верней, заторопился он. Бодрый, позитивный, пахнущий одеколоном. Вот как так-то? Как у него так получается? Пил наравне со мной, если не больше, а спустя три дня алкомарафона он как огурчик, а я с бодуна.

— Не спеши, а то успеем, Мара… — промямлил я, начав напрягаться заданным темпом.

— Ты так про автобус говорил! И что?

— Что?

— Пришлось такси вызывать!

— Брось, через пятнадцать минут пришёл бы ещё один. Выехали мы все равно с запасом.

Он скептически хмыкнул, но темп сбросил.

— Илюх, может со мной? — спросил Марат.

По тону я понял, что спрашивает он в последний раз. Марат — мой армейский друг, внезапно нагрянувший три дня назад. Ворвался он в мою размеренную, устоявшуюся, холостяцкую жизнь вихрем кипучей энергии. Высокий и поджарый брюнет с острым взглядом чёрных глаз. Его ни в коем разе нельзя было назвать симпатичным из-за крупных и резких черт лица, но было в нём, что-то такое… Что-то, что выводило его неизменно в центр женского внимания. В свою очередь, это вызывало во мне лёгкий укол зависти.

Но с этим только — понять, простить и смириться. Такой человек. Энергичный, харизматичный. Такого нельзя не любить, если он на твоей стороне и с точностью до наоборот, если он ваш враг. Потому как Марат весьма целеустремлённая личность. Словом, мой друг он такой. Никого не оставляет равнодушным.

— Нет, брат, я свою лямку оттянул…

Ответил ему, размышляя, а может, зря я отказываюсь. Что меня тут держит? В общем-то, ничего, если не считать двух блогов и счетов за квартиру. Так, может, и плюнуть на всё и рвануть с Маратом? Бросить всё к чёртовой бабушке, а оно тут как-нибудь всё само, без меня. Любой мужчина периодически нуждается в том, чтобы куда-нибудь отправиться. На охоту, рыбалку, войну, да в баню в конце-концов. Генетическое это у нас. Из дремучего и косматого каменного века. Женщины хранили очаг, за детьми и хозяйством приглядывали, а охотники уходили в снежную тундру. Охота — это только звучит весело. На самом деле, попробуйте посидеть или полежать в сугробе и посмотреть на снежную целину, когда она вокруг — на юге, западе, севере и востоке. А ведь сидели иногда по несколько дней за куцым тундровым кустиком в ожидании оленя. Из-за этого мужская психика и обрела кое-какие особенности, просто для того чтобы охотники не сходили с ума.

Я старательно задавил в себе авантюрный порыв в самом зародыше, не давая ему раздуть пламя решимости. Ведь тогда меня никто и ничто не остановит от того, чтобы вскочить в вагон с Маратом.

Это начало октября выдалось особо паскудным. Третья Балтийская Военная Компания уносила всё больше и больше людских ресурсов. На этот раз корпорации стремились построить на дне морском газовый трубопровод, чтобы торговать беспрепятственно и беспошлинно с Испанской Империей, но Балтийское Содружество было против. Вообще, тут нет ничего удивительного. Это их официальная политика — они всегда против Новгородского Директората.

Фины, скандинавы и прибалты начали боевые действия, утопив несколько торговых кораблей, Директорат ответил решительным противодействием и объявил дополнительный рекрутский набор. Марат уезжал как раз туда, в расположение.

— Ну… Как знаешь! — Марат хлопнул меня по плечу.

Я передал сумку другу. Устроившись в вагоне он вышел ко мне на перон. Закурил. Говорили мало. Было видно, что он мыслями уже там, ну, а я уже цинично думал о том, как и чем я займусь, когда мой друг умчит в голубую даль под стук колёс.

Миловидная женщина-проводник загнала, курящего третью сигарету брюнета в вагон, явно флиртуя с ним.

Так-то я не курю, но почему-то очень захотелось выкурить сигарету, именно в этот момент, когда остался один. Знаю — это вредно и, вообще, привычка-то малоприятная для окружающих. Многим попросту не нравится запах дыма. Да и привычка что-то сосать во время стрессов, она из детства. Нам всем чтобы мы не плакали, мамы давали титю. Мы этого не помним, но мы успокаивались. И сосали, сосали, сосали… Сосали соски, пальцы, конфеты, сигареты. Так, что со стрессом от расставания решил бороться иначе.

Вагон тронулся, а я двинулся рядом с ним пешком, стараясь сохранить зрительный контакт с широкоплечим брюнетом в камуфляжной военной форме, пока без знаков различия. Остановившись, долго смотрел на уходящий поезд, пока тот совсем не скрылся вдали. Внутри возникло сосущее чувство близкой беды и уверенность в том, что своего армейского друга видел в последний раз.

Со мной частенько так бывает. Есть предчувствие чего-либо, как правило, сильно нехорошего. Из-за этого в узких кругах я снискал славу пессимиста и мизантропа, но это не отменяет, что очень часто эти мои предчувствия оказываются пророческими.

Говорят, что путь назад всегда короче и проще, но перон показался мне намного длинней, чем когда мы торопились на поезд. Брёл, ссутулив плечи, сунув руки в карманы светло-кремовой ветровки, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Мысли ворочались с трудом словно стопудовые жернова, в висках похмельным колокольным набатом стучала головная боль. И с этим надо было что-то срочно делать.

Так и добрёл до прозрачных дверей к турникетам, установленными лет двадцать назад, чтобы не шастали всякие. Да… Чтобы войти на перрон и проводить друга я оставил в залог десятирублёвую купюру. Нечего топтать асфальт корпорации без оплаты. Хочешь провожать — плати. Получив свой червонец обратно, миновал турникеты, выйдя к прозрачным дверям с той стороны и замер.

За стеклом не было видно ничего, кроме клубов густого белёсого тумана, который упал на мостовую так быстро, что я не успел заметить как и когда это случилось. Ноздри уловили кислый химический запах.

— Газы? — поинтересовался охранник, топтавшийся тут для соблюдения порядка.

Я поднял глаза на мужчину.

Черты лица правильные. Тяжёлый волевой подбородок, губы тонкие, брови широкие. Нос прямой и длинноватый.

— Что? — заторможено поинтересовался я, — В смысле, не химическая ли это атака?

Он смутился.

— Ну… Да…

Я ухмыльнулся, и медленно роняя слова, пояснил:

— Нет, браток, это не химическая атака. Смотри туда…

Я указал на пару десятков голубей, увлечённо клюющих шелуху от семечек.

— Голуби, — согласно кивнул он, — И что из того?

— Птичке много не надо, — ответил я вяло, — Передохли бы уж все.

— Ааа… — понимающе протянул охранник.

— Химическое оружие бывает нервно-паралитическим и удушающим. Поражающим кожные покровы давненько уже не пользуются, — пояснил я спокойно, — Так, что первыми бы попадали насекомые, а потом бы и голуби уже сдохли, да и люди там ходят. Смотри…

Я мотнул головой, указывая назад на перрон, и тут же пожалел об этом. Голова не вытерпела такого хамства с моей стороны и снова разболелась. Собеседник посмотрел на меня с уважением. Да, я такой. Может выгляжу, как тугодум, но в голове кое-что имеется.

— Откуда тогда этот кислотный запах? — вновь задал вопрос охранник.

— Да, я-то откуда знаю, — ухмыльнулся я в ответ и предположил, — Наверное, выброс какой-то с химического производства.

— Из вашей Москвы последнее время всё производство вынесли за город…

Я молча пожал плечами и накинул капюшон чёрной толстовки. Идти через туман не хотелось, но разговорчивый охранник мне откровенно надоел. Понимаю, что топтаться на одном месте целый день та ещё работёнка, но и я не нанимался развлекать этого верзилу.

На «нашу» Москву захотелось сказать, что-нибудь резкое, или даже дать в морду, но промолчал, лишь плечами пожал. Явно новгородец или ещё откуда-то, понаехал в наш город торгашей. Какого собственно и на фиг ты тут нужен? Не нравится, так, смазывай лыжи и греби отсюда кролем. Но нет… Будет стоять на дверях и тихо-тихо ненавидеть «нашу» Москву и нас москвичей.

— Где тут рюмочная? — резко перевёл я тему разговора.

— Тебе какую? — уточнил он, — Чтобы не потравиться или нормальную?

— Чтобы потравиться, блин! Нормальную, конечно…

Верзила кивнул своим мыслям с таким видом, словно у него бином Ньютона между ушей дебет с кредитом свёл.

— Смотри, выходишь и налево. Держись левой стороны, метров через триста в конце площади будет.

— Спасибо, браток.

— Бывай, бродяга! — фамильярно хлопнул меня по плечу верзила.

На этот раз удержался с трудом, чтобы не сунуть кулаком ему в печень. Ненавижу, когда меня трогают. Тем более без разрешения, тем более другие мужики.

Туман постепенно рассеивался. За дверями химический запах стал ощутимо сильней. Хулиганские порывы ветра, гнавшие по асфальту обрывки упаковочной бумаги и газет рвали белёсую взвесь с противным запахом на клочья и уносили прочь. Обрывки тумана уходили словно нехотя, с такой ленцой, подтверждая, что никакая это не водная взвесь. Пар он совсем не такой. Совсем экологию доконали в последние десять лет. Пока добрёл до рюмочной, от тумана с едким запахом и следа не осталось.

По пути заметил, что нигде нет света. Видимо, электричество кончилось. Наверное, авария случилась. Хотя давненько такого не припомню в Первопрестольной. На Москву можно гнать сколько угодно, и часть из этого точно окажется правдой, но вот с коммунальными удобствами у нас здесь полный порядок.

Холодный червяк плохого предчувствия снова шевельнулся в животе. Что за ерунда происходит?

— Водки «Столичной» двести пятьдесят грамм, — сделал я заказ у скучающего огромного грузина, — И борща тарелку.

— Харашо, дарагой, — флегматично ответил тот, — Борщ, только, халодный. Давай шашлык тебе падам?

— Договорились, — не стал ломаться я и показал два пальца, — Тогда двойной шашлык.

— Карты не принимаем…

Огромная волосатая ручища указала на лампочку.

— Ага, понял, — ответил я, роясь в карманах в поисках залогового червонца, — Света нет… Сколько?

— Два рубля сорок копеек…

Ну и цены… Выудил десятирублёвую купюру и получил сдачу.

Водка была такая холодная, что графин, в который хозяин перелил жидкость, содержащую этиловый спирт, покрылся слоем инея. Пока ждал шашлык, выудил из кармана смартфон и попытался полистать ленту новостей. Было интересно, что случилось, но сеть не ловилась. Что вообще происходит?

Это всё-таки мегаполис. Припомнить подобное я вообще не могу. Это не Сибирь и не Гималаи. Покрытие есть практически везде. Даже в метро есть своя сеть. Нет, я, конечно, давно на Петроградском Вокзале не был, но чтобы на площади Трёх Вокзалов мобильная труба не ловила ни одного из операторов… Так! Стоп! Может, это только моя мобила забарахлила? Из списка контактов выбрал Марата и набрал — неудача. Ещё несколько номеров, тот же самый результат.

Глава 2

Монотонный гомон невеликой толпы в рюмочной внезапно оказался нарушен группой вошедших товарищей в необычной военной экипировке. Компания состояла из нескольких мужчин средних лет и аккуратной блондинки с кукольным личиком и точёной фигуркой. Мужики бородатые, жилистые, движения скупые и хищные, голоса глухие, тихие, взгляды тяжёлые. Такие взгляды бывают у людей, неоднократно убивавших в ближнем бою. Смотрятся как стая волков среди отары бюргеров. Всё это выдавало в них тёртых парней. Тут не надо быть Шерлоком, чтобы понять — от компании прямо-таки смердит опасностью и проблемами. Каждый из них, включая блондинку, был одет в пятнистую военную форму защитного цвета, но не нашу привычную, а в странную, словно пиксельные квадратики нанесены на ткань с помощью цифровых технологий. Из-за этой особенности взгляд с пятен камуфляжки соскальзывает, не цепляется.

Я решил, что давно перестал следить за военной модой, но если не считать странной формы, во всём остальном их компания была похожа на ветеранов-волонтёров, движущихся на Северный фронт, как и мой друг.

— Братцы, — спросил их, улыбнувшись, — Подскажите старому фельдфебелю, что со связью приключилось?

От меня не укрылось, что рука одного из цифровых скользнула в карман, словно у него там что-то есть такое, что сможет меня озадачить.

— Отчего ж не подсказать фельдфебелю, — прыснула смешком блондинка и легко пояснила, — Авария. Минут двадцать как уже ни света, ни связи.

— Что случилось? — поинтересовался я у кукольной женщины, — Случайно, не знаете?

Про себя я уже окончательно решил, что они такие же, как и Марат резервисты, добирающиеся в расположение. Вот только удивила красивая женщина в компании камуфляжных парней. Не то чтобы у нас женщины не служат. Служат и ещё как, но вот, обычно их служба от нашей отличается. Или мне показалось, что кукольная их боевой товарищ?

Да нет, непохоже. У меня, на такое взгляд, намётан.

— Не знаем, — с улыбкой развела руками пиксельная, — Сами ждём, когда вызванное такси приедет, тогда и уберёмся отсюда.

Для того чтобы понять, что она темнит, было достаточно пересчитать компанию по головам. Их семеро. Шестеро крепких мужчин среднего возраста и одна миниатюрная женщина. Для такси многовато. А ещё, один из камуфляжных заулыбался. И неприятно так… Словно знает что-то такое, что мне неизвестно и испытывает по этому поводу немалое чувство собственного превосходства.

Подошёл с заказом тучный кавказец и разорвал зрительный контакт с пятнистой группой. Передо мной появилась тарелка с приличной кучкой горячего ароматного мяса, изрядная порция жареной картошки и нарезка из маринованных овощей. Увидев это изобилие, даже мысли о завышенных ценах отпали. Но сначала…

Я аккуратно налил себе в гранёную пятидесяти граммовую рюмку на резной ножке.

— Фельдфебель, — в пластиковый стул без разрешения приземлилась кукольная, — Угости девушку.

— Я незнакомых девушек не угощаю, — ответил я, ухмыльнувшись, — Маменька была против.

— Маменька плохому не научит, — покивала она и вернула ослепительную улыбку, — Кали.

Женщина протянула руку через весь стол для рукопожатия.

— Позывной? — осторожно поинтересовался я, пожимая руку.

— Вроде того. А ты кто будешь?

— Илья. Илья Казанский.

— Витязь, значит?

— Типа того, — вернул фразочку я, — Типа вот и познакомились.

— Так что? Угостишь девушку?

— Со всем желанием, — степенно кивнул я, — Камрады твои из-за того, что я тебя угощаю не огорчаться? А то, мне таких суровых парней расстраивать не с руки.

Она стрельнула глазами в сторону столика, за котором обосновалась прибывшая компания цифровых.

— Нет, — отрицательно мотнула головой блондинка, — Не огорчатся. У нас с ними деловые отношения.

Я пожал плечами и поднял руку, подзывая хозяина. Тот не заставил себя долго ждать.

— Дама хочет сделать заказ, — пояснил я и указал глазами на Кали и обратился к ней, — Заказывай.

— Каждый раз, когда мне говорят «грузинское вино» или «грузинская кухня» мне хочется плакать, — противореча своим словам, голубоглазая блондинка улыбнулась, — И отнюдь не из-за того, что я опечалена. — Принесите, пожалуйста, бутылку Саперави и сырную нарезку.

— Да, — кивнул кавказец, — Канечно. Есть авечий и козий сыр.

И был таков. Повисла пауза, во время которой голубые очи неожиданной компаньонки изучали меня. Так, пристально-пристально, что я смутился и чтобы не показать этого задал вопрос:

— В расположение?

— Что? — удивилась собеседница, выныривая из известных только ей мыслей.

— Вы в военной форме. Предположил, что едете на Северный фронт в расположение своей воинской части…

— Ааа, неет! — беззаботно улыбнулась она, — Мы не солдаты, а скорей охотники.

— Вот как? — попытался я вытянуть больше информации.

Но подошёл владелец с заказом, не оставляя мне шанса расспросить Кали, что за охота такая, и какого зверя нужно промышлять, чтобы понадобились позывные. Вообще, зверюшек я очень любил. Особенно тех, которые в лесах живут. Их и так мало осталось, а тут ещё охотники…

— За знакомство! — звонко произнесла тост собеседница, поднимая бокал.

— За знакомство…

Я поднял рюмку со столичной, мы чокнулись. Через секунду крепкий ледяной алкоголь уже провалился в желудок, а чтобы ему там одному не было скучно, принялся обеспечивать ему компанию, поедая соления, картошечку и шашлычок. Горячее, ароматное мясо было особенно хорошо. Живот возрадовался и заурчал так громко, что мне стало неудобно. Поднял взгляд на Кали, но та только мило улыбалась, потягивая грузинское вино.

Налил себе ещё и предложил тост:

— За здоровье.

— Тебе сейчас не помешает, да? — хмыкнула она и поддержала, — Твоё здоровье, солдат.

— Унтер.

— Что? — удивилась собеседница.

— Унтер-офицер, — уточнил я, — Фельдфебель — это младший офицерский состав.

— Угу! Твоё здоровье, фельдфебель.

Я опрокинул рюмку. Внутри разливалось тепло, и в голове стало стучать намного слабей.

— Слушай, витязь, а ты прибухиваешь, так, хорошо да? — с задорной улыбкой спросила блондинка.

— Ты меня совершенно не знаешь, — спокойно ответил ей я, — Я, ведь тоже могу сразу несколько ярлыков на тебя прилепить.

Камуфляжная в притворном изумлении распахнула глаза.

— А ну-ка? — задорно подбодрила меня собеседница.

— В русском языке есть обращение на «ты» и на «вы». Ты с ходу обратилась ко мне на «ты», это можно было понять, если бы ты была, как и я когда-то связана с военной корпорацией, но ты сама сказала, что вы не военные, а охотники.

Я прервался на то, чтобы прожевать кусок сочного и ароматного мяса.

— А ещё? — её улыбка, вопреки моим ожиданиям, не только не зачахла, а наоборот потеплела на пару градусов.

— Ещё? Ещё ты упала за мой столик без разрешения, чем нарушила мои личные границы и попросила тебя угостить.

— Что в этом предосудительного?

— Ничего, — ответил я с набитым ртом, — Ничего, кроме нарушения личных границ. А это нам говорит…

Мои вкусовые сосочки снова ощутили вкус мяса, а в голове появился вопрос — «зачем?». Зачем я с ней связался⁉

— О чём? — глаза Кали прямо-таки излучали благодушный интерес.

— О боевитости, — спокойно закончил фразу я, — И… хабалистости.

Камуфляжная сделала глоток грузинского и ничего не сказала. Она молчала с минуту или даже дольше. Видимо, давая понять, что обиделась, но потом, либо решила простить меня, либо у неё лопнуло терпение, либо она не дождалась неких действий, которые я, по её мнению, должен был совершить.

— Вестники судьбы всегда себя так ведут, — наконец серьёзно изрекла она, — Я и подошла к тебе именно за этим.

— Кали — богиня смерти из пантеона индусов вроде, — изумился я, — Где тут связь с судьбой?

— Давай погадаю? — внезапно предложила она.

— Ручку позолотить нужно? — ухмыльнулся я.

Блондинка скрасила мою трапезу и развлекла беседой. Сейчас, видимо, покажет фокус.

— Нет, — простецки махнула она рукой, — Хватит того, что угостил меня таким вкусным вином.

Она завладела моей ладонью и начала всматриваться в линии. Хватка миниатюрной и аккуратной блондинки оказалась вовсе не женской. Узкие ладони были сухи, длинные, изящные пальцы цепки и сильны. Провела пальцем по самой длинной линии на ладони, и изрекла:

— Линия жизни у тебя длинная, витязь…

Ни разу не верю в хиромантию, но решил подыграть блондинке.

— Это хорошо? — ухмыльнулся я.

— Уж для кого как, — хмыкнул она с сомнением, — Некоторые из нас рождены для счастья, изобилия и беззаботной жизни, путь других наполнен свершениями, испытаниями и потерями.

— Вот как? — изобразил я деланное удивление.

— Именно, — серьёзно кивнула собеседница, — Ты из вторых, Илья. Недавно ты преодолел гигантский путь, но сам этого не заметил, а в скором времени тебе предстоит увидеть падение твоего старого мира, страшные события и ужасных существ…

Эта игра нравилась мне всё меньше и меньше. Пророчество звучало жутковато. Не скажу, что я суеверен или воспринял серьёзно эту бабью блажь. Скорей слова блондинки упали на благодатную почву моих собственных предчувствий.

— Интересно… Например, какие события? — поинтересовался я, — Нужно же знать, к чему готовиться и как вернуться домой.

Камуфляжная подняла на меня взгляд и серьёзно ответила:

— Обратно домой, Илья, уже никак. Боюсь, что мы все застряли накрепко. События опасные и страшные, но ведь у тебя имеется боевой опыт. Ты должен с ними справиться…

— Кали! — прилетел громкий окрик со стороны двери в заведение, — Заканчивай забавляться со свежим! Время!

Меня назвали «свежим», что немного удивило. Это показалось настолько странным, что заставило меня ещё больше обалдеть от всей этой ситуации.

— Уже иду! — ответила она, но руку мою не отпустила, — Прислушайся к моим словам, витязь, и береги себя.

Распрямилась блондинка, словно упругая пружина. Отпустила меня и пришла в движение, из-под стола достала огромную и яркую спортивную сумку, опустила её на пол рядом со мной. О плитку что-то металлически звякнуло. Не может быть, чтобы цифровые везли с собой своё оружие и боеприпасы через Москву. Или может? Сидел в полной прострации. Всё, что происходило сейчас, было каким-то сюрреализмом, знал бы я, что ждёт меня дальше!..

— Выживи, — она достала из бокового кармана сумки брошюру и сунула мне в карман ветровки, — Всё чем могу, Илья. Спасибо за вино и береги себя.

Кали протянула ладошку для рукопожатия. По привычке сжал её сухую, узкую ладошку. Больше ничего не говоря, блондинка легко подхватила свой огромный баул без видимых усилий и упругой походкой вышла из кафешки. Спустя минуту её след простыл, растворилась в толпе и была такова.

Широкоплечий грузин повесил на дверь табличку закрыто. Заметив, что сморю на него, словно извиняясь сообщил:

— Решил сегодня раньше закрыться, — развёл руками он, — Кухня работает на электричестве, только мангал на дровах…

Кивнул ему в ответ, мол, всё понял и начал доедать. Тут и правда готовили вкусно и подавали качественный алкоголь. Доел даже сыр, который почти не тронула Кали, только тогда почувствовал себя сытым и довольным. Налив себе последнюю рюмку, отсалютовал ею грустному хозяину и опрокинул в себя. Расплатился, поблагодарил его за вкусную еду и вышел.

Пока я сидел, в кафешке погода изменилась. Ветер унялся, дождь закончился, тумана не наблюдалось. Над головой свинцовым потолком нависала низкая облачность, но заметно потеплело. Почему-то солнышко, сейчас скрытое за тучами, ощутимо пригревало мне затылок, хотя, если ориентироваться только по времени, должно быть, где-то высоко в зените. Или я провёл за грузинской кухней немного больше времени, чем планировал?

Достал из заднего кармана потёртых джинсов смартфон и посмотрел на время. Почти половина двенадцатого утра. Немного рановато для заката. Решив, что пора и честь знать, я направился обратно на Петроградский. Скорее домой, к горячему душу, обжигающему кофе и удобному ортопедическому креслу! Мутные глубины интернета ждут свою акулу пера.

Естественно, автоматы по продаже билетов не работали. Электричества-то нет! Это заставило народ столпиться у касс. Очереди сказали о том, что кассиры не справляются. Люди между собой переговаривались, что электрички тоже не ходят по той же причине, по которой не работает всё остальное. В здании вокзала воцарилась духота. Ясно.

Кондиционеры тоже не работают. Не укрылось от меня и большее чем обычно количество жандармов, прогуливавшихся среди толпы двойками. Народ вёл себя нервно.

Посмотрев на всё это безобразие и поразмыслив, решил, что доберусь домой позже, а пока погуляю где-нибудь в центре Москвы. Это намного лучше, чем сидеть в душном помещении с нервными людьми.

Многие не любят наш город, но он по-настоящему прекрасен. У меня есть любимые места, которые посещаю реже, чем хотелось бы. Решил, что сегодня мне выпал шанс наверстать упущенное. Некоторым необходима компания и общение, мне же совсем не скучно наедине с самим собой. Могу днями и неделями не испытывать дискомфорта без общения с себе подобными, довольствуясь лишь книгами.

Вышел из древнего здания Петроградского вокзала и спустился по широкой лестнице.

Внимание привлекло неадекватное поведение нескольких водителей, устроивших нечто вроде игры в догонялки на проспекте за площадью. Было довольно далеко, но слух отчётливо уловил визг тормозов, отчаянные сигналы, удар и звук, разлетевшегося вдребезги стекла. Поднеся левую ладонь козырьком к лицу, попытался разглядеть, что там стряслось, но в это момент кто-то робко подёргал меня за рукав.

Мой внимание сосредоточилось на маленькой глазастой азиатке лет двенадцати-тринадцати.

— Что? — удивился я.

— Дядя, дай копеечку, — жалобно попросила она, — Очень кушать хочется…

Почему бы не помочь ребёнку? Но что-то царапнуло меня в этой просьбе.

— Кушать хочется? Пойдём, я куплю тебе еды, — предложил я, — Только чур, кушаешь всё при мне. Идёт?

— Идёт! — закивала она.

За время короткого диалога я успел рассмотреть девочку. Ботинки на высокой подошве, широкие бесформенные штаны, толстовка и куртка на три размера больше. Вся одежда с чужого плеча и явно куплена не в модном магазине. Если вообще куплена.

— Где твои родители? — поинтересовался я.

— Наш дом разбомбили, дядя.

— Откуда ты?

— Я из Киргизии.

Всё сходилось. Там недавно катком по человеческим судьбам прокатилась война.

— Как ты оказалась здесь? — задал вопрос снова я.

— Села на поезд и приехала…

— Родители с тобой приехали?

— Да! — почему-то заулыбалась она.

— А где они?

— Они всегда со мной!

Девочка порылась во внутреннем кармане необъятной куртки и выудила на свет фотографию двух молодых красивых людей.

Мужчина в строгом чёрном костюме и женщина в свадебном белом платье. Фотограф запечатлел мгновенье счастья. Они улыбаются.

— Это хорошо, — потрепал я по плечу девочку, — Идём дальше. Вон, видишь? Лавочка «Хот-Дог»?

— Да…

— Куплю тебе там самую большую булку с самой огромной и вкусной сосиской.

— Спасибо, дядя! — она снова засуетилась, пряча фотографию.

Девочка улыбнулась, а я понял, наблюдая за ней, что у девочки явно не все вальты в колоде. Где-то в глубине души меня кольнула игла сострадания. Война не место для детей, тем более для девочек.

В кафешке было несколько посетителей, не считая тучной женщины продавца в смешном белом накрахмаленном переднике и того же цвета кружевной пилотке, которая удивительно не сочеталась с её голубыми волосами, уложенными в высокую причёску. Добавьте к этому яркую помаду для губ, голубые тени для век и поймёте, что передо мной предстала не кто иная, как Мальвина пенсионного возраста.

— Здравствуйте, — бодренько поздоровался я, — Дайте, пожалуйста, самую большую булку и самую сочную сосиску.

— Здарасссь, — поздоровалась Мальвина, — Могу предложить хот-дог с сарделькой.

Кивнул ей и попросил одну.

Глава 3

— Электричества нет, — сказала продавщица куда-то в пространство, глядя мимо меня, — Подогреть не смогу. И ещё — мы банковские карты не принимаем. Электричества нет.

— Будешь холодный хот-дог? — задал я вопрос девочке.

—…

Но её перебила Мальвина.

— Он не холодный, а тёплый. Ничего не успело остыть.

— Ты будешь тёплый хот-дог? — спокойно повторил я.

— Да! — ответила киргизка и сглотнула слюну.

Пока голубоволосая валькирия готовила шедевр быстропита, спросил у девочки:

— Как хоть тебя зовут-то?

— Аня…

— А я Илья.

— Ваш заказ, — процедила женщина, — С вас пятьдесят две копейки.

Вот где цены… не укрылось от меня, что она словно специально игнорирует девчонку.

— Спасибо.

Я положил перед Мальвиной рубль и передал еду девочке.

— Где ж я вам сдачу-то найду! — снова потребовала моего внимания продавец в пилотке.

— А с этим какие-то проблемы?

— Вот народ! — нервно взвизгнула женщина,

— Конечно, проблемы! У нас обычно расплачиваются карточками, денег в кассе нет!

На самом деле ситуация нормальная, а женщина права, но не понравился мне её визгливый скандальный тон. Я был готов уже расстаться с рублём, а теперь из принципа, пойду менять.

Поменять рубль не составило проблемы в соседнем магазине, где были рады избавиться от мелочи. Когда же вернулся, увидел странную картину, ставшую изюминкой этого странного дня.

Аня сидела… Под столом! В заведении быстрого питания ради экономии пространства столы были вделаны прямо в стены. Вот под одним таким и сидела девочка, привалившись к стене спиной. Щёки её были набиты, она с наслаждением жевала гигантский хот-дог.

Улыбнувшись, подошёл к Мальвине и расплатился с ней копейка в копейку. В кармане набралось изрядно мелочи, и я решил — отдам всё Ане. Брать себе домой девочку я был не готов, ещё меньше был готов принять участие в судьбе явно нездорового ребёнка. Хотя, это, конечно, был бы поступок настоящего мужчины, но поделюсь мелочью, чтобы хоть как-то ей стало полегче.

Обернулся вовремя, чтобы увидеть то, что заставило закипеть моё похмельное сознание. Если бы был предохранительный клапан, то все окружающие услышали бы свист.

Худой и рябой нескладный парень лет девятнадцати сидел на соседнем от того места, под которым жевала Аня. Его нога в тяжёлом ботинке покачивалась совсем рядом с девочкой, как вдруг изменила траекторию и ударила ей в лицо. На мгновение я потерял дар речи.

— Ай! — воскликнула девочка и, зажимая разбитый нос рукой, выскочила на улицу.

— Ах, ты!…

Это уже я выдохнул, но дальше слов не нашёл цензурных. Сам не заметил, как оказался рядом с рябым, схватил его за грудки, вздёрнул вверх. Парень оказался дрыщем и легко оторвался от пола. Его стул полетел в сторону.

— Ты что творишь, паскуда? — прорычал я ему вопрос.

— Я случайно! — завопил он полузадушенно, ворот замшевой куртки перетянул ему горло, — Пусти!

Внутри всё ещё плескался адреналин, больше всего хотелось дать рябому в морду, но я не решался это сделать. У меня поставленный удар бывшего боксёра, а парень оказался вблизи подростком лет шестнадцати. Сложно сказать, что с ним сделает мой прямой в челюсть. Рябое лицо накидывало несколько лет, но ломающийся голос и субтильное телосложение выдавали его.

— Он на работе. Отпустите его, — в наш интеллектуальный диалог вступила Мальвина, говорившая сейчас спокойней, чем, в первый раз, — Этот ставит таких Ань на точки попрошайничать. Если он не сделает дневную норму, его и без вас поколотят.

Я перевёл затуманенный яростью взгляд на женщину. Она кивнула мне.

— Да, — подтвердила она, — Мы видим тут этих Ань годами. Они все наркоманки. Попрошайничают, пока не вырастают в девушек, потом — на панель.

— Она же просто больной ребёнок, — прохрипел я, но начал опускать парнишку, — Какая проституция?

— Самая обычная, — ответила мне голубоволосая женщина, — Вы спровоцировали его, сняв попрошайку с точки.

Слова Мальвины не отменяли того, что рябой ударил в лицо ребёнка, но и весь мой боевой запал пропал. Этот тощий, рябой парнишка сам жертва. Вообще непонятно, почему из мирного и респектабельного меня сегодня так и прёт агрессия… И паранойя. Ну, выключили свет, ну, подсела за стол долбанутая женщина и это заставило меня потерять контроль над собой. Такие случаи начались, кстати, после контузии, полученной ещё в юности. Как ни крути, это травма головного мозга. Пока трезвый, это не даёт никаких последствий, а вот сейчас под ударной дозой крепкого алкоголя передавились какие-нибудь там важные сосуды в голове, и всё, получи обострение.

— Пусти…

Морда рябого совсем уж нехорошо покраснела. Я опустил его, аккуратно расправил замурзанную коричневую курточку.

— Ещё раз ударишь ребёнка — найду, — почти ровно пообещал, успокоив дыхание, — Внял?

Парень испуганно кивнул.

— Угу…

Может, я не вполне нормальный? Нет. Я нормальный. Это не я расставляю попрошаек по точкам, и не я пинаю их в лицо ботинком.

Вышел вслед за Аней на улицу. Зашагал в направлении проспекта, именно туда убежала девочка. Почему я отпустил чахлого? Если бы сломал ему челюсть, не доказал бы ему ровным счётом ничего, да и Аня не испытает облегчение. Чего бы я добился? Проблем для себя и девочки. Ей бы отомстили за своего травмированного коллегу. Избиение в таких шайках малолеток, самое мягкое наказание. Меня скорей всего за буйное поведение приняли бы жандармы. Электричество кончилось только в проводах, но не в рациях служителей Фемиды. Так что даже при попытке скрыться они в состоянии устроить полноценную загонную охоту.

Увы, я не могу спасти всех, как бы мне этого не хотелось. Но могу догнать Аню и… И что? Да, хотя бы поучаствовать и дать денег, чтобы уезжала домой. Дома у неё есть хоть какие-то шансы. Жить иностранкой в корпоративной республике… Да, уже больше шестидесяти лет Новгородский Директорат управляется как бизнес. Представители корпораций входят в совет директоров, а все службы, вроде жандармерии или пожарных приватизированы. Малолетке-иностранке у нас ничего не светит.

Погружённый в тяжёлые, впрочем как и сама голова мысли, я дошагал до проспекта, где за углом фассада вокзала и обнаружил девочку, привалившуюся спиной к стене и смотрящую вдаль. Выражение крайнего изумления на её лице заставило меня посмотреть в ту же сторону. Вообще, я не трус, но то, что увидел, чуть не заставило расслабиться мой мочевой пузырь. По Каланчёвской улице с огромной скоростью нёсся… неслось чудовище, которого нет и не может быть в нашем мире!

Здоровенная туша, бугрящаяся асимметричными мышцами больше под стать бегемоту или слону, но ни слон, ни бегемоты не обрастают костяными щитками и не имеют таких неприлично больших клыков и когтей в таком количестве.

Бегемот не выглядит культуристом, глядя на него сразу понятно, существо опасно, но не дразни и не подходи к нему близко, и всё будет нормально — это травоядное животное. Бегемоты не охотятся ради мяса, а этот жуткий монстр, которому нет названия, занимался именно этим. С грохотом откидывая мешающиеся на пути легковые автомобили, по четырёхполосной дороге метался этот чудовищный ящер. Залитая кровью тварь пировала. Она хватала замешкавшихся прохожих передними когтистыми конечностями, хватала пастью, демонстрируя чудеса координации, скорости и дьявольской ловкости.

Я протёр глаза. Когда страх отступил, пришли мысли о белой горячке.

— Аня! — окликнул я девчонку, — Ты это тоже видишь?

Она подпрыгнула от неожиданности.

— Кто это? — задала она вопрос.

— Надо уходить! — решил я, получив подтверждение своей вменяемости, — Да брось ты уже этот недогрызенный хот-дог!

На вспышку моего раздражения маленькая азиатка, только больше скорчилась у стены, напомнив нахохлившегося воробья.

В паре метров от нас стоял мой ровесник.

Мужчина с пышным усами в длинном сером плаще. Он достал из кармана смартфон и начал снимать происходящее.

— Расслабься, мужик, — серьёзно проговорил он, тщательно маскируя насмешку, — Это съёмки кино. Таких туш в нашем мире не может быть. Кислорода в атмосфере мало.

Видимо, мой дикий взгляд, брошенный в ответ, был достаточно красноречивым, чтобы он пожал плечами и отвернулся.

— Аня, тут опасно, — я взял девочку за руку, — Если ты не пойдёшь со мной, я уйду один. Хот-дог можешь взять…

Слова возымели место, и подросток не стала отдёргивать руку, позволив себя увести.

Торопливым шагом мы пересекли Петроградскую площадь в противоположном движению монстра направлении и нырнули на одну из второстепенных улиц. Тут не было ничего необычного, кроме одной большой пробки и полного отсутствия электричества, но как только до нас донёсся скрежет металла, я свернул во дворы. Так, торопливым шагом, мы двигались по дворам ещё с пару кварталов. В голове билась только одна-единственная мысль, что такие огромные и активные существа в нашем мире невозможны.

Усатый с телефоном был прав. Всевозможные гигантские формы жизни, динозавры и бронтозавры были возможны только благодаря сумасшедшему количеству кислорода в атмосфере, тропическому климату и ещё массе всяких условий, которых сейчас на Земле нет.

Мысли панически метались в голове, периодически рикошетом отскакивали от стенок моего больного черепа. Мы вышли из двора, чтобы пересечь очередную улицу и тут я увидел странное.

Внешне это не отличалось от нашей Москвы никак, но сознание, натренированное замечать всякие нестыковки, подало сигнал опасности. Мы остановились. Я заставил себя успокоиться.

— Куда мы идём? — пискнула Аня, — Мне больно руку. Отпусти, пожалуйста…

Я спохватился и разжал свою вспотевшую от волнения ладонь.

— Мы уходим от опасности, — выразил я свои сумбурные мысли, — Твориться что-то ненормальное…

— Папа спрашивает, — не унималась Аня, — Что мы будем делать, и куда ты меня ведёшь.

— Анечка, помолчи пока, пожалуйста, — вздохнул я, — Сейчас разберёмся, что и куда. Потом папе скажем.

Я задумался. Действительно, а куда дальше? Но собраться с мыслями мне не дала снова Аня. Девочка подёргала меня за рукав и указала пальчиком с обгрызенным ногтем на одну из машин.

И тут до меня дошло. Большинство автомобилей, застывших, в переулке пусты. Да, и их состояние… Загаженность птицами и слой пыли на стёклах скорей указывают на то, что транспорт стоит тут уже не меньше чем пару недель. А вот в машине, на которую указывала Аня, сидел водитель, но с ним как и со всеми машинами было что-то очень и очень не так. Я неуверенно сделал несколько шагов по направлению к машине и сердце ухнуло вниз. Это не может быть правдой. Мои глаза, наверное, меня подводят. На деревянных негнущихся ногах подошёл к машине и дёрнул ручку распахивая дверь со стороны водителя и обомлел.

До того как стать зомби, это существо было крашенной рыжей женщиной средних лет, но сейчас за рулём иномарки сидел зомби, тянущий ко мне руки, клацающий зубами и противно урчащий. Если с протягиванием рук и клацаньем зубами было всё ясно, не для обнимашек и французского поцелуя их тянет, то вот это утробное урчание… Оно было совсем нетипичным. Такого звука я никогда в жизни не слышал. Если люди произносят звуки на выдохе, то зомби эта урчала на вдохе, и голосовые связки тут были явно ни при чём.

— Дамочка? — попытался наладить с ней контакт я, — Алло… Есть кто дома?

Никакой реакции, только не сводит с меня страшных желтушных нечеловеческих глаз.

— Мне страшно, — пискнула из-за спины Аня, — Давай уйдём отсюда, Илья. Мне кажется, эта тётя на меня нападёт.

— Да, я тоже так думаю…

Ещё одна странность. На этом переулке стояли одни иномарки. Отечественных машин не было видно, а у нас, вообще-то, лет сорок назад ввели такие налоги на ввоз иностранных автомобилей, что сейчас их можно встретить очень редко. Глаза всё больше выхватывали странностей. Например, названия магазинов и товаров были на причудливой смеси английских и русских слов.

Распродажи тут назывались англоязычным словом «Sale», а магазины были или бутиками, или шопами. Это было странно, до жути.

— Пошли, Ань…

Девочка пнула ботинком дверь иномарки, вероятно, собираясь захлопнуть зомби в машине снова, но не тут-то было. Раздался шлепок и отчётливый хруст. Я обернулся и увидел, что удар дверью сломал зомби пару пальцев. Тональность твари изменилась, словно боль заставила её бодрей соображать. Первый белый кроссовок встал на асфальт.

— Аня, отойди оттуда! — крикнул я.

Но было поздно. Девочка повторно пнула дверь. Удар! Ещё более злобное и яростное урчание в ответ.

Второй белый кроссовок зомби встал на асфальт. Что нашло на это девчонку? Киргизка резко распахнула дверь и от души врезала своим ботинком в голову зомби, отскочила.

— Что ты творишь? Уходим!

Девчонка отскочила от машины, едва избежав цепких рук зомби, и засеменила ко мне довольная собой, но не видела, что происходит за её спиной. Существо, ещё недавно бывшее женщиной, опустилось на колени, проскользнуло под ремнём безопасности и неуверенно поднялось на ноги.

Я понял, что вечер перестаёт быть томным и развернулся к зомби левым плечом. Первые шаги существа были неуверенными, но с каждым следующим шагом, оно ускорялось. Нас разделяло метров десять, на преодоление которых у зомби ушло секунд тридцать. Не чемпион по скорости.

Вообще, воспитали меня так, что бить даже то, что отдалённо напоминает женщину, не могу. Поэтому и встретил противника не сокрушительным прямым в челюсть, а задней подсечкой — приёмом из самбо, который заключается в том, что подсекается одна из ног противника сзади. Опередить с захватом рук, увернуться от клацающих челюстей и провести подсечку удалось почти чисто. Упала мертвячка страшно! Даже я, привычный к жестокости человек, испытал что-то вроде фантомных болей. Ни один человек после такой встречи затылка с асфальтом не встал бы. А этой ничего! Начала вставать.

Тут словно плотину прорвало. Всё накопившееся раздражение и страх словно резко разжались во мне пружиной, заставив набросится на странную рыжую тётку. Пинал я её несколько минут, нисколько себя не сдерживая. Увидав, что мои действия не производят никакого эффекта, кроме косметического, кровь, как оказалось, у зомби тоже красная, решил, что пора переходить к радикальным мерам. Рядом стояла довольно тяжёлая урна для мусора, которую я поднял, в несколько ударов размозжив голову зомби.

— Илья…

Робко начала дёргать меня за рукав Аня.

— А?

— Смотри, там ещё…

Я обернулся и выругался. С главной улицы метрах в трёхстах от нас в переулок зашло четыре шатающихся зомби, бредущих со скоростью рыжей в нашу сторону. Вечер окончательно перестал быть томным! Если они все точно такие же, как эта первая автомобилистка, то у нас с Аней проблемы. У этих ребят медлительность и туповатость компенсируются упертостью, цепкостью и непробиваемостью.

Пока одну запинал упарился, а тут сразу четверо! Не знаю как там у зомби с гендерными различиями, но эти все четверо мужчины, причём по крайней мере, у двоих из них одежда заляпана подозрительными тёмными пятнами. Что делать?

Ясно, что нужно убегать. В фильмах про зомби, заражение передаётся через укус. Вот и нам не надо, чтобы нас покусали, но нужен хоть какой-нибудь аргумент. Что если зомби встретятся внезапно?

Я метнулся к распахнутой машине рыжей мертвячки. Должно же быть хоть что-то! Топорик, лопатка, монтировка, блин, мне даже молоток сейчас подойдёт! Багажник оказался закрыт. Я метнулся в салон. В салоне стоял непередаваемый запах засохшей мочи, а ключи зажигания нашлись там, где их оставила хозяйка — в замке. Несмотря на адреналин, стучащий в висках, решил заглянуть в бардачок. Ура! Бинго! Пистолет незнакомой марки, но по виду серьёзный!

Глава 4

Я быстро разобрался, как выщелкнуть магазин. Десять патронов, калибр для пистолета десять миллиметров совсем неплох, вот только пули… резиновые. Пистолет травматический! А с виду-то, как настоящий автоматический!

Расстроился, но сунул в карман ветровки и оббежал машину. В багажнике нашлась небольшая лопатка, но она не тянула на оружие ближнего боя от слова совсем. Подозреваю, что и откопаться ею будет настоящей проблемой. Хлипкая и тонкая деревянная рукоять еле держалась на двух загнутых гвоздях. Штык лопатки в два раза уже, чем у привычной сапёрной. Брать не стал.

— Аня, не отставай!

Я двинулся дальше.

— Мне страшно, — пискнула из-за спины Аня, — Давай на вокзал вернёмся.

— Нет, — сказал как отрезал я, — Там огромные звери, а тут обычные зомби. Не робей Анечка, прорвёмся.

— Илья, мне очень-очень страшно, — начала канючить девочка, — Тут совсем людей нет, только эти…

Она мотнула головой в сторону бредущих дёрганой походкой зомби.

— Давай к людям пойдём.

В это время я решил изучить содержимое багажника другой машины, стоявшей неподалёку. Закрыт! Обошёл ещё несколько с тем же нулевым результатом.

Мертвяки в это время сокращали дистанцию. Моторика движений этих четверых была неестественной и чужой. При первом же взгляде на них возникло впечатление, что это не люди идут, а совершенно чуждые существа, которым неуютно в человеческих телах и они делают всё возможное, чтобы научиться в них двигаться. Словно кукловод дёргал за незримые нитки марионеток. Движения из-за этого неуклюжие, нелепые, дёрганые, резкие.

Нужно бежать, пока эти нелепые страшилки из третьесортных ужастиков не нагнали нас, но я решил осмотреть ещё одну перспективную машину, заметив приоткрытую дверь у большого чёрного внедорожника.

И Фортуна улыбнулась. На заднем сидении лежала бита для американской игры. Забыл, как она называется, но янки с упоением играют в подобие нашей лапты и даже строят огромные специальные стадионы. Я однажды видел в записи одну из игр и был удивлён тем, что огромная толпа болельщиков забила все трибуны. Никак не мог взять в толк, что в их игре такого интересного? С другой стороны, я и футбол не жаловал, как и все командные виды спорта, предпочитая понятные единоборства.

Без размышлений и колебаний, я завладел битой, показавшейся мне довольно лёгкой. Даже засомневался, а хватит ли удара такой дубинкой, чтобы надёжно вырубить зомби. Рыжая, переродившаяся тётка, не показала никаких чудес ловкости и скорости, но вырубить её оказалось по-настоящему трудной задачей.

Оценив расстояние до ковыляющих к нам зомби как метров в пятьдесят, решил ещё осмотреть багажник и салон внедорожника, но увы, в этом автомобиле нашелся только домкрат и запаска. Никаких топориков или лопаток, которые мне сейчас были интересны. Ключи были в замке зажигания.

Странности копились. Извилины вяло зашевелились в похмельной голове. Что тут произошло? Почему хозяин бросил далеко не дешёвую машину с ключами зажигания? Переродился в зомби? Может, это он сейчас идёт к нам с той стороны улицы со страшным стеклянным взглядом? Внедорожник выглядит крепким. Почему не попытался объехать пробку по тротуару? Или мозги поплыли, и он разучился водить? Рыжая дамочка разучилась же отстёгивать ремень безопасности и открывать дверь, так и осталась заточённой в свою нероскошь.

Бросил взгляд на приближающихся зомби. Метров сорок. Повернул ключ. Приборная панель ожила и погасла, двигатель и не подумал подать голос. Ясно. Эта машина стояла и работала на холостом ходу, пока не израсходовала весь запас топлива.

— Аня, уходим! — бросил я девочке.

— Может, спрячемся в магазине или доме? — подала голос девочка, — Я плохо себя чувствую. Голова болит и пить очень хочется.

— Сначала надо оторваться от этих бодрых парней, — подмигнул я, всматриваясь в её лицо, — Если они будут долбиться в дверь это лишнее внимание. Зачем нам это? Давай вернёмся, и я расскажу жандармам, что здесь происходит.

— Не надо, — испугалась Аня, — Ты забил рыжую, как ты докажешь, что она была зомби?

Я кивнул, а ведь и точно. Она права. Как? С чего это я так туго соображаю. Оглянулся. Зомби близко. Надо уходить. И мы пошли, но не тем путём, каким добрались до странной улицы, а свернули через пару домов во дворы. Как я не торопил девочку, быстрей она не могла. Как следствие, зомби тоже не отставали. Мы уже нырнули во дворы, когда у моей спутницы развязался шнурок. Близость четверых парней, сверлящих нас голодными глазами напрягала, но я начал к ним привыкать. Стоило мне немного расслабиться, как один из наших преследователей, сорвался с места и побежал. На нас побежал! Если бы тональность его урчания не изменилась, я может, обратил бы на него внимание слишком поздно. Хватило времени, чтобы замахнуться и треснуть набегающего зомби прямо в лоб.

Удар получился таким, как будто ударил по пустой голове. Аня не выдержала и засмеялась, а я разозлился. С первого удара не удалось его вырубить. Пока зомби лежал на асфальте и тряс головой, ударил его ещё несколько раз, и этого хватило, чтобы успокоить резвого. И это было хорошо. Плохо то, что во время последнего удара бита сломалась у ручки.

Не знаю, может, спортивный инвентарь был поддельный или с браком, а может, эти биты янки делают специально такими хрупкими, чтобы граждане не лупили ими друг дружку почём зря, но отбросив огрызок палки, я остался почти лицом к лицу с тремя голодными зомби.

За спиной истерически хохотала киргизка, а один из зомбаков сорвался в спринт. Бежал он резво, но я успел вытащить травмат и выстрелить с пары шагов ему в голову и сделать шаг в сторону, пропуская набравшее скорость тело. Проконтролировал, развернулся. Двое оставшихся зомби не ускорялись. Я перевёл дыхание и подумал, что зря я не уехал с Маратом. Иметь за спиной надёжного друга всегда намного полезней, чем невменяемую девчонку, уже ставшей мне обузой.

— Аня!..

Она продолжала заливаться хохотом.

— Очнись, пора идти.

Я не выпускал из поля зрения обоих зомби и не пропустил момент, когда они ускорились. На этот раз пришлось открыть суматошный беглый огонь, потому что попасть в голову с первого раза у меня не получилось. Возможно, рука дрогнула, но скорей всего дело в самом гладкоствольном пистолете, только выглядящим солидно, а на деле…

— Брось оружие! — раздался сзади грубый окрик.

Я развернулся. Метрах в пятидесяти от меня стояло трое. Городовой и двое жандармов усиления. Усиленный патруль был экипирован по законам военного времени. Жандармы в кевларовых шлемах с прозрачными, затемнёнными забралами, бронежилетах, даже налокотники и наколенники имеются, вооружены пистолетами-пулемётами под пистолетную девятку. Городовой словно в насмешку над бойцами усиления был в папахе, гимнастёрке, галифе, хромовых сапогах, при шашке и револьверной кобуре на портупее, только карабин Злобина со всей этой формой позапрошлого века, здорово контрастировал.

Дульный срез недвусмысленно был направлен в мою сторону.

Что мне оставалось? Отбросил травматический пистолет.

— На колени! — последовал следующий приказ, — Руки за голову!

Истерический смех Ани перешёл в не менее истерические рыдания.

Я подчинился, встал на колени и заложил руки за голову. Сейчас меня будут вязать и валять в чистой куртке по асфальту. А как иначе?

Скорей всего, патруль болтался где-то на соседней улице, потел из-за веса тяжёлой амуниции, матеря усиление, как вдруг, послышались хлопки пистолетных выстрелов. Что остаётся делать? Им по службе необходимо реагировать на такое. Вот они и отреагировали. Пришли. И что они увидели?

А увидели они похмельного и не очень трезвого меня с пистолетом, отстреливающегося от безоружных гражданских, и девочку в истерике. Что они могли подумать? Выглядит всё не в мою пользу.

Патруль неторопливо, настороженно приближался, страшный ствол крупнокалиберного КЗ-12 смотрел прямо на меня.

Нет, пистолеты-пулемёты под пистолетную девятку это тоже страшно, но не настолько, как творение сумрачного гения маэстро Злобина. Двенадцатимиллиметровая пуля из такого карабина может запросто оторвать конечность или разнести голову в неаппетитные брызги.

— Стоять! — зычно скомандовал усатый городовой, кому-то вне поля моего зрения, — Стой стрелять буду!

Один из жандармов так и остался контролировать меня, а городовой и второй жандарм выстрелили в два ствола одиночными. Чтобы не попасть под шальную пулю, я как мог съёжился.

— Стоять! — снова последовал приказ на невнятную возню за моей спиной, — Стой, стрелять буду!

Вновь рявкнули выстрелы.

Контролировавший меня жандарм облизал губы и скупым движением перевёл свой пистолет-пулемёт в режим автоматического огня. Стоять на коленях спиной к неизвестной опасности у меня за спиной было невыносимо. Инстинкты диктовали драться или бежать, но это было сейчас смерти подобно. Жандарм, который меня держит на мушке, по неочевидным признакам нервничает.

Я действовать не мог, чего не скажешь о заливающейся слезами моей спутнице. Та бросилась, размазывая слёзы, и спряталась за спинами патрульных. Патрульные выстрелили ещё несколько раз и, забыв обо мне, пошли посмотреть на результаты.

— Фу! — по молодому голосу из-за спины я понял, что заговорил жандарм, — Этот обгадился…

— Нет, — сурово ответил городовой, — Он уже бежал с полным бомбовым отсеком.

— Серьёзно?

— Я на клоуна похож? — одёрнул своего юного коллегу городовой, — Я вообще человек очень серьёзный.

— Извините, Василий Петрович, — по бодрому голосу было неслышно, что жандарму хоть немного жаль, — Виноват.

Городовой подошёл ко мне шагов на пять.

— Кто такой? — сурово спросил он.

— Илья Казанский, господин городовой, — ответил я, — Приехал на Петроградский проводить армейского друга, отбывавшего в расположение.

— Пистолет откуда? — резко он задал следующий вопрос.

— Взял из автомобиля…

— Вашего личного автомобиля? — перебил городовой.

— Никак нет, — неожиданно для себя ответил я чётко и по-армейски, — Уводил девчушку от вокзала и увидел, что водителю плохо, подошёл поинтересоваться всё ли в порядке. На нас напал водитель, который уже не был человеком.

— А кем был?

— Зомби, Василий Петрович, — мне стало скучно отвечать на очевидные вопросы, целью которых была моя проверка на адекватность, — Я действовал в целях самообороны.

Городовой принюхался.

— Пьян?

— Никак нет, — снова чётко ответил я, — Последствия после вчерашнего.

— Что было вчера?

— Провожали друга в расположение.

— Ясно, — Василий Петрович повесил КЗ-12 на плечо и подкрутил ус, — Вставай, Илья. Документы есть?

— Спасибо.

Я поднялся, но руки из-за головы убирать не стал.

— Служил? — ухмыльнулся мой визави в усы.

— Так точно, — ответил я, — Первая Балтийская военная компания, фельдфебель, морская пехота.

— Опускай руки, моряк, — махнул он рукой, — Что, происходит, разобрался?

— Если честно, — ответил, отряхивая джинсы и передавая свой паспорт городовому, — Нет. Совсем не понимаю, что происходит. Ерунда какая-то…

Периферическое зрение уловило движение, и я резко повернул голову, чтобы заметить огромную серую тень, метнувшуюся в сторону патруля.

Обострённые недавней схваткой рефлексы, не подвели. Ушёл рыбкой с траектории движения опасности, но упал на газон неудачно, отбив плечо.

Василий Петрович успел сорвать карабин с плеча и сделать несколько неприцельных выстрелов, после чего КЗ-12 замолк. Жандарм открыл огонь на расплав ствола, но длинная суматошная очередь захлебнулась.

Оглушительно завизжала Аня. Второй боец усиления поступил как я, он скрылся между двух гаражей, начав отстреливаться оттуда. Всё это сопровождалось громким злым урчанием.

Наконец, я выглянул из-за куста, чтобы оценить ситуацию. Девочки нигде не было видно.

Василий Петрович отходил. Горло разорвано, ладони пытаются зажать бьющую толчками ярко-алую кровь, которой на пыльный асфальт уже натекла изрядная лужа. Минута, может, две при такой кровопотере, и всё. Помочь городовому я уже не смогу, как бы этого не хотел. Стрелявший в паре с городовым жандарм лежит и дёргает ногами с неестественно вывернутой шеей.

Серокожий, двух с половиной метровый монстр на человека походил слабо, разве что только тем, что у него две руки, две ноги и голова. Но даже в этом он больше походил на огромную гориллу. Если бы горилла имела нижние конечности с дополнительным суставом. Неудивительно, что он успел около сорока метров из-за угла пробежать так быстро, что никто ничего, по сути, не успел сделать. Стрельбу открыть открыли, а прицелиться не успели.

Я понял, что жив только благодаря тому, что этот здоровяк пытается втиснуться в узкий проём между гаражами, откуда отстреливается последний выживший жандарм. Голова существа бугрилась костяными наростами, что делало её скорей похожей на причудливо-уродливую раковину экзотического морского гада. Пасть была скорей похожа на акулью, из-за того, что была огромна и в ней красовался частокол жёлтых клыков.

Многоугольные пластины роговых наростов защищали голову, грудь, верхнюю часть спины и груди. При первом же взгляде на этот биологический доспех становилось понятно, почему пистолетная девятка тут не пляшет.

Передние конечности были заметно более развиты, чем нижние. К тому же на них, помимо ужасных когтей, росли характерные костяные шипы. Может из-за этого, возникла ассоциация с гориллой. Но нет, самец гориллы, хоть и в состоянии порвать человека пополам, а кажется плюшевой игрушкой по сравнению с этой образиной.

Небрежным размашистым ударом лапы, монстр обрушил часть стены гаража и стремительно ринулся в щель. Заорали от ужаса жандарм и Аня. Это определило мой выбор, если до этого ещё думал, что мне делать дальше, сражаться или бежать, то теперь ясно понимал — бросить эту несчастную девчонку на съедение не смогу.

Но что мне делать? Что я могу?

Если что и могло причинить хоть какой-нибудь ущерб этой биологической машине убийства, то это карабин Василия Петровича. При мне он выстрелил из него четыре раза, что значит, в коробчатом магазине оставалось шестнадцать патронов и может быть один в стволе, но это не точно. КЗ-12 для меня машинка известная. С таким же точно я служил и всё в нём хорошо, кроме его веса. Компактный карабин под дозвуковой патрон мощного калибра 12,7 на 55 миллиметров весил прилично. Даже без глушителя и интегрированного гранатомёта. Вопрос в другом, смогут ли мощные патроны заставить приуныть этого здоровяка?

Проверить это можно было только опытным путём. Тихо ступая, я подошёл к уже отошедшему Василию Петровичу и поднял оружие. Ощутив тяжесть карабина в руках, состояние, близкое к панике, сменилось мрачной решимостью. Это наш город, наша страна. Будь ты хоть Кинг-Конг, хоть Годзилла, убивать наших людей в нашей стране, это уже за гранью добра и зла.

Жандарм снова начал стрелять. Свои кроссовки я выбирал в том числе и за мягкость их подошвы. Осторожно ступая с пятки на носок, неслышно прокрался к оптимальной, на мой взгляд, позиции и опустился на одно колено.

Не может такого быть, чтобы такой мощный патрон не угомонил этого мерзавца. Выбрал целью затылок и заднюю сторону шеи, а именно место, где сходились пластины природной брони, образовывая щель. А что за этим сочленением? Правильно, за ним шейный отдел позвоночника. Я не знал ни одной твари, которая смогла бы сохранить бодрость, если бы ей перерубило позвоночный столб.

Глава 5

Пожалел, что карабин Василия Петровича был без интегрированного подствольного гранатомёта. Если монстра не возьмут пули, можно было бы попробовать успеть выстрелить ещё и гранатой. Да, осколки могут посечь или убить Аню и жандарма, имени которого я так и не узнал, но это всяко лучше, чем быть сожранными заживо этой серокожей образиной. Сложней всего было успокоить дыхание. В конце концов, я его просто задержал, тщательно прицелился и начал стрелять.

Карабин привычно лягнул отдачей в плечо. Пуля попала в затылок. Это было хорошо видно. Во время бесконечно долгого мгновения, тварь вздрогнула всем телом и упала, зарываясь тяжёлой мордой в землю. Страшные конечности ещё с минуту конвульсивно подёргивались, оставляя борозды на асфальте, после чего агония закончилась. В наступившей тишине, я всё ещё не верил, что дело решилось одним-единственным удачным выстрелом. Тварь выглядела несокрушимой и неуязвимой.

Хотел выстрелить для верности ещё один раз, но из-за угла полуразрушенного гаража появилась растрёпанная, заплаканная, раскрасневшаяся Аня. Без слов она пробежала расстояние, разделявшее нас, и со слезами бросилась мне на шею.

— Он меня закинул в щель… Илья! — всхлипывала тихонько она, захлёбываясь рыданиями, — А сам потом… Илья! На меня навалился… А чудовище!… Илья!

Я осторожно поднялся с колена и неуклюже обнял хрупкую девчонку одной рукой.

— Тише-тише, Анечка, — попробовал успокоить её я, — Где жандарм?

Из новой порции всхлипываний я понял, что он ранен, и поспешил посмотреть, насколько всё плохо.

В узкой щели между гаражами скверно пахло непередаваемым амбре общественного туалета, свежей крови, разлитой неизвестно когда соляркой и стрелянным порохом. Плохо это не то слово. Нужное нецензурное слово произнёс себе под нос несколько десятков раз, пока вытаскивал жандарма из щели, в которую он забился.

Тварь достала его всего лишь один раз. Икра, совсем ещё молодого парня была развалена вдоль до кости. Что делать с такой раной, я не представлял. Верней, представлял. Первое — наложить жгут выше места повреждения, написать на бумажке время и сунуть её под жгут. Второе — вызвать карету скорой медицинской помощи. Всё. Дальше не нужно лезть своими грязными руками в раны, всё, что необходимо — дождаться квалифицированных врачей, и пусть проблемой занимаются профессионалы. Но что делать, когда твой мобильник не ловит ни одной сети?

В который раз за сегодня помянул северного пушного зверя и принялся мастерить из своего ремня на бедре бойца жгут.

— Мне крышка, — слабым голосом пожаловался мне бледный как смерть жандарм, — Прекрати возиться со мной, спасайся сам, спасай девочку…

— Тебя как звать? — резко перебил я.

— Кочанов. Сергей Кочанов…

— Прекращай истерики, Серый! — рявкнул в лицо ему и затянул жгут, — Прорвёмся!

Он заорал от боли.

Мобильная связь накрылась медным тазом. Неизвестно, когда появится и появится ли вообще, но рации жандармерии должны быть работоспособны.

Попытался воспользоваться их штатным средством связи, но на всех каналах царила тишина, разбавляемая треском статических помех.

— Связи нет после тумана, — слабым голосом пояснил Сергей, наблюдавший за моими манипуляциями, — Это война?

— Серёга, — посмотрел ему в глаза я, — Ты взрослый человек, жандарм. Какая война? С кем?

— Но туман был с каким-то запахом…

— Брось, боевая химия валит наповал. Да и не знаю я ни одной армии мира, чтобы напускали на неприятеля Годзил.

— Годзил? — удивился Кочанов.

— Неважно, — отмахнулся я, — Есть такая кино-страшилка в Великом Княжестве Японском, но это неважно. Где ближайшая больничка? Попробую тебя туда доставить…

Сергей что-то начал соображать, но планы изменились. Хлопнула дверь подъезда, и из соседнего дома показалась женская фигура. Помня о своих уличных боях без правил с рыжей зомби, я немедленно вскинул карабин и взял её на прицел. Пока я соображал, что крупный калибр лучше приберечь и воспользоваться пистолетом-пулемётом, женщина подняла руки.

— Обзовись! — потребовал я.

За зомби пока не наблюдалось способности связно говорить.

— Аксинья Попова, — ответила остановившаяся женщина, — Хирург. Наблюдала из окна своей квартиры, как вы стреляли по зомби и всё остальное тоже. Вышла оказать помощь раненому.

— Хорошо, — опустил карабин и представился я, — Илья Казанский.

Аксинья занялась своими прямыми обязанностями. Осмотрела раны, то и дело качая головой. В это время я изучил её.

Высокий лоб, чуть вытянутое лицо, прямой нос, широкие брови, пухлые губы и внимательные, яркие, зелёные глаза.

— Хотела бы сказать, что рада знакомству, но нет. Не рада…

Голос женщины был глубокий, с хрипотцой.

— Понимаю, — соврал я, — Пациент скорее жив, чем мёртв?

Выбившаяся прядь волос из-под капюшона худи, дала представление о том, что передо мной брюнетка.

— Он погибнет, если прямо сейчас его не зашить, — обломала мою плоскую шутку хирург, — Помогите мне поднять его к себе в квартиру.

— Так, может в больничку его…

Засомневался в адекватности Аксиньи я.

— Нет, — отрезала она, — Они не успеют доехать. Пробки видели какие? А вы не успеете его донести на себе, даже если побежите бегом. Нужна операция прямо сейчас, а вы тратите время.

— Понял! — я начал примеряться к тому, как взвалить парня на себя, — Серёга, сейчас будет больно…

Жандарм стоически перенёс то, как я его взвалил на спину словно мешок и понёс следом за женщиной. Тащить пришлось на девятый этаж. Жандарм был в бронежилете и шлеме при оружии, а это всё добавляло лишние килограммы.

Уложив раненого на предусмотрительно расстеленную полиэтиленовую плёнку на полу, сам чуть не свалился рядом, но нужно было шевелиться.

— Анечка, помоги тёте Аксиньи и слушайся её во всём, — попросил я, — Я скоро вернусь.

— Нет, Илья! Не уходи…

— Аня! — окликнула хирург, готовую снова разрыдаться девочку, — Помоги мне снять ботинок с Сергея.

Так, вроде бы, все при деле. И мне не имеет смысла сидеть на заднице. Снова вышел в подъезд, спустился. Осторожно выглянул наружу. Ситуация без изменений. Сначала снял портупею с городового и нацепил на себя. После этого занялся вдумчивым мародёрством убитого жандарма, не забывая бросать настороженных взглядов по сторонам.

Происходит что-то крайне странное и страшное. И мне уже три раза было нужно решать возникшие проблемы при помощи оружия.

Пусть меня посадят, когда всё закончится, но до этого момента нужно ещё дожить. Снял с жандарма всё: бронежилет, шлем, разгрузку, пистолет и пп «Гепард». Даже рацию, нагрудный видеорегистратор и те снял. Запись с камеры может стать оправданием моих действий, если попаду под суд.

В заключении мародёрки, я оттащил оба тела на газон, закрыл им глаза, сложил на груди руки. С минуту постоял, прощаясь с парнями. Как ни крути, они погибли при исполнении, а это достойно уважения. Жалко, что я больше никак не могу отдать им дань уважения, но с другой стороны, могу помочь тому из них, кто ещё жив.

Встрепенулся от услышанного резкого хлопка запираемой двери балкона с другой стороны дома, обернувшись, не успел заметить в какой квартире. Свидетели, мать-его! Наверняка будут пробовать вызвать жандармов. Да и хрен бы с ними, все равно связи нет!

Что нужно раненому после операции я точно не знал, но это совершенно точно антибиотики, перевязочные материалы и болеутоляющие, а на странной улице с застывшей пробкой из иномарок, я видел аптеку, там что-то точно должно быть. Бодрым шагом направился туда. Уже на искомой улице встретился с двумя медленными зомби, бесцельно стоящими и бездумными взглядами таращащимися в разные стороны.

До моего появления они просто стояли на тротуаре и раскачивались, но стоило мне появиться в поле зрения одного, как тот сразу подал голос.

Урчанием первый мертвяк привлёк внимание второго, и они вместе принялись медленно, но целеустремлённо ковылять в мою сторону. Некогда мне было возиться с этими двумя! Перевёл режим огня на стрельбу одиночными и вскинул к плечу жандармский «Гепард», но мысль о том, что боеприпасы могут пригодиться для чудовищ, заставила меня закинуть оружие за спину и обнажить шашку.

С этим оружием я обращаться не умел от слова совсем. Попробовал пальцем остриё, да пару раз взмахнул, привыкая. Баланс и острота меня удовлетворили. На нашей территории шашки — это вершина эволюции длинноклинкового оружия. При известной сноровке таким можно развалить человека от плеча до задницы. Главное — не увлекаться уколами и парированием. Значит, будем рубить.

Первый мертвяк выставил руки и приближался ко мне, увешанному оружием как новогодняя ёлка игрушками. В очередной раз он подтвердил мои собственные догадки, что эти медленные, умишком скорбны. Я примерился, длинный клинок оружия свистнул. Отступил. Оценил эффективность собственного удара. Зомби осел. Немного не дорубил шею. Так… А что если так? Свист, удар, урчание затихло. Голова второго мертвяка покатилась по мостовой. Шашка показала себя с наилучшей стороны. Неплохо. Отёр клинок об одежду одного из мертвяков и вернул его в ножны.

Аптека была открыта, и внутри никого не оказалось. Нашёл всё кроме спирта, но в изобилии обнаружилась перекись водорода и йод. Болеутоляющего в ампулах тоже нашлось немало. Прихватил бинтов, антибиотиков в таблетках и ампулах. Ограбление завершил тем, что закинул в пакет одноразовых шприцев.

Взгляд упал на обесточенный холодильник, в темноте утробы которого просматривались пластиковые бутылки с водой. В животе заурчало и засосало. Я долго загонял свои потребности в дальний угол сознания, уделяя внимание насущным проблемам, но вот сейчас ощутил, что если не попью, то прямо тут и свалюсь. Открыл бутылку минералки без газов и надолго припал к горлышку.

Выпил больше половины полулитровой тары и не напился. Добил бутылку, а потом и ещё одну. Вот это меня придавило сушняком! Открыл ещё одну бутылку и сделал несколько глотков, задумался.

Зомби, монстры, срубленные шашкой головы, истерящая Аня, мёртвый Василий Петрович, скачущий по четырёхполосной автодороге и жрущий людей монстр… Всё это здорово напоминало безумие. Может и правда у меня сломалась кукушка? Белая горячка? А какая разница?

Где-то, когда-то я слышал, что психи не сомневаются в собственной нормальности. Успокоив себя таким нехитрым способом, задумался, а что если всё происходящее вокруг правда? Тогда в моей помощи нуждается тяжело раненый. Необходимо брать руки в ноги и возвращаться на квартиру к Аксинье. Закинул в другой пакет восемь самых больших бутылок и решил возвращаться. Снова выпил бутылку воды, пытаясь заглушить лютую жажду, от которой лишь на короткое время спасала поглощаемая жидкость. Голова, немного отпустившая после принятия двухсот пятидесяти «Столичной», снова не на шутку разболелась.

Отяжелевший я выбрался на улицу и уже тут меня поджидал мертвяк, но не медленный, а сорвавшийся в спринт при первом же моём появлении. Нас разделяло больше двухсот метров, так что успел бросить пакеты и выхватить шашку. В отличие от остальных зомби этот субчик пробежал все двести метров и в финале не запыхался, как этого можно было бы ожидать, а ещё больше ускорился. Шашка и в этот раз не подвела. Мертвяка здорово болтало из стороны в сторону, примериться не получилось, однако, я всё равно не промахнулся.

Удар не получился таким красивым, как предыдущий. Лезвие клинка вошло в череп со стороны височной кости и этого хватило.

— Где ж ты штаны потерял? — задал я вопрос в пустоту.

Внимание привлекло полное отсутствие штанов, белья и обуви. Выше пояса сохранились рубашка некогда светлая, а сейчас в край замурзанная и полуистлевшие остатки серого шерстяного пиджака. Не заметил, как увлёкся изучением дохляка. Коленные суставы распухшие из-за чего крепкие мышцы ног кажутся несолидными. Остальные видимые суставы претерпели схожие метаморфозы. На руках и ногах ногти превратились в уплощённые толстые когти.

Остриём шашки приподнял губу. Зубы самые обычные. Глаза… Глаза уже слабо напоминают человеческие, главным образом из-за выражения лютого голода.

Прямо как у меня с жаждой! Вернулся в аптеку и добыл себе ещё одну бутылку воды, на этот раз маленькую. Врага нужно знать в лицо. Заставляя делать себя мелкие глотки, продолжил неприятный осмотр тела мертвяка.

На затылке у него имелся странный и явно чуждый нарост, словно половинка головки чеснока. Кожа имеет неприятный и неестественный серый цвет, словно мужика без штанов припорошило цементной пылью.

Обтёр клинок об видавшие виды остатки шерстяного пиджака и вернул шашку в ножны. Подхватил пакеты и двинул на квартиру доброго доктора, стараясь не шуметь и крутя головой вокруг, чтобы не пропустить опасность. По пути мой разум пытался осмыслить увиденное.

Я уже видел огромного монстра с бегемота, видел урода поменьше и даже убил его. Встречался с обычными зомби, которые не способны выкидывать никаких сюрпризов. Познакомился с мертвяками, которые могут удивить краткосрочным спринтом, и вот сейчас столкнулся с вундеркиндом, способным одолеть без видимых усилий двухсот метровую дистанцию со скоростью чемпиона мира по бегу. Покоя не давали раздутые суставы. Нет, это была не болезнь или что-то типа того, а мутация. Этот шустрый бесштанный парень собирался вырасти в кого-то большого.

Кроме того, у него не наблюдалось ни капли жировой прослойки, только мышцы и жилы, обтянутые сухой, начавшей сереть кожей. Что это значит? Только то, что все запасы жирка меняющийся организм сжёг.

Между тварью ростом под два с половиной метра и все четыреста килограмм массы, облепленной щитками биологических доспехов и тощим без штанов может присутствовать ещё пара-тройка промежуточных разновидностей.

На этот раз бросок на девятый этаж с пакетами дался даже тяжелей, чем когда я тащил крепыша Серёгу в бронике. В висках стучало, кружилась голова, появилась отдышка, а пот заливал глаза. Неужели я траванулся в забегаловке на вокзале?

— Ты вернулся! — вокруг моего возвращения устроила суету Аня, — А что ты принёс?

— Попить, Анечка…

— О! Спасибо! — заулыбалась азиатка, — Так пить хочется!

— Как Сергей? — устало выдохнул я.

— Его шьёт Аксинья…

— Это хорошо.

Я прошёл в комнату. Женщина склонилась над ногой жандарма. От меня не укрылось, что тот пьян в стельку. Понятно. Обезболили, как смогли. Собрал всё ненужное из комнаты. Сапоги, броник, шлем, разрезанные штаны, разгрузку, пистолет-пулемёт и пистолет, рацию с видеорегистратором не забыл.

— Я тут принёс кое-что… Посмотрите, может что-нибудь из медикаментов пригодится.

Она бросила взгляд на содержимое пакета и кивнула мне.

— Вы молодчина, — похвалила она меня равнодушным голосом, — Я сейчас занята. Посидите на кухне пока.

Я пожал плечами и развернулся на выход из комнаты.

— Спасибо вам, Илья! — раздалось мне вслед.

— Пожалуйста. Чего уж там, — бросил через плечо, — Это вам спасибо, Аксинья. Не знаю, чтобы я делал с Серёгой, если бы не вы.

На кухне было свежо, но не холодно. То, что нужно. Освободил стол от скатерти и разложил на нём все наличные стволы.

КЗ-12 и два с половиной магазина к нему. Шестизарядный револьвер «Носорог». Два пистолета-пулемёта «Гепард», к ним четыре с половиной магазина, уж очень много жандармы расстреляли. Оба парнишки очень молоды. Видимо, поэтому их и придали в усиление опытному городовому. В кобурах у жандармов были семнадцатизарядные пистолеты Ярыгина. В дополнение к впечатляющему арсеналу на стол легла шашка. Я осмотрел всё это богатство и тяжело вздохнул.

Итак, что мы имеем? Негусто. «Гепарды» может, хороши тем, что переделаны из известной по всему миру штурмовой винтовки от Михаила Калашникова, неприхотливой, простой и функциональной. Ещё лучше то, что они всеядны.

Глава 6

Разобрал и осмотрел один из «Гепардов». Заметил — мои руки дрожат. Алкоголь или отравление тут были уже явно ни при чём. Навалилась слабость и головная боль. Это от волнения меня трясло. Казалось, ещё немного и упаду в обморок. Я не сомневался в правильности своих поступков, как бы то ни было, я смог защитить себя и не только себя. Нас не покусали, это сейчас главное. Нервное напряжение выходило с этим проклятым тремором. Не был я готов к тому, что сегодня на меня начнут кидаться зомби. Зомби!

Сунул за пояс «Носорог». Пока вся эта свистопляска не закончится, нужно даже по нужде ходить с оружием. Потихоньку выбрался на балкон, подышал воздухом. Город вокруг нас затаился. Сегодня обычный рабочий день. Все как обычно проснулись, улыбнулись и пошли на работу, а те люди, кто остался дома уже смекнули, что творится что-то из ряда вон. Тем не менее никаких монстров или зомби с высоты девятого этажа я не заметил.

Тела Василия Петровича и незнакомого жандарма пребывали в неприкосновенности.

Ещё одна странность — солнце только-только начало подбираться к зениту, хотя мой смартфон упрямо показывал половину третьего.

Постоял ещё немного, подышал. Вроде прочистилась голова немного.

Заглянул в комнату, где оперировала Аксинья, спросил хирурга нужно ли ей что-нибудь. Женщина попросила воды. Принёс ей кружку с минералкой, бутылку оставил у неё. Напился сам. Аня свернулась калачиком на кресле и крепко спала. Будить девочку не стал, тихо прошёл к окнам, выходящим на противоположную сторону дома. Тут тоже не было особых странностей. Однако, с моей точки не видно проспект. Возможно, все странности там. Посмотрел даже в глазок. На лестничной клетке никого, всё тихо и спокойно.

Света и воды по-прежнему не было. Только в сливном бачке оставалась вода. Пока никто из девочек не додумался нажать на кнопку слива, набрал в уже пустые бутылки ещё и этой воды. В крайнем случае, если прижмёт, можно будет её выпить, а так пусть будет для бытовых нужд. Ставлю сто к одному, что добрый доктор захочет вымыть руки после операции. Ещё раз убедившись, что вокруг нас всё тихо, вернулся на кухню и возобновил осмотр оружия.

Из «Гепардов» можно стрелять любой пистолетной девяткой хоть нашей хоть европейской, даже более мощным девятимиллиметровым патроном, но для этого придётся заменить патронник, а вот ствол можно оставить родной. Наверняка патроны повышенной мощности смогли бы озадачить крупных монстров. И это прекрасно, но имеется у «Гепардов» один большой неустранимый недостаток — сейчас они адаптированы под пистолетный патрон, а это боеприпас маломощный, значит подойдёт только против медленных зомби и себе подобных, то есть людей. На коленке я модифицировать эти пп не смогу, нет необходимых деталей, да и девятимиллиметровых автоматных патронов тоже не имеется.

В том, что люди обязательно начнут создавать проблемы, я даже не сомневался. Это ещё всевозможная шпана знать не знает, что жандармерия и городовые остались без связи. Как только эта публика пронюхает, что вокруг уже давно Конец Света, так сразу начнётся мародёрство, ограбления, убийства и изнасилования. Плохо, что городовой и жандарм погибли, но я при оружии — это хорошо.

Собрал пистолет-пулемёт и признал его годным. Так поступил с каждым стволом, кое-что почистил.

Мои руки занимались привычной механической работой, а разум, независимо от них, пытался искать выход из ситуации. Вот что прикажете делать? На соседней улице завелись зомби и резвые мертвяки, которые, судя по всему, эволюционируют в крупных и куда более опасных чудовищ. Эти более опасные сейчас возле Петроградского Вокзала. Зачем они там? Это ясно. Мы больше не вершина пищевой пирамиды. Они там жрут нас, то есть людей. Видимо, пока монстры не съедят большую часть двуногого мяса, нам тут на девятом этаже, опасаться особо нечего. А когда люди на Петроградском и прилегающих торговых центрах кончатся? Что тогда?

Ответ очевиден — нужно быть как можно дальше в этот момент. Потому как, оголодавшие уроды начнут искать спрятавшихся и доедать их. Так, они они могут добраться в своих поисках и до квартиры Аксиньи. Оставаться здесь нельзя.

Пожалуй, если бы я был один, собрался и уже двинул куда глаза глядят, лишь бы подальше от охотничьих угодий монстров.

Надо так и поступить, но что делать с раненым? А с Аней я далеко уйду? Далеко или нет, а двигаться нужно. Да и Аксинью бросать здесь совсем не хочется. Женщина предложила помощь, когда вокруг все словно вымерли, а я больше чем уверен, что, кроме неё многие слышали выстрелы и видели, что происходит у них во дворе. Так или иначе, сидеть на месте и ждать в гости серокожих уродов — это заведомо проигрышная стратегия.

Я полазил по кухонным шкафчикам и обнаружил точильный камень и занялся шашкой. Нет, лезвие не затупилось и сияло начищенной отполированной сталью. Клеймо на клинке сообщило мне, что оружие произведено в 1927 году на Златоустовском заводе, и это тоже прекрасно. Кавалерию отменили только в пятидесятых годах, а до этого всерьёз комплектовали лошадистов длинно-клинковым оружием. Из этого можно сделать вывод, что достался мне не сувенир, которые сейчас штампуют как деталь униформы городовых, а самая настоящая боевая шашка из серьёзной качественной стали. Прошёлся по лезвию точильным камнем, добиваясь бритвенной остроты.

Наконец, удовлетворившись заточкой, понял, единственное, что меня не устраивало в этом оружии — длинные ножны колотятся по бедру и норовят с непривычки запутаться в ногах. С этим надо было что-нибудь придумать…

Снял куртку и толстовку. Попробовал приладить ножны за спину. Перемещаться так было намного удобней, но вот скорость выхватывания в этом случае падала. Если вспомнить последнего шустрилу, становится ясно — я бы не успел воспользоваться этим оружием, окажись оно у меня за спиной.

Помудрил и так и сяк с ножнами, пока не пришёл к выводу, что самым оптимальным местом для них как был, так и остаётся пояс, вот только ножны я приладил на самурайский манер. То есть сунул за пояс и зафиксировал их в этом положении, обвязав шнурком. Потренировался. Если приловчиться, можно будет научиться выхватывать шашку с одновременным стремительным ударом.

Пока увлёкся делами, немного забыл о ненормальной жажде, а теперь снова хотелось пить. Я пока не был готов лезть в соседние квартиры в поисках питьевой воды. Но непременно это сделаю, если прижмёт, а сейчас… Мир вокруг изменился, жить по-старому не получится, даже если очень хочется. А значит, настало время для ещё одного рейда. Аксинья сказала, что за углом в переулке находится коммерческий магазин круглосуточной торговли. До сумерек оставалось еще прилично времени, поэтому желательно запасти еды и воды. Особенно воды. Мы на девятом этаже, а водопровод кончился, как и газ в плите.

Прямо на футболку надел бронежилет. Голову защищал шлем. За портупею отправились ножны. Кобуру с ПЯ разместил на боку. По разгрузке рассовал боекомплект, за спину отправил КЗ-12 известный также, как «Мясорубка Злобина», «Гепард» повесил на шею. Перед выходом осмотрел себя в зеркало. Из него на меня глянул небритый крепкий мужик, увешанный оружием с ног до головы. Глаза хоть и обрамляли синяки, сообщавшие всем желающим о вчерашних возлияниях, но в целом во взгляде читалась решимость бойцов, увязших в окопных боях. Заставил себя немного расслабиться, чтобы не закатать пулю первому встречному. Выдохнул и выдвинулся из квартиры, чутко прислушавшись и внимательно разглядев лестничную клетку в глазок.

Вышел и начал спускаться по лестнице, ступая, как можно тише. Курильщика я унюхал ещё на шестом этаже, а встретился с ним на третьем. Сказать, что лохматый мужик в трениках и майке-алкоголичке охренел от моего воинственно-махновского прикида, ничего не сказать. Забрало шлема надёжно скрывало мои глаза. Из-под него торчал только широкий небритый подбородок с начавшей седеть трёхдневной щетиной. Я прошёл мимо, а он вжался в угол, начиная понимать то, что я осознал чуть раньше. Мир изменился и далеко не к лучшему.

— Бросай курить, — посоветовал я ему, спустившись на пролёт, — Разве не слышал, что курение убивает?

— Эээ… С-слышал.

— Вот, и бросай, пока не убило.

Во дворе всё по-прежнему было тихо, но со стороны Петроградского раздавались приглушённые выстрелы, в которых я опознал жандармские трещотки, близнец которых, висел у меня на шее. Ещё с той стороны поднимался столб жирного дыма от немаленького такого пожара. Нам туда точно не надо! Вновь встретиться с нервными служителями Фемиды? Как я им объясню откуда у меня шлем и их штатный бронежилет? Да, и скорей всего объясняться придётся, только в самом оптимистичном варианте развития событий. Если у них там война, могут и просто грохнуть. В жандармерии служат такие же люди, как и все мы, а люди могут оказаться нервными или просто взвинченными.

Тяжело вздохнув, направился к указанному переулку.

В переулке царила замогильная тишина. Круглосуточный магазин увидел сразу, хозяин не поленился оформить угловой вход так, чтоб его было видно с разных сторон. Не супермаркет, не торговый молл, а самый обычный небольшой продуктовый магазин, где заурядный бюргер покупает хлеб, молоко, колбасу, пиво, презервативы или пачку сигарет. Да, в таких круглосуточных магазинах цены дороже на копейку, но тащиться в супермаркет ради мелочей, лениво.

Подходил осторожно ступая, жмясь к стенам. Однако несмотря на многообещающую вывеску он был закрыт. Какого черта⁉ Каково же было мое удивление, когда выглянув за угол на другую улицу я увидел разбитую витрину. Хорошие герои всегда идут в обход. Не испытал никаких неудобств, перемахивая сквозь широкую пустую раму окна и оценивая обстановку.

В магазине царил невообразимый хаос. На этой точке я не был первым, на что указывали полупустые полки и валяющиеся прямо на полу всевозможные вкусняшки. Например, чипсы приятно погрызть под пиво, смотря кино, но после Конца Света кому они нужны? Наесться ими не получится, пачка очень громко шелестит, что сообщает другим голодным, серокожим товарищам где ты присел перекусить. Кроме того, от чипсов очень хочется пить, а жажда и так достаёт. Схватил первую попавшуюся бутылку и напился, захлёбываясь от жадности.

Соорудив сдвоенные пакеты из пачки, стыренной около кассы, осторожно нагрузил в один пластиковых бутылок с водой без газов и закинул туда же два блока сигарет. В квартире у Аксиньи на балконе видел пепельницу с несколькими окурками. В другой пакет стал укладывать разнообразные консервы и не успевшие оттаять полуфабрикаты из заглохшего холодильника, в основном это были замороженные открытые пироги типа киш. Чтобы не выдать себя звоном стекла, в заключение закинул в разные пакеты бутылку коньяка и вина.

Обратно шел, обвешанный пакетами с едой как жадная пенсионерка на стероидах, возвращающася с халявой из собеса.

У подъезда на лавочке сидела бабушка. Самая обычная худенькая бабулька. В косынке, солнцезащитных очках и пальто. Хотя погоды стояли такие, что невольно задумаешься о возвращении бабьего лета.

— Здравствуйте! — поприветствовала она меня неожиданно красивым звучным голосом, вероятно признав во мне соратника по продуктовым рейдам.

— И вам здравствовать! — преувеличенно бодро ответил я.

— Ходила хлеба купить в магазин за домом, так закрыто там…

Бабушке хотелось поговорить, но меня подташнивало, и болела голова и шла кругом от монстров и мертвяков.

— Никуда не ходите, — скупо ответил я, — Закройтесь у себя, ведите себя тихо и незнакомым не открывайте. Вот…

Я достал из пакета бутылку воды и несколько консервов.

—… Это вам. Вы же в нашем подъезде живёте? Скажите номер вашей квартиры, я зайду проведать вас завтра или послезавтра.

Глава 7

— Я в 213-ой живу. Спасибо вам, — оторопело поблагодарила меня пенсионерка, — А что вообще происходит?

— Всё потом, — преувеличено сурово отмахнулся я, — Сейчас тороплюсь. Загляну, всё расскажу…

«Если сам не заурчу к этому времени», — мелькнула в голове мысль.

— Самое главное, запритесь, никуда не ходите, ведите себя тихо, вечером плотно занавесьте окна, не зажигайте свечей. На улице очень опасно, — закончил я с внушениями и тяжело закинул рюкзак на плечи, — Всё поняли?

— Да, но…

— Идите домой, гражданка!

Я решительно развернулся и зашагал в подъезд. Это было ожидаемо, бросок на девятый этаж по ступенькам вымотал меня ещё больше, чем в прошлый раз. Вошёл в квартиру и обессиленно сел в прихожей. Из коридорчика на кухню выглянула заспанная азиатская мордашка. Аня, увидев меня, разулыбалась, вызвав у меня невольную ответную улыбку, но отчего-то глаза в этот момент увлажнились. Так… Что-то я совсем с этими бабами расклеился. Отставить себя жалеть, фельдфебель!

— Илья пришёл! — радостно сообщила она кому-то на кухню.

— Уж полночь близится, — ухмыльнулся я, — А Германа всё нет!

— И принёс два больших пакета, — сказала она важно вдогонку, — А кто такой Герман?

В ответ из кухни не раздалось ни звука.

— Это из «Пиковой Дамы». Потом расскажу, — устало махнул рукой я и сменил тему, — С папой разговариваешь? Брось это дело. Цепляй добычу и тащи на кухню, боец.

— Нет, папа спит ещё. Я не боец, — доверчиво сообщила мне девочка, — Я принцессой всегда хотела быть…

— Здра-а-вствуйте! Хорошенькое дело! — удивился я, — В моём отряде все бойцы, места в боевом расписании для принцесс не предусмотрено.

Девочка удивлённо моргала.

— Так как нам быть с этой коллизией, боец? — улыбнулся девочке слипшимися пересохшими губами.

— Не знаю…

— То-то и оно, я тоже не знаю, — в ответ оставалось только согласиться, — Как там Сергей?

— Хорошо…

— Вот, прямо хорошо? — устало стаскивая шлем, поинтересовался у девочки.

Ясно, что лучше говорить с доктором, но звук человеческого голоса ласкал мне слух.

— Аксинья зашила его ужасные раны, а бинтовать я помогала, — похвасталась гордая собой Аня, — Он спит сейчас.

— Спит — это очень хорошо, — прикинулся Капитаном Очевидность я, — Спит — значит, выздоравливает.

Я вошёл с рюкзаком на кухню и сгрузил его на пол, встретившись взглядами с хирургом. Женщина сидела на табуретке и молча курила в открытую форточку.

Я мужик и не простой мужик, а мужик категорически холостой. Мне нравится вызывать у женщин симпатию. Аксинья показала своё отношение ко мне одним взглядом. Знаю, что я не предел женских мечтаний, но зачем так сразу-то?

Жаль, очень жаль! Потому что, у Аксиньи есть всё, чем нужно гетеросексуальному мужчине. Ноги, попа, талия, бюст, смазливая мордашка и интеллект… Ум в женщине это всегда привлекательно.

Яркие зелёные глаза контрастируют с тёмными волосами, которые, в свою очередь, выигрышно смотрятся с её гладкой и молочно-белой кожей.

И этой нежной кожи очень много на виду. Она сняла оранжевую худи и джинсы, оставшись в домашнем топике и коротких велосипедных шортах. Не одежда, а так… символический фиговый листочек. Дань приличиям.

— Привет, — немного растерялся я от открывшихся видов, — Еды принёс.

— Привет.

Всё. Сказала и отвернулась от меня. Эмоций ноль. Я пожал плечами. В общем-то, в этом деле интерес должен быть взаимным, если такого нет, то и биться в закрытые ворота смысла не имеет. Себе дороже выходит.

Выгрузил консервы на стол. Аня принесла пакеты с водой. Выудил оттуда блоки сигарет и бутылки с алкоголем.

— Штопор в столе.

Наша хозяйка указала взглядом в каком ящике лежит нужный инструмент. Через минуту открыл бутылку и налил в кружку, подал Аксинье. Себе открыл бутылку минералки и осушил её сразу на треть.

— Плохо? — равнодушно поинтересовалась женщина.

— Плохо, — согласился я, — Похоже, что я становлюсь зомби.

— Решил, если прибухнём, то процесс веселей пройдёт? — даже не улыбнулась, а изобразила намёк на улыбку она.

— Боюсь, если не накачу грамм сто пятьдесят перед сном, — признался я, — Будут упыриные рожи мерещиться.

— Много их там?

— Слава богу, на этот раз не встретил ни одного зомби.

— Это не зомби, а заражённые, — Аксинья достала из пачки ещё одну сигарету и щёлкнула зажигалкой, — Почему ты решил, что ты превращаешься в заражённого?

Вопрос был так равнодушно и скептически задан, что я снова растерялся и не нашёлся что ответить.

— Можно я покушаю? — подала голос Аня.

— Конечно, Аня. Хлеб в хлебнице, — пояснила слегка потеплевшим голосом хозяйка, — Вилка, нож, открывашка в столе.

Аксинья отпила вина, выпустила струйку дыма в форточку.

— Так, почему вы думаете, что перерождаетесь?

— В тот раз в аптеке накатила такая хажда, какую я никогда не испытывал. К тому же мне нехорошо, — признался я, — Болит и кружится голова, до нашего этажа еле добрался, и пить все так же хочется постоянно, живот крутит.

— Это симптомы спорового голодания, — пояснила хирург спокойным голосом, — Немного странно, почему оно у вас так проявилось, мне, например, только чуть больше хочется пить…

Всякий раз, когда сталкиваюсь с неизвестным, напрягаюсь, и сейчас напрягся. Аксинья имеет медицинское образование, если так ловко зашила Сергею ногу, значит, знает, что говорит.

— У меня тоже голова болит, — пожаловалась Аня, — И сильно хочется пить и спать.

Хозяйка квартиры задумчиво посмотрела на девочку.

— Расскажите подробнее,— попросил я Аксинью, прикладываясь к горлышку пластиковой бутылки, — Что ещё за споровое голодание? Первый раз такое словосочетание слышу.

— Хотите, вкачу укол обезболивающего? Вы столько натащили разных медикаментов, что нам на несколько недель вперёд хватит, — внезапно предложила она, — Должно голову отпустить на какое-то время.

— Конечно, — согласился я, — Давайте.

Через минуту мне сделали укол, а ещё через две минуты мне уже полегчало настолько, что мог без боли смотреть на белый свет.

— Так, что там со споровым голоданием? — повторил я свой вопрос, появившись на кухне, — Где Аня?

Ани не было, а хирург молча пила вино.

— Она хотела спать. Поставила ей укол обезболивающего и уложила. Пусть спит ребёнок.

— Пусть спит.

Согласился я, размышляя, что лучше ей быть выспавшейся, потому что в ближайшее время может потребоваться быстро уходить и уходить пешком. Пешком по улицам города, наполненными монстрами и зомби.

Мои тяжёлые размышления прервала эта необычная женщина:

— Все мы попали в другой мир, когда увидели туман и почувствовали неприятный запах, вроде того как пахнет кислота. В этот момент мы все были инфицированы спорами. Через несколько дней будет ясно, кто из нас иммунный, а кто нет. Иммунные останутся разумными людьми, все остальные превратятся в заражённых, вроде тех в которых вы стреляли из пистолета. При хорошем питании они превращаются в развитых заражённых, вроде того, который убил за секунду двух вооружённых мужчин.

— Пистолет травматический…

— Неважно, — равнодушно оборвала меня врач, — Они не сильно от людей ещё отличаются.

— То, что мертвяки развиваются и мутируют, я уже и сам понял, когда встретился с промежуточной формой, что со споровым голоданием. Как от него избавиться?

— Они заражённые. Не мертвяки и не зомби, — поправила меня брюнетка, — Они дышат, у них более высокая температура тела и… Они развиваются.

— Да, всё равно, — отмахнулся я, — Вы поняли меня. Так как избавиться от спорового голодания?

— Никак, — отрезала Аксинья, — Мы все заражены. Лекарства нет. Споры, которые нас инфицировали, не обходят никого своим вниманием. Споровое голодание возможно только притупить на время. Тем, кто окажется иммунными, с ним придётся жить остаток жизни.

Женщина закурила третью сигарету и протянула кружку, чтобы ей налили ещё вина. На этот раз я не поскупился. Начала раздражать её манера подачи информации. Голова и правда почти перестала болеть, а вот жажда, казалось, только усиливалась, но я не давил. Просто сидел и молчал, словно в запасе есть всё время мира.

Осознание конечности моего бытия ко мне пришло ещё в молодости. Мы все умираем — это факт. Вот только некоторые так и не начинают жить до этого момента.

— Споровый голод можно приглушить только особым напитком, — наконец продолжила Аксинья, — Он называется живун. И готовится из спорана.

— Из чего? — не удержался от вопроса я.

Она вздохнула.

— Это такой продукт, который производят тела заражённых…

— Да, видел я тот продукт, — хмыкнул я, — Ходят с полными штанами того продукта, производят продукт уверенно и огромных количествах. Если из этого продукта нужно готовить микстуры, я пас. Лучше сразу ласты склеить, чем так мучиться.

— Это не смешно, — сурово прервала поток моих сортирных шуточек строгий доктор, — Спораны попадаются в споровых мешках, растущих на телах заражённых.

— Дайте угадаю… На затылках? Такие наросты вроде гриба.

Аксинья кивнула.

— Да, они такие сегментированные и легко вскрываются ножом, — женщина сделала неопределённый жест рукой, — Это всё теория, но там могут находиться ещё горошины и жемчужины чёрные или красные.

— Жемчуг? — удивился я, — Серьёзно? Откуда вы знаете об этом?

Женщина смутилась. Это было первым открытым проявлением эмоций с её стороны.

— Я отнесла вашу ветровку повесить и случайно увидела брошюру в кармане, — опустила глаза она, — Мне стало любопытно и пролистала, а потом не смогла остановиться.

— Можно взглянуть?

— Да, конечно…

Брюнетка передала мне небольшую книжицу, собранную из обычных листов формата А4, разрезанных пополам и по-простецки скреплённых обычными скрепками из офисного степлера по краю. На иномирный артефакт не тянуло и выглядело совершенно несолидно.

Захотелось сказать пару ласковых доброму доктору и объяснить, куда она может идти со своими неуклюжими розыгрышами. Я даже успел воздуха набрать в лёгкие, но в голове щёлкнул предохранитель, и вспомнилась блондинка с позывным Кали. В особенности её дурацкие предсказания по линиям на моей ладони. Точно! Это она сунула мне в карман. Закрутился и обалдел от потока событий и впечатлений. Простительно. Открыл. Шрифт мелкий, убористый, язык сухой. Вся информация из брошюры вошла как в сухую землю.

Спустя минут двадцать я облизал губы, чувствуя, как начинает стучать в висках.

— Давайте попробуем приготовить эту микстуру?

— Так плохо?

Кивнул в ответ.

— Нужен споран…

— Думаю, знаю, где его взять.

— Я поучаствую в изготовлении напитка, но пить пока воздержусь, — ответила мне Аксинья, — Вдруг и не понадобится.

Теперь кивнул я, понимая, что она имеет в виду, но у меня, похоже, выбора нет. Поверил ли я написанному в самодельной книжице? Только умом. Осознания, происходящего вокруг, пока не пришло. Было стойкое впечатление, что я вижу кино или являюсь жертвой чудовищного флешмоба. Вместе с тем, понимал, что ни один розыгрыш не зайдёт так далеко, чтобы получились настоящие трупы, а мёртвые тела были более чем настоящими. В этом я убедился самолично.

Снова начал собираться. Проводить в коридор вышла хозяйка. На почти раздетую женщину мне было почти физически больно смотреть.

— Возьмите пистолет, — порекомендовал я, — Ходите даже по квартире с ним.

* * *

Убедился, что на площадке всё спокойно и вышел туда, опустив забрало шлема, как в открытый космос. Экипировку и вооружение не поменял, только в этот раз вместо пистолета-пулемёта взял ружьё.

На лестничной клетке снова встретился с курильщиком. Он не попытался со мной заговорить, а я не был сейчас настроен на диалоги. Какой смысл знакомиться с кем-либо, если в ближайшие два-три дня или он, или я имеем все шансы заурчать и перейти на мясную диету.

На улице я нарвался почти сразу. Стоило выглянуть из-за пышного куста сирени, как встретился взглядом с неразвитым заражённым, рванувшим ко мне, как только увидел. Выхватил шашку, разогнавшегося мертвяка остановил встречным ударом ноги. Уже привычно свистнула шашка. Дело сделано. Перевернул ногой тело, осмотрел затылок. Ничего чтобы напоминало споровый мешок. Этот заражённый пришёл не один, а с медленной подружкой, которая уже отвлеклась от трапезы и с урчанием шла ко мне.

Затошнило, когда увидел, что эти двое подъедали тела заражённых у входа во двор. Да, у этой зомбячки тоже не было спорового мешка. Как не обнаружились они и у четверых заражённых, с которыми я разобрался раньше.

В самопальной книжечке заражённые классифицировались по цветам. К зелёной категории относились ползуны, медляки и джамперы. Со всеми разновидностями зелёных я уже встречался. С такими можно разбираться при помощи шашки, даже таким новичкам, в обращении с клинковым оружием, вроде меня. Ползуном или уже почти ползуном была рыжая автомобилистка. Медляки — это все те, кто неспособен срываться в спринт, но безопасней всего считать всех стоящих на ногах мертвяков, джамперами, способными преодолевать до пятнадцати метров бегом.

Матёрый бегун мне встретился всего один, когда я выходил из аптеки на соседней улице. Тварь, потерявшая часть одежды и начавшая трансформироваться в более развитую форму — лотерейщика. Матёрые бегуны и лотерейщики уже из жёлтого раздела.

Споранами разжиться очень нужно, даже если нам суждено стать заражёнными, терпеть жажду и головную боль становится уже невыносимо. Однако и подвергать себя значительному риску совсем не стоит. Погибнуть во цвете лет мне не улыбалось.

Огляделся, никого. Подошёл к огромной дохлой твари, ранившей Серёгу. Споровый мешок нашёлся почти сразу. Вскрыл его охотничьим ножом. Из полости с грейпфрут размером пахнуло грибным духом. Внутри было много всего. Разбираться с содержимым, решил в более спокойной обстановке.

Огляделся, перевёл дух, оттёр выступивший пот, но возвращаться рано. Решил сходить до аптеки. Матёрый бегун носил в споровом мешке один споран, который отправился в карман к остальной добыче. На обратном пути никого не встретилось, но восхождение на девятый этаж мне далось с огромным трудом, словно девяностолетнему старику.

Едкий пот заливал глаза. Прилипшая к спине худи была насквозь мокрой. Воздух с хрипом вырывался из лёгких, в глазах темнело, а перед ними плыли разноцветные круги. И это всё, несмотря на то, что каждые три этажа я садился на ступеньках и подолгу отдыхал.

На последней такой остановке решил осмотреть, что мне досталось из споровых мешков. Дрожащими руками достал из кармана всё содержимое и рассмотрел.

С серо-зелёными маленькими вытянутыми и похожими на виноградины шариками было всё ясно — это спораны, и их у меня шестьдесят два. Желтоватых шаров приблизительно с ноготь мизинца, было четыре. По описанию они напоминали горох — его нельзя добыть в самых слабых заражённых, из-за этого он имеет определённую ценность. Служит для постепенного усиления дара. Что такое дар?

Дар — это что-то вроде сверхъестественной способности, обретённой теми, кто не превращается в мертвяков. Насколько стало понятно из текста книги, встречаются самые разные как полезные, так и не очень полезные дары. Если в самом лучшем случае это что-то вроде суперспособностей из комиксов, то при самом плохом раскладе это совсем бесполезная способность. Например, чем в выживании может помочь способность определять пол заражённого или нагревать жидкость в кружке, что в твоих руках.

Единственное, с идентификацией чего не возникло никаких проблем — чёрная жемчужина. Красивый шарик в обрывках рыжей, словно янтарной паутины, заполнявшей споровый мешок развитого заражённого. Очистил её об штаны и залюбовался. Красивая, гладкая, словно полированная, совершенная.

Глава 8

Из описания я усвоил, что жемчуг бывает чёрным и красным, и он главное сокровище этого нового мира. Получить жемчужину означает разбогатеть, потому как эти полумистические предметы значительно усиливают дар или открывают ещё один. Её не нужно ни в чём разводить, нужно просто принять, словно таблетку. Богатства мне сейчас не нужны. Всё, чего я хочу — выжить сам и помочь выжить другим. Если я буду сильней, это повысит наши шансы.

Жемчужина нагрелась в руке. Я ещё немного полюбовался и проглотил её.

Внизу живота вроде разлилось приятное тепло, но через минуту уже отпустило. Прислушался к себе. Никаких изменений в своём организме не почувствовал. Про дары и жемчуг в брошюре вообще было упомянуто вскользь. Так что оставалось только гадать, когда во мне проснуться сверхъестественные способности.

Тяжело вздохнул и совершил последний бросок на девятый. В коридоре встретила хозяйка с пистолетом на поясе. Она была в прежней одежде, оттянутая весом оружия кобура на крутом женском бедре, смотрелась комично и мило одновременно.

В кухне уже стояли две пластиковых бутылки на полтора литра, одна с водой, другая пустая, третья бутылка была бутылкой «Столичной». Тут же лежала воронка и сложенный вдвое кусок марли. Всё вроде бы готово для приготовления живуна.

— Немного странно, что тебя так накрыло споровым голоданием, — заметила Аксинья, глядя на меня, — Обычно оно наступает дней через пять.

Пожал плечами. Была у меня версия, что соседняя улица — это уже соседний кластер. Весь здешний мир состоит из таких. Кластеры могут быть большими и совсем крохотными. Большинство из них перезагружаются с разной скоростью. То есть обновляются, перенося в этот мир дома, магазины, дороги и людей. Тот пахнущий кислотой туман, с которого всё началось — признак перезагрузки. Есть версия, что это всё не настоящее, а копия. Исходя из этой теории в родном мире остался я оригинальный, не подозревающий о моих приключениях здесь. Но суть не в этом, а в многократном пересечении границ кластеров. Если пресекать их часто, симптомы спорового голодания нарастают значительно быстрей. Но сил вступать в дискуссии у меня не осталось. Голова кружилась так, что я уже еле сидел.

Аксинья налила в пустую бутылку воды, и добавила туда сто грамм водки, вкинула в горлышко споран, закрутив крышку, начала трясти бутылку, пока у неё не получился мутный раствор, живо напомнивший деревенский самогон. Полученную жидкость процедила через марлевый фильтр, наполнив бутылку.

Я рассмотрел расплывающимся зрением марлю, через которую был пропущен живун. Серая гадость. Ядовитые хлопья. Хозяйка налила мне в кружку на три глотка.

— Пей.

Я не стал заставлять себя уговаривать. Если до этого было сложно подняться на девятый этаж, то сейчас трудно было даже сидеть. В висках колотило словно молотками. Казалось, что бедная голова ещё чуть-чуть, и лопнет кровавыми неаппетитными брызгами.

— Ну? — с интересом наблюдала за мной Аксинья, — Как тебе на вкус?

Подавив рвотный позыв, я сидел, хватая ртом воздух.

— Видимо, не очень?

— Это слабо сказано, — ответил ей, всё ещё борясь с желудком, — Вкус сложно описать цензурными словами. Он отвратителен…

— Уже полегчало, да? Сидел за столом уже весь зелёный, а сейчас снова порозовел.

Я вновь прислушался к собственному организму. Мне всё ещё было паршиво, но с каждой секундой становилось лучше и лучше. Самое главное, сидел я уже без усилий, а перед глазами перестали плыть разноцветные круги.

— Почти нормально, — кивнул собеседнице обнадеживающе, — Прорвёмся, Аксинья.

Та скривилась, но комментировать мой ответ не стала.

— Я вам сейчас дам полотенце и разведу протирочный раствор на спирту и перекиси водорода. Пока светло оботритесь им. Ужасно пахнете и выглядите. Вещи вроде носков и нижнего белья выбросьте, я дам вам замену из вещей супруга.

Мне полегчало и я с шуткой спросил:

— А кто у нас муж?

— Офицер и герой…

— Понял, — кивнул в ответ ей, начиная понимать причины её плохого настроения, — А где он?

— Погиб семь лет назад.

— Соболезную.

— Не стоит. Я уже привыкла жить с этой утратой.

— Мне нужно серьёзно поговорить с вами.

— Мне сложно воспринимать вас всерьёз, пока вы так воняете, — не пытаясь смягчить впечатление от своих слов, ответила она, — Это может потерпеть до того, как вы приведёте себя в порядок?

— Думаю, да.

— Отлично.

Я был отправлен в ванну, где мне выдали всё необходимое. Хорошенько обтёрся составом из спирта и антисептиков. Видел, и тем более пользовался таким впервые. Не душ, но вполне приемлемо.

Почувствовал себя снова человеком. Недомогание отпустило. Через полчаса я сидел на кухне в обновках. Размер действительно мне подошёл. Хозяйки не было. Откровенно говоря, я не очень люблю находиться в гостях или вне своей холостяцкой берлоги, где всё мне привычно и знакомо. Некоторые любят принимать гостей и ходить в гости.

Но я не из общительных. Обладаю замкнутым характером. Есть те, кому общаться с другими изо дня в день, просто необходимо, а я утомляюсь после пяти минут бессмысленного пустого разговора. Одним словом, если вы не мой армейский друг, скорей всего, я вам не рад. Аксинья не вызвала у меня впечатления общительной личности, а тут ей на голову свалились аж трое незапланированных гостей. Серьёзно раненый жандарм, беспризорница и закоренелый холостяк. Две комнаты из трёх её квартиры оказались оккупированы. Я решил не лишать её последней третей.

— О чём вы хотели поговорить? — спросила Аксинья, входя на кухню в тот момент, когда я под светом свечи сосредоточенно читал брошюру.

— Как Сергей? — задал самый актуальный вопрос для меня.

Женщина поставила бутылку с живуном на стол и устало опустилась на табурет, сложив руки на столе, как отличница на парте. Как только увидел, заветную бутылку во рту пересохло.

— Можно? — спросил я.

— Да, — кивнула добрый доктор, — Но не больше трёх глотков.

Во второй раз отвратительный напиток пошёл намного лучше. Нет, своей отвратительности он не растерял, просто я знал, что ожидать, потому задержал дыхание и постарался сразу проглотить. Водку люди тоже пьют не за вкус, а за интересное воздействие на организм.

— Рана очень плоха, — пожаловалась подруга по несчастью, — Когти этой твари были далеки от стерильности. Сергея сильно лихорадит. Я держу его на антибиотиках и влила ему несколько глотков живуна.

— Хорошая мысль, — одобрил я последние действия, — В книге написано, что это первое лекарство иммунных, практически при любых ранениях, болезнях и недомоганиях.

— Будем надеяться, что он иммунный…

«Будем надеяться, что мы все иммунные», — подумал я, а вслух спросил:

— Скажите, а в случае если будет нужно, срочно уходить он сможет двигаться самостоятельно, если я раздобуду костыли?

— Куда? — удивилась Аксинья.

— Да вообще, — сделал неопределённый жест рукой я, — Тут может стать опасно…

— Слушайте, — решительно перебила она, — Сергей потерял много крови. Он очень ослаблен, кроме того его сильно лихорадит. Если он и сможет прыгать на костылях, то очень недолго и недалеко.

После короткого молчания она продолжила:

— Что нам тут угрожает? Нет, я понимаю, что заражённые нам теперь угрожают везде, но ведь наш кластер только загрузился. Суток ещё не прошло. Всё в начальной стадии заражения, ещё неясно даже кто иммунный, а кто нет…

— Аксинья, вы правильно поняли, — кивнул я спокойно, отодвигая бутылку с живуном от себя, потому как руки потянулись к ней сами, — Тут заражённые везде. Знаете где граница соседнего кластера?

— Нет, конечно, — тихо возмутилась собеседница, — Я сижу с раненым и никуда не хожу.

— За тем домом, — указал я на соседнюю многоквартирную высотку, — Оттуда к нам лезут низшие заражённые в товарных количествах.

Женщина молча встала у окна, обхватив себя руками, тревожно всматриваясь в окно.

— Когда ходил в аптеку, встретился там с матёрым бегуном, готовящимся стать лотерейщиком, — сообщил я спокойно, — А возле Петроградского мы с Аней видели…

— Кого? — в голосе женщины прорезались нотки беспокойства, — Кого вы там видели?

— Я не знаю, — признался ей, слегка покривив душой, — Но этот заражённый был в два раза больше чем тот, которого успокоил у гаражей.

Тварей, для которых изобрели красную категорию классификации заражённых, была всего одна разновидность. В глубине души я подозревал, что тогда мы издалека увидели элитника и лишь по счастливой случайности остались в живых. От элиты убежать нельзя, даже транспорт далеко не всегда в этом помогает.

Заражённый на этой стадии настолько сильно изменяется, что уже не ясно, произошёл он от животного или человека. Массивные, нередко встречаются особи весом до нескольких тонн. Крайне прожорливы, чрезвычайно опасны даже самые слабые из элитников. При своей немалой массе очень проворны. Костяные армированные пластины легко держат пули, даже снаряды автоматических пушек не всегда справляются. При охоте желательно применять бронебойные боеприпасы. Выслеживать их сложно, так как они имеют прекрасно развитые органы чувств, хитры, умны, способны на нестандартное поведение и феноменально живучи. Но это единственный вид заражённых, в которых жемчуг встречается часто.

Мне и Ане повезло с тем, что народа вокруг было много. Развитый заражённый словно в ресторан со шведским столом попал и, видимо, немного обалдел от обилия угощения. Это дало нам шанс убраться от него подальше, что нас и спасло, но ненадолго.

— У вас есть крупнокалиберная винтовка, — сообщила мне Аксинья, — Вы сможете нас защитить в случае опасности. Того у гаражей вы убили с одного выстрела. И потом…

— Что? — мне правда был интересен ход её мысли.

— Вы справились с другими заражёнными.

Из груди невольно вырвался тяжёлый вздох. Святая наивность.

— Это стечение обстоятельств, не более, — выложил свои соображения я, — Не думаю, что всё было бы также, если бы Аня и Сергей не исполняли роль приманки. Тварь слишком увлеклась тем, чтобы достать их из узкой щели между гаражами и дала мне подобраться к ней со спины.

Брюнетка щёлкнула зажигалкой, выпуская струйку дыма в форточку.

— Там, — неопределённо мотнул я головой, — Три вокзала. Это большая толпа народа. Думаю, что они попали в главное меню к развитым заражённым. Пока твари заняты трапезой, нам было бы самым правильным уйти из этих мест.

— Куда? — обречённо спросила Аксинья.

— Нужно искать стабильный кластер, — поделился я своими соображениями, — Стаб, как называют их иммунные. От слова «стабильность», нам всем немного стабильности не помешает…

— Да, читала про это, — задумчиво ответила она, затягиваясь, — Территория, на которую не происходит перенос кусков из миров мультиверсума. На таких территориях иммунные создают свои поселения. Нам бы не помешала помощь иммунных.

Я промолчал о своих мыслях насчёт людей, обосновавшихся в этом мире на постоянное место жительства. Даже если мы встретимся с нормальными не потерявшими человеческое лицо, нам нечего им дать взамен за помощь нам, а если встретятся отморозки, лучше смерть в клыках заражённых.

— Я бы согласился и на необжитый стабильный кластер, — заметил я осторожно, — Мы в состоянии выжить и самостоятельно. Насколько я понял, развитых заражённых привлекают кластеры, которые проваливаются с большим количеством людей. Это их охотничьи угодья, а стабы им интересны, только в случае, если они на них случайно натыкаются.

Собеседница посмотрела на меня долгим странным взглядом, значение которого я не понял.

— Предлагаете прятаться от всех? — с сомнением спросила она.

Оставалось только кивнуть и сделать ещё один небольшой глоток живуна. На этот раз даже рвотных позывов не было.

— Почему мы должны прятаться, вместо того, чтобы искать контакт с местными?

— Мы новички в этом мире. Наша ценность нулевая для старожилов этого мира или около того. Они таких, как мы называют свежаками, — пояснил я спокойно и терпеливо, — Вы читали раздел про дары?

— Суперспособности? — уточнила Аксинья, затушив окурок и садясь напротив меня.

— Угу.

— Этот раздел мне показался самым неправдоподобным. Я могу допустить возможность заражения спорами, после чего грибница постепенно захватывает весь организм и берёт себе под контроль эндокринную систему и управляет изменениями организма, его регенерацией и поведением, — она развела руками, — А супергеройские способности кажутся чистым суеверием и фантазией. Не думаю, что мицеллярный организм может хоть какими-то способностями наделить кого-либо.

Я сделал останавливающий жест ладонью.

— Я не биолог и не медик, но давайте вспомним, что всё, что мы прочитали, совпадало с реальностью и оказалось нам полезно, — возразил и заметил скепсис на лице собеседницы, — Давайте представим, что способностей нет, а есть уверенность, что они имеются. Что меняется в этом случае для таких, как мы? Мы перестанем быть свежаками из-за этого?

— Нет.

— Вот, и я так не думаю. Потому и предлагаю очень простой план. Первое — уходить с охотничьих угодий развитых заражённых. Нам нужно уходить куда угодно и как можно скорей.

— А второе? — серьёзно посмотрела на меня Аксинья.

— Искать место под небольшую базу. В идеале, на никому не интересном стабе и внимательно присмотреться к местным реалиям. Дальше будет видно.

Собеседница убрала выбившуюся прядь волос за ухо.

— Куда мы денем раненого? Бросим? — с тенью вызова спросила она, глядя мне в глаза.

— Я этого не говорил, — спокойно возразил я, — Нужно просто оглядеться вокруг и придумать способ транспортировки.

— Везти и тащить его даже в соседний подъезд плохая идея.

— Ещё хуже остаться тут и ждать прихода развитых заражённых…

Словно в ответ на мои слова раздалось несколько длинных, отчаянных очередей из «Гепардов» где в бездне ночного города.

— Вы правы, — опустила голову Аксинья, почему-то напомнив провинившуюся школьницу, — Согласна, но представьте себе ситуацию. Вот идём мы куда глаза глядят с раненым, и тут вы или я, или оба сразу становимся заражёнными. А раненый — нет. Представили?

Я представил другую ситуацию — как я становлюсь заражённым, а Аня — нет.

— Что вы предлагаете?

— Сидеть тихо как мыши под веником, — женщина положила ладонь на стол, словно припечатывая свои слова, — Ждать около недели, чтобы точно убедиться кто из нас иммунный, а кто нет.

Глава 9

— Куда ты, Илья? — спросила утром Анина сонная моргающая мордашка, высунувшаяся из комнаты.

— Познакомился вчера с бабушкой из 213-ой квартиры. К ней пойду… — приканчивая содержимое килек в томатном соусе.

— Зачем? — искренне удивилась она.

— Так, магазины же больше не работают, — деловито пояснил я, — Пойду отнесу парочку консервов и водички.

— Нам же самим не хватит! — вполне искренне испугалась девочка.

— Жадина, — спокойно констатировал я, — Если мы не позаботимся о тех, кто сам о себе не может позаботится, то кто это сделает?

— Илья, давай заботиться о себе? — сделала ещё одну попытку девочка.

— Казанский, — появилось ещё одно действующее лицо в коридоре, — Предложите ей переехать ко мне. Нам удобнее держаться вместе, пока всё это не закончится.

— Хорошо, — кивнул, прилаживая ножны шашки уже привычными движениями, — Не скучайте.

В подъезд выходил со всеми мыслимыми предосторожностями. Спать этой ночью не пришлось. Не знаю, может, консервы несвежие, а, может, организм отреагировал на отраву, что называется, здесь живун или это чёрная жемчужина такой эффект дала, но живот скрутило так, что всю ночь маялся.

Всё осложнялось скудным запасом воды. Рассудив, стал для большой нужды посещать крышу, чтобы успокоить и освободить кишечник, подняться туда пришлось раз двенадцать-тринадцать за то время, которое должен был спать. После десятого сбился со счёта. Сидел на крыше со спущенными штанами и материл писателей брошюрки, на чём свет стоит. Суперспособности, ага… Суперсила — реактивная струя! Как вам? А что? Можно для ускорения использовать, как увидишь развитого заражённого. Даже низенько летать, при известной сноровке.

Тем не менее аппетит проснулся утром нешуточный. Выпил свою дозу живуна и смолотил аж три консервы разом, после чего проснулась совесть и я засобирался в 213-ю. Нужно было проведать пожилую женщину, узнать как она. Всё равно на мне повисли неподъёмными гирями раненый жандарм, Аксинья и беспризорница. Сумею ещё пенсионерке помочь. Не переломлюсь.

— Кто там? — на мой осторожный стук сразу ответил настороженный знакомый голос, словно пожилая женщина только и делала, что поджидала меня.

Поднял забрало шлема, позволяя рассмотреть своё лицо в глазок.

— Казанский, — тихо ответил, приблизив лицо к двери, — Илья Казанский. Принёс вам еды. Откройте.

Щёлкнули запоры, дверь отворилась. От неожиданности я потерял дар речи. Мне в грудь смотрел дульный срез двухстволки. На мгновение всё моё внимание сосредоточилось на чёрных провалах стволов. К случаю вспомнилось, что свинцовая пуля весом в тридцать шесть грамм, выпущенная из охотничьего ружья, как правило, бронежилет не пробивает, но гарантированно приводит ливер в состояние, несовместимое с дальнейшей жизнедеятельностью…

Хотя, конечно, как повезёт. Если пуля попадает под углом, бронежилет сработает как нужно и проявит все свои лучшие качества. В этом случае бронепластина не даст пуле проникнуть в тело, часть энергии разойдётся на изменение траектории полёта и деформацию пули, но всё равно основная часть энергии улетает с срикошетившей пулей. Но если же свинцовая болванка впечатается в бронепластину по прямой, то вся энергия выстрела прилетит в неё. При таком исходе боец в бронежилете будет выглядеть бледно.

Поэтому бронежилеты высоких классов и обладают огромным весом, а самые лучшие представляют из себя цельную скорлупу. Это сделано для того, чтобы поглощать большую часть импульса за счёт своей массы, а из-за своей цельности абсолютно не деформироваться.

Если свинцовая пуля попадает в наковальню, такой массивной цели ничего не будет, она даже не пошатнётся, но если выстрелить всё той же самой пулей в пятидесятисантиметровый отрезок рельса, то дырки, конечно, тоже не получится, но отшвырнёт его на значительное расстояние. Чтобы понять, что такое заброневое воздействие, нужно сразу представить человека за рельсом.

В Новгородском Директорате бронежилеты, выполненные цельной кирасой, были только в войсках. Там и грамотно сконструированная демпфирующая подкладка, распределяет импульс на площадь поверхности, но погасить весь импульс не в состоянии.

Что лучше? Резкий удар молотком в одну точку или удар периной по всему телу, но с той же скоростью? В обоих случаях энергия удара остаётся одинаковой, разница только в площади распределения энергии от удара.

Удар мягкой периной, которую разогнали до четыреста метров в секунду, не оставит на теле даже синяков, хотя вполне может уронить даже крупного мужчину. С заброневым воздействием было бы всё проще, если бы не грудная клетка и рёбра. Само по себе такое резкое сдавливание грудной клетки ломает рёбра, и это не так страшно, как может показаться. Самые серьёзные травмы появляются из-за осколков от самих рёбер, особенно если после перелома ты не можешь несколько недель отлежаться на больничке. Если тебе необходимо продолжать активно двигаться, травмы от осколков обеспечены. На мне совсем не тот бронежилет, который принят в войсках, скорей всего, если престарелая маньячка влепит мне дуплетом в грудь, осколки моих рёбер весело брызнут из рукавов. Всё это промелькнуло в голове за считанные мгновенья.

— Затвори дверь, Илья Казанский, — приказала мне пенсионерка, — И проходи в комнату.

Сам я не охотник, предпочитал всегда тихую охоту. Грибник я, одним словом. Никогда до этого момента не задумывался о масштабах владения охотничьим оружием в Новгородском Директорате, а вот поди ж ты! У первой встречной пенсионерки двухстволка! Или это мне так везёт на приключения?

Невольно вспомнился анекдот:

Мужик собирает грибы. А рядом бабка старая с ружьём шарится.

— Ты чё, мужик, изнасиловать меня хочешь⁉

— Ты чё, сдурела, старая?

— А придё-ё-ётся-я-я…

— Чего это ты там лыбишься? — тут же прилетел вопрос.

— Думаю, что зря я такой добренький…

— Конечно… А то как же? Людишки — дерьмовые пошли, — охотно поддержала пенсионерка, — Что в пакете?

— Вода, консервы, лекарство.

— Какое лекарство? — подозрительно спросила меня пожилая женщина, продолжая держать меня на прицеле.

Я сел в комнате на стул и поставил пакет.

— Лекарство приготовила хирург Аксинья Попова, — пояснил я, — Воду и еду я честно намародёрил.

— Лекарства готовят фармацевты, — отрезала худенькая бабушка, — А мародёров по законам военного времени расстреливают. Считаешь, я старая и выжила из ума? Или думаешь, не выстрелю?

— Я не сомневаюсь в том, что сможете… эээ…

Меня осенило, что мы ещё незнакомы.

— Меня Илья звать. Я ещё раньше представился, а как ваше имя? — улыбнулся я.

— Дарина Ильинична, — процедила моя визави, — Теперь, Илья, будь так добр, расскажи старой женщине, что происходит. Почему на улице стреляют, почему никто не тушит пожары, почему нет газа, воды и света, и самое главное, откуда взялись на нашей улице упыри.

Я поразмыслил и решил, что нужно рассказывать только правду, но вдруг сердце не выдержит или что-то в этом роде.

— Знаете, Аксинья приглашала вас к себе. Нечего вам тут одной, — улыбнулся я, стараясь не смотреть на направленное на себя ружьё, — Может, она вам и расскажет, что происходит, а у меня дела срочные.

— Никуда я не пойду! — заявила мне Ильинична, — Пока не объяснишь!

— Хорошо, — решил я, — Только учтите, что я сам не до конца владею ситуацией.

Двухстволка качнулась.

— Не владеет он, — ехидно заявила пенсионерка в халате, — Давай выкладывай!

Обнадёживало то, что бабулька меня не пыталась разоружить. Значит, врага во мне не видит.

— Вы сами почти ответили на все вопросы, — стерев с лица улыбку, ответил своей визави, — Вот вы женщина опытная и решительная, это заметно.

— Ой, давай без этого! — одёрнула меня Дарина Ильинична и улыбнулась, но ружья не опустила.

— Когда-нибудь видели, чтобы по улицам упыри шастали? — всё так же серьёзно продолжил я.

— Только когда шли городские бои Новых Советов с демократами…

— Нет, я не про политику, а про настоящих упырей и мутантов.

— Предположим, что нет.

Задумалась пенсионерка.

— Не будет больше газа, света, интернета, телевидения и ещё много чего, скорой помощи, поликлиники, детских садов, школ, университетов, армии, жандармерии, корпораций, Новгородского Директората, судов, законов и курсов валют.

Пока переводил дыхание и собирался с мыслями, пожилая женщина в халате снова перебила меня.

— Это ещё почему⁈

— Потому что, кусок нашего мира провалился в другое место. Все коммуникации оборваны. Если пойдёте со мной до угла соседнего дома, я покажу.

Повисла тишина. Пауза длилась довольно долго. Воздействовать на собеседницу, я мог только, сохраняя молчание, а она не торопилась продолжить допрос.

— Я видела звёзды ночью, — сообщила мне Ильинична, — Это не наши звёзды. Да, это вообще никакие не звёзды, а помойка. Сплошные обрывки галактик и туманности. Значит, другой мир?

— Да, — ответил я, — Улей. Так его местные называют, с одной мне удалось поговорить вчера, и она дала мне методичку по выживанию и местным реалиям.

Пожилая женщина села, напротив, на диван, отбросив двухстволку от себя.

— Вы бы поаккуратней с оружием. Стрельнёт ещё.

Ильинична посмотрела на меня, на охотничье ружьё и ответила:

— Оно не заряжено.

Вот так. Пенсионерка взяла на понт незаряженным ружьём меня — ветерана Первой Балтийской. Что дальше? Школьница с рогаткой? Детсадовец с водяным пистолетом?

— Сумасшествие какое-то, — совершенно спокойно сообщила мне свирепая пенсионерка, — И что теперь делать?

— Есть такое дело, — кивнул я, — Как и в любые сложные времена поддерживать друг друга. Это никогда не бывает лишним.

— Это понятно, но как нам дальше жить? Что делать? Я уже старая, для всего этого…

— У меня две новости для вас, Дарина Ильинична, — позволил себе улыбку я, — Хорошая и очень хорошая.

— А ну-ка? — уставилась на меня недоверчиво бабулька, — Удиви меня!

— В Улье никто не умирает от старости, если зомби не съедят, скорей всего вы даже лет тридцать — сорок скинете, если заражённые не съедят.

— В Улье?

Пожал плечами на её вопрос.

— Я не знаю, почему старожилы так называют этот мир. Вероятно, по аналогии с пчелиными сотами. Сота, в которой стоит этот дом, вчера утром перезагрузилась. Мы ничего не подозревали в своём мире, но оказались на соте, которая загрузилась сюда вместо той соты, которая здесь была до нас. Так, мы мы и попали в Улей.

— В голове не укладывается…

— Я не могу рассиживаться, у меня дела, — хлопнул себя по бедру я, — Пойдёмте со мной. Аня и Аксинья вам подробней все объяснят.

— Какие ещё дела? — подозрительно спросила боевитая бабулька.

— Да, какие ещё могут быть дела после Конца Света? — ухмыльнулся я, — Нужно решить вопрос с транспортировкой раненого, намародёрить еды и воды с соседнего кластера.

— Кластера?

— Так называется соседняя с нами сота, и я отправляюсь туда…

Сборы Дарины Ильиничны не были долгими. Проводил её до квартиры Аксиньи и передал с рук на руки.

Не успел я разложить свой арсенал на столе в гостинной, чтобы заняться чисткой и смазкой, как во дворе послышался заливистый лай собаки, перемежающийся отчаянными женскими криками.

Кричала крашенная блондинка, обладательница внушительной кормы и бюста, с балкона третьего этажа противоположного корпуса дома, призывая некоего Васю, ретривер вторил азартным лаем воплям хозяйки, и эта какафония никак не способствовала безопасному времяпрепровождению выживальщикам зомби-апокалипсиса в нашем лице.

Я выскочил на балкон и, вглядевшись внимательнее, едва заметил еще двух действующих лиц этого концерта — малюток, высовывавшихся в проеме двери балкона и ревущих на свой лад.

— Женщина! — крикнул я ей, — прекратите кричать! На ваш крик сейчас сбегутся все упыри из ближайших подворотен!

— Так они уже около двери сидят! Мой муж пропал, отправила его вечером за водой и продуктами, уже утро, а его все нет и нет! Дети умирают от жажды, у нас почти нет еды… Вася-ааа! — еще раз отчаянно крикнула она в направлении зева арки на проспект, собака, золотой ретривер, преданно гавкнула в знак солидарности с хозяйкой.

— А куда он пошел? — спросил я, отгоняя нехорошие предчувствия и пытаясь остановить это сумасшествие.

— Так в супермаркет на Петроградской! Тут недалеко.

— Не кричите, пожалуйста, я сейчас что-нибудь придумаю, я спущусь к вам под окна. Сообразите какую-нибудь веревку, у нас есть немного воды и еды.

И я стал срочно собирать в пакет воду и консервы.

Глава 10

Закинув несколько бутылок с минералкой и консерв в пакет, забыв о всякой осторожности, сбежал по лестнице. Приблизился к балкону над аркой и попросил женщину спустить верёвку.

— А где ж я веревку найду-у-у-у? — запричитала блондинка.

— Ну дык… простыни порвите на полоски и свяжите между собой!..

Последние узлы блондинка довязывала трясущимися надо мной руками, что не добавляло скорости.

— Только не уходите! Только не уходите!

Казалось, она зациклилась на одной мысли и ходила по кругу.

— Гражданка, успокойтесь, — постарался как можно расслабленней улыбнуться я, — Никуда я не уйду. Упырей из подъезда уберём. Еду передам для вас и детишек.

— Найдите моего Васю, пожалуйста, — совсем уж жалко всхлипнула она, — Мой муж позаботится о нас лучше всех.

Я улыбнулся ещё раз.

— Конечно, — согласился я, — Вас как зовут?

— Людмила, — представилась она, — Людмила Сергеевна…

— Людмила Сергеевна, я Илья Казанский, — кивнул ей я, — Будем держаться по-соседски вместе. Не плачьте. Успокойте домашних. Закройте все окна и не открывайте никому кроме Василия и меня двери. А сейчас спускайте верёвку…

Самодельной верёвки не хватило и блондинка догадалась привязать на конец собачий поводок с ошейником, что оказалось мне только на руку. Не пришлось вязать узлы. На ремешок я подвесил пакет и застегнул его.

— Спасибо вам! Спасибо!

Людмила была близка к истерике. Её голос необычно вибрировал, производя неприятное впечатление. Женщина не крупная, а в голосе проскакивают интонации портового грузчика.

Поделившись едой, я направился в «Петроградский» универсам. Даже издалека было ясно, Василий тут если и был, то уже съеден. Магазин оккупировало приличное количество зомби. Около нескольких десятков… Особей? Голов? Штук? Толкались в проходах, переворачивали прилавки, натыкаясь на них. К тому же они только что кем-то сытно перекусили. Движения их были ненормально быстрыми, а дёрганные движения не оставляли шансов человеку при встрече. Ничего необычного для зомби-апокалипсиса, просто толпа перемазанных кровью упырей топчется по магазину и не может найти выход.

Рассудив, если они даже закусили Васей, помочь я ему уже ничем не смогу. Решил проверить более тихие и перспективные направления. Ведь, будь я на месте супруга Людмилы, то совершенно точно бы не полез в магазин переполненный мертвяками. Так можно самому стать едой, не успев донести до детишек воду и провиант. Что бы я сделал на месте Василия? Правильно! Я двинулся в более перспективное и тихое место, через знакомый и чем-то родной двор Аксиньи.

В знакомом «странном» переулке царила замогильная тишина. На месте, где привалил первого зомби о героическом свершении, напоминали разбросанные обрывки одежды и кости, уже освобождённые от мякоти, словно говоря мне, что расслабляться не стоит. В переулке не было продуктовых магазинов. По большей части тут разместились всевозможные кальянные, кофейни, несколько магазинов с модными тряпками да аптека, которую я уже частично обнёс. Решил выйти на улицу, с которой появились зомби, заставившие отстреливать из травмата и сломать биту.

Осторожно дойдя до угла дома, я медленно присел на одно колено, мысленно похвалив себя, что не забыл про наколенники и налокотники. Да, это была Москва, но не наша Москва. Вот, от слова совсем не наша. Как я это понял с первого же взгляда? Да, очень просто, во-первых, проезжая часть улицы была заполонена всё теми же иномарками, как и в переулке. От разнообразия и количества иностранных машин зарябило в глазах. Некоторые марки автомобилей вообще видел впервые, а в Новгородском Директорате своих крупных машиностроительных концернов было четыре штуки и конкуренты им были не нужны. Во-вторых, всё те же вывески написанные на причудливой смеси английских и русских слов. Как вам название «Avon бьюти продактс компани»? Нет, я всё понял. Косметика какая-то, самый бесполезный магазин для мародёра вроде меня. Но эти дикие названия… Даже не знаешь, как реагировать на них. Вот зачем люди тащат в свой язык весь этот словесный мусор?

Но самое разительное отличие от моей Москвы было расположено прямо по центру улицы и это невозможно было не заметить. Как можно пропустить монорельс с застывшим на нём поездом? Что тут такого странного, спросите меня? Да, голова болит и кружится, но моя память ещё не подводит. Давным-давно, хотели построить небольшую пробную ветку монорельса, но она так на стадии проекта и осталась. Почему я решил, что это Москва, а не любой другой город? Например, не русский квартал в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе? Всё просто. По обеим сторонам широкой улицы высились дома, построенные в характерном архитектурном стиле, известном, как Сталинский ампир. Здания с чёткими пропорциями и обильным декором ни с чем не спутать. Цоколи зданий облицованы неподъёмными полированными гранитными плитами, а чтобы я совсем не сомневался, с барельефов и мозаик на меня смотрели рабочие, колхозники и обилие советской символики.

На противоположной стороне улицы и за монорельсом засёк несколько качающихся двоек с полными штанами. Проверил, как выходит шашка, и остерегаясь, заглянул за угол. Если имеется бог-покровитель у мародёров, он был ко мне благосклонен, послав магазин прямо за углом. Скорее всего туда мог и направится Василий.

Дверь открылась тихо, и я скользнул тенью внутрь, на пороге застыл, оценивая обстановку. В глубине зала послышалось знакомое до тошноты урчание, и из-за стеллажа на меня вышел мертвяк в оливковой охотничьей горке, с помповиком висящим сзади и патронташе набитом патронами двенадцатого калибра. По описанию Людмилы он больше всего походил на ее мужа.

— Эх, Вася-Вася, не повезло тебе оказаться иммунным!

Шашка и тут справилась без нареканий, но на этот раз пришлось колоть, так как не хотелось заляпать свой новый костюмчик.

— Блин, как же я в глаза смогу смотреть Людмиле⁉

После того как разобрался с обратившимся Васей, обошёл весь торговый зал и обнаружил погрызенное тело человека в камуфляже, вероятно бывшего хозяина этого оружия, так как в его карманах нашлись еще патроны к помповику. Злополучное ружье не помогло как тому неизвестному, так и Васе, заурчавшем совсем недавно. Как всё на соседнем кластере, оно было иностранным и называлось Armtac RS-X2. Ствол ощутимо попахивал стрелянным порохом. Незадолго до своей гибели предыдущий хозяин из него от души пострелял. Это было гладкоствольное охотничье ружьё, но в тактическом исполнении. Под самый ходовой двенадцатый калибр, если быть точным, то под 12 на 76 мм.

В магазин помещалось семь охотничьих патронов плюс один в стволе. Все детали были выполнены из ударопрочного углепластика в чёрном цвете, а все стальные части имели матовое воронение. Это было неплохо оружие не будет бликовать.

На верхней крышке ресивера была расположена планка Пикатинни для крепления всякого, например, оптического прицела, вот только зачем он нужен на гладкоствольном ружье? Можно также установить коллиматорный прицел. Вторая планка Пикатинни имелась на нижней поверхности цевья. Можно установить лазерный прицел, чтобы совсем-совсем не промахиваться.

Приклад оснащён амортизирующим затыльником, и в общем это было всё, что можно было сказать про это ружьё.

Задумался, видел ли я когда-нибудь помповый охотничий гладкоствол с установленным оптическим прицелом, и сильно засомневался, что когда-нибудь прижмёт так, что придётся стрелять из помпового ружья с оптическим прицелом, но планкеу откручивать не стал. Несмотря на дополнительные, ненужные и мешающие навороты вроде пистолетной рукоятки и планок. Ружьём остался доволен. Всё-таки оно использует массовый и распространённый охотничий боеприпас. Пусть будет. Почти наверняка такой достать проще всего. Разобрал и тщательно почистил оружие.

Закончив с ружьём, я осмотрел патроны. Всего их тридцать семь плюс восемь, что уже были заряжены. Крупная картечь и пулевые примерно поровну. Две пачки по десять патронов остальные россыпью по карманам.

У стеллажа с консервами обнаружился рюкзак, наполовину загруженный рыбными консервами. Василий уже сделал половину работы за меня. Я не стал их выгружать, наоборот, забил его так, чтобы во второй раз не бегать. Взял в каждую руку по объемистому пластиковому бутылю с водой.

Назад снова возвращался нагруженный, как ишак, но уже в новой куртке. Ботинки оказались не моего размера, а в штаны охотник уже успел навалить, но куртка, рюкзак, ружьё и запас патронов к нему, вода 20 литров, вполне себе удовлетворительная добыча. Тусующиеся вдалеке зомби никак на меня не отреагировали, а это значит, что со зрением у них так себе.

Мысли занимал обратившийся коллега по опасной мародёрской профессии. Как и я, мужик зашёл в магазин за консервами, и тихо обернулся в урчащего зомбака прямо там. Что это значит? А значит, только то, что я тоже рано или поздно могу заурчать. Не является ли моё отвратительное самочувствие первыми симптомами болезни, которая медленно, но верно превращает меня в мертвяка? Это может быть.

Определить время наступления Армагеддона для этого кластера по сохранности продуктов в магазине вышло примерно — около двух недель. Будем надеяться, что неделя у меня хотя бы есть. Если мне суждено стать алчущим человеческой плоти монстром, то уж лучше пустить себе пулю в висок, пока не стало слишком для этого поздно, но…

Но сначала надо позаботиться о детишках и их матери, раненом, Ане, добром докторе, сердобольной бабульке. Натащить провизии в квартиру, вооружить их и рассказать про свои соображения.

Видимо, я был недостаточно осторожен, потому что на выходе меня ждали три мертвяка, один из которых стоял так, что выйти через прозрачную дверь не представлялось возможным. Я мог выстрелить, но патронов было жаль, да и отчаянно не хотелось поднимать шум в этом тихом кластере. Ну, бабахну я из дробовика или пистолета. В мёртвой тишине это равносильно тому, что я приглашу всех заражённых к обеденному столу, а иммунным сообщу, что орудует вооружённый огнестрелом ловкий парень. Кто-то остережётся связываться, а другому захочется завладеть дробовиком. В общем, компания не нужна. Замкнутый у меня характер.

После недолгих поисков ключа от запертой задней двери, выбрался во двор и почти сразу нарвался.

По пожарной лестнице карабкался мертвяк, про спецификацию которого я уже догадывался, разглядывая матёрого бегуна, а потом эти догадки подтвердила книжечка для выживания свежаков. Серокожий, полностью голый культурист. Другое сравнение сложно подобрать. Ростом чуть выше меня, плечи очень широкие, покатые, ссутуленные, руки, как у обезьяны болтаются перед собой, а не по бокам.

Грязная кожа больше похожа на костюм аквалангиста размером больше. Суставы раздутые, деформированные, но при всей ненормальности и ассиметричности телосложения, тварь бугрится мускулами и сухожилиями. Ладони как лопаты. Крепость когтей я смог оценить, когда мертвяк спрыгнул на крышу легковой машины и стартанул с низкого дальше, оставляя борозды разорванного металла.

Обычно, на накачанного или просто атлетически сложенного человека смотреть приятно, как на античную скульптуру, а здесь взгляд хотелось быстрей отвести. Потому что мускулатура хоть и большая, но развита ненормально. Где должно выпирать, там ничего нет, вместо этого бугрится и перекатывается в самых неожиданных и внезапных местах.

Рожа страшная. Челюсти ненормально развиты, башка, за исключением нескольких пучков неопрятных волос, лысая, шишковатая, но самое страшное — голодный взгляд, из-под ненормально увеличенных надбровных дуг. Нет в нём и намёка на тусклую мертвенность низших заражённых, только голод, целеустремлённость, и всё. На вас смотрели как на мясо? Вот, и я в первую секунду оторопел.

Не меньше взгляда поразила дьявольская ловкость и проворность этого несуразного гуманоида. Изначальные человеческие черты видны невооружённым глазом, но признать родство с этим монстром, я был категорически не готов.

Уже в следующее мгновение выпустил из рук бутыли с водой и схватился за помповый дробовик, проклиная сломанный автодоводчик.

Вступать в схватку с резво мчащейся на меня серокожей образиной не было ни малейшего желания. Стоп! А может, нырнуть обратно в магазин и закрыть перед носом твари тяжёлую металлическую дверь? Сомневаюсь, что получилось бы проскочить мимо твари, но оставался шанс вернуться назад и пройти тем путём, которым пришёл.

Щаз-з-з!

За время моего ментального урока зоологии тяжеленная дверь совершила обратное движение из-за наличия упругой пружины и бабахнула так, что этот звук можно было сравнить с выстрелом.

Не выпуская из правой руки пистолетной рукояти ружья, я дёрнул ручку. Закрыто! Механическая защёлка надёжно закрыла дверь. Левой рукой вытащил связку ключей, выскользнувшую и упавшую с жалобным звоном. Да, что ж такое!

Развернулся, вскинул дробовик к плечу, снял с предохранителя.

Хоть это и казалось мне невозможным, но лотерейщик, ускорился ещё больше на финальном отрезке пути. Точь-в-точь также, как уже знакомый мне матёрый бегун.

В ствол был загнан картечный патрон. За ним пулевой, потом снова картечный. Есть у помповых ружей один большой недостаток.

Нельзя быстро сменить патрон, да и перезарядка долгая. Поэтому я не ждал, пока тварь приблизится вплотную, а выстрелил метров за десять — двенадцать, даже не надеясь на то, что картечь успокоит чудовище, дослал пулевой патрон и выстрелил повторно.

Бабахнул дробовик, приклад толкнул в плечо, выскочила пластиковая гильза. Промах! Я ждал неизбежного момента, когда придется принимать рукопашный бой с кошмарной тварью. От страха ближнего боя с этим монстром внутри заледенел весь ливер. Времени осталось ровно на один выстрел, и я его сделал.

Готовящегося к финальному прыжку мертвяка опрокинуло на крыльцо зарядом картечи. Следом я влепил ещё два пулевых и картечных патрона, прежде чем лотерейщик затих.

Пытаясь унять дрожь в руках, я перезарядил ружьё, оставаясь на крыльце под козырьком из неопрятной листовой стали. Прислушался. Вроде всё тихо. Для верности постоял, ловя каждый шорох, ещё минуты три. Мертвяки пока в интеллектуальном поведении замечены не были. Пёрли к добыче по прямой, засад не устраивали, но много ли я их видел.

Спустился к дохлому лотерейщику. Тот и при жизни не был красавчиком, так что развороченная пулями и картечью грудь, никак его не украсила.

Достал нож и вскрыл споровый мешок. В воздухе запахло чем-то ощутимо грибным. В небольшой полости, всё было заполнено отвратительной массой, похожей на свалявшуюся грязную паутину.

Я совсем не ботаник и даже не биолог, но тут не нужно иметь специализированное образование, чтобы призадуматься, а не является ли этот странный нарост органом альтернативного управления и подавления. Чем управляет? Тут всё ясно. Этим конкретным изуродованным человеком, как какой-нибудь нервный центр паразитического гриба. Есть же на Земле гриб, который подчиняет себе примитивный мозг муравьёв, так почему бы в другом мире не найтись грибу, который в состоянии проделывать тоже самое, только с человеческим мозгом.

Что если заражённые не сами по себе впадают в безумие, а только из-за того, что их нервную деятельность подавляют споры? Пока спорового мешка нет, они еле-еле шевелятся и совсем не соображают, но как только сформирован альтернативный нервный центр с достаточными вычислительными мощностями, мертвяки начинают кое-что соображать и заметно лучше управлять изменившимся к этому времени организмом.

Выкинув все мысли не связанные с выживанием здесь и сейчас, выгреб из спорового мешка все содержимое и сунул в карман. Потом разберусь. Слишком уж я тут нашумел.

Посмотрев на оброненную связку ключей, решил, что в этот магазин я больше не вернусь и оставил их валяться там где их выронил. Подхватив воду, отправился обратно дворами. От мёртвой тишины в плотной городской застройке было жутковато. Нет, воробьи чирикали, вороны каркали, но это всё. Ни звуков близкой дороги, ни сирен, ни музыки из окон, ни детских криков, ни лая собак. На полпути оторвалась одна из пластиковых ручек, и одна из бутылок с грохотом упала. Четыре медленных мертвяка моментально на это среагировали и дёрганой походкой направились ко мне. Стрелять не стал. Патроны для меня пока ресурс невосполнимый. Достал шашку.

Один из медленных неуклюже ускорился с пятнадцати метров, но я уже был готов к такому. Удар шашкой уверенно отделил голову мертвяка от тела.

Трёх оставшихся голод погнал на заточенную до бритвенной остроты сталь. В пустых головах медляков даже опаски никакой не возникло из-за скоропостижной гибели своего более быстрого товарища. Пришлось перемещаться и маневрировать, чтобы не дать зараженным навалиться всем сразу, но разобрался без проблем. С таким замечательным инструментом, как шашка, все стычки с медляками перерастали в рутину. Однако, пока я разбирался с этими тремя, на шум, урчание и возню подошли ещё два заражённых. Один оказался, как и первый, уже способным к десятиметровому рывку. Пока поджидал опоздавшего, чуть не проморгал матёрого бегуна. Тот кинулся со спины одновременно с броском медляка, словно выгадывал и рассчитывал момент.

Услышал торопливые шлепки босых ног по асфальту ещё до того, как увидел опасность, я только успел развернуться, чтобы принять атакующего монстра на клинок.

Бегун буквально насадил себя на длинный клинок и повалил меня. Хорошо показал себя шлем, потому что не будь его, удары лап с узловатыми суставами посыпались бы на мою голову. До ушей донёсся скрежет когтей. Пока правая рука искала на поясе нож, левой я успел ухватить мертвяка за шею, чтобы он не смог пустить в ход зубы. Пальцы скользили по жёсткой, начавшей обрастать ороговевшей чешуёй коже. От заражённого исходил жар. Температура тела у них выше, чем у людей, что является следствием разогнанного метаболизма, побочным эффектом которого выступает постоянный лютый голод. Обдало отвратительным смрадом из пасти, что вызвало рвотные рефлексы. Успокаивало только одно, что укусы мертвяков не влекут за собой заражения. Споры и так уже успели всех инфицировать.

Мы возились несколько минут на пыльном асфальте, пока у меня не получилось нащупать ручку ножа и не вогнать его бегуну по рукоять, под левую лопатку.

Это было близко, но отдышаться мне не дал звук приближавшегося голодного урчания. Резво вскочить не получилось, поднялся с кряхтением словно опрокинутый на спину жук. Перевернулся на живот и только после этого встал. Огляделся. Медляки. Двое. Подобрал шашку и успокоил их, понимая, что рутина зомби-апокалипсиса мне изрядно надоела. В наступившей тишине расковырял споровый мешок матёрого бегуна. Разглядел три спорана в переплетении нитей чёрной паутины и сунул всё в карман, размышляя, что пора начать брать с собой несколько чистых пакетов для этих целей. Ну и что, что я не собирался охотиться на заражённых, они на меня охотятся без всякого на то моего желания, а карман изнутри пачкается.

Осмотрел остальные тела и пришёл к выводу, что двое заражённых обратились совсем недавно. Это были тучная женщина средних лет в заляпанном кровью и изгвазданном в грязи белом медицинском халате и молодой парень, коротко стриженный, в камуфляжной форме.

Я не поленился обыскать последнего. Из внутреннего кармана достал удостоверение унтер-офицера. Мои догадки подтвердились. Этот стриженый из моего кластера и обратился в мертвяка он совсем недавно. Как я это понял? Форма была почти чистой. Кроме бензиновой зажигалки и пачки сигарет «Калининград» у него больше ничего не было. Зажигалку без колебаний отправил в карман. Не сказать, что очень ценная вещь, но огонь не знаешь когда пригодится, а вещь почти ничего не весит.

Приложил свою стопу к подошве ботинка. Увы, размерчик не мой, а мои лёгкие кроссовки в таком режиме долго не проживут. Конечно, Улей щедро снабжает обувью, едой, водой, одеждой, да всем, что только может понадобиться. Нужно просто знать точки где всё это брать. Скоро я обзаведусь специфическими знаниями где что подгружается, и жизнь наладится. Возможно, даже пройдусь по магазинам в первый день загрузки и всё куплю за деньги. Сейчас эти бумажки никому не нужны. Такой стремительной инфляции ещё ни разу в жизни не наблюдал.

Размышления продолжил после того, как подхватив бутылки с водой, осторожно двинулся дальше. Плохо, что принесу не двадцать литров, как собирался, а пятнадцать. Если память не изменяла, то приблизительная норма питьевой воды на сутки что-то около трёх литров, но это включая воду в продуктах, супах, кашах и всяком таком. Предположим, что взрослых людей пятеро. Получается, что сейчас я несу суточную норму воды на нас всех. Запасов при образе жизни собирателя, передвигающегося на своих двоих, удавалось делать немного, а паства моя прирастала существенно с каждым днем. Уже у подъезда пришел к выводу, что необходимо будет сделать ещё одну вылазку, но нужно искать другой магазин.

Глава 11

На лестнице было тихо. На четвёртом встретился курильщик в майке-алкашке.

— Всё куришь? — тихо бросил я ему.

Но в ответ расслышал только голодное урчание. Мужик растерял всю свою осторожность, которой запомнился мне прежде всего, и бросился на меня. Шлем защитил голову при падении. Все произошло так быстро и неожиданно, что я не успел среагировать и был повален на пол лестничной площадки. Боковыми ударами в голову сбил медляка с себя, вытащил нож и оседлал его. Через минуту все было решено.

В карманах курильщика ключей не обнаружилось, а одна из дверей оказалась открытой. Но проверять квартиру на предмет полезного не стал — совершенно не до этого, только отыскал ключи и закрыл дверь. В квартире Аксиньи быстро сгрузил воду и рюкзак, надо было срочно обеспечить детей Людмилы водой, едой, и как-то донести до нее жестокую правду о муже.

Рассортировал съестные припасы и вновь загрузил рюкзак для мамаши-блондинки. Проверил экипировку и направился во двор к ее балкону.

Уже выходя из своего подъезда услышал зычное урчание во всем объеме домовой клетки. Недобрые предчувствия сразу вспыхнули в голове.

На балконе знакомого третьего этажа стояла та женщина в залитой кровью ночной рубашке. Собаки рядом не было. Махнул рукой, ответа от нее не последовало. Это она урчала, созывая сюда всю заражённую братию. Нет… Так дело не пойдёт, вскинул дробовик, прицелился, но стрелять не стал.

Мертвячка, протянув руки ко мне, сама перевалилась через ограждение. Короткий полёт, влажный удар об асфальт. Подошёл, достал нож, проконтролировал. Пока не свалился совсем от усталости, решил проверить ее квартиру, оставалась крохотная надежда, что кто-то из детей остался жив.

В подъезде по лестнице поднимался, соблюдая осторожность и чутко прислушиваясь к любым шорохам — женщина предупредила, что слышала за входной дверью жуткие крики и урчание.

Но урчанию за дверью вторили такие же точно звуки, только за спиной. Внутренне холодея, обернулся. Представшая моему взору картина не радовала. На меня смотрели сразу два заражённых с верхней лестничной площадки. Лица их были изгвазданы кровавой кашей, кожа лиц уже поплыла, предвещая другие более глобальные изменения. Выглядело это всё жутко, если прибавить бонусом оловянный взгляд живых мертвецов. До заражения это были, вероятно симпатичные девочки, по возрасту годящиеся Анне в лучшие подружки. Однако паразит изуродовал их внешне и внутренне. Оба заражённых сидели над телом вяло трепыхавшегося ползуна и трапезничали, выдёргивая из разорванного живота какой-то ливер. Вероятно, они могли бы заниматься этим делом довольно долго, но в их поле зрения попалась приоритеная добыча. Знаете что я вам скажу? Ощущать себя добычей странно и неприятно.

Поняв, что выхватить шашку не успеваю, схватился за кобуру. Однако неразработаная застёжка клапана не открылась так быстро, как того ожидал. От броска первой растрёпанной окровавленной фурии мне удалось уйти шагом в сторону, та проскочив мимо, впечаталась в металлическую дверь. Но вторая не повторила ошибку напарницы и налетела на меня, повалив, на не очень чистый пол лестничной клетки. Удары раскрытыми ладонями и пальцами, как когтями, может и не были слишком сильны, но они обрушились на мой шлем частым градом. Наконец удалось справится с кобурой, пистолет был в руке. Однако острая, боль пронзила мою ногу. Зарычав, отбросил от себя резким ударом бесновавшуюся заражённую школьницу и смог увидеть, что другая вполне очухалась и жуёт мою ногу. Спасло только то, что челюстной аппарат не начал меняться, а остался вполне человеческим, а наши зубы не подходят для того чтобы эффективно разрывать добычу. Поэтому, у зомбачки не получилось прогрызть грубую ткань джинсов. Треснул выстрел, ударив по ушам отражённым звуком, но заметить попал я или нет не успел. На меня снова сверху с урчанием навалилась отброшенная мертвячка. Выругался. Выстрелил два раза ей прямо в распяленную пасть.

— Жри, тварь… — Вырвалось из меня.

Первая зомбячка всё ещё дёргалась и я снова нажал на спуск.

— И ты жри! — сатанея посоветовал я.

До слуха донеслось жалобное урчание и какие-то непонятные шлепки. Ползун, которого пожирали бодрые девчата, тоже решил, что ему необходимо закусить жёстким морпеховским мясом. А шлепала по ступенькам его полуобъеденная уже нефункциональная нога. Заражённый до обращения был бомжеватым алкоголиком и урчал так тоскливо и просяще, что я чуть было не начал его жалеть.

— Жри! — треснул выстрел из пистолета Ярыгина в замкнутом пространстве подъезда.

Нашумел я тут изрядно. Посидел, приводя пульс в порядок и прислушиваясь. Облизал пересохшие губы и сунул оружие в кобуру.

Ключи от квартиры нашлись в клапане горки. Она встретила лужей крови и обглоданными добела костями крупной собаки в коридоре и тяжёлым запахом бойни. В детской комнате всё то же самое, вот только кости не собачьи, а детские. Не нужно быть мастером дедукции, чтобы понять, что тут произошло. Я ошибся, как ни надеялся, но и женщине не повезло оказаться иммунной, и она в конце-концов превратилась в медляка и сожрала сначала ретривера, а затем и до детишек дошло дело. Разбитое стекло двери в детскую красноречиво говорило о произошедшей трагедии.

Обыск провёл почти номинальный. Не было тут ничего полезного. Даже вода из сливного бачка была выпита. Огнестрельного или холодного оружия в этих стенах отродясь не водилось. Немного круп, соль, сахар и специи были моей добычей. Затворил дверь и пока спускался, задумался, в скольких квартирах обычных людей происходит нечто подобное прямо сейчас. В брошюре, которую мне так ультимативно сунула в карман Кали, было написано, что в среднем иммунным, оказывается, один из сотни. Цифры куда как печальные.

Едва доплелся до своего подъезда. Поднялся на четвёртый и на голом адреналине вытащил тело мужика на газон к телам городового и жандарма.

Не хорошо это так с людьми, но что я мог? Похоронить их всех я не имею никакой возможности. Лишь мои губы стыдливо прошептали:

— Прощайте и простите, мужики…

Беспокоило меня ещё и то, что оставить столько мяса буквально под окном не лучшая идея. То что заражённые жрут падаль, я уже убедился. Нет, я не был чистоплюем, но что делать, если запах разложения сюда приманит кого-то вроде лотерейщика или более серьёзных тварей? Вопрос вопросов, но ответа на него у меня не было. Не могу я бросить раненого и спасаться самому.

На обратном пути осмотрел трёхкомнатную квартиру курильщика. Обстановка была более чем спартанская. Мужик или недавно в неё въехал, или был приверженцем минимализма. Потолки украшала лепнина, пол покрыт дорогостоящим паркетом, на стенах неброские качественные обои. Вот только мебели нет. Встроенная кухня, холодильник, да пара табуреток, и всё. На полу в одной из комнат валяется матрац и спальный мешок.

Обыскал холодильник. Кроме двух бутылок водки в морозильнике ничего не нашлось. В одном из ящиков кухни нашелся стратегический запас лапши быстрого приготовления, которые у нас в студенческую пору остроумно называли бич-пакетами. Не поленился заглянуть в мусорное ведро. Так и есть. Последние несколько дней мужик питался только ими. Но как он их готовил? Для приготовления лапши нужен кипяток. Обыскал даже балконы, но эту загадку так и не решил. Собрал все, что счёл полезным, в рюкзак и отнёс на квартиру к Аксинье.

В прихожей сел на мягкий пуфик, снял шлем, утёр пот со лба, откинулся на стену и закрыл глаза.

— Илья вернулся, — сообщила Аня жующая шоколадный батончик, — Как там Людмила с детьми?

Я неопределенно махнул рукой, мол, потом.

— А Дара Ильинична принесла примус и мы сегодня пили кофе и ели кашу.

— Казанский, идите к столу, потом расскажете, — позвала меня Аксинья.

Дважды меня о таком просить было не нужно. Несмотря на обилие пролитой крови и выпущенных кишок, у меня разыгрался зверский аппетит. Я уже обращаюсь⁉

Передо мной поставили тарелку полную ароматной гречневой каши, поблёскивавшей расплавленным сливочным маслом. Я соскучился по горячему больше чем думал. Мрачные мысли, связанные с началом обращения на нашем кластере, начали постепенно отпускать. Съев всё до крошки, принюхался к содержимому кружки. Кофе! Отлично! Так-то я чай люблю, зелёный предпочитаю. Не любитель кофе, но сейчас кружка растворимого зашла на ура.

— Как Сергей? — задал больше всего мучавший меня вопрос.

— Плохо, — ответила мне закурившая хозяйка, — С утра приходил в себя. Напоила его живуном, вколола антибиотики, обезболивающие, и он снова отключился.

— Вы не пробовали привести его в сознание? —спросил я.

— Нога его очень мучает, — ответила мне Аксинья, — Зачем? Казанский, вы снова хотите завести вопрос об эвакуации?

— Да, — признался я, — Тут становится всё опасней.

Говорить, что и на нашем кластере начались случаи обращения, я не стал. Зачем нервировать женщин?

Аня, смотревшая на меня всё это время молча, задала вопрос:

— Илья, принеси сладкой водички, если тебе попадётся…

— Попадётся, её везде дополна, но на девятый этаж таскать всё тяжело. Давай потом?

— Казанский, принесите ребёнку лимонада. — Нервным голосом сказала Аксинья, затушив окурок, молча вышла прочь, давая понять, что разговор окончен.

Я оторопел от всплеска негативных эмоций в свою сторону. Вот, и что это было? Могу понять, если бы она мне хоть раз сказала спасибо за то, что я делаю. Могла бы проявить хоть немного благодарности. Кажется, она не понимает, что такое сходить сейчас просто до магазина и обратно.

Я призадумался с кофе и спросил себя, а до этого она понимала? Вроде бы хирург. Взрослая женщина с серьёзным образованием. Видела что развитый заражённый сделал с ногой Сергея. Да, и рубера она видела. Каждый выход на улицу теперь сопряжён с риском для жизни. Какая ещё сладкая водичка?

Похоже, что она, да и современные женщины, вообще, не до конца понимают, что такое мужская работа. Война например. Да, что там война. Они не понимают, что такое получить в голову с ноги. А что такое получить кулаком по морде? Нет. Откуда? Женщины ограждены от насилия. Девочки не играют в грубые игры, редко кто из них посещает секции единоборств. В большинстве своём они не понимают, что такое полный и безвозвратный импакт. Или понимают, но не вполне. Задам вопрос — «Почему я должен это сделать?», мне ответят, что так должен поступать мужчина. Должен? Не вопрос. Я поступаю, как должен поступать. Обеспечиваю всем необходимым, рискуя быть сожранным.

Хотя, если разобраться… Я ходил за водой и едой — это мой мужской долг? Нет. Эти женщины для меня чужие. Если я что-то должен как мужчина, то давай разберемся что такое «должен» без права владения. Когда человек что-то кому-то должен без права владения — это и есть суть такого безобразного явления, как рабство.

Аксинья настолько же хороша, насколько холодна ко мне. Да, она оказала помощь раненому. Серёга дрался с развитым мертвяком и получил ранение. Помочь парню нужно, но это всё, что меня держит в этой группе. Это и ещё иррациональное желание помочь бедной девочке. Беспризорница, по причине юности лет и непорядка с головой, не понимает глубины пропасти, в которую мы все сейчас рухнули. Но ей как раз простительно, а вот Аксинья должна хоть немного соображать, что вокруг происходит.

Но если я поступаю как мужчина, давайте, вы начнёте вести себя как женщины? Вы что сделали? Ну, подлатали раненого. Спасибо. А что ещё? Может организовали горячую еду? Да, спасибо за примус пенсионерке, но а сами-то что? А ничего…

Тяжелые мысли прервала Дарина Ильинична, присевшая рядом со мной. Худенькая пожилая женщина по своему обыкновению была в ярком шелковом халате.

— Илья, — тихонько спросила она меня, — Ты чего, сокол мой, такой мрачный? Случилось чего?

Я допил остатки остывшего кофе.

— Пять патронов к ружью использовал, — слегка покривил я душой, — С заражёнными столкнулся, еле ушёл. Думал там и кончусь.

— Видела я, как они тебя там валяли, — посочувствовала Ильинична, — Рюкзак порван и несколько банок лопнули. Вычистила, сушится сейчас.

Я задумчиво кивнул.

— Так, у меня дома патроны ещё есть. И рюкзак от деда моего остался. Посмотри что тебе нужно, — внезапно призналась пенсионерка, — Я ключи дам от оружейного сейфа. Ты сходи возьми всё, что нужно и не стесняйся. Там ещё одно ружьё есть. Хорошее. Мой дед отродясь, плохого не держал.

Я кивнул и налил себе в кружку из-под кофе живуна. Оружия у меня и так переизбыток. Ещё один охотничий ствол погоды мне не сделает. Патроны… Патронов нужно будет много.

— Спасибо, Дарина Ильинична, — кивнул я безрадостно, — Это будет кстати.

— Тебе спасибо, дорогой, — внезапно сказала она, — Вот этот ключ от сейфа. Попрошу тебя только об одном. Не в службу, а в дружбу, захвати с кухни радиоточку.

Она показала мне ключ, похлопав меня по плечу, вышла, оставив в одиночестве. Это было настолько неожиданным ответом на мои невысказанные мысли, что я не сразу в себя пришёл.

Глава 12

Посидел в тишине минут пять, прислушиваясь к живым голосам женщин.

Дарина Ильинична за мелкий проступок выговаривала Ане, но потом переключилась на Аксинью.

Отчего-то особенно остро своё одиночество почувствовал только сейчас, а не тогда на улице среди толп мертвяков. Не думал я, что в зомби-апокалипсис это настолько ценно — просто слышать голоса других людей.

Хотя это закономерно. Телефон-то больше не ловит, телевизор не показывает, радио не передаёт хит-парад, почитать, конечно, можно, но нужно использовать светлое время суток для восполнения запасов провизии, чтобы завтра не голодать. Если только ночью с фонариком… Под одеялом! Илюша, сорок три годика.

Я улыбнулся своим мыслям и встал. Хватит рассиживаться, пора смотреть, что за патроны у Ильиничны в сейфе и сколько их. Нечего, такому ценному добру просто так лежать. Пора его прибрать и освоить. Удвоил предосторожности в подъезде. Уже разок нарвался. В голове крутилась только одна мысль. Сколько ещё медляков уже сидят по своим квартирам? В подъезде не было накурено. Значит, он вышел покурить и переродился на лестничной клетке? Или, наоборот, обернулся в зомби у себя в квартире, а на площадку вышел по старой привычке? Сохраняются ли у мертвяков привычки из прошлой жизни? И если, даже на уровне моторики что-то сохранилось, значит, это надо учитывать.

Квартира Ильиничны, казалось, ремонтировалась последний раз ещё при большевиках, но это не значит, что с потолка отваливалась штукатурка или отслаивались обои. Напротив, всё выглядело так, как будто всё вчера отремонтировано, но вот винтажность сквозила буквально во всём. От ковровых дорожек на полу до матовых советских плафонов на потолке. Кабинет, в котором обнаружился сейф, тот и вовсе был словно из сталинской эпохи перемещён. На персидском ковре висели две шашки, наградная, парадная в отделанных серебром ножнах и самая обычная, боевая. Свой карамультук Ильинична сняла отсюда с ковра. Вот и гвоздики торчат. На другой стене с картины сурово смотрел Феликс Эдмундович. Под портретом рыцаря революции разместился основательный рабочий стол с двумя проводными, дисковыми телефонными аппаратами.

Открыл сейф, спрятанный в шкаф из натурального дерева. Я не очень разбираюсь в породах древесины, но напоминает морёный дуб. Кроме сейфа в шкафу на вешалке висел парадный, советский, генеральский мундир. Сдвинул его в сторону, открыл ключом сейф. Патронов к охотничьему ружью было тут немного, всего две пачки и обе для утиной охоты, а, значит, с мелкой дробью, что автоматически их делало в моей ситуации бесполезными. Куда больше меня заинтересовало второе «ружьё». Выложил его на рабочий стол и сел в кресло, подняв забрало шлема. Я сидел ещё несколько минут, пока не поверил своей удаче.

Не очень успешно начавшийся день подкинул мне компенсацию. Передо мной на столе лежал самозарядный карабин Симонова. Если учесть, что на нижней полке сейфа я увидел оливкового цвета герметичный цинк с патронами 7,62, кажется, все мои проблемы связанные с оружием и боеприпасами, решились. Не веря собственному счастью, осмотрел цинк. Не вскрыт, на боку казёнными трафаретными буквами сказано, что внутри семь сотен патронов промежуточного калибра 7,62/39 мм образца 1943 года. Сверху на цинке небрежно валялся нож для вскрывания и три обоймы для СКС. Ай да дед был у Ильиничны! Ай да, Дарина!

Я никогда не стрелял из этого легендарного карабина. В руках даже не держал, но слышал очень много хорошего про это оружие. В том числе и от людей знающих толк в стрелковке. Снова сел за стол и в три минуты разобрался с тем, как зарядить карабин при помощи обоймы. Разрядил и снова набил магазин, но уже без посторонних приспособлений. Погладил приклад и цевьё, полюбовался на звёздочку и счастливо улыбнулся. Как только эмоции улеглись, осмотрел сейф уже более внимательно. И обнаружилось то, чего не заметил в первый раз.

Несколько папок с бумагами пролистал и положил обратно. Не вчитываясь, понял, в моём положении бесполезны, если только на растопку. Початая бутылка кубинского рома и закрытая стальная коробка, ключей от которой мне не выдали. Вернулся в кресло и осмотрел ящики стола. В одном из которых обнаружился ключ от искомой коробки. Открыл и обомлел. Снайперский прицел и глушитель!

Установка древнего оптического прицела с кратностью три с половиной, мне показалась сомнительной затеей. В этом случае нужно извести определённое количество драгоценных в моём случае боеприпасов для пристрелки, а вот глушитель окажется очень даже, кстати. Каждый раз от применения огнестрельного оружия удерживал громкий звук выстрела. Глушитель не делает выстрел абсолютно бесшумным, но это намного лучше, чем тревожить тихий город звуками пальбы. Расстояния для стрельбы пока такие, что и с открытого прицела можно вполне пострелять.

Антресоль в этой непростой квартире также оказалась небезынтересной. Тут нашлась охотничья фляга и рюкзак. Прекрасные, хромовые сапоги тоже нашлись, но оказались малы. В заключение прошёлся по кухне. Нашёл немного круп и макарон, а в завершение обнаружил радиоточку. Прежде чем снять, включил и с минуту послушал. Ничего. Ожидаемая тишина. Интересно, что Ильинична хочет услышать по ней?

«Маяк»? Нет, я понимаю пожилую женщину, одна из функций радиоточки — оповещение населения в случае возникновения всевозможных чрезвычайных ситуаций. Радиоточка полностью автономна и будет работать даже при внезапном отключении электричества. Именно по этой причине досих пор обязательным требованием к застройщикам предъявляется условие, чтобы каждый жилой дом, был подключён к сетям проводного вещания. Очень сердитое, простое, как молоток, надёжное и безотказное, но самое главное, дешёвое средство оповещения населения при приближении северного пушного зверя. Не слушаете или вас совсем нет радиоточки — проблемы ваши. Например, в случае глобальной ядерной войны вы не узнаете, о её начале, объявлении воздушной тревоги и не узнаете где и как искать бомбоубежище. Почему? Обычное радиовещание, скорей всего, даже если не прекратится, из-за электромагнитных ударов не будет эффективно. Такие вот пироги с котятами.

Сейчас ситуация другая. Наш враг споры, заражённые, жажда, голод и другие иммунные. Прежде всего иммунные.

Как известно, между нормальной человеческой жизнью и анархией есть всего девять приёмов пищи. Стоит нормальному, респектабельному и цивилизованному бюргеру остаться без пищи всего три дня, как в голове его происходит стремительная переоценка. В результате этой смены ценностей, оказывается, что приём еды, это то, что не может быть отложено. Если бы не было, скажем, трусов, носков, интернета, презервативов или нового смартфона, признаемся честно, обходиться без этого можно месяцами или даже годами. Это неприятно, но не более того, но из-за отсутствия интернета или презервативов ещё никто не умер.

Если нет электричества, бензина или газа — это больно, но не смертельно. Бюргер в состоянии пережить и это, передвигаться и переносить товары можно на общественном транспорте, велосипеде, на гужевом транспорте или даже пешком, если очень сильно припечёт.

Но представьте, что ваши дети не ели уже третий день. Представили? Теперь задаёте себе вопрос — на что вы готовы пойти, чтобы их накормить и поесть самому? Ведь если вы свалитесь без сил от недоедания, то кто озаботится тем, чтобы накормить ваших детей. Я знаю ответ. До случаев каннибализма ещё далеко, но после трёх дней голода вы будете уже готовы совершить тяжкое преступление, чтобы накормить ваших детей. Верно?

Перестрелки слышны всё отчётливей и чаще. Я уверен, что те, кто оказался иммунным, стреляют не только в заражённых, но и сводят счёты между собой. Предположим, что в ваших руках заряженное ружьё. Поставки продовольствия прекратились, уехать из города не представляется возможным из-за пробок. Можно попробовать уйти пешком, но улицы полны заражённых и других иммунных. И вот, вы видите незнакомца с полным рюкзаком пищи. Что было бы? Молчите? Не отвечайте вслух. Ответьте себе на этот вопрос.

Глушитель не был родным для СКС, кажется, от калашникова. Если честно, я вообще не помнил, чтобы для этих карабинов делали какой-нибудь тактический обвес. Поэтому не удивился, когда обнаружил на стволе кустарную нарезку резьбы. Не смотря на откровенную ручную доработку, всё встало, как родное. Оставалось проверить оружие в действии, но мир, в которой мы все попали, такой, что мне самостоятельно для этого делать ничего не придётся. Чувствую, организуется этих ситуаций сколько, что только успевай отмахиваться. Люди делятся на две больших группы, тех, кто видит в лужах только грязь на дне, в то время, как другие способны увидеть отражающиеся прекрасные небеса. К какой из этих групп отношусь лично я? Хотелось бы верить, что ко второй, но себя обманывать нельзя. Других, конечно, тоже нежелательно, но это не несёт таких катастрофических последствий, как в случае, когда обманываешь себя. Я вижу всякое, принадлежу к обеим группам, но больше к первой, то есть к тем, кто всегда ожидает плохого и готовится. Возможно, именно поэтому я так легко поверил в зомби и начал действовать, а не сел рядом с Аней и не впал в истерику? Возможно, но сейчас не время для рефлексии. Пора действовать.

Через прицел из окна кабинета рассмотрел строительную площадку на другой стороне улицы. Наверняка там должен быть сварочный аппарат. Осмотрев подступы, никого из развитых заражённых я не разглядел, медяков насчитал около двенадцати. Не так чтобы и много. Заодно опробую карабин в действии.

Отнёс всё, что набрал в квартире Ильиничны на девятый этаж, там выгрузился, глотнул живуна и решил не откладывать претворение возникшей идеи в жизнь. Тихо и осторожно выбрался на угол дома, поймал в прорезь прицела голову ближайшего бегуна, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Лязгнула автоматика, но звука выстрела почти не было. Хорошо. Всё как я ожидал.

Привыкая к карабину, отстрелял десять патронов. Набивая магазин снова, понял — я счастлив. Это именно то, чего мне так не хватало всё это время — серьёзное оружие с достаточным боезапасом. Два оставшихся мертвяка меня всё же срисовали, позицию я не менял, да и не прятался особо.

Среагировали, ожидаемо, тут не было никаких сюрпризов. Заурчали, двинулись на меня, как только поняли, откуда раздаются странные звуки. Этих подпустил поближе и разобрался с ними при помощи шашки.

Сразу через дорогу не двинулся, достал из кармана оптический прицел и осмотрелся. На меня не бежит орда заражённых, и вообще никого не видно. Через четырёхполосную широкую дорогу перебрался, пригибаясь и прячась за вставшими машинами. Может, я зря остерегаюсь, но тут лучше перебдеть, чем нарваться на лотерейщика или кого покруче, не к ночи будь они помянуты.

На строительной площадке оживление наблюдалось только в районе бытовок. Несколько медляков сосредоточенно и жадно кого-то жрали. Как ни чесались руки их успокоить, решил просто с ними не связываться. Моей целью было выживание, а не истребление всех заражённых.

Интересующий меня сарайчик из листовой стали, был определён мной как склад. Ожидаемо, он оказался закрыт, но на самопальных петлях висел совсем уж несерьёзный навесной замок, который я сковырнул при помощи обрезка арматуры. Просто использовал её как рычаг, чуть надавил, и всё. Внутри нашёлся газовый сварочный аппарат. Надписи на пяти баллонах сообщили, что это ацетилен.

Какое-то время я стоял посреди, нагревшегося под лучами солнца сарайчика, соображая, а где кислород? Разве не нужен он для газовой сварки? Однако. Всё решил осмотр самого аппарата, который был явно предназначен для использования только одного баллона.

Нагрузил всё необходимое на специальную тележку и, также пригибаясь, вернулся во двор. После нескольких неудачных попыток, я разобрался, как включить аппарат и сразу намертво заварил калитку и закрыл ворота в трёхметровом заборе за собой. Территория была закрытой, но после того как электричество пропало, магнитные замки перестали выполнять свою функцию. Двор образовывали два дома. Обычная типовая двенадцатиэтажная высотка и восьмиэтажный п-образный дом. По центру его «П» была устроена арка. Таким образом, кроме этого, было ещё два входа. Если их перекрыть, жить сразу станет легче.

Я подозревал, что низкая плотность заражённых здесь обусловлена тем, что в районе вокзалов всё это время не затихала стрельба и полыхали пожары, которые никто не тушил. Вероятно, это и привлекало их внимание. Те, кто ещё не успел превратиться в мертвяков, после того как поняли, что их ждёт судьба фирменного блюда в ресторане, убрались подальше или попрятались как мы. Но ведь заражённые не будут вечно находиться в районе площади? Верно? Когда-то они доберутся до этих домов. Хорошо бы до этого обезопасить себя от самых простых, чаще всего встречающихся медляков и бегунов. От более развитых тварей эта вся моя фортификация не поможет, но вдруг, если мелочь не будет устраивать суету вокруг этих двух домов, может, и пронесёт. На первых двух этажах установлены серьёзные металлические решётки. Не ахти какая защита, но тем не менее.

Вторые ворота закрыл без проблем, сварив створки в нескольких местах между собой, также прихватил калитку. В арке на меня бросились сразу три бегуна, привлечённые светом и звуком работы сварочного аппарата. Благо карабин самозарядный, успокоил их в шесть патронов. С одного поднял споран, двое других оказались пустыми. Если бы не это обстоятельство, жаба меня бы загрызла без вариантов. С таким бодрым расходом боеприпасов очень быстро останусь пустым. Ворота в арке также прихватил сваркой в нескольких местах, отдавая себе отчет, что даже для не очень развитых тварей, это не преграда, потому калитку здесь заваривать не стал, а изобрёл что-то вроде двух задвижек из гнутого куска арматуры. Если мозгов у заражённых хватит справиться с одной, то, может, вторая окажется им не по зубам.

Не знаю, возможно ли привыкнуть к Концу Света, но увидев на лестничной площадке как один зомби захлёбываясь от жадности пожирает другого, я почти не удивился, не испугался и совсем не испытал отвращения к происходящему. Рутина Апокалипсиса. Очень плавно и тихо прижал карабин прикладом к плечу и выстрелил почти в упор. Лязгнула автоматика, мертвяк дёрнулся и заскрёб руками в агонии. Подождал минут пять в тишине, вслушиваясь. На выстрел больше никто не пришёл, да и звуков никаких подозрительных не было слышно.

Глава 13

Детей было жалко, но не более. Произошедшая в соседнем корпусе трагедия не тронула меня. Что это? Черствею? Вроде рано, всего второй день в Улье. А может, всегда таким был? А что я смог бы сделать для этих несчастных детей и этой семьи? Обойти каждую квартиру? Настойчиво стучать в каждую дверь и рассказывать, что произошла катастрофа? Какими словами донести до обывателя, что его привычный мир рухнул.

Что-то я глубоко сомневаюсь, что смог бы радикально изменить хоть что-то. Даже в случае, если эта женщина во всё бы поверила. Ну, поверила, ну, приняла к сведению, а детей своих она, что? Мне отдаст под опеку? А где гарантия, что я сам не стану мертвяком через четыре часа? Но, скорей всего, всё было бы иначе.

Представьте, что к вам в первой половине дня постучался в двери похмельный, небритый мужик и давай рассказывать про другие миры, зомби и агрессивных мутантов. Ваша реакция⁉

Вероятно, я потерял бдительность, погрузившись в размышления, потому что уже через несколько шагов меня поджидал весьма неприятный сюрприз.

Прямо на выходе из подъезда стояла крупная, лобастая собака. До моего слуха донеслось низкое утробное урчание.

Всё-таки мой последний выстрел привлек внимение метрвяков! Собака размером с мастиффа, а может, и покрупней. Но мастиффы красивые, а эта тварь была отвратительна. Мутации деформировали челюсти бобика, а отросший споровый мешок изменил череп. Шерсть со шкуры торчала клочками, обнажая большие проплешины, оголявшую серую кожу. Лапы мощные, мускулистые, вооружённые значительно увеличившимися когтями. Но самым страшными были подёрнутые поволокой глаза, вперившие в меня кровожадный взгляд. Классифицировать тварь было затруднительно. Бегун? Лотерейщик?

Пёс шумно втянул воздух, наслаждаясь запахом еды. Долгую секунду мы смотрели друг другу в глаза. Когда я сообразил что к чему, то вскинул к плечу СКС, лежавший у меня на сгибе локтя, одновременно с этим, заражённая собака распласталась в прыжке.

Выстрелить я успел, но безбожно промазал, а в следующее мгновение тварь опрокинула меня на спину. Громадные челюсти сомкнулись на шлеме. Сам не понял, как получилось подставить под укус жёсткую каску. Искал нож, но рука нащупала кобуру. Задыхаясь от вони, выхватил пистолет и приставил его к изменившемуся собачьему боку. Загрохотали выстрелы из автоматического пистолета.

Я прекратил жать на спусковой крючок, только когда послышались сухие щелчки. Взвизгов, каких можно было бы ожидать от раненой собаки, не было. С трудом сбросил её с себя. Тварь дёргалась в мучительной агонии, но делала это молча, отчего было жутко вдвойне. За ремень подтянул к себе карабин и в упор выстрелил кошмарной твари в голову, прекращая её мучения. Поднялся с кряхтением и встал на колено оглядываясь. Нашумел я у себя во дворе знатно. Остаётся только надеяться, что больше развитых тварей в гости не последует. Но вокруг никого не видно, по крайней мере, пока. Отыскал пистолет, убрал его в кобуру. Осмотрелся ещё раз и перевёл дух. Сердце выпрыгивало из груди, руки тряслись. Как тут при постоянном стрессе выживают местные старожилы?

Ещё время находят, чтобы книжечки печатать. Кстати, про то, что животные могут быть инфицированы спорами там ни словечка нет. Как по мне, так из животных получаются заражённые ещё поопасней, чем из людей. Как этот мутировавший пёс прыгнул! Вот это реакция!

Мысли не помешали достать нож и разрезать споровый мешок. В карман отправились четыре спорана и горошина. Если судить по содержимому спорового мешка эта собачка успела отожраться до лотерейщика. Или выше? Нет, не похоже. Изменения ещё не зашли далеко. Совсем нет брони, местами ещё не выпала шерсть, но челюсти уже деформированы.

В который раз уже, поднимаясь по лестнице, на девятый этаж, размышлял, что я был всё-таки прав. Тут становится всё опасней. Если от мелочи этот двор временно защищён, то ловким середнякам мира заражённых этот забор нипочём. Они либо сумеют его перелезть, либо сломать. Кто-то вроде элитников совсем не заметит этой смешной преграды, пройдёт сквозь неё так, словно её нету.

Что делать? Можно попробовать укрыться на подземной парковке. По идее, если спуститься на самый нижний этаж, это может обмануть большинство заражённых, они совсем не всемогущи и вполне убиваемы, но если хоть кто-то из них пронюхает, что мы там, прекрасное убежище превратится в мышеловку.

Оттуда также придётся выходить на поверхность, но там нечем отапливаться и освещаться. Если же начать жечь костры, это проще самим застрелиться. Унюхают и заявятся. Со всех сторон, выходит, что нужно убираться с этого кластера как можно быстрей и дальше. До сих пор руки тряслись после встречи с изменившейся собакой. Ведь почти мне голову откусила. В который уже раз меня спасает простой жандармский шлем. Снаряга не ахти какая, но свою задачу выполняет исправно.

В прихожей меня никто не встречал, прошёл на кухню. Бродить в поисках всех по чужой квартире для меня всё ещё было неприемлемым. Тут уже сидела беспризорница. В руках девочки был револьвер «Носорог». В первую секунду я обомлел из-за наставленного на меня ствола девятимиллиметрового револьвера, а потом увидел, что каморы в барабане пустые и немного расслабился.

— Кто тебе дал пистолет? — спросил у девочки.

— Папа, — сообщила она мне, положив оружие на стол перед собой, — Он говорит, что я должна привыкать к оружию.

— Папа дело говорит, — кивнул я, усаживаясь за стол и наливая себе живуна в кружку, — В этом месте без оружия никак, но направлять на людей пистолет нельзя.

— Почему? — спросила беспризорница, — Я сегодня в окошко видела, как ты направлял своё ружьё на женщину, которая была на балконе, а потом она упала.

Выпил живун жадно, залпом.

— Потому что твой пистолет может быть заряжен, — терпеливо пояснил девочке, — Очень часто бывает так, что оружие может выстрелить, даже тогда, когда ты уверена, что не выстрелит. Людмила уже перестала быть женщиной, а превратилась в заражённую и съела своего домашнего питомца.

В то, что она сожрала своих двоих детей, я решил девчушку не посвящать. Незачем ей знать, что у нее еще были и дети.

— Как дела? — решил перевести тему.

— Нормально, — серьёзно сообщила она и тут же нажаловалась, — Я хочу гулять, а Дара Ильинична не выпускает. Говорит, читать книги.

— Дарина Ильинична правильно делает. Я тоже не хотел бы, чтобы ты выходила. Снаружи сейчас очень опасно.

— Она глупая и старая, у меня же револьвер есть, — сказала мне Аня, — Если ты дашь мне патроны, то я смогу ходить с тобой и помогать. Я ведь боец твоего отряда.

— Если боец, тогда отставить обсуждать приказы старших!

— Есть! — расширила глаза от усердия девочка.

Вполуха слушал щебетание Ани, размышляя, отправиться ещё за водой или хватит с меня на сегодня приключений. Бывают такие дни, когда лучшим решением будет просто никуда не ходить. Устал ли я? Да, это, несомненно, но эта усталость скорей психологическая, чем физическая.

На удивление я был почти свеж и бодр, кажется, даже зрение улучшилось.

Девочка рассказывала мне обо всём, но из всех тем в основном напрашивался только один вывод — она сидит тут и мается от безделья. Девчонка молодая, энергии много. Две зрелых женщины не в состоянии нагрузить Аню работой, чтобы той не было скучно.

— Вот, — показала девочка мне указательный палец, словно это было нечто важное, — Смотри…

— Палец, — сыграл роль супергероя Капитана Очевидность я, — Зачем ты мне его показываешь?

— Я этот палец обрезала в обед, Илья! —пояснила мне девочка, — Не сильно обрезала, но он уже зажил. Представляешь?

Была строчка в книге по выживанию в Улье, скупая строчка про чудесные свойства живуна, якобы действует он как зелье регенерации из какой-нибудь компьютерной игры. Чуть ли не все повреждения можно вылечить при помощи потребления этого раствора, покоя и обильного питания. По утверждению составителей книжки, проблемой являются только самые критичные ранения и радиация. Верилось в это с трудом, рациональный разум отказывался такое принимать.

— Погоди секунду, — попросил Аню я, — Сейчас кое-что проверю.

В прихожей Аксиньи висело огромное зеркало, к нему я и направился. Из отражения на меня глянул небритый мужик с ввалившимися глазами и диким взглядом. И мне прекрасно знаком этот взгляд. Такой у меня был на войне.

Потом я читал по этой теме, интересовался, но ничего полезного не вычитал. Вроде как яйцеголовые додумались до того, что остановившийся взгляд — это проявление защитной реакции человеческой психики при стрессе. Но не взгляд меня сейчас интересовал. Утром на меня набросился матёрый бегун, успевший насовать в бубен. В том числе он оставил у меня на скуле глубокую ссадину. Ничего серьёзного, но она некоторое время щипала. Я попытался найти хотя бы след от неё, но на лице ничего не было. Может при лучшем освещении с лупой обнаружить какие-то последствия от царапины и возможно, но невооружённым глазом не видно.

Разглядывающим себя в зеркало, и застала меня Ильинична.

— Сергей умер…

Сообщила она просто и без всяких предисловий.

— Заурчал? — с замиранием сердца уточнил я.

— Нет, — отрицательно покачала головой свирепая пенсионерка, — После обеда потерял сознание, потом бредил, а несколько минут назад сердце перестало работать.

Я посмотрел на пожилую женщину. В уголках её рта залегли скорбные складки, взгляд был усталым.

— Печально, — ответил я, потрепав пенсионерку по плечу, — Вы сами-то как?

— Нормально, — кивнула она в ответ, — Нормально. Устала только прилягу, пойду.

В комнате где лежало тело жандарма, пахло лекарствами. В кресле, стоявшем в углу, сидела ссутулившаяся Аксинья, спрятавшая лицо в ладони.

Жандарм выглядел спокойным и умиротворённым. Подошёл и закрыл остекленевшие глаза. Изнутри предательски кольнула мысль о том, найдётся ли хоть кто-нибудь, кто сделает то же самое для меня, когда мой взгляд остановится навсегда. Застегнул шлем на подбородке и взял тело за руку, примеряясь, как бы половчей взвалить его себе на спину, чтобы вынести.

— Что вы делаете, Казанский? —надтреснутый глухой голос Аксиньи мне не понравился.

— Я собираюсь вынести тело, — осторожно объяснил я, — Нехорошо его просто так бросить, но ещё хуже, если он останется здесь с нами.

— Вы рады? — с упрёком спросила меня женщина, — Он мёртв! Теперь вы удовлетворены?

— С чего вы решили? — обалдел я от необоснованного наезда.

— Ну как же! — всплеснула руками Аксинья, — Вы хотели уходить в другое место! Больше вас ничего не сдерживает! Можете идти!

Когда я вошёл в комнату, она сидела придавленная смертью пациента, а сейчас с каждой фразой всё больше и больше заводилась. Словно подбадривая себя каждым словом.

Я покосился на открытое окно. Если добрый доктор будет набирать с той же скоростью децибелы, то через три минуты о нас узнает весь квартал. Заражённые неплохо слышат, в этом я уже убедился. Возможно, даже лучше у них дела обстоят со слухом, чем со зрением.

— Аксинья, вы бы потише, — неловко предостерёг я женщину, — Вокруг нас полно кровожадных монстров, которые в два счёта сбегутся на человеческие крики…

— Не смейте затыкать мне рот в моём доме, Казанский! — ещё больше разошлась хирург, — Вокруг нас монстры, а вы и счастливы, да?

— Эээ? — окончательно спасовал я под напором женской логики.

— Эээ? — скорчила она глуповатую рожицу, изображая меня, — Да, вы, даже выражаться начали как питекантроп! Натащили стреляющего железа! Вооружились до зубов! Убили несколько несчастных инфицированных людей и решили, что альфа-самец в этой пещере?

— В каком смысле? — удивился я обвинениям, — Несчастных? Так вышли бы и утешили их…

— Казанский, просто признайтесь, что вы счастливы…

— Да, с какого такого перепугу мне в этом признаваться?

— В той жизни вы были неудачником, алкоголиком, а сейчас вы самая важная часть социума — защитник! — в надтреснутом голосе звучало всё больше истеричных ноток.

— Потише, пожалуйста, — одёрнул я женщину, — Сейчас на ваши крики сбежится половина района несчастных, тогда у вас будет возможность наладить с ними культурный обмен. Спортивные состязания, например. Очень они уважают бег и борьбу.

— Я неправа⁈ — не слушая меня, продолжила она.

— Вы успокоитесь, если я скажу, что правы? — тоже начал злиться я.

— Нет!

— Тогда отвечу. Вы неправы. Я не алкоголик и не тунеядец.

— Тогда кто?

— Обычный человек. Обыватель.

— Обыватель, который стреляет без сомнений, и полностью готов к мародёрству во время зомби-апокалипсиса? — выплюнула она обвинения мне в лицо, — Посмотрите на себя, Казанский! Вы же наслаждаетесь этим!

— Да, с чего вы взяли, что я наслаждаюсь? —спросил я, понимая, что женщину заклинило на одной мысли, — Просто пытаюсь помочь, как умею…

— А откуда вы всё это умеете⁈

— Что именно?

— Стрелять, грабить магазины, аптеки, квартиры, махать шашкой, как донской казак времён «Тихого Дона», и самое главное, откуда у вас «Памятка иммунного»?

— Я же говорил…

Яркие зелёные глаза Аксиньи подозрительно сощурились, а палец с аккуратным маникюром, нацелился мне в грудь.

— Кто вы, Казанский? — понизив голос до трагического шёпота, вопросила она.

Королева драмы, блин.

— Аксинья, — ответил как можно спокойней, — Я не знаю, в чём вы там меня подозреваете, но я обычный обыватель, каких миллионы. Пожалуйста, успокойтесь. У нас много настоящих проблем и задач, с которыми нужно справляться, а вы выдумываете к ним несуществующие новые. Зачем?

— Не знаю…

Добрый доктор снова спрятала лицо в ладони и зарыдала, как маленькая девочка. Со мной всегда так — не могу я адекватно реагировать на женские слёзы. Мне бы поднять покойника и вынести, но я поступил по-другому. Подошёл к рыдающей женщине и положил руку на плечо. Аксинья резко им дёрнула, скидывая мою ладонь. Мне бы понять намёк и заняться своими делами, но я не таков. Лёгких путей не ищу. Опустился перед Аксиньей на колени и обнял её.

— Ну, полно, Ксюша, — прошептал я, — Не кисни.

Ватной рукой, неуклюже погладил её по голове, вдыхая запах её волос. Голова закружилась, а ноги налились свинцовой тяжестью. Нужно бежать! Спасаться бегством! Я предпринял попытку встать, но руки доброго доктора крепко обняли меня, притягивая к себе.

— Казанский, не уходи, — жарко зашептала она мне почти на ухо, — Пожалуйста, посиди со мной ещё немного…

— Хорошо, хорошо…

Я ещё раз провёл ладонью по её волосам, утопая в запахе желанной женщины. То, что она желанная почувствовала и Аксинья, ввиду специфических биологических реакций мужского организма на такого рода раздражители. Через минуту наши губы встретились, и вскоре мы уже целовались, яростно освобождаясь от одежды. Приличный мужчина никогда не станет рассказывать о своих победах на романтическом поприще. Я, конечно, не приличный, но рассказывать всё равно не буду.

Днём раньше, обустроил себе лёжку на балконе, чтобы лучше слышать округу. Притащил туда матрац и бросил сверху спальник. Скажу только, что всю ночь Аксинья провела в моём спальном мешке, а на следующее утро меня разбудило невнятное чувство тревожной опасности.

Глава 14

Открыл глаза, и некоторое время не мог понять, что заставило меня проснуться. Где я, и что собственно вообще вокруг происходит? Несколько долгих секунд я соображал, почему я сплю голый в чужом спальном мешке, на чужом балконе и вижу сразу дробовик, самозарядный карабин Симонова и карабин Злобина. Потом вспомнилось всё резко и сразу. Марат, туман, Аня, рябой, элитник, скачущий по проезжей части и перекусывающий прохожих пополам, мертвяки, жандармы, городовой, Аксинья, свирепая пенсионерка, занятие мародёркой и смерть Серёги.

Обрушившаяся лавина ярких воспоминаний в это серое хмурое утро была настолько нестерпима, что я не сдержал стона. Я должен был проснуться в своей холостяцкой берлоге, принять горячий душ, заварить любимого чая, открыть ленту новостей на телефоне и сидеть в ней, пока не проснусь. Вместо этого, мёрзну на чужом балконе. Захотелось застегнуть спальный мешок и не расстёгивать его, пока не настанет обед. Я был уже готов так сделать, когда вдруг пришло осознание — проснулся не просто так. Что разбудило меня?

Нужно сказать, спал я крепко. Крепкий сон обеспечила ночь со вдовой и предыдущий напряжённый день, но сны мне снились липкие и довольно неприятные. Нет, кошмарами их не назвать, но и приятного в них ничего не было. Снилось, что я решил построить заборы, чтобы отрезать двор от внешнего мира капитальной стеной, но вот ведь незадача, строительных материалов-то нет. Однако, есть за дорогой распрекрасная стройка, где этого добра навалом и оно сейчас никому не нужно, по причине того, что все строители заурчали и потеряли всякий интерес к работе.

Но во сне выяснилось, что есть там у них сторож. Да, не простой… Нет, не золотой, а лотерейщик. Лотерейщик не обычный, а в немецкой рогатой каске и наряженный в форму фашистской Германии времён Второй Мировой. Но самое главное, у него имелся пулемёт, из которого тот начинал стрелять, как только я появлялся на виду. Поэтому всю ночь мне пришлось не просто воровать кирпичи со стройки, а делать это быстро и незаметно. Сейчас в свете хмурого серого утра странный полубред казался старым немым чёрно-белым фильмом, но во сне я испытывал не самые приятные эмоции. Особенно унизительно было испытывать страх перед этой тварью, ведь у меня во сне было оружие. Почему я не пустил его в ход, а продолжал таиться? С минуту размышлял над этим вопросом, но ответ так и не нашёлся.

Не получилось также сразу смекнуть, что заставило меня так резко вынырнуть пусть из неприятного, но крепкого сна. Всё, что я мог сказать себе — угроза эта исходила из внешнего, то есть реального мира. Иначе говоря, из Улья, с неправильными пчёлами, носящими свой неправильный вонючий мёд в полных штанах.

Не вставая, начал одеваться, ломая голову над причиной своего пробуждения. Натянул носки, трусы, футболку, джинсы. С ненавистью посмотрел на оливковую горку, но натянул её на себя, потому что утро было прохладным. Зажмурился, слегка надавил на глаза, зевнул, энергично растёр лицо, улучшая кровоснабжение, но уже буквально в следующее мгновение случилось то, что заставило меня подпрыгнуть, как ошпаренного.

Тихий шелест в небе.

Я прижался к ледяному железобетонному ограждению балкона и осторожно выглянул из-за него, разглядывая хмурые небеса. Повезло. Я рассмотрел хищную стремительную тень беспилотника, закладывающего в небе над городской застройкой вираж. Фюзеляж вытянутый, плоскости смещены к хвосту. Геометрия крыла обратная, но слабовыраженная. Если бы у меня была задача объяснить на пальцах, как выглядит это ударный беспилотник, то сказал бы — как перевёрнутый крест, естественно, христианский.

Как я понял, что аппарат ударный? Да, просто всё. Я достал оптический прицел и с его помощью рассмотрел шесть ракет, размещённых под крыльями. Летательный аппарат сделал ещё несколько кругов нарочито медленно, словно давая себя рассмотреть во всех деталях, прежде чем скрыться в низкой облачности.

Выждал ещё с десять минут, прежде чем выдохнул. Дела… Это что же тут такое происходит? Ударный беспилотник — это очень серьёзно. За каким бесом он тут летал? Что высматривал? Это всё довольно интересные вопросы, но они не главные. Что тогда самое важное? А то, кому принадлежит эта непростая техника. О владельцах очень и очень многое говорит наличие беспилотников само по себе. Кто-то их должен произвести…

Хотя нет. Отставить! В Улье, как и всё остальное, они могли появиться с перезагрузками кластеров. Но в любом случае использование и обслуживание такой сложной техники, требует специфических специалистов, что само по себе характеризует обладателей, как здешних бугров. Кто владеет небесами, тот владеет полем боя. Сбить или посадить такой беспилотник можно, но тоже задача нерядовая, опять же требующая подготовленных специфическим образом военспецов.

Мне заранее не хочется выяснять кто эти люди нам. Друзья? Враги? Да, плевать. Если они запускают ударные беспилотники, лучше держаться от них подальше, просто на всякий случай, потому что это не воздушные змеи, а боевая техника, которую рано или поздно кто-то захочет сбить. Пора прощаться с нашим первым кластером и убираться подальше.

Уходить придётся пешком, а для этого стоит подобрать всем, включая себя, крепкую обувь, походную одежду и рюкзаки. С собой возьмём только оружие, боеприпасы, еду, воду, примус и живун. Да, фляги надо бы раздобыть тоже, а это значит, что нужно выдвигаться и искать какой-нибудь магазин где продают военную или туристическую снарягу. Нарезав себе задач, я вошёл в комнату через приоткрытую балконную дверь.

Сказать, что от открывшейся картины я обомлел, ничего не сказать. Если выражаться точней, увиденное меня размазало и уничтожило, убивая во мне всякое желание двигаться и действовать. Это было настолько за гранью моего понимания, что мозг никак не мог расшифровать визуальную картинку посылаемую органами зрения. Несколько минут я стоял оглушённый, пока осознание того, что разбудило, не обрушилось на меня целиком и сразу.

Рядом с телом Сергея лежало совершенное обнажённое тело моей любовницы, и да, оно непросто лежало, а жрало. Жрало, захлёбываясь от жадности, отрывая куски мёртвой плоти. Жандарм был уже изрядно объеден. Руки не слушались меня, а ноги подвели. Я опустился на пол и сел, где стоял.

— Ну как так-то, Ксюша? — задал я вопрос в пустоту.

Беспощадный серый свет промозглого хмурого утра осветил перемазанное в крови недавно красивое, а теперь ужасное лицо в полутора метрах от меня. Белки глаз желтушные, нездоровые, с расширенными капиллярами. Яркий зелёный цвет, который мне сразу так понравился и удивил, померк. Глаза стали тусклыми, словно подёрнутыми плёнкой, ни проблеска мысли в них не читалось.

— Как так? — повторил свой вопрос медляку я, — Ты должна была быть иммунной…

На дорогом лице застыл мучительный оскал, словно кто-то посторонний растягивал, ласкавшие меня ночью чувственные губы, заставляя женщину гримасничать против её воли. Как только глаза заражённой увидели меня, раздалось жуткое горловое урчание.

Не беспилотники, скользящие почти бесшумно над городом, вырвали меня из царства Морфея, а этот противоестественный для человеческого горла звук.

От навернувшихся на глаза слёз, картинка расплывалась, но в общих чертах получилось разглядеть, как та, кто была нашим добрым доктором, приблизилась и набросилась на меня. На голом рефлексе закрылся рукой. Вчера был тёплый, даже жаркий день, я закатал рукава куртки. Зубы больно впились в оголённое предплечье. Неожиданная боль отрезвила. Правая ладонь машинально обхватила изящный женский подбородок, а мои пальцы с силой надавили на мышцы, отвечавшие за управление нижней челюстью, заставляя её сначала ослабить хватку, а потом и вовсе разжать зубы. Ошалев от боли, завалил тварь с обликом Аксиньи, а мои пальцы сомкнулись на изящной шее мертвячки, и сдавливали её до тех пор, пока монстр не затих. Я положил всклокоченную голову женщины себе на колени и закрыл ей глаза. Как-то само собой получилось, что я начал гладить её по волосам. В этом положении меня и застала Ильинична.

— Твою дивизию…

Только сказала она, оценив открывшуюся картину, и убралась прочь, прикрыв за собою дверь.

В себя приходил несколько часов. Время не засекал, но в кухню я вышел к полудню, где меня ждал вкусный, наваристый суп из рыбной консервы и кружка горячего растворимого кофе, размешанного со сгущёнкой. Более или менее в колею меня вернули полкружки живца и такое же количество коньяка. Ну, как вернуло? Я стал слышать и воспринимать слова окруживших меня заботой Ильиничны и Ани. Скупо поблагодарив их, занялся скорбными делами. Вынес тела Сергея и Аксиньи, аккуратно уложил их рядом с начинающими источать дурной запах другими мертвецами.

Это становилось проблемой, и я решил, что пора что-то с этим делать. Особо сделать я ничего не мог, кроме, как облить их бензином и устроить погребальный костёр до неба. Но это было очень плохой идеей, в свете появления беспилотника над городом. Столб густого, чёрного дыма, прекрасный способ рассказать хозяевам беспилотников, что тут остались выжившие.

Ограничился пока тем, что всех мертвецов я собрал в одном месте и поставил рядом с ними несколько канистр с бензином и машинным маслом, которые обнаружились в разваленных рубером гаражах. Подумав ещё немного, притащил со стройки баллоны с ацетиленом. Всех встреченных медляков и бегунов порубил шашкой, не испытывая ничего. Не было ни страха, ни осторожности, ни гнева. Одна пустота.

Моих знаний химии хватило только на то, чтобы быть уверенным — газ, используемый в сварке, взрывоопасен, но сказать точно, какая температура нужна, чтобы бабахнули баллоны, я уже не знал. Поэтому поставил бензин и масло радом.

Только в кино от выстрела воспламеняется горючее и красочно взрывается, в жизни всё не так. Из перевёрнутого автомобиля может вытечь хоть весь бензин, но если искры так и не случится, то и зрелищного пожара со взрывами не произойдёт. Зажигательных и трассирующих патронов, которые могли бы воспламенить топливо, у меня не было. Для уверенности в том, что всё получится поджечь одним выстрелом, изобрёл на коленке самопальный детонатор. Канцелярским скотчем приклеил на двух канистрах пачки с бесполезными дробовыми патронами, так чтобы можно было попасть в них со стороны капсюлей. Уверенности в том, что это сработает, не было, но других идей нет. Так будет хотя бы шанс, что я смогу поджечь ацетилен, если притащится развитый заражённый полакомиться мёртвыми человеческими телами. Я не мог позволить жрать их безнаказанно.

Решив, что больше я тут ничего не сделаю, отправился искать магазин по намеченной программе. Соседний кластер встретил меня заброшенностью и мёртвой тишиной. Если бы не встречавшиеся время от времени медляки и необходимость прятаться, то мою вылазку можно было бы назвать приятной. Не хотелось никого видеть и ни с кем общаться. Найду я нужный магазин или нет, было почти всё равно. Пустота внутри пришла в полное соответствие с пустотой снаружи. Как это часто бывает, когда ты не заинтересован в результатах деятельности, всё получилось.

На глаза попался огромный современный торговый центр, внутри которого нашёлся большой магазин с военной формой и обувью. Придирчиво осмотрел весь представленный ассортимент и подобрал шесть комплектов, прикинув на глаз размеры женщин. Тут же выбрал удобные и лёгкие прыжковые ботинки на высокой рубчатой, но мягкой подошве. В размерах уверен не был, поэтому взял по несколько пар. Для Ани набрал разного шоколада и конфет. Для Ильиничны бутылку вина. Для себя коньяка бутылку. Для приготовления новой порции живуна бутылку водки. В завершение своей безрадостной мародёрки нагрузился ещё и питьевой водой, которая ещё не подходила к концу, но её запасы уже начали показывать дно.

Когда двинулся в обратный путь, уже начало вечереть, из-за этого я проморгал двух матёрых бегунов, жрущих какую-то падаль, между плотного потока машин, вставшего в вечной пробке. Открыл по рванувшимся в мою сторону тварям суматошную беглую стрельбу. Пришлось истратить восемь патронов, чтобы избежать ближнего боя, к которому я морально готов не был. Промежуточная семёрка улетала с невероятной скоростью, моё внутреннее, пупырчатое, земноводное задушило бы меня насмерть, если бы не четыре спорана, которыми я подогрелся из споровых мешков заражённых. Как ни крути, для нас сейчас это жизненно необходимый ресурс.

Не успел. Темнота упала стремительно, из-за чего пришлось удвоить осторожность. То, что я по пути не нарвался ни на одного серьёзного мертвяка, наверное, можно списать только на везение. Дуракам и новичкам везёт, а я и то и другое. Почему новичок? Тут всё, очевидно, это всего третий день в мире под странным названием Улей. Весь недолгий срок пребывания тут можно охарактеризовать, одним словом — потери. Сам до сих пор жив, только благодаря удаче, и урчать пока не хочется. Но это не точно. Дурак, потому что связался с Аксиньей, до того, как не убедился, что она иммунная. Если призадуматься, то изменения в поведении хирурга были. Начать с её нервного поведения и нежелания куда-либо двигаться, а закончить странными метаморфозами голоса. Всё же понятно было заранее, почему я повёлся?

Пока осторожно шагал по асфальту в темноте, задумался, кто ещё из моих компаньонок проявляет странности, и тут же сдался.

Беспризорница странной была всё время. Кроме того, что беседует со своими покойными родителями, девочка ещё и запаздывает в умственном развитии, как мне показалось. Поэтому она и чудила почти без остановки. Разве подросток в своём уме будет пинать зомби в лицо? Я покопался в собственных подростковых воспоминаниях и понял, может. Было бы даже странно, если бы она так не поступила. А её хохот после того, как я хряпнул зомби по голове битой? Это нормально? Припомнился и звук, который раздался после удара. Он и правда был смешным. Улыбнулся сам и зашагал дальше.

Ильинична? Ильинична, проявляет чудеса адекватности, и это странно. Сколько ей лет, интересно? Думаю, что к семидесяти. Если так, то ведёт она себя куда, как нормально.

В арке повозился с самопальными задвижками и прошёл в калитку, закрывая её за собой. Мёртвые тела не тронуты. Вокруг всё спокойно. Прошёл к подъезду по привычке не по прямой, а держась в тени стен. На девятый этаж поднялся на морально-волевых. Настроение было отвратительным, но когда меня встретили в коридоре Ильинична и Аня, оно даже немного поднялось.

Девочка держала в руках револьвер и явно с ним красовалась, что ничего, кроме улыбки не вызывало. Тоже мне, нашла реквизит. Свирепая пенсионерка в противовес девочке, хоть и смотрелась комично в цветастом шёлковом халате и с тактическим дробовиком, смеяться совершенно не хотелось. Потому что, было сразу ясно, эта пустит оружие в ход без сомнений и колебаний.

— Илья! — радостно встретила меня Аня, — Тебя долго не было. Мы с Дарой Ильиничной уже волноваться за тебя начали.

— Здравствуй, сокол мой, — опустила дробовик пожилая женщина, — Как сходил?

Я уселся на мягкий пуфик в коридоре, скинув рюкзак и поставив объёмную сумку.

— Привет, — устало ответил обеим сразу, — Вернулся живым и целым, значит уже удачно сходил. Голодный… Есть, что пожевать?

— Супчик, — спохватилась Ильинична и умчалась на кухню, — Сейчас подогрею.

— Что ты принёс? — сверкнув любопытными глазёнками, спросила девочка.

— Ты хорошо себя вела сегодня? — ответил вопросом на вопрос, — Во всём слушалась и помогала Дарине Ильиничне?

— Да…

Я достал небольшую банку фанты и шоколадку из своей сиротской сумки.

Глава 15

Дарина Ильинична сначала отругала меня за то, что до ужина дал ребёнку сладкое, а затем и Аню, за то, что та поддалась на мою провокацию. За стол сели все вместе. Посовещавшись, задёрнули шторы и зажгли небольшую свечку. Удивительно, но небольшой огонёк создавал уютную атмосферу. Напряжение дня постепенно начало отпускать. Помянули усопших, похлебали супчик, выпили живуна, немного пообщались.

Женской половине группы было интересно, что происходит на улицах. Я ничего не скрывал. Рассказал всё как есть и объяснил, что оставаться нам здесь никак нельзя. Рассказал, про свои соображения, относительно того, что развитые заражённые, наверное, уже всех людей в районе вокзалов подъели, а тех, кого не смогли, совершенно точно разогнали, заставив спасаться кто как может. Это косвенно подтверждали почти смолкшие выстрелы и погасшие пожары. Нет, там продолжало что-то дымить, но уже без прежней интенсивности. Рассказал про беспилотник, который кружил над городом.

А после всего этого, я показал женщинам одежду и обувь, которую принёс для них. Что тут началось! Вот уж не думал, что обычная добротная камуфляжная армейская форма вызовет столько восторгов. Больше всего удивила Ильинична, надевшая прыжковые берцы и не захотевшая их больше снимать. Если учесть, что обычной её обувью были мягкие домашние тапочки, тут было чему изумляться.

— Илья, если летал беспилотник, — спрашивала она после ужина, — По-твоему, зачем он это делал?

— Думаю, он проводил разведку…

— Вот, сокол мой, — воздела палец пенсионерка, — Разведку. А какие тут могут быть враги?

— Какая разница? — хмыкнул я в ответ, — Был бы ударный беспилотник, враги найдутся. Дарья Ильинична, какая разница, что или кого он тут искал? Авиация — это армия, то есть организованная сила. Оказаться врагами организованной силы, это самое плохое, что можно придумать в нашей ситуации.

— Почему ты думаешь, что они могут оказаться враждебными к нам? — с сомнением спросила свирепая пенсионерка.

— Потому что, они прислали сюда ударный беспилотник, увешанный ракетами, — ответил терпеливо я, — Именно сейчас, когда мы начали обращаться в мертвяков. До выживших им дела нет, в лучшем случае. Иначе они прислали бы свой аппарат раньше и не с ракетами, а с грузом листовок, где объяснялось бы что нужно делать, чтобы выжить.

— Ты думаешь, они знают наше положение? — уточнила Ильинична.

— Конечно, если они тут старожилы, — я спокойно подтвердил свои мысли, казавшиеся мне очевидными, — Наверняка знают какие кластеры, с какой скоростью грузятся и соответственно, когда население обращается и начинает жрать иммунных.

Я оглянулся, чтобы убедиться, что Аня вышла.

— Людмилы больше нет, обернулась, после чего съела собаку и двоих детишек.

— Что, мать съела своих детей⁉ — изумилась свирепая пенсионерка.

— Ну, я не знаю, — пожал плечами в ответ, — Когда она их жрала, человеком она точно не была.

— Если всё так, то нам действительно нужно уходить, — согласилась Дарина Ильинична, — Но куда? Ты один мужчина. Я уже стара для всего этого, а Аня… Ты уж прости, но она никогда готова не будет к этому Улью. На Земле… Может быть, и адаптировалось бы после лечения, но здесь…

Вновь пожал плечами. Что тут ответить? Пожилая женщина права. Мне, конечно, одному было бы легче выживать. Но вот именно, что выживать не хочется. Хочется жить. Так, что или пропадём все вместе, или найдём свой место в этом огромном мире и заживём в меру своих способностей.

— Свеча почти прогорела, — заметил я, — Давайте что ли спать ложиться.

— Погоди, сокол мой, — положила мне руку на предплечье пожилая женщина, — У меня есть пара вопросов.

— Давайте, — легко я согласился, налив себе коньяка, — Только если усну прямо здесь, чур не будить.

— Хорошо, — улыбнулась пенсионерка, — Почему это место называют «Улей»?

— Думал над этим, — признался я,- Кажется, всё дело в том, что мир разделён на соты. Такие шестиугольные участки, которые перезагружаются с разной скоростью. Мы находимся на границе с другой сотой, которая прилетела не из нашей Москвы. Сегодня, я шёл в одну сторону и не дошёл до другого края, думаю кластеры довольно большие…

Опрокинул в себя рюмку и налил добавку. Алкоголь не брал, а хотелось добраться до лёгкого чувства опьянения, чтобы уснуть без мыслей и сновидений.

— Это всё, что я знаю…

Дарина Ильинична, кивнула задумчиво.

— Я ни разу не слышала, чтобы какой-нибудь город исчез с лица планеты просто так с домами, транспортом и горожанами. Здесь соты регулярно перезагружаются, я правильно понимаю?

— Вы знаете что-такое мультиверсум? — лениво спросил я свирепую пенсионерку.

— Конечно, — удивила она меня, — Это мироздание, как совокупность миров, одним из которых является вселенная, в которой мы имеем честь обитать.

Заметив моё неподдельное изумление свирепая пенсионерка мило улыбнулась, став на секунду этакой милой и обаятельной пожилой леди.

— Астрофизик я, сокол мой, — сообщила мне Ильинична, — Удивлён?

— Немного, — признался я, — Так вот, в брошюрке написано, что на кластеры прилетают куски из всех возможных реальностей мультиверсума. Сам-то я не астрофизик и не совсем понимаю как это происходит и как такое вообще может быть…

— Думаю, не открою тебе секрет, если сообщу, что большинство астрофизиков тоже не понимает, — вновь улыбнулась Дарина Ильинична, — Но когда можно сюда, значит, и обратно имеется возможность попасть? Что если мы никуда не пойдём, а останемся на этом кластере, чтобы дождаться перезагрузки, мы попадём домой?

Она смешалась под моим взглядом.

— Я понимаю, что это будет не наш, а другой мир мультиверсума, — зачастила пенсионерка, — Но он всё же нормальный, а не это лоскутное одеяло…

— Нет, в книге по выживанию сказано, что люди, попавшие под перезагрузку, не выживают или сходят с ума, — ответил я, — Да, вы сами почитайте. Называется она «Вводный курс реалий мира Улья для иммунных — новичков», лежит на подоконнике в кухне.

— Не могу, — сокрушённо ответила моя собеседница, — Я, как упырей увидела, начала всматриваться и уронила очки. Вдребезги разлетелись.

— Это не беда, — ободрил её немного, — Скоро такие мелочи перестанут вас беспокоить.

— Потому что меня съедят? — невесело улыбнулась Дарина Ильинична.

— Нет, — твёрдо возразил ей на упаднические настроения, — Потому что, споры, которые нас заразили, это не только минусы, но и плюсы. У меня ссадина на скуле затянулась за несколько часов. Вроде бы даже зрение улучшилось, но пока не уверен. И вы помолодеете. Не уверен, на сколько лет точно, но совершенно ясно — всевозможные недуги, которые так отравляют жизнь пожилых людей, вы забудете.

— Проклятие в том, сокол мой, что искать нам путь назад в нормальный мир заказано. Заразим там всех… Не уверена я, что там у нас со спорами справятся. Слишком уж эта зараза какая-то странная, — тяжело вздохнула пожилая женщина, — Помнишь, как мы сидели на карантине?

Ответил кивком, налив себе ещё пятьдесят грамм.

— А ведь серьёзного ничего не было. Ни чума, ни холера, просто народишко начал чихать и кашлять, — сокрушённо закончила мысль собеседница, — Что будет, если в зомби начнёт превращаться? Драться нам тогда на помойке с собаками за просроченную банку кильки в томатном соусе…

Возразить было нечего, поэтому пожал плечами и выпил.

— Завтра хочешь уходить? — спросила меня Ильинична.

— Что значит — «решил»? — поперхнулся я коньяком, откашлявшись, продолжил, — Вы, что? Не идёте?

— Боюсь, я не осилю длительный пеший переход…

— Если вы думаете, что мы отправляемся в длительный, пеший туристический поход, то вы неправы, — спокойно возразил я, — Хорошо, если за день сделаем километров десять — пятнадцать.

— Звучит не так страшно, — согласилась пенсионерка, — По молодости исходили туристами весь Крым. Ты — правильный слишком, сокол мой. Возишься со мной и Анечкой, словно должен нам что-то. Почему?

Задумался над этими словами.

— Это норма человеческих отношений? Наше эволюционное преимущество. С каменного века мы выиграли у всех альтернативных веток человечества, только благодаря тому, что держались вместе, заботились друг о друге, — ответил я, — Живун иммунным необходимо пить постоянно, он поддерживает споровый баланс на нужном уровне. Если не пить, будет споровое голодание. Я пережил его один раз, второго не надо. Симптомы не из приятных…

— Ты это к чему? — заинтересовалась Ильинична, развеяв мою задумчивость.

— К тому, что спораны можно добывать, только охотой. Это возвращает нас, к необходимости охотиться, возвращает к привычным ролям.

— Ксюше, пусть земля ей будет пухом, было непривычно в традиционной роли. Недовольна она была находиться в зависимом положении.

— Я не очень понимаю эти разговоры про зависимость и независимость, — честно признался я, — Ну, да. Я могу добыть споран. Думаю, что и она смогла бы при некоторой настойчивости. Но, вот, я, например, не могу ребёнка родить. Как не извернись, организм для этого не приспособлен. И кто от кого после этого зависит?

Пенсионерка рассмеялась.

— Тут ты прав, Илья!

— Я спать, Дарина Ильинична, — ухмыльнулся в ответ пожилой собеседнице, чувствуя, как начали слипаться глаза, — Завтра договорим…

— Спокойной ночи, сокол мой.

— И вам…

* * *

Погода в Улье была… Хм… Переменчивой. Это утро выдалось солнечным, но это не прибавляло настроения. Наш кластер, наш кусок Москвы погибал, уступая новому миру, он всё больше становился похожим на соседний «тихий» кластер. Вид из окна на гибнущий город исподволь воздействовал на сознание. На тротуарах виднелись растасканные кости горожан и медляков. Ветер гонял мелкий мусор, на который всем вдруг резко стало наплевать. На проезжей части в хаосе стояли брошенные автомобили. Кое-где были видны выбитые окна и следы пожаров. В нескольких местах стояли дымные столбы локальных пожаров. Прохожие не исчезли совсем, просто, их стало на порядки меньше и изменились они, став похожими на зомби.

У нашего города очень много недостатков, но я любил свою Москву. Вид таких метаморфоз меня совсем не радовал. Несколько дней были настолько богаты впечатлениями, что шевелиться и действовать совсем не хотелось. Это несмотря на то, что эти несколько дней пошли организму определённо на пользу. Если до сегодняшнего утра я просыпался с ощущением, что накануне был крепко бит палками, то сейчас это ощущение сменилось бодростью и полной готовностью к свершениям, но готовность и желание совершенно разные понятия. Верно?

Всю меланхолию, как ветром сдуло, когда вышел на кухню. Тут меня поджидала весело шкворчащая яйцами и беконом сковорода героических размеров. Сегодняшний завтрак готовила беспризорница, а в её понимании, только та еда была хороша, которой было много. Чем больше, тем еда лучше. Была тут и Ильинична, нашедшая где-то лупу и сейчас при помощи нехитрого оптического инструмента, пытающаяся читать памятку.

— Илья, — обратилась она ко мне, наливая мне кофе, — Ты в лотерею когда-нибудь выигрывал?

— В лотерею нет, — признался я, — В карты случалось.

— И по-крупному выигрывал?

— Случалось и по-крупному…

— А какое-то аномальное везение за собой не замечал?

— Да, нет. Ничего такого не было. Хотя…

Пенсионерка не стала меня торопить.

— Однажды, в магазине покупал себе шкафчик на кухню. Продавец мне сказал, что я могу участвовать в розыгрыше, если заполню специальный лотерейный билет…

— И что? — с неподдельным интересом поторопила меня Ильинична.

Я сделал ещё глоток кофе и продолжил.

— Приехал в выходные на розыгрыш и выиграл крупную сумму денег. Обставил себе на выигрыш всю кухню, спальню и приобрёл большой плазменный телевизор. А почему вы спрашиваете?

— Читаю брошюру и понимаю, что ты, сокол мой, на редкость везучий, — сообщила она мне серьёзно, — Во-первых, ты откуда-то добыл это пособие. Во-вторых, за первые сутки в Улье добыл рубера. В-третьих, спасся не только сам, но и ещё спас Аню, меня, Аксинью и Сергея.

Я помрачнел. Чувство утраты больно кольнуло откуда-то изнутри.

— Это можно только везеньем объяснить, — не заметила перемены моего настроения пожилая женщина, — Причём немного более крупным, чем выигрыш в магазинной лотерее.

— Вы не видели тот телевизор…

Неуклюжая шутка не зашла. Пенсионерка снова погрузилась в чтение, беззвучно шевеля губами, а я занялся яичницей, приготовленной нашей бродяжкой.

— Вкусно? — задала вопрос девочка.

— Угу…

Показал беспризорнице в международном жесте одобрения большой палец, активно работая челюстями. Белки, желтки, бекон, обжаренный до хрустящей корочки и помидоры. Всё подсолено и немного поперчено. Никаких изысков, строго, дёшево, нажористо. Справившись, я перешёл к кофе.

После того как ко мне вернулась способность замечать детали, заметил — мои валькирии уже переоделись в обновки. Аня и Ильинична щеголяли в новых ботинках, камуфляжных штанах и тельняшках. На расстоянии вытянутой руки от пенсионерки стоял дробовик. Этот мир диктует свои условия и женщины начинают их принимать. Настроение также подняло, то обстоятельство, что никто из моих компаньонок, не говорил надтреснутым голосом, не тупил и вообще не проявлял никаких странностей в поведении. Это вселяло надежду в то, что они иммунные.

Пенсионерка погрузилась в чтение, а Аня почему-то застыла, тревожно глядя в окно. Не став её спрашивать, что там подошёл и встал рядом с девочкой и сам испытывал самый настоящий, почти животный ужас оттого, что оказался совершенно не готов увидеть такое. Наверняка, когда в небе хлестали молнии и раздавался гром, или извергался вулкан, или с моря приходило цунами и смывала всё, до чего дотягивалась, наши первобытные предки испытывали хтонический ужас и полное бессилие перед силами природы. Нечто подобное испытал сейчас я.

Несколько бесконечно долгих секунд смотрел на огромного, не меньше трёх с половиной метров в высоту, элитника, настолько заросшего роговой бронёй, что было сложно определить из какого существа, он до такого эволюционировал. Все мои меры по укреплению двора не сработали. Развитая тварь пролезла в него совершенно бесшумно и пожирала тела покойников, которых я стащил в одно место.

Должно быть, ситуация пошла по тому сценарию, который я прогнозировал с самого начала. Мясо в районе площади закончилось, и твари потянулись из кластера к другим более перспективным охотничьим угодьям, как птицы перелётные на юга. Видимо, эта конкретная тварь учуяла запах свежей крови и решила закусить на дорожку падалью. Даже представить сложно сколько нужно такой махине жрать, чтобы таскать эдакую тушу. Элитник нас пока не увидел, полностью увлечённый отвратительным занятием, но можно не сомневаться, что он нас обнаружит, как только решит подкрепиться ещё. Я изрядно натоптал и в этом дворе и в его окрестностях. Отсидеться не получится. Зараза! Нужно было уходить вчера!

Я осторожно прикрыл Ане рот ладонью, чтобы та не выдала нас словами, а Ильиничне показал палец, прижатый к губам, и указал на дверь из кухни. Девочку подвёл к двери сам и легонько шлёпнул пониже спины, придавая ускорение в нужном направлении.

Я поставил в глубине комнаты табурет и встал на него. Облизал, внезапно пересохшие губы, задержал дыхание и прицелился из СКС в свой самопальный детонатор. Долгих несколько секунд я выцеливал упаковку с патронами, а потом плавно и мягко надавил на спусковой крючок. Приклад толкнул плечо отдачей. Звук выстрела скрадывал глушитель, а обнаружить мою позицию с ходу не давала безжалостно продырявленная противомоскитная сетка.

Глава 16

Промежуточный калибр, использовавшийся в карабине Симонова, давал довольно ощутимую отдачу, которая чуть было не уронила с табурета, но я сумел поймать баланс. Однако, всё равно не удержался, когда бабахнул баллон с газом. Стёкла задрожали, а в открытое окно влетела упругая ударная волна, сорвавшая раму с противомоскитной сеткой и ощутимо толкнувшая меня в грудь.

Поднявшись на ноги, подобрался к окну и осторожно выглянул, чтобы оценить состояние элитника, но ничего кроме весело полыхнувшего, скорбного, погребального костра, чадящего машинным маслом, не увидел. Орали сигнализацией несколько машин, оповещая пронзительными тревожными голосами всю округу о творящемся во дворе безобразии. Долбанул ещё один баллон, но здоровенной твари, похожей то ли на динозавра, то ли на сухопутного крокодила уже нигде не было видно. Каково же было моё удивление, когда я случайно обнаружил объект своей охоты, выглянувшим из темноты подземной парковки.

Поначалу показалось, что это какой-нибудь осколок канистры, облитый маслом, что ещё там могло гореть? Но, казалось, так ровно до тех пор, пока страхолюдная тварь не начала шевелиться. Морда сухопутного крокодила осторожно выглянула из тени. Обомлев от ужаса, понял, монстр с плотоядным интересом, внимательно смотрит прямиком на меня. Как ни маскировался, как ни прятался, а заражённый с ходу обнаружил своего обидчика. Что теперь будет? Вероятно, жить нам осталось не так долго. Гипотетическое бессмертие Улья нам не грозит. Всё по моей вине! Убежать от элиты не получится, убить тем более. Зря я вообще начал стрелять… Или не зря?

Развитый заражённый выбрался на дневной свет, подволакивая заднюю лапу и щеголяя подпалённой в нескольких местах защищённой биологической бронёй шкурой, словно красуясь, уставился на окно, из которого я на него смотрел через оптический прицел времён Великой Отечественной войны. Казалось, огонь не причинил ему особых неудобств. Рывок массивного элитника был настолько быстр, что увидеть я успел только смазанное движение, но как-то осмысленно отреагировать, кроме того, как в ужасе отшатнуться от окна. Показалось, что тварь в тот же самый момент окажется здесь, на кухне и откусит мне голову.

Уже через мгновение удалось справиться с иррациональным страхом и перевалиться через подоконник, чтобы увидеть, куда делась уродливая тварь. Нет, он не убежал. Да и вообще, похоже, ничего такого делать не собирался. Заражённый пережил взрыв нескольких канистр бензина и трёх газовых баллонов без особого ущерба для себя. Отчётливо понял — всё, что мне удалось, только разозлить и без того лютого людоеда.

В полной оторопи я наблюдал, как цель моей охоты, тяжёлым прыжком взлетела на уровень второго этажа и ухватилась за оконные проёмы. Разбив стёкла, сломав рамы, кроша железобетон, подтянулась и хоть небыстро, но неотвратимо начала карабкаться к окну, из которого я её наблюдал.

Забравшись на подоконник с ногами, я прицельно выпустил в морду твари весь остаток боеприпасов в магазине СКС, но добился, только того, что заражённый утробно заурчал. Он даже не замедлился. Не то чтобы эта туша передвигалась по вертикали быстро, но очень уверенно. Карабин, показавший свою полную неэффективность, я бросил сразу, как только закончились патроны, поняв, что с прекрасно показавшим себя оружием на мелких и средних мутантах, против элиты ловить нечего. Сам тогда не понял, как в руках появилась Мясорубка Злобина. Если и этот злой крупнокалиберный карабин не сможет озадачить элитника, то нам крышка. Убежать от твари, карабкающейся по многоэтажкам, мне с девочкой и пенсионеркой не светит.

Им не выжить, они слишком не приспособлены к реалиям Улья. Какая разница? Сейчас они погибнут или чуть позже вместе со мной? Для них исход один — в желудке мертвяка. Какой смысл за низ погибать? Просто, сегодня погибнут двое, а не трое. Нормальная для Улья математика. А один я успею поиграть с элитой в кошки-мышки. У меня есть шанс спастись… Нет! Даже думать про такое нельзя!!! С таких мыслей всё и начинается. Сам не заметишь, как ссучишься. Если погибать, так дорого продав наши жизни. Других вариантов нет.

Снова залез на окно, перевёл оружие на стрельбу одиночными и прицелился. Всё то же самое, только тварь уже вскарабкалась до шестого этажа!

Развитый заражённый, завидев меня, оскалился словно в улыбке, продемонстрировав мне несколько рядов впечатляющих зубов, предназначенных для того, чтобы рвать жертву на части. Раздалось низкое, басовитое урчание, заставившее мои внутренности, заледенеть от страха. Вот, между рядов зубов, я и взял прицел. Грохнул выстрел, отдача которого меня чуть не скинула вниз, в приветливо распахнутую алчную пасть. Элитник дёрнулся всем телом, словно икнул. Урчание прекратилось, но он всё ещё висел на лапах. Ему не хватило!!!

Останавливающее действие у КЗ-12 чудовищное. В чём, я не раз убедился. Этот карабин разработан для штурмовых и специальных подразделений, что подразумевает бой в городской застройке и перестрелки в закрытых помещениях.

А что важней всего во время штурма, когда противник по самые брови залит боевыми стимуляторами? Правильно! Главное, останавливающая способность оружия. Такого противника необходимо в первую очередь обезвредить и остановить. Поэтому «Мясорубка Злобина» по праву считается самым идеальным оружием для штурмовика. Тяжёлая пуля летит недалеко, всего-то на метров триста-четыреста, зато как летит! Противнику, даже в бронежилете, резко становится не до боевых действий, даже если он ловит всего одно попадание. Крупный калибр и сверхмощный заряд позволяют пуле пробивать даже кирпичные стены и легкобронированную технику, а я стрелял почти в упор! Как так-то⁈ Из чего эта тварь сделана⁈

Всё негодование вырвалось в одном ёмком, коротком, экспрессивном, но нецензурном слове, после чего я сдвинул регулятор огня на стрельбу с отсечкой по три патрона. Подо мной завибрировала стена, ощутил её даже через высокие подошвы надетых на ноги «прыжков». Так и есть страхолюдный монстр продолжил карабкаться.

На глаза попалась пластиковая канистра на десять литров с бензином, которым Ильинична заправляла примус. Недолго думая, сорвал с неё пробку и вылил всё содержимое на приближающуюся бронированную морду, в кармане у меня нашлась бензиновая зажигалка, которой пожертвовал без сожалений. Элитник вспыхнул словно факел, но был уже настолько близко, что я ощутил жар вспыхнувшего бензина.

Вскинул карабин и короткими очередями расстрелял, в пылающую морду элитника, весь остаток боеприпасов в магазине.

Чёртова тварь наконец-то не удержалась и сорвалась, отправляясь не в такой длинный, но невероятно зрелищный полёт, сопровождаемая шлейфом из языков пламени.

Шмякнулся монстр знатно! С высоты седьмого этажа и прямо на спину! С отчётливым противным звуком сломав несколько шипов, растущих вдоль позвоночника. Но уже через несколько секунд, я понял, что видимого успеха не добился. Противник зашевелился сперва вяло, но активность нарастала, и вот он уже перевернулся. А мне оставалось, только снова выругаться, торопливо меняя магазин на полный, не сводя с элиты взгляд. Та снова примерялась, чтобы прыгнуть, но в наш поединок вмешалась третья сила, появления которой не заметили ни я, ни развитый заражённый.

Всё, что я успел заметить, это два длинных дымных шлейфа наискось перечертивших небо, да, краем зрения отметить, бесшумно появившийся в ясном небе беспилотник. Предпринять, конечно, ничего не успел. Обе ракеты детонировали синхронно, швырнув ударной волной меня к противоположной стене. Наверное, потерял на пару секунд сознание, но придя в себя, встал. Хрустя стеклянным крошевом, подошёл к окну, воровато выглянул.

Беспилотный летательный аппарат заходил курсом атаки. Не веря собственным глазам, посмотрел на элиту, которой и этого не хватило! Тварь пережила синхронное попадание двух ракет! Да, как, так-то?!! Я почти не удивился, когда с беспилотника ударила длинная очередь крупнокалиберного пулемёта. Снова пришлось падать на пол, но на этот раз по своей воле. Лучше остаться в живых, чем смотреть за подобным салютом. Упал прямо на засыпанный мелкими стеклянными осколками пол, закрывая голову руками. Снова решился выглянуть, только когда стрельба затихла.

На моих глазах, живучая тварь с грохотом повалила металлический забор и, подволакивая обе задних лапы, выбиралась на проспект. Я метнулся к окнам на противоположной стороне, по пути отметив, что Ильинична заставила надеть Аню бронежилет и каску. Обе выглядят хоть и изрядно испуганными, но уже вооружились — пенсионерка дробовиком, беспризорница «гепардом».

С противоположной стороны я засёк монстра, изрядно растерявшего самоуверенность, но, кроме него заметил и закладывающий вираж беспилотник.

И всё-таки, заражённые, даже успевшие изрядно развиться, не слишком умны. Элите бы спрятаться на подземной парковке и носа не казать наружу, но нет, понесло куда-то. Неужели не понимает, что злая металлическая птица сейчас ей сделает бо-бо?

Неизвестные операторы ударной боевой машины не заставили себя долго ждать. Вновь ракеты с шипением прочертили небо, единственным отличием от предыдущего раза было то, что я успел упасть и вжаться в пол. Ударная волна обошла меня стороной, но не пощадила стёкла с этой стороны дома. Поднялся только после того, как отгремела длинная пулемётная очередь и затих жалобный звон бьющегося стекла. Высунулся. Элитник не шевелится, а беспилотник набирает высоту, уходя на восток. Вероятно, для пополнения боезапаса.

Итак, что мы имеем?

А имеем: безвременно скопытившегося элитника, улетевший беспилотник и самопальную брошюру с пространным названием «Вводный курс реалий мира Улья для иммунных-новичков». То, что книжечка напечатана на обычной бумаге офисным принтером, никак не умаляет её ценности, так как содержит она в себе бесценные сведения, служащие ориентиром в реальности, в которой мы застряли безнадёжно, прочно, надолго. Но самое главное, конечно, достоверность этих самых сведений. Как я уже понял, чем заражённый лучше развит, тем ценней содержимое его спорового мешка, а никого более изменившегося, чем убитый с беспилотника элитник, я ещё не видел. Решительно непонятно из кого он мутировал, из человека или ещё какой неведомой зверушки.

Мы всё равно уходим. И не потому, что нашу базу лишили окон, а потому, что это было спланировано. Те, кто успокоил элиту, наверняка сделали это не из чисто альтруистических побуждений, ведь, так? Значит, это только одно, кто-то обязательно появится, чтобы забрать содержимое спорового мешка. Нужно торопиться.

— Собирайте рюкзаки! — бросил я на ходу, застёгивая ремешок шлема, — Пора убираться отсюда!

— Куда ты, Илья?

— Потом всё!

По ступеням бежал без осторожности, целиком вкладываясь в скорость. На улице одумался, осмотрелся. Никого. Грохот пулемёта и взрывы распугали всех, кто поумней. Слабые заражённые ещё и доковылять не успели. Подойти даже к дохлой твари, которая меня только что чуть не сожрала… Это нужно было решиться. Разозлившись и обозвав себя за трусость последними словами, подступился к споровому мешку элитника. Найти его было просто, а вот добраться в целости и сохранности из-за разновеликих, торчащих как попало, шипов стало отдельным квестом. Уязвимый орган элитника защищён чем-то вроде жёсткого капюшона, образованного из прочнейших роговых пластин. Самым удивительным было то, что снизу к нему оставался доступ. Я уже опасался, что мне потребуется лом для того чтобы, расковырять защиту, но в итоге управился ножом, как и несколько раз до этого с тварями попроще. Всё содержимое, не глядя, выгреб в полиэтиленовый мешок и в темпе убрался обратно на девятый, но, видимо, Улей такое место, где просто всё не может соответствовать ранее намеченным планам.

Стоило мне открыть дверь, как сердце сжалось от нехороших предчувствий. Ожила радиоточка, заливаясь пропитым и прокуренным насквозь голосом:

— Внимание!!! Внимание!!! Граждане!!! Введено военное положение. Наша страна вероломно атакована оружием массового поражения неизвестного биологического происхождения.

К вам обращается Иванов Фёдор Сергеевич, начальник по делам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций по городу Москве. Внимание! Существует угроза повторной биологической атаки и непосредственного вооружённого вторжения.

Вам необходимо:

— одеться самими и одеть детей;

— выключить газ, электроприборы, затушить печи, котлы;

— закрыть плотно двери и окна;

Взять с собой:

— имеющиеся средства индивидуальной защиты;

— запас продуктов питания и воды на два дня;

— личные документы, ценности и другие необходимые вещи;

— погасить свет и предупредить соседей об угрозе атаки оружием массового поражения;

— выйти на площадь Трёх Вокзалов и подойти к ополченцам, для получения помощи. Если по каким-то причинам, вы не можете дойти до площади Трёх Вокзалов, подойдите к любому вооружённому патрулю ополчения. Если вы не можете выйти из-за агрессивных заражённых, выбросьте из окон простыни, чтобы вас эвакуировали подразделения гражданской обороны.

Сообщение начало повторяться, а я посмотрел на Ильиничну, сидящую за кухонным столом. Насколько я успел изучить её, что-то было сильно не в порядке. Об этом мне сказали плотно сцепленные в замок руки, бледность кожи и мечущийся из стороны в сторону взгляд. Может быть, конечно, она всё ещё в панике от недавней стрельбы и взрывов.

— Что случилось? — спокойно спросил я, пытаясь добиться информации от пенсионерки, — Всё в порядке?

— Нет, — тихо мне ответила Дарина Ильинична помертвевшим голосом, — Аня ушла…

— Куда? — не понял я, — Как это ушла? Почему?

— Пешком ушла, — терпеливо пояснила мне собеседница, но её волнение прорывалось, — Сразу, как ты выскочил, заработала радиоточка. Аня прослушала сообщение это липовое и решила уходить.

— Так, а вы зачем её отпустили? — излишне раздражённо задал я вопрос, выпуская накопившийся стресс за сегодня, — И как вы определили, что сообщение липовое?

— Сокол мой, а с каких пор гражданская оборона просит выносить ценности из своих домов? — вспылила Дарина Ильинична, похоже, пребывавшая в не меньшем стрессе, — Да, и как я могу помешать вооружённому автоматическим оружием подростку?

— Она угрожала вам? — не поверил я.

— Нет, но и драться с сумасшедшими я уже стара… Мама ей сказала — в гареме Казанского будущего нет, нужно идти к другим людям, которые окажут помощь.

— Хорошо, попробую догнать её, — кивнул я, — Дарина Ильинична, не оставайтесь здесь, тут слишком ненадёжная дверь. Идите к себе. Когда вернусь за вами, постучу вот так.

Я показал три быстрых стука, один медленный, и снова три быстрых.

— Никому не открывайте, сидите тихо.

— Хорошо, — донеслось мне вслед, — Илья…

— Да? — обернулся я на пороге.

— Только береги себя…

— Всё будет нормально.

Оказавшись снова на улице, задумался над тем, куда могло понести нездорового ребёнка, и пошёл дворами по направлению к площади, и через полкилометра я увидел тоненькую фигурку в камуфляже. Хотел было уже тихонько окликнуть, но вовремя заметил, как она кому-то вне радиуса моего зрения энергично машет рукой. Так как, входить в контакт ни с каким ополчением и гражданской обороной в мои планы не входило, принял в сторону и укрылся за живой изгородью. Сначала передвигался, пригнувшись, а потом, когда заметил пикап с пулемётом, совсем залёг.

Глава 17

Через оптический прицел в деталях разглядел пулемётчика, водителя и их средство передвижения — иностранный внедорожник. Джип с крупнокалиберным пулемётом на стойке, контролировал второстепенную дорогу, а трое бойцов прикрывали его, рассыпавшись вокруг. В них было странно… всё. Их тойотовский пикап, например…

В Новгородском Директорате свои автомобильные концерны имеются, и они были бы решительно против того, чтобы армейские заказы достались каким-то иностранцам. Вызывал недоумение их крупнокалиберный пулемёт, скорей всего, английского или американского производства — в НАШЕЙ армии нет таких. На борту машины был намалёван знак пиковой масти, больше подходящий бандитам, чем военным, пусть даже иррегулярного формирования.

Сами бойцы «ополчения» также выглядели странновато. И дело даже не в иностранной военной форме, а в том, как они её носили, как и чем были вооружены.

От этой компании так и веяло латиноамериканской партизанщиной. Банданы, пулемётные ленты и боевые кирки, а один из них, так и вовсе, щеголял с арбалетом! Вот, к нему-то и подходила Аня.

—… росай… о… жие…

Донеслись до моей позиции обрывки приказа, отданного прокуренным голосом. Девочка ни на минуту не задумываясь, бросила свой «Гепард». Вероятно, арбалетчик потребовал, чтобы она бросила ещё и пистолет, потому что беспризорница безропотно расстегнула портупею с револьверной кобурой, последовавшую за пистолетом-пулемётом на асфальт.

Когда мужик в камуфляже обнял Аню за плечи и проводил к пикапу, я было, уже выдохнул, решив, что надумал себе желание странноватых вооружённых парней обидеть мою… А кого «мою»? С чего я вообще взял, что она моя? Кто мне эта беспризорница? Она сделала свой выбор. Если она покинула группу по собственному желанию, в общем-то, чего я беспокоюсь? Она шестнадцатилетняя девушка. Не сказать, что возраст великой мудрости, но люди в шестнадцать вполне могут нести ответственность за свои поступки. Я, например, работал в этом возрасте, обеспечивая свою бабушку-инвалида.

Почему мне, вообще, показалось, что могу за неё решать? Пусть сама решает, что ей лучше. Как говорится — баба с возу, кобыле легче, а мне… Мне меньше головной боли. Нехорошо так думать, но я уже был готов её оставить со странной компанией «партизан», если они не причинят Ане никакого вреда. Какой смысл нянчиться с тем, кто этого не хочет?

Ещё один боец поднял оружие, которое бросила Аня и воровато оглянулся по сторонам. Присутствовала в этом действии некая неуверенность. Ох, не так должны вести себя вооружённые мужики. Уж на что, а на это насмотрелся по самое не могу. Пока разглядывал его, пропустил момент, когда девочка закричала. Сердце оборвалось. Всё-таки, моя чуйка на всякое нехорошее была права! В очередной раз. Да, и Дарина Ильинична вычленила из сообщения самое основное, проанализировала и сделала выводы. Оставался открытым вопрос, зачем ценности нашего мира в Улье — где нужны боеприпасы, убойные пушки и бойцы, способные уверенно пользоваться всем этим.

Поискав глазами девочку, не нашёл её, зато быстро обнаружил арбалетчика, который уже отложил своё архаичное оружие и освобождался от ремня и штанов, так как если бы, он собирался изнасиловать маленькую азиатку, закинутую в кузов пикапа. Не-е-ет, ребятки… Никакое вы не ополчение и не какое-нибудь местное контрас. Вы натуральные бандиты, насильники и душегубы с большой дороги, а с такими разговор короткий.

Я прижал приклад СКС к плечу и поймал в прорезь прицела голову пулемётчика. Тщательно прицелился. Все остальные бойцы стали подтягиваться, чтобы посмотреть на бесплатное зрелище. Вопреки этому пулемётчик бдительно крутил головой и не думал расстаться со своим крупнокалиберным агрегатом. Водитель также, равнодушно дымил за баранкой. И это было плохо. Пулемётчика нужно снять с первых же выстрелов, пока никто не понял, что происходит. Впервые за время, проведённое в Улье, пожалел, что карабин Симонова был в сейфе без установленного оптического прицела. Пять десятков метров или около того, все же солидная дистанция, а как показала недолгая практика стрельбы здесь, я успел подрастерять свои навыки, да и зрение с годами подсело. Вроде бы оно восстанавливается, но совсем не быстро.

— Ааа! — закричала пронзительно Аня, — Помогите!

Вот как ты заговорила! Коза малолетняя…

— Илья-а-а-а!

Иду я, иду… Задержал дыхание и мягко нажал на спусковой крючок. Пулемётчик дёрнулся. Носил бы ты каску, была бы призрачная вероятность рикошета, а так без шансов. Красная бандана с аляповатым рисунком неспособна повлиять на траекторию тяжёлой пули промежуточного калибра. Перевёл прицел на водителя, пока не понявшего, что пора жать на газ и спокойно затягивающегося табачным дымом, словно изнасилования для экипажа их шахид-мобиля обычная рутина.

Выстрел! Мимо! В лобовом стекле тойоты появилась дырка. Ещё один выстрел! Есть! Попал!

Дальше мне безнаказанно отстреливать бойцов подозрительного формирования, как в тире, не дали. То, что, передо мной бойцы сомнений больше не было, так как все дальнейшие действия оставшейся в живых троицы насильников были единственно верными в сложившейся ситуации. До пугающего стремительны.

Арбалетчик залез в кузов, угрожающе потрясая причиндалами, и занял место за пулемётом. Два автоматчика залегли и открыли ураганный огонь в сторону кустов, где была моя позиция. Благо, враги меня пока не засекли и стреляли неприцельно.

Но крупнокалиберный пулемёт это уже очень серьёзно. Такой крупный калибр запросто может оторвать руку или ногу. Кажется, янки его называют пятидесятым, если же переложить на привычные нам цифры, получится двенадцать и семь.

Прицелился в арбалетчика, передёргивающего затвор, и выстрелил. Целился в голову, но попал куда-то в область груди. Разочарование из-за того, что я такой мазила, быстро испарилось, когда один из автоматчиков длинной очередью подстриг куст над моей головой. Несколько пуль просвистели совсем рядом, обдав потоком воздуха и заставляя вжаться в землю. Как я не вжимался, левое плечо обожгло болью. Зараза! Нет… Нам такой хоккей не нужен!

Быстро перекатился под прикрытие ствола дерева, и навскидку выстрелил в ответ три раза. Опять не попал, но заставил аномально меткого менять позицию, что дало мне возможность, ещё несколько раз прицельно выстрелить во второго пикового вооружённого затёртым старым калашниковым с деревянным прикладом. На этот раз попал! Лёгкое рание!

Это я понял по крикам боли и отборной брани, зазвучавшими музыкой для моих ушей.

Воспользовавшись передышкой, перебежал за довольно большой декоративный улыбчивый паровозик, служивший элементом детской площадки. В нём меня привлекло, то что он был сварен из листовой стали.

На бегу выстрелил ещё раз в раненого и неожиданно добил его, но последний оставшийся противник сменил позицию и прижал огнём уже меня. Да, так придавил, что ни позицию сменить, ни высунуться, ни выстрелить в ответ. Огнестрельное оружие бандитов оказалось снабжено банками глушителей. Довольно разумная мера в условиях Улья, но перестрелка без звуков выстрелов выглядела чистой воды сюрреализмом.

Из-за этого ожидать, что набежит толпа заражённых, не приходилось. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, что на разборки иммунных не заявится развитая тварь, вроде недавнего элитника, способного не только откусить всем головы, но и сожрать целиком. Но и можно не ожидать, что заражённые добавят проблем противнику. Также можно не ждать, когда у меткого автоматчика закончатся боеприпасы. Когда стрелял, успел заметить — у него какой-то калаш с нестандартным бубном магазина. Расстрелять такой, вполне возможно, но явно, что на меня одного у него патронов хватит. Да, и не бережёт он боезапас. Садит длинными очередями, об экономии патронов совсем не думает.

— Ты кто такой, мать твою⁈ — крикнул мне бандит сиплым голосом, — С каких на пиковых катишь⁈ Совсем страх потеря…

Я стремительно встал и выстрелил, звук голоса помог быстро найти цель. Промах! Невнятно зашипела радиостанция в салоне тойоты. Зараза! Прокачать ситуацию несложно. Сейчас их вызовут, они не ответят и тот, кто командует операцией, пошлёт кого-нибудь проверить, почему патруль на пикапе замолчал.

— Тебе крышка! — крикнул мне автоматчик, вероятно, также сообразив, что время сейчас работает против меня, — Ты один! Давай договоримся!

И это правда, если не успокоить этого разговорчивого и не убраться до того, как прибудет подкрепление, меня за этим паровозиком и кончат. Мысли метались в поисках выхода, пока руки привычно набивали магазин патронами. Противник пытается затянуть время. Вступать с ним в переговоры смысла не имеет по двум причинам. Во-первых, говорить нам не о чем, во-вторых, я знал, договориться всё равно не получится.

Убедился на собственном опыте. Однажды у меня не было другого выбора, кроме как, пойти на переговоры с бандитами. Шантаж, сам по себе, отвратительное явление, а когда шантажируют армию… Такие, как этот, считают себя волками и берут своё силой, а значит, и понимают только язык силы. Сколько не договаривайся, они не будут держать своё слово, если только ты не в состоянии их к этому принудить. Если вдруг устанешь или заболеешь, такие воспользуются этой ситуацией и попытаются использовать для достижения своих целей. Иногда бывают ситуации, когда договариваться с этими шакалами необходимо, но я не профессиональный переговорщик и не психолог. Так что в таких переговорах мне не светит.

— Хлопчик, тебя не Илья звать, случайно? —ехидно поинтересовался пиковый, но я промолчал, — Так вот, Илюха, хрен тебе в ухо! Ты попал в туман с химическим запахом! Так⁈ И сейчас плохо себя чувствуешь⁈ Это биологическое оружие массового поражения! Нас послали вас спасти!

А вот это было очень похоже на правду. Вы знаете, что происходит, когда яйцеголовые начинают копаться в генетической структуре опасных организмов и переделывать её. Не знаете? Так, я подскажу — вирус химеры.

Не того самого хтонического монстра из мифологии, который представляет собой невообразимо уродливое чудовище. Сейчас химероидным организмом называют любое живое существо, содержащее в себе гены инородного организма. И нет несмотря на название, они не все ужасны. Но уже неоднократно были изобретены разные хитрые способы увеличения убойной силы такого биологического оружия, вроде вируса эболы или сибирской язвы. А теперь на секунду представьте, что случилось, какому-нибудь яйцеголовому шутнику в своём гараже удалось вывести гибрид обычной ветрянки с бубонной чумой. Чтобы чума передавалась с такой же лёгкостью, как и ветряная оспа. Представили? При таких раскладах планета опустеет за полгода, а может, и раньше.

И я бы клюнул, очень уж на правду были его слова похожи, но уже видел, как пиковые хотели спасти Аню. Я был на соседнем кластере и читал брошюру Кали.

— Ну, бывает! — продолжал заливаться соловьём автоматчик, — Погорячились парни! Я бы их остановил! Не дури, Илю…

Грохнул пистолетный выстрел, обрывая спич автоматчика. Затем ещё и ещё. Я аккуратно выглянул из своего укрытия. В кузове пикапа стояла девочка с так понравившимся ей «Носорогом» в руке. Во время перестрелки мы забыли о моей малолетней напарнице по попаданию в другие миры. Урок, преподанный мне девочкой, закрепил на практике, проконтролировав всех пиковых.

Быстро обыскал трупы бойцов, забрав у них все фляги с живуном и спораны. Ни горошин, ни тем более жемчужин у них не обнаружилось. Собрал также весь наличный боекомплект, к своему карабину, которого впрочем, оказалось не так много. Всего два с половиной рожка у одного из автоматчиков. Все остальные использовали странный калибр, похожий на европейскую пятёрку, только меньше. Ещё больше озадачил вид затёртых калашей под этот калибр. Странное чувство, когда можешь рассказать про оружие почти всё, но не узнаёшь его. У нас таких не было, а если и были, я про них никогда ничего не слышал. Разработка другого мира, составляющего Мультиверсум? Да, запросто, если всё обстоит именно так, как мы вычитали.

— Калач, твою мать! Калач, ответь! — хрипела радиостанция раздражённым голосом, — Если вы там спеком все вмазались, на себя пеняйте… Бугор вам платья выдаст после возвращения на базу…

Верная народная примета, что пора нам делать ноги. Аня не сделала ни одного движения, так и стояла, застыв с пистолетом в руке, словно статуя. Волнение девочки выдавали широко распахнутые глаза и слёзы, бегущие по щекам.

Пока обнимал девочку, в голове крутилась мысль что надо бы машину сжечь и пулемёт из строя вывести. Как пить дать — такое оружие, опасное для заражённых на земле не валяется. Я не хотел этой войны, но это не я её начал… В кузове обнаружилась ещё одна девушка с руками, стянутыми пластиковым хомутом. Мда… Похоже, мой гарем прирос ещё одной гурией.

Гурия оказалась невысокой девушкой лет двадцати или двадцати пяти. Голубые глаза настолько светлые, что почти бесцветные, пышные формы. Кожа усыпана веснушками, а естественный цвет волос не определить из-за нынешнего ярко-синего неестественного оттенка. Я так удивился, что встретил в кузове ещё одну иммунную, что не нашёлся сразу, что сказать. Незнакомка смотрела на меня, я на неё. Пауза затягивалась.

— Это вы их застрелили? — наконец спросила веснушчатая.

— Нет, — ответил я, почему-то испытав раздражение от вопроса, — Скоропостижно скончались от острого отравления свинцом.

Девушка не нашлась что ответить. Сидела и хлопала длинными ресницами, пока я не отпустил беспризорницу.

— Меня Ильёй звать, — представился я, опускаясь на колено и доставая нож, — А тебя…

Пышка, похоже, изрядно струхнула после такого способа знакомства. Пришлось пояснить:

— Сейчас я перережу твои путы. Протяни руки, — аккуратно начал работать ножом, чтобы не обрезать, случайно нежную кожу, — Ты давно в пикапе пиковых?

— Минут десять, — потерянно ответила веснушка, — Сегодня заработала радиоточка, а потом появились эти. Я вышла, а они меня связали…

— Бывает, — согласился с собеседницей и продолжил, — Всё, ты свободна. Вы можете тут сидеть, а я ухожу. Сейчас друзья этих подъедут…

Кивнул на труп пулемётчика и арбалетчика и спрыгнул из кузова на асфальт.

— Илья, — пискнула вслед Аня, — А я?… Мы? Как же мы?

Я пожал плечами и взвалил затрофеенный рюкзак с притороченной к нему трубой одноразового гранатомёта, куда закинул всё, что меня заинтересовало.

— Илья…

Кажется, только успокоившаяся девочка, снова была готова разрыдаться. Но эти бабские выходки только так и лечатся.

— Аня, ты что Дарине Ильиничне сказала? Напомнить?

— Нет…

— Ты сказала, что не хочешь быть в моём гареме? — резко спросил я.

— Да…

— В гареме, Анечка, падишах имеет кое-какие привилегии, если ты не знала, а я только и делаю, что вытаскиваю тебя из неприятностей и снабжаю.

Азиатка смотрела на меня глазами полными слёз.

— Знаешь, что? — резко продолжил, смотря прямо на неё, — Ты для меня — источник неприятностей. Не нравится? Я тебя не держу. Ты взрослая, решай свои проблемы сама…

Ответа ждать не стал, одну из найденных гранат сунул за пазуху убитого водителя без чеки, так чтобы своим весом давил на рычаг. Если враг попадётся на эту хитрость, при обнаружении тело вытащат, чтобы перегнать пикап с ценным пулемётом. Тут-то рычаг и освободиться, а граната взорвётся, забрав на тот свет ещё одного врага.

Глава 18

Нарочито задумавшись и демонстративно не обращая на освобождённых гаремных гурий внимания, решил усилить эффект от ловушки. Обнаруженную в кузове канистру с бензином, поставил у приоткрытой двери с противоположной стороны, открыл крышку, чтобы подпустить взрывоопасных паров в салон. Не успокоившись, открутил ещё крышку бензобака и прикрыл его декоративной дверцей, чтобы это не бросалось в глаза.

По руке текла кровь, но я уже знал, что скоро эта царапина затянется сама собой, что до запаха крови… Тут сейчас и так, как на бойне. Заняться этим можно и потом.

Развернулся и зашагал, не оборачиваясь. За спиной началась какая-то невнятная возня и перешёптывания. Уже через тридцать метров меня нагнала веснушка.

— Извините, Илья, — обратилась она из-за спины, — Возьмите меня с собой? Я согласна быть в гареме, только не оставляйте меня этим… пиковым.

Обернулся и осмотрел девушку. Напугана, но прихватить арбалет, болты и рюкзак не забыла. На поясе ремень с пистолетной кобурой, за спиной калашников с бубном и банкой глушителя.

— Я незнакомок к себе в гарем не зачисляю…

Тем не менее я машинальными движениями подогнал на девушке ремешки разгрузки.

— Влада, — представилась она, — Влада Снежина!

За спиной Влады плелась Аня. С поникшей головой, взгрустнувшая, но тоже не забыла подобрать свой «Гепард» и прихватить трофейный рюкзак.

— Илья, мы согласны на гарем…

Подтвердила она, шмыгнув носом. Я ухмыльнулся самым гнусным образом.

— Руки в ноги! Пора убираться! Шевелим булками! Одалиски, блин!

Обратный путь был почти безопасным. Нам встретился только один медляк, утомлённый зомби-апокалипсисом настолько, что не мог ходить, а полз, умоляюще урча и сверля нас голодным взглядом. Влада успокоила его, повинуясь моему жесту.

В своей квартире нас встретила встревоженная Дарина Ильинична. Оказалось, что на нашу пожилую валькирию набросился резвый мертвяк в подъезде, но она не растерялась и застрелила его. В подтверждение своих слов она показала мне первый самолично добытый споран.

Сборы не были долгими. Барахла вокруг нас было катастрофически много, но тех вещей, что были бы действительно полезны в этих новых условиях, остро не хватало. Я повёл небольшую группу на «тихий» кластер, который уже успел изучить. Как бы ни торопились мы уйти подальше, но осторожность соблюдать всё равно приходилось. Шли по дворам, при первых же признаках появления беспилотников, прятались в подъездах жилых домов. Если встречались заражённые, приходилось доставать шашку, или стрелять из арбалета, оказавшимся в данной ситуации незаменимым оружием. При ближайшем рассмотрении конструкция оказалась довольно оригинальной. Это чудо инженерной мысли было явной самоделкой, перезаряжавшейся наподобие помпового ружья, при помощи подвижной ручки на цевьё. Ручка взводила тетиву из стального тросика для нового выстрела, прокручивая семизарядное кольцо ленты, доставляя короткий болт в ложе. Болты, как и положено, для такого орудия убийства были короткие, толстые и стальные. Слабые руки студентки не могли перезаряжать арбалет на весу, но для этой цели у него имелась скоба на передней части. Влада упирала его в землю, придерживала ногой и взводила, при помощи мышц спины.

В основном здесь встречались бегуны на разной степени изменения и тех немного. Всё на, что они были способны добавить нам нервных переживаний.

Студентка оказалась аномально молчаливой для девушки её возраста, но понемногу Ильинична её разговорила на то, чтобы она рассказала свою историю.

Девушка добросовестно прогуливала занятия в своём университете. Вернулась домой со студенческой вечеринки под самое утро, и весь следующий день отсыпалась в своей постели, не подозревая, что наш кластер загрузился в Улей. Из недолгого рассказа, я понял, что Влада Снежина, едва ли была отличницей или хотя бы примерной ученицей. Она похоже не упускала случая потусоваться со своими сверстниками.

Однако, нужно отдать должное уму студентки, она быстро оценила происходящие вокруг события и сделала для себя правильные выводы, задёрнув шторы, никуда не выходила из квартиры своих родителей. До тех пор, пока не ожила радиоточка.

Как добропорядочная гражданка она собрала документы, деньги, драгоценности, надела на себя тёплые, практичные вещи, да и вышла, к бойцам «ополчения», вытрясшим из её карманов всё золотишко. Как студентка юридического факультета, Влада перечислила грабителям все статьи Уголовного кодекса. Ох, как они над ней хохотали! До тех пор, пока у пикапа не появилась Аня.

Дарина Ильинична пояснила девушке за весёлость пиковых и обрисовала наше безрадостное положение. Всё больше и больше мне нравилась деловитая рассудительность пенсионерки. Ох, не зря я с ней возился первые дни. Почему-то вспомнился случай, как она угрожала мне незаряженным ружьём и это вызвало улыбку. Первую за сегодняшний безумный день. Как долго я выдержу в таком режиме, если все дни будут как этот? Ответ очевиден…

Во время очередной стоянки окинул взглядом женский отряд и решил, что пора остановиться на ночёвку. Хотя было ещё не поздно, Аня и Влада выглядели измотанными. Ильинична, как это ни странно, была бодра и готова отмахать ещё километров с десять. Разместив женщин в одной из пустых квартир, сам поднялся на крышу высотки и осмотрелся с помощью оптического прицела.

Ветер бросал резкие, холодные порывы в лицо и гнал по асфальтовым артериям города мелкий мусор и пыль. Ещё не буря, не ураган, но уже совсем не тот спокойный, ласковый бриз, радовавший с самого утра. Порывы зло трепали волосы и заставили по коже побежать стада мурашек. Он был холодный, северный и колючий, да ещё и дувший почему-то с юга. Интересно, что в Улье происходит с атмосферой? Когда один кластер прилетает из суровой зимы, а другой из знойного лета? Я не метеоролог, но наверняка тут ещё и не такие погодные аномалии случаются.

На крыше я замер на месте, в одной позе, чтобы не привлечь к себе случайно внимание кого-то из развитых заражённых или иммунных. Вокруг нас ничего не изменилось. Мы находились в районе с плотной жилой застройкой «тихого» кластера, как я назвал для себя соседнюю соту из странной параллельной реальности. Тут не было видно толп заражённых. Нет, на глаза, то и дело, попадались медляки или бегуны. Низшие заражённые или стояли, покачиваясь на месте, или потревоженные громкими звуками ковыляли дёрганной, шаркающей походкой к источнику шума.

Иррациональный страх перед ужасными «зомби» уже улетучился. Полегчало, когда понял, что не имеют здешние мертвяки к некромантии и вуду никакого отношения. Так-то я никогда во всякую астрологию, мистику и прочую хиромантию не верил, можно даже сказать, исповедовал научный атеизм. Однако, стоило взглянуть в голодные глаза первого же медляка, как вся моя убеждённость испарилась. Да, и как можно быть уверенным в своих взглядах, когда вот оно доказательство их ошибочности. Прямо перед твоими глазами. Урчит, шаркает ногами по асфальту и неодолимо хочет тебя сожрать.

Но для меня с шашкой в руке медляки уже представляли угрозу лишь при большом количестве. Не то, чтобы я стал мастером владения длинными клинками, но оружие казаков показало себя даже лучше, чем я от него ожидал. Никого вроде матёрых бегунов, лотерейщиков и более жутких тварей, в кого они эволюционируют, если плотно кушают, не видно, но тут и там встречаются следы их присутствия.

Вот, на дороге стоит микроавтобус, раскуроченный так, что складывается полное впечатление — этот несчастный драндулет стал участником дтп с тиранозавром. Двухмиллиметровый металлический корпус разорван когтями так, что острые обрывки металла до сих пор блестят рваными краями. Вездесущая ржавчина ещё не успела испятнать их рыжей коррозией. А вот у остановки такой же распотрошённый рейсовый автобус, как и все машины в этом кластере, иностранного производства. Оба этажа автобуса вскрыты словно консервная банка. Всё вокруг запятнано тёмными лужами свернувшейся крови. Разорванные, перевёрнутые и вскрытые легковые автомобили я даже не считал.

По всем признакам, развитые заражённые тут побывали. А куда же они делись? Ушли. Просто ушли? Нет. Совсем непросто. Ушли голодной, ненасытной ордой, сожрав на своём пути всё, что не сумело или не смогло убежать. Потому как, я не знал ни одного животного, способного когтями кромсать автомобильный металлический кузов. Даже медведь или лев на такое не способны, что уж говорить о земных хищниках попроще да помельче. Потому что, для такой задачи нужна непросто дикая мощь, а когти по прочности не уступающие легированной стали, а может, даже превосходящие её.

Всё, что я понял о заражённых за последние дни, так это то, что их организмы мутировали под действием спорового заражения, из-за чего находятся они в постоянных трансформациях и росте. Все эти изменения требуют колоссального количества белковой пищи, а это подразумевает фантастически разогнанный метаболизм. Так что, на вопрос — зачем развитые мутанты покинули этот кластер, можно не отвечать. Лютый голод погнал их туда. Они ушли в поисках пищи на другие кластеры, туда где найдутся вновь загрузившиеся люди. Ничего не подозревающие об опасности новые попаданцы в Улей. Свежая кровь или как здесь цинично их называют, свежаки.

Почему не ушли медляки? Тут тоже всё несложно. Умом они скорбны. Возможно, те, кто недостаточно расторопен, чтобы сожрать кого-то в первые часы после перерождения, обречены на голодную смерть или же послужить в качестве пищи для других, более развитых заражённых. Случаи и косвенные свидетельства, что мертвяки поедают не только иммунных, но и себе подобных, уже случалось наблюдать. Ясно, что они переключатся на иммунного, если таковой вдруг объявится, но и голодной смерти предпочтут схарчить урчащего собрата.

То, что развитые твари покинули «тихий» кластер — очень хорошая, даже отличная новость. Вероятно, тот лотерейщик, который меня подловил, на выходе из магазина был одним из последних здесь, подъедавший, что осталось.

Окончательно продрогнув, я спустился с крыши на пару этажей вниз. Ловя последние лучи заходящего солнца, посчитал добычу, доставшуюся мне из элиты. Насчитал: шестьдесят три спорана, что согрело мою иммунную душу пониманием — есть из чего бодяжить этот мерзкий живун; двенадцать горошин неизвестного пока мне назначения, с которыми было решительно неясно, что делать; три чёрных жемчужины, я долго катал в ладони и любовался, но ни одна не попросилась её проглотить, как та, самая первая; была и одна красная жемчужина, каких я ещё ни разу не видел, но сразу узнал.

Обычный жемчуг, бывает, имеет розоватый цвет, но вот этот шарик был почти цвета рубина. Он словно ловил лучи заходящего светила и аккумулировал их. Не сиял, нет, но они словно преломляясь застревали, задерживались в нём. В полупрозрачной структуре я видел что-то похожее на неясные вкрапления и прожилки, удивительным образом, делающими шарик ещё прекрасней. Пока я любовался совершенным богатством этого мира, жемчужина нагрелась, став ощутимо горячей, и будто бы завибрировала. Что это? Моя воспалённая фантазия или шарообразный биокристалл из башки заражённого и на такое способен? Но размышлять я не стал! Поняв, что вот она моя прелесть, проглотил её, запив из литровой трофейной фляги живуном. Поморщился. Процент алкашки в этом нектаре был значительно выше, чем в том, который готовили мы. Практически водка, разбавленная градусов до тридцати, причём выпивка не лучшего качества. Что заставляет людей пить дешёвое пойло, когда магазины сюда прилетают регулярно и завалены всем, чего душе угодно?

Аж передёрнуло от отвращения, но в следующий миг я уже забыл о гадком привкусе во рту и наслаждался чувством приятного тепла в животе. Красная жемчужина стала частью моего организма, разливаясь по моей кровеносной системе и нервам неизвестной субстанцией. Я ещё не понял в чём мой дар, но надеялся на какою-нибудь боевую способность, которая поможет в борьбе с заражёнными и иммунными.

Кроме вышеперечисленного, в пакете оказались не чёрные нити, похожие на свалявшуюся паутину, а янтарные, все в утолщениях, чем-то напоминавшие узелки. Поразмыслив, решил, что веса это не добавляет, но может иметь какую-то ценность. Завязал пакет и вернул его обратно в карман.

За мутным подъездным окном происходило странное явление — чёрный закат. Как это выглядело? Описать сложно, но ближе всего к правде будет сказать солнце, зависнув над горизонтом, почернело, затем расползлось чёрными пятнами поменьше вдоль горизонта. Потемнело, словно выключили лампочку.

От запредельной инфернальности произошедшего, приятные мысли и ощущения улетучились сами собой. В одну секунду я вспомнил о том, где нахожусь и всех опасностях этого места. До занятой на ночлег квартиры добрался уже почти на ощупь. Фонарик у меня был, но вот мелькать светом в окнах не хотелось. Мало ли чей голодный взгляд сейчас скользит по фасаду мёртвого здания.

Эта металлическая дверь с сейфовыми замками была открыта, когда мы пришли. Обстановка в квартире не тронута, ключи торчали и замке двери. Словно хозяева открыли дверь и ушли, забыв за собой её затворить. Странно, но я замечал стремление заражённых выбраться из машин и домов. Не всем это по силам. То, что медляков неодолимо тянет на свежий воздух-это факт. Совсем не сидится им в замкнутых пространствах.

Перед тем как войти в квартиру, служившую нам временным прибежищем, обработал ступеньки и лестничные пролёты из баллончика со слезоточивым газом, бывшего в наборе спецсредств жандармов. Насколько это отобьёт наш запах, я был без понятия, но препятствовать хоть как-то нашему обнаружению счёл необходимым. Перед глазами всё мерещился элитник, с которым мы познакомились поутру. Гигантская тварь лазала по многоэтажкам так, словно для неё это неприятное, непривычное, но вполне обыденное дело.

Внутри меня крепла уверенность, что оставляя группу выживших на Ильиничну, я найду их всех в одном месте целыми и невредимыми, но что самое главное всех при деле. В комнате уже были завешены одеялами окна и вкусно пахло готовящейся едой. Горело несколько свечей, да и примус давал кое-какой свет. Снял, надоевший до чёртиков шлем и броник, сел в кресло, вытянул гудящие ноги.

— Барышни, — прервал я тихие перешёптывания, — Вы все уже в курсе, что утром мы сразились с элитником, остались живы и знаете, кто это такой. Потом благодаря Ане мы столкнулись с агрессивной бандой иммунных…

— Да, сокол мой, — кивнула Ильинична, — Зачем такое вспоминать?

— Дарина Ильинична, сегодня вы добыли свой первый споран из заражённого, так?

— Да, всё верно. Я не горжусь этим, но выбора не было. Вдруг есть ещё способ их вернуть в человеческий вид…

Я грубо перебил пенсионерку, чуть повысив голос:

— Нет. Шансов никаких на излечение нет. Если способы имеются, для нас в этой ситуации они недосягаемы. Мы не убиваем людей. Только тварей и тварей в человеческом обличии…

Я обвёл глазами притихших женщин.

— Аня и Влада, вас чуть не изнасиловали утром? — в лоб задал я вопрос, не собираясь щадить ничьих чувств, — Утром нас чуть не сожрали, так?

— Так, — согласилась студентка, — Если бы не вы…

Я остановил её останавливающим жестом руки.

— Аня, тебя собирались поиметь сразу трое пиковых, — задал я вопрос, — Это люди?

— Нет…

— А те двое? Водитель и пулемётчик? — бесстрастно продолжал расспросы своей спутницы, — Они лучше первых троих?

Глава 19

— Наверное, — неуверенно ответила девочка, — Они же плохого мне не делали…

— То есть тебе было проще оттого, что эти пиковые не смотрели, как с тебя срывают трусы? — настойчиво продолжил я.

Нижняя губа девочки задрожала и она ничего не ответила.

— Видимо, нет? — придавил тяжёлым взглядом.

— Казанский, — сидящая рядом пенсионерка, мягко положила руку мне не предплечье, — Зачем вы так? Довольно…

— Нет, — отрицательно мотнул головой, — Я хочу, чтобы до всех наконец дошло, куда мы попали.

— В Улей? — робко предположила Влада.

— В задницу, — поправил я синеволосую девушку и сразу перевёл взгляд на Аню, — Пора вам прекратить мыслить категориями мирного времени. Мы на войне. Только мы можем помочь друг другу. Мы этого не не хотели и не просили о таком, но наше выживание, защита, благополучие и комфорт сейчас зависят только от нас. Когда ты выстрелила в одного из бандитов, может быть, ты спасла мне жизнь. Я не хочу, чтобы ты считала его человеком. Он был свидетелем преступления и не попытался его предотвратить, значит, это враг. Общий враг для всех нас. Нелюдь. Это понятно?

— Да, — пискнула девочка, — Хорошо, что Дара показала мне, как пользоваться револьвером…

— Такое поведение, как поступила ты сегодня, более недопустимо. Это было в последний раз. В следующий раз я тебя выгоню из группы. Будешь делать что захочешь. Как самый опытный, принимаю командование на себя. Все исполняете мои приказы. Это ясно?

Все закивали соглашаясь.

— Если я недоступен или по какой-то причине не могу отдавать приказы, командование принимает Дарина Ильинична. Это необходимость. Когда дойдём до безопасного места, тогда сможете оставить группу, а пока необходимо держаться друг за друга. Это ясно?

Задумались, прониклись, примолкли.

— Хорошо, — ухмыльнулся я, — Тогда хочу ещё кое-что сказать перед ужином.

Из нагрудного кармана достал три чёрных жемчужины и показал своему женскому отряду.

— Какие они… Красивые…

Это ахнула Влада, её поддержала Аня выдохнув. Предплечьем почувствовал, как напряглась рука Дарины Ильиничны.

— Это то, что я думаю? — спросила она.

— Да, — подтвердил я, — Это самое большое сокровище этого мира — жемчуг. Но не тот, который из моллюсков, а из заражённых, высших стадий развития. Эти маленькие шарики, каким-то непостижимым для меня образом, связаны со сверхумениями заражённых. Не слышал про то, чтобы хоть какое-нибудь существо на Земле могло пережить падение с восьмого этажа и прямое попадание двух ракет. Но не это сейчас важно, а то…

Чёрные шарики на ладони оставались холодными. Обвёл свой «гарем» взглядом. Все смотрят только на жемчуг. Сосредоточены на нём.

—… Что эти… биокристаллы, действуют не только химически, но и ещё каким-то неизвестным мне способом. Если их съесть, у иммунных, таких как мы, может усилиться имеющийся Дар Улья или даже появиться новый…

— А сколько может быть всего даров, — облизала губы Влада, во все глаза жадно разглядывая жемчужины, — Есть ли какой-нибудь верхний предел?

Я ухмыльнулся.

— Вот это очень правильный и хороший вопрос, но я ответа на него не знаю. А теперь, — выдержав драматическую паузу, сказал своим гаремным красоткам, — Тянуть с приёмом дальше не вижу смысла. Мы все не заражённые, опасностей вокруг нас хоть отбавляй. Очень скоро нам может потребоваться сила ваших Даров. Нашей группе нужны бойцы. Выбирайте себе по жемчужине.

Женщины жадно подались вперёд.

— Стоп! — скомандовал я, — Сначала Дарина Ильинична.

Помедлив, пенсионерка выбрала один из шариков.

— Аня…

Азиатка выбрала себе одну из жемчужин и быстро запихала её в рот, сделав большие глаза, словно у неё могли отобрать её прелесть.

— Влада…

Синеволосая, как инопланетянка, девушка, также не стала тянуть с приёмом жемчуга.

— Илья, — обратилась ко мне свирепая пенсионерка, — Я бы хотела отказаться от своей в твою пользу. От тебя зависит наше выживание. Чем сильней ты, тем больше шансов, что и мы будем в порядке и доберёмся до стаба…

— Отставить! — резко осадил пожилую женщину, глядя прямо в глаза, — Вы правильно говорите, но решение я принял, и оно не подлежит обсуждению. К тому же…

— Что? — удивилась собеседница.

— Я уже свою съел.

Все сомнения Ильиничны читались на её лице, но в итоге и она приняла чёрный жемчуг.

Поужинали молча. Каждый из нас был погружён в собственные мысли. Ели фасолевую кашу с мелко нарубленной колбасой салями. Не скажу, что это верх кулинарного мастерства, но зашло на отлично, лучше, чем дежурное блюдо от шеф-повара топового столичного ресторана. Лишний раз убеждаюсь, что самое лучшая приправа к любой еде — голод. Если не голоден, любая еда покажется пресной и не вкусной, но пропусти два-три приёма пищи и обычная каша или простецкая картошка будут по вкусу близки к амброзии олимпийских богов.

Перед тем как устроится на ночь, я показал всем, как необходимо правильно чистить и обслуживать оружие. Заставил всех по несколько раз собрать и разобрать их стволы. После чего разделил ночь на три дежурства, забрав себе самое тяжёлое, утреннее. После чего завалился спать, застегнувшись в спальнике.

На ночь устроились все в одной комнате. Пора отвыкать от личного пространства, теперь у нас всё общее, по крайней мере, пока не попадём в нормальное поселение иммунных. Попасть в стаб пиковых… Лучше самолично застрелиться. Поэтому нужно искать нормальный и стабильный кластер. Желательно никем не заселённый и никому не нужный. Чтобы там лечь на дно и спокойно осмотреться вокруг, пообтереться в новой обстановке. Понять, что вокруг происходит, после этого будет ясно, чем можно тут заняться, чем дальше жить. Совершенно ясно, что вся моя прошлая жизнь накрылась большим медным тазом. Все мои блоги тут не танцуют. Значит, придётся вспоминать то, чему меня научили в армии. Сколько лет прошло? А было всё, как вчера…

Я лежал в спальнике, закрыв глаза и расслабившись, лениво, ворочая тяжёлые, мысли в голове и чуть было не подпрыгнул, когда на щеку легла чья-то холодная рука. Пистолет в расстёгнутой кобуре лежал рядом с головой. За него-то я и схватился, выдернутый из полудремотного состояния.

— Тише-тише, — прошептали мне на ухо голосом Влады, — Я не упырь. Просто я очень замёрзла. Пусти, пожалуйста, погреться.

Я молча расстегнул молнию, и студентка скользнула внутрь мешка. Когда же она начала ворочаться, понял, что под футболкой у этой малолетней гаремной красотки ничего и нет, но не выгонять же?

Повернулся к ней спиной и начал засыпать, когда почувствовал, что Влада наконец нашла оптимальную позу для сна, плотно прижавшись к моей спине всеми своими пышными достоинствами. Вдобавок девушка положила мне руку на талию. Всё это было бы очень волнительно, но перед глазами всё ещё стояла переродившаяся Аксинья. Заснул не сразу, спал поверхностно. Видел какие-то невнятные обрывки тяжёлых снов, в которых я стрелял то в элитников, то в людей, то в мертвяков попроще. Вздрагивал, просыпался. Влада меня в эти моменты успокаивающе поглаживала по спине. Выспаться не удалось, на своё дежурство заступил злым и раздражённым. Пред побудкой заварил всем кофе со сгущёнкой. Варить кашу настроения не было, поэтому просто нарубил гору импровизированных бутербродов из обезвоженных хлебцов, копчёной колбасы и плавленого сырка «Дружба».

Женская часть отряда встала, к моему удивлению бодрой и весёлой. Лучше всех выглядела Ильинична, как это ни странно. Тёмные глаза пожилой женщины, словно помолодели. Она шутила с Аней и Владой, расчёсывая длинные волосы и заплетая их в косу. Я же, когда пошёл приводить себя в порядок, обнаружил тример и решил воспользоваться им по назначению, то есть подравнять щетину. Но в темноте пару раз зацепил губу, а потом обнаружил, что моя кожа как-то пересохла и шелушится. В общем-то этого и следовало ожидать. Начал проводить много времени на улице. Немудрено обветриться и чуть подгореть. Но это окончательно испортило моё настроение.

После завтрака придирчиво проверил амуницию всех членов отряда, делая упор на том, чтобы ничего не бренчало и не звякало. Выпили по половине кружки живуна и выдвинулись. Со мной поравнялась Ильинична.

— Куда идём, сокол мой хмурый? — весело, но не повышая голоса, спросила пенсионерка.

— Вчера изучил окрестности, — я отвечал ей неторопливо, понизив голос, внимательно осматривая окрестности, — Поменяем направление. Восточней я видел железнодорожный мост через реку. На том берегу промышленная зона. По виду заброшенная.

— Промзона? — вскинула брови Ильинична.

— Да, — кивнул ей в ответ я, — Видел на том берегу башенный кран. Возможно, недостроенный завод или что-то типа того.

— Не помню, чтобы на том берегу были хоть какие-то заводы, фабрики или промзоны, — задумчиво сказала она, — Странности этого мира?

Я дёрнул плечом, изобразив сомнение.

— Не знаю. Кратность прицела не так велика. Возможно, это другой кластер. Мы идём это проверить.

— Почему туда?

— Мы ищем место для временной базы, — ответил я, — Мне нужно быть уверенным, что я могу вас спокойно оставить и не волноваться о том, что по возвращении найду перезагрузившийся кластер или…

— Или нас в осаде урчащих? — с пониманием улыбнулась пенсионерка.

Кивнул ей в ответ.

— На первоначальном этапе нужно выбрать просто подходящее, безопасное место, — согласился я, — Где бы мы могли в относительной безопасности отдыхать. Пока запас споранов у нас есть, но мы будем должны их добывать постоянно. Это меня беспокоит.

— Почему? — легкомысленно махнула рукой пожилая женщина, — Даже я сумела добыть один. На пол-литра водки замешиваем один споран и разбавляем ещё полутора или двумя литрами. Получается два литра живуна. Мы выпиваем по сто-сто пятьдесят граммов в день. Ты чуть больше, потому что активней действовал и масса тела больше. Давай посчитаем двести граммов. Выходит, что нам всем надо для поддержания жизни и активности от шестисот до семисот граммов в день…

Дарина так и лучилась оптимизмом и благодушием.

—… Таким образом, одного спорана нам всем хватит почти на три дня. Это нормальный расход. Мы справимся с этим.

— Не сомневаюсь, — кивнул в ответ, — Даже располагая одной шашкой или арбалетом Влады с одним бегуном, реально справиться, но споран можно найти не в каждом, да и ходят они не по одному. К тому же вы не видели ещё матёрых бегунов и лотерейщиков, а это уже очень быстрые, ловкие и сильные твари…

— Насколько быстрей среднего человека? — скептически спросила Ильинична.

— Я понимаю, что вы воодушевлены своей первой победой над заражённым, но тот лотерейщик, которого я встретил, напал со скоростью кота, бросающегося на мышь…

— Да, дела…

— Кроме, лотерейщиков есть ещё развитые заражённые. Охотиться только и исключительно на бегунов, не получится.

— Должны быть какие-то места или какие-нибудь способы безопасной охоты, — упорствовала пенсионерка, — Мы все нуждаемся в ежедневном приёме живуна.

— Я тоже так думаю, — признался я, осторожно выглядывая за угол очередного дома и оценивая ситуацию, — Чтобы найти эти места и способы, нам нужна надёжное убежище, пока я их найду. Желательно подальше от пиковых и их беспилотников.

— Внимательно прочитала брошюру, но так и не нашла в ней раздел, посвящённый социальному устройству иммунных. Что если все населённые стабильные кластеры заняты вот такими вот пиковыми или такими, как они?

— Тогда нам тем более нужна база…

Беседа умолкла сама собой, когда я показал пенсионерке на приземистое здание, могущее являться детским садом, но это был полицейский участок. По виду здания было ясно, его штурмовали. Осмотревшись вокруг, перебежал дорогу и попал на территорию через выломанные ворота. Тела защитников были частично обгрызены, но по останкам было видно, убили полицейских не заражённые. Вопросов о том, кто это сделал, тоже не стояло. На дороге мы увидели сгоревший пикап с узнаваемой пиковой мастью на борту. Догадка оказалась верной. Наши новые знакомые затеяли боевые действия из-за оружия, хранившегося в околотке. Оружейная комната выглядела так, словно тут прошло стихийное бедствие, вроде цунами или торнадо. И, конечно, ни одного ствола или патрона. Зато спецсредства остались почти в неприкосновенности.

Удалось найти несколько лёгких бронежилетов, скрытого ношения. Вроде как они должны защищать от пистолетной пули, но и от низших заражённых тоже должны помочь. Однако нашли мы их не в хранилищах, а в кабинетах, которые не тронул пожар. Живых полицейских не обнаружилось. Только несвежие мертвецы и миллиарды жирных, зелёных мух. После вида матёрого бегуна, сожравшего всех своих сокамерников по обезьяннику, женская часть моего небольшого отряда не выдержала и ушла на воздух, а я, достав шашку, упокоил мертвяка.

Похоже, что такие вот сцены скоро станут повседневной нормой. Прислушался к себе, но ничего, кроме отвращения там не обнаружил. Не было ни жалости, ни сомнений, ни сожалений. Споровый мешок был пуст. Уже на улице звуки близкой стрельбы из крупнокалиберного пулемёта, рубанули по слуху топором. По гулявшему эхом звуку примерно прикинул, что стреляли в той стороне, откуда мы пришли. Эти звуки послужили спусковым крючком для плохих предчувствий.

Я поделился с Ильиничной своими опасениями, ожидая, что она не поверит им, но ошибся. Маленькая пожилая женщина восприняла слова со всей серьёзностью и ответила:

— Мне ведь тоже не по себе, сокол мой. Со вчера кажется, что наше время тут заканчивается…

— Тут? — прожевал я слово, — В каком смысле «тут»?

Дарина Ильинична задумалась.

— В этом… Месте…

— У околотка?

— Нет, — уверенно возразила она, — На этом эээ… «Тихом» кластере.

— И сколько по вашему времени у нас осталось? — спросил я.

— Я не могу сказать точно, — замялась пожилая женщина, — Да, я сама себе не верю…

— Зато, я верю, — перебил я её, уже понимая, что это «жжж» неспроста, — Больше недели?

— Нет, что ты! Намного меньше.

— Больше трёх дней? — напряжённо задал очередной наводящий вопрос я.

— Меньше…

На лице пенсионерки выступили крохотные капли пота.

— Больше одного дня?

— Меньше…

Пенсионерка пошатнулась, и я еле успел её подхватить, чтобы она не упала в обморок.

— Что случилось? — подошла к нам Влада.

— Дай воды, — попросил я, — Поскорей пожалуйста.

— Лучше живуна… — попросила Дарина Ильинична.

Сделав два больших глотка из фляги, она поднялась. Кровь вернулась к её лицу.

— Вы в порядке?

— Что-то поплохело, — извиняющимся тоном ответила она, — Но уже всё нормально.

— Думаю, это могло быть проявление Дара Улья…

— Местное колдунство, — сделала большие глаза Аня, — А фляга с живуном, как эликсир манны в играх!

— Тсс… — приложил я палец к губам.

— У нас тоже так будет? — шёпотом поинтересовалась Влада.

— Не знаю, — отрезал я, — Но игнорировать мы это не будем.

На территории обнаружился чудом не тронутый перестрелкой УАЗ-469. Техника как раз для Улья. Ключи оказались в замке зажигания. Завёлся полицейский пипелац с пол-оборота. В дальнейший путь мы тронулись на колёсах. И почти сразу за нами увязался матёрый бегун, который навёлся на звук работающего мотора. Мне пришлось притормозить и выстрелить почти в упор, чтобы успокоить его. Удивила Влада, попросившаяся за руль, чтобы я мог стрелять. Второй раз я изумился, когда она показала себя с лучшей стороны за баранкой. Сомневаюсь, что я смог бы управиться с уазиком лучше.

Кластер был пуст. Мы не встретили никого, кроме пары медляков, которых Влада не сумела объехать. Но и в этом случае, студентка ни бросила руль, ни запаниковала, только громко выругалась. Пришлось стрелять ещё два раза по бегунам, но это были все приключения за время поездки.

Глава 20

Полицейский УАЗ скрипнул тормозами за полкилометра до железнодорожного моста. Последний отрезок пути мы ехали, петляя в застывшем потоке машин. Почти все автомобили были вскрыты когтями заражённых, словно консервные банки. Дальше ехать было нельзя. Из уаза выбирался со смешанными чувствами. С одной стороны, мне было очень неуютно из-за звука работавшего мотора, сообщавшего всей округе о нас, а с другой, мы легко преодолели весь маршрут за час, который я запланировал нашей группе на весь день.

Несомненным плюсом во всей этой ситуации было светлеющее лицо Ильиничны, по мере того как мы приближались к границе «тихого» кластера. Поглядывая на пожилую женщину, я всё больше убеждался в своей догадке, что у неё открылся дар, предсказывать перезагрузку. С этим, конечно, ещё предстоит разобраться. Если я прав, этот дар очень полезен.

Пока мы ехали, вспомнился первый день в Улье, а именно, встреча с Кали и её дурацкие игры в гадалку. Помогли ли они мне? Сложно сказать наверняка. Но брошюра, которую она мне сунула в карман, спасает до сих пор нам жизни. Почему она тогда строила мне глазки и вела светские беседы вместо того, чтобы сказать всё как есть? Ведь она каким-то образом определила во мне иммунного. Если нет, тогда как объяснить, что поделилась со мной брошюрой? Не раздаёт же она их всем встречным и поперечным? Да, и разве можно носить с собой в сумке много при кочевом образе жизни, который навязывает Улей? Наверняка, нет.

Кали при нашей первой и единственной встрече сказала: «Мы не солдаты, а скорей охотники»… Встреча с этой загадочной и, что уж там, красивой блондинкой, получилась очень странной, но почему-то ей хотелось верить. «Скорей охотники», по всей видимости, промышляли элиту на свежезагрузившемся кластере. Могут они быть связаны с пиковыми? Опыт подсказывал, что ещё как могут, но в это не хотелось верить. Даже несмотря на мрачные ожидания Ильиничны, что все иммунные в этом мире так или иначе, как банда пиковых. Если так, мы все покойники.

Вблизи открылись подробности, которых было не разглядеть в трёхкратный оптический прицел. Автомобильный мост обрушился в реку. Целым оказался только железнодорожный, с застывшим на нём поездом. К нему-то я и вёл свою группу выживших, лавируя между застывшими, брошенными машинами. Первый дохлый заражённый попался нам метрах в двухстах от моста, но он не встретил нас урчанием. Потому что сложно это делать, когда тебе отрубили голову. Затем мы нашли второго, третьего… десятого, двадцатого, а дальше я перестал считать. Вскоре нам пришлось выбирать место, куда ставить ноги, чтобы идти не по мёртвым телам заражённых. Заражённые были убиты не так давно с помощью холодного оружия. Проверил споровые мешки — все пустые. Аня хотела что-то сказать, но я остановил её жестом в момент, пока девочка набрала воздуха в грудь.

— Цыц, — тихо велел ей, поднося палец к губам.

Несколько ворон устроили драку на теле развитого заражённого, в котором я узнал начинающего лотерейщика. Это карканье раздражало, не давая услышать посторонние звуки. Кроме того, пока мы ехали, снова поднялся ветер. Его мощные порывы гнали с ошеломительной скоростью ошмётки облачности по безмятежному голубому небу. Из-за этого на мост то и дело набегала тень. Мне не нравилась идея покидать кластер именно здесь, это идеальное место для засады, да и видно нашу группу как на ладони, но вперёд гнали тревожные предчувствия. Если кластер перегрузится, а мы останемся на нём — это смерть. Или сумасшествие, которое равносильно смерти в данных условиях. Осмотрелся вокруг. Никого. Ни заражённых, ни иммунных видно не было. Наплевав на все опасения, повёл группу, держась почти вплотную к вагонам. Так надеялся хоть немного скрыть наше передвижение от стороннего наблюдателя. Нервы были натянуты, как струны. При каждом подозрительном шорохе я замирал и прислушивался, присматривался, и только убедившись, что опасности нет, продолжал движение. Чего я так опасался? Да, всего чего угодно. Беспилотника, заражённых, пиковых, мало ли ещё какие опасности может таить в себе этот мир? Но к тому, что произошло дальше, готов не был.

Мы добрались до середины моста, где смогли лично лицезреть границу кластера. По поверхности моста, рельсам, шпалам, опорам проходила чёткая линия среза. Словно кто-то огромный, взял острейший нож и одним уверенным движением отрезал одну часть от другой, приблизительно на середине речки.

Местами линия среза была совсем незаметная, кое-где её было отлично видно, но самое главное, что у меня не возникло сомнений в том, что мы, наконец, вышли.

Соседнему автомобильному мосту не повезло. Арка не имела никаких опор в реке. Железобетон не выдержал разреза и обвалился, вместе с машинами и пешеходами, двигавшимися в этот момент по нему.

Я высказал всё это Ильиничне, и она согласилась, указав на странность:

— Но если всё так, как поезд доехал до конца этого моста? — спросила пожилая женщина.

Мне оставалось только пожать плечами.

— Лучше скажите, что говорит ваше предчувствие на этом кластере…

— Это нестабильный кластер, — огорошила меня свирепая пенсионерка, — Но он тут стоит без перезагрузки уже пять десятков лет и простоит ещё десять.

Мы остановились возле пассажирского вагона, который за каким-то чёртом прицепили посреди грузовых. Скрипнувшая дверь проводника, заставила меня буквально подпрыгнуть от неожиданности и вскинуть СКС прикладом к плечу.

— Воу-воу-воу! — запричитали из темноты тамбура, — Поаккуратней! Не отстрели дяде Аксу задницу!

Я облизал пересохшие губы, но убирать карабин не торопился.

— Ты кто? Что тебе нужно? — спросил его первое, что пришло на ум.

— Я Акс! Нужно — поговорить. Точно не будешь стрелять? — голос грубый, какой-то рыкающий, но в этом брутальном голосе слышалась хитринка.

— Посмотрим… Если ты не представляешь для нас опасности, то не буду. Выходи!

— Только не отстрели мою задницу, — хитро донеслось из темноты тамбура, — А то, я попривык к ней как-то…

Аня прыснула с плоской шутки.

— Я выхожу, но, предупреждаю, выгляжу… Хмм… Необычно…

— Да, вылезай уже, — подбодрила Аня разговорчивый голос, — Илья добрый!

— Илья? — удивлённо спросил показавшийся в тамбуре мордоворот, — Свежаки, что ли?

Пока я сдерживал себя оттого, чтобы выстрелить. Говорящий лотерейщик спокойно сел на пол тамбура и свесил ноги наружу.

— Расслабься свежак, — проговорил он странным рыкающим голосом, — Я не кусаюсь.

И… Улыбнулся! Всем набором острых зубов.

— Ты же… — выдохнула Дарина Ильинична, также целившаяся из дробовика в незнакомца, — Ты — заражённый!

— Как и ты, старуха! — весело возразил ей Акс, — Свежаки… Как же трудно с вами всегда… Мы все хапнули спор, когда попали в этот мир. Он называется Улей. Некоторые становятся как я, если с живчиком перебарщивают или если не повезёт.

— Ты нас не съешь? — опасливо спросила Аня.

— Даже не укушу, — хмыкнул в ответ Акс, — Если сама не попросишь, мелкая. Убери пукалку.

Я положил СКС на сгиб локтя, но на предохранитель не поставил и пальца с курка не убрал.

В отличие от первого встреченного в этом мире лотерейщика этот был одет вполне прилично. На ногах высокие ботинки, штаны камуфляжные, их поддерживал широченный ремень, закрывавший половину живота. Выше ничего не было надето, кроме разгрузки и патронташа, набитого боеприпасами двенадцатого калибра, судя по всему, снаряжёнными вручную. Вооружение было также куда, как красочным. На поясе висел охотничий нож, тесак и две кобуры с обрезами охотничьих ружей системы «смерть председателю». За спиной висел топор и дробовик.

Роста в Аксе было под два метра, плечи аномально широкие, покатые. Когда он садился в тамбуре, еле поместился. Мощные, длинные руки здоровяк держал на виду, демонстративно и расслабленно. Он был более гармонично сложен, чем первый, виденный мной лотерейщик. В целом, его выдавала, жёлтая, словно омертвевшая сухая кожа, под которой бугрились мощные мышцы, сеть мелких морщин на лице, да раздутые челюсти, разросшиеся, чтобы вместить увеличившееся количество зубов.

Когти на лопатообразных ладонях аккуратно подпилены. Вроде бы и с одеждой порядок и отличался он от человека не так чтобы сильно, но ощущалась в фигуре некая чуждая инаковость.

Рожа Акса была без преувеличений страшной. Из-за ненормально развитых челюстей и утолщённой разросшейся лобной кости, башка казалась сдавленной в области висков. Череп лысый, шишковатый. Нос приплюснутый, как у представителей негроидной расы. Однако, в отличие от них, губы казалось, отсутствовали вовсе. Их заменяло что-то вроде шрама, окружённого расходящейся сетью морщин, похожего на рот.

Но самыми странными были глаза. Из-под ненормально разросшихся надбровных дуг поблёскивали увеличенными зрачками, настолько, что не было видно радужки. Белки глаз желтушные, пронизанные воспалёнными, кровеносными сосудами.

Новый знакомый дал себя благосклонно рассмотреть во всей красе, улыбаясь одними губами, но взгляд оставался цепким, настороженным.

— Ты хотел говорить? — наконец пришёл я в себя от первоначального стресса, — Говори…

— У свежаков всегда проблемы с кукушкой. Не расстраивайтесь, дядя Акс, сам таким был. Если с этим мостом приносит поезд, — слегка похлопал по металлу вагона урод, — Машинист видит- что-то не так. Там за туманом пейзажик изменился. Он экстренно тормозит и пытается связаться со своими по рации. Но железнодорожный товарняк штука тяжёлая и имеет очень длинный тормозной путь. Вот его и унесло за границу, на соседний кластер. Поняли?

— Ага, — кивнул я, — Если у тебя всё…

Акс осклабился неприятной улыбкой.

— Не нравлюсь? — нарочито медленно, проговорил он и отхлебнул из фляги, — Хотите живчика от дяди Акса?

— Спасибо, у нас свой… Ну, тебя сложно назвать красавцем. Если у тебя всё, мы пойдём.

Отрезал я, так как был не настроен на долгие разговоры посреди моста, где мы видны всем желающим.

— Давайте, я вам про себя расскажу? — сказал новый знакомый радостным голосом.

Я невеликий спец в остроумии, стендапе и петросяньщине, но по тону понял, что урод над нами издевается. Общение начало меня напрягать, пока я замешкался на мгновение, подбирая нужные, слова в беседу влезла Ильинична.

— Мне было бы интересно услышать…

— Ух! Старуха-то дело говорит! Какие бойкие в твоём партизанском отряде бабёнки! Люблю таких! — осклабился неприятный собеседник, — Дядя Акс не всегда таким был. Однажды довелось сожрать чернуху, и понеслись изменения. Стал на мертвяка похожим. Хорошо хрен не отвалился и работает как надо, а то говорят, что у таких, как я, квазов, отсыхает напрочь. Даже чисто струю пустить по нужде малой, кончика чисто подержаться не остаётся… Представляете?

— Не называй Дару Ильиничну старухой, дерьма ты кусок! — встряла Аня, оставшаяся равнодушной кпроблемам мутанта, — А то Илья тебе глаз на жопу натянет!

Но свирепая пенсионерка словно бы и не заметила ничего. Она ухватила главное.

— Сочувствую вам. Когда вы, молодой человек, говорите «чернуха», вы подразумеваете…

— Ага! — цыкнул зубом кваз, — Чёрную жемчужину. Ты не стесняйся, старая, в Улье принято новичкам помогать. Я в приметы не верю, но отвечу на все ваши вопросы. Пока ваш грозный Илюха ничего не натянул мне на жопу, как грозится эта пигалица.

— Зачем нас тормознул, — дали вставить слово мне, — Что надо?

— Ты, свежак, больно резкий… Смекаешь? Дядя Акс тебе дело говорит. Послушай!

— Давай быстрей расчехляйся, — дёрнул щекой я и добавил, — Дядя…

От кваза веяло неприятностями.

— Ты не только резкий, но ещё и злой, — деланно обиделся он, — Дядя Акс помочь вам хочет. От ч-и-с-т-о-г-о сердца, а ты грубишь…

— Расскажите о здешнем социальном устройстве, пожалуйста, — снова встряла в разговор Дарина, — Есть ли тут поблизости поселения иммунных? И как туда добраться?

— Вот! Правильный вопрос! Волосатый, ты правильно сделал, что потащил с собой старуху. Вот, у кого мозги-то! — хохотнул мутант, — Слушай, бабулька, Акс тебе всё обскажет…

Он шумно глотнул из фляги и продолжил.

— Главные тут внешники. Знаете кто это? — он обвёл всех взглядом, — А! Дядя Акс видит, не знаете! Вот вы попали сюда обычным путём. Вместе со своим кластером. Прошли через туман, что кисляком зовётся и оооп! Вы уже здеся, в Улье! А, внешники, они потому и внешники, что приходят из внешних миров.

Пока я соображал и пытался осмыслить сказанное, вновь нашлась свирепая пенсионерка.

— Когла вы говорите «внешние миры», — обаятельно улыбнулась она, — Вы имеете в виду…?

— Я ж говорю, старая сечёт! — обрадовался здоровяк, — Я подразумеваю миры, как тот, из которого вы провалились сюда, в этот Ад. Вот, только внешники пришли в Улей с чёрного хода. Они построили свои порталы и теперь приходят в Стикс для добычи, или точнее сбора, дешёвых ресурсов и редких лекарств, создаваемых из органов иммунных.

— Из нас? — ахнула Аня.

— Из нас, — подтвердил Акс, — Мы для них мутанты. Относятся они к нам соответствующим образом. Вот только сами они по большей части не иммунные. Увидите космического десантника, считайте, что это внешник. Передвигаются они по Улью, исключительно в защитном снаряжении, ведь споры для них так же опасны, как и для всех остальных. А всё остальное время сидят на своих базах и носа не кажут наружу.

— Когда вы говорите «из органов иммунных», — вновь приветливо улыбнулась Ильинична, словно бабушка любимому внуку, — Вы имеете в виду добровольную операцию или…?

— Или, — отрезал мутант, — Внешники ни у кого разрешения не спрашивают.

— То есть они ловят иммунных и вырезают из них органы? — проявила Ильинична нездоровый научный интерес.

— Ловят? Внешники? — кваз захохотал, — Нет, ты плохо слушаешь дядю Акса, старуха! Я же сказал: «сидят на базах, носа боятся казать». За них всё делают муры.

— Муры? — уцепилась Дарина за новое слово, — Вы про них ничего не говорили…

— Да, разве ж с вами свежаками всё успеешь рассказать? Перебиваете дядю Акса постоянно…

— Ох, — улыбнулась пенсионерка благодушно, — Извините моё женское любопытство. Так, что там за муры? Мы же о них говорили?

Свирепая пенсионерка стояла в трёх метрах от кваза, сжимая ружьё, и ворковала с ним, как с умственно недоразвитым ребёнком. Наблюдая за тем, как эта женщина понемногу, по капле тянет информацию из агрессивного и хамоватого мутанта, я понял, что держать с ней нужно, ухо востро.

— Да, я уже понял, что мозг вашего отряда страдает склерозом, — простецки махнул лопатообразной ладонью кваз, — Муры — это шестёрки внешников. Их здешние иммунные союзники. У нормальных рейдеров считается хорошим тоном при встрече мура завалить. Вот, только, лапки коротки. Внешники снабжают союзные племена дикарей современным оружием и снарягой. Сечёшь, старуха?

— Муры это, случайно, не те славные парни пиковой масти? — спокойно спросил я.

Акс снова захохотал, а отсмеявшись, ответил вопросом на вопрос.

— Значит, уже встречался с ними, патлатый? — вытирая слёзы посмотрел он на меня, — И если ты тут передо мной стоишь целый и невредимый, значит, не повезло тем «славным парням»? Так?

Я неопределённо дёрнул плечом. Глаза здоровяка нехорошо сузились.

— Вы не рассказали про ближайшие стабы, где постоянно живут иммунные, — поспешила разрядить обстановку пожилая женщина, — Мы бы хотели к нормальным иммунным людям пройти и присоединиться к ним.

— Подозрительно много вы знаете об Улье, — задумчиво пробасил рыкающим голосом мутант, — Но в то же самое время ваши знания зияют белыми пятнами. Что это значит? Вы захватили кого-то из пиковых и пытали?

Глава 21

Глаза с желтушными белками снова впились в меня. Я ответил спокойным взглядом, ощущая, как на спусковом крючке заледенел палец. Это мутант помимо внешнего отвратительного вида и показной, нарочитой хамоватости обладал отталкивающей аурой.

В том, что дело не в грубости я был уверен. Всё моё детство прошло в простом московском дворе, находившегося, как и сотни других в пролетарском районе, населенного семьями простых рабочих. По вечерам под окнами собирались мужички для игры в домино и шахматы, а по ночам молодёжь для знакомства с зелёным змием. Свой первый стакан портвейна, я выпил именно тогда. В те времена, на которые выпало мое детство, была принята молодецкая забава массовых драк район на район. Зачем дрались? Очень хороший вопрос! Видимо, таким образом мы выпускали пар. Это было сродни спорту. Жестокому, бескомпромиссному, но всё равно связанного неписанными правилами. Например, все знали, что лежачих бить нельзя, или не использовали ножи, кастеты, дубинки, цепи и прочие подручные предметы. Несколько раз к нам с бабушкой приходил городовой для проведения суровой беседы, а однажды я оказался в околотке, где и провёл всю ночь с пьяницами, наркоманами и женщинами нетяжёлого поведения.

Грубости в своей жизни я повидал достаточно, чтобы понимать — это не значит ничего. Простой дворовый, гоповатого вида, разбитной матерщинник может оказаться намного более своим и правильным парнем, чем упитанный, холёный и респектабельный дядя. У последних всё чаще проскакивают фразочки вроде: «ничего личного, просто бизнес» или «Боливар не вывезет двоих», какими можно оправдать в жизни вообще любую мерзость.

От нового знакомого веяло звериной мощью и опасностью. А ещё мы слишком долго топчемся на одном месте, с которого никуда не деться. Мы можем перейти мост, вернуться в кластер, который вот-вот перезагрузиться или прыгнуть в набухшую, грозящую выйти из бетонных берегов, реку.

— Ты сам сказал — любой нормальный рейдер шлёпнет мура, — резко ответил я, — Проблема в чём? Ко мне какие вопросы?

— Воу-воу-воу! — вскинул руки кваз, — Волосатый, ты чего такой резкий-то⁈ Дядя Акс просто интересуется, а ты пылишь! Завалили, запытали мне всё равно. Только спасибо вам сказать надо. Вопрос мой к тебе, свежак, такой. Со стронгами вы не встречались?

Повисла тишина. «Стронг» — это кажется какой-то англицизм, как и «рейдер». Я не был силён в этом языке, но кажется, что переводится, как «сила» или «сильный», не был в этом уверен. Языки совсем не моё.

— Кто это такие? — снова не удержала язык за зубами Дарина Ильинична, — Вы по русски вроде бы говорите, но понять вас сложно. Слова все знакомые, а смысл сказанного ускользает от понимания.

— Свежаки, такие свежаки, — хмыкнул мутант, — Стронги — это группы рейдеров, которые валят муров и внешников…

— Но вы же говорили, что все рейдеры этим занимаются? — не поняла пенсионерка.

— Все, да не все, — расслабленно парировал Кваз, — Вы плохо слушаете дядю Акса. Стронги ведут постоянную войну с внешниками и мурами, а правильные рейдеры просто не упускают возможность.

— Я извиняюсь, — вновь заговорила Дарина, — А рейдеры-то кто такие?

— Рейдеры, старая, это все те, кто топчет Улей…

— Акс, ты сам-то из каких рейдеров будешь? То за муров интересуешься, то за стронгов, вопросы разные странные задаёшь…

— Патлатый, я — Акс, крёщён Гранитом, честный рейдер, — холодно представился кваз, отбросивший свои кривляния, — В данный момент наёмничаю. В конкретно, вот прямо сейчас ищу шустрых парней, которые выпотрошили элиту и сделали ноги. Представляешь моё удивление, когда я вместо них нашёл вас?

Беспристрастное выражение лица удалось сохранить с трудом. На такую расторопность хозяев беспилотника не рассчитывал. А кто они? Эти самые хозяева? Если опираться на откровения самого мутанта, то внешники или пиковые, но скорей всего первые. Техническое оснащение, как бы, намекает именно на это.

— Я бы тебя Мальчик-с-пальчик назвал, — скаламбурил я, — Почему меня должно это интересовать?

Урод снова захохотал, на этот раз вроде бы искренне.

— А ты нравишься дяде Аксу, свежак! — заявил он отсмеявшись, — Пусть грибной мицелий всё ещё прорастает в твои мозги и подаёт электрические сигналы, но ты крепкий орешек, как я посмотрю!

От смеха урода стало жутко. Всех заражённых возле моста он зарубил своим топором или тесаком. А там валялись не только медляки, но и лотерейщики были. Это очень опасный противник, даже если он не так быстр и силён, как заражённый.

— Что ты знаешь о Дарах Улья? — внезапно спросил он.

— Ничего, — ответил я, почти полную правду, — Что это?

— Улей не только нас, грешников карает, но и ещё одаривает. Наделяет различными Дарами. Это что-то вроде сверхспособности. Моя — развитый нюх.

Толстый, как сарделька палец с сомнительной красоты маникюром указал на нос.

— Когда, ты, патлатый, завалил бригаду Калача, тебя подстрелили, — вполне благожелательно ухмыльнулся кваз, — Сечёшь? Дядя Акс взял твой след и этих двух юных горячих пионэрок.

Урод развёл лапами.

— Связать же покрошенных в винегрет муров, сваренные заборы, квартиру где вы все успешно ныкались и выпотрошенную элиту — дело двух секунд. Для того кто умеет думать, конечно, в отличие от тебя, патлатый.

Я понял, только одно, если бы Акс был уверен, в нашей причастности, он бы и говорить с нами не стал.

— Не вяжется, — нагло ответил ему глядя прямо в глаза, — Ты говоришь, что вынюхал наш след. Так? Так! Но мы-то приехали на машине, а ты уже тут был. Как ты объяснишь это, о великий гуру дедукции…

Кваз осклабился, демонстрируя набор острых клыков.

— Очень даже вяжется. Я потерял ваш след, но просчитать вас было не сложно. Тут только один удобный выход с кластера. Нужно было только срезать путь и покрошить небольшую стаю мертвяков.

Мы попались. Попались по-глупому. Я завёл женщин в ловушку к мутанту. Видимо, хладнокровие изменило мне и что-то такое отразилось на лице. Потому что, наш собеседник вновь начал валять дурака.

— Воу-воу-воу! Свежак, давай полегче, — дурашливо запричитал он, — Понимаешь, если бы я хотел вас убить, то не заговорил бы. Вы молодцы, что выжили. Здесь принято помогать новеньким. Улей к вам был благосклонен. Вы оказались иммунными. Понимаешь? — ухмыльнулся кваз, — Кто я такой, чтобы противоречить воле Улья? Не тот уровень. Смекаешь?

— Смекаю, что ты работаешь на внешников. Так? — в лоб спросил я.

Собеседник подтвердил догадку кивком.

— Правильно смекаешь…

— Так, как это понимать? — вновь из меня вырвался вопрос, — С внешниками работают муры, а ты тогда кто?

— Намекаешь, что я тоже мур? — глаза кваза нехорошо сощурились.

— Да, я не намекаю, а прямо говорю. Это выводы из с твоих слов…

— За такие сравнения тут тоже могут привалить, свежак. Ты бы базары фильтровал.

— Да, тут, за всё что угодно могут пристрелить, насколько я уже понял. А если иммунные не пристрелят, так заражённые схарчат. Что не так?

— Дядя Акс доволен, — кивнул кваз, — Его уроки не прошли даром. Ты уловил самую суть Улья. Всё верно. Не зря я выскочил перед вами как чёрт из табакерки и не напрасно всё это время разговоры разговариваю. Вы смышлёные…

Я сделал осторожный шаг спиной вперёд, не сводя взгляда со здоровяка.

— Ну, спасибо за науку, а нам пора…

— Ты не понял, патлатый, — ухмыльнулся Акс, — У нанимателей нет претензий к трём сгоревшим пикапам, восьми двухсотым и четверым трёхсотым. В Улей народишко падает постоянно. Набрать новых торпед вроде Калача — не проблема. Верни мне только жемчуг из спорового мешка элиты, который ты скрысил, а остальное себе оставь и ступай себе.

— Ты вроде нормальный, — польстил я наёмнику, — Что заставляет тебя работать на таких моральных уродов?

— Хм… Нормальный? Да, я б не сказал! Но ты прав. Причина есть. За десять лет службы дяде Аксу подгонят белку.

— Что это ещё такое? — решил я получить больше информации.

— Белый жемчуг, — пояснил он, — Из элиты ты скрысил черные жемчужины, может быть одну-две краснухи. Так?

Он впился внимательным взглядом в моё лицо.

— По глазам вижу, что так… А белая… Она как… Я не знаю с чем сравнить. Представь себе самый дешёвый и ржавый драндулет прошлого века и болид формулы-1. Представил?

— Допустим…

— Теперь допусти, патлатый, что драндулет — это краснуха, а болид — белка. Усёк?

— Да, — кивнул я, — Но совсем ничем не могу тебе помочь. Жемчуга нет.

— Свежак, — всё ещё спокойно, но без улыбочек и ужимочек, ответил кваз, — Верните жемчуг. Горох, спораны и всё остальное оставьте у себя. Это очень щедрое предложение. Воспользуйся им и живи, топчи Улей дальше. Дядя Акс очень рад удовлетворять свои деструктивные потребности, но свежакам надо помогать. Примета такая, уже рассказывал. Давай договоримся и разойдёмся в разные стороны. Улей огромен, мы скорей всего больше не встретимся.

— Нам не о чем договариваться… Дядя. Жемчуга у нас нет, а если был бы, я его бы не отдал. Потому что мы ничего не воровали, — вышел я из себя, — Тебе показывали записи с беспилотника?

Акс отрицательно покачал шишковатой головой, а я продолжил.

— Нет? А не показывали их, потому что твои хозяева вмешались в мою охоту. И не дали мне добыть элиту самому. Если ты не опасный психопат, воспринимающий необходимое в своей работе насилие как самоцель и склонный к бессмысленной жестокости, не беспредель, отпусти нас.

Я не не охотился на элитника, потому что, ещё не выжил из ума. Скорей дело обстояло с точностью до наоборот. Опасный заражённый сожрал бы трупы, а потом и до нас добрался, почти со стопроцентной вероятностью, но мясорубка Злобина уронила тварь с восьмого этажа. Возможно, ещё один-два магазина и тварь бы больше не встала.

— Я понимаю твоё огорчение, патлатый, но жемчуг ты отдашь дяде Аксу…

— Ты уши чтоли не моешь? Я тебе несколько раз сказал: жемчуга — нет.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что мозг не успел оценить обстановку и обдумать. Только увидев, как мутант дёрнулся, я вскинул СКС и выпустил весь боезапас самозарядного карабина в него в упор.

Ходят упорные слухи, что патроном 7,62 с бронебойной пулей действительно может пробить железнодорожный рельс с расстояния до двадцати метров. Нас с квазом разделяло четыре метра с копейками. Я известный мазила, но даже со своей криворукостью и косоглазием промахнуться с такой дистанции не мог физически. Все десять пуль с ужасающей скоростью достигли своей цели, сообщив ей свою энергию. Соскочивший на насыпь урод отлетел обратно с грохотом ударившись о вагон.

тИз моих спутниц первой опомнилась Влада. В грудь кваза-следопыта ударил арбалетный болт. Это словно пробило плотину. Аня выпустила весь рожок из своего «Гепарда», не так точно, как её старшая подруга, но что-то совершенно точно попало в цель. Грохнул выстрел из дробовика Ильиничны.

Смазанное движение, удар! В грудь прилетело с такой силой, что удар отправил меня в неконтролируемый полёт. Думаю, если бы не ферма моста, летел бы я дальше. Удар выбил сознание. Когда же пришёл в себя, то увидел неторопливо приближавшегося ко мне мутанта с топором в руке. Тело действовало независимо от разума на голых рефлексах. Не было ни страха, ни паники. Полный эмоциональный штиль, посреди которого чернел пиратский парус ненависти к этому уродливому существу. Моя рука выхватила пистолет, но поздно. На запястье наступила рубленная подошва высокого ботинка.

— Воу-воу-воу! — издевательски выдал кваз, — Ты чёго это? Дяде Аксу решил, таки, сделать в заднице ещё одну дырку? Нехорошо-нехорошо…

Он нарочито медленно опустился, уперевшись коленом мне на грудь, выдавливая последнее дыхание.

— Дядя Акс сейчас вас обыщет и убедится, что жемчуга нет, — он также нарочито медленно занёс кулак для удара, — Но сначала вырубит тебя, а то больно прыткий и дерзкий ты для свежака…

Ничего кроме стыда, за то что меня так легко уделал какой-то первый встречный местный уродец я не испытывал. Ни сопротивляться, ни тем более говорить я не мог. Чёрт! Да, даже плюнуть не мог в эту мерзкую харю.

Оценить дальнейшее снова не вышло. Страшно закричала Аня и бросилась на мутанта. Тот успел вскинуть топор, зажатый в руке, но защититься не успел. Удары девчёнки смазались и посыпались на кваза неразличимым и неостановимым вихрем. Понять это можно было только потому, как дёргалось его тело получая всё новые и новые плюхи от беспризорницы.

Почему она не взяла в руку нож и просто не перехватила ему горло? Загадка… Но это было всё что я успел подумать, потому что чудесное ускорение Ани закончилось также неожиданно, как и началось.

Вид кваза и до этого был страшен, но сейчас… Сейчас Акс выглядел, как… Демон из Преисподней? Всадник Апокалипсиса? Жёсткая кожа на морде лопнула в дюжине мест. Под опустевшей левой глазницей собиралась гигантских размеров гематома. В правой лапе он держал свой топор — обычный пожарный с шипом на обухе, приваренный к длинной стальной трубе немного сплющенной, чтобы походить не топорище, в левой… В левой лапе болталась моя Аня, которую он удерживал на весу за ногу. Девочка не кричала, не плакала, лишь тихонько скулила, рассматривая разбитые в кровь собственные руки, на которых, казалось не осталось ни одного живого места.

— Клокстопер, — проревел Акс, — Очень мощный боевой Дар Улья, многие считают, что лучший, но нужно учить физику, пигалица! Чтобы ты не мешала дяде Аксу, иди-ка поплавай!

Всё что успела пискнуть девочка:

— Нет… Пожалуйста, пожалуйста… Я боюсь воды… Я не умею плавать…

Размахнувшись мутант швырнул девочку с моста в реку. Хрипло закричав, словно раненый воронёнок, мелкая девчёнка улетела с моста, болтая руками и ногами.

— Низко пошла, — удовлетворённо крякнул кваз, — Быть дождю…

— Мразь, — выдохнул я, уже стоя на ногах, — Сдохни!

Вытащил из кобуры пистолет Ярыгина, опустошил боезапас, но опять без видимого результата. Тело мутанта, только вздрагивало при попаданиях, но ни одна пуля не нашла цель. Все они бессильно осыпались к ботинкам врага. Бросив пистолет, вырвал из ножен шашку, не веря в то, что это поможет. Но, ведь, у моей мелкой непослушной подруги получилось? Если пули не причиняют вред, может оружие попроще сумеет нанести урон? В случае моей неудачи мы все погибнем. Как Аня… Как Аня! Сердце сжало в тисках ненависти. Все мои раны больше не доставляли неудобств.

— Бегите! — крикнул я оставшимся в живых членам моей группы.

К броску кваза на этот раз я был готов, и успел отскочить с линии его атаки. Естественно! Женщины и не подумали бежать. Мой авторитет в моей группе ниже не бывает. Ты можешь их спасать, кормить жемчугом, но когда отдашь единственный приказ в боевой обстановке, его и не подумают выполнять.

Влада вскинула автомат Калача и дала длинную очередь по Квазу. Что удивительно, она попала. Нет. Выстрелы снова не нанесли повреждения, но энергия пуль, влетевших в силовое поле, покрывавшее врага никуда не делась. Акс пошатнулся и с грязным ругательством упал. Этим воспользовался я. Подскочил. Блеснула шашка. Удар! Лязг металла! Кваз показал аномальную реакцию и успел парировать удар. Контратака мутанта была страшна. Прямо из положения лёжа он лягнул меня болинком в живот, вновь заставляя отлететь на несколько шагов. Однако, ему этого хватило.

Извернувшись мой противник вскочил на ноги одним слитным движением. Застыл держа топор перед собой обеими руками.

Глава 22

Перекатившись набок, словно взбесившийся жеребец, из неудобного лежачего положения, кваз лягнул меня ботинком в живот. Мощный удар вновь заставил отлететь на несколько шагов. Хоть я и гордился всегда своим прессом, но что-то подсказывало — ливер внутри отбит и хорошо, если без переломов обошлось…

Времени, пока я с шипением втягивал воздух сквозь сжатые зубы, ему хватило, чтобы одним слитным движением, извернувшись, вскочить на ноги. Урод застыл, ссутулившись, удерживая страшный топор перед собой обеими руками.

— Дядя Акс был с вами добр! — проревел мутант своим странным, рыкающим голосом, — Дядя Акс был с вами щедр! Дядя Акс не хотел вас убивать! Понимаешь, патлатый, что тебе пасочки пришли? Дядя Акс топчет Улей восемь лет и развивает боевые Дары. Последний шанс, свежаки! Сдавайтесь, и будете жить!

Я молча крутанул в правой руке шашку, выдернул левой охотничий нож и сплюнул кровью. Помирать не хотелось, но это никогда не хочется… В ушах всё ещё стоял Анин крик. Он побуждал меня сражаться и действовать. Непутёвая, непослушная беспризорница за несколько дней стала мне ближе, чем я мог подумать. Какая ни есть, а своя. Нет. Не дочь, не сестра, но уже и не чужая девочка. Мы живём в опасном мире, в опасное время. Может, она и приносила мне одни проблемы, но сейчас перед глазами стояло воспоминание о том, как она доверчиво говорила мне, что всегда хотела быть принцессой, а я разочаровал её отсутствием таких вакансий. И вот, больной, не умеющий плавать ребёнок, упал в реку с рюкзаком, каской и бронежилетом.

Ярость затопила мой разум без остатка. Ненависть к этому уродливому внешне и внутренне существу, толкнула меня вперёд на отчаянный выпад. Кваз быстрей и сильней меня. Гораздо. Кроме этого, Акс обладает загадочными, сверхъестественными Дарами. Его не берут пули, он аномально быстр и ловок для такой огромной и тяжёлой туши. На глаз оценил его вес под двести килограмм. Двадцать килограмм — это уже смертельная разница в ближнем бою, а такая, как у меня с мутантом — безоговорочный приговор. Но исход схватки решает не только подготовка и физические кондиции, хотя и без этого никуда. При всех его преимуществах, наверняка должны быть и уязвимые места. Я ещё не нанёс ему ни одного повреждения, в то время как кваз заставил меня плеваться кровью, но пока я жив и достану его.

Мутант с лёгкостью разорвал дистанцию, и мой выпад пропал впустую.

— Мало видел бойцов, способных на то, что демонстрируешь сейчас ты, а бойцов дядя Акс повидал, — раздосадовано крякнул урод, — Одна охота на элиту в первые дни в Улье чего стоит, но мне не понятно, что это? Храбрость или банальная глупость?

Я вновь крутанул шашку, не отводя взгляд от обходящего меня по дуге кваза. Мне не нужно с ним говорить. Только убить, но попытаться вывести из непробиваемого равновесия можно попробовать.

— Дай угадаю… Ты их всех из коленно-локтевой видал? В гей-клубе завсегдатай? —гадко ухмыльнулся я в ответ, — Там сегодня выходной и ты решил поискать себе крепкого парня в округе? Это ничего если нравятся грубые мужские ласки, но не свезло.

Вновь сплюнул.

— Не по мальчикам я. Отстань, противный…

Акс захохотал. Это смотрелось жутко. Кривляющаяся, одноглазая рожа мертвяка, зрелище не для слабонервных. Превозмогая себя, я совершил ещё один выпад шашкой. Сверкнула до блеска отполированная рукоять топора, кваз парировал мой удар и ответил ударом ботинка в живот. Я ожидал чего-то такого и успел ткнуть в ногу ножом.

— Я в тебе не ошибся…

Это шипение я едва услышал за стуком в ушах. То, что это снова застрекотал калаш Влады, я не понял, пока не разогнулся. Восстанавливая дыхание. Оценил ситуацию.

Мутант покачнулся от очереди, которую всадила в него Влада, припавшая на колено. Всё-таки, моё первое впечатление о девушке было неверным. Нужно будет пересмотреть его, если живы будем…

— Полетишь за пигалицей, будешь шалить, — пригрозил студентке враг, — Дядя Акс добрый, но и у этой доброты есть предел…

В общем-то, в квазе, на первый взгляд ничего особенного, не было — возраст неопределим, не тяжелее того лотерейщика, с которым мы встретились у чёрного входа в магазин. Скорей всего даже легче, но руки, ноги, грудь — нагромождение пластов мышц, по которым можно изучать строение заражённых. Потому как, видно каждое волоконце и жилу под сухой серо-желтоватой кожей.

Естественно, Влада не вняла и ничего не смогла противопоставить здоровяку. Тот просто дохромал до стрелявшей девушки, сгибаясь словно под шквальными порывами ветра и, схватив её за ногу и за руку, вышвырнул с моста. А я… Я даже не мог ей крикнуть из-за сбитого дыхания чтобы бежала.

Противник развернулся и медленно пошёл ко мне, смотря прямо мне в глаза. Некая аура звериной мощи распространялось вокруг него, попав под действие которой, не хотелось более сражаться или бежать. Обмереть, склониться, сдаться. Я молчал, Акс молчал. Становилось ясно, бой кончится сейчас. Он явно не ожидал от свежаков ни такой дерзости, ни такой резвости. И вот он без глаза, с ножом в ляжке и без жемчуга. Может, я ещё не победил, но уже нагадил ему преизрядно.

Кваз остановился, не доходя до меня трёх метров, не сводя взгляда, будто пытался запомнить получше. Широкие ноздри шевелились, втягивая воздух, грудь мерно вздымалась. Он был чертовски зол.

— В других обстоятельствах дядя Акс стал бы твоим крёстным. Стикс любит таких, ты смог бы выжить, но… Настоящий волк должен быть мобилен. Думаешь, я не понимаю, почему ты вокруг себя этот цыплятник собрал? — кваз перевёл дыхание, — Добренький, да?

Я ещё не восстановил дыхание, но мутант и не ждал ответа.

— Но ты допустил ошибку, собрав вокруг себя баб. Они слабы. И ты вместе с ними обабился, — он криво усмехнулся, — Не смог бросить? Привязался… А они повисли на тебе — неподъёмным грузом. А сейчас, Илья. Всё… Время умирать.

Кваз бросился не так резво, но всё равно я еле успел взмахнуть шашкой, налетевшей на топорище. Со скорбным пронзительным «дзинь» надёжный, кавалерийский клинок, уже столько раз выручивший меня в сложных ситуациях, сломался пополам, а удар мне в челюсть рукояткой двуручного топора «погасил свет» в глазах.

Показалось, прошли века за время нокдауна. Очнулся, словно вынырнув из водной толщи на поверхность, ничего не соображая, уставившись в голубое небо. В себя прийти мне не дали. Мощная лапа сгребла меня за грудки и оторвала от земли. Повиснув тряпичной куклой и увидев мутанта, сразу вспомнил и кто я, и где я.

Ударил противника ногой туда, где у человека должна быть печень. Таким ударом запросто можно отправить взрослого крепкого мужика в нокаут, но с Аксом, никакого эффекта он не возымел. Было полное ощущение, что я пнул по покрышке от грузовика вроде «Урала». То есть вроде бы не железобетон, и что-то слегка поддаётся, но искусственному каучуку не больно, его не вырубить даже самым сильным ударом ноги.

Сдачи кваз дал, незамедлительно. Сжатая в кулак корявая лапа, обрушилась на мою скулу. Что-то под этим чудовищным кулаком хрустнуло, но я остался в сознании. Стремительно заплывающим глазом заметил новый удар и успел его отвести блоком в сторону. Вновь пробил с ноги в район печени. Увы, опять без результата.

— Пора кончать с этим, — услышал я сквозь звон в ушах, — Дурак ты, Илья!

Моё тело, в который раз за этот день, отправилось в неуправляемый полёт, при падении на железнодорожную насыпь, из меня вновь выбило дух. Когда же получилось сфокусировать зрение, мутант стоял надо мной с занесённым для финального удара топором.

Грохнул близкий, ружейный выстрел и Акс не удержался на ногах, повалившись на меня. Отстранённо подумал, что это наконец Дарина Ильинична решилась бабахнуть из своего дробовика. Моя рука на голых рефлексах зашарила по поясу мутанта и почти сразу же нащупала рукоять одного из обрезов.

Выхватил и плотно прижал к телу кваза. Мы с ним встретились взглядами, прежде чем я вдавил спусковой крючок. Что я прочитал в нечеловеческих глазах? Изумление и… Страх… Эмоция самая мощная и первичная, древняя и базовая. Как бы мозги ни поплыли у этого мутанта, а первичную загрузочную программу человека перепрошить сложно, если вообще возможно. Страх — древнейшая и важнейшая программа в человеке. В каменном веке, чтобы выжить, нужно было заботиться о безопасности и защищать себя и свою семью перманентно. Так что если бы нужно было описать человека, как разумный вид только при помощи названий эмоций, то первым словом этого названия был бы «страх». Но этот страх в глазах врага не принёс мне радости. Ничего, кроме усталости, казалось, ощущать я уже не могу и не смогу.

Бахнуло разом два выстрела. Тело кваза дёрнулось. С трудом получилось выбраться из-под туши. Разряженный обрез, упавший на щебень с металлическим лязгом, оповестил округу о конце схватки. Но облегчение, которое испытал я, было преждевременным. Мало кто сможет жить с отстреленной печенью, но вот Акс мог. Не успел и шага сделать, как стальная хватка руки мутанта сомкнулась на моей лодыжке.

— Не так быстро, — прохрипел враг, — Дантес стрелял первым, не дойдя до барьера одного шага, но Пушкин ещё в силах получить сатисфакцию!

Он дёрнул меня за ногу, и я вновь рухнул на насыпь щебня лицом вниз, потеряв опору под ногами. Если бы не шлем, то разбил бы голову, а так только ощутимый удар получил.

— Давай-ка, закончим это бодание…

Он встал надо мной, широко расставив ноги, сжимая направленный на меня второй свой обрез. Накрыло жёсткое чувство дежавю. Вновь на меня направлено ружьё, только в этот раз дульный срез двухстволки смотрит мне в лицо, а не в грудь. На мгновение всё моё внимание сосредоточилось на чёрных провалах стволов. Похоже на этот раз это действительно конец.

— Извини, свежак, — счёл нужным извиниться мутант, — Дядя Акс не хочет, но нужно держать реноме.

— Как же быть с помощью свежакам? — прохрипел я, — Как же Кодекс?

— Нет никакого Кодекса, Илья. Есть ряд примет, обычаев, но это нежёсткие правила. Дядя Акс не обязан спасать тебя. Стикс благоволит перспективным и вознаграждает их и их помощников… Придётся пожить без его помощи. Баб твоих я не трону. Прощай!

Я много раз за сегодня убил этого гада. И не только я. Его бы убили все, как минимум по одному разу, а он про Кодекс! Как можно жить и действовать с дырой в боку с кулак, только зажав ужасную рану рукой?!! У него печень в лоскуты, а он об обычаях зачёсывает!!! Грёбаный Улей! Грёбаные Дары! Грёбаные мутанты! Грёбаный Акс! Где грёбаное поощрение? Где грёбаные Дары? Ненависть в какой-то момент заставила потемнеть в моих глазах, а уши заложило.

* * *

Тьма… Моя внутренняя тьма наконец пришла в полное согласие с тьмой внешней. Сколько её было? Неизвестно. Я пребывал в состоянии, которое можно было охарактеризовать только, как полнейшая прострация. Сколько длится это состояние? Секунду? Двадцать минут? Может, часы? Возможно, дольше, но в такой вариант развития событий не верилось. Живой человек в Улье не пролежит несколько дней без сознания, просто так, когда рядом заражённые. Его банально сожрут.

Даже если предположить, что он пролежал несколько дней, болезнь быстро проявит себя симптомами спорового голодания.

Почему я подумал, что жив? Никогда не приходилось быть в полной тьме и тишине. И эта темнота и тишина не были абсолютными. Я слышал собственное дыхание и ощущал холод. К тому же в голове крутились какие-то простые мысли и слышались невнятные звуки. Как ни крути, на небытие не сильно-то и похоже. Вспомнив предшествующие события, испытал острый прилив счастья. Не думал, что выживу после боя с Аксом. Я его не победил, но остался жив.

Однажды Оруэлл написал — «Историю пишут победители», но я придерживался другого мнения. Историю пишут не победители, а выжившие. Это может быть фундаментальный исторический труд, или скрижали, высеченные в камне, или дневник романтичной девушки, за проявление материальной культуры сойдёт даже надпись из трёх букв, нацарапанная рукой школьника на стене. Побеждать приятно. Побеждать — в человеческой природе. Однако, победить и выжить, не всегда одно и то же. Победителям повезло, хотя это далеко не факт, тем не менее окончательное слово, остаётся за теми, кто сумел выжить. Итак, я выжил. Это не может не радовать.

Пока продолжалась эта рефлексия, тьма медленно и почти незаметно преобразовалась, перетекла во что-то вроде сумрака. Всё только что было тёмным, неосязаемым, даже чем-то похожим на небытие, но вот всё поплыло и… Я уже могу рассмотреть серый железобетон потолка. В желудке ворочался холодный, склизкий комок, начинающегося спорового голодания, но шевелиться не хотелось от слова совсем. Я просто лежал в оцепенении и разглядывал каверны, оставшиеся при заливке бетона.

Было холодно. Не так, как бывает, когда вжарит сорокаградусный мороз, а так, как если бы после знойного лета наступает дождливая осень. Как пришло чувство жажды и желания хлебнуть живца, так появился нарастающий голод, но и это пока можно было проигнорировать. И я лежал, смотрел в потолок, кажется, улыбался. Пока не захотелось по малой нужде. Да так, что откладывать это было никак нельзя.

Я обнаружил себя голым на мягком ортопедическом матраце, брошенном прямо на бетонный пол. Преодолевая слабость, встал. Верней, сел. Большое бетонное сумрачное помещение. Я поднёс руки к лицу. Но разглядеть ничего не смог. Кожа сухая и какая-то дряблая. Организм переработал все подкожные жировые запасы? Сколько валяюсь здесь? Оглядевшись, понял, я тут один. Подкатил страх. Где я? Почему пришёл в себя тут? Что происходит? Что со мной? Задавив панику и оставив все вопросы на потом, поискал одежду, но не нашёл её. Зато обнаружил несколько одеял, одно из которых намотал на себя. Искать туалет, шлёпая босыми ногами по голому железобетону, было некомфортно. И дело совершенно не в полном отсутствии одежды, а в том, что не было никакого оружия. Недолгое пребывание в Улье отучило даже по нужде ходить безоружным. Пока будешь искать лопух посочней да помягче для известных надобностей, сзади, того и гляди, заурчат.

Серый безрадостный свет лился внутрь гулкого, пустого помещения через несколько длинных и очень невысоких окон, навевавших мысли о подвалах. Но подвал такого большого размера? Да и высота потолка намекали на промышленное назначение здания. Полное отсутствие какого-либо остекления на окнах и внутренней отделки указывали скорей на недостроенность, чем заброшенность. Осознав всё это, снова задался вопросами. Собственно, где я и как сюда попал? Ясно, что сам я этого сделать не мог. Ноги до сих пор подрагивают от слабости. Но если не сам, тогда кто?

Из оставшихся в строю членов отряда мне вспоминалась только Дарина Ильинична. Но вот, в то, что маленькая, пожилая женщина в состоянии куда-то транспортировать тушу вроде меня… Я, конечно, после попадания в Улей сбросил килограммов пять, а может, и десять, но когда взвешивался в последний раз, весы показали сто десять килограммов.

Выход нашёлся легко. Это была металлическая, сваренная из стального полотна дверца. Так, хорошо, если это промышленное здание, как же заносить сюда станки и другое оборудование? Я задрал голову и покрутил ей. В высоком потолке обнаружились технологические проёмы, задачей которых, видимо, и была доставка в подвал всякого нужного и полезного.

Удовлетворившись своими наблюдениями, заторопился на выход. Всё же мне было срочно нужно как можно скорей ответить на настойчивый зов природы.

Глава 23

— Хенде хох! — отразилась эхом от железобетонных сводов негромкая команда.

Я прекрасно знал, что эти слова значат. С немецкого это переводится как «руки вверх!». Откуда у меня такие познания? Я как и все смотрел фильмы про Великую Отечественную войну, а ещё я сам участвовал в Первой Балтийской. В те времена мне и попала в руки небольшая книжица, в которой русскими буквами была написана транскрипция немецких команд, необходимых для того чтобы взять в плен вражеского солдата.

Не раздумывая, задрал лапы в гору на голых рефлексах. Всё бы хорошо, но одеяло, которым прикрыл срам и придерживал, не удержалось и опало к моим нижним конечностям.

— Ох! — выдохнула Дарина Ильинична, подходя ко мне со спины, — Каков самец!

— Эээ… Если вы налюбовались, можно мне руки уже опустить? — осторожно осведомился я.

Свирепая пенсионерка обошла меня и внимательно рассмотрела не только с тыла, но и с фронта. Пожилая женщина покивала головой и одобрительно прицыкнула языком.

— Угу, — подтвердила она, загадочно улыбнувшись, — Теперь, можно. Как ты себя чувствуешь, сокол мой?

— Очень хочется по малой нужде, — пожаловался я, подбирая одеяло, назначенное фиговым листочком, — Где устроили нужник?

— За тем углом…

Ильинична указала нужное направление в темноту длинного тёмного коридора.

— Как справишься, сюда возвращайся!

Зачем-то бросила она в спину мне. Нет, блин, брошу одеяло и побегу своим диким видом пугать элиту. Вот смеху-то будет! Только недолго увы…

Сделав все свои дела, вернулся в точку рандеву. Ильинична раскочегарила примус в соседнем недостроенном цехе.

— Как Влада и Аня? — задал я первый волнующий меня вопрос, сделав несколько глотков живуна.

— У Ани проснулся дар, — сообщила мне Дарина, помешивая вкусно пахнущее варево в котелке, — Она может контролировать время. Тогда когда ты дрался с Аксом, она ускорилась и накостыляла бы ему, но «батарейка кончилась», как сказала она.

— Так она жива? — облегчённо выдохнул я.

— Да, — улыбнулась Ильинична, — Переломала пальцы и расколошматила себе кулаки, дурочка.

— Так, а где она сейчас? — продолжил расспросы я, получив ложку и начав хлебать невероятно вкусный суп из рыбной консервы.

— Они со Славкой ушли в «тихий» кластер…

Я чуть не подавился.

— Зачем⁈

— Как зачем? — удивилась Ильинична, — У нас еда заканчивается.

— Как заканчивается? — снова задал вопрос пенсионерке, отрываясь от бутылки с минералкой, — У нас же было достаточно на несколько дней…

Нехорошие предчувствия закрались в мою иммунную душу.

— Дарина Ильинична…

— Что, сокол мой? — как-то очень уж понимающе улыбнулась песионерка.

Очень уж мне эта улыбка не понравилась. Так улыбаются смертельно больным или инвалидам. С сочувствием.

Я вообще не психоаналитик, но знаю, что есть такое психическое заболевание, которое называется «улыбчивая депрессия». Несмотря на, позитивное название оно довольно мерзкое. Прежде всего тем, что его сложно диагностировать, ещё сложней вылечить. Больные кажутся счастливыми, но пусть вас это не обманывает, это только видимость, на самом деле каждый эти люди ежедневно варят в голове депрессивные мысли. Это ещё не всё, многие больные улыбчивой депрессией даже не знают, что у них проблема. Напротив, эти люди считают, что держат свою судьбу в своих руках. Иногда случается так, что человек сегодня тебе улыбается, работает с тобой, рассказывает скабрёзные анекдоты, а потом у него случается нервный срыв.

Я с таким уже сталкивался во время Первой Балтийской. Наш батальон отвели в тыл для отдыха и пополнения личного состава. Мы тогда квартировали под Псковом. Баня, чистые постели, тёплые казармы, увольнительные в город, нажористая кормёжка в столовой, первое, второе и компот. Ммм… Много ли нужно солдату для счастья? На третью неделю матрос первой статьи Баранов, которого мы звали шутником, во время плановых стрельб слетел с катушек и с улыбкой застрелил троих сослуживцев из свежего пополнения. Понятно, что его тут же разоружили и скрутили. После того как наш Шутник прошёл медицинское освидетельствование, оказалось, что он уже долгое время страдал от «улыбчивой депрессии», а мы все в минуты отдыха просили нашего штатного балагура рассказать анекдот. И он рассказывал, но внутри был уже сильно нездоров. Ясно, что Баранова не расстреляли, а положили в больничку, но этот случай научил меня вести себя очень аккуратно с весельчаками и приятными улыбчивыми людьми.

Я покосился на иностранный помповый дробовик, пока показавший себя только с лучшей стороны. Оружие лежало от пенсионерки недалеко.

— Дарина Ильинична, — начал я, — Вы можете со мной говорить напрямую, без улыбок и всякого такого. Человек я простой, пролетарий. Привык к общению напрямик. Что не так?

Ну, вот такой не лучший пассаж. Не мистер Общение, да. Думал уже, не удалось. Пенсионерка некоторое время мешала котелок молча, потом подняла на меня помолодевшие глаза.

— Что не так, Илья? — серьёзно спросила она, — Да, всё. Оглянись вокруг. Мы чужом мире, законов которого не знаем. Наш источник информации, несерьёзная брошюрка, напечатанная на принтере и скреплённая канцелярскими скрепками.

Она всплеснула руками.

— Вокруг нас бродят заражённые, которые поразительно напоминают упырей из ужастиков, которыми нас ежегодно радовала Новгородская киностудия. На нас напал настоящий мутант, которого не брало огнестрельное оружие. При помощи нашей физики и биологии это не объяснить. Переломы Анны срослись за три дня, а теперь девочки отправились на мародёрку. Ты убил Акса молнией! А на пятый день очнулся совсем другим!

По щекам свирепой пенсионерки покатились крупные слёзы.

— Я стара для всего этого! За что нам всё это⁈

Я подался вперёд и обнял пожилую женщину. Несколько минут та плакала у меня на груди. Слёзы вообще переношу плохо, потому что не умею успокаивать. Просто не знаю, что делать в таких ситуациях. Но сейчас я был рад. Эмоциональная разрядка необходима всем. Будем надеяться, что свирепая пенсионерка не приберёт нас ночью.

— Я не знаю за что, — честно признался я, — Мы ещё живы. Это главное. Пока живы нужно бороться. Я понимаю, что кругом враги, но нужно как-то дальше жить. Верно?

— Верно, — всхлипнула Дарина, — Извини меня, сокол мой.

— Не извиняйтесь. Я хотел сказать, что вы можете со мной всегда говорить напрямик, — ответил женщине в макушку, — Но хорошо бы не при Ане и Владе.

— Вот я! — всплеснула руками и засуетилась Ильинична, — Суп-то! Суп!

Через минуту я уже хлебал невероятно вкусную, обжигающую и ароматную рыбную похлёбку. Только опустошив котелок наполовину, ко мне вернулась способность, связано выражать собственные мысли и, вообще, думать.

— Что вы имели в виду, когда говорили про то, как я убил Акса молнией? — решил уточнить я, всё ещё работая ложкой.

— То и имела!

— Молния ударила с неба? — задал наводящий вопрос я.

— В том-то и дело, что нет, — возразила свирепая пенсионерка, — Твоё тело сгенерировало электрический разряд такой мощности, что этого охотника за головами просто поджарило.

— Поджарило? — не зная, что сказать в ответ, переспросил у собеседницы.

Ильинична потёрла пальцем переносицу, словно хотела поправить очки.

— Да. Я нисколько не преувеличиваю. Электрический разряд зажарил мутанта до хрустящей корочки, как на электрическом стуле.

— Ааа… из какого места на теле вылетел этот… Хмм… Молния, в общем?

— Я была за спиной у кваза, — сообщила Дарина, — Видно было плохо. Вспышка и в глазах потемнело, а когда я проморгалась, ты был без сознания, а Акс… Он был как сгоревший стейк…

Какое-то время я стучал ложкой по котелку, выгребая самое вкусное. Самым странным было то, что желудок требовал ещё. Нет. Покушать-то плотненько я всегда был любил. Умел, практиковал, но вот чтобы в одно лицо умять целый котелок супа и быть не прочь съесть ещё столько же — это уже не мой уровень. Похоже, я действительно изменился. Кстати, об этом…

— Дарина Ильинична, с электричеством всё более или менее понятно. Верней ничего не понятно, но я подозреваю, что это Дар Улья, а что вы говорили о каких-то переменах во мне?

Я заметил, что глаза свирепой пенсионерки снова на мокром месте.

— Ну-ну… Полно вам! — попросил я пожилую женщину, — Дайте мне лучше ещё что-нибудь пожевать.

Она покопалась в моём рюкзаке и обнаружила там пару банок тушёнки, которые я стал поглощать, даже без предварительного разогрева.

— Ты становишься, как Акс, — огорошила меня Дарина, — Твои волосы выпали. Кожа стала как у заражённых и самое главное — глаза…

— Что с ними? — застыл я с открытым ртом.

— Они… Они, — она не удержалась оттого, чтобы снова не пустить слезу, — Они как у охотника за головами.

Пришлось отложить банку тушняка и снова применить обнимашечную терапию. Пока пенсионерка плакала у меня на груди, провёл по лысому черепу. Мой роскошный конский хвост — его больше не было. Даже щетина исчезла. Подбородок был непривычно тяжёлым. Мне всегда казалось, что моя нижняя челюсть могла бы быть и потяжелей, вот и сбылась мечта, блин! Потрогал пальцем зубы. Увеличились, стали крупней. Дела…

На ощупь поискал брови, но обнаружил только разросшиеся надбровные дуги.

Посмотрел на саму руку. Кожа действительно изменила свой цвет, который сместился к серому. Шкура стала словно какой-то дряблой, вялой. Весь подкожный жирок ушёл. Зато теперь под ней видно каждое мышечное волокно, каждое сухожилие, каждую вену.

Обнимающимися нас и застали заражённые. Мы их сначала услышали, а только потом увидели. Звуки шагов. Сначала подумал, что вернулись Влада и Аня, но вряд ли они стали бы бегать босыми, а шлепки голых ступней по бетону отчётливо были слышны.

Временная база была обустроена в подвале промышленного здания, вероятно, в соседнем кластере, где я разглядел недостроенный завод. Это было почти идеальное место, прежде всего, из-за того, что заражённым тут нечего делать. Какой смысл им тут обретаться, если пищи нет? Правильно. Никакого.

Заражённые спрыгнули через технологические отверстия в потолке, которых было не так чтобы много, но присутствовали они в каждом цехе. Я их определил, как матёрых бегунов. Они всё ещё походили на людей, но стремительно теряли облик хомо сапиенс. Серая, почти цвета мышиной шкуры, кожа, бугрящиеся мышцами тела. Волосы на голове практически не оставалось, зато на затылке споровый мешок разросся до размеров крупного мандарина. Из одежды остались лишь неузнаваемые лохмотья на верхней половине тела. Ниже пояса оба были голыми. Ногти на руках превратились в подобия уплощённых когтей. Челюсти также уже начали трансформацию, зубы увеличились. Возникло ощущение того, что я смотрюсь в зеркало, которое показывает мой облик в недалёком будущем.

Стрелять очень не хотелось. Где два заражённых, там может быть и больше. Я вытащил нож из ножен на поясе Ильиничны и отодвинул женщину себе за спину. Если получилось с Аксом, может, и сейчас получится ударить этих двоих молнией, но с активацией дара возникли проблемы. Как я ни пыжился изображать из себя Зевса, у меня ничего не выходило.

Заражённые, увидев движение, заурчали отвратительным дуэтом и синхронно бросились на нас, а я бросился на них. Ничего не оставалось, так как надо было не подпустить заражённых к пенсионерке. С первым бегуном мы столкнулись на половине пути. Пытался попасть ему ножом в висок, но моё тело подросло, моторика была непривычна, в итоге удар получился смазанным. Нож засел в шее бегуна, вопреки моему боевому опыту, тварь не сдохла и даже не сильно утратила подвижность. Любой человек с охотничьим ножом в шее взгрустнул бы так или иначе, а этому всё равно. Я не уставал поражаться живучести заражённых.

Удалось взять его на захват и с силой бросить на бетонный пол. На этот раз бегун проникся. Было видно, что бросок со всего размаха выбил из него всю решимость, но я уже знал, что это продлиться даже не минуты, а намного меньше. Пока я возился с первым, на меня навалился второй. Сильный, цепкий, очень голодный и целеустремлённый. Мы покатились со вторым в партере. Чтобы защитить горло от аномально увеличившихся зубов, пришлось подставить предплечье. Вспышка боли вспыхнула в мозгу одновременно со стуком приглушённого выстрела СКС.

Перевернул заражённого на лопатки и принялся без выдумки того забивать. Я и представить не мог, что во мне накопилось столько гнева.

Краем глаза заметил, что свирепая пенсионерка добила из карабина с глушителем первого бегуна, после чего с упоением отдался избиению укусившего меня гада. В глубине души, понимал, что заражённый ни в чём не виноват. Это обычный обыватель вроде меня, которому просто повезло меньше. Возможно, этот мужчина ходил в офис на работу каждое утро, добирался потом домой по пробкам, обеспечивал семью, был примерным мужем, отцом, семьянином. Может, совсем наоборот, это сегодня освободившийся из мест лишения свободы мошенник. Главное одно — он этого не заслужил, кем бы он ни был в той жизни. Но поделать ничего не мог. Раздражение и напряжение последних дней вылилось обильным потоком на эту кусачую тварь. Стравив пар, я принял знакомый тесак Акса, от Дарины Ильиничны и проткнул им споровый мешок ещё трепыхающегося матёрого бегуна. Ещё через пару минут мы стали богаче на три спорана.

Неожиданно вспышка гнева дала мне оценить возможности преобразовавшегося организма. Сила и выносливость возросли. Насколько пока сказать сложно. Реакция, по внутренним ощущениям тоже увеличилась, вроде бы незначительно. Однако всё в купе давало возможность противостоять в рукопашной двум матёрым бегунам.

Порванное предплечье беспокоило и болело, но Ильинична залила его мне перекисью водорода и перевязала. Благо медикаментов в первый день я намародёрил изрядное количество. Честно говоря, сам бы я ограничился тем, что просто промыл бы рану. В Улье все повреждения заживают лучше, чем на дворовой псине. Был бы живун в достаточном количестве. Но, видимо, пожилой женщине требовалось за кем-то ухаживать, и я позволил ей это, хотя на месте не сиделось. Организм после недавней схватки был накачан до бровей адреналином, который просился наружу. Тело требовало действия. И больше всего мне хотелось найти Аню с Владой и всыпать им горячих. Зачем они сунулись в только перезагрузившийся «тихий»? Понятно, что запасы пищи заканчиваются, но это явно не стоит такого риска, чтобы соваться в городской кластер, где с часа на час всё население начнёт обращаться. Кроме этой опасности существовала и куда более существенная, с соседних кластеров могли и обязательно подойдут развитые заражённые. Вспомнить хотя бы рубера, с которым я и Аня свели знакомство в первый же день пребывания в Улье. Все эти нехитрые мысли я изложил свирепой пенсионерке, пока та бинтовала моё предплечье. Ильинична внимательно и молча выслушала всё, а потом сказала:

— Сокол мой, я тебя понимаю. Ты беспокоишься об Ане, да и достоинства Славки налицо…

Худенькая пенсионерка изобразила руками на себе объём третьего размера достоинств Влады. Не обошла вниманием и бёдра студентки.

— Но ты только что встал на ноги, а валялся в коме без малого пять дней. К тому же представь, что встретишься ты по пути с кем-то как Акс. И снова сработает твой дар. Предположим, ты победил, но мы были рядом и оттащили тебя сюда, а потом пять дней ухаживали, чтобы ты не врезал дуба, — она тяжело вздохнула и покачала головой, — А теперь представь, что ты был один.

Я представил.

Глава 24

У меня, вообще, очень хорошее воображение. Предположим, дар сработал сам, неконтролируемо, как в прошлый раз. Я в отключке. Бррр… Да, даже когда на наш этаж карабкался элитник, положение не было таким безнадёжным, потому что я мог сопротивляться, мог влиять на ситуацию всеми доступными средствами.

— Давай ты в себя придёшь для начала, сокол мой, а потом снова будешь спасать нас дальше? — попросила пожилая женщина с вопросительными нотками.

Пришлось согласиться. И не просто согласиться, но и прислушался к ней. Занялся собой наконец. Нашёл заполненное дождевой водой бетонное углубление в соседнем цехе и при помощи куска хозяйственного мыла отмылся до скрипа. Перед тем как намылиться разглядел себя в отражении и внутренне содрогнулся. Рука непроизвольно потянулась к кобуре с ПЯ из-за желания немедленно сунуть его в рот, нажать на спуск и свести счёты с жизнью. Потому что, из зеркала водной глади на меня смотрел чужак, похожий на Акса, как родной младший брат. Внутренне никаких перемен не ощущалось, но вот внешне. Было не так важно, что это уродливое нечто я, как то, что это уже был не я. Всё чужое. Глаза, рот, нос, даже шкура, и та не моя. Я действительно стал похож на заражённого. Спорового мешка только не хватает на затылке для полноты образа, да заскорузлых от крови лохмотьев. Если бы не отсутствие этих двух деталей, сходство с заматеревшим бегуном было бы полным.

В этот момент я понял одну простую и очень важную истину. Внешность человека одна из важных составляющих самоидентификации человека. Что это значит? Моё тело у меня одно, и я его разменял на непонятный Дар Улья. То единственное, что является единственной безраздельной собственностью на протяжении всей жизни. Тело, конечно, никуда не делось, но претерпело значительные метаморфозы и не в лучшую сторону. Мне никогда не приходилось жить в образе мертвяка, как теперь с этим быть? Вывод только один — нужно учиться как-то с этим сосуществовать. У Акса это как-то получалось, по крайней мере, до того как я его убил. Какие изменения ждут мою личность при такой уродливой оболочке? Не станет ли она со временем такой же уродливой, как и тело?

Я это только тело? Определённо нет. А что тогда? Я это ещё и разум, сумма опыта, образования, знаний, понятий. Значит, я это не только тело. Жили люди в моём собственном мире и пострашней моей нынешней оболочки, п некоторые так и вовсе покалечены, тем из них, кто хотел это не мешало успешно самореализовываться. Как-то в моём детстве бабушка подложила книгу «Повесть о настоящем человеке». Она долго болталась на столе где я делал уроки к школе, но однажды её час настал. Я серьёзно простыл и подхватил ангину. Пока лечился, начал читать эту книгу, не ожидая от неё ничего особенного, но уже через несколько страниц не смог оторваться. Сюжет рассказывал реально случившуюся историю реального существовавшего военного лётчика Алексея Маресьева, который был сбит и во время прыжка из самолёта серьёзно повредил ноги.

Пробирался по зимнему лесу к своим, пока ноги окончательно не отказали. Потом полз на четвереньках, после просто полз. Пока случайно не наткнулся на других советских людей, сумевших переправить его за линию фронта. В госпитале летчику ампутировали обе ступни, но он смог восстановиться и продолжать летать на протезах, несмотря на свою инвалидность.

Если Алексей в свое время смог совершить почти невозможное, так чего я тут впадаю в уныние? Подумаешь морда стала не такой смазливой. Ноги, руки целы, голова на своём привычном месте, то что причитается мужчине при рождении не отвалилось как у рубера и ладно. В конце концов человека определяет не внешность, а его поступки и цели. Если воспринимать тело как ресурс, я ещё в плюсе остался. С обычными бегунами едва с шашкой справлялся, а тут разделался считай с голыми руками.

Пока задумчиво сидел с пистолетом в руке, около, то ли миниатюрного пруда, то ли эпических размеров техногенной лужи и тискал изменившимися пальцами кобуру с пистолетом Ярыгина, сам себе напомнил Голлума из «Властелина Колец». Тот тоже сидел, скрючившись со своей прелестью в тёмной пещере, и не следил за гигиеной. А гигиена что? Правильно. Залог здоровья и самоуважения. А пока… Пока решил, что время моё ещё не пришло. Отложил кобуру, отмылся настолько, насколько это можно сделать в ёмкости с дождевой водой, оделся во всё чистое. Если одежда просто стала немного тесноватой из-за увеличившейся мышечной массы, то с ботинками меня ждал облом. Ступни прибавили пару размеров.

Снова задумался. Если Акса не брали пули, а он всего восемь лет, по его словам топтал улей, выходит, и я когда-то так смогу. Если выживу, конечно, столько времени, в чём уверенности не было. Выживание в этом мире задача не из простых. Если вспомнить, то каждый мой день в Улье был сопряжён с риском для жизни. Попытался вызвать электрический разряд, но снова потерпел неудачу. Представлял, визуализировал, тужился, но ничего не вытужил, только расстроился.

Вернулся к Ильиничне посвежевший и одетый, прочитал в её глазах молчаливое одобрение, но беседа не завязывалась. Пенсионерке, видимо, было неудобно за свой эмоциональный всплеск, а мне не хотелось чесать языком. Отрезал своим ботинкам носы и кое-как втиснул разросшуюся лапу в покалеченную обувь. Не сказать, что удобно и привычно, но уж точно лучше чем босиком и отправился осмотреться. Взял СКС. На пояс повесил ножны с тесаком Акса. Это, конечно, не сбалансированная и лёгкая шашка, а тяжёлый заточенный кусок рессорной стали, которому грубо придали форму тесака, но все же без длинного клинка, я уже чувствовал себя, словно голый на морозе.

Выводы сделанные до этого подтвердились. Мы были в одном из недостроенных промышленных корпусов в кластере за рекой от «тихого». Кусок чужой Москвы погибал в корчах. Рассмотреть подробности через древний оптический прицел не удалось, но там на проспекте горело сразу несколько машин и что-то вроде бензовоза, чадящего скорбным черным дымом. Горело что-то ещё, но что не разглядеть. Никто не спешил эти пожары тушить. Все уже заняты совсем другими делами. Не до пожаров. От туда никто не бежал, только по одной причине, автомобильный мост был снова разрушен. Видимо развитые заражённые ещё не пришли на новый кластер. Когда же люди поймут, что нужно бросить всё и автомобили в первую очередь и убираться пешком как можно дальше из ловушки, будет уже слишком поздно.

Как я не волновался за Владу и Аню, но где их сейчас там искать? Решил заняться более насущными делами. Двинулся туда где высился ржавый башенный кран. После недолгих поисков, обнаружил строительные бытовки. Из-за долго времени перезагрузки тут многое пришло в негодность, но в одном из вагончиков я обнаружил, что искал — кирзовые сапоги на свой новый размер. Обувь была изначально не новой и, судя по всему, использовалась в качестве рабочей, но вглядела всё ещё достаточно прочной чтобы послужить мне какое-то время. После того, как проблема обуви была решена, отправился к мосту, посмотреть не возвращаются ли девочки из своего рейда. Всё же серце было не на месте. Вместо них я нашел тело кваза. До того, как увидел его своими глазами, думал Ильинична преувеличивала про хрустящую корочку. Оказалось, преуменьшала. Глядя на обгоревшее тело не верилось, что всё это устроил я. Однако весельчак Акс скалился мне в своей последней улыбкой. Побродив немного по мосту в ожидании девочек. Состав был разрезан перезагрузкой по одному из вагонов, осмотрел оставшиеся, но полезного ничего не обнаружил. Тогда решил залезть в локомотив.

— В рейде ты не гость, утащи хотябы гвоздь, — пробубнил себе под нос поднимаясь по неудобной лесенке, — Здрасти вам!

В машинном отделении тепловоза мне встретился ползун, корый не пережил встречи с тяжёлым тесаком. Второго тела не было, как и останков указывающих, но то, что тут кто-то был съеден. Скорей всего машинист или помощник машиниста вышел и закрыл за собой дверь. Хотелось верить, что спасшийся сейчас не урчит, а стал иммунным. Мысленно, пожелав ему удачи тоже покинул локомотив и сразу заметил движение.

Обновившееся зрение словно бы само фокусировалось на разного рода движениях, так я понял, что кто-то пробирается по железнодорожному мосту вдоль состава. Дверью хлопать не стал, а тихо сделал шаг назад в темноту тепловоза. Снял карабин и изготовился к стрельбе, но тревога была ложной. Вернулись Аня с Владой, которых я напугал чуть не до мокрых штанов. Что было с моей новой внешностью совсем несложно, надо сказать.

— Как сходили? — спросил я, — Добыли что-нибудь?

— Нормально, — улыбнулась в ответ Аня, — Набрали еды.

Откровенно говоря, по взъерошенному и потрёпанному виду девушек этого сказать было нельзя.

— Не успели проскочить до обращения, — пожаловалась Влада, — Нас чуть не прижали…

— Да, нормально всё прошло! Мне так папа говорит. Если бы ты не нудила, то было бы совсем все великолепно.

На милом личике азиатки появилась полубезумная улыбка.

— Думаешь, я не знаю, что ты про свою шизу всё врёшь? Ты просто дура! — обвинительно наставила палец на Аню студентка.

— Славка, думаешь потёрлась своими дойками об Илью четыре дня и все можно теперь? Спорим, я тебе наваляю, ты даже глазом моргнуть не успеешь!

— Так, — веско сказал я, — Разговорчики загасили. Цыц обе.

Девушки замолчали.

— За вами никто не увязался? — спросил сразу их обеих.

— Да, нет. Вроде…

— Вроде, — передразнил я Аню и натянул ей новую кепку на лицо козырьком, — Руки в ноги и на базу.

— А вы… Илья? — осмелилась спросить Влада, потупив глаза.

— Посижу тут ещё немного, посмотрю чтобы никто не за вами к нам не припёрся…

— Классные ботинки, Илья, — хихикнула Аня уже на ходу, — Славка, догоняй!

Влада извиняющеся мне улыбнулась и заспешила за подругой. Они ушли, что-то шёпотом обсуждая, похоже, переругивались, но хоть больше не голосили на всю округу, а я…

Я остался в опускающихся сумерках понаблюдать за кластером и посмотреть, кто прийдет за ними следом. Я уже хотел слезать с крыши грузового вагона, решив, что достаточно уже перебдел, но как раз в это время, я засёк движение в сгущающихся тенях. В прицел было ничего не разглядеть, поэтому спрятал его в карман. Вообще, нужно сказать, что я никогда не любил оптику и всевозможные приблуды вроде коллиматорных прицелов. Оптику, по большей части, за то, что сужает поле зрения и может демаскировать позицию раньше времени, кроме того, боец поднимает голову чуть выше, что может быть фатально во время интенсивного боя. Коллиматоры мне не нравились за эффект параллакса. Не знаю для кого как, а для меня лучше всего стрелять с обычного открытого прицела.

Вскоре на мушке СКС появился начинающий лотерейщик. Он почти полз на четвереньках, смешно отклячив зад. То чем занимался заражённый нельзя было никак назвать, только вынюхиванием. Значит не подвел меня нюх. У кого-то из девчёнок критические дни, вот этот дружок и встал на след.

Моя догадка по поводу обострённого нюха у заражённых подтвердилась. Стукнула автоматика. Мертвяк взмахнул руками и завалился набок. Для верности посидел в своей засаде ещё минут с двадцать и спустился распотрошить споровый мешок, с чего разбогател на два спорана и горошину. После этого счёл, что миссия моя выполнена и двинулся в обратный путь.

Вернувшись, предупредил всех, что больше мы ничего кроме кипятка не готовим и объяснил почему. В доказательство своих слов показал свою добычу. Поужинали консервами, которые добыли во время рейда девушки. Чувствую, что тушёнка такими темпами мне скоро надоест, как уже надоел живун. Но без него никуда. Это как лекарство для больного малярией, не хочешь эффектов спорового голодания, будь добр принимай по расписанию. Заметил, что прежней дозы живуна мне не хватает. Да и все мои валькирии уже не удовлетворились прежними небольшими дозами.

Интересно, что это? Мы привыкли и подсели или меняется наша физиология, которая требует больше спорового раствора?

Покрутив эти мысли в голове и послушал рассказ о прошедшем рейде. Женщины увидели опустившийся туман на «тихий» кластер. Погромыхало, посверкало молниями и кластер перестал быть тихим. Завыла сирена скорой помощи, заголосили сигнализации на нескольких машинах. Кластер перезагрузился. Тут Влада вспомнила, что видела большой сетевой магазин, пока вела уазик. Хорошо было то, что идти до торговой точки было недалеко. Всего несколько километров от входа. Полохо, потому что денег и приличных цивильных вещей у девушку не было. Но разве может это остановить беспризорницу и студентку, которые почему-то уживались, как кошка с собакой. До кластера добрались без приключений, а дальше началось. Пигалица с азиатскими чертами и студентка с синими волосами, наряженные в камуфляжную форму и снаряжённые словно на войну, почему-то ни у кого не вызвали опасений. Напротив, собрали толпу зевак, начавших фотографироваться с девушками и снимать тех на камеры смартфонов. Один из респектабельных мужчин предложил им денег за совместную фотосъёмку.

Повторять два раза было не нужно, предприимчивая беспризорница, моментально сообразила, что на непонятном слове «косплей» можно срубить монет, и начала расхваливать свой товар — фото с суровой выживальщицей Славой. И народ повалил. А с одного прыщавого, лопоухого парнишки Аня взяла бонусом к оплате за фото кепку. Вот эту самую, кстати. Правда, классная кепочка?

Поначалу стеснявшаяся Влада, тоже очень скоро вошла во вкус. Одним словом девушкам удалось насобирать некоторую сумму наличными, с которыми они и зашли в магазин, куда и направлялись с самого начала. Однако тут уже деньги которые они собирали не потребовались. Оживление царило в мясном отделе. Немногочисленные покупатели и персонал магазина столпились вокруг парного мяса и с жадностью его поглощали прямо с прилавков, без специй, столовых приборов и предварительной оплаты. Захлёбываясь слюной и давясь от жадности. На двух покупательниц с боевым оружием они внимания не обратили никакого. Напарницы намародёрили консервированного мяса в рюкзаки, прихватили несколько бутылок рома для изготовления живуна пошли на вход.

Снаружи люди также начали обращаться, но за неимением парного мяса под рукой, начали есть друг друга. Заражённые гонялись за иммунными. Иммунные отбивались от зараженных. В общем, когда лопоухий парнишка с оловянным взглядом, роняя мутную слюну, заступил девушкам дорогу, Аня сказала:

— Кепочку не верну! Подарочки неотдарочки! — и закатала ему в лоб из своего «Гепарда».

На выстрел прибежал лотерейщик, но внимание его переключилось на что-то, а верней на кого-то другого. Девушкам удалось почти без проблем выйти с кластера по железнодорожному мосту. Первый совместный рейд можно считать почти успешным, если бы девушки не притащили за собой ухажёра, который встал на их след.

Выслушав, скомандовал отбой, разделив часы дежурств и ушел к себе в свой цех. Где и упал на ортопедический матрац. Почти не удивился, когда следом ко мне пришла Влада.

— Если ты пришла исполнять обязанности гаремной одалиски, то это тогда шутка была. Я, конечно, мужчина больших аппетитов, но гарема точно не осилю…

— Можно я просто побуду рядом? — робко попросила студентка.

— Можно, — милостиво согласился я, — Но только расскажи мне. Что там Аня говорила про эротический массаж одного мутанта?

Глава 25

В недостроенном цехе было темно, как в мыслях медляка, но всё же я видел очертания силуэта студентки, застывшей в напряжённой позе.

— Я скажу, — наконец робко вымолвила она, — Но обещайте не смеяться…

— Хочешь знать, что смешно, Влада? — улыбнулся я девушке.

— Угу, — скромно кивнула она, — Конечно, вокруг нас не так много забавного.

— Ты попросилась побыть рядом этой ночью, но всё ещё называешь меня на «вы», — заметил и постучал ладонью рядом с собой, — Ложись, что сидеть с краю. Возьми себе одеяло и рассказывай.

На двуспальном матраце места хватило для двоих с избытком. Влада некоторое время ворочалась устраиваясь. Возможно, молчала она всего несколько минут, собираясь с мыслями, но за это время я уже успел задремать.

— Может быть, я сошла с ума, но, мне кажется, у меня открылась способность видеть ауры, — призналась мне студентка шёпотом, — Твоя значительно отличается от ауры Дарины и Ани…

— Ммм…? — изобразил я интерес хриплым со сна голосом, — В чём это выражается?

— У них даже цвет энергетических потоков другой, течение энергии через них более спокойное и медленное, конфигурация иная.

Когда взрослые люди в моём присутствии начинали с серьёзными лицами вещать об энергетических потоках, энергетике и всякой прочей мистической мумба-юмбе, я старался эту ересь даже не слушать.

Я исповедовал научный атеизм и всегда считал, что популярность разного рода экстрасенсов, знахарей, колдунов и прочих хиромантов, свидетельствует о невежественности и суеверии масс. Часто даже образованные люди тянутся к чему-то недостижимому, магическому. Тут-то и приходят на помощь предприимчивые гадалки, медиумы, астрологи и прочие некроманты. Они расскажут мистически настроенному обывателю о том, что он особенный, что за всю практику магических искусств (все двести лет, ага), никогда не встречалась такая аура, натальная карта, диаграмма, карма (нужное подчеркнуть), как у него. Конечно, данный конкретный бюргер — самый-самый необычный клиент.

Вы уже почувствовали себя избранным, может, уникальным? Тогда время сказать, что все проблемы проистекают из вашей прошлой жизни, из той, в которой вы были великим завоевателем, например, Атиллой, Чингизханом, Наполеоном, Тамерланом (нужное подчеркнуть), но это не беда, ведь данный конкретный великий колдун, точно знает, как всё исправить. Вы почувствовали тревогу? Самое время заявить, что вы находитесь под мощным влиянием чёрной магии, например, под действием проклятия, венца безбрачия или сглаза. После того как клиент дозрел, можно предложить ему своё чуткое руководство, снять сглаз, устранить отрицательные последствия проклятия и для верности продать какой-нибудь амулет, который будет блокировать негативное воздействие чёрной магии в неясном и грозном грядущем.

Однако, мы не в том спокойном и уютном мире с горячей водой, канализацией и интернетом. Правила игры изменились. Несколько дней назад я убил электрической дугой мутанта, которого не брали пули, а чуть раньше я скормил Владе чёрную жемчужину с определёнными ожиданиями. Чего я хотел добиться, накормив драгоценной добычей незнакомую девушку? Во-первых, боялся, что у меня могут отнять дорогостоящий кругляш или того, что могу потерять. Во-вторых, я не знаю, как долго жемчуг может храниться и не утратить своих чудесных свойств. В-третьих, были определённые надежды на то, что-что у женской части отряда прорежутся сверхъестественные способности Улья.

Дар Ильиничны заключается в том, что она может предсказывать время перезагрузки кластеров. Это полезно и помогает в выживании, но не способно помочь в бою. Дар Ани, кажется, намного более перспективным. Девочка умеет ускоряться на какое-то время, Акс назвал её клокстопером, и добавил, что многие в Улье считают это самым полезным Даром для боевика. Я тоже вижу его перспективным, но есть одно «но», беспризорница своим даром не умеет толком пользоваться. То же самое, можно сказать, про мою способность генерировать электрическую дугу. Вроде бы она есть, но если призадуматься, лучше на неё в бою не рассчитывать.

Поэтому пришлось подавить своё раздражение, вспыхнувшее после того, как я услышал про ауры, энергии и каналы. Хотелось узнать, какой способностью Улей одарил студентку.

— Твоя аура отличается. Их энергия, как вода, у Дарины Ильиничны — морская, солёная, тёплая, ласковая. Анина аура, как обжигающе ледяной ключ, бурно бьющий из-под земли. Ауры заражённых, они как огонь… Как костёр. А ваша… Твоя…

Фигуристая девушка замолчала.

— Что с моей аурой не так? — поддержал разговор я.

— Она, как клубок хаотично сплетённых молний…

— Хорошо, — согласился я, — Мы все разные. Что плохого в молниях?

— В молниях ничего, — согласилась Влада, — Плохое в хаосе. Я словно предвижу, как этот хаос изуродует твоё тело. Думаю, ты стал бы ещё уродливей Акса, если бы я не была каждую ночь с тобой.

— Ты научилась как-то воздействовать на ауру? — удивился я.

— Не воздействовать, а исправлять так, чтобы ты не страдал от изменений, и не испытывал после мутаций постоянную боль. Я не могу повлиять на изменения так, чтобы совсем их отменить или остановить, но получается кое-что подправить. Дарина Ильинична разрешила мне попробовать, — словно извинилась передо мной девушка, — Сегодня нужно провести ещё один, последний сеанс.

Что она там наисправляет? С другой стороны, выбор у меня невелик. Доступных врачей и какой-то другой помощи нет. То, что Влада навредит мне намеренно, я не опасался, но что если это получится у неё случайно? Вырастит, например, мне на лбу рог, и хорошо, если только рог, а не что-нибудь другое, более… Хмм… Интимное.

— Хорошо, — согласился я, — Давай, только поаккуратней. Чтобы лишнего ничего не выросло и из старого ничего не отвалилось…

Студентка хихикнула.

— Раздевайся…

— Это ещё зачем? — неподдельно удивился я, — Что, совсем?

— Совсем, — робко подтвердила Влада, — У меня не получается манипулировать энергиями в ауре, если не прижмусь к человеку целиком. Одежда мешает. Так что, я тоже совсем разденусь.

— Вот как? — попытался вытянуть немного дополнительной информации из студентки.

— Угу…

Кажется, она после моих слов совсем засмущалась.

— Ладно, — через минуту я освободился от одежды, — Можешь начинать.

Девушка разделась и скользнула ко мне под одеяло. Нежные руки начали меня осторожно ощупывать. Было ли это приятно? О, да. Очень приятно. Горячее женское тело с красивыми формами под боком возбуждало и манило, но я не решался нарушать сеанс лечения. Когда Влада «нащупывала» какое-то проблемное место, она начинала на него воздействовать, просто прижимая нежную ладонь чуть плотней. Внутри тела происходили какие-то загадочные процессы. Проблемные зоны находились в самых неожиданных местах моего тела. Это было не больно, но ощущения присутствовали. То это было лёгкое покалывание, то возникала щекотка, то под рукой ощущался холод, то наоборот. Сначала я сдерживал себя, чтобы не наброситься на такую доступную и близкую девушку, потом справился с собой и просто лежал с закрытыми глазами, а после так и вовсе заснул.

Спал хорошо. Рядом устроилась Влада, но выспаться нам не дала Аня.

— Вставай, Илья, — шипела она, дёргая меня за ногу, — Тревога!!!

Словно кипятком обдало. Вскочил, не стесняясь своей наготы, быстро оделся и снарядился.

— Влада, догоняй! — бросил я через плечо, уже топча разношенными кирзачами вслед за Аней.

— Да, — ответила она, завязывая шнурок, — Уже!

— Ильинична, прикрываете тыл! Держите вход на прицеле! — продолжал я раздавать приказы.

— Есть…

Мы выскочили на верхний этаж промышленного здания. Было прохладно, серело раннее утро. Над рекой стелился туман, но не кисляк, что нас сюда забросил, а всамделишный. «Тихий» кластер почти перестал подавать признаки жизни. Только время от времени оттуда доносилась стрельба. Монолитными тёмными глыбами вокруг нас торчали недостроенные корпуса завода. Под лёгкими порывами ветра жалобными стонами выражал свою скорбь ржавый, никому не нужный башенный кран.

Было бы почти тихо, если бы не рёв моторов, разорвавший утро. Первое, что я заметил STRF-90 — боевую машину пехоты шведского производства, на которые я насмотрелся в своё время по самое не могу. И это был очень суровый повод, чтобы спрятаться, затихариться и не отсвечивать. В общем-то, любой человек в своём уме на моём месте поступил бы так, но вскрылись два обстоятельства, заставившие меня, броситься бегом к своему рюкзаку, на котором была закреплена труба одноразового противотанкового гранатомёта.

Ещё на «тихом» кластере, я осмотрел и проверил это оружие. Это был незнакомый мне РПГ-27 «Таволга», но нет ничего, с чем не смог бы справиться фельдфебель гренадерской роты. Как ошпаренный выскочил из здания и залёг между двух куч щебня, установив гранатомёт на металлический упор, привёл его в боевое положение. Мотоциклист, уходивший от шведского БМП, заложил вираж и вовремя, потому что бешеная сорокамилимметровая пушка выпустила короткую очередь. В мотоцикл не попали, но пара снарядов влетела в стоящий, напротив, «нашего» корпуса цех. Меня накрыло облаком бетонной шрапнели.

Эх… Хорошее мы нашли место. Тихое. А после такого салюта нам придётся сниматься с места и искать новое. Желательно прямо сейчас, пока не набежали развитые заражённые. Мотоцикл проскочил, я не успел заметить, кто им управляет, но экипаж STRF-90 нам точно не друзья. Как я это понял? Да, потому что на бортах красовалось перевёрнутое чёрное сердце пиковой масти.

В самом начале Первой Балтийской, мы сцепились в городских боях с датскими гвардейскими гусарами. Викинги самоуверенно разъезжали на таких же вот машинках, пока мы их за это не наказали. Гранатомёты у нас были попроще, чем РПГ-27, но количество шведских БМП за три недели боёв мы сократили больше чем вполовину. Когда борт STRF-90 попал в простой откидной прицел гранатомёта, испытал жёсткое чувство дежавю, что не помешало мне произвести выстрел с двадцати метров.

Мощная стопятимилимметровая граната с тандемной, кумулятивной, бронебойной, боевой частью устремилась в цель, а я отбросил бесполезную стеклопластиковую трубу и взялся за карабин, собираясь стрелять в выживших пиковых, но он не потребовался. Попадание! Внутри БМП детонировал боекомплект, от вторичного взрыва сорвало башню, и она отлетела, словно пробка из бутылки шампанского. Злая улыбка тронула мои губы.

То, что произошло дальше… К этому я готов не был. Мотоциклист, вместо того, чтобы уехать в закат, развернулся и также шустро вернулся к горящей STRF-90. Бросив мотоцикл, он запрыгнул на броню и, добежав до распахнутых люков десантного отделения, открыл огонь из пистолета внутрь. От подобных заходов скажу стразу, обалдел. Всякие видел цирковые номера, но вот такие впервые. Расстреляв весь боекомплект, мотоциклист соскочил с разгорающейся бронированной техники с пистолетом в руке, вставшим на затворную задержку, уверенно пошёл в направлении моей позиции. Глухой шлем с забралом односторонней прозрачности скрывал лицо, а очертания фигуры терялись в кожаной байкерской экипировке.

Как бы ни был я удивлён и обескуражен, понял, что скрываться уже бесполезно. Встал, положил СКС на сгибе локтя, палец со спуска убрал, но недалеко. Мотоциклист снял шлем, и я обалдел ещё раз за сегодня.

— Негр? — непроизвольный удивлённый вздох вырвался из моей груди.

Не то чтобы это для нас такая уж экзотика, но как-то не сильно наши широты жаловали уроженцы жаркой Африки.

— Кваз! — крикнула в ответ негритянка и счастливо расхохоталась, блеснув красивыми, крупными, белыми зубами.

— Я такой смешной? — осторожно поинтересовался я.

— Нет, — по-свойски махнула экзотическая незнакомка, — Ты несмешной, ты страшный!

— Спасибо, — саркастически хмыкнул ей в ответ, — Ты тоже ничего.

— Ничего? — деланно насупилась чернокожая женщина, — Я думала, что я сегодня снилась тебе и ты влюблён в меня с первого взгляда. Разве нет?

— Вообще-то, нет, — отрезал я, — Не влюблён. Но если хочешь меня за то, что спас твою упругую симпатичную попку отблагодарить каким-нибудь интересным способом…

— Грубиян! — обозвала меня незнакомка, но засмеялась.

— Да-да, такой и есть…

— Я Мамба. Кто ты, рейдер? — она говорила на чистом русском.

— Казанский. Илья Казанский. Крёстный батюшка православный. Не знаю имени…

— Какой батюшка? — зависла Мамба.

— Обычный, — ухмыльнулся я, — В рясе, с бородой, пузом и крестом.

— Ага… Ты свежак, хочешь сказать? А муров валишь просто из любви к искусству?

— Да, мы свежаки. Муров мы не валим, а отправляем в Ад на перегруппировку, — улыбнулся я — Что ещё делать с этой пехотой сатаны?

— Мы? — ещё больше удивилась Мамба.

— Ну, да. Я и мой гарем.

— Гарем? — переспросила посерьёзневшая собеседница, — Я никак не могу понять… Ты сейчас шутишь или нет?

— Да, какие уж тут шутки… Пошли, познакомлю тебя со всеми.

Через пять минут все собрались возле примуса и кипятили воду для кофе. Так-то я чай больше уважаю, но женская часть отряда упорно делала себе кофе, так что решил от коллектива не отделяться. Как говорится, ты можешь плюнуть на коллектив, но если коллектив плюнет на тебя — ты утонешь.

— Гарем, знакомимся, это — Мамба. Мамба — это Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльча…

— Сокол мой, — мягко улыбнулась Дарина Ильинична, не выпуская дробовик из рук, — Ты совсем смутил нашу новую знакомую своими казарменными шутками.

Она обернулась к чернокожей гостье.

— Очень приятно познакомиться. Меня Дарина Ильинична звать, эта синеволосая инопланетянка — Владислава, и дочь нашего полка — Анна.

— Вы свежаки, — утвердительно сказала Мамба, — Меня спасли свежаки. Спасибо вам, кстати. Не знаю, ушла бы я от них или нет, вы вмешались вовремя. Когда ваш кластер загрузился в Стикс?

— Около недели назад, — ответила свирепая пенсионерка, наливая растворимый кофе гостье, — А вы сколько в… Мы прочитали, что этот мир называется Улей. В Стиксе?

— Спасибо, — чернокожая байкерша приняла кружку с кофе, — Я бы ещё от живчика не отказалась.

Снял флягу с пояса и передал ей. Хлебнув из её, она продолжила:

— Улей, Стикс… Это не важно, речь идёт об одном и том же мире. Называют и так и так, но Улей, это более простое название. Привычное уху. Я здесь четыре года.

Я мысленно присвистнул. С ума сойти. Значит, эта стройная негритянка с точёными чертами лица топчет кластеры половину от срока Акса. Это же насколько она крута? Какие дары в её арсенале? Вот уж действительно Мамба, не в смысле, что чёрная, а потому что, должно быть, опасна как эта ядовитая африканская змея.

— Как так вышло, что один из вас успел за неделю стать квазом? — продолжила задавать вопросы гостья, — Вы точно из одного кластера?

Я принял кружку с горячим напитком и делал вид, что вопросы и разговоры меня не касаются.

— Точно, — кивнула Ильинична, — Мы не знаем, как так вышло. Делали живец по рецепту. Пили понемногу. Скажите, а кто-нибудь может вернуть Илье прежний человеческий облик?

— Если стал квазом, это надолго, — отрицательно покачала головой Мамба, — Способ есть. Но он очень дорогостоящий. Лечится это приёмом белого жемчуга, прочие способы мне неизвестны или весьма сомнительны. Как вы определили, что муры вам враги?

Влада взяла свою кружку с кофе и села рядом со мной, положив голову на плечо. Я не возражал. Хочется, пускай себе прислоняется. Гостья, заметив это, лишь довольно блеснула глазами, поправив причёску. И до меня дошло! Студентка обозначила ненавязчивым знаком, кто здесь чья собственность. Ай да Влада, ай да робкая, тихая инопланетянка…

Глава 26

Мысль промелькнула и угасла. Ещё не хватало погружаться в мир женских интриг, полунамёков и козней. Так, не ровён час, ещё начну увлекаться составлением икебаны и учить язык цветов.

Расслабился с кружкой кофе, облокотившись спиной на стену, прикрыл глаза. Выспаться не удалось. Сначала Влада разминала мне ауру и прочищала чакры, а потом, когда сон наконец пришёл, пришлось подрываться по тревоге и жечь БМП пиковых. Адреналин уже успел отпустить, а кофе ещё не подействовал. Глаза слипались. Хотелось принять горизонтальное положение и подремать часов н-дцать. Дарина Ильинична взяла на себя общение, и я был ей за это благодарен.

Пока дамочки общались, соображал, что нужно нам брать руки в ноги и в ритме вальса сваливать в закат. STRF-90 оборудованная радиостанцией, и если пиковые перестанут выходить на связь, сюда кого-нибудь пошлют с проверкой выяснить, что с дорогостоящей боевой машиной пехоты и махновцами, заменяющими экипаж, не так. Пошлют и увидят, что БМП пылает. Не нужно быть гением дедуктивного метода, чтобы понять — коробочку сожгли враги. Пошлют кого-нибудь с этим разобраться, а тут мы. Можно, конечно, остаться и где-нибудь затаиться, или даже засаду устроить, муры заслужили пулю, как никто. Как можно служить тем, кто разделывает таких, как ты, иммунных, на органы? В голове не укладывалось, что такое возможно, но это другой мир. Более жёсткий и правила тут совсем другие. Нужно это учитывать. Разговор за кружкой кофе продолжался.

— А вот, — спросила Аня, — Есть такие горошины в голове у заражённых… Они зачем нужны?

— Вы и горох уже умудрились добыть? — усмехнулась Мамба, — Ну да, я не удивлюсь, если такие предприимчивые и прикинутые дамочки уже успели не только горохом разжиться, но и жемчужника завалить.

Дарина Ильинична явно не хотела отвечать. Вероятно, женщина не хотела, чтобы разговор вырулил на то, что мы все съели по жемчужине. Осторожная пенсионерка опасалась обнаруживать наш боевой потенциал перед первой встречной, которую мы не знали. В воздухе повисло ощутимое напряжение.

— Откуда? Вы сами привалили лотерейщика? — слегка надавила гостья.

— Просто повезло, — бросил я, пока мои лохматые, камуфляжные, гаремные гурии не наболтали лишнего.

— Ага, — сверкнула белозубой улыбкой Мамба, — Подбить муровскую БМП с первого и единственного выстрела, тоже повезло. Везучие вы.

Неопределённо дёрнул плечом в ответ, лениво размышляя, что мне, откровенно говоря, совсем не хочется разбираться с теми, кого пошлют искать пропавших со связи пиковых.

— Горох готовят как живчик, только не на этиловом спирте, а на уксусе. После того как горошина растворилась, раствор нужно погасить содой. Вкус гадкий, — пояснила наша гостья, — Но пить горох нужно всем, потому что он прокачивает дары. Это я по-простому. Так-то знахари вам скажут — «открывает грани таланта»…

— А дозировка какая? — осторожно поинтересовалась Дарина.

— С какой регулярностью пить? Да, как организм позволит, но не надо забывать, что в основе уксус, да и от яда раствор полностью не избавлен. В Улей я провалилась с Конём, — Мамба загадочно и мечтательно улыбнулась, — Не с натуральным конём, который ездовое животное, а со своим парнем, которого так окрестили. Так, он с собой всегда носил три фляжки: с живчиком, раствором гороха и водой. Пил эту кислую бурду по паре десятков раз за день…

— И как? — заинтересовался я.

— Рубер сожрал, — загрустила чернокожая девушка, — Больше года вместе ходили в рейды, до этого на той стороне, больше года встречались…

Женщины примолкли.

— Сочувствую, — нарушил я затянувшуюся паузу, — Про раствор гороха спрашивал, как он у Коня развил дар.

— Кинетиком он был. Его Дар прорезался в первые дни. Умел только пихаться им поначалу. К концу года он сумел развить его в полноценную конечность, вроде невидимого щупальца, — она улыбнулась, — Например, мог поднять в воздух предмет вроде крупной миномётной мины и сбросить её на толпу заражённых. Кроме споранов и гороха в споровых мешках развитых тварей, может встретиться жемчуг. Бывает чёрный и красный. С ним частить вообще нельзя. Растворять его не нужно. Пьют как таблетки. Но чем длиннее паузы между приёмами, тем меньше риск превращения в кваза.

— Как часто можно глотать жемчуг? — задал я вопрос.

— Ты же понимаешь, что спораны, горохи и жемчуг — продукты чужой эволюции? Эта биохимия нам неродная. Даже на Земле есть рыбы, которых нельзя есть и змеи, которые могут убить. Споранами и жемчугом можно отравиться наглухо. Принимать их лучше всего под приглядом знахаря на стабе. Многие из знахарей могут определить жемчужину, которая подходит тебе больше всего или совсем не подходит.

Одну в три-четыре дня можно проглотить, но риск в этом случае огромен. Лучше выдержать паузу в пару недель, но опять же, лучше знахаря на этот вопрос никто не ответит. Тут всё индивидуально, но соблюдать осторожность с приёмом живчика и жемчуга нужно. Можно не только оквазиться, но и просто сплести лапти.

— Твой парень… Конь, мелкими предметами он как? Умел манипулировать? — с широко раскрытыми от любопытства глазами спросила Аня, — Например, кошелёк вытащить из кармана или замок отомкнуть?

Мамба грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Нет, но он мог с мясом вырвать замок из двери при помощи своего Дара…

— Как Дары активировать, когда пожелаешь? — задал вопрос на миллион, ленивым и спокойным тоном, так, словно меня это интересовало, но в десятую очередь, — И почему ты говоришь про крещение? Что это такое?

— С Дарами иммунных разбираются знахари, — отрезала чернокожая байкерша, — Это особый такой дар, вроде как, они видят энергетическую активность паразита в наших организмах. А крещение — местная традиция. Рейдер даёт имя свежему иммунному, и посвящает в здешние реалии. Есть мнение, что мы тут все только копии с настоящих оригинальных нас, продолжающих жить в своих родных мирах мультиверсума. Мы уже не они. Понимаешь?

Неопределённо пожал плечами в ответ. Ничего такого я не чувствовал и не ощущал. Я — это я. Пусть и изрядно изменившийся не в лучшую сторону.

— Здесь не принято называться старыми именами, — словно извинилась Мамба, — Нужно принять новое крещение.

— Это обряд какой-то? — полюбопытствовал я.

— Дайте живчика, — байкерша, получив флягу, отвинтила пробку и макнула палец, — Да, просто всё…

Она неожиданно брызнула на меня живцом.

— Во имя Стикса, правом данным мне по факту выживания, нарекаю тебя Орком. Вот и всё крещение. Могут спросить кем крещён, отвечай, что крестила рейдер Мамба, та ещё чёрная стерва.

— А нас? Нам будешь давать новые имена? —оживилась Аня, — Можешь назвать меня Пакахонтес?

Мамба ухмыльнулась.

— Нет, не буду…

— Потому что, ты та ещё стервь? — не отвязывалась от неё беспризорница.

— Нет, — отсмеялась крёстная, — Женщины сами себе имеют право имя выбрать. Любое. Бонус нам за то, что нас выживает меньше. Обычно детей, женщин и стариков, свежие заражённые съедают первыми. Сразу после котиков, собачек и прочей домашней живности, которая для них как конфеты для детей. Но так случается, если рядом не оказывается сильный мужчина, который психологически готов убивать заражённых, всё ещё очень похожих на людей. В вашей банде подросток, старуха и молодуха. Вам попался Орк, считайте, что вам всем очень повезло.

Хмыкнул скептически. Она даже не представляла, насколько широко нам улыбнулась удача…

— Пара последних вопросов, перед тем как будем собираться и двигать, — кивнул я, пытаясь стряхнуть с себя ощущение посиделок вокруг костра в пионерском лагере, снова обратился к своей крёстной, — Белый жемчуг, где его можно купить или достать?

Мой вопрос развеселил Мамбу. Наша гостья долго и заразительно хохотала. Невольно вся женская часть отряда расцвела улыбками. Вроде даже светлей стало вокруг, но ответ опечалил.

— Белка — очень редкая штука. Купить… Забудь. Их не так часто продают, потому что они невероятно редки и дороги. Во-первых, никаких средств купить не хватит, а во-вторых, такая цаца, всем нужна самим. Что ты ещё хотел узнать? Давай быстрей, потому что, нам действительно пора двигаться.

Я допил остывший за время беседы кофе.

— За тобой гнались пиковые. Как так вышло?

— Я сбежала с их фермы…

— Там не огурцы выращивают, так, Мамба?

— В точку, Орк, — согласилась помрачневшая женщина, — там содержат людей. Иммунных. Ты же знаешь, что у нас повышенная регенерация? Почка отрастает за две недели, яичники за четыре, лёгкое за три с половиной. Провела на ферме три месяца, а потом началась трясучка…

— Трясучка? — округлила глаза Аня.

— Болезнь такая, очень неприятная. Если иммунный долгое время сидит на одном и том же стабе, то сначала у него начинают дрожать руки, потом ноги, потом тело покрывается волдырями и язвами, температура подскакивает, потом смерть, — пояснила крёстная, — Если ты рейдер, который топчет кластеры постоянно, то трясучки и не возникнет. Меня и нескольких узников вывезли для профилактики. Один из рейдеров сумел скрыть свой Дар во время допроса, или он у него прорезался, пока на ферме в клетке сидел. В общем, мы сбежали.

— Ясно, — кивнул в ответ ей, стараясь не принимать рассказ близко к сердцу, — Ты как вообще?

Мамба резко расстегнула молнию на кожаной куртке и задрала футболку до груди, так что я увидел край кружевного лифчика, но все эротические мысли выветрились, как только взгляд опустился на исполосованный шрамами небрежных операций живот.

— Уже нормально, — кивнула она, — Но все, кто бежал со мной, отстали или погибли…

Я кивнул и ощутил, как закаменели мои скулы. Аня и Влада ахнули. Дарина Ильинична покачала головой, словно не верила своим глазам.

— Куда бежали? — наконец нашёл в себе силы разорвать молчание.

— В Зимний. Стаб такой небольшой, тут есть. За этой промзоной есть три городских кластера, вот они и являются концом сферы влияния внешников. План был, по обстоятельствам, пройти их насквозь, либо подняться по реке.

— Подняться, в смысле поплыть? — уточнил для себя сказанное Мамбой.

Она кивнула.

— Дальше грузится мост. На том берегу есть пристань, к которой не каждый раз но прилетает речная «стрела», такой кораблик на подводных крыльях. Если он там, то будем в Зимнем уже на следующий день…

Чернокожая красавица блеснула белками глаз, похоже, возвращая себе своё привычное расположение духа.

— Стаб нормальный? В смысле туда можно женщин вести?

Мамба улыбнулась, продемонстрировав весь набор здоровых, красивых, белых зубов.

— Можно. Ну что крестник? — игриво спросила она, — Ты со мной?

— Спрашиваешь, — пытаясь скрыть вздох облегчения, — Конечно…

Я и представить не мог, что меня так тяготит этот женский отряд. Хочешь не хочешь, а воспринимал их как свою личную ответственность. Избавиться от такого груза хотелось, а сделать это можно только в более или менее цивилизованном месте. Понятно, что Улей диктует свои правила, заражённые могут оказаться где угодно, в любой момент атаковать муры или внешники, но это уже совсем другая история.

— Собираемся…

Сборы не были долгими. Что нам собирать? Всё съестное и полезное рассовали по рюкзакам, приготовили живуна, разлили по флягам, да и тронулись в путь. Мы с Мамбой шли впереди. Влада и Аня замыкали. Ильинична заняла почётное место по центру. До моста добрались без проблем, а дальше пошли вдоль реки до пристани. Останавливались часто, потому что, то и дело на нас срывались бегуны, но они больше не были для меня проблемой. Реакция и сила возросли. Неудобный и тяжёлый тесак Акса я привязал к запястью темляком. Мощное неказистое оружие справлялось со своей задачей отлично. Только, головы, конечности и куски тел летели в стороны. Когда на нас выскочил лотерейщик, я бросил тесак болтаться на запястье и взялся за СКС. Карабин Симонова и в этот раз не подвёл. Несколько пуль в голову успокоили мутанта навечно.

Беспризорница первая преодолела брезгливость и взялась проверять споровые мешки, пока Влада и Ильинична её прикрывали, а мы с Мамбой шли вперёд, принимая на себя заражённых.

Небольшой кораблик на крыльях мы увидели издалека. Бело-синяя узнаваемая раскраска стремительно вытянутого корпуса не оставляла шанса на маскировку. Это было хорошо.

— А лодкой умеешь управлять?— внезапно спросила черноко-жая напарница, — А то, забыла спросить. Я даже плавать не умею.

— Конечно, — успокоил её я, — В военно-морских силах проходил службу.

— Моряк? Нужно было тебя Боцманом окрестить…

Корабль был пустым. На нём не было никого. Только несколько обглоданных скелетов указывали на произошедшую тут трагедию. Вопреки сказанному ранее, в своих силах уверен не был, но дизель почихал и завёлся, огласив басовитым урчанием всю округу. Конечно, громкий звук привлёк абсолютно всех заражённых. Были тут и лотерейщики и даже один рубер. Но этот стихийный урчащий митинг на набережной, страшен нам уже не был. Кораблик уже отдал концы и устремился в плаванье. Заражённым почему-то вода была сродни непреодолимому препятствию. Через километр — полтора речной трамвайчик поднялся на крыло и ускорился.

Больше всего опасений вызывал рухнувший в реку автомобильный мост. Немногие знают, что для подводных крыльев нужен хороший глубокий фарватер. Но обошлось. Принял макси-мально к берегу промышленного кластера, где никакого автомобиль-ного моста в помине не было, и мы чисто прошли, над обвалившейся конструкцией. В противном случае наше плаванье бы быстро подошло к концу. Женщины устроились на прогулочной палубе и изобретали что-то съестное. Я управлял нашим плавсредством, думая, что скоро этот этап в жизни должен завершиться. Осталось преодолеть совсем немного и я буду свободен от обязательств, которые взвалил на себя по своей собственной инициативе, но из-за этого тяготился ими не меньше.

Влада поднялась на мостик с парящей чашкой кофе. И молча подала её мне. Девушка хочет сделать приятно, зачем её расстраивать тем, что я чай предпочитаю? Принял кружку, поблагодарил. Хорошая девочка, красивая, скромная, но не мой вариант…

— Можно я тут с тобой побуду? — спросила наша отрядная инопланетянка.

— Конечно, Влада.

— Я выбрала себе новое имя.

— Какое?

— Брусника.

— Ты же понимаешь, что это сократиться до Бруси? — скупо улыбнулся я.

— Да, мне нравится.

В жизни юноши есть важный поворотный момент в шестнадцать лет. Ты стоишь на развилке дорог аки витязь в сияющих латах, решая для себя, заниматься чем-то вроде науки, бизнеса, спорта или искусства, или же бегать за девушками. Оба выбора хороши, но есть одно важное «но». Через десять лет те, кто принял второе решение, остаются без девушек. Потому что, девушки не любят и не ценят тех, кто за ними бегает. У тех же молодых мужчин, которые в юношестве сделали выбор в пользу дела своей жизни, будет всё. Возможно не сразу, но будет. Потому что, они все эти десять лет работали над собой. Улучшали свои навыки, наполняли свои пустые юношеские головы знаниями, тем самым становясь интересней для всех, в том числе и для девушек, которые сами будут тянуться к этим молодым людям. Чтобы это произошло делать ничего не нужно, кроме правильного и своевременного выбора. Почему так? Девушкам с такими молодыми мужчинами интересно и легко общаться. Женщинам свойственно выбирать тех, кто надёжен и наиболее адаптирован к окружающей реальности.

Мир Влады… Тьфу! Брусники! Её мир перевернулся. В этом мире остался всего один мужчина приспособленный к окружающей реальности Улья — лысый, уродливый мутант. Поэтому имеет смысл подождать до Зимнего. Там у неё будет большой выбор приспособленных крутых парней, выживающих в Улье годами.

Глава 27

Наш прогулочный кораблик бодро и уверенно резал водную гладь, оставляя за собой длинные усы бурунов. Фарватер по большей части был свободен. Сложных манёвров совершать не приходилось. Только около четвёртого моста мы встретились с медленно дрейфующей баржей. Брусника решила со мной завязать разговор именно в этот момент, когда я пытался разминуться с идущим нам навстречу бортом, транспортным кораблём. Попросил бывшую студентку помолчать, но та не поняла причин моей сосредоточенности и отрешённости. Обиделась. Ушла.

С баржей наш шустрый речной трамвайчик не столкнулся, и это была маленькая победа, которую одержал я прямо сейчас. Как это ни странно, но ситуация мне сказала о Бруснике больше, чем всё предыдущее общение с этой девушкой. Я мужик категорически холостой, но женщин всегда выбирал себе очень и очень осмотрительно.

Что является самой большой драгоценностью в жизни мужчины? Нет, неправильно. Ни чёрная или красная жемчужина, и даже не белая. Самой большой наградой, призом и ценностью выступает женщина. Только спутница должна быть правильной и это я сейчас не про объём груди и крутость бёдер. Если вы сторонник случайных связей, подойдёт, вообще, любая, главное, только чтобы она не задерживалась рядом дольше необходимого. Получили взаимное удовольствие и попрощались, но такой образ жизни приводит к опустошению. В этом случае только тратишь, ничего не получая взамен.

Подруга нужна постоянная. Как определить «правильную»? Умная женщина своей реакцией, на те или иные результаты поступков, закрепляет положительную мотивацию у своего мужчины. Можно сколько угодно себя заставлять совершить какое-нибудь действие, которое сейчас неприятно и требует затрат усилий. И в итоге ты встаёшь с дивана и делаешь, но… После чувствуешь себя, словно вкатил камень в гору. Если ломаешь себя через колено, это не прибавляет энергии. Да, можно себя заставить, да, можно напрячь силу воли.

Однако, правильная женщина рядом сделает это в разы лучше, простым одобрением в своих глазах. Дело в том, что партнёрша общается напрямую с мужским подсознанием. От этого не уйти и не убежать. Это сидит в нас с косматого каменного века. Энергетический баланс от правильного общения с правильными женщинами, только возрастает, а с неправильными… Такие это существа, оказывающие на мужскую психику колоссальное воздействие. Вопрос только в одном, будет это влияние со знаком плюс или минус. Психика же, получив тот или иной заряд от воздействия, уже, в свою очередь, запускает биологические механизмы.

Как это работает на практике? Да, взять хотя бы Владу… Ой, Бруснику, будь она неладна! Психанула, обиделась, ушла, а я… Я остался управлять кораблём, с испорченным настроением. Словно мышку обидел, нагадив в норку. Ей, видите ли, показалось важней пообщаться «о нас», чем продолжить плаванье по горизонтали, а не по вертикали. Анекдот есть на эту тему:

Тонет корабль по центру Тихого Океана. К капитану подбегает матрос и задаёт вопрос:

— Капитан, сколько до земли?

А капитан так спокойно ему и отвечает:

— Два километра…

Так, вот, и живём… Речной трамвайчик бежит по свинцовым водам реки, весело ревя дизелем, а нас провожают голодными взглядами толпы заражённых, различной степени развитости.

По берегам вокруг нас зомби-апокалипсис, где мертвяки отжираются до размеров бегемотов. Непонятные внешники режут людей на органы, а группировки муров им в этом помогают. Не берусь судить, кто из них хуже. Монстры, которыми руководит лютый голод или разумные люди, вооружённые огнестрельным оружием, разъезжающие на боевой технике и запускающие беспилотники. Монстры или люди, сохранившие человеческий облик, но ведущие себя хуже людоедов.

Когда отчалили, солярки было меньше чем на полбака. Речной трамвайчик оказался на редкость прожорливой посудиной и бодро глотал топливо десятками литров. Самым моим большим опасением было то, что мы застрянем без капли дизельного топлива посередине реки, где-то в плотной застройке. Комитет по встрече нашей зондеркоманде в этом случае обеспечен, так как движок молотит исправно, оглашая рёвом всю округу. Отражаясь эхом от брошенных домов, смотрящих на серые тяжёлые воды реки слепыми глазами окон.

Как и говорила Мамба, мы прошли три городских кластера по реке. Встреча с баржей оказалась единственной проблемой, которая нам грозила прекратить наше комфортное и безопасное путешествие по реке.

На последнем мосту нас поджидал мертвяк, как две капли воды похожий на рубера, который чуть не сожрал Аню в первый день попадания в Улей. Эта здоровенная сволочь настолько оголодала, что как я понял, решила на нас прыгнуть сверху. В феноменальной живучести заражённых и иммунных я уже успел убедиться, чтобы понять, законы нашего старого мира могут быть или проигнорированы совсем или обходиться при помощи местных Даров. Очень не хотелось бы столкнуться с голодным рубером, даже если он после прыжка сломает себе все конечности. Слишком уж эта тварь бодрая.

Прикинув, что нам всё равно так и так под этим мостом придётся пройти, предупредил женщин, чтобы за что-нибудь держались, выжал всю доступную скорость из кораблика и бросил его зигзагом, чтобы сбить прицел у мертвяка. Насколько тот умеет плавать, вопрос оставался открытым, ровно до тех пор, пока гигантская туша не бухнула топором в воду, словно снаряд, выпущенный из гаубицы. Если судить, что тело, покрытое природной бронёй, больше не всплыло, то, видимо, плавать заражённые не горазды.

Перестал нервничать, только когда мы выскочили на кластер пригорода, а дальше потянулись совсем уж необжитые берега. Лишь изредка виднелись посёлки и деревушки, но ничего, напоминавшее многоэтажные здания, больше не встречалось. Признаков жизни больше не было видно. Ни иммунной, ни заражённой. Смотрелось это жутковато и наводило на мрачные размышления, которые я успешно гнал от себя.

— Орк, ты, что⁈ Не видишь⁈ — выдернул из медитативного состояния окрик Мамбы, — Смотри!

Крёстная указывала куда-то вверх. Присмотрелся. Точка.

— Что там? Птица! — глуповато спросил я.

— Беспилотник, блин! — раздражённо пояснила негритянка, — Дай винтовку!

— Это карабин…

— Да, всё равно!

Мамба, получив требуемое, упёрла оружие на фальшборт и прицелилась. Отстреляла она половину магазина. Пока меня душила жаба за бесцельно потраченные патроны, Мамба издала ликующий возглас.

— Сбила!

Я не поверил и протёр глаза. Никак не мог поверить, что с пяти выстрелов крёстная сумела сбить небольшой разведывательный беспилотник, висевший метрах в ста пятидесяти.

— Но как? — только и смог выдавить я из себя.

— Уметь надо, — расцвела собеседница белозубой улыбкой, — Да, закрой, рот. Дар это такой.

— И такие дары есть? В смысле, которые влияют на точность пули?

— За пулю не поручусь, но мой дар влияет на меткость, вроде как чувствуешь, когда нужно нажать на курок…

— На спусковой крючок.

— Эээ… Что?

— Говорю, правильно называть не «курок», а спусковой крючок или спуск…

— Слушай, крестничек, — тепло улыбнулась мне Мамба, — Ты чего сегодня занудный такой? Винтовка не винтовка, курок не курок. Чего такой недовольный-то?

Я дёрнул плечом. Послышался свист. На противоположном береге грохнул взрыв, разметав деревянную постройку.

— Ложись! — заорал я.

Добавил скорости, стремясь быстрей проскочить опасный участок. Первой вскочила Мамба, азартно захохотав, показала в небеса неприличный жест. Заподозрил, что эта негритянка отбитая, ещё когда она запрыгнула на горящий БМП, но вот что настолько только сейчас понял. Снова над нами просвистел снаряд, но упал гораздо ближе в воду. Нас всех обдало брызгами. Непроизвольно втянул голову в плечи. Естественно! Это не укрылось от Мамбы.

— Не жмись, крестничек! Свой не свистнет!

И это было чистой правдой. Свой снаряд, своя пуля… Ты их никогда не услышишь, потому что они летят быстрей скорости звука. Сослуживцы шутили, что слышишь только удар пули о собственную голову. Ясно, что проверить на практике достоверность этого утверждения никто этого не мог, но похоже на правду. По нам выпустили тридцать снарядов, это, скажу вам, от души! Отнеслись к нашему теплоходику на подводных крыльях со всем почтением. Оставалось ломать голову, кто это такой щедрый по нам стреляет и чем мы ему так насолили. Стреляли наугад. Видимо, только поэтому по нам не попали. Беспилотник, который приземлила Мамба, скорей всего, выполнял функции корректировщика огня артиллерии, потому-то гаубицы и лупили в белый свет как в копеечку. Тем не менее с десяток упал так близко, что нас обдало брызгами. Отвык я от боевых действий, каждый раз после близкого попадания внутри всё сжималось, но нужно было вести корабль. Больше некому и я вёл.

После того как проскочили, все перевели дух, а ко мне поднялась Ильинична, принёсшая поесть горяченького. Пока я стучал ложкой, размышлял, что только с пенсионеркой и установились нормальные отношения. С Аней ещё, но беспризорница мне что-то вроде незнакомой племянницы.

Пока я наслаждался горяченьким, ароматным супчиком из рыбной консервы, гречкой с тушёнкой и отвлекался досужими размышлениями, пропустил ещё один сюрприз. Речной трамвайчик проскочил сопку, и Дарина Ильинична вскрикнула:

— Ой! Там танк!

В голосе пенсионерки слышался неподдельный страх и стало понятно, что танк не в виде памятника на постаменте. Вскочил, роняя еду и разбрасывая нехитрые столовые приборы. Нет. Это был не танк. Это была хорошо знакомая шведская боевая машина пехоты, предназначенная для войны в суровых условиях севера.

— Ложись! — только успел заорать я.

Башня с сорокамилимметровой автоматической пушкой навелась на наш речной трамвайчик. Что может сделать такое орудие с незащищённым прогулочным теплоходиком на подводных крыльях? Как бы понятней выразиться? Такая пушка может сделать всё. Последнее, что я успел сделать перед тем, как на борту разверзся Ад, увеличил скорость. Первые же снаряды разворотили нам нос. Ещё несколько снарядов буквально прошили корпус. Полетели осколки и щепки. Внутри корпуса взрывалось и отваливалось. Последняя очередь попала аккурат в машинное отделение, и речной трамвайчик сразу потерял ход. Над кормой начал разгораться пожар. Всё. Шах и мат. Бой окончен нашим полнейшим разгромом, едва только начавшись.

— Спасаемся! — перекрикивая звон в ушах, проорал я на ухо пенсионерке, — Туда! За борт!

Осмотрел пожилую женщину. Вроде бы цела. Указал на противоположный берег. Бросил за борт пару спасательных кругов.

— Мы тонем! Плывите к тому берегу! Прикрывайтесь корпусом корабля!

Улучив момент, когда замолчал пулемёт, шивший корпус нашего плавсредства навылет, спустился пулей на палубу. Крёстной, Ани и Брусники нигде не видно. Понадеявшись, что они сообразили попрыгать за борт, как только начался обстрел, прыгнул в воду, бросив перед собой рюкзак, с противоположной стороны от, обстрелявшей нас, STRF-90.

Холодная речная вода сомкнулась над головой. Бронежилет и шлем потянули на дно, но отчаянно барахтаясь, умудрился зацепиться за спасательный круг. Не глядя по сторонам, с сожалением освободился от бронежилета и шлема. Подхватил рюкзак. Сначала следовало помочь себе, потом следовало помочь кому возможно, иначе не спасётся никто и все погибнут. Осмотрелся. Увидел только свирепую пенсионерку, та уже уцепилась за спасательный круг и гребла ко мне.

— Дарина, к берегу! — крикнул я и сам погрёб в сторону спасительной суши. Если вы думаете, что плыть со спасательным кругом, когда у тебя нелёгкий рюкзак и несколько единиц оружия, легко, то вы ошибаетесь. Наглотался воды и несколько раз чуть не утонул, но бросить хоть что-нибудь не решился. Какой смысл выжить сейчас, чтобы на берегу тебя сожрали заражённые? Одним словом, когда ноги упёрлись в илистое дно, я не поверил тому, что выжил.

На речном трамвайчике наконец-то взорвались топливные баки, загорелось масло. Удушливый чёрный дым стелился по реке и части берега. Ветер удачно сносил дым в сторону этого берега, так что у нас оставался шанс уйти незамеченными.

Дарина выглядела совсем обессиленной, но бронежилет, дробовик и кобуру не бросила. Кажется, ещё чуть-чуть и я влюблюсь в эту женщину. Помог ей выбраться на берег, и мы поковыляли под прикрытие ближайшего холма, чтобы он закрыл нас от огня пушки БМП. На то, чтобы бегом подняться на берег реки и перевалить за холм, истратили весь остаток сил. Оказавшись вне досягаемости пушки, упали рядом на землю, приводя дыхание и пульс в порядок. В общем-то, даже мне с возможностями нового тела это далось с трудом, что уж говорить о пенсионерке, но она справилась без единого стона или жалобы с её стороны.

— Опа-опа-опа! — заржал кто-то гнусавым голосом, — Это кто это у нас тут такой боевитый? Бабка, зачем тебе такой карамультук?

Я дёрнулся, хватаясь за карбин, но ощутил на шее остриё ножа.

— Не дёргайся, солдатик, — прошипели мне в ухо, обдав несвежим дыханием, — У нас приказ тебя доставить. Про то в каком виде речи не шло…

Скосив глаза, увидел, что к Ильиничне приближается некто в костюме «Леший», держа пожилую женщину на прицеле. Похоже, мы крепко влипли.

— Кто вы? Что вам от нас нужно? — задал я вопрос, пытаясь установить контакт.

— Бугор наш рвёт и мечет, что кто-то умудрился сжечь три машины, — ответил мне голос за спиной, — Сдаётся мне, что это ты, кваз.

Последним, что я увидел, прежде чем провалиться в беспамятство был летящий мне в лицо приклад импортной штурмовой винтовки.

Глава 28

Во время прохождения службы в отдельном десантно-штурмовом батальоне морской пехоты, меня после утер-офицерских курсов определили в гранадёрско-пулеметный взвод. Укомплектован личным составом наш ДШБ был по большей части из числа тех, кто имел свои счёты с нашими северными недобрыми соседями. То есть подразделение было набрано из молодых мужчин, от которых вряд ли враг дождётся сочувствия или пощады. Считается, что штурмовые батальоны, одни из самых боеспособных подразделений в составе армии Новгородского Директората.

Конечно, как фельдфебель я был знаком с методами экспресс-допроса. Увы, не только в теории. Нет. Сам в плен не попадал, но несколько раз довелось получать сведения от пленных в полевых условиях.

Захватившие меня муры пиковой масти о работе с захваченными на поле боя врагами имели самое общее представление. И, вероятно, получили они все свои знания из посредственных боевиков. Это можно было понять, потому что, первое что они со мной сделали — привязали к дереву и начали спрашивать, кто я такой, из какого стаба, где остальные члены группы, откуда взял столько споранов и гороха, как и почему я взорвал машины и убил их людей. Насчёт людей я бы поспорил, но оставалось только молчать, не идя на сотрудничество с этими доморощенными садистами. Если они взяли только меня и Ильиничну, это намного лучше, если бы к ним в лапы попались все. Это хорошая математика, не гарантировавшая, что три женщины, оставшиеся на свободе, спасутся. Но с ними Мамба. Каким-то образом моя крёстная сумела выживать в Улье вот уже несколько лет. Так что, шансы у них имеются и эти шансы намного выше моих собственных, особенно если они все вместе. Просто получить пулю намного предпочтительней, чем сидеть в клетке, гадить под себя и отращивать новые органы для следующей операции. Всё, что пиковые проделывали, было больше похоже на фантазии садиста-энтузиаста, который с детства был увлечён живодёрством на любительском уровне.

Поняв, что простым запугиванием добиться от меня им ничего не удастся, муры начали пилить мне зубы напильником. Это отвратительно и больно, но вполне терпимо, особенно если учесть, что симбиотическая грибница наделяла тела иммунных, прямо-таки, поразительной способностью к регенерации.

Так, что их пытка скорей оказывала психологическое воздействие. Есть даже такая брачная церемония у экзотических народов, в ходе которой мужчинам и женщинам, которые решили пожениться, пилят зубы специальным камнем. Камнем, блин! И ничего, народ жениться не перестал. Вроде как, даже наоборот. Процент успешных супружеских пар намного выше, чем где бы то ни было. О чём я только думаю? Меня пытают, а я размышляю, что неплохо было бы у нас такой обряд ввести. Глядишь и народ перестал бы равнодушно относиться к священным узам.

Есть у этой пытки со стачиванием зубов один существенный недостаток. Она достаточно длительна по времени, а мой организм пусть и потерял свой эстетичный вид, но претерпел значительные метаморфозы и стал намного крепче. Не скажу, что до этого я был изнеженным, но сейчас… Сейчас боль стала переноситься

переноситься ещё проще, да и зубы стали очень плотными и крепкими. У меня было полное впечатление того, что теперь смогу перекусывать ими стальную проволоку. Были в моём уродстве свои плюсы.

Спустя битый час, поняв, что с напильником от меня ничего не получить, пиковые придумали ещё одну пытку — вставили между пальцами ног куски бинтов смоченные в спирте и подожгли. Что сказать?

Неприятно. Больно. Унизительно. Но…!

Однако, мы так развлекались в пионерских лагерях. Мазали друг другу лица по ночам зубной пастой и играли в «ночной велосипед», вставляя спички спящим между пальцев, поджигали их, наблюдая, как внезапно проснувшийся совершает движения, напоминавшие езду на велосипеде. Смеху-то было. Один раз так пошутили со мной. Помнится, тогда пришлось впервые столкнуться с круговой порукой, когда никто не признавался, кто такой шутник, решивший, что со мной можно так забавно и весело поступить. Тогда мне пришлось одного товарища по отряду макнуть в унитаз головой около двенадцати раз, чтобы получить всю интересовавшую информацию. Расправа над обидчиком была недолгой, но унизительной. И с пиковыми будет так же. Пора убрать этот человеческий мусор. Ох… Пора!

Вероятно, на этом фантазия муров завершилась и они начали меня избивать. В отличие от пыток в избиениях они оказались очень хороши. А я… Мне оставалось только улыбаться и запоминать их мерзкие хари, чтобы знать, кому вернуть долги, когда выберусь. Да, именно так, «когда», а не «если». У меня была цель поквитаться с ними. Несколько раз я терял сознание. Вырубить безоружного и привязанного к дереву подвиг так себе.

Когда же я пришёл в себя, то понял, с меня срезали всю одежду и нательное бельё. Облили несколькими вёдрами воды и прицепили электроды к члену. Конечно, вот мы дошли до половых органов, такие садисты не могли не испытывать особую страсть к мужским писюнам. А что? Обстановка позволяет. Почему бы не унизить своих жертв и не продемонстрировать силу. Но это жест отчаянья. Они уже не знают, что со мной делать.

— Что, Орк? — ко мне подошёл Перфоратор, местный палач-любитель, — Так и продолжаешь играть в белорусского партизана в застенках гестапо? Думаешь нам обязательно получать от тебя сведения? У нас есть Арманд…

Уловив непонимание, он пояснил.

— Старуха… Которую ты на кластере подобрал…

Ко мне подвели Ильиничну так, чтобы я мог видеть её через щели заплывших глаз и я понял, она выбрала себе новое имя. Пожилая женщина была, как я нага и избита. Она кинулась ко мне на шею и прошептала на ухо.

— Я в порядке… Ничего не говори им, сокол мой…

— Орк… Вот всё понимаю… Ты страшён, как ядерная война, но вот то, что ты с бабкой грешил…

Вокруг раздались смешки. Я посмотрел на Арманд, та стояла, выпрямившись, и не отводила от меня взгляда. Казалось, никто и ничто её не интересовало, только по щекам скользили беззвучные слёзы. Зародившийся в груди клубок ненависти нестерпимо жёг изнутри.

— Поступим так…

Ко мне с болторезом подошёл Перфоратор.

— Сейчас мы начнём подавать на электроды ток, — обратился он к Арманд, — А ты старая, будешь смотреть. И отвечать. Если нас твои ответы не устроят, то я буду твоему суженому резать пальцы…

Снулый взгляд серых глаз, чёрная неухоженная борода, обветренное лицо, лысый череп. Я запомнил тебя Перфоратор.

— А начну с левой ноги! Или лучше с правой? Выбирай, бабка!

— Нет, — ответила пожилая женщина, — Я ничего выбирать не буду. В твоих пытках я не участвую.

— Идёт, — кивнул мур, — Пусть будет правая. Подавай ток!

Я закрыл глаза, но боли не было. Наоборот, почувствовал, как в тело прохладной волной вливается поток энергии, принося облегчение. От неожиданности не смог сдержаться и застонал от неожиданного приятного поворота.

— Откуда вы взялись? — начал задавать вопросы палач, — Вы пришли сами? Вас кто-то послал? Это вы взорвали пикап и перестреляли бригаду Калача? Сколько вас в вашей группе?

Я промолчал, Арманд тоже.

— Ну вы сами выпросили…

На мизинце ноги сомкнулись кусачки, щёлкнул болторез. Мою ногу обожгло болью, но я сумел удержаться от крика. Тогда снова подали напряжение на электроды, и я вновь застонал от удовольствия. Не то чтобы оно было сильным, но на контрасте с издевательствами было сложно сдержаться. Очень уж неожиданно мой Дар проявился.

— Смотри, Орк, так и поджарится твоя сосисочка, — усмехнулся Перфоратор, — Давай, расскажи нам… Арманд? Играем в молчанку?

Скрипнули тормоза. Я с трудом поднял голову и увидел ещё один подкативший пикап с пулемётом и изображениями пиковой масти.

— А вот и свидетель… Мальвина, иди сюда…

Ко мне подвели… Я чуть не ахнул от удивления. Продавец хот-догов. Женщина с синими волосами, начавшая со мной ругаться из-за сдачи.

— Вы? — удивлённо прохрипел я.

— Я, — нагло ответила мне она, — Не ожидал?

Что было сказать? Я промолчал. Она как-то связана с мурами. Разговоры с ней вести противопоказано.

— Что замолчал⁈ — визгливо крикнула она, — Не нравлюсь⁈ Падаль!

Она начала меня избивать, чем занималась безрезультатно несколько минут. До муров ей было ой как далеко.

— Ну, хватит, Мальвина, — остановил женщину Перфоратор, — Хватит, говорю!

— Да…

Толстуха отошла на несколько шагов.

— Это он взорвал пикап? — задал главный вопрос палач.

— Да… Это он. Но тогда он был другим. Человеком.

— Он и сейчас человек, просто стал квазом. Мутантом, — ответил Перфоратор, и задал вопрос, — Фига, ну чего?

В разговор вступил чахлый, даже субтильный мужичок с сальными волосами.

— Она правду говорит…

— Это он перестрелял людей Калача? — новый вопрос заплечных дел мастера.

— Да, — сказала Мальвина, — Он изменился, но я его узнаю. Он убил всех, кроме одного. Его застрелила пигалица, которую захватили до этого. Это он заминировал машину и увёл двух девок. Мелкую азиатку и синеволосую бабёнку модельной внешности.

— Всё правда… — подтвердил Фига показания.

За время диалога во мне копилась ненависть к этим тварям в человеческом обличьи и в этот самый момент её накопилось столько, что я захотел сжечь всех и каждого из них, но Дар кидать молнию никак не срабатывал. Попытался визуализировать. Представил как из моей груди вырывается электрическая дуга.

Когда голова Перфоратора лопнула как тыква, забрызгав меня содержимым, подумал, что получилось. Но когда раздались звуки стрельбы из автоматического оружия, понял — показалось. Кто-то на муров напал. Мальвина визжа убежала куда-то, а Арманд, пользуясь тем, что от неё отвлеклись наши мучители, бросилась к телу палача и выхватила нож. Её план мне стал понятен, когда пожилая женщина резанула пластиковые хомуты, которыми были связаны мои конечности. Как бы не было крепко моё новое тело, но издевательства и долгое время у дерева с пережатыми сосудами не позволили мне действовать сразу. Я рухнул, едав не задавив самокрещёную Арманд. Она взяла пистолет и фляжку с живуном. Флягу отдала мне, а сама скрылась из поля зрения.

Сам не подозревал, как я соскучился по отвратительному запаху и вкусу алкогольного напитка, настоянного на несвежих носках. Живун, живчик, нектар, амброзия, как не назови, а сути не меняет. Это настойка на споранах, взятых из башки заражённых. И она мне всё милее и милее с каждым днём в Улье.

Вопреки ожидаемому приливу бодрости, я провалился в беспамятство.

Вместо эпилога

Моя тушка валялась на дне десантного отсека уаза «Гусар». Эту машину из своего положения никогда не спутаю из-за установленной на крыше пулемётной турели. Внедорожник прыгал по бездорожью, а моё измученное тело ощущало каждую кочку. Лежал я непросто на полу, а на ткани вроде брезента. На боковых неудобных лавках десантного отсека устроились Арманд, Брусника, Мамба, Аня и Кали. Они все мне улыбались.

— Это глюк? — спросил их я.

— Нет, — слово взяла Кали, — Увы, мы в Улье…

— Я не про это… Дайте живуна…

Мне подали флягу, из которой я жадно напился, но на этот раз не лишился сознания, а смог с трудом сесть.

— Куда мы едем? — снова начал спрашивать женщин.

— Как куда? — лучезарно улыбнулась мне блондинка, — В Зимний, конечно…

Продолжение следует.

Алексей Елисеев,

14 ноября, 2022 года

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/225807

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Вместо эпилога