Проклятие Усердия. Том 1 (fb2)

- Проклятие Усердия. Том 1 (Маг? Вирфорт? Или ...? - 1) 805K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгений Нетт

Проклятие Усердия

Глава 1

Проклятия бывают разными, но в каждом можно выделить три компонента: сложность, опасность и длительность. Чаще всего применяются простейшие, слабые и скоротечные проклятия, накладываемые разумными существами инстинктивно, через взаимодействие души и тех крупиц маны, что присутствуют даже в теле барсука, слона или крысы какой. Сыпь на лице слишком красивой знакомой, понос или запор для изменщика, банальные мелкие неудачи, преследующие человека весь день — основная масса проклятий была именно такой, и тёмной магией считалась постольку-поскольку. Вот только в необъятном и сложном мире существовали так же и полноценные проклятья, которые церковь и инквизиция выискивала с усердием не меньшим, чем пробравшийся в погреб дикий пёс — схороненное хозяевами дома мясо.

Кто-то называл такие проклятия истинными или демоническими, но делал это не от большого ума. Ничего демонического в них не было, но вот их сила воздействия на цель откровенно пугала. Даже пресловутый понос мог убить человека, которому вовремя не поможет целитель, а ведь малефики, мастера своего искусства и темнейшие из тёмных магов, одним только опустошением кишечника с попутным обезвоживанием не ограничивались. Аналогичной силой порой обладала разного рода древняя нежить и жрецы злых богов, но иногда случалось и такое, что нечто воистину страшное порождали души людей, любящих или ненавидящих столь истово, что сама реальность прогибалась под их чувствами.

Этот случай оказался именно таким. Мать любила своё дитя так сильно, что оберегала его даже в посмертии. А начинающему практику духовных искусств, бегущему от смерти увечной оболочки, не повезло выбрать тело именно её сына, по всем параметрам подходившего для вселения и так кстати отдавшего местному пантеону душу на охоте. Привязанную к трупу частицу души женщины, бывшей по совместительству неслабой волшебницей и матерью мертвеца, практик сначала просто не заметил, а после было слишком поздно: ритуал не знал слова «назад», проклятье уже было наложено, потоки маны в теле пошли вразнос, и вселенец не мог ничего отыграть даже при всём желании.

А желание у него было, ведь как минимум несколько лет в проклятом теле провести не хочет никто. Лишь опытнейший практик, возможно, смог бы воспользоваться остаточными энергиями ритуала и повторно сменить тело, пусть и с некоторыми упущениями вроде невозможности более-менее точного выбора его параметров вроде возраста, пола или степени одарённости бренной оболочки. Но даже это было бы лучше мучений, которые описать сложно! Адская боль? Гниение живой плоти? Пламя, что течёт по венам и доставляет невероятные муки? Нет! Эта женщина оказалась столь же коварной, сколь и жестокой: поняв, что ей никак не выгнать вселенца из тела сына, а убивать способного менять тела человека бессмысленно, частица души волшебницы принесла себя в жертву, наложив страшное для всякого мага проклятие, дестабилизирующее потоки маны.

Ну а побочным эффектом оказалось, что уж совсем необычно, боль, заглушить которую можно было только усердными тренировками.

Тренировками тела, а не магии.

Проклятие усердия — так свою беду прозвал Виктор ван Бельвиос, или же тот, кто занял его тело. И сейчас он из последних сил перебирал ногами, сбивчиво дыша, обливаясь потом и дрожа от боли в мышцах под хмурым взглядом рыцаря, назначенного ответственным за ударившегося головой, — буквально, — третьего отпрыска древнейшего и благороднейшего рода магов. Для окружающих произошедшее казалось чем-то на грани с абсурдом, ведь известный завсегдатай библиотеки, домосед и подающий надежды маг, едва очнувшись после случая на охоте, практически сразу бросился на полигон, начав заниматься действом, магам в принципе несвойственным: тренировками. Не теми, что нужны для поддержания тела аристократа в тонусе, которые Виктор с детства игнорировал под всевозможными предлогами, а самым настоящим самоистязанием. Благо, хотя бы наставника на первых порах удалось отыскать сразу, ведь повреди Виктор себе что-то, и во время лечения он просто сошёл бы с ума от боли, источник которой принимал лишь одну отмазку: смерть.

— Восстановлю потоки маны… Изучу некромантию… — Виктор, закончив круг, упал в песок, приняв положение лёжа: руки как раз начинало жечь подступающей болью, сигнализируя о необходимости их нагрузить. — Призову тебя, сука… И… Сделаю что-то нехорошее…

Среди практиков духовных искусств, делающих ставку на перерождение в чужих телах, считалось дурным тоном вредить любимым родственникам реципиента и наоборот, но сейчас парня, — теперь уже парня, — это нисколько не заботило. Ведь его свободу буквально сковали проклятьем, вынуждая минимум десять часов в сутки проводить за противными его естеству тренировками! И ладно бы к ним можно было привыкнуть, но ведь проклятье адаптировалось, повышая планку и не позволяя Виктору расслабиться. Уже почти целый год он мучался, тратя всё свободное время на поиски решения проблемы. Вот только выхода не было, а обращаться к родичам было чревато. Уж почерк своей дражайшей родственницы они в проклятье точно заметят, и зададутся соответствующим вопросом — с чего бы любящей своё дитя женщине его проклинать?

Тут-то реинкарнатору и придёт крышка, которой ему вдарят по кумполу, признав одержимым демоном или ещё чего похуже. Так что приходилось бедолаге пахать, как никогда раньше, уподобляясь в этом самым упорным воякам, силу которых обеспечивали не ум, смекалка и знания, а пролитые пот и кровь. Виктор искренне считал такой подход варварским и недостойным его гения, но судьба словно специально решила ткнуть практика лицом в грязное свиное гузно.

— Молодой господин, подходит время ужина. Вы закончили?

Выдавив из себя ещё пару отжиманий, почти шестнадцатилетний парень, стиснув зубы, встал, переведя взгляд на рыцаря. Тот вздрогнул: несмотря на то, что он находился подле юноши уже почти целый год, к той злобе и ненависти, что порой плескалась в его глазах, повидавший многое мужчина ещё не привык.

— Закончил. Распорядись вызвать к моему столу Деймоса, мне нужно достать кое-что для дальнейших… тренировок. — Никогда ещё в жизни Виктора ничего не шло по плану, и сейчас, проведя на полигоне за год суммарно что-то около четырёх тысяч часов, он заметил, что время, необходимое ему для подавления эффекта проклятия, начало усиленно расти. А повышать нагрузку на единицу времени было дальше некуда, так что парню приходилось с упорством северного варвара заниматься всё больше, тратя драгоценные дни и недели.

А это его не устраивало от слова совсем.

— Сделаю, молодой господин. — Рыцарь коротко поклонился, после чего дождался дозволяющего кивка и чуть ли не бегом направился к поместью, оставив закончившего с тренировками парня в гордом одиночестве. Тот был не то, что против этого, а очень даже за, ведь больше всего Виктора бесила собственная немощность в магии, которую он предпочитал практиковать без лишних глаз. Правда, можно ли было назвать практикой несколько попыток в день — тот ещё вопрос, но большие усилия на этом поприще приводили к тому, что проклятие входило в, так сказать, активную фазу.

Ну а как оно замечало попытки упорядочить потоки маны в каналах — большой вопрос, ответа на который у Виктора не было. Просто потоки маны, проходящие через линии жизни, его не тревожили. В отличии от попытки магичить.

— Aqua, influunt, emundatio, mollitiem… — Слова-концентраторы на привычной около-латыни, нормальным магам ненужные, были произнесены абсолютно точно. И одновременно с тем у макушки юноши закружился миниатюрный водяной вихрь, устремившийся вниз, очищая и тело проклятого волшебника, и его одежду. Последняя, правда, не высохла до конца и влагой холодила кожу, но это парня нисколько не расстроило. Ведь сегодня был один из тех редких дней, когда ему вопреки всему далась структурированная магия! Всего лишь воля случая, конечно — до полного контроля над потоком маны Виктору было ещё как до восточных провинций пешком, но парня радовало и это. Он жил на полигоне, словно запечатанная во временной петле подопытная крыса, и маленькие жизненные радости были тем немногим, что поддерживало его волю к достижению своей цели — полному подавлению проклятья.

Проведя пальцами по девственно чистой коже лица, Виктор пару раз подпрыгнул на месте, расслабив руки и пытаясь тем самым сбросить с них напряжение. Внутренние ощущения подсказывали, что эта тренировка дала отсрочку в двенадцать-тринадцать часов, после чего проклятие вновь пойдёт вразнос. А сделать за это время нужно было многое, учитывая и девять-десять часов на необходимый для восстановления сон. Виктор один раз уже не отдохнул как следует, чего ему в тот раз более, чем хватило: ощущения во время тренировки, от которой нельзя было отказаться, оказались непередаваемыми, и повторять это ему не хотелось категорически.

Из-за аккуратных садовых деревьев тем временем показалось поместье, высокое и невероятно красивое. Три белокаменных башни-библиотеки, виднеющиеся за много километров, и могучие внешние стены белого цвета с редкими чёрными вкраплениями особых, накапливающих ману минералов, искусно превращённых в часть этого архитектурного шедевра, соседствовали с рублёными углами, резными парапетами и гранитными статуями чудовищ, выведенных когда-то одним из предков их рода, химерологом-призывателем Галлом.

Именно его стараниями потомки получили землю, сердцем которой стали Бельвиосские Леса, и соответствующую благородную фамилию вместе с графским титулом. Оттого не было ничего удивительного в том, что сейчас, по прошествии века, в поместье всё ещё было много напоминающих о химерологе вещей, будь то статуи, портреты или мозаики, на которых мастера прошлого запечатлели подвиги этого великого человека. Великого без преувеличения, ибо даже Виктор, восстановив в памяти прочитанные реципиентом летописи, это признал безоговорочно.

— Стол уже готов? — Служанки встречали юношу у самого входа, дабы, случись тому отдать приказ, сохранить в своём распоряжении побольше драгоценного времени для его выполнения. Такого на самом деле ещё не случалось, но очень уж их беспокоил изменившийся после трагедии характер молодого господина, из добродушного и спокойного юноши превратившегося в одержимого тренировками, отстранённо-злого молодого человека. Любой маг не увидел бы в этих метаморфозах ничего странного, ведь один из самых талантливых сыновей графа в один миг лишился своих способностей, и был вынужден начинать обучение даже не с нуля, а «из минуса» в виде напрочь отсутствующего контроля над маной. Что в семье потомственных и могущественных магов было, конечно же, чревато.

Вот только слуги магами не были, да и о самой магии имели самое поверхностное представление. Ибо такое знание в руках необученного, но заряженного энтузиазмом дилетанта было подобно ящику с порохом, к которому вёл уже подожжённый фитиль.

— Да, молодой господин. Всё готово. — Молодая и невысокая блондинка приложила правую руку к сердцу и поклонилась, опустив взгляд в пол. Виктору показалось, что что-то в её поведении было не так, но он не придал этому значения — слишком устал. — У вас есть дополнительные пожелания?

— Нет. — Сложив руки за спиной, парень в последний раз мазнул взглядом по неизменной паре служанок, «присматривающих» за ним днём, после чего вздохнул — и двинулся прямиком в свои покои, намереваясь сменить одежду не приличий ради, а удобства для. Его форма для тренировок была практичной и удобной именно для занятий, но на этом список её достоинств подходил к концу. Сидеть на месте в ней было некомфортно, а ведь именно этим Виктор и занимался, как только покидал полигон: протирал штаны в библиотеке или лежал в постели без задних ног.

А ещё «начинающий» аристократ быстро привык к дорогим тканям и индивидуальному пошиву, и отказываться от даруемых ими удобств не хотел.

Так или иначе, но служанки остались позади, и совсем скоро Виктор, преодолев блистающую роскошью лестницу и чуть более приземлённый коридор, измотанным вихрем пронёсся по своим покоям, быстро переодевшись. И только тогда он, не задержавшись ни на секунду, направился прямиком в малую столовую, уже несколько месяцев кряду им оккупированную. Аппетит жёг нутро не хуже проклятья, так как ежедневно истязаемое тренировками тело требовало ресурсов для восстановления и укрепления. Из всей семьи он в принципе был единственным человеком, который столько, простите, жрал, и при этом не полнел, а обрастал мышечной массой. Благо, в здоровяка двухметровой ширины он превращаться не начал, что несказанно Виктора радовало: хотя бы с конституцией тела практику сильно повезло. Правда, из-за этого же на колоссальную силу рассчитывать не приходилось, и в ней он, в перспективе, уступит доброй половине рыцарей рода, но, как говорила другая половина этих самых рыцарей — «подвижность и ловкость компенсирует всё, и ещё добавит сверху»…

То, что в что-то неладно в королевстве Датском, Виктор понял уже у дверей столовой. По обе стороны от самой обычной двустворчатой двери стояли рыцари при полном параде: в доспехах, с оружием в богато украшенных ножнах и со шлемами на головах. В обычные дни так никто из них не наряжался, что было, в общем-то, логично: даже мана не избавляла своих хозяев от банального дискомфорта, а видеть сквозь металл не научились и лучшие из мечников. Тихо прокашлявшись, парень подозрительно посмотрел сначала на одного из рыцарей, а после на второго, который показался ему чуть старше и, соответственно, опытнее.

— Кто за дверью? — Заданный в лоб вопрос на долю секунды выбил стража из колеи, но тот быстро пришёл в себя, хлопнув кулаком правой руки по доспеху напротив сердца и молодцевато щёлкнув каблуками сапог.

— Его Сиятельство, граф Дюран ван Бельвиос, и юная мисс Страйя ван Бельвиос! — Виктор недовольно цокнул языком: впервые за столь длинный отрезок времени кто-то посягнул на его место для приёма пищи в тишине, комфорте и относительном одиночестве. И вдвойне удивительно было то, что этим кем-то оказался отец и недавно вернувшаяся домой младшая сестра. — Прошу простить, молодой господин, но господин и юная госпожа прибыли для встречи с вами…

Видно, мужчина уловил намерение третьего сына развернуться и уйти, так что поспешил добавить это немаловажное, но сулящее новую головную боль уточнение.

Виктору оставалось лишь недовольно зыркнуть на слишком ответственного стража, пробежаться взглядом по своему отнюдь не праздничному облачению — и, тяжко вздохнув, распахнуть дверь, переступив порог столовой. Идти наперекор желанию графа было не слишком-то безопасно, ведь сейчас Виктор ван Бельвиос для всего рода был некоей угрозой его положению: первый за целый век бездарный отпрыск главной ветви семьи. И пусть бездарность эта была приобретённой, особой роли сие не играло. Спустя два с небольшим года, как только телу Виктора исполнится восемнадцать, его будет ждать ссылка в такие дали, откуда не возвращаются.

Если, конечно, он не сможет за это время доказать свою полезность, что с проклятием, сжирающим почти всё свободное время, сделать крайне проблематично.

— Ваше Сиятельство. — Едва приблизившись к столу на положенные пять шагов, Виктор поклонился отцу в полном соответствии с этикетом. Да, реципиент в семейном кругу общался с родителем куда как менее формально, но это право было даровано ему отцом за достижения на поприще изучения магии, а не от большой любви к своему ребёнку. В этом мире настоящая аристократия, приближённая к власти, хоть сколь-нибудь тёплые отношения сохраняла только в одном поколении, между братьями и сёстрами, но не более. — Сестра.

— Виктор. — Только сейчас, после ответного обращения проклятый поднял голову, вперив взгляд в отца этого тела. Высокий, но не могущий похвастаться крепкой конституцией, темноволосый граф сурово взирал на своего отпрыска поверх линз изящных очков-половинок, необходимых магу шестого круга только для чтения рун. На его лице Виктор не мог прочесть ровным счётом ничего, до того хорошо граф контролировал свои эмоции. Был ли он раздосадован отсутствием прогресса у некогда талантливого сына, или же ему было наплевать, а на этот ужин его вытащила по-настоящему любимая дочь, вернувшаяся домой спустя два года с небольшим? Увы, но ответы на эти вопросы по одному лишь внешнему виду графа Виктор получить не мог.

— Брат… — А вот с сестрой всё было куда как проще. Как, собственно, сестра, она любила брата, с которым провела большую часть детства, и была рада первой за пару лет встрече. А как волшебница… Как волшебница и маг, она испытывала к Виктору жалость и ничего кроме жалости. — Ты… вырос.

— А ты, сестра, стала ещё прекраснее и, если верить слухам, искуснее в магии. Воистину, достойная дочь своего отца. — Закончив с первой волной словесного обмена, Виктор занял своё место, с которым, к счастью, никто ничего не делал. Тот самый стул с панорамным окном позади, и видом на единственный вход в зал. — Ты вернулась домой, или же?..

— Увы. — Четырнадцатилетняя девочка улыбнулась с оттенком лёгкой грусти. — Дома я проездом. Моё ученичество в западной башне подошло к концу чуть раньше положенного, но там посчитали, что обучение в столице пойдёт мне на пользу…

От ноток фальши в словах девочки проклятый просто отмахнулся, не став задаваться лишними вопросами.

— Библиотека центральной столичной башни славится своими размерами и ценностью фолиантов, в ней хранящихся. Это хороший шанс узнать что-то, чего нет у нашей фамилии… — Лишь закончив с этой фразой, Виктор осёкся, бросив короткий взгляд на графа. Тот, к счастью, признаков недовольства не проявлял, лишь наблюдая за своими общающимися друг с другом детьми. Хотя бы против фактов в их роду шли нечасто, что было уже немалым достижением в мире, полном тщеславия, гордыни и жестокости.

— Ты говоришь точно как отец одной моей подруги. Он тоже упирал на то, что лишь в юности у нас есть все возможности для обретения знаний. Молодость — пора их присвоения и осознания, а зрелость…

— … пора применения. Хорошая мудрость. — Виктор улыбнулся сестре, которой явно понравилось то, что брат продолжил её фразу. — Но самое главное — это то, чего хочешь именно ты, Страйя. Знания бессмысленны, если в итоге ты будешь несчастлива.

Удивительно, но сказанные слова были в какой-то мере искренними. Виктору и правда было не наплевать на судьбу сестры, ибо воспоминания, опыт и отношение реципиента к вещам и людям были им всецело переняты и поглощены.

Соответственно и семью он худо-бедно, но ценил.

— Если выбирать между светским кругом и изучением магии, то второе мне импонирует куда больше… — Начала говорить девочка, после чего плавно ушла в себя. Лишь глаза её опасно блеснули алым, как бывало при внутренней вспышке магии, да по залу прошла лёгкая, заметная лишь для магов волна. Чувствительности Виктор не лишился, так что всё самостоятельно заметил, а уж о графе и говорить было нечего. Тот понял, что на ближайшее время Страйя потерялась для мира, и лёгким стуком вилки о бокал привлёк к себе внимание сына.

— Ты совсем не походишь на того, кого мне описывал Деймос, старшая горничная и рыцари, за тобой присматривающие. Неужто решил закрыться ото всех таким… незамысловатым образом? — Прищур серых глаз можно было бы назвать угрожающим, если бы не мягкая полуулыбка, застывшая на лице мужчины. Но понять, что она сулила, было невозможно. Виктор нечасто пересекался с отцом, а уж говорили они как бы не третий раз с момента вселения практика в тело реципиента.

— Их внимание мне ни к чему, ваше сиятельство. Сейчас я всецело сосредоточен на восстановлении и обретении навыков в иной области, для которой контроль над тончайшими потоками маны не столь важен. — Спокойно пояснил Виктор, пригубив бокал со свежевыжатым напитком из гранатового сока.

— А иная область — это путь тела или какого-то оружия? Выбрал занятие, недостойное отпрыска нашего рода?

Парень почувствовал, как под его ногами захрустела тоненькая прослойка льда.

Фигурально, конечно же.

— Если бы был способ обрести достаточную силу для того, чтобы не быть обузой для нашей фамилии, я бы непременно прибегнул к нему. Но путь магии пока закрыт для меня: утраченный контроль восстанавливается слишком медленно, и даже простейшие чары выходят лишь после нескольких неудачных попыток. Лекари, опять же, не дают сколь-нибудь обнадёживающих прогнозов. Второй круг к тридцати годам… Уж лучше мне просто исчезнуть, чем хвастать такими «достижениями». Да, я надеюсь на то, что дар рода не утрачен окончательно, но нужно предполагать и худший из исходов. — Для Виктора большим счастьем было то, что проклятье касается глубин души, и обнаружить его извне, не понимая, что именно нужно искать, невозможно. Так что для окружающих он действительно был просто юнцом, разбившим голову и утратившим контроль над маной. А тренировки… магия таинственна, так что у парня была масса возможностей оправдать их необходимость. Что сейчас и происходило.

— Ты всё ещё можешь избрать стезю, в которой не нужны магические способности. Твоя сестра… — Мимолётом брошенный взгляд на Страйю. — … считает, что вместо самоистязания тебе лучше подошло бы одно из таких ремёсел. В столице найдётся место дипломатическому представителю, связанному с титулом кровью. И это только один из вариантов, сын.

— Я благодарен за заботу и это предложение, ваше сиятельство, но я сам не прощу себя, если сдамся сейчас. Прошёл всего год, и усилий, которые я уже приложил, может быть просто недостаточно для получения какого-то заметного прогресса.

— До твоего полного совершеннолетия осталось чуть больше двух лет, Виктор. И после этого срока ты более не сможешь оставаться здесь — так заведено со дня появления нашей фамилии. Птенец должен опериться и выпорхнуть из гнезда. — А неспособный это сделать — сгинуть. Такой было окончание полной фразы, которую граф не захотел, — или не смог? — бросить в лицо сыну.

— Я думал об этом, ваше сиятельство, и потому могу предложить по меньшей мере один устраивающий род вариант. На севере нашего графства есть цепочка крепостей, ответственных за пресечение агрессии со стороны горцев и чудовищ, населяющих те скалы. Когда-то давно наши территории постепенно расширялись в том направлении, но вот уже двадцать лет нет никаких подвижек в этой области. — Виктор уже несколько секунд выдерживал тяжёлый взгляд отца, решившего, по всей видимости, оценить решимость своего потомка. — Спустя два года я бы мог отправиться туда, возглавить гарнизон одной из крепостей и начать работу над расширением наших земель. Всем наукам, для этого потребным, я обучен, а чему-то специфическому можно обучиться, не останавливая тренировок. И на уровень младшего рыцаря по меркам известнейших орденов я за этот срок выйду, не сомневайтесь.

— Младший рыцарь, значит. Второй ранг… — Мужчина со вздохом опустил веки. — То, что ты не сдался, выдержав такой удар судьбы — это похвально, но ты должен понимать, как будешь выглядеть со стороны. На север отправляют тех, кто не оправдал ожиданий, или же предал доверие рода. И это — клеймо на всю жизнь, Виктор.

Виктор вполне искренне, горько и натянуто улыбнулся.

— А я оправдал ожидания рода, ваше сиятельство? Боюсь, что нет…

— Но ты ведь в этом не виноват, брат! — Страйя так не вовремя вернулась из чертогов разума и, наплевав на этикет, вмешалась в их с отцом разговор. — С каждым может случиться такая… такая трагедия!

— Воистину так, сестра. Но в этом не убедишь тех, кто пристально следит за нашей семьёй, и несомненно воспользуется шансом ударить по «больному месту», которым оказался я. Ты, проведя два года вне отчего дома, должна это понимать…

— И всё-таки… — Девочка быстро всё для себя осознала, но подобрать хоть сколь-нибудь значимых аргументов не смогла. Лишь беззвучно заплакала, опустив лицо так, чтобы никто не мог разглядеть её слёз.

— Я понимаю и принимаю твоё решение, сын. — Спустя десяток секунд решительно выдохнул граф. — У тебя есть два года, на протяжении которых ты можешь заниматься, чем считаешь нужным. Но в день твоего полного совершеннолетия это поместье закроет перед тобой свои двери.

— Да будет так, ваше сиятельство…

— И ещё одно. Не кори служанок — это я приказал им не говорить тебе о нас. Слишком уж насторожили меня слухи. А Деймос найдёт тебя завтра. С ним же ты должен обсудить празднование своего шестнадцатилетия. Пусть этот праздник будет таким, каким ты хочешь его видеть. — Кивнув напоследок, мужчина приступил к трапезе, изящными, отточенными и соответствующими этикету движениями начав разделывать исходящий соками стейк на своей тарелке, которую словно появившаяся из ниоткуда служанка поставила взамен блюдца с лёгкой закуской.

Дальнейший ужин прошёл в тишине, ибо никто из присутствующих не проронил более ни слова. Лишь после того, как граф удалился, брат с сестрой поговорили немного, после чего Виктор, в мыслях посетовав на потраченные на разговоры часы, отправился спать, в очередной раз проигнорировав ведущую себя слишком фривольно молодую служанку — одну из многих, пытающихся пробраться в постель к уже не кажущемуся им столь недосягаемым отпрыску знатного рода…

Глава 2

— Деймос.

— Молодой господин. — Виктор окинул мужчину скучающим взглядом. Как и всегда, Деймос являл собой пример идеального слуги, стоящего над всеми прочими. Отточенные и выверенные за десятилетия движения, безупречный внешний вид и благородная седина, тронувшая виски и спустившаяся по бакенбардам на аккуратной формы бороду. Остальные его волосы при этом сохранили изначальный тёмно-синий оттенок, хоть и слегка посветлели. Он казался аристократом, по какому-то недоразумению ставшего простолюдином… но лишь казался. — Прошу простить мне то, что я не явился по вашему зову прошлым вечером. Его Сиятельство отдал такой приказ, и я не имел права ему перечить.

— Пустое. Если бы моё дело не требовало отлагательств, я бы нашёл тебя после ужина. — Отмахнулся парень. — Скажи, какой суммой я сейчас располагаю? Имеются ввиду те деньги, которые выделялись и выделяются Его Сиятельством на мои расходы.

Деймос неглубоко и коротко поклонился, после чего изящным движением достал из-за пазухи обшитый чёрной чешуйчатой кожей блокнот, всего спустя десяток секунд отыскав в своих записях интересующих третьего сына графа ответ.

— Шесть тысяч семьсот сорок две монеты, молодой господин. И тысячу золотых Его Сиятельство выделил для проведения празднования вашего шестнадцатилетия.

— Замечательно. — Виктор довольно осклабился. Он, конечно, и так знал, что реципиент особо никуда выделяемые отцом средства не тратил, но повода убедиться в этом как-то не выпадало. До сего дня, конечно же. Ну а тысяча монет сверху, тратить которые парень желанием не горел… — Скажи мне, Деймос, наши люди в столице смогут приобрести и переправить в поместье доктрины вирфортов как для начинающих, так и продвинутого уровня?

— Доктрины?.. При всём уважении, молодой господин, но использование доктрин до двадцати лет нежелательно. Вы и сами должны знать о причинах и последствиях нарушения этого правила. Тем не менее, в моих силах организовать приобретение и доставку сюда лучших материалов для обучения пути вирфорта, или даже наставника, с которым выбранный вами путь будет проще и быстрее. — Виктор спокойно смотрел на несколько обеспокоенное лицо стоящего над слугами. Проклятый и так знал, что с доктринами его попытаются завернуть, но у него был железный, прямо-таки мифриловый аргумент.

И уверенность в крепости своего разума, конечно же.

— Я осведомлён об этих опасностях, Деймос, и, насколько мне известно, запрет на использование, хранение и перевозку доктрин касается только простолюдинов. Так что мне нужен будет список всех доктрин, которые я могу себе позволить.

— Его Сиятельство Граф запретит доставлять что-то столь опасное в поместье. — Понуро покачал головой немолодой мужчина, которому не очень-то нравилось спорить с тем, кому он должен служить.

— Его Сиятельство Граф дал мне карт-бланш на следование собственному пути. Не думаю, что он решит мне воспрепятствовать на следующий же день после нашего разговора. — Парень не сводил взгляда со своего собеседника, который в какой-то момент незримо изменился. Словно смирился с тем, что именно сейчас упорствовать бесполезно, и будет гораздо проще уступить и, скажем, предоставить третьему сыну рода самую простую из доктрин, изучение которой ударит по юноше так, что продолжать он уже не захочет.

— Да будет так, молодой господин. Слуги рода в столице смогут добыть требуемое, но список вы получите не раньше, чем через две с половиной недели…

— Я знал, что могу на тебя положиться, Деймос. Как только прояснится ситуация с ценами на доктрины, сразу сообщи мне. И на этом, пожалуй, всё. Можешь идти. — Виктор благодарно, — а как иначе? — кивнул слуге над слугами, после чего развернулся и зашагал к полигону, на ходу приступив к разминке.

Тело начинало жечь пока ещё слабым, но всё-таки огнём, полностью привыкнуть к которому проклятый не смог и вряд ли когда-нибудь сможет. Но первые же движения начали понемногу развеивать это напряжение, и Виктор, сам того не заметив, всецело отдался тренировке, выбросив из головы лишние мысли. Вот только в этом медитативном состоянии он пробыл недолго: его вырвало оттуда появление на его личном полигоне персонажа, которого там быть не должно. И вместе с тем парень испытал неприятное чувство дежавю: ровно днём ранее он с теми же чувствами стоял перед дверьми своей столовой, «предвкушая» разговор с дражайшими родственниками.

— Назло маме отморожу уши… — Пробормотал Виктор, глядя на замершую напротив сестру, сменившую платье на охотничий наряд — строгие обтягивающие брюки, свободная рубашка, жакет, высокие сапожки на отсутствующем каблуке и вписывающаяся в образ «пиратская» шляпка, из-под полов которой на парня взирала пара весёлых ярко-алых глаз. Для этой девчонки прихоть брата выглядела баловством и глупостью, но вчерашний разговор чуть-чуть изменил это мнение.

Теперь она сама захотела в этих «глупостях» поучаствовать.

— Ты не рад меня видеть, брат?.. — Спросила она, насупившись и чуть наклонив голову.

— Рад, но… Ты уверена в том, что отец закроет на это глаза? — Виктор хорошо понимал, что граф, ярый приверженец магических искусств, будет сильно недоволен прорезавшимся у дочери желанием поучаствовать в тренировке увечного брата. У того хотя бы причина была…

— Отец отбыл по делам на несколько дней, а с твоими слугами я поговорила. Они будут молчать, даже если мы откроем тут врата в нижнюю Геенну. — Она беззастенчиво пожала плечами, обворожительно улыбнувшись. И не скажешь, что волшебница и интриганка, каких поискать.

— Значит, придëтся менять всю смену первой половины дня. Ну и удружила ты мне сестрëнка. Я ведь только подумал, что подобрал верных людей…

С напускным сожалением Виктор начал разминаться по второму кругу, демонстрируя самые простые движения. Портить отношения с любимой дочерью графа, к которой он и сам пусть и с натяжкой, но относился гораздо лучше, чем к кому-либо ещё из родни из-за очень ярких воспоминаний реципиента? Увольте. Проще осознанно потерять половину часа на объяснения и болтовню сейчас, чем разгребать проблемы, которые может организовать обиженная четырнадцатилетняя волшебница второго круга потом. Да и правила практиков духовных искусств никто не отменял: к тому, кого реципиент искренне и заслуженно любил, относиться нужно соответствующе. И наоборот, да…

— Ты… Серьёзно?! Как у тебя выходит?! — Не выдержала Страйя, глядя на то, как её когда-то тщедушный и не самый крепкий, презирающий тренировки братец ловко встал на руки и начал отжиматься прямо так, не обращая внимания на скомкавшуюся рубашку, обнажившую отчётливо видимые сухие мышцы. — Что ты такое и куда дел Вика?!

— Прошлый Вик вышел из этого тела вместе со слезами и потом. — Почти честно выдал парень, вспоминая первые недели с момента осознания сути проблемы и, соответственно, начала тренировок. Тогда перед ним впервые встал выбор между вездесущей и не отступающей ни на миг перманентной адской болью, вызываемой проклятием, или моральным самоистязанием, закалкой воли… и снова боли во всём теле, но уже несколько более приятной, чем та, первая и адская. Всё-таки дискомфорт в натруженных мышцах несравним с чувством, когда в твоих плоти и органах активно ковыряются сотней раскалённых шпаг.

— Так значит, ты и правда всерьёз готовишься к тому, что твой контроль не восстановится… — На секунду Виктор, распрямив руки и оторвав макушку от земли, заметил на лице девочки самое настоящее огорчение и пронзительную тоску, но та, поймав его взгляд, быстро вернула лицу нейтрально-расслабленное выражение. — Ты и на север правда собираешься ехать, да?

— Я не стал бы впустую разбрасываться словами, сестрёнка. Но ты не права, если считаешь, что я иду на это от отчаяния или что-то вроде. — С другой стороны, особого выбора у Виктора и правда не было. — Просто вирфорты, в отличии от волшебников, не могут вырасти в теплице. Сила и понимание того, как именно тебе нужно управлять маной приходят с практикой, и никак иначе. Учебные трактаты могут подтолкнуть тебя к истине, учителя — исправить ошибки, но просто повторить некий алгоритм и получить точно описанный результат, как в случае с магией, невозможно. Каждый мастер тела действует по-своему, и эта их уникальность приходит в боях.

— Разве это не глупость? Вик, ты ещё можешь просто отказаться ото всего этого! И если тебе не жалко себя, то подумай хотя бы о нас… Обо мне, о братьях?..

— Я не хочу ни о чём сожалеть на смертном одре, сестрёнка. Так что — прости, но я в любом случае не сверну с намеченного пути. — Виктору хотелось бы поступить именно так, как предлагала Страйя. Прожить простую счастливую жизнь, без диагноза врачей о неизбежной смерти к тридцати годам, без изучения якобы ненастоящей в том мире магии, без духовных искусств, проклятий и титулов. Но реальность была такова, что он уже не мог ничего отыграть. Провести ритуал для смены тела и мира с нынешним контролем невозможно, и ситуация едва ли исправится в ближайшие десятилетия: слишком медленно идёт восстановление, если оно вообще не надумано, и редкие успешные применения магии не продиктованы инстинктивной адаптацией подсознания к новым обстоятельствам.

Да и проклятие усердия, будь оно неладно, не отпускало ни на миг. Справиться с ним в последние дни точно становилось всё сложнее. Тело окрепло, довести его до предела стало не так просто, а проклятье адаптировалось и требовало именно этого: выжатых досуха мышц, бьющего набатом по мозгам сердцебиения и прерывистого дыхания готового свалиться замертво тела. И практику духовных искусств, лишённому основы своего таланта, приходилось заниматься тем, чем он и занимался уже почти целый год: адскими тренировками, что, впрочем, было лучше абсолютной боли.

— А что ты уже умеешь? — В какой-то момент спросила Страйя, дождавшись, пока парень закончит толкать землю руками и перейдёт к другому упражнению, которое худо-бедно, но девочка могла повторить. — Ну, я имею ввиду манипуляции с маной… Вирфорты ведь тоже это делают, но без управления тончайшими потоками и без каналов, верно?

— Верно. Того, на что я сейчас способен, должно быть достаточно для применения маны, но пробовать ещё рано. С обычными тренировками мне помогли наши рыцари, но вот дальше всё не так радужно: роду служат всего несколько вирфортов, использующих ману, и все они — самородки-интуиты, неспособные обучить чему-то серьёзному, не навредив. Всё-таки то, что отец слишком сильно полагается на магию, сильно подорвало авторитет вирфортов в наших землях. Из-за этого у нас их считай что и нет. — Каждую пару слов Виктор выдавал резко, на выдохе, посчитав это недурственной практикой управления своим дыханием, о котором так пёкся передавший ему основы рыцарь-ветеран из тех, что заступили на службу ещё в личную гвардию графа до его становления главой рода. Картина весьма печальная: то, что маги третьего круга могли обеспечить парой заклинаний, для простых воинов требовало тренировок и мастерства. И дыхание было лишь первым таким навыком среди множества прочих.

— И что ты планируешь с этим делать?.. — Пробормотала девочка, здраво оценив свои возможности и не став повторять за братом движения, требующие жуткой растяжки и больше походившие на номера каких-то акробаток из цирка. Но стоило только Виктору замереть в одной из пассивно напрягающих мышцы стоек, как она взорвалась подобно маленькому вулкану: — И вообще! Почему я должна всё из тебя выпытывать?! Рассказывай сам, мне же интересно! Или я подумаю, что ты хочешь от меня избавиться!

— Ну-ну, к чему эти угрозы? Ты правда думаешь, что мне ну очень удобно рассказывать о себе и заниматься? — Проклятый в очередной раз сменил тип нагрузки, удовлетворённо кивнув самому себе: по сравнению с тем, что было в самом начале, он прекрасно справлялся с равномерным «прогревом» всего тела, автоматически переходя от одного упражнения к другому. Вот, что муштра животворящая делает!

— Так прекрати, пойдём в библиотеку папы и поговорим там хотя бы пару часов! Неужели тебе нечего рассказать своей сестрёнке, которую ты не видел два года?! — В сердцах топнув ножкой по спресованной песчаной почве полигона, она на мгновение упустила контроль над своей маной, что вылилось в появление небольшой, висящей прямо над головой юной волшебницы тучки, тут же осыпавшей пространство радиусом в пять метров мелкими холодными капельками. Виктор не сдержался и, глядя на то, как беспомощно Страйя пытается сбежать от привязанной к ней аномалии стихийного, — не в плане элемента, а в плане природы появления, — происхождения, бессовестно заржал, остановив выполняемое упражнение на полпути.

— Ты всё та же балбеска, Страйя. Я не хочу сейчас прерывать тренировку, но вот насчёт вечера… — Виктор сделал вид, будто раздумывает над тем, стоит ли удостаивать сестру своим вниманием. — Думаю, пару часов перед ужином мы поговорить сможем. Что думаешь?

— Я считаю, что это будет замечательно! — Радостно и пронзительно-громко заявила волшебница, только-только совладавшая с тучей и рассеившая напитывающую её ману. Промокшая, но улыбающаяся и довольная жизнью, она резко контрастировала с Виктором, который даже в хорошем настроении выглядел так, словно его приговорили к пыткам через повешение с предварительным сожжением заживо. А уж о том, что её появление привнесло новых красок на серый и унылый полигон даже говорить было нечего.

— Ну и хорошо. Будешь мучаться и пытаться повторять за мной, или?..

В ответ Страйя только резко закрутила головой, что должно было обозначать отказ.

— Нет-нет-нет, это точно не моё. Вроде и позанималась всего — ничего… — Зябко поведя плечами, девочка поморщилась. Виктор же, глядя на неё, невольно вспомнил свои ощущения после самой первой тренировки на истощение. И тоже поморщился, да. — В общем, я буду ждать тебя в первой башне-библиотеке! Принесу туда книги, которые удалось добыть, ты такие точно нигде не видел! У нас даже похожих нет!

— Надеюсь, речь не про романтические истории о рыцарях и принцессах? — С напускным и насквозь фальшивым скепсисом спросил парень, после чего рассмеялся: — Шучу-шучу, ты для этого слишком серьёзная. Я скорее поверю в то, что ты приволокла в дом манускрипт души какого-нибудь некроманта в паре с жертвенником чернокнижника.

— Это… близко, но всё не настолько плохо. — Усмехнулась Страйя, в алых глазах которой вспыхнули не предвещающие ничего хорошего искры. Виктор же ужаснулся, осознав, что вообще может быть «близко» к названным им запретным фолиантам, за владельцами которых в этом прекрасном и светлом мире незамедлительно выезжали паладины и инквизиторы, снаряжённые негаснущим пламенем божьим и приказом оставить на месте жительства тёмного мага безжизненной пепелище.

— Я правда надеюсь на то, что ты не влипла в историю, сестрёнка.

— Эм-м-ма… — Девочка замялась, но почти сразу взорвалась словесным потоком. — Я так похожа на дуру? Вот и не говори чепухи! Это, может, не слишком законные книги, но точно не запретные! Да ты и сам всё поймёшь после того, как прочитаешь, ведь я собираюсь тебе их подарить, вот!

Подперев руками грудь, — или то место, где она должна будет появиться согласно проекту, — Страйя с каким-то превосходством и внутренним самодовольством взглянула на брата, которого её слова действительно удивили. Меньше всего он ожидал получить подарок, и уж тем более — книги, столь любимые и реципиентом, и нынешним владельцем тела. Правда, последнего сильно ограничивало проклятье, так что времени на почитать у него оставалось совсем мало, а что-то с этим придумать он пока не смог. Опять же, от недостатка времени.

— Я… Спасибо, Страйя. Уверен, что прочту их с удовольствием и извлеку из них немало пользы. — Подмигнув сестре, Виктор начал разворачиваться. — Но пока я вернусь к тренировке, ты не против?

— Не против! До вечера! — Махнув рукой, потратившая на наряд целый час, и позанимавшаяся в итоге не больше двадцати минут волшебница вприпрыжку умчалась ко входу в поместье, пугая непривычных к таким картинам рыцарей, спешащих на свой огромный полигон для ежедневной тренировки.

— До вечера! — Виктор помахал в ответ и, пару раз подпрыгнув на месте, решил пробежать с сотню кругов — исключительно разминки ради, ибо ноги начало ощутимо печь. Ну а на заданный самому себе вопрос касательно того, зачем он вообще решил возиться с сестрой, он нашёл с десяток ответов — но притянутых за уши и абсолютно неискренних

Самому себе признаться в том, что память и чувства реципиента сказались на нём сильнее, чем казалось, Виктор ван Бельвиос не смог. А стоило бы… Начните писать текст новой главы

Глава 3

Чаепитие в компании сестры стало для Виктора первой отдушиной, позволившей ему по-настоящему расслабиться. Ненадолго, всего на пару часов, но он позабыл о проклятье, с удовольствием слушая накопившиеся у малышки Страйи истории, случившиеся с ней лично или услышанные от многочисленных подруг. Парень отдохнул душой, в конечном счёте признав, что слепое сосредоточение на проклятии было лишним. Шанс мог и найтись, конечно, но ведь он с самого начала знал, что вероятность этого мала настолько, что её даже учитывать глупо.

Но если взглянуть на проблему с другой стороны, то был ли у него выбор? С немощным телом мага-книгочея, первые месяцы живя в режиме полигон-койка-полигон, у него не было даже лишних пятнадцати минут на какие-то размышления. Ну а во всё остальное время разум был занят тем, чтобы удержаться и не слететь с катушек, что при таких обстоятельствах было событием весьма вероятным. Люди сходят с ума и от меньшего, а перманентная угроза пыток, нависающая над Виктором, словно Дамоклов меч — это весомый аргумент в деле образования протечек в крыше.

Вот только проклятый вопреки желанию частицы души матери этого тела справился, преодолев, как он считал, самый опасный период. Виктор не раскрылся перед роднёй, не помешался от пыток и достиг того уровня, когда у него появилось какое-никакое, а свободное время. Тратил он его, правда, довольно бездарно, отдав предпочтение книгам, а не людям, но с этого дня проклятый пообещал самому себе, что теперь всё будет иначе. Какой, в конце-концов, смысл лично искать информацию, имея в распоряжении полсотни принадлежащих тебе слуг? Это чистой воды идиотизм, который Виктор отчего-то считал правильным и единственно верным вариантом.

Да и наслаждаться жизнью ему тоже хотелось, ведь ради этого он и пошёл на перерождение!

— Мария, Анна, мне нужно будет, чтобы вы отобрали из семей потомственных слуг нашей семьи грамотных, способных к обучению юношей и девушек. Я хочу поручить им работу с информацией, в частности — с книгами, на полноценное изучение которых у меня нет времени. — Кого попало Виктор брать на такую работу не собирался, понимая, что эти самые «кто попало» просто не выполнят поставленную задачу в полной мере. Искать информацию, прямо или косвенно касающуюся обозначенных тем — это непросто, даже если ты крайне грамотный и образованный по меркам этого мира человек. Слугам же и вовсе понадобится время для того, чтобы понять, что же от них требуется и как это делать.

Иногда Виктор сильно жалел о том, что реципиент не успел прославиться как непревзойдённый гений, к которому на службу выстраивались бы очереди из «десятых детей» аристократов помельче графа. Вот уж кто подошёл для такой работы лучше всего…

— Молодой господин, мы найдём таких людей, если необходимо. На это нам потребуется всего три дня… — Проклятый всем своим естеством ощутил приближение некоего «но». — Но вы уверены в том, что слуги справятся с заданием, которое вы хотите им дать? Они, бесспорно, грамотны, но если ваши изыскания касаются магии…

— Я думал об этом, Мария, и пришёл к таким же выводам. Вот только есть ли у меня варианты? — Хмыкнув и немного напугав тем самым обеих старших служанок, Виктор на секунду опустил веки. — Малую аристократию на службу нанимать непросто, дорого и долго, а пользы будет лишь немногим больше. С другой стороны, у меня под рукой есть грамотные и верные люди, которые, при должном усердии, справятся лишь немногим хуже. Но при этом мне не придётся беспокоиться о возможном предательстве. В королевстве очень уж много охочих до наших библиотек.

Информация правит миром, а доступ к тому количеству книг, коим располагали дети Его Сиятельства графа и в частности его третий сын, Виктор ван Бельвиос, обеспечивал этой информации целую прорву. Как отобрать среди не такого уж и большого числа кандидатов тех, кто заинтересован в работе, а не в свободном изучении книг фамилии Бельвиос? Нет, это было слишком проблемно и времязатратно, а именно времени у проклятого сейчас было меньше всего. Изобретать и подготавливать способы проверки на верность, беспокоиться и дёргаться по поводу и без — совсем не то, чего Виктор сейчас хотел.

— Вы совершенно правы, молодой господин. В верности потомственных слуг невозможно усомниться! Оставьте отбор на меня, этого будет достаточно! — С изрядной долей энтузиазма и железной уверенности в своих словах воскликнула женщина, лицо которой приобрело крайне странное просветлённое выражение.

Поймав её взгляд и простояв так несколько секунд, Виктор в конечном счёте удовлетворённо кивнул: Мария не льстила себе, говоря о трёх днях и о том, что она сама справится с отбором. Известная своей безупречной репутацией среди слуг и трепетным к ним отношением, она лучше всего подходила для этой задачи. Не такой уж и сложной, между прочим. Что же до Анны, то ей можно будет поручить следующую по важности задачу, касающуюся обустройства места для работы принятых под крыло третьего сына выдающихся слуг. И хоть изначально Виктор пригласил её для того, чтобы выслушать не одно, а два мнения касательно первого своего приказа, немного форсировать события ему никто не мешал.

Тем более, что Мария гарантировала результат через три дня, а не через пару недель, как ожидалось изначально.

— Мария, ты можешь идти. А для тебя, Анна, у меня будет другое задание. Нужно будет подготовить спокойное, укромное и тихое место для хранения там отобранных мною книг и их изучения слугами. Свежий воздух, магический свет, удобные столы — не мне тебя учить, что должно быть в месте, предназначенном для работы с бумагами.

— Можете рассчитывать на меня, молодой господин. На какое количество людей готовить зал?

— Хм. Думаю, десять человек — это максимум, но их, скорее всего, будет вдвое меньше. — Всё-таки не каждый выученный письму и чтению слуга будет гореть желанием поступить на службу увечному третьему сыну, когда у него ещё есть шанс заинтересовать других, куда как более перспективных детей графа. Или остаться на службе у рода в целом, что тоже не так плохо. Стабильность, хорошая оплата, неплохой по меркам безродных статус — чего ещё желать?

— Будет сделано, молодой господин. Я успею подготовить помещение до того, как Мария отберёт подходящих вам людей. — Глубоко поклонившись, старшая служанка, не поднимая взгляда, спросила: — Разрешите идти?

— Конечно, Анна. Буду ждать хороших вестей.

Когда женщина покинула столовую вслед за своей коллегой, Виктор с остервенением набросился на еду, покончив с ней во мгновение ока. Завтрак был самым плотным и важным приёмом пищи, так как именно в это время парень пополнял запасы для самой напряжённой первой половины дня, когда тело было отдохнувшим и достойно переносило наиболее серьёзные нагрузки. За счёт маны пищеварение от такого подхода ничуть не страдало и даже совсем наоборот — работало на полную катушку, что избавляло недо-мага от массы лишних проблем. Ведь если бы ему пришлось отвлекаться на еду по семь раз на дню, он бы точно сошёл с ума: не испытывающему страсти к еде человеку и без того было сложно пичкать себя оной в таких количествах.

Так или иначе, но вскоре с пищей было покончено, и Виктор с полным энтузиазма взглядом ринулся на свою тренировочную площадку, где этой ночью должны были славно потрудиться слуги. Ещё два дня тому назад парень поручил им возведение специальной полосы препятствий по его собственному, родившемуся в пылу озарения проекту, материалы для которого готовили долгих две недели из-за необычных требований, предъявленных к обычным, казалось бы, лишённым коры стволам молодых деревьев. Но вчера всё было готово, а за ночь слуги вкопали полторы сотни крепких пеньков в землю, сформировав тем самым неровную вытянутую тропинку с напоминающей овал формой. Деревяшки располагались на расстоянии шага друг от друга, а толщина каждой была такова, что взрослый мужчина вполне мог встать на них большей частью стопы. Шестнадцатилетний парень же — вообще всей, что позволяло ему свободно по ним шагать и даже стоять, не особо заботясь о равновесии.

И — нет, эта пыточная травмоопасная «дорожка» была рождена не из влажных мечтаний о пути ниндзя, а из куда как более приземлённой нужды в проведении экспериментов, необходимых хотя бы для того, чтобы прощупать границы допустимого и не накосячить уже во время настоящих тренировок.

Виктор благодаря своей прошлой жизни знал о магии даже меньше освободившего тело реципиента, но его взгляд был свежим, принадлежавшим иному миру. А это, в свою очередь, позволило ему выдвинуть ряд предположений касательно формирования своего собственного подхода к грубому управлению маной, столь излюбленного последователями пути тела вроде сильнейших рыцарей, паладинов, чёрных клинков и ещё сотни разных орденов.

Едва закончив последнее упражнение в разминочном комплексе, направленном на «устранение проблемы» с верхней половиной тела, Виктор запрыгнул на первый пень, моментально поймав равновесие. Чуть-чуть мешали то и дело налетающие порывы ветра, но парень быстро к ним привык и сконцентрировался на своей мане, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выйти за рамки допустимого проклятием контроля. Любая ошибка сейчас привела бы к тому, что Виктору пришлось бы тотчас возвращаться к тренировкам, и провести на полигоне ближайшие десять часов, так что в своих действиях он был аккуратен настолько, насколько это вообще было возможно.

Вот сердце маны начало биться всё быстрее и быстрее, а ток энергии в теле усилился втрое. Одновременно с тем из стоп в поверхность пенька устремились не ручьи, а полноценные потоки маны, исторгаемые почти бесконтрольно. Чудовищные затраты шокировали, но иного варианта не было, так что проклятый, скрепя сердце, терпел, изменяя своим принципам и гордости мага. Спустя какое-то время Виктор не теряя концентрации посмотрел под ноги и убедился в том, что его мана вытолкнула из древесины природную, из-за чего пень уже несколько секунд светился мягким синим светом, пульсирующим в такт сердцу маны третьего сына. Первый этап завершился успешно — подобного рода манипуляции проклятие не тревожили.

Следующим шагом должно было стать взятие исторгнутой из тела маны под контроль, но что-то пошло не так: в один миг пень страшно затрещал, и Виктор, ожидавший какой-то подляны, оттолкнулся, ловко перемахнув на соседнюю деревяшку. Стоило проклятому только это сделать, как его предыдущая точка опоры сдетонировала, обдав всё вокруг ворохом мягкой, словно долгое время пробывшей на дне реки трухи.

Виктор сплюнул прилипнувшие ко рту мокрые древесные хлопья, после чего смахнул со лба только выступившие капельки пота. Холодного пота, появившегося не от нагрузок, а от захлестнувшего проклятого страха.

— …ть! Что это за эффект? И к чему, что самое главное? — Недоумение вызвал не сам взрыв, а то, во что превратилась прекрасная сухая древесина, которую можно было и в строительстве дома использовать, будь пеньки потолще. — Стихийное преобразование? Невозможно вне тела. Особенный материал? Нужно будет проверить…

Так, разговаривая с самим собой, Виктор блуждал по пенькам, подсознательно испытывая глубокое удовлетворение от того, что за эти полгода он действительно стал крепче и быстрее. В противном случае пень взорвался бы под его ногами, а как прямая связь с источником чужеродной маны повлияла бы на сам взрыв сказать было сложно. Можно было и окончательно скончаться, оставив после себя лишь неаппетитные ошмётки и аккуратный кратер.

Только по прошествии десяти минут третий сын спохватился, обратив, наконец, внимание на свои ноги, которые до сих пор не начало жечь проклятым внутренним огнём. И на прогулку по торчащим из земли деревяшкам это списать было невозможно, ведь обычно на ноги приходилось до трети времени всей тренировки. Сейчас же они ощущались так, словно Виктор бегал никак не меньше часа. Правда, усталость тоже чувствовалась, так что панацеи не получилось: плоть, мышцы и кости выразили своё фи в ответ на поток маны, прошедший через них в обход используемых магами и волшебниками меридиан-каналов. Неудивительно, ведь проклятый приложил все усилия для того, чтобы этого добиться и уменьшить вероятность перехода проклятья в, так сказать, угнетающий режим.

— Ну, сука… День твоего наказания приближается! И не говори потом, что я не предупреждал! — Виктор воодушевлённо рассмеялся и погрозил кулаком небу, чуть ли не воочию себе представляя все те мучения, которые он обрушит на недалёкую женщину, в своём гневе не сумевшую принять истину: её сын проломил себе череп и скончался, а вселенец занял пустое тело. Радоваться надо, что кровь пойдёт дальше, а не ставить такие палки в колёса…

С силой опустив ногу на деревяшку, Виктор сосредоточился и приступил к следующему опыту, на этот раз уменьшив поток маны плюс-минус вдвое. Требовалось немало времени для того, чтобы зафиксировать закономерность и отыскать тот самый баланс, за счёт которого он сможет стать… ну, пусть непоколебимым. А ведь в комнате лежали ещё и книги, подаренные сестрой, о которых действительно никому было лучше не знать.

В конце концов, даже за обрывочные записи из лабораторных журналов древнего чернокнижника по головке не погладят, а скорее — просто со всей силы вье… ударят, да…

Глава 4

В свои покои Виктор возвращался вымотанным, с подкашивающимися ногами и полопавшимися капиллярами в глазах, но — довольным настолько, насколько это вообще было возможно. Ведь солнце ещё не столкнулось с горизонтом, до ужина оставалось два с половиной часа, а он уже измотал тело до того уровня, когда проклятие отступило до следующего утра. И плевать, что число деревяшек сократилось на полсотни, в ногах прибавилось заноз, а в штанах — дыр от порой получавшейся шрапнели имени мокрых пней. Эти ссадины и неглубокие раны были совершенно неопасны, а в плане болезненных ощущений не шли ни в какое сравнение с моральными муками, испытываемыми практиком, проводящим с книгами максимум два часа в сутки.

— Деймос? — Виктор закончил заниматься намного раньше, чем обычно, и потому, встретив смиренно ожидающего у дверей его покоев слугу, что стоит над слугами, он сильно удивился. Вплоть до того, что моментально заподозрил мужчину в чём-то недобром… но эти подозрения схлынули, едва тот изложил причину своего здесь присутствия.

— Молодой господин. Ваша личная служанка, Анастасия, доложила мне о том, что вы освободились раньше обычного, и я взял на себя смелость самолично устроить нашу встречу. Я хотел лично поздравить вас с тем, что вы перешли от простых тренировок к практике с маной. — Мужчина сравнительно глубоко поклонился, и даже позволил улыбке появиться на своём лице. Всё-таки не просто так Деймос считался первым среди равных, тем самым человеком, которому Его Сиятельство граф мог доверить самое дорогое: свой дом и своих детей.

— Благодарю, Деймос. Но ты ведь искал встречи со мной не по одной лишь этой причине?.. — От цепкого взгляда третьего сына не укрылось наличие некоей шкатулки, которую Деймос держал перед собой обеими руками, совершенно не скрываясь.

— Я имел с Его Сиятельством графом, вашим отцом, весьма неприятный разговор касательно вашего приказа. Тем не менее, вы были правы, и Его Сиятельство дал своё дозволение на приобретение и изучение вами известных и признанных сертифицированными доктрин. Так же он поручил мне передать вам простейшую доктрину, содержащую в себе толику опыта известного на всём континенте путешественника, Анатолия Гринна. — С этими словами Деймос протянул третьему сыну шкатулку, которую тот не колеблясь принял. Смысл сего жеста был предельно ясен: граф хотел убедиться, что у его сына есть хоть какие-то шансы совладать с доктринами, к которым аристократы прибегали воистину редко. Они слишком ценили свои жизни для того, чтобы допускать пусть небольшой, но якобы неконтролируемый риск получения ментальных увечий. Эта же доктрина была предельно простой, «мирной» и проверенной поколениями, так что серьёзного вреда она в любом случае бы не нанесла.

— Иными словами, Его Сиятельству нужны гарантии того, что я не сойду с ума, изучив первую же доктрину настоящего воина. Я понимаю. — В отличии от самого Виктора, окружающие действительно считали, что доктрина может сильно ударить по неокрепшему разуму подростка, психику которого и так испытало на прочность полученное увечье. Но человек, ставший Виктором ван Бельвиосом, был не только старше в полтора раза, — двадцать семь против шестнадцати, — но и имел большой опыт в практиках, воздействующих на душу, которая была тесно связана с разумом.

Потому доктрины должны быть для него если не безвредными, то точно не крайне опасными.

— Я рад, что вы не утратили остроты своего ума, молодой господин. Смею надеяться, к изучению доктрины вы приступите только и исключительно под присмотром надёжного человека?..

Виктор в ответ на это условие вздел бровь, после чего с небольшим промедлением распахнул двери своих покоев.

— Входи, Деймос. У тебя найдётся пятнадцать минут для того, чтобы присмотреть за усвоением мною содержимого этой доктрины? — Всё, что Виктор, — а если быть точным, то реципиент, — вычитал об этом уникальном способе передачи индивидуального опыта, указывало на скоротечность процесса. Потому попросить Деймоса присмотреть за ним здесь и сейчас, заодно продемонстрировав тому решимость и готовность переносить и не такое дерьмо, как чужой опыт, вбиваемый в голову, показалось Виктору хорошей идеей.

— Молодой господин, вы и правда собираетесь здесь и сейчас активировать доктрину?.. — В голосе мужчины были отчётливо слышны нотки осуждения.

— Если у меня пусть без подготовки, пусть в состоянии крайней усталости, но возникнут проблемы с чем-то настолько простым, то о других доктринах не стоит и задумываться. Я уверен, что ты думаешь точно так же, Деймос. — С этими словами Виктор, ничуть не волнуясь, водрузил шкатулку на прикроватную тумбу, после чего открыл её и взял в руки массивный, отдающий потусторонней синевой кристалл, половина которого представляла собой многоуровневую выемку для руки — таким образом что миниатюрная девушка, что брутальный шкаф два на два могли взаимодействовать с доктриной безо всякий проблем. Попутно это защищало доктрины от совсем малых детей с крошечными ладошками: кристалл просто не активировался бы, случись ребёнку до него добраться.

— Если посчитаешь, что что-то пошло не так, сначала влепи мне хорошую затрещину. Может, я просто задумаюсь, а ты поднимешь на ноги всё поместье. — С ухмылкой бросил Виктор перед тем, как усесться на кровать и впечатать ладонь в отпечаток на кристалле. И если в первые секунды парень ничего толком не почувствовал, подумав, что естественного фона маны для активации недостаточно, то в следующую секунду его как мешком по голове огрели — до того мощным оказалось давление, обрушившееся на его сознание вместе с пытающимся утрамбоваться в памяти опытом путешественника, некоторые эпизоды жизни которого Виктор буквально проживал, пусть и с порядком притупленными ощущениями. За считанные секунды он разбил несколько десятков лагерей в самых разных условиях, прошёл сотни дорог и даже помахал мечом, выпотрошив парочку налетевших на неплохого мечника разбойников из крестьян. С вилами и топорами против клинка, хозяин которого прошёл через множество битв — это надо же было додуматься!

Но самым забавным парень спустя десяток минут, едва его отпустило, посчитал тот факт, что ощущения эти были один-в-один с испытанными им год назад. Да-да, именно тогда он занял тело и попытался без потерь распаковать память реципиента. Правда, в тот раз это были чистейшие, неотфильтрованные воспоминания шестнадцати лет жизни в мельчайших подробностях, так что последствий от поглощения опыта путешественника Виктор, поднявшись с постели и размяв шею, не почувствовал. Кроме, разве что, странной тяги к табаку, к которому любитель побродить по континенту испытывал настоящую страсть, смоля при каждом удобном случае и самому себе напоминая о том, что до добра это не доведёт.

Зато честно по отношению к самому себе.

— М-м-м… Если это всё, то с доктринами, при должном подходе, у меня проблем не будет. Если хочешь проверить, действительно ли я воспользовался доктриной, можешь задать несколько вопросов. Часть с бандитами была, кхм-кхм, самой красочной. — Вернув кристалл в шкатулку, Виктор захлопнул ту и вручил выглядящему ошарашенным Деймосу, который как будто хотел почесать затылок, но муштра и этикет не давали ему этого сделать.

— Я и не думал в вас сомневаться, молодой господин. Тем более, слияние с доктриной всегда заметно со стороны. Боюсь, как бы кто-то не решил, что здесь случился пожар…

Одновременно с этими словами дверь покоев распахнулась и внутрь влетел один из рыцарей, которого, как помнилось Виктору, он видел снаружи, на посту. За его широкой спиной находилась целая толпа служанок, по всей видимости и правда посчитавших, будто в покоях третьего сына графа происходит что-то опасное. Проклятому же стало неимоверно интересно, как именно он выглядел, впитывая опыт с доктрины, но спрашивать прямо сейчас он посчитал небезопасным. Тут бы объясниться так, чтобы не пустить по поместью слухи…

Хотя кого он обманывал — слухи всё равно пойдут, причём самые разнообразные.

— Деймос, оставляю объяснения с девушками на тебя. — Перебросив таким образом часть ответственности, Виктор жестом поманил за собой рыцаря, который уже понял, что тревога оказалась ложной. В коридоре же, отойдя на безопасное расстояние от Деймоса с собравшимся вокруг него цветником, парень заговорщецки пробормотал: — Скажи-ка мне, как это выглядело со стороны? Как пожар?

— Яркое синее сияние, молодой господин. Я заметил его и подумал, что произошло что-то плохое из-за… — На секунду молодой мужчина замялся, но продолжил, едва поймал уверенный и взрослый взгляд своего собеседника. — … из-за вашей травмы. Говорят, что магия порой выходит из-под контроля, и я подумал, что вам может что-то угрожать. Прошу извинить меня за эту ошибку.

— Скорее уж наградить. Бдительность — не ошибка, а мне стоило подумать о том, что даже абсолютно безвредные артефакты могут создавать такие… визуальные эффекты. Как твоё имя? — Было бы замечательно, знай реципиент рыцарей рода по именам, но тому до этого не было никакого дела. Сам же Виктор успел познакомиться только с теми, кому доверяли присмотр за ним, и рыцарь лет двадцати в этот список никак не попадал. Или новичок, или талант, которого не отправляли на нудные дежурства с ущербным третьим сыном.

— Грат, молодой господин. — Мужчина склонил голову и опустился бы на колено, если бы не сравнительно неформальная обстановка, заданная третьим сыном графа.

— Я распоряжусь, чтобы тебе выписали наградной кошель, Грат. — Лицо рыцаря просияло, а в мыслях Виктора ярким солнцем вспыхнула идея. Он уже начал тренировки с маной, так почему бы не получить в своё распоряжение ещё один источник информации? Да и тренировки, глядишь, получится адаптировать под большие нагрузки. А что до непрофессионализма молодого рыцаря в обучении, то тут следует прислушаться к известной поговорке: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Тем более, журавля этого пока и не видать даже. — И ещё одно. Как ты смотришь на то, чтобы дать мне несколько уроков вроде тех, что закладывают фундамент для рыцаря?

Несмотря на то, что предложение стало для Грата неожиданностью, ответ он дал практически моментально.

— Молодой господин, я слишком молод, чтобы достойно вас учить…

Но Виктор примерно представлял себе, что он услышит в ответ на это предложение — и потому перебил рыцаря, не дав тому договорить до конца и, так сказать, отрезать себя от этой возможности.

— Грат, ты — рыцарь моего рода, рода Бельвиос. Это указывает как минимум на то, что ты талантлив, перспективен и умел. Так разве этого недостаточно для того, чтобы начать преподавать основы? — Виктор что в этой, что в прошлой жизнях ничего не знал о владении мечом, но предполагал, что принцип «раньше начал — дальше ушёл» работал не хуже, чем с магией. Иными словами, это тело уже пролетело с нужным моментом для начала становления на пути тела, и пролетело сильно, лет так на десять. Стоит только это осознать, как становится понятен и скепсис окружающих, и те взгляды, которыми молодого господина порой одаряют рыцари, подсказавшие ему правильную программу тренировок.

Но что окружающие, что рыцари не знали, да и не могли знать о том, что тело отныне принадлежит магу несколько старше реципиента — Виктор провёл ритуал в двадцать семь лет, а так же изучал магию не по наставлениям высокомудрых наставников, а самостоятельно, со всем из этого вытекающим: болью… и опытом, который иначе просто не заработаешь.

— Нельзя просто так взять и начать обучаться владению мечом, молодой господин. — Виктор с трудом удержал лицо, ведь Грату не хватило только растительности на лице, да отличного от платинового цвета волос для «превращения» в одного небезызвестного человека совсем другого мира. — Я не говорю, что не могу передать вам свои знания и навыки, но нужны ли вам именно они? Как рыцарь, я, бесспорно, горжусь своим мечом, но так же не могу и не понимать того, что в мире сотни, тысячи стилей, среди которых наверняка есть тот, который подходит вам лучше всего. А ещё меч — не единственное оружие. Вам нужно как следует подумать о том, кем вы видите себя в будущем, молодой господин.

— И нет ничего такого, чему бы ты мог меня научить, не привязывая к своему стилю? — О том, что на пути тела, в отличии от магии, нет большого количества необходимых базовых навыков Виктор как-то не подумал.

— Вы уже тренируетесь по достаточно универсальной программе, молодой господин. Я могу лишь внести в неё коррективы и, возможно, помочь советом в деле поиска вашего собственного способа управления маной. Для чего-то иного вам потребуется полноценный наставник и уверенность в том, какой дорогой вы хотите следовать. — Как по писаному ответил рыцарь, склонивший голову и ожидающий вердикта третьего графского сына.

— Что ж… Это меняет многое, но привыкать мне не впервой. — Виктор лукаво сощурил глаза и продемонстрировал свою коронную, отпугивающую людей улыбку. — Надеюсь, капитан не будет против того, что присматривать за мной во время тренировок будешь именно ты?

— Я думаю, что проблем не будет, молодой господин. — Ещё бы они были. Виктор знал о том, что рыцари считали дежурство на тренировочной площадке третьего сына графа наказанием за сравнительно серьёзные провинности. Вот только этих самых провинностей считай что и не было — рыцари не дети, чтобы ежедневно косячить. Но как-то же выбирали, или по-очереди, или по жребию. Так или иначе, но многим это не нравилось, и они своё недовольство изливали на капитана. Появление же добровольца избавит вирфорта от головной боли.

Что же до самого «добровольца», то Виктор уже думал о том, что именно он может ему дать взамен на лояльность не роду, а одной конкретной личности. И пока выходило, что окромя денег проклятый ничего предложить не мог, ибо даже присяга ближнего круга в случае с ущербным третьим сыном графа для перспективного рыцаря — это так, пшик, а свой потенциал Виктор ещё не раскрыл.

— Присягать мне лично не предлагаю, но двойную оплату могу гарантировать. Деньги будешь получать лично из моих рук в конце каждой недели. Потом, если всё устаканится — ежемесячно. — Виктор слишком глубоко погрузился в свои мысли, так что промелькнувшее на лице рыцаря удивление от него ускользнуло. — И ты должен знать о том, что с маной я уже экспериментировал, так что твои советы будут к месту. Сегодня уже слишком поздно, но в качестве пищи для размышлений могу рассказать о том, что деревянные столбики под моими ногами, когда я вливал в них слишком много маны, разлетались мокрой трухой. И я не могу понять, почему.

— Мокрой трухой? Я слышал об этом, молодой господин, но лично не сталкивался. С вашего позволения, я всё разузнаю и доложу вам лично. Нужный человек вернётся в город через пару дней! — А вот энтузиазм, вспыхнувший в глазах мечника, проклятый всё-таки заметил и сильно обрадовался. Как-никак, настолько легко заручиться хотя бы подобием поддержки одного из рыцарей иначе как везением назвать было сложно.

— Отлично. Ты, должно быть, знаешь, но уточню — на свою тренировочную площадку я прихожу к пяти часам утра, завтракаю на месте, после чего занимаюсь до позднего ужина. И я не буду против, если ты посвятишь часть времени своим тренировкам. Всё равно наблюдать за мной часами напролёт бессмысленно. — Рыцарь открыл было рот, чтобы возразить, но был остановлен жестом парня. — Конечно, если ты считаешь иначе, то возражать я не буду. На сегодня всё.

— Я понял, молодой господин. Пусть Лункос благоволит вашим снам.

— Да будет это благоволение всеобщим. — Виктор ограничился этой традиционной фразой, после чего развернулся, обойдя служанок, приближение которых он заметил буквально полминуты назад. Потому и был свёрнут разговор: лишние слухи проклятому были не нужны. Их и так будет слишком много в связи с событиями этого вечера. Мана и разрушение пеньков — есть, поглощение доктрины и «таинственные свечения» в его комнате — есть, разговор с воодушевившимся и уже окружённым стайкой девиц рыцарем — тоже есть. Слишком много шума для начала пути, но так сложились обстоятельства, и убиваться по этому поводу Виктор не планировал. В конце концов, в свою пользу можно обыграть всё что угодно — было бы желание, время и немного серого вещества в черепной коробке.

С такими мыслями Виктор двинулся к Деймосу, недвижимой, идеальной и лишённой изъянов статуей застывшего подле дверей его покоев. Им нужно было ещё кое-что обсудить, а после проклятый намеревался изучить хотя бы часть одной из подаренных сестрёнкой книг.

Ну и отдохнуть, в конечном счёте…

Глава 5

Чтобы убить тёмного мага нужно думать как тёмный маг.

Страйя, где-то откопав лабораторные записи экспериментирующего чернокнижника и небольшой исследовательский журнал некроманта, наверняка думала именно так. Иначе объяснить количество и содержимое пометок «на полях», сделанных рукой сестры, Виктор не мог. Но вот оценить их, признав, что как волшебница она во многом догнала Виктора-до-травмы — вполне. Все предлагаемые ею способы борьбы с той или иной магией выглядели вполне себе действенно, а то, что достигнувшая второго круга девочка местами умело использовала в своих рассуждениях заклинания четвёртого говорило о многом. Правда, в силу возраста она всё равно не удержалась от некоторых рассуждений касательно того, как можно помочь тёмным магам, но кто из нас не был ребёнком? В любом случае граф, случись ему узнать обо всём этом, не оставил бы Страйе выбора между светской жизнью и дальнейшим изучением магии, приковав бедняжку к скамье в библиотеке и предоставив лучших наставников как из числа магов рода, так и из «внешних магов».

Если же сводить всё к практической пользе, то Виктор, изучив вдоль и поперёк оба журнала, открыл для себя немало нового о тёмной магии в целом и проклятиях в частности. И признал, что тёмные искусства запрещены не просто так, ибо их вред не то, что для окружающих, но и для самого мага очевиден. Не от дурости в своих головах тёмные стремились стать личами: запретные чары увечили, уродовали и ранили их тела так, как не смог бы даже самый безумный из маньяков. И лишь мёртвые кости позволяли избежать этой участи, ибо боль для груды костей и концентрированной маны — понятие эфемерное и, можно сказать, психологическое. Единственное, о чём Виктор сожалел — так это о том, что именно о проклятьях информации в этих записях было до прискорбного мало. Удалось подтвердить только то, что от проклятия усердия с пол-пинка избавиться не получится, и чем больший срок пройдёт, тем сильнее оно «заглубится» в душу.

Ситуация вырисовывалась отвратительная: Виктор не мог избавиться от проклятия усердия в ближайшие годы, а потом его выкорчёвывание станет ещё более проблемным процессом…

Так или иначе, но данное чтиво отняло у Виктора несколько вечеров, а закончил он только за два дня до грядущего скромного празднества. Проклятый решил не изгаляться и подбросить дров в топку слухов, отменив традиционный выезд на охоту: именно во время такого в прошлом году реципиент и сверзился с коня, разбив черепушку, от чего амулеты защитить не смогли. Они, конечно, залатали рану, да и подоспевший лекарь этому процессу подсобил, да только настоящего подростка в теле уже не было. Очередное напоминание людям о том, что магия и горы золота не делают их бессмертными.

Напоминание не замеченное, и потому проигнорированное.

Ха-ха.

А ведь обладай тот Виктор хотя бы минимальной закалкой тела по методам вирфортов, и подобное падение оставило бы в худшем случае шишку. Иронично? Нынешний Виктор считал, что очень иронично, ведь Его Сиятельство Граф магию прямо-таки боготворил, своими речами и мнением опуская вирфортов ниже плинтуса. И во многом из-за этого Виктор, краем глаза косясь на самозабвенно машущего мечом Грата, искренне не понимал, что такой многообещающий мечник забыл в графстве рода Бельвиос, исконной земле магов, презирающих все иные дороги самосовершенствования человека.

Здесь не было известных мастеров, не было интересных вирфортам знаний, да и их самих можно было пересчитать чуть ли не по пальцам. А ведь всего в месяце пути отсюда лежало королевство Арле`Ки, не за красивые глаза прозванное родиной Богов Меча! Наставники, академии, сражения и опыт — всего этого там было в изобилии. И даже правил там не просто самый влиятельный аристократ, а входящий в десятку сильнейших людей на континенте мужик, который, казалось, вообще не планировал умирать, разменяв уже восьмой десяток и, по слухам, ничуть к этим летам не постаревший.

Да, культура смуглых народов была уникальной и не всем нравилась, но и кроме Арле`Ки существовали королевства и земли, в которых можно чему-то научиться. Те же скалы, за которыми обитали так называемые северные варвары — целый народ, культура которых ставило во главу всего меч. Большой меч, правда, но ведь что-то почерпнуть можно было и там, а силу варвары ценили больше золота, магии или знаний! И до них всего шесть недель пути, плюс пара недель на поиск проводника и преодоление самих скал. А последователь пути тела вроде Грата, возможно, этот путь пройдёт даже немного быстрее…

Сменив стойку и перейдя к следующей цепочке упражнений, совмещающих физическую нагрузку и движение с грубым управлением потоками маны, Виктор проморгался и, игнорируя резь в глазах, впился взглядом в платиноволосого мечника, клинок которого порхал с невообразимой скоростью. О навыках и умениях парень, к собственному сожалению, ничего сказать не мог по причине отсутствия опыта в вопросе, но это неприятное чувство лишь подстёгивало его желание научиться так же. Да и ману Грат контролировал для вирфорта и простолюдина прямо-таки виртуозно, как бы концентрируя её на режущей кромке меча и даже на острие. Этот простой на словах манёвр открывал перед вирфортами недоступный прочим воинам горизонт: атаки на дистанции.

Атаки мощные, стремительные и необычайно смертоносные, насыщенные маной не хуже какого-нибудь атакующего плетения второго-третьего кругов.

Правда, такие удары были очень прямолинейными, и всецело зависели от того, как именно вирфорт ударит своим оружием, но для рыцаря третьего ранга это было колоссальным достижением. Обычно-то подобные товарищи обретали аналогичные способности на четвёртом ранге, что плюс-минус равнялось третьему кругу магов, который, в свою очередь, считался той самой ступенью, что позволяла простому человеку претендовать на дворянство и всё из этого вытекающее, вплоть до своей земли на службе у графа или даже герцога. Талантливые люди ценились, а гении — ценились вдвойне.

— Вас так привлекает меч, молодой господин? — С улыбкой произнёс завершивший бой с тенью мужчина, причёска которого так и осталась близкой к идеальной.

— Не уверен, что именно меч. — Виктор покачал головой, не переставая выполнять упражнение. — Просто чем больше я наблюдаю за тобой, Грат, тем сильнее понимаю, от чего наш род добровольно отказался, и какую силу бы представляла фамилия Бельвиос, собрав под своим знаменем и магов, и рыцарей. В достаточном количестве, а не в нынешнем.

— У вас есть возможность это исправить, молодой господин. Но меч… Я долгое время наблюдал за вами, и теперь могу сказать, что он вам не подходит. Дело не в длине рук, как говорил капитан, а в вашей манере двигаться, вашем… поведении? — Грат на долю секунды задумался, явно подбирая слова. — Меч — это прямое столкновение, борьба, агрессия. В вас этого нет, что и неудивительно: вы, молодой господин, обучались магии, а маги никогда не лезли на рожон.

— Как будто в мире есть оружие, с которым мне не нужно будет приближаться к врагу. — Хмыкнул Виктор, мысленно перебирая самые разные варианты. «Родственниками» мечей являлись рапиры, шпаги, палаши, сабли, фламберги… А ведь помимо мечей были ещё копья и алебарды, секиры и топоры, плюс десятки и даже сотни видов экзотического оружия, о которых Виктор и не слышал. Но всё оно работало по одному и тому же принципу: врага нужно было бить, предварительно к нему приблизившись.

— Есть, молодой господин. Это лук. — Едва эти слова дошли до адресата, как Виктор оступился и едва не упал. Грат же, глядя на ставшие особенно большими алые глаза и традиционно-пугающее выражение лица третьего сына, лишь улыбнулся. Когда-то и он относился к идее использования кем-то лука с, чего уж греха таить, презрением.

— Никогда не слышал о том, чтобы с луком можно было чего-то добиться…

— Тем не менее, это возможно. Я лично знаком с вирфортом, использующим лук и метательные ножи. Она самоучка, но достигла второго ранга и успела не единожды повалить меня на лопатки. А я, молодой господин, на один ранг выше. — Посчитал нужным пояснить свои слова рыцарь. — Собственно, её возвращения я и жду для того, чтобы обратиться с советом по поводу проявления стихии у вашей маны. До травмы этого ведь не было, верно?

Виктор кивнул. Будь иначе, и такую особенность в семье потомственных магов заметили бы ещё в детстве реципиента.

— Это распространённая особенность среди вирфортов?

— Нет, молодой господин. Подобные вам вирфорты-элементалисты встречаются очень редко, и чаще всего этот талант раскрывается годам к тридцати, не раньше. — Проклятому дорогого стоило удержать лицо и не начать ликовать во всеуслышанье. Дополнительный источник силы, полученный намного раньше обычного, всегда приятен. — По этой же причине информации до смешного мало, и вы не смогли ничего найти в библиотеках. Многие за всю жизнь ни разу не встречаются с вирфортами, порабощёнными стихией.

— Погоди-погоди… — Виктор твёрдо встал на ноги, отряхнул ладони и прищурился. — Порабощёнными?

— Так говорят потому, что элемент практически невозможно контролировать. Я особо не интересовался этим вопросом, но Клариссе, например, крайне сложно сдерживать свой огонь. Разрушительная, и при том крайне неудобная стихия…

— Понимаю. Звучит… паршиво. — Виктор и правда понимал, насколько глупым может быть использование пламени в некоторых условиях. В пещерах и подземельях, например, можно навредить не только врагу, но и друзьям, да и за сожжённую деревню или поле с пшеницей спасибо никто точно не скажет. Но если маги могут худо-бедно, но потушить пламя, воспользовавшись контр-элементом, то что с этим делать вирфорту, у которого мана такая сама по себе?

— Вы даже не представляете, насколько, молодой господин. — Мужчина ностальгически улыбнулся. — Но скажите: мне пытаться свести вас, или же оставить всё в рамках пары вопросов?..

— Пытаться! Золотом я потенциального наставника не обижу, а другого вирфорта с элементом, боюсь, в графстве можно будет искать годами. — С невиданным ранее энтузиазмом заявил Виктор ван Бельвиос, на лице которого расцвела предвкушающая улыбка. Встретить человека, объединяющего в себе и вирфорта, что-то понимающего в его элементальной проблеме, и лучника было сродни манне небесной. И пусть даже с луком ничего не выйдет, из первых уст узнать о пропитанной стихией мане Виктор был обязан. Ведь он ничего об этом не знал, Деймос не знал, да и в библиотеках сходу не нашлось вообще ничего по теме. Вот и верь после этого в то, что род Бельвиос обладает самой крупной и обширной магической библиотекой…

— В таком случае я уже сегодня встречусь с Клариссой. Она уже должна была вернуться в город, так что к завтрашнему утру её ответ будет у вас. Но я должен заранее предупредить вас о том, что она очень… эксцентричная девушка.

— Я и сам не подарок, Грат. По сути, ты первый человек не считая Страйи, который при взгляде на меня не дёргается, словно дьявола завидев. Даже во взгляде отца мелькало что-то такое… — Парень продемонстрировал свою «фирменную» ухмылку, которой так боялись вообще все окружающие. Однажды Виктору надоела реакция служанок на его лицо, и он, выловив одну молодую девушку, спросил, почему его так шугаются. Ответ оказался прост, пусть на расшифровку сбивчивой, заикающейся речи и ушли некоторые усилия: ухмыляющийся или даже просто улыбающийся Виктор ван Бельвиос выглядел не лучше чернокнижника, размышляющего о грядущих жертвоприношениях и разделке ещё живых девственниц.

— Внешность и образ — это одно, а вот поведение и манеры… Вы сами всё увидите, молодой господин.

Как-то плавно Грат вернулся к отработке приёмов меча, а Виктор продолжил мучать собственное тело, подвергая себя всё большим и большим нагрузкам. В отличии от прочих рыцарей-наблюдателей, Грат не стеснялся советовать и даже вносить конкретные коррективы, призванные усложнить третьему сыну графа тренировки и сделать так, чтобы он сразу начинал привыкать к наиболее серьёзным нагрузкам. Он-то отлично видел, что Виктор пытается себя именно что измотать, не отлынивает и тела во время тренировки не жалеет. Уже после он может предаться блаженной неге, но и тут всё в пределах допустимого: за целый год своей службы на род Бельвиос Грат не услышал ничего, порочащего честь увечного графского сына. Доходило до того, что среди не блещущих умом служанок Виктор вообще прослыл импотентом по той простой причине, что «нормальный мужчина не сможет сопротивляться так долго».

А в самоконтроль это недалёкое бабьё, естественно, не верило.

Так или иначе, но прямо сейчас на тренировочной площадке занималось двое людей, каждый из которых горел своими мечтами, стремлениями и желаниями. Но если у одного всё шло по плану, то жизнь второго походила на минное поле. Одна ошибка — и ноги уже лежат отдельно от тела, а правая рука повисла на ветке ближайшего дерева.

И лишь недавно плотная дымка неопределённости, из-за которой Виктор не видел ни зги, начала рассеиваться, позволяя парню ступать всё более и более уверенно…

Глава 6

Очередное утро встретило Виктора не пробивающимися через окно лучами восходящего солнца, а уверенным и напористым стуком в дверь. В первую секунду с момента пробуждения парень ещё пребывал в некоторой прострации, пытаясь понять, кто может ломиться к нему в пятом часу утра, но раздавшийся из-за двери голос развеял все подозрения. Как и ожидалось, Страйе переданная через слуг программа празднования его шестнадцатилетия не понравилась категорически. Впрочем, на что-то такое парень и рассчитывал, пусть и думал, что его сестра додумается до всего ещё пару недель назад, не получив приглашения на празднество. Да, такие картонки рассылали всем гостям без исключений, и рассылали заранее.

Но девочку отсутствие приглашения не насторожило, что и привело к нынешней ситуации.

— Виктор! Немедленно открывай! Нам нужно поговорить!

— Пять минут! Пять минут, и я начну писать письмо тем, кто контролировал твоё воспитание в последние два года! — Совсем не сердито, скорее даже с чистейшим, незамутнённым весельем в голосе бросил парень, вскакивая с постели и тут же пытаясь применить ставшее традиционным очищающее заклинание. К сожалению, в этот раз оно сработало плохо, заставив оставшегося напрочь мокрым и не очень-то чистым парня грязно, но тихо выругаться. — Я тебя точно воскрешу…

Но неудача была вполне ожидаемой, так что ей не удалось сбить проклятого с привычного утреннего маршрута. Посетив отдельную умывальню в своих покоях, Виктор сделал все свои дела и наскоро натянул штаны с рубахой, после чего в спешке впустил гостью внутрь. Ибо та, если верить сохранившейся чувствительности к мане, уподобилась давно вскипевшему, но забытому на сильном огне чайнику со свистком на носике.

— И я тоже рад тебя видеть, сестрёнка. Что-то случилось? Кошмар приснился? Или ты решила вернуться к тренировк… — Дальше ёрничать парню не дал удар лбом в грудь. Слабый такой удар, который и ударом-то назвать было сложно. Можно сказать, Страйя просто уткнулась в брата головой, продемонстрировав тем самым своё недовольство… и степень огорчения.

— Почему ты не хочешь отпраздновать так, как подобает, Вик? Люди же не поймут, подумают, что с тобой что-то не так! А с тобой ведь всё так, это они не понимают!.. — Девочка подняла голову, и Виктор поймал взгляд её алых, блестящих от влаги глаз. Единственное живое существо во всём поместье, которое искренне и всецело беспокоилось за него. Не из необходимости, «потому что это мой сын» или «мы служим его роду», а просто так. Естественно, Виктор проникся этим отношением, и в какой-то мере отзеркалил его, в считанные дни начав относиться к сестре не как к навязанному, а как ко вполне настоящему родственнику.

— Ну-ну, сестрёнка, почему ты вообще об этом беспокоишься? Думаешь, что я боюсь увидеть в глазах гостей неодобрение? Что мне не наплевать на их мнение? — Парень с особой жестокостью растрепал волосы на макушке Страйи, мягко той улыбнувшись. И приложив максимум усилий, чтобы улыбка эта не походила на оскал. — Ты определённо что-то не так поняла. Я не стал организовывать бал просто потому, что мне жалко на него времени. Нет смысла общаться с теми, кому был нужен я-гений, а вот я-мусор уже стал безразличен…

— Но ты не мусор!

— Даже если так, то они об этом не знают, верно? — Виктор заговорщицки подмигнул. — Если бы вне этого поместья были искренне относящиеся ко мне люди, я бы их непременно пригласил бы. Но их не было, и слухи о том, что я не восстановлюсь, отвадили от меня всех «друзей» и «подруг». А ещё твоей, Страйя, компании мне более, чем достаточно.

— И всё-таки, вместо бала устроить празднование для простолюдинов — это несколько… экстравагантно? Глупо? Или наоборот — умно? Не зная твоих планов мне сложно судить, но сама по себе эта идея нова и для нашей семьи, и для всего королевства. — Девочка резко перешла от демонстрации вселенской обиды за брата к глубочайшей задумчивости, что, несомненно, прошло по импровизированному плану парня, поставившего перед собой целью успокоение сестры.

— Я собираюсь отправиться на север через два года, и мне нужны верные люди. Не только рыцари и ближайшие помощники, но и те, на кого можно будет положиться в других вопросах. И очень желательно, чтобы они были из простого народа — им люди, живущие у подножья гор, доверятся куда быстрее. — Раскрытие этой части его замыслов не сулило Виктору ни хорошего, ни плохого, ведь четырнадцатилетняя девочка вряд ли могла как-то помочь. А так как их разговоры между собой никогда не становились известны отцу, то и опосредованно навредить Страйе не удастся.

— Я всё ещё считаю это твоё желание глупым. — Надулась девочка, попытавшись надавить на брата своим обаянием. Но это не сработало, и она, поймав его насмешливый взгляд, моментально сдалась. — Дурак! Ты совсем не думаешь о своих близких!

Виктору оставалось только развести руками, и ответить так же, как и в прошлый раз.

— Близкие не проживут за меня жизнь, Страйя. Да и тебя защищать от будущих кавалеров как-то же надо?! — Проклятый резко вскинул руку и щёлкнул сестру по носу, откровенно рассмеявшись, освободившись из её хватки и передислоцировавшись к шкафу с одеждой. Страйя хоть и разбудила его раньше обычного, но времени всё равно было не так много. Ещё пара часов, и проклятье начнёт жечь нестерпимо.

— Да я сама кого хочешь в бараний рог скручу! — Сердито заявила алоглазка, не сводя взгляда с начавшего облачаться в костюм для тренировок Виктора. Смутить её парень уже не мог, ибо самое главное он надел ещё до того, как открыть дверь. — И вообще, что б ты знал, я пойду праздновать в город с тобой! И это не обсуждается.

— Ладно. — Проклятый пожал плечами. — Не то, чтобы я хотел тебе это запретить…

В мыслях Виктора и правда не было ничего о том, чтобы оградить Страйю от выхода в город на всеобщее празднество для простого люда, отнявшее у третьего сына графа почти две с половиной сотни золотом. Сумма огромная, но и праздник должен был быть грандиозным — не хуже, чем в день окончания сбора урожая, в юбилей графа или даже самого короля. Усилиями Деймоса, — вот уж кто пахал за десятерых, — удалось привлечь столько торговцев разных мастей, что за места на главной улице чуть ли не драки устраивали. Разве что вместо ударов «бойцы» обменивались словами и серебром, подкупая, шантажируя и уговаривая потенциальных конкурентов. Со стражей проблем тоже не возникло — Виктор договорился с ними через капитана рыцарей рода, придя к нему с просьбой и получив заверения в полной поддержке: немолодой мужчина явно был рад тому, что третий сын Его Сиятельства графа занимается устроением праздника, а не какими-то глупостями, в которых его подчинённые могли оказаться замешаны…

Если бы взглядом можно было поджечь того, кому вредить не хочешь, то Виктор сейчас пылал бы ярким пламенем. Но Страйя любила брата даже несмотря на перекочевавшие с детства колкости и ехидцу, так что взгляд оставался всего лишь взглядом. Ещё немного понаблюдав за собирающимся парнем, девочка в конечном счёте не выдержала и направилась к двери, напоследок бросив:

— Вечером после ужина я жду тебя во второй библиотечной башне! Мне интересно, что думаешь про те книги… — Последнюю фразу она добавила вдвое тише, словно опасаясь, что её кто-то услышит. А закончив, Страйя стрелой вылетела из покоев брата, маленьким стремительным вихрем пронесясь мимо опешивших от появления юной госпожи горничных, как раз подошедших к покоям Виктора. Последнему оставалось лишь покачать головой: как так вышло, что за несколько дней он из никому не интересной серой мышки превратился в главного участника сплетен и слухов, гуляющих по поместью. А ведь слуги рода Бельвиос отличались лучшей, чем у прочих фамилий выучкой и дисциплиной.

Страшно представить, что бы бы, будь они расхлябанными, болтливыми раздолбаями…

Так или иначе, но совсем скоро Виктор добрался до своей тренировочной площадки, где в сени деревьев им был обнаружен не только Грат, взявший за обыкновение дожидаться молодого господина именно так, но и высокая, с выдающимися достоинствами девушка в похожем на охотничий костюме, с чёрными, как смоль прямыми волосами, собранными в широкий хвост чуть пониже затылка, и с чехлом для, по всей видимости, лука, пристроенном по левую руку от своей хозяйки. О впечатляющей фигуре можно было и не говорить, так как вирфорты в этой области всегда были на высоте, независимо от возраста.

— Рад видеть вас в этом поместье, мастер. Грат, представишь нас? — Виктор решил начать разговор первым, посчитав это минимально-необходимым проявлением уважения к человеку, который не был связан присягой на верность его роду. Этикет не подразумевал и этой малости, но реальность зачастую сильно отличалась от того, что преподавали в поместьях и дворцах отпрыскам знати.

— С большим удовольствием! — Мечник тут же вскочил и, дождавшись, пока его подруга сделает то же самое, совсем неглубоко поклонился, указав на девушку. — Молодой господин, я имею честь представить вам Клариссу, вирфорта второго ранга и лучницу, обладающую элементальной маной. Кларисса, перед тобой третий сын графа, молодой господин Виктор ван Бельвиос.

— Для меня честь познакомиться с вами, Виктор. — Кларисса с небольшой задержкой, предварительно пробежав глазами по лицу и телу парня, поклонилась, приложив правую руку к сердцу. Впрочем, взгляд её ничуть не соответствовал словам и жестам: она явно не испытывала особого пиетета перед аристократом.

— Знакомство с мастером для меня честь не меньшая. Полагаю, Грат рассказал вам о сути вопроса?..

— Вам нужен наставник для обучения хотя бы основам обращения с луком. Это просто и, признаться, для этого не нужен вирфорт. Но вот вторая ваша проблема, Виктор… — На лице проигнорировавшей некоторые условности этикета женщины расцвела то ли улыбка, то ли всё-таки ухмылка. Коварная и не слишком приятная. — Практикующих и опытных вирфортов-элементалистов не так много во всём королевстве, а в вашем графстве я и подавно могу быть единственной. Потому и цена за мои услуги должна быть соответствующей.

— Деловой подход. — Виктор удовлетворённо кивнул. — Одобряю. И предлагаю три золотых в неделю. Ежедневно четыре часа занятий под твоим присмотром, плюс сопровождение любых моих тренировок со внесением корректив по мере надобности. Выплаты в начале или в конце недели — как тебе будет удобно, раз уж Грат за тебя поручился.

— Про тренировки и выплаты поняла, про сопровождение — не очень. — Нахмурилась лучница, вперив внимательный взгляд в сразу предложившего достойную оплату юношу. От того не укрылось то, что теперь Кларисса обратила внимание на его телосложение, пусть интерес этот и был сугубо профессиональным.

— Не факт, что я буду тренироваться только по той программе, которую для меня предложишь ты. И в том случае, если я, на твой взгляд, буду заниматься глупостями, ты должна будешь мне об этом сообщить. Естественно, весь день ходить за мной не обязательно: в контракте будут прописаны только те четыре часа. — Пояснил проклятый, сложив руки на груди и отслеживая изменения в лице собеседницы. Та особо никак не отреагировала, лишь кивнула пару раз, да задумчиво провела кончиком языка по губам.

— Это… приемлемо. Признаться, я ожидала условий похуже, но Грат, видимо, в вас не ошибся. И если это действительно всё, то я согласна. — Девушка качнула головой так, что её собранные в хвост волосы пошли волнами. — Когда первое занятие?

— Предлагаю начать с того, что ты сегодня понаблюдаешь за тем, как я обычно тренируюсь, сделаешь выводы и скажешь, что нужно исправить, что лишнее, на чём сделать упор а от чего отказаться. Четырёх часов для одного подхода хватит с запасом, даже ещё немного времени останется. Ну и время на подумать у тебя будет, потому что завтра я, как ты могла слышать, устраиваю празднество в городе по случаю своего шестнадцатилетия, так что нормально позаниматься не выйдет. — Почему-то именно в этот момент Виктору в голову ударила мысль о том, что раз со слов Грата элемент в мане вирфортов пробуждается ближе к тридцати, а Кларисса уже неплохо владеет элементом, то и лет ей должно быть… ближе к сорока? Но и фигура, и кожа у неё указывали на цифру максимум в двадцать пять лет! Причём двадцать пять ну очень хорошие, какими не всякая только перешагнувшая рубеж в восемнадцать девушка похвастаться может. Она уникум, или же слухи о том, что вирфорты в старости выглядят на сорок ничуть не преувеличены даже в отношении женщин, на которых возраст сказывается раньше и сильнее?

Вопрос, за который можно и стрелу словить.

— Идёт. Пары дней точно хватит.

— Отлично. — Виктор довольно кивнул и, не став тянуть время, приступил к своей стандартной, с коррективами от Грата, тренировке. Единственное отличие было в том, что сегодня за парнем неотрывно следила пара внимательных синих глаз…

* * *

Кларисса наблюдала за своим первым подопечным до самого вечера, поражаясь тому, насколько тот отличался от её представлений. Третий сын не какого-то там барона, а целого графа оказался на удивление крепким, упорным и трудолюбивым вплоть до того, что тренировку он завершал не раньше, чем ноги и руки переставали его толком слушаться. И лишь провалявшись четверть часа на земле, он находил в себе силы подняться, отправляясь на, собственно, ужин.

— Он даже упорнее меня в молодости. — Произнесла женщина, поджав губы и наблюдая за удаляющейся спиной заинтересовавшего её юноши. У того было всё: выносливость, ловкость и гибкость, даже кое-какая сила. Идеальный пример развития без перекосов, «заготовки», за которую любой ищущий ученика вирфорт лбом землю расшибёт.

Правда, этот Виктор занимался всего год, что нашло отражение в его теле, но это — недостаток проходящий сам собой. Лишь дилетанты считают, что если потенциальный вирфорт не начал заниматься в семь лет, то ему уже ничего не достичь. Да, «поздним цветкам» будет куда сложнее на этом пути в целом, но при должном упорстве можно добиться чего угодно. Самый яркий пример — живая легенда, Дед Жилио, впервые взявший в руки копьё в шестьдесят, и за жалких полтора десятка лет достигший восьмого ранга. Кто тогда поверил бы в то, что сухой и дряхлый купец может превратиться в такого монстра и уверенно прописаться в списке сильнейших десяти?

То-то и оно.

— Иногда мне кажется, что его кто-то заставляет этим заниматься. Большого удовольствия от занятий он явно не получает, что заметно по его взгляду… — Грат с большим удовольствием повёл плечами, наслаждаясь приятным стылым жаром, прокатывающимся по телу после каждого его движения. Присутствие на полигоне хорошей знакомой придало рыцарю мотивации, и сегодня он превзошёл самого себя, став на шаг ближе к четвёртому рангу.

— Ты уж извини, но если его не прихватил за яйца кто-то из богов, то такое упорство иначе, как силой воли и непоколебимым желанием подняться наверх за счёт своего труда не объяснить. И зная его папашку, у бедняги может просто не быть выбора…

— Я хоть и твой друг, но не стоит так явно переступать черту. — Грат удручённо качнул головой, вымученно улыбнувшись. — Присяга для меня не пустой звук.

— Прости-прости, я часто забываю о том, что теперь ты гордый рыцарь, а не… Кхм-кхм. — Кларисса состроила забавную рожицу, после чего прыснула в кулачок. — В общем, я это всё говорю к тому, что парнишка может пригодиться гильдии. Ничего не знаешь о его планах?

— Увы. Он не распространяется, а расспрашивать я не спешу. Возьмёшься за его обучение всерьёз?

— Подумаю над этим, если он и дальше будет показывать себя не хуже. Так или иначе, но то, за что он платит — он точно получит. — Кивнув самой себе, Кларисса шагнула в направлении выхода из поместья, на прощание махнув рыцарю рукой. — Бывай, Грат. И не забывай почаще заглядывать к сестрёнке!..

Рыцарь сердитым взглядом проводил провокационно покачивающую бёдрами женщину, спохватившись лишь после того, как та скрылась среди буйной растительности. Закрепив меч на поясе, Грат бросился следом за лучницей: ту нужно было вывести с территории поместья, ведь в одиночестве посторонним ходить здесь строго воспрещалось.

Глава 7

Виктор отчётливо ощущал на своей спине пару заинтересованных взглядов, но не показывал виду и спокойно шёл, куда ему было надо: в ближайшие бани, предназначавшиеся для стражи и рыцарей. Он порой захаживал туда, когда шёл не в свои покои, а в одну из башен-библиотек: так было быстрее и проще, да и экономило добрых двадцать минут на перемещении из точки в точку, если предварительно взять с собой комплект сменной одежды. Это было проделано и сейчас, благодаря чему до искомой второй башни-библиотеки проклятый добрался уже спустя сорок минут с того момента, как покинул полигон.

Помывка, если именно мыться, а не отдыхать, отнимала не так уж и много времени.

— Леди Брайя. — Виктор доброжелательно кивнул немолодой женщине, поприветствовавшей его так же, с искренней улыбкой. Хранительница библиотеки, неслабая магесса и большая любительница книг. Один из тех людей, с которым у реципиента были выстроены отличные отношения на почве общего интереса к прекрасному — магической литературы. — Рад видеть вас в добром здравии. Не подскажите, какую залу заняла моя сестра, Страйя?

— Третью, Виктор. Юная мисс просила вас не задерживаться по пути.

— Тогда я должен поспешить. — Слова парня не разнились с делом, и он стремительно, но не срываясь на бег проследовал к нужной лестнице. — Благодарю, леди Брайя.

— Всего хорошего, Виктор…

Очень скоро хранительница скрылась из виду, и парень, вышагивая по ступеням, смог оглядеться. В этой части башни традиционно ничего не менялось десятилетиями, благодаря чему её можно было смело называть неким оплотом стабильности. Непоколебимый и укреплённый рунами камень, пропитанная специальными растворами древесина, «скелет» из зачарованного металла — всё это обещало пережить не то, что самого Виктора, но и его пра-пра-правнуков. Даже магический обстрел извне башня могла выдержать, до того фамилия Бельвиос пеклась о сохранности фундамента своего могущества. И всё-таки, Виктор считал крайне забавным отсутствие в этих библиотеках столь интересующих его знаний. О проклятиях имелись лишь самые общие сведения, а о вирфортах можно было найти только низкосортную, однобокую информацию, после изучения которой все, кроме магов покажутся в лучшем случае дерьмом.

Почему так? Проклятый не знал точно, но предполагал, что с этим делом что-то не чисто. Едва ли по чистой случайности вышло так, что в роду Бельвиос рождались сплошь гордецы-идиоты, многого достигающие в весьма сложной магии, но не видящие прямо у себя под носом такого сокровища, как «свои» вирфорты. Если вложиться и за какой-то десяток лет выучить хотя бы по паре паршивеньких вирфортов на каждого мага семьи, последние обзаведутся надёжным и верным щитом. А в перспективе, по мере накопления опыта и знаний, можно рассчитывать и на большее: рыцарей, способных составить конкуренцию тем же имперским паладинам, или даже чёрным рыцарям с другого края континента!..

Узкая специализация, как считал практик, занявший тело Виктора ван Бельвиоса, хороша для небольших фамилий, насчитывающих с десяток человек. Но вот целый граф, у которого только подающих надежды детей семь штук, плюс уже его братья и сёстры со своими отпрысками, плюс дяди и тёти уже со своими ветвями… Если поскрести по сусекам, можно со всего королевства собрать полторы сотни магов фамилии Бельвиос, из которых как бы не четверть будет что-то представлять из себя в боевом плане. Добавить к ним надёжных вирфортов, и с такой силой можно будет замахнуться…

От нахлынувшего осознания Виктор споткнулся, чуть не приложившись зубами о укреплённую металлическими уголками ступеньку. Благо, реакция и хорошее общее состояние тела позволили ему собраться и остановить падение на половине, после чего рывком вскочить и зашагать дальше, вкладывая в каждый шаг пришедшее извне Понимание. Это не его семья состояла из недалёких, но талантливых магов. Это другие фамилии, возможно даже сам король, ставили палки в колёса слишком опасной, но безумно полезной фигуре, грозящей однажды добраться до другого края шахматной доски. А ведь дойти до этого что реципиент, что нынешний Виктор могли и раньше. Одному нужно было просто отвлечься от любимой магии, а другому — задуматься о чём-то помимо проклятия усердия.

— Всё так просто… Но как тогда отец планирует всё обставить с моим «увлечением»?..

Тихо заданный самому себе вопрос не достиг чужих ушей, так как в небольшом холле, в который и вела винтовая лестница, не было ни слуг, ни других посетителей. Простых людей сюда в принципе не пускали без сопровождения кого-то из семьи, а от родственников Страйя оградила эту часть башни заранее, банально застолбив её за собой на пару-тройку часов. Такое маленькой «принцессе» дозволялось и раньше, а сейчас та поднаторела в искусстве изящной словесности и банальном использовании своего обояния на стыке детского и женского.

Ноги привели Виктора к третьему залу безо всякого сознательного вмешательства — сказывался большой опыт нахождения в этих стенах, столь любимых реципиентом. А уже за дверью обнаружилась и сестра, окопавшаяся среди книг и собственных записей, весьма, к слову, многочисленных.

— Я смотрю, ты основательно подготовилась к разговору. — Бросил Виктор, переступив порог и быстро заняв предназначавшееся ему место за столом напротив сестры. Дверь позади него закрылась сама собой, а незаметная для глаза вспышка магии показала, что с этого момента снаружи попасть в зал будет совсем непросто.

— Это не для тебя. Не всё, вернее. — Быстро исправилась Страйя, начав собирать в одну кучу некоторые книги и листы пергаментной бумаги. — Я тут уже несколько часов сижу, и прибраться не успела.

— Хм. Тебя так заинтересовала тёмная магия? — Проклятому оказалось достаточно лишь пробежаться глазами по корешкам и обложкам некоторых книг, чтобы определить в них труды с крайне щекотливым содержимым. Но законным, в отличии от журналов, где-то добытых его сестрицей. Как? До банального просто: в поисках ответов несколько месяцев назад он сам перечитал всё это, но так и не нашёл методов подавления проклятья.

— Я… об этом тоже хотела рассказать. — Девочка мигом подобралась. — Вик, что бы ты сделал, если бы я оказалась тёмной волшебницей?

На пару секунд в комнате воцарилась абсолютная и прямо-таки мёртвая тишина. Виктор забыл, как дышать, а Страйя не торопилась ему напоминать, неотрывно глядя в такого же цвета, как и её собственные, глаза брата.

— Если просто предположить, что это не шутка, то… ничего. — Резко выдохнув, произнёс проклятый, взгляд которого более не сочился весельем. Вместо предполагаемого отдыха от суровой реальности встреча с сестрой грозила принести новые проблемы, отмахиваться от которых он совершенно не хотел.

— Ничего?

— Абсолютно. Я изучил те книги, которые ты мне передала, да и в целом кое-что о чернокнижниках, некромантах и малефиках знаю. При всей массе их недостатков, сама по себе тёмная магия безумием не одаряет, и во зло не обращает. Другое дело, что темномагические искусства пагубно сказываются на теле… но если целенаправленно не углубляться во тьму, то это, чисто теоретически, напомню, тебя не изменит. — Спокойно рассуждал Виктор, не переставая внимательно смотреть на сестру. Ему казалось, что ещё чуть-чуть — и она скажет, что этот вопрос был задан смеху ради, но та молчала. Слишком серьёзно и собранно молчала, совсем не так, как обычно. — Так к чему этот вопрос, сестрёнка?

— Я обнаружила в себе этот дар! — На выдохе проронила девочка, опустив взгляд в стол. — Случайно… и почти без жертв. Никто больше об этом не знает, но ситуация, из-за которой меня отправили домой раньше времени, началась с того, что я просто в шутку обратилась к магии с желанием. Хотела, чтобы… обидевшего меня стражника наизнанку вывернуло!

— Если он позволил себе лишку, то наизнанку его действительно вывернет. — Нахмурился Виктор, которому захотелось прямо сейчас выдвинуться в гости к семейству Веноза, на землях которых обитала такая скотина.

— Он не сделал ничего такого, но… наболтал лишнего. Думал, что я не слышу. И… ему уже не помочь. — Последняя фраза была брошена как будто бы с облегчением.

— Его и правда вывернуло? — В сложных ситуациях людям было свойственно не к месту шутить, что Виктор и проделал. То ли ради того, чтобы выгадать время на размышления, то ли просто так.

— Он первым умер от болезни, в которой обнаружили отчётливые следы тёмной магии. И ему же пришлось хуже всего: из него, как говорят, органы полезли. Остальных заражённых просто рвало и промывало, но болезнь их не убивала. Веноза вывезли меня из города практически одновременно с тем, как туда прибыли паладины и жрецы церкви. Если бы не это и не то, что случившееся пытались замять…

Виктор беззвучно чертыхнулся, одновременно с тем вознеся хвалу местному пантеону богов, и в частности — владетельнице удачи, Мафолии, за то, что та позволила Страйе вовремя улизнуть. Общеизвестно, что тёмная магия оставляет следы, по которым невероятно легко найти сотворившего её мага. Достаточно, чтобы он остался где-то неподалёку, и само колдунство было сотворено недавно. По прошествии времени всё усложняется в разы, вплоть до полной невозможности отследить источник, в данном случае, болезни. Но церковники и случайные жертвы — дело десятое. Сейчас парня куда сильнее беспокоило состояние Страйи и то, чего она могла себе понапридумывать.

Ведь никому другому она, похоже, ничего так и не рассказала.

Нависнув над столом, проклятый сгрёб сестру в охапку и прижал к себе, начав успокаивающе поглаживать её по волосам. И слова его были далеки от того, что обычно говорят ради бессмысленного утешения. Это были факты, и взгляд на вещи со стороны действительно взрослого человека.

— Тише. Не кори себя — ты не виновата в этом случае, как не виноват и любой другой невыявленный волшебник, что-то сотворивший. Корят ли люди одарённых магией детей, спаливших отчий дом вместе со всей роднёй, или размазавших хулиганов по брусчатке? — Волшебников и правда не преследовали только потому, что они инстинктивно и случайно высвободили свою магию. — Дар проявляет себя сам?

— Нет. — Девочка попыталась помотать головой, но лишь поелозила носом по плечу Виктора. — Его как будто нет, но я чувствую, что он есть…

— Это лучший вариант. Подконтрольное тёмное волшебство определённо предпочтительнее неконтролируемого. — Проклятый аккуратно взял сестру за плечи и отодвинул от себя так, чтобы поймать её взгляд. — Ты же понимаешь, что пытаться развивать эту силу тебе точно не стоит? Не до тех пор, пока ты будешь почти круглосуточно находиться в окружении сильных магов?

— Я и не пытаюсь! — С налётом лёгкой обиды возмутилась Страйя.

— Молодец. Теоретическая подкованность, признаю, тоже необходима, но слишком углубляться в это не нужно. — Мозги парня работали на износ, и именно сейчас в нём боролись два волка: один белый, желающий помочь сестре и отказывающийся её бросать, и другой — чёрный, волк-эгоист, считающий, что «чужие» родственные связи не должны усложнять ему жизнь. Думать, разрываясь на части, было практически невозможно, но сознательно Виктор принимал сторону белого волка, что позволило ему прийти к кое-каким выводам. — Если ты контролируешь этот дар, то пока просто наблюдай за ним и занимайся тем же, чем и обычно. Учись магии, учись управлять своим волшебством, и готовься к тому моменту, когда скрывать тьму и дальше будет невозможно. Прозвучит эгоистично, но, вероятно, тебе будет лучше отправиться на север вместе со мной…

Этот вариант устроил обе «половинки» проклятого, так что ничего, помимо облегчения он, предложив такое подобие плана, не испытывал. Да и для более подробных размышлений нужна была информация, которой, — сюрприз! — в наличии не было. Ведь «тёмная магия — это чистое зло, и знание о ней потворствует распространению оного…». Виктор сплюнул бы, да только пачкать полы в башне-библиотеке не хотелось, а лица священнослужителя рядом как-то не нашлось. Как и все падкие до знаний люди, проклятый считал любую попытку ограничить доступ к этим самым знаниям чем-то куда более страшным, чем святотатство и богохульство в самом худшем их проявлении.

И бог у него тоже был только один: разум.

— А что, если дар начнёт выходить из-под контроля до того, как?..

— Тогда ты найдёшь причину и вернёшься сюда. А уже здесь мы что-то, да придумаем. Я тебя не брошу, Страйя. И не кори себя. Ни в коем случае не кори. — Уверенно ответил парень, своими глазами наблюдая, как с лица сестры уходит бледность, а из взгляда — страх. Страх быть брошенной всеми, страх остаться изгоем и погибнуть в застенках церкви.

— Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо! — Виктор так и не понял, как именно девочка смогла перемахнуть через стол, не свалив с него ни единой книги и не протоптавшись по бумагам, но факт оставался фактом: Страйя самым наглым образом свалила брата на пол вместе со стулом, принявшись обнимать его как в последний раз. — Спасибо!

— Я ещё ничего не сделал, между прочим. Вот когда сделаю, тогда и поблагодаришь…

Вырваться и подняться на ноги проклятый даже не пытался, прекрасно понимая, что сестре это необходимо. А спустя несколько секунд, поняв, что серьёзно обдумывать изменения в дальнейших планах сейчас едва ли выйдет, Виктор решил ненадолго отрешиться от проблем, проведя время со Страйей, которую стоило сейчас всецело поддержать. И плевать, что у неё тёмный дар, который уже навредил людям и наверняка навредит впредь. Всю свою жизнь Виктор прожил, отталкиваясь от того, что есть свои — и есть чужие. И на последних можно наплевать, если это пойдёт на благо первым.

Вот такой простой принцип, изменять которому проклятый не собирался.

* * *

Время, оставшееся до ужина, пролетело как один миг, и за стол Виктор садился, мягко говоря, несобранным. Откровение Страйи стало тем самым фактором, который нельзя было предсказать. Проклятый был готов к чему угодно, начиная от немилости отца и заканчивая отсутствием у себя способностей к освоению навыков вирфорта. И то, и то было вполне вероятно, в отличии от пробуждения тёмного дара у самого светлого существа, которое Виктор встречал за обе свои жизни.

Но это произошло, в то время как Его Сиятельство граф почему-то закрыл глаза на нарушение его отпрыском договорённостей, исключающих появление у рода Бельвиос вирфортов. Ну, по крайней мере сам Виктор считал, что такая договорённость или вообще ультиматум имели место быть: иначе просто не объяснить сложившуюся абсурдную ситуацию…

— Молодой господин, управляющий Деймос приказал передать вам эту бумагу, а так же сообщить о том, что подготовка к празднеству в честь вашего шестнадцатилетия завершена без каких-либо осложнений. — Женщина неглубоко поклонилась и на вытянутых руках протянула Виктору сугубо формально запечатанный конверт, краткое содержимое которого, судя по всему, было ею только что пересказано.

— Отлично. Передай Деймосу мою благодарность. — Проклятый поблагодарил бы и эту женщину, но — не поймут-с. В поместье графа были свои порядки, и пытаться что-то менять парень не собирался. Да и с течением времени такое желание, как и дискомфорт при обращении к людям как к безропотным големам, пропадало. Медленно, но верно практик сливался с осколками личности реципиента, осмысливая и перенимая нужное из его привычек, отношения к жизни и точки зрения.

Из-под носа Виктора тем временем увели пустые тарелки, а он сам получил возможность водрузить на стол локти и ознакомиться с посланием. Как и предполагалось, там содержался подробный отчёт о каждом запланированном пункте подготовки, ознакамливаться с которым проклятый счёл излишним. Раз уж Деймос сообщил об отсутствии проблем, то так оно и есть, а к пустым тратам бесценного времени проклятый относился не очень хорошо.

Откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову к потолку, — благо, спинка была низкой и это позволяла, — Виктор крепко, очень крепко задумался. Его жизнь худо-бедно, но шла своим чередом… до момента возвращения сестры. И если с одной стороны это принесло свою выгоду, вызволив парня из темницы собственных заблуждений и страхов, то с другой… Поводов не верить Страйе не было, ибо она пусть и росла той ещё интриганкой, но такой актрисой к четырнадцати годам стать не смогла бы. Следовательно — у неё действительно пробудится тёмный дар, уже успевший устроить эпидемию в рамках одной казармы. К счастью, всего лишь казармы, а не города, ведь в противном случае церковники уже давно постучались бы в ворота поместья с требованием выдать им младшую дочь графа для проверки. И воспротивился бы этому отец — большой вопрос. Сам процесс проверки безопасен и протекает безболезненно, так что с точки зрения рациональности проще потратить полчаса времени дочери и отвадить слуг пантеона от своей земли, вдобавок получив от тех извинения.

Или избавиться от родного человека, существование которого может поставить под удар всю фамилию.

Но благодаря удачному стечению обстоятельств последствия этой ситуации оказались предельно безболезненными: всего лишь раннее возвращение Страйи домой перед тем, как отправиться в столицу для дальнейшего обучения магическим искусствам и освоения дара волшебницы, противоположных по своей сути, но не взаимоисключающих. Вот только будущее маленькой «принцессы» более нельзя было назвать безоблачным: любой дар имел свойство к самовольному росту, предотвратить который не представлялось возможным. А значит рано или поздно, но инцидент с мини-эпидемией повторится, и Страйя, возможно, попадёт под удар…

Виктор и сам не мог сказать, почему эта девочка стала ему так важна, и почему он, сам того не ведая, упорно искал именно тот вариант, при котором всё с ней будет хорошо. Прежний практик просто пожал бы плечами, буркнул что-то вроде «такова судьба», да взгрустнул на похоронах. Но год в теле реципиента сказался на нём то ли в лучшую, то ли в худшую сторону, добавив в основную, серую и жестокую личность немного красок, оставшихся от подростка. Замкнутого, угрюмого, но вполне настоящего, любящего жизнь в целом и сестру в частности. Сейчас Виктор уже не смог бы отделить желания одной личности от другой, так что и раздумывать над этим лишний раз не собирался. Вместо бессмысленных мыслей, как разумно считал парень, лучше было пораньше лечь спать, чтобы к началу празднования уже закончить с тренировкой по плану-минимум, и до следующего дня о проклятье не беспокоиться.

Этим Виктор и занялся, едва добрался до своей комнаты и, поскользнувшись на покрывале, упал на кровать, ударившись головой об угол подушки и моментально потеряв сознание…

Глава 8

К вящему удивлению Виктора, Клариссу он встретил в то самое время, когда даже служанки ещё сладко спали — в четвёртом часу утра. Эта чертовка сменила своё относительно скромное облачение на откровенно провокационное и, усевшись на один из уцелевших пеньков, закинула ногу на ногу, в такой позе созерцая восход солнца вплоть до самого появления третьего сына графа на тренировочной площадке. Она словно специально красовалась, и, если говорить честно, делала это небезосновательно. Обтягивающие охотничьи штаны из чёрной кожи, туфли на умеренном каблуке, вписывающийся в образ подпирающий грудь корсет и блузка с длинным рукавом, эту самую грудь выгодно подчёркивающая взаимно дополняли друг друга, не оставляя простора для фантазии и выставляя напоказ всё, что можно было выставить, не оказавшись по итогу в застенках стражи.

А ещё Кларисса, оценив произведённое «на мальца» впечатление, довольно ухмылялась, явно пребывая в прекрасном расположении духа.

— Вижу, вы не утрировали касательно переноса тренировки на раннее утро. — Хмыкнула девушка, которую Виктор решил в мыслях называть именно так, в полном соответствии с её внешним видом, а не предполагаемым возрастом. — Я так и не спросила вчера, но зачем вам всё это сдалось? Тренировки и стремление к силе, я имею ввиду.

— Если вы рассчитываете услышать какие-то откровения про избранность и богов, то мне, боюсь, вас порадовать нечем. Я просто не хочу остаться на обочине жизни, в то время как мои братья и сёстры уйдут далеко вперёд. — Кларисса с воистину кошачьей грацией покинула насиженное место и потянулась, соблазнительно при этом выгнувшись. Виктор же, будучи морально к этому готовым, достойно встретил провокацию и даже глазом не повёл в сторону, кхм-кхм, места, на котором само это движение в исполнении девушки сделало акцент.

— Про богов вы конечно загнули, но я и правда рассчитывала услышать что-то более… максималистичное? — Девушка чуть наклонила голову. — Но, в общем-то, и так пойдёт. Какая разница, зачем, если вы готовы прикладывать все усилия?

— Вот и я того же мнения. — Проклятый ухмыльнулся, отметив, что Кларисса хоть и смотрела прямо на него, но даже не дёрнулась. — Подозреваю, вы сюда не ради разговора о прекрасном пришли, верно?

Парню хотелось спросить ещё и о том, кто провёл лучницу на территорию поместья, но он решил промолчать. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Естественно! Давай…те, начинайте разминаться. Параллельно я хочу задать несколько вопросов и ответить на ваши соответственно. Чтобы время не терять. — Пояснила лучница, пригласительным жестом указав на, собственно, тренировочную площадку.

— Звучит разумно. — Согласился Виктор, сходу принявшись за разминку. И стоит ли говорить о том, что на предложение просто посидеть и поболтать он бы и сам не согласился? — А суть этой викторины?..

— Викто… чего? — Парень мысленно отвесил себе подзатыльник. Реципиент практически не встречался с простым людом вне поместья, и потому уже нынешний Виктор даже не подумал о том, что некоторые слова Клариссе будут просто непонятны. — А, плевать, в общем-то. Мысль я уловила. За эти четыре часа я хочу понять, что вы рассчитываете от меня получить. Ну и объяснить, что я действительно могу дать… Как-то так, в общем.

— Если говорить прямо и по делу, то мне от вас, мастер, нужно понимание того, что из себя представляют порабощённые стихией люди, какие плюсы и минусы на пути тела даёт этот статус, ну и как всем этим добром пользоваться. Я худо-бедно, но могу выпускать довольно плотные потоки маны, но вот с тонкими манипуляциями всё очень плохо. Грат рассказывал вам о моей проблеме?

— Совсем немного. Только то, что вы утратили способности к магии. — Ответила Кларисса, слегка недовольно поджав губы. Ей явно не нравился тот факт, что Грат не поделился с ней подробностями.

— Я разбил голову, и вместе с тем лишился возможности хоть как-то проводить ману через меридианы и выстраивать из неё структуры. — Постепенно Виктор переходил ко всё более сложным элементам разминки, пока в какой-то момент Кларисса, глядя на новоявленного ученика, не решила помочь тому своим примером и не подхватила волну, начав в точности повторять его движения. Не иначе как по памяти, ибо саму возможность именно повторения в реальном времени проклятый даже не рассматривал. Слишком невероятно это звучало.

— Не то, чтобы меридианы и структуры были хоть как-то нужны вирфортам. Эти ваши линии жизни слишком хрупкие, чтобы выдержать напор нашей маны, а структуры мы не используем. Слово-то какое, блин… — Девушка изящно, не останавливая выполнение упражнения, выхватила откуда-то резинку для волос, одним ловким движением эти самые волосы собрав в хвост на затылке.

— Так я и рассуждал, когда думал о том, что делать дальше. — Выпад касательно любимых всеми магами структур Виктор решил проигнорировать.

— А лук как оружие вам, я так понимаю, не особо интересен?

— Скажем так: он не первостепенен. Как мастер, вы должны понимать, что нельзя просто взять и выбрать себе оружие…

— Это по нашему! — Безо всякого недовольства рассмеялась перебившая парня Кларисса. — А то послушаю я порой идиотов-дуболомов типа нашего Грата в юности, и кажется, будто весь мир сошёл с ума. Оружие по первому впечатлению выбирают только в сказках! А вообще, что б, т… кхм-кхм, вы понимали, лучник — это не только сам лук, но и вспомогательное оружие.

— Вспомогательное? — В такие моменты Виктору ван Бельвиос, третьему сыну графа, оставалось только корить себя за неподкованность в вопросе.

— Лучнику довольно редко дают спокойно пострелять, даже если он в этом хорош, имеет на руках специальные стрелы или вообще может их создавать из маны. Как бы не большую часть всех схваток мне, например, пришлось провести с кинжалами в руках. Это же касается и дуэлей, которые вы, аристократы, так любите. — Эту невозмутимую непосредственность, казалось, совсем не смущало то, что с представителем этой самой аристократии она и разговаривала. — На небольшой площадке с луком тоже особо не разгуляешься. Есть, конечно, вирфорты, способные не подпускать к себе противника и работать луком с трёх метров, но это скорее исключение из правил. Мне пока такое и не снится…

— Значит, мы будем заниматься и с холодным оружием? И ещё, может, на ты перейдём? Удобнее будет…

От Виктора не укрылось то, как часто девушка сбивалась на привычную ей манеру общения. Да и что-то такое, неестественное в её словах регулярно ощущалось.

— Ты точно свой парень. — Неуловимо и стремительно Кларисса оказалась рядом с проклятым, хлопнув того по плечу и едва не повалив его на землю. Потерять равновесие ему сейчас было раз плюнуть. — А с оружием мы будем работать, и, забегая вперёд, со всем оружием. Мечи, копья, щиты, кинжалы — худо-бедно, но держать в руках нужно уметь даже табуретку. Мало ли, что попадётся под руку во время боя?

— И ты всем этим владеешь?..

— Владеешь — это звучит слишком громко для того, что умею я. — Девушка покачала головой. — Я хорошо обращаюсь с луком, короткими мечами, кинжалами. Со всем остальным на уровне, достаточном чтобы себе не навредить. И тому же должен научиться ты, потому что…

— … мало ли, что попадётся под руку во время боя. Угу-угу. — Виктор деловито покивал, пользуясь тем, что нынешнее упражнение, «стойка всадника», это позволяла. Но не учёл нрава наставницы, которая ловко подхватила с земли камешек и безо всякого замаха метнула его точно в центр грудины не уступающего ей в любви к словесным пикировкам ученика.

Естественно, парень рухнул на пятую точку.

— Никуда не годится. Вставай давай, покажу, в чём фокус. — И она показала, на пальцах объяснив, что такое центр тяжести и почему его важно контролировать. Самым ярким примером стала попытка подняться после падения, а так же способы, которыми может воспользоваться враг, дабы помешать это сделать. Например, метательный нож вместо камешка, или вообще удар.

Всего за несколько минут Кларисса жесточайшим образом извратила любимую стойку ученика, превратив её в нечто совсем невыносимое и требующее постоянного движения. А на вопрос касательно того, как «поза стабильности» превратилась в это, он получил короткий, но принёсший некоторую ясность ответ.

— Что б центром тяжести учился управлять. Это чуть ли не самое важное из основ. Не понимаю, почему тут тебя никто этому не научил. — Пожала плечами наставница, для которой аналогичное действо не представляло никаких сложностей.

— А как же… Кхе, ответ на мой вопрос?.. — Прокряхтел Виктор после того, как в очередной раз встретился задом с песчаной почвой, выругался и встал снова.

— Вот закончим с планированием сугубо физической части твоих тренировок, и я всё расскажу. Или ты куда-то торопишься? — Проклятый был вынужден мотнуть головой, как бы говоря, что нет, никуда он не торопится. — В общем, нужно сразу прояснить пару моментов. Сил в тебе маловато, и больше вряд ли станет — конституция не та. Гибкость на неплохом уровне, хоть ей и придётся заниматься ещё не один год. Зато выносливость уже сейчас хоть куда, что очень хорошо.

— Хорошо в целом, или хорошо для лучника?

— И то, и другое. Больше выносливости — больше тренировок, а это в любом случае полезно. Лучнику же, когда он встречается с врагом на расстоянии удара меча, критически важно просто выжить. А для этого порой приходится изворачиваться так, что какой-нибудь мечник типа Грата запыхается уже через минуту. — Сказать, что Виктор удивился — значит не сказать ничего. Он даже бровь вздел вопросительно, и наставница это заметила. — Большая часть школ боя подразумевает взрывные движения и быстрое завершение схватки. Ну и двигаются они специфически… или мы, тут уж как посмотреть. В любом случае, всё придёт со временем.

— Чем мне это грозит-то?..

— Тренировками, тренировками и ещё раз тренировками. И если ты не сбавишь темп, то первого ранга достигнешь даже раньше, чем через год… — Сказала она — и тут же исправилась. — Ну, при том условии, что с маной у тебя всё сложится, и с основами проблем не будет.

— Вот этого-то я и опасаюсь. Мало того, что мана плохо контролируется, так ещё и это… порабощение стихией. Даже в названии приятного мало. — То ли пояснил, то ли пожаловался проклятый.

— Ты же был неплохим магом, так? — Виктору в ответ на этот бестактный вопрос оставалось только кивнуть. — Значит, должен был что-то слышать про окрас маны. Маги это, вроде как, используют для усиления стихии в своём колдунстве. Тут почти то же самое, но постоянно и без возможности что-то поменять. На линии жизни, кстати, эффект порабощения не распространяется.

— То-то я об этом почти что проклятье ни разу не слышал. Получается, маги и волшебники ему просто не подвержены… — О природе этого иммунитета Виктор ничего сказать не мог, но парочку теорий в голове всё-таки построил. Правда, в его случае они были полностью бесполезны по причине невозможности тонкого управления маной и работы с меридианами, сиречь линиями жизни и каналами.

— В общем, пользы для вирфортов от порабощения много. Но и вред есть, особенно если стихия неподходящая. У меня огонь, и с ним сплошная морока. — Девушка недовольно фыркнула. — Лучшими элементами считаются воздух и молния, а вот вода с землёй так, с серединки на половинку.

— Забавно. Вода и земля среди магов считаются самыми сложными элементами, эффективно работать с которыми могут далеко не все. И ценятся они выше огня или воздуха с молнией… — Такое совпадение не могло не повеселить человека, для которого магия в обеих жизнях была чем-то особенно важным. — И на что способны вирфорты вроде нас?

— Бьём сильнее, защищаемся лучше. Вроде как мана плотнее и «тяжелее», за счёт чего так и выходит. При прочих равных в плане силы маны мы превосходим обделённых порабощением. — Решив дополнить слова наглядной демонстрацией, Кларисса щёлкнула пальцами, и на её ладони заплясал огонёк, то и дело порывающийся разгореться ярким факелом. Было видно, что девушке трудно было сдерживать ману, но она справилась и не ударила в грязь лицом. Правда, и огонёк вскоре развеяла.

— А минусы? Помимо тех, что относятся к природе самих стихий.

— Ну, не факт, что с водой будет то же самое, но мой огонь сложно контролировать. Вдарить что есть дури, не сдерживаясь — это запросто, но вот тонкие манипуляции вроде концентрации маны на режущей кромке оружия мне даются с трудом.

— Значит, это придётся выяснять экспериментально. Паршиво, сравнить-то не с чем…

— Тебе и не нужно ничего сравнивать. Просто делай, что требуется, и всё. — Почему-то Виктору подумалось, что простота Клариссы поразит его ещё не единожды. Но что-то в этой простой мысли определённо было. Почему бы и правда не отрешиться от корня проблемы? Какая разница, почему мана ведёт себя, как необъезженная кобыла — из-за проклятия, расшатывающего контроль, или из-за порабощения стихией? Ни на задачу, ни на сложность оной это никак не влияет. Если только удастся найти лазейку или как-то что-то оптимизировать…

Но за последнее браться не стоит вплоть до того момента, пока «как-то» и «что-то» не превратятся в нечто более конкретное.

— Я попроб…

— Сделаешь. Пробуют слабаки, сильные — делают. — Оборвала проклятого на полуслове наставница, лёгким мотивирующим пинком выбившая его из стойки и придавшая ускорения в направлении оставшихся пеньков. — Показывай, что ты там делаешь с этими деревяшками, что они у тебя взрываются. От этого и будем плясать.

В этот самый момент Виктор окончательно понял, что программа обучения и Кларисса — вещи априори несовместимые. Но перечить не стал, ибо кому, как не опытному мастеру с той же то ли проблемой, то ли даром знать, в какую сторону грести утопающему?

Ловко запрыгнув на первый пень, проклятый занялся делом. Время поджимало, ведь ему нужно было вымотаться, но при этом к вечеру выглядеть как огурчик. Вроде бы неразрешимая дилемма, но парню казалось, что он с ней совладает.

А своему предчувствию он привык доверять.

Последующие часы пролетели незаметно настолько, насколько вообще незаметной могла стать изматывающая тренировка, закаляющая не только тело, но и волю проклятого. Благо, в этот раз его участь приправили специей имени Клариссы, которая не только радовала взор Виктора своей фигуркой, но и «развлекала» его беседой на тему дальнейших тренировок.

Парня интересовало всё, начиная от теории с практикой и заканчивая прошлым наёмницы — историей её становления как лучницы, порабощённой пламенем. К счастью, его собеседница охотно отвечала на все вопросы, не забывая, впрочем, время от времени задавать свои. Таким образом наставница и ученик взаимно просвещались и на коленке стряпали план дальнейших занятий, ибо ничего конкретного Кларисса, как проклятый и подозревал, не придумала. Она была пусть талантливой, но самоучкой, из-за чего и застряла на втором ранге к своим скольки-то там годам. Но точно не двадцати, в чём Виктор опосредованно убедился, банально сопоставив некоторые обмолвки о прошлом девушки.

Так или иначе, но как минимум в одном их мнения совпали целиком и полностью: ошибок, допущенных Клариссой ранее, стоит всеми силами избегать. А ещё приложить некоторые усилия для поиска информации в столице и даже в соседних странах. Это лишним точно не будет, да и наставница сказала, что поможет со всем разобраться и в долгу, если что, не останется. А лучница второго ранга, в перспективе обязанная Виктору прорывом до третьего — актив довольно ценный.

— Значит, пытаться привязать поток к конкретному объекту… — Пробормотал парень себе под нос, под конец тренировки вновь забравшись на один из последних уцелевших пеньков. Кларисса, к нынешнему моменту умчавшаяся готовиться к грандиозной попойке для простого люда, многое рассказала ему об основах применения маны порабощёнными стихией. Благодаря этому Виктор куда как лучше представлял себе, что нужно делать для получения желаемого результата. Какого результата, спросите? Да всё того же: непоколебимости.

Проклятый истово желал научиться сливаться с поверхностью, на которой он стоит. А в перспективе её ещё и укреплять нужно, что б не получалось как в том анекдоте — и ударили богатыря, и ушёл он в землю по самые плечи. Сила-то у вирфортов имелась по-умолчанию, как и крепость, за счёт которой простой солдат мог банально меч об кожу «богатыря» сломать. Но Виктор, будучи человеком дальновидным, прекрасно себе представлял, во что может вылиться такое сочетание качеств без, скажем так, устойчивости.

И пусть на текущем этапе развития, — нулевом, если говорить честно, этапе, — этот навык был не то, чтобы очень важным. Но именно о нём Виктор задумался в первую очередь, и именно ради его освоения он нарушил все мыслимые и немыслимые правила безопасности, начав без присмотра и наставлений экспериментировать с новым для себя видом управления маной. Вполне может статься, что прямо сейчас проклятый изобретал велосипед, но как минимум Кларисса ни о каких приклеиваниях к земле и не слышала, так что надежда стать первооткрывателем или, по меньшей мере, одним из немногих «устойчивых» вирфортов у него была.

А мана тем временем неровным потоком вырвалась из стоп парня, моментально впитавшись в несчастный пень. Единственным отличием от прошлых попыток стало то, что Виктор не пытался экономить силы, и представлял свою опору не как батарейку, в которой нужно любой ценой удержать ману, а как трубу, сквозь которую струился мощный поток. Шли секунды, постепенно превращающиеся в минуты, но пень не пытался сдетонировать, что уже внушало определённые надежды. А потом Виктор, подождав ещё немного, попытался оторвать стопы от неровной древесины… и не смог этого сделать!

Вот только мгновением позже парень понял, что равновесие от таких выкрутасов сделало ручкой, а падение с ногами, приклеенными ко вкопанному в землю пеньку чревато как минимум вывихами, если не переломами. Эта мысль пронеслась в голове проклятого за секунду до того, как он прервал «технику» и, оттолкнувшись, прыгнул в сторону, после чего лишившаяся подпитки древесина пошла вразнос и по известной традиции сдетонировала, обдав всё вокруг ворохом мокрой трухи. Вдобавок та мана, что оказалась в воздухе, обрушилась на песчаную почву солидным ворохом капель, образовав приличных размеров лужу.

— По крайней мере, сдохнуть от жажды мне не суждено. — Во всём нужно было искать плюсы, и Виктор, прикидывая, что в его эксперименте пошло по плану, а что — не совсем, решил цепляться даже за такие мелочи. Ведь со стороны хоть и могло показаться, что «техника» работает, на деле успехом тут и не пахло. Чудовищные затраты маны, адская боль в ногах из-за чрезмерной прокачки этой самой маны через плоть и мышцы, побочные эффекты в виде трухлявого взрыва с лужей…

И всё это на фоне того, что данное приклеивание совсем не факт, что делало Виктора единым целым с пеньком и некоторой частью почвы под ним.

Сплюнув, парень на негнущихся конечностях поковылял в сторону поместья, рассчитывая привести себя в порядок и немного отдохнуть перед выходом в свет. Да, прогулка по праздничному городу предъявляла куда меньшие требования, чем приём с полусотней аристократов на нём, но Виктору нужно было оставить нужное впечатление у простолюдинов, да и перед сестрёнкой ему позориться не хотелось.

Придя к этому закономерному, в общем-то, выводу, проклятый поковылял вдвое быстрее. Время традиционно поджимало, а к боли…

К боли неудавшийся талант рода Бельвиос уже привык.

Глава 9

Традиционными цветами фамилии Бельвиос считались чёрный, алый и золотой. Чёрный лежал в основе и символизировал фундаментальность, единство. Алый разумно дополнял его, символизируя порыв и силу. А золото служило скорее украшением, символизирующим… многогранность? Уникальность? Стремления?

Реципиент, — а, соответственно, и Виктор, — просто забыл о том, что там означало это несчастное золото, которого в облачении третьего сына графа было традиционно немного. Лишь пояс, часть каёмок да декоративные бляшки и цепочки на камзоле. От пафосно-брутальных наплечников в «гражданской» одежде проклятый отказался ещё год назад, едва их увидев, а с необходимостью напяливать это уродство для важных встреч не смирился до сих пор. Тем не менее, необходимость эта оставалась, ибо основатель рода, тот самый химеролог, был человеком экстравагантным, и костюмы носил соответствующие. Его дети, внуки, правнуки и так далее эту традицию переняли и считали её одним из важнейших элементов, «описывающих» род Бельвиос, а до права переписывать традиции Виктор ещё не дорос.

Благо, нынешний праздник нельзя было отнести к категории важных встреч, так что и наплечники остались пылиться в шкафу.

Сейчас парень стоял перед ростовым зеркалом в шикарной серебряной раме, внимательно себя рассматривая на предмет прочих несогласованных, внесённых служанками по доброте душевной изменений. Эти самые милые девушки сейчас стояли чуть поодаль и, потупив взгляды в пол, молчали, дожидаясь вердикта молодого господина, личными служанками которого они и считались.

— Анастасия. — Шатенка, имя которой только что прозвучало, мигом вытянулась. — Твоя идея?

— Да, молодой господин. За последний год вы… окрепли, и стало возможно использовать такой крой. Я посоветовалась со старшей служанкой, Марией, и вместе мы решили подготовить хотя бы один комплект новой одежды.

— А согласовать это со мной, значит, вы нужным не посчитали. — То, что вместо свободной одежды ему в руки попало нечто облегчающее торс и подчёркивающее набранные за год мышцы… мягко говоря, удивляло. Никогда раньше Виктор не носил подобной одежды, хоть и знал о страсти к оной местных, могущих похвастаться хорошим рельефом. Да и смотрелось это вполне пристойно: очерчивалась лишь фигура, без перегибов а-ля латекс. Движения, опять же, не сковывало — это парень проверил в первую очередь, ибо сейчас он мог положиться только на своё тело. — Ладно, я сам виноват. Не стоило тогда приказывать не беспокоить меня по мелочам.

Такой приказ был действительно отдан Виктором ещё несколько месяцев назад, после того, как служанки обратились к нему с вопросом об оформлении его спальни в соответствии с модными столичными веяниями. Проклятый, тогда задолбанный в усмерть и готовый к свершению беспричинных, жестоких убийств отреагировал малость импульсивно. И тогда же приказал не трогать его со всем, что не касалось родственников, магии или высокопоставленных людей, которым он мог зачем-то понадобиться. И его не беспокоили, решая такие вопросы «по своему разумению». И вот, наконец, Виктор лоб в лоб столкнулся с закономерными результатами своей политики, чудом этот лоб не разбив.

Столичная мода порой пугала, так что всё могло оказаться хуже в разы…

— Значит, так. С этого момента обо всех изменениях или новшествах сообщать мне лично, устно или письменно — не суть важно. И если вы поменяли что-то, о чём я не в курсе — тоже сообщить после того, как я вернусь из города. Приказ ясен?

— Да, молодой господин! — Синхронно и в два голоса произнесённая фраза заставила парня ухмыльнуться. Благо, девушки в это время созерцали носки собственных туфель, так что и напугать их Виктор не мог. Та ещё проблема, если честно, но ничего поделать со своей обворожительной улыбкой проклятый не мог.

— На сегодня вы свободны. Да-да, свободны. — Удивление в глазах девушек не увидел бы только слепой. А ещё одновременно с этим проклятый уловил колебания магии, приближающиеся к его покоям. — Можете отдохнуть в городе, если есть такое желание. За сим я с вами прощаюсь…

С этими словами Виктор выскользнул в коридор и прикрыл за собой дверь, твёрдо вознамерившись вернуть себе контроль над «ненужными» аспектами жизни, отброшенными из-за тренировок и перманентной усталости. Сейчас усталость, конечно, никуда не делась, но парень к ней хотя бы привык. А ещё получил сдвоенный мотивационный пинок от младшей сестрёнки, растормошившей его и, так сказать, принудившей к действию.

К слову, о фонящей магией на многие десятки метров младшей сестре

— Страйя, прекрасно выглядишь. Стильно… и со вкусом. — Хмыкнул Виктор, оценив скрытый смысл выполненного в чёрных с редкими алыми вкраплениями платья. Короткие и белые волосы контрастировали с нарядом и едва заметной диадемой с элементами из «холодного золота», а глаза, мерцающие запечатлённым в рубинах потусторонним пламенем, хорошо дополняли сложившийся образ маленькой тёмной волшебницы. Она словно самим своим существованием отрицала всё нехорошее, прозвучавшее во вчерашнем разговоре.

— Кажется, мой брат решил сменить гардероб?.. — Окинув Виктора взглядом с головы до ног, девочка удовлетворённо покивала. — Так гораздо лучше, чем обычно!

— Я даже не сомневался в том, что ты оценишь. — Как-никак, женские вкусы во многом схожи, а к этой одежде руку приложили как раз-таки женщины, которых никто не контролировал. — С чего это ты решила использовать цвета рода, от которых всегда нос воротила?

— Ха! — Страйя вздёрнула носик. — Сам догадаешься!

Виктор даже сбился с шага, до того это заявление было неожиданным.

— Я что, умудрился тебя чем-то обидеть? — Мимолётом пойманный взгляд сестры свёл высказанное предположение на нет. Она точно не обижалась, а это значит, что вопрос лежал глубже… А так как гадать Виктору вообще не хотелось, он решил самым наглым образом сменить тему. — Готов выслушать предложения касательно того, куда мы пойдём в первую очередь. В программе значится центральная площадь со всевозможными развлечениями, набережная с праздничным рынком, улицы вокруг городского форта, где сегодня будут красоваться наши рыцари и лучшие бойцы из числа стражи и… всякое, по мелочи.

Церковь, которая так же изъявила желание развлечь народ, Виктор решил не упоминать, побоявшись испортить сестре настроение.

— К рыцарям! — Страйя задорно отсалютовала правой рукой, заставив брата рассмеяться и выдвинуться к ближайшему выходу из поместья.

Естественно, никаких карет на сегодня запланировано не было, так как обитель рода Бельвиос располагалось в черте города, и от него можно было легко дойти чуть ли не докуда угодно. Да и суть сегодняшнего выхода в свет состояла не в посещении всех перечисленных мест и участии во всех мероприятиях, а в, как бы странно то ни было, прогулке. Виктор просто хотел провести время со Страйей, чтобы этим действом подавить все лишние мысли, которые только могут затесаться в голове четырнадцатилетней волшебницы, обнаружившей в себе тёмный дар.

Потому к какому-то моменту поместье осталось позади вместе с ворохом слуг, порывавшихся сопроводить детей графа и тем самым «убить» всю атмосферу, а подростки вышли на главную улицу славного города, носящего наполовину жёсткое и наполовину мелодичное название — Тарбиллиан.

Само по себе это слово ничего не значило, так как его буквально собрали из самоназваний местных эльфов и дворфов — Эллиан, длинноухих долгожителей, живущих среди облаков и подчинивших себе уникальный парящий северный континент, и Тарбитов, приземистых, бледных как сама смерть могучих подземных владык, которым обычно не было никакого дела до происходящего на поверхности. И с теми, и с другими Галл, химеролог и основатель фамилии Бельвиос, был знаком, и название городу дал именно в их честь. Что-то происходило между ним и расами, обычно избегающими людей, но вот что именно…

Об этом не знали даже потомки легендарного химеролога.

— Это сколько же ты выделил денег, раз даже улицы так украсили?.. — Задала вполне безобидный вопрос Страйя, активно вращающая головой и пытающаяся объять необъятное. И вопрос этот был небезосновательным, так как уже и сам Виктор начал сомневаться в том, что на две с половиной сотни золотом можно не только организовать нечто вроде ярмарки со всевозможными артистами, арены для показательных схваток, торговых рядов и столов, полных еды и выпивки, но и так всё украсить.

В радиусе прямой видимости нашлось место как бумажным фонарикам с востока и росписям на стенах, так и зачарованным ростовым каменным фигурам чудовищ и героев прошлого, вокруг которых толпились радостно гомонящие люди. При том в памяти Виктора этим самым фигурам места не нашлось, так что они, скорее всего, были изготовлены недавно. А работа мага такого уровня стоила дорого: чудовища распахивали пасти и рычали, царапали лапами постаменты, махали крыльями и в целом вели себя довольно похоже на свои прообразы.

— Кажется, что меня неправильно поняли и вместо двух с половиной сотен золотом потратили две с половиной тысячи. Иначе сложно объяснить, откуда здесь это… — Взгляд Виктора так и не выцепил в толпе никого примечательного, кому можно было задать парочку вопросов, так что парень решил просто и незатейливо проследовать дальше. Правда, ради этого предстояло просочиться через столпотворение. — Страйя, держись поближе ко мне. Пойдём на прорыв.

Схватив оценившую шутку сестру за руку, проклятый ринулся вперёд. Толпа поначалу не очень-то поддавалась, но спустя десяток секунд кто-то черезчур внимательный вскрикнул, сообщив народу о появлении виновника торжества. Стоило только этому произойти, как со всех сторон на третьего графского сына обрушились поздравлени. Некоторые особо эмоциональные личности воспользовались неразберихой и не постеснялись похлопать «организовавшего» шикарное празднество парня по плечам и спине. В воздух то и дело взлетали шапки, любимые торговым людом независимо от сезона, а Виктор, улыбаясь и благодарно кивая направо и налево, пёр вперёд, с некоторым трудом избегая столкновения с ценительницами старых молодёжных традиций, предпринимающими попытки прижаться к сыну графа своими выдающимися и не очень достоинствами. Их даже Страйя, «прицепом» семенящая за Виктором, не останавливала.

Такое внимание, бесспорно, льстило, но проклятый хорошо понимал, что он в центре внимания не как Виктор — человек, а как Виктор — третий сын графа и просто порадовавший народ мешочек с деньгами. Этим можно было насладиться раз-другой, этим можно было пользоваться ради каких-то выгод, но вот на регулярной основе получать удовольствие от столь сомнительного вида славы…

Ладно бы золото было им заработано, так нет — даже его Виктор получил от отца, в чем его заслуги, что логично, не было.

И всё вышесказанное всецело объясняло его отношение к происходящему.

Но вот толпа вместе с «живыми» статуями осталась позади, и Виктор вместе со Страйей, которой, к слову, всеобщее ликование очень даже понравилось, вырвался на обычно полупустую площадь, ныне заставленную палатками и шатрами. Развлечения от мира к миру не особо-то и менялись, так что ничего для себя интересного парень не заметил… чего, опять же, нельзя было сказать о его сестре. Словно маленький чёрно-алый, с примесью белого вихрь она сместилась к ближайшей палатке, в которой упитанный, но опрятный и приятный внешне мужчина продавал любимое детьми, — и не только, — лакомство.

— Хочешь? — Девочка кивнула, и Виктор повнимательнее присмотрелся к прилавку и миниатюрному производству за ним. Но последнее его особо не заинтересовало, так как выглядело в полной мере непонятно, на грани смешения технологий и магии. Зато разноцветные леденцы притягивали взгляд, и были представлены десятком разных форм. Среди всего этого разнообразия проклятому приглянулся маг, ломающий посох об колено. Страйя же остановила свой выбор на длинноухой эллианке, сидящей на облачке. Стоило это удовольствие совсем немного, по одному грану за штуку, и именно этих монет Виктор предусмотрительно взял с собой с запасом — целый кошель. Увесистый такой, ведь граны состояли из небольших серебряных кружочков в обрамлении медных колец, как бы добавляющих им веса. Бедняки порой вообще пилили их на половинки и четвертинки, но по случаю праздника на центральной площади размениваться на мелочи никто не стал бы.

Две монеты перекочевали в ладонь продавца, а взамен дети графа получили свои законные леденцы. Страйя свой попробовала сразу же, а вот Виктор для начала оттянул сестру в сторону, и уже там, в более-менее спокойной обстановке, оценил вкус популярного на континенте лакомства. То оказалось весьма недурственным, и в случае с ломающим посох магом имело отчётливый яблочный вкус.

— Весьма, весьма… — Реципиент глупостям вроде праздников времени не уделял, и его познания в вопросе десертов ограничивались разного рода тортами и пирожными. Так что формально это тело впервые попробовало леденцы, в королевстве, между прочим, очень распространённые, и считающиеся чуть ли не достопримечательностью.

— Два года таких не ела! — Довольно заявила Страйя. — Их у восточной границы не очень-то и жалуют. Словно не в одном королевстве живём, а на разных концах континента…

— Наверняка там есть что-то своё, на замену. — Пожал плечами парень, не переставая блуждать взглядом по окружающему пространству. — А вообще странно это. Леденцы не то, чтобы такая сложная штука, требующая уникального сырья. Сахар да фрукты.

Совсем рядом заиграла музыка. Ничего такого, что нельзя было бы изобразить посреди площади силами небольшой труппы бродячих артистов, но атмосфера стала какой-то завершённой, цельной. Это Виктору невообразимо понравилось, и он широко улыбнулся, подцепив Страйю под руку и потащив её дальше, в направлении импровизированных арен. Ранее он не слишком ясно выразился, радикально отделив городскую площадь от городского же форта, которые на самом деле располагались довольно-таки близко друг к другу. Если не сказать, что вплотную, ведь арены для показательных боёв за неимением свободного места возвели на краю этой самой площади.

И именно аренам, суть слегка приподнятым над землёй деревянным площадкам, они сейчас и подошли, издалека и сильно заранее заметив сражающихся тренировочными, затупленными мечами рыцарей. Ману те если и использовали, то только для большей эффектности, но зрителям хватало и этого. Толпа эмоционально встречала каждый удар, а рыцари, которым так редко выдаётся возможность хотя бы так, «играючи» покрасоваться и показать себя, всё сильнее ускорялись и начинали фонтанировать маной. Гремело железо, то и дело вспыхивали неяркие вспышки, вызванные «столкновением маны», свистел рассекаемый воздух…

В общем, народ веселился, и Виктору это очень даже нравилось. Чувствовалось, что деньги были потрачены не зря, и хотя бы немного, но к своей цели он стал ближе. Да и Страйе представление пришлось по вкусу несмотря на то, что они успели к самой развязке: мечники обменялись десятком ударов, сошлись в клинче и, полыхнув разноцветной маной в последний раз, разошлись, дабы после начать раскланиваться перед зрителями. Один из рыцарей вообще перемахнул через ограждение и подхватил радостно взвизгнувшую девушку, которая, очевидно, с этим самым рыцарем была хорошо знакома. Толпа, глядя на это, одобрительно загудела и даже помянула имя красавицы, а на помост начали подниматься мужчины из стражи. Вооружённые алебардами, они обещали показать много интересного. Без маны, правда, но мастерство не всегда шло рука об руку с одарённостью: такой уж была жестокая правда любого из миров.

— Надеюсь, когда я вернусь из столицы ты, брат, сможешь не хуже! — С какой-то вымученной улыбкой пробормотала Страйя, убрав руки за спину и качнувшись из стороны в сторону. Её взгляд всё так же был направлен на сошедшихся в схватке алебардистов, но в какой-то момент устремился сквозь них.

Девочка вновь задумалась в свойственной всем волшебникам манере, уйдя в себя и как бы отрешившись от окружающего мира. Она совершенно точно не просто задумалась, так как Виктор отчётливо ощущал характерные, известные реципиенту ещё с детства колебания маны, отличать которые от любых других его научило соседство с, собственно, Страйей — первой волшебницей в роду за последние тридцать лет. Среди всех даров волшебство было как бы не самым желанным, но оно же несло с собой немало минусов, особенно страшных для необученного человека.

Тяжко вздохнув, проклятый так же, как и сестра убрал руки за спину, после чего запрокинул голову к начавшему окрашиваться в сотни оттенков рыжего небу. До темноты было ещё далеко, но вокруг уже зажглись первые огни — вестники сумрака, в этот конкретный день призванные украсить празднество хищными пламенными переливами…

Ещё минуту назад Виктору казалось, что ничто не может испортить этот вечер, но прозвучал ненавязчивый намёк на то, что Страйя решила форсировать свою отправку в столицу — и личное небо парня вновь начало затягивать тучами. Не то, чтобы он не был способен жить и наслаждаться жизнью в одиночестве, но человек, будучи социальным существом, подсознательно стремился оказаться рядом с небезразличными ему сородичами. Для Виктора таким сородичем стала сестра, которую Виктор-реципиент любил и ценил просто потому что, а Виктор-нынешний, переняв эти чувства, хотел оградить её ото всех угроз извне.

Хотел — но пока не мог.

Лишённый магии, слабый, проклятый и зависимый от отца. Даже не заготовка под вирфорта, а всего лишь обычный человек. Понятно, что всего и сразу достигнуть невозможно, и на одну только адаптацию к проклятию ушло девяносто процентов всего времени в этом мире, но — можно было лучше. И сейчас ряд возможностей никуда не делся. Всего-то и нужно будет, что поднапрячься, где-то рискнуть, а где-то с головой погрузиться в боль, верного спутника магии, завязанной на душу.

Алые глаза проклятого вспыхнули подобно паре разожжённых порывом ветра углей, а в его сознании окончательно укрепилось твёрдое намерение не просто избавиться от проклятия, но и стать сильнее. Подняться так высоко, чтобы можно было не подстраиваться под внешние обстоятельства. И даже наоборот — гнуть их под себя. Амбициозно? Более чем. Но цель и должна быть такой, потенциально достижимой, но очень, очень далёкой. Иначе она превратится в пункт плана, чего допускать проклятый не собирался.

Тем временем Страйя наконец вышла из оцепенения, и Виктор тут же подхватил её под руку, потащив в направлении ближайшего «театра», где для них должны были зарезервировать пару мест. Праздник продолжался, и прямо на нём предаваться унынию и тяжёлым размышлениям было бы вопиющим кощунством. Не для того сестра «возвращала его к жизни».

Определённо не для того…

Глава 10

Виктор хмуро смотрел на невыспавшееся лицо в отражении зеркала, и пытался убедить себя в том, что вчерашний день того стоил.

По городу они бродили ещё пять часов, а после, вернувшись в поместье, засели в одной из гостевых комнат с книгами и бесконечными запасами чая, привезённого Страйей из восточных провинций. Обсуждали они всё и обо всём, как будто стремясь наговориться впрок. Ведь Страйя собиралась отбыть уже в ближайшие дни, вместе с группой магов рода, собирающихся в столицу. А это значило, что времени у брата и сестры оставалось всего — ничего. По этой же причине Виктор до кровати добрался уже заполночь, и отключился, едва коснувшись головой подушки.

И вот теперь, едва продрав глаза, переваривший за ночь всю полученную информацию парень довольно ясно представил себе план своих дальнейших действий, направленных на скорейшее его становление в качестве вирфорта. Второй ранг через два года, как он обещал отцу, Виктора более не устраивал, ибо младший рыцарь в каком-нибудь ордене вроде паладинов или чёрных рыцарей — это так, грязь из-под ногтей сильных мира сего. И если для спокойной жизни безо всяких глобальных задач такой силы было более, чем достаточно, то теперь…

Теперь Виктор отвечал ещё и за сестру, которой нужна будет помощь уже в ближайшем будущем. В лучшем случае через два года, когда он начнёт обживаться на севере земель рода Бельвиос, а в худшем — намного раньше. И что делать тогда, будучи сопляком, которого тот же Грат может плевком напополам перебить? Надеяться на благосклонность потенциальных недругов и волю случая, благодаря которой этих самых недругов просто не будет?

Нет, на такой сценарий Виктор согласен не был. И потому с этого дня им было решено направить все усилия не столько на попытки подавить проклятие и подготовить теоретическую базу для дальнейшей борьбы с ним, сколько на то, ради чего обычные люди и тренируются.

Сила и продвижение по пути вирфорта.

Для стремительного развития у него было всё: крепкая воля, деньги, какой-никакой, а наставник, доступ к доктринам и предельная для обычного человека способность их переваривать. Всё подряд поглощать всё равно не получится, и предел в два-три объёмных слепка опыта в месяц преодолеть без последствий вряд ли удастся, но и это — серьёзное подспорье.

Вдобавок ко всему вышеперечисленному проклятый располагал парой интересных идей, касающихся применения своих знаний и умений для усиления тела. И первой такой идеей было использование рун. Формально маги могли наносить их на что угодно, и плоть с костями да органами в этот список очень даже входили. Эффект, опять же, достигался достойный, что неоднократно проверяли на големах и некоторых химерах. Вот только самим магам сие было без надобности, так как руны конфликтовали с заклинаниями, дающими аналогичный или даже более качественный эффект, а обычный человек процедуру, скорее всего, просто не пережил бы. Не потому, что его тушка не подходит для усиления, вовсе нет. Просто ни один маг в мире не мог ощутить свою ману в чьём-то теле с необходимой для успеха точностью. Те же големы и химеры, будучи искусственными существами, изначально напитывались маной создателя, и тот мог работать с ними не хуже чем с собой. А вот обычный человек не мог ни обнаружить проблему, ни наоборот подтвердить, что всё идёт как надо. Итог — закономерная смерть в абсолютном большинстве случаев.

Но Виктор-то чувствительности не лишился, а это значило, что и «направить руку» мага, наносящего руны, мог. Дело оставалось за малым: в сжатые сроки освоить азы големостроения, родить жизнеспособный проект по модификации человеческого тела рунами и найти достаточно квалифицированного специалиста, который не только сделает работу на отлично, но и не станет о ней распространяться. Планы наполеоновские, чего уж говорить. Но выполнимые.

Вопрос лишь во времени.

Насмотревшись на своё отражение, проклятый повёл плечами и, развернувшись, пошёл одеваться. До начала тренировки оставалось что-то около тридцати минут, так что торопиться было некуда, но вот отношение Виктора к пустым тратам времени не позволяло ему просто и беспричинно расслабиться. Как итог, на тренировочную площадку он вышел за десять минут до, и, скорее всего, лишь благодаря этому застал Грата и Клариссу в разгаре кажущегося не таким уж и безопасным спарринга.

После очередного манёвра уклонения мечник пропахал обеими ногами борозду в почве и, припав к земле, устремился вперёд с отведённой в сторону левой рукой, объятой мощными потоками маны, формирующими чуть ли не щит. Впрочем, секунду спустя «чуть ли не щит» был использован как, собственно, щит: им Грат отбил в сторону сотканную из фиолетового пламени стрелу, которую в него послала получившая достаточно времени для применения своего основного оружия лучница.

Столкновение двух агрессивных энергий породило небольшую вспышку пламени, опалившую песчаную почву, но на этом всё и закончилось. Гореть на площадке было нечему, сам Грат был надёжно защищён своей маной, а Кларисса продолжать обстрел не стала: видимо, в таком противостоянии ей решительно недоставало маны. Всё-таки второму рангу весьма затруднительно было победить третий, и не в последнюю очередь из-за объёма доступной силы. Но как-то она это проворачивала, если верить рассказам рыцаря!

И Виктору очень хотелось своими глазами увидеть, на что способна его нынешняя наставница в боевом плане.

Тем временем Грат, отмахнувшись от пары обычных стрел, сократил расстояние втрое. От девушки его отделял лишь один рывок, когда она вернула лук за спину, — что за крепление такое? — и ловким, отработанным и выверенным движением выхватила из-за пояса интереснейший комплект орудий смертоубийства. И если в классическом прямом кинжале, буквально мече в миниатюре ничего примечательного не было, то плётка с расходящейся на три «языка», усиленной металлическими шариками боевой частью Виктора сильно удивила. Такое оружие выглядело в высшей мере сомнительно против рыцаря, который вдобавок мог мечом не то, что кожаную верёвку, но и металл разрезать. И пусть использование маны делало исход столкновения меча и плётки не таким уж и очевидным, а броню Грат предусмотрительно снял, оставшись только в штанах и рубахе, от некоторого скепсиса Виктор всё равно избавиться не мог.

Ровно до того момента, когда одним невообразимо сложным движением основной руки Кларисса заставила языки плети обвиться вокруг лезвия и рукояти меча успевшего защитить запястье вспышкой маны Грата, после чего натянула плеть, вынуждая оппонента ломать стойку и открываться для удара кинжалом. Но третий ранг не был бы третьим рангом, если бы его можно было победить так легко.

В ответ на явно ему уже известный приём, рыцарь выпустил своё оружие из рук — и встретил Клариссу кулаками, выбив из слабой женской ручки кинжал. До корпуса он, правда, не дотянулся, так как лучница, поняв, к чему всё идёт выгнулась назад, напрочь игнорируя присутствие в организме костей, опёрлась на руки — и впечатала носок пыхнувшей маной туфли в подбородок Грата, от такого манёвра на мгновение потерявшего всякую ориентацию в пространстве. И меч, и кинжал почти одновременно упали на песчаную почву, а оппоненты в это время уже вновь схлестнулись. Не в лобовую, правда, ведь Кларисса активно пользовалась наличием у себя оружия, но противостояние и напор были заметны даже невооружённым и мало что понимающим взглядом Виктора ван Бельвиос.

Грат активно использовал ману для защиты рук, пытаясь приблизиться к Клариссе вплотную. А вот его соперница, в свою очередь, мастерски лупцевала беднягу плёткой, и лишь благодаря превосходству в объёмах доступной маны Грат к нынешнему моменту не красовался разорванной рубахой, синяками, кровоподтёками и даже рваными ранами, какие плётка с металлическими шариками на языках вполне могла оставить. А ведь в тактическом плане Кларисса всё ещё доминировала, банально не подпуская оппонента к его мечу, кружа вокруг и, по мере необходимости, отпинывая его подальше.

Меч, а не рыцаря, естественно.

Но вот Грат подобрался и, накренившись, рванул вперёд, оставив на месте старта небольшую рытвину. Виктор прищурился: излишков маны он не ощутил, но рельеф всё равно пострадал, и рыцарь потерял на этом часть энергии, которая могла бы пойти на ускорение. Помогла бы с этим пока существующая лишь в теории «техника», над которой работал проклятый? Определённо.

А Грат тем временем протаранил лучницу плечом, очередным мощным выбросом маны не позволив кинжалу красавицы войти в предплечье по самую рукоять. Одновременно с тем меч словно примагниченный прыгнул ему в руку… но удара плетью не последовало, ибо Кларисса всего лишь в десятке метров от оппонента расчехлила лук, который самым натуральным образом объяло пламя. Грат не успел даже приготовиться к следующему рывку, как пламя девушки стянулось в точку и сформировало небольшую фиолетовую стрелу. Но Виктор не обманулся её внешним видом, ибо мало того, что та в восприятии проклятого сияла на уровне средней паршивости атакующего заклинания третьего круга, так ещё и Грат замер на месте, вскинув перед собой руки в требующем остановиться жесте.

Мгновение — и стрела устремилась в небо, где и активировалась, создав обладающий внушительной мощью миниатюрный огненный смерч. Виктор, глядя на открывшуюся его взору картину, не удержался и начал хлопать, поражённо покачивая головой.

— Грат, Кларисса. Это был отличный бой! — Сомнений в том, что на таком расстоянии рыцарь просто не успел бы уклониться, и как минимум получил бы серьёзные травмы у парня не осталось. Собственно, потому он и остановил спарринг.

— Молодой господин. Рад, что вам понравилось. — Рыцарь приложил руку к сердцу и коротко поклонился, явно покривив душой. Поражение его точно расстроило даже несмотря на то, что в полную силу он явно не дрался. Те же дальнобойные атаки им в принципе не использовались.

— Только не думай, что эта стрела подарила бы мне победу. — В свою очередь весело ухмыльнулась Кларисса, чем-то напомнив Виктору его самого. — Даже если бы я ранила Грата, одним удачным ударом битвы всё равно не выигрываются. Это стоит помнить всегда, и не расслабляться даже если враг вот-вот подохнет.

— Понимаю, о чём ты. Учитель боевой магии как-то рассказывал мне о тёмном маге, который лишился головы, но всё равно смог удержать свою ману под контролем и облечь её в разрушительную форму. Тогда род лишился двоих магов и десятка верных людей… — Известная история двадцатилетней давности служила хорошим уроком подрастающим магам. Ведь если верить выжившим, одолевшие тёмного маги к моменту взрыва даже не запыхались. Просто расслабились, обезглавив врага, и потому не успели отреагировать на его последний подарок.

— Бой — не столкновение рангов, так что случается всякое. — Охотно согласился рыцарь, «посодействовав» подруге в закреплении материала.

— Простые, но нужные истины. — Виктор покивал для проформы. — И раз уж вы пришли раньше, чем надо, я бы хотел обсудить одну идею. Мне нужно знать, может ли это сработать хотя бы теоретически, или это пустая трата времени… — Сказал Виктор — и начал вдумчиво, но довольно кратко излагать свои мысли касательно создания надёжных опор под своими ногами. В качестве примера он сослался на рывки Грата, буквально ткнув пальцем в ямы на полигоне, и на пальцах же объяснив, почему сие лишило рыцаря части энергии. Всё-таки средневеково-фэнтезийный мир не предполагал интуитивного понимания некоторых основ физики у своих жителей, и двадцатилетний рыцарь с не-известно-скольколетней наёмницей исключением из этого правила не были.

— Звучит странно и сложно, но попробовать можно. — Уверенно кивнул Грат, на всякий случай отступив в сторону. Оставшимися единичными пеньками он решил не рисковать, и в качестве подопытного была избрана самая обычная почва.

— Я тоже попытаюсь. Даже странно, что в тот раз я пропустила твои слова мимо ушей… — Заинтересованно бросила Кларисса, направившись в противоположную сторону. Виктору же оставалось только покачать головой, да сконцентрироваться на восприятии. Если всё пойдёт как хотелось бы, то он поймёт, как надо действовать для достижения успеха. В противном же случае проклятый будет знать, чего делать не стоит. — А ты пока начинай разминаться. Всё равно тебе такие манипуляции пока не по зубам.

— К слову об этом. Я бы хотел как можно раньше начать учиться управлению маной по методам вирфортов. — Поставив наставницу перед этим фактом, Виктор приступил к, собственно, разминке, то и дело косясь на «старших товарищей», активно пробующих обратить теорию в практику. Под их ногами творилось чёрти что, но даже намёка на полученный сходу желаемый результат парень не увидел.

Опасался ли Виктор делиться с ними этой идеей? Постольку-поскольку. Представить ситуацию, в которой Кларисса и Грат станут его врагами Виктору было довольно-таки сложно. Но вот вероятность того, что от них эта «техника», — если её вообще удастся реализовать, — уйдёт дальше, и она со временем станет достоянием многих…

Это было куда как более реально.

Вот только выбор как таковой у Виктора не то, чтобы был. Своими силами, с нулевыми знаниями об использовании маны вирфортами, с ограниченным из-за политики рода доступом к информации о всё тех же вирфортах — как долго он доходил бы до того, о чём тот же Грат может рассказать здесь и сейчас? Не стоит забывать и о том, что любые эксперименты без опыта и надёжной теоретической базы могут оказаться просто-напросто опасными. Да окажись его стихией не вода, а камень, и проклятый, решив тогда самостоятельно поэкспериментировать с пеньками, получил бы не лёгкое удивление и кипу вопросов, а нафаршированные мелкой шрапнелью ноги!

Если только ноги, а не органы. Ведь мокрая древесная труха разлеталась на диво хорошо…

Потому поделиться с кем-то более опытным своей идеей, дабы как минимум сократить собственные времязатраты Виктор счёт вполне приемлемым вариантом. Да, не идеальным, но идеал — это в принципе величина абсолютная. А в абсолют всё возводят, как известно, только пафосные тёмные… ну, пусть будут чернокнижники. Остальным же приходится идти на компромиссы, если они не хотят прослыть безумцами, идиотами или кем похуже. Так или иначе, но прямо сейчас у Виктора было слишком мало времени, чтобы тратить его на вещи, которые можно делегировать кому-то другому.

Для того же проекта по модификации тела тоже, если по-хорошему, стоило найти и нанять профессионала, но для этого придётся прибегать к помощи Его Сиятельства графа. А тот и так уже пошёл на массу уступок, начиная с дозволения забить на традиционное празднование шестнадцатилетия, которое, между прочим, было «первым совершеннолетием», и заканчивая открытием доступа к доктринам. Про помощь Деймоса и говорить не приходилось: тот делал гораздо больше, чем должен был. Не факт, что отец и здесь приложил руку, но это было наиболее вероятным вариантом.

Ведь Виктор даже представить себе не мог сценарий, при котором слуга-над-слугами проникся бы желанием помогать третьему сыну графа сверх необходимого…

В общем и целом проклятый знал, что и как ему нужно было сделать за оставшиеся два года. Осталось только добавить к этому знанию конкретику, хорошенько всё спланировать, распределить роли и не провалиться, претворяя планы в жизнь.\

Но в одном он был уверен на все сто процентов: личная сила не будет лишней, ибо сокрытие тёмного одарённого — это не шутки. А именно этим Виктор, ставя под угрозу своё будущее, уже занимался, храня тайну Страйи.

То и дело выкидывая из головы аналогичные мысли, проклятый пахал всё усерднее и усерднее, выжимая из тела максимум возможного. Не факт, что этого окажется достаточно в критический момент, но только и только так будущий Виктор сможет сказать себе, что там, в прошлом, он сделал всё возможное для обретения могущества.

Абсолютно всё…

Глава 11

Спустя четыре дня после того, как Виктору исполнилось шестнадцать, Страйя отбыла вместе с караваном магов, взявших курс на столицу королевства. Почти месяц она проведёт в дороге, а после с головой погрузится в изучение магии и обуздание своих талантов. Теперь двояких, что ещё сложнее. Найдёт ли Страйя способ спускать магический пар, дабы держать свою тьму под контролем? Хотелось бы верить, что сможет, ведь в противном случае сестры Виктор просто-напросто лишится. А пробудись её дар на пару лет позже, и он смог бы что-то придумать, что-то сделать…

Но не сейчас, когда почти девяноста процентов времени в сутках занимают тренировки и естественные потребности.

Проклятый стоял у окна самой высокой башни поместья, тоскливым взглядом наблюдая за медленно удаляющейся крошечной полоской, состоящей из людей, лошадей и телег. Там, в тринадцати километрах от Виктора, ехала и спрятавшаяся в карету Страйя, магию которой парень пусть с трудом, пусть обливаясь потом и терпя адские боли в затылке, но ощущал. Весьма иронично, ведь нормальный маг, способный оперировать потоками своей магии в меридианах, в принципе «ничего не видел» дальше километра, плюс-минус.

А утративший контроль проклятый инвалид направлял своё восприятие и получал конкретные результаты на расстоянии в тринадцать километров.

В какой-то момент Виктор понял, что и дальше держать концентрацию он не в силах, после чего в нём как будто что-то щёлкнуло. Едва не выпав из окна, проклятый медленно, по стеночке сполз под подоконник, где схватился за голову и сдавленно зарычал. Боль не от проклятия, но от перенапряжения разума подобно страшнейшему откату захлестнула его, и лишь благодаря воле и самоконтролю парень не стёр эмаль на зубах. А потом, спустя половину минуты, всё схлынуло.

Всё ещё пошатываясь, Виктор аккуратно поднялся на ноги и, оперевшись на стену, попытался ощутить пространство вокруг. Получилось безо всяких проблем и даже намёков на откат. Это радовало, ведь остаться без привычного ощущения мира вокруг себя парень совсем не хотел. Он настолько свыкся с этой способностью, что даже временная её утрата для него была намного хуже потери контроля.

Попробовав ещё несколько довольно сложных «финтов», связанных с восприятием, Виктор окончательно успокоился и направился прочь из башни. Его ждала тренировка, с которой он ненадолго отлучился, дабы проводить сестру. Попрощался с ней он ещё полчаса назад, а после неведомо зачем поднялся в библиотеку, где и увлёкся как испытанием своих способностей к восприятию на прочность, так и мыслями о будущем. В каждую свободную от прочих дел минуту проклятый планировал, предполагал, искал варианты для того, чтобы не понять однажды, что мимо него проплыла незамеченной уникальная возможность стать сильнее, влиятельнее или умнее. Работало ли это — большой вопрос, но Виктор старался.

На тренировочной площадке не поменялось ровным счётом ничего: Грат так же «медитировал с мечом», ведя бой с тенью, а Кларисса, дожидаясь его возвращения, пыталась воссоздать описанную несколькими днями ранее технику, которая никак этим двоим не давалась. В том смысле, что никак не давалась: ни у лучницы, ни у рыцаря не получалось даже стопу к поверхности приклеить, в то время как Виктор стабильно добивался такого результата.

Да, с неадекватными затратами по мане. Да, с разрушением этой самой поверхности. Но стопа становилась единым целым со всем тем, что Виктор напитывал маной, в то время как у куда более опытных вирфортов не выходило ничего путного.

— А ты не торопился, я смотрю! — Недовольно воскликнула Кларисса, которой Виктор обещал обернуться за двадцать минут. А сам вернулся спустя почти целый час. Неловко получилось, однако. — Но причина уважительная, так что закроем на это глаза. Просто компенсируешь пропущенное время ценой переноса ужина, всего-то…

— Так точно! — Виктор задорно хлопнул себя кулаком по грудине и, поведя плечами, принялся разминаться, параллельно разделяя восприятие на две части: по одной на Грата и Клариссу.

Первый махал мечом, благодаря чему Виктор мог «подсматривать» за основными потоками маны в его теле и, очевидно, выбросами этой маны вовне, что приносило немало ценной пищи для размышлений. Девушка в это же время оттачивала контроль над своей порабощённой элементом маной, и там было не меньше интересного… но проклятый был не настолько крут, чтобы не просто видеть, но и анализировать действия сразу двоих человек. А так как манипуляции Клариссы выглядели сложнее, её Виктор просто держал на периферии сознания, улавливая самые понятные моменты. Звучит сложно? Ощущается не проще, уж поверьте. Проклятый не совладал бы с этим одновременно с тренировкой, если бы за прошедший год все движения не въелись в его тело, которое, казалось, могло заниматься само по себе.

Единственное, что Виктор в последние дни делал осознанно — это задавал настрой и темп тренировки, после чего лишь присматривал за самим собой, внося коррективы по мере необходимости. Это не значило, что он буквально тренировался на автомате, но только так можно было описать состояние, в которое он научился входить после непродолжительных наблюдений за «боевыми медитациями» Грата.

И — да, медитацией это тоже можно было назвать.

Хотелось бы сказать, что с началом тренировки время для проклятого пустилось вскач, но — увы. Оно тянулось до одури медленно просто потому, что Виктор думал о нескольких вещах одновременно, и пытался в перерывах делать какие-то выводы из увиденного. Как и все маги, он имел определённую страсть к построению теоретических моделей в том случае, если у него «на руках» были необходимые данные. А если их не было, то пытался их заполучить, как, например, получилось в случае с удачливыми пеньками.

Но часы сменялись часами, и вскоре солнце коснулось шпиля самой высокой башни-библиотеки.

— Виктор, стоять! С физухой хватит пока. Настало время маны! — Парень едва не споткнулся на ровном месте, выпадая из медитативного состояния и возвращая себе привычный контроль над телом. Грат на этот крик, — он так и бился с тенью с самого утра, и даже на обед не отлучался, — отреагировал лучше, но что-то рваное в его движениях всё равно проскочило. Но недовольства он, с силой вогнав меч в подхваченные с земли ножны, не показал. Лишь вскинул бровь, уставившись на Клариссу с немым вопросом.

Вот только подопечный «обет молчания» не поддержал.

— Ману? В плане, полноценные тренировки?..

— Ты же просил, как там… — Лучница ухмыльнулась. — … научиться управлять маной по методу вирфортов? Вот этим мы и займёмся.

Психологический возраст — возрастом, но на сие заявление Виктор отреагировал словно настоящий подросток. Чуть ли не подпрыгнул на месте и улыбнулся. И плевать, что тело после десяти часов ударных трудов было против какого бы то ни было продолжения. Ну, кроме разве что одного варианта, к которому уже сам проклятый прибегать не хотел. Времени мало, что б ещё и на девушек его тратить, а простой физический процесс — вещь малопривлекательная.

— Готов внимать, наставник!

— Начнём с того, что я опишу то, что ты уже демонстрировал. После меня поправишь, идёт? — Виктор кивнул. — Итак, выпускать ману из рук и ног ты уже умеешь. Равномерным потоком, что плюс. Но недостаточно мощным, что минус. Элемент в чистом виде у тебя не проявлялся, верно я говорю?

— Что б водой из кожи брызгать — нет, такого не было. Но мокрый пень…

— Отставить пень! Про него я не спрашивала. Идём дальше. — Кларисса сложила руки под грудью, задрала подбородок и начала вышагивать из стороны в сторону. — Контроль присутствует, что хорошо — успокаивать и прерывать поток ты тоже умеешь, иначе взрывался бы вместе со своими дощечками.

— Пнями.

Девушка бросила на Грата испепеляющий взгляд, но тот лыбился настолько нагло и вызывающе, что Кларисса, похоже, сначала впала в ступор, а после решила спустить всё на тормозах.

— Пнями. Так вот, Виктор, для новичка ты обладаешь впечатляющими способностями. Но если принять во внимание твоё прошлое и тот факт, что ты уже здоровый лоб, радоваться особо нечему. Нужно пахать, чтобы облечь потенциал в реальные возможности. — Как-то плавно наставница съехала с перечисления возможностей на вдохновенные речи, по завершении которых махнула рукой: — Дополняй.

— Кхм-кхм. Если в общем, то на практике я способен делать всё то, что ты перечислила с тем лишь уточнением, что ману я могу выпускать любой частью тела. Кроме головы, разве что. — Поспешил добавить Виктор, глядя на округлившиеся глаза рыцаря и лучницы. Правда, процесс о…кругления это не остановило. Как и речь парня, которого такими мелочами было не смутить. Ну удивились, ну сильно удивились — разве ж это повод замолкать? — Так же я могу неплохо контролировать ману, выпущенную из тела, но только в том случае, если её не «отсекло». Ну и контроль этот тонким не назвать — нужен полноценный поток с неадекватными потерями маны. И последнее — от бытия магом у меня сохранилось восприятие, так что в последние дни я наблюдал за Гратом, пытаясь понять, как он управляет маной. И чисто теоретически, после некоторых объяснений, я могу попытаться это повторить. На этом всё.

И Виктор устремил свой взор на двух сильно удивлённых, сверлящих его многозначительными взглядами вирфортов. У Грата плохо получалось держать лицо: он то и дело порывался что-то сказать, но по итогу продолжал молчать. Кларисса же, прищурившись словно снайпер перед выстрелом, рассматривала своего первого ученика, с которым всё пошло не по плану буквально с первой недели.

— Почему ты наблюдал за Гратом, а не за мной? — Наконец спросила девушка, сурово-серьёзный взгляд которой показался Виктору завораживающим и даже в чём-то притягательным. Этакая манящая опасность вроде ночной темноты на опушке подле леса, или вообще морской глубины, таящей в себе как ужасы, так и сокровища. Не золото и бриллианты, но самое ценное в жизни людей — новые открытия.

— Как бы сказать?.. В отличии от тебя, Грат манипулирует маной по довольно простым схемам, которые легко почувствовать и понять. А твоя, Кларисса, мана ощущается очень смутно, словно не мана, а состоящее из неё пламя. Что вкупе с заметно более сложными манипуляциями усложняет наблюдение.

Грату оставалось лишь тяжко вздохнуть под победоносным взглядом лучницы, которая из состояния серьёзной задумчивости вернула на лицо свою любимую маску довольного жизнью человека. Почему маску? Да просто взгляд её особо не изменился, хоть и малость сгладился.

— Значит, так. Сейчас ты по-очереди выводишь ману вовне разными частями тела, какими только можешь, а после мы, в зависимости от результатов, будем что-то думать. — Обозначила задачу Кларисса, а Виктор тут же приступил к её выполнению. У матроса нет вопросов, ибо суть он уже уловил: в полку уникальных талантов прибыло. В один день и восприятие, и вот это…

Как бы ради поддержания вселенского баланса чего плохого не произошло.

— Молодой господин. Для справки скажу, что обычно вирфорты могут выпускать ману только через ноги или руки. Иного не подразумевает определённая схема движения потоков в теле…

— Ты поэтому в момент нанесения удара как бы останавливал всю ману кроме той, что непосредственно усиляет мышцы, отвечающие за этот самый удар и сопутствующие движения? — Осенило проклятого, который три дня кряду гадал, в чём сакральное значение этого непростого, в общем-то, манёвра. Временами он даже думал, что чего-то не видит, а разгадка оказалась проста: Грат банально был ограничен одной конкретной схемой движения маны в теле, в то время как Виктор вертел потоками как его душе было угодно. Хоть вдоль, хоть поперёк, хоть по диагонали.

А ведь если подумать, то и Виктор-реципиент тоже был чем-то ограничен…

— Настолько глубоко видишь? — Рыцарь не смог сдержать нервного смешка. — Да, из-за этого. Во время медитации я лучше контролирую потоки маны, но в реальном бою мне не хватает концентрации. Тут как с рисованием двумя руками одновременно: если пытаться одной чертить круг, а другой — квадрат, ничего толком не выйдет. Вот я и «останавливаю одну руку».

— Это ограничение актуально для всех вирфортов? — Спросил Виктор, демонстрируя потоки маны из лопаток.

— Для всех кроме высокоранговых уникумов. Но, видимо, не для магов, которые решают пойти по пути тела… — Ответила на заданный рыцарю вопрос Кларисса, задумчиво поглаживая подбородок. — Такой особенностью обладают все маги?

— Не все. Это довольно редкий талант. — Не моргнув и глазом покривил душой Виктор, к этому моменту уже осознавший, что ТАК действительно делать могут немногие. Он точно помнил, что нечто подобное демонстрировал Келентин, маг пятого круга и наставник Виктора-реципиента по боевой магии, и ещё двое родственничков пятого и шестого кругов соответственно. Суть же была в том, что вся эта троица — мужчины под пятьдесят, и все они демонстрировали только лишь установку защиты спиной, что было реально ценным навыком в условиях магического боя. Ладони везде и всюду не подставишь, и даже эффект заклинаний, усиливающих физические характеристики магов помогал не всегда.

Ну а артефакты, как и отложенные заклинания, вещь конечная и друг с другом конфликтующая. Попытаешься обвешаться артефактами, как новогодняя ёлка игрушками — и первая же попытка активировать что-то из этой коллекции закончится в лучшем случае самоуничтожением этих весьма ценных предметов.

А в худшем — взрывом, эпицентром которого станет сам маг-ёлочка.

— Талант? Тебе сильно повезло, если это именно талант. Для вирфорта такая возможность — нечто за гранью. Можно столько всего сообразить!.. — Кларисса вдохновилась бы стократ сильнее, будь эта способность доступна и ей. Но чего нет — того нет, и девушка могла лишь смотреть на носителя такой способности со стороны.

— Но это будет трудно. Обучить такому ни я, ни ты не сможем. — Грат кивнул подруге. — Могу лишь посоветовать обращать внимание на потоки маны в теле уже сейчас, чтобы не наделать ошибок.

Почему-то проклятому показалось, что эти двое говорят одно, но подразумевают что-то ещё. И это что-то они «говорят» друг другу.

— Это само собой. — Не став акцентировать внимание на своих ощущениях, Виктор закончил с демонстрацией. — Что дальше?

— А дальше ты будешь делать, что я говорю настолько хорошо, насколько только сможешь. Но сначала обрисуй-ка ты мне схему потоков своей маны. — Кларисса ткнула Грата в плечо своим маленьким кулачком. Весьма забавно было видеть, как тот реально покачнулся, словно по нему кувалдой съездили. — Вот на нём показывай.

Прислушавшись к проклятию, которое пока «насыщалось» усталостью, вызванной прохождением маны сквозь плоть и кости, Виктор мысленно кивнул самому себе. На сегодня с чисто физическими упражнениями можно и закончить. В худшем случае придётся потом с часок помучаться, «дорабатывая» пропущенные части тела, но к этому парню было не привыкать. В начале своего пути в качестве Виктора ван Бельвиос он регулярно косячил с последующим исправлением этих самых косяков, с трудом доползая до койки. Сейчас же всё было чуточку лучше, так что проблемы не было вовсе.

— Начну с основных точек входа-выхода сердца маны…

Виктор с предвкушением оскалился, представив, сколько ценных сведений ему удастся вытащить из двоих неплохих вирфортов в ходе этого разговора. Ведь болтать им предстояло долго, ибо система, так сказать, циркуляции — это не два шланга да мотор. По сложности она была сравнима с кровеносной системой даже в «упрощённом» вирфортовском случае. Но когда мага и последователя одного-единственного бога — самого Знания во плоти — останавливали рассуждения и объяснения?

Правильно.

Никогда.

Глава 12

Виктор рухнул в свою постель сразу после позднего ужина. Во рту до сих пор стоял привкус жаркого с какими-то драгоценными восточными специями, а в голове витали мысли касательно сегодняшнего разговора с, пожалуй, наставниками. Что Кларисса, что Грат с одинаковым энтузиазмом его наставляли, а по некоторым оговоркам и их отношению друг к другу проклятый смог сделать определённые выводы. Например, любовниками они вряд ли являются, да и друзьями их можно назвать с большой натяжкой. Вот только как они тогда познакомились? Грат рос в полной семье, так что вариант с приютами и его аналогами отпадает. В наёмники он, опять же, податься не успел, ибо его быстро определили под крыло рода Бельвиос в качестве одного из немногих младших рыцарей.

Последний пришедший на ум вариант Виктору не очень-то нравился, так как предполагал образование связи из-за членства в, чем чёрт не шутит, организации, ордене или культе. Ни первое, ни второе, ни третье не были редкостью в королевстве Альтум-Нубиус, правителя которого такое положение дел вполне устраивало. По крайней мере, никаких гонений король не объявлял, да и вне закона подобные сборища не числились. Ну, до тех пор, пока они не начинали захватывать людей в рабство, убивать или грабить. А если они платили солидные налоги, то и на эти пункты порой закрывали глаза…

— Сказочное местечко для жизни. Просто идеальное. — Закинув ногу на ногу, а руки сунув под затылок, проклятый заставил себя забить на звенья цепи, связывающие воедино честную наёмницу Клариссу и Грата, рыцаря рода Бельвиос.

Здесь и сейчас его интересовал другой вопрос, а именно — отличия стандартной системы циркуляции вирфортов от той, что обнаружилась в его теле. Откуда различия, спросите? Ответ-то прост: проклятие, будь оно неладно! Виктор сам, своими руками прокладывал и фиксировал «дорожки» для потоков в обход линий жизни, использование которых гарантированно и почти моментально пробуждало и переводило проклятие в активную фазу. И делал проклятый это на протяжении целого года, с наилучшим стимулом из всех возможных: смертью.

Одна ошибка могла его убить, и потому он умудрился сделать невозможное, в сжатые сроки перекроив схему токов маны в теле так, что те функционировали как надо. К счастью, особо критичных косяков там не было, а имеющиеся создавали сильные стороны, компенсируемые слабыми.

Таким незамысловатым образом Виктор значительно повысил свой потенциал в усилении мышц ног, спины и, простите, задницы, что в перспективе позволит ему стать крайне манёвренным. А вот руки и торс наоборот ослабли, так как потоки маны через них проходили не такие широкие. По ним ударило ещё и то, что к голове маны шло втрое больше стандартного, но, благо, черепушка — орган не особо большой и мышц лишённый, так что потери оказались минимальными.

Чего не скажешь о вызванным этими изменениями эффектам, к которым парень, недолго сомневаясь, приписал в первую очередь качественный рост своего восприятия. Ему хотелось верить в собственную исключительность, но практика показывала, что все люди плюс-минус одинаковые. Талантливых людей, гениев и прочих уникумов выковывала среда, а никак не предрасположенность к чему бы то ни было. Сказать же, что пресловутая среда оказала сильное влияние на реципиента и Виктора-нынешнего… было можно, но с хорошей такой натяжкой. Ведь достойное магическое образование в этом мире получали сотни выходцев из магических семей, но никто не светил восприятием, растягивающимся на тринадцать километров.

Ну а считать комфортной и способствующей прогрессу средой умирающее тело и отчаянные попытки найти способ из этого тела сбежать — затея сомнительная.

Так или иначе, но одним днём Виктор ван Бельвиос получил план тренировок на дальнейшие полгода, а так же заверения в том, что с текущими успехами в контроле маны он уже через месяц-другой сможет претендовать на первый ранг. По нижней планке, конечно, но обещанным отцу младшим рыцарем он сможет стать буквально к концу лета. И Виктор радовался бы, оставайся его цели и стремления теми же, что и пару недель тому назад, до возвращения Страйи. Но они изменились, и теперь даже шестого ранга проклятому будет мало. Как и седьмого…

Какой вообще силой нужно обладать, чтобы иметь возможность послать церковь по известной дорожке, окопавшись на «своей» земле? Девятый ранг? Десятый? Такие вершины не достигаются не то, что за два года, но и даже за двадцать лет. Вирфортов такого уровня в мире всего двое, в то время как слабейшие из десятки сильнейших — это восьмые ранги. Да и очевидно было, что одной только личной мощью этого добиться невозможно. Нужны верные люди, ресурсы, влияние, армия… и даже при наличии всего этого куда надёжнее будет просто не провоцировать колосса на службе у пантеона божков, мнящих себя вершителями судеб.

Был бы среди всего этого многообразия нормальный покровитель Знания, и Виктор точно договорился бы с ним. Но такого в пантеоне не имелось, и предельно мирный вариант пришлось отбросить в угоду откровенно варварскому.

Виктора всё ещё коробила мысль о необходимости отстаивать своё мнение не разумом и магией, а мышцами и мечом. А ещё он слабо себе представлял, каково это — не просто махать железкой или пулять стрелы, а делать это с целью кого-то убить.

Убить человека, лишить его жизни, стереть его дальнейшее существование…

Для практика, который и магией-то, якобы в его родном мире не существующей, занялся только от отчаяния и стремления выжить, убийство было чем-то вроде табу. Как можно отнять у кого-то то, что для тебя самого было, является и всегда будет величайшим сокровищем?

По этой причине Виктор разумно полагал, что его первое боевое крещение нужно провести, во-первых, как можно раньше, а во-вторых с хорошей, прямо-таки излишней подстраховкой. Умереть из-за неспособности убить проклятому совсем не хотелось, а в своей способности пересилить самого себя он был не уверен. Виктор на многое был способен, но у него как и у любой сильной личности имелись железобетонные табу. Какие-то ему привили родители, какие-то он выработал сам, но суть оставалась одинаковой: для их нарушения третьему сыну графа придётся ломать самого себя.

— Как просто оно бывает в книжках: куяк-хуяк, и ты убийца. А дальше всё как по маслу, дорожка из трупов за спиной, м-мать… — Перевернувшись на бок, парень уткнулся лицом в подушку и посетовал на то, что у человеческого организма не предусмотрено рычажка на затылке, щёлкнув которым можно было бы провалиться в долгий, здоровый сон без кошмаров и навязчивых мыслеобразов.

Кто виноват? Частица души одной чрезмерно заботливой и откровенно туповатой женщины. Что делать? Качаться, очевидно.

Нездорово захихикав, Виктор почти насильно заставил себя отрешиться ото всех мыслей и попытаться заснуть, но не справился, и в конечном счёте вновь скользнул на порочный круг. Чёртов Уроборос из ненужных сейчас размышлений не отпускал проклятого, для которого здоровый сон был необходимой, прямо-таки жизненно важной вещью. И снова перед его глазами предстали отпечатавшиеся в памяти потоки маны в теле Грата, его слова и наставления, в соответствии с которыми Виктору предстояло делать первые шаги на пути освоения маны, усиляющей тело. Рыцарь специализировался именно на этом, в то время как Кларисса из-за своего оружия делала ставку на внешние воздействия, как, например, сотканные из чистой маны стрелы, импульсы для ближнего боя и всё такое прочее.

Вот это вот «прочее» было не совсем в рамках возможностей низкоранговых вирфортов, но именно что низкоранговых. Начиная где-то с пятого ранга полагаться на голую физическую силу, топливом для которой была мана, почему-то переставали, и налегали как раз на те воздействия, которым уделяла большую часть своего внимания Кларисса. Ударить не рукой, но грубой структурой из маны. Принять удар вроде бы на блок, а на самом деле свести удар врага на нет встречным импульсом. Взмахом руки отмахнуться от роя стрел, опять же, создав вихрь за счёт маны.

Чем-то это напоминало магию, так что Виктор истово желал достигнуть такого уровня, переняв по дороге манеру боя лучницы. Опыт Грата лишним тоже не будет, и даже более того — разумно будет в первые года полагаться именно на него… Но стезя простого рубаки не находила отклика в сердце бывшего мага. В отличии от того, что ему успела показать лучница.

Не магия. Протез для калеки.

Но и это лучше, чем ничего.

Поворочавшись так ещё с четверть часа, Виктор плюнул на всё и вскочил с постели, широкими шагами выйдя сначала в безлюдный коридор, а после и на улицу. По счастливой случайности на его пути не оказалось ничего и никого, так что до тренировочной площадки проклятый добрался беспрепятственно. И мысль его, ставшая идеей-фикс на ближайший час, была до безобразия простой: если человек не может уснуть из-за того, что слишком много думает, то он просто недостаточно сильно устал. А для исправления этого досадного упущения нужно просто выжать из себя оставшиеся соки, для чего тренировка с маной подходит как нельзя лучше. Да и кое-что проверить ему очень хотелось.

Не даром ведь из головы Виктора никак не выходили техники Грата, с помощью которых он усилял тело? Хотя это и техниками-то называть стыдно, ибо тот просто наращивал скорость течения маны сквозь мышцы, связки, сухожилия и кости. Быстрее движется поток — лучше эффект. И препятствий на пути освоения этой способности имелось ровно два. Первое — способность к контролю маны во время боя, с чем у проклятого проблем должно быть не так много. Второе — закалка тела маной, без которой даже самый мускулистый и крепкий мужик скорее навредит сам себе, чем реально усилится.

Кларисса правильно сказала тогда: потоки, которые проклятый мог испускать, были крайне слабыми, и потому приобретали элементальную форму только после достаточно продолжительного воздействия, как было с теми же пеньками. Вот только Виктор мог выдать заряд на порядок мощнее… но не делал этого, так как отчётливо ощущал собственную неспособность это пережить без нежелательных последствий для организма. Бытие мага дало ему много полезных навыков, для которых не нужна была ни мана, ни линии жизни, они же меридианы или каналы. Вроде того, что столяр рано или поздно начинает разбираться в древесине, кузнец — в металле, а копейщик в разных боевых стилях, для которых совсем не обязательно нужно копьё.

Проклятый практик понимал ману и магию на достаточно высоком уровне, а хорошая база знаний реципиента это понимание подняли ещё выше. И пусть невероятно могущественным из-за проклятия Виктор стать не мог, ряд преимуществ он за собой оставил.

Выбежав на натоптанную за целый год дорожку, парень прямо так, в чём был побежал вперёд, начав постепенно ускорять биение сердца маны. Голые стопы покалывало только в первую минуту, а холодящий голую кожу ветерок в какой-то момент стал вообще неощутимым. Вместе с тем росла и скорость движения потоков, которые Виктор старательно направлял по слегка скорректированным маршрутам, проталкивая их вперёд и не позволяя мане застояться, что было чревато своеобразным коллапсом. Повредить себе так было сложно, но вот вспышка боли и принудительное замедление биения сердца маны неаккуратному вирфорту гарантировалось.

Что в бою, между прочим, чревато смертью.

А Виктор тем временем разгонялся, всё быстрее перебирая конечностями и ощущая, как его тело захватывает… нет, не лёгкость, а кажущаяся вполне настоящей тяжесть. Каждые десять секунд ему на плечи словно подбрасывали дополнительные веса, но скорость при этом только росла, а исходящие от сердца маны потоки разносили по всему телу волны приятного жара. Это привлекало, это манило…

И это было до безумия приятно. Полностью отдаться этому чувству не позволяла пресловутая тяжесть, но в какой-то момент парень вроде бы смог нащупать баланс, остановив рост скорости потоков на одном более-менее стабильном уровне. За счёт этого остановился и рост тяжести, которая ощутимо давила на неподготовленного к таким нагрузкам Виктора.

Было ли это достижением для состоявшегося вирфорта? Точно нет. Но для только ступившего на этот путь проклятого такой результат превосходил даже самые смелые ожидания, ибо никакой долгой и тягомотной практики, обещанной Гратом, для освоения ускорения потоков в подобии медитации не потребовалось. Мана бешено вращалась в теле, давая скорость и силу в обмен на усталость, и никаких побочных эффектов Виктор, сколько ни прислушивался к себе, заметить не смог.

Вот только не успел он пробежать и километра, как свет в его глазах померк, а сознание как по щелчку пальцев оставило своего владельца.

Тело третьего сына графа, лишившись управления, упало на землю, избежав травм лишь за счёт напитки маной…

* * *

— Деятельный. И клал с пробором на твои предостережения. — Хмыкнул мужчина в тёмных одеяниях и причудливой костяной маске, одновременно и оставляющей половину кожи открытой, и скрывающей черты его лица. Взгляд чёрных глаз неотрывно следил за силуэтом третьего графского сына даже после того, как тот решил вспахать своим телом землю. — Интересно, гении всегда такие?

— Вот уж не знаю. Но этот конкретный, видимо, совсем идиот. Хоть и талантливый. — Кларисса не смогла сдержать свой дурной нрав. — Готова поставить сотню золотом на то, что за силой он гонится не просто так.

— Здесь я с тобой согласен, но пока ничего нового выяснить не удалось. Так что за основной мотив примем нежелание быть слабым…

— Пф… — Девушка в ответ на это лишь недовольно фыркнула. Недостаток информации ей никогда не нравился.

— Уж поверь, я заинтересован не меньше, чем ты. Вот только этот малец, едва получив травму, избавился ото всего своего окружения… или то избавилось от него. А как прикажешь узнать что-то о человеке, который ни с кем, кроме слуг считай не контактирует? — Мужчина оскалился, продемонстрировав ровные ряды чёрных зубов. — Так что ваша двойка остаётся единственным надёжным источником сведений о нём.

— Его интересует только мана и становление вирфортом. Любых сторонних тем он избегает, а настаивать… Не в том я положении, знаешь ли. Да и не доверяет он мне особо…

— Но про идею с напиткой опоры маной рассказал.

— Только зыркал так, словно раздумывал — сразу после получения ответов нас закопать, или повременить. — Голос Клариссы прямо-таки сочился скепсисом. — А ещё он слишком умён и въедлив. Доползёт до второго ранга и поймёт, что я намного сильнее.

— Если к тому моменту вы сможете выстроить с ним доверительные отношения, раскрытие «тайны» вполне может послужить во благо. Главное — правильно это преподнести…

— У тебя не хватит золота заплатить мне за порчу личины, над которой я работала семь лет! — Отрезала Кларисса. — Так что крутись как хочешь, но я перестану им заниматься сразу же, как запахнет жареным.

— Тогда в твоих интересах сделать всё для того, чтобы он изъявил желание присоединиться к нам. Иначе, если он такой въедливый и умный, как ты говоришь, твоя личина всё равно окажется под угрозой. Или я не прав? — Получив в ответ сердитый взгляд с сошедшимися на переносице бровями, мужчина только ухмыльнулся.

— Подставишь меня — плохо станет всем. Просто держи это в уме, Гектор.

— А ведь я просил: без имён, Кларисса, без имён…

— Скотина. — Беззлобно и скорее для проформы заявила девушка перед тем, как спрыгнуть с крыши и стремительной тенью ринуться на тренировочный полигон, прямо к распластавшемуся там юноше, который и не думал приходить в сознание.

Масочник же, в свою очередь, не сказал ровным счётом ничего. Лишь взмахнул рукой — и исчез, растворившись в вечернем сумраке, устилающем листву и крыши домов. И он не заметил, как Кларисса не сбавляя скорости проводила «невидимый» силуэт взглядом вспыхнувших потусторонней синевой глаз.

Гильдия тоже не знала о ней всей правды.

Глава 13

К вящему сожалению проклятого, его утро началось не с кофе. Как и обычно, он проснулся в своей постели, вот только последним воспоминанием была не тёплая постель, а холод, потное, обдуваемое всеми ветрами тело и закончившийся не по плану эксперимент. Контролируемый, с практически стопроцентной вероятностью успеха, но всё-таки подразумевающий определённый риск. И потеря сознания, вызванная реакцией неподготовленного тела на разогнавшиеся потоки маны, это только подтверждала.

Вот только Виктор всё равно был доволен собой, ибо по итогу он не только уснул, словно рычажком щёлкнув, но и проверил себя на прочность. Сначала в плане возможности использования маны, а потом в качестве плуга, в бессознательном состоянии и на хорошей такой скорости рухнув на землю.

— Обошлось без травм. Это хорошо. — Констатировал факт парень, выбравшись из постели и закончив инспектировать свою многострадальную тушку. — И меня нашли, что тоже хорошо.

И что самое главное, солнце ещё только-только показалось над крышами видневшихся за окном его покоев зданий. Так что и тут Виктор почти не опоздал. Да, завтракать придётся на ходу, и на площадку он всё равно прибудет с опозданием в четверть часа. Но вчера, например, это опоздание было втрое больше и ничем не компенсировалось, в то время как сегодня проклятый перешагнул пару-тройку ступеней из плана Гарта и Клариссы.

Так или иначе, но настроение Виктора находилось на недосягаемой высоте, и ничто не могло его оттуда низвергнуть.

Наскоро приведя в себя в порядок и переодевшись, парень вышел в коридор и прямо там столкнулся с целой толпой. Но если исключить якобы случайно проходивших мимо служанок и пару стерегущих двери рыцарей, — откуда только взялись? — третьего графского сына ждали Грат, Кларисса и Деймос. Последний, по всей видимости, и озаботился охраной, необходимости в которой Виктор не видел.

— И вас с добрым утром. — Проклятый решил первым нарушить тишину, тем самым парировав все недовольные взгляды. Деймос понятно, беспокоился, ибо сейчас он чуть ли не лично присматривал за непутёвым калекой. Но Грат и Кларисса должны понимать, что иначе быстрого прогресса за малое время не добиться.

Только риск и спонтанные озарения, и никак иначе.

— Молодой господин, что побудило вас уйти тренироваться посреди ночи, доведя себя до такого состояния? — Первым вопрос задал Деймос, взгляд которого был суров и страшен. Словно слуга-над-слугами в свободное время подрабатывал палачом на полставки, и сейчас забыл сменить образ.

— Не мог уснуть и решил кое-что попробовать. Опасности не было, Деймос…

— Вас нашли в первом часу ночи в бессознательном состоянии, с минимумом одежды на теле, без обуви…

— На дворе лето. — Виктор пожал плечами. — Я понимаю твоё беспокойство, Деймос, но даже если бы я пролежал там всю ночь, максимум, что мне грозило бы — это простуда. В любом случае этого в ближайшее время не повторится, ибо теперь мне есть, над чем работать.

— В ближайшее время? — Деймос столь выразительно вскинул бровь, что Виктору захотелось ударить себя по лбу. Досадная оплошность, продиктованная тем, что сейчас он говорил ровно то, что думал. По всей видимости, мозги ещё не начали работать, как надо, ибо прежде такого за собой проклятый не замечал.

К слову, о проклятии. Несмотря на то, что вчера Виктор вымотал себя даже сверх меры, сегодня оно было куда ближе к активной фазе, чем должно. С этим ещё предстояло разобраться, но пока парень решил считать причиной потерю сознания с выходом маны из-под контроля. Чисто теоретически, потоки действительно могли пойти вразнос и задеть линии жизни, которые сам Виктор старался не тревожить.

— В ближайшее время, Деймос, в ближайшее время. Я уже говорил, что вирфорты не могут расти в тепличных условиях. Вернее, не совсем так. — Парень хмыкнул. — Могут, но результат получится так себе. Это тебе кто угодно подтвердит.

Мужчина нахмурился и бросил взгляд на Грата. Тот замешкался на долю секунды, но кивнул, подтверждая слова третьего сына графа. Деймосу здесь оставалось лишь отступить, ибо напирать дальше он не имел права. Как слуга, он должен был просто кивнуть и как максимум сообщить о произошедшем графу. А как друг…

Другом он никогда для Виктора ван Бельвиоса не был.

— Я лишь попрошу вас быть осмотрительнее, молодой господин. Прошу простить… — Откланявшись, Деймос ушёл по своим делам, всем своим видом демонстрируя собственную непоколебимость и уверенность в правильности принимаемых решений. Следом за ним увязались и служанки, так что совсем скоро в коридоре остался только сам Виктор, Гарт, Кларисса да двойка рыцарей, которых проклятый спокойно и уважительно отпустил. Благо, такое право у него было, ибо слово третьего сына в таких ситуациях стояло выше слова слуги-над-слугами.

— Ну наконец-то. — Едва рыцари скрылись за поворотом, девушка выдохнула и недовольно уставилась на своего нанимателя. — И что это было? Дневных тренировок, значит, мало оказалось?

— Я не смог уснуть, так как меня беспокоило некое ощущение… Казалось, что если я не попробую незамедлительно, в следующий раз всё будет сложнее. И у меня получилось: я ускорился, стабилизировал своё состояние и держал всё под контролем. Правда, сознание почему-то всё равно потерял…

— Потому что к таким нагрузкам нужно подходить постепенно, дурья твоя башка! Уж не серчай за такое обращение, ты его заслужил. — Кларисса развернулась и поманила парня за собой. Гарт же, словно молчаливый судья-наблюдатель, пристроился следом.

— И всё-таки, из-за чего конкретно я потерял сознание? Нагрузка сама по себе ведь не может привести к такому результату…

— Это ты так думаешь, потому что не ощущаешь всего того, что происходит с твоим телом. Но это не значит, что оно всегда в порядке. — Девушка отчётливо фыркнула. — Вроде бы и умный парень, а очевидного не понимаешь. Как ты считаешь, как поток маны воздействует на, скажем, мышцы?

— Напрямую — никак. — В теории Виктор разбирался как никто другой. — Но мана, попадая в любой живой или неживой объект, незамедлительно начинает формировать полную копию его структуры, не пересекающуюся с материальным оригиналом. При этом копия привязана к оригиналу и находится «в нём» до тех самых пор, пока хватает маны на поддержание этой структуры.

— А фактически эта твоя структура берёт на себя большую часть обязанностей того, копией чего является. В твоём случае — тела. Костей, мышц, связок, сухожилий, плоти… — Виктор деловито покивал словам лучницы, на периферии сознания отметив, что та прекрасно поняла его объяснение. Видимо, Кларисса хорошо разбиралась в теории развития вирфортов и знала все сопутствующие термины, в отличии от «викторины», с которой простой человек мог не встретиться за всю свою жизнь. — Но как ты, получивший образование мага, считаешь: что прочнее, мышцы тренировавшегося год человека, или структура, созданная магом третьего круга?

— …ть! … — Виктор грязно и витиевато выругался, избрав целью этих ругательств не кого-то там, а самого себя. Это же очевидно: не только копия, структура из маны, привязана к оригиналу из плоти и крови, но и он к ней! Тело само по себе неспособно двигаться так быстро, как двигался он этой ночью, так что эту функцию по большей части взяли на себя сформированные структуры. Они банально скопировали функции напитанных маной частей тела, но не остальные их характеристики! Словно человека поместили в экзоскелет с минимум компенсационных механизмов, а после активации механизм поскакал по городу на скорости в двести километров в час.

— Вижу, что до тебя дошло.

— Но ведь никакие тренировки не позволят телу превысить некий предел, которым ограничены все люди. И как тогда вирфорты избегают отката? — Откат. Именно так произошедшее решил назвать Виктор, сложив известные факты и собственные ощущения.

— Во-первых, привыкают. Для начала можно просто усилять себя совсем немного, так, чтобы проводить в этом состоянии сутки напролёт кроме, разве что, ночи. Во-вторых, один из известных методов ты недавно обсуждал с Гартом. Он, конечно, искренне считает, что заморозка потоков и их ускорение там, где необходимо проистекает из паршивого контроля, но нормальные люди делают так для того, чтобы «размазать» нагрузку. Перегрузил левую ногу — осталась правая. Перегрузил правую ногу — осталась левая. Принцип примерно такой.

— Вот про нормальных людей я сейчас не понял. — Вроде бы и насупился рыцарь, глаза которого, как показалось Виктору, откровенно смеялись надо всем их диалогом.

— Значит, никакого взрывного прогресса я себе не обеспечил…

— Если бы всё было так просто, то вирфортами становились бы все подряд. Но нас мало, хоть и побольше, чем магов. — Кларисса мотнула головой, отчего её волосы пошли переливающейся на солнце волной. Миг — и вот уже они собраны в хвост. — Ты правда считаешь, что не сделал ничего удивительного?

— А есть основания полагать иначе? Я-то, в отличии от вас, ничерта пока не понимаю. Литературы — ноль, а из разговора, даже основательного вроде вчерашнего, информацию черпать долго. И бессистемно к тому же. — Все те крохи раздражения, которые Виктор успел накопить, излились за десять секунд, потребовавшиеся для того, чтобы произнести эти три предложения.

— Это ещё одна причина, по которой вирфортов не так уж и много. Книг нет не только здесь, молодой господин. — Слово решил взять Гарт, посчитавший этот момент наиболее подходящим.

— Глупо. Всякое знание необходимо сохранять на бумаге, чтобы повысить шансы его передачи следующим поколениям. — Покачал головой проклятый, для которого такое отношение к ценной информации было сродни святотатству. Понятно, что рода, школы, культы и ордена будут хранить знания, дабы та не досталась конкурентам… Только вот маги тоже не одиночки и не святые, но книг-то у них в достатке! Вопрос лишь в том, есть ли у тебя деньги на их приобретение, а не в том, что этих книг нет в принципе.

— Уж как есть, парень. Путь вирфортов, знаешь ли, редко когда позволяет где-то осесть и выгадать время не то, что на книгу, но и просто на обучение одного-единственного ученика. А ещё многие воины банально безграмотные. — Кларисса в свойственной только ей манере ухмыльнулась, после чего остановилась и взмахнула рукой: — Что застыл? Разминайся и начинай понемногу разгонять ману по телу. Ощущение должно быть сродни лёгкому ветерку, никакой тяжести или дискомфорта. Цель на ближайшие недели — привыкнуть к движению маны в теле, и научиться поддерживать это состояние постоянно. Задача ясна?

— Так точно! — Виктор шутовски козырнул и направился в сторону, к приглянувшимся спортивным снарядам, использующимся для усложнения разминки. И дальнейшего разговора он, естественно, не слышал.

— Это сложно, между прочим. Я бы даже сказал — неподъёмно, в его-то возрасте. — Грат, уже обнаживший меч и начавший свою, рыцарскую разминку, не смог промолчать глядя на то, как Кларисса ставит перед новичком задачу, которую не всякий вирфорт сможет выполнить. Одно дело — сутками поддерживать циркуляцию маны. И совсем другое — делать это неосознанно, как в случае с дыханием или ходьбой.

Благо, он хотя бы не сказал то же самое перед третьим сыном графа, и не возвёл тем самым в его сознании психологическую преграду на пути освоения этого навыка. Ведь в любом деле одним из основополагающих факторов является вера в то, что достижение задуманного — возможно.

— Ты сам видел, что он творит с маной, так что пусть пыжится. Если есть потенциал, оставшийся от бытия магом, то почему бы его не реализовать? Учить его как полного новичка было бы кощунством. — Отмахнулась девушка, выгнув спинку и потянувшись. Солнышко припекало, так что Кларисса инстинктивно тянулась к его лучам. Просто делала это по-своему, как и Грат, сегодня ограничившийся свободной «дворянской» рубахой и такими же свободными брюками. Можно сказать, что рыцарь вкусил свободу нахождения в подчинении у Виктора, который ничего особого не требовал, ни в чём не ограничивал, позволял тренироваться днями напролёт и вдобавок платил сверх нормы.

Да, Грат тратил силы и время на то, чтобы присматривать за третьим сыном графа и помогать советами и наставлениями, но будем честны: это ничтожно малая плата за всё то, что рыцарь получил взамен.

— С тем, что стандартный подход тут не к месту я согласен, Кларисса. Но, чёрт подери, в какого монстра ты хочешь превратить Виктора? И хватит ли у нас навыков для того, чтобы ему не навредить?..

Лучница отчётливо фыркнула:

— Ты меня за идиотку-то не держи. Всё настолько безопасно, насколько вообще может быть безопасным становление вирфорта. — О том, что её действия были продиктованы увиденным прошедшей ночью, Кларисса говорить не стала. И — да, Гарту она ничего говорить не стала, а к отдыхающему на природе третьему сыну графа опосредованно, не показываясь никому на глаза вывела одного из стражников. Так что о её участии во всём этом действе знал только Гектор.

— Понимаю, но всё равно беспокоюсь. Мы, знаешь ли, не боги весть каких рангов… — Кларисса беззвучно, ничуть не изменившись в лице вздохнула. — … и можем ошибиться. А к чему это приведёт в случае с Виктором, который везде ищет свой подход, экспериментирует и свободно управляет маной…

— Для предотвращения худшего мы за ним и присматриваем. И вообще, не ты ли хотел провести пару спаррингов посерьёзнее?

— Так сильно хочешь познать поражение на вкус? — Рыцарь поиграл бровями и призывно прокрутил в руке меч. Жест ребяческий и практически бессмысленный, но и Грату было только двадцать.

— Ты сам напросился. И не говори потом, что сестрёнка тебя обижает!..

Убедившись в том, что в радиусе полусотни метров разрушать нечего, вирфорты сошлись в жаркой, но довольно безобидной схватке. Ведь повредить друг другу они точно не хотели…

* * *

— Я приму твои слова во внимание, Деймос, но ограничивать его… — Граф покачал головой. — Не вижу в этом смысла. Ты и сам должен видеть, как он относится к утрате своих сил. И из такой ситуации есть только один выход: стать сильнее… или сломаться, не совладав со своими амбициями. Кому как не тебе это понимать?

— Вы правы, господин. Я всецело понимаю Виктора, но это же и является причиной, по которой я к вам сегодня обращаюсь. У молодого господина есть шанс, но велик ли он? Без информации о вилфортах, с откровенно посредственными наставниками? Доктрины могут помочь, но все эти слепки опыта принадлежат обычным людям. — Деймос покачал головой, ясно демонстрируя всё, что он думает о сложившейся ситуации.

— Твои предложения, слуга-над-слугами? — Спокойный, но требовательный взгляд Деймос выдержал безо всяких видимых усилий, так, словно устраивал такие разговоры каждый день. Оно и понятно: характером мужчина обладал уникальным, одновременно и уступчиво-добрым, и жёстким, словно закалённая, готовая обратиться надёжным клинком сталь.

— Я готов взять на свой контроль поиски необходимого Виктору наставника и, возможно, обучающих материалов. Последние отыскать будет непросто, но даже сравнительно простые техники могут принести много пользы в будущем. Вирфорты не так многогранны, как маги, но их сила в ином.

— Их ограниченный набор приёмов против целого арсенала магов порой показывает себя действительно неплохо. — Покивал граф. — Я даю своё разрешение на то, что ты озвучил, Деймос. И ещё одно. Возможно, этот вопрос прозвучит глупо, но помнишь ли ты о договоре от двести двадцать третьего года?..

— Этот тёмный момент в истории рода сложно забыть, господин. — Деймос на секунду опустил веки, тяжело вздохнув. — Я не считаю, что Виктор способен достичь пятого ранга до своего отбытия на север. Но он это сделает, так что угроза лишения фамилии для него более, чем реальна. Не через два года, но через три или четыре…

— Ты так высоко оцениваешь его таланты? — Граф вздел бровь, аристократично подперев голову рукой. Его указательный и средний пальцы касались виска, большой палец подпирал подбородок, а оставшиеся опирались на щеку у носа.

— Принимая во внимание его достижения на пути становления магом и то, как он использует сохранившиеся способности… Да, господин, я очень высоко оцениваю его потенциал. Пройдёт всего несколько лет, как Виктор встанет в один ряд с вирфортами, которых начали серьёзно тренировать на много лет раньше. — Деймос говорил вполне серьёзно, сохраняя и внешнее, и внутреннее спокойствие. Хотя въедливый взгляд графа бесспорно уловил во взгляде слуги-над-слугами нечто вроде волнения.

— И тогда я буду вынужден отлучить его от семьи. — Брошенная графом в задумчивости фраза повисла в воздухе, словно гнетущее бремя упав на плечи присутствующих людей.

— Всё так, господин. Но у меня есть ещё одно предложение касательно того, как можно обезопасить род от претензий касательно избранного Виктором пути.

— И это?..

— Церковь. Священнослужители давно пытаются заполучить носителя крови основной ветви рода Бельвиос. Напряжение растёт, а Виктор может стать своего рода гарантом, связующим звеном между графством и святым орденом. — С каждым словом Деймоса граф смотрел всё более и более заинтересованно, пока, наконец, не кивнул.

— Это может сработать. Но, Деймос, неужели ты хочешь последовать за ним?

Читать между строк Дюран ван Бельвиос умел превосходно, и умело этим навыком пользовался.

— Если он оправдает ожидания, господин.

Граф взглянул на вернейшего и надёжнейшего слугу, верность которого принадлежала не ему, главе рода, а самой фамилии. Кого-то другого подобная информация могла и напугать, ибо размазанная лояльность порой приводила к восстаниям и переделам власти, но Дюран ван Бельвиос знал одно: его родной брат, всего двадцать пять лет назад претендовавший на титул рода главы Бельвиос, но лишившийся сердца маны, не станет вредить ни ему, ни роду.

— Да будет так, Деймос. Да будет так…

Глава 14

— А ведь получается, что вирфорты — это чуть ли не аватары маны… — Пробормотал себе под нос Виктор, активно перебирая ногами и параллельно с тем силясь вплести в известную ему теорию маны открывшиеся заново данные. И у него получалось. С горем пополам, с рядом допущений, но получалось же!

Как практик техник души и как маг, Виктор доподлинно знал о том, что мана — это энергия, основная масса которой пребывает в, так сказать, нематериальном измерении, отражении реальности, её изнанке, но сотканной из маны и населённой всяким потусторонним дерьмом вроде демонов, духов, неупокоенных душ, разумных стихийных сгустков и им подобных. Назвать его можно было хоть астралом, хоть имматериумом из далёких вселенных вечных войн. На суть это, по большей части, не влияло. Есть материальный мир, состоящий из, неожиданно, материи, и есть нематериальный, в котором бал правит мана в разных агрегатных состояниях и окрасах. И миры эти соприкасаются, активно друг на друга воздействуя. Всё остальное — не более, чем мишура.

Соответственно то, что ощущают и чем оперируют одарённые — это пробивающиеся в материальный мир отголоски маны с изнанки. Напрямую взаимодействуя с отголосками, маги добиваются конкретных эффектов, постепенно, год за годом расширяя список доступных им базовых элементов, своего рода компонентов и вариантов компоновок этих компонентов в электрическом приборе. Логика тут была такой же, ибо мана не подчинялась каким-то там рунам, символам древних и прочим приколам для слабоумных. Это была именно энергия, с которой нужно обращаться правильно и с глубоким пониманием. Иначе можно и «током убиться», и сделать много чего ещё.

В общем и целом вирфорты в имеющуюся схему вполне себе вписывались, используя ману по аналогии с артефактами или просто «зачарованными» вещами. Последние вообще подходили почти идеально, ибо, скажем, зачарованный меч банально напитывался маной до уровня, сверх которого начиналось разрушение материала, и использовался в таком, необработанном по своей сути виде. Просто напитанная маной железяка, существование которой дублировалось структурой из этой самой маны, делающей меч прочнее. Он бы стал и острее, да только сколь бы качественной ни была сталь, выдержать столько маны, сколько требовалось для полноценного замещения свойств материального «шаблона» она не могла.

Мана дублировала материальный предмет, в котором находилась, и по мере повышения своей концентрации «перетягивала на себя одеяло», меняясь с материей ролями и делая ту ведомой. Именно момент «кражи одеяла» был переломным, выводящим на передний план ману, которая начинала гнуть реальность под себя, плюя на физические законы и проталкивая в материальный мир правила изнанки.

И — да, сверхостроту меч мог приобрести только в том случае, если бы в рамках этого самого орудия убийства материя уступила лидерство мане.

Как и почему это работало именно так — загадка, над решением которой в этом мире не бился никто. Маги просто установили сий факт, берущий начало с времён даже до появления человечества как вида, и стали искать способы его похитрее использовать. Ну и не протечь крышей, как многие тёмные, чьи врождённые и, куда реже, приобретённые способности банально заставляли их Сердца не только вырабатывать свою ману, но и черпать её с изнанки, даруя мощь и отнимая… что-то.

Благоразумие ли, человечность ли — тоже, что б её, загадка. Разгадать которую придётся, дабы оградить Страйю от пагубного воздействия её же дара. Или помочь его подчинить, что чисто теоретически Виктор считал возможным.

Ибо не было во вселенной чего-то, что нельзя было понять и, соответственно, направить себе на пользу.

Впрочем, сейчас эти размышления не имели смысла, и на повестке дня были вирфорты — «аватары маны». Эти мастера пути тела мастерски удерживали ману не просто в сердце маны, но и разгоняли энергию по всему телу, повышая её концентрацию и формируя чрезвычайно прочную мана-структуру самих себя. И потенциально концентрация могла достигнуть уровня, на котором непосредственно тушка превратится в шаблон для маны, а подчинённая воле человека энергия возьмёт на себя все функции организма. Возможно даже разум, с которым, впрочем, у Виктора не было проблем и без тела, когда он болтался по состоящей из маны изнанке мира в поисках нового вместилища для души.

Там-то он и познакомился с частью описанного, ибо что у практиков его родного мира, что у магов этого, представления об изнанке были весьма размытыми. Первые едва-едва могли прикоснуться к мане, а вторые не знали жизни без неё, и многими основополагающими, по сути, вопросами просто не задавались. Самыми осведомлёнными должны были быть тёмные маги, так как их дар черпал «ничью» ману как раз из мира-отражения, но ни к тёмным, ни к их записям по теме Виктор доступа не имел по понятным причинам.

Так что же, в конечном счёте, давало Виктору обновлённое понимание приблизительного устройства мироздания? А давало оно не то, чтобы очень многое.

Да, теперь проклятый знал, на что стоит подналечь, а чего наоборот лучше до поры избегать. Да, наличие какого-то фундамента из знаний делало его увереннее, избавляя от ощущения плывущего по течению куска пенопласта. Вот только никаких озарений продолжительные размышления не вызывали, а это прямо указывало на то, что свободное время «вычислителя» в лице мозга тренирующегося до умопомрачения парня следовало занять чем-то более полезным практически. Например, пристойным оружием, а не напитанным маной железом. Ведь обладать такими физическими параметрами, какими обладал даже вирфорт второго-третьего ранга, и при этом размахивать-стрелять зубочистками — глупость несусветная!

Естественно, маги будут доминировать над таким противником, ибо они оперировали той же энергией, но проявленной в куда большей степени. Ну и вариативной до кучи, ибо тело-из-маны и колюще-режущее против боевого мага с целым арсеналом котировались только в двух случаях: при неожиданном нападении, когда маг не успевал раскочегариться и перейти в «боевой режим», и в хаосе битвы, где тот же маг мог в силу разных причин просто не заметить атаки вирфорта-противника. Совершившему такую ошибку магу могло смертельно поплохеть даже при колоссальной разнице в силах: пассивная защита прикрывала всё и сразу, а вот активная атака, уж простите за такой словесный конструкт, концентрировалась на сравнительно малой площади.

Ну а перестроить щит, не видя и не ощущая угрозы, естественно, невозможно.

Так или иначе, но Виктора лук как палка с верёвочкой и кипой стрел не устраивал, и даже фиолетовые стрелы Клариссы, способной одним выстрелом сделать дырку в каменной стене какого-нибудь дома, в глазах проклятого выглядели довольно паршиво. Лучше, чем напитанный маной меч или копьё, но хуже, чем аналогичные «стрелы» боевых магов.

Или стрелы, с формированием которых помогал бы артефакт.

Вирфорты сами по себе не могли создать ничего магически-сложного, как не могли и взаимодействовать с рассчитанными на магов артефактами. Виктор так же не мог ни первого, ни второго, но бытие отпрыском графа открывало перед ним ряд бесценных возможностей по эксплуатации чужого труда. Например, он вполне мог нанять мага-артефактора для воплощения своих проектов. И маг этот будет из рода, что если не нивелирует, то снижает до минимума все потенциальные риски, весьма вероятные в случае с наёмным работником.

Конечно, над самими проектами придётся потрудиться проклятому лично, но в перспективе это могло принести массу преимуществ, плюс создание артефакта было на два порядка проще и безопаснее нанесения на тело рун.

Как минимум Виктор собирался добиться кратного ускорения формирования стрелы «как у Клариссы», а в идеале и вовсе отказаться от традиционного материального лука в пользу артефакта. Но последнее пока было сродни мечтам, ибо скромные знания в области артефакторики, проистекающие из общего «детского» курса рода Бельвиос и собственноручно сделанной пары ритуальных приблуд прошлого мира, не позволяли задумываться о чём-то более-менее сложном. Так что начать Виктор планировал с расширения теоретической базы и разработки артефакта, способного ускорить формирование стрелы. А если всё получится воплотить быстрее и лучше ожидаемого, то следующим шагом станет решение основной проблемы этого сгустка энергии, начинающего терять стабильность сразу после выстрела.

— Но вот будет ли стрела из воды эффективной — большой вопрос… — Пробормотал парень, плавно останавливаясь напротив выжидательно притопывающей ножкой наставницы.

— Опять отвлекаешься, Виктор? Кто за тебя будет раскачивать потоки, Грат, что ли?! — Виктор тяжело вздохнул и понуро опустил голову, признавая за собой вину. Он и правда задумался, за последние минут так пятнадцать ни разу не изменив направление течения маны в теле. А ведь приём, недоступный ни одному желающему остаться живым и здоровым магу, но активно практикуемый вирфортами приносил пользу, которую можно было обнаружить невооружённым взглядом! Возросший контроль над мощными потоками маны, ускорение отклика этих самых потоков на желания самого Виктора, оседающая в мышцах приятная тяжесть, подавляющая проклятие — и это лишь малая, самая заметная часть прогресса чуть меньше, чем за две недели.

— Отвлёкся, признаю. Постараюсь, чтобы этого больше не повторилось. — В меру спокойно отрапортовал Виктор. — Кажется, уже подошло время начала второго этапа тренировки?..

— Если научишься не отвлекаться на свои измышления о высоком, заканчивать первый этап будет на час раньше. — Многообещающим голосом произнесла девушка, пристально всматривающаяся в лицо парня. Тот в ответ на столь пристальное внимание натянул на морду выражение на всё готового, молодцеватого и придурковатого вояки младшего рядового состава, чем, несомненно, моментально Клариссу выбесил. — Так! Инвентарь в руки! К первому упражнению приступить!

— Мэм, есть, мэм! — На родном языке выкрикнул Виктор, изящно и ловко избегая подзатыльника на пути к пресловутому инвентарю, который представлял собой деревянные и металлические шары разных размеров. Парню определённо нравилось то, что в напыщенном и высокомудром окружении появился первый человек, который относится к нему не как к многоуважаемому и недосягаемому сыну графа, а как к равному.

Но вот шары перекочевали в руки принявшего максимально устойчивую позу проклятого, а потоки маны в его теле многократно ускорились, парой нестройных потоков устремляясь к «инвентарю». Деревянный шар в левой руке напитывался не столь активно, как металлический в правой, но с ним всё было даже сложнее из-за взрывоопасности и уязвимости. Повредить металлический шар маной Виктор пока не мог даже теоретически, из-за чего тот служил скорее мерилом прогресса по увеличению объёма доступной сердцу маны, так что по большей части трудился проклятый именно над деревяшкой. И суть этого действа была в обретении интуитивного понимания напитанности маной объектов, с чем у Виктора ввиду его разумного подхода возникали некоторые сложности.

Он довольно чётко ощущал ману вне живых существ, и делал это в пределах полусотни метров от себя. Но ощущал он её не как вирфорт, а как паршивенький гражданский маг. Медленно и печально, тобишь. Вот только такой подход для вирфорта был смертелен, ибо в бою задумываться о контроле маны просто некогда. Там сражаться надо, пристально наблюдая за противником и двигаясь без остановки. Вот и предложила Кларисса упражнение, чисто теоретически способное привить необходимый навык даже бездарю. При должном упорстве, естественно.

Так что Виктор занимался: днём, после завершения основной части тренировки и под присмотром Клариссы, и в рамках безответственной самодеятельности вечером, обложившись книгами и делая два дела одновременно. Благо, шаров было закуплено в достатке, а с железным можно было практиковаться где и когда угодно, банально приучивая тело к выдаче необходимого потока вовне с последующим его забором обратно.

И — да, взорвать шарик из металла Виктор вполне себе мог, но для этого ему надо было именно что стремиться к взрыву, напитывая шар и не забирая ману обратно. Ну а суть тренировки подразумевала улучшение контроля и увеличение пиковой выдачи потока маны, для чего этой самой маны требовалось, мягко говоря, дохрена. А так как резерв в сердце не резиновый, хоть и чрезмерно огромный для вирфорта-новичка за счёт бытия магом, приходилось извращаться.

Благо, эта практика работала и на далёкое будущее в том числе: произрастающая из умения выдавать и забирать обратно ману, способность растягивать потоки поверх кожи могла послужить неплохой дополнительной защитой в ситуации, когда тело уже достигло потолка своих нынешних возможностей в плане безопасного удержания в себе маны, а запасы этой самой маны, как и контроль над ней, ещё позволяют поизвращаться.

Так или иначе, но необходимые вирфорту навыки проклятый осваивал намного быстрее ожидаемого. И даже его задумка с привлечением слуг в качестве шерстителей библиотек начала приносить свои плоды: Мария и Анна справились с заданием, предоставив людей, которые практически сразу смогли включиться в работу. Им Виктор передал список интересующих его тем и подлежащих проверке книг, а вчера, по прошествии двенадцати дней с момента начала непосредственно работы, получил результат: ряд упоминаний о вирфортах в летописях, которые ему лично изучать было совсем не с руки. Правдивость любых хроник мало того, что была под вопросом, так ещё и сведения в них содержащиеся годились только для подтверждения или опровержения столь же ненадёжной информации из других источников.

А так слуги работают за деньгу малую, в то время как Виктор получает возможность узнать о чём-то важном не отрываясь от работы над собой. Все счастливы, все довольны. Что до, возможно, пропущенной слугами информации…

Будем честны: всеми возможностями воспользоваться нереально, так что и сожалеть о том, о чём ты даже и не узнаешь никогда, не стоит. Так можно натурально сойти с ума и потеряться в мире своих чаяний и мечтаний, бросив суровую, но интересную реальность на произвол судьбы.

Ну а такого исхода Виктор для себя не желал, и потому прилагал максимум усилий для обретения достаточных для жизни в этом неспокойном мире сил…

И, бесспорно, знаний.

Глава 15

Дни сменялись неделями, а недели — месяцами. Подошло к концу лето, и в полную силу вошла осень, сорвавшая листву с деревьев и лишившая почву привычного тепла. Солнце уже не пекло так сильно в силу сезона, да и к горизонту клонилось, окрашивая мир во все оттенки рыжего. Но восседающему посреди просторной тренировочной площадки юноше на это было, очевидно, наплевать.

Голый по пояс, он держал в обеих руках довольно крупную и толстую восьмиугольную пластину, поверхность которой местами рябила, словно водная гладь в непогоду, и отражала хмурое, затянутое тучами пасмурное небо. Сидел он практически неподвижно, и лишь грудная клетка ритмично вздымалась, показывая, что новоиспечённый вирфорт вполне живой и ещё дышит.

Но вот палец его дрогнул, скользнув по пластине, и из той выстрелил рваный сгусток маны, практически сразу приобрётшей форму воды. Снаряд немногим более медленный, чем выпущенная из длинного лука стрела, пролетел с полсотни метров, прежде чем разбиться об одну из множества валунов-мишеней. И только тогда Виктор открыл глаза, прищурился и удовлетворённо хмыкнул: на поверхности камня остался небольшой скол и пара трещин, что указывало на неплохую атакующую способность получившейся капли.

Правда, ни магией, ни стрелой это не являлось, и требовало слишком много времени для достижения результата. Десять, а то и пятнадцать минут полного средоточения только для того, чтобы спародировать заклинание, которое даже маг первого круга мог воплотить за секунду-другую.

— Удивительно. — Добавившая к привычному привлекательному образу свободный плащ, защищающий девушку от порывов ветра и не редкого в этих краях дождя, Кларисса демонстративно похлопала в ладоши. И не издевалась, как можно было подумать, а вполне себе искренне радовалась за ученика. — Ты действительно смог это сделать. Мои поздравления, Виктор.

— Спасибо, Кларисса. Но пользы от этого мало, впереди ещё много работы…

Парень отложил пластину в сторону и поднялся на ноги, после чего потянулся, выполняя волю привычных к движению и нагрузке мышц. Первый эксперимент после двухмесячной подготовки и разработки схемы артефакта увенчался успехом. Заготовка действительно позволяла вирфорту создать нечто вроде стрелы маны, но пока на это требовалось очень много времени. Его получится сократить вдвое за счёт ряда необходимых изменений, которые проклятый уже решил внести в конструкцию артефакта, но дальше поможет только практика и дальнейшее развитие того, что последователи пути тела щедро называли контролем.

— Контроль, надо же… — В исполнении вирфортов контроль действительно смотрелся жалко, ибо сравнивался он с тончайшими манипуляциями магов. Вот только так было лишь до тех пор, пока Виктор не погрузился в изучение вопроса с головой и не предпринял первую глупую попытку натянуть сову на глобус.

Навыки в управлении маной, коими овладевали все маги, оказались совсем и абсолютно бесполезны для вирфорта. Получалось так потому, что, во-первых, не использовались линии жизни или же меридианы, а на них было завязано очень многое. А во-вторых, управление потоками маны кардинально отличалось от управления нитями. Примерно так же, как отличается возведение дамб от прокладки канализационных труб. Попытаться собрать из труб дамбу можно, но в итоге получится всё равно дамба. Просто кривая, косая и построенная через задницу, с полным игнорированием куда как более удобных и эффективных «классических проектов».

Потому пришлось Виктору поумерить амбиции и начать переучиваться, овладевая маной так, как должно вирфорту со скидкой на ряд его персональных особенностей, будь то «мана-вода» или способность испускать ману практически любыми частями тела. «Практически» потому, что недавно Виктор начал работать с маной на более серьёзном уровне, и потоки в теле стали куда сильнее, плотнее и быстрее. А изъять из такого ману где-то помимо рук и ног, да ещё и не просто выкинуть её вовне, а слепить что-то оформленное, да даже импульс, проклятому пока было не под силу. И до пятого ранга не должно быть.

Но та же Кларисса на своём втором ранге демонстрировала всякое, так что «прописные истины» ничерта не показатель… если Кларисса и правда второго ранга, а не выше, оставил соответствующую пометку в памяти парень. И это предположение не было беспричинным, так как с каждым новым днём Виктор всё чаще обращал внимание на отличия между Гратом и Клариссой. Да, возраст обязан был наложить свой отпечаток, вот только измерял проклятый не «мудрость» в целом, а вполне конкретные вирфортские знания, которые представляли собой не столько голую информацию, сколько понимание того, как и что нужно делать.

Но почему тогда наёмница-самоучка второго ранга понимает ману на порядок глубже, а мыслит на два порядка шире обученного рыцаря третьего? Да ещё и контроль, запас маны в сердце, ширина потока — во всём этом Кларисса своего хорошего знакомого превосходит, а тот делает вид, что это нормально. Или и правда не замечает, будучи, по сути, простым воякой, для которого мана всего лишь способ стать сильнее, а не сложнейший многогранный инструмент.

Особенно яркий диссонанс вызывали её поддавки во время спаррингов с рыцарем, когда она не показывала и трети от того, что демонстрировала в качестве наглядного примера во время обучения Виктора. Да, тут можно сослаться на небоевой и боевой потенциалы, но проклятый не был слепцом. Уж понять, когда человек напрягается, дабы выдать что-то на два уровня сложнее ему доступного, а когда делает это мимоходом он был способен.

Впрочем, спрашивать напрямую Виктор не спешил, разумно опасаясь лишиться необходимого сейчас наставника. Ведь если Кларисса это скрывает, то должны быть какие-то объективные причины, её на это сподвигшие. Может, прячется от врагов, а то и от друзей. Начала новую жизнь в «вирфортской заднице мира», где её просто не будут искать…

Так или иначе, но сложившаяся ситуация проклятого вполне устраивала, а быть в каждой бочке затычкой он не порывался. Ему хватало своих проблем и трудноисполнимых планов, невозможных без получения могучей по местным меркам силы. И напрямую завладеть ею не получится: нужно оригинальным образом извернуться, дабы обойти чисто физические ограничения, не позволяющие талантливым вирфортам «взбираться на горы с нахрапа».

С учётом взрослого разума, некоторого опыта работы с маной и обширного багажа знаний Виктор чисто теоретически мог научиться и стрелы, и импульсы создавать без достижения какого-то невразумительного объёма резерва маны в сердце и колоссальной плотности потоков, для которых, к слову, нужно было сильное, привыкшее к мане тело. Получится этого добиться — и его боеспособность возрастёт в разы. Раннее привыкание к использованию таких штук в бою лишним тоже не будет, и изрядно поможет в будущем.

Ибо пока пятиранговые вирфорты будут переучиваться с простой рубки на рубку умную, он уже будет знать, как это делается, и уверенно шагать к шестому рангу. Жаль только, что руны даже на первый взгляд оказались слишком сложным проектом, требующим хорошего, крепкого «материала», на который они будут наноситься. Иными словами, какой-то смысл изгаляться появится после достижения проклятым хотя бы четвёртого ранга, когда тело сможет без проблем поддерживать работу рун и не саморазрушаться. И при том ему нужно будет научиться правильно подавать на них питание, что прямо ссылается на необходимость прокачивать вирфортский контроль. С нынешним, к сожалению, выйдет только всё сломать и себя угробить.

— Иногда мне кажется, что ты стремишься к мировому господству. Иначе объяснить, почему тебе мало объективно невероятного прогресса, мягко говоря, сложно. — С ухмылкой сказала девушка, получив в ответ ничуть ей не уступающий пугающий оскал. Впрочем, пугающим он был только для тех, кто не знал, что Виктор так улыбался. А что получалось страшно до жути — так это особенность морды лица, с которой и поделать-то ничего нельзя.

— От мирового господства я бы не отказался, конечно, да только одной лишь силы может оказаться недостаточно. — То ли с издёвкой, то ли с сожалением констатировал факт Виктор. — Как считаешь, на какой ранг я потянул бы прямо сейчас?

— Уверенно на первый, с натяжкой, если учитывать всё, что ты умеешь — то и на второй… но совсем не факт. А через пару-тройку месяцев тренировок в том же темпе ты, формально, меня догонишь… — Говорить, на каком моменте своей речи Кларисса сбилась и едва не прокололась было не обязательно. — Даже немного обидно, что ты так быстро достигнешь уровня, до которого я шла много дольше.

— У тебя не было хорошего наставника и не менее хорошего плацдарма. И времени с возможностями, я так полагаю, тоже. — Сколь бы талантлив ни был простолюдин, от необходимости зарабатывать себе на хлеб его это не освобождало. Если бы не служба, то тот же Грат уже мог достигнуть четвёртого ранга и быть на полпути к пятому. Но до встречи с Виктором он посвящал тренировкам всего пару-тройку часов в день, и отнюдь не из-за собственной лени.

Собственно, по этой причине Виктор, будучи личностью рациональной, и не считал род Бельвиос таким уж выдающимся, а его членов — носителями даров крови или чего-то похожего. Все эти крики о врождённом таланте были всего лишь пустышкой, и почти любой ребёнок, попав в аналогичную семью, достиг бы успеха. Людям почему-то в принципе было свойственно путать приобретённые способности с врождёнными. То ли они так оправдывались перед самими собой, то ли «упрощали» поиск первопричины.

Ведь сказать, что «он талантлив» много проще, чем, скажем, «вернуться в детство» ребёнка и обнаружить там обожавшего меч соседа, который и заразил мальца стремлением стать рыцарем.

— Со временем это ты верно подметил. — Кларисса хихикнула. — А вот с наставником… Можно найти и кого получше.

— И этот кто-то не продемонстрирует и трети твоих знаний. Нет уж, спасибо. — Виктор подхватил с земли заготовку под артефакт, ещё раз потянулся и начал одеваться. Постоянный ток маны в теле он, конечно, поддерживал, но вне активной тренировки щеголять голым торсом становилось не очень комфортно. Десять градусов тепла — это вам не летние тридцать. — В данном конкретном случае самопознание предмета превзошло традиционное ученичество. Можешь даже не спорить: посмотри на Грата, на то, что он умеет, и сравни с собой. И пусть в чистой силе ты ему уступаешь, для наставника это вообще не важно.

Виктор слегка покривил душой, сказав про «уступаешь силой». Во время обучения Кларисса порой пыхала маной так, как Грат бы не смог, даже надорвав вирфортский пупок. Она это, конечно, скрывала как могла, но вот восприятие мага обмануть практически невозможно. Нужен или заметно более опытный маг, или колоссальной сложности и ценности артефакт. Ну и до кучи парень нагло воспользовался отсутствием мечника на площадке, который на такие слова мог бы и обидеться. Как-никак, вирфорты гордились своей силой и способностями, ибо отдавали этому делу всех себя.

А третий сын графа прямым текстом выделил из двоих учителей своего «фаворита».

— Не важно, как же. За такие слова каждый второй вирфорт будет бить в нос, ведь иерархию среди нас определяет именно сила. Но я тебя поняла, Виктор. — Проклятый понадеялся, что лучница и правда уловила как прямой посыл, так и скрытый между строк намёк вида «будь ты хоть принцессой соседнего королевства, мне всё равно до тех пор, пока меня учат». В том, что Кларисса — личность образованная, Виктор уже успел удостовериться. А та демонстрация с «викториной» оказалась подтверждением этого факта.

— Полагаю, на сегодня можно закончить. — По времени, да и по фактическому состоянию подавления проклятия Виктор уложился тютелька в тютельку. С маной «уставать» действительно было проще, но так как проклятому нужно было не только бороться с проклятием, но и развиваться, время на тренировку по итогу ничуть не уменьшилось, оставшись на отметке в плюс-минус десять часов ежедневно.

Но даже так свободного времени, в целом, хватало, ибо думать и прикидывать варианты для дальнейшей реализации в артефакте Виктор наловчился прямо во время выполнения рутины: пробежки, силовых и прочих упражнений. А подавить проклятие, при желании, он мог и за шесть часов. С вредом для себя — за четыре, но «вред» в данном случае ожидался серьёзный, вплоть до невозможности нормально шевелиться на следующий день.

А чего вы хотели, проявляя слишком плотную структуру, к которой не готово тело?

— Если вдруг ты планируешь оторваться от своих книг и выбраться в город, то рекомендую отправить туда нескольких слуг с доверенным лицом. Вполне возможно, что у торговцев найдётся что-то интересное. — Сказала — и стремительно удалилась, не забывая, впрочем, покачивать бёдрами, на которые Виктор в последнее время стал слишком уж часто засматриваться. Определённо, ему требовалось сбросить пар. И сделать это естественным путём, а не артефактом-подавителем, использовать который дольше недели не рекомендовалось категорически. Что-то там с влиянием гормонов на развитие организма, глубже проклятый не вникал, отбросив эту идею в тот же момент, когда ему зачитали список гарантированных побочек.

— Обязательно. — Заторможенно кивнув, Виктор, наконец, подобрался и выдвинулся в направлении поместья и своих покоев, намереваясь переодеться для выхода в город, проинструктировать Марию или Анну, да и выделить пару-тройку часов на посещение ежегодной ярмарки, славящейся разнообразием товаров.

На всё про всё парень не потратил и получаса, а до захваченного торговцами и их лавками края площади добрался считай что сразу: размах ярмарки был столь велик, что первый магазинчик от границ окружающего поместье скрытого за зеленью забора отделяла жалкая сотня метров. Ну и людей на улицах было ненамного меньше, чем в день масштабного «народного» празднования шестнадцатилетия третьего сына графа.

Так и проталкивался он через толпу, огибая очереди к совсем неинтересным лавочкам с едой, тряпками, игрушками, простеньким инструментом и прочими поделками. Простому люду, да и уважаемым мастеровым с местными торговцами, это нравилось, но Виктор стремительно вышагивал к традиционно более «дорогой» части ярмарки, в которой с куда большей вероятностью можно найти что-то стоящее. Людей там было немногим меньше, но исключительно за счёт человеческого любопытства, тянущего простолюдинов поглазеть на то, что они себе позволить никак не смогли бы. Что плохо, ибо те же книги, как считал Виктор, должны быть вещью общедоступной.

И к исправлению этого недоразумения он намеревался приложить руку, но — потом, лет через… много, по всей видимости.

Сейчас же проклятого интересовали, что естественно, трактаты вирфортов, их жизнеописания и наставления, интересные артефакты и, чем чёрт не шутит, близкие к тёмным талмуды, аналогов которых не было в библиотеке рода. Страйя же как-то умудрилась раздобыть считай что запретные лабораторные журналы, так почему бы и Виктору не попытаться сделать то же самое? С недавних пор он был очень заинтересован в теме, так как сестру надо было спасать, и спасать быстро. А для этого следовало как минимум понять механизм работы материального и нематериального миров, а то и вовсе научиться работать с изнанкой…

На последней мысли Виктор осёкся и даже заподозрил незамеченный удар головой обо что-то твёрдое, но — нет, это и правда была его мысль. Взвешенная и одобренная «внутренней инспекцией».

О том, что работа с изнанкой была делом дюже опасным, если принимать во внимание природу всех тёмных магов, можно было даже не говорить. Ясно и очевидно, что те же проблемы с телом проистекают как раз из-за маны с «той» стороны. Тёмные осознанно или неосознанно черпают сверх того, что вырабатывают их сердца, и итог не заставляет себя ждать: искажение и повреждение тел, боль и всё из этого проистекающее. Но вот была ли злоба следствием работы маны с изнанки? Или это закономерное последствие постоянно, к месту и не к месту испытываемым тёмными магами страданий?..

Выяснять на себе Виктор желанием не горел, а подопытных мышей в радиусе видимости не наблюдалось. Да и опасным было это дело, ибо церковь бдела и прямо-таки жаждала сжечь тех, кто не впишется в их критерии нормального человека. Следовательно, первостепенным источником информации оставались всё те же тёмные книги, поиск которых хоть и был делом опасным, но с минимальной перспективой оказаться топливом для священного огня.

А если всё сделать по уму, и не светить рожей и именем там, где не надо, то эта перспектива в принципе сойдёт на нет.

С такими невесёлыми мыслями проклятый и бродил по ярмарке, заглядывая в разные лавки. Собственно, он уже приобрёл пару книг, сложив их в предусмотрительно взятую из поместья специальную сумку. С артефактами же наоборот всё было довольно грустно: ярмарочные торговцы-путешественники если что-то предлагали, то были эти вещи бесполезными, хоть и сложными безделушками. Чего стоит только меч, единственным свойством которого было «блистание» всеми возможными свойствами, или узнаваемой формы рельефное дилдо, способное вибрировать и шевелиться. Неожиданная встреча с этой приблудой едва не заставила Виктора заржать, ибо уж чего-чего, а повстречать в ином, условно-средневековом мире такую игрушку, причём явно массовую, он не ожидал.

Так или иначе, но среди груд плёвел проклятый не мог не наткнуться на хотя бы одно зерно. И ноги привели его к порогу весьма крупной лавки, хозяин которой не стал мучиться с возведением временного или арендой капитального строения. Вместо этого он взял за основу свой массивный фургон и натянул с трёх сторон от него «козырьки» из плотной ткани, под которыми и расположился товар. В общем-то, изначально внимание Виктора привлекли переплетения маны в самом фургоне, который был зачарован так, словно без магии развалился бы в первые же сутки на дороге. А на книги он обратил внимание многим позже, что не делало ему чести.

Ибо были те весьма специфичными и, в перспективе, полезными.

— Добрый вечер. Вижу, вы предлагаете весьма специфичный товар…

— Приветствую уважаемого господина в лавке старика Дрилльо! — Обозначенный старик хоть и выставлял напоказ седую, до пупа бороду, но черты его лица под оной принадлежали мужчине лет сорока, не более. — Спешу отметить, что уважаемый господин смог преодолеть чары, отводящие взор простого люда! И, отвечая на ваш вопрос: да, я продаю самые интересные книги, какие только можно приобрести и не оказаться на костре!

— Весьма смелое заявление, мистер Дрилльо. — Виктор подхватил правой рукой солидный кожаный фолиант толщиной в пять-шесть сантиметров, название которого было вытеснено на корешке. Каталогизация Тёмной Магии, издание второе, расширенное и дополненное, если верить характерному набору символов-обозначений. А вот имя автора было затёрто до невозможности разобрать даже одну букву. — Но не мне объяснять вам, насколько радикально порой действует церковь. У вас есть каталог находящейся в продаже литературы?

— Есть, конечно же есть! Вас интересуют труды о магии, или же?..

— Всё, что связано с вирфортами. Но если у вас есть редкие книги о магии, то я с радостью их выкуплю. Правда, для этого мне придётся взглянуть на них и ознакомиться хотя бы с первыми страницами. — Судить по одному лишь названию смысла было мало, так как многие «авторы» не брезговали копировать чужие труды, выдавая их за свои. Из-за этого по миру ходили одни и те же книги под десятками, а то и сотнями разных названий. И лишь немногие из них были хотя бы в малом переписаны или отредактированы.

Причём не всегда правки меняли что-то в лучшую сторону.

— Как вам будет угодно, уважаемый господин. Прошу, список наличествующих книг о магии. — Торговец засуетился, почуяв запах хороших денег. Несмотря на то, что сами книги стоили немало, покупали их редко. А оптом — так и вовсе практически никогда. — Фолианты о вирфортах, к сожалению, не включены в отдельный каталог, но всего за несколько минут я соберу их все и продемонстрирую вам!

Пока мобилизовавший помощников, — а как иначе присматривать за всей лавкой? — мужчина собирал все имеющиеся книги о вирфортах, Виктор пробежался глазами по предоставленному списку. Как и ожидалось, «обычные магические» книги или были им прочитаны ранее, или просто не представляли ценности, как, например, алхимический справочник трав далёкого севера-за-горами. Зато условно-тёмные фолианты, за которые особо исполнительный инквизитор вполне мог доставить что продавцу, что покупателю такого добра немало «приятных» минут, показались Виктору весьма занимательными.

И пусть ничего серьёзного в лавке на ярмарке в центре города оказаться не могло, для общего развития эту литературу выкупить и употребить было можно и нужно. Потому-то Виктор и корпел над списком, услужливо предоставленным помощником торговца карандашом отмечая заинтересовавшие его позиции. Практически все, относящиеся к тёмной магии, ибо в фамильной библиотеке информации о запретных искусствах было слишком мало. И причина тому — всё та же проклятая церковь, члены которой с усердием хорошо замотивированных рабов под плёткой господина проверяли всё, до чего могли дотянуться. И хранилища рода Бельвиос, к сожалению, исключением не были, ибо фамилия великих магов ничего не скрывала и всецело соблюдала установленные на территории королевства законы.

— Уважаемый господин, прошу. Я взял на себя смелость набросать от руки список интересующих вас книг. А это… — Взгляд торговца наткнулся на протянутый ему список с пометками.

— Озвучьте цену за всё отмеченное. И не наглейте: стоимость таких книг мне известна, мистер Дрилльо. — Красноречивый взгляд торговца лучше всяких слов отразил жажду наживы, вспыхнувшую в его глазах. Потому-то проклятый и решил заранее отрубить наглости ножки. Что б разгон не взяла, значится.

А дополняла его слова фирменная улыбка Виктора, остальными воспринимаемая не так, как должно. Оскал предвкушающего появление новой жертвы некроманта — вот, что лицезрел сбледнувший с лица Дрилльо, резко перехотевший задирать цены вдвое.

— Не извольте сомневаться, уважаемый господин!.. Всё подготовим в лучшем виде! — Раскланявшись, мужчина повторно пробежался по списку взглядом, чиркнул карандашом на вытащенной из нагрудного кармана камзола бумажке трёхзначную сумму, ещё раз проверил список — и только тогда озвучил стоимость в двести семьдесят две золотых монеты за, суммарно, четырнадцать книг. Но выразительно вскинутая Виктором бровь моментально скостила ещё полсотни с небольшим, опустив тем самым цену до более-менее нормальной.

По итогу за «тёмные» талмуды проклятый был должен двести двадцать монет ровно, из которых двадцать пошли задатком: несмотря на то, что Виктор прихватил с собой четыре сотни, в начале вечера тратить их на товар, который и с собой-то не унесёшь он посчитал неразумным. Так что продавец и покупатель оперативно обговорили условия доставки и последующей оплаты, после чего Виктор перешёл к изучению трудов как от вирфортов и для вирфортов, так и книг, написанных рукой сторонних наблюдателей, даже о мане представления не имеющих. Последние порой могли содержать в себе крайне ценную информацию, да и для общего развития были полезны.

Таким незамысловатым образом проклятый провёл последующие тридцать минут, выбирая интересующие его фолианты и борясь с поднявшей голову жабой. Отдавать такие деньги за то, что может как принести пользу, так и не принести её было жалко… но просто сидеть на заднице и ждать манны небесной было жальче вдвойне.

Потому из зоны отведения глаз Виктор выходил в приподнятом настроении. В нагрудном кармане пристроился сложенный втрое список покупок с ценами за каждую книгу, а впереди маячило ещё немало лавок, в которых можно было оставить сотню-другую золотых монет с расчётом на то, что эти книги хотя бы немного приподнимут завесу, надёжно скрывающую «запретные знания».

Всё-таки церковь независимо от своих целей проделала хорошую работу, истребляя тёмных магов и всё то, что те после себя оставляли. Шутка ли — даже государства, в которых к власти приходил тёмный, уничтожали, оставляя на месте столиц выжженные священным пламенем пепелища? Был даже случай, когда вскрылись сведения о том, что в одном небольшом баронстве на востоке некий некромант помогал деньгами сиротскому приюту. И что бы вы думали? Ни приюта, ни приютских, проживавших в тех стенах или покинувших их за последние десять лет не осталось.

Фанатики пантеона сожгли всё, перестраховываясь и выбирая «малое зло».

Но назвать этот подход в корне неверным Виктор хоть и хотел, но не мог. Тьма действительно была такой вещью, которую легко проглядеть, но очень сложно побороть и выкорчевать. Малейшая зацепка, крошечный намёк — и страждущий получает солидные шансы добраться до изнанки, коснуться её и начать черпать оттуда силу. Теоретически Виктор и сам мог в любой момент провернуть то же самое, ибо через эту самую изнанку он и «прилетел» в соседний мир, заняв пустующее тело. Но информация с высокой степенью достоверности, рассказывающая о том, как хреново быть тёмным магом и почему их никто не любит, отсутствие понимания сути опасности и того, из чего она произрастает останавливало его от необдуманных действий.

Одно дело — взрывать пеньки, рискуя пораниться, и совсем другое — сила, пользователь которой может в один прекрасный день просто сгореть в очищающем пламени или слететь с катушек, начав убивать, приносить невинных в жертву десятками тысяч и уничтожать то, что вроде как было дорого его сердцу.

Тем не менее, источник такой мощи манил, и Виктор, будучи последователем чистого разума, знаний и исследований, хотел собрать максимум доступной информации… и попытаться коснуться изнанки, пребывая в человеческом теле. Планом-минимумом стало обретение понимания, дабы помочь Страйе хотя бы подавить её собственное «проклятие», а план-максимум подразумевал полное и безоговорочное подчинение этой силы, причин стремиться к которой у третьего сына графа было более, чем достаточно.

Вечер только начинался, а впереди маячило множество интересных приобретений. Но мог ли Виктор догадаться, какое из них окажется наиболее важным?

Естественно, нет.

Глава 16

Родина рода Бельвиос, королевство Альтум-Нубиус, лежало меж трёх королевств. С запада — Арле`Ки, земли Богов Меча, наводнённые вирфортами не меньше, чем Альтум-Нубиус магами. С востока — Кабал, вобравший в себя всё самое лучшее ото всех соседей, но ограниченный своим устаревшим даже для этого мира рабовладельческим, возведённым в абсолют патриархальным строем в худшем значении этого слова. На юге простирался Бескрайний Султанат, а на севере, за рядами труднопроходимых скал, на вольных землях обитали варварские племена, которые, в целом, тоже можно было назвать отдельным государством. Хоть с виду они и были разобщены, на любую угрозу извне следовал незамедлительный ответ в виде неудержимого набега всех известных племён. Да и торговые вопросы решал нередко созываемый совет вождей, бал в котором правило большинство.

В общем и целом в регионе был установлен паритет сил, продиктованный приблизительным равенством всех заинтересованных сторон. И по этой же причине соседи принимали во внимание законы, обычаи и нормы друг друга. Так, например, рабовладельцам, соблюдающим ряд простых правил, не грозили проблемы с законом. Собственно, работорговля вне Кабала хоть и не была особо популярным делом, но и не пресекалась, из-за чего даже на ярмарке Виктор наткнулся на соответствующих дельцов.

Те не стали размениваться на мелочи, арендовав внушительное здание в сердце Тарбиллиана, организовав соответствующие вывески и выставив личных, не подлежащих продаже рабов рекламировать сие заведение. Пройти мимо ровных рядов полуголых мужчин и женщин, пребывающих в отменной физической форме и всячески это демонстрирующим, было непросто. Не потому, что проклятый был извращенцем, вовсе нет. Просто картина действительно выходила занимательная и оригинальная даже для вечно обрастающей чем-то новым ярмарки. Да чего тут говорить, если среди личных рабов обнаружилась даже пара вирфортов второго ранга, демонстрирующих свои умения на потеху проходящим по улице горожанам и аристократам?

Вполне вероятно, что без влияния личности реципиента Виктор просто прошёл бы мимо, посчитав приобретение и владения рабами выше своего человеческого достоинства. Но суть была в том, что проклятый уже не был собою прежним, так что идея хотя бы просто взглянуть на «ассортимент» не встретила отторжения.

С такими мыслями Виктор миновал охранников, дежуривших снаружи и отсеивающих нежелательных посетителей, и переступил порог, оказавшись в самой обычной комнатушке с минимумом мебели, наспех сооружённой стойкой и не слишком ярким освещением.

— Приветствуем вас в странствующем филиале нашей гильдии, господин Бельвиос! — Встречающим лицом оказалась миловидная рыжая девушка с веснушками, мягкой улыбкой и располагающим приветливым взглядом, определившим в Викторе члена обозначенной фамилии. По одежде, не иначе, ведь как личность третий графский сын был мало кому известен и интересен. — Вас привела сюда конкретная цель, или же?..

— Скорее второе. — Проклятый ухмыльнулся. — В желании приобрести раба я не уверен, но если таковой меня заинтересует…

— Что ж, вы не будете против, если я расскажу вам о рабовладении в целом и категориях рабов, которых вы можете у нас приобрести?

— Буду благодарен, мисс. Признаться, о самом рабовладении я знаю только то, что оно есть, открыто не осуждается и требует соблюдения ряда правил по отношению к рабу. — Виктор нисколько не соврал, ибо знать доподлинно — это одно, а услышать можно всякое. Собственно, реципиент чего только не «слышал», но проверкой полученной информации озаботиться нужным не посчитал. Оно и понятно: где магия, и где рабы?

Если только в качестве ингредиентов, но до тёмных искусств Виктор-из-прошлого, к счастью, не добрался. Иначе тушка была бы не только проклятой, но и угробленной маной с изнанки до кучи. Или что там вредит тёмным…

— В таком случае, господин Бельвиос, дайте мне минуту, после чего я проведу вам экскурсию. — Девушка коротко поклонилась, после чего молнией дёрнулась к одной из дверей, распахнув её и тихим шипением пополам с жестами вытащив оттуда, по всей видимости, сменщицу. Но стоило рыженькой обернуться, как на её лицо вернулось прежнее располагающее выражение. — Пойдёмте?

— Как скажете, мисс, как скажете. — Задумчиво покивал виктор, мазнув взглядом по пресловутой сменщице. Явно не «чистый» человек, очень уж кончики ушей задраны. Но и не полукровка, ибо там значительная часть внешних черт эллиан, местных эльфов-небожителей, сохраняется. Чего не скажешь об уникальных способностях остроухих к манипуляциям с маной, которые пропадают уже в первом поколении полукровок.

— В первую очередь вам нужно знать о том, что рабы вполне официально делятся на три категории: добровольную, долговую и трофейную. Добровольные рабы, как должно быть понятно, сами выбирают временное рабство, заключая контракт на срок от пяти лет. Собственно, они отличаются от простого наёмного работника только невозможностью сменить «работодателя». — Девушка интонациями выделила это слово. — И эта категория рабов защищена рядом законов и правил, не позволяющих хозяевам плохо с ними обращаться или эксплуатировать сверх меры.

— В ряде ситуаций покупка такого раба лет так на двадцать может оказаться идеальным вариантом. — Виктор не мог не оценить ряд плюсов от приобретения такого раба, которого можно было, самое банальное, обучить какому-либо делу и не бояться, что он просто свалит в закат. Исчезнет — попадёт в розыск, и о нормальной жизни сможет забыть. Ибо преступников и беглых рабов государства-соседи вполне себе ловили и выдавали в обмен на ответную любезность.

— Именно так. Чаще всего добровольных рабов нанимают мастера-ремесленники, которым нужны доверенные помощники, или аристократы, заинтересованные в верных людях.

— Считать «верным человеком» даже добровольного раба несколько… неосмотрительно, не находите? — Законы — законами, но человеческую подлость они не ограничивают, а всяких рабских печатей из фэнтези в этом мире банально не существовало. Или были они столь сложными и редкими, что отпрыск одной из могущественнейших магических фамилий не встречал даже упоминания о такой возможности.

— «Верному человеку» не всегда доверяют ценные секреты. Иногда такой раб выполняет более… простые задачи. — Лёгкий румянец на щеках рыженькой ясно показал, какие именно задачи выполняют добровольные рабы. А Виктору пришлось напрячься, дабы не попасть впросак, м-да… — Ко второй категории относятся долговые рабы, пребывающие в этом статусе до момента отработки своего долга. В зависимости от того, что тот из себя представляет, они могут быть должны как деньги, так и службу. Вы должны были слышать о том, что преступника, убившего стражника или воина, в некоторых случаях не казнят, а отправляют искуплять грехи.

— Да, наслышан о такой практике. — Проклятый покивал, в который уже раз за последние десять минут. — Весьма эффективно и удобно, хочу заметить. Зачем убивать того, кто ещё может принести пользу?

В ответ на это заявление девушка натянуто улыбнулась и продолжила свой рассказ.

— Возвращаясь к этой категории рабов, нужно понимать, что долг службой обычно отдают непосредственно королю. В продаже же можно найти только рабов с долгом в полновесных монетах: обычно суммы начинаются от пяти золотых монет, а заканчиваются на нескольких сотнях. Приобретая такого долгового раба, новый хозяин должен выплатить предыдущему всю сумму оставшегося долга. Который, к слову, уменьшается ежемесячно на сумму, установленную на момент присвоения должнику статуса раба.

— И сумма эта зависит от навыков и прочих… характеристик раба, я полагаю? Бывает ли так, что долговой раб в принципе не может выплатить за себя долг?

— Это практически невозможно, господин Бельвиос. В худшем случае раба-мужчину можно направить на тяжёлые и опасные работы на подземных месторождениях, где его подготовят и заставят отработать долг. С рабами-женщинами всё ещё проще, сами понимаете…

Виктор кивнул. На удивление неподготовленная ему попалась проводница. Торговать рабами и краснеть при даже непрямом упоминании секса — очень странная комбинация.

— А третья категория? — Смотреть на ужимки рыженькой можно было вечно, но время было дорого, и Виктор решил подтолкнуть ту в нужном направлении.

— Третья категория — рабы, захваченные во время разного рода конфликтов, как местных, так и куда более масштабных. Войн в последние десять лет не было, так что в продаже в основном находятся «местные» трофейные рабы. Это бунтовщики, культисты, разбойники и бандиты, варвары, иногда попавшиеся охотникам изгои, эллиа-полукровки и прочие.

— Как я понимаю, с такими рабами проблем больше всего?

— Не со всеми. — Помотала головой девушка. — Обычно они не бунтуют, так как не нашедших хозяина рабов отправляют выполнять тяжёлую работу, господин Бельвиос. А там долго не живут.

Ну да, поди проживи в шахте, да на правах раба. Там и вольному работнику долго не просуществовать просто потому, что местные, вполне вероятно, мало что понимают в горнопроходческом деле в силу низкого технологического прогресса. Обвал, газ какой, «тёмная» от коллег, болезни, просто споткнулся и разбил тыковку — список вариантов помереть в шахтах более, чем обширен.

— И скольких рабов вы привезли в Тарбиллион? Есть какой-то каталог? — Не то, чтобы Виктор реально рассчитывал найти тут кого-то ценного, но… скажем так — надеялся. Желанием стать рабовладельцем он всё ещё не горел, но и не видел в этом ничего плохого ни для себя, ни для раба.

— Вся информация о товаре обработана, собрана в каталогах и предельно достоверна, господин Бельвиос. Какая категория вас интересует?

— Хотелось бы посмотреть на то, что представляют все три категории, мисс.

Девушка на секунду отвернулась, приняв из рук подбежавшего мальца стопку умеренно-толстых кожаных книжек с кольцами и вынимающимися листами. Очевидно, это было нужно для того, чтобы аккуратно изымать из каталога «карточки» проданных рабов, да и новые добавлять тоже. Всё-таки торговали рабами не все, а появлялись данные товарищи повсюду. Торговцы рабами их соответственно выкупали, и или свозили товар в одно конкретное место, или катались с ним по континенту, предлагая оный в разных городах.

Так или иначе, но самый толстый из всех трёх перечень добровольных рабов Виктор изучил со всем тщанием, так как именно там можно было найти более-менее надёжных людей. Почти полторы сотни кандидатур, из которых больше половины — молодые девушки, в поисках лучшей жизни ушедших в рабы. Причём становились таковыми они с рядом условий, исключающих их покупку лицами несостоятельными: в договорах, на которые ссылались «анкеты», прямым текстом были перечислены требования к покупателю.

Меньшая же часть списка представляла собой мастеровых низкого класса и ничего не умеющих, но готовых трудиться во благо нового хозяина вьюнош со взором горящим. Впрочем, ни те, ни другие проклятого тоже не заинтересовали. От простых людей без специфических навыков было мало проку, а любовницу таким образом приобретать Виктор, сверившись со своими моральными принципами, посчитал делом исключительно низким. Что, он без рабовладения себе девицу для утех в горизонтальной плоскости не найдёт, что ли?..

Да и не горел вопрос, если говорить честно. Гормоны — гормонами, но мать-природа даровала людям две руки, так что любые проблемы на данном поприще были вещью сугубо психологической.

Второй перечень с долговыми рабами заинтересовал парня уже куда больше, так как в нём затесались вполне интересные индивидуумы. Пара вирфортов, один из которых был аж третьего ранга и имел за плечами натуральный боевой опыт, полученный в стычках с варварами на границах Арле`Ки. С десяток разорившихся ремесленников, от кузнецов и камнетёсов до кожевников и даже одного опытнейшего пятидесятилетнего строителя. Даже одна дочь спустившего всё состояние молоденькая баронесса присутствовала, что, правда, показывало её не с лучшей стороны: выходило, что в долги себя и свои земли загнала именно она, оставшись единственной взрослой носительницей родовой фамилии.

Из всего этого списка Виктор взял «на карандаш» только вирфортов и строителя, причём последнего — с натяжкой, ибо пока было неясно, насколько такой специалист нужен третьему сыну графа. В перспективе, конечно, пригодится, но до отбытия на север оставалось ещё много времени, и трата сотни с небольшим золотых монет на человека, который автоматически «выкупится» через пять лет — это глупость.

В конечном счёте Виктор изъявил желание посмотреть на вирфортов, после чего занялся изучением третьего, самого маленького каталога, в котором не набиралось и двух десятков персон. А если отбросить бандитов всех мастей, то и того меньше. Молодой варвар, мелкий аристократ Кабала и целая россыпь смесков эллиан и людей. Вишенкой на торте оказался, вот уж неожиданно, полукровка-тарбит, унаследовавший от отца-тарбита внешность со скидкой на не столь бледную кожу. Ну и талант к работе с артефактами, что Виктора, конечно же, заинтересовало. Короли-под-землёй были известны много чем, но среди этого многообразия артефакты и их уникальные руны занимали особенное место.

Правда, кто б ещё обучил полукровку использованию этих самых рун…

Но даже «свой навечно» артефактор свою невысокую цену окупил бы за пару лет, клепая на продажу что-то совсем простенькое. Следовательно, какие-то проблемы с этим получеловеком были, и немаленькие.

— Мисс, я бы хотел взглянуть так же на полукровку-тарбита, варвара и вот этих девушек. — Развернув каталог к рыженькой, Виктор ткнул пальцами в заинтересовавших его представительниц прекрасного пола. — Я правильно понимаю, что родне полукровок до судьбы отпрысков нет никакого дела?

— Охотники, у которых мы их выкупаем, захватывают только выброшенных эллиа полукровок. Насчёт полу-тарбита точно сказать нельзя: он попался ловцам случайно…

Вот и причина невысокой цены. Тарбиты были весьма могущественным народом, и с людьми пусть кое-как, но контактировали, так что попросить освободить своего родича могли. Может, их полукровки перенимают талант к рунам, чем чёрт не шутит?..

— Что ж, пусть так. Я хочу поговорить со всеми названными мной рабами. — Подтвердил свои намерения Виктор, которого тут же перехватил щупловатый старичок, проводивший потенциального покупателя в отдельную комнату-кабинет. Здесь присутствовал стол, кресло для покупателя и стул для товара, шкафы с муляжами книг и пара скрытых ниш, в которых проклятый почувствовал присутствие вооружённых вирфортов. Очевидно, последние были нужны для контроля над ситуацией и недопущения лишнего как со стороны покупателей, так и со стороны товара.

А учитывая, что первыми будут «собеседоваться» именно их коллеги по пути развития, Виктор предпочёл бы присутствие охранника рядом с собой, а не в нишах…

Тем не менее, первые две встречи прошли безо всяких проблем. Виктор встретился с каждым из рабов-вирфортов по-отдельности, позадавал вопросы и, в конечном счёте, не посчитал приемлемым их покупку. Перворанговый вирфорт показался ему тем ещё ушлым типом, а третьеранговый оказался морально уничтоженным, вяло на всё реагирующим и ни в чём не заинтересованным. Строителя парень решил не покупать ещё до этого момента, так что следующим привели варвара. Высокого, белобрысого, до безобразия мускулистого и взирающего на своего потенциального хозяина с вызовом и готовностью, случись что, помахать кулаками. Собственно, его запястья даже обвивала верёвка, с которой было толком не замахнуться…

Но Виктора это не смутило, ибо за последние месяцы он как мог изучил культуру народа, с которым в будущем ему придётся жить по соседству.

— Моё имя Виктор, род Бельвиос. А как зовут тебя, воин? — Несмотря на то, что варвары использовали тот же язык, что и остальные народы региона, их речи был характерен ряд особенностей. Так, они не воспринимали ряд терминов вроде «фамилии» или «королевства». А если воспринимали, то с явной неохотой, словно их заставляли лимон жрать. Потому главным правилом в общении с варваром — хотя бы на первых порах адаптировать свою речь.

— Торан, сын Карраха из племени Крадущихся Барсов! Кто ты, Вик`Тор? — Казалось, что мужчину ничуть не смущает его положение, ибо вопросы он задавал как равный — равному. Но если хотя бы немного понимать устройство варварских племён, вопросов это не вызовет. И даже наоборот: ко всем помимо сородичей варвары обычно обращались как к, простите, куску остывающего на снегу дерьма.

Ну а нормальное обращение ещё нужно было заслужить.

— Бывший колдун и воин, сын вождя рода. Ищу тех, кто через несколько лет последует за мной на север, в поисках нового дома и воинской славы. — Забавно, но всё сказанное было правдой, ибо Виктор и правда хотел найти на севере место, которое он сможет назвать домом. Ну а воинская слава сама собой прилагалась, так как места у гор никогда спокойными не были.

— Достойная цель. — То ли Виктора кто-то проклял, то ли вокруг него и правда собирались люди, улыбки которых походили на оскал. Сначала Кларисса, теперь и этот верзила… — Я согласен пойти за тобой, Вик`Тор из рода Бельвиос. Я принесу клятвы на чести и на крови предков, если ты выкупишь меня у этих мешков с дерьмом.

Проклятый довольно оскалился, после чего встал, снял с пояса ножны с кинжалом, обнажил тот и не морщась провёл лезвием по ладони правой руки, рассекая кожу и пуская себе кровь. Тут же сжав ладонь в кулак и не давая крови растечься, Виктор левой рукой перехватил кинжал за лезвие, протянув тот Торану. Варвар не подвёл, повторив ту же процедуру, что и его будущий вождь десятком секунд ранее.

А после они скрепили договор рукопожатием и смешением крови. Как говорят в королевствах — побратались. Но вот варвары за скалами называли этот ритуал взаимной клятвой на крови предков, для которой, в отличии от клятвы на чести, нужна была эта самая кровь. Вернее способа обезопасить себя от предательства, — весьма маловероятного в исполнении северянина, к слову, — не существовало, и именно по этой причине проклятый пошёл на такой шаг.

— Я поведу тебя за собой и не предам, Торан.

— Да будут на нашем пути славные битвы, вождь!

Прорычал варвар и хлопнул себя по груди окровавленной ладонью. Виктор же криво улыбнулся: кому что, а варвару — подраться…

Глава 17

Всего несколько предложений и горсть золотых монет в обмен на девятнадцатилетнего, — хоть с виду и не скажешь, крупный очень, — вирфорта первого ранга, который чуть ли не из утробы вылез с мечом в ладошках. А всего-то и надо было, что отнестись к варвару по-человечески, так, как велят его обычаи.

Работорговцам должно быть стыдно: уж они-то об этом знать должны, и предупреждать покупателей, дабы не ронять впоследствии цену до смешных пятидесяти монет.

Впрочем, самому Виктору от этой неосмотрительности было только лучше.

Дальше проклятый, пообещав забрать нового подчинённого через несколько часов, распрощался с ним и наскоро залатал рану не без помощи прибежавшей девчушки из персонала работорговцев. И в таком виде, с забинтованной ладонью, устроился в кресле поудобнее, отдав распоряжение первым привести к себе полукровку-тарбита.

Решение за раз покончить с «мужицкими» разговорами в данной ситуации казалось Виктору оправданным просто потому, что он очень не любил оставлять решение проблемных вопросов на потом. А проблем, как и сложностей, с полу-тарбитом должно было быть не меньше, чем с варваром. Это только со стороны кажется, что бросил пару брутальных фраз — и готово. На деле нужно понимать, что говорят тебе и что говоришь ты.

Как с папуасами общаться, зная о них лишь из книжек.

Ну а о тарбитах, и тем более об их полукровках Виктор не знал практически ничего. В отличии от эллиан, местные бледнокожие дворфы не выбрасывали всех подросших полукровок за порог своих царств, и их не отлавливали на постоянной основе, чуть ли не инструкции калякая на тему «как полукровкам жилось у родственников и что с ними делать теперь». Потому Виктор был вынужден надеяться только на себя и на красавицу-импровизацию, с которой у него не всегда всё было хорошо по ряду причин, начиная от нелюдимости и заканчивая характером пополам с интересами.

Но вот двери распахнулись, и в комнату ступил полу-тарбит. Слегка бледный, с шириной плеч немногим меньше метра и ростом около полутора, он производил впечатление какого-то неправильного дворфа. Во-первых, он был лысым и даже бороды не имел. Во-вторых, на висках у него красовались татуировки, напоминающие магические структуры вроде используемых артефакторами в своих изделиях. И в-третьих, выглядел он всем недовольным: собой, окружающими и жизнью в целом.

Хотя, последнее дворфу вполне подходило, если брать их угрюмую модификацию, в прошлом мире не единожды описанную.

— Приветствую, Дровэр. Присаживайся. — А Виктор ещё задумывался над тем, почему стулья в этой комнате отчасти лавки напоминают. Вот и причина: рабы, понимаешь, разные бывают. — Меня зовут Виктор, третий сын рода Бельвиос. Не буду ходить вокруг да около: я хочу тебя выкупить и поставить себе на службу. Для этого мне нужно хотя бы примерно понимать, кто ты и чем живёшь, так как твоё досье, уж прости, не очень информативно. Особенно в части поклонения некоему богу…

— Витафису, человек. Я, как и многие мои родичи, поклоняюсь Витафису. — Голос тарбита-полукровки не звучал, а скрипел, словно вообще не связанные дверные петли, а в тоне его не было ни капли дружелюбия. — И то, что ты не знаешь о нашем покровителе, не делает тебе чести!

— Я знаю обо всех богах, которые сочли необходимым явиться перед моим народом. — Нахмурился Виктор, которому очень не понравилось пренебрежение, коим полукровка его обильно обдавал. — Не хочешь ли ты сказать, что боги тарбитов отличаются от наших, людских богов?

— Это и дураку должно быть понятно, человек.

— И тебя это устраивает? — Виктор слепо доверился чутью, решив попытаться воздействовать на один из перспективных рычагов, актуальных для многих рьяных верующих. Хотя какие они верующие-то, если сам факт существования объекта веры подтверждён? Никто ведь не верил в меч, табуретку или академию меча. Интересный момент, обдумать который проклятый решил несколько позже.

— Почему это не должно меня устраивать, м?! — Что ж, даже такая эмоция — это уже лучше пренебрежительного безразличия.

— Ты, одарённый кровью обоих народов, мог бы донести до нас свою веру. Не все, но многие люди могут быть в этом заинтересованы. Мне, например, интересно узнать, какие боги составляют пантеон тарбитов, ведь среди людских меня не привлекает ни один…

— Боги не должны привлекать, человек! Но, признаться, такое предложение мне делают впервые. — Резко сменил тон усмехнувшийся полукровка, во взгляде которого уже открыто плескалась заинтересованность. — И чего же ты хочешь взамен на возможность, как ты выразился, донести до людей мою веру?

— Верность и службу. Через два года я отправлюсь на север, и мне нужны будут те, кому я смогу доверять…

— Искать таких среди рабов стал бы только идиот. — Посчитал необходимым вставить своё веское слово Дровэр. — А идиоту я служить не буду.

— Во-первых, до отбытия на север ещё два года. Во-вторых, я не предлагаю тебе прямо сейчас встать подле меня. Это, как ты заметил, довольно глупо. Но я могу дать тебе и многим другим шанс. Возможность, если можно так сказать. Из «вечного» раба — в свободного чело… разумного. — Оговорился Виктор, вызвав недовольное кряхтение своего собеседника. — И даже если мы не устроим друг друга как товарищи, при тебе останется приличная зарплата, уважительное отношение и хорошие условия для жизни и труда.

— Хочешь, чтобы я производил артефакты?

— Если ты на это способен, в чём у меня практически нет сомнений, то — да. — Подтвердил очевидное парень, пристально всматриваясь в лицо Дровэра.

— Я… сведущ в вопросе артефакторики, но далеко не мастер, очень далеко. Ждать от меня шедевров будет весьма недальновидно. — Медленно, словно задумываясь о чём-то пояснил полукровка, взгляд которого так же был направлен на, возможно, будущего хозяина.

— Даже в моём роду мало кто способен стать мастером артефакторики к тридцати годам. А фамилия Бельвиос — потомственные маги, лучшие из лучших. Так что, возможно, тебе будет, чему поучиться. — Учитывая тот факт, что Дровэр — раб, и таким останется в глазах семьи до конца дней своих, доступ к не особо важным материалам Виктор ему предоставить вполне себе мог. Ну а если его ничего из библиотек рода не заинтересует… значит он полноценный, по меркам людей, мастер, на которого молиться можно.

— Значит, отношение обещаешь уважительное?

— Для незнакомцев ты будешь не рабом, а членом моей свиты. Ну и использовать разумных как инструменты я никогда не стремился, в чём ты сможешь убедиться лично. — Виктор почувствовал, что сейчас он уже «дожимает» особо и не сопротивляющегося полу-тарбита. Очевидно, тому не особо нравилось содержание на балансе работорговцев, а покупатели, с которыми он встречался, были куда хуже подвернувшегося по чистой случайности варианта. Обещал-то Виктор многое, так что вопрос стоял лишь за исполнением этих обещаний.

Но учитывая тот факт, что мнение Дровэра в принципе никого интересовать не должно, а терять ему кроме жизни было нечего… выбор полукровки был очевиден.

— Да будет так, Виктор. Я поверю тебе с надеждой на то, что ты оправдаешь моё доверие. — Дровэр встал во весь свой небольшой рост, протянув вперёд сжатый кулак. Виктор, не особо понимая, чего от него хотят, отзеркалил жест и вопросительно изогнул бровь, на что полу-тарбит тяжко вздохнул… и буквально отбил «кулачок». Вот уж чего проклятый точно не ожидал.

Впрочем, какой ещё жест мог образоваться у подземных жителей, символом которых были кирка да молот? Чистыми руки у бледных работяг не могли быть по определению. А может причина в другом, ведь об этом народе людям было известно до прискорбного мало. И гадать смысла не было, ибо дело это неблагодарное. Вот расспросить артефактора — это да, этим Виктор займётся, как только они хотя бы немного друг к другу притрутся и перестанут видеть в каждом жесте что-то нехорошее.

А на это требовалось время, что бы о том ни думали «представители обеих сторон».

— Я постараюсь его оправдать, Дровэр. Людей за тобой я пришлю через несколько часов, когда закончу с другими кандидатами. — На это полукровка важно кивнул, склонив лысую голову, после чего неспешно удалился, напоследок попросив особо не задерживаться. Всё-таки ему здесь реально не нравилось, а Виктору удалось произвести неплохое впечатление. Удачно получилось.

К следующей встрече проклятый перешёл только после пары выпитых чашек чая. Промочить горло, собрать мысли в кучу и определиться с тем, чего ему надо от будущих личных служанок — всё то, чего он пытался добиться… и добился, хоть и потратил для этого с четверть часа. Компанию ему составляла рыженькая, которую удалось раскрутить на продолжение лекции о рабах, так что время, можно сказать, было проведено с двойной пользой. И кандидаток Виктор начал встречать собранным, хладнокровным и готовым ко всему.

Ко всему, кроме того, что девицы-полукровки будут столь активно пробиваться к нему в постель. Они словно в принципе не видели себя чем-то большим, чем грелка для койки, и это проклятого удручало. Не только потому, что ему нужны были именно личные служанки, чуть ли не секретари с особым доступом к информации о господине и властью над прочими слугами, а из-за несовпадения ожиданий с реальностью.

Взирая на мир с высоты прожитых без малого тридцати лет, — не ржать! — он судил по себе и считал, что ставшие рабынями не по своей воле девушки должны стремиться получить свободу, хотя бы частичную независимость и определённую ценность в глазах будущего хозяина. Но точно не жить одним днём, считая что неотразимая «эльфийская» внешность с ними навечно. Молодости свойственно увядание, а женской молодости — увядание стремительное. Может, конечно, их заранее натаскивали на такую манеру поведения, но чего-то подобного Виктор в кандидатках не увидел.

Они были вполне себе искренними, и вот это-то и было хуже всего.

Приглашая последнюю полукровку, Виктор уже особо ни на что и не рассчитывал. Так, косился одним глазом в каталог добровольных рабов, — от намерения обзавестись личной служанкой не из запасников рода он ещё не отказался, — а другим уныло посматривал на дверь.

Косоглазие, скажете вы.

Грусть-печаль, ответит вам Виктор.

Но вот замок щёлкнул, и в кабинет вошла молодая девушка с длинными ушами, розовыми волосами, алыми глазами и внушительным для её комплекции бюстом. Одета она была простовато, но, в общем-то, ни один из рабов не мог похвастаться иным положением дел. Притом смотрела на Виктора она не с надеждой и предвкушением, как её предыдущие «родственницы», а с чистой воды равнодушием.

— Меня зовут Виктор. А тебя?.. — Несмотря на то, что проклятый всё знал из досье, то, как кандидатка ответит на заданный вопрос могло изменить многое.

— Тиллия. — Спокойный и равнодушный ответ.

— Ты умеешь читать, писать? Обучена счёту? Знаешь что-то о магии? — На каждый вопрос девушка отвечала кивком или покачиванием головы, так что спустя минуту Виктор понял, что уровень образования розововолосой плюс-минус соответствует таковому у «продажных девиц». Вот только Тиллия, в отличии от них, не пыталась соблазнить потенциального хозяина, ни на что не намекала и в целом держалась так, словно ей было всё равно. Что странно для человека, судьба которого решается здесь и сейчас. — У меня только один вопрос, Тиллия. Почему ты делаешь вид, будто тебе наплевать?

— Вид?.. — Впервые с начала диалога выражение лица полукровки немного поменялось. Она удивилась… и пожала плечами. — Я не делаю вид. Мне правда всё равно.

— У этого «всё равно» есть причина?

Девушку стоило бы просто завернуть и не мучать расспросами ни себя, ни её, но парень хотел дать ей шанс. Полу-эллийка приглянулась ему как внешностью, так и своей непохожестью на прочих кандидаток. А это дорогого стоило, ибо всех прочих Виктор рассматривал и покупал с конкретными целями и ради собственной выгоды. Симпатии ни к варвару, ни к полукровке-тарбиту он не испытывал.

А взгляд девушки тем временем заледенел, и вместе с ним, казалось, похолодало во всей комнате разом. Виктор же, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что Тиллия — одарённая. Слабая, но даже такой дар делал её «ярче» других людей. Сложно описать, что именно обозначалось этим словом, но маги на подсознательном уровне чувствовали таких людей.

Ну и ценили их выше прочих «просто потому что».

— Подобные мне всё равно становятся шлюхами богачей. Это неизбежно…

— Признаю, эта причина не лишена оснований. — Виктор перебил девушку, остановив, что называется, процесс «загона». — Но я здесь не для того, чтобы купить себе шлюху, как ты выразилась. Их в любом публичном доме навалом, раз уж на то пошло. Мне же нужна личная служанка, помощница, которой, если она себя хорошо покажет, можно будет доверить… многое.

— И никаких «постельных услуг»?

— Заставлять, требовать и просить не буду. — Виктор фыркнул. — Это ниже моего достоинства.

«Но отказаться, если предложат, точно не откажусь» — подумал парень, с явным трудом удерживая взгляд на лице собеседницы. С этим что-то нужно было делать, ибо мысли то и дело предлагали пустить принципы лесом, что Виктору совсем не нравилось.

А девушка тем временем мялась, металась и, прикусив губу, думала. Явно боролась с собой, решая, стоит ли ей согласиться здесь и сейчас, доверившись странному парню-аристократу, или лучше тянуть до последнего, чтобы…

Чтобы что?

Этот вопрос повис в воздухе так, что даже не умеющий читать мысли парень смог его «услышать». И Тиллия, опустив взгляд в пол и набравшись смелости, протараторила:

— Я буду благодарна служить вам на озвученных условиях!

— Рад слышать. — Виктор и правда почувствовал себя, словно кот, дорвавшийся до бочонка с хозяйской сметаной. — Но ты должна понимать, что поначалу тебе придётся учиться. Старательно и долго перенимать опыт тех, кого я поставлю над тобой наставниками. Личная служанка — это не только привилегия и блага, но и ответственность с обязательствами.

— А если я не справлюсь?..

— Есть и другие должности, но прежнего отношения и возможностей у тебя уже не будет. — Вообще вариант с провалом проклятый особо не рассматривал, так как полагал, что из приличной заготовки выковать нужного сотрудника будет достаточно просто. Но раз уж она спросила, то и ответить надо так, чтобы добавить ещё немного мотивации, «кнута», так сказать. «Пряником» в данном случае выступят условия жизни, которые Виктор собирался обеспечить для всех своих рабов.

Дать им почувствовать себя полноценными людьми после того, как работорговцы продемонстрировали им безнадёгу — это ли не идеальный ход?..

— Тогда я точно согласна! И буду верно вам служить… господин. — Сказала — и изобразила что-то вроде неловкого реверанса.

— Значит, с этим разобрались. Мои люди заберут тебя вместе с другими рабами через пару часов. А до тех пор советую попрощаться, с кем сочтёшь нужным. — С этими словами Виктор покинул кресло, собрал в одну стопку все каталоги и подписанные документы, после чего вышел из кабинета следом за довольной, но пытающейся скрыть свою радость девушкой.

— Господин Бельвиос, вы определились с выбором?.. — Спросила дожидавшаяся ценного покупателя снаружи рыженькая, чуть наклонившая голову.

— Всецело. Тиллию я тоже покупаю. — «А звучит-то как! Покупаю. Хозяин нарисовался, етить!», подумалось парню в момент подписания сунутого под нос типового договора. Основными положениями там шло отсутствие претензий сторон друг к другу, заверения продавца в том, что всё сказанное в каталоге о физическом состоянии рабов — правда, ну и ряд дублирующих законы королевства формальностей, с которыми покупатель как бы ознакамливался. — Я со своими людьми вернусь где-то через час-полтора. Задаток…

Рыженькая с благоговением приняла малый кошель, меньше чем за минуту пересчитав всю хранившуюся там сотню монет и ссыпав их в явно артефактную шкатулку-переростка.

Сам кошель она, естественно, вернула.

— Господин Бельвиос, вы заинтересованы в чём-то ещё? Возможно, вам будет интересно заключение долгосрочного контракта на приобретение, или аренда рабов?..

— Нет на оба вопроса, мисс. — Виктор усмехнулся. — Мне бы с уже купленными рабами разобраться. Но от контактов вашей гильдии я не откажусь.

— Прошу! — Из рук в руки перекочевала металлическая пластинка с оттеснённым на ней адресом. — В Тарбиллиане круглогодично присутствует наше представительство, через которое вы можете как посылать запросы в столичное отделение, так и получать информацию о движении странников, таких же, как мы.

— Вы — не единственная группа?

— Не единственная, господин Бельвиос, но самая крупная. Все прочие курсируют по крупнейшим городам окружных королевств, не приравнивая свои визиты к конкретным датам. Если таково будет ваше желание, мы можем организовать информирование вас о прибытии моих коллег в город.

— Информирование посредством чего?

— Силами посыльных, господин Бельвиос. Уверяю, это удобно и нисколько нас не обременяет! — Энтузиазм рыженькой и её желание выбить согласие были столь велики, что Виктор посчитал «сопротивление» бессмысленным. Информация лишней не бывает, а там, глядишь, и появится необходимость в покупке новых рабов.

В зависимости от того, как себя покажут эти, конечно же.

— Да будет так. Что касательно официального оформления моих «покупок»…

— Служащий ратуши дежурит здесь, у нас, и готов вас принять в любой момент, господин Бельвиос. Но я рекомендую приступить к оформлению только после полной оплаты, во избежание задержек. — Как по писаному ответствовала девушка.

— Я вас понял, мисс. Проводите до выхода?

— Как вам будет угодно!

На том и распрощавшись, Виктор взял курс на поместье рода, намереваясь изъять из своих запасов мобилизовать там пару рыцарей из тех, что были вынуждены дежурить вместо отдыха в вечер праздника. Не то, чтобы он сильно опасался побега рабов, но учитывал такую вероятность и считал разумным обезопаситься от этого хотя бы в первый день. Ну и отдать распоряжение служанкам, дабы те подготовили для рабов покои, тоже стоило, ибо скоро ночь, а людям и полу-людям, знаете ли, свойственно спать.

Так или иначе, но за последующий час Виктор сделал всё запланированное и даже успел вернуться обратно к зданию, арендованному работорговцами. Там его встретили, как дорогого гостя, и проводили к чиновнику ратуши, в компании с которым приобретение рабов третьим сыном графа, Виктором ван Бельвиосом, было официально согласовано и зарегистрировано.

С этого момента ответственность за рабов нёс сам Виктор, и он же должен был обеспечить или их нахождение рядом с собой, или наличие у них сопроводительных документов. Люди по своей природе стремились к свободе, а за беглыми рабами следили очень строго, так что мера была отнюдь не лишней.

Но в конечном счёте все пришло туда, куда и должно: рабы под «конвоем» из двойки рыцарей были доставлены на территорию поместья и размещены в одном из пустовавших «служьих домиков». Изначально их возводили для размещения прислуги гостей, но не учли редкость посещения оными гостями родового гнезда фамилии Бельвиос, из-за чего из семи зданий хоть как-то использовалось всего два.

Таким незамысловатым образом Виктор со своими приказами о размещении рабов никого не стеснил, что определённо было большим благом. Разве что Деймос, вышедший на шум, посматривал на третьего сына графа с явно читающимся желанием задать пару вопросов. Посматривал, но при рабах действовать не стал, за что ему честь и хвала.

А Виктор, не будь дурак, от этих самых рабов отходить не торопился, ибо переживать пытку расспросами в исполнении правильного и нудного слуги-над-слугами ему не хотелось. Ни чести ему, ни хвалы за такую трусость.

Но вечно бегать было невозможно, и вскоре, предприняв попытку незамеченным вырваться на вольный простор — ярмарку, Виктор нос к носу встретился с ухмыляющимся(!) Деймосом.

— Молодой господин…

«Ну, началось!», протянул в мыслях Виктор, приготовившись к тяжёлой словесной схватке…

Глава 18

— Лояльность рабов под вопросом, они ненадёжны и опасны! Ваш отец, бесспорно, не скажет и слова против покупки перспективного артефактора, но варвар и полукровка?.. — Деймос умудрился в простое покачивание головой вложить столько недовольства, что любой театрал, увидев это, от зависти удавился бы.

— Тем не менее, Деймос, они мне нужны. Артефактор может со временем войти в мою собственную свиту, варвар способен многое поведать о подготовке вирфортов в своём племени, а полукровка… она мне просто понравилась. Не только внешне, но и своими желаниями: в отличии ото всех прочих полу-эллиек, да и, в общем-то, любых девушек, она не «метит» в мою постель. Я бы даже сказал, что совсем наоборот.

— Такая проблема имеет место быть, но подобрать подходящую вам кандидатуру вполне возможно…

— И если выбирать из слуг рода, то с большой вероятностью лояльность именно мне будет под вопросом. Не спорь, Деймос: вопрос верности слуг роду в этих стенах стоит крайне остро, и даже слуги низшей ступени безоговорочно верны Его Сиятельству. И этого не изменить. А кандидатуры извне, уж извини, с вероятностью в девяносто процентов будут засланными казачками наших врагов, для которых я — оптимальная цель. — Виктор в целом немало времени посвятил именно такому, теоретическому моделированию своего будущего как аристократа. И картина вырисовывалась со всех сторон ненадёжная. Не будь между ним и Страйей такой тайны, и не желай он прикоснуться к запретной магии — и можно было бы смело набирать целый штат из запасников поместья. Никто и слова против не сказал бы, а недовольство самих избранных утихло сразу после обнародования достижений третьего графского сына на пути вирфорта.

Но секреты, теоретически могущие утечь к слугам отца, который за всю жизнь и полшага против церкви не сделал — это бомба замедленного действия со сломанным часовым механизмом, могущая сдетонировать в любой момент. А тягаться Виктор не мог не то, что с отцом и родом, но и даже с каким-нибудь средней паршивости боевым магом из побочной ветви.

И это если не говорить о церкви, которая раскинулась по всему континенту, и, будь на то её желание, могла стереть с лица земли любое из ныне существующих королевств.

— С этим… сложно поспорить, молодой господин. Но рабы… — Слуга-над-слугами скорбно покачал головой. — Над этим нужно подумать. До тех же пор я прошу вас: не торопитесь принимать решения, о которых можете пожалеть в дальнейшем.

— С таким подходом проще сразу удавиться. Ведь рано или поздно человек пожалеет обо всех своих решениях, так или иначе. — Эта простая, в общем-то, мудрость оказалась столь своевременной, что Деймос не смог удержать лица и в удивлении распахнул глаза. Впервые Виктор увидел немолодого мужчину таким… уязвимым. Открытым и растерянным. — Я всегда буду прислушиваться к твоим словам, ибо ты не желаешь зла никому из рода Бельвиос. Но порой ошибаются даже мудрейшие, так ведь?

— Всë так. От ошибок не застрахованы даже боги. — Историю которых Виктор в принципе считал одной большой ошибкой. Сущности, рождëнные из чаяний людских — ну не бред ли? — Я понял ваше желание, молодой господин, и постараюсь помочь в его воплощении.

«Просто не мешай», сказал бы проклятый, будь он совсем бесчувственным чурбаном. Но он не был таковым, и потому кивнул, улыбнувшись.

— Спасибо, Деймос. Твоя помощь действительно много для меня значит.

— Это мой долг…

— Это сверх него. Иначе ты бы помогал и моим братьям… — Поняв, что он заговорился, Виктор махнул рукой. — Не бери в голову. Если что-то понадобится — в ближайшие часы я буду инструктировать рабов.

— Приму к сведению, молодой господин.

Виктор направился к своим покупкам, а вот Деймос, недолго сомневаясь, решил срочно посетить графа. Тот четверть часа назад отбыл в город, дабы посетить нескольких деловых партнёров, а после нанести визит уполномоченному лицу церкви.

Обыденный, в общем-то, визит, естественный для всех аристократов, поддерживающих с духовенством хорошие отношения. Вот только сегодня, помимо всего прочего, должна была быть поднята тема будущего вступления Виктора в орден церкви. И для всех планов информация о наличии у третьего графского сына рабов могла оказаться критически важной.

Ведь даже самую незначительную оплошность можно было использовать ради обретения дополнительных рычагов давления на фамилию графа…

Но проклятый о планах слуги-над-слугами ничего не знал, и потому со спокойной душой, удовлетворённый тем, как прошёл разговор, выдавал целеуказания Анастасии, по счастливой случайности оставшейся в поместье на дежурстве. Решать вопросы обустройства и довольствия рабов лично Виктору было не по статусу, как, впрочем, и Деймосу. А вот старшая служанка для этого подходила идеально: ей можно было предоставить перечень задач и доступ к финансам, и в дальнейшем просто всё согласовывать.

Впрочем, продемонстрировать участие тоже было необходимо, чем Виктор и собирался заниматься, выделяя немного своего времени. Совсем чуть-чуть. Рабы рабами, а откладывать подготовку к реализации далеко идущих планов было глупо.

По факту, основные приоритеты остались всё теми же: становление на пути вирфорта, обретение знаний о тёмной магии и борьба с её основной проблемой — негативным влиянием на мага. «Свита» и подчинённые тоже были важны, но с ними всё было слишком непросто, чтобы делать на них ставку.

Но отсутствие гарантий — ещё не повод не предпринимать совсем никаких действий. Вот Виктор и предпринял, для начала прикупив рабов, на которых можно будет выработать действенную модель поведения в отношении подчинённых. Ну и «собирать подводные камни» лучше было на тех, кто не может оскорбиться и, развернувшись, уйти.

Выгорит — хорошо, не выгорит — всё вернётся к тому, с чего и начиналось. Хуже точно не станет.

С такими мыслями Виктор распахнул дверь немаленького двухэтажного домишки, переступил порог и оказался в типичной гостиной-прихожей. Здоровенной, разве что, но пространство здесь использовалось довольно рационально. Инструмент, шкафы и полки… Но в основном всё-таки инструмент, самый востребованный из того, что могло понадобиться прислуге. Удивляло скорее количество суетящегося на свободном пространстве народа, заканчивающего, по всей видимости, расконсервацию сего жилища.

— Молодой господин! — Улыбчивая служанка при виде Виктора умудрилась сохранить прежнее выражение лица, в отличии от своих молоденьких коллег. Что ни говори, а репутация у проклятого сохранялась «на уровне». — По вашему указанию три комнаты и основные помещения гостевого дома готовы принять людей!

— Отлично. Вы хорошо потрудились. — Окинув слуг как можно более доброжелательным взглядом, Виктор заметил, что это-таки помогло. Немного, но и это уже что-то. Ибо регулярно созерцать пугающихся девчушек парню было не особо приятно. Чай, не лич или некромант какой.

Всего лишь злобный, проклятый гений…

— Благодарим, молодой господин! У вас есть дополнительные указания или пожелания?..

— Если всё, что было озвучено уже выполнено, то — нет. — Прикинув, покивал в такт своим мыслям Виктор. — Но есть вопрос. Я правильно понимаю, что сегодня вас оставили на дежурстве в поместье?

Ответом на вопрос стало нестройное согласие ото всех собравшихся, и уверенное «Да» от улыбчивой девчонки.

— У вас осталась невыполненная работа? Не терпящие отлагательств задачи? Нет? — В голове Виктора начала вырисовываться интересная схема касательно того, как можно не только самому устроить знакомство себя с рабами и рабов друг с другом, но и попытаться «впихнуть» их в коллектив. Застолье — не попойка, конечно, но свои дивиденды всё равно принесёт. Ведь всем известно, что совместная трапеза — первый шаг к установлению товарищеских отношений. А из минусов наличествует осуждение со стороны другой знати в том случае, если за столом со слугами окажется сам Виктор…

Но кто им расскажет? Отец отбыл по делам, а что до слухов, то их и без того до задницы, ведь парень буквально стал бездарем на поприще магии в семье самых могущественных магов королевства. Ничто другое этот «минус в досье» не переплюнет.

— Тогда моё распоряжение таково: накрыть стол для меня, моих рабов и тех, кто трудился над приведением дома в порядок. И не спорить. — Последняя фраза заставила улыбашку закрыть открывшийся было рот. — С этим не будет проблем?

— Никаких. — Она явно хотела добавить веское «но», вот только это пошло бы по категории оспаривания прямого указа. На что отлично выученная обслуга рода Бельвиос ни за что не пошла бы. Даже «проштрафившаяся» и оставленная дежурить в неофициальный праздник. — Всё будет исполнено в точности, молодой господин.

— Замечательно. — Улыбнувшись, Виктор хотел было направиться к своим рабам, но взгляд его наткнулся на заметного и хорошо ему знакомого индивидуума. — Грат, ты-то тут откуда?

— Прогуливался и пришёл на шум, молодой господин. — Виктор прищурился, а рыцарь тяжко вздохнул и выложил правду, как на духу: — Услышал от слуг о рабах и вашем возвращении из города, решил проверить, что и как…

Очевидно, игнорирование норм этикета в общении Виктора и Клариссы, а так же попытки склонить к тому же и самого Грата принесли свои результаты. Тот уже не пытался держаться, как на приёме у короля, и стал куда больше походить на нормального человека.

— Значит, поприсутствуешь на «ознакомительном обеде». Будут все слуги, занимавшиеся подготовкой, рабы и я.

— Вы?…

— Не делай такое лицо: уж ты-то должен знать, где я видел все эти правила и этикет. В основном он, конечно, полезен и даже необходим, но иногда от него можно и нужно отказываться. — Поморщился проклятый, в памяти которого всплыло обучение реципиента необходимым каждому аристократу словам, жестам и прочим финтифлюшкам. — Так что можешь даже друзей позвать. Думаю, минут двадцать-тридцать у тебя точно есть.

— Ну, друзей так друзей. — Очевидно, Грат решил ко всему относиться философски. Даже если это «всё» — придурь начальства. — Я вам здесь точно не нужен?

— Точно, иди уже. — Сопроводив сий посыл характерным жестом, — не оттопыренным пальцем, если что, — Виктор, наконец, проследовал на второй этаж, в нечто вроде гостевого кабинета с массой кресел, расставленных вокруг большого, стремящегося быть круглым стола. Именно там пребывала вся троица рабов, развлекающихся, кто на что горазд.

Дрофэр где-то раздобыл стопку бумаги и пару карандашей, и теперь увлечённо что-то чертил, не забывая пользоваться едва ощущающимися крупицами маны. Торан вольготно расположился в кресле, сложив ноги на пустующее соседнее, и разве что не плевал в потолок, подбрасывая, ловя и всячески издеваясь над кусочком какой-то деревяшки. Тиллия же, устроившись в дальней части комнатушки, наблюдала за своими товарищами по несчастью, переводя взгляд с одного на другого.

И все они, стоило только Витору объявиться в дверном проёме, повскакивали со своих мест.

— Пугающий энтузиазм. — Проклятый ухмыльнулся, заставив Тиллию вздрогнуть. — Во избежание недопониманий скажу: я так улыбаюсь, а не сулю всем кары небесные. А теперь к делу, пожалуй. Вопросы, просьбы, пожелания?

— Не сочти…те за грубость… — Первым договорил Дрофэр, вовремя и самостоятельно исправившись. Очевидно, помнил о том, что не-раб он только для посторонних, к каковым других рабов никак не причислить. — Но для работы мне потребуется оборудование и инструмент.

— Соответствующие распоряжения я уже передал, и всё необходимое для начала работы скоро будет доставлено и установлено в этом же доме. Ничего серьёзного, конечно, ты не создашь, но что-то простенькое и массовое… — Виктор похмыкал. — Это, к слову, мы после дополнительно обсудим.

— Да будет так, Виктор. — Полукровка глубоко кивнул и уселся на своё место, выжидательно уставившись на Торана. И тот не подвёл, уловив момент, когда к нему перешло «право голоса».

— Вождь Вик`Тор, мне нужно оружие и место для тренировок. На харчах раба я подсдал… — Вопреки наличию выданной варвару свободной рубахи, тот умудрился поиграть мышцами и продемонстрировать якобы «подсданную» форму. — … и в битве просто помру безо всякого толку.

— Сегодня познакомлю тебя с моим помощником, Гратом. Он рыцарь, так что с оружием и прочим по моей просьбе подсобить сможет.

— Спасибо, вождь! — Сказал — и впечатал кулак в грудину с отчётливым таким хлопком. Дури в нём было, конечно, с лихвой. Ещё бы культурно-социальную адаптацию ускорить, и было бы просто замечательно.

Вождь, надо же.

— Тиллия, тебе есть, что сказать?

— Мне не о чем просить, хозяин. — Виктор про себя отметил, что хотя бы смирившейся с собственной участью девушка более не выглядела. Но вот энтузиазм ей не помешал бы…

Впрочем, никто не идеален, и даже двух рабов из трёх, стремящихся как-то доказать свою полезность уже более, чем достаточно. Парень вообще изначально думал, что с Дрофэром будут проблемы: как-никак, явно взрослый, сложившийся как личность индивидуум, которого захватили в рабство. Но случилось чудо, и полу-тарбит не возмущался, не требовал особого к себе отношения и был готов трудиться. Был ли он таким сам по себе, или работорговцы мастерски указали ему на новое место в жизни, но для Виктора это было вполне себе выгодно.

Правда, скоро и вопрос религии всплывёт… но церковь против богов не выступала, если те, конечно, на самом деле не были демонами или виртуозно манипулирующими толпой тёмными.

— Что ж, к кому тебя приставить я решу если не сегодня, то завтра точно. Но начинать придётся с самых низов, так что будь к этому готова. — Виктор считал, что хороший управленец, не знакомый с тем, чем управляет изнутри — это сугубо бесполезный болванчик. И хоть всесторонне развитого специалиста а-ля Деймос из Тиллии вылепить не выйдет банально за неимением пары десятков лет, для этого потребных, старшей служанкой она стать, скорее всего, сможет. А это уже лучше, чем ничего или специалист со стороны.

— Хорошо, хозяин. — Склонила голову девушка, после чего под внимательным взглядом парня села на своё место.

— С этим разобрались. — Виктор хлопнул в ладоши. — Дальше я покажу вам ваши комнаты, и мы все отправимся за стол. Будем мы, слуги, приводившие в порядок это здание, и рыцари — товарищи Грата. Цель сего действа одна: представить вас хотя бы части людей, во избежание проблем в дальнейшем. Ну а если повезёт, то вы вольётесь в коллектив. Вопросы?

— Мне кажется, что за столом со слугами и рабами вам сидеть не пристало. Это так, или у людей всё иначе, нежели у народа недр земных? — Спросил Дрофэр, инстинктивно потянувшись к напрочь отсутствующей бороде. Явно хотел её огладить, прямо как настоящий дворф. Те в выдуманных историях прошлого мира тоже постоянно теребили эту свою лицевую растительность.

— Формально — действительно не пристало, но есть ситуации, в которых нарушение правил принесёт больше пользы, нежели их соблюдение. Вы — мои подчинённые, не игрушки и не развлечение на месяц, кто бы что ни говорил. И эту истину необходимо донести до всех. — Виктор обвёл пристальным и серьёзным взглядом всех собравшихся, тем самым постаравшись внушить им уверенность в его словах. А вот получилось или нет — понять, увы, не выйдет.

— Это честь для нас, хозяин. — Тиллия робко улыбнулась, но быстро склонила голову, пряча улыбку.

— На моей родине на пиру за одним столом с вождём сидеть дозволялось только его дружинникам. Как и сказала женщина, это — честь. — Радостный оскал варвара отлично ему подходил, в отличии от длинной и достаточно сложной для северян фразы. Это настолько удивило проклятого, что он посчитал необходимым задать один довольно важный вопрос:

— Торан, а кем ты был в своём прошлом племени?..

— Воином! — Незамедлительно ответил тот, полыхнув маной. — И сыном вождя. Но это в прошлом, и теперь ты, сын другого вождя, мой вождь! Вождь и сын вождя, ведущий за собой воина и сына вождя!

Если бы в руках Торана был кубок, то тут бы он его и размозжил об пол. В этом Виктор, глядя на оказавшегося не таким уж и простым варваром парня был уверен на все сто процентов. А выдаваемые им занимательные словесные конструкции…

Северных варваров хоть и нельзя назвать совсем безграмотными, но во всех книгах об этом народе они описывались несколько… топорными, так скажем. А Торан ничего так, шпарил как надо и понимал всё отменно. Никак в детстве слушал, что там отец обсуждает со своими подчинёнными.

Но забавно: из всей массы возможных покупок Виктор отхватил полукровок-нелюдей, включая редчайшего смеска тарбитов, и варвара — целого сына вождя! Для комплекта оставалось раскрыть в Тиллии принцессу, и можно смело вешать на грудь медальку «За попаданческий комплект».

Вот только шутки шутками, с а «принцем» варваров на севере может случиться немало несмешных ситуаций. А ну как узнает его кто, и потребует вернуть, где взяли?..

— Что ж, тогда нам самой судьбой суждено пройти через множество славных битв. — Криво ухмыльнулся Виктор, что было принято Тораном за оскал. Что ж, есть в странной мимике и плюсы. — Ладно, болтать хорошо, но дело не ждёт. За мной!

И парень начал экскурсию по домику, устройство которого он знал исключительно по опыту реципиента, когда-то в детстве пробравшегося в аналогичное здание, но активно эксплуатируемое. Даже подготовленные комнаты ему пришлось поискать, ведь уточнить, какие три штуки из двадцати «сняли с консервации» он, гений от мира недомагов, уточнить не соизволил.

Благо, продолжающее эволюционировать восприятие позволяло крайне точно «видеть» контуры даже слабо насыщенных маной вещей, и отыскать среди одинаковых комнат отличающиеся ото всех прочих труда не составило. Но процесс этот был сродни тому, как если бы Его Сиятельство граф, достав какой-нибудь из своих бесценных артефактных жезлов, принялся бы ими забивать гвозди и рубить доски.

Нерационально.

«Но приятно, чёрт подери! Если б я так умел раньше, то и подлечить прошлое тело смог бы. Даже как-то обидно…».

Так, с тремя рабами позади себя, Виктор и спустился к столу, который уже успели откуда-то притащить, накрыть и даже, по большей части, рассесться. Парочка слуг ещё суетилась, но это явно были финальные штрихи для готового полотна, знаменующего праздник желудка. И слуги, глядя на светлую улыбку и ловя на себе доброжелательные взгляды молодого господина рода Бельвиос, преисполнились жажды общения, моментально втянув в оное даже, можно сказать, только встреченных ими рабов. И Виктору, начавшему что-то подозревать… оказалось решительнейшим образом пофиг.

И так сойдёт, в конце-то концов…

Глава 19

Следующее утро Виктор встретил в своей спальне, в своей постели, но с необычным обременением на правой руке. Обременение это отличалось повышенной улыбчивостью, — улыбалось даже во сне, — каштановой шевелюрой от природы вьющихся волос, милым личиком и ладной, стройной фигуркой, которую явно впопыхах натянутая одежда практически не скрывала. Да и забытые у подножья кровати женские трусики, — Виктор хмыкнул, — служили не меньшим подтверждением случившейся близости, чем воспоминания самого парня.

Выбравшись из цепкой хватки спящей служанки, Виктор покосился в окно и начал в спешке приводить себя в порядок: времени едва хватало для того, чтобы успеть позавтракать и не опоздать при этом на тренировку. Проклятие уже подавало признаки жизни, так что медлить с его подавлением точно не стоило.

Но вот так просто удалиться Виктор, уже подойдя к двери, посчитал нечестным по отношению к девушке. Потому он вернулся к постели и, наклонившись, запустил ладонь в шелковистые локоны Лисы. Не лисы, которая рыжая и с хвостом, а Лисы — имя такое, одной части проклятого кажущееся странным, а другой — вполне нормальным.

— Лиса, я на тренировку. Не теряй.

Девушка в ответ что-то промурлыкала и перевернулась на спину, соблазнительно потянувшись. Виктор же, взяв себя в руки, посчитал свой долг исполненным и вынырнул из спальни и покоев, прямиком в прохладу коридоров поместья. Несмотря на время года, каждое второе окно здесь было распахнуто, за счёт чего и достигался эффект бодрящей свежести для каждого проснувшегося человека.

— Жить хорошо, однако. — Произнёс вслух проклятый, перебирая воспоминания прошедшего вечера. Всего несколько часов, а сделалось столько всего… А триггером для этого «всего» стало его решение не игнорировать предложившего «битву насмерть на кружках с пивом» варвара. Естественно, Виктор, уступающий белобрысому воину габаритами и опытом, проиграл, сдавшись на полпути. А вот подхвативший выпавшее из его рук знамя Дрофэр не подвёл, одержав сразу несколько побед подряд: над Тораном, Гратом и парой товарищей последнего. Не врали сказители прошлого мира о сказочном свойстве дворфов к переработке пива в чистую энергию.

И плевать, что называется этот народ здесь иначе: суть-то та же!

Ну, почти…

Набег на кухню Виктор провёл в исключительно варварских традициях, «по праву силы» прихватизировав пол-палки колбасы и хлебную лепёшку. И уже выскользнув в коридор через «служебный» проход, он наткнулся на отчаянно зевающего, выглядящего невыспавшимся Грата, на открытой шее которого красовался ряд засосов. Невольно проклятый дёрнулся рукой к своей шее, так и не вспомнив, наблюдал ли он на себе что-то подобное, но почти сразу наложил на сие действо вето: есть там характерные покраснения, нет их — всё равно сделать ничего не получится.

Не шпаклеваться же, право слово?..

— Ночь была бурной, Грат? — Хохотнул Виктор, пристроившись по левую руку от рыцаря.

— Ещё какой, Вик… Кхм-кхм, молодой господин. Прошу простить. — Прежнее помутнение во взгляде рассосалось, видимо, от прилива адреналина. В трезвом состоянии Грат оставался верен своим принципам, и напропалую им изменять не хотел ни в какую. Аристократ? Сын графа? Значит молодой господин, безо всяких «но» или «а можно и так».

— А ты как всегда, я смотрю. — Грат продолжил удерживать морду кирпичом. — Ну да ладно: само пройдёт, со временем Ты мне лучше скажи, вы с Тораном договорились?

— Как вы и приказывали, определили здоровяка в четвёртый отряд, к новичкам. Тренироваться обещал без эксцессов, но присматривать за ним всё равно будут. — Отрапортовал Грат, с некоторым мысленным усилием изымая из памяти искомые фрагменты. — Правда, следовать программе он не согласился.

— Ожидаемо. Но свою работу ты выполнил в сжатые сроки и в довольно неординарной обстановке… — При упоминании этой самой обстановки скосило даже рыцаря. О том, что творилось этим вечером и ночью в одном из гостевых служьих домиков слухи будут не то, что ходить, а греметь набатом. — Что похвально. Я доволен, Грат.

— Это честь для меня, молодой господин. — Склонил голову блондин.

— В ближайшее время я ничего такого не планирую, так что продолжим тренироваться по отработанной схеме. Пьянки и девки — это, конечно, замечательно, но праздное времяпрепровождение вряд ли защитит от когтей какой-нибудь северной твари. — Виктор ненадолго замолчал, задумавшись, а Грат, согласно покивав, не стал его торопить. Да и сам говорить тоже не спешил. Они спокойно шли к полигону, и лишь у самых его границ проклятый вернулся в реальный мир. — У меня есть один вопрос. Кто и как проверят вирфортов и присуждает им ранг?

— А… вы не знаете? — На лице Грата ясно отразилось недоумение. — Претендента может экзаменовать любой вирфорт, превосходящий его по рангу на две ступени. Своим именем он может закрепить за претендентом ранг, но тот всё равно должен будет подтвердить его в любой подходящей организации. Школы, академии, ордена, даже церковь — принимать претендентов их обязуют законы королевства.

— Даже церковь, говоришь? Я не ошибусь, если предположу, что львиная часть всех вирфортов экзаменуется в их стенах, а лучшим там делают крайне выгодное предложение…

— Не без этого. Но условия церковь предлагает весьма специфичные, так что остаются с ними не все. — Подтвердил худшие опасения Виктора рыцарь. — А что касается инструментов проверки… Обычно таковым выступает вирфорт посильнее. Специальные артефакты есть только в столице и ещё паре мест, вроде центральной академии — филиала школы Богов Меча у восточных границ, да Радгорской цитадели на юге. И нужны они там из-за чрезвычайно высокой востребованности такого измерительного оборудования.

— Значит, ранги в большинстве своём выдаются на глазок. — Покивал парень. — А что до меня, если оценивать с намерением максимально занизить мои реальные возможности?

— Если брать сугубо физические кондиции, то вы в начале первого ранга. Объём маны в сердце выше, чем обычно у второго ранга, а контроль… — Грат хмыкнул. — С ним сложнее. Местами вы едва дотягиваете до нижней границы второго ранга, а местами вот-вот нагоните Клариссу. А учитывая ваши замыслы с созданием специальных артефактов, то тут разведут руками и куда как более опытные вирфорты.

— Это всё замечательно, конечно, но такая неопределённость в оценке сил просто преступна. — Подвёл итог поджавший губы Виктор. Ему категорически не нравилось то, что он сейчас слышал. — У магов всё намного точнее: есть специальные заклинания, по скорости и точности формирования которых можно определить уровень одарённого. Наконец, есть измеряющие объём сил камни, способные зафиксировать так же и пиковую скорость передачи маны. Дайте мне полчаса, и я смогу понять, чего ждать от любого мага моего уровня или ниже…

— Вирфорты разобщены, и из этого произрастают все проблемы. Об этом не стоит забывать. А тебе, ученик, так не терпится оценить прогресс? — Ехидно спросила Кларисса, спрыгнувшая с ветки ближайшего дерева и приземлившаяся прямо перед Виктором и Гартом. — Так его и не обнаружится, если силы будут тратиться на гулянки и баб.

— В ближайшие полгода обещаю не пить. — С не менее ехидной ухмылкой бросил Виктор. — В этот-то раз всё вышло случайно…

— Да-да. Давай-ка, приступай к своему комплексу, не трать попусту время. — Помахала ладонью лучница. — Сегодня на каждые три подхода на ноги делаешь один лишний, для всех упражнений. Скорость циркуляции маны и объём изъятия из сердца так же увеличь, насколько сможешь без необходимости концентрироваться на потоках.

— Ого. — Виктор действительно удивился. — Разве ты не говорила, что ещё рано?

— Говорила. — Не стала отрицать Кларисса. — А теперь в самый раз. Или ты со мной не согласен?

— Моё дело маленькое: делать, что говорят, и доводить тебя до белого каления глупыми вопросами. Вот скажи, а небо — оно в клеточку или в горошек?

От брошенного в него шарика из маны проклятый играючи увернулся, прямо так, сходу выйдя на привычный маршрут для лёгкой пробежки. Требовалось настроиться на повышенный темп циркуляции, и, видимо, начать готовиться к его закреплению в качестве постоянного. Ибо в своих наставления Кларисса придерживалась именно такой логики, крайне редко позволяя подопечному ускорять потоки маны сверх стандарта. Максимум во время спаррингов, и то не всегда.

И Виктор слушался, ибо видел в этом зерно истины. Повышение перманентной боеспособности в ущерб взрывной хотя бы на первых порах смотрелось вполне достойной стратегией. Фундамент, основа и всякое такое…

Что бег, что упражнения после установления некоего баланса в изменённой циркуляции забрали тело в охапку и были как бы сами по себе. Разумом Виктор уединился в чертогах собственного сознания, организованного, крепкого и надёжного. Там он занимался тем, к чему всегда стремился: размышлял. Обдумывал доступную ему информацию, «создавал» артефакты, планировал — в общем, навёрстывал упущенное из-за проклятия, попутно прокладывая себе дорогу в светлое будущее. Ведь одними тренировками, да в сжатые сроки к вершине никак не пробиться. И даже половину пути к ней не преодолеть. А это значит что? Верно: нужно извращаться!

Заказ на переделку пластины, помогающей создавать плотные и мощные стрелы из маны уже был сделан, так как все возможные изменения Виктор внёс в чертёж за один день. И то, большая часть времени ушла именно на допиливание бумажного носителя информации и согласование этого всего с одним из не самых опытных, но уже не «зелёных» артефакторов рода, на которого проклятый вышел вполне себе самостоятельно ещё с месяц назад. Благо, и положение третьего сына графа, и установленные внутри фамилии отношения позволяли это провернуть без привлечения «старших».

Иными словами, с воплощением идей в металле проблем не ожидалось: средств и возможностей пока хватало. А вот времени как всегда недоставало, и те же приобретённые на ярмарке книги Виктор перечитает за пару недель в лучшем случае. Опять же, что-то могут нарыть усаженные перебирать не особо перспективные трактаты «слуги-книгочеи», да и переставать искать крупицы Истины вовне парень не собирался. Не для того он всю жизнь стремился за Знанием, чтобы сейчас, в новом и куда как более продвинутом в магическом плане мире упускать возможности, хлопая ртом и качая мышцы.

По сути, у него была масса возможностей, которые основополагающий закон вселенной «сбалансировал» проклятием и въевшимся в основную личность желаниями реципиента. Один только фактический возраст как преимущество чего стоил, да и проклятие в итоге сказалось на лишившимся магических способностей парне весьма двояко. Можно сказать, что за счёт этого он и усилил своё восприятие маны на многие порядки, что, бесспорно, пригодится при исследовании изнанки.

Воспоминания об увиденном в момент переселения из мира в мир и из тела в тело Виктор хранил, как своё величайшее сокровище. Мог часами его рассматривать, подмечать что-то новое и гордиться тем, что именно он располагает таким пластом информации об измерении или, если хотите, плане, тесно сопряжённом с материальным миром…

В мир реальный Виктора выдернуло чутьё, заставившее его прервать движение и припасть к земле, пропуская над собой не особо опасный, в плане разрушительной мощи соответствующий брошенному ребёнком камешку шарик маны.

И тогда же проклятый понял, что его восприятие продолжает работать в пассивном режиме. Охватывая, судя по всему, сферу радиусом в пару метров. Но если сосредоточиться, то можно ощутить и куда больш…

— …ть! — Виктор схватился за лоб, ошалелыми глазами уставившись сначала на вполне материальный камень, всё ещё сочащийся маной, а после на Клариссу, в левой удерживающую целую горсть гальки, а в правой подбрасывая самый увесистый экземпляр. — Это что?!

— Оценка твоих кондиций. Ты провалился, кстати. — Ухмылка лучницы прямо-таки сочилась ядом. И если судить по унылой роже Гарта, рыцаря девушка вниманием не обделила. — Слишком много думаешь. Отключай мозги и уклоняйся!

— Я для тебя что, какая-то шутка?! — От первой пары камешков Виктор худо-бедно уклонился, ощущая снаряды на расстоянии в, примерно, двадцать пять метров. Но третий, четвёртый и все последующие броски натуральным образом проворонил, отвлёкшись на мастерски созданный лучницей фон маны вокруг себя.

Она буквально начала исторгать энергию вовне, кратно усложнив задачу.

— Маги потому и дохнут на поле боя, словно мухи! Неспособные здраво реагировать на неожиданности, за ноги примотанные к своему «стремлению всё понять» и выброшенные на глубоководье! Действие, Виктор! Только постоянное действие поможет выжить, но никак не попытка обмозговать всё, что можно и что нельзя! — Естественно, бросать камешки Кларисса не переставала. Естественно, уклонялся Виктор дай бог в одном случае из пяти.

Но недовольство, быстро переросшее в гнев, и непонимание, ставшее корнями злобы объединились — и не позволили третьему сыну графа просто так сдаться.

Секунда за секундой и минута за минутой он пытался подобрать оптимальную модель действий… и раз за разом проваливался в этом начинании. Каждый последующий вариант был сложнее предыдущего, но это не просто не помогало — это вредило. И пусть весь процесс от и до занял не так уж и много времени, в какой-то момент Виктор осознал, что в промежутки между завершением одной попытки и началом другой камней в него прилетает несколько меньше, чем должно.

Уцепившись остатками залитого злобой сознанием за эту простую мысль, проклятый просто попытался ничего не делать, отдав управление телом инстинктам… и понял, что так действительно лучше.

А спустя минуту и три десятка снарядов к тому же выводу пришла и Кларисса.

— Запомни это ощущение, парень, и никогда его не забывай. — Её лицо, приобрётшее отстранённое выражение одновременно с началом «расстрела», озарила улыбка. — Всё, чему я или кто-то ещё будет учить тебя в дальнейшем, должно быть органично с ним переплетено. Будь то движения или, как ты говоришь, «техники». Это понятно?

— Более чем. — Ноздри проклятого раздувались, словно у взбешённого быка, а зрачки сжались чуть ли не в точку, сконцентрировавшись на лице Клариссы. Но несмотря на отголоски ранее утраченного самоконтроля, в данный конкретный момент в душе Виктора установилось пусть хрупкое, но равновесие. Умом он понял причину, побудившую лучницу перейти от объяснений и требований к «издёвкам», а теперь пытался заставить себя это принять.

Что было совсем непросто, учитывая нрав проклятого.

— Тогда мы можем смело переходить к следующим упражнениям. Смотри, слушай и запоминай. Абсолютная точность повторения тут не требуется, но общую суть уловить необходимо. — И Кларисса начала… пусть будет танец. Танец, задействующий только ноги, в то время как руки она просто и незатейливо сложила за спиной. Но даже так движения нельзя было назвать простыми, ибо те выжимали из нижней пары конечностей всё и даже чуть больше. Полнился танец резкими рывками и остановками, бросками из стороны в сторону, наклонами с сохранением точки опоры, перебежками и стойками… Проще было сказать, чего в нём точно не было: системы.

Уже четверть часа и Виктор, и даже Грат словно завороженные смотрели и внимали, с благодарностью впитывая этот концентрированный опыт. Идея «танца» стала ясна ровно в момент понимания отсутствия в оном системы одновременно с присутствием тех самых движений, которым лучница иногда учила своего подопечного. И заключалась она ни много, ни мало, а в безостановочном движении. Правильном движении, а не судорожном дрыгании всеми конечностями, которое Виктор недавно и к своему стыду исполнил, позабыв обо всех показанных ему ранее приёмах работы ногами.

Но у всего есть начало и конец, так что вскоре Кларисса остановилась и мотнула головой:

— Этому ты, Виктор, должен научиться за три месяца. Параллельно будешь осваивать методы работы с маной и познавать основы владения самыми распространёнными видами вооружения.

— А лук?.. — Кларисса уже давала ему пару уроков, но на полноценные тренировки в понимании проклятого это не тянуло. Так, приобретение общих знаний, не более.

— А до лука тебе ещё расти и расти. Научиться точно стрелять из любого положения можно и без меня, а вот остальному тебя никто не научит. Особенно воплощению элемента и его использованию. — Виктор пошире раскрыл глаза.

— Собираешься уйти?

— Весной. Здесь, конечно, замечательно, но засиживаться на одном месте — это не по мне. — Почему-то проклятому показалось, что девушка отчаянно фальшивила. И это ощущение идеально наложилось на его прошлые выводы касательно сокрытия лучницей своих настоящих сил. — Так что внимай моему опыту, пока можешь, ученик.

— Как насчёт повышения оплаты и увеличения времени тренировок?

Виктор отлично понимал, что ТАКОГО наставника он банально не встретит ни здесь, ни уж тем более на севере графства. А это значит, что под сокращение пойдёт всё, что только можно сократить. И чтение книг — в первую очередь, как бы горько это ни было.

— Готов пожертвовать своим законным временем просиживания штанов в библиотеке? — Девушка вздела бровь и ухмыльнулась. — Хорошо, я не против. Но нагрузку я тебе повышу, так и знай.

— Я готов! — С уверенностью заявил проклятый, неожиданно для самого себя осознав, что перспектива лютых физических тренировок его практически не пугает. Было неприятно замораживать прочие изыскания и тормозить проекты с теми же артефактами, но те от него всё равно никуда не убегут. В отличии от Клариссы, которую, похоже, и рота солдат не остановит.

— Заметь, никто тебя за язык не тянул, у-че-ник!..

Виктор не дрогнул ни сейчас, ни в последующие часы жесточайших издевательств, по какому-то недоразумению прозванных тренировками. Ведь у него была амбициозная цель, достижение которой не могло оказаться сродни лёгкой прогулке…

Глава 20

Расстегнув одну из пуговиц у шеи, Виктор физически почувствовал приток свежего воздуха. На самом деле парадный костюм его, естественно, не душил, но волнение и щепотка нервов определённо присутствовали. Ведь именно сегодня, в этот прекрасный день, расположившийся на пограничье осени и зимы, в поместье на какой-то, простите, хрен, прибыла целая делегация.

И ладно бы в ней отметились только церковники: эти свой нос суют везде и всюду, ибо им по работе положено. Но в состав делегации входил глава рода Веноза и Линнет, его дочь, та самая подружка Страйи, у которой сестра Виктора находилась последние два года. По-отдельности — незначительные неудобства, а вместе…

Вместе они представляли опасность, ибо церковь и род Веноза в глазах проклятого связывал только инцидент с порождённой тёмной магией эпидемией.

Виктор протянул вперёд правую руку и легонько, почти неощутимо толкнул высокие двустворчатые двери, преграждающие ему путь. Зачарованные и сияющие в восприятии подобно какому-нибудь боевому артефакту, они выполняли не только и не столько роль преграды на пути недоброжелателей, сколько выступали «москитной сеткой», не пропускающей внутрь простых людей с артефактами, переборщивших с магическими предметами гостей и просто неприглашённых.

Но Виктор не относился ни к одной из перечисленных категорий, так что прикосновения оказалось достаточно для того, чтобы двери распахнулись, открывая дорогу в огромный зал, наполненный людьми по самому минимуму. Толпы не набралось, так как о визите церковников стало известно лишь за четыре дня до. А за это время, с учётом связи посредством посыльных и голубей всяких, прибыть в город успели немногие. Кому-то повезло уже находиться в Тарбиллиане, кто-то просто проезжал мимо, а кто-то загнал всех попавшихся под руку коней, чтобы вовремя попасть на приём.

Так или иначе, но в зале Виктор насчитал что-то около восьми десятков человек, из которых определённый политический вес имела от силы четверть. Остальные выступали сопровождающими, и в расчёт брались не как полноценные фигуры, а как личности. Для них неплох и такой выход в свет, но на общую картину они особо не влияли. В центре происходящего всё равно находилась фамилия Бельвиос — и представители церкви, коих тут было даже слишком много. Виктор заранее ознакомился со списком участников банкета, так что сейчас ему оставалось лишь сопоставить сухие данные с реальными образами…

— Вик, неужто решил явить свою персону народу?! — Громкий, но всё-таки шёпот раздался практически одновременно с появлением в поле зрения проклятого высокого, худосочного юноши, которому до «изгнания из поместья» оставалось всего два месяца. Естественно, в его случае это изгнание было сплошь формальным, ибо поселить Парека ван Бельвиоса должны были совсем рядом, а местом его работы уже значились архивы рода. Пусть магических способностей у почти восемнадцатилетнего мага второго круга и недоставало, его интеллект и способности к анализу это с лихвой компенсировали. — Слышал, у тебя наметились успехи на пути вирфорта?

— Во-первых, меня сюда вызвал отец. Во-вторых, успехи правда наметились. — Виктор криво ухмыльнулся. — Рад тебя видеть, братец.

— Ох, знал бы ты, чего мне стоило успеть вовремя сюда вернуться! За полтора часа до прибыл в город, можешь себе представить? — Парек был таким же любителем путешествий, как Виктор сейчас и реципиент ранее. Никаким, тобишь. Потому-то он и отзывался о своём «приключении» в таком тоне.

— Я вообще удивлён, что ты об этом сборище узнал. Даже мне сообщили только позавчера. Едва успел подкорректировать свои планы, между прочим. — Поддержал беседу Виктор, попутно всматриваясь в гостей. Вот мимо проплыла пара молоденьких баронесс, выискивающих подходящую добычу среди равномерно распределившихся по залу господ. Вот следом за ними мягко и элегантно ступил один из паладинов — суть рыцарей церкви. Вот с радостью и предвкушением улыбнулась давняя подруга, злобная мелкая егоза, встречаться с которой Виктор не желал от слова совсем… — Вот же чёрт!

— А? А! Соболезную, Вик. — Сказал этот засранец — и отступил в сторону, как бы уступая своё законное место собеседника подоспевшей Линнет ар Венозе. Мелкая, могущая похвастаться такими же белыми, как и у Страйи, короткими волосами, егоза не вызывала у Виктора ничего кроме отчаянного желания провалиться сквозь землю или забраться на самый высокий горный пик. Несмотря на то, что воспоминания о встречах с ней принадлежали только старому Виктору, у Виктора нынешнего желания с ней встречаться было кратно меньше, чем у предшественника. Тот в силу возраста не понимал причин такого поведения соплячки, а вот проклятый…

«Лучше бы я тоже не понимал, честное слово!», подумал он, невольно делая полшага назад.

— Виктор! Как хорошо, что ты тоже тут! — Парню пришлось приложить массу усилий для сохранения лица, и вдобавок неглубоко поклониться, тем самым остановив попытку его обнять. — А чего это ты такой… здоровый?

— Правильное питание, свежий воздух и утраченная магия. Рецепт хороший, но никому не рекомендую. — Криво усмехнулся проклятый, отслеживая реакцию на лице девчонки. Понятно, что эта сопля и так обо всём знала, но само по себе знание в вакууме «работало» не так хорошо, как личное созерцание прекратившего блистать объекта прежнего восхищения. А Линнет прежним Виктором именно что восхищалась, и, что самое главное, хрен пойми по какой причине. Скучный, погружённый в книги сопляк и неспособная даже пяти минут усидеть на месте соплячка — откуда тут симпатии взяться-то? Да ещё и такой продолжительной.

Собственно, потому Виктор и рассчитывал на то, что Линнет посмотрит на него, подумает, да отстанет, избрав другой объект для страданий сердечных.

— Я слышала об этом случае. Жалко, но никто ведь не идеален. Лучше об этом просто не думать! Тем более, ты всё равно нашёл способ стать сильнее! Даже церковь прибыла! И вообще, вот, смотри! — Резко сменив посмуревшее выражение лица на улыбку до ушей, дочь рода Веноза потянулась к поясу, подцепила какую-то побрякушку на цепи из серебрящегося металла — и продемонстрировала её собеседнику.

Собеседнику, зрачки которого сузились, брови сошлись на переносице, а руки невольно сжались в кулаки. Ибо Линнет держала на раскрытой ладони так называемый орис, крылатый диск, являющийся символом принадлежности к церкви. У неё он был блеклым, бронзовым с чернёными контурами, что свидетельствовало о низшем из всех возможных рангов в этой организации…

Но у постороннего человека орис появиться никак не мог.

— Ты… присягнула церкви?

— Ага! Когда отец сказал, что ты станешь первым Бельвиосом на службе у церкви, связующим звеном между аристократией севера и служителями очищающего пламени, я предложила поддержать дружественную фамилию! И он согласился! Так что к северным крепостям мы отправимся вместе!..

Линнет говорила и говорила, но Виктор не слышал её слов. В его висках раздавался бешеный стук заходящегося сердца, а мысли перепрыгивали с одного на другое, силясь за считанные секунды выстроить хоть какое-то объяснение для услышанного. Ясно, что просто так принять покровительство церкви Линнет никто не дал бы. Требовалась весомая причина. Это так же очевидно, как и то, что самого Виктора с избранной им дорогой нужно было как-то прикрыть, выведя из-под ограничения старых договоров…

Но не церковью же! Организация чёртовых фанатиков, веками борющихся с последствиями, а не причиной! С ними не то, что работать, с ними даже рядом стоять может быть опасно! Взбредёт что дурному инквизитору в голову, и он если тебя не спалит в пепел, то все мозги чайной ложечкой выжрет. От последнего даже политическое влияние не всегда помогало, о чём Виктор читал не единожды в самых разных хрониках и летописях!..

Вот только чем больше проклятый перебирал вариантов, тем чётче понимал, что церковь в его случае действительно была как бы не лучшим из вариантов, если отбросить личную неприязнь и желание изучать изнанку. Конечно, всё сильно зависит от условий, на которых граф договорился со святошами, но почему-то Виктору казалось, что кровь главной ветви в «рабство» никто бы не отдал.

Успокоив себя этой немудрёной мыслью, Виктор вернулся в реальность, где тяжело вздохнул и совсем по-другому посмотрел на мотающихся по залу церковников.

— Знаешь, Линнет, о том, что меня пророчат церкви я впервые узнал буквально минуту назад. От тебя. — Девочка удивлённо распахнула глазища, захлопав ими с явным намерением уйти на вертикальный взлёт. — Не поделишься информацией? Что, как, почему?

— А… в церковь определили точно тебя? Не твоего брата?.. — Растерянно посмотрев на упомянутого Парека, Линнет серьёзно забеспокоилась. Она-то согласилась на покровительство и службу только из-за обещаний отца обеспечить её отправку на север вместе со вполне конкретным сыном сюзерена их рода!

— Его на север отправлять не планируют, как я понимаю. Да и вообще, это я один такой уникум. Подождёшь немного? Мне нужно переговорить с отцом. Вижу, он как раз освободился… — Дождавшись, пока собеседница кивнёт, Виктор стремительной чёрно-красной тенью метнулся к только отошедшему от группки вассалов графу, своевременно его перехватив. — Ваше Сиятельство…

— Виктор. — Граф благосклонно кивнул, а восприятием Виктор почувствовал развёртывание весьма серьёзного купола, блокирующего проникновение звуков наружу. И искажающего реальность до кучи, из-за чего ни о каком чтении по губам не могло идти и речи.

— Младшая дочь рода Веноза только что сообщила мне о том, что она присягнула церкви. Присягнула с расчётом на то, что я к ней вскоре присоединюсь. И ссылалась она на некие договорённости нашей фамилии и церкви… — Виктор как мог смягчал «обвинение», но за него сейчас говорили отнюдь не самые светлые эмоции. Проклятый был зол, и не только из-за самого факта перспективы попасть в лапы церкви. Его сыграли «в тёмную», и это бесило сильнее всего! — Не могли бы вы прояснить этот момент, раз уж некое «событие» должно произойти уже сегодня?

— У церкви есть негласное правило: по возможности доносить до кандидата новость о его вхождении в ряды церкви лично и день-в-день, наблюдая за его реакцией. Всего один шанс, согласие или отказ. — Дюрос усмехнулся одними лишь уголками губ, но взгляд его как был смурым, так и остался. — Ты мог легко обо всём догадаться, так что роду пришлось готовиться к этому приёму в тайне. И даже так, нашёлся неучтённый фактор…

— Роду нужен этот союз, верно? — Виктор не стал дожидаться ответа, ибо граф позволил ему всё понять по его же лицу. Бельвиосам требовались эти договорённости, какими бы они ни были. — Тогда я не имею права отказать. Тем более, что избранный мною путь, как я подозреваю, нарушает ряд неких договорённостей. Не просто так у нас так много магов, а вот с рыцарями всё откровенно паршиво.

— Давно понял? — Взгляд Дюраса был преисполнен лишь любопытства и заинтересованности, но никак не гнева или осуждения. Очевидно, он был удовлетворён словами своего третьего сына.

— Когда изучил всё то, что есть в библиотеке, и оценил реальные возможности вирфортов. Наш род не славится глупцами, чтобы добровольно отказываться от такой силы. — В ответ на это предположение графу оставалось лишь глубоко кивнуть и многозначительно хмыкнуть. Виктор ожидаемо попал в цель. — Но, признаться, я рассматривал присягу королю или вступление в какой-либо орден. Церковь… Не могу сказать, что она сильно мне импонирует.

— Никто не потребует от тебя служения до истечения срока, который я обозначил в нашей «первой» беседе. И даже после ты, как и планировал, отправишься к северным крепостям. Отличие будет лишь в том, что Виктор ван Бельвиос прибудет туда не только как представитель рода, но и как карающий меч церкви. С сопровождением, естественно. — Карающий меч… Что-то такое Виктор слышал, но никак не мог вспомнить, где, что и как. Абсолютной памяти ему, к сожалению, не завезли. — А в зависимости от того, как ты себя покажешь, тебя или станут двигать вверх в иерархии церкви, или оставят с низшим рангом в качестве связующего звена между аристократией северных регионов и церковью.

— А контроль и обучение?..

— Контролировать тебя, как какого-нибудь послушника они не будут. А вот с обучением поможет сопровождение. Шансы невелики, но, быть может, ты снищешь благословения пантеона… — Виктор хмыкнул. Боги, конечно, те ещё слепые идиоты, но человеку вроде него они даже самого паршивенького благословения не выделят.

Если слухи об их способности читать людские души хоть сколь-нибудь правдивы, конечно.

— Что ж, всё что необходимо я узнал. Благодарю, отец. — Виктор сознательно назвал графа именно так, посчитав это вполне приемлемым. Как-никак, на вирфорта первого ранга он может сдать уже сейчас, а в ряде «характеристик» и вовсе потянет на двойку-тройку. Тот же контроль маны от усиленных тренировок словно прорвало, и осваивался с новыми силами проклятый не по дням, а по часам. Больше «позором рода» ему стать не грозило. На гения он тоже пока не тянул, но ключевое слово здесь — именно «пока». Виктор знал, что продолжи он тренировки в том же темпе — и на север отправится вирфорт минимум третьего ранга.

Вот с оружием и владением оным была засада — одним луком много не навоюешь, что Кларисса вполне себе признавала, в первую очередь обучая Виктора правильному маневрированию и рукопашному бою, вопреки названию включающему в себя и ногомахательство. Назвать же щепотку практики, буквально «для общего понимания», с мечами, копьями, кинжалами, молотами, дубинами и прочими вариациями колюще-режуще-стукательного обучением Виктор не мог. Даже мельком брошенного на обычных рыцарей взгляда хватало, чтобы понять: какой-нибудь опытный тридцатилетний вояка вполне себе мог выпотрошить горе-вирфорта в лице проклятого.

Банально за счёт опыта и потому, что в плане силы и скорости Виктор лишь немного вырвался вперёд относительно обычного тренированного взрослого мужчины. А в остальном…

В остальном результаты были, но до использования этих наработок в бою было ещё далеко. Ту же стрелу при помощи обновлённого артефакта он «стряпал» за минуту, но кто ему это время даст? Аналогично и с неловкими попытками использовать мощь движущегося потока маны для атаки: натягивая по внешней поверхности кулака дуги этой энергии, Виктор тратил уйму сил, доводя концентрацию маны до доступного ему максимума и проявляя её в виде воды. Даже камень быстро сдавался под напором твёрдого, словно сталь, и при этом движущегося, словно вода, проявления маны. Не циркулярная пила и сверло, но нечто близкое к буровой машине отменно выполняло свою задачу, если, опять же, не считать того, что для настоящего боя создание сего конструкта было процессом слишком долгим и чрезвычайно сложным.

Вот и выходило, что формально проклятый был очень хорош, да и потенциалом мог похвастать о-го-го каким. А на деле все эти ранги в его случае ничего не стоили, ведь боевой потенциал Виктора хромал на обе ноги. Невозможно и развиваться физически, и обучаться работе с маной по методам вирфортов, и фехтовать одновременно.

По крайней мере, если рассчитывать на ударные темпы развития…

— Я сообщу представителям церкви о том, что ты всё узнал. Они сами к тебе подойдут. — С этими словами граф безо всяких слов и жестов развеял накрывавший их барьер, широкими шагами направившись к одному из высокопоставленных церковников.

Виктору же оставалось только ждать, наводить в мыслях порядок и готовиться ко всему.

Глава 21

Возможно ли быть готовым ко всему без исключений? Каждый разумный человек скажет, что — нет. Иначе считают только психи и… обладающие невероятным могуществом психи. Ведь даже боги, в этом мире вполне настоящие, не могут предсказывать будущее. Иначе они не боролись бы за верующих, не позволяли демонам пожирать целые регионы и провоцировать новые крестовые походы, не конфликтовали с «коллегами по цеху» из других религий, да и миром бы управляли, а не приспосабливались к нему, будучи не в силах повлиять ни на один основополагающий закон этой реальности.

Ну и были бы в глазах Виктора именно Богами с большой буквы, а не одного со смертными поля ягодами. Независимо от того, эволюционировали ли боги из людей, или же их породила реальность, сконцентрировав мечты, чаяния, надежды и волю человечества, в этом мире они тоже были всего лишь гостями, а никак не властителями. И только последователи пантеона считали иначе, за это и прочие подобные высказывания отрубая языки и отправляя еретиков на костёр.

Да, вот такие незамысловатые и истинно светлые были порядки у церкви: ты или верил в богов их пантеона, или обугливался в очищающем огне. И «портрет» церковников проклятый рисовал вполне себе конкретный: фанатики, которым нельзя доверять и к которым не стоит поворачиваться спиной.

А если есть такая возможность, то лучше вообще держаться от них подальше.

Целее будешь.

Вот только обстоятельства, как это часто бывает, сложились так, что Виктору ван Бельвиосу отвели роль связующего звена между аристократией севера в лице графа Дюрана ван Бельвиоса с вассалами, и церковью, лидеры которой уже давно мечтали хотя бы так привязать к себе род могущественных магов. Была ли первопричиной необходимость вывести Виктора из старых «договорённостей о сдерживании», или граф руководствовался выгодой для всей фамилии в целом — вопрос, на который проклятый едва ли получит ответ. Да и не слишком важным было это обстоятельство, если честно. Хуже или лучше отношения с отцом у Виктора не станут ни в том, ни в другом случае, а воспользоваться этой информацией он бы просто не смог.

Оставалось только смириться и действовать по обстоятельствам, наращивая степень секретности в изучении вопроса изнанки в целом и тёмной магии, — пока не её самой, конечно, — в частности. Ну и наводить мосты с церковниками, невзирая на личную неприязнь. Какие-то положительные стороны должны быть у каждого человека, так что Виктор в последние пять минут усиленно подготавливался морально.

И не зря, ибо в какой-то момент взгляд проклятого выцепил из толпы силуэт мужчины, целенаправленно двигающегося именно к нему.

— Приветствую вас, Виктор ван Бельвиос. Позвольте представиться: старший служитель церкви, Кэмер Диалони. Направлен епископом Танатосом для посвящения вас церкви. — Доброе, открытое лицо с искренними серыми глазами особым образом соседствовало со внушающим телосложением, которое оказалась неспособна скрыть даже любимая всякими церковниками роба. Ну а чёрные, длинные и прямые волосы делали образ ещё необычнее, ибо у церковников существовал ряд негласных правил, регламентирующих их внешний вид. И этот Кэмер проигнорировал их все.

— Рад знакомству с вами, Кэмер Диалони. Прошу простить меня за то, что я невольно узнал о ваших планах, тем самым их сорвав… — Виктор чуть склонил голову, ненадолго пряча глаза и чуть дрогнувшие уголки губ. Что ни говори, а лицедеем он никогда не был, и в этом плане разительно отличался ото львиной доли аристократов. — Осмелюсь выразить надежду на то, что это не повредит отношениям, установившимся между фамилией Бельвиос и святой церковью.

— Ни в коем случае, Виктор, ни в коем случае. Вашей вины в том нет, ведь вы и знать не знали о тайне. Иначе она не была бы таковой, верно? — Старший служитель позволил себе легонько рассмеяться. — Но я всё равно попрошу вас отвечать на вопросы во время небольшой церемонии честно. Она будет проходить не здесь, так что беспокоиться о раскрытии ваших секретов не придётся.

— А вы будете спрашивать о секретах? — Виктор хмыкнул, приняв навязываемую церковником неформальную манеру общения.

— Ваши знания, личные наработки и техники церковь не интересуют, не подумайте. Как и информация о фамилии Бельвиос. Но тьма… — Мужчина поморщился, а его серые глаза блеснули холодной сталью. — В вашем случае это, скорее всего, будет просто формальностью, от которой мы не в праве отказаться.

— Проверка потенциальных союзников и товарищей на влияние тёмной магии — это разумный ход. — Уверенно покивал Виктор, сохраняя на лице согласное выражение. — Надеюсь, стремление узнать о тёмных магах и вирфортах чуть больше не будет принято за, простите, если я неверно выражаюсь, святотатство? В последнее время я старался побольше узнать о врагах, столкновение с которыми из-за травмы может оказаться для меня фатальным…

Заранее подстелить соломку, дабы не оказаться застанным врасплох во время «допроса-собеседования» — вот, на что пошёл проклятый, полностью отдавая себе отчёт в том, что его интерес, так-то, могло получиться и скрыть. Вот только сейчас он может сделать вид, что стремление узнать о тьме побольше обусловлено банальным страхом, корни которого уходят к моменту утраты третьим сыном графа способностей мага, что выставит его не идиотом и еретиком, а юношей, который правильно расставляет приоритеты, видя в тёмных только и только врагов.

— Всё зависит от материалов, которые вы, Виктор, изучали. — Уже чуть серьёзнее заметил старший служитель церкви. Между прочим, проклятый уже смог прощупать собеседника на предмет магического потенциала, и понял, что человек, не удостоенный даже титула обычного священника, не особо-то и слабее мага третьего круга. А именно магом он и был, ибо «маленьких» паладинов в церкви величали рыцарями, а не служителями. — И того, что в них описано. Если, скажем, запретный труд содержит описание тёмных заклятий и последствия их применения, возможно, советы по противодействию, то это одно. Но если в изучаемых вами материалах рассказывается о методах приобщения к тёмной магии…

— Нет-нет, Кэмер, я бы не рискнул брать такие фолианты в руки. — Тут же помотал головой Виктор. — Несмотря на потенциальную пользу от такого знания в борьбе с тёмными магами, вреда оно может принести не меньше. Я наслышан о падших магах и вирфортах, чьи изыскания начинались с благородной, заслуживающей уважения цели. А заканчивались… по-разному, но хороших концовок у этих историй не было.

Или были, но любые упоминания о них церковь предпочла аккуратно стереть, выставив напоказ то, что ей было наиболее выгодно.

— Тогда вам нечего опасаться, Виктор. А что до методов борьбы с падшими, то им вас, если всё запланированное исполнится, обучит наставник из числа сопровождения карающего меча. Вы отнюдь не простой послушник, так что люди вам будут преданы тоже не самые заурядные. — Виктор даже лестью бы это назвать не смог, так как мужчина буквально констатировал факты. — К слову, если у вас есть такое желание, то познакомиться с одним из паладинов церкви вы можете уже сейчас. Он непростой человек, но весьма полезный для вас. Как-никак, паладины — это тоже вирфорты, хоть и с некоторыми особенностями.

— Почту за честь, Кэмер. Особенно если этот паладин столь же добродушен, как и вы. — Совершенно искренне сказал Виктор, ступая следом за этим необычным для церкви человеком. Или обычным, но тогда имеющуюся у проклятого картину мира можно будет смело признавать бракованной.

Ну и приводить в соответствие новым реалиям, конечно же.

Найти конкретного человека среди нескольких десятков в одном большом зале — задача крайне простая, но вот для того, чтобы отбить паладина от желающих с ним поговорить у служителя ушла пара-тройка минут. Собственно, оно и немудрено, ведь этот высокий, статный мужчина с длинными волосами цвета расплавленного золота, глубокими синими глазами и резкими, внушающими чертами лица был натуральным магнитом для девушек и женщин, что-то смыслящих в общепринятых эталонах мужской красоты. Ему всего-то и надо было, что попасться им на глаза, обронить пару слов — и спокойно пожинать плоды дальнейшего общения.

По этой причине на Виктора в какой-то момент оказалось устремлено несколько пар недовольных взглядов. Но беспокоило ли это парня? Ничуть, ибо он этого даже не заметил. Сейчас проклятый был сконцентрирован на уверенно вышагивающем по направлению к нему паладине, который лицом хоть и улыбался, но глазами…

Глаза эти уподобились застывшим во льдах омутам, которые откровенно пугали. Или это Виктор видел то, что представлял себе? Загадка.

— Виктор, как и обещал, представляю тебе моего коллегу, Артура Наома. Артур, перед тобой Виктор ван Бельвиос, тот самый кандидат, ради проверки которого мы прибыли, и который невольно раскрыл наши приготовления. — Неглубоко кивнул служитель, передавая право голоса только что представленному воину. Настоящему воину, ибо Виктор, по прошествии всего этого времени, научился ощущать нечто такое, присущее не столько вирфортам, сколько людям, которым доводилось собственными руками проливать кровь. Обычные рыцари, некоторые стражники, Кларисса — все они убивали.

И Артур Наом, судя по испытываемым Виктором ощущениям, в этом плане от них не отличался.

— Рад знакомству с вами, Артур Наом. — Виктор решил начать знакомство не слишком формально, но и не в той форме, в которой они уже общались с Кэмером. Мало ли, какие у паладина тараканы в голове, вопреки словам служителя?

— Приветствую, Виктор ван Бельвиос. Значит, это вам «повезло» раньше времени узнать о проверке церкви… — Задумчиво, но с неизменной фальшивой улыбкой покивал паладин. — Могу вам только посочувствовать. За вольно или невольно нарушившими эту традицию людьми церковь присматривает особенно тщательно.

— Признаться, я в принципе только сегодня узнал об этой «традиции», и не совсем понимаю, почему она столь много значит. Не просветите несведущего? — Несмотря на некую пассивную агрессию, сквозившую в словах паладина, Виктор решил воспользоваться возможностью и выпытать максимум информации из первых рук. Тем более так можно произвести нужное впечатление — мол, Виктор ван Бельвиос от церкви не бегает, и вполне охотно с её представителями общается.

— Видно, вы совсем не интересовались церковью, Виктор. Иначе знали бы об одной из самых известных функций крылатого диска. — Теперь улыбка мужчины показалась проклятому снисходительной. Аж кулаки зачесались. — В каком-то смысле он несёт в себе функцию довольно простого ментального артефакта, позволяющего определить наличие противоречия в словах собеседника. Но для этого нужно вывести его из душевного равновесия, коснувшись темы, прямо связанных с задаваемыми вопросами. Одна ошибка — и крылатый диск свою работу не выполнит. Потому и используют его в таком ключе крайне редко, задавая несколько ключевых вопросов кандидатам, шокированным предложением вступить в ряды церкви. Вот и всё.

— Определение противоречия, значит? — Можно было подумать, будто крылатый диск выполнял работу детектора лжи, но это в корне неверно. Обнаружение существования противоречия, да ещё и с ограничением по времени не позволяло выяснять правду. Зато отделить людей, готовых ради церкви на всё, от сомневающихся и колеблющихся — более чем. Вероятно, можно было добиться и большего, но Виктор слабо представлял себе способ этого добиться. — Возможно, мои суждения поспешны, но разве такой тест не проходят единицы из многих сотен?

— Именно так. Но эти единицы, Виктор, чаще прочих становятся вернейшими, благословлёнными пантеоном последователями церкви. Как я, например. — И без того синие глаза паладина на долю мгновения вспыхнули потусторонним холодом, и Виктор практически моментально определил в своём собеседнике «пешку» чуть ли не самого жестокого бога. Актион, символизирующий справедливое отмщение, вызывал страх даже у самых обычных людей, в целом церковь почитающих. Просто потому, что справедливость в понимании богов могла быть невероятно пугающей. Само это понятие можно было толковать и применять по-разному, и паладины Актиона этим как раз-таки занимались, по своей воле или по требованию божества.

Доходило порой до абсурда, когда обряд посвящения требовал от будущего паладина отрубить руки молодому пацану за то, что тот когда-то, лет так десять назад, пешком забегая под стол, отобрал у соседской девочки куклу. Любимую, единственную, и крайне ценную для ребёнка куклу, потеря которой для малышки стала трагедией всей короткой на тот момент жизни.

И Актион считал, что по прошествии многих лет отобрать у «преступника» что-то неимоверно важное для него — отличный, прямо-таки идеальный и бесконечно справедливый план.

— Должно быть, нести благословение Актиона — тяжкая ноша для смертной души. То, что вы нашли время для встречи со мной… Это большая честь. — Виктор якобы уважительно склонил голову, едва сдерживая желание послать этого паладина и никогда больше не разговаривать с подобными ему. Проклятый не верил в то, что человек может разделять подобные идеалы, а это значило, что Артур Наом банально позволил вылепить из себя то, что нужно самозванному божку в обмен на силу.

— Тяжкая ноша? Отнюдь. Это величайшее благо, которое только может обрести человек.

— И ответственность, ибо боги суровы ко всем людям, которым они в какой-то мере доверились. — Своевременно переведя взгляд на решившего разбавить повисшее в воздухе напряжение Кэмера, Виктор малость успокоился, не позволив своим настоящим эмоциям прорваться наружу. Возможно, конечно, старший служитель тот ещё змей, юлящий и меняющий маски как перчатки, но почему-то третий сын графа считал иначе. Хотел считать — и считал, ибо видеть врагов во всех церковниках сейчас было нельзя. Так он просто не сдержит себя, а к чему это может привести Виктор боялся даже предполагать.

— Возможно, именно этот страх ответственности и не позволил мне обратить свой взгляд на церковь несколькими годами ранее. Стать одним из тех людей, на которых зиждется человечество… — Казалось, что Виктор прилагал максимум своих способностей для создания в глазах окружающих нужного образа. Балансировал на лезвии ножа, шёл по грани — и каким-то чудом в этом преуспел. Даже Артур, паладин Актиона, стал смотреть на заранее в его глазах провалившегося кандидата немного иначе. Мягче? Не совсем. С чуть большим уважением? Вполне вероятно. — Тогда это казалось мне неподъёмной ношей.

— А что изменилось теперь, после того, как ты рухнул с вершины на самое дно, фактически начав новую жизнь? — Вопрос, который можно было принять за оскорбление, вырвался из уст паладина, взгляд которого лучился… не ехидством и не издёвкой, вовсе нет.

Интересом… и колеблющимся уважением?

— Как вы и сказали — я начал новую жизнь. — Мешай чистейшую правду с ложью, и тогда их будет куда сложнее отделить друг от друга. Весьма простой, но действенный принцип. — Иначе взглянул на свои прежние ориентиры, цели и мечты. Понял, что нужно что-то менять. И обстоятельства сложились, как должно: я получил возможность отправиться на север. Там полно монстров, и даже демоны порой встречаются, так что в способах стать сильнее и закалить себя меня ничего не ограничивает. Остаётся только подготовиться и собрать вокруг себя верных людей, чем я и занимаюсь… с завидным упорством.

— Слухи о том, как вы тренируетесь, разнеслись весьма далеко. И потому мне вдвойне интереснее будет проверить, на что способен бывший маг, немногим больше года провёдший за настоящими тренировками… — Паладин явно снисходительно относился к магам, раз позволял себе такие высказывания. — Как вы, Виктор, смотрите на небольшой… даже не спарринг, а проверку ваших способностей?

— Если мы не будем устраивать из этого представление для всех гостей, Артур, то я не против. — Пару-тройку интересных, хоть и неэффективных в бою штук проклятый продемонстрировать мог. Как минимум потенциалом прихвастнуть точно получится, а вот сиюминутная оценка… Впрочем, Виктор занимался всего год, и для столь малого отрезка времени его «почти второй ранг, но без навыков боя» впечатлил бы даже самого предвзятого скептика.

— Что ж, тогда я попрошу вашего отца предоставить нам помещение после приёма. — Паладин коротко кивнул, явно удовлетворённый полученным согласием. — А теперь прошу меня простить: со мной хотят пообщаться слишком многие.

Раскланявшись, Артур Наом двинулся к другим аристократам, — а не девицам, как Виктор подумал изначально, — оставив проклятого наедине со старшим служителем.

— Виктор, я искренне надеюсь на то, что общение с Артуром не заставило тебя изменить своё мнение о церкви в целом. — Как бы извиняясь склонил голову Кэмер. — Он и сам по себе непростой человек, а благословение Актиона некоторые черты его характера лишь обострило. К сожалению, даже среди избранных пантеоном людей лишь немногие способны сопротивляться этой части влияния благословения. Даже частица божественной мощи, оказавшись в теле человека, начинает перекраивать его по образу и подобию подлинного хозяина. И итог… бывает разным.

Виктор на это откровение лишь хмыкнул. Информации о церкви, и уж тем более о людях, снискавших благословение пантеона было слишком мало, чтобы делать конкретные выводы, так что сказанное Кэмером можно было смело записывать как демонстративное проявление доверия.

— Никогда не слышал ни о чём подобном, но сведения очень… интересные. — Очень-очень интересные. Возможно даже, что это один из кирпичиков, необходимых для строительства дороги к пониманию подлинной божественной природы. — Я не ошибусь, если предположу, что об этом церковь не распространяется?

— Лицам заинтересованным о том известно, а всем прочим это знание ничего не даст. Но вы правы в том, что церковь старается не допускать распространения такой информации вовне. — Старший служитель покивал.

— Я ценю оказанное мне доверие, Кэмер. А Артур… люди разные, и судить по первому впечатлению я всё равно не стал бы. — Виктор чуть было не проигнорировал этот момент, отчего служитель мог бы посчитать, будто поведение паладина оскорбило третьего сына графа. Но теперь пусть и с опозданием, но парень «простил» слугу Актиона, как бы обнулив весь потенциальный негатив.

А после их отнюдь не пустая беседа продолжилась, как продолжился и вечер, собравший в одном месте немало влиятельных лиц Тарбиллиана — и не только его. Впереди маячило «испытание паладина», но прямо сейчас Виктор предпочёл сосредоточиться на своём нынешнем собеседнике.

Просто потому, что тот мог выдать столь необходимую проклятому информацию…

Глава 22

Весь приём от и до занял немногим меньше пяти часов, так что к его окончанию Виктор мог похвастаться не только головой, опухшей от обилия едва поддающейся сортировке информации, но и неприятным зудом во всём теле. Причём последний был вызван отнюдь не проклятием, подавлением которого проклятый, естественно, озаботился. Причина оказалась куда как банальнее: Виктор привык нагружать тело тренировками под присмотром пока ещё не покинувшей поместье Клариссы, уделяя сидячей работе от силы пару-тройку часов в день. Потому столь длительное праздное, — для мышц, по крайней мере, — шатание по залу и вызвало дискомфорт.

Проклятый многое бы отдал сейчас за возможность плюнуть на всё и уйти тренироваться дальше, но — увы. Этот приём стал возможным только из-за желания церковников познакомиться с будущим союзником и связующим звеном между знатью севера и церковью, да и люди, собравшиеся здесь, были так же не прочь взглянуть на надолго пропавшего из виду третьего сына графа. О потере им магических способностей они, бесспорно, знали. Как знали и о том, что оный отпрыск Дюрана ван Бельвиоса тронулся умом, начав тренировать тело, словно сумасшедший.

Но вот результаты этих тренировок им были неизвестны… до этого дня, когда попавшие на приём вирфорты смогли переговорить с Виктором и прощупать его восприятием. И открывшаяся картина, бесспорно, многих удивила, ведь в плане объёмов маны, контроля, — ха-ха! — над ней, а так же плотности и скорости циркулирующих потоков он уже вышел на уровень обычного рыцаря из простолюдинов того же возраста.

Уже здесь, в этом самом зале Виктор не единожды слышал выражения вроде «талантливый человек талантлив во всём», и оттого ещё сильнее уверился в том, что людям свойственно стремление найти максимально простое объяснение чему бы то ни было. Человек в чём-то лучше прочих? Талантлив от рождения. Проводит на тренировочной площадке времени больше, чем в постели? Талантлив! Стёсывает кожу на ладонях об рукоять меча? Это всё талант! Люди с упорством стада баранов предпочитали видеть в тени успеха благословение самой природы или небес, не принимая в расчёт усилия, которые «гений» прикладывал, не щадя себя.

Что Виктор-реципиент, что Виктор-с-Земли, что Виктор-нынешний — все они были жертвами обстоятельств, у которых было всего два варианта: или стремительно развиваться, или сдохнуть в канаве. Они, быть может, и рады были бы расслабиться и отдохнуть, но такой возможности у них просто не было. Праздная жизнь была для них синонимом скорой смерти, от которой они, как и всякие разумные, здравомыслящие существа, предпочитали бежать со всех ног.

А что до тех, кто «облизывался» на их успехи и сетовал на причины, не позволившие им обрести силу не меньшую, то тут Виктор понимал только выходцев из простого люда. Вынужденные буквально бороться за жизнь, крестьяне и горожане едва ли могли выделить на тренировки больше пары-тройки часов в день. Они и трудиться-то в поте лица начинали лет с двенадцати. А вот к стенающим и оправдывающимся «талантом» аристократам проклятый относился как к коровьим лепёшкам: ненавидеть не ненавидел, но брезговал вполне себе откровенно.

Так или иначе, но приём подходил к концу. Гости расходились, и постепенно в зале остались одни лишь церковники, которым была оказана честь остановиться в гостевых покоях поместья рода Бельвиос. Практика незаурядная, ибо в стенах могущественной фамилии потомственных магов позволяли остаться только друзьям и союзникам рода, а так же, очень и очень редко, крупным торговым партнёрам. Слишком много секретов имелось в поместье, слишком много вещей, малейший намёк на существование которых мог позволить потенциальным конкурентам создать свой аналог.

Артефакты, заклинания, руны, методики обучения — всё это представляло огромную ценность и являлось фундаментом, на котором возвышалась башня величия рода Бельвиос.

И делиться наследием предков маги не желали, ревностно охраняя свои тайны.

— Я думаю, это подходящий момент, Виктор. Ты готов? — Бросил Артур Наом, подобравшийся к Виктору со стремительностью и грацией матёрого хищника. Проклятый не соврал бы сам себе, сказав, что прежде он не видел людей, которые бы так двигались. С небольшим запозданием к нему присоединился и Кэмер Диалони. По всей видимости, эта двойка стала, так сказать, «связными» между миссией церкви и самим Виктором.

— Всегда готов. — Уверенно кивнул проклятый, наконец-то почуявший повод помахать руками не просто так, а со смыслом. Произвести впечатление или, как зачастую говорят, попонтоваться — вот, что от него сейчас требовалось.

— Граф уже подготовил один из малых залов. Магическая мощь лидера вашей фамилии действительно поражает. Ему не потребовалось и десятка секунд… — Старший служитель, понимая в магии куда больше своего коллеги-паладина, цокнул языком. Он своими глазами видел процесс развёртки обычных тренировочных барьеров, в которых Дюран ван Бельвиос был настоящим профессионалом, так что и впечатления у него остались соответствующие.

— Барьеры — сильная сторона моего отца. Мало кто может сравниться с ним в этом непростом искусстве. — Покивал Виктор, пристроившись следом за Кэмером. Чуть позади шёл и паладин, ловящий каждое произнесённое слово. Он, возможно, и не разбирался в теме, но точно знал, что со статичными защитами у обычных магов всё было не очень гладко: для создания автономного и рассчитанного на долгую работу заклинания требовался отменный контроль. А без привязки к чему-то материальному — контроль практически идеальный, ведь мана сама по себе не особенно-то и стремилась остаться в конкретной точке пространства.

Её можно было временно «увязать» на саму себя, но даже маги четвёртого круга с этим справлялись постольку-поскольку. Больно уж сложным было само действо. Ну а вирфортам этот процесс был и вовсе недоступен, так как «плести» структуры из маны они были неспособны.

Вот и извращались, как могли, прокачивая силу по телу мощными потоками.

— Индивидуальный талант или следствие обучения Бельвиосов? — Спросил Артур, поравнявшись с третьим сыном графа.

— Я бы сказал, что это следствие наличия двух этих факторов. — Ненадолго задумавшись, ответил проклятый. — Упорство, прививаемое магам рода, и совершенствующиеся с каждым поколением методы обучения приносят свои плоды. А талант… единственное, что я бы к этому отнёс, это способности к волшебству.

Которое сам Виктор, например, освоить не смог бы при всём желании. Ибо природа волшебства лежала за гранью доступного простому человеку, который даже чисто теоретически не мог заставить ману не следовать его воле, а внимать желаниям.

Стоит только захотеть — это не про магию.

Но — про волшебство.

— Как у вашей младшей сестры, я полагаю? Действительно, талантливая юная мисс, если верить слухам. Достаточно сильная волшебница, и способный маг при том. Две грани таланта в одном человеке встречаются воистину редко… — Старший служитель не остался в стороне от разговора, мигом припомнив волшебницу, о которой доподлинно знал и Виктор, — было бы удивительно, окажись иначе, — и сами церковники. Последние, очевидно, собирали информацию о роде Бельвиос, чтобы как минимум не оказаться в крайне неловкой ситуации. А как максимум…

Как максимум они могли в один миг перечеркнуть все прежние усилия на почве установления союза между церковью и аристократией севера, возглавляемую именно графским родом Бельвиос, над которым вопреки всем возможным законам и традициям стоял только король. Скажете, что при таких исходных Бельвиосы должны считаться герцогским родом? Они бы и считались, если бы не их подавляющая военная мощь, ради ограничения которой у рода отняли не только возможность укрепить свои ряды большим числом сильных вирфортов, но и попытались ограничить политически.

Впрочем, волновало ли это исследователей и магов? Ничуть.

До тех самых пор, пока их роду давали возможность свободно познавать магию, они и не думали претендовать на большее.

— Можно сказать и так. В любом случае, господа, мы на месте. — Виктор издалека почувствовал зал, в котором маны было куда больше, чем во всех прочих. А сейчас, оказавшись перед распахнутыми дверями, проклятому казалось, что ещё немного — и нисходящим потоком маны его просто-напросто сдует.

Дюран ван Бельвиос не стал заморачиваться со слишком сложными конструктами, организовав своеобразную циркуляцию маны, движущейся по периметру барьера. Естественно, «ветерок» барьер сам по себе не производил, но такое ощущение создавал специально ослабленный, пассивно выпускающий ману отросток, созданный на случай непредвиденных обстоятельств. Он вытягивался в коридор по потолку, и в случае перегрузки или прорыва барьера лопнет именно он, выпуская всю оставшуюся ману туда, где людей быть не должно.

Рыцари уже получили недвусмысленный приказ никого сюда не пускать.

— Впечатляюще. И это — за десять секунд?.. — Паладин пальцами попытался ухватиться за один из множества пульсирующих и периодически отваливающихся от отростка жгутов маны, но ожидаемо не смог этого сделать. — Маги такого уровня силы откровенно пугают.

— Потому с нашим королевством и не любят воевать. — Виктор хмыкнул. — Больше никто на континенте не может единовременно выставить столько опытных, сработавшихся и сильных боевых магов.

— Из государств — действительно никто. — Ухмыльнулся Артур, с лица которого наконец сползла эта фальшивая улыбка. Теперь он выглядел предельно собранным. — Мы никого не ждём, Виктор? Тогда я предлагаю не откладывать.

— Воистину. — Проклятый хмыкнул, стремительно нарастив скорость циркуляции маны в теле. Для желаемого результата ему требовалась вся сила, которую он мог выдать в моменте. Ведь импульс в исполнении вирфорта, который даже второго ранга не достиг — это что-то невозможное. Между тем, с минутой-другой на подготовку Виктор очень даже мог его продемонстрировать.

Но для этого нужно было сосредоточиться, ведь ошибка обошлась бы слишком дорого…

Глава 23

Несмотря на то, что изначально зрителей в зал допускать не собирались, в какой-то момент Виктор обнаружил за барьером внушительное число людей — что-то около двух десятков. Они прошли следом за паладином и ним самим, и явно были приглашены заранее. Благо, посторонних всё-таки не допускали, и роль зрителей выполняли церковники, маги, пара старших рыцарей и сам граф — Дюран ван Бельвиос.

«Оно и к лучшему. Пора уже заявить о себе как о полноценном члене рода» — подумал проклятый, облизав губы и резко выдохнув. Потоки маны в теле вращались на близкой к предельной для Виктора скорости, так что затягивать со вступлением он не хотел. Чего уж говорить, если мана то и дело пыталась прорваться наружу?..

— Вижу, ты уже приготовился, Виктор. Продемонстрируй, на что ты способен! — Последнюю фразу Артур выкрикнул, ударяя ладонью правой руки по запястью левой. Активирующий артефакт жест не подвёл паладина, и спустя пару секунд он уже закрылся башенным щитом, сотканным из тёмно-синей, холодной маны. Характерный оттенок с прочими свойствами маны переходил от Актиона к его последователям, и лишь уникумы сохраняли что-то от своей изначальной силы.

Артур уникумом не являлся, и его мана была «как в учебнике», если можно так выразиться.

Виктор же в это время боролся с собственными потоками маны, которые при нынешних плотности и скорости норовили выйти из-под контроля и натворить дел. Но пока проклятый справлялся, ибо у него была цель: показать, что он — не просто очередной болванчик второго ранга, а перспективный вирфорт, с которым лучше дружить и считаться.

Вот первый жгут маны, разбрызгивая капли влаги, вырвался из крайней левой костяшки кулака правой руки и, изгибаясь, втянулся в фалангу среднего пальца. Сразу после этого жгуты начали вырываться наружу друг за другом, а в ногах у Виктора образовалась полноценная лужа — следствие недостаточного «вирфортского» контроля. Но ждать, пока через жгуты выйдет вообще вся мана парень не стал, пулей сорвавшись с места и в считанные секунды сократив дистанцию до условного противника. Жгутов на его кулаке уже было столь много, что новые вырастали — и не находили места, куда им можно было бы приткнуться, дабы соединиться с основными потоками в теле. Виктору, слегка «отпустившему» контроль, приходилось точечными волевыми усилиями направлять фонтанирующие маной жгуты к локтям, где они вливались в потоки, прекращая попусту тратить ману и заливать водой пол.

И в момент, когда кулак уже нёсся к щиту паладина, Виктор признал, что такой ударной мощи он до этого момента попросту не достигал. И потому проклятый, поймав за хвост свободные доли секунды, попытался зафиксировать опорную ногу относительно земли, излив в последнюю значительную часть не задействованной в ударе маны. Та самая «стойкость», которая должна была стать первой из его техник, но ввиду чрезвычайно высоких требований к ведущему бой вирфорту так и не была доработала.

Именно тогда первый жгут столкнулся с мана-щитом Артура, войдя в конфликт с чужеродной энергией. Но если одного жгута для нанесения хоть какого-то урона было недостаточно, то несколько десятков оных представляли немалую угрозу даже для такого паладина, как Артур. К тому же тот недооценивал своего оппонента, и рассчитывал получить удар максимум пика третьего ранга.

Виктор же пусть криво и косо, но дотянулся в своей совершенно не боевой «технике» до нижней планки пятого ранга, создав мощный и не совсем обычный импульс обрётшей стихийную форму маны.

А единственным, что он не учёл, оказалось направленное на него встречное противодействие маны паладина.

Артур, глядя на Виктора расширившимися от удивления глазами, уже летел спиной в ближайшую стену на манер пушечного ядра, в то время как сам проклятый, скривившись, пытался достать опорную ногу из растрескавшегося и слегка провалившегося пола. При этом он отчаянно балансировал, силясь сохранить равновесие и не рухнуть так, чтобы эту самую ногу сломать. Фиксация конечности относительно пола, в общем-то, сработала как надо, и даже энергию встречного удара, — вызванного суть противостоянием маны разных людей, — удалось передать в землю без вреда для себя. Но чего проклятый не учёл, так это того, что влитой в пол маны окажется недостаточно для сохранения целостности этого самого пола…

Помощь к Виктору пришла, откуда не ждали: рядом с ним появился граф собственной персоной, один лишь жест которого заставил камень и осколки плитки разойтись и выпустить из плена ногу его третьего сына.

Практически одновременно с этим раздался смешанный со страшным скрежетом удар: то Артур наконец преодолел двадцать с небольшим метров, впечатавшись спиной в барьер. И опять его подвела собственная мана, вошедшая в конфликт с, собственно, барьером. Будь паладин не столь расторопен, и коварный «удар» в спину бросил бы его лицом в пол, но Артур явно обладал солидным боевым опытом. Потому и вывернулся, оставшись на своих двоих и даже сделав вид, будто он всего этого ожидал: прилипшая к лицу маска с якобы тёплой улыбкой была самым явным подтверждением этого факта.

Вокруг Виктора и Дюрана сформировался «пузырь приватности».

— Что это было?

— Подобие импульса маны, отец. — Виктор поспешил ответить на вопрос графа. — Я искал способ использовать свои знания даже без свойственного магам контроля, и создал жгуты. В реальном бою воспользоваться ими практически нереально — требуется долгая подготовка и концентрация, но здесь, на демонстрации, я счёл уместным продемонстрировать свои успехи на этом поприще. В перспективе, через несколько лет, жгуты станут полноценной техникой.

А именно такой вариант ни Грату, ни Клариссе известен не был. Нечто подобное девушка, конечно, демонстрировала, но Виктор внёс ряд корректив и добился повышения разрушительного эффекта.

— И не зря. Продолжать демонстрацию можешь? — Виктор кивнул, и Дюран свернул отсекающий звуки и искажающий свет барьер. Как раз к моменту, когда Артур вернулся на исходную позицию. — Ничего опасного не произошло, так что проверку можно продолжить.

С этими словами граф вышел за стену барьера, а Виктор, положив ладонь на шею, демонстративно её размял. Сказать, что его обрадовал достигнутый успех — значит не сказать ничего.

— Если бы я не видел твоих приготовлений своими глазами, то решил бы, что ты минимум четвёртого ранга. Однако… — Артур хмыкнул. — … ты должен показать больше! Как у тебя с мечом?

— Хуже, чем хотелось бы. Я концентрировался на развитии потенциала тела и наращивании контроля, за счёт чего и могу кое-что. — Проклятый подбросил в руке свой артефакт-многоугольник, в будущем должный заменить лук. Вообще в форме именно лука, по сути, и смысла-то не было: с одинаковым успехом можно стрелять стрелами из маны и из меча, и из копья, и из щита. Не обычными деревяшками с металлическими наконечниками стрелять же, право слово?

В этом Виктор Клариссу не понимал, но предполагал, что так банально легче маскироваться. С теми же кинжалами девушка управлялась на диво хорошо, а в рукопашке клала на лопатки даже Грата, не демонстрируя ничего выходящего за рамки второго ранга. Сугубо техничность и опыт. Лук же… Он непопулярен среди вирфортов не просто так, ведь с ним реально особо не разгуляешься. Пропадает всякий смысл в напитке оружия маной: самому луку это не надо, а наконечники стрел из подходящего металла даже не куют. А если бы и стали, то отнюдь не дёшево, а собрать стрелы после боя можно не везде и не всегда.

— Артефакт? Если ты способен пользоваться им, то мне остается только тебя похвалить. Не всякий вирфорт соглашается тренироваться, чтобы получить возможность использовать магические предметы до момента достижения им пятого ранга. Или ты сумел сохранить толику своих магических способностей? — И вновь паладин активировал свой щит, наглядно подкрепив свои слова касательно доступности артефактов для вирфортов. — Надеюсь, этот удар будет не хуже?

Виктор отвечать не стал, прекрасно понимая, что без должной концентрации стрела будет не то, что хуже — она будет отвратительно слабой. Всё-таки порождение сумеречного гения проклятого и умелых рук мастера-артефактора рода было лишь прототипом, призванным отточить и оптимизировать процессы формирования стрелы, а никак не полноценным оружием.

В этот момент парень подумал даже, что, возможно, артефакт был взят им с собой совершеннейшим образом зря. Но с другой стороны, сам факт использования дальнобойных атак такого типа должен был стать весомым плюсом для его репутации.

Да, по сути стрелы создавал артефакт. Вот только сам артефакт спроектировал Виктор, и использовал, не получив даже второго ранга! Любой более-менее умный человек всё поймёт и сделает соответствующие выводы.

А мнение дураков проклятого никогда не интересовало.

Тем временем потоки маны были успешно перенаправлены вовне, и теперь часть из них проходила через соответствующую структуру артефакта. Тот, проявляя свою мана-структуру поверх самой материи, с каждой секундой сиял всё ярче, заставляя Артура, укрывшегося за щитом, предвкушающе ухмыляться. На таком расстоянии и в таких обстоятельствах он мог позволить себе сконцентрироваться на «противнике» ради считывания его действий, так что для паладина светопредставление было чем-то большим, нежели для всех зрителей, отрезанных барьером.

И чем дальше заходил процесс активации, тем Артур яснее осознавал правильность сделанного Святым клинком, авторитетом для всякого паладина, выбора. Плевать, что ради этого «боевой» части церкви пришлось подпортить отношения с «магической». Перспектива получить в свои руки такого гения, да ещё и с рядом политических выгод с лёгкостью разбивала все аргументы епископа.

И слава пантеону, что архиепископ не захотел встревать в этот спор, отдав дело на откуп «младшеньким». Ведь он точно потребовал бы продолжения борьбы за мага, отказавшись от получения церковью инвалида — перспективного вирфорта.

В какой конкретно момент артефакт исторг первую стрелу Артур, к собственному сожалению, сказать не мог, ибо та в скорости немногим отличалась от излюбленных боевыми магами магических стрел. Не слишком большой, но стремительный снаряд преодолел двадцать пять метров за мановение ока, ударив в самый центр щита. Атака не заставила паладина ни отступить назад, ни даже пошатнуться, но о её слабости это ни в коем разе не говорило. В конце концов, Артур был полноправным вирфортом-паладином пятого ранга, вдобавок посвящённого в служение Актиону, одному из немногих богов, благословение которого было, так сказать, «боевым». Значительно увеличенные сила и скорость, крайне разрушительная и агрессивная мана и, наконец, право судить. Внутренние весы, позволяющие взвесить проступок и назначить соответствующий приговор. И привести в исполнение, отомстив за того, кто сам на это неспособен.

Были у этой силы и минусы, из-за которых слуг Актиона боялись везде и всюду… Но за всё нужно платить, и иногда поступаться собственным мнением, неся отмщение тем, кто по мнению жалких смертных того не заслуживает — бесконечно малая плата за возможность бороться со злом.

Так думал Артур Наом, паладин своего бога, узревший в застывшим напротив юноше большой потенциал. Не сейчас, но спустя время церковь сможет многое предложить Виктору ван Бельвиосу, приняв его в свои ряды или, по меньшей мере, заполучив ценного союзника.

Но вот остаточная мана от первой стрелы развеялась, а артефакт уже сформировал ещё два снаряда. Артуру, пристально наблюдающему за процессом, оставалось только цокнуть языком: уж парных выстрелов, да ещё и с таким темпом стрельбы, он не ожидал. От низкоранговых вирфортов может быть куда больше пользы, если они смогут с тем же успехом и тратами маны обстреливать противника снарядами, в плане разрушительной мощи оставляющими далеко позади арбалеты, предназначенные для поражения бронированных противников. Ну и мечи в руках вирфортов первого-второго рангов, не сильно отличающиеся от таковых у простых тренированных вояк.

Всё-таки мана в начале пути давала слишком мало преимуществ…

Что, впрочем, нисколько не волновало Виктора, сумевшего запустить шесть пар стрел, не считая самой первой стрелы-одиночки. После этого он упустил контроль, но и тут не оплошал, сведя последствия к минимуму: слегка досталось полу, но несколько царапин и выщербин на фоне результатов предыдущего столкновения экзаменатора и экзаменуемого попросту терялись.

Так или иначе, но Артур, свернув щит и оценив состояние Виктора, оказался в полной мере удовлетворён. Понятно, что за год фехтовальщика, да и даже просто бойца из третьего сына графа, в недалёком прошлом тщедушного мага-книгочея, получиться не могло даже с лучшими наставниками. Но у юнца было другое: отменный фундамент, потенциал и мозги. И необычный подход к решению разного рода задач вроде того же разрушительного кулака, аналогов которому Артур не видел ни разу за все двадцать девять лет своей жизни.

И это при том, что меч он взял в восемь, а готовился и вовсе с шести, как и большинство его братьев по ордену.

— Достаточно, Виктор. Скажи: этим артефактом может пользоваться любой вирфорт?

Проклятый выдохнул, только после этого опустив руки. Взгляд его слегка плавал, но оно и неудивительно: объёмы пропущенной через себя за последние десять минут маны превосходили всё, что он тренировал и просто пробовал до этого. Настоящая прогулка по лезвию ножа, хоть и неспособная нанести по-настоящему серьёзного вреда.

— Теоретически — любой. И это не полноценный артефакт, всего лишь прототип. Я его пока дорабатываю. — Очевидно, Виктор в данный момент не очень-то себя контролировал, ведь в иных обстоятельствах выдавать эту информацию именно в таком виде он точно не стал бы. — Если вы рассматриваете его применение низкоранговыми вирфортами, то тут есть нюанс: на втором ранге обычно обладают куда меньшим резервом, чем я сейчас.

— И даже так, церкви такой артефакт, особенно доработанный, не помешал бы. Рыцари ордена в столкновении с могущественными демонами зачастую неспособны нанести мечами хоть какой-то вред. — Очевидно, звания рыцарей носили вирфорты первого-второго рангов, не более. — А такие стрелы могут изменить ситуацию в лучшую сторону. Могу я рассчитывать на то, что у церкви будет возможность приобретения этих артефактов?

Столь неожиданное предложение прояснило что-то в мозгах проклятого, и тот попытался собраться с мыслями. Правда, время поджимало, а обстановка с толпой зрителей к долгим раздумьям не располагала. Все присутствующие и так увидели и услышали сверх того, что Виктор считал приемлемым.

— Я думаю, что это возможно, Артур. Но, с вашего позволения, я бы обсудил это после небольшого отдыха. Слегка перенапрягся. — Сказал — и вытер рукавом так вовремя хлынувшую из носа кровь. Типичный «симптом» перегрузки тела что потоками маны, что нитями оной. Вирфорты и маги прекрасно знали, чем это было чревато, так что возражений не последовало.

— Конечно же. Так или иначе, но со своей стороны я проверку закончил, и могу с уверенностью заявить: такого юношу, как Виктор ван Бельвиос, ждёт блестящее будущее. Подлинный гений на пути вирфорта!

Барьеры уже давно были убраны, и потому Виктору ничего не помешало услышать пусть не громогласные ввиду малого числа людей, но — аплодисменты. И увидеть довольную улыбку на лице Его Сиятельства Графа, Дюрана ван Бельвиоса.

Пожалуй, самая ценная награда за этот невразумительно долгий день…

Глава 24

Несмотря на то, что все гости включая церковников отправились в предоставленные им покои, отдохнуть Виктору не дали. Отец лично отвёл сына в один из рабочих кабинетов, куда вскоре доставили несколько кип разных бумаг. По большей части это были протоколы переговоров фамилии Бельвиос с церковью, но под конец «рабочего дня» проклятый докопался и до ряда кратких досье, объединённых в полноценные списки прибывших к Бельвиосам церковников. Информация о высокопоставленных лицах, с которыми и велись переговоры, шла отдельно — и её Виктор тоже изучил, постаравшись запомнить самые важные моменты.

Так или иначе, но к началу второго часа ночи Виктор изучил только самое необходимое, и даже так его голова была готова лопнуть от переизбытка информации. Слишком много всего требовалось запомнить, слишком важно было ничего не перепутать. И проклятый запомнил, что мог, отправившись в постель только ради того, чтобы с утра успеть подавить проклятие.

Время продолжения переговоров, — и второго этапа проверки, — было утверждено на час пополудни, так что на экспресс-тренировку нескольких часов хватило.

Впритык, с изрядной порцией ворчания от недовольной таким поворотом событий Клариссы, но хватило. Виктор подавил проклятие, привёл себя в порядок и в таком виде отправился… в кабинет, рассчитывая вызубрить ещё пару-тройку листов с досье. Кому-то может показаться, что такой способ скоротать полчаса далеко не оптимален, на третий сын графа просто не видел иных вариантов. Чем ему ещё заниматься, чтобы не просто штаны просиживать, а с пользой для дела? То-то и оно.

Так или иначе, но к обозначенному сроку Виктор уже подходил к дверям и приветственно кивал рыцарям, определённым в торжественный караул. Отец не поскупился на придание своим указаниям дополнительной мотивации, ибо стражи эти блестели, как только что начищенные ботинки. Казалось даже, что шальной луч солнца, отразившись от поверхности отполированных лат, мог что-нибудь ненароком поджечь, столь сильно сталь приблизилась по своим свойствам к зеркалу. Да и в целом облачена стража была в полные комплекты парадных доспехов, которые ничем не уступали таковым во дворце самого короля.

Виктор, по-новому взглянув на свою довольно скромную «парадную» одежду, собственноручно выбранную вопреки требованиям служанок, тихо выругался и в мыслях махнул рукой: как бы то ни было, а его блеклость всю окружающую вычурность не подавит. Главное — источать уверенность и делать вид, будто всё так и было изначально запланировано.

Толкнув массивные зачарованные двери, по весу немногим отличающиеся от листов фанеры, проклятый ступил в просторный зал, условно поделенный на две части: для переговоров и для прислуги. И так как Виктор вошёл через парадные двери, оказался он прямиком в переговорной, продавив собой не особо и сопротивляющийся изолирующий звуки и искажающий свет автономный барьер.

Зал сам по себе являлся отражением триумфа архитектуры высоких времён расцвета человечества — той эпохи, когда люди освоили все земли континента, за которые не нужно было биться с демонами и народами других разумных рас. Благодатный век, как ещё называли этот крошечный временной отрезок, до сих пор воспринимался всеми так, словно именно тогда люди находились на пике своего развития. И ладно бы так считали только представители необразованной прослойки общества. Нет, эта лживая истина продвигалась даже аристократией, с очень и очень редкими исключениями.

Как сам Виктор, которому прошлая жизнь позволяла смотреть на всё вокруг под дополнительным углом. И потому считал, что на пике тогда находилось как максимум развитие культурное, но никак не нечто большее. Маги с тех пор стали только сильнее, вирфорты — тем более. На континенте значительно возросло число крупных людских городов, да и в среднем всё стало только лучше.

Кроме культуры, которая по каким-то причинам безостановочно хирела, хотя всё должно было быть наоборот. Больше людей, выше уровень жизни, меньше опасностей — казалось бы, какой простор для созидания!..

Но созидать люди не спешили, прозябая в «тёмной эпохе».

Трижды ха.

— А вот и главный герой этой встречи. Минута в минуту. — Кэмер Диалони встал, отсалютовав третьему сыну графа бокалом. Так же поступили и церковники, равные ему или находившиеся ниже и иерархии. Остальные, включая и Артура Наома, ограничились глубокими приветственными кивками. — Виктор, предлагаю занять тебе место напротив меня. Так как на этот день мне доверили роль гласа церкви, так будет попросту удобнее общаться.

— С удовольствием приму это предложение. — Проклятый поспешил занять своё место, мазнув взглядом по всем присутствующим, и задержавшись на отце, который всем своим видом выражал чрезвычайную занятость и стремление поскорее покончить с этим собранием. Ни первое, ни второе правдой не было, так как ещё прошлым вечером Дюран ван Бельвиос подробно поведал Виктору о том, какое значение имеют эти переговоры и установление крепкого союза с церковью.

В том, что он будет крепким сомнений после вчерашнего не было, так как как минимум паладинов привлекла не только кандидатура третьего сына графа, но и артефакт, в руках не самого сильного вирфорта способный обеспечивать хорошую огневую поддержку на расстоянии. Обычно эту задачу обеспечивали маги и арбалетчики, но первых было слишком мало, а вторые, чем их ни снаряди, большой мощью выстрела или же скорострельностью не отличались. Что в противостоянии с гигантскими демоническими тварями, — жителями изнанки, сумевшими материализоваться в реальном мире, — особо не помогало.

Да, церковь не скупилась на обработку арбалетных болтов рунами и святой силой, но ресурсы даже такой организации были конечны. В тех же Походах Воли требовалось везти с собой тьму боеприпасов, которые очень легко было потерять или вынужденно бросить при отступлении. А артефакт, стрелы которого разрушительной мощью превосходили даже самый лучший арбалетный болт, обработанный всеми мыслимыми и немыслимыми образами, был достаточно компактен и, что очевидно, прост в производстве, так как нечто сложное вирфорт даже на пике своих возможностей использовать бы не смог. А Виктор использовал, и даже косвенно указал на то, что эта пластина была разработана им самим.

— Итак, я бы хотел взять первое слово для того, чтобы ещё раз поведать всем присутствующим о своих выводах. Виктор ван Бельвиос, третий сын графа Дюрана ван Бельвиоса, достаточно квалифицирован для того, чтобы претендовать на второй ранг. А потенциал его таков, что в ближайшие годы он сможет подняться намного выше. Особенно в том случае, если всё продемонстрированное им — его собственная разработка.

— Обе продемонстрированные вчера техники я создал самостоятельно. Не без советов и помощи извне, но иначе мне с моими околонулевыми знаниями о вирфортах было не справиться. Касательно артефакта — моя идея и мои чертежи, воплощённые в металле мастером рода. Но повторюсь: пока это всего лишь прототип, эффективность которого в итоге должна стать значительно выше.

— Что подтолкнуло вас к созданию такого артефакта? — Спросил один из немолодых уже церковников. — Если я правильно понимаю, вирфорты предпочитают ближний, а не дальний бой, верно?

— Я склонен считать так же. — Кивну Виктор, поняв, что допрос-собеседование уже начался, пусть глас церкви и молчал. — Но, как вам должно быть известно, до трагедии прошлого года я был магом. Не буду утверждать, что магом чрезмерно талантливым, но свойственное им стремление держать врага на дистанции я успел понять и принять, так что избавиться от него не удалось до сих пор. Мои наставники считают это одной из главных проблем, мешающих мне добиться каких-либо успехов в фехтовании. Пройдёт со временем, но я предпочитаю как минимум сглаживать проблемы, а не закрывать на них глаза и смиренно ждать. Так что я научился неплохо стрелять из лука, а этот артефакт должен был упростить формирование стрел, какие обычно используют вирфорты-стрелки.

— Что ж, это исчерпывающий ответ на все вопросы сверх заданного. — Потряс бородой старик, всем своим видом показывая, что здесь и сейчас ему нечего больше сказать.

— Тогда, с вашего позволения, я задам следующий вопрос. — Артур дождался своей очереди. — Ваши, Виктор, слова о предпочтительности дальнего боя. Что это — ваши собственные мысли, или выводы наставников?

— Можно сказать, что и то, и другое. В ближнем бою я сам чувствую себя не слишком уверенно, а те, кому довелось меня учить, это видели, и делали соответствующие выводы. Оставаться полностью небоеспособным в преддверии моей поездки на север было бы глупо, так что совместными усилиями мы пришли к луку. Тогда же я начал работу над артефактом. — Виктор как мог не упоминал имени Клариссы, предполагая, что та такой славе рада едва ли окажется. По хорошему об этом стоило спросить у неё заранее, но все мы хороши задним умом. «Если бы да кабы» — в принципе худшая тема для размышлений, неспособная принести пользы. Это даже не разбор ошибок, а мечты.

Пустые мечты.

— Как паладин церкви и последователь Актиона, я могу поспособствовать отправке сюда наставника, который должным образом сможет обучить вас, Виктор, искусству меча. Подумайте над этим и примите решение до отправки нашей делегации в столицу. — Последнюю фразу Артур явно произнёс исключительно для проформы, увидев в глазах третьего графского сына искреннее желание заполучить такого наставника в свои руки.

— Обязательно, Артур. — Кивнул тут же замолчавший Виктор. Интуиция подсказывала, что самое неприятное начнётся именно сейчас…

И он не прогадал, так как Кэмер Диалони водрузил на стол перед собой массивный крылатый диск, украшения на котором свидетельствовали о его не самой простой природе.

— Раз мои товарищи удовлетворили своё любопытство, настало время мне взяться за работу. Виктор, от лица Пантеона Девяти я сообщаю тебе о том, что здесь и сейчас церковь предлагает тебе войти в её ряды в качестве послушника особых полномочий…

Виктор бы сказал, что его сердце пропустило удар, будь это в принципе возможно. Но вот сказать, что он сильно удивился и даже был шокирован оказалось вполне себе возможно. Не менее удивлённым выглядел и граф, который так же, как и сам Виктор, полагал, что тому предложат стать карающим клинком — аристократом, не готовым отречься от фамилии, но видящим своё будущее в качестве надёжного союзника церкви. Вот только сейчас, когда взгляды всех присутствующих скрестились на Викторе ван Бельвиосе, озвучено было совсем другое предложение.

Церковь воспользовалась самой официальной из всех возможных формулировок, предложив Виктору стать послушником с некими особыми полномочиями. И отказаться от этого — значит поставить крест на переговорах рода и церкви, перечеркнув усилия обеих сторон за последние пять лет. И совсем не факт, что в дальнейшем эти переговоры начнутся снова, что поставит в неловкое положение абсолютно всех.

— Условия, достигнутые в ходе ранних переговоров, будут соблюдены всецело — но только до достижения тобой совершеннолетия. После этого ты войдёшь в лоно церкви, отречёшься от титула и станешь паладином. Так мы видим этот союз. Так церковь видит его, Виктор ван Бельвиос.

Зрачки Виктора сжались, а взгляд оказался устремлён прямо на подготовившего такую подляну Кэмера. Тот был гласом церкви, а следовательно — «политическим лидером» этой делегации. Несмотря на не самый высокий ранг относительно прочих церковников, решения здесь принимал именно он.

Выбор. Возможно, самый важный в жизни. И необходимость его сделать пришла совершенно неожиданно, когда, казалось, уже ничто не могло пойти не так.

И именно церковь…

«Надеюсь, Страйя не воспримет это как предательство. Нужно будет отправить ей весточку и всё объяснить…» — подумал проклятый, набирая полные лёгкие воздуха и разлепляя ссохшиеся губы. Нервничающий вирфорт сам того не заметил, как его мана ушла в самоволку, начав творить чёрти-что.

— Это великая честь, Глас Церкви Кэмер. Я согласен…

— Тогда ответь на несколько вопросов. — Как-то даже слишком резко бросил Кэмер. Похоже, его чудо-побрякушка заработала на полную катушку, и очень необычный старший служитель получил возможность отличить искренность от утаивания чего-либо. — Что ты думаешь о церкви, Виктор?

В какой-то момент парень подумал о том, чтобы поиздеваться над церковниками… но не стал этого делать и решил отвечать честно, но мягко.

— Радикальная организация, обладающая поразительным присутствием во всех государствах континента. С жёсткими и даже жестокими методами, убедиться в оправданности которых невозможно даже аристократу высокого положения — информации о тёмных магах и демонах слишком мало. — Это было явно не то, что рассчитывали услышать зароптавшие служители. Исключением оказался тот самый старичок, первым задавший вопрос о пока безымянном артефакте, Артур, да сам Глас Церкви в лице Кэмера.

— Считаешь ли ты себя врагом церкви?

— Нет. — Врач, пришедший вылечить больного, последнему точно не враг. Даже в том случае, если диагнозом станет ампутация всех конечностей или эвтаназия.

— Имел ли ты контакты со злом или тем, кто может это зло представлять?

— Нет.

— Касался ли ты еретических трактатов, запрещённых к распространению на континенте?

— Нет.

За пять минут Кэмер задал Виктору множество вопросов, из которых лишь в немногих проклятый был уверен на сто процентов. Но напрямую он не соврал ни разу, а там, где его ответ в какой-то мере расходился с тем, что церковь считала истиной, сам Виктор не считал свои слова лживыми. Или пытался это делать, здраво полагая, что артефакт должен был как-то считывать его душу или разум. Притом незаметно коснуться последнего при помощи какой-то массово производящейся побрякушки решительно невозможно, да и ранее Кэмер недвусмысленно указал на то, что для работы артефакта нужен эмоциональный, неожиданный шок, связанный с темой задаваемых после вопросов. Умом Виктор от вести о послушничестве едва ли тронулся, — слишком крепок был его разум, — а вот душой…

О душе Виктор знал достаточно много, но не в той плоскости, в которой это было надо сейчас. В мыслях парня промелькнула идея, реализацию которой он решительно отложил на потом. Не до методов убийства ему сейчас было, совсем не до них…

— И последний вопрос, Виктор ван Бельвиос. Готов ли ты изыскивать и изничтожать зло везде и всюду, независимо от собственных желаний и стремлений?

И ответ последовал незамедлительно.

— Нет. — Правда, собравшихся после всех предыдущих ответов, кратких и не очень, это уже особо не удивило. Но Виктор всё равно решил пояснить. — Я не готов отдавать служению всего себя. По крайней мере, на данный момент.

Кэмер Диалони улыбнулся и хлопнул в ладоши:

— Именно такой ответ и требуется от претендента. По крайней мере… — Глас Церкви открыто усмехнулся, воспользовавшись тем же словосочетанием. — … он правдив. За сим я призываю всех собравшихся проголосовать и решить, достоин ли Виктор ван Бельвиос, третий сын графа Дюрана ван Бельвиоса, незамедлительного вручения крылатого диска.

Вверх взметнулась стена рук. Никто из церковников не оказался против, что заметно удивило и их самих. Ну а большинство взглядов скрестилось на том самом немолодом мужчине, которого Виктор про себя именовал старичком — уж очень тот близко подобрался к данному «званию».

— А я чего? Юноша создал прототип уникального артефакта, а это значит, что он охоч до знания, и умеет работать головой! Был бы он магом, и я непременно пригласил бы его в свою епархию! — Поторопился объясниться тот, вызвав череду неловких улыбок.

— В таком случае я объявляю о том, что Виктор ван Бельвиос, сын графа Дюрана ван Бельвиоса, единогласно принимается в лоно церкви как послушник особых привилегий, а так же получает свой крылатый диск! Да хранит его девятка!

— Да хранит!

В этот незамысловатый клич церковники вложили всех себя, так что Виктор едва не оглох. А после перед ним лёг упомянутый ранее диск с необычно-чёрной каймой, и проклятый понял: как бы то ни было, отныне его судьба связана с церковью…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24