| [Все] [А] [Б] [В] [Г] [Д] [Е] [Ж] [З] [И] [Й] [К] [Л] [М] [Н] [О] [П] [Р] [С] [Т] [У] [Ф] [Х] [Ц] [Ч] [Ш] [Щ] [Э] [Ю] [Я] [Прочее] | [Рекомендации сообщества] [Книжный торрент] |
Психоз (fb2)
- Психоз 113K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мэтт Дымерский
Мэтт Дымерский
Психоз
Воскресенье
Не уверен, почему я пишу это на бумаге, а не на компьютере. Думаю, я просто заметил пару странностей. Не то, чтобы я не доверял этой живой машине… Просто… мне нужно привести мысли в порядок. Хотелось бы записать все подробности на чем-то конкретном, на чем-то, в чем я мог быть уверенным, что не удалю написанное или… исправлю… на то, чего на самом деле не было. Просто все… становится слишком размытым, и туман моей памяти придает вещам странные очертания…
Мне становится тесно в этой крохотной каморке. Возможно, в этом-то вся проблема. Мне просто пришлось пойти и выбрать себе номер по самой дешевой цене, расположенный один во всем подвале. Окон здесь нет, поэтому день и ночь проходят незаметно. Я не выходил из нее последние несколько дней, так как усиленно работал над своим проектом одной программы. Наверное, я просто хотел побыстрее доделать его. Сидя часами и пялясь в монитор — от такой работы любой почувствует себя странно, но не думаю, что это так.
Я уже не вспомню, с какого момента начал ощущать что-то необычное. Даже не могу сказать, что именно. Может, я просто не говорил ни с кем какое-то время. Это первое, что закралось во мне. Все, с кем я обычно болтал в онлайне, пока занимался проектом, либо слонялись без дела, либо были просто не залогинены вообще. На мои мгновенные сообщения не приходило ответа. Последний и-мейл, который я получил, был от друга, который писал, что ответит, когда вернется из магазина. Это было вчера. Я мог бы позвонить по сотовому, но здесь почти не ловит сигнал. Черт, это то, что нужно. Надо просто кому-нибудь позвонить. Пойду выберусь на воздух.
* * *
Ну, и это тоже не помогло. Когда щекочущий страх исчезает, я чувствую себя немного глупо за то, что испугался. Прежде чем выйти на улицу, я посмотрел в зеркало, но я не побрил свою двухдневную щетину, которая уже отросла. Мне казалось, я вышел просто позвонить. И хотя я надел новую рубашку, было как раз время обеда, я думал, что столкнусь по крайней мере с одним своим знакомым. Но этого не случилось. Хотел бы я, чтобы это было не так.
Придя домой, я медленно открыл дверь своего небольшого номера. Едва заметное предчувствие чего-то уже поселилось во мне по необъяснимым причинам. Я приписал это тому, что не говорил ни с кем, кроме себя, последние день или два. Я выглянул в мрачный серый коридор, сделавшийся еще темнее от того факта, что он находился в подвале. На противоположном конце большая металлическая дверь вела в котельную. Конечно, она была заперта. Рядом с ней стояли два автомата с содовой. Я купил себе одну в первый день, когда сюда въехал, но она была просрочена на два года. Я абсолютно уверен, что никто не знает об этих автоматах, либо хозяйка дома просто не хочет их пополнить.
Бесшумно закрыв дверь, я пошел в другую сторону, стараясь не наделать шума. Понятия не имею, почему это пришло мне в голову, но было забавно поддаться странному импульсу, чтобы не нарушить гул гудящих автоматов с содовой, по крайней мере на тот момент. Дойдя до лестницы, я стал подниматься к верхним этажам. Взглянув сквозь маленькое квадратное окошко у массивной двери, я был шокирован: уже определенно не обеденное время. Тьма окутала город снаружи, и дорожные фонари вдали на перекрестке мерцали желтым. Густые облака, казавшиеся черными и фиолетовыми от свечения города, повисли над головой. Ничто не двигалось, за исключением пары деревьев у обочины, колыхающихся на ветру. По мне пробежала дрожь, хотя не было холодно. Возможно, от ветра за окном. Я неясно слышал его сквозь тяжелую дверь и знал, что это был так называемый ночной ветер, который дул постоянно, навевал холод и тишину, не считая той ритмичной музыки, которую он производит, пролетая через бесчисленные не видные глазу листья.
Я решил никуда не выходить.
Вместо этого я поднес мобильник к окну и проверил сигнал. Показало все полоски и я улыбнулся. Пора услышать чей-то голос. В облегчении, я размышлял. Было странное ощущение, что боишься того, чего нет на самом деле. Я встряхнул головой, тихо смеясь над собой.
По быстрому набору номера я вызвал своего лучшего друга (подружку) Эми и поднес телефон к уху. Послышался гудок… а затем прекратился. Ничего не произошло. Я вслушивался в тишину с полминуты, после чего повесил трубку. Я замер, взглянув на уровень сигнала — по-прежнему полный. Набрал номер снова, но телефон зазвонил сам в моей руке, что потрясло меня. Я поднес его к уху.
— Алло? — спросил я, борясь с небольшим шоком от того, что впервые за эти дни услышал чей-то голос. Мне доводилось слышать лишь гул от ремонтных работ в доме, шум компьютера и автоматов с содовой в коридоре. Сперва я не услышал ничего в ответ, но затем голос сказал:
— Эй, — произнес отчетливый мужской тон, явно студенческого возраста, как и я сам. — Это кто?
— Джон, — ответил я сконфуженно.
— Простите, ошибся номером, — ответили мне, после чего повесили трубку.
Медленно убрав телефон, я прислонился к толстой кирпичной стене у лестницы. Странно. Я взглянул на список входящих. Незнакомый номер. Прежде чем я смог собраться с мыслями, громко зазвенел телефон, шокируя меня вновь. На этот раз я посмотрел на номер звонившего, прежде чем ответить. Другой неизвестный номер. Теперь я прижал трубку к уху, но ничего не сказал. Я слышал в основном шум на заднем плане. Мою напряженность нарушил знакомый голос.
— Джон? — все, что сказал голос, голос Эми.
Я вздохнул с облегчением.
— Эй, это ты.
— А кто еще это мог быть? — ответила она. — А, этот звонок. Я на тусовке на Седьмой улице, и мобильник разрядился, когда ты мне позвонил. Как видишь, я взяла другой телефон.
— Окей.
— Ты где?
Я провел взглядом побеленные серые стены и массивную дверь с небольшим окошком.
— У себя дома, — вздохнул я. — Просто чувствую себя как в клетке. Не думал, что уже так поздно.
— Тогда приезжай сюда, — смеясь, сказала она.
— Не, я не чувствую, что готов шляться по незнакомым местам посреди ночи, — сказал я, глядя из окна на безмолвную ветреную улицу, которая втайне меня немного пугала. — Думаю, я пойду работать дальше или лягу спать.
— Ерунда! Я подберу тебя! Ты живешь недалеко от Седьмой, точно?
— Сколько ты уже выпила? — спросил я в шутку. — Ты знаешь, где я живу.
— Ах да, черт, — резко выпалила она. — Наверно, я не доберусь до тебя пешком, а?
— Ты смогла бы, если хочешь потратить полчаса.
— Верно. Ладно, я пойду, удачи тебе с работой!
Я снова убрал телефон, глядя на время разговора, когда звонок прервался. Затем гудящая тишина вновь напомнила о себе. Эти два странных звонка и пугающая улица снаружи лишь привели мое одиночество сюда, на эту пустую лестницу. Возможно, после того как я пересмотрел кучу фильмов ужасов, у меня закралась необъяснимая мысль, что в окне что-то могло смотреть на меня, какое-то страшное лицо, зависшее над краем одиночества, только и ждет, чтоб подкрасться к ничего не подозревающим людям, которые уже давно отошли от жизни нормальных людей. Я знал, что страх сам по себе нелогичен, но никого ведь не было рядом, поэтому… Я спрыгнул с лестницы, побежал по коридор к своей комнате и закрыл дверь так быстро, как только мог, чтобы остаться незамеченным. Как я и говорил, я ощущаю себя немного глупо за то, что боюсь несуществующих вещей, но страх уже ушел. Записывание своих мыслей здесь очень помогает — я понимаю, что все в порядке. Это выводит все наполовину сформированные мысли и страхи и оставляет только голые чистые факты. Уже поздно, мне позвонил неправильный номер, телефон Эми разрядился, и она позвонила мне с другого. Ничего странного не случилось.
Но все равно, в том разговоре было что-то не так. Знаю, это могло быть оттого, что Эми перебрала… или мне показалось, может, это вообще была не она? Или… да, так все и есть! Я понял это только сейчас, когда пишу обо всем этом сюда. Я знал, что записывание поможет. Она сказала, что была на вечеринке, но я слышал лишь тишину на заднем плане! Конечно, это может ничего не значить, ведь она могла просто выйти на улицу, чтобы позвонить… Нет, этого тоже быть не может. Я не слышал ветра! Мне нужно проверить, дует ли еще ветер!
Понедельник
Я забыл закончить описание прошлой ночи. Не уверен, что я ожидал увидеть, когда поднялся по лестнице и выглянул в окошко у двери. Чувствую себя глупо. Вчерашний страх кажется теперь туманным и необоснованным. Не могу дождаться, чтобы выйти на солнечный свет. Проверю почту, побреюсь, приму душ и наконец выберусь отсюда! Стоп… кажется, я что-то слышал.
* * *
Это гром. Солнца и свежего воздуха не было и в помине. Поднявшись по лестнице, я только разочаровался. По дверному окошку текла вода, в то время как дождь стремительно по нему барабанил. Только тусклый мрачный свет пробивался сквозь ливень, и я хотя бы знал, что наступил день, хотя все вокруг было серым, болезненным, дождливым. Я выглядывал в окно и ждал, когда молния осветит этот мрак, но дождь был таким крупным, что я не мог разглядеть ничего, кроме странных расплывчатых форм, движущихся под странным углом в волнах, омывающих окно. Расстроенный, я развернулся, но у меня не было желания идти обратно в комнату. Вместо этого я прошел наверх, минуя первые два этажа. Лестница оборвалась на третьем, последнем в этом доме. Я посмотрел через стекло, примыкающее к внешней стене лестничной клетки, но оно имело толстый искажающий вид, что рассеивало весь свет и за ним было толком ничего не разглядеть.
Я стал бродить по коридору. Примерно десять массивных деревянных дверей, уже давно окрашенных в синий, были закрыты. Я шел и прислушивался, но, так как стоял уже разгар дня, то неудивительно, что я не услышал ничего, кроме шума дождя. Пока я стоял там, в темном проходе, слушая дождь, у меня возникло необычное мимолетное ощущение, что двери похожи на молчаливые гранитные монолиты, возведенные какими-то древними забытыми цивилизациями по непостижимым намерениям вроде стражей. Вспышка молнии, и я мог поклясться в тот момент, что старое шероховатое синее дерево было похоже на грубый валун. Я посмеялся над тем, как разыгралось мое воображение, но затем я сообразил, что тусклый мрак и молнии должны были исходить из окна где-то в коридоре. Всплыли смутные воспоминания, и вдруг я вспомнил, что на третьем этаже имелся альков (ниша в стене) и оконная вставка посредине коридора.
Взволнованный тем, чтобы выглянуть из окна и, возможно, увидеть какого-нибудь человека, я быстро подбежал к нише и обнаружил там большое окно из тонкого стекла. Дождь заливал его, как и окно у парадной двери, но мне удалось его открыть. Я уже коснулся задвижки, но не решился. У меня было очень странное ощущение, что если открою это окно, то увижу что-то совершенно ужасающее по ту сторону. В последнее время все было таким странным… так что я придумал план и вернулся к себе в комнату, чтобы забрать то, что хотел. Я серьезно не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, но мне скучно, идет дождь, и я хочу сделать что-нибудь безумное. Я пришел, чтобы взять веб-камеру. Провода не хватило, чтобы провести его до третьего этажа любыми способами, так что я собираюсь спрятать ее между двумя автоматами с содовой в темном конце подвального коридора, проложив провод вдоль стен и под моей дверью и обмотав его черной клейкой лентой, чтобы сложился вид темной пластиковой полоски, которая пролегает вдоль оснований стен. Знаю, это глупо, но у меня не нашлось ничего получше…
Что ж, ничего не произошло. Я держал нараспашку дверь, ведущую из коридора к лестничной клетке, набираясь решимости, а затем толкнул тяжелую парадную дверь, открыв ее настежь, бросился бежать со всех сил вниз к своей комнате и захлопнул дверь. Я пристально смотрел на вебку со своего компьютера, где открывался вид на коридор и большую часть лестничной клетки. Я и сейчас смотрю и не вижу ничего интересного. Хотелось бы, чтобы камера стояла по-другому, чтобы я мог видеть парадную дверь. Эй! Кто-то в онлайне!
* * *
Я достал старую менее функциональную веб-камеру, которая валялась в шкафу, чтобы початиться с другом. Не могу точно объяснить, почему я захотел именно видеочат, но смотреть на чье-то лицо с экрана было приятно. Он не мог говорить слишком долго и мы болтали о всякой незначительной чепухе, но мне стало лучше. Непонятно откуда возникший страх почти прошел. И мне было бы еще лучше, если бы не что-то… странное в нашем разговоре. Знаю, что я упоминал, что все вокруг казалось странным, но… все же его ответы были очень расплывчатыми. Не могу вспомнить какой-либо конкретной детали в том, что он говорил… ни особых имен, мест или событий, но он попросил мой адрес электронной почты, чтобы оставаться на связи. Постой, я только что получил письмо.
Собираюсь пойти на улицу. Мне на ящик пришло письмо от Эми, которая звала меня сходить пообедать рядом с тем местом, куда мы обычно ходим. Я люблю пиццу и только что поел вытащенной наугад еды из скудно набитого холодильника, вот уже несколько дней, так что я не могу больше ждать. И снова я ощущаю себя глупо за эту необычно прошедшую пару дней. Я сожгу эту тетрадь, когда вернусь. О, еще письмо.
* * *
Боже мой, я чуть не поднялся со стула и не открыл дверь. Чуть не открыл дверь. Чуть ее не открыл. Не открыл дверь. Но сперва я все же прочел письмо! Оно пришло от друга, с которым я не общался уже очень давно, и оно было отправлено на огромное число адресов, которые, должно быть, он сохранил в своем контакт-листе. В нем не было заголовка, там было сказано всего лишь:
«видел своими собственными глазами не доверяй им они»
Что, мать твою, это должно означать? Слова ошарашили меня, я раздумывал над ними все больше и больше. Этот письмо отправлено в отчаянье, словно… что-то случилось? Ведь ясно, что текст обрезан! В любой другой день я отметил бы его как спам, компьютерный вирус или что-то еще, но эти слова… «увидишь своими глазами»! Мне пришлось перечитать всю тетрадь и вспомнить те минувшие дни, осознавая, что не видел своими глазами какого-нибудь человека и не разговаривал ни с кем вживую. Разговор с другом по вебке был таким странным, таким расплывчатым, таким… жутким, вот что я думаю об этом теперь. Правда ли он был жутким? Или это страх помутил мою память? Разум путает порядок событий, о которых я пишу сюда, указывая на то, что я не был поставлен перед единственным фактом, что я, сам того не подозревая, себя выдал. Случайный «неправильный номер», которому я сказал свое имя, вслед за ним странный звонок от Эми, друг, который выпросил мой электронный адрес… Я же сразу написал ему, когда увидел в онлайне! А затем за считанные минуты после разговора мне пришло первое письмо! Боже мой! А этот разговор с Эми по телефону! Я сказал ей — сказал, что нахожусь в 30 минутах пешком от Седьмой улицы! Они знают, что я живу неподалеку! Что, если они пытаются найти меня? Где вообще хоть кто-нибудь? Почему я не видел и не слышал никого все эти дни?
Нет, нет, я спятил. Я точно спятил. Мне нужно успокоиться. Это безумие должно закончиться.
* * *
Я не знаю, что и думать. В спешке я бегал по номеру, поднося мобильник к каждому углу, чтобы проверить, поймает ли сигнал сквозь толстые стены. Наконец, в узкой ванной, у потолка, я поймал одну полоску. Держа телефон в таком положении, я разослал каждому из своего списка сообщение. Не желая выдать ничего о своих необоснованных страхах, я просто отправил:
«В последнее время ты видел кого-нибудь вживую?»
С этого момента мне просто хотелось получить хоть какой-нибудь ответ. Было все равно, лишь бы он пришел, или я запутаюсь окончательно. Пару раз пытался позвонить кому-нибудь, но мне не удавалось надолго задирать голову, и если я опущу телефон хоть на дюйм, то сигнал пропадет. Затем, вспомнив о компьютере, я рванулся к нему и стал забрасывать сообщениями каждого, кто был в сети. Большинство из них были в режиме ожидания, либо отошли от компа. Ответа не пришло. Сообщения становились все безумнее, и я начал писать людям, где находился и просить их лично прийти ко мне по едва внятным причинам. Мне было все равно, что другие подумают. Мне просто нужно увидеть другого человека!
Я раскромсал свой номер по частям, в надежде найти что-нибудь, что я, возможно, потерял; какой-нибудь способ, чтобы общаться с людьми, не открывая дверь. Знаю, это безумие. Знаю, для этого нет никаких оснований, но что если? ЧТО ЕСЛИ ЕСТЬ? Мне лишь нужно в этом убедиться! Я прилепил телефон к потолку, на случай чего.
Вторник
ТЕЛЕФОН ЗАЗВОНИЛ! Изнуренные своими ночными буйствами, я, кажется, заснул. Проснувшись от звонка, я бросился в ванную, встал на туалет и перевернул телефон, приклеенный к потолку. Звонила Эми, отчего я почувствовал себя гораздо лучше. Она была очень взволнована из-за меня и, видимо, пыталась связаться со мной после того раза, когда мы разговаривали с ней. Она скоро приедет, и, да, она знает мой адрес, так что я могу даже не говорить его ей. Чувствую себя в смятении. Я точно выброшу эту тетрадь прежде, чем кто-нибудь ее увидит. Даже не знаю, зачем я сюда пишу сейчас. Возможно, потому что это мой единственный способ коммуникации, который был у меня с тех пор как… черт знает, когда. Я выгляжу кошмарно. Я смотрелся в зеркало перед тем, как вернулся сюда. Глаза впали, щетина заросла, и вообще вид у меня нездоровый.
Весь номер завален хламом, но я не собираюсь убираться. Думаю, мне нужен кто-то еще, чтобы увидеть, что я пережил. Эти прошедшие дни были НЕ нормальными. И я не тот, кто выдумывает всякое. Я знаю, что стал жертвой непредвиденных обстоятельств. Похоже, я упустил возможность увидеть другого человека уже много раз. Просто я выходил из номера, когда стояла поздняя ночь, либо в середине дня, когда все уже ушли по делам. Все замечательно, теперь я это знаю. Вдобавок, вчера я нашел кое-что, что мне сильно помогло — телевизор! Я поставил его перед тем, как пишу это, и сейчас он служит мне в качестве фона. Телевизор всегда был для меня спасением и он напоминает, что по ту сторону темных кирпичных стен существует мир.
Рад, что Эми — единственная, кто ответил мне после той ночной паранойи, когда я доставал каждого, с кем мог связаться. Она была мне лучшим другом в течение многих лет. Она не знает об этом, но я считаю день, когда встретил ее, один из немногих счастливых моментов своей жизни. Я помню тот ласковый летний день. Кажется, что это совсем другая реальность, в отличие от нынешнего темного, дождливого, одинокого местечка. Помню, как я тратил дни напролет, сидя в детской игровой площадке, слишком взрослый для игр, и мы просто болтали с ней, бесцельно шатаясь и ничего не делая. Я до сих пор чувствую временами, что могу вернуться к тому времени, и это напоминает мне об этом гребаном месте, которое совсем не похоже на то… наконец-то, стук в дверь!
* * *
Было странно, что я не мог ее разглядеть через камеру, которую спрятал между двух автоматов. Я списал все на плохой ракурс съемки, точно как тот, из-за которого я не мог видеть за пределами парадной двери. Я должен был это предусмотреть. Должен! После того, как в дверь постучали, я в шутку крикнул, что у меня стоит камера между автоматами с содовой, так как я запутался из-за своей паранойи, которая зашла слишком далеко. После этого я увидел, как она приближается к камере и смотрит в объектив. Она улыбнулась и помахала мне.
— Эй! — сказала она камере, сделав при этом кривую гримасу.
— Знаю, это странно, — сказал я в микрофон, прикрепленный к компьютеру. — У меня были несколько необычных дней.
— Судя по всему, — ответила она. — Открой дверь, Джон.
Я колебался. Насколько я мог быть уверен?
— Эй, подожди секунду. Скажи мне одну вещь про нас. Просто докажи мне, что ты — это ты.
Она приняла странное выражение.
— Ну, ладно, — подумав, медленно сказала она. — Мы случайно встретились у игровой площадки, когда мы были уже слишком взрослыми, чтобы быть там?
Я глубоко вздохнул, когда реальность вернулась ко мне и страх отступил. Боже, я был настолько глуп. Конечно же, это Эми! Того дня не существовало нигде на свете, кроме моей памяти. Я ни разу не упоминал о нем вслух кому-либо, не из-за смущения, но стараясь сохранить странную ностальгию и тоскуя по тем временам, в которые можно окунуться. Если и была какая-то неизведанная сила, которая пытается обмануть меня, как я и боялся, то не было никаких шансов того, что они могли прознать об этом дне.
— Ха-ха, ладно, я все объясню, — сказал я ей. — Оставайся здесь.
Я добежал до крохотной ванной, где причесался как только мог. Выглядел я не ахти, но она поймет меня. Смеясь над своим недоверием и беспорядком, который я навел здесь, я подошел к двери. Положив на руку на дверную ручку, я еще раз обвел взглядом бардак. Как глупо, подумал я. Глазами я провел по объедкам, лежавшим на полу, забитую мусором корзину и кровать, которую я слегка отодвинул, когда искал… непонятно что. Я чуть не повернул ручку и не открыл дверь, когда взгляд упал на последнюю вещь: старую веб-камеру, ту, по которой у меня состоялся жуткий разговор с другом.
Ее черный молчаливый объектив лежал, как бы невзначай брошенный в сторону, его линза была направлена на стол, на котором покоилась тетрадь. Меня охватил переполняющий ужас, когда я осознал, что, если кто-то мог наблюдать через эту камеру, он мог также видеть, что я пишу каждый день. Я спросил ее о какой-нибудь вещи о нас, и она выбрала именно ту единственную вещь на свете, о которой я думал, что они или оно не знают… но ОНО ЗНАЛО! ОНО ЗНАЛО ЭТО! ОНО МОГЛО НАБЛЮДАТЬ ЗА МНОЙ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ!
Я не открыл дверь. Я закричал. Я кричал в неконтролируемом страхе. Я растоптал старую вебку на полу. Дверь задрожала, кто-то пытался повернуть дверную ручку, но я не слышал голоса Эми по ту сторону. Была ли дверь в подвале, сделанная для защиты от сквозняков, такой толстой? Или это не Эми стояла снаружи? Что еще хотело вломиться сюда, если не она? Что за… кто там стоял?! Я видел ее по камере, слышал ее из динамиков, но насколько это было реально?! Откуда я мог знать?! Теперь она ушла — а я кричал, вопил о помощи! Я свалил все вещи в своем номере ко входной двери…
Пятница
Хотя бы я уверен в том, что сегодня пятница. Я сломал всю технику. Разнес свой компьютер на части. Любая программа в нем могла получить доступ в сеть или, еще хуже, быть захвачена. Я программист, поэтому хорошо об этом знаю. Любой крошечный кусок информации, которую я выдал с того момента, как все началось: свое имя, адрес, электронный ящик — ничего из этого не вылетело бы наружу, пока я их не выболтал. Я вновь и вновь перечитывал то, что написал. Я расхаживал взад-вперед, и во мне боролись чувства совершенного ужаса и непреодолимого неверия. Порой я абсолютно уверен, что какие-то фантомные сущности поставили себе твердую цель заставить меня выйти на улицу. Еще тогда, когда мы говорили с Эми по телефону, она фактически просила меня открыть дверь и выйти наружу.
Мысли проносятся в голове. Первая точка зрения говорит, что я вел себя как псих и все это — совпадения по чистой случайности (никогда не выходить на улицу в подходящее время по чистому везению, никогда не видеть другого человека из-за простого случая, получить произвольное бредовое письмо от компьютерного вируса просто в нужный момент). Другая точка гласит, что совпадения послужили причиной того, что я все еще не попался в чьи-либо руки. Думаю дальше: я никогда не открывал окна на третьем этаже, не открывал парадную дверь до случая с этим невероятным тупым трюком со спрятанной камерой, после которого я бросился прямиком в свою комнату и захлопнул дверь. Я не открывал своей надежной двери с тех пор, как не толкнул парадную настежь. Что бы ни преследовало меня — если оно преследует, — оно никогда бы не «вторглось» в дом, если бы я не открыл дверь. Возможно, его еще не было в здании потому, что оно было где-то в другом месте, охотясь за каждым, кто там находился… а затем ждало, пока я не выдал свое существование, пытаясь набрать номер Эми… вызов не удался, пока оно не позвонило и не спросило моего имени…
Ужас буквально переполняет меня всякий раз, когда я пытаюсь собрать кусочки это кошмара воедино. То письмо — короткое, неполное — пришло от кого-то, кто пытался проинформировать как можно больше людей? Некий дружелюбный голос, отчаянно пытавшийся предупредить меня о чем-то, прежде чем оно придет? «Видел своими глазами, не доверяй им» — именно то, о чем я так подозревал. Оно могло контролировать все виды техники, внедряя свой коварный замысел, чтобы перехитрить меня и вывести наружу. Почему ему не удалось пробраться внутрь? Оно стучало в дверь — для этого оно должно было материализоваться… дверь… образы тех дверей в коридоре наверху, монолитные стражи, вспыхивают в уме каждый раз, когда я прослеживаю этот ход мыслей. Если некий фантом пытается заставить меня выйти наружу, значит, возможно, он не может попасть внутрь. Я думаю о всех тех книгах, которые прочел, и фильмах, что посмотрел, пытаясь найти этому какое-то объяснение. Двери всегда были объектом для человеческих фантазий в качестве скважин или порталов с особым значимостью. Или, возможно, просто дверь слишком толстая? Мне было не по силам пробить любую из дверей в этом доме, не говоря уже о массивной двери в подвале. Помимо этого, главным вопросом было то, зачем я нужен ему? Если оно хотело меня убить, то могло сделать это всевозможными способами, включая и то, чтобы просто ждать, пока я не помру с голода. А что если ему ни к чему моя смерть? Что если оно подготовило для меня гораздо более ужасную участь? Боже, как мне сбежать из этого кошмара?!
Стук в дверь…
* * *
Я сказал людям с той стороны, что мне нужно собраться с мыслями и я выйду. На самом деле я пишу это сюда, чтобы понять, что мне делать. В этот раз я хотя бы слышу их голоса. Моя паранойя — да, я сознаю, что становлюсь параноиком — заставила меня думать всеми возможными способами, что голоса подделаны с помощью электроники. Там могло быть ничего, кроме динамиков, имитирующих человеческий голос. Им в самом деле потребовалось три дня, чтобы прийти поговорить со мной? Эми якобы стоит за дверью с двумя полицейскими и психиатром. Возможно, им нужно было подумать, что они будут мне говорить — слова психиатра звучали убедительно, призывая к тому, чтобы я решил для себя, что все это было огромным недоразумением и никакие сущности не пытаются обмануть меня для того, чтобы я открыл дверь.
У него был голос старика, властный, но все же осторожный. Мне это понравилось. Я лишь отчаянно пытался увидеть кого-нибудь своими глазами! Он сказал, что у меня что-то, что называется киберпсихозом и я лишь один из тысяч больных эпидемией национального масштаба, имеющих расстройства, вызванные массовой рассылкой писем, наводящих на мысли, что их почему-то переслали. Клянусь, он сказал: «почему-то переслали». Думаю, он имел в виду необъяснимую рассылку по всей стране, но я очень подозреваю, что сущность ошиблась и что-то раскрыла. Он сказал, что я являюсь частью волны «возникающего поведения», при котором большинство других людей имеют те же проблемы и те же страхи, хотя мы никогда не общались друг с другом.
Это совершенно ясно объясняет то странное письмо про глаза, которое я получил. Оно не было оригиналом той массовой рассылки. Оно пришло уже впоследствии — от друга, который также мог иметь расстройство и пытался предупредить всех, кого знал, о своих параноидальных страхах. Таким образом происходит заражение, говорит психиатр. Я мог тоже передать его другим — с теми СМС и интернет-сообщениями каждому, кого я знаю. Один из тех людей мог бредить прямо сейчас, прочтя что-либо, что я ему отправил, что-либо, что он мог понять так, как ему того хочется, что-то наподобие текста, гласящего: «видел в последнее время кого-нибудь вживую?» Психиатр сказал мне, что не хочет «потерять еще одного», люди вроде меня обладают умом и что это приведет к нашей гибели. Мы, зараженные, наладили связи настолько идеально, что видим их даже там, где их не должно быть. Он сказал, что в нашем быстро меняющемся мире легко увязнуть в паранойе, в мире, где все больше и больше наши взаимодействия становятся наигранны и ложны…
Мне нужно, чтобы он знал одну вещь. Это великое заявление. Оно объясняет абсолютно все. Оно прекрасно объясняет все, на самом деле. У меня есть все основания, чтобы избавиться от этого кошмарного страха, что какие-то создания или сущности хотят, чтобы я открыл дверь, затем, чтобы уготовить для меня более ужасную участь похуже смерти. Было бы глупо, услышав это объяснение, оставаться здесь, пока я не умру с голоду, лишь для того, чтобы сущность преследовала кого-нибудь другого. Было бы глупо думать, что после этого объяснения я остался одним из немногих выживших в опустевшем мире, прячась в своей безопасной комнате в подвале, досаждая каким-то немыслимым обманчивым сущностям лишь для того, чтобы не попасть в их руки. Это идеальное объяснение для любой странности, которую я видел или слышал, и у меня есть все основания в мире, чтобы выпустить прочь свои страхи и открыть дверь.
Именно поэтому я не стану этого делать.
Как я мог быть в этом уверен?! Откуда мог я знать, что правда, а что обман? Все эти чертовы вещи с проводами и сигналами, которые исходят из какого-то невидимого источника! Они нереальны, я не могу быть уверен! Сигналы через камеру, смонтированные видео, фальшивые звонки, письма! Даже телевизор, что лежит разбитым на полу — как я могу знать, что он реален? Это все лишь сигналы, волны, свет… и дверь! Оно колотит в дверь! Пытается ворваться! Какое безумное механическое устройство могло так искусно имитировать звуки людей, бьющих тяжелую дверь?! По крайней мере, я увижу его своими глазами… здесь не осталось ничего, чем можно было бы обмануть меня. Я покромсал все, что можно! Оно не может провести мои глаза, или может? «Видел своими глазами не доверяй им они…» стоп… то отчаянное сообщение говорило доверять моим глазам или пыталось также предупредить меня и о них?! Боже мой, какая разница между камерой и глазами? Они оба превращают свет в электрические сигналы — они похожи! Им не обмануть меня! Я должен быть уверен! Должен!
Дата неизвестна
Я спокойно прошу ручку и бумагу, изо дня в день, пока, наконец, мне их не дали. Это не столь важно. Что я собираюсь сделать? Выколоть себе глаза? Бинты теперь словно стали частью меня. Боль прошла. Думаю, это станет моим последним шансом писать разборчиво, так как из-за отсутствия зрения я не смогу исправлять ошибки и руки постепенно забудут, как правильно двигаться. То, что я пишу сейчас, скорее мой каприз… это пережиток другого времени, ибо я уверен, что все, кто остался на земле, мертвы… или что-то гораздо хуже.
Каждый день я сижу, прислонившись к мягкой стене. Сущность приносит мне еду и воду. Оно маскирует себя в каком-то роде под медсестру, под несимпатичного врача. Думаю, оно знает, что мой слух теперь заметно обострился, и теперь я понимаю, что живу в кромешной тьме. Оно подделывает разговоры в коридорах, на случай, если я мог подслушивать. Одна из медсестер говорит, что скоро родит. Какой-то врач потерял жену в автокатастрофе. Ничто из этого не имеет значения, ничто не реально. Ничто не доберется до меня, в отличие от существа.
Это существо самое худшее, то, с чем я почти я не справляюсь. Оно приходит ко мне в облике Эми. Оно говорит так же, как она, точь-в-точь похоже на нее. Оно даже плачет соответствующими дубликатными слезами, которые правдоподобно катятся по его жизнеподобным щекам. Когда оно впервые затащило меня сюда, то сказало мне все, что я хотел услышать. Сказало, что она любила меня, всегда любила и что оно не понимает, зачем я сделал это, что мы все еще могли бы жить вместе, если я всего лишь перестану настаивать на том, что был обманут. Оно хотело, чтобы я поверил… нет, ему нужно, чтобы я поверил, что она настоящая.
Я чуть не поддался его словам. Я в самом деле был готов это сделать. Я сомневался очень долго. В конце концов, оно было таким идеальным, безупречным, таким реальным. Лже-Эми приходила каждый день, затем неделю и вскоре перестала появляться вовсе… но я не думаю, что сущность сдастся. Мне кажется, ожидание — это всего лишь одна из его уловок. Я буду сопротивляться до конца своей жизни, если потребуется. Не знаю, что случилось с остальным миром, но я уверен, что этому существу нужно, чтобы я попался на его обман. Если он хочет этого, то возможно, просто предполагаю, что я — помеха для его тайных планов. Возможно, Эми до сих пор жива где-то снаружи, осталась жива лишь благодаря моей воле противостоять обманщику. Я держусь за эту надежду, качаясь взад-вперед в своей камере, чтобы скоротать время. Я никогда не сдамся. Мою волю не сломить. Я… герой!
* * *
Врач читает писанину, которую нацарапал пациент. Ее можно было с трудом разобрать, она была написана дрожащим почерком человека, который не мог видеть. Он хотел улыбнуться той стойкой решимости человека, напоминание о воли человека, готового выжить, но он знал, что пациент полностью впал в бредовое состояние.
В конце концов, нормальный человек попался бы на обман уже давным давно.
Врач хотел улыбнуться. Ему хотелось шепнуть сумасшедшему слова поддержки. Ему хотелось кричать, но нервные нити опутали его голову, забрались в его глаза и заставили поступить иначе. Его тело прошло в камеру, словно марионетка, и сказал пациенту еще раз, что тот был неправ и что никто не пытается его обмануть.
