Алчный (fb2)

- Алчный 236K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рианна Бервелл

Рианна Бервелл
Алчный

ГЛАВА 1

ДЖАКС

— У вас хорошая татуировка, — говорю я своему клиенту, когда он выходит за дверь. Я возвращаюсь к креслу, где только что закончил его татуировку. Я вытираю стул и приношу все оборудование на заднее сиденье для чистки, готовясь к приему другого клиента. Мой день проходит быстрее чем ожидалось, из-за всех этих посещений.

Я двигаюсь не задумываясь. Мое тело уже знает что делать, мой разум где-то в другом месте, думает о том, что я должен приготовить на ужин сегодня вечером, и мне не нужно присутствовать при выполнении тех же действий, которые я делал последние двенадцать лет, с тех пор как начал делать татуировки. За свою карьеру я работал в нескольких тату-салонах, но схема не меняется, движения всегда остаются прежними.

Дверь перед тату-салоном открывается, звонок перед ней разносится по всему помещению и я знаю что если кто-то войдет, то я единственный мастер, доступный в течение следующих нескольких часов. Я быстро заканчиваю уборку, не желая заставлять их ждать слишком долго, прежде чем поднимаю взгляд, соединяясь непосредственно со своей ебаной мечтой.

Я знаю Оливию уже некоторое время, в основном потому, что она встречается с нашим единственным соперником в городе. Грег владелец «Bold Ink», который находится прямо через дорогу от нас. Они и раньше доставляли нам неприятности, крадя наш бизнес и заставляя нас работать ради любого успеха в этом городе. Не помогает и то, что Грег гребаный мудак, и ему нравится играть грязно. Ему нравится приходить сюда, тыча мне в лицо своим успехом, убеждая что я понимаю, что он считает себя лучше меня. Раньше меня это никогда не беспокоило, обычно требуется многое, чтобы проникнуть мне под кожу, но потом он начал приводить Оливию, заставляя ее смотреть, как он злорадствует, нуждаясь в зрителях для своих дурацких гребаных шарад, и это взбесило меня больше всего.

Оливия начала встречаться с Грегом некоторое время назад, должно быть, прошел почти год, и я изо всех сил старался не обращать внимания на то, насколько я был чертовски ревнив, но, Боже, это было чертовски тяжело. Я уверен, что Грег не знает, только потому, что он использовал бы любой гребаный шанс, чтобы бросить что-нибудь мне в лицо, но я не уверен, знает ли она. Всякий раз, когда она входит в магазин, мне кажется, что я всегда ловлю ее взгляд, не желая отводить его. Она слишком часто ловила на себе мой пристальный взгляд, чтобы она, но я не думаю, что она когда-либо говорила Грегу.

Когда я увидел ее в первый раз, я честно говоря, не мог поверить, что такая великолепная женщина как она, согласится на такой конченый вариант, но я даже не сосредоточился на Греге, я мог сосредоточиться только на ней. Золотисто-каштановые волосы и глубокие карие глаза, от которых у меня перехватывало дыхание, и она всегда улыбается, кажется, что вся комната озаряется каждый раз, когда она входит. Она выглядела молодо, слишком молодо для Грега и особенно слишком молодо для меня, но я все равно увидел бы, что ей чуть за двадцать. Достаточно взрослая, чтобы иметь хорошую голову на плечах.

Хотя Грег всегда приводил ее с собой, чтобы позлорадствовать, демонстрируя как приз, она всегда выглядела немного неловко. Я ждал, что он увидит это, увидит, что его действия заставляют его девушку чувствовать себя неловко, но ему, казалось, было наплевать, он слишком отчаянно хотел, чтобы она увидела его в центре внимания, смотрящим на других людей свысока, как настоящий осел.

Я ненавидел тот факт, что меня к ней тянуло, до сих пор ненавижу, честно говоря. Мне не нравится идея тосковать по чужой девушке, тем более парня, которого я, черт возьми, терпеть не могу, но все же мой интерес к ней сохраняется, и ее вид только подталкивает меня к осознанию этого.

Она медленно входит, и я склоняю голову набок, пытаясь понять, что она здесь делает без Грега. Она никогда не приходила одна, и я не знаю, почему она пришла сейчас, но мое тело уже настраивается на нее, ее сущность меняет атмосферу в комнате.

— Как дела? — спрашиваю я, пытаясь быть вежливым, мне нужно отвлечься, чтобы не пялиться на нее, чтобы не позволять своим глазам блуждать по ее телу. Даже мысль о том, чтобы смотреть на нее, заставляет мою кровь кипеть, влечение просачивается сквозь мои поры, но я отталкиваю это, настаивая на уважении к ее отношениям.

— Э-э-э… — она колеблется, ее глаза осматривают магазин, полностью избегая смотреть на меня, ее руки сцеплены перед собой, как будто она нервничает. Мой взгляд опускается, пробегая по ее телу, всего на секунду, прежде чем снова устремиться вверх, снова останавливаясь на ее лице, пока я отчаянно пытаюсь сохранить свою решимость. — Прекрасно, — наконец говорит она, ее голова мотается, ее глаза наконец встречаются с моими.

— Что я могу для тебя сделать? — спрашиваю я, и ее глаза расширяются, щеки начинают краснеть, она смотрит на меня так, как будто я сказал что-то скандальное. Чувствую как мои брови поднимаются, мной овладевает замешательство, но она заговаривает прежде, чем я успеваю хорошенько обдумать это.

— Мне нужно скрыть татуировку, — говорит она, казалось бы, стараясь избавиться от смущения, и легкий намек на грусть появляется на ее лице. Обычно, когда люди просят скрыть, происходит одно из двух: им либо грустно, потому что им нужно это скрыть, причина, по которой татуировка больше не приносит радости, либо они злы, злы потому что у них дерьмовая татуировка, или злы, потому что причина, по которой татуировка была испорчена.

— Конечно, которую? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь быть профессионалом, стараясь не спрашивать, почему она не попросит своего парня-татуировщика прикрыть это для нее. Я держу язык за зубами, хотя мое собственное любопытство сидит на самом кончике, умоляя меня спросить.

Она вытягивает запястье, давая мне ясно разглядеть маленький контур цветка на его боковой стороне. Татуировка выглядит хорошо сделанной, новой, как будто была сделана всего несколько месяцев назад. Я смотрю на нее несколько секунд, беру ее запястье в свою руку и рассматриваю ее поближе. Ее кожа обжигает мою, ее тепло занимает слишком много места в моем сознании, но я игнорирую это, стараясь держаться профессионально. Татуировка имеет четкие линии и простая. Это должно быть очень простое сокрытие, но это все еще не дает ответов на все вопросы, которые кружатся у меня в голове.

— Похоже, это должно быть довольно просто. Ты знаешь, чем хочешь это перекрыть? — спрашиваю я, отпуская ее руку, и мои пальцы мгновенно ощущают потерю.

— Буквально все, что угодно, только не этот дурацкий гребаный цветок, — отвечает она, закатывая глаза, и я присматриваюсь к ней повнимательнее. Она выглядит усталой. Я имею в виду, что она выглядит чертовски красивой, но она также кажется уставшей, как будто это находится прямо под поверхностью, что-то, что она пытается скрыть, и это разжигает любопытство во мне еще сильнее, делая почти невозможным не сказать что-то.

— Итак, я должен спросить, — начинаю я, понимая, что это вероятно не мое дело, но также отказываясь от мысли, что это просто клиент. Я пытался не смотреть на нее месяцами, пока она была обвита рукой Грега. — Почему Грег этого не сделает? — она вздрагивает, когда я произношу его имя, и я начинаю понимать.

— Это он сделал мне татуировку в первую очередь, — отвечает она, не совсем отвечая на мой вопрос. Я поднимаю брови, ожидая продолжения, и она вздыхает, похоже сдаваясь. — Мы расстались на прошлой неделе. Я не могу больше ни секунды смотреть на этот цветок, — застенчиво говорит она, слегка пожимая плечами. Все начинает складываться, но чего я все еще не понимаю, так это зачем она пришла сюда. Есть и другие тату-салоны, которые не конкурируют напрямую с ее бывшим, так что я не уверен, почему она переступила порог моего. Даже я знаю, что это вывело бы его из себя.

— Итак… — я колеблюсь, не желая показаться грубым, но умираю от любопытства. — Ты пришла сюда? — спрашиваю я, и эти слова заставляют меня звучать как придурка, как будто я не хочу, чтобы она была здесь, и что, хотя это не может быть дальше от правды, я не знаю лучшего способа спросить.

Она слегка улыбается моим словам, затем поджимает губы, на ее лице отражается столько эмоций одновременно.

— Он изменил мне, — просто говорит она, и эта фраза повисает в воздухе вокруг нас.

Меня осеняет осознание. Она хочет отомстить. Ей нравится идея пойти на соревнования Грега, потому что это разозлит его. Она хочет отомстить ему. Я стараюсь не улыбаться ей, мне нравится идея мести. Но я сдерживаю свое веселье, желая, по крайней мере, казаться нейтральным, профессионалом. Я не хочу слишком сильно нажимать на нее, зная что она скорее всего уйдет отсюда через несколько часов со свежими чернилами на руке.

Мысль о моих чернилах на ее коже вызывает у меня жар, сопровождающий собственническую потребность, проходящую через меня, заставляющую меня отчаянно хотеть начать.

— Я понял — говорю я, изо всех сил стараясь казаться понимающим и сочувствующим, даже несмотря на собственнические мысли, которые не имеют права, проносится в моей голове. — Ну давай подумаем, чем ты хочешь прикрыть это и тогда мы сможем начать — бормочу я тихим голосом, не зная как я собираюсь пережить следующий час или два наедине с ней.

ГЛАВА 2

ОЛИВИЯ

Я сижу и жду, когда Джакс вернется с эскизом татуировки, после того как объясню ему чего я хочу для своего перекрытия. Я сижу в кресле, нервно покачивая ногами, отчего чувствую себя меньше, чем следовало бы. Я пытаюсь сдержать беспокойство, но, похоже, у меня это не получается, моя голова забита тысячью вариантов, как все может пойти не так.

Я здесь, чтобы скрыть татуировку, но я также здесь, чтобы наконец-то реализовать притяжение между мной и Джаксом, какой бы плохой идеей это ни казалось. Меня всегда влекло к нему, но когда я была с Грегом, я не могла отреагировать на это. Я думала что счастлива, поэтому отодвинула чувства в сторону и сосредоточилась на наших отношениях. Теперь, когда Грег вне игры, я собираюсь делать то, что хочу, видит Бог, он делал это, даже когда встречался со мной.

Я хотела бы сказать, что когда я увидела, как Грег трахает секретаршу в своем салоне, я была совершенно шокирована, но это не так. Я имею в виду, что у меня было разбито сердце, и оно немного разбито до сих пор, но я всегда знала что он немного придурок. Тем не менее, он мне все равно нравился. Он относился ко мне лучше, чем любой другой парень, который у меня был до сих пор, что на самом деле ни о чем не говорит, потому что мужчины всегда обращались со мной как с дерьмом, но все же он заставил меня почувствовать заботу, которой я раньше не знала.

Поскольку он владелец салона, у него есть немного денег. Он всегда дарил мне маленькие подарки, думая обо мне по-разному. Когда я росла, у меня не было таких лишних денег, поэтому меня застало врасплох, когда он начал дарить мне вещи наугад. Он покупал мне билеты в кино и на спа-процедуры, чтобы я могла проводить время в одиночестве. Он дарил мне маленькие безделушки, которые заставляли его думать обо мне, и всегда настаивал на покупке ужина, и хотя эти вещи были небольшими, мое сердце от них готово было выпрыгнуть из груди.

Но теперь, когда розовых очков больше нет, я вижу сквозь подарки то, чего он действительно хотел. Он дарил мне подарки, которые заставляли меня уходить из дома на несколько часов, давая ему возможность трахаться с кем он захочет, не опасаясь, что ему помешают. Все хорошее, что он когда-либо делал, теперь кажется уловкой, чтобы я была счастлива настолько, чтобы я не видела измены прямо перед собой, и это испортило мне все чертовы отношения, даже испортило все хорошее.

Жаль что я не могла видеть его насквозь. Хотела бы я знать что он за человек, до того, как ввязалась в это дело. Я хотела бы прислушаться к своей интуиции, подсказывающей мне, что что-то не так, но я была полна надежды, даже отчаяния, что все получится. Поэтому я проигнорировала все знаки, всю интуицию и продолжала двигаться по жизни. Все это время притворяясь, что горячая татуировщица, которую Грег так сильно ненавидит, не привлекла моего внимания и не была главным героем во всех моих личных фантазиях. Так было до тех пор, пока я не стала свидетелем измены, того, какими испорченными на самом деле были наши отношения. Вид его члена, выскользнувшего из нее, когда он подбежал ко мне и, все еще голый передо мной, изо всех сил пытался убедить меня не уходить, его член, мокрый от другой женщины, все еще сидит у меня в голове, занимая слишком много места.

Я хотела разгромить его квартиру. Я хотела забрать ключи от его машины. Я хотела сжечь его гребаный тату-салон дотла, поджарив на огне как зефир, но все эти варианты, как минимум, привели бы к полицейскому отчету, а я не хотела иметь дело с еще большим дерьмом из-за Грега, чем у меня уже было, поэтому я выбрала следующую лучшую форму мести.

В этом мире нет ничего, что Грег ненавидит больше, чем «Designer Ink», тату-салон Джакса. Он находится прямо через дорогу от его дома, и именно там я сейчас сижу в ожидании татуировки для перекрытия. Он знает что они хорошие, достойные конкуренты его бизнесу, иногда даже работы лучше, чем у него, и он это чертовски ненавидит. Ему неприятно сознавать, что он не самый лучший и что их обоих рекомендуют всему городу.

Итак я знаю, что это сведет его с ума, когда он услышит, что у меня здесь была сделана татуировка, особенно с тех пор, как я позволила его сопернику перекрыть татуировку, которую он мне нанес. Он будет в гребаном припадке, зная, что я обратилась в единственное место, которое он, блядь, ненавидит, чтобы бить тату, и это именно то, чего я хочу.

Я не могу представить, как он отреагирует, если узнает, что я сплю с Джаксом, что является моей второй целью, которую я должна достичь, придя сегодня в «Designer Ink».

Как бы сильно я ни ненавидела Грега, дело не только в нем. Я слишком долго неравнодушна к Джаксу, всегда пялюсь на него, когда Грег тащит меня с собой, чтобы похвастаться какой-нибудь глупостью, которую он совершил. Я тоже видела, как он смотрел на меня, и если я правильно его понимаю, в этом есть что-то притягательное. Теперь это мой шанс выяснить, права ли я и так ли хорошо трахаться с ним, как я думаю.

Проблема в том, что я должна сначала спросить его, а это сложно, потому что он чертовски пугающий. Он чертовски горяч со своими темными волосами и темными глазами. У него татуировки, покрывающие все его тело, каждая мышца покрыта чернилами, по которым мне хочется провести языком. Сначала он вроде как застал меня врасплох, потому что, когда Грег впервые привел меня сюда и мы впервые вошли, Джакс целую вечность смотрел на Грега убийственным взглядом. Казалось Джакс не мог выносить его вида, но когда его глаза встретились с моими, они смягчились, как будто он действительно смотрел на меня, пытаясь понять. Я помню, как стояла там, под его пристальным взглядом, все мое тело было настроено на него, голова кружилась, сбивая меня с толку, когда я пыталась не думать о том, насколько привлекательным он был, когда я держала за руку своего парня. Теперь уже бывшего парня.

С тех пор честно говоря я хотела его, но когда была с Грегом, по большей части была счастлива. Конечно, я проигнорировала некоторые тревожные сигналы, но я действительно чертовски сильно хотела, чтобы у нас с Грегом все получилось. В итоге я оттолкнула все, что как мне казалось, я видела между мной и соперницей моего парня, делая вид, что этого даже не было.

Но теперь Грег сошел со сцены, и я могу трахаться с кем захочу, и я положила глаз на одного татуировщика, который смотрит на меня так, словно хочет съесть живьем.

Дизайн закончен быстрее, чем я ожидала. Мы выбрали новый цветок, чтобы прикрыть старый, что-то намного более замысловатое и детализированное, скрывающее старый в темных тонах нового. Джакс действительно проницателен в этом вопросе. Я объяснила, чего я хочу, но это было так, как будто он уже знал. Он не думал, что это глупая идея, и добавил кое-что, чтобы сделать ее лучше. Видеть, как его сильные руки рисуют эскиз, было завораживающе, и я рада что он вернулся, так что я не зациклена на своих нервах и сомнительных мыслях.

Сначала он начал наносить татуировку медленно, давая мне возможность привыкнуть к игле, и то как его тело было так близко к моему, исходящее от него тепло, заставило меня совсем забыть о происходящем. Мое тело полностью сосредоточилось на нем, и как только стало больно, мое тело начало приходить в себя, он уже закончил, и новые чернила были нанесены на мою кожу.

— Что думаешь? — спрашивает Джакс хриплым голосом, его тело отстраняется от моего, жар исходит вместе с ним. Я смотрю на него слишком долго, задерживаясь на его чертах, но вместо этого быстро отвожу взгляд на новый цветок.

— Это идеально. Большое тебе спасибо, что делаешь это, — говорю я, поднимаясь со стула и рассматривая свое запястье в зеркале на другом конце комнаты. Я смотрю на нее несколько секунд, прежде чем перевожу взгляд на Джакса в зеркале, и наши взгляды встречаются, жар в его взгляде ощутим. Я чувствую, что он тоже чувствует мой взгляд, как будто мы подошли слишком близко, чтобы коснуться друг друга, и теперь все, чего мы оба хотим — это большего.

Он подробно описывает инструкции по уходу, а я едва слушаю, мой разум перебирает сотни способов спросить его о том, о чем я хочу спросить, в голове пусто. У меня пересохло во рту, тревога пронизывает меня насквозь, овладевая моим телом, мешая говорить или думать.

— Ладно, веди себя хорошо, ты можешь идти, — заключает он, когда его глаза всего на секунду скользят по моему телу, как будто они в последний раз внимательно смотрят на меня, прежде чем я выйду за дверь. Я делаю глубокий вдох, готовясь, даже не зная, что собираюсь сказать, но я знаю, что мне нужно хотя бы попытаться, даже если это ударит мне в лицо.

ГЛАВА 3

ДЖАКС

Это была одна из самых сложных татуировок в моей гребаной жизни. Когда я чувствовал жар ее тела так чертовски близко, мне было чертовски трудно сосредоточиться. Я взял себя в руки, настаивая на том, чтобы не испортить произведение искусства, которое навсегда останется на ее теле, но это было чертовски тяжело. Я имею в виду это в переносном и физическом смысле. Это было очень тяжело.

— Ладно, веди себя хорошо, можешь идти, — говорю я и понимаю, что немного разочарован тем, что она уже уходит. Моя интуиция подсказывает мне просто пригласить ее на свидание, попробовать себя с ней раз и навсегда, но я сдерживаюсь. Я сдерживаю себя, потому что она только что разорвала отношения. Похоже, она переживает довольно тяжелый разрыв отношений, и я не хочу быть в центре этого. Я хочу дать ей время и не подталкивать ее к чему-то, к чему она не готова, но с другой стороны, что если это мой единственный шанс? После этого у меня не будет возможности связаться с ней. Я начинаю придумывать, как попросить ее номер, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не выглядеть жутко, но ничего не придумываю, пока она не прерывает мои мысли.

— Вообще-то, я хочу попросить тебя еще об одном одолжении, — говорит она неуверенным голосом, ее карие глаза беспокойно бегают по комнате, кажется, нигде не останавливаясь, нервозность каскадом исходит от нее. Я поднимаю брови, ожидая, что она объяснит, и она вздыхает, прежде чем продолжить. — У меня есть еще кое-какие воспоминания о Греге, которые я пытаюсь забыть, и я подумала, не захочешь ли ты помочь мне, — она прикусывает губу в ту же секунду, как эти слова слетают с ее губ. Боже, черт возьми, она такая сексуальная. Секунду я смотрю на нее, ее лицо опьяняет меня, я в полном блядь замешательстве, не понимая к чему она клонит, не зная о каких еще воспоминаниях она говорит.

— У тебя есть еще татуировки? — спрашиваю я, мой разум совершенно пуст, но я высказываю свое лучшее предположение, понятия не имея, о чем, черт возьми, она говорит.

Она слегка смеется, ее лицо краснеет.

— Э-э, больше никаких татуировок, — говорит она, глядя на меня с такой нежностью в глазах, с такой невинностью. Она облизывает нижнюю губу, когда смотрит на меня, ее щеки розовеют, все ее существо заставляет меня нервничать, заставляя каждый взгляд, который она посылает в мою сторону, ощущаться как поглаживание моего гребаного члена. На меня никогда так не влияли чьи-то малейшие движения, и я чувствую как сильно мое тело хочет ее, даже когда я изо всех сил пытаюсь сопротивляться ей.

— Тогда что? — спрашиваю я, мой разум все еще пуст, поскольку я использую всю свою энергию, чтобы не пялиться на ее тело, ее сиськи и все другие места, к которым я хочу прикоснуться ртом. Я пытаюсь сосредоточиться, пытаюсь обратить внимание на ее слова, но она просто слишком чертовски хорошенькая, чтобы я мог мыслить здраво.

— Ты хочешь, чтобы я это сказала? — спрашивает она с легкой застенчивой улыбкой, глядя на меня так, как будто я должен знать о чем она говорит, как будто смысл ее слов находится прямо здесь, передо мной. Она заламывает руки, пока я смотрю на нее, изо всех сил пытаясь осмыслить ее слова, изо всех сил пытаясь понять, о чем черт возьми, она говорит.

О.

О.

Все начинает складываться воедино; то, как она смотрит на меня, и румянец на ее щеках, начинает обретать смысл, но она не может на самом деле спрашивать, за кого я ее принимаю. Или может? Не будет же она просить меня избавиться от всех воспоминаний о Греге, верно?

Я прочищаю горло, в моей голове крутятся мысли о нас обоих, обнаженных под моими простынями, о том как мое тело избавляет ее от любых оставшихся воспоминаний о Греге.

— Было бы лучше, если бы ты просто объяснила мне, — выдыхаю я, задыхаясь, представляя ее лежащей на спине, обнаженной, со мной сверху, покрывающей поцелуями ее грудь, ее соски у меня во рту, ее спину выгибающуюся мне навстречу, ее аромат вокруг меня, полностью поглощающий меня, заставляющий мой член напрячься в штанах.

Она придвигается ко мне ближе, ее тело вторгается в мое личное пространство, мое тело мгновенно осознает насколько она близко, и мое сердце начинает учащенно биться. Она смотрит на меня своими гребаными глазами лани, встает на цыпочки, чтобы приблизить рот к моему уху и шепчет:

— Я вроде как надеялась, что ты будешь трахать меня по всей квартире, пока я не забуду имя Грега, — говорит она так чертовски невинно, что это должно быть преступлением. Она мягко отстраняется от меня, поднимая брови, с ухмылкой на лице, как будто она точно знает что делает со мной, и держит меня именно там где хочет, как кисть в своих гребаных руках.

— Ты так сильно хочешь его разозлить? — говорю я, мой голос похож на гребаное карканье. Я не могу думать, когда она так близко от меня, ее тело всего в футе от меня и похоже, оно может принадлежать мне, если я захочу этого.

— И да и нет — говорит она, пожимая плечами. — Я заметила тебя, когда впервые зашла в салон, но я была с Грегом, поэтому ничего не могла с этим поделать. Теперь я могу, — она говорит это так просто. Она ведет себя так, как будто от ее слов не кружится моя гребаная голова, как будто это не те слова, которые я представлял, что услышу в течение чертовых месяцев, пока я глажу свой член под мысленные образы ее тела, которые запечатлелись в моем мозгу.

Секунду я обдумываю ее слова, давая своему разуму время собраться с мыслями. Кажется, мой разум замедляется, когда мой член твердеет. Я отчаянно хочу сказать «да», отчаянно хочу насытиться ею, пока могу, но я все еще не уверен, что это не сон.

— Так ты делаешь мне предложение? — спрашиваю я с улыбкой, мой мозг наконец-то заработал. Она смеется над моими словами, ее смех заполняет пространство вокруг нас, заставляя мою грудь болеть от желания, от потребности услышать ее смех по крайней мере в сто раз чаще.

— Да, наверное, так и есть, — говорит она с улыбкой и в ее глазах появляется лишь намек на уязвимость, как будто она не так уверена в себе, как хотела бы казаться. Она нервничает больше чем показывает, и мне нравится мысль о том, что я заставляю ее нервничать, что я заставляю ее сердце биться быстрее, а желудок трепетать.

Я секунду смотрю на нее, притворяясь, что взвешиваю свои варианты, как будто у меня есть гребаный выбор. Я искал повод раздобыть ее номер, просто чтобы неуклюже попытаться пригласить ее на свидание, и теперь она просит меня трахнуть ее по всей квартире, избавляя ее от всех воспоминаний о моем конкуренте по бизнесу. Это в буквальном смысле моя эротическая мечта, и я даже не думаю, что она понимает, как сильно я, черт возьми, хотел этого, как отчаянно я был нужен ей и как долго.

— Так это значит «да» или «нет»? — спрашивает она, ее глаза полны надежды, легкая улыбка наводит на размышления. Я смотрю на ее губы, теряясь в них, прежде чем мои глаза снова встречаются с ее. Я улыбаюсь вызывающей улыбкой, улыбкой, которая говорит о том, что она не знает, во что только что ввязалась.

— Запиши свой адрес и номер телефона, и я приду вечером, — я протягиваю ей лист бумаги и ручку. Мое тело уже жаждет быть с ней прямо сейчас, заниматься с ней сексом на моем тату-кресле, пока Грег с противоположной стороны улицы наблюдает за нами, но я сопротивляюсь. Я знаю, что захочу провести с ней время, когда она наконец окажется подо мной. Я не хочу торопить события, не тогда, когда я ждал этого так чертовски долго.

Она записывает свой адрес и номер телефона, ее щеки розовеют все время, пока ручка у нее в руке. Она протягивает мне бумагу, наши пальцы едва соприкасаются, но я чувствую, как тепло ее кожи разливается по всему моему телу.

— Увидимся вечером, — говорит она с еще одной мягкой улыбкой, выходя за дверь, оставляя меня смотреть ей вслед. Мои глаза следят за ней всю дорогу до ее машины. Она выезжает с моей парковки, оставляя меня с твердым членом и несколькими лишними часами, чтобы подумать обо всем, что я хочу с ней сделать, предвкушение уже доводит меня до крайности.

ГЛАВА 4

ОЛИВИЯ

Я уезжаю с опущенными стеклами, адреналин бурлит в моей крови. Я не могу поверить, что черт возьми, я только что это сделала. Я хотела быть смелой, впервые в жизни попросить о том, чего я хочу, и я поняла что, черт возьми, худшее что может случиться, это то что я опозорю себя до чертиков, а потом буду жить дальше.

Помогло то, что я видела как он пару раз проверял меня, его глаза пожирали мое тело, в то время как голод завладевал его зрением. Я держала пари на то, что я ему понравлюсь или что ему понравится достаточно сильно бесить Грега. В любом случае, это чертовски сработало.

Он попросил меня записать мою информацию, и я сделала все возможное, чтобы скрыть тот факт, что мои руки все время дрожали, нервы пробегали по мне, как будто я прикоснулась к проводу под напряжением. Я не хотела, чтобы он видел, как тает моя уверенность, когда это начало становиться для меня реальностью.

Так долго это было фантазией, а теперь это может произойти, и эта идея пугает меня так же сильно, как и возбуждает.

Дорога домой проходит быстро. Я едва осознаю что меня окружает, потому что я погружена в свои мысли. Я прокручиваю разговор снова и снова, наслаждаясь мелкими деталями, выражением замешательства на его лице, осознанием и желанием, которые наполнили его глаза, когда он наконец понял о чем я его прошу.

Мое тело горит, когда я наконец добираюсь до дома, мои мысли блуждают, я уже пытаюсь понять, как пройдет сегодняшний вечер, собирается ли он не торопиться, сначала попытаться узнать меня получше или просто нырнуть прямо в меня, беря мое тело для своего удовольствия.

Образы его большого тела на мне, полностью накрывающего меня, поглощающего меня, проносятся в моей голове, занимая слишком много места. Я забегаю вперед, и я знаю это, но я так сильно этого хочу. Я хочу знать что он сделает, когда поймет, что я у него на ладони, что я принадлежу ему.

Я захожу в свою квартиру, пытаясь успокоиться, пытаясь остановить мысли, образы бушующие в моей голове, но это трудно, когда я знаю, что он будет здесь всего через несколько часов, и он собирается выебать меня до чертиков.

У меня не было секса со времен Грега, и хотя Грег был неплох, он тоже не был потрясающим. Я имею в виду, это было очень нормально, очень ванильно. Я не супер извращенка, но с Грегом все всегда было в порядке. Он заставлял меня кончать несколько раз на протяжении наших отношений, так что я решила, что должна быть благодарна этому. Это больше, чем другие мужчины делали в моей жизни, но в глубине души я всегда думала, что он получал от секса больше, чем я когда-либо.

Но что-то подсказывает мне, что Джекс собирается трахнуть меня, что я получу столько же, сколько и он. У меня такое чувство, что он занимается сексом недостаточно «хорошо». Я видела, как он смотрит на меня, почти так, как будто у него есть планы на меня, планы относительно того, что он хочет сделать с моим телом, планы относительно того, как он хочет заставить меня кончить, и эта мысль только усиливает мое предвкушение, мое беспокойство, а также заставляет мое тело начать чертовски покалывать.

Я никогда не кончаю во время первого секса с кем-либо. Обычно я слишком нервничаю, слишком напряжена, но что-то в Джаксе заставляет меня думать, что он позаботится о том, чтобы это произошло, как будто я могу доверять, что ему на самом деле не наплевать и на мое удовольствие, вместо того чтобы просто брать все это себе.

Я захожу в свою квартиру оглядываясь по сторонам, как будто никогда здесь раньше не была, смотрю на это его глазами. В раковине есть тарелки после моего завтрака, а в гостиной разбросана одежда, оставшаяся после того, как я переодевалась. Я перерыла весь свой гардероб, пытаясь найти что-нибудь, что заставило бы меня выглядеть достаточно сексуально и непринужденно, чтобы не выглядело, будто я слишком стараюсь.

Я знаю, что, наверное, мне следует помыться, но мое тело горит черт возьми, такое чувство, будто предварительные ласки начались уже несколько месяцев назад и мне надоело ждать.

Необходимость ждать еще, даже всего несколько часов, ощущается как какой-то болезненный барьер, удерживающий мое тело напряженным и нуждающимся, но при этом не дающий мне никакого гребаного облегчения. Я так напряжена, так чертовски возбуждена, с чем я никогда не ходила на первое свидание. Я хочу этого больше чем честно говоря должна. И часть меня беспокоится, что когда он придет, я кончу еще до того, как он снимет с меня одежду. Хотя это звучит круто, теоретически, это было бы унизительно — так быстро кончать с кем-то, с кем я никогда не спала.

Я не хочу ставить себя в неловкое положение. Я хочу чувствовать себя уверенно и контролировать ситуацию. Это чувство, потребность почувствовать, что я не совсем отчаялась из-за него, толкает меня к прикроватной тумбочке, открываю ящик, чтобы взять свой вибратор. Это чувство поглощает меня до тех пор, пока я не оказываюсь обнаженной, лежащей на своей кровати и засовываю вибратор между ног, ища облегчения, в котором я так чертовски сильно нуждаюсь. Это будет не так хорошо, как если бы он был здесь, но мне нужно что-то, потому что, если бы он пришел прямо сейчас, ночь закончилась бы чертовски быстро. Я ждала слишком чертовски долго, чтобы продержаться всего несколько минут.

ГЛАВА 5

ДЖАКС

Остаток моей смены проходит так чертовски медленно, что это должно быть преступлением. Пришли ребята из колледжа и попросили сделать какие-то дерьмовые татуировки которые я делал сотни раз, какое-то дерьмо с Pinterest. Изображения запали мне в глаза до такой степени, что я бы запретил это приложение в своем салоне, если бы мог.

Наконец-то, блядь, наконец-то я закрываюсь, выключаю свет и запираю дверь. Адреналин бежит по моей крови в предвкушении того, что будет дальше. Мое тело, кажется уже знает, что я иду в дом Оливии. Я направляюсь прямо туда, прямо для того, чтобы выебать воспоминания о другом мужчине из ее головы.

— Эй, нам нужно поговорить, — хрипло произносит голос позади меня, и даже не глядя, я знаю, что это Грег. Мы закрываемся примерно в одно и то же время каждый вечер, в зависимости от того, кто у нас работает и сколько времени занимают их татуировки, хотя Грег имеет привычку задерживаться допоздна, шатаясь по салону бог знает по какой причине.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, оборачиваясь и глядя на него. То, что Оливия увидела в нем, выше моего понимания. Он симпатичный парень, я могу это признать, но он чертовски пресный. Для того, кто управляет тату-салоном, на его коже очень мало чернил. Меня всегда поражало, что человек, который зарабатывает этим на жизнь, не хотел бы, чтобы искусство покрывало все его тело, но это неважно. Его каштановые волосы уложены в обычную прическу, как у всех гребаных студентов колледжа в этом городе, как будто Грегу ненавистна мысль о том, что он восемнадцатилетний некрутой. Он одет в джинсы и серую футболку, ни то, ни другое ему не подходит.

Грег такой же, как каждый гребаный белый парень, которого вы когда-либо видели. Он скучный, избитый и источающий неуверенность, замаскированный под Axe (англ. бренд дезодоранта с крепкими запахами). Не тот кого я бы поставил рядом с Оливией, которая, блядь, мечта каждого натурала. Меня сводит с ума то, что она была с ним так долго, но я отталкиваю это чувство. Я просто хочу поскорее добраться до ее дома, не желая иметь дело с этим идиотом.

— Я видел, как Оливия заходила в твой салон сегодня утром, — заявляет он, глядя на меня так, словно я должен объясняться. Я улыбаюсь ему той дерзкой дерьмовой ухмылкой, которая обычно выводит людей из себя, и немного смеюсь, наслаждаясь мыслью что он думает я должен перед ним отчитываться.

— И? — спрашиваю я, поднимая брови, ожидая, пока он уточнит. Я уже знаю, что он собирается сказать, но я хочу чтобы он произнес это по буквам и загнал себя в яму. Ему уже давно надирали задницу и сейчас самое подходящее время, чтобы наконец-то добиться своего.

— Держись от нее подальше, черт возьми. Ей не нужно чтобы какой-то кусок дерьма вроде тебя ошивался поблизости, выводя меня из себя, — выплевывает он, глядя на меня с таким отвращением, что это почти комично, как будто мне, блядь, не насрать. У меня не было с ним проблем, пока он не начал вести себя как придурок, что произошло довольно быстро после того, как мы встретились. Я думаю он возненавидел мой успех задолго до того, как возненавидел меня, но это его проблема, не моя.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, пока его слова впитываются в мои гребаные кости. Я хочу выбить ему зубы и заставить его заплатить за то, что он так отзывался об Оливии, но я знаю что она ждет меня, и я не планировал идти туда окровавленным.

— Хочешь верь, хочешь нет, — говорю я, очень медленно, чтобы мои слова дошли до его гребаной тупой задницы. — Она не твоя собственность. Не смей блядь так с ней обращаться, или я сломаю тебе челюсть, — говорю я, стиснув зубы, вкладывая смысл в каждое слово, наслаждаясь тем как загораются его глаза. Я вижу что он хочет ударить меня, но у него никогда не будет ни единого шанса в бою со мной.

Грег не маленький, но я все равно возвышаюсь над его шестифутовым телосложением на три дюйма, и когда он дома и занимается тем, что черт возьми делает этот неудачник, я нахожусь в спортзале, наслаждаясь ожогом от тренировки больше, чем тем, как я в ней выгляжу. Я мог бы надрать ему задницу примерно за семь секунд, и он знает это не хуже меня.

— Ты всегда хочешь то, что есть у меня, не так ли? — шипит он, пытаясь докопаться до меня, пытаясь убедить себя, что он лучше, потому что он встречался с ней первым. Но мне блядь все равно. Она не неряшливая кукла блядь. Она чертов человек. И я захотел ее с той самой секунды, как она вошла в мой магазин, еще до того, как я узнал, что он встречается с ней, но мне не нужно ему ничего доказывать. На самом деле я не хочу тратить больше ни секунды на разговоры с ним, не тогда, когда она ждет меня.

— Грег, дай мне знать, когда перестанешь быть гребаным неудачником. Может быть, тогда я потрачу свое время на разговоры с тобой, — мне плевать на то, что он бормочет себе под нос, когда я ухожу. Я знаю, что его глаза пытаются испепелить мой затылок, пока я иду к своей машине. Я ни хрена не обращаю внимание на то, что он показывает мне пальцем, когда я уезжаю. Оливия ждет меня, а я хотел этого слишком долго, чтобы тратить еще одну лишнюю секунду на этот кусок дерьма.

ГЛАВА 6

ОЛИВИЯ

Остаток дня проходит как в тумане. Я заставляю себя кончить, принося себе лишь малейшее облегчение. Облегчение длится едва ли две гребаные минуты, прежде чем мой разум возвращается к насмешкам надо мной. Без приглашения в моей голове проносятся образы того, что может произойти сегодня вечером, всех способов, которыми я хочу что бы Джекс трахнул меня, и затем я снова чувствую себя возбужденной, поглощенной необходимостью наконец получить то, чего я так жаждала. Которого я так жаждала. Я убираю свой дом сверху донизу, отчаянно желая, чтобы беспокойство ушло, но этого не происходит. Это просто крутится у меня внутри весь день, занимая слишком много моего внимания.

У меня было много первых свиданий и обычно я немного нервничаю, но это другое. Мне кажется, что это просто нервы. Я продолжаю гадать, что могло пойти не так сегодня вечером. Может быть, это потому, что я думала об этом больше недели. Я пыталась набраться смелости, чтобы действительно перекрыть свою татуировку и показать себя тому, кого я нахожу привлекательным, в течение нескольких месяцев — показать себя ради шанса быть с Джаксом.

Стук в мою дверь заставляет мое сердце подпрыгнуть и мои глаза расширяются, когда я смотрю на дверь, мой мозг не сразу работает. Я тут же пытаюсь понять, который час. Не могу поверить, что потеряла счет времени. Когда я в последний раз смотрела на часы? Это было прямо перед тем, как я начала вытирать пыль с холодильника? Черт. Последние полчаса я сижу на своем столе и протираю шкафы. Пока мои мысли были сосредоточены на Джаксе, я настаивала на том, чтобы каждый дюйм моей квартиры был безупречно чистым. Почему? Я не уверена. Казалось, единственное, что могло бы успокоить мое беспокойство — это занять руки, и глубокая уборка дома казалась самым простым способом сделать это, но теперь я взяла и трахнула себя.

Я быстро спрыгиваю со стойки, оглядывая свой наряд. Халат для отдыха, который я надела перед тем, как начать уборку, наряд, который я пообещала себе снять до его прихода, смотрит на меня в ответ, насмехаясь надо мной. Мягкая футболка, которую носили больше раз, чем я хотела бы признать, полная дырок и мелких пятен, и спортивные штаны, которые свободно болтаются на бедрах, на три размера больше чем нужно, смеются надо мной, заставляя страх наполнить мой желудок. Я отчаянно хочу измениться, но он уже здесь, и у меня нет гребаного времени.

Я бросаю свои чистящие средства в шкаф в прихожей, в нескольких футах от двери, в кои-то веки радуясь, что моя квартира невероятно мала. Я стряхиваю пыль с рубашки, заставляя себя взять себя в руки, притворяясь, что прямо сейчас я не раб своих нервов.

Я распахиваю дверь, и мои глаза мгновенно натыкаются на грудь. Я видела ее много раз, я даже видела ее ранее сегодня, но никогда не испытывала ничего подобного. Мой желудок трепещет от желания, и я провожу взглядом по его телу, впитывая каждую частичку. Мои глаза встречаются с его, в них есть что-то знакомое, но в то же время совершенно новое.

— Привет, — выдыхаю я, немного запыхавшись. Я пока не знаю, что сказать или как ему ответить. Новизна всего этого выводит меня из равновесия. Не знаю почему, но с тех пор как я его знаю, я видела его готовым оторвать голову Грегу больше раз, чем я могла сосчитать. Я подумала, что это покажется знакомым. Я полагала, что он будет трахаться так же, как дерется, с доминированием и настроем, никогда не позволяя другому человеку вставить ни слова. Но когда он стоит передо мной, занимая весь гребаный дверной косяк, я понимаю, что это та его сторона, которую я никогда раньше не видела.

— Эй, — бормочет он, задерживая взгляд на моем теле. Он принимает меня, выглядя голодным, отчаявшимся. Что ж это то, чего я не ожидала. Я думала, что он ворвется и заставит меня умолять о его члене в течение нескольких секунд. Но когда он стоит передо мной, он выглядит так словно это он готов умолять.

Он выглядит таким чертовски нуждающимся, так чертовски отчаянно желающим заполучить меня в свои руки. Его взгляд скользит по моему телу, затем возвращается обратно, ведя себя так, словно на мне надето что-то сексуальное, а не наряд который я надеваю только когда убираюсь в доме. Он выглядит так, словно не может насытиться мной, как будто ему было бы физически больно отвести от меня взгляд.

Я тоже не тороплюсь разглядывать его, впитывая в себя его тело, жаждая хотя бы его вкуса, мое тело готово наконец получить то, чего я так чертовски долго хотела.

Он одет в то же что и в салоне, темные джинсы и черную рубашку, рубашка облегает грудь, обнажая руки, судя по его размеру, он много времени проводил в спортзале. Я стараюсь не думать обо всех тех способах, которыми я хочу сорвать с него одежду, о том, как сильно мое тело хочет его, как отчаянно я нуждаюсь в нем теперь, когда мы действительно здесь, но это трудно, когда он смотрит на меня так, словно хочет что-то съесть.

— Хочешь зайти? — говорю я, мой голос звучит слабо, мои щеки пылают, когда я пытаюсь притвориться, что все отвратительные мысли в мире не проносятся у меня в голове. Я пытаюсь отогнать свое беспокойство, отчаянно пытаясь стать тем же уверенным человеком, каким была всего несколько часов назад, достаточно уверенной, чтобы предложить мужчине выкинуть воспоминания о моем бывшем из моей хорошенькой головушки. Но это не работает. Моя шарада с уверенностью иссякает, когда я замечаю, что он смотрит на меня так, словно наконец видит в первый раз.

Я отодвигаюсь от двери, давая ему возможность войти в мою маленькую квартирку, сразу замечая, какой он большой. Он выше, намного выше меня. Разницы достаточно, чтобы он возвышался надо мной, заставляя меня вытягивать шею, пока я смотрю на него. Он оглядывается, впервые осматривая комнату: моя кухня, гостиная и столовая находятся на расстоянии нескольких футов друг от друга, единственный реальный признак того, что это разные комнаты — это мебель, которую я расставила между ними, пытаясь создать импровизированные стены.

— Хочешь что-нибудь выпить? Что-нибудь поесть? — автоматически спрашиваю я, мой мозг работает с удвоенной нагрузкой. Надеюсь я не выгляжу чертовски глупо, но не уверена, как себя вести, не уверена будем ли мы вести светскую беседу перед тем, как он меня трахнет, или он хочет просто сразу перейти к делу. Я знаю что мое тело готово. Я отчаянно хочу почувствовать, как наши губы впервые соприкасаются, почувствовать его руки на себе, и жажду чтобы он забрал все воспоминания о Греге и стер их, пока я не окажусь обнаженной перед ним.

— Я не голоден — бормочет он, его глаза встречаются с моими, его взгляд напряженный. Хотя он выглядит голодным, но не из-за еды, а из-за меня. Он выглядит так, словно хочет съесть меня живьем, как будто он умирающий с голоду человек, и я — первая еда, которую он увидел за последние дни.

— Хочешь экскурсию? — спрашиваю я, пожимая плечами, нуждаясь в чем-то, что перенесло бы нас с неловкого положения на моей кухне на меня, стоящую на коленях, с его членом в моем горле, срывающим непристойности с его рта.

— Конечно, — говорит он с легкой ухмылкой. Он бросает на меня понимающий взгляд, как будто знает, что я пытаюсь сделать. Как будто он видит меня насквозь. Я чувствую, как мои щеки снова краснеют, но я отворачиваюсь, слишком нетерпеливая, чтобы обращать внимание на то, что ставлю себя в неловкое положение, потому что я знаю, что мы оба здесь ради одного.

— Ну, это кухня, столовая и гостиная, — говорю я, одним движением руки указывая на комнату, в которой мы сейчас находимся, основную зону моей квартиры. Я отхожу на несколько футов, дверь в ванную справа от меня. Я слегка приоткрываю ее, позволяя ему заглянуть внутрь. — Это ванная — говорю я, мой голос звучит немного более саркастично и игриво, чем обычно. Затем я прохожу еще несколько шагов, пока передо мной не оказывается дверь в мою комнату.

Я снова борюсь с неуверенностью и застенчивостью, когда понимаю что собираюсь показать ему свою спальню сразу после того, как он впервые войдет в мою квартиру, но мы оба знаем, зачем он здесь. Плюс, честно говоря, мое тело чертовски готово для него уже несколько недель. Я слишком долго думала о том, как Джекс заставит меня кончить. Черт возьми, у меня больше нет терпения. Я больше не хочу этого предвкушения. Я хочу, чтобы он был на мне сверху, вызывая стоны из моего тела так, как Грег никогда, блядь, не смог бы. Я хочу ощутить вкус его кожи на своем языке. Я хочу чувствовать, как его член раскачивается внутри меня, заставляя мои глаза закатываться к затылку, а пальцы ног, блядь, поджиматься.

Я открываю дверь, впуская нас обоих внутрь. Комната простая, моя кровать стоит в углу, прикроватная тумбочка рядом с ней, мой телевизор прикреплен к стене в другом конце комнаты, а моя книжная полка стоит у следующей стены рядом с дверью. По всей комнате разбросаны мелочи, которые много значат для меня, но я стараюсь, чтобы все было довольно просто, не желая, чтобы куча дерьма загромождала маленькое пространство.

— И это… — шепчу я хриплым голосом, когда оглядываюсь на него, ожидая, что он сделает шаг, которого хотим мы оба, шаг, который положит начало чему-то между нами, чему-то, что может оказаться больше чем любой из нас может вынести. У меня нет места колебаниям, потому что я слишком отчаянно хочу его, чтобы думать дальше. Меня не волнует, что это плохая идея — связываться с ним или это может вызвать драму. Я просто хочу наконец заполучить его так, как я представляла, когда трахала себя, засунув руки между ног поздно ночью.

Он медленно оглядывается вокруг, впервые оценивая мое пространство, его глаза переходят от одного к другому и исследуют мельчайшие кусочки меня. Его глаза осматривают все вокруг, прежде чем снова встретиться с моими, и комната и все, кроме него, исчезает.

Он ухмыляется мне, его глаза смотрят на меня, скользят вниз, задерживаясь на моем теле, как будто он ничего не может с собой поделать. Секунду я смотрю, как он смотрит на меня, просто наслаждаясь его взглядом. Но потом я понимаю, что не совсем понимаю его ухмылку. Я оглядываю комнату, ища какой-нибудь ключ к его самоуверенному поведению, но ничего не получаю. Я снова смотрю на него с легкой улыбкой, не понимая.

— Ты начала без меня? — спрашивает он хриплым голосом. Он подходит к моей кровати, что-то берет, и в ту секунду, когда он поднимает это, мои щеки пылают.

В его руке мой розовый вибратор. Тот самый вибратор, которым я пользовалась всего несколько часов назад, когда была слишком нетерпелива, чтобы ждать, слишком взвинчена, чтобы продержаться еще минуту без какого-либо облегчения.

— Я-я, — заикаюсь я, не в силах произнести ни слова, мои глаза уставились на вибратор, желая, чтобы он исчез. Мое унижение проходит через меня, но когда я снова смотрю на него, он смотрит на меня с чистым желанием, как будто его разум заполнен образами меня с вибратором между ног, и как будто это заводит его, заставляя не ждать больше ни секунды.

— Ты просто не могла ничего с собой поделать, не так ли? — спрашивает он, поднимая подбородок и буквально глядя на меня сверху вниз. Я чувствую, как мое тело вспыхивает, по телу разливается тепло, похоть и унижение смешиваются в опасный коктейль. От этой смеси мой пульс учащается, а киска пульсирует.

Он подходит ближе ко мне, теперь его тело находится всего в нескольких дюймах от меня, в голове у меня совершенно пусто. Я не могу думать, когда он так близко ко мне, особенно когда мой вибратор все еще у него в руке.

Он наклоняется ближе, его дыхание касается моего уха, в то время как свободной рукой он убирает прядь моих волос. Я дрожу, когда он шепчет мне:

— Скажи мне, ты думала обо мне? — я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Я потираю ноги друг о друга, совсем едва-едва, так чертовски изголодавшись по любому виду трения, по чему угодно, лишь бы облегчить боль между ног, пока его голос звучит в моей голове, вытворяя со мной безбожные гребаные вещи, распутывая меня и заставляя чувствовать себя более отчаянной, чем я думала, что это возможно. — Ты думала обо мне, когда раздвигала ноги, добиваясь оргазма из своей хорошенькой маленькой киски? Ты стонала мое имя? — Иисус Христос. Этот мужчина, блядь, разрушит меня, разговаривая со мной подобным образом. Мое задержанное дыхание вырывается прерывистым вздохом. Его тело так близко к моему, все еще искушая меня. Я хочу, чтобы он был ближе. Я хочу, чтобы он был надо мной. Я хочу, чтобы он наказал меня за то, что я сделала, и в то же время похвалил за то, что я все время думала о нем, потому что это правда. Я больше не могу кончать, не думая о нем, без его имени на моих губах, не после этого. Он погубит меня ради любого другого мужчины.

Я киваю, отвечая на его вопрос без слов, неуверенная, могу ли доверять своему голосу прямо сейчас.

— Боже, ты такая жадная девчонка, не так ли? Просто ты так чертовски отчаянно нуждаешься в удовольствии, что даже не смогла меня дождаться, — его голос вызывает во мне удовольствие без необходимости даже прикасаться ко мне.

Вибрация передо мной заставляет меня подпрыгнуть, мое сердцебиение учащается по мере того, как мое тело привыкает к ощущениям. Моя киска пульсирует от желания, умоляя о большем, не заботясь ни о чем, кроме как успокоить глубокую боль внутри меня.

Я смотрю вниз, и Джакс прижимает вибратор к моим спортивным штанам, самая низкая вибрация все еще ощущается как слишком много и слишком мало одновременно. Мое тело слишком отзывчиво, слишком возбуждено от его слов, чтобы справиться с этой дразнящей, грязно говорящей версией Джакса.

— Ложись на кровать, — рычит он. Его голос такой сексуальный и так близко. Вибрация заставляет мои глаза закатиться, мои руки сжимают его бицепсы. Мой клитор такой чертовски чувствительный, такой чертовски нуждающийся. Я киваю один раз, намереваясь слушать, но вибрация просто чертовски хороша, и я использую его руки, чтобы прижать его к себе. Я не думаю что смогу уйти, когда предмет моих влажных мечтаний в данный момент прижимает секс-игрушку к моему тазу, едва касаясь моего клитора, но все равно заставляя меня дрожать.

Он быстро убирает вибратор, глядя на меня с поднятыми бровями, в которых ясно читается вызов. Я немедленно подчиняюсь, ничего так не желая, как выслушать его инструкции, моя гордость отступает на второй план, когда я наблюдаю, как воплощаю в жизнь свою фантазию.

Я лежу на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Меня пронизывает предвкушение. Я не знаю, что будет дальше, но мне нравятся неопределенность и острые ощущения. Мой взгляд мгновенно падает на выпуклость в его штанах, и я облизываю губы, прежде чем успеваю подумать, чертовски желая увидеть его член. Я не могу дождаться, когда мои губы обхватят его, чтобы я могла заставить его почувствовать ту же потребность, которую он вызывает во мне.

Я не хочу медлить. Я хочу этого чертовски сильно. Предвкушение сильное, желание еще сильнее. Я хочу, чтобы он был на мне, поглощал меня. Я хочу, чтобы он вел себя со мной по-своему непристойно, использовал мое тело для своего удовольствия, забирая каждую частичку его, которую он может извлечь из меня, а затем я хочу чтобы он делал это снова и снова, пока я не устану от слишком большого количества оргазмов и единственная мысль в моей хорошенькой головке не будет о его члене.

— Сними рубашку, — требует он, оглядывая мое тело голодными глазами, мой вибратор все еще в его руке, теперь выключен. Зрелище открывающееся передо мной, вызывает у меня смущающее возбуждение. Мужчина из моих фантазий стоит передо мной с твердым членом и вибратором, требуя, чтобы я разделась.

Я срываю с себя рубашку, радуясь, что надела симпатичный белый кружевной бюстгальтер, который почти обнажает мои соски, маленькая кружевная розочка — единственное, что прикрывает их, оставляя остальную часть моей груди полностью открытой.

— Теперь твои штаны, — его глаза даже не встречаются с моими, когда я раздеваюсь для него. Он наблюдает за моим телом, как будто был рожден на этой земле именно для этого, чтобы наблюдать, как я раздеваюсь, смотреть, как я обнажаюсь перед ним, чтобы взять меня под контроль.

Я приподнимаю задницу, стягивая ткань вниз, оставляя на себе только лифчик и трусики в тон. Я знаю, что должна чувствовать себя неловко, даже застенчиво, но в моей голове ни для чего нет места. Я так чертовски возбуждена, так готова ко всему, что он запланировал для меня, так отчаянно хочу, чтобы наше удовольствие впиталось в стены, заставив исчезнуть все плохое, всего Грега, что когда-либо здесь происходило. Я готова к новым воспоминаниям, и я готова к ним сейчас. Меня больше ничего не волнует.

Он протягивает мне вибратор, и я охотно беру его, не зная, к чему это приведет, но соглашаюсь с этим, ни о чем не заботясь.

— Покажи мне, как ты заставила себя кончить раньше. Покажи мне, как ты дразнила свое тело мыслью обо мне, пока я был занят работой. — он смотрит на меня с вызовом, как будто ожидает, что я скажу «нет», как будто он думает, что я не хочу делать все, о чем он просит, как будто я не хочу этого так сильно, как он.

Я чувствую себя так, словно нахожусь на сцене, и он ждет, что я выступлю только для него. Он пристально смотрит на меня, его карие глаза пронзают, и я чувствую, как мои руки немного дрожат, предвкушение или адреналин пробегает по мне, все мое тело оживает.

Я опускаю вибратор на свой клитор, все еще скрытый под нижним бельем, дразня его так сильно, как только могу, и включаю его, мгновенно постанывая, наслаждаясь тем, как загораются его глаза, когда он смотрит на меня.

ГЛАВА 7

ДЖАКС

Она сидит на кровати передо мной, ее ноги раздвинуты, влажное пятно на ее трусиках прикрыто вибратором, ее стоны наполняют комнату, мягкая интонация ее голоса разносится по моему телу, ощущаясь как поглаживание моего члена каждый раз, когда они достигает моих ушей. Мой член невероятно тверд, один ее вид творит со мной безбожные вещи. Я не знаю, почему я сделал это с собой. Я ничего так не хочу, как прикоснуться к ней, но в ту секунду, когда я увидел вибратор, я понял, что хочу увидеть, как она им пользуется, понаблюдать, как она получает удовольствие, думая обо мне в своей голове. Я хотел увидеть, как она разваливается на части у меня на глазах, и это превосходило любую рациональную мысль.

— Черт, — стонет она, ее голова откидывается назад, и волосы рассыпаются по плечам. Я уверен, что ее тело жаждет, готово, судя по тому как она вдавливает свой таз, свой клитор в вибратор, отчаянно желая большего. Честно говоря, я прямо здесь, рядом с ней, как будто это я получаю удовольствие, чувствуя как мое тело приближается к оргазму. На самом деле, я смущающе близок. Я думал что продержусь дольше, когда наконец доберусь сюда, но прошло слишком много времени. Слишком долго хотел этого, слишком долго видел ее под руку с Грегом, слишком долго дрочил при мысли о ней. Вид ее обнаженной передо мной просто чертовски хорош. Я больше не хочу сдерживаться. Я хочу поглотить ее, съесть блядь заживо, пока от нее не останется ничего, кроме пресыщенной, потной и тяжело дышащей после того, как она получила каждую унцию удовольствия, которое у нее есть.

— Расскажи мне, о чем ты думала, когда заставила себя кончить раньше, — говорю я, мой член напрягается под джинсами, требуя внимания, но я игнорирую его, впитывая открывающееся передо мной зрелище, вкладывая всю свою энергию в то, чтобы запечатлеть это зрелище в памяти, выжечь его в своем мозгу. Я знаю что в ближайшее время не захочу забывать этот вечер.

— Я… — выдыхает она, хриплый стон срывается с ее губ, глаза начинают закрываться, когда ее охватывает наслаждение. Она такая чертовски отзывчивая, и мне это чертовски нравится, но я хочу большего, я хочу смотреть, как она срывается с обрыва. Я хочу, чтобы она рассказала мне все те неприятные вещи, о которых она думает, когда ее пальцы касаются клитора.

Я придвигаюсь ближе к ней, присаживаясь на край кровати, мое колено касается ее бедра, ее кожа горит напротив моей, все мое тело тянется к ней, такое чертовски напряженное и шатающееся от моей потребности в ней. Я тянусь за вибратором и вижу, как на мгновение на ее лице появляется паника, как будто я собираюсь его отобрать. Как будто я мог когда-либо лишить ее удовольствия, но вместо этого я нажимаю на другую кнопку, усиливая вибрацию.

Низкий и тихий стон вырывается из ее рта, когда ее голова откидывается на спинку кровати, затем хныканье сопровождает ее, когда она выгибает спину, ее сиськи умоляют о моем прикосновении.

— Используй свои слова, жадная девчонка, — подбадриваю я ее, едва сохраняя контроль. Я близок к тому, чтобы отпустить, сказать «к черту все» и просто поступить с ней по-своему. Я хочу получить все удовольствие, которое она готова мне доставить, но я сдерживаюсь, завороженный ею, слишком занятый открывающимся передо мной зрелищем, чтобы позволить себе упустить его впустую, слишком отчаявшийся услышать все мысли в ее грязной маленькой головке, слишком любопытный услышать, что именно произошло сегодня днем, пока я был на работе.

— Я конечно думала о тебе, — признается она, ее глаза встречаются с моими, дыхание учащается, грудь колышется при каждом вдохе, ее груди под кружевом соперничают за мое внимание, но я сохраняю зрительный контакт. Внезапно для меня стало действительно важно, чтобы она поняла, как чертовски сильно я этого хотел, как много я думал об этом моменте, еще до того как она вошла сегодня в мой тату-салон.

— О чем ты думала? — спрашиваю я, нуждаясь в большем, нуждаясь во всем этом. Мне нужна каждая деталь, даже крошечная. Я хочу точно знать, что ее возбуждает, мелочи, важные вещи. Я хочу знать самый быстрый способ заставить ее кончить и лучший способ вызвать у нее оргазм. Я хочу узнать ее тело как свои пять пальцев.

— Я думала о… — бормочет она, обрывая себя на полуслове, непристойности слетают с ее губ, удовольствие берет верх, и похоже ей трудно говорить. Она у меня именно такая, какой я ее хочу, извивающаяся под вибратором на грани оргазма, смотрящая мне прямо в глаза, когда волны удовольствия прокатываются по ее телу. — Я думала о том, как было бы здорово чувствовать твой язык у меня между ног, — признается она, ее щеки покрываются румянцем от ее признания, сам факт раскрытия мне своих секретов заставляет ее стесняться, но не вибратор у ее клитора, не удовольствие, исходящее от нее.

Я придвигаюсь к ней ближе, слишком отчаявшись держаться подальше, слишком отчаявшись потратить еще секунду, не прикасаясь к ней. Весь мой самоконтроль вылетает в трубу. Мне нужно, чтобы она была ближе ко мне, чтобы ее кожа касалась моей.

Мое тело движется быстро, и я перелезаю через нее, располагаясь между ее ног, стараясь не повредить вибратор у нее между ног, желая чтобы она продолжала искать там удовольствия. Мой член трется о вибратор, и из меня вырывается стон, но я игнорирую удовольствие, слишком отчаявшись насладиться им. Вместо этого я приподнимаюсь на одной руке и обхватываю ее щеку другой, нуждаясь в ее губах, как в гребаном воздухе, чувствуя, что вся моя цель на этой земле прямо сейчас — поцеловать ее.

Мои губы соединяются с ее губами, и поцелуй быстрый, прежде чем она отстраняется, откидывая голову назад от охватившего ее удовольствия. Я снова целую ее, на этот раз голодно, позволяя всем своим эмоциям, всему своему желанию просочиться в поцелуй. Я двигаю бедрами, вибрация моего члена почти невыносима, я почти теряю контроль, но я этого не делаю. Я отказываюсь кончать до того, как это сделает она. Я снова двигаю бедрами, и она ахает, ее глаза закатываются.

Я просунул свободную руку под свое тело, поворачивая ее вибратор, желая, чтобы она кончила раньше меня, желая увидеть, как она развалится на части передо мной, прежде чем я взорвусь в своих гребаных штанах. Я чувствую, как ее ноги начинают дрожать, когда она настраивается на более высокие вибрации, ее стоны разносятся по комнате, из нее вырываются чувственные звуки. Я смотрю на нее, когда она начинает распадаться на части, и еще до того, как она что-то говорит, я знаю что она кончает, ее лицо выдает ее прежде, чем у слов появляется шанс.

— Я кончаю, — бормочет она хриплым, нуждающимся голосом, и этот звук почти доводит меня до крайности. Я с трудом сохраняю контроль над собой, с трудом удерживаюсь от того, чтобы не намочить спермой перед своих штанов. Я держусь, еле-еле трахаясь, слушая как ее стоны наполняют комнату, наблюдая как ее глаза закатываются, наблюдая, как удовольствие охватывает все ее гребаное тело, и наслаждаясь каждой чертовой секундой этого.

Она медленно выходит из кульминации, вибратор доставляет ей максимум удовольствия, которое она может получить, и я не отрываю от нее глаз ни на секунду, наблюдая, как она принимает свой оргазм изо всех сил. Она наконец возвращается в свое тело, и когда она смотрит на меня, она смотрит на меня с такой чертовски глупой улыбкой, как будто я только что осуществил ее чертовы мечты, и я улыбаюсь в ответ, продолжая удивляться ей, даже поражаясь тому, как быстро она овладевает моим телом, занимая больше места, чем я ожидал.

— Пришло время воплотить твои фантазии в жизнь, — шепчу я, опускаясь всем телом, пока она все еще опьянена оргазмом, располагаясь перед ее влагалищем, одновременно отбрасывая вибратор, мои руки заползают под ее бедра, удерживая их раздвинутыми передо мной.

— Что ты… — бормочет она, прежде чем мои пальцы оттягивают ее трусики в сторону, мой язык мгновенно находит ее клитор, пробуя ее оргазм так, словно он принадлежит мне. Я чувствую вкус ее спермы на своем языке, стон вырывается из моего рта, когда она вторгается в каждое мое чувство.

Я не такой идиот, как ее бывший, я знаю, что хорошо когда это у меня есть, и я не намерен когда-либо отпускать ее. Я не планирую дарить этот момент кому-то еще, потому что даже если она этого не знает, она стала моей в ту секунду, когда впервые вошла в мой тату-салон.

ГЛАВА 8

ОЛИВИЯ

Господи Иисусе, мой клитор такой чертовски чувствительный, и все же его язык все еще ощущается как гребаный рай. Я не могу поверить в тот оргазм, который я только что испытала, и теперь он добивается большего, ищет большего удовольствия от моего тела, и что-то в этом сюрреалистичное. У меня никогда не было парня, который относился бы к моим оргазмам как к трофеям.

Если быть честным, я не ожидала от него такого. Я имею в виду, я ожидала, что меня хорошо и по-настоящему трахнут, но до такого уровня? Я не ожидала, что он заставит меня кончить еще до того, как черт возьми прикоснется ко мне, доведет меня до оргазма одним своим взглядом, своими командами и вибратором у меня между ног. Я не ожидала, что все это покажется таким чертовски легким, как будто кусочек головоломки наконец встал на свое место. Я знала, что хочу трахнуть его, но не думаю, что понимала, что это значит, до этого момента, когда его рот на моем клиторе, а моя спина выгибается дугой над кроватью, волна эмоций захлестывает меня одновременно, ошеломляющая природа всего этого заставляет все мое тело настраиваться на него, жаждать большего из того, что он предлагает.

— О черт, — стону я, мои глаза едва держатся открытыми. Мое тело чувствует себя так, словно оно отключается после потрясающего оргазма, а затем по нему проходит еще большее наслаждение. Я пытаюсь смотреть на него, пока его язык играет с моим клитором, его пальцы вдавливаются в мою кожу достаточно сильно, чтобы оставить небольшие синяки, боль только усиливает удовольствие, но я ничего не могу поделать, когда моя голова запрокидывается, ощущения захватывают, поглощают меня.

— Боже, ты на вкус как гребаный рай, Оливия, — выдыхает он, выныривая на поверхность, чтобы глотнуть воздуха всего на секунду, моя голова вскидывается от звука его слов и ощущения его дыхания на моих бедрах. Но его глаза даже не встречаются с моими, вместо этого я наблюдаю, как он раздвигает меня пальцами, выставляя на всеобщее обозрение самую интимную часть моего тела, и кажется он не может насытиться.

Он возвращается к ласкам моего клитора, его язык бегает из стороны в сторону, выбивая воздух из моих гребаных легких. Я не знаю, что в нем такого особенного, но все что он делает, заставляет мое тело чувствовать себя так, словно оно охвачено огнем, сгорает заживо только ради него. У него такой способ управлять моим телом, как будто он уже знает это, как будто он точно знает чего я хочу, в чем я нуждаюсь, и ему нравится давать мне это.

Его рука отпускает мою ногу, и я смотрю, как он кладет свою большую ладонь перед моей киской, но даже сейчас небольшой вздох покидает мой рот, когда я чувствую, как они соединяются, кончики его пальцев просто дразнят мое влагалище. Он поднимает на меня взгляд, его глаза наконец встречаются с моими, его язык совершает ленивые движения по моей киске, пока он оценивает мою реакцию, когда два его пальца медленно входят в мое тело, весь мой разум немеет, когда меня захлестывает это ощущение, видеть его перед собой кажется чересчур.

Мне никогда не удавалось испытать оргазм сразу после другого. Обычно мне требуется некоторое время, чтобы кончить, мой разум полон мыслей о миллионе вещей, у меня мало забот, но сегодня? Я могу думать только о Джаксе, о его теле, о его движениях, о том как он испытывает удовольствие со мной, почти как если бы мы испытывали это вместе.

Однако в ту секунду когда эта мысль приходит мне в голову, о возможности того, что я могу кончить во второй раз так быстро, я чувствую что мой оргазм угасает, мое беспокойство берет верх. У меня всегда было беспокойство по поводу секса, но это влияет на мою жизнь не больше, чем затрудняет достижение оргазма и почти всегда гарантирует, что я не кончу несколько раз. Обычно я даже не замечаю этого. В моем сознании это кажется нормальным, но я чувствую, как мое беспокойство вытаскивает меня из этого момента, уводит от Джакса в мою собственную голову, и я ненавижу это.

— Эй, останься со мной, — бормочет Джакс, его голос возвращает меня на землю, заземляет. Я слабо улыбаюсь ему, мои щеки краснеют от смущения, смущения от того, что он знает что произошло, что я запуталась в своих мыслях, смущения от того, что ему пришлось оттащить меня назад, смущения от того, что это должно было быть веселой встречей, где я отпустила все свои тревоги, и все же я блядь не могу этого сделать. В ту секунду, когда я подумала что справилась с этим, я потеряла самообладание, мой разум взял верх, я думала о миллионе других вещей, кроме как оставаться с ним в данный момент.

— Я не собираюсь снова кончать, — бормочу я, просто желая взглянуть фактам в лицо, желая перейти к чему-то другому, желая доставить ему удовольствие и притвориться, что этого даже не было, но он не двигается. Его рука остается на моих бедрах, его рот всего в дюйме от моего влагалища, его глаза все еще на моих, его пальцы все еще внутри меня.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он, серьезно глядя на меня, как будто хочет услышать прямой ответ, который я на самом деле не хочу ему давать. Правда в том, что это чертовски потрясающее ощущение, когда он проделывает это своим языком, проводя им по моему клитору из стороны в сторону, и если бы он продолжал делать это достаточно долго, я возможно смогла бы кончить снова, но я не хочу, чтобы он был там в течение получаса, когда я уже испытала оргазм. Я не хочу признаваться ему во всем этом. Это кажется слишком интимным для того, что мы делаем. Мы просто должны трахаться, и я планировала, что все пойдет не так. Я не ожидала, что мое беспокойство всплывет на поверхность прямо здесь, в этот момент, и это кажется слишком серьезным, чтобы говорить об этом с приятелем по траху.

— Я… я, — заикаясь, произношу я, не уверенная, как ответить на его вопрос, не уверенная, как рассказать ему правду, не будучи слишком правдивой, не раскрывая каждый из своих секретов.

— Позволь мне перефразировать, — говорит Джакс, глядя мне прямо в глаза, его карие глаза поглощают меня, мысли в моей голове исчезают, когда я впитываю его, пытаясь запечатлеть каждую деталь в памяти. — Тебе приятно, когда я делаю это? — спрашивает он, его голос все еще разносится по комнате, когда его язык снова касается моего клитора, его пальцы слегка трахают меня, ровно настолько, чтобы моя голова откинулась назад, удовольствие поглощает мое тело, захватывая власть.

— Да, — отвечаю я хриплым, отчаянным голосом, когда он снова поднимает голову.

— Тогда я не останавливаюсь, — говорит он, как будто это простой факт, как будто это доказывает его точку зрения и ему больше ничего не нужно говорить. Он смотрит на меня в поисках подтверждения, вероятно не желая давить на меня, не желая, чтобы я чувствовала давление, и что-то в этом ожидании успокаивает меня, подтверждая, что с ним я в безопасности, что он не собирается раздавить меня бульдозером, как это делали многие другие мужчины в прошлом. Он хочет быть здесь, со мной, а не просто трахать меня.

— Мне понадобится целая вечность, чтобы снова кончить, Джекс, — говорю я со стоном в голосе, отчаянно желая, чтобы он отпустил это, в то же время ничего так не желая, как снова ощутить его рот на моей киске, высасывать удовольствие из моего тела, потому что он этого хочет. Я хочу, чтобы он утолил голод глубоко внутри меня, поступил со мной по-своему, почувствовал, что может утонуть во мне. Я хочу почувствовать, как сильно он хочет трахнуть меня, хочет почувствовать, как мой рот обхватывает его член его языком.

— Я делаю это не для того, чтобы ты кончила, — просто заявляет он. — Я имею в виду, конечно, я хочу чтобы ты кончила, но я хочу съесть тебя. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Если это заставит тебя кончить, отлично, но если нет, я просто хочу чтобы ты получила удовольствие, потому что, поверь мне, — он делает паузу, устанавливая интенсивный зрительный контакт со мной, все мое внимание захвачено им и этими гребаными глазами. — Я наслаждаюсь. Не беспокойся обо мне. Волнуйся о том, что тебя услышат соседи, — говорит он, его рот снова соединяется с моим клитором, и на этот раз я поддаюсь ему, позволяя его словам проникнуть в мои кости, от всей его речи мои конечности становятся похожими на желе.

Я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил что-то подобное, и честно говоря это позор, потому что у большинства парней должна быть такая позиция, но они этого не делают. Большинство парней хотят намочить свой член как можно скорее, засовывая его тебе в рот, когда ты даже не хотела его сосать, трахая тебя еще до того, как ты была готова, слишком поглощенные собственной потребностью, чтобы хотя бы на мгновение подумать о тебе. Я не привыкла, чтобы кто-то хотел, чтобы мне было хорошо. Я не привыкла, чтобы кто-то получал удовольствие, доставляя мне удовольствие. Я не привыкла, чтобы кто-то ставил меня выше своих собственных потребностей, и, честно говоря, это чертовски сексуально.

— Вот и все. Просто наслаждайся этим, моя жадная девочка, — бормочет он, прижимаясь ртом прямо к моей киске, его слова успокаивают беспокойство моего тела, когда я позволяю себе наслаждаться ощущениями, позволяю себе нежиться в ощущении его языка на моем клиторе.

Я стону, пока он лижет мое влагалище, стараясь наслаждаться каждым движением его языка больше, чем предыдущим. Я громко стону, пытаясь позволить себе освободиться, позволить себе просто почувствовать чертовски сильное удовольствие, когда он пожирает мою киску, как будто это его последняя трапеза. Я думаю о соседях, о том что они могли слышать, что происходит по другую сторону стены, и моя спина выгибается дугой от мысли, что кто-то является свидетелем этого сильного удовольствия, что я их возбуждаю, судя по тому, как я реагирую на мужчину у меня между ног.

Проходит совсем немного времени, прежде чем я оказываюсь близка к очередному оргазму, но я не пытаюсь гнаться за ним. Я стараюсь позволить этому прийти ко мне, держаться подальше от своей головы, от своего собственного пути.

Его пальцы продолжают трахать меня, и моя спина выгибается, когда я балансирую на краю, но на этот раз он уже знает мое тело, уже заставив меня кончить, и он удерживает меня там, его язык замедляется, его пальцы едва шевелятся, пока я отчаянно жду, когда кончу, так чертовски отчаянно, так чертовски нуждаясь, что это единственное чувство, которое я могу зарегистрировать, плотскую потребность, проходящая через меня. Я больше не человек, а просто сосуд для этого удовольствия, которого я так отчаянно хочу.

— Что скажешь? — спрашивает он снисходительным тоном, его голос хриплый, и я знаю, что он наслаждается этим так же сильно как и я, но я не могу думать об этом слишком долго, потому что я чертовски отчаянно хочу, чтобы он снова прижался ртом к моему клитору и заставил меня кончить во второй раз за последние полчаса.

— Пожалуйста, — умоляю я, запуская пальцы в его волосы, ни на секунду не заботясь о том, какой чертовски жалкой я могу показаться, извиваясь напротив его рта, мои ноги двигаются самопроизвольно, отчаянно желая любого трения о мой клитор, о мою киску, буквально чего угодно, чтобы отправить меня за грань блаженства.

— Такая чертовски жадная, — бормочет он низким голосом, звук поглощает мои уши, его голос ощущается как прикосновение к моему телу. Он убирает другую руку с моего бедра, проводя ею вверх по моему телу, мое дыхание сбивается, пока он наконец не сдвигает мой лифчик в сторону и не берет мой сосок между пальцами, пощипывая его, отчего удовольствие сочится из моих гребаных пор. Он снова начинает трахать меня пальцами, его язык тоже двигается. Слишком много ощущений обрушивается на меня одновременно, и вместо приятного скольжения, которое, как думала я сделаю, я переваливаюсь через край, мое тело даже не уверено, какое ощущение меня возбуждает, на какое обратить внимание, потому что они всепоглощающие, моя единственная цель в этот момент — почувствовать их все, все сразу, и позволить себе разбиться вдребезги, погубив себя для любого другого мужчины.

Я медленно опускаюсь, моему телу нужно время после двух потрясающих оргазмов, одного за другим. Сначала я выравниваю свое дыхание, как только чувствую, что снова нахожусь внутри своего тела, и я чертовски тяжело дышу. Я не думаю, что мужчина когда-либо заставлял меня так тяжело дышать, если только это не было из-за того, что я выполняла всю эту гребаную работу.

— Ты такая чертовски красивая, — бормочет Джакс, его голос резонирует от тишины, которая заполнила комнату всего секунду назад. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, все еще тяжело дыша, моя грудь вздымается при каждом вздохе, его глаза задерживаются на ней всего на секунду, прежде чем снова встретиться с моими.

— Если бы я знала, что ты можешь это сделать, я бы бросила Грега давным-давно, черт возьми, — говорю я со вздохом, едва соображая. Мой разум кажется работает не так как я хочу, потому что после получения лучшего оргазма в моей жизни я не должна произносить имя своего бывшего в постели, и Джакс, кажется знает это, потому что выражение его лица мгновенно становится жестче, как только имя Грега слетает с моих губ.

— Я забуду об этом и притворюсь, что ты так кайфуешь после того оргазма, но если ты когда-нибудь снова пробормочешь мне его имя, пока будешь голой, ты заплатишь за это, — говорит Джакс сквозь стиснутые зубы, его голос ледяной, угроза в его словах заставляет мою кожу покалывать. Я уверена, что его слова напугали бы кого-то другого, но не меня. Они просто заставляют меня захотеть выяснить, что он имеет в виду, и что он собирается сделать, чтобы заставить меня заплатить за это. Я сопротивляюсь желанию выяснить это прямо сейчас, зная что у него и так достаточно планов на меня, но откладываю это на второй план, жаждая увидеть, каков он, когда на него давят.

ГЛАВА 9

ДЖАКС

Я чертовски стараюсь успокоиться, не желая драматизировать, но я ненавижу его имя на ее прелестных губках, особенно после того, как он сказал мне держаться от нее подальше. Я ненавижу, что он вообще встречался с ней, что ему вообще удалось увидеть ее гребаное тело под собой. Не то чтобы я злюсь, что она трахалась с другими людьми до меня, но я ненавижу что она трахалась с тем парнем, парнем, который обращался с ней как с дерьмом, парнем, который никогда не заслуживал такой, как она.

Я снимаю с себя остальную одежду, прежде чем забраться на ее тело, нуждаясь в прикосновении ее губ к моим, нуждаясь снова почувствовать ее, нуждаясь в ее близости, чтобы на самом деле не разозлиться, не желая, чтобы она видела эту мою сторону. Она раздвигает для меня ноги, предоставляя мне легкий доступ к ней.

Я хочу ее так чертовски сильно. Я думал, когда все это было фантазией, что мне понравится трахать ее, но я чувствую себя чертовски диким. Я бы продолжал вылизывать ее, если бы думал, что она согласится на это. Мы доберемся туда, где ей будет удобнее всего, когда я у нее между ног, но прямо сейчас я знаю, что это не так. Она нервничает из-за того, что слишком долго не может кончить, поэтому я решил не испытывать судьбу после второго оргазма, хотя я твердо намерен заставить ее кончить на мой член хотя бы один раз, прежде чем мы покинем эту постель.

Ее рука скользит вниз по нашим телам, ее теплая ладонь касается моей кожи, в то время как она касается моей груди, заставляя меня сдержать стон. Она дразнит меня, двигаясь чертовски медленно, глядя мне прямо в глаза, в то время как она загоняет меня на гребаную стену. Ее рука наконец касается моего члена, совсем чуть-чуть, ее ладонь касается только кончика, заставляя меня закрыть глаза, ощущения уже слишком сильные. Я, черт возьми, не знаю, как я продержусь, когда наконец окажусь внутри нее.

— Позволь мне пососать твой член, — шепчет она легким, с придыханием голосом, когда ее рука начинает исследовать мою эрекцию, и ее пальцы, наконец смыкаются вокруг нее. Она делает один толчок, и я вижу звезды в своих гребаных глазах. Я стараюсь не кончать, я действительно стараюсь, но потом она снова двигает рукой, и я блядь не могу этого сделать.

— Черт, — бормочу я, мой голос вырывается сквозь стиснутые зубы, когда струйки спермы вытекают из моего члена, покрывая ее живот липкой жидкостью. Мои глаза закрываются, когда мной овладевает эйфория, все мое тело напрягается, мой член уже отчаянно хочет большего, больше всего, что она готова мне дать.

Мои глаза, наконец, снова открываются, и я смотрю на нее сверху вниз, мое тело опускается после кайфа, я изо всех сил пытаюсь прочесть по ее лицу реакцию на мою спонтанную сперму, и ее лицо шокирует меня. Я ожидал, что она будет немного смущена, немного стесняться всего этого, желая, чтобы я смог продержаться подольше, прежде чем действительно кончу, но она смотрит на меня с таким желанием, с таким голодом, с такой отчаянной потребностью, чего я не ожидал. Я поднимаю брови, мое сердцебиение, наконец, успокаивается.

— Это было самое горячее, что когда-либо случалось со мной, — говорит она хриплым голосом, таким чертовски отчаянным, таким чертовски жадным. — Ты был настолько возбужден, просто съев меня? — спрашивает она, ее голос звучит так, как будто она не верит в это, как будто это не имеет смысла.

— Оливия, я месяцами думал о том, как просунуть голову между твоих ног. Я почти кончил, когда ты сделала это во второй раз. Я висел на гребаном волоске. Кажется, я всегда держусь на гребаном волоске рядом с тобой, — признаюсь я, выкладывая все свои карты на стол, даже не заботясь об этом, желая чтобы она знала как сильно я хотел ее, как часто я думал об этом, о нас двоих вместе, о нас двоих в постели, о сексе пропитывающем воздух.

— Итак… — говорит она, колеблясь. Она прикусывает губу, глядя на меня с озорным блеском в глазах. — Это ты жадный, да? — говорит она с легкой улыбкой, гордясь своей шуткой, и я смеюсь, по-настоящему смеюсь, и все это снимает напряжение.

— С тобой? Я всегда буду чертовски жадным, — шепчу я, мои губы соединяются с ее губами, отчаянно желая большего, отчаянно желая наконец оказаться внутри нее. Мой член уже снова начинает твердеть между нами, все еще оставаясь в луже спермы на ее животе. Я знаю, что она тоже это чувствует, это отчаяние, потому что она обхватывает меня ногами, идеальное приглашение трахнуть ее до бесчувствия. Я снимаю с нее трусики, не желая терять ни минуты, пока она снимает лифчик, оставляя нас обоих полностью обнаженными и готовыми друг для друга.

— У тебя есть презерватив? — спрашиваю я, покрывая поцелуями ее шею, пока жду ответа, не желая, чтобы ни секунды не проходило без моих губ на ее коже.

— Я принимаю противозачаточные, — говорит она, значение других слов поражает меня сразу, мои яйца буквально ноют от желания кончить в нее, посмотреть, как моя сперма вытекает из ее хорошенькой маленькой киски, доказательство того, что произошло сегодня прямо перед нами.

— Господи Иисусе, ты, блядь, убьешь меня, — я приподнимаюсь над ее телом на несколько дюймов, ровно настолько, чтобы я мог выровнять кончик своего члена с ее входом, пока не доставляю ей того облегчения, которого она хочет.

Я целую ее шею, провожу кончиком члена по ее клитору, а затем возвращаюсь к ее влагалищу, дразня ее, пока она не начинает извиваться на мне, так отчаянно желая меня, что задыхается подо мной.

— После того, как я трахну тебя, я не собираюсь отпускать тебя, жадная девчонка, — бормочу я ей в шею, мои поцелуи медленно превращаются в укусы, желание отметить ее становится все сильнее и сильнее, увидеть доказательство ее удовольствия на ее теле, доказательство моего удовольствия на ее теле. Я хочу, чтобы она ходила с доказательством того, что мы разделили сегодня вечером, на виду у всего мира, на виду у Грега.

— Хорошо, — шепчет она застенчивым и сдержанным голосом, но для меня этого достаточно, чтобы подтвердить, что она хочет этого, что она чувствует то же что и я, что она тоже ждала этого, думала об этом, когда оставалась одна ночью, что она не может представить, что это закончится всего после одной проведенной ночи.

Я прекращаю поддразнивать, мы оба слишком чертовски отчаялись, чтобы откладывать это дальше, то, над чем работали так чертовски долго. Я подношу свой член ко входу в ее влагалище, приподнимая свое тело, чтобы смотреть ей прямо в глаза, когда я наконец, трахаю ее, мой член входит в нее чертовски медленно, давая ей время привыкнуть к моему размеру, и давая себе время удержаться от того, чтобы не кончить во второй раз, один за другим.

Она такая чертовски тугая, такая чертовски теплая, что мне чертовски трудно не кончить сразу, мой член пульсирует внутри нее. Я снова выхожу, глядя вниз на свой член, когда он становится влажным, прежде чем скользнуть обратно в нее, не давая никому из нас больше времени терять это, двигаться медленно, больше нет сил. Я не могу прожить ни минуты без того, чтобы не трахнуть ее так, как я представлял себе последние несколько месяцев.

Я трахаю ее, моя сперма все еще на ее животе, липкое месиво, из-за которого мне все труднее и труднее сдерживать свой следующий оргазм, тот факт, что я уже пометил ее, уже заявил на нее права, толкает меня к краю. Я трахаю ее изо всех сил, что у меня есть, двигаясь от нуля до ста, нуждаясь в том, чтобы мы были ближе, чтобы иметь возможность чувствовать каждую гребаную частичку ее тела, позволить себе просто погрузиться в нее, чтобы ее тело поглощало мое, и наоборот.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, мои губы обрушиваются на ее губы, наши языки сталкиваются, мой рот ловит все ее стоны, приберегая их только для моих ушей.

— Черт возьми, иисусе, — бормочет она мне в рот, мой темп чертовски неумолим. Мои бедра быстро двигаются, мой член трахает ее быстро и жестко, давая ей лишь секунду между каждым толчком, прежде чем я снова вхожу в нее. Я хочу лелеять ее, но это должно произойти в другой раз, потому что прямо сейчас мы оба слишком чертовски жадны, чтобы ждать дальше, слишком отчаянны, чтобы уступить друг другу еще один дюйм. Мы слишком долго ждали продолжения поддразниваний.

Я наконец отрываюсь от нашего поцелуя, нуждаясь увидеть ее лицо, нуждаясь увидеть ее блаженство, пока я трахаю ее со всем, что у меня есть. Она поднимает ноги, пропуская мой член глубже, ощущение ее тела вокруг меня заставляет мои гребаные глаза закатываться к затылку, удовольствие пробегает по позвоночнику, все мое тело поглощено ею.

Я переношу весь свой вес на одну руку, нуждаясь в том, чтобы она кончила, потому что я знаю, что не смогу долго продержаться. Я провожу рукой между нашими телами, все это время не сводя с нее глаз, не позволяя нашим глазам оторваться ни на секунду, никто из нас не хочет упустить момент, проведенный друг с другом.

Я потираю пальцами ее клитор, трахая ее, звук соприкосновения наших тел наполняет комнату. Я чувствую себя полностью поглощенным ею. Она — единственное, на что я могу обратить внимание, единственное, что сейчас занимает хоть какое-то место в моих мыслях.

— О боже, ты, блядь, заставишь меня кончить, — говорит она, на ее лице явно написано блаженство, брови сосредоточенно сдвинуты, на ее лице виден шок от того, что она сможет кончить в этот раз, я не останавливаюсь, мне все равно, думает ли она, что сможет, или нет, потому что я знаю, что хочу от нее еще одного оргазма, и честно говоря, если я этого захочу, я блядь его получу.

Я так близок к тому, чтобы сорваться, достаточно близок, что начинаю сомневаться, действительно ли она собирается кончить на мой член до того, как я кончу в нее, но я сохраняю темп, отчаянно желая выложиться до того, как мое тело просто сдастся мне, и в последнюю секунду я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, ее тело сотрясается в конвульсиях вокруг меня.

— Да, да, кончай на мой член, жадная гребаная девчонка, — мой голос в равной степени бросает вызов и поощряет ее. Я смотрю на нее, не желая пропустить ни одного гребаного момента, пока она позволяет мне полностью контролировать свое тело, позволяя мне требовать от нее удовольствия, позволяя мне добиваться оргазмов от ее тела, когда мне заблагорассудится.

— Я кончаю, — говорит она, ее стоны наполняют комнату, и я падаю вместе с ней, не в силах больше держаться. Удовольствие обволакивает мой позвоночник, когда мои яйца входят в ее влагалище, в то время как она выгибает спину, приподнимаясь с кровати, оргазм захватывает и ее тоже. Мы оба растворяемся в удовольствии, желая стать свидетелями оргазмов друг друга, но слишком поглощены своими собственными, чтобы обращать внимание на что-либо, кроме обжигающего блаженства, пронизывающего нас.

Мы медленно спускаемся, и вся ночь кажется мне гребаным эротическим сном. Я потный, липкий и совершенно измотанный. Я опускаюсь рядом с ней, мгновенно заключая ее в объятия, нуждаясь в том, чтобы быть рядом с ней. Ее голова ложится мне на грудь, и мы просто дышим вместе в течение секунды, оба пытаемся отдышаться, обоим, похоже, нужна секунда, чтобы просто существовать в настоящем моменте.

— Что ж, это было лучше, чем я думала, — говорит она на выдохе, все еще тяжело дыша, моя сперма, вероятно, вытекает из ее влагалища, от этой мысли мой член снова становится твердым. Я отгоняю эту мысль, желая привести Оливию в порядок больше, чем хочу еще один раунд.

— Да, я бы так и сказал, — отвечаю я со смехом, глядя на нее сверху вниз, и легкая улыбка появляется на наших лицах. Такое чувство, что нам даже не нужно разговаривать, что мы оба уже знаем, к чему это приведет, что сегодня вечером это не закончится, но я все еще хочу услышать эти слова, все еще хочу заверений в том, что это было не на одну ночь, потому что я начинаю понимать, что для меня это никогда не было делом на одну ночь.

— Тем не менее, я имел в виду то, что сказал. Я не собираюсь отказываться от этого, не тогда, когда я думал об этом так чертовски долго, — говорю я низким, немного неуверенным голосом. Мое сердце все еще учащенно бьется в груди от напряжения, и я сосредотачиваюсь на нем, пока жду ее ответа, не желая сталкиваться с тем, как внутри меня шевелятся нервы при мысли, что она не чувствует того же, что и я. Может быть, мне следовало быть умнее и подождать, пока я не позволю себе влюбиться в нее, пока не узнаю, что она чувствует то же самое, но мне было все равно. Я хотел ее так чертовски долго, что нырнул с головой, слишком отчаявшись оценить время, которое мы провели вместе, чтобы беспокоиться о том, чтобы сдерживать себя.

— Хорошо, — говорит она тихим голосом, но я все еще слышу в нем улыбку, подтверждение того, что она чувствует то же самое, что я не схожу с ума. Я притягиваю ее ближе к себе, зная, что нам обоим нужно немного поспать, если мы хотим приступить к остальным делам, которые я запланировал для нас сегодня вечером. — Нам все равно нужно трахнуться во всей квартире, — шутит она, глядя на меня с улыбкой и небольшим обещанием.

— Я собираюсь трахать тебя на каждом дюйме этого мира, жадная девчонка, — бормочу я, чувствуя, как ее голова снова прижимается к моей груди, комфорт от ее близости достаточен, чтобы мои глаза начали слипаться, сон одолевает меня, но вместо того, чтобы засыпать с мыслями о женщине, которой я не могу обладать, я засыпаю с ней в объятиях, наконец-то чертовски довольный.

ЭПИЛОГ

ОЛИВИЯ

Я не самый большой любитель сюрпризов, поэтому, когда Джекс сказал мне, что у него есть для меня сюрприз сегодня вечером, сначала это наполнило меня беспокойством, я не знала, что он может преподнести мне. Он сказал мне, что в этом нет ничего плохого, и что я получу удовольствие, но я весь день отгоняла свое беспокойство, и ничего не получалось. Вместо этого в моей голове прокручивались разные сценарии, пытаясь точно понять, что произойдет сегодня вечером.

Мы встречаемся уже несколько месяцев, и это был гребаный сон. Я думала, у меня все было хорошо с Грегом, но с Джаксом все как будто встает на свои места, как будто я именно там, где и должна быть, как будто он — то, чего не хватало в моей жизни так чертовски долго. Это звучит чертовски банально, и я даже не могу поверить, что говорю такое, но это правда.

Грег пытался поговорить со мной несколько раз с тех пор, как узнал, что мы начали встречаться, и всегда это были какие-то слабые попытки вернуть меня. Но дело в том, что я знаю, что ему просто не нравится, что я с Джаксом. На самом деле он не хочет меня, потому что, если бы хотел, то, во-первых, не изменил бы мне, и я вероятно, все еще была бы с ним, принимая десятую часть того счастья, которое получаю сейчас.

Мне неприятно это говорить, но быть обманутой, наверное, было лучшим, что когда-либо случалось со мной. Это привело меня сюда, к стремительным шагам в моей жизни, к тому, чтобы просить о том, чего я хочу, и на самом деле, черт возьми, получать это.

Я подъезжаю к салону, меня охватывает беспокойство, я пытаюсь понять, что, черт возьми, Джакс запланировал для меня, особенно когда я точно знаю, что салон только что закрылся. Весь свет выключен, за исключением нескольких аварийных огней, оставляющих ровно столько света, чтобы я убедила себя выйти из машины.

Мгновенно Джакс выходит через парадную дверь, глядя на меня с лукавой улыбкой, и это не должно меня успокаивать. Это должно было бы заставить меня чувствовать себя еще более неловко, но этого не происходит. Я доверяю ему, и я знаю, что он не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль. Возможно, он доводит меня до сердечного приступа своими сюрпризами, но я знаю, что все будет хорошо.

Поэтому, когда он снимает повязку с глаз, я принимаю это, надеваю ее на глаза, полностью доверяя своему парню, потому что, наверное, я сошла с ума.

Я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди, но я отталкиваю его, отчаянно желая знать, что мой парень запланировал для меня, надеясь и, черт возьми, молясь, чтобы это было что-то сексуальное. Он ведет меня в салон, мягко разговаривая со мной и направляя в нужном направлении, положив руку мне на спину. Я притворяюсь, что его мягкие слова, его указания относительно того, куда я должна идти, не заводят меня, и просто продолжаю двигаться вперед, прислушиваясь к каждому его слову.

Мы идем через салон, пока я пытаюсь понять, куда черт возьми, мы направляемся. Я знаю, что мы направляемся не к его креслу. Я знаю, что мы направляемся не в заднюю часть. Мне почти кажется, что мы идем вперед, к передним окнам, но я начинаю оборачиваться, не зная, в какую сторону идти.

— Ты готова? — спрашивает Джакс хриплым голосом, который бывает только тогда, когда он планирует выебать из меня все дерьмо. Я чувствую, как мое тело реагирует мгновенно, отчаянно желая, чтобы он наконец рассказал мне, что происходит, и, надеюсь, получить награду за то, что так хорошо слушала.

— Да, — говорю я, слегка прочищая горло, мой голос звучит хрипло, уже более требовательно, чем я хотела. Он слегка смеется позади меня, точно зная, что означает мой голос, точно зная, о чем я думаю, точно зная, чего я уже хочу, и мне не нужно ничего говорить.

Он снимает с моих глаз повязку, и моим глазам требуется секунда, чтобы привыкнуть к свету, но мы находимся именно там, где я и ожидала, прямо перед магазином, лицом к окнам во всю стену, смотрящим на тату-салон Грега через дорогу. Грег сейчас там единственный, кто занимается глупыми делами менеджера, что, я знаю, всего лишь его предлог, чтобы пошалить в салоне, тратить время впустую, чтобы потом рассказать людям, что накануне он задержался очень допоздна.

— Я в замешательстве, — я оглядываюсь на Джакса, не понимая, к чему он клонит. Вместо ответа он подталкивает меня на несколько футов вперед, ведя за собой, пока я не оказываюсь всего в двух футах от окон, что только еще больше сбивает меня с толку.

Я снова смотрю на него с неуверенной улыбкой, ожидая, что он объяснит, ожидая каких-то разъяснений по поводу того, что черт возьми происходит, предвкушение переполняет меня с небывалой силой.

— Знаешь, меня начинает чертовски тошнить от того, что Грег подходит к тебе, пытаясь убедить тебя вернуться к нему—, - бормочет он, его глаза оглядывают мое тело с голодом, с собственничеством, которого я никогда раньше не видела. Я слегка сглатываю, мое тело уже готовится к тому, что он запланировал для меня, уже отчаянно хочу почувствовать его член внутри себя, его язык на моем клиторе, его член, упирающийся в заднюю стенку моего горла.

— Я тоже, — отвечаю я, все еще глядя на него в ожидании.

— Я знаю, что это так, но для меня все по-другому, — отвечает он, и его глаза становятся ледяными. — Он подходит к чему-то, что принадлежит мне, пытается это украсть, и мне это просто не нравится, — отвечает он, подходя ближе, разворачивая меня за плечи, так что я снова оказываюсь лицом к окнам, наблюдая, как Грег возится с телефоном в своем магазине.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я тихим голосом, но меня охватывает волнение. Мне нравится, когда Джекс становится таким, собственническим, отчаянным, жадным. Вместо того чтобы говорить, он толкает меня в спину, так что я сгибаюсь в талии, и я просто следую его примеру, отчаянно пытаясь понять, к чему это ведет, отчаянно желая слушать, потому что знаю, что когда я слушаю, как правило, получаю вознаграждение. Он толкает меня, пока мои руки не упираются в стекло, моя щека прижимается к холодной поверхности, заставляя дрожь пробежать по моему телу, ощущение полностью контрастирует с жаром его тела, прижатого к моей заднице.

— Преподаю ему урок, — говорит он низким голосом, практически рыча мне на ухо, его тело прижато к моему, его член упирается в мою задницу, уже твердый, как камень. Я чувствую, что начинаю промокать, отчаянные мысли обо всем, что мы могли бы сделать в пустом магазине, проносятся в моей голове, поглощая меня.

Я так поглощена размышлениями «что, если», что не чувствую, как его рука ныряет мне под рубашку, расстегивая лифчик. Я не чувствую этого, пока мои сиськи не вываливаются наружу, когда он снимает с меня лифчик, вытаскивая его из рукавов моей рубашки. На мне маленький укороченный топ, свободный, который почти не скрывает мою большую грудь, и я оглядываюсь на него, совершенно сбитая с толку, мой разум не в состоянии связать все воедино, и я чувствую себя глупо из-за этого.

— Джекс, что ты делаешь? — я фыркаю, мои руки все еще прижаты к стеклу, мое дыхание затуманивает его передо мной. — Грег, блядь, увидит нас, — выдыхаю я, и тут что-то щелкает, и в ту же секунду, как это щелкает, я чувствую, как мои брови приподнимаются, а по спине пробегает волна удовольствия.

Я никогда не была сторонником публичного секса. Я ни в коем случае не против этого, но это никогда не было чем-то, что меня заводило, но это, идея трахаться перед Грегом прямо через дорогу, идея о том, что Джекс предъявляет права на меня перед ним, показывая ему, кому я принадлежу, вызывает во мне желание, отчаянное желание, чтобы Грег поднял глаза и посмотрел, как другой мужчина трахает меня, как его конкурент по бизнесу трахает меня.

— В этом весь смысл, — бормочет Джакс мне на ухо, подтверждая именно то, о чем я подумала. Его дыхание теплое, и от него мою кожу покалывает, все мое тело кажется слишком чувствительным, слишком нуждающимся. Я выгибаю свою задницу навстречу ему, отчаянно нуждаясь в любом трении, отчаянно желая, чтобы он покончил с поддразниваниями и наконец трахнул меня так, как намеревался, когда завязывал мне глаза сегодня вечером.

— Ты этого хочешь, жадная девчонка? Ты хочешь, чтобы он наблюдал, как я трахаю тебя до смерти, заявляя права на тебя прямо здесь, у него на глазах? — говорит он легким, почти насмешливым голосом, и я облизываю губы, в моем горле внезапно пересыхает, желание полностью поглощает каждое мое нервное окончание. — Тебя заводит сама мысль об этом? Так же, как и меня? — спрашивает он, затем прижимается своим членом к моей заднице, твердость очевидна. Я закрываю глаза, удовольствие уже пронизывает меня. Это простое прикосновение, но все, чего я хочу, это большего. Я чертовски отчаянно нуждаюсь в этом на данный момент. — Отвечай мне, когда я говорю с тобой, — говорит он, его голос становится ледяным, требовательным, и я клянусь гребаным богом, что могла бы кончить от одних его слов, потирая свой клитор, пока он говорит непристойности мне на ухо, добиваясь от меня оргазма за оргазмом.

— Да, это меня заводит, — умоляю я хриплым голосом, выдавая, насколько я в полном отчаянии, насколько сильно нуждаюсь. Я полностью в его распоряжении, мое тело принадлежит ему во всех гребаных смыслах, и может быть, так было всегда. С того момента, как я вошла в тату-салон, я почувствовала связь с ним, которую не могу описать, и возможно с этого момента я принадлежу ему точно так же, как он говорит мне, что я принадлежу ему.

— Хорошо, — он убирает от меня руки, и я сдерживаю отчаянную мольбу, желая, чтобы он прикасался ко мне больше, а не меньше, но затем я слышу пряжку его ремня, когда он начинает расстегивать ее, звук заполняет всю гребаную комнату, единственное, на чем мой разум может сосредоточиться. Он расстегивает ремень, стягивает брюки, снимая боксеры вместе с ними, пока его член не упирается в мои брюки, его тепло проникает сквозь мою одежду, заставляя мою кровь течь быстрее.

Он быстро снимает с меня штаны, спуская их вниз, достаточно низко, чтобы он мог трахнуть меня. Я задыхаюсь, когда он это делает, ощущения почти невыносимые. Я чувствую себя немного жалкой, его прикосновения так чертовски сильно действуют на меня, но именно такой он меня и хочет, чертовски нуждающейся, отчаянно нуждающейся в нем, поэтому я погружаюсь в это чувство.

Он толкает меня в спину, пока я полностью не наклоняюсь для него, центр моего тела полностью открыт его глазам, и только его глазам. Он трется своим членом о мой вход, не теряя времени, его член исследует меня, еле-еле, дразня до тех пор, пока я не начинаю сдерживать гребаное хныканье к тому времени, как он входит на первый дюйм.

— Боже, ты уже чертовски влажная для меня, — стонет он со вздохом в голосе, когда погружается еще на дюйм, мои глаза начинают закатываться к затылку, когда он заполняет меня, пока полностью не входит в меня, не тратя ни минуты на прелюдию, от его слов я и так уже достаточно мокрая.

Он дает мне секунду, чтобы привыкнуть к его размеру, мое тело уже подготовлено для него, но это усиливает впечатление, когда я задаюсь вопросом, когда же он, наконец, даст мне то, чего я хочу, о чем я думала с тех пор, как он сказал, что у него для меня сюрприз.

Он выскальзывает из меня, только кончик все еще внутри меня, прежде чем снова войти, заставляя меня принять почти всю его длину одним ударом. Это выталкивает воздух из моих легких, отчаянная мольба срывается с моих губ, я хочу, чтобы он сделал это снова, трахал меня вот так, пока я не кончу на его член, и я слышу ухмылку в его голосе, когда он говорит.

— Что скажешь? — спрашивает он, хватая в кулак мои волосы, заставляя меня посмотреть на него через плечо, наши взгляды встречаются в огне, мы оба так поглощены друг другом, так отчаянно нуждаемся друг в друге, что не можем сосредоточиться ни на чем другом.

— Пожалуйста, — умоляю я, мой голос слабый, чертовски ломкий, но мне все равно. Мне нравится чувствовать себя жалкой, как будто я, блядь, не могу себя контролировать, как будто я такая шлюха из-за его члена и готова на все ради него. Мне нравится ощущение, что меня используют, что он трахает меня до тех пор, пока не опустошит свои яйца внутри меня, добивается своего, пока полностью не истощится, отдавая мне всего себя.

— Молодчина, девочка, — бормочет он, его голос такой чертовски снисходительный, но мне это чертовски нравится, я этого чертовски хочу. Он начинает трахать меня, не проявляя никакого гребаного милосердия, используя мое тело, каждый гребаный дюйм, для того, чего он хочет, трахая мою киску так, как никогда больше не сможет, как будто именно так он хочет провести свою последнюю секунду на земле, похороненный внутри меня, в чистом гребаном блаженстве.

Мои сиськи подпрыгивают передо мной, все еще под рубашкой, еле-еле, пока он трахает меня, мое отражение начинает проявляться в окне с заходом солнца, от вида передо мной у меня чертовски слабеют колени. Он отпустил мои волосы, но теперь обе его руки на моих бедрах, отдавая мне все, что у него есть, трахая меня с такой силой, что было бы больно, если бы я так отчаянно не хотела, чтобы меня хорошо и по-настоящему трахнули.

Я наблюдаю, как его лицо преображается от удовольствия, мое тело доит из него все, что у него есть, мое тело использует его точно так же, как он использует меня. Внезапно верх моей рубашки задирается, его рука обнажает меня снаружи, но там есть только один человек, только один человек, который будет свидетелем происходящего, и хотя большая часть моего внимания сосредоточена на Джаксе, Боже, это чертовски приятно — быть заявленной прямо перед Грегом вот так, показывая ему, кому именно я принадлежу, кому именно принадлежит это тело.

Джакс снова хватает меня за волосы, заставляя наклонить голову вперед, мои глаза смотрят в собственное отражение, я улучаю момент, чтобы посмотреть сквозь стекло. Я вижу Грега в его салоне, он все еще пялится на свой гребаный телефон, не обращая на нас никакого внимания, но затем внезапно поднимает взгляд всего на мгновение, а затем делает двойной вдох, на его лице выражение неверия в то, что он видит напротив себя, брови сведены вместе, когда он наблюдает, как меня трахает его конкурент по бизнесу.

— Да, заставь его, блядь, смотреть на это, — бормочет Джакс позади меня, видя то же, что и я, и, вероятно, наслаждаясь этим больше, чем я. — Чья это киска, Оливия? — спрашивает Джакс, его голос — единственное, на чем я могу сосредоточиться, образ Грега передо мной начинает расплываться, когда мои глаза закатываются, удовольствие пробегает по позвоночнику, мой оргазм начинает расцветать внутри меня, захватывая все мое гребаное тело.

— Она твоя, — мой голос слаб, в горле пересохло. Я стону от его толчков, мое тело настроено на него, мое тело полностью поглощено им, я теряю из виду мужчину на другой стороне улицы, на самом деле меня не волнует, смотрит ли он еще, мой разум полностью поглощен удовольствием, которое дарит мне Джакс.

Джакс снова хватает меня за волосы, заставляя смотреть ему в глаза, в то время как мои сиськи подпрыгивают на стекле, вероятно, устраивая Грегу хорошее шоу, но мне все равно, потому что человек, о котором я забочусь, человек, с которым я хочу быть, стоит позади меня, трахая мою тугую киску всем, что у него есть.

— Я хочу видеть тебя, когда ты кончишь, — бормочет он хриплым голосом, его глаза встречаются с моими, в них тоска, обожание, как будто он чертовски счастлив быть со мной. Его глаза общаются со мной, его глаза шепчут мне на ухо нежные слова, говоря именно то, что я хочу услышать, в то время как его тело разрушает мое, забирая все, что я могу ему предложить.

— Я, блядь, собираюсь кончить, — стону я, мое тело распадается на части перед ним, его безжалостные удары доят меня до оргазма. Я стону, разваливаясь на части, мои стоны заполняют пространство, смешиваясь с его стонами, когда он падает вместе со мной, его сперма течет внутри меня, покрывая мою киску.

Мы спускаемся медленно, нам требуется некоторое время, чтобы взять под контроль наше дыхание и вернуться на землю. Он отпускает мои волосы, кожа головы немного болит от его хватки, но я улыбаюсь, наслаждаясь ощущением, что на меня стоит претендовать.

Он поправляет мою рубашку, прикрывая мои сиськи от посторонних глаз, полностью останавливая шоу, но я даже не потрудилась проверить, смотрит ли еще Грег, мне насрать на него, вся боль внутри меня испаряется, я слишком поглощена фактом, что сейчас я встречаюсь с идеальным мужчиной, с тем, с кем я должна была встречаться все это время.

— Это ему покажет, — бормочет он, его голос полон юмора, воздух вокруг нас легкий, эмоции у нас обоих на пределе. Я знаю, что он хочет сказать, просто по тому, как он смотрит на меня, по тому, как его глаза пробегают по моему телу, в его взгляде читается признательность.

Мы оба приводим себя в порядок, приводя в порядок нашу одежду, Грег остается смутным воспоминанием, когда я поворачиваюсь, руки Джакса обвиваются вокруг моей талии, от взгляда его глаз мои щеки покрываются румянцем, мое тело переполняют эмоции, проносящиеся между нами.

— Мне кажется, я чертовски люблю тебя, — шепчет он, приближая свое лицо к моему, его губы заявляют права на меня в поцелуе. Я улыбаюсь в ответ, не в силах стереть ухмылку со своего лица, не в силах полностью ответить на его поцелуй, мое сердце слишком переполнено, мое тело слишком переполнено эмоциями.

Я отстраняюсь, мне нужно посмотреть в его карие глаза, в глаза единственного мужчины, который когда-либо относился ко мне с заботой и добротой, как он, единственного мужчины, который на самом деле заставил чувствовать меня любимой еще до того, как он это сказал, единственного мужчины, который заслуживает слов, вертящихся у меня на кончике языка.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, слова тяжело застревают у меня во рту, но я все равно произношу их, отбрасывая осторожность на ветер, не заботясь о том, где окажусь, потому что, в конце концов, самой страшной вещью, которую я когда-либо делала, было предложение ему в его тату-салоне, и посмотри, чем это обернулось. Я рискнула.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ЭПИЛОГ