Проживи мою жизнь (fb2)

- Проживи мою жизнь 648K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Оля Бас

Оля Бас
Проживи мою жизнь

Глава 1

Королевство Фродлэнд. Приговор

Стоя на самом краю,

Трудно сделать последний шаг.

Подними же секиру свою

И открой мне дорогу во мрак.

У ее ног раскинулось сине-голубое море женских чепчиков и мужских шляп. Временами белой пеной скользили ленты в волосах молодых девушек. Людская волна то набегала на помост, норовя снести его, то откатывалась назад под натиском суровых стражей. Торговки предлагали фрукты и булочки, плакали и смеялись дети, незаметные в толпе карманники ловко выгребали мелочь у зазевавшихся горожан.

Анника подняла глаза выше. Над покатыми крышами городских домов раскинулось еще одно море — бесконечное и далекое. Белые корабли облаков манили отправиться в плавание, золотое солнце тонуло в небесной глубине. Его ласковые лучи гладили бледные щеки девушки, согревали холодные пальцы, скользили по золотистым волосам. Танцующие в солнечном свете пылинки прозрачным пологом отделяли осужденную от гомона возбужденной толпы.

— Ты ж глянь, соседушка, молодая ведь девка совсем.

— Молодая-то, молодая, а человека убила. Они завсегда такие, убивцы-то. Сами беленьки да добреньки, а в сердце-то чернота.

— А что, правду бают, она прислужница самой Забытой Богини?

— Чур тебя, баба-дура! Следи, где языком мелешь! Али хочешь тоже на помосте постоять?

Закрыв глаза, Анника слегка улыбнулась, чувствуя теплые ласковые прикосновения солнечных лучей. Что бы там ни кричали в толпе, она не зря прожила свою короткую жизнь. И не ей раскаиваться в совершенном. Совсем скоро полетит она белой гусонькой за Туманный край, туда, где ждет ее мудрая наставница и покровительница. А уж тут, на грешной земле, надежный человек скроет спасенное сокровище до лучших времен.

Бой барабанов всколыхнул толпу. В последний раз по людскому морю прошла волна, и все замерло на широкой городской площади. Взоры горожан устремились на помост. Медленно и величаво поднялись по деревянным ступеням главный королевский маг, господин старший дознаватель и городской палач.

Анника встрепенулась, оправила платье и вновь подняла взгляд в безмятежное небо. Скорее бы все закончилось.

Голос дознавателя, усиленный магией, разнесся над площадью. Люди жадно вслушивались в обвинительную речь, с нездоровым восторгом смакуя каждое слово.

— … девица Анника Гриндрок… убийство мага… поклонение запрещенным в королевстве богам… — как сквозь вату доносились до осужденной сухие слова приговора.

Толпа волновалась и шумела. Люди, хоть и обсуждали все утро причины публичного суда столь юной и красивой девушки, но до последнего не верили в ее виновность. Теперь же сомневаться не приходилось — перед ними чудовище в прекрасном обличье.

— … Наш король справедлив и милостив, — продолжал свою речь старший дознаватель. — Принимая во внимание юный возраст девицы, ее благородные корни и безупречную службу ее отца, Артура Гриндрока, его величество своим указом приговаривает виновную к лишению магии и ссылке в Холодные земли.

Слаженный изумленный вздох порывом ветра пронесся над головами. Анника вздрогнула. Милость? Справедливость? Вместо гуманного отрубания головы ей даровали несколько месяцев мучительной агонии. Маг, лишенный своего дара, медленно умирает, страдая от невыносимых душевных и физических страданий.

Городские жители также недоумевали, понимали абсурдность ситуации. Девушку не просто не помиловали, ей назначили гораздо более жестокое наказание. Ропот нарастал. Слова дознавателя о том, что все имущество приговоренной отходит короне, а самой девушке выделяется небольшой участок с домом в Холодных землях, потонули в шуме и криках.

Двое в темных плащах смотрели на площадь с балкона одного из зданий.

— Чего он медлит, надо скорее проводить процедуру и заканчивать этот балаган, — воскликнул один из них. — Может, стоило отрубить девчонке голову и успокоиться? Даже эти глупые людишки понимают, что милостью тут и не пахнет!

— Никак нельзя отрубать, господин! Кто знает, может, Забытая богиня еще жива. Да, она ослабла без своих храмов и последователей, потеряла все свое могущество. Но если в богине осталась хоть крохотная частичка силы, она почувствует смерть своей последней ученицы, и обрушит свой гнев на нас.

— Ты действительно думаешь, что…

— Вероятность ничтожна, но она есть. А вот лишение магии — другое дело, оно будет незаметным для высших сил. Девчонка сама умрет в течение полугода, мы будем совершенно ни при чем. Кроме того, без магии она не сможет проводить ритуалы и поклонения.

— Вот это хорошо! Связь с проклятой богиней сама собой разорвется. Богиня канет в небытие, а мы наконец-то заживем спокойно.

— Да, господин! Я уж и подстраховался. Пока девчонка эта суда ждала, маячок на нее кинул, к душе привязал. Он уж не обманет. Сразу узнаем, как отойдет за Туманный край.

— Добро… Ты лично в ответе!

Внизу на площади главный королевский маг установил на подставку пустую накопительную сферу и крепко зафиксировал на ее матовой поверхности ладони девушки. Не вырваться, как ни старайся. Потом встал позади осужденной, положил руки ей на плечи и монотонно затянул заклинание отбора.

Анника закричала, так пронзительно и отчаянно, что у самых суровых наблюдателей дрогнуло сердце. Площадь замерла. И только воздух дрожал натянутой струной, да в небесной синеве откликнулись тоскливым криком белые гуси*.

Двое на балконе встревоженно проводили взглядом белоснежных птиц, слишком рано прилетевших на зимовье, и покинули свою смотровую площадку.

На площади также молча расходились люди. Не слышно было ни гомона торговок, ни болтовни кумушек, только дети тихонько поскуливали от страха.

Девушка неподвижно лежала на помосте. Рукава платья раскинулись в обе стороны широкими крыльями, ветерок шевелил рассыпавшееся золото волос. Рядом понуро стоял палач, тяжело опираясь на ритуальный топор. Он привык нести быструю и легкую смерть. Его верный топор мгновенно отправлял осужденных за Туманный край, те даже не успевали почувствовать холод острого лезвия на своей шее. Этот мужчина гордился своей работой, ответственно подходил к своим обязанностям и со спокойной душой шел домой после исполнения приговора.

В этот раз его услуги не понадобились. Так почему же так тяжело на душе? Почему ощущение беды холодной змеей свернулось под сердцем, мешая дышать?

Покачав головой, палач подхватил легкое тельце и размеренным шагом направился к тюремному госпиталю. Никто из родственников или друзей так и не подошел к помосту. А может у девушки и не было ни тех, ни других…

Глава 2

Россия. Жизнь вопреки

Жизнь казалась длиною в вечность,

Впереди только счастье и радость.

Вечность лестницей оказалась,

А на каждой ступеньке — слабость…

Одна из палок поехала на тонком льду, и Вероника замерла, не решаясь сделать очередной шаг. Падать совсем нельзя, ведь встать уже не получится. Только если доползти до скамейки впереди и попробовать подтянуться на руках. Или сидеть на холодном снегу и ждать, пока мимо пройдет какой-нибудь сердобольный мужчина. До подъезда осталось пройти всего метров двести, но ступни совсем окоченели, и каждый шаг давался с огромным трудом.

Вероника перехватила палки левой рукой, а правой ухватилась за перила. Так, подтягиваясь одной рукой и упираясь другой, она вскарабкалась на крыльцо и нажала на кнопку домофона. С трудом распахнула дверь и очутилась, наконец, в теплом светлом холле родного дома. Уже не помнила, как поднималась на лифте и поворачивала в замочной скважине ключ.

Устала, дико устала. Фитнесс-браслет высветил жалкие семьсот шагов. А ведь еще два года назад десять-пятнадцать тысяч были ежедневной нормой. И по льду на каблучках бегала, и по лестнице на свой третий этаж взлетала, сочувственно поглядывая на ждущих лифт старичков.

Открепив стоподержатели и стянув с коленей бандажи, Вероника прилегла на диван. Нужно было приготовить обед, сделать упражнения, проверить почту. Но организму требовался отдых, с ее болезнью нельзя перенапрягаться. Устал — ложись. Чаты пестрели новыми сообщениями. В одном обсуждали влияние лактобактерий на нейронные связи, в другом — как пересаживать больного с коляски на санитарный стул.

А ведь совсем недавно она обсуждала горнолыжные трассы и сплавы на рафтах. Когда все изменилось?

Может, когда стало неудобно ходить на каблуках? Или когда ослабла стопа на левой ноге? А может, когда впервые упала, споткнувшись о собственные пальцы? Нет, наверное, когда строгий врач впервые озвучил диагноз-приговор. Боковой амиотрофический склероз — тихий убийца, ежедневно забирающий нервы, мышцы, возможность организма двигаться и выполнять самые простые движения.

— Вам осталось жить от двух до пяти лет, лечения на сегодняшний день не изобрели. Получайте инвалидность, переделывайте квартиру, заранее озаботьтесь генеральной доверенностью на близкого вам человека. Вам нельзя нервничать и болеть, уставать и перенапрягаться. Иначе ваше состояние будет стремительно ухудшаться. — Врач пристально посмотрел на сидящую перед ним молодую женщину и потянулся за бланком. — Давайте, я вам выпишу рецепт на антидепрессанты. Будет легче, поверьте.

Именно спокойный тон врача и его скупые фразы окончательно разделили жизнь Ники на «до и после».

С того памятного разговора прошло два года. Практически потерялась способность ходить. Любые лестницы и поребрики обернулись непреодолимой преградой. Левая рука стала почти прозрачной, а пальцы совсем слабыми.

— Тебе повезло, у тебя медленное течение болезни. Еще поживешь и поборешься! — Так говорили менее удачливые друзья по чату. Те, кто уже был полностью прикован к постели. Не мог сам ни питаться, ни дышать. А сообщения писал с помощью игровой приставки, считывающей движения глаз.

И Вероника боролась. Каждый день занималась, разрабатывала слабеющие мышцы, пробовала все экспериментальные способы лечения. Даже ездила к знахарке в деревню. Бормоча то ли молитвы, то ли заклинания, старуха усаживала Нику на стул, оборачивала ее ноги сырой телячьей кожей, в руки совала пучки засохшей травы. А сама медленно водила над каштановой макушкой стаканом с яйцом, плавающим в холодной воде. От резких запахов у девушки кружилась голова, чесались вспотевшие ладошки, а главное, потерянные мышцы так и не возвращались.

После третьего сеанса Вероника перестала верить в чудеса. Приняла свой диагноз, составила распорядок дня, погрузилась в работу. К счастью, в мире никогда не переведется ленивый студент, готовый заплатить за доклад, диплом, перевод или сочинение. А значит, можно хотя бы о деньгах не переживать.

Иногда, сталкиваясь с людским равнодушием или показным сочувствием, Вероника писала грустные пронзительные стихи. Потом сердито терла покрасневшие глаза, садилась на стул и крутила педали велотренажера, пока вся тоска-печаль из мозгов не выветривалась. Ослабевшие ноги с трудом подчинялись своей упрямой хозяйке, зато на глупые мысли сил уже не оставалось.

Так и жила.

Я сегодня снова упала

И сижу, задыхаясь от горя.

Я упала на людном проспекте,

А казалось, средь чистого поля.

Вот прошла какая-то дама,

Паренек проехал на скейте.

В этот миг в огромном потоке

Я людей не вижу, поверьте.

Жизнь казалась длиною в вечность,

Впереди только счастье и радость.

Вечность лестницей оказалась,

А на каждой ступеньке слабость…

Я сейчас посижу немножко,

Соберусь, задавлю в себе жалость.

Мне до старой облезлой скамейки

Доползти немного осталось.

Затащу себя вверх за шкирку,

Ухвачусь посильней за палки.

Улыбнусь спешащим прохожим —

Мне улыбок для них не жалко.

На ступеньках оставшейся жизни

Сдвину вбок противную слабость.

Для семьи, для любви и счастья

Еще много места осталось…

Глава 3

Королевство Фродлэнд. Начало пути.

Бороться иль плыть по теченью?

Решенье нельзя отложить.

Быть светом иль слабою тенью?

Тебе с этим выбором жить.

Только на третьи сутки старенький лекарь разрешил Аннике покинуть стены тюремной больницы. Потеря магии — страшное потрясение для организма, запускающее каскад внутренних разрушений. За это короткое время девушка сильно похудела, ее некогда золотистые волосы потеряли свой блеск, а в груди поселилась постоянная тянущая боль. Там, под сердцем, образовалась пустота. И в этой черной дыре растворялись все эмоции, силы, желания.

Анника, механически переставляя ноги, дошла здания городской управы. Особо не вчитываясь, подписала бумаги на дом в Холодных Землях, получила мешочек с монетами «на подъем» и наказ через день быть на площади.

Ее вместе с еще тремя несчастными отправят в дикий пустынный край, где половину года царит суровая зима, а другая половина славится ветрами, дождями да комарьем. Поговаривают, люди там долго не живут, быстро уходят за грань, забытые остальным миром.

Все, что принадлежало Аннике до суда: городской дом с садом, небольшая пекарня, поля и огороды к западу от города — отошло короне. Девушке разрешили забрать только личные вещи, книги да скромный ларчик с украшениями. Практически все она отдала по сходной цене скупщику. Не смогла расстаться только с книгами и ларчиком, памятью о родителях, так рано покинувших свою единственную дочь.

На вырученные деньги были куплены зимняя одежда и запас продуктов, собрана дорожная аптечка. Кроме этого в сумки отправились несколько комплектов сменного белья, женские мелочи и теплый плед. Свое законное место заняли котелок и нехитрая посуда. В отдельной корзине устроились вкусные пирожки из теперь уже бывшей пекарни, бутыль с травяным чаем, книга да несколько мотков мягкой шерсти — коротать время в дороге.

Ровно в девять утра Анника с сумками и корзиной стояла на площади. Теплый летний ветерок гонял по мостовой сухие листья, солнце уже начинало припекать, аромат цветущих клумб кружил голову. Но холод и боль, поселившиеся под сердцем, не давали насладиться южной красотой родного города. Отравляли последние минуты прощания.

Когда же подъедет дилижанс?

Рядом с ней оказалось трое подростков. Старший из них стоял спокойно, лишь сведенные брови говорили о внутреннем волнении. Второй паренек был явно младше, лет девяти. Он прижимал к груди холщевый мешок и все оглядывался по сторонам, кусая губы. Зря. Никто не придет проводить его в дальний путь. Третьей в их компании была девочка лет десяти-одиннадцати. Она безучастно сидела на сумке с вещами и смотрела на пыльные носки своих поношенных туфель. Казалось, ей абсолютно нет дела до происходящего вокруг.

Больше никого рядом не было. Лишь в отдалении толпился любопытный народ — не так уж часто снаряжали повозки на север. Нечего там было делать.

Анника еще раз взглянула на ребят. Пустышки. Ничем не виноватые, никому не нужные, изгои для всего магического мира Даэрар.

Здесь у каждого жителя была магия. У кого-то она проявлялась сильнее, другой же мог творить только самые простые бытовые заклинания. Когда новорожденного регистрировали в городской или деревенской управе, штатный маг обязательно снимал слепок ауры и заносил уникальный магический след в общий реестр жителей королевства.

Ведь магия — это основной идентификатор личности. Можно изменить имя и внешность, уровень своей силы, присвоить себе чужие регалии, но магический след уникален. Его не подделать и не спрятать.

И вот представьте себе теперь, что рождается ребенок без внутреннего источника, пустышка. Его не занести в реестр, его не определить и не найти. Потенциально опасный для общества элемент.

Из соображений гуманности и справедливости такие дети имели право жить в семье до десяти-двенадцати лет. У малой части этих несчастных могла проявиться магия, пусть совсем слабая, но достаточная для жизни в обществе. Остальных же в подростковом возрасте отправляли в Холодные земли. Как преступников. Без вины виноватых.

На самой границе стоял небольшой гарнизон. Там приезжающих регистрировали, каждому ставили на руку клеймо и отправляли дальше, в глухое поселение. И все. Никто доподлинно не знал, как и чем жили пустышки в том неприветливом краю.

Подростков запрещено было провожать. Любые эмоции и переживания — хлеб для любопытной толпы, повод для обсуждений. А вдруг в своей праздной болтовне дойдут они до сочувствия этим недочеловекам? Начнут критиковать принимаемые меры? А там и оппозиция может поднять свою змеиную голову!

Вот и стояли трое ребят совершенно одни. И кто знает, плакали ли сейчас их мамки да сестры с братишками. Может, наоборот, вздохнули с облегчением да зажили дальше спокойной жизнью…

Анника вздохнула. Ее Богиня любила всех детей своих, но особой лаской и милостью одаривала несчастных и обездоленных. Вот и поплатилась за это. Разрушены храмы, разбиты драгоценные накопители божественной силы, в книгах и учебниках исковерканы ее заветы, даже имя теперь под строжайшим запретом.

Печальные мысли прервал скрип колес старенького дилижанса. Возница спрыгнул на землю и с помощью пары воинов стал закидывать на крышу сумки и узелки. Девушка, чувствуя ответственность за ребятишек, внимательно проследила, чтобы каждый из троицы взял внутрь сверток с самым необходимым.

Встав на подножку, она оглянулась на городских зевак и, неожиданно для себя, улыбнулась и помахала им на прощание.

Откинувшись на мягкую спинку, вздохнула и мысленно отсекла нить, связывающую ее с этим городом.

Впереди ее ждет совсем другая жизнь.

Глава 4

Россия. Трудовые будни «басовенка»

Я лягушкой в кувшине тону,

Масло жизни пытаясь взбить.

Боюсь, не успею, умру.

Ты сможешь меня простить?

Утром Вероника обнаружила, что одна из мышц на руке исчезла. Еще вчера правая рука, в отличие от левой, была приятно округлой и женственной. Сегодня же, стоило ее слегка напрячь, на предплечье проступала некрасивая впадинка.

«Тик-так, тик-так» стучали в висках молоточки оставшейся жизни.

Хотелось зарыться лицом в подушку и разреветься, выплескивая свой страх и обиду. Но нельзя. Плохие эмоции и стресс подгоняют болезнь, стремительно подталкивая к пропасти.

А значит, нужно взять себя в руки, заварить вкусный малиновый чай, щедрой рукой добавить валерьянки с пустырником и жить дальше.

За завтраком Вероника успевала просмотреть чаты в социальных сетях и выписать самое важное из обсуждений и новостей. Она по крупицам собирала информацию о лекарствах и добавках, которые пациенты пробовали принимать — кому что подошло, какие побочные эффекты заметили, какую дозировку выбрали. Сохраняла ссылки и картинки со средствами реабилитации и помощи — ведь личный опыт больных так важен. Потом обрабатывала и компоновала всю найденную информацию и выкладывала в своем блоге. Конечно, публикации были специфическими и рассчитанными на очень узкий круг лиц, но горячая благодарность небольшой аудитории была главной наградой и вдохновляла трудиться дальше.

Потом шло время упражнений, самомассажа и работы. Сегодня Вероника писала реферат на тему «от Фике до Екатерины. Становление великой императрицы». Девушка очень любила историю своей страны, много читала, смотрела исторические фильмы и передачи. Поэтому черные строчки весело и быстро заполняли белые страницы экрана, оживляя события давно ушедшей эпохи.

Резкий звонок телефона вырвал Веронику из плена интриг и тайн императорского двора.

— Ну что, дорогая, как ты? Срочно включай телевизор! — раздался в трубке взволнованный голос лучшей подруги. — Сейчас по первой программе выступает экстрасенс Артемий Кусков. Удивительный человек! Лечит самые сложные болезни простым наложением рук. Там и мальчика в больнице показывали, и женщину отчаявшуюся. Надо тебе к нему записаться. Вдруг, он и тебе поможет?!

— Конечно, Марусь, обязательно посмотрю.

— Ну, не буду тебя отвлекать. Беги включай уже!

Маша повесила трубку, а Ника тяжело вздохнула. Она не верила в колдунов и экстрасенсов.

В чате набралось уже около двух десятков сообщений, посвященных передаче. Восторженные восклицания сменялись короткими фразами, полными разочарования и глухого раздражения. Виной всему был скриншот с сайта великого врачевателя. Там черным по белому был выведен список болезней, за которые Кусков не брался. Он не лечил онкологию, алкоголизм, эпилепсию, ДЦП и боковой амиотрофический склероз.

«Остаются насморк и геморрой» — мрачно шутили братья по несчастью.

А вечером Веронику ждал неожиданный и радостный сюрприз — в гости приехал брат.

Весь увешанный свертками и пакетами он ввалился в маленькую прихожую, наполняя квартиру шумом и суетой.

— Вот, смотри, сколько мамка тебе передала всего! Пирогов напекла, рыбку засолила, как ты любишь. А мед-то, мед какой через знакомых достала — я уж у нас дома полбанки съел. А здесь огурцы солененькие с патиссонами, глянь, один к одному!

На свет появилась двухлитровая банка с домашними заготовками. Каждое лето мама старательно закручивала десятки таких банок, а потом всю зиму кормила хрустящими огурцами и сочными помидорами все большое семейство.

Венька продолжал доставать из необъятных сумок все новые и новые гостинцы. Ника получила в подарок теплые носки и варежки, заботливо связанные бабушкой.

— Ты не смотри, что они жутко колючие, — рассказывал брат. — Бабуля их из собачьей шерсти связала. Носить невозможно, но о-о-очень полезно. А вот еще сало свиное и, самое главное, малиновое варенье! Давай я пока все уберу, а то на столе уже и места нет.

С этими словами Веня полез в холодильник.

— Так, я не понял, почему прошлая банка неоткрытая стоит? — он сурово сдвинул брови и повернулся к своей непутевой сестренке. — Тебе витамины нужны и положительные эмоции. А где их взять в наше время? Правильно, во вкусной еде!

— Прости, как-то забыла про нее, — виновато улыбнулась Ника. Она не стала говорить о том, что каждый день, заглядывая в холодильник, мечтала запустить пальцы в прозрачный рассол и выудить маленький пупырчатый огурчик. Да вот беда, рукам уже не хватало сил открыть заветную банку.

— А давай сейчас мамиными соленьями побалуемся. Только открывалку найду. Ты же останешься на чай?

— Вот я балда! Самое важное и забыл! — брат хлопнул себя по лбу и полез во внутренний карман. Выудив небольшой холщевый мешочек, торжественно вручил его удивленной Нике. — Смотри. Мамка к какому-то старцу на Свирь ездила, про тебя рассказывала. Так он ей дал этот сбор из трав. Мол, вылечить не смогу, а помочь попробую. Сказал, на ночь заваривать и пить. Он там что-то про судьбу толковал, про распутье, сложный выбор. Ты уж прости, я всю эту фигню не запомнил. Мое дело какое — тебе отдать. А дальше разберешься.

На том и порешили. Заварили вкусный ароматный чай, себе Ника добавила немного «волшебного» сбора. Открыли банку с огурцами, сделали бутерброды с колбаской. А потом долго сидели на маленькой уютной кухне. Болтали обо всем на свете. И Веронике все казалось, что болезнь — глупый страшный сон. Вот встанет брат, и она подскочит с табуретки, побежит одеваться и провожать до остановки.

Грустно и смешно. Та легкая жизнь уже давно сама стала сном, счастливым, но нереальным.

Глава 5

Королевство Фродлэнд. Дорога в Холодные Земли

За спиною осталось буйство южных цветов,

Запах сочной травы и роскошных садов.

Впереди меня ждут только холод и снег,

Но коней не заставить замедлить свой бег.

До северной границы было около недели пути. Весь день они будут двигаться по широкому тракту, а с наступлением темноты останавливаться в придорожных гостиницах. Питание и ночлег оплачивала корона, поэтому о деньгах можно было не волноваться. У ребят, вероятно, их вообще с собой не было.

Анника покосилась на своих юных спутников. Младшие взъерошенными воробушками замерли на сиденьях, глаза на мокром месте, губы дрожат. Старший сгорбился, руки сжаты в кулаки, в глазах смешались страх и отчаянная решимость.

Им гораздо хуже, чем мне, вдруг подумалось девушке. Всю свою короткую жизнь эти ребята провели в ожидании страшной расплаты и предательства близких людей. А как еще можно назвать отказ от своего ребенка? Только предательством. Надо поддержать бедолаг. Не жалеть и утешать, а дать хоть какую-то уверенность и надежду. Главное, продержаться до гарнизона. А там пути все одно разойдутся. Ее ждет домик, их — путь в лесное поселенье.

— Так, мои хорошие, отставить грусть и печаль! Давайте-ка мы с вами познакомимся, а потом выпьем вкусного травяного чайку с малиновым пирогом. Меня зовут Анника Гриндрок, мне 24 года. У меня отобрали магию и сослали в Холодные земли, так что теперь я тоже настоящая пустышка, — и она подмигнула детям, удивленно глядящим на нее.

Вот и славно, даже слезки высохли.

— А я удивлялся, почему вы такая взрослая, — покачал головой старший. — Меня зовут Вилли. Ну, Вильям Сток. В прошлом месяце четырнадцать стукнуло. Мамка прятала меня, сколько могла. А потом соседи настучали. Да я и сам решил уехать, надоело от каждого шороха вздрагивать.

И упрямо вскинул подбородок.

— Я Лири, — тихонько сказала девочка. — У тетки жила. Она добрая так-то, не обижала меня особо. Даже читать научила. Я к ней пару лет назад попала, когда родителей не стало. Так она сразу сказала, мол, не проснется магия, уедешь, мне проблем хватает.

Лири вздохнула и отвернулась к окну. Анника взглянула на худенького вихрастого мальчишку, наверное, самого несчастного из всех. Мягко улыбнулась, даря незримую поддержку.

— А тебя как зовут?

— Микки, — шмыгнул носом совсем еще малыш. — Гор, это отчим мой, даже ждать не стал, когда мне десять исполнится. Услыхал, что обоз собирается, сразу мамке сказал вещи собирать. И реветь запретил. Она, как папка исчез, во всем Гора слушается. Да и наплевать! Я вырасту и папку найду, с ним буду жить.

Наивные голубые глаза часто-часто заморгали, и Анника поспешила сменить тему:

— Вот мы и познакомились, давайте чай пить. Доставайте кружки, налью, пока свежий да горячий.

Разлив душистый напиток, девушка раздала всем по большому куску ароматного пирога со свежей малиной. Сладкое всегда успокоит растревоженную детскую душу.

— Спасибо, очень вкусно, — поблагодарила Лири. — Тетка такой пирог по праздникам покупала. В пекарне на углу площади с фонтаном. Только он немного другой был. Съешь кусочек, и внутри радость пузырится. Как от лимонада, знаете? Ой, вы не обижайтесь только, ваш пирог тоже замечательный!

— Ну что ты, милая, — вздохнула Анника. — Я не обижаюсь. Он и вправду обычный. Просто в нем уже нет моей магии. Я любила помогать в пекарне. Толстушка Бетти пекла пироги да булочки, а я напитывала их хорошим настроением и ощущением счастья. И нам доход, и людям радость. Теперь уж придется Бетти самой справляться…

— Тетя, если у вас такая добрая магия была, за что же ее отобрали? — серьезно спросил Микки.

Девушка немного помолчала.

— Что вы знаете о Забытой богине?

Ребята вздрогнули и испуганно посмотрели на свою спутницу. Потом наперебой стали рассказывать все, что знают:

— Это богиня сомнений и подозрений.

— Она сеет смуту среди людей и расшатывает их веру в свои силы.

— Из-за нее мы проиграли Восьмилетнюю войну и потеряли земли к западу от Белых гор.

— Ее имя забыто, а храмы разрушены.

— И правильно! Если бы наша армия оставалась сплоченной, мы бы победили!

— Зато теперь в людях нет сомнений и страха.

Анника молча слушала, изредка кивая головой. Да, именно так рассказывали о Забытой богине учебники и книги. Только правды в этих историях была капля. И надо ли детям знать ее? Надо. Их старый лживый мир разрушен, и на благодатной почве могут взойти нежные ростки истины.

— Я сейчас расскажу вам одну историю. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. В конце, если у вас останутся вопросы, сможете смело задать их.

Ника подула на широкое окно дилижанса и на запотевшем стекле проступили картины прошлого.

Много-много лет назад люди любили и почитали Дилекту, богиню возможностей. Если человек стоял на распутье и не мог сделать выбор, он приходил в один из ее многочисленных храмов. Там, в прохладной тени, отдыхая от суеты и проблем, наслаждаясь ароматным дымом курений и прислушиваясь к себе, можно было разобраться в своих сомнениях, спросить совета у служителей или у самой богини. Истерзанный муками находил спокойствие, уставший от проблем — необходимый отдых, разочаровавшийся — надежду.

Дилекта покровительствовала людям без магии. Если к десяти годам ребенок оставался пустышкой, его приводили в храм и оставляли там жить и учиться. На запястье расцветал знак богини — нежный ирис, символ надежды. Благодаря многочисленным пожертвованиям, дети получали прекрасное образование и профессию. Известно, что люди без внутреннего источника силы имеют склонность к творчеству и прикладным искусствам. Если бы вы видели храмы богини в период расцвета, у вас бы захватило дух от восторга. Ни один из дворцов нашего короля не сравнится с ними.

Белоснежные мраморные колонны, изящные арки, обилие зелени и света. А в центре — статуя Дилекты. Спокойно стояла она, протянув раскрытые ладони навстречу входящему. Лицо ее было молодо и безмятежно, лишь в каменном взоре читалась мудрость прожитых лет. У ног женщины обычно сидели белые гуси. Считалось, что эти птицы, пролетая все королевство с севера на юг и обратно, собирают для своей госпожи информацию о том, что творится в ее владениях.

Я верю, что когда придет время уйти за Туманный край, моя душа превратится в прекрасного гуся, распахнет белоснежные крылья и полетит быстрее ветра навстречу своей наставнице и покровительнице…

Анника немного помолчала, собираясь с мыслями.

Королевская семья и сильные маги почитали другого бога — Гленора. Он был родным братом Дилекты и ее полной противоположностью: высокий и сильный воин, храбрый и решительный, не знающий сомнений. Его храмы были подобны небольшим крепостям, такие же суровые и неприступные. В каждом была открыта школа для одаренных мальчиков, в которой обучали воинскому делу. Гленор покровительствовал магам с сильным даром, а пустышек считал не достойными божественной милости.

Королевский совет уже многие годы ломал голову над тем, как уменьшить влияние Дилекты на простых граждан, и вскоре им представился прекрасный случай. Началась долгая и тяжелая война за плодородные земли к западу от границ Фродлэнда. Спустя четыре года кровопролитных сражений многие заговорили о том, сама идея захвата территорий была изначально провальной, что нужно отступить, сохранив жизни воинов и прежние границы владений. Начались смута и волнения.

И вот тут исподволь началась кампания, направленная против богини. Она была построена так искусно, что буквально через пару лет измученные войной люди сами вывернули наизнанку учения Дилекты, разрушили храмы, и особенно возненавидели пустышек, поскольку те не принимали участия в той захватнической войне.

С тех пор прошло много лет. Переписаны книги, забылась правда, и только редкие последователи еще хранят в памяти доброе имя богини в надежде возродить ее былое могущество.

— Вот такая история, друзья мои. — устало улыбнулась Анника, широким жестом протирая окно и стирая последние картинки.

— Ой, как интересно! — восхищенно прошептала Лири. — Хотелось бы мне жить в таком храме. Я бы тогда училась в настоящей школе.

— У тебя забрали магию только потому, что узнали о поклонении Дилекте? — недоуменно спросил Вилли. — Как-то слишком жестоко.

— Нет, не только поэтому. В последний оставшийся храм, пусть и практически разрушенный, пробрался вор. Он хотел украсть «сердце богини», кристалл, наполненный ее светом, и уничтожить его. Мне пришлось самой забрать кристалл, а здание, лишенное магической поддержки, рухнуло, придавив этого вора. Меня обвинили в убийстве мага и должны были казнить. Но почему-то изменили приговор.

— А где теперь «сердце богини»? — жадно спросил Микки.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — рассмеялась Анника и легонько щелкнула мальчишку по носу. Потом серьезно продолжила:

— Я не знаю. Так безопаснее. Когда поняла, что попалась, передала кристалл надежному человеку. Если когда-нибудь…

Договорить Ника не успела. Дилижанс дернулся и остановился.

Глава 6

Где-то на границе миров.

Зыбкий сон. Вокруг тишина.

Я иду навстречу судьбе.

В темном небе слепая луна

Освещает дорогу к тебе…

Успокоительный сбор Свирского старца оказался удивительно действенным. Вероника уснула, едва голова коснулась мягкой подушки.

И так же резко проснулась, будто от толчка. Открыв глаза, посмотрела на настенные часы, освещенные мягким лунным светом: половина второго ночи. Можно спать и спать. Повернулась на другой бок, чтобы полюбоваться ночным небом, и улыбнулась спешащим к ней снежинкам снов. Сквозь приоткрытую форточку было слышно, как воет на улице своенравный февральский ветер. Удивительный контраст теплого одеяла и холодного воздуха рождал в душе ощущение спокойствия и уюта.

Девушка прикрыла глаза, убаюканная северной вьюгой. И вдруг в панике подскочила. Какая луна? Откуда? По статистике в ее городе за всю зиму бывает от силы пять-шесть ясных дней. И в этом году лимит уже давно исчерпан. Да, все верно, в стекло стучится темнота, плачет в трубах, и только редкие снежинки видны в этой чернильной круговерти.

Вероника обернулась на дверь в коридор. Сквозь матовое стекло проникал в комнату призрачный свет, дрожал на стенах причудливыми тенями. Будто по другую сторону кто-то зажег свечу или масляную лампу. По открытой спине побежали мурашки. Страха не было, только волнение и ожидание сказочного волшебства.

Мимолетно подумав о том, что старец явно знает толк в травках, девушка подтянула руками ноги к краю кровати, опустила на пол и, упираясь руками в матрас, с трудом распрямилась. Колени привычно дрожали. В темноте равновесие держать было сложнее. И после пары неприятных падений она взяла за привычку оставлять рядом с кроватью трость. Сегодня порадовалась своей предусмотрительности: и ходить легче, и оружие против незваных гостей со свечами имеется.

Накинув на плечи халатик, Ника решительно заковыляла навстречу ночным приключениям.

И они не заставили себя ждать!

За дверью оказался не привычный узкий коридор, а небольшая, довольно уютная комната. Слева, у закрытой на засов двери, расположился узкий шкаф с зеркалом. Справа, у открытого настежь окна, круглый столик и пара кресел. А прямо перед изумленной Вероникой оказалась широкая кровать. На ней, разметав по подушке светлые волосы, спала девушка. Длинные тени ресниц трепетали в свете ночника. Тот был похож на крохотный костер, заключенный в прозрачную сферу. Безумно захотелось рассмотреть его поближе.

Ника осторожно переступила порог и тихонько застучала палкой по деревянному полу. Огонек дрожал и переливался внутри своей хрупкой клетки. Порыв ветра всколыхнул легкие занавески, и девушка с удовольствием вдохнула сладкий запах южной ночи. Подкравшись к распахнутому окну, она обнаружила и источник дивного аромата. Комната располагалась на первом этаже, и с клумбы тянул к Веронике белые головки цветов душистый табак.

Внезапно упоительную тишину ночи нарушил то ли стон, то ли всхлип. Обернувшись, Ника увидела, что светловолосая незнакомка мечется в своей постели, непроизвольно теребя ворот ночной рубашки. Ее явно что-то мучило. Девушка, не просыпаясь, снова застонала. И Вероника, уже не задумываясь, подскочила к ней, села рядышком на одеяло, погладила по щеке и мягко подула в закрытые глаза. Так делала в детстве мама, чтобы прогнать страшные сны. Потом сжала холодные пальчики, согревая теплом своих рук, и тихонько запела колыбельную:

Спи, котенок, засыпай,

Ночь стучится в двери.

В своих норках спят давно

Все лесные звери.

Напевая, Ника думала о том, какой удивительный сон ей снится этой ночью. Только сейчас она стала замечать и осознавать все нестыковки с реальной жизнью. И, между прочим, комната вместо коридора стояла в списке несоответствий на самом последнем месте. Подумаешь, эка невидаль! А вот лето вместо зимы, юг вместо севера, легкие быстрые шаги вместо привычного уже ковыляния убеждали в нереальности происходящего.

— Это вы? — вдруг раздался немного хриплый ото сна девичий голос.

— Не знаю, кого ты ждала, но я — это я, — улыбнулась Вероника, глядя в широко распахнутые глаза цвета весеннего неба. — Ты стонала во сне, мне показалось, у тебя что-то болит. Может, надо вызвать врача? Хотя как это сделать во сне, ума не приложу.

— Ты не Дилекта, определенно. — бормотала девушка, внимательно оглядывая ночную гостью. — и одеяние не то, и возраст, и я не ощущаю божественной силы… Хотя, с такой дыркой в груди я теперь вообще не ощущаю магии…

— С дыркой в груди? Ты ранена? — всполошилась Ника. Она чувствовала ответственность за всех героев своего удивительного сна. — Как тебя зовут?

— Анника. А тебя?

— Вероника, можно просто Ника.

— Ой, а меня папа тоже Никой звал, — она впервые улыбнулась, отчего на щеках появились забавные ямочки. — А как ты оказалась в моей комнате?

— Вон, из своей спальни пришла, — Вероника махнула рукой на раскрытую дверь. В сумраке были видны очертания родной кровати и уголок компьютерного стола.

— Странно, я точно помню, что вечером за этой дверью была умывальня, — Анника выбралась из-под одеяла, подошла к темному проему и обхватила себя за плечи. — Откуда так тянет холодом?

— Ой, прости, у меня там зима! Совсем забыла об этом. Сама сейчас сидела и удивлялась, почему по ногам так тянет, если за окном лето.

— Ничего не понимаю, — жалобно протянула Анни и опасливо заглянула внутрь помещения. Но через порог переступить не рискнула. Вернулась к себе и села в кресло, поджав ноги. В груди опять тянуло и болело, ее знобило, несмотря на теплую ночь.

— Милая, ты явно умудрилась простудиться, — нахмурилась Вероника. — Давай-ка мы заварим чаю и поболтаем. Мне совсем не хочется, чтобы такой чудный сон заканчивался. Я расскажу тебе о своем мире, ты — о своем. Интересно только, смогу ли я утром вспомнить хоть что-то? Это было бы забавно, не находишь?

— Какая ты странная, — слабо улыбнулась ее новая знакомая. — Других миров не существует, это все сказки. И я не болею, просто у меня отобрали магию, и вся работа организма нарушилась. Разве ты не видишь мою ауру? Я-то твою и видеть уже не могу, как пустышка стала…

Вероника искренне рассмеялась.

— Ну вот, ты сама сейчас доказала существование других миров! В твоем есть магия, а в моем ее вообще нет. Или это я сама себе доказала? — задумалась девушка. — Может, ты мое раздвоившееся подсознание? Так бывает у людей, которые хотят уйти от ужасающей действительности. Хотя это не так и важно. Ты мне нравишься, и разговаривать с тобой прикольно. Я сейчас к себе сбегаю и принесу горячего чаю с медом. Брат недавно привез. А ты мне расскажешь про дырку в груди и почему тебя так наказали.

Она быстрым шагом пересекла комнату и уверенно переступила порог. В ту же секунду колени подломились, стопа подвернулась и Ника, нелепо взмахнув руками, полетела на пол, больно стукнувшись о край кровати.

Наступила темнота.

Глава 7

Королевство Фродлэнд. Неприятные открытия.

Там, где холод и лед,

Синий камень живет.

Как цветок аконит,

Людям смерть он несет.

Анника в ужасе вглядывалась в темноту за открытой дверью. Что там произошло? Вскрик, падающая в черноту неизвестности фигурка, грохот и… звенящая тишина. Надо было бы встать и проверить, что случилось с удивительной незнакомкой, но тело будто парализовало от страха. Ника малодушно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от неизвестной опасности. Как в детстве, когда стоит зажмуриться, и сразу возникает уверенность, что монстр тебя не найдет и не увидит.

Так и просидела, скрючившись в кресле, пока не сон не сморил уставший организм. А утром долго не могла сообразить, почему она не в кровати. Все тело болело от неудобной позы, виски ныли, а в глаза словно песка насыпали.

И только бросив взгляд на открытую дверь умывальни, Анника вспомнила о странных событиях этой ночи. Правда, с ее места была прекрасно видна раковина с потрескавшейся эмалью и крючок с полосатым полотенцем. Никаких следов Вероники. Как же так? Если это был сон, то уж больно реалистичный.

С другой стороны, в нем все объяснимо и логично. Она едет в Холодные земли, вот и приснился ей могильный холод суровой зимы. У нее не осталось внутренних сил, и пришедшая девушка являлась олицетворением безмагической жизни. Наконец, она плохо поужинала после тряски по неровной дороге, вот и захотелось во сне вкусного горячего чая.

Успокоив саму себя, Ника встала и принялась приводить себя в порядок. Интересно, как ее маленькие друзья? Сейчас они позавтракают на нижнем этаже гостиницы и отправятся дальше. Опять их ждет целый день в замкнутом пространстве дилижанса. Вчера они останавливались всего пару раз — в кустики сбегать да перекусить. Сегодня будет также.

Внизу уже все собрались за длинным деревянным столом. Мик и Лири клевали носом, Вилли о чем-то тихо говорил с одним из сопровождавших повозку воинов. Двое других, разложив на столе карту, обсуждали с возничим сегодняшний маршрут.

Поздоровавшись со всеми и извинившись за опоздание, Анника села рядом с девочкой. В ту же минуту на столе появились тарелки с дымящейся кашей, сероватый хлеб, масло и кружки с травяным чаем. Кроме того, подавальщица вынесла и положила рядом с каждым по свертку с мясным пирогом.

На часах не было еще и восьми, когда дилижанс продолжил свой путь. Разговаривать не хотелось. Ребята быстро задремали, а Ника рассеянно глядела в окно и все не могла выбросить из головы свой необычный сон. Очень хотелось вновь увидеть девушку с каштановыми волосами и глазами цвета гречишного меда. Она казалась такой настоящей, такой непосредственной и яркой, что и сама Анника почувствовала себя живой. Впервые с момента суда и несостоявшейся казни.

Интересно, а если мне удастся уснуть, я снова ее увижу? Было бы здорово.

С этой мыслью девушка поудобнее устроилась на сиденье, подложила под голову свернутый плед и, убаюканная тихим скрипом колес, уснула.

К сожалению, ночная гостья так и не появилась. А может, заходила в гости, да сон с пробуждением стерся из памяти. Остались разочарование и непонятная обида на саму себя.

После короткой стоянки для перекуса и неотложных дел ребята оживились. Вилли, оказывается, расспрашивал за завтраком о том, что ждет их в гарнизоне, а теперь обстоятельно рассказывал остальным.

— Пустышки живут в долине, окруженной скалами. И выходить им оттуда нельзя. Когда клеймо на руку ставят, это как маячок. Выйдешь за пределы поселения, сразу узнают. Раз в месяц староста оттуда в гарнизон приезжает. Меняет аконит-камень на еду да одежку.

— Аконит-камень, значит, — задумчиво проговорила Анника. — а я-то удивлялась, где и как его добывают. Ведь он любую магию блокирует. А вон как придумали, пустышек заставили. Им-то все равно, а нормальные люди плохо его присутствие переносят.

— А что это за камень такой, тетя? — спросил любопытный Микки.

— В тех местах, куда мы с вами отправляемся, растут на опушках лесов и по берегам рек высокие травы с рассеченными листьями и красивыми синими соцветиями. Каждый цветок похож на небольшой шлем, а изнутри торчат тычинки, будто борода воина. Это растение столь же прекрасно, сколь и ядовито. Названий у него много, но основное "аконит". Вот и камень, который добывают пустышки, имеет ярко-синий цвет и несет в себе смертельную опасность при неправильном использовании.

— А где ж его использовать-то можно? — удивилась Лири.

— Аконит-камень применяют в тюрьмах, когда необходимо временно заблокировать магию у преступника. Его добавляют в некоторые лекарства, правда, в микроскопических количествах. Сокровищницы, сейфы и хранилища часто делают с двойной защитой: магической и аконитовой. Используется этот камень и в военных целях. Он добывается только в нашем королевстве, поэтому другие государства вынуждены покупать его у нас.

— Так вот почему всех пустышек сгоняют в одно место! — воскликнул пораженно Вилли.

— Видимо, да. Ведь если бы власть захотела, уж нашла бы способ контролировать жизнь таких людей в обществе. Но прикрывшись заботой об остальных гражданах, король сделал пустышек рабами, вынужденными добывать камень в обмен на еду и вещи… Ужасно!

— Виль, а много в долине народу живет? — спросил Микки.

— Конрад сказал, что человек пятьдесят было в последний его приезд. У них мор какой-то случился, половину народа выкосило. Начальник гарнизона передавал им лекарства, что для воинов припасены, да только мало было и помогло не всем.

— Я не хочу туда, — у Лири задрожали губы, а глаза наполнились слезами.

Анника крепко прижала малышку к себе. Ей нечем было утешить и приободрить своих спутников. Если детей не убьет суровая природа, так надорвутся в скалах или умрут от болезней и недоедания. Она и сама все ближе подходила к плотной завесе, отделяющей мир живых от Туманного края.

Глава 8

Россия. Новые грани.

Я хотела бы встретить гостью прошлого сна

Посидеть, чаю выпить и узнать, кто она.

Рассказать о беде и о горе своем.

Где привык быть один, мы бы были вдвоем.

Где-то нещадно надрывался телефон. Казалось, резкая мелодия падает с потолка, разбивается на сотни отдельных звуков и рассерженным роем впивается в несчастную больную голову. Вероника застонала и открыла глаза. Она лежала на полу около кровати, а мобильник бесновался на прикроватной тумбочке.

«Здесь разоряется младенец, но это не мой» — вспомнила девушка фразу из романа Ремарка «Три товарища». Как же я так умудрилась? Упала с кровати ночью и не проснулась даже. И голова раскалывается, видимо, ударилась.

С кряхтением и стонами удалось подняться на четвереньки. Отработанными движениями Ника подтянула к кровати деревянную лесенку с парой ступеней. Такие покупают в ванную комнату, чтобы малыши до раковины доставали. Сначала села на нижнюю ступеньку, опираясь руками, приподнялась выше. Сидя на второй ступеньке, переставила на первую ноги и, наконец, пересела на кровать. Сдвинулась в самый край, с трудом встала и замерла. Дверь в коридор была открыта и там, на полу, валялась трость.

Ноги дрогнули, и Ника плюхнулась обратно на смятую постель. В мозгу вспыхивали ночные воспоминания: гостиничный номер, светловолосая девушка, ее разговоры о потерянной магии и, главное, упоительное чувство сил и здоровья. Вспомнились ей и последние мгновения этого полусна. Вот она шагает в свою комнату, падает из-за вернувшейся слабости мышц и теряет сознание. А трость остается по ту сторону порога.

Телефон опять взорвался требовательной трелью и Вероника очнулась.

— Алло, мама? Как я рада тебя слышать! Да, Венька забегал, все привез, спасибо. Слушай, расскажи мне про старца, к которому ты на Свирь ездила. Очень уж интересный сбор он передал. Я вчера попробовала.

— Да что ж рассказать тебя, Верочка, — задумчиво сказала мама. — Мне про него баба Катя рассказала. Ей уж девяносто-семь в этом году стукнуло, а она, божий одуванчик, все в библиотеке работает. Говорит, из книг энергию черпает. Представляешь? Так, о чем это я? А, вот. Встретились мы с ней у подъезда, про тебя поговорили. Вот и присоветовала старца мне. Мол, живет в деревеньке, местных пользует, приезжим иногда совет дает, когда врачи лечить отказываются. Ну, я к нему и поехала. Фотографию твою взяла и диагноз, денег сняла побольше.

— Небось, прием у этого народного светила стоил как небольшая квартира? — хмыкнула Ника, почему-то почувствовав разочарование.

— Да ты послушай сначала, Фома неверующий! Он же ни копейки не взял. Все вздыхал, вздыхал, на фото твое глядя. Сказал, что ты уверенно идешь по дороге судьбы, но путь твой короток. Болезнь силы отбирает, и вылечить тебя он не в силах. Тут я, конечно, расстроилась, слезу пустила. Хоть и знаю все, но когда тебе прямо говорят, что кровиночке любимой недолго осталось, страшно это.

Мама замолчала, зашмыгала носом, а Вероника еще больше на этого неизвестного старика ополчилась. Вот зачем он, спрашивается, не в свое дело полез. Она же родителям всегда старалась мягче доносить информацию о своем состоянии: да, ухудшения есть, но незначительные, и лекарства экспериментальные поддерживают состояние, и вообще, в Канаде исследования проходят с очень обнадеживающими результатами. А тут, как обухом по голове, умрет скоро ваша дочка. Идиот какой-то.

— Так вот, — успокоившись, продолжила мама. — Дальше он стал мне про какой-то перекресток рассказывать. Бывает, говорит, что дороги жизни разных людей пересекаются. И эти точки считаются переломными в судьбе того или иного человека. Он может не заметить такой перекресток и дальше по своей дороге отправиться, а может выбрать иной путь. Не очень я его поняла. Главное, Верочка, что ты сейчас на такой развилке стоишь. И чтобы ее увидеть и почувствовать, он мне травок собрал и сказал тебе на ночь заваривать. Ты уж, заинька, попей чаек этот. Может, и правда, поможет? Даже если не веришь, попей.

— Обязательно, мамуль, спасибо тебе!

Настроение было приподнятым, Веронике казалось, что она стоит на пороге удивительного события, которое полностью изменит всю ее жизнь. Хотелось бежать, творить, действовать. Увы, сил хватило только доползти до кухни и приготовить нехитрый завтрак. А дальше — работа, упражнения, растянувшаяся почти на час короткая прогулка вокруг дома.

Вечером девушка начала основательную подготовку. Перенесла в комнату электрический чайник, пару чашек, печенье и мед. Расставила все на столе. Приволокла с кухни дополнительную табуретку и бутыль с водой. Надела вместо маечки на бретельках симпатичную закрытую пижамку. Наконец, выпила стакан волшебного сбора и улеглась в постель.

Сон пришел мгновенно. Окутал сознание теплым коконом с привкусом спелой вишни и унес в дальние дали.

Глава 9

Где-то на границе миров. Ночные посиделки

Если руки опустишь устало,

Прекратив бороться с бедой,

Я приду, подоткну одеяло,

И до утра побуду с тобой.

Ночью Анника проснулась от шума дождя за окном. Свежий влажный воздух проникал сквозь распахнутые створки, принося ароматы ночного леса. В них уже почти не осталось запахов роднойстепи и нагретой за день земли, пропало благоухание ярких южных цветов. Открытые пространства все чаще сменялись небольшими дубравами, появились вдоль дорог и белоснежные стволы стройных берез. Вот и небольшая придорожная гостиница оказалась в непривычном окружении высоких деревьев.

Девушка вздохнула, привычно растерев ноющую грудь. Каждый новый день давался ей все тяжелее. К вечеру уже не хватало сил на разговоры, и она молча сидела, прислонив голову к стеклу. Ребята тихонько болтали в углу, стараясь не потревожить ее. Они отлично сдружились за эти несколько дней, и будет не так страшно оставить их. Ника уже понимала, что не доедет до точки назначения.

Эта гостиница оказалась гораздо скромнее предыдущей. В комнатах самый минимум мебели, а удобства были общими и находились в конце коридора.

Внезапно ее внимание привлекла узкая полоска света, прочертившая пол от приоткрытой дверцы шкафа до противоположной стены. Либо это был забытый прошлым постояльцем осветительный шар, либо… Анника осторожно встала с кровати и, накинув на плечи шаль, подошла ближе.

За дверцей оказалась уже знакомая комната Вероники. Только в этот раз не дул по ногам холодный воздух, и темнота не пугала неизвестностью. В просторном помещении было тихо и уютно. На полках вдоль стен стояли книги и фотографии, в углу располагалась странная конструкция с педалями, но без колес. Ближе к окну расположился стол, явно накрытый к чаю.

Неужели меня ждала, ахнула про себя Ника и перевела взгляд на кровать, где под ярким пледом спала ее новая знакомая. Каштановые волосы рассыпались по плечам, спокойное дыхание чуть шевелило непокорную прядку. Подложив под щеку тонкую, почти прозрачную руку, девушка витала в сновидениях, не подозревая, что из разлома мироздания за ней внимательно наблюдают.

Да, Анника еще вчера ночью смеялась над идеей параллельных миров. Но сейчас, оглядывая комнату за дверцей шкафа, сама находила подтверждение этой безумной теории: незнакомые буквы на книгах, странный светильник на столе, непонятные приспособления. А как объяснить удивительный пейзаж в раме раскрытых штор? Не выдержав, она тихонько переступила порог и подошла к окну, удивляясь гладкости пола. Вроде бы деревянный, но такой ровный, ни одного стыка не чувствуется.

На улице было сказочно красиво! И дома, и темные стволы деревьев, и странные сооружения на колесах — все было укрыто белоснежным покрывалом. В свете уличных фонарей танцевали редкие снежные бабочки, сверкая серебром своих легких крыльев. Небо, как бездонный колодец, завораживало своей глубиной.

— Ах, до чего же здорово! — рассмеялась девушка, почувствовав вдруг необычайную легкость, и закружилась по комнате, прижимая руки к груди.

— Я вижу, сегодня ты в отличном настроении, — донесся с кровати веселый голос. — Как видишь, я ждала тебя. Только воду вскипятить, и все готово.

— Слушай, а что с тобой вчера случилось? Так сильно ударилась? Ты едва шевелишься, — удивилась Анника, глядя на неловкие попытки своей новой подруги подняться и найти равновесие. — Я вчера слышала жуткий грохот и вскрик.

— Ничего страшного, — отмахнулась Вероника, ковыляя к столу и принимаясь заваривать чай. — Я неизлечимо больна. Умирают нервные клетки, а вместе с ними атрофируются постепенно все мышцы. При хорошем раскладе проживу еще лет пять. Но в твоем мире я чувствовала себя совершенно здоровой. Упоительное чувство свободы! Только возвращаясь обратно, получила назад все свои болячки. Упала и головой сильно стукнулась. Такие дела… Садись, я уже налила чай.

— Слушай, как интересно! Из своей комнаты я не могла прочитать ни одного слова, а здесь стала понимать названия книг.

— Очень удобный бонус перемещения, — рассмеялась Вероника. — Кстати, ты и сама стала выглядеть гораздо лучше. Вон, щечки порозовели и глазки заблестели.

— Да как же не выглядеть, когда вокруг такая красота! — воскликнула Анни и вдруг замерла, пораженная открытием. — Не болит, ты представляешь, не болит…

Она вскочила, забегала по комнате. Потом остановилась, прислушиваясь к себе.

— Я чувствую себя абсолютно здоровой и полной сил. Хорошо-то как! Ой, как же хорошо!

Вероника полностью разделяла ее чувства. Ведь сама совсем недавно испытала нечто похожее, вернув на короткий срок здоровье и силы.

Наконец, успокоившись, девушки сели за стол. За чаем с медом они успели многое рассказать друг другу. Анника делилась впечатлениями от поездки и подозрениями насчет настоящей причины изоляции пустышек в Холодных землях. Кроме этого, ее очень интересовали все необычные предметы земного мира: электричество было ей неизвестно, его заменяла магия. И Вероника терпеливо объясняла принцип работы того или иного девайса.

А потом посмотрела внимательно, помолчала и прямо спросила:

— Ты так тщательно обо всем расспрашиваешь. Хочешь попробовать остаться здесь?

Анника вспыхнула и отвела глаза.

— Я… я думала об этом. Что меня ждет в том мире? Мучительная смерть через несколько дней. А тут могла бы жить еще долго. Ты не смотри так, я бы тебе помогала во всем. И готовить, и стирать умею. И по дому еще…

Она замолчала, сжалась на табуретке и обхватила себя руками за плечи.

— А что, это идея! — Воскликнула Вероника. — Попробовать-то всегда можно. Вот удивятся твои сопровождающие. А тут придумаем что-нибудь. Скажем, что ты память потеряла. Так во всех фильмах делают. Ну, не арестуют же тебя за это. Поживешь у меня, освоишься.

— Спасибо, спасибо тебе! — бросилась обниматься Анника. — это же шанс такой! Думаю, сжалилась надо мной богиня, не оставила в трудную минуту. Давай, я тогда к себе сбегаю, заберу сумку с личными вещами. Там книги папины и мамины украшения, единственное, что для меня имеет ценность.

— Подожди, я боюсь, если ты вернешься к себе, то связь между нашими мирами прервется как вчера, помнишь? Давай, я к тебе зайду и возьму то, что нужно. Заодно ноги разомну. А ты даже не приближайся к порогу.

— Хорошо, тогда синюю сумку возьми и все, возвращайся.

Вероника осторожно подошла к открытой двери и заглянула в комнату. Прислонила трость к стене и сделала первый осторожный шаг. Удивительное чувство: только что твои ноги тряслись от слабости, и вот уже налившиеся силой мышцы уверенно ведут тебя вперед.

Не удержавшись, девушка подошла к распахнутому окну и выглянула на улицу. Дождь закончился, вкусный влажный воздух наполнял молодое тело энергией, приветливо шелестела листьями зеленая дубрава с белыми росчерками редких берез.

— Краснодарский край закончился, здравствуй, Воронежская область. — определила для себя Ника степень продвижения дилижанса на север.

Внезапный порыв ветра швырнул в лицо последние крупные капли, взметнул каштановые пряди и, ворвавшись незваным гостем в дом, захлопнул дверцу шкафа.

Ахнув, Вероника бросилась назад и потянула ручку на себя. Сердце замерло, а потом бешено застучало о ребра. Как же так? В пахнущей пылью глубине темнели пустые полки, лишь пара вешалок качалась на перекладине. Как заведенная Ника закрывала и открывала несчастную дверцу в отчаянной надежде увидеть свою родную комнату. Тщетно. Она осталась здесь, в чужом непонятном мире, без документов и вещей. Что она завтра скажет ребятам и сопровождающим дилижанс воинам? Как там Анника? Тоже, наверное, в панике мечется по квартире и пытается понять, что же произошло.

Устав от переживаний и пугающей неизвестности, Вероника прилегла на кровать и вскоре забылась беспокойным сном. Утро вечера мудренее…

Глава 10

Россия. Жизнь по обмену

Можно я хоть чуть-чуть за тебя поживу?

Надышусь, нагуляюсь, вокруг посмотрю.

Все верну, но любовь за тебя получив,

Не отдам, в своем сердце навек сохранив.

Открыв глаза, Анника долго не могла понять, где она находится. Ровный белый потолок со странным светильником в центре, на стенах повторяющийся абстрактный узор, полки с книгами и приятными глазу безделушками — каждая деталь кричала о том, что это не придорожная гостиница, а чей-то любимый дом. Решив подняться и осмотреться вокруг, Ника откинула в сторону одеяло. Точнее, попыталась откинуть. Руки будто перестали ее слушаться, казались слабыми и беспомощными. Да и выглядели совсем чужими. Ноги мертвым грузом лежали на простыне и с трудом поддавались контролю мозга. Зато в груди бодро стучало молодое сердечко, наполняя своим ритмом каждую клеточку, и не было внутри ни пугающих черных дыр, ни холодной пустоты.

Девушка задумчиво пропустила сквозь пальцы необычно темную прядку. Следовало восстановить в памяти события прошлой ночи и хорошенько все обдумать. Удобнее устроившись на подушке, новоиспеченный Шерлок Холмс начал выстраивать причинно-следственные связи:

Так, что мы имеем. Я действительно осталась в новом мире. Причем, мы с Вероникой поменялись телами. Логично, если и может кто-то путешествовать в пространстве, то только душа. А материальная оболочка привязана к определенному месту. С этим все более или менее понятно. Теперь нужно определиться с возможными плюсами и минусами данной ситуации.

Положительного очень много! У меня ничего не болит — это раз. Энергия плещется через край — это два. Вокруг столько всего необычного и интересного — это три! А минусы? Только слабость сильная, но двигаясь осторожно и без спешки, вполне можно справиться. Впереди целый день, наполненный открытиями. А значит, срочно встаем и начинаем жить!

С этой мыслью Анника села в кровати, а затем аккуратно встала, вспоминая, как это делала бывшая хозяйка тела. Медленно-медленно переставляя ноги, добралась до трости и уже гораздо увереннее двинулась исследовать свои новые владения.

Любая мелочь приводила в неописуемый восторг. Холодильник, газовая плита, стиральная машинка, телевизор — на знакомство с ними ушел не один час.

Когда она готовила себе «иномирный» обед, позвонил Вениамин. Анника уже знала про него и ответила на звонок, чтобы не добавлять Веронике неприятностей с волнующимися родственниками. На удивление разговор прошел легко и непринужденно. Даже сквозь расстояние Веня почувствовал прекрасное настроение девушки и сам очень обрадовался. Впервые за последний год смех его любимой сестрички был таким искренним и заразительным. Он тепло попрощался, пообещав заехать через недельку.

А Ника в который раз посмотрела через окно на заснеженную улицу, гадая, можно ли ей пойти прогуляться и не выйдет ли боком такая самонадеянность. Хотелось увидеть вблизи пушистые сугробы, прикоснуться к белоснежному покрывалу газонов, рассмотреть на ладошке отдельные снежинки.

Решив не отходить далеко от дома, она отправилась собираться. Методом проб и ошибок научилась фиксировать ортезами ноги, натянула странную куртку, отыскала на полке шапку с перчатками. В кармане обнаружила связку ключей и с колотящимся сердцем шагнула за порог своего временного жилища.

Оказавшись в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались одинаковые двери, Анника растерялась. Где же выход на улицу? За поворотом обнаружился небольшой холл. Сбоку были странные двойные двери без ручек, а впереди большое окно и выход на балкон. Может, вниз нужно спускаться на платформе? Но непонятно, как тогда перелезать через ограждение.

Внезапно сбоку что-то зашумело, заскрежетало, и странные двери разъехались в стороны, выпуская маленького старичка в смешной шапке с мохнатыми ушами.

— Ааа, Вероничка, гулять собралась? — прошамкал дедушка и встал в открывшемся проходе. — Давай, милочка, шевели палками, я лифт подержу. На улице только осторожно ходи, снег выпал, а под ним сплошной лед.

Эх, будь что будет, махнула рукой Ника и решительно проковыляла мимо соседа внутрь маленькой комнаты-коробки.

— На кнопку-то нажми, болезная, — глядя на замершую девушку, старик сам протянул руку, нажал на цифру «один» и шустро выскочил в холл. Двери с противным скрипом закрылись, пол завибрировал, и вся эта странная конструкция, трясясь и тихонько подвывая, двинулась вниз.

Анника в ужасе прикрыла глаза, молясь своим богам. Хоть бы живой выбраться, уж она паинькой будет, никуда свой любопытный нос больше не сунет. До вечера тихонечко на табуретке просидит, Веронику дожидаясь, и вообще…

Больше она ничего пообещать не успела. Лифт последний раз дернулся и остановился. Раздвинулись скрипучие двери и выпустили свою пленницу в очередное помещение. На стенах ровными рядами висели узкие ящики с номерами, в углу стояла кадка с чахлым цветком, а справа, сквозь узкое окошко на дверью, виднелось серое зимнее небо.

Моментально приободрившись, девушка застучала палками в сторону выхода. Нажала на кнопку на стене, подтолкнула плечом тяжелую дверь и наконец-то оказалась на заснеженном крыльце.

Терпкий морозный воздух моментально сдавил горло, ветер бросил в лицо горсть колючих снежинок и, дурачась, ущипнул нежные щеки. Анника закашлялась и стерла с лица влагу. Красота-то какая!

Ей рассказывали, что в северных землях царят мрак и холод, все живое стремится сбежать оттуда. Даже белые гуси с наступлением зимы улетают на юг, оставляя родные земли на растерзание вьюгам и метелям.

И никто, никто не говорил о том, что в изящных сосульках прячутся все цвета радуги, а крупные снежинки так приятно ловить языком, подняв лицо навстречу низкому серому небу. Никто не рассказывал о смешных желтогрудых птичках, косящих черным глазом-бусинкой с низких веток.

Завороженная незнакомой красотой русской зимы, Анника медленно шла по протоптанной дорожке между домов. Выпавший снег надежно прикрыл неприглядные следы городской жизни, укрыл газоны и машины, маленькими пушистыми шапками украсил черные ветви деревьев.

Засмотревшись по сторонам, девушка не заметила, как ботинок зацепился за неприметный бугорок, палки поехали в стороны, и вот уже она лежит в снегу, нелепо подвернув ногу.

Попытки встать не увенчались успехом. В коленях не доставало силы. Помучившись, Ника снова легла на спину, раскинула руки и задумалась о превратностях судьбы. Падающий снег щекотно таял на щеках и холодными капельками стекал за шиворот, попа ощутимо намокала в тонких брючках, волосы постепенно меняли свой цвет на бело-серебристый. Было так странно лежать на земле в чужом мире, в чужом теле, быть слабой и беспомощной и при этом до неприличия счастливой. Анника не выдержала и рассмеялась в голос.

— Девушка, что с вами? Вы плачете? — раздался рядом чей-то взволнованный голос. И на фоне низкого неба нарисовалась мужская голова в смешной красной шапке с помпоном. Густые рыжеватые брови хмурились в волнении, небольшая аккуратная бородка забавно топорщилась. Ну, вылитый гном из сказок про подгорный народец. — Фух, вы смеетесь, а я уж испугался. Вставайте скорее, а то все себе отморозите. И детки потом спасибо не скажут.

— Не могу, — она легко пожала плечами. — у меня ноги слабые. Упадешь и уже не встать.

— Тогда вам, несомненно, повезло, прекрасная незнакомка, — гном выпятил грудь и сделал вид, что закатывает рукава куртки. — Я лучший в мире специалист по подниманию девушек из снега. На колени встать сможете?

Анника опять рассмеялась, и немного покопавшись в снегу, сделала то, что просили. Парень подошел сзади, просунул ей подмышки руки и одним слитным движением вздернул наверх. Аккуратно стряхнул налипший на одежду и волосы снег и подал палки.

— Спасибо вам большое! — Анника лучисто улыбнулась своему неожиданному спасителю. — Какой вы ловкий и сильный!

— Не за что, — пожал он смущенно плечами. — Это самый правильный, легкий и безопасный вариант. Если бы вы тяжелее были, я бы вас сначала на коленку себе подсадил, а потом окончательно поднял. Но вы же, как пушинка. А многие за руку пытаются тянуть или локоть подставляют, глупости это все.

— Наверное, мне пора, — девушка неловко переступила замерзшими ногами. — холодно очень и мокро. Спасибо еще раз.

— А давайте-ка, я вас до дома провожу. Уж больно скользко сегодня. Тактику спасения мы уже отработали, если что, справимся. — Добродушно усмехнулся гном и жестом предложил Нике идти вперед.

Так они и пошли гуськом по узкой тропинке, припорошенной снегом. Зная, что помощь рядом, Анника гораздо увереннее переступала палками и перебрасывалась незначительными фразами со своим новым знакомым.

Оказалось, что его зовут Мишей, он орнитолог, изучает сезонную миграцию разных птиц. Кроме этого, ведет учет популяции краснокнижных видов поганок, живущих в некоторых водоемах города.

Когда Ника удивленно переспросила, как поганки могут расти в воде и зачем их нужно пересчитывать, парень рассмеялся и объяснил, что это совсем не грибы, а очень красивые птицы. Раньше их было гораздо больше, теперь же, в связи с быстрой застройкой, популяция сильно уменьшилась и находится на грани исчезновения. Редких животных заносят в специальную книгу, за ними активно наблюдают, пытаются сохранить условия, максимально приближенные к естественным.

Слушать молодого ученого было так интересно, что Анника и не заметила, как они подошли к ее дому.

— Поправляйся скорее, и я тебе покажу самые интересные места! — воодушевленно предложил Миша. — у нас в городе встречаются потрясающе красивые птицы. Оставь только свой номер, чтобы не потеряться.

— Спасибо тебе, конечно, большое, — вздохнула девушка. Потом решительно посмотрела в темно-серые глаза, обрамленные пушистыми светло-рыжими ресницами. — Только вряд ли получится. Я неизлечимо больна, и дальше будет только хуже. Может, еще лет пять протяну, может меньше.

Это у Вероники есть лет пять, промелькнуло в мыслях, а у меня и того меньше. Неделя-другая.

— Но как же так… я и не думал… ты совершенно не похожа на больную. То есть, я хотел сказать…

— Не бери голову, все в порядке, — она легко улыбнулась на прощание и, помогая себе руками и палками, взобралась на крыльцо. К счастью, дверь открыли дети, выбегающие на прогулку, и Анника скользнула в спасительное тепло подъезда.

Так будет правильно, подумалось ей. Прекрасный день, чудесная встреча, единственно возможное окончание. Ночью все вернется на круги своя, а у меня останутся воспоминания о его завораживающем голосе и дружеской улыбке.

Задумавшись, она замерла перед лифтом. И вдруг поняла, что совершенно не представляет, на какой этаж ей подниматься. Днем так волновалась перед прогулкой, что совершенно не обращала внимания на такие мелочи, как номер этажа или число над дверью в ее жилище.

— Ну что, нагулялась, стрекоза? — послышался за спиной знакомый старческий голос. — Чего-то ты кнопку не нажала, все в облаках витаешь?

Повернувшись, Анника увидела своего соседа по этажу. Он выжидающе смотрел на нее из-под своей шапки-ушанки.

— Ой, простите, так замерзла, что руки не слушаются. Вот, ждала, кто подойдет и поможет. — сочинила она на ходу более или менее правдоподобное объяснение своей забывчивости.

— Эх, молодежь, бегаете сначала без шапок, а потом на здоровье жалуетесь. Вот мать твоя заедет, так все про тебя, непутевую, ей расскажу.

Он продолжал ворчать, но девушка уже не слушала. Она внимательно следила за работой иномирного подъемника, крепко-накрепко запомнив номер своего этажа — девятый.

Глава 11

Королевство Фродлэнд. Наблюдения со стороны.

На части разрывается душа,

Что выбрать ей: свободу иль проклятье?

К иному миру броситься в объятья

Или остаться здесь, едва дыша?

Проснувшись утром в чужой постели, Вероника испытала настоящий шок. Неровный беленый потолок, голые сероватые стены и старая потертая мебель привели ее в полное замешательство. За окном голубело высокое летнее небо, громко пели птицы, возвещая начало нового дня, за хлипкой дверью слышались чьи-то шаги и ворчание.

Почесав в недоумении нос, она обнаружила, что изменилась не только комната, но и ее тело. Руки были тонкими и изящными, но все мышцы оказались на своих местах, готовые трудиться на благо хозяйки. Ноги сгибались и разгибались, без усилий откинув пестрое лоскутное одеяло. Забавная ночнушка с кружевами очерчивала вполне симпатичные изгибы, а густые длинные волосы светлой волной лежали на подушке.

Я — блондинка?! Пожалуй, именно это открытие поразило Нику больше всего. Она вскочила и бросилась к маленькому зеркальцу на стене. Взглянув, в недоумении моргнула пару раз, а потом заливисто рассмеялась. Ну, здравствуй, Анка-попаданка.

Несмотря на всю нелепость и невозможность ситуации, было удивительно приятно чувствовать силу молодого здорового тела. Здорового ли? Прислушавшись к себе, Вероника поняла, что под сердцем у нее действительно есть какая-то пустота. Ощущение, будто есть хочется. Но никаких других признаков болезни она в себе не обнаружила.

Интересно, как там Анника, не плачет ли в ее больном беспомощном теле? Справится ли с земными приборами, сможет ли ответить родным, если они решат позвонить?

Ей самой тоже следует поторопиться, чтобы и в этом мире день прошел гладко и без проблем. Напевая веселую песенку, Вероника быстро натянула немного старомодное платье с мягким корсетом, заплела косу и уложила на голове золотистой короной. На всякий случай уложила в сумки все вещи, оставив небольшой узелок, явно предназначенный для постоянного использования. Взяла полотенце, тканевый мешочек со всякими женскими принадлежностями и вышла в коридор, надеясь найти дамскую комнату.

— Дори Анника, как вы себя чувствуете? — обратился к ней высокий молодой мужчина. — Вчера вы нас, признаться, сильно напугали. От ужина отказались, совсем без сил были. Вы уж не подведите, доберитесь до гарнизона живой. Мы вас коменданту сдадим с рук на руки, а там уж и помереть можете. А то в дороге это хлопотно очень будет.

— Эмм, — не сразу нашлась, что ответить на эту удивительную просьбу, Вероника. — Я изо всех сил постараюсь не утруждать вас своей смертью, но обещать, как вы понимаете, не могу. Позвольте, я приведу себя в порядок.

— Конечно-конечно, — смутился воин из сопровождения. — А мы с ребятами пока вещи вниз снесем и завтрак закажем.

Умывшись, девушка спустилась вниз и ненадолго замерла в тени лестницы, оглядывая сидящих за столом и заново знакомясь со своими попутчиками.

Вот сидит маленький худенький мальчик со светлыми русыми волосами, что забавно топорщатся во все стороны. Наивные голубые глаза с любопытством и восторгом следят за суровыми воинами, ведущими неспешную беседу. Это Микки. Рядом с ним рыжеволосая девочка. Тощие косички висят по сторонам бледного личика с россыпью веснушек. Кажется, ее зовут Лири. Высокий крепкий Вилли сидит ближе всех к взрослым. Он хмурит темные брови, о чем-то крепко задумавшись. Короткий ежик темных волос, открытое лицо, сильные руки — он вызывает доверие и желание опереться на его плечо в случае нечаянной беды.

Трое мужчин в форме — это, видимо, сопровождающие. С ними рядом сидит мужичок в рубахе и телогрейке, возничий. Вот и вся компания.

Вероника подошла к столу, поздоровалась со всеми и улыбнулась своим маленьким спутникам.

— Тетя Анника! — Лири бросилась к девушке, крепко обняла за талию и подняла заблестевшие от слез глаза. — Мы так за вас испугались вчера! Нам сказали, что вы помереть можете. Пожалуйста-пожалуйста, не оставляйте нас. И так уже все оставили…

— Ну что ты, милая, со мной все хорошо, — дрогнувшим голосом ответила Ника и вытерла мокрые соленые дорожки. — смотри, принесли вкусную кашу, сейчас позавтракаем и отправимся дальше. Хочешь, расскажу вам в дороге сказку, а можем связать что-нибудь. У меня с собой и спицы, и крючок есть.

Ребенок немного успокоился, и завтрак прошел за дружеской беседой. Мужчины рассказывали о местах, которые предстояло проехать за день, сетовали на изменчивую погоду и спорили, где лучше остановиться на обеденный перекус: до или после границы.

— А что, мы уже подъезжаем к границе? — удивилась Ника. — Мне казалось, нам еще дня три ехать.

— Все верно, гарнизон стоит у подножия горного хребта, естественной границы нашего королевства на севере. Мы же имеем ввиду въезд в так называемую аконитовую зону. Она не видна и никак не ощущается, но с момента въезда нам, людям с магией, нужно принимать зелье, защищающее от аконит-камня.

Странно, подумалось Веронике, подруга по обмену телами много рассказывала про этот аконит. Ведь ее отец занимался исследованиями камня, его полезными и вредными свойствами, вариантами применения в жизни людей. И делился наблюдениями с единственной дочерью. А потом погиб при странных обстоятельствах. Раньше Анника считала его смерть случайным стечением обстоятельств, но когда услышала про Аконитовую долину, стала вырисовываться совершенно другая картина. А странным было то, что отец уверял: близость камня не вредит магически одаренным людям, только непосредственный контакт блокирует внутреннюю силу и приносит вред организму. Здесь же воины начнут принимать защитное зелье аж за три дня до приезда в гарнизон. Зачем?

Дилижанс, поскрипывая, ехал по Северному тракту. Пассажиры, удобно устроившись на сиденьях, занимались своими делами: Вилли читал книгу, Микки играл с деревянными фигурками всадников, а Вероника учила Лири вязать крючком. Они решили смастерить небольшую куклу. И пока одна вывязывала голову и туловище, вторая, высунув от усердия язык, старалась сделать ручки-веревочки и ножки-колбаски.

Время до обеда пролетело незаметно. Устроившись на поляне, они перекусили пирогом с рыбой, запивая холодным травяным настоем. Природа продолжала меняться. Дубы встречались все реже, а вот осины и березы прочно обосновались вдоль дорог, перемежаясь с красноватыми соснами. Ника наслаждалась любой возможность прочувствовать силу мышц и полноту движений: прошлась по траве, сделала легкую разминку, вымыла посуду в прохладных водах говорливого ручейка. Каждое движение приносило радость. Она даже поиграла с Микки и Лири в простенькую игру «повторяй за мной». Мужчины же достали из походной аптечки небольшой флакон и выпили по пять капель густого прозрачного сиропа с легким ароматом ландыша. Вероника внимательно наблюдала за процессом. Ее беспокоили такие меры предосторожности, не нравилось наличие ландыша в зелье, волновало будущее детей в непонятном и явно опасном месте.

Вновь забравшись внутрь повозки, они стали строить предположения о своей дальнейшей жизни. И Вероника в который раз за сегодняшний день подумала, а вдруг она не сможет поменяться с Анникой обратно. Что, если навсегда останется в новом мире. Как на это реагировать? Радоваться здоровью или плакать по родным?

У нее не было ответа на этот непростой вопрос. И чем ближе их небольшой отряд подъезжал к гостинице, тем сильнее волновалась Ника, ожидая встречи и страшась ее. Сердце упорно твердило, что этой ночью в жизни наступит переломный момент, который навсегда изменит ее судьбу.

Глава 12

Где-то на границе миров. Окончательный выбор

Застыв на перекрестье двух путей,

Стоим, не в силах сделать шаг последний.

Судьба торопит нас решить быстрей:

Продолжить свой иль предпочесть соседний…

Две девушки стояли друг напротив друга, разделенные дверным проемом. Небесно-голубые глаза внимательно смотрели в медово-карие, искали ответ на невысказанный вопрос. Нежная блондинка и яркая шатенка, такие разные во всем и, одновременно, близкие, будто родные сестры.

Одна сделала шаг вперед, другая отступила назад, прижав руки к груди и глядя вопросительно и умоляюще.

Вероника замерла на месте, улыбнулась и спросила тихо:

— Ты уверена?

— Да.

— Несколько лет, полная беспомощность.

— Неважно, это больше, чем несколько недель. Нет боли и страха. А ты? Ведь я краду у тебя любовь родных и подруг, отнимаю всю твою жизнь.

— Не крадешь, а меняешь. Мне безумно жаль оставлять маму с братом, но они-то меня не теряют. Для меня главное — их спокойствие. Постарайся не огорчать их, это моя единственная просьба.

— Значит, ты согласна?

— Да.

Напряжение последних минут развеялось, как утренний туман над рекой. Девушки сели на пол, предусмотрительно не пересекая порог, разделяющий комнаты и миры. И началась кропотливая работа по обмену важными мелочами. «Адреса, пароли, явки» — все тщательно обсуждалось и записывалось. Кто знает, может, соприкоснувшись во времени и пространстве, их пути снова разойдутся и уже более не пересекутся никогда. Нужно было торопиться.

Напоследок Вероника попросила подругу рассказать все, что та знает об аконит-камне, и сама поделилась возникшими подозрениями.

— В потайном кармане сумки лежат последние записи отца. Почти все результаты исследований у него забрали и засекретили, но краткие выжимки наблюдений и выводов он заносил в блокнот. Он хранился в укромном месте, куда не смогли пробраться ищейки короля. Я взяла записи, как память об отце, но теперь уверена, они еще пригодятся.

Помолчали, глядя друг на друга, запоминая черты, которые с первыми лучами солнца станут их собственными. Потом попрощались.

Вероника решительно закрыла дверь, задумчиво провела по гладкой деревянной поверхности. И легла спать, более не сомневаясь в своем решении и запретив себе даже думать о нем.

* * *

Темная ночь плотным покрывалом накрыла столицу королевства Фродлэнд. Спали богачи и бедняки, дремали на своих постах стражники, даже собаки не брехали, видя вкусные мясные сны.

Тайный королевский советник быстро шагал по пустым коридорам дворца, и его гулкие шаги отражались от каменных стен, порождая многоголосое эхо.

Стражи, бдительно охраняющие покой своего монарха, опустили алебарды, признавая право этого незаметного невзрачного человека заходить в святая святых в любое время дня и ночи.

Тихо постучавшись, советник вошел в роскошную спальню. Его величество, король Ридрих VI, уже проснулся и ждал объяснений несвоевременного вторжения.

— Мертва, ее душа сегодня ночью улетела за Туманный край.

— Добро.

— Вашей мудростью мы избавились и от последовательницы проклятой богини, и оборвали ниточку, связанную с аконит-камнем. Девчонка умерла в дороге, и даже если у нее были подозрения, она не успела ни с кем поделиться.

— Ты уверен, что изъял все записи Гриндрока?

— Да, Ваше Величество.

— Ступай. Завтра казначей выдаст тебе достойное вознаграждение.

Поклонившись, советник выскользнул из королевской спальни. У него еще были свои дела.

Глава 13

Королевство Фродлэнд. Гарнизон

Мы принимаем правила игры,

Уверенно переставляя шашки.

Кто в дамки выйдет, кто слетит с доски,

От нас скрывает жизнь до поры,

С восторгом отмечая все промашки.

Возможно, именно безнадежное состояние Вероники в старом мире позволило ей легко принять реалии мира нового. Здоровье оказалось вполне неплохим бонусом и перевесило неизбежные минусы. Попутчики только диву давались, наблюдая, как девушка расцветает с каждым днем. Исчезли из взгляда болезненная тоска и обреченность, волосы вновь обрели потерянный блеск, на щеках расцвел нежный румянец.

— Что происходит? — спрашивали у нее. — Как тебе удалось поправиться?

— Я думаю, молодость и желание жить взяли свое. — Со смехом отвечала Ника.

Настроение было приподнятым, и она с удовольствием делилась им с окружающими. Рассказывала сказки ребятам, довязала для Лири куклу и нарядила в красивое яркое платьице. Пыталась расспрашивать сопровождающих дилижанс воинов о предстоящей жизни в гарнизоне. Но мужчины, еще недавно такие открытые и доброжелательные, с каждым днем становились все более замкнутыми и подозрительными. Поэтому, посоветовавшись со своими друзьями, Вероника решила более не демонстрировать свое цветущее здоровье вне повозки. Вдруг, такое вопиющее сопротивление законам магии наказуемо?

Связи с Анникой больше не было, ночи проходили спокойно, и наутро Вероника не могла вспомнить, снилось ли ей хоть что-нибудь.

Природа окончательно приобрела северные черты. Густые хвойные леса вплотную подступили к дороге, появились комары и мошки. На небольших остановках Ника жадно втягивала носом густой грибной запах, мечтая о жареных лисичках и маринованных подосиновиках. Уже поспела черника и дети, вначале с опаской, а затем с удовольствием собирали полные пригоршни крупных темных ягод с сизоватым налетом. Северное лето короткое, и все спешили насладиться его дарами.

На третий день после обеда они прибыли на место. Высокая каменная стена окружала небольшое поселение. Сквозь распахнутые в дневное время ворота дилижанс въехал внутрь и застучал по булыжной мостовой. Отдельные дома, казармы, таверна с постоялым двором, небольшая лавка и лекарский пункт. Все было каким-то серым и невзрачным. Неулыбчивые люди пропускали небольшую процессию и провожали пристальными прилипчивыми взглядами.

Дилижан остановился у небольшого трехэтажного дома. Веронику с ребятами быстро выгрузили, скинули с крыши их немногочисленные пожитки и оставили одних под тяжелыми свинцовыми тучами. Только минут через двадцать к ним вышел бородатый страж и велел следовать к начальнику гарнизона для оформления бумаг и определения дальнейших действий.

Ника, как самая старшая, решительно пошла вперед, держа за руку Лири. Сзади следовал Виль с оробевшим Миком. Девушка порадовалась, что еще утром напудрила щеки, скрыв румянец, а волосы убрала под темный платок. В этом богом забытом месте ее бодрый настрой и красота смотрелись бы чужеродно и подозрительно.

Начальник гарнизона, молодой еще мужчина, принял их в своем кабинете. Волевое, слегка обветренное лицо немного портил тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей.

— Опять сплошные заморыши, — он раздраженно провел по короткому ежику темных с проседью волос и вздохнул. — Так, ребята. Сегодня вы переночуете на постоялом дворе, попрошу тетку Лукерью вас накормить. Утром вам поставят клеймо, и староста из долины заберет вас. Он как раз за провизией должен приехать.

Он еще раз взглянул на жавшихся друг к другу детей и крикнул:

— Ларк! Проводи малышню к Лукерье на постой. Да проследи, чтобы из запасов двойную порцию орехов дали, скажи, мелким нужно здоровье поправить. А вы внимательно слушайте, все, что вам староста скажет. Правил немного, но они строгие. Нарушители обычно долго не живут. Все, идите с Ларком. А мне еще с дори Анникой разбираться.

Он тоскливо посмотрел на бумаги, разложенные на столе. Притихшие ребята покинули комнату, и Вероника осталась один на один с недовольным стражем.

— Простите, уважаемый… Не знаю Вашего имени, — тихо напомнила о себе Вероника. — Что-то не так с документами?

Начальник гарнизона взглянул на девушку, на бумаги, вздохнул и начал непростой для обоих разговор.

— Меня зовут дорт Родерик Линдроф. Честно скажу, в вашей ситуации абсолютно все не так. Начнем с того, что наш гарнизон — не лучшее место для юной девушки. Слышали уже, как его местные называют? «Гнилая поляна». И это название полностью оправдано. Я здесь уже лет шесть служу и, поверьте, всякого насмотрелся. Близость к Аконитовой долине постепенно съедает организм, и даже защитное зелье не спасает. Здесь живут и работают только те, кому и податься больше некуда. Долги, опала, неразрешимые проблемы — у каждого своя история.

— Странно, воздух показался мне таким чистым, да и зверья много, я следы видела. И грибы-ягоды растут.

— Вот-вот, аконит — это тихий убийца. Незаметно, исподволь он убивает нас, а мы не сразу и замечаем. Только потом уже поздно становится… И не думайте, что только магам так тяжело. Пустышек этот камень не меньше нашего отравляет. Лет по десять-пятнадцать выдерживают, а потом тихо уходят за Туманный край.

— А почему же вы им зелье защитное не даете? Если вам их как людей не жалко, то подумали бы о рабочей силе!

— Не судите о том, чего не знаете, дори Анника, — вспылил начальник гарнизона. — Специально с юга грецкий орех привозится и вымачивается в дополнительном витаминном растворе. Каждый месяц выдается мешок очищенных ядер с наказом всем без исключения съесть свою порцию. Корона заботится о своих подданных. В долине и старожилы есть, правда, мало совсем.

— Погодите, значит, Вилли с Лири и Миком обречены? Будут работать на добыче камня, травиться, терять здоровье, и умрут совсем молодыми? Вы что?! Как такое позволяете с ребятами делать? — Вероника в негодовании вскочила на ноги. — Почему вы не положите конец этому безобразию? Вы трус и негодяй!

Родерик Линдроф медленно поднялся из-за стола. Он оказался высоким, почти на две головы выше Ники. Уперев мощные кулаки в стол, тяжело посмотрел на девушку.

— Я мог бы посадить вас за прямое оскорбление представителя власти, — слова отдельными камешками скатывались по склону тишины, повисшей в кабинете, грозя обернуться настоящим обвалом. — Но не буду. Молодая, горячая и глупая. Королевские указы не обсуждаются, а лица, признанные опасными для общества, изолируются и приносят пользу своей стране, отрабатывая кров и еду. Думаете, я радуюсь, глядя на ежегодные списки умерших? Нет. Но у каждого своя судьба, свой путь. И его нужно пройти до конца.

Мужчина вновь опустился в кресло и взял в руки бумаги.

— Теперь перейдем ко второй проблеме, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Корона определила вам дом в нашем поселении. Здание с участком в наличии, документы в порядке. Но… три года назад наш штатный целитель посылал королю прошение отдать этот дом ему в пользование на время службы с минимальной арендной платой. Он живет там с супругой и падчерицей, устроил небольшое лечебное крыло и лабораторию. Человек он уважаемый, лечит воинов и жителей, готовит защитные зелья и витаминные растворы. Сами понимаете, выселять его сейчас очень неловко и неудобно. Да и нет тут других таких домов, приспособленных под его нужды…

— Но как же так. Неужели в канцелярии ошиблись? И мне-то что прикажете делать? Этот дом и небольшая сумма денег — все, что у меня есть. Ни работы, ни здоровья, ни семьи… — И Вероника старательно прижала платочек к глазам, имитируя крайнюю степень растерянности.

— Гм, не думаю, что это ошибка. Не сочтите за грубость, но в управе, выдавшей вам документы, рассчитывали на вашу скорую смерть, — жестко сказал Линдроф. — В одном я уверен точно. Если вы сейчас упретесь и потребуете выселения дорта Вилайна Скама, то приобретете врагов в лице всех жителей нашей Гнилой поляны. Подумайте об этом.

Вероника молчала, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Видя ее замешательство, мужчина снова вздохнул и предложил:

— Давайте сделаем так. Вы сейчас отправитесь на постоялый двор. Поужинаете, выспитесь, отдохнете. А утром мы с вами снова встретимся и окончательно решим все вопросы. Например, вы можете поселиться у доры Лукерьи на постоянной основе. Дорт Вилайн останется в вашем доме, но будет арендную плату отдавать вам, а не отсылать в столицу. У вас появятся деньги, чтобы платить за жилье и еду. А вскоре, когда вам понадобится уход в связи с прогрессированием безмагической болезни, дора Лукерья и приглядит за вами. Последние дни своей жизни проведете не в одиночестве. Она хорошая тетка, добрая и отзывчивая, хоть и любит поворчать.

Просто замечательно, возмущалась про себя Ника, слушая эту проникновенную речь. Хорошо же они тут устроились. И домик уже отобрали, и смертное ложе простыночкой застелили, и даже денежки пристроили. Только не на ту напали, еще повоюем за свое счастье!

— Спасибо за заботу, дорт Родерик. Действительно, лучше я немного обдумаю сложившуюся ситуацию и утром к вам подойду.

— Вот и славно, — облегченно закончил тот неприятный разговор. — Эй, Ларк, ты вернулся? Девушку тоже к Лукерье проводи. Да проверь, чтобы все устроились нормально. А у меня работы полно.

Худощавый парень с редкими рыжеватыми волосами и водянистыми глазами подхватил сумки и махнул Веронике рукой, мол, за мной иди. На улице было промозгло, несмотря на календарное лето. Редкие дождевые капли оставляли в пыли некрасивые темные пятна.

Следуя за своим провожатым, Ника пересекла небольшую площадь и очутилась перед длинным добротным домом в два этажа. Ларк толкнул тяжелую дверь и первым вошел в тесное полутемное помещение. Видимо, оно было необходимо для сохранения тепла в зимний период, а весной и осенью задерживало грязь и слякоть. Пройдя через вторую дверь, девушка оказалась в большом светлом зале. Вдоль стен располагались столы с низкими лавками вместо стульев. Глухую стену напротив входа занимал огромный очаг. Кухонная зона была отделена от основной барной стойкой. А сбоку виднелись двери в подсобные помещения и узкая лестница на второй этаж. За одним из столов сидели ребята. Они уже поужинали и теперь пили из крепких кружек горячий ароматный взвар. Лири, увидев свою старшую подругу, бросилась обниматься, будто они расстались не тридцать минут назад, а минимум месяц. Виль сбегал на кухню и попросил еще одну порцию еды — для дори Анники. А любопытный Мик забросал ее вопросами: о чем они говорили с начальником, видела ли Анника свой домик, будет ли она их навещать в Аконитовой долине. Пока девушка делилась своими новостями, в зал вошла тетка Лукерья, хозяйка таверны и постоялого двора. Это была высокая худая женщина средних лет с приятным лицом. Карие глаза внимательно оглядели гостью, задержались на бледном от пудры личике и темном платке, скрывающем золотистую косу.

— Ну, здравствуй, обиженка, — глуховато поздоровалась Лукерья и поставила на стол глубокую миску, доверху наполненную вкусно пахнущей мясной похлебкой. Рядом на салфетке оказались столовые приборы и краюшка свежего хлеба. — Кушай-кушай.

— Спасибо большое, дора, — поблагодарила Вероника. — Только почему вы меня обиженкой называете?

— А кто же ты, горемычная? Обидели тебя, лишили магии, а значит, и молодость с жизнью отобрали. Не очень я верю тому, что в деле твоем понаписано. Душа у тебя светлая, к убийству не способная.

Лукерья покачала головой, а потом, словно спохватившись, приказала есть и не отвлекаться, мол, успеем еще наговориться.

Пока Ника споро работала ложкой, Виль рассказал, что их устроили в двух комнатах на втором этаже. Мальчиков поселили вместе, а Лири досталась хоть и крохотная, но личная спаленка. Ребята бодрились, делясь впечатлениями, но Вероника чувствовала, как они напряжены, как переживают из-за завтрашней процедуры и отправки в долину.

У нее у самой сердце кровью обливалось, когда она вспоминала циничные слова о яде, отравляющем бедных людей, и их быстрой гибели. Получалось, что камень добывали совсем еще дети, а средний возраст жителей Аконитовой долины составлял двадцать лет… Им детство нужно и мамка под боком, а не изнуряющий труд и необходимость самостоятельного выживания. И никто, никто не замечал вопиющего нарушения основных законов королевства! Или не хотел замечать?

Глава 14

Королевство Фродлэнд. Опять перемены

Короткий путь нас ждет иль многолетний.

Его достойно обещай пройти.

Зимой в мороз и в жаркий полдень летний

Любовь и веру в сердце пронести!

Ночь прошла беспокойно. Веронику мучили странные необъяснимые кошмары. То за ней гнался поселковый целитель с бутылкой густого зелья и требовал немедленно выпить, то местные жители с белыми перекошенными лицами и вытянутыми трясущимися руками ломились в ее новый домик и пытались выгнать оттуда. Только под утро отвратительные образы испарились, оставив после себя зудящее чувство недосказанности. Нарастала и тоска по родному городу и маме с братом. Как они там живут, приняли ли Аннику, не жалеет ли сама девушка о смене мира проживания.

Во всей этой ситуации был один неоспоримый плюс: бледное личико и темные круги под глазами прекрасно вписывались в утренние планы. Ника еще и подчеркнула последствия тяжелой ночи, надев самое невыразительное платье и убрав волосы под бабий платок.

— Что с тобой? — не на шутку испугалась маленькая Лири, когда девушка заглянула в комнату, чтобы позвать всех на завтрак.

— Не волнуйся, все хорошо! — заговорщицки подмигнула та. — Это часть моего образа.

После простого, но сытного завтрака ребята остались внизу дожидаться целителя, а Ника отправилась в главное здание. Дорт Родерик уже был на месте и даже слегка улыбнулся, приветствуя девушку. Его лицо моментально преобразилось, и мужчина стал выглядеть как-то мягче, моложе и симпатичнее.

— Вы подумали над моим предложением, дори Анника? — спросил он, усаживая девушку в кресло.

— Да, уважаемый дорт. Я осознала, что мне одной такой большой дом не нужен, и было бы некрасиво выгонять оттуда достопочтенного целителя только потому, что в управе понадеялись на мою скорую кончину. С другой стороны, мне нужны средства, чтобы достойно прожить остаток жизни. — Вероника тяжело вздохнула и потеребила концы головного платка. — Поэтому у меня к вам просьба. Составьте, пожалуйста, договор аренды, я не очень в этом разбираюсь. Единственное, мне важно, чтобы деньги выплачивались на месяц вперед. Я хочу быть уверена в завтрашнем дне.

— Очень рад, что вы столь серьезно и продуманно подошли к данному вопросу. Сейчас мы составим двухсторонний договор и обязательно учтем ваши пожелания. Уверен, дорт Вилайн с удовольствием пойдет вам навстречу в вопросе сроков арендной платы. Вы уже договорились с дорой Лукерьей о постоянном проживании?

— Нет, я не думаю, что в этом есть необходимость.

— Нет? — начальник гарнизона с изумлением посмотрел на свою посетительницу. — Но жить-то вам где-то надо…

— Дело в том, что не так давно я потеряла свою семью, а с отъездом в Холодные земли лишилась также друзей и знакомых. Теперь я чувствую себя такой одинокой и несчастной! — Вероника промокнула уголок глаза платочком, и одинокая слезинка скатилась по бледной щеке. — В дороге я познакомилась с чудесными ребятами, мы подружились, и я стала им старшей сестрой. Заботилась о них, утешала и поддерживала. Это общение было столь важно для меня, понимаете? И вот теперь я приняла решение отправиться с ними в Аконитовую долину и посвятить оставшиеся мне дни и недели уходу и заботе о моих маленьких верных друзьях!

Вероника вскинула голову и сжала дрожащие губы, показывая безоговорочность принятого решения.

— Но… подождите-подождите, — забормотал ошарашенный мужчина. — Это очень опасное место, к тому же там живут только пустышки!

— Мне ли переживать об опасности, — усмехнулась Ника, — и не забывайте, без магии я и сама стала пустышкой.

Родерик Линдроф вскочил и начал мерить широкими шагами комнату, пытаясь понять, как же действовать в данной ситуации. Формально, дори Анника была магиней, но в реальности сейчас ничем не отличалась от жителей проклятой долины. К тому же дни ее явно были сочтены, и было бы жестоко лишать несчастную общества единственных близких людей. Но что тогда делать с постановкой клейма? По каждому они отчитывались в столицу. И сейчас у них было разрешение только на трех ребят. Как же поступить?

— Хорошо, учитывая ваше плачевное состояние, отсутствие обязанностей и привязанностей в гарнизоне и вообще уникальность данной ситуации, вы можете отправиться в Аконитовую долину с вашими подопечными. Клеймо мы вам ставить не будем, только возьмем образец крови для достоверности сведений о вашей личности и процедур, которые… хмм… ожидают вас в будущем. Сейчас я составлю все необходимые бумаги. Надеюсь, дорт Вилайн скоро подойдет и мы уладим все вопросы.

Дорт Родерик снова сел в кресло и принялся за работу. Вероника сидела тихонько по другую сторону стола и радовалась, что все получилось именно так, как ей хотелось. Внезапно снаружи послышался шум, и в кабинет, не постучавшись, вошел невысокий грузный мужчина. Он бросил на стол прозрачный пакет с тремя печатями и каким-то списком.

— Вот, Роди, следилки поставил. Орехов тоже два мешка приготовил, как ты и просил. Теперь только Хромого Барта дождаться.

— Вилайн, спасибо, ты как раз вовремя. — Линдроф убрал в шкаф принесенный пакет и повернулся к целителю. — Вот, познакомься, дори Анника Гриндрок, официальная хозяйка твоего дома.

— Здравствуйте-здравствуйте, юная дори, — улыбка тронула пухлые губы, глаза же смотрели холодно настороженно. — удалось ли нам договориться?

— Да, уважаемый дорт Вилайн, — тихо ответила Ника, опустив взгляд. — я согласилась с разумным предложением дорта Родерика, и он подготовил договор аренды между нами.

— Так-так, замечательно! Давайте-ка все проверим и подпишем, рад, что мы так быстро пришли к взаимопониманию. Хмм, выплата указанной суммы на месяц вперед? Это, конечно, не очень удобно. Я совсем недавно отправил деньги в королевскую казну, а лишних средств у меня не имеется. Мы тут не жируем особо.

— Но поймите меня правильно, — добавила Ника дрожи в свой тихий голосок. — Я остаюсь без крыши над головой и без средств к существованию. Вы можете отправить запрос в канцелярию, и я уверена, вам обязательно вышлют деньги обратно! А мне необходимо получить их сейчас. Иначе мы не сможем подписать договор.

Целитель недовольно поворчал, попытался надавить на Веронику, но та, хоть и шмыгала носом, а твердо стояла на своем: подпись только при условии внесения первой оплаты.

В конце концов, плюнув на упрямую девицу, Вилайн Скам выложил на стол мешочек с монетами и поставил на бумаге свою закорючку.

— Спасибо вам за понимание и сочувствие к бедной сироте, — смиренно наклонила голову Ника, гадая, не переигрывает ли она. Потом повернулась к начальнику гарнизона, — Подскажите, уважаемый дорт Родерик, сколько времени у меня есть до отъезда в долину? Я хотела бы немного закупиться перед дорогой. Ведь, как я понимаю, староста поселения приезжает сюда раз в месяц?

— у вас есть пара часов, не меньше. Сначала мы примем камни, потом загрузим еду и необходимые вещи. Еще нужно сверить списки жителей. Конечно, клеймо позволяет нам отследить, жив ли носитель, но староста все равно отчитывается.

— Спасибо большое, я свободна? Хотелось бы все успеть.

— Идите.

Вероника встала, пряча в небольшую сумку договор аренды и деньги. Но так легко уйти ей не дали.

— Постойте-постойте, — заволновался целитель, — правильно ли я понимаю, что эта девица собралась в Аконитовую долину? Я категорически против! Это противозаконно и опасно! У меня нет дополнительной следилки, чтобы контролировать ее перемещения. И неизвестно, как на нее будут действовать орехи.

Он вскочил, уперев руки в бока, и с неприязнью посмотрел на испуганную такой речью Нику.

— Подожди, Вилайн, — вмешался хозяин кабинета и неодобрительно покачал головой. — Ты забываешься и во всех видишь врагов. Дори Анника не пустышка, а полноценный член нашего общества и вольна в своих перемещениях. С другой стороны, не обладая теперь магией, она вполне может пожить в долине. Дополнительного вреда не будет. Учитывая ее болезненное состояние и, к сожалению, близкий конец, я принял решение удовлетворить ее просьбу и позволить провести последние недели жизни в кругу новых друзей. Это ребята, ты их видел.

— Ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь. У тебя своя работа, у меня своя. Дори Анника, простите моего друга. Он, как целитель, очень переживает за здоровье каждого человека и просто беспокоится о вас. Идите, не смеем задерживать вас.

Вероника не заставила просить себя дважды и, подобрав юбки, выскочила из кабинета. Реакция Вилайна на ее отъезд не показалась ей проявлением заботы, но разгадать его истинные мотивы пока не представлялось возможным.

Зато следовало поторопиться и купить все необходимое хотя бы на месяц жизни. Ника забежала к ребятам узнать, все ли в порядке. Оказалось, что стражи привезли из столицы специальные именные печати, напитанные магией. Они оставили яркий след на запястье каждого подростка. И теперь в гарнизоне сразу узнают, если кто-то из них выйдет за пределы долины или погибнет.

— Не вешайте носы, мои дорогие! — улыбнулась девушка. — Хотите сюрприз? Я еду с вами! Будем жить вместе в долине. Не могу же я вас одних туда отправить. Мы с Лири куколку к зиме не приодели, а с Миком книгу не дочитали, а Виль…

Договорить Ника не успела, ее заобнимали и затискали, а серьезный Вилли просто крепко пожал руку, выражая радость и одобрение.

— Так-так, мои хорошие, у нас мало времени. Собираемся и бежим в местную лавку, нам нужно много всего купить.

Через час, довольные и раскрасневшиеся, они стояли на главной площади и смотрели, как на большую телегу укладывают мешки с провизией и вещами. Их собственные сумки аккуратной кучкой лежали рядом.

Из главного здания вышли двое. Родерик Линдроф о чем-то говорил с высоким мужчиной, чуть припадающем на правую ногу. Видимо, это Хромой Барт, староста поселения, решила про себя Ника и присмотрелась внимательнее, составляя первое впечатление.

Лет тридцати-пяти, крепкого телосложения, закатанные рукава рубашки открывали вид на сильные руки, явно привыкшие к тяжелому труду. Идет спокойно, не стесняясь своей хромоты, значит, уже привык к ней. Волосы темные, короткие. Карие глаза из-под насупленных бровей хмуро осматривают мешки с запасами. Он явно недоволен и раздражен, кулаки сжимаются, а крылья крупного носа трепещут от сдерживаемых эмоций.

— Вы же понимаете, что на таком пайке мы просто не выживем! — резко поворачивается он к начальнику гарнизона. — Люди и так еле живы от чертова камня, а вы еще и голодом их морите!

— Я еще весной тебе говорил, Барт, что нужно больше внимания уделять огородам и садам в долине. Вы должны выращивать себе еду, а у нас брать только мясо и зерно. А ты отказался покупать семена в достаточном количестве. Думаешь о насущных проблемах и не видишь дальше своего носа.

— У меня на посадочных работах самые слабые да немощные, — зло выкрикнул староста. — Им бы по лавкам лежать и отвары пить, а они с утра до ночи горбатятся. Сколько они там накопают и посеют? А все, кто посильнее, камень добывают, чтобы было, на что еду тут взять. Замкнутый круг какой-то! Что, мешка крупы жалко? Для вас, магов, стараемся. Помрем, кто вас обеспечивать камнем будет?

— Ты смотри, не зарывайся, — резко ответил Родерик. — Вам дали жилье и оплачиваемую работу, земли хорошие. Никто в уклад ваш не вмешивается. Выполняйте норму по добыче камня и проблем не будет. Ты вон, как бык здоров, так что же за остальными плохо смотришь? Налаживай быт в селе и нагрузку распределяй. Тебе в помощь четверка новеньких приехала.

И махнул в сторону Вероники с ребятами.

— Помощь или рты лишние? — махнул рукой расстроенный Барт. — Идите сюда и багаж свой тащите.

Друзья споро разобрали сумки с корзинами и подошли к полупустой телеге. Мужчина помог им погрузить вещи и подсадил Лири на высокий борт. Остальные сами забрались.

— Вот, на тюках устраивайтесь. Тут одежда рабочая, не страшно раздавить. У вас-то все есть с собой? Обувь, белья смена? А то иногда приезжают, будто только из утробы матери вылезли.

— Все у нас есть, уважаемый Барт, не переживайте, — мягко ответила Ника. — Мы и еды купили на первое время, чтобы остальных не объедать, пока пользу приносить не начнем.

— Ну-ну, посмотрим. Интересная в этот раз компания у вас подобралась. — он еще раз вгляделся в лица своих пассажиров. — ладно, по дороге обговорим, здесь не место и не время.

Стоило ему разобрать поводья, как крепкая мохноногая лошадка бодро тронулась в обратный путь. Видно, застоялась уже на площади.

А может ей, как и Веронике, слишком затхлым казался воздух Гнилой поляны.

Глава 15

Королевство Фродлэнд. Аконитовая долина

Сидя на обочине дороги,

Мне судьба моя махнет рукой:

Вытяни натруженные ноги,

Посиди, поговори со мной…

— От ворот крепости вела в сторону гор одна-единственная проселочная дорога. Небо очистилось от туч и радовало глаз своей синевой. Легкий ветерок доносил пение птиц, шелест листьев и свежие запахи летнего леса. Вероника стащила с головы надоевший платок и подставила лицо солнечным лучам.

Жизнь — такая удивительная штука! Но многие понимают эту простую истину слишком поздно. Для Ники перемещение в другой мир казалось увлекательной игрой или необычным приключением, поэтому ко всем сложностям она относилась легко и спокойно. Наслаждалась обретенным здоровьем и не переживала из-за возможных проблем.

— Ехать нам около двух часов, — впервые после отъезда нарушил тишину Барт. — Давайте-ка мы с вами познакомимся и проясним некоторые моменты.

Он взглянул через плечо на своих пассажиров и удивленно хмыкнул, отметив удивительное преображение Ники из умирающей замухрышки и юную красавицу.

— Хм, так о чем это я? Меня зовут Барт. Я староста поселения в Аконитовой долине. Живу там уже двадцать лет. Не знаю, может организм крепкий, может боги берегут. Большая часть жителей не доживает до тридцати. А из первого набора осталась одна старая Молли. Ей сорок пять лет. Наша задача — добывать аконит-камень и привозить его в гарнизон. Больше камня — больше еды. Раньше в долине росли фруктовые сады, выращивали овощи и разводили скот. Видимо, пока пещеры были не разработаны и аконит не оказывал такого разрушительного действия. Сейчас же этим просто некому заниматься. Нас осталось около сорока человек, многие еле ходят. И даже двойная порция витаминных орехов не способна поддержать их здоровье. Так что не обольщайтесь, впереди вас ждет отнюдь не райская жизнь…

— Уважаемый Барт, не надо пугать ребят и нагнетать атмосферу, — твердо сказала Вероника. — Из любой ситуации есть выход, раз уж имелся вход.

— Глупая смешная девочка, такая юная и красивая, — криво усмехнулся мужчина, обернувшись назад. — Знала бы ты, скольких несчастных детей я собственноручно отвез на верную смерть и сколько невинных душ проводил за Туманный край… Я не совершил ни одного убийства, но руки мои по локоть в крови. Рад был бы отпустить вас на все четыре стороны, но стражи быстро отыщут по печатям на руках. И церемониться уже не станут. Были попытки, были…

Некоторое время они ехали в молчании, погруженные в невеселые мысли. Виль хмурился, Микки и Лири тесно прижались друг к другу, испуганно поглядывая на напряженную спину Барта. А Ника думала о том, сколько горя успел пережить этот молодой еще мужчина. Но ведь не сдался и не сломился, а значит, и у них надежда есть!

Тем более, он еще не знает про козырь, припрятанный в длинном легком рукаве дорожного платья. Девушка улыбнулась и погладила сквозь ткань нежную кожу запястья.

— А мне вот, что интересно, — вновь обернулся к ним староста. — Как же к нам попала такая взрослая дори? Родители хорошо прятали, наверное. А потом любовь-морковь, разум помутился, и об осторожности девица и забыла. Так дело было?

Вероника не обиделась на довольно резкие слова, наоборот, заливисто рассмеялась, чем несказанно удивила Барта.

— Хорошая версия, не спорю. Да только все проще было. Меня лишили магии за совершенное преступление и сослали сюда, в Холодные земли. Домик в гарнизоне выделили, чтобы было, где помереть спокойно.

Повинуясь резко натянутым поводьям, телега со скрипом остановилась посреди дороги. Мужчина молча соскочил с передка, обошел телегу и, остановившись прямо перед Никой, мрачно заглянул ей в лицо.

— Ты хочешь сказать, что ты — бывшая магиня? И вместо того, чтобы жить в собственном домике в гнилой поляне, едешь теперь с нами в долину? Знаешь, милочка, пока не пойму мотивов твоего идиотского поступка, с места не сдвинусь.

Он ждал ответ, сжав сильными руками деревянные борта повозки, а Вероника вместо того, чтобы испугаться неожиданной вспышки гнева, любовалась резкими чертами лица, плотно сжатыми губами и карими глазами с легкими золотыми искрами в глубине.

Можно ли доверять этому человеку? Какие из причин рассказать, а о каких умолчать? Ника в волнении облизнула пересохшие губы и, внезапно смутившись, опустила взгляд.

— Тетя Анника хорошая! Она из-за нас в долину едет, — внезапно нарушил тягостную тишину тонкий голосок Лири. Девчушка обняла свою старшую подругу и гневно погрозила пальчиком опешившему мужчине. И откуда только в маленьком воробушке такая смелость взялась. Микки и Виль тоже придвинулись ближе, готовые защитить девушку от напрасных обвинений.

Барт недоуменно моргнул, глядя на них, хмыкнул и… расхохотался.

— Ну надо же, какая сплоченность и самоотверженность, — покачал головой, вытирая ладонью слезы, выступившие в уголках глаз. — Не бойтесь, пострелята, не съем я вашу курицу-наседку.

И уже серьезно продолжил:

— Мы в долине тесной компанией живем, все друг про друга знаем — иначе просто не выжить. К тому же приезжают туда пустышки детьми или подростками. У таких еще скелетов в шкафу не водится. А тетя Анника ваша — сплошная загадка. К тому же преступница, сама сказала. Не обижайтесь, мне понимать нужно, кого я везу к себе домой.

— А мы, уважаемый Барт, и не обижаемся. Просто неожиданно очень вы допрос устроили. У моего поступка причин несколько. Во-первых, я осталась сиротой, а в дороге с ребятами крепко сдружилась, они мне семью заменили в самую трудное для меня время. Да и им одиноко было без поддержки. Во-вторых, домик мой оказался целителем занят. И выгонять этого почтенного человека мне, мягко говоря, отсоветовали. А жить на постоялом дворе и ждать, пока дыра под сердцем последние силы съест, — то еще удовольствие. Не понравились мне люди в гарнизоне, странные, как будто от жизни и мира оторванные. Сами в себе, забывшие про честь и совесть… Да и вообще, мне без магии глупо аконит-камня бояться, все одно — конец скоро, так хоть немного еще пользы принести успею. Чем не пустышка? — Вероника улыбнулась и закончила. — Так что я дом свой в аренду сдала, на деньги необходимое в лавке купила и решила в долину к вам податься.

Староста внимательно слушал ее рассказ, поглаживая подбородок. Потом спросил:

— А как с клеймом дело решили? Ведь из столицы три печати должны были привезти. И преступление твое меня очень волнует.

Ника постаралась максимально честно передать ее разговор с начальником гарнизона и целителем, а также припомнила все, что рассказывала ей Анника про храм Забытой богини. Умолчала лишь о своем иномирном происхождении и об исследованиях Артура Гриндрока. Сперва нужно было самой прочитать записи и попробовать разобраться во всех тайнах.

Телега снова заскрипела колесами по заросшей лесной дороге. Барт теперь расспрашивал ребят: кого как зовут, что умеют, к какому делу душа лежит. Виль подал пример младшим, спокойно и обстоятельно отвечая на все вопросы. Вероника тоже слушала и запоминала каждую мелочь. Улыбалась маленьким рассказчикам, даря спокойствие и уверенность.

И совсем не ожидала, что повозка вновь резко остановится, скинув в кучу зазевавшихся пассажиров.

— Вот, я балда! — вскричал раздосадовано Барт — С вашими тайнами чуть силки не проспал. С утра, когда в Гнилую поляну ехал, поставил несколько штук. Времени, конечно, мало совсем прошло, но леса здесь нехоженые, зверь непуганый. Авось, будет сегодня больным зайчатина. А вы тут сидите, из телеги ни ногой!

Он спрыгнул на землю и, взяв из кучи небольшой полупустой мешок, направился по дороге назад. Как только мужчина скрылся из виду, Вероника повернулась к остальным.

— Лири и Мик, сидите тут. Мы с Вилем вон до того куста сбегаем. Это лещина спеет, соберем с собой. Видать, более морозостойкие формы, нежели я привыкла. А еще, пока мы ехали, грибы видела. Если хорошие, будет нам вечерком вкусная «жареха»!

— Что такое «жареха»? — спросил Микки, облизнувшись. После завтрака в таверне прошло уже много времени, и дети явно проголодались.

— Попробуешь и узнаешь. Лири, достань из того мешка хлеб и сыр, перекусите, пока мы с Вилли дары леса собираем. Надеюсь, наш провожатый не рассердится на мое самоуправство.

Пока мальчик собирал с куста богатый урожай, Вероника рыскала вокруг, громко восхищаясь крепкими подберезовиками и лисичками. Нашла даже пару симпатичных белых, с толстыми ножками и светло-коричневыми шляпками. Под конец вернулась к Вилли и радостно похвасталась добычей:

— Смотри, повезло как! Грибочки — один к одному. Пожарим с лучком, пальчики оближешь. Эх, а если с картошечкой…

— А мне вот очень интересно, — внезапно раздался за спиной задумчивый голос Барта, — откуда нежное южное создание так много знает о северных лесах, грибах и способах их приготовления…

Это полный провал, подумала Ника, судорожно стискивая набитый доверху мешок.

— И не надо мне тут про байки про книги рассказывать, мол, прочитала перед дорогой. По тебе видно, что ты не первый раз по лесу ходишь. — староста обошел девушку и теперь требовательно заглядывал в порозовевшее от волнения личико.

Ника вздохнула и призналась:

— Есть у меня одна тайна, но она не только моя, и поделиться с вами не могу, не обессудьте. Может, когда узнаю лучше. Могу только пообещать, что тайна эта не несет вреда никому из Аконитовой долины. А свои знания относительно северного края я с удовольствием буду применять на общее благо.

И вытащила из рукава козырь:

— Я ведь спокойно смогу в лес ходить и собирать орехи, грибы, ягоды. Никто и не узнает, клейма у меня нет. Всем польза и радость будет.

— Посмотрим, — недоверчиво буркнул мужчина, но уже не пытался придавить и напугать своей внутренней силой. — Дальше пора ехать. Все наши задержки в пути отслеживаются.

Дважды повторять не пришлось. Лири с Миком приготовили всем по бутерброду, даже старосту не забыли, умнички. Тот поворчал, что мог бы и без еды обойтись, но хлеб взял и ел, явно наслаждаясь его вкусом.

Горный кряж, еще недавно едва видимый над верхушками деревьев, внезапно придвинулся ближе. И спустя несколько поворотов телега внезапно выехала прямо к нему, оставив чуть позади хвойный лес. Здесь виднелись заросли малины, уже почти отошедшей. На гибких стеблях краснели одинокие ягоды. А впереди дорога ныряла в узкий проход между двумя отвесными скальниками. Будто великан, позабавившись, разрезал поперек высокую гору и отправился дальше, позабыв о своей проделке.

Чуть в глубине путь перекрывали тяжелые деревянные ворота. К ним Барт и направил повеселевшую лошадку. Достал костяной рожок и вывел череду коротких и длинных звуков. Уже спустя пару минут створки, скрипя и постанывая, разошлись в стороны, пропуская повозку с пассажирами в новый загадочный мир.

Станет он домом или тюрьмой? Ждут там друзья или враги? В любом случае, обратной дороги не было.

Глава 16

Королевство Фродлэнд. Знакомство

Как нам увидеть черноту души

За яркостью оберточной бумаги?

Сдирай ее, перед судьбой мы наги,

Одно прошу, не мешкай, поспеши!

На первый взгляд Аконитовая долина была настоящим райским уголком. Сквозь узкий проход телега выехала на небольшую площадку, откуда открывался прекрасный вид на зеленые поля, лесистые склоны, журчащие каскады небольших водопадов и округлое озеро удивительного бирюзового цвета. В центре располагалась деревня, насчитывающая от силы десяток домов, от которой в стороны разбегалась паутина дорог и дорожек. На площади в центре поселения толпился народ. С такого расстояния не представлялось возможным разглядеть лица, но судя по движениям люди активно спорили.

Чем ближе путники подъезжали к домам, тем явственнее проглядывала сквозь красоту природы неприглядная действительность. Все казалось каким-то обветшалым и неухоженным. Часть строений явно была заброшенной. Фруктовые деревья в небольших садах нуждались в стрижке и обновлении, сорняки заполонили клумбы, а огороды заросли высоким сероватым бурьяном.

Обитатели долины также производили удручающее впечатление: бледные осунувшиеся лица, потухший взгляд, обреченность поз — все кричало о тяжелой жизни, недоедании и болезнях. Около тридцати молодых стариков, оставив на время разногласия, следило за приближением повозки.

Барт тихо выругался и обернулся к своим пассажирам:

— Держитесь вместе и не высовывайтесь. Сначала порадуем народ едой и лекарствами, потом вас представим. Анника, ты за старшую в вашей компании. Говоришь, есть у вас еда на первое время? Тогда выдам чуть меньшую порцию, излишек отдадим больным.

Повозка выехала на площадь и остановилась. Староста выпрямился во весь свой немаленький рост, обвел взглядом притихших жителей и крикнул:

— Я привез еды, лекарств и двойную порцию витаминных орехов. Еще взял одежду для тех, у кого совсем прохудилась своя. Никого не обидим. Для самых слабых и больных старая Молли сварит сегодня свежий бульон из зайчатины, а вечером испечет ароматный пирог. Оставьте уныние и ссоры, они не приносят пользы ни вам, ни окружающим. Сегодня у нас праздник, а завтра с новыми силами возьмемся за работу. Подходите от каждого дома, я раздам продуктов на неделю. И сразу говорите, кому что надо.

Только сейчас Вероника заметила, что все люди на площади держатся отдельными группами. В каждой были и дети, и взрослые. Между тем староста развязал мешки и стал сортировать содержимое. Каждой «семье» достался мешок с крупой и мукой, немного овощей, вяленого мяса и рыбы, краюха хлеба и кружок ноздреватого сыра. Отдельно по счету были выданы грецкие орехи, с наказом эту неделю есть не по четвертинке, а по половинке в день. Закупил мужчина и всяких бытовых мелочей.

— Эй, Барт, ты чего это жадничаешь? Смотри, почти на треть пайка уменьшилась! Совсем решил нас со свету сжить? — худой рыжий парень подошел вплотную к повозке и заглянул внутрь. — Небось, себе самое вкусное отхватил. Глянь, какой крепыш среди нас нашелся.

— Не кипятись, Рикс. Камня мы меньше добыли? Меньше. Откуда я тебе еду тогда возьму? Сейчас вот Молли болезных откормит, настоями своими подлечит, и будут снова у тебя помощники.

— А ты нам зубы не заговаривай, — Рикс сплюнул на землю и обвел злым взглядом стоящих вокруг людей. — Мы тут заперты навечно, заживо гнием в этой чертовой долине, горбатимся и дохнем один за другим! А он, знай себе, каждый месяц камешки, кровью и потом добытые, в гарнизон возит, прохлаждается. А кто скажет, по чести поступает староста наш или за спинами брюхо набивает? А? В следующий раз сам вместо тебя поеду, не убьют же меня за это. Увидите, привезу вдвое больше! А пока давай, добавляй всем пайку.

Вероника, обняла покрепче сжавшихся на дне повозки детей, и посмотрела на напряженного Барта. Виль сидел рядом и наблюдал за происходящим, сжимая и разжимая кулаки. Ему, как и Нике, совершенно не нравилась накалившаяся обстановка.

— Хорошо, Рикс, — голос старосты звучал спокойно и холодно. — Через месяц со мной поедешь, сам с местным начальством потолкуешь. А еды пока не дам больше. Женщины сегодня разберут мешки, все разложат на три недели. Если останется что, раздадим. Еще есть вопросы?

Он обвел взглядом хмурые лица, еще совсем юные, но уже позабывшие, что такое безоблачное и беззаботное детство.

— Теперь позвольте представить вам новых членов нашей большой семьи.

Спокойно и обстоятельно мужчина рассказывал про каждого из новоприбывших. Только не стал упоминать, что Ника — бывшая магиня. И про отсутствие клейма не сказал. Значит, так было нужно.

— Вот и все, принимайте ребят. Не обижайте и помогайте им. Они будут жить отдельным домом. Я думаю, им подойдет Яблоневый. Колин, проводишь. Остальные парни помогут мешки в общий дом отнести, нужно все разобрать. Молли, возьми себе помощниц, займитесь бульоном и пирогом. Вечером устроим посиделки.

Виль помог своим друзьям спуститься на землю и забрал мешки и сумки. Ребята старались побыстрее разобрать поклажу, чувствуя себя очень неуютно. Никто из жителей долины не сказал им и слова, только пристальные взгляды вызывали зудящее чувство опасности.

К счастью Колин, невысокий худенький парнишка лет тринадцати, быстро повел их по улице в сторону заброшенных фруктовых садов. Там, вдали от площади, скрытый старыми яблонями от любопытных глаз, стоял маленький домик. Краска со стен облупилась, в одном из окон недоставало стекла, но Вероника влюбилась в него с первого взгляда. Словно наяву она видела легкие занавески с цветочным рисунком, кресло-качалку на скошенной лужайке, блики солнца на дверном колокольчике. Моргнула, и наваждение исчезло, спрятавшись в глубинах сознания до лучших времен.

— Какая красота, спасибо, Колин! — с чувством поблагодарила она мальчика. — Это самый замечательный дом на свете!

— Да ладно, будут вопросы, приходите, — Колин нетерпеливо оглянулся. — А я назад потопал, а то самое интересное пропущу.

И, не дожидаясь ответа, рванул обратно.

Вероника посмотрела на ребят, глубоко вздохнула и толкнула скрипучую дверь.

— Добро пожаловать домой…

Глава 17

Где-то на границе миров. Старые знакомые

Что нам важнее: тело иль душа?

Кто на вопрос ответ найти сумеет?

Без первого второе жить не смеет,

А тело без души не стоит и гроша…

Веронике снился огромный дракон с золотистым брюхом и ярко-синими аконитовыми глазами. Утробно урча, он нарезал круги над кроватью, звал по имени, шевелил светлые пряди волос своим теплым дыханием. И вдруг, совершенно неожиданно, плюхнулся прямо Нике на лицо.

Девушка задохнулась, забарахталась в постели, скинула с себя тяжелую тушу и, наконец, проснулась. Призрачный свет полной луны заливал комнату, окрашивая отдельные предметы в серебристо-лимонные тона. Свежий ночной воздух проникал сквозь открытое окно. А сбоку желтел проем распахнутой настежь двери, где, опираясь одной рукой на трость, отчаянно жестикулировала… она сама. Точнее та, кем Ника была в прошлой «земной» жизни: каштановые волосы заплетены в две легкомысленные косички, карие глаза довольно щурятся, на худенькие плечи накинут легкий халатик.

— Анника, солнышко, как же я рада тебя видеть! — Вероника вскочила с постели и чуть не упала, споткнувшись о декоративную подушку. Ту самую, которую подкладывала под спину, когда долго сидела за компьютером.

— Ох, Ника, еле-еле тебя добудилась. Ты спишь, как сурок, возвращай мне мою любимую подушку!

Девушки стояли друг напротив друга, глядели и наглядеться не могли. Такие разные, они чувствовали себя единым целым и читали чужие мысли и эмоции, словно раскрытую книгу.

— Я вижу, ты счастлива в моем мире. Насколько это возможно, конечно. — тихо сказала Вероника.

Анника мечтательно улыбнулась и кивнула:

— Да, очень. Спасибо, что подарила мне эту возможность. Тащи поближе стул или кресло, я тебе все расскажу. Столько новостей накопилось.

— Мне так хотелось с тобой связаться и узнать про маму с братом, но ничего не получалось. Спала всю ночь как убитая.

— Эмм, это я виновата, прости. Ты садись, садись, поболтаем. Я и чай заварила твой любимый.

Девушки сели по разные стороны порога, не решаясь переступить черту, разделяющую миры. Пили чай, наслаждаясь ярким вкусом малины с мятой, и наблюдали друг за дружкой, подмечая самые мелкие детали.

— Как мама с Венькой? — первой спросила Вероника.

— Хорошо, вчера заезжали в гости. Они у тебя замечательные, — Анника смущенно пожала плечами. — Ты уж прости, видно не смогла я хорошо роль сыграть, а может, материнское сердце не обманешь… В общем, мама твоя по одному разговору телефонному неладное почувствовала и на следующий же день приехала ко мне. Правда, она думала, что мне, то есть тебе, стало хуже, и очень испугалась. Это потом уже, когда мы роллы с копченым лососем ели, она настоящий допрос устроила, куда делась ее родная дочь. Пришлось все рассказать.

— Не удивительно, я в жизни волосы в косы не заплетала и роллы с копченым лососем ненавижу. — Ника заливисто рассмеялась, а потом осторожно спросила — Очень ругалась?

— Сначала поплакала немножко, а потом решила к старцу съездить и узнать, можно ли ей тоже с тобой как-то связаться. Так что жди гостей.

От таких захватывающих новостей тоскующее по родным сердечко пустилось в бешеный пляс. Вероника даже руки к груди прижала, пытаясь успокоиться. Хотелось вскочить и закружиться по комнате, закричать что-нибудь громкое, радостное, сумасшедшее.

Анника между тем еще сильнее порозовела и, запинаясь, спросила:

— Представляешь, у меня тут молодой человек появился. Ну, парень по-вашему. Ты же не против? Все-таки это твое тело, хотя теперь оно как бы мое… Запуталась я. Но так счастлива, что просто сил нет!

— Парень? Ничего себе! Рассказывай скорее, пока я от любопытства не умерла!

История оказалась поистине удивительной и захватывающей.

Еще в первый свой день в новом мире Анника познакомилась на прогулке с Мишей, молодым орнитологом, но учитывая смертельный диагноз и неопределенное будущее, даже не рассчитывала на дальнейшее общение. Каково же было ее изумление, когда на следующий день, выйдя на улицу, она обнаружила своего совершенно окоченевшего знакомого у дверей подъезда. Еле двигая синими от холода губами, Миша признался, что был очарован и покорен жизнерадостностью и оптимизмом девушки. Делать нечего, пришлось вести теперь уже снежного гнома домой и отпаивать чаем с лимоном и медом. У молодых людей оказалось много общего, несмотря на разность менталитетов. Влюбленность, яркая и всепоглощающая, накрыла их с головой, не оставив и шанса на побег. И если первые ночи они переписывались до утра, не в силах остановить череду слов, признаний и смайликов, то вскоре стали проводить их в одной постели, опять же не смыкая глаз до самого рассвета.

— Теперь понятно, почему связи с тобой не было, — покачала головой пораженная Вероника. — Ты не из тех, кто месяцами ходит вокруг да около. Но я тебя понимаю и полностью одобряю, с этой гадкой болезнью нужно жить на полную катушку, пока силы есть и возможности. Ты, главное, не рассчитывай на любовь до гроба, живи сегодняшним днем и будь счастлива. Возможно, когда твое состояние ухудшится, отношения сойдут на нет. В этом случае не держи зла, отпусти человека и храни в памяти только лучшие моменты.

— Да, твоя мама мне также сказала. Вы с ней очень похожи. — Анника грустно усмехнулась, поболтала в чашке остатки чая, а потом решительно вскинула подбородок. — Я счастлива, Вик, счастлива здесь и сейчас. И всегда буду благодарна судьбе за возможность любить и быть любимой.

— Я рада за тебя, Ань. Ты молодец…

На пару минут междумирье окутала уютная тишина. Каждая думала о своем: о сложностях и возможностях, прошлом и будущем. Анника, уверенно стуча тростью, принесла кипяток, чтобы освежить остывший чай. И вдруг замерла, пораженно всматриваясь в комнату за спиной Вероники.

— А что это за картина у тебя на стене висит, поднеси-ка ее поближе. И вообще, рассказывай, где это ты сейчас.

— Мы сегодня добрались до Аконитовой долины. Нам выделили дом, заброшенный, но уютный. И … Пожалуй, на этом хорошие новости заканчиваются. Люди здесь истощены и озлоблены. Из-за постоянных болезней они не могут нормально работать и добывать камень. Поэтому им выдают меньше продуктов в гарнизоне, что в свою очередь, еще больше подтачивает здоровье.

— А почему они болеют? Климат у вас там плохой, может, испарения какие ядовитые?

— Климат и природа здесь великолепные, чем-то мне напоминают нашу Карелию. — Вероника рассказывала и одновременно пыталась снять со стены картину. — Во всем виноват аконит-камень. Он отравляет организм, и большинство подростков, приехавших сюда, не доживают до двадцати.

— То, что ты говоришь, очень странно. Отец много изучал аконит, его свойства, пользу и вред. И я точно уверена, камень безвреден, если не держать его постоянно в руках. Да, он блокирует магию, а без внутренней силы человек заболевает. Но, во-первых, для этого необходим тесный продолжительный контакт, а во-вторых, у пустышек нет магии! Почитай записи, про которые я тебе говорила. Может, ситуация прояснится. Но говорю тебе, ищи причину в другом.

— Не знаю, столько тайн и загадок, которые я пока не могу разгадать. Фух, сняла. Смотри, местный паренек рассказал мне, что здесь изображен аконит, оказавшийся внутри кристалла горного хрусталя. Такие находки случаются очень редко. Мастер из первых поселенцев обработал грани, и получилось настоящее произведение искусства. Эй, ты чего? — Вероника удивленно смотрела на застывшую подругу. — Ау, очнись, мой милый друг!

Анника вздрогнула и провела рукой по лицу, потом еще раз неверяще вгляделась в картину.

Глава 18

Королевство Фродлэнд. Необъяснимые странности.

Волшебный камень, мне скажи,

Что ты скрываешь в глубине?

Сквозь синий блеск свой покажи,

Что прячешь ты на самом дне.

Кап-кап-кап, холодные тяжелые капли гулко ударялись о неровный пол пещеры. Вероника медленно вела замерзшими ладонями по влажной стене, пытаясь ощутить тепло скрытого в толще породы аконит-камня. За четыре часа, проведенные в каменном мешке, ей посчастливилось поймать это ощущение всего один раз. Тогда она даже не сразу поняла, что случилось. Просто пальцы, еще недавно скрюченные от холода и усталости, вдруг мгновенно согрелись, будто кто-то близкий и родной ласково взял их в свои ладони. Ника несколько минут стояла, замерев на одном месте, не в силах прервать этот удивительный контакт. Лишь когда испуганная Лири потрясла ее за плечо, девушка очнулась и стала судорожно вспоминать инструкцию, которую им зачитали перед началом работ.

Медленно и аккуратно скалывая пустую породу, она добралась до небольшого серовато-голубого камушка. Стоило немного освободить его, как аконит сам спрыгнул ей в ладонь. Пока что он совсем не был похож на красивые кристаллы, подобные земным сапфирам, скорее на кусочек кварца или слюды. Но ощущение тепла и уюта только усилилось, когда камень оказался у нее в руках. Даже не хотелось расставаться с ним.

— Я думала, аконит красивый, — разочарованно протянула маленькая Лири, разглядывая первую находку. — тетя Анника, у меня пальчики замерзли, а еще я коленкой стукнулась.

И девочка тихонько засопела, сдерживая подступающие слезы.

— Тише, солнышко! — Ника ласково прижала к себе девчушку. — Вот, смотри, я припрятала для тебя кусочек хлеба с вяленым мясом и пару лесных орехов. Посиди тут в сторонке, а я пока еще поработаю.

Увы, еще два часа прошли совершенно впустую. Отдохнув, Лири присоединилась к девушке, и теперь они в четыре окоченевших руки ощупывали бесконечные неровные стены.

Надо сказать, аконитовые пещеры оказались достаточно глубокими и извилистыми, с переплетением ходов, резкими подъемами и неожиданными спусками. Часть была уже исследована и оборудована для работы: очищен пол, в опасных местах проложены мостки, ямы и щели огорожены веревками. Так как жили и работали здесь в основном подростки, не обладающие достаточными знаниями, серьезных разработок не проводилось. Аконит добывали только тот, что лежал на поверхности, опасаясь обвалов.

Новоприбывшим выделили пару необследованных мест и провели короткий инструктаж. Девочкам досталась небольшая округлая ниша около пятидесяти квадратных метров. Голые влажные стены сужались где-то в четырех метрах над головой и скрывались во мраке. Вероника ни за что не осталась бы тут, если бы не слышала в переходах голоса остальных жителей долины. Виль с Микки тоже трудились где-то по соседству, но девушка не знала, как идут дела на их участке.

Задумавшись, она не сразу поняла, почему ее рука неосознанно вцепилась в небольшой шероховатый выступ и не хочет двигаться дальше. Ощущение тепла и дружеской поддержки опять потекло по пальцам, согревая ладонь и заставляя сердечко взволнованно биться.

— Лири, подай мне зубило и молоток, пожалуйста, — тихо сказала Ника, боясь разрушить удивительное ощущение счастья, столь невероятное в этом темном и мрачном месте.

— Ты опять нашла аконит? — Лири подала инструменты и теперь с интересом наблюдала за тем, как ее старшая подруга осторожно скалывает небольшие куски основной породы, подбираясь к нужному месту.

— Кто это тут нашел аконит? И даже «опять»? — произнес резкий голос у них за спиной и в пещерку вошел рыжий Рикс. — Дай-ка посмотреть, что вам удалось обнаружить.

Вероника обернулась и протянула на раскрытой ладони только что найденный камень, а потом достала из специального плотного кармашка второй.

Нахмурившись и поджав губы, будто ему было неприятно, парень забрал находки и кивнул.

— Да, он самый. Ни с чем не спутаешь, верно? Противный и мерзкий, у меня все время ощущение, что я держу в руках живую зубастую тварь. Бр-р-р.

Потом посмотрел на девушку и ухмыльнулся:

— Что ж, новичкам везет. Иногда за целый день ни одного кристалла не находишь, а тебе улыбнулась удача. Не обольщайся, красотка, такое редко бывает. — Он сплюнул и кивнул на выход. — Все, бери пацанов, и выбирайтесь на поверхность, обеденный перерыв.

Рикс не ушел, наблюдая, как Ника протирает ветошью инструмент и убирает в полотняный мешок. А у самого выхода ухватил ее за рукав и, придержав в узком проходе, шепнул:

— Интересную пташку привез нам хромой Барт, уж больно взрослая и хорошенькая. Но я люблю загадки. И твою разгадаю, не сомневайся!

Его слова липкой паутиной осели на волосах, и она брезгливо передернула плечами, а потом, не оглядываясь, поспешила за Вилли и Миком.

Худой рыжий парень посмотрел вслед удаляющейся тоненькой фигурке и повторил, ухмыльнувшись:

— Да, куколка, я узнаю все твои тайны и секретики. От меня не сбежишь и не спрячешься.

* * *

— Как вы, очень устали? — спросила Вероника ребят в конце первого трудового дня. Они шли домой, попрощавшись с остальными сборщиками. Грязные, с ноющими коленками и руками, трясущимися от монотонной и тяжелой работы.

За весь день им удалось найти всего три маленьких камешка. Третий аконит обнаружил Микки и был ужасно горд. Правда, когда Ника пыталась выяснить, что же чувствуют остальные, касаясь камня, оказалось, что кроме ощущения тепла, никаких особых ассоциаций находка не вызывает. А вот опытные добытчики, живущие в долине год или больше, утверждали, что аконит даже в руки брать неприятно, будто он похож на кусок подгнившей плоти, только твердой и плотной.

Это было очень странно и непонятно. Между всеми этими ощущениями должна была быть логическая взаимосвязь, но найти ее пока не удавалось.

Пока Ника с Лири готовили ужин, мальчики истопили крохотную баньку на заднем дворе и натаскали в бочки воды. Всем хотелось смыть с себя влажный холод пещер и противную усталость от непривычной работы.

Младшие помылись быстро и отправились домой кушать полюбившуюся «жареху» из оставшихся грибов. А Вероника легла на вкусно пахнущую деревянную скамью и задумалась обо всем, что произошло за последние дни. События в ее новой жизни так быстро сменяли друг друга, а тайны копились с такой бешеной скоростью, что для их осмысления нужно было отвлечься от основных дел и обстоятельно разложить по полочкам накопившиеся данные.

Зачем стражи пьют зелье, если аконит безопасен на расстоянии? Почему сам камень вызывает у пустышек совершенно разные ассоциации? Что хотела сказать про кристалл на картине Анника, когда сон внезапно прервался? Почему часть обитателей долины живет дольше других?

На все эти вопросы у девушки пока не было ответов. Но она внимательно присматривалась и прислушивалась к происходящему, и подробно записывала все свои мысли и предположения.

Тщательно промыв волосы и до скрипа отскоблив кусочком ткани тело, Ника вышла в предбанник и замерла в растерянности. Вещей на скамье не было.

— Фигурка у тебя что надо, — хриплый голос разорвал тишину, и ощущение липкой паутины вернулось. Захотелось еще раз вымыться в неостывшей пока баньке. — Не бойся, куколка, пока что мы просто поговорим. И если ты мне все расскажешь, то получишь назад это милое платьице.

Если бы сейчас в маленькой полутемной комнатке стояла настоящая Анника, она могла бы до слез смутиться и наделать глупостей. Но современная жительница Земли, привыкшая к открытым купальникам и нарядам, к развязным молодым людям и самым разным непредвиденным ситуациям, заставила себя несколько раз вдохнуть-выдохнуть и спокойно подойти к потрескавшемуся зеркальцу на стене. Расчесывая гребнем влажные волосы и не пытаясь прикрыться, она тянула время, стараясь найти выход из ситуации. Этот рыжий гаденыш, несмотря на худобу, был явно сильнее и чувствовал свою безнаказанность.

— Что же ты хочешь узнать, Рикс? — гребень плавно двигался вверх-вниз, пропуская сквозь частые зубцы длинные блестящие пряди.

— Ха, такая смелая? Думаешь, твоя мелкотня придет на помощь? Не надейся, они думают, что я ушел к себе, не найдя тебя в доме. А может, уже привыкла к откровенным мужским взглядам? — Рикс хохотнул и нервно пригладил волосы. Видимо, сам чувствовал неловкость от ситуации, хоть и изображал крутого парня. — Давай, рассказывай, что тебя связывает с Бартом и что пообещал тебе в гарнизоне дорт Родерик. Думаешь, никто не заметил, как странно ты себя ведешь? Уж больно уверенно и спокойно. Хотя в силу возраста должна понимать, что тебя ждет в этом гнилом месте. Значит, веришь в свое спасение.

Вероника улыбнулась своему отражению, и ее двойник по ту сторону мутного стекла тоже улыбнулся, даря незримую поддержку.

— У меня есть свои секреты, не спорю, но я не готова раскрывать их направо и налево за кусок дешевого ситца. Прости. — С этими словами она наклонилась к скамье под зеркалом, быстро подхватила стоящее там ведерко со студеной водой и, не задумываясь, окатила ошарашенного парня.

— А..а..ах — мокрый и дрожащий, он пытался вздохнуть, но видно вода попала не в то горло. Надсадный кашель заполнил помещение.

В ту же секунду раздался уверенный стук в дверь.

— Дори Анника, вы там? С вами все в порядке, можно войти? — она сразу узнала взволнованный голос Барта.

Подхватила с пола мокрую простынку и, закутавшись, крикнула:

— Спасибо, уважаемый Барт, все хорошо. А вот молодому человеку явно требуется ваша помощь. Не могли бы вы забрать его из моей бани? Он, кажется, ошибся адресом.

Дверь со скрипом отворилась, и староста осторожно вошел внутрь, заполняя все пространство крошечного помещения. Его внимательному взгляду открылась довольно живописная картина: хрупкая блондинка спокойно стояла у стены, придерживая ткань, недвусмысленно облепившую стройное тело; на полу валялось опрокинутое ведро и скомканная одежда; а в другом углу, съежившись, сидел мокрый Рикс и хрипло дышал, растирая впалую грудь.

— Кхм, все ясно. Я приношу свои извинения за неподобающее поведение одного из членов нашей семьи, — официальным тоном произнес Барт, слегка поклонился девушке и посмотрел в угол. — А ты идешь за мной. Завтра мы решим, какое наказание ты заслуживаешь.

Потом выглянул за дверь и тихо добавил:

— Лири, принеси дори Аннике сухую одежду.

Рикс медленно поднялся со скамьи и прошел ссутулившись к выходу. Он выглядел совершенно подавленным и опустошенным. Безропотно выдержал крепкий подзатыльник и исчез вместе со старостой в темноте подступившей ночи. Дверь хлопнула.

Ника прислонилась к теплой стене, внезапно ощутив слабость. Только сейчас понимание случившегося накатило удушливой волной и сжало горло, не давая свободно вздохнуть. Сейчас ей повезло, но лучше пока не доверять никому из деревни и не поворачиваться к ее обитателям спиной.

Трясущимися руками она собрала с пола одежду и быстро натянула чистый сарафан, принесенный девочкой.

Взволнованные ребята ждали ее под дверью бани. Виль рассказал, что появление Рикса показалось им подозрительным, и он незаметно проследил, куда тот отправился, не застав хозяйку дома. А когда понял, что дело плохо, отправил Микки за старостой. Сам же стал у двери, не решаясь войти и прислушиваясь, не позовет ли Ника на помощь.

— Все хорошо, пойдемте домой, — Вероника обняла Лири, которая тихонько всхлипывала от пережитого страха.

Пришлось заваривать успокаивающий сбор и уверять, что она девушка взрослая и может постоять за себя. Только к полуночи все обитатели Яблоневого домика уснули. Первый день в долине наконец подошел к концу.

* * *

Анника оказалась крепким орешком. Не испугалась нахала Рикса и смогла дать отпор. А еще она была очень хорошенькой и совсем не похожей на девушек из долины. Других-то хромой Барт и не знал. Свободная, уверенная в себе и своих силах, в ней было столько оптимизма и жизнелюбия, внутреннего света и теплоты, что хотелось смотреть на нее бесконечно, касаться золотистых прядей и любоваться озорной улыбкой.

Барт вздохнул, плеснул в лицо холодной воды и бросил взгляд в зеркало над рукомойником: жизнь в Аконитовой долине никого не красила, и он сам не был исключением.

* * *

Скорчившись на разобранной постели, Рикс вспоминал произошедшее в бане. Ему не давала покоя какая-то важная деталь. Он раз за разом прокручивал в голове недавние события и пытался ухватить за хвост ускользавшую мысль. Какое-то несоответствие, совершенно невероятное, не давало лечь и, укрывшись с головой, спрятаться в кокон одеяла от отвратительной действительности.

Вот открывается дверь, и красивая обнаженная девушка входит в прохладу предбанника, отжимая густые светлые волосы. Нежная чистая кожа раскраснелась от жара печи, хрупкие запястья смотрятся столь беззащитно на фоне тяжелых кос. Нежная чистая кожа… чистая…

Отбросив одеяло, Рикс вскочил на ноги и сжал кулаки. Потом забегал из угла в угол, вновь и вновь воскрешая в памяти изящные руки новоприбывшей девчонки.

Ошибки быть не могло. Клеймо отсутствовало.

Глава 19

Королевство Фродлэнд. На воле

Ступая по ковру душистых трав,

Бреду меж сосен стройных и берез.

Совсем случайно в это мир попав,

Бороться буду за него всерьез.

Сегодня Вероника никак не могла сосредоточиться на поисках камня. Руки то и дело сжимались в кулаки, царапая ногтями холодные стены. Утром, когда Барт устроил Риксу разнос за неподобающее поведение, тот смиренно выслушал мужчину, тихо извинился и добавил, что по неопытности неправильно понял знаки внимания, которые оказывала ему Ника во время работы в пещерах. Конечно, это была чистая ложь, но все жители немедленно прониклись сочувствием к смущенному парню, а на Веронику поглядывали с явным осуждением.

— Приехала тут городская штучка и хвостом вертит, — слышала за спиной девушка злые шепотки более старших. Подростки же и вовсе не понимали из-за чего такая суматоха. Но на всякий случай кидали на новенькую презрительные взгляды.

Староста, не ожидавший такой реакции, расстроился, что не только не наказал достойно нарушителя, а наоборот, сделал жертвой. Он быстро распределил всех на работы и, подойдя к Риксу, шепнул ему несколько слов. Тот только ухмыльнулся и кивнул головой. Все шло именно так, как надо.

В пещерах Рикс демонстративно держался от Вероники на расстоянии, но перед самым обедом улучил момент, зашел на ее участок и подозвал Лири:

— Иди-ка, малышка, отнеси своим друзьям еще один сосуд со светляками, я мимо проходил, слишком темно у них.

Девочка медлила, не решаясь бросить свою старшую подругу с этим неприятным типом наедине. Но Вероника улыбнулась ей и тихонько подтолкнула к выходу:

— Все в порядке, иди, солнышко.

Дождавшись, когда Лири скроется за поворотом, спокойно обернулась к парню:

— Здесь нет холодной воды, но я найду, чем ответить. Неужели тебе льстит статус несчастного неопытного паренька, обманутого коварной обольстительницей? Смешно даже. — Нельзя было показывать свой страх и раздражение, чтобы не стать вечной жертвой этих странных полудетей-полувзрослых, лишенных любви и ласки, счастливого детства и нормальных взаимоотношений.

Рикс криво ухмыльнулся и покачал головой:

— Не кипятись, куколка. Ты все равно не в моем вкусе. Я просто зашел сказать, что видел твой маленький грязный секретик, спрятанный под длинным рукавом. Интересно, староста знает, кого пригрел на своей груди? Вряд ли, уж больно правильный да честный, аж противно.

Он стукнул кулаком по стене и зло закончил:

— Я еще не до конца разобрался в ваших планах, но знай, теперь уж я не спущу с вас глаз и не позволю, чтобы кто-то жировал за моей спиной.

— Хорошо, Рикс, я услышала тебя. А теперь позволь мне продолжить работу, скоро обед, а я еще не осмотрела эту стену. — Вероника невозмутимо приложила руки к влажной шероховатой поверхности и медленно повела вниз.

В проеме показалась взволнованная Лири, за ее спиной маячил Виль.

— Я решил проводить ее, чтоб не заблудилась, — объяснил он свое появление. Вероника открыто улыбнулась своим верным защитникам, выражая всю свою признательность и благодарность.

Вечером на общем сборе, когда подводились итоги прошедшего дня и обсуждались планы на следующий, Ника встала и громко обратилась к старосте:

— Уважаемый Барт, может быть, я смогу принести больше пользы, занимаясь собирательством? Я единственная в долине, кто может беспрепятственно покидать ее пределы. Сейчас в лесу много грибов и ягод, можно сделать хорошие запасы на зиму.

Мужчина изумленно вскинул брови, не ожидав, что новенькая заговорит при всех об отсутствии клейма и своих возможностях. Он не хотел волнений и пересудов в маленьком коллективе узников Аконитовой долины. Но потом увидел, как девушка в упор смотрит на ошарашенного Рикса и все понял. Видимо, ушлый парень вчера заметил отсутствие знака на запястье. Что ж, тогда Анника поступила правильно, первой рассказав обо всем людям.

Общий зал гудел, как растревоженный улей. Собравшиеся никак не могли прийти к однозначному мнению: то ли радоваться открывшимся возможностям, то ли завидовать.

— Тихо вы, — старая Молли подняла голову от вязания, и гомон мгновенно смолк. — Нам повезло. Во-первых, девочка сможет обеспечить нас дополнительным пропитанием. И речь не только о грибах и ягодах, если Барт научит ее ставить силки, мы сможем есть больше мяса. Во-вторых, в лесу еще достаточно лекарственных растений. Для многих время сбора уже вышло, но они еще сохранили свои целебные свойства. Скоро настанет сезон дождей и ветров. Сами будете благодарить за травяные чаи и настойки. И, наконец, — она подняла вверх свой костлявый палец. — Можно выкопать необходимые нам растения и перенести в долину, чтобы они росли здесь. Здешняя природа беднеет, мы постоянно истощаем внутренние запасы. Теперь же есть шанс восстановить разнообразие.

Женщина замолчала и вновь застучала спицами. Остальные опять заговорили все разом, но уже совершенно с другим настроем. Только староста спокойно ждал, пока все успокоятся, да рыжий Рикс так и сидел на месте, не зная, как реагировать на произошедшее.

В результате было решено, что с этого дня Вероника полностью сосредотачивается на сборах за пределами долины. Виль, Микки и Лири будут работать втроем. А те, кто не может по причине слабости трудиться в пещерах, начнут делать заготовки из принесенных с воли даров леса.

На следующее утро Барт проводил Нику к воротам. Они несли корзины и пару силков — проволочных петель, которые ей предстояло прикрепить к небольшим гибким деревцам или кусту. И хотя девушка внимательно слушала объяснения о том, как найти заячью тропу, какие участки выбрать, как крепить петлю, чтобы она располагалась строго перпендикулярно и на нужной высоте, было понятно, что на быстрый успех рассчитывать не стоит.

— Ты, главное, попробуй. Вдруг, тебе улыбнется удача, — напутствовал девушку Барт, хромая рядом. — Я обязательно научу тебя, когда в конце месяца снова поеду в гарнизон. А пока не расстраивайся, если ничего не выйдет.

— Скажите, а вы не пробовали переселить несколько зайцев в долину? Они же приносят потомство до трех раз за год. К тому же у вас там нет хищников. Могли бы плодиться на радость всем.

Мужчина хмыкнул, остановившись и внимательно посмотрев на девушку.

— Удивительные у тебя познания о северных землях, дори Анника. Расскажешь как-нибудь, откуда столько знаешь о лесах?

Ника пожала плечами, не зная, что сказать. И тот, не дождавшись ответа, продолжил:

— Я проезжаю через лес раз в месяц. В силки, расставленные на скорую руку, за несколько часов редко, когда попадается зверь. Тут уж хватило бы на суп для больных. Но идеи у тебя хорошие. Посмотрим, что получится. Мы пришли. Волков и медведей поблизости нет, следов я не видел. Но все равно, будь осторожна, далеко не отходи. И вот еще, держи свисток. Если случится что, я приду на помощь, сегодня посторожу на воротах. Но лучше бы мне не выходить за пределы, помни это.

Кивнув на прощание, Вероника подхватила пару корзин и медленно пошла по дороге, ведущей к близкой кромке леса. Пели птицы, в траве жужжали насекомые, и свежий воздух свободы чуть кружил голову. Под кронами сосен и елей царила прохлада, с редких берез и осин слетали первые желтые листья, предвестники скорой осени. Зеленый мох пружинил под ногами и таил в себе несметные богатства: вот россыпь рыжих лисичек у поваленного ствола, а там гордо несет коричневато-серую шляпку крепкий подберезовик, в переплетении гибких стволов подлеска спрятались подосиновики, а у кромки болотца выглядывают желтоватые моховики. Две большие корзины наполнены доверху, и Ника с трудом бредет обратно, отмечая черничник по левую руку от тропы и еще один куст орешника по правую.

У ворот ее ждал встревоженный Барт. Оказывается, ее не было несколько часов. Загулялась, не спеша собирая грибы, и забыла про время. Зато как он обрадовался, увидев полные корзины. Порывисто обнял смутившуюся девушку, и, не слушая возражений, усадил обедать.

— Сначала перекуси и отдохни немного. Если ты сегодня сотрешь ноги, шастая по лесу, и завтра не сможешь ходить, спасибо тебе никто не скажет. И так, вон как славно потрудилась. — Он помолчал, вертя в руках кусок лепешки с сыром. — Знаешь, я много лет молил богов, прося послать нам хоть какую-то помощь, и они услышали мои молитвы. Ты готова спасать людей в долине, хотя сама находишься на грани.

— На грани? — Вероника даже есть перестала, не понимая, что он имеет в виду. Потом сообразила и закашлялась, судорожно пытаясь найти объяснение своему цветущему виду. — Не думаю, что скоро умру. В начале пути мне становилось хуже день ото дня. Но в какой-то момент кризис миновал, и я вновь стала чувствовать себя лучше. Сейчас я ощущаю пустоту под сердцем, но она никак не беспокоит меня.

— Хм, интересно. Ты знала, что у пустышек тоже есть это ощущение? Будто чего-то не хватает? Это пустой магический резервуар. Все детство мы ждем, что он наполнится силой, и остальное население примет нас. Но проходит год за годом, а под сердцем все также пусто. Может, ты действительно как-то переродилась в пустышку? Я был бы очень рад, если это так. И не только из-за твоей помощи… — тихо закончил он.

Они помолчали, запивая нехитрый обед травяным чаем. Было очень уютно сидеть на нагретых за день камнях и любоваться нетронутой природой, чувствуя рядом дружескую поддержку. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вероника поднялась, стряхивая с колен крошки, и закинула на плечо мешок.

— Я еще раз схожу в лес. Попробую поставить силки там, где видела следы зайцев. И соберу лесных орехов. Еще я видела несколько кустов малины. Здесь, на открытых участках, она уже отошла. А в тени деревьев можно отыскать хорошие гроздья.

Барт смотрел, как тонкая фигурка исчезает за деревьями. И желание жить и быть счастливым вновь пускало нежные ростки в его огрубевшем сердце. Он устал за последние годы. Очень устал от постоянной борьбы, голода и болезней, от невозможности хоть что-то изменить в этом чудовищном круговороте жизни и смерти. Анника была лучом надежды, весенним солнышком, растапливающим вечную мерзлоту. Ее появление обещало жителям долины изменения, о которых каждый безуспешно просил богов, почему-то отвернувшихся от особенных детей своих.

Глава 20

Королевство Фродлэнд. Несчастье

Никогда не теряй надежду,

Заплутав в больной темноте.

Коль не можешь шагать как прежде,

Я приду, помогу тебе.

— Молли, все готово, уже разливать по тарелкам? — спросила Вероника, стоя у дровяной плиты и медленно помешивая ароматный суп.

— Подожди, сама сделаю. Нечего тебе скакать, лежала бы лучше, — женщина привычно ворчала, нарезая хлеб и расставляя на кухонном столе посуду.

Ника улыбнулась, подхватила тяжелую кастрюлю и осторожно перенесла на деревянную подставку. Она уже три дня находилась на попечении Молли в местном подобии больницы и привыкла к ее нарочито сердитому тону. В последний раз, собирая в лесу грибы, девушка упала, споткнувшись о древесный корень, и сильно поранила ногу острым сучком. Превозмогая боль, кое-как перевязала рану и поковыляла к дороге. Корзину пришлось бросить в лесу, оставался только наплечный мешок с лесными орехами, и тот казался неподъемной ношей. Перед глазами плясали разноцветные круги, руки дрожали, она всей тяжестью наваливалась на подобранные палки, с трудом переставляя ноги. Ей казалось, что лес никогда не кончится и она навсегда останется под кронами старых сосен, обессиленная и истекающая кровью. Когда впереди показались ворота в разломе скал, из глаз потекли горячие слезы, ноги подкосились и последнюю сотню метров она ползла.

Вихрастый паренек Дик, который в этот день дежурил у входа в долину, хотел броситься ей на помощь. Но Ника нашла в себе силы поднять руку и прохрипеть:

— Стой, я сама. Будут проблемы.

Тогда Дик метнулся в небольшую каменную нишу, и вскоре тишину разрезал чистый звук рожка.

Вероника не помнила, как доползла до границы скал. В голове шумело, и из-за слез и боли она практически ничего не видела. Только почувствовала, что ее подхватили сильные руки и осторожно понесли куда-то. Прижавшись к груди своего спасителя, Ника слушала быстрый стук чужого сердца. И этот ритмичный звук позволял отвлечься от собственных страданий, приносил облегчение и уверенность в том, что теперь все будет хорошо. Потом ее опустили на вкусно пахнущее, чуть колючее сено, взволнованный голос крикнул: «ну, трогай», и все вокруг мягко закачалось, унося измученную девушку в ласковые объятия небытия.

Очнулась Ника в большой светлой комнате. Ее кровать была отделена ситцевой ширмой, рядом на столике стоял кувшин с водой и стакан с чем-то мутным. Голова еще немного болела, да нога от пальцев до колена казалась какой-то чужой, тяжелой и опухшей. Плотные тканевые бинты не давали рассмотреть, в каком она состоянии.

Услышав шебуршание, за ширму заглянула Молли, главная и единственная работница деревенской лечебницы. Крупная женщина сорока-пяти лет с седыми волосами, убранными в плотный пучок, Молли сперва производила впечатление вечно сердитой и недовольной особы, но те, кто знал ее хорошо, видели за суровой оболочкой доброе и ласковое сердце, вечно болящее за несчастных узников долины.

От нее Вероника и узнала подробности своего спасения. Оказывается, на тревожный звук рожка первым примчался не кто иной, как Рикс. Именно он нес бессознательную девушку в деревню, бережно прижимая к груди. И только на середине пути встретил Барта с телегой. Вдвоем они доставили раненую к Молли и не уходили, пока та не обработала ногу и не уверила мужчин, что все будет в порядке. Девушка была потрясена, узнав эти подробности. Ей казалось, что Рикс должен обрадоваться несчастью, произошедшему с ней, и хотя бы позлорадствовать. Но его действия говорили об обратном. Может, не такой уж он и плохой парень? Просто жизненные неурядицы, болезни и проблемы озлобили его?

Сейчас Вероника уже довольно бодро ковыляла по комнатам, помогала лекарке с готовкой и уборкой, и с нетерпением ждала, когда ее отпустят домой. С ее приезда в долину прошло уже две недели. Она познакомилась почти со всеми жителями небольшой деревни, со многими нашла общий язык и даже подружилась. До своего ранения она исправно приносила из леса грибы, ягоды и орехи. Единственное, что не приносило результатов, это проволочные силки. Ни один заяц не попался в сети, расставленные ее неопытной рукой. И в глубине души девушка была рада. Охота — не женское дело.

— Эй, потом витать в облаках будешь, — Молли активно работала поварешкой, разливая по тарелкам суп. — Вон, достань из мешочка орехи и каждому положи половинку. Стараюсь-стараюсь поднять их на ноги, но как в закрытую дверь бьюсь. Ни сборы не помогают, ни орехи эти хваленые.

Женщина хмуро покачала головой. В больнице, кроме Ники, было еще пять человек — две девочки и три паренька. Бледные, осунувшиеся, с потухшими глазами, они безучастно лежали в кроватях, поднимаясь только поесть. Да и то без особого удовольствия: у них не осталось желания жить, не было сил бороться. И женщины не знали, как и чем помочь несчастным детям.

За столом было тихо. Лишь вялый стук ложек да тяжелое дыхание болезни.

— Анника, а себе почему орех не положила?! Не надо тут героиню изображать, Барт привез вполне достаточно. Ну-ка быстро доставай свою порцию и съедай! Не хватало мне еще и тебя на Туманном краю удерживать. — Хозяйка лечебницы сурово сдвинула брови и уперла руки в бока.

Вероника примирительно вскинула руки:

— Молли, милая, не сердитесь. У меня аллергия на грецкие орехи. Если съем хоть кусочек, распухну как свинья и покроюсь сыпью. Но не волнуйтесь, если бы не нога, я была бы самым здоровым жителем долины!

— И то верно, — добрая женщина покачала головой, оглядывая свою подопечную. — Щечки румяные, глазки блестят. И не скажешь, что в гиблом месте живешь. А нога твоя заживает, завтра уже можешь к своим отправиться. А то шастают тут, сплошной шум и сквозняки от них.

Девушка только рассмеялась и стала споро убирать со стола. Обед закончился.

* * *

Лежавшая на дне телеги Анника была такой бледной и беззащитной, что у него защемило сердце. Крови было слишком много: чулки, подол платья, ботиночки — все пропиталось липкой бурой жидкостью. На этом фоне кожа казалась совсем бледной. Длинные ресницы отбрасывали на заострившиеся скулы густые тени, грудь взымалась от тяжелого дыхания, на щеках подсыхали соленые дорожки слез. Хотелось обнять ее покрепче, унести к себе домой, окружить вниманием и заботой. Только бы стереть выражение страдания и боли с ее хорошенького личика, вновь увидеть озорные ямочки и услышать задорный смех.

Он ушел из лечебницы, только услышав заверения старой Молли, что рана обработана и девушке требуется отдых и крепкий сон.

Глава 21

Королевство Фродлэнд. Долгожданная встреча.

В объятьях матери родных

Я забываю холод стужи —

Она беснуется снаружи,

В попытках жалких и пустых.

Хотя Веронике и жаль было покидать Молли, вновь оставляя ее один на один с несчастными больными детьми, она была очень рада вернуться к своим друзьям. В ее отсутствие Виль взял на себя обязанности старшего и обеспечивал младших всем необходимым. Ребята дружно готовили еду, мыли посуду и убирались в небольшом доме.

Конечно, условия жизни здесь разительно отличались от столичных. Магических помощников практически не было. Холодную воду при строительстве деревни подвели к каждому участку от озера или быстрых горных речек, питавших его. А вот в дома ее требовалось накачивать вручную, заполняя резервуары на кухне и в умывальне. Магических шаров, освещающих дома в городах, здесь тоже не было. В пещерах использовали прозрачные банки, заполненные жуками-светляками. А в помещениях — лучины, масляные лампы или самодельные свечи. Готовить приходилось на дровяных плитах, одновременно служащих для обогрева комнат и нагрева воды. У себя в России Ника видела такие резервуары в старых банях. Но это было скорее увлекательной диковинкой, нежели ежедневной необходимостью. Не было здесь и холодильников. Их отлично заменял погреб. В общем, привыкнуть можно. Как будто переехал из мегаполиса в глухую деревню и приобщился к природе, играя в Робинзона Крузо. Так, по крайней мере, казалось Веронике, когда она утром растапливала печь или спускалась в прохладную темноту подпола.

Единственное, что Барт закупал каждую осень, это магические нагреватели для труб, чтобы зимой вода в них не замерзала. Маленькие волшебные сороконожки передвигались вдоль труб и поддерживали необходимую температуру. Правда, такая роскошь была лишь в общем доме и в больнице, остальным приходилось довольствоваться принесенной водой. К счастью, климат в долине, защищенной со всех сторон высокими скалами, был мягкий. И сильные морозы случались достаточно редко.

Вопрос канализации также был решен еще во время строительства. Отходы жизнедеятельности проходили несколько степеней фильтрации, а потом попадали в реку, что уносила их в недра гор и, видимо, выплескивала где-то по ту сторону хребта в море. Сначала Веронику смущало загрязнение природы, но вскоре она поняла, что в этом мире нет вредной химии, синтетических продуктов и неразлагающегося мусора, а значит, влияние минимально. В любом случае, этот вопрос не был первостепенным в череде имеющихся проблем.

Ребята страшно обрадовались, когда вернувшись вечером из пещер, обнаружили дома Нику и вкусный сытный ужин. Семья вновь была в сборе. У каждого нашлись новости, и девушке только к полуночи удалось разогнать всех по кроватям.

Сидя на опустевшей кухне, она достала записи, оставленные Артуром Гриндроком, отцом настоящей Анники, и погрузилась в чтение. Хотя при переходе в этот мир Ника стала понимать и местный язык, и письменность, разбирать наклонный, будто спешащий почерк ученого оказалось сложно. Пришлось взять чистые листы и аккуратно выписывать самые важные мысли и выводы. Вчитываясь в неровные строчки, Ника все больше сомневалась в том, что именно аконит виноват в болезнях жителей деревни. Но что тогда здесь происходит?

Девушка разложила на столе десятки листков со своими идеями и наблюдениям и стала перекладывать с места на место, пытаясь выстроить логическую цепочку или хотя бы нащупать взаимосвязь между разрозненными фактами и событиями.

Например, она выяснила, что те, кто живет в долине меньше, спокойнее относятся к ощущениям, которые вызывает при контакте с кожей аконит-камень. А вот Риксу и многим другим старожилам брать его в руки не просто неприятно, а очень противно. Они видят в камне своего врага, убийцу, источник всех своих горестей и бед.

Еще одно интересное наблюдение: Молли, как и Барт, ест витаминизированные орехи только раз в неделю. Остальное время они отдают свою порцию самым слабым и больным. Но тогда как объяснить их все еще крепкое здоровье? Может, их организм устойчив к действию какого-то неизвестного вредоносного фактора, раз уж сам аконит, по мнению Гриндрока, безопасен для окружающих.

Сама Вероника за две недели не съела ни кусочка из-за аллергии на орехи. Но чувствовала себя прекрасно. Почему? Прошло совсем мало времени с ее приезда в долину? Или иномирная душа защищала тело от слабости? А может, вылазки в лес очищали организм?

Самый главный на данный момент вопрос: если камень не виноват, то что же медленно убивает жителей Аконитовой долины?

У Вероники не было подходящего образования или переносной лаборатории, чтобы взять пробы воздуха, воды и почвы. Она могла опираться только на свои наблюдения и записи ученого.

Кстати, почему все исследования засекретили, а самого Артура Гриндрока убили? Да-да, Ника не сомневалась, что смерть мужчины была не случайной.

Одни вопросы и сомнения! Девушке очень не хватало человека, с которым можно было поделиться своими сомнениями, обсудить возможные варианты, сделать правильные выводы. Молли слишком погружена в лечение и уход, Барт занят организацией быта в деревне. К кому обратиться? Кто выслушает и посмотрит на умозаключения свежим взглядом?

Вероника сгребла листочки в кучу и устало уронила голову на скрещенные руки. Время утекало сквозь пальцы. Через месяц-другой, судя по опыту других пустышек, ее верные друзья почувствуют первые симптомы «аконитовой» болезни и начнут постепенно угасать. Девушке невыносимо было думать об этом. А значит, надо бороться!

Она не знала, сколько проспала, скрючившись на деревянной табуретке. Проснулась от того, что до боли знакомая теплая рука ласково гладила ее по волосам, а шепот любимого голоса укрывал затекшие плечи шалью спокойствия и надежды.

— Мама, — еще не до конца проснувшись и не открывая глаз, Ника чуть повернула голову и уткнулась носом в по-домашнему уютный халат. — Я так скучала по тебе!

— Ласточка моя, — мама всхлипнула и обняла свое непутевое чадо. — Как же так? До последнего не верила, хоть и поняла сердцем сразу, что моей кровиночки нет больше рядом. Это все я, дура старая, виновата! Поверила старику, думала, он тебе помочь сможет, а оно вон как приключилося.

— Мамочка, — Вероника вскинула голову и взглянула в любимое лицо с легкими морщинками вокруг глаз и напряженной складкой между нахмуренных бровей. — Пожалуйста, не жалей о том, что случилось. Мне очень не хватает тебя и Веньки, но здесь я по-настоящему живу, двигаюсь, дышу. Там я была обречена, здесь же обрела надежду!

— Ника тоже так говорит, — мама вздохнула и села рядом, не выпуская ладошку дочери из своих рук. — Они с Мишей решили отправиться в длительное путешествие на машине: посмотреть мир и набраться впечатлений. Она хорошая девчушка. И удивительно стойко воспринимает прогрессирующую болезнь. Говорит, несколько лет лучше, чем несколько месяцев.

Они помолчали, сидя рядышком за столом и наслаждаясь этой неожиданной встречей.

— Первое время так сложно было Нике в глаза смотреть. Вижу тебя, а взгляд чужого человека. Аж страшно было. Думала, с ума схожу. А сюда пришла, хоть ты и не похожа на себя, а движения-то твои и улыбка тоже. Голос сразу узнала, хоть и звучит иначе. Материнское сердце не обманешь, нет… Расскажи хоть, как тебе здесь живется. Все ли в порядке? Не обижают?

— Нет, что ты! Все хорошо. Наша деревня расположена в прекрасной долине, здесь всего около сорока человек, все очень добрые и милые. Если сравнивать с Россией, я бы сказала, что мы живем в Карелии. Сейчас, наверное, середина августа. Уже чувствуется дыхание осени, в лесах полно грибов и ягод. Барт, это староста, сказал, что скоро у зайцев появится третий за год приплод — малыши-листопаднички. Хотелось бы поймать с десяток, чтобы они размножались здесь, в долине.

Мама внимательно слушала, одновременно разглядывая простенькое убранство кухни, дровяную плиту, рукомойник, пару оплывших свечей на столе. Она и представить себе не могла, что ее Викуся будет комфортно себя чувствовать в такой обстановке. Одно дело — походы, другое — постоянная деревенская жизнь.

— Ой, солнышко, совсем забыла передать тебе! — родительница полезла в карман халата и достала оттуда сложенный кусочек бумаги. — Вот, слушай: «на картине над твоей кроватью изображен не просто аконит внутри горного хрусталя, это «сердце богини», нет никаких сомнений. Точно такой же кристалл я забрала из последнего храма, сохранившегося в пригороде столицы. Но как все это объяснить, не знаю. Удачи тебе в твоих поисках». Вот, это Ника тебе написала. Я-то сама ничего не поняла.

— Спасибо! Это очень важно, — Вероника прижалась к маме. — Как же мне не хочется расставаться с тобой. Столько всего надо рассказать, поделиться. Мне не хватает наших разговоров. И брата не хватает, его шуток, поддержки.

— Постараюсь приходить к тебе, моя кровиночка. Слишком часто нельзя, опасно. Так старик этот странный сказал. Я и сейчас чувствую, что время на исходе, тянет меня обратно. Дай, хоть разок еще поцелую тебя, обниму, в глазки твои загляну, — мама запричитала, засуетилась, а потом вдруг встала и нехотя двинулась к открытой двери, за которой виднелась ее родная спальня. — До встречи, ласточка, храни тебя Бог…

* * *

Вилайн Скам уже заканчивал писать в столицу еженедельный отчет, когда в воздухе над столом материализовался магический вестник. Багровая печать с золотой искрой явно указывала на отправителя. Мужчина хмыкнул и неторопливо раскрыл сложенный лист бумаги.

Если бы достопочтенный Родерик Линдроф заглянул в этот момент в окно, он бы очень удивился, что же могло понадобиться тайному королевскому советнику от скромного целителя забытого богами гарнизона. Как же много он упускал из виду, не замечая ни странного поведения некоторых своих подчиненных, ни опасного влияния зелий.

— Хм, значит, собрать все принадлежавшие Аннике Гриндрок вещи и отправить в столицу? Значит, умерла… Что ж, я так и думал, что она и месяца не протянет в долине. И все равно, отпускать ее туда было рискованно. — Бормотал себе под нос Вилайн, гадая, писать об этом в отчете или нет. Когда три недели назад этот глупец Линдроф отпустил странную девчонку к пустышкам, интуиция вопила о том, что в столице не будут рады такому повороту событий. Поэтому в своих отчетах целитель не стал упоминать о приезде в гарнизон Анники и ее отъезде в долину.

Если бы он сделал это, судьба наших героев была бы совершенно иной. Ведь по мнению королевского советника, девушка к тому моменту была уже безнадежно мертва, а значит, никак не могла оформлять договор аренды, закупаться необходимыми вещами в местной лавке и устраиваться на мешках в телеге хромого Барта. Здесь, безусловно, был недочет и самого советника. В череде важных дел он забыл отправить вестник раньше, и Вероника успела благополучно отбыть из гарнизона.

Вилайн Скам не подозревал о возникшей путанице с жизнью и смертью девицы. Его волновал только один вопрос: сообщать ли в столицу о том, что вещи упомянутой Гриндрок он сможет получить только через неделю, когда Барт приедет в гарнизон сдавать камни и закупать провизию. Самому точно не стоит проявлять повышенный интерес и срочно мчаться к скалам. Лучше подождать и действовать по ситуации.

В результате он сделал приписку в самом конце отчета: сообщение получил, работаю в данном направлении. Запечатал бумаги и аккуратно опустил в магический ящик-отправитель.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагалась супружеская спальня, Вилайн удовлетворенно провел рукой по стене теперь уже собственного дома.

Договор аренды перестал действовать в связи со смертью арендодателя.

Глава 22

Королевство Фродлэнд. Борьба за жизнь

Переплетая нити судеб разных,

Старуха усмехнется, подмигнёт:

То узелков навяжет безобразных,

То жизнь чью-то быстро оборвет…

Совсем еще смутные подозрения постепенно начали обретать ясные очертания, когда утром дети, прибежавшие на запах блинчиков, в первую очередь проглотили витаминизированные орехи, придирчиво сравнивая размер ядрышек. Микки, который обычно самое вкусное уступал Лири, в этот раз и не подумал отдать ей больший кусочек. Создавалось впечатление, что эти странные орехи вызывали привыкание и желание постоянно подпитываться ими. При этом они оказались единственным звеном, связывающим всех жителей долины с непонятной болезнью. И хотя Ника не могла пока представить, зачем постепенно убивать пустышек таким изощренным способом, она находила все больше подтверждений своей теории.

А значит, следовало провести ряд экспериментов, пока не ставя других в известность. Кроме того, нужно было срочно позаботиться о пациентах Молли. Добрая женщина из лучших побуждений добавляла в их ежедневный рацион двойную порцию орехов.

И ведь из-за эффекта привыкания ни один из жителей деревни не догадывался о пагубном влиянии этого чудо-средства. Ника и сама бы не стала искать источник болезней, если бы не читала записи Артура Гриндрока и не была бы уверена в безопасности аконит-камня для пустышек.

Когда ребята ушли на работы в пещеры, Вероника отправилась к Молли с твердым намерением помочь несчастным и не дать им уйти за Туманный край.

Но не успела девушка подойти к лечебнице, как ко входу подбежал запыхавшийся, непривычно бледный Рикс. Он судорожно прижимал к груди вихрастого паренька Дика, обычно такого веселого, а теперь безвольно лежащего в крепких натруженных руках старшего товарища. Пожалуй, он был единственным человеком в долине, к которому нелюдимый Рикс относился с искренней любовью и симпатией, считая младшим братишкой.

— Что случилось? — бросилась к нему встревоженная Ника и открыла дверь в дом, чтобы можно было занести бессознательного мальчика внутрь.

— Не знаю! Я ничего не знаю! — с надрывом вскричал Рикс. — Еще пару дней назад Дик почувствовал слабость. Я отстранил его от работ, решил дать передышку. Думал, он просто возле пещер посидит, инструмент почистит. А сегодня, только я приступил к поискам камня, слышу, меня кричат. Дик сознание потерял и не приходит в себя. Молли, не дай ему умереть! Все готов отдать, только бы он пришел в себя… прошу, сделай хоть что-нибудь!

— Тихо-тихо, клади его вот сюда, за ширму, — засуетилась лекарка. — Сейчас разденем и посмотрим. Помоги-ка мне.

Вдвоем они сняли с мальчика верхнюю одежду и аккуратно уложили на кровать. Дик открыл глаза, но дышал слабо и поверхностно, мертвенная бледность заливала симпатичное детское лицо.

Вероника в каком-то ступоре наблюдала за их действиями и очнулась, только когда Рикс встряхнул ее за плечи и горячечно зашептал, шаря по лицу полубезумным взглядом:

— Почему ты, которая должна была умереть, живешь, а ребенок, в жизни своей не сделавший ничего плохого, умирает?! Ты ведь знаешь секрет? Знаешь? Или это месть за мою дурость и твое унижение? Я на коленях готов вымаливать прощение за тот глупый поступок, только помоги… — Он действительно опустился на колени перед светловолосой ведьмой, которая одновременно и притягивала своей удивительной красотой, и пугала незримым могуществом. Тряс ее руки, раскачиваясь из стороны в сторону. Разум его поглотили тоска и отчаяние. Только образ то ли богини, то ли убийцы стоял перед взором, затуманенным от горьких слез.

Несколько мгновений Ника в ужасе всматривалась в искаженное мукой лицо, потом решительно подняла руку и отвесила Риксу крепкую пощечину. Тот захлебнулся словами и замолчал, тяжело дыша у ее ног. Сознание постепенно возвращалось к нему.

— Спасибо, — тихо пробормотал он, потирая красную щеку и с трудом поднимаясь с колен.

— Прости, я не знала, как еще остановить твою истерику. Мы обязательно поможем Дику, слышишь? — теперь уже она сама требовательно всматривалась в потемневшие от горя глаза. — Он будет жить, обещаю!

Вероника обернулась к хлопотавшей у постели Молли:

— Я уверена, что у мальчика серьезное отравление. У вас есть какие-нибудь средства для очистки организма от токсинов? Надо промыть желудок, дать сорбенты, чаще поить водой и … не знаю, что еще можно предложить.

— Отравление, говоришь. А чем? — Молли спрашивала и одновременно доставала все необходимое. Принесла таз, полотенца, налила в кувшин чуть теплой воды и развела розоватый порошок.

Во время всех неприятных процедур Рикс был рядом: гладил худенькую спину, дрожавшую в ознобе, неумело шептал что-то успокоительное, вытирал полотенцем бледное личико с мокрыми дорожками слез.

— Все, молодцы, справились. — Молли устало вытерла пот со лба и опустилась на стул рядом с кроватью. — Теперь мальчишке нужен сон, отдых и восстанавливающий сбор. Сейчас порядок наведем, поставлю травы настаиваться, а ты мне расскажешь все, что знаешь.

Ника кивнула, собирая грязные полотенца:

— Конечно, расскажу. Правда, это только мои подозрения, я не уверена в том, что права.

— Я тоже должен знать, — Рикс упрямо посмотрел на женщин, готовый отстаивать свое право остаться.

Но никто не возражал.

Переместившись на кухню и оставив дверь в комнату открытой, все трое уселись за стол. Лекарка заварила тонизирующий чай для своих помощников и стала перебирать душистые полотняные мешочки с заботливо собранными травами.

Здесь их и обнаружил встревоженный староста, которому доложили о происшествии. Выслушав краткий отчет о проделанной работе, он также выразил желание остаться и послушать идеи и умозаключения дори Анники.

Обхватив дрожащими от усталости и волнений пальцами горячую кружку, та начала свой непростой рассказ, обращая внимание слушателей на все детали, связанные с витаминизированными орехами.

— Я не знаю, опасны ли сами орехи, или их избыточное потребление, но факт остается фактом: нам нужно исключить их из рациона хотя бы тех людей, кто сейчас находится в больнице. Почистить их организмы от предполагаемого яда и посмотреть на результат, — устало закончила Вероника и посмотрела на остальных.

— Ты права, девочка, сейчас нужно уменьшить всем ежедневную порцию, а находящимся под присмотром Молли — полностью убрать. — глухо сказал Барт и одним махом допил остывший чай.

— Я останусь здесь, помогу с ребятами. Тем более, нужно будет тщательно отслеживать любые изменения в их состоянии.

— Хорошо. Через неделю я еду в деревню. К этому моменту нужно хоть немного понимать ситуацию. Все очень серьезно. Если нас травят, придется тщательно продумывать дальнейшие действия. О, боги! — Барт с силой стукнул кулаком по столу. — И так еле держимся, а теперь все опять с ног на голову. За что нам эти испытания?

Ответа не было. Зато были неотложные дела. Нужно было собраться, стиснуть зубы и продолжать борьбу за жизнь и надежду на счастье.

Вероника сидела на краешке кровати и тихо напевала любимую колыбельную. Выпив восстанавливающий отвар, держась за теплую женскую руку, Дик слушал ласковый напев, и слабый румянец постепенно возвращался на бледные щечки. Постепенно глубокий сон сморил его, облегчая состояние и даря исцеление.

Спи, мой милый, засыпай,

Ночь стучится в двери.

В своих норках спят давно

Все лесные звери.

Незаметно подошел Рикс и опустился на пол, прислонившись спиной к кровати. Он сжал руками голову, до боли впиваясь в кожу, и с горечью прошептал, обращаясь к девушке:

— Понимаешь, это ведь я виноват. Я сам, своими руками, чуть не отправил за Туманный край братишку. Дал ему сегодня утром целый орех. Целый проклятый орех! Я ведь как лучше хотел. Свою порцию ему отдавал. А получается, себя спасал, убивая Дика… Подумать страшно, как я мог не замечать очевидной связи? Я так виноват перед ним…

— Не вини себя, — Ника осторожно положила руку ему на плечо, пытаясь выразить поддержку и понимание. — Я сама отдавала свою порцию Лири и Мику, так как у меня самой аллергия на любые орехи. Главное, что мы успели. Сейчас нельзя впадать в депрессию и заниматься самобичеванием. Мы выиграли одну битву, а нам нужно победить в целой войне…

* * *

Тайный королевский советник с раздражением смял только что полученный отчет. Вилайн Скам худо-бедно справлялся со своей задачей, но любые действия, выходящие за рамки привычных обязанностей, явно вызывали сложности. Что значит «работаю в данном направлении»? Что там работать-то? Все и так было сделано и подготовлено. Девица отдала богам душу еще в пути, значит, ее вещи пылятся где-нибудь на складе, дожидаясь отправки в столицу. Даже если бы она дотянула до гарнизона, то и там проблем не было бы. Не зря же он дал указание Городской управе выделить ей в собственность дом, который занимал его шпион и помощник. Вообще, конечно, удивительно, что ни начальник гарнизона, ни лекарь не сообщили о смерти Гриндрок и не уточнили, что делать с ее скарбом. Обычно подобные отчеты прибывали магической почтой вначале от Линдорфа, в краткой и сухой форме, а потом от Скама, гораздо более подробные. А тут тишина, странно.

Девица, естественно, мертва. Ее душа улетела за Туманный край, заставив маячок почернеть и раскрошиться в пыль. Может, она успела набрать себе сторонников из числа сопровождающих? Тоже вряд ли. Зелье, которое пьют все жители Гнилой поляны, действует безотказно.

Что же там происходит?

Может, жадина Скам решил обмануть своего господина и начать собственную игру? Если так, он сильно пожалеет об этом.

В любом случае, настала пора навестить гарнизон и проверить, как обстоят дела в Аконитовой долине.

Приняв окончательное решение, Советник успокоился и стал рассылать магические вестники многочисленным подчиненным, давая указания и подготавливая скорый отъезд.

Глава 23

Королевство Фродлэнд. Нестыковки.

Покинув ставшую ненужной оболочку,

Душа стремится за Туманный край.

Лети, родная, здесь поставив точку,

И жизнь в новом теле начинай!

Барт с Вероникой выехали в гарнизон ранним утром. Свинцовые тучи полностью закрыли небо, обещая осенний затяжной дождь. Ветер кидал в лицо сухие листья, забирался холодными руками за шиворот, срывал с головы легкий платок. Зябко кутаясь в тяжелый плащ, одолженный старостой, Ника прокручивала в голове события последней недели.

Теперь они со всей уверенностью могли сказать, что витаминизированные орехи были не лекарством, а самым настоящим медленно действующим ядом. Уже через три дня после отказа от них больные почувствовали улучшение. Состояние их оставалось тяжелым, но в глазах появился живой блеск, а на губах все чаще расцветала пока еще слабая улыбка. Рикс отмечал, что без подпитки орехами стал спокойнее воспринимать найденные кристаллы аконита, тепло камня уже не казалось противным и угрожающим. Кроме того, голова как будто прояснилась, ушла непонятная агрессия, уменьшились раздражительность и депрессия.

В конце недели эксперимент с отказом от орехов признали полностью удачным и стали незаметно ограничивать его употребление у всех жителей долины.

За день до поездки в деревню Барт, Ника и Рикс собрались в домике у Молли. Предстояло решить, как действовать дальше. Было непонятно, можно ли верить хоть кому-то в гарнизоне и как обезопасить жителей деревни от нового травли, если ее организаторы поймут, что старая схема не действует. А они обязательно поймут, если за несколько месяцев не будет ни одной смерти.

В результате решили, что в Барт будет вести себя как обычно, возьмет с благодарностью орехи, посетует на постоянное ухудшение здоровья и постарается вычислить лиц, заинтересованных в уничтожении пустышек.

Отъехав недалеко от каменной гряды, мужчина внезапно остановил телегу.

— Анника, я думаю, вам не стоит ездить в гарнизон. Даже грим и неприглядное платье не в силах скрыть ваш цветущий вид. Я и сам удивляюсь вашему здоровью, а уж какие вопросы и подозрения возникнут у наших врагов, только богам известно.

— Но я хотела забрать деньги за дом и купить в долину самое необходимое, — растерялась Ника. — Этот лекарь может отказаться выдать их вам: мол, я умерла уже, а вы скрыли сей факт. У меня же нет клейма, которое точно сообщает, жива я или нет.

— Ничего, пусть полежат еще месяц-другой, потом заберем. Обходились без этих денег раньше и сейчас обойдемся. Вы лучше по лесу походите, пока меня нет. Теплое время заканчивается, скоро отойдут грибы, а они нам очень нужны. И лещина нужна, и брусника. В долине ребятишки все собрали до последней ягодки, а зима длинная и тяжелая.

— Да, Молли тоже просила собрать ягод и листьев для своих лечебных настоев. Хорошо, я останусь. Главное, до дождя успеть. И покажите мне, пожалуйста, как силки правильно устанавливать. А то я так никого и не поймала.

Барт вздохнул с облегчением. Он боялся, что девушка начнет его уговаривать и откажется оставаться в стороне от основных событий. Ему казалось, что даже в одной лесу сейчас безопаснее, чем в гарнизоне. Теперь же он сможет собраться и сосредоточиться на поставленных задачах, не переживая за Аннику.

Разобравшись с силками и пожелав девушке удачи, староста поспешил в Гнилую поляну.

* * *

В гарнизоне все было по-прежнему. Родерик Линдроф принял привезенные камни и занес данные о количестве и размерах в журнал регистрации. Затем рассчитал сумму, на которую можно получить продукты и другие необходимые вещи. Глядя на эти вычисления, Барту хотелось рвать и метать: у него складывалось впечатление, что начальник гарнизона отдает свои кровные деньги, жалея каждую медяшку. И это было странно. Ведь при обычном общении Линдроф не был ни жадным, ни злым, ни жестоким. Но стоило коснуться вопросов снабжения Аконитовой долины, он превращался в бездушного голема, действующего строго по протоколу с удивительной дотошностью.

Когда они выходили на улицу, чтобы начать погрузку, в здание быстрой походкой вошел Вилайн Скам. Он попросил разрешения просмотреть отчеты по здоровью жителей и исчез в кабинете. Правда, спустя пару минут появился у телеги и, дождавшись, когда начальник гарнизона отойдет в сторону, осведомился, почему же в отчете не указана смерть дори Анники Гриндрок.

— Слушай, я понимаю, что девица не входила в число жителей и являлась для вас обузой и головной болью. Тем более, пришлось наблюдать ее последние мучительные дни. — Скам сочувственно покачал головой. — Я говорил Родерику, что нельзя отпускать ее в долину. Но кто ж послушает простого лекаря. Мне искренне жаль, что вам пришлось пережить это. В любом случае, ее уход за Туманный край следовало отразить в отчете, указать место захоронения или привезти тело, упаковать личные вещи и также доставить в гарнизон.

Слушая искусственно-сочувственные слова целителя, Барт замер с мешком в руках и лихорадочно анализировал происходящее. Почему Вилайн уверен, что Анника умерла? Или он так решил из-за ее отсутствия? Если первое, то нужно подыграть или горячо протестовать? А если второе, то как доказать, что девушка жива и ждет денег за аренду своего домика…

К счастью, шокированное молчание старосты целитель понял по-своему и вновь заговорил, укоризненно поцокав языком:

— Барт, голубчик, ну неужели ты думал, что сможешь скрыть смерть государственной преступницы и жить за ее счет, отбирая у меня деньги за аренду дома? Все-таки обособленная и закрытая жизнь оставляет человека таким наивным и неосведомленным. Право, жаль. Так вот, на любого преступника вешается маячок, и если душа покидает тело, об этом тут же становится известно контролирующим органам. Несколько дней назад в гарнизон прибыл магический вестник с сообщением о смерти дори.

Нужно было срочно что-то придумать! Мужчина почесал затылок и попытался изобразить раскаяние:

— Вы правы, дорт, я не включил девушку в отчет. Но сделал это не потому, что хотел присвоить ваши деньги. Вы же знаете, уход за Туманный край любого жителя долины налагает штраф, уменьшающий сумму, на которую можно закупить продукты. У нас и так в последнее время туго с пропитанием, а юная дори даже не входила в число официальных жителей долины!

— Понимаю-понимаю, и в данном случае всячески поддерживаю твое решение! — Неожиданно воодушевился Вилайн. — Я даже готов помочь в этой неоднозначной ситуации. Мы ничего не будем сообщать Родерику. Так получилось, что вестник получил я и в череде дел забыл рассказать о нем, будучи уверенным, что в твоем отчете и так все будет. Если девицу уже похоронили, то и слава богам. А вот вещи я бы забрал, чтобы отправить в столицу, таковы правила, ничего не поделаешь.

— Ээээ… Тут такое дело, — неуверенно начал Барт, на ходу придумывая оправдания. — Жители успели разобрать ее одежду и обувь, у нас всегда не хватает хороших вещей. Книги и рукоделие я отдал в общий дом. Мне потребуется время, чтобы собрать все обратно.

— Хорошо, я приеду к воротам через два дня, — с этими словами целитель поспешил удалиться, оставив задумчивого мужчину у недогруженной телеги.

* * *

Четыре часа, выделенные Бартом, Вероника провела с максимальной пользой. Она пробежалась по всем любимым местам, собрав богатый урожай крепких подберезовиков, моховиков, маслят и волнушек. Лес с раннего детства казался ей живым, имеющим душу и разум, и девушка по привычке разговаривала со своим невидимым другом, благодаря за щедрые дары. Ей не было страшно гулять под сенью высоких сосен и могучих елей, она всегда знала, в какую сторону нужно идти, чтобы выбраться на дорогу. Как будто в организм был встроен безошибочный компас. Перескакивая с кочки на кочку или склоняясь к очередному подберезовику, она благодарила судьбу за шанс чувствовать себя здоровой и жить полноценной жизнью. Тот, кто не лежал в постели, парализованный и беспомощный, не способен понять, какое это счастье — просто двигаться…

К тому времени как телега показалась из-за поворота, Ника успела набрать и туесок брусники, и мешок лесных орехов. Начался дождь, и она устроилась у самой дороги под колючими ветками старой ели. Плащ она оставила в телеге и теперь постепенно замерзала, чувствуя, как холодные капли проникают сквозь зеленую крышу и скатываются по накидке, впитываясь в ткань.

Подъехавший Барт быстро спрятал собранный урожай в телегу, накрытую непромокаемым пологом, помог забраться Нике и подстегнул уставшую лошадь. Девушка была уверена, что ему не терпится выложить все новости, но ее спутник молчал, изредка бросая на нее косые взгляды.

— Что произошло в гарнизоне? — не выдержала она затянувшегося молчания. — Возникли подозрения? Мне приказали вернуться? Решили, что я умерла?

Барт вздохнул и натянул поводья. Следовало разобраться в ситуации раз и навсегда, понять, кто перед ним. Отбросить все свои личные чувства и отнестись максимально беспристрастно к сложному разговору. Стерев с лица дождевые капли, он развернулся к Нике, сжал в ладонях ее тонкие замерзшие пальцы и глухо спросил:

— А ты умерла?

Вероника изумленно взглянула в хмурое, но такое родное лицо. В карих глазах смешались ожидание, затаенный страх и надежда. Они сидели в телеге посреди леса, противный дождь усилился, съедая яркие краски природы и стирая границы.

Как будто мы остались одни в этой безбрежной туманно-серой пустоте, подумалось девушке, вокруг так невозможно тоскливо, лишь его теплые руки дарят надежду и уверенность. Надо решиться и расставить все точки над «i», поговорив и прояснив все моменты. И дальше либо идти вместе, смело глядя в лицо опасностям и проблемам, либо разойтись в разные стороны, усмиряя бедное сердечко, умудрившееся за этот непростой месяц влюбиться.

— Умерла, — подтвердила тихо и улыбнулась, легко пожав плечами.

— Но как… я … не понимаю, — Барт ошеломлено распахнул глаза. Он был готов ко всему, но только не к этому слову, сказанному спокойным повседневным тоном. Худенькая промокшая фигурка, мокрые прядки волос и огромные голубые глаза — хотелось обнять ее покрепче, встряхнуть и потребовать, чтобы не говорила ерунды. А потом напоить чаем с малиновым вареньем и, усадив на колени, наконец-то поцеловать. Вместо этого он на миг прикрыл глаза, собирая волю в кулак. — Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Понимаешь, — неосознанно перешла на «ты» Вероника — я не совсем Анника. Ее душа действительно покинула это тело, а моя душа его заняла.

Смутившись от того, насколько коряво прозвучали слова, она опустила голову. Как будто она поселилась в чужой квартире, выгнав законных владельцев.

— Хм, значит, та девушка не смогла жить без магии и скончалась? Когда это произошло? Ведь при нашей первой встрече это была уже ты? Или еще она… я совершенно запутался. — Мужчина схватился за голову, пытаясь разложить по полочкам факты, упорно не желавшие выстраиваться в логическую цепочку.

— Нет-нет, что ты! Анника не умерла, просто мы с ней поменялись местами, ну то есть телами. Заметь, совершенно добровольно и по обоюдному согласию.

— Вы еще и пообщаться успели?

— Послушай, я все подробно расскажу, только давай вернемся в деревню. Я насквозь промокла, — Вероника, стуча зубами, умоляюще посмотрела на своего спутника. — На мне нитки сухой не осталось, и я уже не чувствую от холода ног.

— Прости, конечно, я полный дурак! — Он засуетился, стараясь поскорей расстегнуть пряжку под горлом. — Давай вот, мой плащ возьми, он совершенно не пропускает воду, к тому же теплый и просторный. Скинь свою куртку только.

— А ты?

— А я не успею замерзнуть, как до ворот доберемся. Надевай.

Ее мягко щелкнули по носу и ласково укутали в плащ. Покачиваясь на телеге, Ника смотрела по сторонам и счастливо улыбалась, отмечая, что дождь совсем не серый, а скорее серебристый. И краски вокруг не исчезли, а лишь смазались, как на картинах импрессионистов, придавая окружающему пространству таинственности и волшебства.

* * *

Собраться и спокойно поговорить они смогли только к вечеру. Сначала нужно было разобрать и распределить по «семьям» привезенные продукты и вещи, потом обработать грибы и ягоды.

За окном прочные позиции уже заняла ранняя осенняя ночь, когда Барт, Ника, Рикс и Молли собрались за столом и, попивая ароматный травяной чай, приступили к обсуждению новостей.

— Ребята, я думаю, пришла пора рассказать о себе настоящей, а не той, к которой вы все уже привыкли. На самом деле, меня зовут Вероника. С Анникой мы познакомились больше месяца назад, когда она, потеряв магию, ехала в дилижансе на север. — Девушка перевела дух и взволнованно посмотрела на друзей, взглядом прося поддержки и понимания.

Сперва ей было сложно подобрать правильные слова, но видя внимание и сочувствие к своей истории, она немного успокоилась, и рассказ стал более плавным и связным.

— Вы уж простите меня за обман, но не могла же я сразу во всем признаться, не зная реалий этого мира и отношения его жителей к иномирным пришельцам.

За столом повисла тишина. Она давила на Нику, как будто обвиняла и осуждала. Будто то доверие, которое установилось в их маленькой компании, разрушилось от ее признания, исчезло. И было непонятно, можно ли будет его восстановить или нет.

— Знаешь, я тебе завидую, — сказал внезапно Рикс и взлохматил рыжую шевелюру. Усмехнулся печально и продолжил. — Нам с тобой лет-то примерно одинаково. Только у тебя было в жизни столько интересного, яркого и необычного! Даже, вон, по разным мирам путешествуешь. Хоть твой рассказ и похож на сказку, но я тебе верю. А у меня что? Сиротский приют, а в десять лет пинок под зад и дорога сюда, в Аконитовую долину. Спасибо Барту с Молли, не дали свихнуться в первые пару лет, а дальше я уже приспособился, закрылся от боли и горя, перестал впускать в сердце новеньких ребят. Только к Дику и привязался. Эх… Вот и еще двенадцать лет прошло. А есть что вспомнить? Нет, нету. Только пещеры, голод и тоску, смерти детей и постоянное ощущение беды…

Парень замолчал, ссутулился на скамейке, спрятав лицо в ладонях. Вероника не выдержала, подсела поближе и обняла, погладила по спине:

— Слушай, не надо так. Отпусти прошлое и не вини себя. Мы больше не допустим ни одной смерти! Найдем, как обмануть наших врагов. И жизнь здесь наладим, обещаю! Ты очень нужен нам всем, в тебя верят ребята, тобой восхищаются и хотят быть похожими. У тебя впереди целая жизнь, не опускай только руки, борись!

Девушка говорила и чувствовала, как по щекам бегут горячие слезы. Голос сорвался, миг, и теперь уже Рикс поддерживает ее, гладит по волосам и тихо бормочет:

— Тише, глупая, теперь-то я уж буду бороться! Своим появлением ты что-то явно сломала в существующей системе, мы найдем ответы на все вопросы и справимся. Теперь точно справимся.

Они на одной волне, ровесники с одинаковыми стремлениями и желаниями, еще немного наивные и не потерявшие веру в чудеса, думал Барт, глядя на свою мечту, тихо всхлипывающую в кольце крепких жилистых рук. Им легко вместе, старые обиды ушли, и не мне им мешать. Я слишком долго жить в долине, слишком много видел страданий и горя. Не осталось во мне таких чистых, искренних эмоций, что я вижу на их лицах. Только ревность гложет сердце, да непонятная горечь травит душу…

— Ну что, молодежь, если вы нарыдались и наобнимались, можно продолжить разговор и узнать, какие новости нам Барт привез. Как раз и пирог поспел. — Молли невозмутимо водрузила на стол пирог с капустой и подлила всем горячего чаю. Она по-доброму усмехалась, глядя на смущенных ребят. Может, ее слова и разрушили момент единения и сопереживания, зато вернули разговор в деловое русло и помогли справиться с лишними эмоциями.

— Мир? — Рикс отстранился и протянул Нике руку, серьезно заглядывая в глаза.

— Мир! — Девушка рассмеялась, отвечая крепким рукопожатием. Слезы высохли, словно быстрый летний дождь. Она снова была готова разбираться в хитросплетении тайн и интриг Аконитовой долины. — А вот скажите, как в гарнизоне понимают, что в долине умирает человек?

— Как только его душа уходит за Туманный край, клеймо с руки пропадает. А печать, которой оно было поставлено, чернеет.

— О, тогда у меня есть идея! Правда, нужно рассчитать все риски и найти добровольца.

Глава 24

Королевство Фродлэнд. Немагическое волшебство.

Смерть обмануть не получится,

Встав у нее на пути

Но мы готовы помучиться

И где-то лазейку найти.

— Рикс, ты точно уверен? — В который раз спросила Ника, подготавливая все необходимое для своего эксперимента. — Все-таки сейчас у тебя стабильное состояние и нормальное здоровье. На тебе держится вся работа в пещерах. Вдруг, я ошиблась?

— Уверен-уверен, давай уже, — парень снисходительно усмехнулся и протянул руку, — хватит и того, что я в тебе уверен. Начинай.

Вероника глубоко вздохнула и на миг прижала к груди руки, заставляя сердце успокоиться. В самой процедуре не было ничего сложного, но сама мысль о том, что она идет наперекор всем устоявшимся идеям и знаниям, заставляла нервничать и сомневаться.

Решившись, девушка смочила водой яркое клеймо на запястье Рикса и щедро засыпала его аконитовой крошкой. Потом крепко зафиксировала бинтами.

— Все, снимем через пару дней, если тебя не будет ничего беспокоить. О любых, слышишь, о любых изменениях или странностях сразу говори! Ведь это жизненно-важно для всех нас, и если получится, мы постепенно будем освобождать остальных.

— Хорошо-хорошо, не маленький, сам понимаю, — ворчливо отозвался Рикс, изо всех сил изображая спокойствие. На самом деле, ему было страшно. Очень страшно. Если ты в течение десяти с лишком лет считал аконит страшным ядом, трудно так быстро искоренить в себе старые убеждения. И чтобы отвлечься, он спросил. — Одного не понимаю, если вы с Анникой поменялись телами в дороге, то почему о ее смерти стало известно только сейчас? По идее, когда вы прибыли в гарнизон, на тебя уже должны были смотреть как на оживший труп.

— Не знаю, — Ника присела рядом и задумчиво потерла переносицу, собираясь с мыслями. — Возможно, убедившись, что я мертва, в столице успокоились. А потом вспомнили про мои личные вещи и заволновались, не увезла ли я тайну аконит-камня с собой. Ты же слышал рассказ Барта. Лекарь, которого мы все теперь подозреваем, очень интересовался именно моими вещами. Кстати, я решила их не разочаровывать.

Вероника хитро улыбнулась и погладила бок набитой под завязку сумки.

— Что ты имеешь в виду? — В комнату заглянул Барт.

— Я положила в сумку несколько книг, а между страницами спрятала несколько вырванных листков из дневника Артура Гриндрока с самыми незначительными выводами и без упоминания самого камня. Надеюсь, их удовлетворит эта находка, и они оставят нас в покое.

— Молодец, — староста одобрительно кивнул и перевел встревоженный взгляд на Рикса. — А ты как, нормально? Чувствуешь что-нибудь?

Тот пожал плечами и осторожно провел пальцами по сероватой повязке.

— Да нет, пока никаких ощущений.

— Хорошо. Тогда принимаемся за дела. Ника, ты в лес? Давай подкину тебя до ворот. Заодно сумку отвезем.

Девушка кивнула. Жизнь продолжалась, и нужно было включаться в ее сложный ритм.

* * *

— Ника, Ника, куда ты запропастилась? — Рикс ворвался в Яблоневый домик, напугав Лири, которая накрывала на кухне на стол. — Привет, малышка, извини. Ты Аннику не видела?

— Она с ребятами яблоки за домом собирает. Оказалось, что несколько деревьев еще плодоносят. — девочка серьезно посмотрела на гостя. — Вы их позовите, у меня завтрак готов.

Заверив маленькую хозяйку, что все сделает, парень поспешил на задний двор. Оттуда действительно доносились звонкие голоса и смех. На заросшей полянке стояла Ника с большой корзиной в руках. Мик, сидя на плечах старшего товарища, тянулся к верхним веткам старых яблонь и осторожно срывал редкие плоды. Открывшаяся картина была настолько мирной и уютной, что у Рикса защипало глаза. Пришлось немного постоять в тени кривоватых деревьев, чтобы успокоиться и принять обычный независимый вид.

Будто почувствовав его присутствие, девушка обернулась и, поставив корзину на землю, помахала рукой.

— Привет, неужели до твоего дома донесся запах яблочного пирога, который я испекла к завтраку?

— Конечно, — подхватил он шутку, — я даже глаза не успел открыть, как ноги уже понесли меня к твоему дому. Лири зовет всех завтракать, говорит, у нее все готово. Вы идите, ребята, а мне Нике пару слов нужно сказать.

Виль кивнул и, подхватив тяжелую корзину, скрылся в доме. Мик побежал следом. Аромат выпечки действительно окутывал все вокруг, маня и обещая неземное блаженство.

Вероника же взволнованно обернулась к Риксу, понимая, что у того должны были быть веские причины примчаться в гости в такую рань.

— Что случилось?

— Давай, развязывай скорее свои узелки, — ответил парень, протягивая забинтованное запястье. — Я сегодня ночью проснулся от того, что рука слегка нагрелась, а потом я почувствовал, словно невидимая струна натянулась и лопнула. И сразу дышать стало легко и свободно, захотелось вскочить и что-то делать. Понимаешь?

У Ники перехватило дыхание. Дрожащими руками она сняла повязку и уставилась на совершенно чистую кожу.

— Получилось, у нас получилось, — прошептала, кусая губы, чтоб не расплакаться.

— Ю-хууу, получилось, — сильные руки подхватили ее и закружили в бешеном танце. — Ты понимаешь, что это значит?! Мы будем свободными!

Стоя в тени стареньких яблонь, Барт последними словами ругал себя за слабость. Ведь говорил же себе заниматься делами и не лезть в чужую жизнь. И даже послушался мудрого совета — заглянул к Молли проведать выздоравливающих. А потом что? Как мальчишка пробрался огородами к домику Ники. И теперь рвал себе сердце, наблюдая за хохочущей девушкой в объятьях другого. Тряпка, просто тряпка, а не мужчина! Надо уходить, пока влюбленные не заметили стороннего наблюдателя.

Не успел.

— Барт, как здорово, что ты зашел к нам! — Яркий румянец, блеск глаз и радостная улыбка заставили бедное сердце гореть и плавиться от огненного урагана противоположных чувств: счастья видеть любимую в таком приподнятом настроении и жгучей ревности и обиды на соперника. — Ты даже представить себе не можешь, что я тебе сейчас расскажу!

— И что же это? — растянул губы в ответной улыбке, крича про себя: не хочу, не надо делиться со мной своим счастьем!

Подошел Рикс и молча протянул ладонь, хитро ухмыляясь, будто давно уже прочитал на лице старосты всю историю его душевных мук и страданий.

Чего ждут эти двое сумасшедших? Поздравлений? Барт раздраженно потряс предложенную руку и сердито уставился на девушку, взглядом спрашивая: все, натешилась? Может, теперь объяснишь, что за представление тут устроили?

Тонкие брови взлетели вверх, ротик забавно округлился. Несколько секунд на поляне стояла полная тишина, а потом ее огласил хохот. Согнувшись в три погибели, смеялся Рикс, утирала слезы, не в силах остановиться, Ника. И только он, судорожно сжав кулаки, стоял истуканом и никак не мог понять, что происходит.

Легкий поцелуй в щеку, нежное касание — и ледяная крепость пала. Солнце вновь вышло из-за туч, теплом согревая застывшее сердце. Можно снова дышать, видеть и чувствовать, раз за разом проживая внутри приятные мгновения мимолетной ласки. Счастье? Да.

— Что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?

Смотри, смотри на меня своими невозможно-голубыми глазами, спрашивай так же взволнованно, я у ног твоих с белым флагом в руках, не в силах уйти и отпустить. В небесной глубине я силюсь прочитать свой приговор, найти отражение своих чувств, крохотную надежду на взаимность.

— Дружище, тебе явно пора в отпуск, совсем заработался, — ироничный голос Рикса грубо вернул в реальный мир, Ника отступила, разрывая только-только возникшую связующую нить. — Смотри, клейма-то нет!

— Клейма нет? — повторил как болванчик, пытаясь вникнуть в смысл. Встряхнулся и растер лицо руками, приходя в себя. И вдруг сообразил, схватил загрубевшую от постоянной работы ладонь и по-новому всмотрелся в запястье. — Точно, пропало!

— Слушай, а как мы узнаем, поверили ли в гарнизоне в твою смерть?

— Очень просто, я отправлюсь с тобой в лес! — Рикс подмигнул ошарашенной девушке и примирительно поднял руки, видя, что она хмурится и собирается возражать. — Подожди, не кипятись. Другого способа все равно нет, понимаешь? Если я для них умер, мы сможем этот месяц спокойно ходить за переделы долины на охоту и за грибами. А если клеймо еще работает, они примчатся меня искать. Думаю, выкручусь. Зато поймем, что этот способ не работает и нужно искать другой.

Он говорил так спокойно и уверенно, что остальным волей не волей пришлось согласиться. Предстоящая авантюра волновала и будоражила. Переговариваясь и обсуждая детали, они наконец вернулись на кухню, где Лири подогревала остывший завтрак.

* * *

Вылазка в лес прошла успешно. Первый час Рикс с Никой вздрагивали от каждого шороха, но постепенно расслабились и успокоились.

Природа радовала яркими красками: с берез золотым дождем сыпались ромбики листьев, кукушкин лен зеленым ковром ложился под ноги, краснели меж темных елей стволы высоких сосен.

Вероника молчала, наблюдая за своим спутником.

Подрагивающими пальцами он касался ветвей, проводил по шершавой коре ладонью, вглядывался в глубину леса и подолгу стоял с закрытыми глазами, вдыхая его пряные ароматы. Конечно, деревья росли и по склонам долины, но окружающие горы не давали простора фантазии, ограничивая и давя своей каменной мощью. Здесь же в каждой травинке ощущалась свобода. Двенадцать лет заточения в красивой, но смертельно-опасной тюрьме закончились.

В глазах защипало, и Рикс решительно двинулся вперед, не желая показывать свою слабость. Надо отпустить прошлое и смело смотреть вперед. Своими руками они создадут будущее, в котором детям, отвергнутым обществом, не придется страдать и умирать за чужие желания и идеи.

Постепенно корзины наполнились осенними подберезовиками, моховиками и разноцветными сыроежками. Можно было возвращаться обратно, но Рикс медлил. Ему казалось, что стоит зайти за ворота, как этот волшебный сон развеется, и всю следующую жизнь он будет кусать локти, что не воспользовался шансом вырваться из аконитового ада.

— Хочешь сбежать отсюда? — тихий спокойный голос, словно пощечина, заставил вспыхнуть багровой краснотой щеки. — Я тебя понимаю. Вот, смотри, я взяла мешочек с деньгами. Тут немного, но на первое время хватит. Еще есть огниво и хлеб с сыром. Держи. И помни, что мы тебя любим.

Глава 25

Королевство Фродлэнд. Новая жизнь

Обретая новые краски,

Жизнь плавной течет рекой.

Мы вперед глядим без опаски,

Наслаждаясь ее красотой.

На Аконитовую долину опустились ранние сумерки. Осень вступала в свои права, беззастенчиво сдирая с деревьев и кустов желто-красные наряды. Все чаще в небе неровным клином пролетали птицы, стремясь перебраться в теплые края, а утренний воздух холодными пальцами хватал за нос и щеки, забирался за шиворот. К вечеру на небольшое озеро в центре долины наползал серый туман, скрывая и зеркальную гладь, и пару лодок у причала, и тропинки со скамейками на пологом берегу.

Кутаясь в теплый платок, Ника наблюдала, как влажные язычки тумана подбираются к ногам, грозя стереть ее с картины, написанной самым талантливым художником — природой.

Шаг назад, еще шаг. Все, дальше невысокая изгородь, отделяющая территорию озера от деревни. Говорят, в самые первые годы в тумане потерялись двое ребятишек. Пропали бесследно, видимо утонув в холодных прозрачных водах. С тех пор с наступлением сумерек люди старались не заходить за ограждение.

— Пойдем, нас уже заждались. — Рикс потянул за рукав свою боевую подругу и добавил, хитро прищурившись, — Барт, наверное, опять сидит в углу и кромсает ни в чем неповинное полено, представляя на его месте меня.

Ника только головой покачала, не реагируя на дружеские подколки. Почему так странно устроен мир? С Риксом ей легко и просто, они могут болтать на любые темы и понимают друг друга с полуслова. Но стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором встает совершенно другое лицо: короткий ежик темных волос, карие глаза внимательно смотрят из-под чуть нахмуренных бровей, тонкие губы сурово сжаты. Как редко он улыбается, переживая за всех и каждого! Так хочется прикоснуться к небритой щеке, дорожкой легких поцелуев пройтись от подбородка до лба и разгладить напряженную складку, возвращая лицу безмятежность молодости.

— Перестань, и без тебя все слишком сложно.

Впереди неровным светом горели огни домов, приглашая в уютное тепло.

— Да не сложно ничего! — Рикс остановился и встряхнул девушку за плечи. — Ну что вы, как два барана! Ладно Барт, он четверть века сидит в этой дьявольской тюрьме, не видя и не зная, что творится в мире! У него комплексов больше, чем песка под ногами! Но ты-то, иномирная путешественница с прогрессивными взглядами, так ты себя называешь? Ну, сделай первый шаг, трусиха!

Ника растеряно посмотрела в сердитое лицо своего друга. Тихонько вздохнув, прижалась к надежной груди и прошептала:

— И что бы я без тебя делала? Спасибо!

— Не за что. Если бы не видел, как вы с ума сходите, утащил бы тебя к себе и не отдавал всяким нерешительным идиотам.

Легонько поцеловал в светлую макушку, развернулся и пошел по тропинке к деревне, насвистывая нарочито-бодрый мотив.

Боги, она слепая дура, за своими переживаниями не замечающая ничего вокруг. Вот и как теперь жить, как в глаза смотреть, как шутить и общаться, делиться горестями и радостью… Непонятно.

— Пойдем, чего застыла? — обернувшись, усмехнулся по-доброму и протянул руку. — Не переживай, все в порядке.

— Мир? — Ника не двинулась с места, постаравшись вложить в одно слово все эмоции, захлестнувшие после его невольного признания.

— Мир. Пойдем, глупышка. Слышишь, нас уже кличут.

И действительно, в вечерней тишине эхом разносился встревоженный голос Виля, стоящего на пороге дома.

* * *

После рабочего дня все собирались в общем доме у пышущего жаром камина, и каждый находил себе дело по душе. Но если раньше в комнате стоял гул множества голосов, то теперь все сидели как мышки, завороженно слушая иномирные сказки и истории, которыми щедро делилась с друзьями Вероника. Ее звонкий голос погружал слушателей в мир принцесс и драконов, рыцарей и путешественников, и застывали спицы в напряженных от волнения пальцах девушек, позабытые фишки замирали на игровом поле, и только сухой треск поленьев аккомпанировал рассказчице.

Но это вечером. А днем все от мала до велика были заняты делом.

В пещерах бурлила жизнь: освободившись от действия яда, люди стали воспринимать аконит по-новому, радоваться его мягкому теплу и голубоватому свечению. Теперь желающих искать камень стало гораздо больше. С раннего утра под неровными сводами гулко звучали шутки и песни, а руки с энтузиазмом прощупывали влажные стены. Благодаря активной и слаженной работе норма добычи уже была выполнена, а до очередной поездки в деревню еще было целых четыре дня.

В лесу за пределами долины тоже было весело. За этот месяц в деревне «умерло» еще двое. И теперь у Рикса появились хорошие помощники. Целыми днями они то пропадали на охоте, то заготавливали дрова, то рыбачили на небольших озерах к юго-западу от хребта, отделяющего земли Королевства от холодного Северного моря. В ежедневном меню стали появляться наваристая уха и запеченная утка. Зайчатина, наоборот, стала редкостью. Пойманные зверьки, целые и невридимые, отправлялись на постоянное место жительства в долину.

Жизнь не стала легче, но обрела краски и яркость.

Теперь важно было действовать осторожно, не вызывая лишних подозрений. Конечно, вход в долину находился на достаточном расстоянии от гарнизона, но стражи в любой момент могли оказаться поблизости, чтобы пострелять доверчивых уток или побаловаться лосиной охотой «на реву».

Дело в том, что в начале осени у лосей начинался гон, и места борьбы двух самцов легко определялись сломанными ветками и взрытой почвой. На утренней заре или в вечерних сумерках слышался в глубине леса утробный рев могучего исполина, вызывающего на бой соперника.

Вот этот крик и старались сымитировать охотники, подманивая добычу.

Рикс рассказывал, что видел недалеко от входа в долину пару таких турнирных площадок. Ему очень хотелось сразиться с царем северного леса, но не хватало знаний и умений. В такой охоте каждая мелочь имела значение. Издашь рев матерого самца, и соперники не рискнут подойти и вступить в бой. Или забудешь изобразить зверя, ломая с треском ветки. Стоит лосю почуять неладное, как он развернется и исчезнет в предрассветной дымке. Да даже оружия, способного убить рогатого красавца, в долине не было. Приходилось мечтать и локти кусать от досады.

Глава 26

Королевство Фродлэнд. Внезапные трудности.

От судьбы не уйдешь и не спрячешься,

Схоронившись за крепкой стеной.

Коли надо ей, горько наплачешься,

Потеряв обретенный покой.

В гарнизоне с раннего утра царило небывалое оживление. Все суетились, бестолково бегали и создавали видимость кипучей деятельности. Все началось пару часов назад, когда на стол к Родерику Линдрофу спланировал магический вестник с багровой печатью.

Сообщение было совсем коротким, но главному стражу понадобилось несколько раз прочитать написанное, чтобы полностью вникнуть в смысл и осознать весь масштаб катастрофы.

Выскочив на улицу, где на утреннем холодке лениво разминались его немногочисленные подчиненные, он страшным тихим голосом объявил, что после обеда в гарнизон прибывает с проверкой тайный королевский советник.

Эти слова и послужили толчком к возникшему хаосу. И если обычные работяги просто переживали за свою шкуру, боясь попасть под тяжелую руку начальства, то Родерик и Вилайн всерьез искали, какие ужасные промахи и ошибки они допустили, что сам тайный советник решил проверить гарнизон.

Когда Барт на своей телеге показался из-за поворота, дежурный на воротах со страху не признал его и протрубил в рог, возвещая приезд важной персоны.

Ворота распахнулись, и взору изумленного мужчины предстала шеренга вытянувшихся во фрунт стражей.

«Добро пожаловать в Северный гарнизон» — дружно гаркнули они в двадцать глоток.

Старушка-лошадь от такого приема оцепенела и остановилась, воины тоже оцепенели, глядя на гостей. Их мозг буксовал, с трудом объясняя происходящее.

Родерик в конце этого живого тоннеля схватился за волосы, простонав: «Идиоты! Уволю дежурного, месяц котлы у Лукерьи мыть будет!», а Вилайн вытер рукавом куртки пот, струившийся по бледному лицу.

— Дорт Линдроф, вы решили дать мне титул барона Аконитовой Долины? До герцога, боюсь, я все же не дотягиваю. — Барт спешился и пошел навстречу, насмешливо поглядывая на смущенных воинов. — Что у вас тут происходит?

— Хватит ерничать, нам не до смеху, — проворчал Родерик, отпуская парней и меняя дежурного. — К нам едет тайный королевский советник. Сам понимаешь, не с подарками.

— Подождите, а что ему тут понадобилось? В нашей-то глуши?

— Кто его знает, сегодня вестник получил, мол, после обеда буду у вас с проверкой. Хоть бы за неделю предупредил! Беда, значит, решил врасплох застать. — Начальник гарнизона расстроенно махнул рукой. — Пойдем, быстро с тобой разберемся, а то потом не до того будет.

— Да и мне не резон тут задерживаться, — напряженно кивнул Барт, размышляя, могли ли изменения в долине дойти до столицы. Может, у них в поселении есть шпион? Притворяется успешно пустышкой, а сам следит себе за всеми и наверх докладывает? Нет, не может такого быть.

Они зашли в кабинет, где Лукерья заканчивала генеральную уборку. Она обернулась к мужчинам и цокнула языком:

— Что, Хромой, давно тебя с фанфарами не встречали? Вон, я вам травяного чайку заварила, нервишки успокоить.

Прошлась в последний раз тряпкой по подоконнику и, посмеиваясь, вышла за дверь.

— Ну, теперь долго вспоминать будет, — сокрушенно вздохнул Родерик и тяжело опустился в кресло. — Давай уже свои камни и бумажки.

Снова начались взвешивания и подсчет. Но теперь они уже не раздражали старосту и не вызывали в душе бурю протеста. С пропитанием больше не было серьезных проблем, пусть лучше пайку сокращает, будет, на что списать «смерть» пустышек.

— Так-так, с камнями разобрались … теперь вычтем штраф за три несчастные души… Что ж вы там так мрете? — бормотал начальник гарнизона, погруженный в расчеты. — Вот и окончательная сумма! Не очень много, конечно, но ничего не поделаешь. Иди к Ларку, он тебе выдаст, что надо. А у меня дел по горло.

Барт не возражал. Интуиция кричала, что нужно скорее убираться из Гнилой поляны, а он привык доверять своему чутью. Выскочил во двор и быстро надиктовал худощавому рыжему парню список необходимого.

В этот раз он не стал брать ни вяленое мясо, ни сушеную рыбу, отговорившись дороговизной товара. Зато набрал побольше круп, муки и овощей. Попросил также бумаги и писчих принадлежностей. Вероника хотела устроить что-то вроде школы для детей: научить считать и писать тех, кто не успел освоить эти навыки раньше.

Быстро погрузив мешки в телегу, коротко попрощался и подстегнул задремавшую лошадь. Ворота со скрипом захлопнулись за спиной.

Надо сказать Риксу, чтоб поостерегся выходить за пределы долины в течение следующей недели, не нравится мне приезд советника. Усилю охрану на въезде. Лучше переждем, успеют еще дров заготовить. И Нику, Нику нужно предупредить, а то она целыми днями в лесу пропадает.

Мужчина улыбнулся и прикрыл глаза. Перед внутренним взором встало красивое юное лицо с голубыми озерами глаз, мягкой улыбкой и нежным румянцем.

Боги, что мне делать? Люблю ее безумно и столь же сильно боюсь признаться в своих чувствах! Дайте мне знак, молю, как поступить? Как не разрушить ту хрупкую дружбу и привязанность, что есть между нами? Знак, всего лишь знак…

Резкий окрик и свист бича разорвали уютную тишину лесной дороги. Телега со скрипом замерла, Барт качнулся вперед, в последний момент схватившись за деревянный борт. Распахнул глаза, не понимая, что происходит.

Прямо перед ним на узкой дороге стояла черная карета с багрово-золотыми украшениями. Запряженные в нее вороные красавцы раздували бархатные ноздри, недовольные внезапной задержкой.

Вот тебе и знак…

Миг, и Барта окружили хорошо вооруженные воины. Еще мгновение, и из окна кареты высунулась худощавая бледная рука. Одно незаметное движение, и вот уже дверцу открыли, помогая вылезти из сумрачного нутра невысокому мужчине неопределенного возраста и с такой невзрачной внешностью, что отвернешься на секунду и уже не сможешь вспомнить.

Осознав, кто пред ним, староста, подняв руки в примирительном жесте, соскользнул с борта телеги и низко поклонился. В шею уперлось ледяное острие копья.

— Кто таков? — голос тихий, с ноткой презрения. — Сам сбежать решил или чьи-то делишки темные покрываешь?

— Никак нет, уважаемый дорт, я староста из Аконитовой долины, приехал камни сдать и получить продукты на месяц.

— Ааа, теперь вижу, клеймо фонит сильно, — презрения в голосе советника прибавилось. — Разворачивай свою колымагу, позже потолкую с тобой.

— Но…

— Ты вздумал пререкаться со мной?

Копье сильнее натянуло кожу на шее, вторя словам одного из самых влиятельных лиц королевства. Никто не знал ни истинного имени тайного советника, ни деталей его личной жизни, но степень его влияния на дела королевства была известна всем, также как и его жесткость и бескомпромиссность в решении вопросов.

— Прошу прощения. Я все сделаю, уважаемый дорт. — Стараясь не делать резких движений, Барт взял под узцы лошадь и сдвинулся к самым деревьям, освобождая дорогу для важного гостя. — Только телегу разверну.

Советник вернулся в карету, потеряв интерес к мужику-пустышке, и вскоре тот вновь остался один. Хотя нет, пара воинов в черном облачении ждала, когда он управится со своим транспортом.

* * *

Вторая встреча прошла менее торжественно, ведь как это обычно случается, гости приехали, когда все уже успели расслабиться и разойтись по своим делам. Мрачная, внушающая страх карета остановилась у главного здания. Молчаливые стражи спешились и окружили полукольцом своего господина.

Родерик Линдроф, последними словами кляня дежурных, кубарем скатился по ступеням и склонился в глубоком поклоне. Через площадь к ним спешил лекарь, на ходу утирая вспотевшее от волнения лицо.

Советник, не обращая внимания на мельтешение испуганных людишек, холодным взглядом окинул небольшое поселение. Он привык наблюдать, замечая малейшие детали, и делать правильные выводы из своих наблюдений.

— Ваш приезд — большая честь для нас, уважаемый дорт! — начальник гарнизона изо всех сил пытался придать своему лицу радостное и гостеприимное выражение, но судя по круглым глазам стоящего рядом Вилайна, получалось из рук вон плохо. — Осмелюсь спросить, предпочитаете вы отдохнуть с дороги и пообедать или же сначала ознакомиться с интересующими вас делами?

— Сначала бумаги и отчетность, — в светлых равнодушных глазах блеснула хищная искра и пропала.

— Д-да-да, конечно, прошу ко мне в кабинет, — засуетился Линдроф, поднимаясь по ступеням.

Рыжий Ларк услужливо распахнул дверь.

— Как пустышка приедет, пусть здесь ждет, — бросил советник охране и, более ни на кого не обращая внимания, вошел в здание.

Вилай Скам серой тенью проскользнул следом.

В кабинете Линдроф предложил высокому гостю свое кресло, водрузил на стол все последние отчеты и почтительно замер у стола. Лекарь тихонько встал в уголочке. Оба волновались от того, что не знали истинной цели приезда. Родерик считал, что в их захолустье все идет своим чередом, причем настолько обыденно и скучно, что не может заинтересовать высокое начальство. Разве что пустышки? Но мысль, мелькнув, тут же пропала. Скам, конечно, понимал, что приезд главного королевского помощника связан с пустышками. Но никак не мог сообразить, какое событие настолько задело советника, что тот сорвался с теплого места в дворце и целую неделю трясся в карете.

Вот и стояли они в напряженной тишине, обливаясь холодным потом.

Советник перебирал документы, практически мгновенно анализируя данные и составляя в уме список вопросов, на которые необходимо было найти ответы. Например, за зиму-весну-лето в Аконитовой долине умерло пять человек, все — подростки от одиннадцати до пятнадцати лет, прожившие в долине от силы года четыре. Зато за первый осенний месяц ушло за грань трое, причем из явных «долгожителей». Странно.

Кроме того, ни в одной бумаге не было упомянуто о смерти Анники Гриндрок. Ее тело должны были доставить в гарнизон и похоронить, а вещи опечатать и подать запрос в столицу. А тут пусто, как будто и не было человека.

— Так, — Советник побарабанил пальцами по столу и поднял задумчивый взгляд на стоящих перед ним людей. — Нам следует озаботиться здоровьем пустышек, меня волнует возросшая смертность среди взрослых особей. Второе. Добыча камня упала за последние четыре месяца, нужно принять меры. Третье. Я не увидел данных о преступнице Гриндрок. Почему в отчетах не указано место и время ее захоронения? Неужели стражи, сопровождающие дилижанс, проявили халатность и не доставили сюда ее тело?

Линдроф с лекарем недоуменно переглянулись? Тело? Стражи?

— Простите, уважаемый дорт, — запинаясь, проговорил начальник гарнизона, — возможно произошло недопонимание? Дори Анника прибыла в гарнизон в живом состоянии, если так можно выразиться. Конечно, здоровье ее оставляло желать лучшего, но хоронить ее было явно рано. Может быть, сейчас она и умерла, но мне пока об этом не известно.

— Умерла-умерла, — встрял Вилайн Скам, — Барт в прошлый приезд сообщил об этом, да я забыл тебе передать.

— А почему он мне ничего не сказал?!

— Боялся, что штраф возьмешь, а она даже к пустышкам не относится. Он и мне не признался бы, если бы я его к стенке не прижал.

Советник молча слушал этот занимательный диалог, и, пожалуй, впервые за несколько лет не знал, как реагировать на услышанное. Ситуация казалась все более запутанной и теряла логичность и последовательность действий. А еще становилась довольно неприятной, учитывая, что умершая, но живая девица почему-то оказалась в Аконитовой долине.

— Остановились. Четко и подробно объясните мне, что произошло с Гриндрок и почему ее отправили к пустышкам. — Раздражение в голосе советника заставило Вилайна поперхнуться и замолчать на полуслове.

Переглянувшись с лекарем, Линдроф начал свой рассказ. По его окончании у советника осталось всего два вопроса:

— Скам, я надеюсь, ты взял у девицы кровь и сравнил ее с оригиналом?

— Конечно, уважаемый дорт, образцы полностью совпали.

— Посмотрим, достаньте и покажите. А пока второй вопрос: староста долины подтвердил смерть Гриндрок только после того, как ты сам сообщил о ней?

— Простите, я не очень понимаю, что вы имеете в виду, — растерялся лекарь. — Я узнал о смерти девушки, получив магический вестник. А когда в отчете Барта не нашел упоминаний об этом, потребовал объяснений. Он, конечно, растерялся сначала, замялся так. Видимо, не ожидал, что я все знаю. А потом подтвердил, что умерла.

— Растерялся, значит… как же… — Советник насмешливо прищурился, поражаясь находчивости одних и несообразительности других. Чтобы до конца прояснить ситуацию и определиться с дальнейшими действиями, следовало поговорить с упомянутым Бартом.

— Эй, Линдроф, вы там заснули? Зовите вашего пустышку-хитреца и достаньте уже образцы крови. Какое-то спящее болото, а не гарнизон.

Родерик заторможено кивнул и, попросив Ларка привести старосту, зарылся в ворох отчетов и бумаг. В голове билась одна единственная мысль: насколько же корона не доверяет ему, что все важные сообщения приходят гарнизонному лекарю. А может Вилайн, такой простой и знакомый, на самом деле тайный шпион? Будущее, кристально прозрачное еще утром, стало туманным и зыбким.

В помещение, чуть прихрамывая, вошел Барт. Сумрачно оглядел присутствующих и поклонился советнику.

— Проходи, у меня появилось к тебе несколько вопросов. — Советник указал на стул для посетителей. — Садись. Сразу предупреждаю, врать мне не стоит. Маги моего уровня легко определяют ложь. Ты же не хочешь перейти из разряда простых пустышек в разряд опасных преступников и врагов короны?

Вопрос был явно риторическим. Барт сел и на мгновение прикрыл глаза, успокаивая сердце и очищая мысли. Вспомнился один из вечеров в общем доме. В тот раз Вероника рассказывала сказку, в которой героиня, виртуозно играя словами, смогла обмануть шар истины и спастись от злого колдуна. То была сказка, сейчас же все по-настоящему, и права на ошибку нет.

— Знаешь ли ты Аннику Гриндрок? — раздался первый вопрос.

Аннику? Хрупкую блондинку с голубыми глазами?

— Да.

— Жива ли сейчас Анника Гриндрок?

— Ее душа покинула этот мир.

— Хмм, интересно. Живет ли сейчас Анника Гриндрок в долине? — Услышав этот вопрос Родерик с Вилайном изумленно переглянулись, не понимая, чего добивается их гость.

— Нет. — Барт спокойно посмотрел на советника, нет в долине Анники, лишь чудесная девушка Вероника.

— Хмм, попробуем по-другому… Анника Гриндрок умерла?

— Да. — Действительно, если рассматривать человека с точки зрения души, то бедняжка умерла.

— Хорошо. Живет ли в долине девушка, похожая на Аннику Гриндрок?

Барт воскресил в мыслях портрет, который Вероника как-то нарисовала, рассказывая, как она выглядела в прошлом мире. Разве могут быть похожими дитя зимы и дочерь лета?

— Нет, не живет. — уверенный ответ.

— Когда умерла девушка, которую ты забрал с собой такого-то числа?

А вот этот вопрос уже был посложнее. И вот тут нужно было убедить себя в том, что забирал он Аннику, государственную преступницу. И она умерла в тот момент, когда девушка призналась в своем иномирном происхождении и обрела новое имя, красивое и звонкое, — Вероника.

— Она умерла еще летом.

— Я слышу сомнение в твоем голосе, пустышка.

— Я не помню точный день, уважаемый дорт, простите.

Советник пожевал губами, задумчиво рассматривая сидящего перед ним мужчину. Крепкий орешек.

— Где вы похоронили ее тело?

Ее тело? Попробуем так. Ее тело… Барт прикрыл глаза, вспоминая Кэрри. Она была совсем юной. Тоненькая и наивная. Столкнувшись с суровой жизнью в долине, оторванная от любящих родных, она быстро потеряла надежду и веру, стала чахнуть и буквально через полгода ушла за Туманный край. Мужчина до мельчайших подробностей представил ее лицо: бледные щечки, потухший взгляд и водопад тяжелых пшеничных волос. Потом вздохнул, и твердо глядя в глаза тайному советнику, произнес:

— Тело отдали подземной реке. В ее водах постепенно находят покой все жители долины.

Советника передернуло. Он не хотел знать подробности жизни этих существ, только и способных, что добывать аконит-камень. Много лет назад они возомнили себя достойными жить в обществе и даже нашли себе покровительницу. Хорошо, что им вовремя указали на их место, а богиню прокляли полным забвением.

— Анника Гриндрок рассказывала об исследованиях своего отца, Артура Гриндрока?

— Нет. — Конечно, Анника не могла ни о чем рассказать, отбыв в параллельный мир на ПМЖ, рассказывала Вероника, но это уже совсем другая история…

— Ты не врешь. Но в твоих словах нет и всей правды. Что ж, придется ехать в долину и своими глазами увидеть, что у вас творится. — Советник перевел взгляд на замершего Линдрофа. — Организуйте обед, да поживее. Этого одного не отпускать, чтоб не успел предупредить о моем визите.

* * *

Вероника стряхнула с колен крошки и посмотрела на солнце, задевающее косыми лучами верхушки старых елей.

— Что-то неспокойно мне, Барт уже давно должен был вернуться.

Парни, сидящие на поваленном стволе дерева, переглянулись:

— И то верно, — сказал крепкий, коренастый Тор. — Может, задержали его в гарнизоне?

— Надеюсь, никто не прознал о том, что у нас происходит? — Тим, полная противоположность своего брата, встал с бревна и начал разминать длинные ноги.

Девушка взглянула на Рикса. Тот нахмурился, подсчитывая в уме, сколько прошло времени с отъезда Барта в гарнизон. Выходило, что слишком много.

— Боюсь, у него неприятности. Ника, что думаешь?

— Помнишь, в паре километров отсюда дорога делает большую петлю, огибая болото. Сейчас еще довольно сухо и тропинка через него проходима. Предлагаю следующее…

Глава 27

Королевство Фродлэнд. Проклятие долины.

Реальность с миражом сплетая в танце,

Играл на скрипке нервов виртуозно.

И каждый видел принца в самозванце,

Обман разоблачая слишком поздно….

Черная карета плавно покачивалась на узкой лесной дороге. Багровое золото украшений тускло блестело в лучах уставшего за день солнца. Советник, устроившись на мягких подушках, размышлял о погрешности магических артефактов и возможностях человеческого тела и души. Перед выездом он успел допросить стражей, сопровождавших злополучный дилижанс. Под действием его силы они выложили все, даже то, о чем полностью забыли за пару месяцев.

Анника Гриндрок умерла. Но умерла почему-то дважды. Момент, когда маячок рассыпался в пыль, совпадал с моментом наихудшего состояния девушки. Возможно, уходя за Туманный край, последовательница Забытой богини обратилась за помощью к своей госпоже. И та помогла ей, вернув с полпути в небытие. Правда, ненадолго… Стоит хорошенько расспросить пустышек. Этот Барт тот еще хитрец и проныра, а в долине много глупых подростков, уж они-то все расскажут без утайки, стоит только надавить на них своей силой.

Советник усмехнулся и прикрыл глаза. Он не любил долгие путешествия, лишенные привычного комфорта. Но надо отдать должное, эта поездка взбодрила его и дала время, необходимое для спокойных раздумий. Во дворце было слишком шумно и суетно.

Дикий рев, полный первобытной жажды крови, разнесся над осенним лесом. С шумом поднялись в воздух птицы, заржали испуганно кони, карета дернулась и остановилась. Советник выглянул в окно. В наступившей тишине явственно слышался треск сучьев и веток, будто кто-то огромный и неповоротливый продирался сквозь заросли к дороге.

— Что это? — привыкший к чудовищам дворцовым, он совершенно не готов был оказаться лицом к лицу с чудовищами лесными.

— Думаю, лось, — Барт соскочил с телеги и взял под уздцы подрагивающую от напряжения лошадь, успокаивающе погладил морду. — Гон у них сейчас, вот и меряются самцы сперва голосом, а потом и рогами. Правда, судя по реву, слева от нас бродит матерый лосище. Вряд ли кто осмелится принять вызов.

— Видел я пару турниров, когда пришлось служить здесь по молодости, — подал голос один из воинов, сопровождавших карету. — Опасное дело. Лучше бы нам не пересекаться с этим самцом.

— Двигаемся тихо и аккуратно, сейчас дорога петлю сделает, и окажемся по другую сторону болота, — Барт потянул упирающуюся лошадку, решив идти рядом.

Не успела процессия тронуться, как новый дикий вопль потряс окрестности. Натужно заскрипело и с треском упало молодое деревце, хлестнув верхушкой одного из всадников, под ноги другим выкатились из леса ошалевшие от страха зайцы, заметались по дороге, наводя панику в конных рядах.

Кобылка, вытаращив побелевшие от ужаса глаза, дернулась в сторону, разворачивая телегу поперек дороги. Боевые кони, более привычные к резким звукам и давке, и те гарцевали, натягивая поводья и кусаясь.

К счастью, хаос на дороге не понравился уже самому лосю, и он с шумом ломанулся в сторону болота, решив поискать себе соперников в другом месте.

Потребовалось около получаса, чтобы навести относительный порядок, вернуть на дорогу телегу и продолжить путь.

Солнце уже скрылось за темными верхушками, заметно похолодало, и с болота потянулись тонкие струйки вечернего тумана. Барт, закутавшись в теплый плащ, чутко прислушивался к лесным звукам. Неожиданное происшествие имело и положительные стороны: во-первых, волнение и страх притупились, возвращая голове способность рационально думать, а во-вторых, Ника с ребятами явно вернулись в долину, и опасность быстрого разоблачения уже не грозила костлявым пальцем из-за каждого куста и поворота дороги.

Лес закончился, и в сумерках перед путешественниками выросли отвесные скалы Северного хребта. Дорога упиралась в крепкие ворота. Над ними почему-то поднимались клубы дыма, плыли по ветру, насыщая воздух терпким запахом горящей травы и хвои.

Вот лязгнули тяжелые засовы, и створки медленно разошлись в стороны. Барт изумленно моргнул, отказываясь верить своим глазам. По бокам от каменного прохода горели костры, на темных стенах плясали красноватые отсветы, густой дым стремился вверх, полностью заполняя узкое пространство.

Советник, почувствовав заминку, вновь высунулся из окна и тоже остолбенел. Похоже пустышки совсем свихнулись в своей изоляции. Какой-то путь в подземное царство огненных демонов. Может, этот хромой мужик у них как мессия, приносящий раз в месяц еду и надежду? И сошедшие с ума жители долины организуют ему торжественный прием? Хорошо, что он взял с собой десяток опытных и вооруженных до зубов воинов.

Из-за распахнутых створок выглянули двое худеньких подростков и радостно замахали гостям.

— Что у вас тут происходит? — рявкнул раздраженно Барт. Мало того, что нужно выкручиваться с внезапной проверкой, так еще и ребята чудят.

— Это мы тебя ждали! Ты все не ехал, уже все волноваться стали, не случилось ли чего. Да и зверье что-то с ума сходит. Вот, решили траву и хвою запалить, чтобы тебе сигнал подать и животных от ворот подальше отпугнуть. Круто получилось, правда? — перебивая друг друга, поделились новостями мальчишки.

Советник, чутко прислушивающийся к разговору, не уловил в их голосах фальши.

— Я чувствую магию клейма двоих, дальше в проходе никого нет, — доложил старший в охране. — Эй, Колин, ты по части растений знаток. Что горит у этих идиотов?

— Еловая и сосновая хвоя, трутовик, еще смесь обычных луговых трав, — забормотал один из воинов, закрыв глаза и принюхиваясь. — Ничего вредного.

— Заезжаем?

— Трогай. — Советник плотно задернул на окне шторки и прикрыл лицо надушенным платком.

Барт подстегнул свою лошадку, направляя в густой дым, застрявший между высоких каменных стен. Остальные медленно и осторожно двинулись следом. Глаза тут же защипало, в горле запершило. Серые едкие клубы казались какими-то пыльными, на зубах заскрипел песок. Зажмурившись и непрерывно кашляя, они полностью положились на умных животных. И те не подвели. Буквально через минуту вся компания въехала в долину, отплевываясь и отряхиваясь от пыли, протирая глаза и ругая на чем свет стоит безголовых парней, устроивших дымовую завесу.

Лишь двое хранили молчание, сосредоточенно размышляя над происшествием, фиксируя незначительные детали и делая выводы.

Советник мазнул пальцем по запыленной ткани и прислушался к своим ощущениям. Каменная пыль, пепел, запах горелых трав и какое-то странное ощущение пустоты. Непонятно.

* * *

Когда дым над проходом немного рассеялся, на высоком уступе обнаружились две фигуры в темных плащах. В надвигающихся сумерках они практически сливались со скалами.

— Как считаешь, они достаточно пропылились? — спросил тот, что покрепче и пониже ростом, и стянул с лица тонкий шарф.

— Воины точно, но главный успел спрятаться в карете, теперь вся надежда на Молли, — ответил худой и высокий, протирая слезящиеся глаза. — Фух, хорошо, что они все раскашлялись и не слышали, как мы тут мешки вытряхиваем.

— В деревню пойдем или тут отсидимся?

— Ника сказала не высовываться до поры до времени, давай перекусим что ли, а потом к ней двинемся.

Они сдвинулись по уступу вбок и очутились в небольшой нише. Тут лежали одеяла, и стояла корзинка с едой. Можно было устроиться с относительным комфортом и отметить удачное завершение очередной диверсии.

* * *

Спускаясь по широкой дороге к небольшой деревне, воины с интересом и опаской осматривались по сторонам. Все они были наслышаны о загадочной долине, тюрьме для пустышек, и о тлетворном влиянии аконит-камня на магический источник. Каждый ежесекундно проверял, все ли в порядке с теплым, чуть пульсирующим сгустком энергии под сердцем. Казалось, он слабеет, незаметно уменьшается в объеме.

Окружающий пейзаж не добавлял радости: старые, казавшиеся заброшенными, сады, покосившиеся дома, нескошенная жухлая трава. Гиблое место, забытое и королем, и богами.

Спустя несколько минут они въехали на небольшую площадь, окруженную мрачными строениями. В большинстве зданий не горел свет. Только в широких окнах центрального дома плясали неровные отсветы живого огня. Даже цивилизация обошла это страшное место стороной, лишив его несчастных жителей самых простых и необходимых вещей — магических светильников и нагревателей.

Со скрипом распахнулась старая деревянная дверь, и на порог выскочило несколько подростков, практически детей. Что у них был за вид! Худые, растрепанные, в пыльной поношенной одежде. Их бледные лица, чуть освещенные пламенем лучин, казались страшными посмертными масками: зеленоватая кожа, глубокие тени под глазами, бескровные губы.

Деревня-призрак, населенная неприкаянными душами, не простившими своих соотечественников-предателей.

Спины смелых суровых воинов, закаленных битвами и потерями, покрылись холодным липким потом. Каждый в душе мечтал поскорее покинуть это место, забыть, как страшный сон, вернуть себе силы и душевное спокойствие.

Советник, не дождавшись привычной помощи, сам вылез из кареты и осмотрелся. Ему не понравились две вещи: подавленное состояние собственных воинов и слишком болезненный вид пустышек. Надо будет сказать лекарю, чтобы уменьшил содержание зелья в орехах, а то помрут тут все, кто работать тогда будет? Зато теперь понятно, почему объем добычи уменьшился, таким задохликам и до пещер не дойти, не то что работать.

Барт тоже растерянно оглядывал своих друзей. Он хотел спросить, почему они выглядят, как ожившие мертвецы, но вовремя прикусил язык, заметив, как подмигивает ему названый братишка. Странные дела творились нынче в долине. Но раз никто не бегает, стеная и плача, надо и ему помалкивать да посматривать.

Поэтому он спрыгнул с телеги и быстро раздал указания:

— Так, ребята, все мешки пока в кладовую тащите, завтра утром разберем. Дик, наша четвероногая старушка натерпелась сегодня страху, почисти ее и корма задай.

На крыльцо вышла Молли с маленьким мальчиком. Вытирая руки полотенцем, она поклонилась гостям и пригласила в дом отдохнуть и перекусить после долгой дороги. А вихрастый Микки подбежал к мрачному советнику и доверчиво ухватился грязной ладошкой за тонкие холеные пальцы, в больших наивных глазах плескалась надежда:

— Дяденька, вы приехали посмотреть, как мы плохо живем, да? Вы нам поможете?

Советник с отвращением выдернул руку и начал брезгливо вытирать пальцы платком. Взволнованная Молли тут же подскочила с миской воды и влажными полотенцами, шикнула на мальчишку и обратилась к разъяренному мужчине:

— Вы уж простите его, уважаемый дорт, вот, давайте я вам руки сполосну от грязи.

И не дожидаясь разрешения, споро завернула пострадавшую ладонь в теплую сырую ткань.

— Сумасшедший дом какой-то, — советник протер тряпкой руки и брезгливо отшвырнул в сторону. — Эй, как там тебя, Барт! Угомони своих дикарей. Стинг, возьми пару человек и займись лошадьми, остальные идут со мной. Где тут у вас наименее грязно и отвратительно?

Вопреки ожиданиям, в большой комнате оказалось чисто и уютно. Огромный камин дарил ощущение тепла и покоя, на широких лавках лежали плоские цветастые подушки, а стены украшали довольно искусно нарисованные картины. Молли усадила гостей за стол и быстро принесла котелок с кашей, буханку темного хлеба и пару кувшинов травяного чая. Остальные пустышки сгрудились в углу, побросав свое рукоделие и игры, и оттуда настороженно взирали на приезжих магов.

Советник чувствовал, как внутри нарастает глухое раздражение, пробивая привычную маску холодного спокойствия. В этой поездке все шло не по плану, жутко бесили абсурдность и нелепость происходящего. Стоило перекусить и заняться допросом этих сумасшедших. А с утра пораньше вернуться в нормальный мир.

Внезапно один из воинов отшатнулся от стола и вскочил, подрагивающей рукой указывая на принесенную еду.

— Я не могу определить состав, слышите? Ничего не чувствую! И Источник свой почти не ощущаю!

Остальные тоже замерли, тщетно пытаясь пробудить свою магию. Там, где еще недавно мерно пульсировала сила, теперь вяло и лениво ворочалось нечто аморфное. Удушающее чувство беспомощности накрыло стражей, мешая здраво мыслить и сохранять спокойствие. В ужасе смотрели они друг на друга, не зная, что делать.

Советник нахмурился, пытаясь понять, где его люди могли столкнуться с камнем напрямую. Изучив работы Артура Гриндрока, он уверился, что аконит совершенно безвреден на расстоянии. Это подтверждали и более ранние исследования. Но почему тогда у его охраны магия оказалась заблокированной, стоило им приехать в долину?

Он прислушался к себе и внезапно почувствовал, что его собственная сила тоже ослабла, будто заснула глубоко внутри. Нервная дрожь охватила тело.

Советник поднял руку, призывая воинов к молчанию, и обратился к сжавшимся в углу пустышкам:

— Где спрятан аконит?

— У нас нет камня… Сегодня Барт увез аконит в гарнизон… Мы больше не находили пока…

Он напряг все свои силы, чтобы заметить малейшую фальшь в ответах, но голоса звучали совершенно искренне. Тогда он приказал выстроиться всем в два ряда и начал задавать вопросы про Аннику Гриндрок. Ему с готовностью отвечали, причем всегда по-разному, а он никак не мог почувствовать, врут они или нет.

От напряжения и ненависти к этим уродцам, посмевшим встать у него на пути, у советника кружилась голова. Противная девица то оказывалась жива, то отправлялась хладным трупом по подземной реке в глубины гор. Ее веселый и жизнерадостный вариант сменялся унылым и тоскующим.

Когда, обессилев, советник закончил допрос, в голове не осталось ни одной связной мысли. Зато под сердцем окончательно поселилась пугающая пустота.

Неужели Артур Гриндрок ошибся в своих исследованиях? Возможно, его опыты не учитывали концентрацию камня и силу его опосредованного воздействия. Вся эта проклятая долина пропитала аконит-камнем, он поселился в изгнанных сюда недомагах, отравил своим ядом местный воздух. Нужно убираться отсюда. Восстановить свои силы и тогда уже анализировать случившееся и делать выводы.

— Возвращаемся в гарнизон, — отрывисто бросил советник, поднимаясь из-за стола. Воины с облегчением выдохнули и бросились выполнять приказ.

На улице совсем стемнело. И магии, чтобы зажечь светильники, ни у кого не осталось. Вокруг долины поднимались в закрытое тучами небо острые пики высоких гор. Барт принес несколько факелов и вскочил на козлы рядом с кучером.

— Провожу вас до ворот, дальше мне ходу нет.

Советник кое-как устроился в темноте кареты и укрылся пледом. Его знобило.

Только миновав очистившийся от остатков дыма проход и выехав на лесную дорогу, он почувствовал облегчение. Скоро он окажется в привычном мире нормальных людей, где плетутся такие родные и понятные интриги и заговоры, любые события имеют логичное объяснение, и магия греет сердце, пульсируя в такт.

* * *

Барт медленно шел, размышляя над удивительными событиями этого долгого и трудного дня. Дойдя до края деревни, он по наитию свернул вбок, туда, где за старыми кривыми яблонями горели окна маленького домика. Ему хотелось увидеть Нику, убедиться, что с ней все в порядке, услышать нежный голос и полюбоваться на мягкую улыбку, рассказать обо всем, что произошло.

За дверью слышались веселые голоса и смех, похоже, там собралась немаленькая компания. Что ж, заодно можно убедиться, что с Риксом и парнями тоже все хорошо. Барт решительно постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь.

На маленькой кухне царило небывалое оживление. Рикс болтал с Тимом и Тором, Ника раскладывала по тарелкам пирог, Виль разливал чай. Микки с Лири, чистенькие и розовощекие, клевали носом над своей порцией угощения.

В радостном шуме приход Барта остался поначалу незамеченным. Он позволил себе немного постоять в тени и полюбоваться на по-семейному домашнюю обстановку. Но вот Ника, словно почувствовав его пристальный взгляд, повернула голову. Смеющиеся голубые глаза встретились с усталыми карими. Мир вокруг застыл. Пропали запахи и звуки, лишь два сердца стучали в унисон, стремясь слиться воедино.

— О, наш герой пожаловал! — веселый голос Рикса хирургически точным движением разрезал единение влюбленных сердец, вернув половинки своим законным хозяевам. Ника уронила кусок пирога, Барт тихо выругался. — Садись скорее, мы только тебя ждали. Все, укатили наши гости?

— Да, проводил их до ворот и пожелал хорошей дороги. Ну, и денек. Знаете, мне кажется, сегодня нам помогали сами боги. Сейчас расскажу вам, что со мной было, а потом вы мне объясните, что за представление устроили и как успели все подготовить. Я ведь уже из гарнизона уехал да на советника наткнулся. Пришлось возвращаться.

Все с огромным интересом слушали рассказ мужчины.

— Вот еду я и размышляю, как бы в дороге задержаться и сигнал вам подать. И тут, представляете, сама природа вняла моим мольбам: старый матерый лось решил побороться за самку и почесать рога о бока самцов помоложе. Слышали бы вы его рев! Я чуть с телеги от неожиданности не свалился.

Дружный хохот потряс стены маленького домика. Барт с изумлением смотрел на своих товарищей, а они никак не могли успокоиться, сгибаясь в три погибели и вытирая слезы.

Глава 28

Королевство Фродлэнд. Ночь.

Реальность иль игра?

Кто однозначный даст ответ?

Судьба всегда права,

Единого решенья просто нет.

Отсмеявшись, Рикс встал и торжественно поклонился:

— Позвольте представиться, самый главный лось ближайших лесов! Реветь сейчас не буду, уж простите, иначе всю долину на уши подниму.

— Так это ты издавал те жуткие звуки?! — Барт ошарашенно взглянул на своего друга.

— А то, мое новейшее изобретение, самодельный манок. Правда, звук вышел немного диким и слишком громким. Все лоси, которых я сам слышал, скорее стонали, чем ревели. Но сработал-то великолепно!

— Мы тоже помогали, — встряли в разговор братья Тор и Тим, — ветки и кусты ломали, чтоб казалось, что большой зверь идет к дороге. А еще пришлось пойманных зайцев выпустить. Для достоверности.

Староста сидел, не в силах осознать масштаб устроенного представления, потом жалобно взглянул на Нику:

— Слушай, я ничего не понимаю, может, вы просто мне расскажете, что произошло?

Девушка рассмеялась и поставила перед мужчиной тарелку с большим куском пирога.

— Расскажем, все расскажем, не волнуйся. Ты очень долго не возвращался из деревни, и мы заволновались, не случилось ли чего. Решили засаду устроить на повороте дороги…

Когда Рикс с ребятами отправились готовить «лосиное представление» на случай незваных гостей, Ника побежала в долину. Вместе с дежурными мальчишками набрала хвои и травы, объяснив, что вечером на промысел выходят дикие звери и с наступлением темноты нужно отпугнуть их от ворот. Дрова на такое дело тратить жалко, а опада на земле сколько угодно, и дымит он хорошо.

Потом они вместе с Молли хорошенько растолкли найденный, но не сданный в гарнизон аконит и перемешали с дорожной пылью. Часть потратили на ребят, вымазав руки и лица, остальное ссыпали в мешки и припрятали у въезда в долину. Находчивая Молли добавила немного порошка в воду для умывания, во влажные полотенца и даже в травяной чай. Во что бы то ни стало нужно было лишить гостей, если те вдруг нагрянут, магических сил.

Когда в долину примчался Рикс, стало понятно, что беды не избежать. Тор и Тим засели над проходом, держа наготове аконитовую пыль. Ника рассказала Лири и Мику, что в гости к ним едут маги, посмотреть, как живут в долине несчастные пустышки, и улучшить их жизнь. Потом хорошенько обсыпала песком, испачкала ладошки и объяснила:

— Если важные столичные маги увидят, что вы плохо одеты и голодны, они обязательно захотят помочь вам! Ведите себя дружелюбно, не забудьте поздороваться с гостями!

В этом сложном спектакле каждому отводилась своя роль. Искренние эмоции детей должны были перекрыть фальшь ответов их старших товарищей. Оставалось надеяться, что юные актеры не подведут, а созданные декорации придадут происходящему достоверности.

— Вы отлично справились, — дрогнувшим голосом подвел итог Барт, когда рассказчики выдохлись и взялись наконец за пирог. — И я в который раз убедился, что магия не всесильна. Дружба, находчивость и верность творят истинные чудеса.

— Эк тебя в философию потянуло, — Рикс усмехнулся, хлопнув старосту по плечу. — Смотрите, малышня совсем засыпает, да и Ника глаза трет. Заканчивайте, парни, с угощением и на выход.

Уложив детей спать и убравшись на кухне, Вероника закуталась в теплую шаль и вышла на крыльцо. Прохладная осенняя ночь подмигнула своей припозднившейся подруге тонким серпом молодого месяца. Девушка присела на ступени и с удовольствием вдохнула запах прелой листвы и пожелтевшей травы. Она совсем не удивилась, когда из темноты показалась высокая, чуть прихрамывающая фигура. Барт подошел к крыльцу и, поколебавшись, устроился рядом с ней. Повозился, повздыхал, собираясь с духом, а потом как в омут с головой бросился — притянул девушку поближе, обнял тяжелой рукой. Оттолкнет или нет? Но та лишь прижалась сильнее, уютно засопела в районе подмышки. И не нужны были ни трепетные признания, ни громкие обещания. Их сердца давно уже стучали в унисон, а мимолетные взгляды говорили куда больше любых слов.

Так и просидели бы они до утра, тесно прижавшись друг к другу и наслаждаясь объятиями, если бы не заворочался под сердцем у Барта вредный червячок сомнений.

Кто он? Немолодой уже мужчина, хромой и наверняка несимпатичный. Нет в нем легкости и задора, которые присущи тому же Риксу. С рыжим пареньком Ника все время шутит и смеется, им всегда есть, о чем поговорить. А с ним самим? Погруженный в проблемы долины, повидавший слишком много горя, он разучился радоваться мелочам и улыбаться новому дню. Да и какое будущее может он предложить девушке? Сейчас им хорошо вместе, но пройдет время, и жизнь безжалостно сдерет с их отношений налет романтики и влюбленности. Что тогда останется? Страшно представить.

Вероника почувствовала, как напрягся сидящий с ней рядом мужчина, спокойное расслабленное дыхание стало резким и поверхностным. Явно надумал себе какой-то ерунды, способной разрушить их счастье. Нет уж, она и так слишком долго ждала от него хоть каких-то действий, чтобы позволить сбежать и спрятаться в раковину глупых комплексов и низкой самооценки. Кто из них современный житель прогрессивного мира? Она. Значит, и действовать тоже нужно самой.

Тонкие проворные пальчики забрались под куртку, пробежались по круглым пуговицам рубашки, нашли удобный промежуток и нырнули внутрь. Погладили теплую кожу с тонкими курчавыми волосками, царапнули напрягшиеся мускулы. Барт замер, забыв, как дышать. Чувства переполняли его, кружили голову, и он закрыл глаза, боясь не выдержать их напора и одновременно желая, чтобы сладкая пытка продолжалась вечно. Его кожа — минное поле, одно неверное резкое движение, и он сбежит, не в силах принять эту неожиданную ласку. Как объяснить, как передать словами то, что с ним происходит? Свободной рукой он прижал ее ладошку, не позволяя ни отстраниться, ни продолжить. И горячо попросил всех богов этого мира, чтобы она поняла, не обиделась и не оттолкнула.

Ника чуть слышно вздохнула и легонько боднула головой в плечо:

— Посмотри на меня, пожалуйста.

Сложно, как сложно просто открыть глаза. А уж взглянуть в бездонные синие омуты вообще невозможно.

Девушка аккуратно вытащила свою ладошку, и Барт сжал зубы: испортил, все испортил, старый дурак. Так и не открыв глаза, он сгорбился на ступеньке, ощущая нарастающий холод одиночества и отчаяния. Вот Ника отстранилась, встала на ноги, поднялась по ступеням — каждое движение прямо в сердце било острием отравленного кинжала.

Тишина, оглушающая тишина.

А потом…

Тонкие руки обвили шею, легкое дыхание взъерошило короткие волосы на затылке, мягкое податливое тело прижалось к напряженной спине. Легкий поцелуй влажной прохладой коснулся уха:

— Я люблю тебя, глупый.

Тихий шепот оглушил, заставил бедное сердце замереть, а потом пуститься в бешеный галоп. Барт распахнул глаза, слепо вглядываясь в темноту ночи. Ему хотелось обнять ее, но руки стали неподъемными. Хотелось кричать «я тоже тебя люблю, люблю больше жизни», но в горле встал ком, не давая произнести ни звука. Вместо этого нервная дрожь охватила тело, от избытка чувств защипало глаза.

Ника прижалась сильнее, ласково погладила крепкие плечи, уткнулась носом в шею. Барт слушал мерный стук ее сердца, ощущал спокойное дыхание и постепенно приходил в себя.

Крепкими ладонями накрыл ее изящные холодные пальчики и аккуратно сжал:

— Ты совсем замерзла, но я не в силах отпустить тебя сейчас. Я укрою тебя своей курткой, только не сбегай, посиди со мной еще хоть немного.

Укутал девушку и уверенно прижал к себе. Отбросив все сомнения и поверив в счастье, он стал самим собой — сильным мужчиной, готовым сражаться за свою любовь.

Глава 29

Королевство Фродлэнд. Интересные находки

Я мечтаю увидеть прибрежные скалы,

Искупаться в прозрачной холодной воде,

В глубине разглядеть, как ветвятся кораллы,

И мерцают узоры на изящной звезде.

Вернувшись в гарнизон, советник первым делом приказал выдать всем его воинам двойную порцию зелья, защищавшую от отравления аконит-камнем. Это псевдолекарство пили все жители гарнизона без исключения. Прекрасное средство! Оно подавляло чувство ответственности, вины, сострадания к пустышкам, туманило мозг, не позволяя проникнуться их бедами и проблемами. Секретный состав был известен только самому советнику, да одному из зельеваров, надежно запертому в своей лаборатории.

Вильям Скам, который варил зелье для жителей Гнилой поляны, искренне считал его полезным и правильным. И в страшном сне не мог он представить, что травит своими препаратами не только несчастных пустышек, но и самого себя.

За долгие годы ложь настолько переплелась с правдой, что если бы кто-нибудь захотел докопаться до истины, то вскоре опустил бы руки и отступил, не в силах справиться с этой задачей.

Даже советник, и тот не мог найти объяснение некоторым деталям. Но твердо решил не снижать дозировку вещества, которым пропитывали грецкие орехи. Он с ужасом вспоминал ощущение тоскливой пустоты в результате временной блокировки магии, представлял себя пустышкой-монстром, лишенным светлых чувств и эмоций, и в который раз убеждал себя, что таким ущербным людям не место в цивилизованном обществе.

Выявить, изолировать и дать временную работу, одновременно приближая уход за Туманную грань, — вот главные задачи в работе с пустышками.

А исследование аконит-камня придется продолжить, пока не будут описаны все побочные эффекты и особенности его опосредованного влияния на магов. Этот Артур Гриндрок оказался полной бездарностью, его трудами и исследованиями можно спокойно топить камины в дворцовых покоях, толку будет больше!

* * *

Зима пришла в долину неожиданно быстро. Проснувшись ночью, Вероника обнаружила, что за окном царит не осенняя черная мгла, а призрачная белизна первого снега. Пушистые снежинки плавно кружились в воздухе, легкой шалью накрывая кривые стволы старых яблонь, пожухлую траву и голые кусты. Мир преображался, рождая в душе волнительное ожидание скорого чуда.

Интересно, отмечают ли здесь приход нового года, думала Ника, лежа под теплым одеялом и любуясь на снежную круговерть за окном. Если нет, я обязательно введу этот праздник в календарь. Научу ребят вырезать из бумаги снежинки, делать гирлянды и игрушки. Мы поставим на площади ель и украсим ее всякими безделушками, накроем стол в общем доме и загадаем свои самые заветные желания!

Мягкая тишина убаюкивала, непрерывное мельтешение туманило голову. Надо спросить у Барта, катаются ли в этом мире на санках, лыжах и коньках, решила девушка, уже уплывая навстречу сладким предутренним снам.

Жизнь в долине быстро менялась. Излечившись от действия «витаминных» орехов, имея хорошие запасы еды и дров, люди преобразились. Повсюду слышались веселые голоса и радостный смех. В то время как часть жителей работала в пещерах, другая активно занималась под чутким руководством более старших и опытных товарищей. Ребята читали, писали и считали, постигали основы истории и географии, знакомились с флорой и фауной северного края. И Ника, проведя урок математики, сама садилась за парту и с удовольствием слушала Молли, которая рассказывала о материках и океанах, разнообразных народах и войнах между ними. До того, как ее привезли сюда, она успела получить неплохое домашнее образование и теперь щедро делилась своими знаниями с остальными.

— А что находится за хребтом? — спросил как-то раз Микки, разглядывая нарисованную от руки карту.

— Там расположено холодное Северное море. У нашего королевства нет к нему прямого выхода, горы здесь высоки и неприступны. Зато они не пропускают ледяные ветра и влажный морской воздух. Говорят, у наших восточных соседей каменистые пляжи спускаются к соленой воде, и карликовые сосны купают в ней свои узловатые корни. Как-то раз в наш городок приехал купец и привез много диковинок: красивые живые звезды шевелили конечностями-лучами в огромном аквариуме, там же плавали полупрозрачные сиреневые шары с длинными отростками, по дну ползали полосатые крабы. А еще, оказывается, в Северном море живут рыбы-звери! Они покрыты меховой шкурой и кормят своих детенышей молоком, хотя и плавают лучше любой рыбины.

— Как бы я хотела там побывать, — мечтательно произнесла Лири, неосознанно набрасывая на листе бумаги волшебный подводный мир. Девочка обожала рисовать, и хотя у нее не было ни учителя, ни учебников, картины получались необыкновенно живыми и точными.

— Что там за шум снаружи? — Внезапно вскинул голову Дик, оторвавшись от чтения.

Действительно, на улице слышался возбужденный гомон. Вскоре дверь в общую комнату распахнулась, и на пороге возник Виль. Растрёпанные волосы побелели от снега и свисали мокрыми сосульками по бокам раскрасневшегося лица. В руках мальчик бережно держал свою шапку.

— Что, что ты принес? — первой подскочила к нему любопытная Лири.

— Покажи скорее! — вторил ей Дик.

Вилли молча подошел к столу и торжественно положил на стол крупный полупрозрачный кристалл, внутри которого сиял маленький синий огонек.

— Ника, смотри, это же прямо как на картине, что висит над твоей кроватью! — Микки осторожно дотронулся до гладкой, чуть влажной поверхности.

Вероника аккуратно взяла находку в руки, и аконит подмигнул ей из глубины своего хрустального домика.

— Знаете, — медленно проговорила она, любуясь кристаллом, — Анника говорила, что в каждом храме Дилекты было «сердце богини», оно поддерживало здание, делало его особенным, создавало атмосферу любви и спокойствия. И выглядело именно так.

— Кто такая Дилекта? — раздался удивленный голос Рикса. Оказывается, привлеченные шумом, в комнате собрались почти все жители долины. — Я знаю только бога Гленора, да забытую всеми богиню сомнений, покровительницу трусов и обманщиков.

— Неправда, — Виль строго посмотрел на рыжего парня, с которым успел хорошо подружиться за последнее время. — Анника рассказывала нам, что Дилекта была хорошей и справедливой, и помогала таким, как мы, людям без магии. При ее храмах пустышки могли жить и учиться, становились прекрасными художниками, скульпторами, резчиками, артистами. Это сильно не понравилось магам, и они нашли способ очернить доброе имя богини, разрушили ее храмы, заставили людей забыть даже ее имя.

— Как жаль, что она отвернулась от нас, — печально проговорила невысокая пухленькая Нора. — Я бы попросила богиню подарить нам с Колином ребеночка… Ведь в долине никогда не рождались детки.

— Я думаю, это связано с отравляющим действием орехов. Сейчас ваши тела постепенно очищаются от яда, нужно потерпеть и верить в лучшее, — Молли ободряюще улыбнулась, а потом неожиданно добавила. — Раз уж вы нашли «сердце богини», предлагаю в одной из пещер сделать подобие храма. Глядишь, и достучимся до нашей покровительницы.

Неожиданное предложение нашло яркий отклик в сердце каждого жителя долины. Была выбрана сухая уютная пещера округлой формы. Рикс с ребятами покрепче сгладил острые углы, сколол мелкие сталагмиты и сталактиты, мешающие свободному передвижению, оставив лишь несколько крупных сталагнатов, наподобие колонн поддерживающих неровный свод. Лири украсила стены своими рисунками, Виль с Колином сколотили удобные скамейки, Молли развесила по углам пучки душистых трав, Тим вырезал из дерева искусную подставку под кристалл с заключенным в нем аконитом — каждый постарался внести свою лепту в создание удивительного пещерного храма. Вероника принесла из домика яркие декоративные подушки и пушистый плед, чтобы пришедший сюда, мог с комфортом устроиться и побыть наедине с собой. А может побеседовать с самой Дилектой, спросить совета и разобраться в собственных страхах и сомнениях. Созданная в подземной нише атмосфера оказалась настолько уютной, что сюда зачастили и подростки, и взрослые.

* * *

Веронике не спалось. Стоило разобраться с домашними делами и улечься в постель, как странное чувство охватило ее, заставляя ворочаться под теплым одеялом и судорожно вспоминать, не забыла ли она прикрыть у печи заслонку, убрала ли на холод остатки ужина, задула ли свечи у в комнате у малышки Лири. Вроде бы, все было в порядке. Но тогда что же тянет ее из постели?

Из кухни донеслись приглушенное гелготание и какая-то возня. Видимо, Мартин выбрался из своего отгороженного угла и теперь хозяйничает в пустом помещении.

Пару недель назад ребята обнаружили на замерзающем озере белого гуся с красным клювом и черными росчерками маховых перьев. Он повредил крыло и не смог улететь со своей стаей в теплые края. Сперва гусь не давался в руки, сидел нахохлившись у кромки льда и грозно шипел на окружающих. Но вскоре вкусные ягоды и семена растопили его гордое недоверчивое сердце и, когда озеро полностью покрылось льдом, он соблаговолил переехать в Яблоневый дом. Микки души не чаял в красивой белой птице. Отгородил часть кухни деревянным заборчиком, натаскал из лесу мягкого мха и подолгу сидел рядом, перебирая белоснежные перышки на гибкой шее.

Имя Мартин птица получила после того, как Вероника рассказала всем историю путешествия озорного шведского мальчика со стаей диких гусей*. Мик как-то признался, что он мечтает тоже стать маленьким-маленьким и, взобравшись на своего пернатого друга, перелететь высокие горы, увидеть Северное море со всеми его чудесными обитателями.

Войдя на кухню, Вероника обнаружила, что гусь сумел взобраться на скамью и теперь смотрит в окно, в нетерпении вытягивая шею. Она подошла поближе и тихонько встала рядом. В темноте зимней ночи медленно кружились одинокие снежинки, молодой месяц проглядывал сквозь серебристые облака, чернели стволы деревьев и вдалеке мерцали слабые огоньки.

Безумно захотелось очутиться на улице, обновить цепочкой следов дорожки, стряхнуть снег с гибких ветвей, вглядеться в бесконечное пространство ночи, а потом помечтать, сидя на скамеечке в полумраке пещеры.

Точно!

Вот куда настойчиво зовет ее сердце! Может, богиня Дилекта желает встречи со своей новой дочерью? В своем родном мире Ника была атеисткой и посещала соборы и церкви, рассматривая их исключительно как памятники культуры. Здесь же все магия настолько тесно переплеталась с обычной жизнью, что встреча с богиней не казалась глупой фантазией.

Одевшись и переплетя отросшую косу, девушка выскользнула в коридор. Мартин не отставал от нее, подталкивая к выходу клювом и грозно шипя.

— Не переживай, сейчас пойдем, — рассмеялась девушка и распахнула дверь, — я помню, что у вас особые отношения с Забытой богиней.

Вероника поспешила по заметенной снегом тропке к темнеющим скалам. Уже через двадцать минут она подошла ко входу в систему пещер и, вступив под тяжелые своды, достала из-под теплого платка банку со спящими светляками. Тем явно было холодно и неуютно, и света хватало только чтобы не врезаться в стену и не проломить голову о свисающие сталактиты.

В пещерном храме было на удивление тепло. Скинув пальто, Ника устроилась среди мягких подушек и укрылась пледом. На душе было спокойно и радостно. Неровный зеленоватый свет выхватывал из темноты детские рисунки и поделки, рождал жизнь в глубине прозрачного кристалла. Она прикрыла глаза, погружаясь в чарующе-волшебную атмосферу, и поэтому не сразу заметила, что уже не одна.

— Здравствуй, дитя иного мира, — раздался в тишине звонкий молодой голос. На соседней скамейке устроилась молодая симпатичная женщина: светлые волосы убраны в затейливую прическу, фигуру красиво облегает струящееся синее платье, мягкая улыбка озаряет лицо, а в глубине добрых глаз читается мудрость сотен прожитых лет.

— Доброй ночи, богиня Дилекта, я рада, что вы откликнулись на наш зов! — Ника с интересом разглядывала женщину, любуясь ее красотой.

— Как же не откликнуться, ведь это место пропитано верой и надеждой стольких юных сердец! Благодаря этим чувствам, искренним и ярким, я могу внести и свою лепту в убранство своего храма.

Женщина взмахнула рукой, и пространство вокруг неуловимо преобразилось. Неровные колонны-сталагнаты приобрели стройность и изящество, детские рисунки — красивые рамки, в углублениях каменных стен зажглись магические огни. Изменения настолько гармонично вписались в природную красоту пещеры, что у Ники захватило дух.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она Дилекту, — нам здесь очень не хватает чуда…

— К сожалению, я пока не могу влиять на порядки в королевстве, — печально сказала та, — моих сил явно недостаточно. Мы, боги, черпаем силу из веры людей, их молитв и обращений. Я же долгое время была забыта практически всеми.

— Скажите, а почему вообще появляются пустышки, люди, лишенные магической искры? — тихо спросила Ника. — За что так наказывают их боги?

Дилекта задумчиво погладила белые перья птицы, доверчиво прижавшейся к ее ногам.

— Это не наказание, а дар. Причем дар не наш. Видишь ли, боги создают миры и закладывают лишь основу, на которой будет строиться дальнейшее развитие климата, рельефа, животного и растительного царств. Зачастую мы сами не можем предугадать, каким в результате эволюционного процесса окажется тот или иной мир и насколько сильно он будет связан с нашей сущностью. Конкретно здесь появление магической искры было заложено при рождении любого разумного существа. Природа сама создала вариант, когда человек рождается с пустым источником и не приобретает магию в дальнейшем. Боги здесь ни при чем. Имея возможность наблюдать за развитием человечества, анализируя данную аномалию, я пришла к выводу, что это не ущербность или проклятие, а наоборот, ценная способность, позволяющая человеку использовать по максимуму возможности своего тела и разума. Маги слишком зависят от своей внутренней силы, теряют связь с природой, перестают опираться на чистые чувства и эмоции. Да, и среди них есть хорошие художники, музыканты, скульпторы, экспериментаторы, но гениальные произведения создавали только пустышки. Если взять твой родной мир, то на ум приходит сравнение искусственного интеллекта и человеческого разума. Посмотри вокруг, — Дилекта обвела рукой пещеру, — твои маленькие друзья уже сейчас проявляют свои таланты. Если бы у них были учителя и наставники, они легко переплюнули бы именитых творцов в самой столице.

— Но пока что мы вынуждены жить в полной изоляции, сражаясь за жизнь и пропитание, лишенные элементарных благ цивилизации, ненавидимые остальной частью общества, — горько прошептала Вероника. — Помоги нам, измени хоть что-то в этой несправедливой ситуации. Я ведь не за себя прошу, а за несчастных детей!

— Я не могу изменить то, что заложила природа, и к чему человечество пришло в результате своего развития. Боги не всесильны, — женщина покачала головой и тяжело вздохнула, глядя на раскрасневшуюся Нику. — Подожди, не сверкай возмущенно глазами. Я могу дать совет, направить вас по правильному пути, подарить возможность изменить свою жизнь. Вы и сами проделали огромную работу, осталось совсем немного.

Дилекта замолчала, терпеливо ожидая, когда ее юная собеседница успокоится и сможет воспринимать важную информацию. В изящных руках появилась пузатая чашка, и в воздухе разлился бодрящий аромат бергамота. Веронике тоже достался горячий чай и пара булочек с заварным кремом. Сладкий привет из прошлой жизни. Несколько минут они сидели в тишине, наслаждаясь терпким напитком и выпечкой. Мартин, уснувший у ног своей хозяйки, сонно бормотал что-то свое, птичье, и легонько вздрагивал, когда длинные пальцы нежно касались белоснежного оперения.

— В дальних пещерах течет подземная река, — начала богиня, растворяя в воздухе опустевшие чашки с блюдцами. — В последний путь вы отправляете по ней тела умерших. Первые метров сто-двести карнизы по краям русла очень узкие, поэтому ни у кого никогда не возникало желания пройти по ним вглубь горы. Но за первым же поворотом они расширяются настолько, что человек сможет идти, не боясь свалиться в воду. Река пронизывает толщу хребта и уже с той стороны резко уходит вниз, пропадая в каменных глубинах. Но это не страшно, так как к этому времени вы уже доберетесь до пещеры, имеющей выход к Северному морю.

— Подождите, — Ника в волнении вскочила, уронив на пол подушки, — Вы хотите сказать, что мы можем добраться из долины до моря? Стать свободными?

— Это еще не все, — улыбнулась Дилекта, — в Северном море есть несколько крупных островов. Там расположены поселения морского народа. Их магия связана в основном с водной стихией. Пустышки встречаются и среди них, но живут в обществе, никем не гонимые. Возможно, вы найдете там свой новый дом, а может, обустроитесь в бухте к западу от выхода из пещеры. Кстати, аконит-камень жители островов очень ценят и уважают. Он помогает им бороться с природными магическими аномалиями и некоторыми животными, обладающими магической искрой. Ну, годится тебе такая моя помощь?

Богиня хитро прищурилась, глядя на оглушенную новостями Нику.

Та сидела, не в силах осознать происходящее. Подумать только, они смогут сбежать из своей тюрьмы, освободиться от постоянного надзора и влиться в нормальное общество, не боясь ненависти и презрения! На глаза навернулись слезы, и девушка часто-часто заморгала, пытаясь остановить надвигающуюся истерику. Она стойко выдерживала все беды и невзгоды, но расклеилась, узнав о скором спасении. Это так по-женски: и коня на скаку остановить, и в горящую избу смело войти, а потом горько рыдать над сломанным ногтем.

— Сырость в моем храме не разводить, — погрозила пальчиком Дилекта и поднялась со скамейки. — Мне пора, дитя. Надеюсь, вы не забудете обо мне, а я в свою очередь буду приглядывать за вами. У меня есть для тебя еще один сюрприз, но мое присутствие будет уже явно лишним.

— Подождите, — вскинулась Вероника, наспех вытирая кулачками выступившие слезы, — я всегда хотела спросить. Почему разрушился храм, когда Анника взяла в руки «сердце богини»? Раньше я думала, что кристалл волшебный и запускает функцию уничтожения здания. Но аконит-то не такой…

— А, это, — усмехнулась женщина, — тут все просто. Под кристаллом была скрыта специальная пружина. Это физика, детка.

И исчезла с легким хлопком, будто ее и не было.

* «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции», сказочная повесть, написанная Сельмой Лагерлёф.

Глава 30

Королевство Фродлэнд. Долгожданная встреча

— От Земли и до Луны, а потом обратно —

Вот как я тебя люблю! Разве не понятно? *

Вероника не торопилась покидать уютную пещеру. Она сидела, закутавшись в плед, и думала о грядущих изменениях. Пока что слабо верилось, что вынужденное затворничество подходит к концу. Неужели Микки действительно сможет подержать в руках морского краба, Лири — нарисовать пенный прибой на закате, а Нора — познать радость материнства. Мечтала Ника и о собственном счастье, о маленьком домике на берегу, где по утрам слышен шум прибоя и чайки летают над бурными волнами, подхватывая мелкую рыбешку. Они с Бартом будут гулять по каменистому пляжу, наслаждаясь друг другом и не думая о многочисленных проблемах. А через некоторое время тишину их домика сменит веселый детский смех.

Что ж, цели обозначены, теперь нужно действовать, девушка потянулась, разминая затекшие мышцы, и поднялась, отбросив в сторону плед. Пора возвращаться домой, пока проснувшиеся дети не хватились их с Мартином.

Но не успела она сделать и пары шагов, как темный вход в пещеру преобразился: вот проступили очертания распахнутой настежь двери, ведущей в широкий коридор, и на пороге возникла Анника! Девушка стала совсем худенькой и сидела на электроколяске, положив правую руку на джойстик пульта управления. Но озорные медовые глаза ярко горели на веселом личике, густые каштановые волосы красивой волной укрывали плечи, а из-под подола вечернего платья выглядывали носики модных туфель.

Так вот какой сюрприз имела в виду Дилекта!

— Милая, как же я счастлива тебя видеть! — воскликнула Вероника, бросаясь вперед и обнимая подругу. — Боже, какая ты красивая, у тебя праздник?

— Ой, я тоже так рада! — Анника рассмеялась и слабо пошевелила пальчиками, — прости, обнять тебя в ответ не смогу, руки уже не слушаются. Миша шутит, что в детстве завидовал сестрам, когда они играли в куклы, а теперь у него есть своя собственная, но большая, живая и веселая. Он меня и одевает, и кормит, и купает, представляешь?

— Ты настоящий боец, Анюта, — с чувством сказала Вероника, смаргивая непрошенные слезы. — Я бы так не смогла, наверное. Знаешь, мне кажется, я украла твое здоровье. Ведь сама я здесь живу полноценной жизнью.

— Что ты такое говоришь?! В родном мире я бы уже давно умерла, лишенная своего магического источника, а здесь я обрела свободу и встретила любовь! Мой Мишка — самый лучший мужчина на свете! Мы много путешествуем, постоянно куда-нибудь выбираемся. Твоя мама смеется, что лишившись подвижности, я стала совсем непоседой. Вот, сегодня, например, мы ходили на балет, мне очень понравилось! Мишка во втором акте уснул, а я даже не могла толкнуть его, чтобы не храпел. Пришлось хорошенько дунуть ему в ухо. А потом у нас был романтический ужин на застекленной террасе, и он кормил меня вкуснейшим стейком, заглаживая свой театральный конфуз. Это было так мило! Конечно, собственная беспомощность сильно напрягает, но когда рядом любимые люди, все становится проще и легче.

— Я очень, очень рада за тебя, — прошептала Вероника, ласково касаясь прозрачных рук. — Для меня ты стала родной сестрой, и я очень скучаю по нашим встречам. Расскажи, как там мама с Венькой. Я иногда вижу их во сне, но поговорить не могу, видимо, это просто сновидения, а не связь между мирами.

— Конечно, а ты мне расскажешь все свои новости! Только укрой меня пледом, пожалуйста, я все время мерзну.

Удобно устроившись, девушки погрузились в оживленный разговор, совершенно забыв о времени. У каждой накопился целый ворох новостей и, понимая, что ночь скоро закончится, они торопились поделиться самыми интересными событиями и историями.

Рассказывая о приезде магов в долину, Ника заметила, что ее названая сестра совсем засыпает. Она замолчала, аккуратно поправила на Аннике плед и подложила под склонившуюся головку одну из подушек:

— Спи, моя маленькая смелая ласточка. Пусть старуха-Смерть поищет себе другую жертву. Желаю тебе еще долго-долго радовать мир озорной улыбкой и ярким блеском глаз.

Сама Вероника устроилась рядышком на скамейке, размышляя о том, что собственные проблемы кажутся такой мелочью, стоит представить, через что ежедневно проходит ее стойкая подруга…

* * *

Ранним утром Барт привычно шел к Яблоневому дому на завтрак, предвкушая скорую встречу с любимой и легкий поцелуй с привкусом травяного чая. Но внезапно остановился, так и не дойдя до цели: на снегу отчетливо виднелась цепочка узких следов. И следы эти вели от домика, а обратно не возвращались. Углубления были чуть припорошены снегом. Получается, Ника ушла из дома еще ночью? Куда она могла направиться? От страшных картин замерзшей в снегу девушки сердце заполошно забилось в груди. А тут еще резко хлопнула дверь, и на крыльцо выскочил Микки в накинутой наспех курточке:

— Барт, Ника пропала! И Мартин, Мартин тоже исчез… — детский голосок сорвался, предвещая скорые слезы. Для мальчика белый гусь был символом надежды, прекрасным приветом из другого мира: яркого, полного приключений и неразгаданных тайн.

— Тише, успокойся, — мужчина подошел к крыльцу, сильнее обычного подволакивая ногу. От холода и переживаний она разболелась, отказываясь делать элементарные шаги. — Найдем мы Нику, и птицу твою отыщем. Иди-ка в дом, пока уши не отвалились. Если разболеешься, пропустишь игру в снежки и катание на санях.

Мик послушно убежал в дом, а Барт развернулся и заковылял по тропинке, внимательно глядя под ноги. Уже минут через десять стало ясно, что девушка ушла в сторону пещер. Почему-то вместе с птицей — следы Мартина иногда появлялись на снегу, перекрывая собой человеческие. Нужно спешить, в темноте могло произойти что угодно!

Под низкими сводами было сумрачно и тихо. Лишь где-то в глубине слышался приглушенный плеск воды. Барт двинулся вперед, заглядывая в боковые ответвления и освещая масляной лампой темные ниши. Пусто. Пульс стучал в ушах, в руках дрожал светильник. Хоть бы нашлась!

Но вот стало светлее, и за поворотом он увидел вход в пещерный храм. Ровный мягкий свет заливал преобразившееся помещение. А на скамейке, свернувшись калачиком, сладко спала его пропажа.

— Боги, Ника, как ты меня напугала! — Барт бросился вперед, судорожно осматривая девушку на предмет повреждений, потом затормошил. — Просыпайся, просыпайся же! Как ты здесь очутилась, где Мартин, что произошло с пещерой, откуда здесь магическое освещение, колонны? Я с тобой раньше времени за Туманный край отправлюсь! Нашлась, наконец-то нашлась…

Вероника сонно хлопала глазами, ничего не понимая из бессвязной горячечной речи. Уж слишком резким был переход от ночных встреч к внезапному пробуждению.

А потом, недолго думая, использовала безотказный метод примирения с рассерженным, но таким любимым мужчиной — потянулась, обхватила его за крепкую шею и нежно поцеловала. И были в этом поцелуе и обещания большего, и извинения за причиненное беспокойство, и радость от встречи. А еще любовь, сладкая, туманящая разум, уносящая на своих крыльях к далеким звездам.

*Стихотворение Е.Старишко «Маленький зайчонок» по мотивам сказки «Знаешь как я тебя люблю?» Сэма Макбратни

Глава 31

Королевство Фродлэнд. В толще горы

Удержусь ли на узком пути,

Каждый шаг — это тяжесть и боль.

Мне осталось немного пройти —

Отыграть до конца свою роль…

Новости, принесенные Никой, всколыхнули всю деревню. В пещеру началось настоящее паломничество, щедро сдобренное молитвами, мольбами и горячими обещаниями. Жители долины благоговейно касались каменных колонн, любовались на игру света и тени от магических светильников и подолгу смотрели на портреты богини, выполненные талантливой рукой Лири по услышанным от Вероники рассказам.

Еще более сильный интерес вызвала новость о том, что существует проход сквозь горный хребет прямо к Северному морю. И пока девочки и женщины обсуждали за рукоделием возможность побега из долины, мальчики и мужчины исследовали скальные уступы, образующие русло подземной реки. Нужно было вбить крючья и навесить веревки, чтобы пройти опасный участок.

На общем собрании решили, что отправиться в экспедицию сквозь толщу горы смогут лишь те, у кого нет клейма: Рикс и еще трое ребят должны пройти по каменному карнизу до выхода на той стороне, осмотреться и вернуться обратно. Барт строго-настрого запретил им геройствовать и исследовать прибрежные участки самостоятельно. Он же наотрез отказался отпускать в поход Веронику, потому что не женское это дело — по узким уступам лазать. Вот будет проход исследованным и безопасным, тогда пожалуйста.

Ника расстроилась, ей казалось, что женская смекалка и находчивость могут пригодиться в пути. Она показательно надула губки и отвернулась, демонстрируя высшую степень обиды на несправедливое решение. Правда, вечером, когда Барт сбивчиво и неумело признался, что не переживет, если она пострадает, Вероника немного оттаяла. А уж после горячих объятий и поцелуев ее сердечко простило не только этот запрет, но авансом и возможные последующие.

* * *

Рикс отпустил веревку и перевел дух. Самый сложный участок был пройден. Как и обещала Дилекта, узенькая каменная кромка, мокрая и скользкая от набегающих волн, закончилась довольно быстро. За поворотом карниз расширялся и поднимался выше над водой, оставаясь сухим. Свет магического светильника, позаимствованного на время в храме, выхватывал из темноты усыпанную мелкими камнями дорожку. Слева вверх поднимались неровные стены тоннеля, справа чернела шумная подземная река.

Рикс обернулся назад, стараясь лучше осветить узкий участок — там, осторожно переставляя ноги и перехватывая руками веревку, лезли Тим, Тор и Вилли. Последний лишился своего клейма всего две недели назад и был несказанно рад оказаться в составе необычной экспедиции.

— Все в сборе? Тогда двигаемся медленно и осторожно. Внимательно смотрим под ноги. Держимся ближе к стене. Ясно? — Рикс строго посмотрел на подошедших ребят. — При малейшем недомогании, головокружении или приступе паники опускаетесь на четвереньки и садитесь, прислонившись спиной к камню. Упадете в воду — уже не выплывите. Тим, идешь последним. Перед тобой Тор, а прямо за мной Виль. Готовы? Двинулись.

Идти было сложно. Каждый шаг приходилось контролировать: любая трещина, острый выступ, случайный камешек могли стать причиной падения. Черные воды быстрой реки давно не получали человеческих подношений. И теперь жадные брызги стремились вверх, пытаясь достать себе новую жертву. Каменные стены давили, вместе с холодом отовсюду наползала темнота, норовя поглотить жалкую горстку людей, осмелившихся нарушить вечный покой горного хребта. Стоило только представить себе, что сверху нависают сотни тонн каменной породы, сердце начинало биться в груди пойманной птицей, перехватывало дыхание, и подступающая паника сковывала тело, мешая сделать следующий шаг.

Через каждые пятнадцать-двадцать минут приходилось делать остановки, чтобы посидеть и отдышаться. Ребятам казалось, что они идут уже целую вечность, но вокруг ничего не менялось. Не было ни единого намека на приближающийся выход из тоннеля.

— А вдруг мы идем не поперек горы, а вдоль? — устало спросил на одном из привалов Вилли. Путешествие сквозь толщу горы стремительно теряло свою привлекательность, уступая место липкому страху.

— Нет, — уверенно возразил Тим. — Если мы и отклоняемся в сторону, то совсем незначительно. Другое дело, что мы не знаем толщину самого хребта. И идем очень медленно. Поэтому дорога может занять несколько дней.

— А давайте-ка перекусим, — предложил крепыш Тор, сочувственно поглядывая на поникшего мальчика. — По моим ощущениям время обеда давно прошло.

Действительно, когда в животе приятной тяжестью осела копченая рыбка, а на языке оставался привкус чудесного пирога с черникой, идти стало веселее. Шаг стал шире и беззаботней, а темнота уже не казалась такой пугающей. Тим с Тором начали строить планы на будущее, оживленно обсуждая скорый переезд к морю.

Они так красочно расписывали грядущие перемены, что Виль, заслушавшись, перестал смотреть под ноги. Он не заметил, что впереди коварная река набегает на острый выступ, выбрасывая вверх широкий веер брызг. Крупные капли падают на россыпь мелких камней, покрытых скользкой тиной. Неосторожный шаг — и нога беспомощно едет в сторону. Мальчик судорожно взмахивает руками в безумной попытке за что-нибудь ухватиться, но пальцы лишь скользят по отвесной стене. Отчаянный крик бьет по ушам, разлетается в обе стороны, порождая многоголосое эхо. Миг, и наступает тишина. Лишь река сыто шумит внизу.

Остальные замерли, оглушенные и потерянные, не в силах осознать случившееся.

— Нет, пожалуйста, нет, — безостановочно шептал Рикс, дрожащей рукой освещая русло реки. Он присел на самом краю, вцепившись в волосы и раскачиваясь, сломленный неожиданным горем. — Это сон, дурной сон. Вилли, малыш, как же так? Что я скажу Нике, как посмотрю ей в глаза? Что же делать, что делать…

Братья, опустившись на четвереньки, безнадежно вглядывались в непроглядную глубину реки.

— Горы не прощают ошибок, — тихо сказал Тим, обессиленно опускаясь на холодный камень. — Все кончено.

Эти слова, сказанные сухим безжизненным голосом, что-то пробудили в Риксе. Он вскочил и с бешенством уставился на Тима.

— Не смей так говорить, слышишь?! Мы найдем его. Может, он сумел выбраться или ухватился за какой-нибудь выступ, ждет нашей помощи, а мы тут слезы льем! Вставайте, идем дальше!

Парень решительно двинулся вперед, тщательно осматривая каждый сантиметр пути. Но минуты утекали одна за другой, а дорога впереди оставалась пустынной и безмолвной.

— Мы слишком медленно идем, — признал Рикс спустя минут двадцать, — прошли от силы сотню шагов, а река за это время преодолела всю тысячу. Мы безнадежно опоздали.

Они стояли на высоком карнизе, глядя на бурный поток, беснующийся внизу. Шум от воды заглушал голоса, наполняя вибрирующим гулом темноту тоннеля.

— Вам не кажется, что что-то изменилось в окружающем пространстве? — неожиданно встрепенулся Тим, — река звучит по-другому, а еще воздух стал как-то свежее и с привкусом соли…

— Точно! Неужели мы добрались до цели? — Тор оживился, поправляя лямки рюкзака и с нетерпением вглядываясь вдаль.

— Ребята, прошу вас, — Рикс поднял руку, привлекая внимание взбудораженных спутников. — Идем осторожно. Я не переживу еще одного падения. К тому же, там нас может подстерегать опасность.

Они двинулись дальше, с наслаждением вдыхая чуть горьковатый морской воздух. Непроглядная чернота впереди стала постепенно светлеть, на стенах заплясали отсветы не то факелов, не то светильников. Это настораживало: если у выхода есть люди, нужно действовать максимально тихо. Никто не знает, что у них на уме.

Вот река сделала резкий поворот и внезапно широко разлилась, занимая чуть ли не половину открывшейся просторной пещеры. Здесь было довольно оживленно, у самой воды стояло двое высоких мужчин. Они устанавливали на мелководье странные лотки с сетками и поперечными рейками. Чуть поодаль столпилось еще несколько мужчин и женщин. Они горячо обсуждали что-то, лежавшее в центре их плотного круга. Все люди, находящиеся в пещере, были крепкими и высокими с длинными светлыми волосами, заплетенными в замысловатые косы.

Ребята замерли в густой тени тоннеля, с огромным интересом наблюдая за происходящим.

— Смотри, смотри, — воскликнул один из мужчин, стоящих у кромки воды. Он сунул руку в лоток, сквозь который быстро текла вода, и поднял небольшой желтоватый камень, тускло блеснувший в колеблющемся свете факелов, расположенных на стенах пещеры.

Люди в центре заинтересованно оглянулись, разрывая круг. Рикс сдавленно вскрикнул и, позабыв о товарищах и возможной опасности, бросился вперед: на каменном полу, раскинув руки в стороны, неподвижно лежал Виль. Его глаза были закрыты, лицо мертвенно-бледно, мокрые волосы неровными прядками налипли на лоб. Рядом на коленях стояла девушка, она держала мальчика за руку и что-то напевала тихо и монотонно.

Рикс упал с другой стороны и дрожащими пальцами коснулся бескровных губ, силясь ощутить слабое дыхание. Нет, надежда была напрасной.

— Тихо, не мешать. Анелиелла лечить. Не отпускать душа за Туманный край, — на плечо опустилась тяжелая рука и сжала, предостерегая от необдуманных шагов. Сухой старческий голос произносил слова медленно и с небольшим акцентом. Язык королевства не был говорившему родным.

Из тоннеля выбрались и Тим с Тором. Они остановились чуть поодаль, не решаясь приблизиться.

Рикс молча кивнул, показывая, что услышал старика, тихонько взял бессознательного Виля за вторую руку и погладил большим пальцем холодную бледную кожу. Только бы выжил!

— Сил не хватать, долго в воде быть, — девушка прервала свое странное пение и подняла голову, отбросив назад россыпь тонких длинных косичек, украшенных мелкими ракушками и бусинами. Рикс взглянул в ее удивительные изумрудно-зеленые глаза и пропал… Черный зрачок в центре пульсировал — то сжимался в крохотную точку, то расширялся, полностью поглощая яркую зелень радужки. Светлые брови и ресницы были практически незаметны на бледной коже, аккуратный вздернутый носик и четко очерченные скулы украшали редкие веснушки, придававшие юному личику ужасно милый и немного озорной вид.

Если ундины, о которых я читал в книгах, выглядят именно так, я не удивлен, что они, позабыв о долге и чести, добровольно прыгают в воду, стремясь оказаться ближе к морским красавицам. Что она там сказал про силы? Рикс встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.

— Я могу помочь? — голос прозвучал неожиданно хрипло.

— А ты готов? Больно, страшно.

— Готов, ты только скажи, что нужно сделать.

Девушка положила левую руку на грудь Вилли, а второй крепко сжала ладонь Рикса.

— Сиди. Надо терпеть. Не бойся. Глаза закрыть.

Рикс послушно закрыл глаза. Вначале ничего не происходило, но постепенно окружающее пространство стало меняться. Откуда-то потянуло холодом и сыростью, все звуки исчезли, и уши заложило, как бывает при быстром спуске. А потом в мертвой тишине раздались тихие голоса. Они стонали и плакали, звали и молили, проникая прямо внутрь черепной коробки. Голову сдавили невидимые тиски, вызывая ноющую боль и тошноту.

Не выдержав, Рикс распахнул глаза. Он стоял посреди бесцветной пустоши. Под ногами серая пыль и мелкие камни, то тут, то там торчат пучки сухой пожухлой травы. А впереди до самого неба поднимается стена густого влажного тумана. Он будто вобрал в себя всю влагу с прилегающих территорий, погубил все живое и насытившись разросся, неторопливо ворочаясь, закручиваясь спиралями и периодически выбрасывая вперед длинные туманные ленты.

Как лягушка, когда она охотится на комаров, с содроганием подумал Рикс. Только тут он заметил, что на пустоши есть люди. Часть полупрозрачных фигур медленно брела к молочно-белой завесе, некоторые топтались на месте, но были и те, кто, сопротивлялся, пытаясь отойти подальше. На них-то и охотился туман, ловко подхватывая своей лентой-языком и утягивая внутрь колышущейся стены.

— У нас мало времени, — раздался за спиной усталый голос, и Рикс обернулся. Девушка стояла рядом, внимательно оглядываясь вокруг. В этом странном месте пропал ее непривычный акцент и краткость фраз. Наверное, тут, на границе жизни и смерти, различия в языках стираются. — Чувствуешь, как нарастает боль и тяжесть в груди? Нужно найти душу мальчика и возвращаться. Иначе останетесь здесь оба.

Действительно, под сердцем поселилось что-то черное и мерзкое. Оно раскинуло свои щупальца, проникая все дальше и дальше, заставляя вспыхивать огненной болью каждую клеточку тела. Рикс сжал зубы и пошел вперед, вглядываясь в равнодушные лица призраков.

— Вилли, где ты? Отзовись! — он думал, что его голос разнесется далеко по округе, но услышал лишь слабый шепот. — Ника беспокоится о тебе, Лири и Мик ждут твоего возвращения!

Ничего.

Боль нарастала, пожирая тело и разум, Рикс рухнул на колени и захрипел:

— Виль, ты же мечтал построить лодку и отправиться в путешествие по Северному морю! Ты еще не видел огненный закат, не ловил на дне крабов и морских ежей. Помнишь, мы хотели прокатиться на мохнатых рыбах-зверях? Ты обещал, что мы сделаем это вместе!

Ничего.

Рикс закрыл глаза, мучения становились невыносимыми.

— Нашла! Ты молодец, справился, — последнее, что он услышал, прежде чем сознание померкло, даря долгожданное облегчение.

Глава 32

Свободные земли. Северное море

Пустой сосуд — проклятье или дар,

Лишь и збранным подаренный богами?

И споров разгорается пожар,

Считать ли нас друзьями иль врагами…

Из-за сонных туч выглянула полная луна и любопытным взглядом прошлась по горному хребту, уходящему своим основанием прямо в воды Северного моря. Ее привлекли две небольшие человеческие фигурки, сидящие на широкой площадке у входа в пещеру. Тонкие бледно-желтые лучи ловко подкрались к беседующим людям и, притаившись за нагромождением камней, прислушались к разговору.

— Я горжусь тобой, Анелиелла. Ты достигла больших высот не только в магии воды, но и в управлении жизненными потоками. — Высокий седой старик зябко кутался в теплый плащ из тюленьей шкуры и с наслаждением курил трубку, выпуская в небо круглые кольца белого дыма.

— Тут не только моя заслуга, дедушка, — девушка задумчиво провела пальчиком по пушистому меху пестрой шубки и подняла взгляд на любопытную желтоглазую луну. — Если бы не этот парень, Рикс, ничего бы не получилось. Магия смерти, которую я вытягивала из мальчика, копилась во мне, ослабляла мои собственные силы. Я использовала его пустой источник в качестве сосуда для смертоносной тьмы. Конечно, это было рискованно и болезненно, но в тот момент я просто не видела другого выхода. И он справился, дед. Несмотря на собственные мучения, он искал на пустоши своего друга и звал его. Не испугался, не сбежал. А ведь мальчишка уже почти ушел за Туманный край, в последнюю секунду на зов оглянулся. Тут я его и подхватила.

— Даа, я слышал о таких людях в королевстве за хребтом, но не предполагал, что корона отправляет их на верную смерть, запирая в горах и потчуя ядовитыми зельями. — Старик пожевал губами и выпустил в морозный воздух очередное дымное колечко. Луна шаловливо растопырила свои пальцы-лучи и ловко нанизала его на один из лучиков. — А ведь если подумать, напарник с пустым источником может быть очень полезен не только магам-целителям, но и другим специалистам.

— Ты слышал, что рассказывали Тор с Тимом, пока их друзья спали? Они хотят стереть клеймо с рук всех пустышек и сбежать сюда из своей долины.

— Слышал, внучка. И вот, что я тебе скажу. Во-первых, они могут оказаться ценными помощниками. Во-вторых, раз отсутствие магии это не болезнь, а случайная аномалия, они могут внести разнообразие в наш народ. Уж слишком обособленно мы живем, а родственные связи быстро приводят к угасанию здоровья и рождению болезненного потомства. И, наконец, один из парней проговорился, что клеймо они удаляют с помощью аконита. А значит, он добывается в долине. Мы могли бы быть полезны друг другу…

— Может, предложим им поселиться на нашем острове Золотистой Кумжи? Он совсем недалеко отсюда, к тому же мы успели познакомиться и сможем помочь ребятам освоиться, — предложила Анелиелла, невольно вспоминая светло-голубые глаза в обрамлении рыжих ресниц и густую копну огненных волос, упрямо сжатые губы, жилистую фигуру и крепкие сильные руки. Все представители морского народа были беловолосы и бледнокожи, поэтому внешность Рикса произвела на нее неизгладимое впечатление, а самоотверженность и сила воли глубоко запали в душу, заставляя девичье сердечко ускорять свой бег при одной только мысли о новом знакомце.

Старый Морри-Геллан только усмехнулся, пряча улыбку в длинных седых усах. Только слепой не заметил бы румянца на нежных щечках и восторженного блеска в изумрудных глазах, когда речь заходила о парне из долины.

Разговор затих, дед с внучкой любили посидеть вот так, наслаждаясь тишиной, любуясь танцем снежной поземки на льду Северного моря. Задумавшись о своем, они не заметили, как вездесущая луна сунула свой длинный лучик-нос в пещеру, стараясь разглядеть необычных пришельцев, о которых толковали эти двое.

Внутри царил полумрак, пятачок в центре освещал костер, вокруг него спали люди. Лишь дежурный, сидя рядом с вязанкой дров, клевал носом и время от времени подкидывал полешко в огонь. Мужчины и женщины завернулись в одеяла на тюленьем меху. Но у четверых спальные мешки были сшиты из плотной ткани. К ним-то и пробрался любопытный луч, скользнул по лицам, рассматривая и запоминая. Вот и рыжий парень, о котором говорила и мечтала морская дева с сильным даром: лицо осунулось и заострилось, как после долгой болезни, под закрытыми глазами залегли глубокие тени, а кожа на искусанных губах потрескалась. Он спал беспокойно, нервно перебирая пальцами покрывало, хмурил рыжеватые брови, переживая очередной кошмар. И круглолицая луна смягчилась, протянула свои мягкие лучи-руки, погладила спутанные волосы, разгладила напряженную складку на лбу, даря спокойствие и утешение. И уже покидая пещеру, не удержалась и щелкнула задремавшего дежурного по носу, заставила подскочить в испуге на месте, осоловело глядя по сторонам.

Ночь окончательно завладела миром. Спали в своих домах жители Аконитовой долины, дремал над бумагами тайный королевский советник, похрапывали в теплых постелях Вилайн Скам и Родерик Линдроф. Луна удовлетворенно мигнула и, прежде чем улечься в густых снежных тучах, хорошенько взбила их, словно пуховые перины. В воздухе медленно закружились крупные снежинки, укрывая белым одеялом спящую землю.

Глава 33

Королевство Фродлэнд. Снегопад

Своей искристой белизной

Скрывает он любые тайны.

Пороки, мысли и желанья —

Все спит под снежной пеленой.

— Эй, Род, что ты опять зарылся в свои бумаги? Давай лучше к Лукерье заглянем. Когда я шел мимо, мой нос уловил аромат превосходного гуляша в сметанной подливе.

Около полудня, шумно дыша и отряхиваясь от снега, Вилайн Скам появился на пороге кабинета начальника гарнизона и застал того зарывшимся по самую макушку в различные сводки и доклады.

— Знаешь, погодные маги обещают через пару недель невиданные снегопады, — Родерик Линдроф озабоченно потер переносицу. — Мне нужно проверить, готов ли гарнизон к перебоям с поставками продовольствия и лекарств.

— Фи, нашел, кому верить! — презрительно скривился лекарь. — Они каждый год пугают нас всякими катаклизмами, а в результате половина их предсказаний не сбывается.

— Но другая-то половина оказывается правдой, — резонно заметил Родерик. — Как бы совсем дороги не замело. И Барт как раз через две недели должен приехать.

— Ну, Хромой везде пройдет. Не сможет лошадь свою провести, так на лыжах с волокушами примчится. Дай ему волю, все погреба наши в долину перетаскает.

— Так-то оно так… — начальника гарнизона все не отпускало неясное предчувствие беды. — Как обстоят дела с зельями и прочими лекарствами? Продержимся, если что?

— Хорошо, что ты напомнил! — Вилайн залез в холщевую сумку и достал небольшую бутыль. — Вот, твое зелье от аконита. На месяц точно хватит. И остальным уже выдал. Но если твои ужасающие снегопады продлятся дольше, ингредиенты еще есть, недели две продержимся.

— Спасибо! — Родерик немного успокоился и начал собирать разбросанные бумаги. — Поставь на стол, я сейчас с отчетами закончу и подойду к Лукерье, гуляш никак нельзя пропускать.

Минут через десять, уже собравшись выходить, он решил убрать флакон с зельем в шкаф. Но прежде подошел к окну и посмотрел на яркий снег на улице сквозь густую прозрачную жидкость внутри бутылька. Все вокруг приобрело сиренево-розовый оттенок. А в самой глубине флакона то и дело вспыхивали и закручивались золотистые всполохи. Эта магическая красота всегда завораживала Родерика, рождала в его прямой военной душе волнение и ожидание чуда.

Глаза слепило, поэтому повернувшись к шкафу, он не заметил кресло, в котором пять минут назад сидел Вилайн. Неловкое движение, толчок… и вот уже волшебная жидкость растекается по полу, сверкая и переливаясь в осколках разбитого стекла.

Катастрофа!

Родерик было попытался собрать драгоценное зелье, но флакон разбился вдребезги, и теперь каждая капля несла в себе не только избавление от яда аконит-камня, но и мучительную смерть в виде крошечных острых осколков.

Что делать? И у Вилайна вторую порцию не попросишь, там на самый крайний случай ингредиенты припасены, он не имеет права из-за своей халатности лишать жителей гарнизона лекарства. Получается, месяц без зелья придется жить. Не так уж и много. За годы службы в этом холодном краю он выпил столько этой жидкости, что, наверное, и сам наполовину уже из нее состоит.

Мужчина собрал осколки в помойное ведро и вышел на улицу.

…

Через неделю даже Вилайн вынужден был признать, что если погодные маги и ошиблись, то только с датой начала сильнейшего за последнее столетие снегопада.

Крупные снежинки непрерывно сыпались с неба, образуя сплошную завесу в воздухе и толстый слой снега на земле. Стражи гарнизона только и успевали, что прочистить узкие тропки между домами и небольшой пятачок с обеих сторон ворот. Сугробы уже закрывали окна первых этажей, но природа и не думала останавливаться на этом.

Каждое утро жители Гнилой поляны выбирались на улицу через окна и прокапывали в снегу глубокие тоннели, чтобы добраться до крыльца и откопать дверь.

О том, чтобы расчистить лесную дорогу к Аконитовой долине не могло быть и речи. Оставалось надеяться, что Барт сможет добраться до гарнизона на лыжах и притащит сани-волокуши. Однако назначенный день настал, а староста так и не приехал. Сигнальный камень показывал, что мужчина находится в долине, видимо, дорогу замело настолько, что пройти просто не представлялось возможным.

— Что делать будем? — Родерик сидел в пустом обеденном зале и вяло ковырялся в тарелке с супом. Ему кусок в горло не лез, когда он думал о несчастных пустышках, запертых в своей тюрьме без еды и самых необходимых вещей. — Как же я не подумал об этом? Нужно было в прошлый раз дать Барту продуктов с запасом!

Вилайн, с аппетитом поглощающий наваристый бульон, изумленно посмотрел на своего собеседника.

— Ты чего? Все правильно сделал: сколько камня добыто, столько продуктов получено. И нечего благотворительность разводить, а то совсем разленятся и работать перестанут… К тому же снегопад скоро закончится, уж недельку-другую потерпят эти убогие, ничего страшного.

Родерик слушал уверенный голос своего друга и не мог поверить, что совсем недавно и сам рассуждал подобным образом. Как он мог быть настолько слеп и черств? Корона вверила ему не только охрану границ и Аконитовой долины, но и жизнь самих пустышек. А он? Столько лет относился к ним, как к рабам. Полезным, но не заслуживающим особого внимания. Что же изменилось? Что заставило его вновь научиться сострадать, сопереживать и беспокоиться? Сплошные загадки. А еще эта метель, будто самими богами ниспосланная им для осознания собственной вины и никчемности… Только бы снег перестал идти!

Но прошла еще одна неделя, а разбушевавшаяся стихия и не думала успокаиваться.

Во всем мире остался один цвет — белый.

Нет, был еще черный. Страшный цвет неотвратимой беды. Сигнальные камни чернели и рассыпались один за другим, означая уход еще одной невинной души за Туманный край. Каждое утро Родерик со страхом открывал дверцы сейфа, боясь увидеть очередную горстку пепла на месте клейма. Ему стали сниться кошмары, в которых несчастные дети умоляли пощадить их и не отправлять в Аконитовую долину. Он же недрогнувшей рукой надевал на них кандалы и подталкивал узкой дороге, ведущей к острым пикам неприступных гор.

Вилайн озабоченно качал головой и приносил в кабинет все новые успокоительные сборы. Но они практически не действовали.

И вот однажды вечером Родерик не выдержал. Наверное, он все же немного сошел с ума. Потому что наведался в кладовую, набрал муки и вяленого мяса, упаковал рюкзак, встал на лыжи и покинул гарнизон, просочившись в одному ему известную лазейку.

Свежий снег быстро скрыл все следы, и наутро растерянные воины констатировали необъяснимое исчезновение начальства. Охрана на воротах клялась и божилась, что ночью никто мимо них не проходил, на гарнизон не нападал и из гарнизона не сбегал. Люди, уставшие от непрерывного снегопада и изолированности от внешнего мира, стали волноваться и строить догадки одна фантастичнее другой. Но найти пропавшего Родерика Линдрофа это не помогло.

Глава 34

Королевство Фродлэнд. На пути к мечте

Что делать, если две мечты сойдутся

На узком мостике над бездною судьбы?

Застынут посреди, а может, разбегутся,

Иль счастливо пойдут по одному пути?

Пока Ника с Молли колдовали над пирогами на кухне, остальные собрались в общем зале у разожженного камина и, затаив дыхание, слушали рассказ героев-первопроходцев о встрече с морским народом.

Ребят не было всего четыре дня, а в темной шевелюре Барта заметно прибавилось седых волос. Ника старалась приободрить его, ведь тоннель мог оказаться гораздо длиннее, чем предполагалось изначально. Мужчина послушно пил травяной успокаивающий сбор, а потом вновь спешил к темному провалу и подолгу сидел, вслушиваясь в монотонный гул подземной реки.

Зато после благополучного возвращения четверки путешественников уже Ника тряслась на небольшой кухне Яблоневого дома, одной рукой держа кружку с настойкой, а другой вцепившись в Виля и будто наяву переживая его падение в холодную воду и чудесное спасение из лап самой Смерти.

Мальчик терпеливо слушал всхлипывания и причитания и периодически бормотал что-то про слишком нервных женщин, в то время как Микки и Лири с важным и независимым видом сидели на крылечке, рассказывая всем любопытным, что у Виля теперь волосы с зеленоватым отливом, потому что он породнился с морским народом. Ребятня ахала и просила добыть хотя бы пару волосков удивительного цвета. Ну, или позволить взглянуть на вернувшегося героя в щелку входной двери.

Да, принесенные вести оказались очень радостными и обнадеживающими. В долине закипела работа. Одни расчищали проход в скалах от мусора и мелких камней, другие мастерили прочное ограждение, навешивали веревки и устанавливали магические светильники, полученные в обмен на аконит.

Вероника быстрокрылой ласточкой сновала между пещерами и поселением, успевая помогать и с расчисткой, и с готовкой, и со сборами. И не замечала, как мрачнеет Барт, глядя на ее счастливое личико, как яростно он спорит о чем-то с Молли, а потом подолгу сидит, погруженный в свои невеселые мысли.

Между тем настал день, когда любой желающий смог бы без риска для здоровья пройти подземный тоннель и выйти к бескрайним просторам Северного моря. Оставалось избавиться от следилок на руках, не вызвав серьезных подозрений у магов. И тут боги преподнесли жителям долины очередной подарок — сильные затяжные метели.

Поездку в гарнизон за продовольствием пришлось отложить. Хотя саму долину от тяжелых снеговых туч защищали высокие скалы, и снег хоть и шел, но несильный, дорогу до Гнилой поляны замело основательно. Может, налегке Барт бы и пробежал, но груженые сани-волокуши завязли бы, не проехав и сотни шагов.

— Знаешь, все складывается очень удачно: ты не привез пропитания, и в долине начался голод, — Ника поставила на стол блюдо с жареной рыбой и шутливо шлепнула по пальцам Микки, потянувшегося отломить румяную хрустящую корочку. — Мы сможем освободить большое количество народа от клейма и отправить на ту сторону. А если нам повезет, и снегопады продлятся еще неделю-другую, то и остальные смогут уйти.

— Ю-хууу! — в восторге закричала обычно тихая Лири и пустилась в пляс, увлекая за собой хохочущего Мика.

— Да, конечно, отличная идея, — вяло согласился Барт, тоскливо глядя на веселящихся детей. Давно уже надо было поговорить с Никой и все объяснить, но он просто не знал, как подступиться к разговору, который, несомненно, разрушит их мечты и надежды на счастливую семейную жизнь…

С каждым днем сугробы за пределами долины становились все глубже, и все больше людей, освободившихся от клейма, покидало свою тюрьму по узкому проходу внутри горы. На той стороне их встречал Рикс и провожал в новые дома на острове Золотистой Кумжи. Местные жители очень доброжелательно относились к новеньким, с удовольствием показывали и рассказывали, как устроен их быт.

В гостях у морского народа побывала и Ника. Рикс настолько восторженно отзывался о прекрасной Анелиелле и ее мудром дедушке Морри-Геллане, что Вероника решила поскорее познакомиться с той, что украла сердце ее рыжего друга.

Тогда-то и состоялся очень важный разговор, предопределивший дальнейшую судьбу всех пустышек.

Они сидели на небольшой площадке у выхода из пещеры, закутавшись в теплые меховые плащи, пили горячий отвар и неспешно обсуждали дальнейшие планы. Вероника быстро нашла общий язык с озорной зеленоглазой девушкой, в белых волосах которой переливались яркие бусины. Не прошло и часа, как они уже считали себя подругами и весело подшучивали над Риксом, совсем потерявшимся от такой слаженной атаки.

— Скажи, Анели, — спросила Ника, глядя на бескрайнее море, сейчас мирно спящее под толстым слоем льда. — Как я понимаю, во время лечения Вилли ты использовала пустой источник Рикса как сосуд: наполнила тьмой, чтобы она не мешала тебе работать, а потом уже очистила, так?

— Да, верно! Ваша особенность позволит проводить сложные магические процедуры и ритуалы, о которых раньше можно было только мечтать. — Анелиелла говорила на языке королевства уже гораздо лучше и свободнее. Видимо, в ее рыжем избраннике проснулся удивительный педагогический талант.

— А в этот сосуд можно поместить обычную магию? Не полностью заполнить, а лишь обозначить ее присутствие?

— Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

— Я тут подумала вот о чем. Если взять пустышку и добавить в его сосуд каплю магии от двух разных представителей вашего народа. Тогда, во-первых, получившаяся смесь магии будет уникальна и ее можно зарегистрировать, как личный идентификатор. Например, чтобы навестить родителей или вернуться в королевство под новым именем, или путешествовать. Во-вторых, ее будет столь мало, что это не доставит проблем носителю такой магии. А тот, кто захочет посветить себя целительству или экспериментам, просто останется с пустым источником и будет работать на благо морского народа. Единственное, я не понимаю, почему сами родители не делятся с ребенком своей магией, а обрекают и его, и себя на такие страдания…

— Ты умна и сообразительна, дитя иного мира, — старый Морри-Геллан усмехнулся и неожиданно подмигнул опешившей Веронике. — Не смотри на меня так изумленно. Я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы хоть что-то понимать в людях.

— Дедушка умеет видеть и читать людские души, — в голосе Анелиеллы слышалась неприкрытая гордость за старшего родственника. — А что касается наполнения источника и передачи своих сил другому, так это особенность нашего народа. Мы тесно связаны со стихией воды, и магия у нас подвижная, текучая, податливая.

— Мы готовы дать изгнанным детям Королевства-за-горой каплю своей магии, — медленно произнес старик и остро взглянул на притихшую Нику. — В обмен на клятву верой и правдой служить нашему народу, не предавать его интересов и не идти против вековых устоев и традиций. Свежая кровь укрепит здоровье будущих поколений, а ваше проклятие обернется для других спасением.

— Спасением? Как же это?

— Понимаешь, многие болезни не поддаются нормальному лечению не потому, что у целителя не хватает сил, — объяснила Анели. — Во время ритуала врачующий направляет свою магию на источник заражения, очищая организм больного и наполняя здоровьем и силой. При этом он вынужден забирать болезнетворную тьму себе, перерабатывать и разрушать ее. Если проблема не очень серьезная, эти два процесса: передача хорошей магии и уничтожение плохой — идут одновременно. А вот если заболевание тяжелое, то в какой-то момент тьма начинает накапливаться внутри организма целителя и мешать процессу лечения. До недавнего времени мы могли только облегчать состояние некоторых больных, поддерживать их жизнь, снимать боль. Теперь же есть шанс вернуть несчастным полноценное здоровье!

Девушка замолчала и с такой надеждой взглянула на Рикса, что Ника и без слов поняла: эти двое справятся с любыми проблемами.

— Спасибо вам за вашу помощь и поддержку! — искреннее поблагодарила она своих новых друзей. — В долине осталось не так и много людей: несколько старожилов и особенно привязавшиеся к ним ребята. Вместе со мной человек пятнадцать. Надо мне возвращаться, дел еще много.

Анелиелла крепко обняла Веронику, а Морри-Геллан кивнул и, загадочно усмехнувшись, сказал:

— Иди, светлая душа, и помни: перед каким бы выбором не поставила тебя Судьба, слушай свое сердце.

Что же имел в виду старик, о чем предупреждал меня, спрашивала себя Ника, медленно идя по узкой каменной тропе. Теперь проход был максимально безопасным: по одну сторону сделаны невысокие перильца, по другую — натянута веревка, пол чисто выметен, не споткнешься, поэтому пару часов можно было спокойно размышлять, анализировать последние события и строить планы на будущее. В бухте недалеко от выхода из пещеры было чудесное ровное местечко! Можно построить там прекрасный дом и даже разбить небольшой уютный садик. Анели говорила, что морское дно в том месте пологое и песчаное. Настоящий маленький рай!

Правда, когда Ника вернулась в долину, мечты о собственном домике отошли на второй план.

Дежурные, которых отправили за ворота, чтобы набрать по краю леса хвороста, откопали из-под снега совершенно замерзшего, но еще живого Родерика Линдрофа. По дороге он потерял одну из лыж, застрял в лесу и укрылся от снегопада под раскидистой елью. Там и заснул от холода, обхватив двумя руками рюкзак с драгоценными запасами для пустышек. Ребята нашли его совершенно случайно и приволокли в долину. Теперь мужчина лежал без сознания в местной лечебнице, и Молли хлопотала над ним, пытаясь отогреть и спасти обмороженные конечности. Вероника тут же бросилась на помощь. Ей было больно глядеть на скрюченные багрово-синюшные пальцы и обезображенное волдырями лицо. Как бы она не относилась к действиям этого человека, при знакомстве он не показался злым или жестоким, лишь каким-то заторможенно-равнодушным в отношении пустышек.

Лишь к ночи женщины смогли вздохнуть спокойно. Самое тяжелое было позади, теперь начальнику гарнизона предстояло долгое восстановление, но опасений за его жизнь уже не было.

— Иди отдохни, — предложила Ника уставшей лекарке. — Я посижу с ним. А к утру сменишь меня.

Она поудобнее устроилась в кресле у постели больного и взяла в руки книгу. Каждый час нужно было смазывать пораженные участки пахучей зеленой мазью, и обязательно поить больного отварами, если он начнет приходить в сознание.

Стрелки часов не спеша отсчитывали минуты и часы долгой зимней ночи, и Вероника после очередной перевязки задремала, уронив на колени раскрытую книгу.

— Вы всех встречаете за Туманным краем, дори Анника, или только мне так повезло после смерти? — тихий скрипучий голос разрезал сонную тишину. Родерик натужно вздохнул и с трудом продолжил. — Не думал, что посмертие настолько болезненно, но я заслужил… Здесь можно достать воды?

Вероника с облегчением рассмеялась и поднесла к потрескавшимся мужским губам стакан с прохладной водой.

— Пейте, дорт, пейте. И не переживайте, за Туманным краем вас пока не ждут. Вы в Аконитовой долине, под чутким присмотром старой Молли и Барта. Сумели добраться до самых ворот, а там уж вас заметили и сюда принесли. Я только одного не понимаю, зачем вы вообще решили гарнизон покинуть в такое ненастье?

— Вы не понимаете… — Родерик закашлялся, на лбу выступила испарина. — Каждый день я видел разрушающиеся камни, каждый день говорил себе: еще одна невинная душа покинула этот мир… Как можно жить с таким грузом на плечах? Я был слеп…

Мужчина тяжело задышал, пальцы судорожно сжали край одеяла.

— Тише-тише, не переживайте так. Я вам клянусь, все те, кто освободился от ненавистного клейма и покинул пределы долины, счастлив. Пусть эта мысль немного успокоит ваше сердце.

— Вы правы, иногда смерть — это избавление… А вы… вы, дори Анника?

— А я вам снюсь, дорт. И совершенно не жалею, что уехала из гарнизона сюда. Здесь самые лучшие люди на свете. У вас будет шанс убедиться в этом, не упустите его.

Вероника поправила одеяло и ласково, по-матерински провела по коротким темным волосам.

— Спите.

Когда в комнату заглянули Барт с Молли, Родерик Линдроф уже крепко спал.

— В нем что-то изменилось, — задумчиво проговорила Ника, машинально поглаживая крепкую руку с покалеченными пальцами. — Он стал сопереживать пустышкам, чувствовать их боль.

— Может быть, дело в зелье, что пьют все жители гарнизона? А он по каким-то причинам перестал принимать это псевдолекарство? — Молли споро обрабатывала повреждения, используя различные самодельные мази.

— Посмотрим. Пойду делами займусь, раз уж он спит пока. — Барт развернулся к двери.

В последние дни он явно избегает меня, вдруг осознала Ника, не улыбается и не шутит, отводит взгляд. Когда мы в последний раз любовались заснеженными горами? Уже и не вспомню.

— Постой, — она обошла застывшего на пороге мужчину и требовательно заглянула в глаза. — Что случилось, Барт? Почему ты прячешься от меня? Я только сейчас поняла: с тех пор, как вернулись Рикс с ребятами, тебя как будто подменили.

Барт стоял, сжимая кулаки и не зная, что и как сказать. Поймет ли? Простит ли? Казалось, пока не состоялся окончательный разговор, есть шанс все решить, найти выход из этой безвыходной ситуации.

— Ты что, так и не сказал ей? — Молли отвлеклась от перевязки. — Ну, дурак ты, Хромой, чистый дурак.

Она вытерла руки о передник и решительно прошла мимо застывших влюбленных.

— Разберитесь тут уже, а я пока бинты постираю.

Хлопнула дверь и они остались вдвоем, если не считать спящего Родерика Линдрофа.

Ника вглядывалась в родное осунувшееся лицо со скорбной складкой между бровей и ничего не могла понять.

— Ты мне скажи… просто скажи, что случилось, — она погладила напряженные руки, а потом положила ладони на крепкую грудь, где под рубашкой заполошно билось сердце. — Вместе можно справиться с любой напастью. Или… ты разлюбил меня и хочешь расстаться?

Эта внезапная мысль острой иглой проткнула сознание, заставила похолодеть и испуганно сжаться. На глаза против воли навернулись слезы. Крупные соленые капли прочертили мокрые дорожки на бледных щеках и темными пятнами расплылись на рукавах мужской рубахи.

— Милая моя, что ты такое говоришь? — Барт наконец очнулся от своих невеселых дум и теперь судорожно пытался остановить Ниагару горячих слез. — Ты — мое сердце, моя душа, мое единственное счастье! Просто… просто…

Он вновь замялся, не решаясь озвучить то, что мучило его на протяжении уже многих дней.

— Знаешь, либо ты сейчас же говоришь мне, в чем дело, либо я оставлю тебя сегодня без вкусного ужина! Вот. — Удивительно, несколько неловких, сбивчивых, но таких важных слов моментально остановили зарождающееся наводнение. И недавняя жертва неразделенной любви яростно пошла в атаку.

Барт заглянул в любимые глаза, глубоко вздохнул и быстро заговорил, боясь растерять остатки решимости:

— Милая, родная, ты прости меня. Все вокруг такие счастливые, к переезду готовятся, вон, ты уже местечко для дома присмотрела. Рассказывала, как садик вокруг разобьем, детей будем учить плавать, путешествовать… А я ведь не могу отсюда уехать, понимаешь? Не могу долину бросить. Я ж единственный, кто в гарнизон ездит, продукты привозит, новеньких ребятишек забирает. Если я сбегу, то что произойдет? Кто будет пустышек принимать? Или закроют долину, или наоборот, маги сюда съедутся. А с несчастными что? Новую тюрьму найдут или вообще казнить будут… А ведь они тоже право на счастье и свободу имеют! Понимаешь? Я не могу уехать отсюда, остаться должен. И клеймо стереть не могу…. Я к долине навечно привязан… Или пока достойный преемник не появится. А кто захочет на себя такое бремя взваливать? Да и кого я готов обречь на постоянное затворничество, если рядом открыты двери на свободу? — он перевел дух и тихо закончил. — Я давно уже должен был тебе сказать, что плохой из меня спутник жизни, отпустить тебя должен был. Но как представлю, что больше не обниму тебя, не поцелую, не услышу смех твой, сразу так тошно становится, хоть в подземную реку прыгай….

Барт замолчал, замер в ожидании вердикта, не смея поднять глаз, страшась увидеть во взгляде любимой холод и разочарование. Большую часть своей жизни он провел в долине, и годы эти были наполнены тяжелым трудом и страданиями. Не умел он ни красиво говорить, ни достойно ухаживать. Его сердце переполнялось невысказанной любовью, такой сильной, что иногда казалось, не выдержит оно, разорвется на части. Но как показать эту любовь, он тоже не знал и не умел. Каждое движение, каждое слово это подспудный страх все испортить.

Ему и так несказанно повезло, что фея, прилетевшая из другого мира, за возрастом, хромотой и грузом проблем сумела разглядеть его душу, позволила любить себя и столько счастья подарила в ответ. А он? Только что разрушил все. Но и поступить по-другому не мог. Вот и стоял теперь, потерянный и несчастный, как узник перед суровым судьей.

Нежные девичьи пальцы ласково пробежались по небритым щекам, разгладили складку на лбу, очертили сжатые губы.

— Если ты все еще хочешь прожить со мной долгую и счастливую жизнь, тебе нужно научиться доверять мне, верить в меня и делиться своими мыслями, — тихий шепот опалил ухо, и Барт распахнул глаза: его любимая мягко улыбалась, а в глубине глаз цвета весеннего неба плескался такой океан нежности, что сердце защемило и задрожали руки. — Я люблю тебя! А значит, буду счастлива там, где будешь ты. Не можешь покинуть долину? Хорошо, приведем в порядок Яблоневый дом, а весной я попрошу у Анели семена цветов и свежие саженцы. Плавать наши дети могут научиться и в озере. А на море будем с ними выбираться, когда тебе понадобится от нас отдохнуть.

Вероника рассмеялась и шаловливо чмокнула замершего Барта в нос. Какой потрясающий достался ей мужчина! Самый лучший, добрый и ответственный.

— Пойду Молли помогу немного, а ты свои дела заканчивай, вечером жду в гости. Помнится, я обещала тебе вкусный ужин.

Вот и весь разговор. Сбежала, не в силах спрятать счастливую улыбку, оставила мужчину у руин сложного разговора и пустых опасений. Барт бездумно опустился на скамью и раз за разом прокручивал в голове каждое слово-признание, каждое слово-обещание. Неужели все так просто: жить в долине, растить детей, выполнять свою работу и быть счастливым?

— Я ничего не понял, но мне кажется, странные дела у вас творятся и не все так просто с ушедшими за Туманный край. — Тихий усталый голос Родерика Линдрофа разорвал тишину. — Если есть хоть малейшая вероятность того, что не все пустышки умерли, я смогу спокойно отпустить свою душу на перерождение. Я был черствым болваном, Барт, но пусть и поздно, но я прозрел. Расскажешь мне, что тут у вас происходит?

Глава 35

Королевство Фродлэнд. Волшебная ночь.

Мы венчаны самой зимой, Одеты в снежные наряды. И наши чувства, жесты, взгляды Текут расплавленной рекой.

Лири, Мик и Вилли перебрались жить на остров Золотистой Кумжи, но одинокой Вероника себя не чувствовала. Каждый вечер на ее маленькой кухне собиралась дружеская компания: приходил усталый взъерошенный Барт и с наслаждением устраивался в плетеном кресле, специально для него установленном во главе стола. Прибегала Молли, закончив свои лекарские дела, а за ней, как привязанный, ковылял Родерик Линдроф. Благодаря чудесным мазям и отварам он быстро шел на поправку, только обмороженные конечности еще приносили боль и дискомфорт.

За ужином велись неспешные беседы, обсуждались возникающие проблемы и строились планы на будущее.

— Ты, главное, по возвращении в гарнизон виду не подавай, веди себя как обычно. И когда я приезжать буду, не бросайся на шею с объятьями, — полушутя-полусерьезно наставлял нового друга Барт.

Родерик кидал печальные взгляды на румяную помолодевшую Молли и в который раз спрашивал, нельзя ли ему остаться в долине, пусть бы корона направила в гарнизон другого начальника. Он свое уже отслужил, пора бы уже о семье задуматься.

— Сначала подашь прошение об отставке в связи с подорванным здоровьем. А там уж возвращайся к нам, примем. Тут нужны сильные руки и умные головы, — с трудом сдерживая улыбку, отвечал Барт. — А что касается семьи, поговорим, когда со своими делами разберешься.

— Так и сделаю. Милая моя наотрез отказалась со мной в гарнизон ехать. Сказала, что с некоторых пор долина — это лучшее место на свете, и уехать отсюда может либо совсем молодой, либо дурак полный.

— Это верно, — Молли ласково провела по коротким, рано поседевшим волосам своего мужчины, — а мы с тобой ни к тем, ни к другим не относимся.

Как быстро все меняется в моей жизни, думала Ника, глядя на счастливую подругу и совершенно изменившегося Родерика. Где суровый равнодушный вояка, с которым она познакомилась всего несколько месяцев назад? Где смертельно уставшая, потерявшая надежду на счастье лекарка? Где истощенные и изможденные ребята?

Аконитовая долина перестала быть страшной тюрьмой, смертельной ядовитой ловушкой.

Придет весна, и зацветут в садах нежные первоцветы, в лесах на склонах гор родятся зайчата-настовички, а по ту сторону хребта бывшие пустышки впервые увидят проснувшееся Северное море.

Вечером, проводив Молли с Родериком, Вероника стояла на крыльце, накинув на плечи легкий платок. И было ей совсем не холодно в надежном кольце родных рук. Тонкий, слегка горьковатый аромат любимого мужчины проникал в легкие, заполнял каждую клеточку тела, дразнил, рождая в душе сладкое томление и желание большего.

Ника легко развернулась и шепнула прямо в твердые обветренные губы:

— Останешься сегодня со мной?

Нетерпеливый горячий поцелуй прекрасно заменил любые слова. Окруженные танцующими снежинками, они стояли на крыльце и исступленно целовались. И в этот миг не было во всем мире пары красивее и счастливее.

Почувствовав, что маленькие ладошки любимой стали мерзнуть, Барт подхватил девушку на руки и зашел в дом, ногой захлопнув за собой дверь. В эту зимнюю ночь в маленьком домике, затерянном среди безбрежных лесов и высоких гор, они окончательно подарят себя друг другу. И лучшим доказательством их сильных чувств станет крохотная искорка новой жизни, поселившаяся у Ники под сердцем.

Глава 36

Королевство Фродлэнд. Продолжение жизни

Подоткнув одеяло любви, И поправив подушку счастья, Я скажу тебе: сладко спи, Не страшны нам любые ненастья.

Зима уже доживала последние дни, когда Барт привез в долину новеньких. Двое ребятишек жались друг к другу, сидя в телеге, и недоверчиво разглядывали улыбающиеся лица встречающих.

— Ну, пострелята, чего застыли? — спросила подошедшая Молли. — Слезайте и в дом бегите, а то носы отморозите.

В большой комнате общего дома Вероника накрывала праздничный обед. В поселении теперь постоянно проживало всего десять человек: она с Бартом, Молли с Родериком, неразговорчивый Картер с хохотушкой Мартой и четверо ребятишек, не пожелавших менять ставшую комфортной и спокойной жизнь в долине. Теперь их будет двенадцать. А скоро и еще больше. Ника незаметно погладила чуть округлившийся животик и улыбнулась. Ее любимого мужа ждет сюрприз! Надо будет поговорить с Анели и попросить ее помощи, когда наступит время. Если рядом будут верные подруги, появление на свет малыша пройдет легко и быстро.

Патрик и Пенни оказались братом с сестрой. Родители их прятали, сколько могли, но появление на свет двойняшек считалось в королевстве исключительным случаем, поэтому правда об их ущербности быстро выплыла наружу.

— Мы у мамки с папкой одни были, как они теперь без нас жить будут? — рассказывал Патрик, печально качая головой.

Его сестренка молчала, тихонько шмыгая носом и смаргивая с длинных ресниц слезы.

— Ничего, пострелята, годик у нас поживете, а там можно будет и встречу с родителями вашими организовать. Подрастете пока тут, оздоровитесь на свежем воздухе. — Молли ласково погладила девочку по голове и подложила ей на тарелку еще кусочек сладкого пирога.

— Правда, тетя? — огромные серые глаза озарились надеждой, но потом в них поселилось сомнение. — А нам в гарнизоне сказали, что тут долго не живут, быстро за Туманный край уходят.

— Ничего подобного, ерунда это. Вот наступит весна, увидите, красивее места не найти не то, что в королевстве, а на всем материке!

— Это я постарался, простите, — весело покаялся Родерик. — Когда вернулся в гарнизон, наговорил им с три короба. Теперь нас еще больше боятся. Сказал, что зелье пить перестал, потому что флакон разбил. И в какой-то момент аконит-камень стал на меня влиять, с ума сводить и на безрассудства толкать. Вот и ушел я в леса, получил сильные обморожения, с трудом добрался до долины, а там мое здоровье настолько ухудшилось, что продолжать работу в гарнизоне я уже не могу. Глядя на мои поседевшие волосы и покалеченные руки, все пришли в ужас, особенно новый начальник, которого мне на смену прислали. Он теперь, мне кажется, двойную порцию зелья пьет.

— Его страх перед аконитом и равнодушие к бедам пустышек я сегодня прочувствовал в полной мере, когда камни на пропитание менял, — проворчал Барт. — Но это хорошо, нам здесь незваные гости не нужны.

— Повезло, что мы находим достаточно камней, — добавил Картер. — Завтра Рикс обещал книг принести, магических светильников и нагревателей новых. Будет, чем отблагодарить.

— Вот видите, пострелята, жизнь у нас тут хорошая и интересная! — поставила точку в разговоре Молли. — Помогите-ка мне со стола убрать и посуду помыть. А потом выберем вам комнату, самую уютную и красивую.

Вечером Барт, глядя как Ника возится по дому, с затаенной улыбкой отметил, что его драгоценная женушка наконец округлилась, как и подобает счастливой здоровой женщине. А то была худая, как тростиночка, да бледная, как привидение. В чем только душа держалась? Своим наблюдением он тотчас же поделился с Никой, но совершенно не ожидал, что ее это рассмешит до слез.

Успокоившись и промокнув влагу в уголках глаз, Вероника села к растерявшемуся мужу на колени, обняла крепко за шею и шепнула в ухо:

— Солнце мое, надеюсь, ты не расстроишься, если я округлюсь еще немного? А потом еще немного… и еще…

— Н-нет, конечно, ты всегда будешь для меня самой красивой! Только я не совсем понимаю…

Ника снова рассмеялась, чмокнула его в нос, повозилась, устраиваясь, и наконец призналась:

— У нас с тобой будет малыш. Сейчас, конечно, это еще не очень заметно, но готовься к серьезным переменам в моей фигуре.

Мужские руки, бездумно скользящие в привычной ласке по ее телу, замерли. Сильное сердце замедлило свой бег, а затем застучало с удвоенной силой, заполошно и неровно. Шершавые натруженные пальцы осторожно коснулись округлившегося животика, неверяще погладили. Как бывало и раньше, в самый ответственный и важный момент все слова куда-то улетучились, а от щемящей нежности и любви к этой невероятной девушке перехватило дыхание. Боги, как справиться со своими чувствами? Как поверить в свое счастье и суметь принять его? Барт прижал к себе любимую и зарылся носом в ее волосы, надеясь, что она поймет его беспомощное молчание, поймет и простит своего глупого мужа.

И Вероника поняла. Провела пальчиками по суровому лицу, заглянула в потемневшие глаза и прошептала:

— Все будет хорошо, слышишь? Ты у меня самый-самый лучший. И я готова бесконечно благодарить судьбу за встречу с тобой.

А потом они долго-долго сидели, тесно прижавшись друг к другу, на маленькой кухне Яблоневого дома и наслаждались теплыми объятиями, легкими поцелуями и тишиной уходящей зимы.

Сквозь снежные сугробы к ним спешила яркая озорная весна. Пройдет совсем немного времени и зажурчат под корнями быстрые ручейки, проклюнутся нежные первоцветы, а в лесах на склонах гор родятся хорошенькие зайчата-настовички.

Эпилог

Где-то на границе миров.

Они сидели втроем в уютной пещере-храме и пили горячий ароматный чай с маленькими пирожными.

— Боюсь, это последняя ваша встреча, дорогие мои, — тихо сказала Дилекта, прерывая оживленный разговор двух подруг. — Миры отдаляются в бесконечности пространства, и сегодня вы смогли увидеться только благодаря сильнейшей связи между вами.

Девушки светло улыбнулись друг другу и кивнули. Пусть они больше не встретятся вот так, за чашечкой чая, но каждая сохранит в своем сердце память и любовь к своей названной сестре.

— Боюсь, из меня плохая вершительница судеб, — немного грустно продолжала богиня. — Не дала я вам ни богатств, ни долголетия, ни принца на белом коне. Ведь именно так должны заканчиваться все сказки и в этом мире, и на Земле.

— А нам и не надо, — рассмеялась, откинувшись в своем кресле Анника, — я своего гнома даже на императора не променяю. И зачем мне сотни лет жизни? Пусть мне отмеряна всего пара лет, но каждый день наполнен счастьем и радостью. Я окружена заботой и дарю своим родным всю имеющуюся у меня любовь. Мы много путешествуем, посещаем самые интересные места, и где не проедет моя коляска, там Миша пронесет на руках. Впечатления и эмоции важнее любых богатств! Они навсегда останутся в нашей памяти, чтобы не случилось.

— Ну а ты что скажешь, Вероника? Ты оказалась заперта в долине, девушка-призрак. Твои родственники остались в другом мире, у тебя нет документов, ведь официально ты умерла. И путешествовать ты сможешь разве что на острова Морского народа, и то без мужа. Неужели ты тоже счастлива?

— Для меня Аконитовая долина краше любого дворца, — покачала головой Ника. — На Земле я объездила половину планеты, поэтому сейчас не тоскую по нереализованным возможностям. Здесь мой дом, мои друзья и любимый мужчина. Я каждый день вижу во сне маму с братом, они улыбаются мне и поддерживают. Быть может, мне удастся передать им весточку после рождения малыша. Я уже чувствую ритм его маленького сердечка, а крошечные ручки и ножки ощутимо толкают меня по утрам. Разве это не счастье? Мы подарили нормальную жизнь обреченным на страдания детям и подросткам, спасли их от неминуемой смерти. Мы не можем изменить пока всю систему, но в наших силах превратить Аконитовую тюрьму в райский уголок. И это тоже счастье…

— Вы правы, мои дорогие, — задумчиво произнесла Дилекта, — кто-то не счастлив, обладая всеми богатствами мира, а кто-то благодарит судьбу, сидя в инвалидном кресле или живя в изоляции, отвергнутый остальным обществом. Нам пора расходиться, ночь стирает грани, но первые утренние лучи готовы вновь возвести прочные стены между вашими мирами. Я не прощаюсь. До вашего последнего вздоха мое благословение будет с вами, защищая от бед и невзгод.

Окружающее пространство подернулось дымкой, в голове зашумело, и все пропало.

Вероника открыла глаза и улыбнулась новому дню. На кухне возился Барт, готовил завтрак. А в окно заглядывало по-весеннему ласковое солнце.

Жизнь продолжалась.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Эпилог