Тайна фанатки (fb2)

- Тайна фанатки [litres][The Puck Secret] (пер. Юлия Львовна Серегина) (Fairfield U - 1) 2096K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Г. Н. Райт

Г. Н. Райт
Тайна фанатки

Для всех моих малышек из Буктока, влюбленных в хоккей

G.N. Wright

The Puck Secret the moral rights of the author have been asserted

© Copyright © 2023 by G.N. Wright

© Ю. Серегина, перевод на русский язык

© Д. Грушина, иллюстрация на обложку

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Небольшая заметка от меня к вам

Добро пожаловать в мир Г. Н. Райт!

Если вы со мной незнакомы, то большое вам спасибо за то, что рискнули прочитать одну из моих книг. Я надеюсь, вам понравится, и вы останетесь со мной надолго!

Если вы уже мой читатель, то большое вам спасибо, что вернулись, – я надеюсь, вам понравится мое погружение в более светлую (но все же пикантную) сторону романтики, когда мы переходим от черного к серому!

«Тайна фанатки» – первая книга из серии «Университет Фэрфилд». Она является самостоятельной, и ее можно с наслаждением читать отдельно от других книг серии.

Пожалуйста, обратите внимание, что эта книга содержит откровенные сексуальные сцены, употребление алкоголя, наркотиков и медикаментов, мысли о самоубийстве, тревожные и панические атаки, родительские измены, отказ родителей, болезнь родителей (рак) и принудительный брак (не с МГГ). Пожалуйста, будьте осторожны.

О, и не пропустите небольшую бонусную сцену в конце, чтобы узнать о том, что ждет вас дальше в этом мире!

Плейлист

Cruel Summer – Taylor Swift

Like that – Bea Miller

Bad at Love – Halsey

Only Angel – Harry Styles

Badass – NEFFEX

Bad Things – MGK & Camila Cabello

Lady, Touch Yourself – Nikki Idol

Middle of the Night – Loveless

I'm a Sucker for a Liar in a Red Dress – Adam Jensen

Bad Idea – Ariana Grande

11 minutes – Yungblud, Halsey, Travis Barker

Sweet Little Lies – Bulow

Dangerous State of Mind– Chri$tian Gates$

Tell Me How – Paramore

Temporary Bliss – The Cab

Lie – NF

Before You Go – Lewis Capaldi

There You Are – Zayn

Can't Forget You – My Darkest Days

Everything I Wanted – Billie Eilish

All Over You – The Spill Canvas

Without You – Breaking Benjamin

What's it Like – You Me At Six

It's Not Over – Daughtry

8 Letters – Why Don't We

Beautiful Way – You Me At Six

Heavenly – Broadside

Глава 1
Мэдди

«Проблемы богатых людей»

Вы когда-нибудь задумывались, каково это – умереть? Просто покончить со своей жизнью и больше не испытывать последствий чего бы то ни было? Когда не нужно больше прятаться каждое утро под одеяло, чтобы продержаться еще один день, не нужно улыбаться до боли в лице, притворяясь совершенной, и никакого больше давления, которое так сильно стискивает грудь, что чувствуешь, будто вот-вот взорвешься. Просто свобода от всего.

Нет, я не сижу с бритвой у запястья, готовая встретиться с создателем или типа того, но иногда я задаюсь вопросом: стала бы жизнь проще, если бы я просто больше не жила? Если бы я вдруг исчезла, и все бы забыли, что Мэделин Питерс когда-либо существовала.

Это чувство никогда еще не было сильнее, чем сейчас, когда я вынуждена терпеть одну из этих дурацких политических партий моего отца и притворяться, будто мы идеальная счастливая семейка. Шампанское, фальшивые улыбки и вся эта чушь собачья. Я вовсе не драматизирую, когда говорю, что лучше бы умерла, чем находилась здесь. В довершение всего, они еще и дали моему брату Джошу отгул на сегодня. Он их золотой мальчик, талантливый, известный хоккеист, который просто не может ошибиться. Так что я не только здесь одна, но еще и пропускаю его игру, а все из-за патриархального сексизма и родительского фаворитизма. Я заставляю себя улыбаться так сильно, что щеки болят. Да уж, как бы мои глаза не закатились прямо в черепную коробку от всего этого цирка.

Если посмотреть со стороны, то в моей жизни все идеально. Родители полюбили друг друга еще в выпускном классе. Они вместе учились в колледже, а затем поженились, и им повезло, что у них появились я и мой брат. Это их слова, не мои. Затем отец построил успешную карьеру в политике, которая в конечном счете привела его к должности мэра Фэрфилда. Мама – идеальная, добросердечная домохозяйка с милой улыбкой, по обыкновению опирающаяся на руку своего мужа. Они всегда были вместе, даже после того, как отец трахнул свою секретаршу у нее за спиной. Постыдное нечто, которое теперь удобно спрятано под нашим идеальным ковриком и о котором больше никто не говорит.

Если посмотреть на них сейчас, то вы ни за что не догадаетесь, что после этого события моя мать несколько месяцев плакала в их спальне и к тому же почти не покидала дом. Но однажды все просто вернулось на круги своя, и она начала вести себя так, словно все мы не замечали маленькой таблеточки, которую она каждый день принимала, чтобы сохранить улыбку на лице. Я и сама не новичок в том, что касается лекарств, – принимаю их ежедневно для борьбы с тревогой, но я никогда не понимала, почему она просто не ушла от отца.

Вместо этого я наблюдаю, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру, так похожую на мою, и смеется тем самым пронзительным фальшивым смехом, в который, как утверждает мой отец, он влюбился с первой секунды их знакомства. Никаких сомнений – это всего лишь одна из его отточенных историй об их великой любви, и все делают вид, будто скандал вокруг его романа на стороне полностью забыт, но я-то знаю, что они все помнят, так же, как и я.

Я фыркаю, глядя на их дурацкую постановку «брака на публику», хватаю еще один бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и опрокидываю его. Я делаю это как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой отец делает свой фирменный выпад и касается губами щеки моей матери. Из этого получается прекрасное шоу, но это, увы, лишь шоу. Застывший образ абсолютной фальсификации, призванный продемонстрировать всем окружающим, насколько мы лучше них.

Внимание, спойлер – это не так.

Мы погребены под таким количеством секретов и лжи, что я уже и не помню, каково это – не тонуть в них. Каждый день – это постоянная борьба с течением в попытке устоять на ногах и удержаться на плаву. Один промах, одна ошибка – и все пойдет прахом. Отец все еще думает, будто его голубая кровь, солидная чековая книжка и статус мэра могут помочь ему выпутаться из любой ситуации, и, как ни странно, он еще ни разу не опровергал эти суждения. Меня от этого тошнит, но я все равно улыбаюсь, притворяюсь и молюсь, что однажды смогу избежать их участи.

Эта надвигающаяся участь как раз привлекает мое внимание. Я краем глаза вижу, как мой новоиспеченный бойфренд Брэдли Торн оглядывает вечеринку, дабы убедиться, что за ним никто не наблюдает, а затем ускользает за угол здания с девушкой из персонала мероприятия. Если бы я уже не закатила глаза, то сделала бы это снова. Чертов тупица Брэд. Почему от мужчин всегда больше проблем, чем здравого смысла? Неудивительно, что мой отец считает его идеальным выбором для меня.

Не знаю, зачем иду за ним, ведь ясно, что я там увижу, но все равно медленно прохожу вдоль края здания. Я добираюсь до тихой тропинки, по которой он только что скрылся, и, проходя мимо, хватаю со столика открытую бутылку шампанского. Я отправляю в рот несколько глотков дорогого пойла, направляясь по неосвещенной тропинке, и задаюсь вопросом, стоит ли вообще устраивать сцену. Не то чтобы мне не насрать на то, что он делает или с кем трахается.

Сначала меня встречают их приглушенные стоны недоделанного удовольствия, и когда я вижу голую белую задницу Брэда, торчащую из кустов, то чуть не смеюсь. Боже, какой же он долбаный мудак. Серьезно, трахать прислугу за моей спиной – это низко, даже для таких, как он. Он – типичный представитель «состоятельного» типа, рожденный с серебряной ложкой во рту, дубинкой в заднице и чувством превосходства, которое может возникнуть только тогда, когда все подчиняются каждому его капризу.

Мне следовало послушаться Джоша, он всегда прав, даже когда я этого не хочу. Он предупреждал меня о Брэде и его репутации, но братишка не понимал, что я позволила этому козлу окрутить себя только потому, что знала – этого хотят родители. Они постоянно приводили его с собой и твердили, мол, мы вращаемся в одних и тех же социальных кругах и у нас одинаковые жизненные цели, и делали это до такой степени настойчиво, что я почти тонула в их ожиданиях. Смешно, что они думают, будто знают, каковы мои жизненные цели, поскольку почти не обращают на меня внимания, но я знаю, какую роль вынуждена играть.

Когда Брэд наконец пригласил меня на свидание, я согласилась только из вежливости и чтобы порадовать родителей. Прошло два месяца, и я застряла в этом круговороте, который не знаю, как разорвать. Все эти званые обеды и свидания за чашкой кофе с единственной целью – чтобы нас видели вместе. Я не прикасалась к нему, если не считать быстрого поцелуя, и, вероятно, именно поэтому он сейчас здесь, удовлетворяет свои потребности с обслугой, и бог знает, до кого еще он доберется. Не то чтобы меня это волновало, но если его внимание сосредоточено на чем-то другом, то это мешает ему сосредоточиться на мне, а такой исход меня вполне устраивает.

Джош не понимает этого, но ему это и не нужно. Как я уже сказала, он золотой мальчик, талантливый хоккеист и, что самое важное, мужчина. Он никогда не поймет давления и ожиданий, которые испытывает женщина в семье, в обществе, в мире. Потому я улыбалась и прислушивалась к требованиям родителей, думала, что это мне поможет, но посмотрите, к чему это привело. Я усмехаюсь про себя, отправляя в рот еще немного невероятно дорогого шампанского из бутылки. Пузырьки, взрывающиеся на кончике языка, как раз такие, как я люблю. Даже это чертово шампанское идеально.

Почему он не может просто держать член в гребаных штанах?

Меня это едва ли трогает, но серьезно, насколько сложно проявить к человеку элементарное уважение? Не в силах больше выносить это притворство, я молча поворачиваюсь и направляюсь внутрь, хочется сбежать. На сегодня с меня хватит. Я пробираюсь сквозь толпу людей, пока не достигаю дверей заднего дворика, пересекаю кухню и оказываюсь в конце длинного широкого коридора. Побег уже в пределах моей досягаемости, и тяжесть в груди наконец-то начинает спадать.

– Мэделин, на пару слов,—резкий голос отца пронзает меня насквозь, останавливая на полпути, и когда я поворачиваюсь к нему, он кивает головой в сторону своего кабинета.

Я издаю глубокий стон, но натягиваю на лицо еще одну фальшивую улыбку, как будто это не самая худшая ночь в моей гребаной жизни, и послушно следую за ним.

Кабинет моего отца – его отражение: чистый, холодный, архаичный, он ему подходит. Он неплохой отец, просто старомодный. Мне приходится бороться с ним на каждом шагу, и пока Джош большую часть времени находится рядом, прикрывая мне спину, мне легче это выносить. Однако, как только дверь за мной захлопывается, я тут же чувствую себя в ловушке. Отец направляется к своему столу и жестом приглашает меня сесть напротив него, как будто это не более чем деловая встреча. Для него это и есть деловая встреча. И снова я выполняю его молчаливый приказ, сажусь и жду. Он, не торопясь, наливает себе виски, после чего в конце концов садится и смотрит прямо на меня.

– Я упорно трудился, чтобы наша семья была такой, какой она предстает сейчас, Мэделин, ради тебя, твоего брата и мамы. Все, что я делаю, – это помогаю нашей семье оставаться на вершине.

Я слышала эту речь уже тысячу раз, но все равно улыбаюсь и киваю. Он продолжает:

– Но иногда того, что я делаю, недостаточно. Иногда мне нужно опереться на других людей, чтобы расширить наш бизнес и открыть двери для новых возможностей, – он начинает меня слегка раздражать, но моя привычная улыбка остается неизменной. – Наверное, я просто задаюсь вопросом дальнейших перспектив.

Последние слова он произносит скорее для себя, чем для меня, но я наклоняюсь вперед и протягиваю руку через стол, кладя ее поверх его ладони. Жест любви, который мы обычно не разделяем.

– Просто доверься интуиции, папа, – я повторяю слова, которые Джош всегда говорит мне, и отец улыбается, но улыбка не отражается в глазах.

– Ты слишком много времени проводишь со своим братом, – вздыхает он, а после выдергивает свою руку из-под моей, встает и отворачивается к окну, бесстрастным тоном добавляя, – на Рождество мы объявим о твоей помолвке с Брэдли Торном.

Я отшатываюсь, как от пощечины, и снова прокручиваю в голове его слова. Я, наверное, ослышалась?

– Прости, что? – удается мне выдавить из себя. Я не верю своим ушам, он не может говорить серьезно. – Ты хочешь, чтобы я обручилась с Брэдом, – парнем, которого я только что застукала трахающимся в кустах с официанткой?

Мой голос повышается, и отец вздрагивает от грубости, без сомнения, внутренне порицая меня за подобную вольность, однако он, похоже, не разделяет моего возмущения.

Когда он снова переводит взгляд на меня, его лицо остается бесстрастным.

– Его отец – один из самых успешных бизнесменов в штате, и однажды Брэдли собирается занять его место. Ему нужна хорошая женщина рядом.

– Так отведи его на чертов скотный двор и дай ему выбрать, – перебиваю я, вставая со стула. Моему возмущению нет предела. – Не верю, что ты вообще думаешь, будто я соглашусь на это, учитывая то, что я секунду назад тебе сказала. Я застукала его трахающимся с другой.

Отец раздраженно фыркает, снова игнорируя меня.

– Это не обсуждается, Мэделин, ты обручишься с Брэдли на это Рождество, или я отменю твое обучение в университете Фэрфилда.

Мир вокруг меня замирает. Я вдруг осознаю его угрозу, ведь именно ею и являются его слова. Угрозой. Он угрожает лишить меня единственной крупицы свободы, которая у меня есть в жизни, и ради чего? Бизнеса? Я чуть не смеюсь, хотя в этом нет ничего смешного. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Что забавно, ведь я вообще никогда не хотела поступать в университет Фэрфилда, я хотела уехать, исследовать мир, жить своей жизнью, но родители решили, что это не для меня. Я думала, что если просто сделаю то, о чем они просили, и получу диплом, то наконец-то буду свободна, но, похоже, я ошибалась.

Мои варианты просты – у меня их нет. За последние несколько лет мои родители множество раз предупреждали меня, что на нашем имени и так уже достаточно черных пятен, и я не должна их добавлять. Так что теперь моя единственная роль – быть подле кого-то, похожего на моего отца. Думаю, можно сказать, что Брэдли Торн – идеальный выбор, поскольку отец тоже не смог удержать свой член в штанах.

Я больше ничего не могу сделать или сказать, поэтому не чувствую ни вины, ни сожаления, когда поворачиваюсь и выбегаю из его кабинета, оставляя его выкрикивать мое имя мне вслед. Я должна выбраться отсюда. Давление на грудь снова усиливается, даже сильнее, чем раньше, и я чувствую себя так, будто вокруг меня сжимаются стены. Улыбка давно сошла с лица. Мне нужно исчезнуть, пока меня никто не увидел. Возвращаясь на вечеринку, я вижу, что повсюду толпятся люди, и на мгновение застываю во времени, пытаясь решить, что делать дальше.

Именно в этот момент меня находит Брэд:

– А вот и моя девушка.

Меня едва не тошнит от его слов, так как напоминание о его голой заднице в кустах и ультиматум моего отца вдруг сливаются воедино. Как же здорово, что я, черт возьми, так с ним и не переспала.

Его рука тянется, чтобы коснуться моей, и мысль о том, чтобы не устраивать сцену, вдруг улетучивается. Я вырываюсь из его хватки.

– Не прикасайся ко мне, мать твою!

Он отстраняется, как будто я его ударила, и в его глазах мелькает раздражение. Он оглядывает комнату и нескольких близких нам людей.

– Ну-ну, дорогая, вспомни-ка, где мы находимся, и в чем заключается твоя работа.

Я почти усмехаюсь. Похоже, спрашивать о том, знает ли он о сделке, которую заключили наши отцы, не стоит. Он парень, конечно, он в этом замешан. Они, наверное, даже спросили его, достаточно ли хороша моя матка, чтобы взять ее напрокат и выносить его будущий выводок детишек. К черту его и наших отцов. Я качаю головой, проходя мимо него.

– Возвращайся трахать свою официантку, Брэд, я сваливаю отсюда.

Оставив его, я проталкиваюсь сквозь толпу людей, слоняющихся у двери и явно наблюдающих за шоу, и выхожу на свежий воздух. Делаю глубокий вдох. Брэд следует за мной, и когда он хватает меня за руку во второй раз, мне снова приходится вырываться. Только на этот раз мой телефон с грохотом падает на пол, разбиваясь вдребезги.

– Проклятье, – бормочу я себе под нос, наклоняясь, чтобы поднять уничтоженный мобильник.

Поднявшись, я замечаю, Брэд все еще наблюдает за мной. Я не могу разбираться с ним сейчас и не знаю, смогу ли вообще, поэтому снова поворачиваюсь, чтобы уйти. На этот раз от его хватки, скорее всего, останется синяк. Он разворачивает меня к себе и выплевывает сквозь зубы:

– Тебе лучше научиться вести себя прилично, или я… – его прерывают прежде, чем он успевает воплотить свою угрозу в жизнь.

– У вас все в порядке, мисс Питерс? – спрашивает мой телохранитель Джулиан, и когда я слышу его приближающиеся шаги, Брэд мгновенно ослабляет хватку.

Я не отрываю взгляда от своего будущего жениха и отвечаю ему:

– Все в порядке, Джулиан, Брэд просто проводил меня. Я готова ехать домой, – я, не дожидаясь возражений Брэда, просто поворачиваюсь на каблуках, проскальзываю мимо Джулиана и направляюсь к нашей машине.

Джулиану не требуется много времени, чтобы подстроиться под мой темп и опередить меня, вовремя открыть передо мной дверь, при этом забрав у меня из рук разбитый телефон. Я даже не пытаюсь с ним спорить, он со мной достаточно долго и все понимает. Мне удобнее просто молчать. Я сажусь в машину и, когда за мной захлопывается дверь, делаю первый настоящий вдох с тех пор, как вышла из офиса отца.

Помолвлена.

Я все еще не могу в это поверить, даже когда откидываюсь на кожаные сиденья и прокручиваю в голове события последнего часа. Я всегда знала, что отец делал все возможное, чтобы наша семья оставалась в центре внимания, но я никогда не думала, что он опустится так низко. Наверное, я знаю его не так хорошо, как мне казалось.

Дорога домой немного успокаивает меня, и я благодарна Джулиану за то, что он выбрал долгий путь через озеро, чтобы у меня было время подумать. Я молча наслаждаюсь видом, пока мы пересекаем кампус, проезжаем мимо ряда домов, в которых живут все спортсмены, включая Джоша, и направляемся к моей квартире, расположенной по другую сторону от озера. Их дом – последнее официальное общежитие в кампусе, и он делит один из хоккейных домиков со своими приятелями. Мне нравится, что я живу так близко к нему, особенно учитывая, что в следующем году брат, без сомнения, будет задрафтован НХЛ, и это наш последний шанс провести время вместе.

К тому времени, как мы подъезжаем к дому, снаружи я замечаю своего телохранителя из ночной смены, Гектора. Отец нанял его и Джулиана сразу после увольнения из армии, чтобы они присматривали за мной. Я нахожу нелепым даже то, что у меня вообще есть телохранители, но они оба порядочные люди, и мне легко с ними ладить. К тому же у нас есть соглашение, что, если прогулка не носит «официального характера», они просто становятся моими тенями и не мешаются мне под ногами. Нас всех это вполне устраивает, и в половине случаев я вообще забываю об их присутствии.

Джулиан открывает мне дверь и молча приветствует Гектора кивком. Он, без сомнения, ожидает, когда же я скроюсь в доме, чтобы он мог рассказать товарищу о том, как я провела вечер. Это предположение подтверждается, когда Гектор протягивает коробку с новеньким телефоном. Если бы у меня были силы, я бы, наверное, отпустила одну из своих обычных шуточек о том, как много они сплетничают, но не сегодня.

Вместо этого я молча беру коробку, киваю в знак благодарности и направляюсь в пустующий дом. Моя соседка по комнате и лучшая подруга Хэлли уехала на выходные навестить родителей и вернется только в воскресенье. Обычно мы не проводим друг с другом все свое время, но после сегодняшнего происшествия я жалею, что ее здесь нет. Я бы излила ею душу.

Отперев дверь, я желаю спокойной ночи обоим телохранителям, наблюдающим за мной, а после закрываю ее, отгораживаясь как от них, так и от всего мира. По пути включаю несколько ламп, бросаю сумку на пол и, скинув туфли, направляюсь на кухню за выпивкой.

Как только у меня в руках оказывается горячо любимая бутылка пива, я бросаюсь на диван и вздыхаю с облегчением.

Свобода. По крайней мере, пока.

Я издаю смешок и, наклонившись, беру новенький телефон в коробке, купленный Гектором. Вынимаю его из упаковки и проклинаю отца за то, что у моих телохранителей появилась нужда заменять его. Однако это не мешает мне включить телефон и сразу же перейти к новой переписке.

Держа мобильник в одной руке, другой я беру бутылку и делаю еще один большой глоток. Затем набираю своей лучшей подруге лишь слегка мелодраматичное сообщение и отправляю. Хэлли уже привыкла к моей театральности, из-за нее она и дружила со мной с третьего класса. У нее всегда найдется решение моих проблем. Только вот надо сначала разобраться с внезапно нахлынувшим дерьмом. Посмеиваясь про себя, я приканчиваю бутылку и откидываюсь на спинку дивана, ожидая ее ответа.

Все становится лучше, когда поговоришь о всякой ерунде с лучшим другом. Уверена, этот раз не станет исключением.

Глава 2
Нова

«Дурные минеты»

Басы музыки бьют по стенам, а мой член обхватывают влажные губы Брианны, после чего она жадно втягивает меня в свой горячий ротик. У туалета, наверное, уже собралась целая очередь, учитывая то, что он на первом этаже всего один. Но сейчас, пока я не кончу прямо в глотку Брианны и не выплесну все напряжение, накопленное за время игры, мне на это плевать. Честно говоря, я мог бы пропустить эту вечеринку. Я устал от игры – она была первой в сезоне – но остальные игроки «Флайерз» были в настроении потусить после победы, так что, как капитан, я решил убедиться, что команда довольна, поэтому и пришел.

Я вцепляюсь в волосы милой фанатки и вбиваюсь ей в горло, заставляя ее давиться, но этого все равно недостаточно. Брианна – одна из лучших девушек в списке тех, с кем можно замутить, но у нее в голове слишком много всяческих идеалов, чтобы с ней можно было зайти дальше обычного перепихона. Прошло довольно много времени с тех пор, как я с ней зависал, – она стала слишком навязчивой, но я подумал, что лучше уж получить минет от нее, чем искать новую девушку.

Обычно мне достаточно трахнуть ее в рот, чтобы прочистить мозги, но сегодня что-то идет не так, и она тоже это знает. Ее преувеличенные стоны – тому подтверждение. Она разыгрывает совершенно ненужное представление для той, чей рот заполнен членом, и я просто сосредотачиваюсь на ощущении ее языка. Заметив отсутствие у меня энтузиазма, она прижимает руки к моему прессу, поглаживая его, будто это может как-то повлиять на меня и заставить быстрее кончить.

Спойлер – этого не произойдет.

Я убираю от себя ее руки и встаю в полный рост, оттолкнувшись от тумбы, а после полностью завладеваю ею. Обхватив обеими руками ее лицо, чтобы она не двигалась, я трахаю ее рот жестко и быстро, наслаждаясь видом – слюной, стекающей из уголка рта, слезами, льющимися из ее глаз. Это мне и нужно. Бездумный трах. Нечто, способное заставить меня забыть о последнем прогнозе мамы и обо всем остальном дерьме, происходящем в моей жизни. Сейчас единственное, что имеет значение, – это моя победа в игре в качестве капитана команды и то, что я вот-вот кончу в рот симпатичной девчонки.

Член скользит по языку Брианны, и каждый ее стон вибрирует вокруг моего ствола. Я чувствую знакомое покалывание в основании позвоночника, и член начинает пульсировать. Еще несколько толчков, и я кончаю, выпуская сперму прямо ей в глотку.

Наконец-то, мать вашу.

Как только все кончается, я отступаю на шаг, вытаскивая член из ее рта и отодвигаюсь, полностью игнорируя ее, пока она изо всех сил пытается удержать мою сперму у себя во рту и подняться на ноги. Я отворачиваюсь, чтобы вымыть руки в раковине, мысленно закатывая глаза от того, какие они жирные от всех этих средств для ухода на ее волосах. Я молюсь, чтобы она просто ушла, не сказав больше ни слова, но как только я заканчиваю намыливать руки, чувствую, как ее ладони дотрагиваются до моей талии. Я фыркаю, делая глубокий вдох, не желая срываться на ней. Ей известны правила: никаких прикосновений после. Брианна знает, как сильно я это ненавижу, но все равно каждый раз пытается. Оттолкнув ее от себя во второй раз за вечер, я отхожу в сторону и вытираю руки.

– То есть так, да, Нова? Ты можешь трахать меня в рот, но я не могу прикасаться к тебе? – ее тон плаксивый и раздражающий, но после двух лет ее общения со мной и командой я более чем привык к этому.

– Ты знаешь правила, Би, – напоминаю я ей, пожимая плечами, что только еще больше злит ее.

– Серьезно? – спрашивает она, многозначительно глядя на меня, и, когда я по-прежнему ничего не отвечаю, она усмехается и поворачивается, чтобы уйти. – Боже, ты такой гребаный козел, Нова!

Я не напоминаю ей, что, даже будучи полностью осведомленной об этом факте, она по-прежнему хочет сосать мой член. Не такой уж я и козел. Хотя, ладно, может, и такой, но предпочитаю промолчать об этом. Брианна подлетает к двери и распахивает ее. За порогом оказывается Джош, мать его, Питерс. Она слишком злится на меня, чтобы вообще обратить на него внимание, и просто проталкивается мимо, исчезая на вечеринке.

Питерс поворачивается ко мне и ухмыляется:

– Ты же знаешь, что тебе не обязательно трахать всех фанаток, верно?

Я бы, наверное, счел его отвращение ироничным и забавным, поскольку он тоже порой потрахивал Брианну, но не собираюсь искать общие темы для разговора с гребаным золотым мальчиком нашей команды.

Я изображаю на лице свою обычную саркастическую улыбку, подхожу к нему и отвечаю:

– Ну, я сегодня нигде не видел твою сестрицу, Питерс, так что пришлось быстренько подстроиться.

Всем доподлинно известно, что Джош запретил прикасаться к своей младшей сестре, как только та переехала на кампус, и это ужасно забавно, ведь не думаю, что кто-либо на этой земле смог бы приблизиться к принцессе Питерс и ее заносчивой, изнеженной заднице хоть на шаг.

– Следи за своим гребаным языком, когда говоришь о ней, – предупреждает он, и я смеюсь, наслаждаясь тем, что вывожу из себя обычно хладнокровного и собранного Джоша Питерса.

– Где же принцесса Питерс этим прекрасным вечером, Джоши?

Я подхожу к нему и получаю удовольствие от того, что возвышаюсь над ним. Ненависть между нами реальна и всегда будет существовать, но она стала еще сильнее с тех пор, как его пост капитана перешел ко мне. Думаю, папина чековая книжка не может купить ему всего.

Он смотрит на меня с нескрываемым презрением и выплевывает:

– Не твое собачье дело!

Я издаю сдавленный смешок, качаю головой и решаю сыграть на нашей взаимной ненависти.

– Хм-м-м, дай угадаю, – я демонстративно постукиваю себя по подбородку, как будто действительно задумываюсь об этом. – Бьюсь об заклад, она на той большой деловой вечеринке, которую устраивает твой папочка, верно? На что на этот раз проводится сбор средств? На новые колеса для его гребаного Роллс-Ройса?

– Отвали, Даркмор!

Понимая, что более чем достиг своей цели взбесить его, я улыбаюсь и мурлычу:

– С удовольствием.

Я толкаю его плечом с большей силой, чем необходимо, но как обычно золотой мальчик не отвечает, зная, что со мной лучше не связываться. Вообще он отвечает мне, только когда дело связано с его сестрой, а я нарочно дразню его.

Между мной и семьей Питерс холодная война с тех пор, как многоуважаемый, напыщенный мэр Хьюго Питерс решил трахнуть свою секретаршу, которой, так уж случилось, оказалась моя мама. Я достаточно долго наблюдал за тем, как он кормил ее своей дерьмовой фальшивой любовью, начиная с цветов и любовных записок и заканчивая тайными выходными. Мама влюбилась в него по уши, боготворила землю, по которой он, мать его, ходил. Конечно, он казался ей отличным парнем, особенно учитывая, что мой отец был полным куском дерьма и бросил ее, когда я еще был ребенком. Он предпочел нам свою мечту стать профессиональным спортсменом. С тех пор он переехал, женился на какой-то двадцатипятилетней девице, пока мама была по уши в долгах, и ей нужно было растить ребенка. Папаша пытается время от времени звонить мне, чтобы поговорить о хоккее, так как его карьера уже подошла к концу, но я не заинтересован в том, чтобы строить с ним отношения. Мне было тяжело наблюдать за тем, как мама переживала после его ухода, и я не хочу, чтобы он снова появился в ее жизни. Я помогал ей, чем мог, с тех пор как стал достаточно взрослым, и у нас все было бы хорошо, если бы Хьюго Питерс держал свои гребаные руки при себе.

Когда вся эта история вышла наружу, мэр решил остаться с женой, а мою маму уволил, и оплачивать аренду нашего дома она больше не смогла. Так мы оказались в крошечной квартирке с одной спальней, где жили, пока я не окончил среднюю школу и не получил стипендию в университете Фэрфилда. Мама была одинока и несчастна. Она застряла на бесперспективной работе в закусочной, а мэр в это время спокойненько продолжил жить со своей женой, как ни в чем не бывало. Его репутация почти не пострадала. Удивительно, как много могут сделать для людей простые зеленые бумажки. Прошло уже несколько лет с тех событий, но такое дерьмо сложно забыть. В особенности тогда, когда его заносчивые, тщеславные детки вечно торчат у меня перед глазами как напоминание.

Я вынужден делить не только универ, но и команду с Джошем, мать его, Питерсом, и хотя тренер старается не выпускать нас на лед одновременно, зная нашу историю, мне все равно трудно мириться с ним. Чертовски повезло, что его сестричка не проводит тут столько времени, сколько он сам. Они оба как две капли воды похожи на своих родителей, с их фальшивыми улыбками и надменным поведением. Ведут себя так, будто жизнь прекрасна и в мире нет проблем, хотя на самом деле они просто прячутся за деньгами своего папочки, и ничто никогда их не трогает. Гребаная чушь собачья.

Стряхнув с себя воспоминания о прошлом и семье Питерс, я проталкиваюсь сквозь толпу в гостиной, пока не добираюсь до кухни и не нахожу своего лучшего друга и товарища по команде Арчера Грея. Он кидает грозные взгляды на каждого, кто находится поблизости, и я почти улыбаюсь, когда вижу его. Он такой же мрачный и испорченный, как и я, и был рядом со мной с тех пор, как мы оба поступили сюда на первый курс. Он играет на той же линии, что и я, и мы отличная команда на льду, а вне его – еще лучше, особенно когда дело касается девчонок.

Заметив мое кислое выражение лица, он приподнимает бровь.

– Ты уже все, Даркмор? Я думал, у тебя выдержки побольше.

Этот парень знает меня лучше, чем кто-либо другой в этом городе, и он единственный, кому известно о моей маме. В наши дни редко можно встретить хороших и честных людей, но, несмотря на свою репутацию, Арчер Грей – один из лучших.

– Отвали, Грей, и передай-ка мне пива. Мне бы не помешало.

Ублюдок усмехается, но достает холодное пиво из ведерка со льдом у столика и бросает мне.

Я встаю рядом с ним, присоединяясь к наблюдению за остальными участниками вечеринки. С нашего места открывается прекрасный вид на всю гостиную и заднюю террасу, прячущуюся за двойными дверями. Этим вечером здесь довольно многолюдно, особенно учитывая, что приглашения были разосланы в последнюю минуту после игры, однако я не удивлен. Наше общежитие, кажется, всегда было центром подобных командных вечеринок, несмотря на то, что поблизости есть еще несколько других хоккейных домов.

В заднем кармане вибрирует телефон, но я не спешу его проверять. Я знаю: мама сегодня работает в закусочной, к тому же я уже говорил с ней после игры, так что это точно не она. Все остальные могут подождать. Я делаю несколько глотков пива, наблюдая, как народ с головой погружается в музыку и алкоголь, и наконец чувствую, что расслабляюсь впервые с тех пор, как сошел со льда.

Хоккей у меня в крови, нравится мне это признавать или нет, и я не чувствую себя более умиротворенным, чем когда выхожу на покрытый инеем каток, а под ногами оказывается шайба. Когда пару недель назад тренер вызвал меня в свой кабинет и вручил капитанскую нашивку, клянусь, я почувствовал, как у меня загорелись глаза. Мне пришлось проглотить комок в горле, когда он пожал мне руку и сказал, что я заслужил ее. Это послужило доказательством того, что я хорош, что, несмотря на таких людей, как Джош Питерс, и его гребаные деньги, я могу чего-то добиться.

Я допиваю остатки пива и, заметив, как Брианна, стоящая рядом со своими друзьями, испепеляет меня взглядом с другого конца комнаты, понимаю, что пора сваливать. Бросив бутылку в мусорное ведро в углу, я похлопываю Арчера по плечу и желаю ему спокойной ночи.

– Я иду спать, – говорю я, и он с ухмылкой кивает.

Он уже и сам приметил Брианну. Арчер тоже трахал ее, поэтому точно знает, какая она, и сегодня или, может, вообще в этом году мне не хочется иметь с ней дело. Она не так уж хороша в постели, да и к тому же мне стоит думать об игре.

Арчер переводит взгляд с нее на меня, затем отвечает:

– Как насчет настоящей утренней кардиотренировки?

Его вопрос вызывает у меня улыбку, ведь почти каждое утро мы с ним совершаем пробежку перед тем, как отправиться в спортзал, и обычно это происходит еще до начала занятий. Иногда к нам присоединяются еще несколько членов команды, если могут вытащить свои задницы из постели, но большую часть времени мы остаемся вдвоем. Я прослеживаю за его взглядом – тот возвращается к Брианне, но она уже разговаривает с другим нашим товарищем по команде, Деймоном Форбсом, и я замечаю, что Арчер хмурится, но не спрашиваю его, в чем дело. Если бы он хотел мне сказать, то сказал бы.

– Конечно, чувак, звучит заманчиво.

Я киваю ему, затем иду к лестнице и направляюсь в свою комнату, не обращая внимания на многочисленные целующиеся парочки.

Когда я добираюсь туда, – запираю за собой дверь, затем тянусь к футболке и снимаю ее через голову. Иду к своей кровати, выкладываю содержимое карманов на тумбочку, прежде чем расстегнуть джинсы и переодеться в шорты, а после присаживаюсь. Как только спина касается спинки кровати, экран телефона загорается, и я вспоминаю о сообщении, которое проигнорировал ранее. Злясь на написавшего – кем бы он ни был, – я протягиваю руку и хватаю телефон, открывая новую переписку с незнакомым номером.

Неизвестный номер

Ты когда-нибудь чувствовал себя настолько одиноким и незаметным, что тебе казалось, будто ты умрешь от этого?

Черт, этот ящик Пандоры никто и никогда не должен открывать, и мне интересно, что за человек прислал мне подобное сообщение. У него такой же бардак в голове, как у меня? Вряд ли. Сомневаюсь, что у кого-то может быть такой бардак. Я быстро набираю ответ, а затем бросаю телефон обратно на кровать, ложусь на спину и закрываю глаза.

Обычно после игры я провожу это время, прокручивая в голове свои действия, прикидывая, что мог бы сделать лучше, и думая о том, как улучшить свои шансы на драфт в НХЛ. Это часть моего ритуала игрового дня, но, как и в случае с сегодняшней таинственной перепиской, все, похоже, идет не так. Что еще хуже – мои мысли возвращаются к адресованному мне вопросу и к тому, насколько точны эти слова.

Мое имя хорошо известно в кампусе, и люди со всего города приходят на мои игры, чтобы посмотреть, как я играю, но никто из них по-настоящему не знает меня, не видит, кто я без клюшки. Даже на арене, полной людей, я знаю, каково это – не чувствовать абсолютно ничего, ощущать, что никому нет дела до того, кто я такой, когда я срываю с себя майку с номером девятнадцать. Я думаю обо всех играх, всех почитателях, всех фанатках и, что еще хуже, обо всех моих гребаных проблемах, и мне интересно, прав ли незнакомец. Можно ли чувствовать себя настолько одиноким и незаметным, что покажется, будто от этого можно умереть?

Глава 3
Мэдди

«Последователи Свифт»

К тому моменту, когда на столе вибрирует мой телефон с пришедшим ответом, я слегка пьяна и уже смеюсь над тем, что ответила Хэлли, еще до того, как успеваю взять телефон. Моя лучшая подруга – луна для моего солнца. Она была рядом при каждом моем срыве, при разговоре о каждом мальчике, которого я когда-либо целовала, и при каждой ссоре с моими родителями. Она может отговорить меня практически от любого шага, но, честно говоря, я не уверена, что даже ей под силу найти выход из моего нынешнего затруднительного положения.

Громко вздохнув, я продолжаю подпевать Тейлор Свифт, как и все остальные девчонки на этой тусовке, и вслепую тянусь к телефону, чтобы прочитать ее сообщение. Когда я провожу пальцем вверх по главному экрану, то делаю мысленную пометку восстановить резервную копию данных утром, поскольку у меня все еще не сохранен ее номер, но едва открыв сообщение, хмурюсь.

Неизвестный номер

Как-то мрачновато. Кто это?

Похоже, вы ошиблись номером.

Я усмехаюсь. Ошиблась номером, ага. Она наверняка знает, что это я.

Однако когда я приглядываюсь и перечитываю номер, то понимаю, что отправила сообщение не тому. Это не номер Хэлли. Я перепутала две цифры и написала совершенно незнакомому человеку. Вот дерьмо.

Принимаю сидячее положение и начинаю паниковать. Я только что отправила свои самые сокровенные мысли в виде маниакального срыва совершенно незнакомому человеку. Черт возьми, он может оказаться серийным убийцей, кто его знает. Возможно, он наблюдает за мной прямо сейчас и ждет удобного случая, чтобы проникнуть в мой дом и убить меня. Секундочку, нет, это просто смешно, я просто прослушала слишком много подкастов об убийствах и позволила своему пьяному разуму пойти вразнос. Все в порядке, все в порядке. Просто неправильный номер.

Я быстро набираю ответ и нажимаю отправить.

Мэдди

Боже мой!

Простите, вы правы, неправильный номер!

И поскольку я люблю угождать людям и не могу не испытывать паники и беспокойства, я быстро печатаю еще.

Мэдди

Простите еще раз! Хорошего вечера.

Я наблюдаю, как точки появляются и исчезают несколько раз, прежде чем полностью пропадают, и вздыхаю с облегчением. Видишь, все в полном порядке. Я кладу телефон обратно на стол и беру на кухне еще один напиток, начиная свою личную сессию караоке заново, после чего возвращаюсь на диван. Когда я вижу, что экран телефона снова загорается, замираю.

Мне отвечают.

Убеждая себя, что все по-прежнему в порядке, я устраиваюсь поудобнее на диване с телефоном и напитком и открываю сообщение, ожидая простого «не переживайте» или «без проблем», но слова на экране будто извлекли прямиком из моей души.

Неизвестный номер

Иногда я чувствую себя таким одиноким,

что даже в толпе людей мне кажется,

словно никто по-настоящему меня не знает.

Мне знакомо это чувство, я испытываю его практически каждую секунду каждого дня. Да, я постоянно окружена людьми, но многие ли из них на самом деле знают меня? Настоящую меня, а не только девушку, которую я вынуждена показывать миру из-за того, какая у меня фамилия. Этот человек может быть незнакомцем, но мне кажется, что он понимает меня лучше, чем кто-либо из моих знакомых. Поэтому я задаю ему вопрос, который задаю ежедневно самой себе.

Мэдди

А ты стоишь того, чтобы знать тебя по-настоящему?

Когда я нажимаю «Отправить», у меня сжимается сердце, ведь я знаю, что он, скорее всего, не ответит, и этот краткий миг взаимопонимания улетучится, словно дым, но затем в руке снова загорается телефон, и, посмотрев на ответ, я чуть не смеюсь вслух.

Неизвестный номер

Однозначно нет.

Улыбка на лице настолько искренняя, что я сомневаюсь, что мой отец вообще смог бы ее распознать, как и честность, которой только что поделился этот незнакомец. Меня это восхищает.

Мэдди

По крайней мере, это честно. Редкая черта в наши дни.

В голову приходят мысли о моем отце-изменщике и новоиспеченном изменщике-женихе, и я качаю головой. Вот бы им знать, что такое честность.

Телефон снова оживает, и я улыбаюсь.

Неизвестный номер

Вот уж правда. Некоторые люди не узнали бы честности, даже если бы та укусила их за задницу!

Думаю, мне нравится этот незнакомец. Он темный и загадочный, совсем как я, скрывается под маской, и я хочу, чтобы он знал, как сильно я ценю его искренность.

Мэдди

Хочешь еще правды?

Наверное, нелепо хотеть делиться секретами с кем-то, кого я даже не знаю, но иногда это проще, чем делиться с людьми, которые думают, будто знают тебя лучше всех, верно? Ответ незнакомца только укрепляет это чувство.

Неизвестный номер

От тебя, Угрюмка? Почему бы нет.

Я улыбаюсь, увидев прозвище, которое он мне дал. Мне оно подходит, хотя никто, кроме него, об этом не знает. Я надеюсь, он понимает, насколько правдиво мое следующее обращение.

Мэдди

Благодаря тебе я только что улыбнулась своей первой за несколько недель настоящей улыбкой, так что спасибо.

Возможно, он сочтет мои слова странными и, возможно, даже не ответит, но я просто чувствую, что он должен знать – в мире, полном серости, сегодня появилось немного красок.

Телефон сигнализирует о новом сообщении, и я чувствую, как по телу разливается теплое чувство. По крайней мере, сегодня меня кто-то слушает.

Неизвестный номер

Кто ты?

Я не удивлена вопросом, немного странно разговаривать с кем-то, даже не называя имен, но мне нравится анонимность этой беседы.

Мэдди

Просто одинокая девушка, которой следует дважды проверить номер, прежде чем отправлять СМС.

Надеюсь, небольшое представление о том, кто я такая, успокоит его до тех пор, пока наше общение не закончится.

Неизвестный номер

Девушка, значит… А ты горячая?

Я начинаю смеяться, прежде чем успеваю остановить себя. Похоже, я разговариваю с парнем, поскольку девушка не сказала бы такое. Отправляю еще одно сообщение и делаю глоток.

Мэдди

Думаю, мне не нужно спрашивать, парень ли ты. 😂

Ответ был максимально мальчишеским.

Когда он тут же набирает ответ, щеки начинают болеть от улыбки. Тело еще не совсем привыкло к подобному ощущению.

Неизвестный номер

Ты точно горячая. Я уверен. 🔥

Теперь, когда я знаю, что он парень, мне хочется с ним пофлиртовать. Легкость и игривость определенно улучшат настроение после такого дерьмового вечера. Набирая очередное сообщение, я чувствую себя смелой. Все это так на меня не похоже. Но, кажется, после сегодняшних отвратительных событий я ничего не могу с собой поделать.

Мэдди

А ты очаровашка!

Брэдли ни разу не очаровал меня за те пару месяцев, что мы были вынуждены встречаться, так что приятно знать, что где-то в мире есть парни, которые могут заставить девушку улыбнуться. Я быстро сохраняю его номер в разделе «Новый контакт», и на экране снова появляется сообщение.

Одинокий Очаровашка

Как твое имя?

Было бы легко ответить, и, если этот парень живет в городе, ему не составит труда узнать, кто я такая, однако уже достаточно людей знают обо мне. Или о той, кем они меня считают. Я не заинтересована в добавлении еще одного человека в этот список.

Мэдди

Никаких имен. Просто разговор.

В конце концов это только на сегодня, всего один разговор по неверному номеру, а завтра мы оба вернемся к нашим неизвестным жизням.

Одинокий Очаровашка

Крупица загадочности, мне нравится это в девушках. Ну а лет тебе сколько?

Я снова смеюсь, ведь он прав – когда я получила его сообщение, моя первая мысль была о серийном убийце. Неизвестно, сколько ему лет: может быть как двенадцать, так и девяносто. А я с ним флиртую.

Мэдди

Недавно мне исполнилось двадцать, а тебе сколько?

Я тут же начинаю молиться. Пожалуйста, пусть я не делилась своими секретами с человеком, который еще даже на права не сдал. Когда приходит новое сообщение, я едва не ломаю палец, пока открываю его. Крайне поспешно.

Одинокий Очаровашка

Какое совпадение, Угрюмка.

Мне тоже двадцать, почти двадцать один. 😏

Я закатываю глаза от его игривости, но не могу отрицать, что испытываю облегчение, когда он подтверждает свой возраст. Может, он лжет, может, это совпадение, но я не понимаю, почему бы ему не быть честным. Ведь об этом весь наш разговор.

Мэдди

Очаровашка вроде тебя ведь не станет мне врать?

У меня внутри все переворачивается от сожаления, когда я нажимаю «Отправить». Наверное, мне привили привычку верить, что люди заведомо плохие. Так они не смогут подвести.

Он отвечает мгновенно.

Одинокий Очаровашка

Да ни в жизнь, Угрюмка! Клянусь.

Я вглядываюсь в слова дольше, чем необходимо, но не могу припомнить случая, когда кто-то давал мне такое простое обещание. Мой собственный отец даже не может быть честен со мной, но какой-то незнакомец, которого я не знаю, предлагает это незамедлительно. Во рту вдруг образуется неприятный привкус.

Мэдди

Не стоит давать обещаний, которые не сможешь сдержать.

Пальцы ненадолго задерживаются над кнопкой отправки, и к тому времени, как я нажимаю на нее, проходит целых десять минут. Я внимательно смотрю на телефон, ожидая, что экран загорится, но этого не происходит, и когда он снова погружается в темноту, я не могу избавиться от чувства одиночества и пустоты.

Как и в любую другую ночь.

Глава 4
Нова

«Принцесса Питерс»

Стук в дверь заставляет меня проснуться. Я наполовину поднимаю голову с подушки, щурясь от света, льющегося в окно. Черт, я даже не помню, как заснул прошлой ночью.

Часы на прикроватной тумбочке показывают 6.07 утра, и я со стоном откидываю голову назад. Обычно, как только я просыпаюсь, то уже готов посвятить новый день работе над достижением своей цели, но сейчас у меня такое ощущение, будто по моей голове проехал грузовик.

– Не заставляй меня ломать дверь, Даркмор!

По ту сторону двери доносится приглушенный голос Арчера, кулак стучит по дереву во второй раз. Не может быть, чтобы уже пришло время для утренней пробежки. Я как будто только глаза прикрыл. Но когда друг стучит в третий раз, я понимаю, что нужно встать, чтобы этот ублюдок дверь не выломал. Такое уже случалось.

– Ладно, хорошо, держи свой член в штанах, я иду!

Я переворачиваюсь на спину и чувствую, как телефон упирается мне в бок. Должно быть, я оставил его там, когда заснул.

Когда я постукиваю по экрану, то обнаруживаю там все еще открытую переписку с таинственной девушкой, с которой мы вчера болтали. Странное было общение. Однако я все равно улыбаюсь, записывая ее номер под именем «Угрюмка», а затем закрываю переписку, чтобы написать маме. Сделав это, вскакиваю с кровати и хватаю первую попавшуюся спортивную одежду. После чего направляюсь в ванную чистить зубы.

Пять минут спустя я одеваюсь и спускаюсь вниз, с благодарностью принимая от Арчера свой обычный протеиновый коктейль. Он прижимает свой ледяной стакан к вискам, закрыв глаза, словно от боли.

– Ты там в порядке, Грей?

Он выглядит хуже, чем я себя чувствую, а я даже выпил не так уж много, поэтому внимательно изучаю его, ожидая ответа.

Несколько секунд повисает тишина, прежде чем он вздыхает и смотрит на меня.

– Вчера вечером я был вчетвером с Брианной, Джорджией и Рейном, – жалуется он, и я давлюсь своим коктейлем, когда тот попадает мне в горло. – Я буквально недавно их выставил.

Я проглатываю напиток, и единственные слова, которые я могу найти в ответ, это: «А, ясно». Я ухмыляюсь, и он отмахивается от меня, снова закрывая глаза и качая головой.

Для любого добропорядочного мужчины-натурала это было бы идеальной ночью. Переспать с двумя сексуальными фанатками, отчаянно нуждающимися в члене хоккеиста. Но парни не знают Брианну и Джорджию. Обе эти девчонки – жесткие прилипалы пятого уровня, которые с первого курса пытаются заполучить себе игрока. Никогда не пойму, как им удалось одновременно залезть в штаны аж двум моим товарищам по команде.

Брианна, наверное, вбила себе в голову, что меня разозлит, если она переспит с ними после того, как мой член побывал у нее во рту, но, по сути, мне просто жаль бедных ублюдков. Эти девицы еще несколько недель будут их преследовать, и Арчер это знает. Я трахал обеих по нескольку раз, как и большинство членов команды, но с начала лета я намеренно держался на расстоянии. Прошлая ночь была всего лишь временной передышкой, мне нужно было выпустить пар. Такого больше не повторится.

Издав еще один стон, Арчер открывает глаза и допивает свой коктейль.

– Давай просто свалим отсюда, пока меня не вырвало.

Я отрицательно качаю головой, следуя за ним, когда он покидает кухню.

– Я уверен, тебе понравилось, приятель, – размышляю я, похлопывая его по спине. – Вчетвером всегда весело.

– Лучше не нарывайся сегодня, Нова. Прошлой ночью у меня на члене скакала дьяволица, так что мне нужно спокойное и безмятежное утро, хочу попытаться вернуться в строй, – он бросает на меня уничтожающий взгляд.

Я смеюсь, пока он стремительно удаляется от меня, затем следую за ним и направляюсь к двери.

Бегать с ним весело. Мы начали это делать практически сразу, как познакомились. Арчер продолжал бегать тем же маршрутом, что и я, пока я, в конце концов, не сжалился над этим ублюдком и не пригласил его составить мне компанию. Мы легко поспеваем друг за другом, ему тоже нравится надевать наушники и наслаждаться бегом. Это делает его идеальным партнером для тренировок.

Когда мы отправляемся на пробежку, я пытаюсь собраться с мыслями, осматриваю окрестности и стараюсь держать дыхание под контролем. Фэрфилд – один из тех живописных городков, где все кажется идеальным только потому, что здесь красиво. И все же никто никогда не утруждает себя тем, чтобы заглянуть глубже и увидеть реальные проблемы. Большинству людей тут нравится, но мне, например, не терпится сбежать отсюда.

Мы бежим своим обычным маршрутом, который проходит по периметру главного кампуса и через центр города к озеру. Как всегда, останавливаемся там на пару минут, чтобы перевести дух и быстро размять мышцы, и, не знаю почему, я ловлю себя на том, что смотрю на воду и думаю о загадочной девушке, с которой мы общались прошлой ночью. Каким бы странным ни было наше общение, оно вызвало у меня улыбку. Простая честность разговора так отличалась от того, что я привык слышать, особенно от женщин.

Думая о ней, я ничего не могу с собой поделать – достаю телефон, фотографирую вид и отправляю ей сообщение. Она, наверное, не ответит. Скорее всего, вчера вечером она просто была вежлива, как и я, однако у меня такое чувство, будто ей нужно поверить в то, что не весь мир ужасен. Черт, может, мне тоже нужно в это поверить. По какой-то причине я чувствую себя лучше после отправки этого сообщения.

Я замечаю, что Арчер смотрит на меня с удивлением в глазах, но ничего не говорю. Мы близкие друзья, я рассказываю ему почти все, но некоторые вещи только для меня, и это, похоже, одна из них. Арчер знает, что если бы он спросил, я бы сказал ему правду, как и он сказал бы мне, но еще он достаточно уважает меня, чтобы не спрашивать. Убираю телефон обратно в карман и киваю в знак того, что готов бежать дальше, и мы продолжаем.

К тому времени, как мы возвращаемся домой, уже почти пора на тренировку. Я бегу в свою комнату, чтобы взять спортивную сумку, а затем направляюсь в спортзал вместе со всеми остальными. Когда мы приезжаем, тренер Локк уже там. Он отдает приказы новичкам, а я иду в раздевалку, чтобы переодеться. Другие парни все еще слоняются вокруг, переодеваются, и большинство из них приветствуют меня улыбкой.

Александр Рейн – еще один мой сосед по общаге, наряду с Джейкобом Харпером и Арчером. Затем я вижу Деймона Форбса, Леви Джонса, Лэндона Купера и, конечно, Джоша Питерса, которого полностью игнорирую. Мы играем в одной команде уже пару лет, и нам двоим более чем комфортно не обращать друг на друга внимание, если в этом нет необходимости. Он знает, что сделал, или, по крайней мере, что сделал его отец, и ни один из нас не заинтересован в попытках во всем разобраться.

Мне просто не повезло, что единственным местом, где мне могли дать мою заслуженную стипендию, был университет Фэрфилда, куда, как я знал, мэр заставил поступить обоих своих детей. Я бы с удовольствием уехал из города и никогда больше о них не вспоминал, но это означало бы оставить и маму. С универом вышло неидеально, но я справляюсь.

Команда не торопится переодеваться, прежде чем выйти на лед для разминки. На дворе субботнее утро, поэтому тренировка, как обычно, проходит довольно тяжело, но сегодня тренер решил, что нам нужно повторить вчерашние движения, которые вышли не так уж хорошо. Плевать, что мы выиграли и что наш счет был почти вдвое больше, чем у другой команды. Тренер ждет только совершенства.

Он разбивает нас на группы, а затем мы принимаемся играть друг против друга, пока не добиваемся правильного результата или пока тренер не накричит на нас как следует, а после меняемся позициями и начинаем сначала. К концу тренировки я насквозь пропотел и отчаянно хочу в душ. Большинство парней уходят со льда первыми и отправляются приводить себя в порядок, но я остаюсь и отрабатываю еще несколько трюковых бросков, и, к моему большому разочарованию, к тому времени, как я заканчиваю, на льду остаемся только мы с Питерсом.

Я планирую задержаться подольше, чисто из принципа, и, может, чтобы немного позлить его, но вместо этого решаю просто поиздеваться над ним, пока качусь в сторону калитки.

– Лучше задержись, Джоши, тебе не помешает потренироваться.

Его издевательский смех прямо-таки кричит – я попал в больную точку.

– Правда, что ли? Это приказ, капитан? – он выплевывает слово «капитан» так, словно оно грязное, но мы оба знаем, что это не так. Этого титула он добивался в течение двух лет, и можно с уверенностью сказать, что все были шокированы, включая его и меня, когда этот титул достался мне, а не ему.

Он может сколько угодно насмехаться, но я все равно знаю, что это убивает его изнутри.

– Да как хочешь, 22, – я нарочно упоминаю номер его джерси, подходя к краю, и тут замечаю, что мы больше не одни.

Я замечаю Мэделин Питерс, ожидающую на трибунах. Она, как всегда, вся такая чопорная и правильная, ведет себя так, будто меня не существует. Ничего удивительного в том, что она здесь, нет. Она старается приходить на хотя бы одну его тренировку в месяц и ни разу не пропустила ни одной игры, за исключением вчерашней. Она воплощает в себе все, что можно ожидать от дочери мэра, совершившего прелюбодеяние: аквамариново-голубые глаза, золотисто-светлые волосы, дорогой элегантный гардероб и, конечно, сатанинский характер. Настоящая «маленькая папина принцесса», если вы когда-либо встречали такую. Когда мы встречаемся взглядами, она с презрением оглядывает меня с ног до головы, и, клянусь, физически отшатывается от меня.

Нацепив на лицо улыбку, такую же фальшивую, как и у нее, я схожу со льда и направляюсь туда, где она сидит.

– О, неужто это вторая половинка чудо-дуэта отпрысков мэра, – ухмыляюсь я, зная, как сильно они оба ненавидят быть в тени своего отца. Дешевый трюк, конечно, и, чтобы не упустить возможность взбесить Джоша, я громко добавляю, – сегодня ты просто красотка, принцесса Питерс.

Ее губы кривятся. Я наблюдаю, как она встает и отряхивает одежду, как будто одно мое присутствие заставляет ее чувствовать себя грязной.

– Хотела бы я сказать то же самое, Даркмор, но ты же знаешь, я не люблю лгать.

Она произносит эти слова с той же приторно-сладкой улыбкой, которую я обычно вижу на ее фотках в прессе, и мне становится слегка интересно, умеет ли она вообще улыбаться по-настоящему. И я не имею в виду ту дешевую пародию на улыбку, которую она довела до совершенства. Принцесса не сводит с меня глаз, направляясь ко мне вдоль трибун.

Отгоняя мысли прочь, я ухмыляюсь, наклоняюсь к ней поближе и слышу, как к нам подъезжает ее брат.

– Не, это же черта твоего папочки, верно? – возвышаясь над ней, я внимательно оглядываю ее с головы до ног. Наши взгляды снова встречаются. Я убеждаюсь, что мои слова пропитаны ядовитым сарказмом, затем отстраняюсь и, подмигнув, добавляю, – Дай мне знать, когда устанешь быть его идеальной маленькой принцессой. Уверен, я смог бы помочь запятнать его доброе имя. В любой позе.

Она пару секунду пребывает в шоке, а после делает полный шаг назад. Джош, наконец, сходит со льда, но прежде, чем успевает подойти к нам и попытаться защитить ее честь, Мэделин улыбается.

– Господи, это мерзко, даже для тебя, – она оглядывает меня, а затем смеется. – Неужели все эти тупые фанаточки покупаются на такую хрень?

Я впервые слышу, как она произносит ругательство, и, несмотря на ее попытку оскорбить меня, усмехаюсь, поскольку вывести ее из себя почти так же легко, как и ее брата. Кстати говоря, Джош проталкивается мимо меня, чтобы встать рядом с ней, смотрит на меня и спрашивает:

– Все в порядке, Мэдди?

Она все еще смотрит на меня, но его слова разрушают иллюзию, и тогда она поворачивается, чтобы посмотреть на брата. В этот момент я вижу настоящую улыбку, которую она раньше прятала.

– Все хорошо, просто хотела узнать, не хочешь ли ты со мной пообедать? – спрашивает дьяволица, и я знаю, что он согласится еще до того, как откроет рот. Не секрет, что его единственное слабое место – младшая сестра.

– Конечно, только сначала приму душ и переоденусь, – я чувствую, как он сверлит меня взглядом, но продолжаю смотреть на его сестру, чтобы еще больше его подразнить. – Ты уже все, Даркмор?

– Не знаю, сестру свою спроси, – я облизываю губы и пожимаю плечами.

Румянец тут же заливает ее шею, а я напрягаю свою, расслабляя мышцы и наслаждаясь мучениями этой парочки.

– Нова, богом клянусь, – начинает Джош, делая шаг ко мне, но я останавливаю его взглядом.

– Расслабься, Питерс, – я драматично закатываю глаза. – Ты же знаешь, сперматозоиды твоего папочки все равно не в моем вкусе.

Ее потрясенный вздох и его ругательства – последнее, что я слышу, прежде чем ухожу и оставляю их обоих позади.

Я слышу спор, а затем Мэдди бормочет себе под нос:

– Оставь его, Джош, он просто козел.

Улыбаюсь шире и двигаюсь в сторону раздевалки. Достигнув своего шкафчика, проверяю телефон, но не обнаруживаю сообщений ни от таинственной незнакомки, ни от мамы. Улыбка тут же исчезает. Я иду в душ, уже не чувствуя прежнего кайфа, а просто желая избавиться от налета этого утра и попытаться насладиться остатками дня.

Глава 5
Мэдди

«Глотая тако»

Нова Даркмор – мудак. Клянусь, в аду есть особое место для таких, как он. Этот самоуверенный, высокомерный придурок считает себя даром божьим для женщин, но при этом личность его разве что схожа с чертовой золотой рыбкой. Я, откровенно говоря, не особо понимаю, что в нем нашла добрая половина женской части университета Фэрфилда. То есть, да, конечно, он привлекателен со своими черными как смоль волосами и задумчивыми зелеными глазами, и, конечно, он чертовски высокий – где-то метр девяносто, – а еще у него роскошная фигура хоккеиста, но давайте все же не забывать про ту часть с мудаком, хорошо?

Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за дверью, а затем поворачиваюсь к Джошу и заставляю себя улыбнуться.

– Так что, обед?

Джош продолжает смотреть на закрывшуюся дверь, ведущую в раздевалку, а потом вздыхает:

– Было бы здорово, Мэдс, дай мне минут десять.

Он не дожидается моего ответа, просто убегает в раздевалку, а я выхожу на улицу, чтобы подогнать свою машину к подъезду.

Припарковавшись, замечаю новое сообщение, которое пропустила ранее, поскольку батарея сдохла, а зарядить новенький телефон я вчера забыла. Я быстро исправила это – как только утром села в машину, сразу поставила его на зарядку. И теперь, когда резервное копирование завершилось, я замечаю непрочитанное сообщение.

Едва открыв его, не могу скрыть удивления на лице.

Одинокий Очаровашка

Может, мы не одиноки.

Одинокий Очаровашка

Может, мы просто в одиночестве и спокойствии.

*Прикрепленное изображение*

Эти слова дают мне пищу для размышлений, однако мое внимание сразу же привлекает изображение. На фотографии изображено озеро, но не просто какое-то озеро, а то, которое я узнаю почти сразу. Оно протекает прямо за моим домом. Я гуляю мимо него почти каждый вечер. Когда я понимаю, что мой таинственный незнакомец живет в Фэрфилде, у меня в животе начинают порхать бабочки. Неужто судьба?

Нет, стоп, может, он реально сталкер?

«Нет, Мэдди, сегодня мы не поддадимся неврозу», – говорю я себе, изо всех сил стараясь унять беспокойство, но, похоже, это не помогает. Я не забыла принять лекарства сегодня утром? Перечитываю сообщение еще раз и, несмотря на все свои тревоги, не могу не найти утешения в его словах. Чувствую ли я себя одинокой? Не знаю. Мне нравится проводить время одной. Я люблю Джоша и Хэлли и большую часть времени даже родителей, но нет ничего, что доставляло бы мне большее удовольствие, чем возможность расслабиться за просмотром хорошего документального фильма об убийстве. Но так же, как и любую другую девушку, это не делает меня особенной и не делает одинокой. Хотя это может означать, что у меня появился сталкер.

Я быстро отвечаю.

Мэдди

Ты, конечно, очаровашка, но не сталкер ли ты часом?

Статус сообщения меняется на «прочитанное» почти мгновенно, словно он ждал моего ответа, что не идет на пользу моей теории о сталкерстве, но я все равно улыбаюсь в предвкушении, когда появляются три точки, знаменующие набор сообщения.

Одинокий Очаровашка

Я принимаю роль очаровашки, но территория сталкерства мне пока не знакома. Не хочешь пояснить?

Его ответ заставляет меня улыбнуться шире, чем следовало бы, и я прикусываю губу, оглядывая стоянку в поисках брата. Не повезло. Единственный человек, которого я замечаю, – это Нова, с улыбкой уткнувшийся в телефон. Бьюсь об заклад, он ни дня в жизни не чувствовал себя одиноким. Возможно, прямо в эту секунду он пишет одной из своих фанаток. Закатив глаза, я возвращаюсь к своему сообщению и набираю ответ.

Мэдди

На той фотографии, которую ты прислал, изображено озеро Спринг, оно протекает прямо рядом с моим домом.

Он снова читает его почти сразу же после отправки, и тут же несколько раз появляются и исчезают точки, прежде чем сообщение наконец приходит.

Одинокий Очаровашка

Интересно. Значит, ты учишься в университете Фэрфилда?

Вопрос об университете немного сбивает меня с толку, но, прежде чем успеваю ответить, открывается дверь со стороны пассажирского сиденья, и Джош забирается внутрь.

– Так куда мы едем? – он раздраженно бросает свою сумку на заднее сиденье, а затем выжидающе смотрит на меня.

Я знаю, как он устает после игр и тренировок, поэтому мягко улыбаюсь ему.

– Тако на пятой? – спрашиваю я, предлагая его любимое заведение, отчего его лицо озаряется.

– Ты ведь знаешь, что ты моя любимая сестра, да? – он наклоняется, ерошит мне волосы и целует в макушку.

Я закатываю глаза, завожу двигатель и готовлюсь отъехать со стоянки.

– Я твоя единственная сестра, придурок, – напоминаю я ему, но он только пожимает плечами, и мы едем.

По дороге в ресторан Джош в основном рассказывает мне о вчерашней игре, о том, что я пропустила, и спрашивает, понравилась ли мне, его любимейшей сестре, папина вечеринка. И я снова закатываю глаза, позволяя ему и дальше болтать, пока мы не оказываемся в ресторане и не устраиваемся в кабинке в ожидании нашего заказа.

Пока он продолжает рассказывать о какой-то драке, которая произошла прошлым вечером, я достаю телефон и отвечаю своему возможному сталкеру.

Мэдди

Если ты сталкер, то уже должен был это знать, но ради нашего соглашения о правде отвечу – да, я учусь в Фэрфилде.

– Ну и как прошла вечеринка на самом деле? – Джош отвлекает мое внимание вопросом.

Я делаю глубокий вдох, радуясь минутной передышке, пока официантка приносит наш заказ.

Хочется сказать ему правду, но я не уверена, что он справится с ней или поймет. Да, мы выросли в одном доме с одними и теми же родителями, но у нас было не такое детство, как, я уверена, у большинства братьев и сестер. Я знаю, что если бы я передала ему слова нашего отца, Джош поддержал бы меня, но в то же время он бы попытался защитить его. Он всегда так делает. Джош вечно старается видеть в людях лучшее. Это одна из многих причин, по которым я люблю его, но сейчас вынести подобное, к сожалению, не в силах.

Так что вместо этого я улыбаюсь и тянусь за едой.

– Вечеринка прошла отлично, ты же знаешь, какие они бывают. Слишком много шампанского и слишком мало людей нашего возраста.

Он смотрит на меня холодно, будто способен разгадать мою ложь, поэтому я быстро добавляю:

– Меня снова загнал в угол жуткий старик, пытался облапать. Хотел узнать, исполнилось ли мне уже двадцать один, чтобы он мог сделать меня своей седьмой женой, – я делаю глоток своего напитка и заставляю себя рассмеяться. – К счастью, мама спасла меня до того, как я успела зарядить ему по морде.

– Только ты можешь назвать генерального директора компании из списка Fortune 500^[1] жутким старикашкой, – Джош качает головой.

Я пожимаю плечами, и тут телефон вибрирует у меня на коленях. Смотрю вниз и отвечаю Джошу:

– Что? Это правда. Мне все равно, насколько огромен его банковский счет, оно того не стоит, Джош.

Одинокий Очаровашка

«Соглашение о правде»? Вау, звучит серьезно, нам стоит пожать друг другу руки. Скажи, какой дом у озера твой, и я загляну на огонек. Или мне придется стучаться в каждую дверь и спрашивать горячую девчонку?

Оборвав свою речь, я читаю сообщение и улыбаюсь, но Джош, все еще наблюдающий за мной, замечает это.

– Кому ты пишешь? И ты что, купила новый телефон? – он тянется через стол, чтобы забрать мобильник, но я убираю его прежде, чем брат успевает до него добраться.

– Да, я уронила свой старый, и он треснул, а пишу я Хэлли, она возвращается домой пораньше.

Ложь выходит быстрой и почти правдивой. Я недавно разговаривала с Хэлли, и она сказала мне, что ее родители сводят ее с ума и что она уже на пути домой.

Мэдди

Ты просто смешон, а еще точно сталкер!

Я отвечаю на сообщение, а после снова сосредотачиваюсь на Джоше. Беру одно из своих восхитительных тако со свининой и отправляю его в рот. Потрясающие ощущения медом расползаются по языку, и я почти издаю стон наслаждения, когда официантка возвращается, чтобы наполнить наши бокалы. Или все же пофлиртовать с моим братом? Она подходила к нам четыре раза с тех пор, как мы сели за столик, и он объявил, что его сестра выпьет чаю со льдом. Клянусь, он живет в мире фантазий, в котором мы будто бы не всеми узнаваемые дети мэра. Не говоря уже о том, что почти половина города наблюдает за его игрой на домашних матчах.

Одинокий Очаровашка

Расслабься, Угрюмка, 🙄 я тоже учусь в Фэрфилде и бегаю у этого озера почти каждое утро. Может, мне начать делать это без рубашки, чтобы ты могла понаблюдать?

Когда растешь с братом, быстро учишься общаться с противоположным полом и отвечать на их тупые выпады. Джош большую часть жизни играл в хоккей, а значит, и я большую часть своей жизни провела в окружении хоккеистов. К их шуткам и тому, что с ними связано, привыкаешь.

Вот почему я знаю, куда ударить мужчину, чтобы задеть его самолюбие.

Мэдди

Сомневаюсь, что там есть на что посмотреть, так что нет, спасибо!

Возвращаюсь к своему тако, откусываю очередной огромный кусок, когда приходит еще одно сообщение. Джош все еще флиртует с официанткой, поэтому я открываю сообщение и вижу новую фотографию.

И тут же давлюсь своим тако.

Одинокий Очаровашка

Да неужели?

*Прикрепленное изображение*

Горячий. Оголенный. Пресс.

Охренеть сколько кубиков пресса.

Черт.

А что, такие ловушки еще в моде? Если так, то я определенно попалась. Тако все еще у меня в глотке, и Джош поднимается со стула, чтобы похлопать меня по спине. Я наконец проглатываю кусок, попутно пряча телефон от братских глаз, и случайно опрокидываю стакан с напитком.

– Срань господня, Мэдди, что с тобой сегодня? – Джош отскакивает, выругиваясь.

Официантка быстро вытирает пролитое содержимое стакана тряпкой, предусмотрительно спрятанной в переднике, а я все еще пытаюсь отдышаться, чтобы извиниться. Еще несколько раз кашлянув, я забываю о своих пылающих щеках и торопливо выдавливаю слова.

– Боже, мне так жаль, правда жаль, я жутко неуклюжая, – я беру салфетки и начинаю помогать официантке, но все еще чувствую на себе обеспокоенный взгляд Джоша, прожигающий меня насквозь.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Мэдс? – Он почти никогда не называет меня так, поэтому я знаю, что он беспокоится обо мне, и часть меня хочет поделиться с ним тайнами, однако это не его бремя, а мое.

Так что вместо того, чтобы сказать ему правду, я в итоге выпаливаю:

– Да в порядке я, дик пик^[2]!

Ох, гребаное дерьмо, зачем я только что сказала это своему брату?

– Господи, Мэдди, – стонет он, и я вижу, как официантка прячет улыбку, удаляясь с промокшей салфеткой в руках.

– Хэлли переслала мне дик пик. Какой-то парень, с которым она встречается, отправил ей его, – быстро вру я, делая мысленную заметку позже посвятить в это Хэллс.

– Ну, само собой, – Джош закатывает глаза и бормочет себе под нос.

Теперь моя очередь закатывать глаза. Неважно, что Хэлли была моей лучшей подругой с девяти лет, – Джошу она никогда не нравилась. Мы годами проводили вместе ночевки, семейные каникулы, званые ужины, но они по-прежнему не сходятся во взглядах. Хэлли пытается, или, по крайней мере, раньше пыталась наладить контакт, а теперь ей просто нравится раздражать его при любой возможности.

После этой неловкой выходки я надежно прячу телефон в сумку, чтобы успеть доесть свой ланч, и совершенно не думаю о шести кубиках пресса, буквально прожигающих мне мозг. Вместо этого сосредотачиваюсь на брате. После моей бурной реакции на полуголого незнакомца оставшаяся часть нашего обеда проходит без происшествий, и когда официантка протягивает Джошу свой номер телефона, он тут же забывает обо всем случившемся.

Час спустя я высаживаю Джоша возле его дома, и хотя я миллион раз сказала ему, что со мной все в порядке, открыв дверцу машины, он все же медлит.

– Сегодня у меня вечеринка, – начинает он, и я смотрю на него так, словно хочу сказать: «Ну и что?» – Может, придешь, повеселишься?

Он, наверное, считает, что у меня месячные и со мной нельзя ссориться, раз приглашает на одну из своих вечеринок. На первом курсе он строго-настрого запретил мне общаться с его друзьями, и я без проблем следовала этому правилу. Хоккеисты не в моем вкусе. Однако я все равно ловлю себя на мысли, что обдумываю эту идею, хотя обычно не стала бы. На самом деле после вчерашнего было бы здорово выбраться куда-то и развлечься.

Я прикусываю губу и спрашиваю:

– Можно мне взять с собой Хэлли? – я знаю, что прошу о многом, особенно для него, но, к моему удивлению, Джош кивает.

– Конечно, хорошо, как скажешь, – ворчит он почти неохотно, и мне приходится снова закатить глаза. – Просто держи ее подальше от меня, Мэдди.

– Она моя лучшая подруга, Джош, а не монстр. Что у тебя с ней за проблема?

Просто смешно, как сильно он сопротивляется, когда дело касается ее. Она же практически член нашей семьи.

– Держи ее подальше от меня, и у меня не будет проблем, – огрызается он, прежде чем сделать глубокий вдох. – Увидимся вечером, ладно?

Джош не дает мне возможности ответить, просто захлопывает дверцу, а я машу ему рукой и, возможно, показываю средний палец, после чего трогаюсь с места. Мои выходные, может, и начались дерьмово, но дела идут на лад, и кто знает, что принесет сегодняшний вечер. Может, это даже будет весело. Думаю, есть только один способ это выяснить, но сначала я должна уговорить Хэлли пойти со мной.

Глава 6
Мэдди

«Унылый Брэд»

Несколько часов спустя я сижу в гостиной на диване, только что после душа. Я успела побриться там, где нужно, а также наложить на волосы маску и даже накрасить ногти. Передо мной на кровати лежат несколько вариантов наряда. Я жду, когда вернется Хэлли и поможет мне выбрать. Волосы я планирую просто распустить. Я уже успела откупорить бутылку шампанского, в надежде развеять свои печали, и мне не стыдно признаться, что с тех пор, как я получила ту фотку с кубиками пресса, я просматривала ее раз пятнадцать, не меньше. Именно в таком положении меня и находит моя лучшая подруга, заставляя меня почувствовать себя так, словно это я преследую его, а не наоборот.

Она облокачивается на диван позади меня и, к моему удивлению, заглядывает мне через плечо, уставившись в телефон.

– Святые угодники, Венди! Кто этот прекрасный образец мужчины?

Я улыбаюсь не только ее голосу, но и прозвищу. Она дала его мне, когда мы были еще детьми. Джоша она прозвала Питером Пэном из-за бесконечных обвинений в том, что он вечный ребенок, а я постоянно подшучивала над ней и стала Венди. Это глупо и нелепо, но так бывает, когда дружишь с девяти лет.

Хэлли красива, умна и забавна, ее взгляд на мир заставляет меня улыбаться каждый день. Мы подходим друг другу как два кусочка пазла, которым всегда было суждено найти друг друга. Она моя родная сестра, и я готова умереть за нее, точно так же как, я знаю, она бы умерла за меня.

Жить вместе – наша мечта, и единственное, что вышло хорошего из романа моего отца, – это покупка этого дома в качестве извинения за содеянное. И как бы мне ни хотелось принять подарок и простить его, – чего я до сих пор не сделала, – возможность жить за пределами кампуса со своей лучшей подругой определенно стоила того, чтобы он думал, будто я это сделала. К тому же родители Хэлли переехали из города после того, как мы окончили среднюю школу, так что это был единственный способ по-настоящему остаться вместе.

У Хэлли аутизм, поэтому переезд в новый город и переход из средней школы в колледж стали для нее огромной переменой, к которой, по ее словам, она была не готова. Так что возможность не только учиться вместе в одном колледже, но и жить в одном доме – это лучший подарок, о котором каждая из нас могла когда-либо мечтать. Это не только облегчило ей переходный период, – ведь у нее была я, на которую она могла положиться, – но и позволило нам избежать обитания в общежитиях для первокурсников и необходимости общаться с огромным количеством других людей. Это было бы тяжело для нее и ее потребностей, а еще усилило бы мое беспокойство, так что это был беспроигрышный вариант для нас обеих. Этот дом – наше убежище, место, которое мы действительно можем назвать домом.

Мне нечасто удается удивить ее. Моя жизнь обычно ужасно предсказуема. Так что я с большим удовольствием откидываюсь на спинку дивана, смотрю на нее снизу вверх и говорю:

– У меня появился очаровательный сталкер.

Ее брови приподнимаются, она подходит и садится рядом со мной. К счастью, за годы дружбы она привыкла к моему сарказму, поэтому не воспринимает меня слишком серьезно. Выхватив телефон у меня из рук, она придирчиво изучает селфи без рубашки, затем листает вверх, читая остальные сообщения.

– О, я вижу, это ты сталкер, – ухмыляется она, продолжая читать.

Ее глаза расширяются с каждым новым сообщением.

– «Ошиблись номером»… Это что, твоя уловка? – спрашивает она со всей серьезностью, и я улыбаюсь ей.

– Нет, дурилка, – говорю я, выхватывая у нее телефон. – Я и правда ошиблась номером, пыталась тебе написать.

Она смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Ну да, конечно», поэтому я, к ее большому разочарованию, быстро рассказываю ей обо всем, что произошло со вчерашнего вечера. Хэлли сразу же начинает задавать сопутствующие вопросы. Она всегда старается узнать как можно больше, чтобы потом давать хорошие советы. Видит бог, я бы сейчас не отказалась от любой помощи.

К тому времени, как я заканчиваю, она просто ошеломленно смотрит на меня, потеряв дар речи, пока наконец не выпаливает:

– Твой отец думает, что ты выйдешь замуж за Брэда? Унылого Брэда с крошечными мозгами?

Я давлюсь во второй раз за день, только на этот раз от ее безжалостных слов. Она, само собой, права, и я люблю ее за это. Когда я молчу в ответ, Хэлли разражается смехом, держась за живот, а на глазах у нее выступают слезы. Мне приходится ударить ее подушкой, чтобы она остановилась и перевела дух.

– Это серьезно, Хэлс. Что мне, блин, делать?

Я откидываю голову на спинку дивана, а Хэлли кладет свою голову на мою, и мне становится спокойнее в ее присутствии. На самом деле она не фанатка прикосновений, но я – одно из очень немногих исключений, и она никогда не поймет, как я ей за это благодарна.

– Ну, не выходить замуж за Брэда, это уж точно, – с отвращением усмехается она, и я уже чувствую себя лучше, просто сказав ей об этом и почувствовав ее поддержку. Лучшие друзья – действительно лучшее лекарство.

Несколько минут мы обе сидим в тишине, размышляя о моей жизненной драме, пока меня это не начинает бесить. Я вскакиваю на ноги, помахивая пальцами с уже высохшим маникюром, и поворачиваюсь к ней лицом.

– Сегодня вечером мы с тобой идем на вечеринку.

Она поднимает на меня потрясенный взгляд, как я и предполагала.

– Вечеринку? – спрашивает Хэлс. – Какую еще вечеринку?

Одна из многих вещей, которая делает нас такими хорошими друзьями, заключается в том, что мы обе обычно избегаем тусовок. Слишком много людей, слишком много шума, слишком много драмы – это не для нас. Мы больше любим караоке-бары, тако по вторникам, маргариту под кино.

В большинстве случаев, если мы куда-то идем, то только потому, что Хэлли достает нам приглашение на то мероприятие, на котором она будет себя комфортно чувствовать. Обычно я зову ее только на скучные семейные вечера, которые она привыкла посещать еще с детства, поэтому я знаю, что сейчас она заинтригована.

– Джош пригласил меня на вечеринку к себе в общежитие, сказал, что мне нужно чаще бывать в обществе.

Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного, и, к счастью, она не ставит под сомнение интерес Джоша к моей общественной жизни, но от меня не ускользает, как загораются ее глаза при упоминании имени моего брата.

– Погоди, мы идем на хоккейную вечеринку? – в ее голосе слышится некоторая сдержанность, но, если я не ошибаюсь, еще и волнение.

К моему удивлению, когда я киваю, она взвизгивает. Вскочив с дивана, Хэлли заключает меня в крепкие объятия, что застает врасплох.

– Боже мой, я так взволнована! – когда она отстраняется, я улыбаюсь ей.

Хэлли пробегает мимо меня.

– Ну, давай, чего мы ждем! Нам нужно подготовиться и составить планы. Например, что мы наденем? Мы пойдем туда пешком? Во сколько мы вернемся домой? Будем ли мы пить? Как ты думаешь, сколько там будет людей?

Я следую за ней и на все ее вопросы только улыбаюсь, а когда я не отвечаю, она замолкает и смотрит на меня понимающим взглядом.

– Мы поговорим об унылом Брэде и твоем сталкере завтра, но сегодня давай просто повеселимся, договорились?

Думаю, с этим не поспоришь.

Я киваю, следуя за ней наверх, веду ее в свою спальню, чтобы она могла оценить наряды, которые уже лежат на кровати. Она ждет, пока я примерю несколько разных вариантов, прежде чем мы останавливаемся на атласном голубом платье, которое подчеркивает мои волосы и цвет глаз. Затем мы направляемся в ее комнату и делаем то же самое там, пока она не выбирет одно из своих любимых черных платьев. К тому времени, как мы заканчиваем, обе наши комнаты выглядят так, будто в них прошел ураган из одежды, но беспокойство об этом можно оставить и на завтра. Я возвращаюсь на кухню и беру нам обеим выпить, а после направляюсь в свою комнату, чтобы закончить приготовления.

К тому времени, как я укладываю волосы и почти завершаю макияж, у меня в животе нарастает небольшой мандраж, и я действительно начинаю предвкушать вечеринку. Я сижу в шелковом халатике, нанося последние штрихи макияжа на глаза, когда слышу, как пиликает телефон, лежащий на комоде. Новое сообщение. Я бы хотела притвориться, будто я вовсе не бежала так быстро, что едва не сломала ногу, чтобы посмотреть, от кого оно, но это было бы большой и грязной ложью.

Одинокий Очаровашка

Мое тело тебя задело, Угрюмка?

«Да», – мгновенно думаю я, но ни за что не скажу ему об этом. Честно говоря, я удивлена, что он прислал новое сообщение, учитывая, что я практически весь день его игнорировала, но я не могу злиться из-за этого. На самом деле, я ненавижу его за то, каким очаровательным он мне кажется, и за его дурацкий пресс, однако улыбку на моем лице невозможно отрицать. Хотя я не совсем уверена, как сказать ему, что из-за его «ловушки» я подавилась своим тако. К черту все. Наша переписка началась с правды, так зачем же останавливаться сейчас?

Мэдди

Возможно (а может, и нет), я подавилась тако.

Я улыбаюсь, нажимая «Отправить», и чувствую задор, когда кладу телефон обратно на туалетный столик, а после сажусь и делаю еще один глоток своего напитка. Я наблюдаю за появляющимися точками, показывающими, что он печатает, и когда раздается очередной «динь-динь», мне не стыдно признаться, что со вчерашнего вечера этот звук начал вызывать привыкание.

Одинокий Очаровашка

Это что, эвфемизм?

Мэдди

К сожалению, нет.

Одинокий Очаровашка

Тогда ты мне точно нравишься, Угрюмка.

Улыбка исчезает, ведь я знаю, что если бы он встретил меня в реальной жизни, то не сказал бы этого. Я не из тех девушек, которые могли бы по-настоящему понравиться такому, как он. Да, наверное, я считаю себя красивой, и это не значит, что я слишком самоуверенна. Это просто факт. Большинство мужчин разговаривают с моим образом – классными сиськами, светлыми волосами и голубыми глазами. Это все, что они видят. Мою красоту и фамилию. Фамилию, которая может измениться на другую, еще менее приятную, если отец добьется своего.

Прежде чем я успеваю решить, отвечать ли ему и продолжать ли эту нелепую цепочку сообщений, от него приходит еще одно смс.

Одинокий Очаровашка

И не волнуйся, это была халявная фотка. Можешь сколько угодно использовать ее, чтобы давиться своим тако 😉

Халявная.

Я смеюсь над его вопиющей наглостью, и плевать, есть у него пресс или нет, с него определенно стоит немного сбить спесь. Я поднимаю взгляд на свое отражение в зеркале: волосы идеально уложены, и хотя я еще не одета, на мне белое кружевное белье в тон, прикрытое только шелковым халатом.

В голове начинает формироваться идея, и я быстро бросаю взгляд на дверь, дабы убедиться, что Хэлли все еще в своей комнате, затем снова смотрю на телефон. Сделав глубокий вдох, я распахиваю халат, предоставляя обзор на зону груди, после чего открываю камеру и поворачиваю так, чтобы было видно все чуть ниже шеи. Выгибаю спину, принимая позу, демонстрирующую подтянутый живот и грудь, обрезая фото ровно до края трусиков. Вспышка создает идеальный фильтр, скрывающий все очевидные признаки того, что это я.

Не то чтобы кто-то смог бы меня узнать. Я никогда раньше не отправляла подобных фото и не знаю, зачем делаю это сейчас. Во всей этой ситуации есть нечто освобождающее и веселое. И когда возникает ощущение, что стены моей жизни вот-вот сомкнутся надо мной, лучшего способа отвлечься и придумать нельзя.

Я отправляю сообщение прежде, чем успеваю передумать, а затем выключаю телефон, как трусиха, коей я и являюсь. Я допиваю остатки своего напитка как раз в тот момент, когда появляется Хэлли. Она уже одета, поэтому я быстро догоняю ее: заканчиваю краситься и надеваю платье, по пути прихватывая туфли на каблуках и украшения. Хэлли протягивает мне рюмку текилы, которую я выпиваю без промедления, и когда я просто пожимаю плечами, она смотрит на меня с улыбкой.

– Сегодня будет весело! – визжит она.

Глава 7
Нова

«Выплаченные долги»

Я вымотан после вчерашней игры и утренней тренировки, но все равно позволяю Арчеру и остальным вытащить меня из дома. Вечеринка в одном из хоккейных клубов уже в самом разгаре, а я не могу оторвать взгляд от телефона. Таинственная незнакомка оказалась интереснее, чем я думал. Даже учитывая то, что она полдня меня игнорировала. Наверное, мне следовало оставить это дело, но я не смог удержаться и отправил еще одно сообщение, и был удивлен, что она вообще ответила.

Мне нравится дразнить ее, но когда приходит новое сообщение, я опускаю взгляд на экран и давлюсь своим напитком, в итоге выплевывая его прямо на Арчера.

Он отскакивает от меня.

– Какого хрена, чувак? – ругается он, вытирая футболку, но мои глаза по-прежнему сосредоточены на фото и ее словах.

Угрюмка

Ты должен кое-что знать обо мне, Очаровашка… Я всегда плачу свои долги! *прикрепленное изображение*

В ответ на меня смотрит пара сисек в кружевах, и мне приходится подавить стон, рвущийся из горла. Они чертовски идеальны: круглые, упругие и загорелые на фоне обтягивающей их белой ткани. Я хочу, чтобы они оказались передо мной, чтобы я мог наклониться и уткнуться в них лицом, как в подушки, которым я бы с радостью позволил себя задушить. То есть, конечно, все сиськи великолепны, но эти просто охренительно хороши.

Арчера возмущает то, что я продолжаю его игнорировать, и он снова оказывается рядом со мной, как чертова собачонка.

– Черт, кому принадлежат эти сладкие дыньки?

Другой наш товарищ по команде, Рейн, тоже присоединяется к нам, переводя взгляд на мой телефон.

– Ни одной из фанаточек, – небрежно говорит он. – Поверьте, я проверил.

Александр Рейн – воплощение дамского угодника. Он мог бы очаровать каждую девушку на земле и затащить ее в постель, что, в общем-то, ему это почти удалось. Не последнюю роль в этом играет то, что его папаша – миллиардер в сфере технологий, а мама – гребаная британская супермодель, которая обеспечила его бесконечным количеством денег и легким акцентом. Что еще хуже, я видел его в душе. Этот ублюдок благословлен во всех сферах жизни.

И все же, я ворчу, убирая телефон из поля их зрения. Во мне просыпается первобытное желание защитить свою частную жизнь.

– Не ваше собачье дело.

Мне не хочется показывать довольную реакцию из-за того, что ни один из них не узнал мою таинственную девушку, но это определенно заставляет меня что-то чувствовать.

– Какой ты обидчивый, Даркмор. Только не говори, что капитан «фанатских кисок» наконец-то нашел себе девушку, – поддразнивает меня с улыбкой лучший друг. Ему нравится, что в кои-то веки он добивается от меня ответной реакции.

– Да, Арчи, твоя мамочка передает привет, – огрызаюсь я в ответ.

Он, смеясь, отстает от меня, пока к нам не подходит другой наш товарищ по команде, Деймон Форбс.

Арчер и Деймон чем-то похожи на нас с Джошем. Общеизвестно, что они ненавидят друг друга, но никто не знает причину. Однажды я спросил Арчера, и он посоветовал мне не лезть не в свое дело, что я и сделал. Они не позволяют общей неприязни мешать работе команды, так что это не проблема. Черт, ведь мы сейчас в общежитии Джоша и Деймона и наслаждаемся вечеринкой, но между ними все равно есть какое-то напряжение, и я никак не могу понять, почему.

К счастью, вмешивается Рейн.

– Что ж, надеюсь, ты сможешь засунуть свой член между ними, чувак, они просто прекрасны.

Я разрываюсь между желанием врезать ему и согласиться с ним, потому что он прав – у нее феноменальные сиськи, но предпочитаю вести себя как обычно.

– Как скажешь, дружище, только не пялься в мой гребаный телефон, – требую я.

Этот ублюдок ухмыляется, бросая взгляд на Арчера, как бы говоря: «Ты только глянь на него».

Клянусь, жизнь с этими двумя однажды сведет меня с ума. Единственный мой нормальный сосед по комнате – это Джейк, но его сегодня здесь нет, он со своей девушкой. К счастью, в доме появляется одна из любимых фанаток Рейна. Он берет со стойки два свежих пива и направляется в ее сторону. Арчер заводит разговор с одним из наших товарищей по команде, Лэндоном, так что мне остается сосредоточиться на своем телефоне.

Черт. Как мне вообще реагировать на такую фотографию? Да, отправить ей селфи без рубашки, наверное, было глупостью, но я знаю, что делаю, и когда она попыталась подразнить меня ранее, я хотел заставить ее замолчать. Теперь же это я потерял дар речи. Я внимательно рассматриваю фотографию, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы подсказать мне, кто она такая, но ее голова полностью обрезана, а вспышка слишком яркая, чтобы разглядеть что-либо еще.

Разглядываю здешних девушек и задаюсь вопросом, видел ли я ее когда-нибудь на подобной вечеринке или, может, даже встречался с ней. Нет, это невозможно, я бы точно запомнил такие сиськи. Я знаю, мы договорились не называть имен, но в эту секунду я ничего так не хочу, как найти ее и просто умереть в них.

Я бросаю последний взгляд на эти великолепные холмики, а после набираю ответ, и неохотно засовываю телефон в задний карман, пока не начал выглядеть как придурок. Арчер хватает меня за руку и просит сыграть в бильярд, на что я с радостью соглашаюсь, и мы направляемся в кабинет, чтобы немного повеселиться. Я заканчиваю пару партий и выпиваю несколько кружек пива, после чего к нам присоединяются несколько парней из команды. Тут-то я и получаю второй сюрприз за вечер.

Не кто иная, как Мэделин Питерс, спускается по лестнице с бутылкой пива в руке и оценивающим взглядом. Я не знаю, что шокирует меня больше: ее присутствие здесь или тот факт, что она одета в маленькое облегающее платье и пьет пиво, смеясь над чем-то, что ее подруга шепчет ей на ухо. Не могу вспомнить, как зовут ее подругу, Хейли или Холли, или типа того. На первом курсе мы учились вместе, но она почти всегда держалась особняком. Ни одна из них не была фанаткой вечеринок. В основном потому, что Джош никогда не зовет на них свою драгоценную сестру, так что я не могу не задаться вопросом, какого черта она здесь делает.

Хватает и того, что мне приходится делить свою команду с ее братом. Пространство для вечеринки я хочу оставить себе. Не то чтобы кого-то из присутствующих здесь парней это волновало – половина из них уже положила на нее глаз. Поверить не могу, что они купились на ее показную чушь. Нужно только заглянуть немного глубже в ее нутро и найдешь сучку. Трахать такую не стоит, какой бы горячей она ни была.

Однако любопытство берет надо мной верх. Я встаю и делаю очередной удар кием.

– Эй, а что здесь делает младшая Питерс? Я думал, братишка не разрешает ей приходить на такие мероприятия?

Арчер следит за моим взглядом, но на мой вопрос отвечает один из лучших друзей Джоша, Леви.

– Ей уже двадцать, – пожимает он плечами. – Похоже, он больше не может указывать ей, что делать.

Леви снова пожимает плечами, как будто все это неважно, но я все равно вижу, что он смотрит на нее с интересом, который, я уверен, Джош не оценил бы. Я не утруждаю себя напоминанием о том, что, несмотря на ее возраст, он все равно не может указывать ей, что делать, но держу рот на замке и забиваю шар, в который целился.

Кстати, помяни черта, и он явится. Пока Арчер выстраивается в очередь на удар, я наблюдаю Джошем. Он заключает сестру в объятия и полностью игнорирует ее подругу. Я нахожу это странным, ведь почти уверен, что где-то слышал, мол, эти двое были друзьями всю жизнь, и с его стороны довольно грубо вот так ее игнорить. А, плевать. Не мое это дело. Однако то, что Джош говорит Мэделин, заставляет ее нахмуриться. Я прячу улыбку за бокалом и радуюсь, что хоть какая-то часть их идеальной жизни рушится. Карма, похоже, не спешит их догонять.

Джош жестикулирует, и она закатывает глаза, отступая от него. Он делает движение, чтобы схватить ее, но тут ее подруга бросает на него многозначительный взгляд, и он замирает. В конце концов девушка побеждает, потому что он поворачивается и уходит тем же путем, каким пришел, в то время как Мэдди и ее подружка направляются к нам.

Когда взгляд Мэдди встречается с моим, она хмурится еще больше.

– На что ты, черт возьми, уставился, Даркмор? – ее тон жесток, как и всегда, когда она разговаривает со мной.

Я не могу не почувствовать, как внутри меня закипает возбуждение, когда она обращается ко мне с таким гневом. Это уже второе ругательство, которое я слышу от нее за сегодняшний день.

Я слышу, как Арчер сдерживает смех, но не обращаю на него внимания, одаривая ее своей самой очаровательной улыбкой.

– Просто интересно, почему ты одета как шлюха, принцесса. Выглядишь почти как типичная хоккейная зайка.

Рядом со мной кто-то выругивается, вероятно, поражаясь моей дерзости. Ведь все знают, кто ее брат и кто ее отец, но ей известно, что мне плевать и на то, и на другое. Я вижу, как глаза ее лучшей подруги вспыхивают от удивления, когда она переводит взгляд с меня на Мэдди, но та даже не вздрагивает. Вместо этого она продолжает сокращать дистанцию между нами, пока не оказывается напротив меня. Мэдди прислоняется к столу, опираясь обеими руками о его поверхность.

– Думаю, от тебя это комплимент, капитан, – мурлычет она, отправляя глоток пива в свой ожидающий ротик. – Все мы знаем, что зайки – твои любимые животные.

Она смотрит на меня с озорной ухмылкой, и я чувствую тяжесть взглядов всех остальных, пока они ждут моего ответа. Я облизываю губы, все еще совершенно сбитый с толку тем, как она выглядит этим вечером. Когда она делает еще один глоток, я наблюдаю, как у нее перехватывает дыхание, затем спрашиваю:

– О да, а какие же твои?

Ее ухмылка становится шире. Она обходит стол с элегантностью, на которую способна только она, после чего подходит ко мне и выхватывает кий прямо из моих рук. Наклонившись, она прицеливается, чтобы нанести удар, идеально попадая по шару, затем выпрямляется во весь рост и с отвращением оглядывает меня с ног до головы.

– Ну, точно не собаки.

Она не ждет ответа, просто бросает бильярдный кий на стол и направляется обратно к своей лучшей подруге, которая все еще стоит на прежнем месте с открытым ртом. Когда Мэдди подходит к ней, это выводит ее из ступора, и девушка переводит взгляд обратно на нее и говорит что-то, чего я не слышу. Мэдди кивает, снова смотрит на меня и приподнимает бровь. Я по-прежнему ничего не говорю, и они вдвоем отходят в угол, где танцует группа девушек, и занимают место рядом с колонкой.

– Боже, она охренеть какая горячая, – ноет Рейн, занимая теперь пустующее место передо мной. Ему будто физически больно смотреть на нее.

– Да, как чертов дьявол, – бормочу я себе под нос.

Леви напоминает ему, что она недоступна для всех нас. Однако, учитывая, каким взглядом он все еще смотрит на нее, ему, возможно, стоит последовать собственному совету.

Я совершаю новый удар после того, как Питерс успешно загнала шар в лузу, и бью два последних шара один за другим, оставаясь в выигрыше. Когда я забиваю и следующий, Арчер чертыхается, бросает свой кий на стол и уходит за еще одним пивом. Я тянусь за своим стаканом, делаю глоток и позволяю своему взгляду невольно вернуться к отродью сатаны в углу.

Сегодня здесь полно фанаток, но мое внимание по-прежнему приковано к фантастическим сиськам в моем телефоне и гребаной младшей сестре Джоша, которая двигается так, словно музыка была создана специально для нее. Проклятье. Почему стервозные девки всегда такие горячие? Мне не стоит так думать. А если и думаю, то, видимо, я слишком много выпил. Допиваю пиво, натягиваю куртку и пробираюсь сквозь толпу наверх.

В остальной части дома так же многолюдно, как и в гостиной, и я сразу же иду на улицу подышать свежим воздухом. Направляюсь в угол веранды, в самое тихое место. Большинство предпочитают заднюю часть дома, где стоит джакузи. Чертов Питерс и деньги его папаши. Не то чтобы в нашем общежитии нет собственного ходячего банкомата в лице Александра Рейна, но даже в таком самопровозглашенном непо-ребенке^[3], как он, сохранилось немного человечности и вежливости. И, похоже, вся семейка Питерсов не обладает подобными качествами.

В попытке отвлечься я достаю телефон, посмотреть, ответила ли таинственная девушка на мое сообщение, но ничего нет. Вздохнув, убираю телефон, отказываясь снова пялиться на ее сиськи, по крайней мере до тех пор, пока не окажусь дома, один в постели, и не смогу по-настоящему оценить их. Затем облокачиваюсь на перила и смотрю в небо. Не знаю, как долго я там стою, но, видимо, достаточно долго, чтобы увидеть, как принцесса Питерс выбегает из дома, а за ней следует какой-то симпатичный парень. Не могу вспомнить его имени, но я уже видел его в кампусе Фэрфилда раньше, и почти уверен, что он играет за футбольную команду.

– Мэделин, перестань убегать от меня, – требует он, и я перегибаюсь через перила, открывая себе лучший вид на, без сомнения, надвигающуюся драму.

– Отвали, Брэд, что ты вообще здесь делаешь? – она останавливается и поворачивается к нему, в ее глазах читается крайнее отвращение.

Внутри меня вспыхивает веселье, когда я понимаю, что не только со мной она ведет себя как полная сука.

– Я? – усмехается он. – Это ты одета как шлюха и танцуешь так, будто отдаешь себя задаром.

Мэдди вздрагивает от его слов. Теперь она совсем не похожа на ту уверенную в себе девушку, которая недавно поставила меня на место на глазах у всех.

На самом деле, я впервые вижу, чтобы она не держала что-то под контролем. В ней всегда чувствуется непринужденность, как будто это ее мир, а все остальные просто живут в нем. Это одна из главных вещей, которая меня в ней бесит. Однако, глядя на нее сейчас, я этого не вижу. Вместо этого я наблюдаю маленькую фигурку девушки, которую я даже не узнаю.

– У тебя хватает наглости называть меня шлюхой? – ее тон тихий, убийственный, но я чувствую всю тяжесть ее слов, будто они предназначались мне.

У нее такой вид, будто она вот-вот заплачет, однако она отворачивается слишком быстро, чем я успеваю заметить, и снова поворачивается к нему спиной. Парень протягивает руку и хватает ее за запястье, притягивая к себе. Она быстро отдергивает руку, но слишком поздно. Я уже направляюсь к ним, когда она кричит ему в ответ:

– Я сказала, не трогай меня, черт возьми!

Этот козел игнорирует ее, снова тянется к ней, и гнев внутри меня тут же поднимает свою уродливую голову. Когда Мэдди видит меня, ее глаза вспыхивают от удивления, а после я замечаю, как она делает маленький шажок от него ко мне.

Я использую это время, чтобы схватить его сзади за рубашку и прижать к ближайшему дереву, выплевывая:

– Я почти уверен, что девушка сказала не трогать ее.

Придурок оглядывает меня с ног до головы, прежде чем перевести взгляд на нее, а затем обратно на меня.

– Да, и что ты, мать твою, собираешься с этим делать, Даркмор?

А, так ублюдок знает, кто я такой. Отлично, это все упростит.

Я делаю медленный, размеренный шаг к нему, обхватываю его за шею, затем прищуриваю свой темный взгляд и отвечаю:

– Прикоснись к ней еще раз и узнаешь.

В моем тоне ясно слышится предупреждение, и я сжимаю кулаки, готовясь к его следующему шагу. Честно говоря, больше всего на свете я бы хотел преподать урок такому придурку, как он. Я привык получать удары на льду. Драться с ним было бы все равно, что гулять по гребаному парку.

К счастью, он, кажется, воспринимает меня всерьез, снова смотрит на Мэдди, прежде чем усмехнуться себе под нос:

– Она того даже не стоит.

Я позволяю ему оттолкнуть меня, потом он делает шаг назад, качая головой, прежде чем указать на Мэдди.

– Помни о сделке, дорогая, – он отворачивается и направляется обратно в дом, оставляя нас наедине.

Как только придурок исчезает, я поворачиваюсь к Мэдди и наблюдаю, как напряжение в ее теле спадает, плечи полностью опускаются. Она, должно быть, чувствует на себе мой взгляд, поскольку ее глаза встречаются с моими, и на этот раз я вижу в них намек на уязвимость, прежде чем она быстро делает глубокий вдох.

– Тебе не обязательно было встревать, я бы все уладила.

Конечно, она не скажет «спасибо». Я усмехаюсь.

– Да, похоже, у тебя все было под контролем, принцесса.

Она полностью игнорирует мое заявление.

– Что ты вообще здесь делаешь? Ты что, следишь за мной или типа того?

Боже, неужели можно быть еще более эгоцентричной? Она реально приводит меня в бешенство. Сначала она даже не может сказать спасибо за то, что я ей помог, а теперь думает, будто я какой-то сталкер.

– В твоих гребаных мечтах, – усмехаюсь я, глядя на нее с отвращением. – Я не слежу за тобой.

Она издает смешок, поворачиваясь, чтобы уйти от меня, но в противоположном направлении от вечеринки, и кричит через плечо:

– Я мечтаю о многих вещах, Нова Даркмор, но только не о тебе.

Несколько секунд смотрю на ее удаляющуюся фигуру, а затем бегу за ней, пока не догоняю.

– Куда ты, черт возьми, идешь?

Мэдди поворачивает голову в мою сторону и многозначительно смотрит на меня.

– Я думала, ты сказал, что не следишь за мной.

Что ж, наверное, теперь слежу. Но я ничего не говорю, просто смотрю на нее, пока она не добавляет:

– Я иду домой, на что еще это похоже?

Она разводит руки в стороны, указывая на улицу и прохожих, и начинает удаляться еще быстрее, так что я остаюсь позади нее. Я спешу за ней, чтобы не отстать, а она продолжает:

– Не хочу находиться рядом с унылым Брэдом и его дерьмом, – начинает лепетать она, но затем останавливается так внезапно, что я чуть не врезаюсь ей в спину. – О, черт, Хэлли!

Она оборачивается и видит, что я нахожусь менее чем в дюйме от нее, и хмурится.

– Ты все еще идешь за мной!

Я отступаю на шаг, увеличивая расстояние между нами, и смотрю на нее сверху вниз.

– Знаю, мы не очень-то нравимся друг другу, – начинаю я.

Она сердито смотрит на меня, потому что это слишком мягко сказано. Я игнорирую ее и продолжаю:

– Но я не собираюсь отпускать тебя одну, Мэдди. На дворе ночь. За какого козла ты меня вообще принимаешь?

У нее хватает наглости приподнять бровь, как бы спрашивая: «Ты правда хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос?» А я не могу сдержать ухмылку, отвечая на ее невысказанные мысли.

– Ага, не отвечай, давай просто пойдем.

Я протягиваю руку, приглашая проводить ее, но она делает шаг назад.

– Я не могу, надо вернуться. Я оставила там Хэлли, она будет волноваться.

Мы уже немного отошли от дома из-за ее вспышки гнева. У меня уже отваливаются яйца от холода, и я не хочу возвращаться. Поэтому достаю телефон, чтобы позвонить Арчеру.

– Все в порядке, я попрошу кого-нибудь из парней проводить ее домой, чтобы тебе не пришлось возвращаться и видеть унылого Брэда.

Она не улыбается при упоминании его имени, как я ожидал. Вместо этого я вижу в ее глазах беспокойство.

– Нет, они не могут, что, если они прикоснутся к ней? – в ее голосе звучит паника, и я смотрю на нее в замешательстве.

– Прикоснутся к ней? Черт, Мэдс, с какими парнями я, по-твоему, дружу? – прозвище слетает у меня с языка так легко, будто мы старые друзья, и я мысленно ругаю себя, но она, к счастью, этого не замечает.

– Нет, дело не в этом, – быстро выпаливает она. – Ей просто не нравится, когда к ней прикасаются. Ладно, скажи ему, чтобы он не вторгался в ее личное пространство.

Я киваю в ответ, мол, все понял, и жду, пока Арчер возьмет трубку. На заднем плане звучит громкая музыка, но я быстро объясняю ситуацию, и, как я и предполагал, он соглашается. Не проходит и тридцати секунд, как приходит сообщение.

– Арчер ее отведет, – я поворачиваю телефон, чтобы Мэдди могла прочитать сообщение, но она все равно прикусывает нижнюю губу, как будто не верит мне. – Грей – лучший парень, которого я когда-либо знал. Он никогда бы не сделал ничего, что могло бы навредить девушке.

Глаза Мэдди впиваются в мои, словно она пытается уловить ложь, затем она, в конце концов, кивает. Я снова протягиваю руку, указывая в нужном направлении. Проходит пара секунд, прежде чем она, наконец, сдается и поворачивается, чтобы продолжить путь. Не уверен, чего я ожидал от этого вечера, но определенно не дружеских взаимодействий с членом гребаной семейки Питерс.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Глава 8
Мэдди

«Рыбьи потроха»

Должно быть, ад замерз, поскольку другого объяснения, почему Нова Даркмор в эту самую секунду провожает меня домой, просто не существует. Я прокручиваю в голове последние двадцать минут, и сколько бы раз я это ни делала, все равно не могу понять, как мы оказались в такой ситуации. Сегодня мы общались больше, чем за те два года, что вместе учились в колледже, и я, например, нахожу это чертовски странным. Он вовсе не скрывал свою ненависть ко мне и моей семье, но вот они мы, прогуливаемся наедине, сопровождаемые самым неловким молчанием в мире.

Я продолжаю оглядываться через плечо в надежде, что Хэлли и ее компаньон догонят нас, но мне не везет. У меня даже нет с собой телефона, чтобы написать ей – она заставила меня оставить его дома в попытке забыть о Брэде и моем очаровательном сталкере, и посмотрите, как все обернулось. Мало того, что Брэд появился на вечеринке и испортил мне отдых, так теперь мне еще и приходится иметь дело с новым совсем не очаровательным сталкером.

Я перевожу взгляд на Нову и внимательно изучаю его, пока он пристально следит за нашим окружением. Наверное, мне стоит быть ему благодарной за то, что он повел себя как джентльмен этим вечером после того, как сказал, что я выгляжу как шлюха, что почему-то не задело меня так сильно, как когда я услышала это от Брэда. В любом случае, мне приятно, что он хочет убедиться, что я доберусь домой без происшествий. О чем я вообще думала, когда решила сбежать с вечеринки одна, посреди ночи, да еще и без телефона? Наверное, уже почти полночь. И пусть я знаю, что Гектор непременно где-то поблизости и наблюдает за мной, приятно иметь рядом с собой того, кто сможет защитить, если вдруг что-то случится.

Хотя я бы скорее умерла, чем призналась в подобной мысли этому придурку. Некоторые тайны лучше унести с собой в могилу.

Тишина между нами, наверное, самый громкий звук в мире. А еще мне кажется, что я никогда не ощущала в воздухе настолько сильную концентрацию ненависти. Обычно мне комфортно в тишине. Мой психотерапевт говорит, что это связано с тем, что я научилась игнорировать те вещи, которые не могу контролировать, и сосредоточилась на том, что могу. Однако после того как я снова увидела Брэда, у меня возникло чувство, будто я ничего не могу контролировать. Нова, наверное, почувствовал напряжение, ведь теперь он смотрит на меня так, словно я вот-вот взорвусь.

Я думала, он лучше справится с напряжением, учитывая его вид спорта, но через пять минут он, наконец, сдается.

– Хочешь поговорить об этом?

Из горла вырывается стон, но мне удается подавить его, и я отвечаю:

– Поговорить о чем?

Он усмехается, качая головой, будто удивляясь, почему вообще здесь торчит. Что ж, мы оба удивлены, приятель.

– О тебе и том куске дерьма? – его оценка Брэда пугающе точна, но я не собираюсь ему этого говорить.

– Нет, – огрызаюсь я. – Я абсолютно не хочу говорить об этом.

С чего бы, черт возьми, вообще начать? «Что ж, мой смертельный враг номер один, тот кусок дерьма, на самом деле мой парень, хотя он мне и не нравится, и я застукала его трахающимся с официанткой. О, а еще он собирается вскоре стать моим женихом, потому что так сказал мой папа». Да уж, тот еще разговорчик вышел бы.

– Он твой парень или как? – видимо, мой отказ прозвучал недостаточно громко, потому что он продолжает.

– Ага, или как, – с невеселым смешком я бормочу себе под нос.

Мимо нас проносится холодный ветер, и, учитывая мой наряд, я не могу сдержать дрожь, пробегающую по телу. Нова видит это и, ничего не говоря, снимает свою хоккейную куртку и протягивает ее мне. Я начинаю протестовать, но он мгновенно останавливает меня.

– Просто надень эту чертову куртку, Мэдди, – раздраженно вздыхает он, как будто так же, как и я, устал от сегодняшнего дерьма.

Я молча принимаю ее, не зная, как вообще вести себя в этом новом странном сценарии, где мы не вцепляемся друг другу в глотки, и просовываю руки в рукава, утопая в материале. В нос мне сразу же ударяет его мужской пряный аромат. Сильный и опьяняющий, и, вероятно, вызывающий привыкание. Внезапно по всему телу распространяется жар, и не только от куртки. Господи, неужели я настолько изголодалась по нежности, что готова принять ее даже от такого мудака, как он?

Неудивительно, что я с радостью переписываюсь с незнакомцем, который может оказаться настоящим сталкером. У меня явно проблемы. Я знаю это и определенно не стану обсуждать эту тему со своим психотерапевтом на нашем следующем сеансе. Она, скорее всего, сказала бы мне, что это не совсем то, что она имела в виду, когда советовала мне наслаждаться новыми впечатлениями.

Не в силах больше выносить тишину, я произношу первые слова, которые приходят на ум:

– Я и не знала, что ты такой джентльмен, – игнорируя аромат, выдыхаю я, в попытке избавиться от ощущения жжения, которое теперь охватывает мою кожу в его присутствии.

– Не-а, – весело произносит он. – Просто мама правильно меня воспитала, вот и все.

Упоминание его матери оказывает на меня эффект ведра со льдом, вылитого на голову, и молчаливое напряжение, возникшее ранее, накатывает на нас новой волной, однако я все равно изо всех сил стараюсь его не замечать.

– Как она? – тихо спрашиваю я. – Твоя мама, то есть.

Это простой вопрос, но, по-видимому, ответ не подлежит обсуждению.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою мать, Мэдди, – огрызается он, и сердитый тон его голоса окончательно затыкает меня.

Ладно, на этом, похоже, все.

Я могу понять его сомнения, учитывая историю нашей семьи, но мой вопрос был по-настоящему искренним. Когда я была младше, то проводила много времени, общаясь с Дианой Даркмор. Она была секретарем моего отца почти пять лет. Черт, в большинстве случаев я общалась с ней больше, чем с кем-либо из своих родителей. Она была милой и доброй женщиной, и когда отец уволил ее, он разбил сердце не только ей, но и мне.

Диана всегда находила время, чтобы поболтать со мной и узнать обо мне побольше. Она знала, что мой любимый цвет – зеленый, и что я предпочитаю китайскую кухню всей остальной. Она помогала мне с домашним заданием по математике всякий раз, когда отец задерживался на совещании, и всегда напоминала ему, чтобы он не забывал о наших с Джошем днях рождения. Я не совсем понимаю, как такая удивительная женщина родила отродье сатаны, идущее сейчас рядом со мной, но, черт возьми, что я вообще знаю? Было приятно просто иметь в своей жизни взрослого человека, который проявлял ко мне интерес просто ради меня самой, а не из-за того, что я могла сделать для идеального семейного образа.

Остальная часть пути до моего дома проходит в молчании. Нова позволяет мне идти впереди, а его пристальный взгляд продолжает оставаться настороженным. К тому времени, как мы добираемся до моей улицы, холод между нами окончательно укореняет свои позиции, и мне кажется, что даже если бы я прыгнула сейчас в озеро, то замерзла бы не так сильно. Я бы даже решилась на это, если бы не было так темно.

Когда мы, наконец, подходим к дому, я практически бегу к нему, громко объявляя:

– Ну, мы пришли.

Я поворачиваюсь к Нове и вижу, как он с отвращением оглядывает мой дом. Я почти знаю, о чем он думает, но выяснять отношения не собираюсь. Вместо этого я выбираюсь из его куртки и замечаю Гектора, который останавливается на другой стороне улицы. Я знала, что он где-то поблизости. Передаю куртку обратно Нове, он принимает ее, не говоря ни слова, и я сразу же чувствую озноб.

Когда молчание снова становится неловким, я просто киваю и поворачиваюсь, подхожу к своей двери и отпираю ключом. Открыв ее, собираюсь проскользнуть внутрь, но замечаю, что Нова отходит только сейчас, когда понимает, что я в безопасности, и я не могу удержаться, чтобы не окликнуть его по имени.

– Нова! – кричу я. Одно слово, его имя, которое я произношу не так, как обычно, и он замирает. Оборачивается и смотрит через плечо. У меня внезапно пересыхает во рту, и я-таки выдавливаю из себя «спасибо». Он смотрит на меня в замешательстве, а затем я добавляю: – Я правда ценю, что ты проводил меня домой.

Он кивает, а потом вздыхает.

– Да ерунда, – я открываю рот, чтобы сказать ему, что вовсе и не ерунда, но он меня опережает. – Спокойной ночи, Мэдди.

Эти три слова сбивают меня с толку. Я смотрю ему вслед, и все, о чем могу думать, – он не понимает, что это было самое приятное, что кто-либо делал для меня за долгое время. Насколько это жалко?

Покачав головой, закрываю за собой дверь и сразу же бегу наверх за телефоном, чтобы позвонить Хэлли. Не то чтобы я не доверяла Нове или его друзьям, но я все еще беспокоюсь о подруге, и мне нужно проверить, все ли с ней хорошо. Я быстро включаю телефон и, прежде чем успеваю открыть переписку с ней, сразу же получаю другое сообщение. Оно было отправлено несколько часов назад, и только сейчас я вспоминаю о фото, которое отправила своему, возможно, сталкеру, и о том, что выключила телефон, прежде чем он смог ответить.

Одинокий Очаровашка

Пришли мне еще одну такую фотографию, и я буду стучаться в каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

От этой угрозы по телу мгновенно разливается жар. Не думаю, что смогу вспомнить время, когда чувствовала себя такой желанной. И не то чтобы у меня раньше не было парней. В старших классах у меня их было несколько. С ними я встречалась совсем немного, когда только поступила сюда, но все они использовали меня точно так же, как это делает мой отец. Как пешку, которой можно манипулировать ради личной выгоды. Никто никогда не ценил меня такой, какая я есть.

Отношения со мной всегда были лишь уловкой, дабы подобраться к моим отцу и брату. Эти парни никогда не хотели меня. Я думала, что справилась с чувством отчуждения и одиночества, но теперь, когда это ощущение – будто я недостаточно хороша, – начинает подкатывать к горлу, я изо всех сил пытаюсь вспомнить, как это преодолеть. Пытаюсь глубоко дышать, повторять про себя мантры, но это не помогает. Однако потом мои глаза снова опускаются к телефону, к тексту на экране, и я перечитываю его снова и снова.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

В каждую дверь в этом чертовом городе, пока не найду тебя.

Я читаю их до тех пор, пока глаза не затуманиваются и я больше не могу видеть буквы. Делаю глубокий вдох и замечаю, что пульс нормализовался, и я снова могу дышать легко. Это сработало, действительно сработало. Я бы рассмеялась, если бы мне так сильно не хотелось плакать. Это всепоглощающее чувство грусти должно прекратиться, я не могу с ним справиться. Поэтому я отбрасываю его в сторону и выхожу из диалога, чтобы поискать имя Хэлли.

Когда я нажимаю на ее имя, чтобы позвонить, звонок длится в течение двух секунд, а затем отключается. Какого черта? Я повторяю, и происходит то же самое. Тревога скручивает меня изнутри. Спешу вниз, чтобы выйти на улицу, но, достигнув нижней ступеньки, слышу приглушенный смех. Входная дверь открывается, и я вижу Хэлли с Арчером Греем, которые смеются над какой-то историей, которую он рассказывает, и мне ничего не остается, кроме как стоять и пялиться на них.

– И что же ты сделал потом? – взволнованно спрашивает Хэлли.

– Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте: я выломал дверь и вылил на него ведро с рыбьими потрохами, – Арчер пожимает плечами.

Хэлли тут же хихикает, держась за живот, как будто ей трудно дышать.

– Боже, нет, ты не мог, – выдыхает она в перерывах между смехом.

– Само собой я это сделал. Этот ублюдок сам все начал. Он испортил мне прическу, Сандерс, – драматично восклицает он, используя ее фамилию, и я не уверена, чему сейчас стала свидетелем, но Хэлли никогда по-настоящему не разговаривает с парнями, да и вообще с кем бы то ни было, если уж на то пошло.

Арчер, наконец, замечает меня и шутливо отдает честь.

– Специальная доставка для малышки Питерс.

Он пьян, это очевидно, но я все равно благодарна ему за то, что он проводил Хэлли домой. Я не очень хорошо его знаю: он ближе с Новой, чем с моим братом. Но из всех тех хоккеистов, которых я знаю по команде «Флайерз», он, пожалуй, самый адекватный.

– Спасибо, Грей, – отвечаю я с улыбкой и киваю, переключая внимание на свою лучшую подругу. – У тебя все хорошо, Хэлс?

– Я в порядке, – улыбается она, и по выражению ее лица я понимаю, что она говорит правду. Ловлю себя на том, что мой взгляд возвращается к хоккеисту, все еще стоящему тенью у нашего порога, и Хэлли тоже поворачивается к нему. – Спасибо, что проводил меня домой, Арч, ты просто прелесть.

У меня глаза на лоб лезут, но он, кажется, этого не замечает, так как сосредоточен на Хэлли.

– В любое время, Сандерс, и не забудь про игру на следующей неделе, – он подмигивает, кивает мне и добавляет: – Спокойной ночи, дамы.

Хэлли смотрит ему вслед, прежде чем захлопнуть дверь и прислониться к ней спиной.

– Ну что, интересная была ночь. Унылый Брэд и печально известный Нова, да? – она приподнимает брови, глядя на меня, и я бросаюсь к ней.

– О, нет, мы определенно начнем с тебя, – требую я, хватая ее за руку и уводя на кухню. – Срочный брифинг!

Я лезу в морозилку и достаю упаковку мороженого, пока она берет две ложки, а потом мы садимся бок о бок на барную стойку и поглощаем его. Каждая из нас съедает по паре ложек, прежде чем она открывает рот, чтобы заговорить, но я обрываю ее.

– Ни за что, – ругаюсь я. – Ты точно будешь первой.

– Мне нечего рассказывать, Венди. Арчер подошел ко мне, объяснил ситуацию и проводил домой, вот и все, – она со вздохом смеется.

Хэлли тянется за очередной порцией мороженого, но я выхватываю у нее баночку.

– Да конечно, ври больше, вы двое вели себя как лучшие друзья.

Она пожимает плечами.

– Он учится на моем экономическом факультете. Может, он и выглядит мрачным и угрюмым, но это только видимость, на самом деле он хороший парень, – ее слова кажутся вполне искренними, но я все равно не могу не обратить внимание на очевидное.

– И супер секси, – говорю я с ухмылкой, но она только закатывает глаза, будто и не замечала. Полная чушь. Каждая девчонка в нашем чертовом кампусе это заметила.

Я чуть не свалилась со стула, когда в первый раз пришла на тренировку Джоша и увидела Арчера в действии. Готова поклясться – существует некое правило, по которому все хоккеисты, желающие заслужить место в команде, должны быть выше двух метров роста и чертовски горячими. Мне пришлось сдерживать слюни на протяжении всей игры, и я почти не обращала внимания на брата. Черт, даже сам дьявол Даркмор не остался незамеченным. Он так же привлекателен, как и все остальные, если не больше, но этого парня подводит только его придурковатый характер.

Хэлли прерывает мои размышления прежде, чем я углубляюсь в тему под названием «Поверь мне, я не в твоем вкусе». Она загадочно улыбается про себя, но я не допрашиваю ее. Мой разум и так затуманен собственными секретами.

Теперь я не так наивна. Я знаю, что у каждого есть свои секреты, шрамы, которые они никому не хотят показывать, но в этом-то и проблема. Единственный способ по-настоящему узнать человека – это увидеть его шрамы, но никто никогда не захочет срывать повязки и показывать другому человеку, как они кровоточат. Так что в итоге ты либо останешься одиноким и несчастным, либо, что еще хуже, будешь с кем-то, кто не способен тебя исцелить.

Я вспоминаю сообщение на телефоне и не могу избавиться от желания подразнить таинственного незнакомца, который, кажется, понимает меня лучше, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо встречала. Может, мой реальный мир и катится ко всем чертям, но это не значит, что я не могу немного пофантазировать, и мой одинокий очаровашка – идеальный кандидат.

Глава 9
Нова

«Гребаный Гарольд»

Следующие пару недель проходят по очень похожему распорядку. Я хожу на занятия, играю в хоккей, провожу время с мамой, хожу на вечеринки и, конечно же, переписываюсь с Угрюмкой. Я никогда не забываю о ней. Мы каким-то образом перешли от переписки несколько раз в неделю к переписке несколько раз в день, а это, учитывая, что я до сих пор не знаю ее настоящего имени и кем она могла бы быть, выглядит довольно хреново. Арчер считает меня сумасшедшим, но Рейн сказал, что он бы тоже продолжил переписываться с девушкой с такими-то сиськами. Думаю, они оба правы.

Сегодня воскресенье, и я, как обычно, завтракаю у мамы. Она стоит у плиты и готовит блинчики с беконом, после того как в десятый раз за это утро отказалась от моей помощи. Ее последний прием у доктора подтвердил наши опасения: рак распространяется. Врачи говорят, что могут прооперировать ее, и после этого и химиотерапии все должно быть в порядке, но все равно я чувствую, как это слово будто ударяет меня под дых. Моя мама – это все, что у меня есть. Не знаю, что бы я делал, если бы потерял ее.

Выбросив эту мысль из головы, я снова сосредотачиваюсь на телефоне и просматриваю последнее сообщение, которое Угрюмка прислала мне в ответ на первое, отправленное сегодня утром. Это была фотография, на которой я без рубашки бегу по берегу озера возле ее дома. Конечно, когда я отправил это письмо, было шесть утра, так что она, наверное, спала, но кто же не хочет проснуться от подобного?

Угрюмка

Пью кофе с утреца и не вижу никаких сексуальных парней без рубашки. Вот жалость!

*Прикрепленное изображение*

Ее ответ заставляет меня рассмеяться. Я чувствую, как мама бросает на меня взгляд через плечо, но не могу оторвать взгляда от изображения озера в телефоне. Угрюмка сидит на веранде, закинув ноги на перила, и держит перед телефоном огромную кружку кофе. Пока она демонстрирует мое обычное место для бега, я вижу ее длинные подтянутые ноги и идеально ухоженные пальчики на ногах. Озеро огромное, так что я никак не могу определить по фотографии, какой из домов принадлежит ей, и она это знает. Я быстро набираю ответ и нажимаю отправить.

Нова

Рад, что ты наконец-то признала, что я сексуальный. Как раз вовремя поняла всю суть вопроса.

Угрюмка

Единственное, что я поняла, так это какое гигантское твое эго!

Нова

Тебе будет приятно узнать, что гигантское у меня не только эго 😏

Угрюмка

🙄 Это был мудацкий ход, даже для тебя!

Я фыркаю на это и снова чувствую, как мама наблюдает за мной, пока подает нам завтрак. Я быстро беру сок для нас обоих и сажусь обратно, чтобы написать еще один ответ.

Нова

И все же я тебе по-прежнему нравлюсь, так что, похоже, проблема в тебе.

Угрюмка

Обязательно расскажу об этом своему психотерапевту!

Она всегда шутит по поводу своей терапии, и я не могу не восхищаться тем, как она непринужденно подтрунивает над собой. Черный юмор и все такое. Однако я все равно поддразниваю ее.

Нова

Увольняй-ка своего мозгоправа и приходи ко мне, я уверен, что смогу проработать твои проблемы просто великолепно, помогу расслабить напряженные мышцы…

Угрюмка

Как хорошо, что у меня для этого есть Гарольд!

Гарольд? Кто такой, мать его, этот Гарольд? Внутри меня закипает ревность. Знаю, это смешно, ведь я даже не знаю, как выглядит эта девушка, но все равно возомнил, что она моя.

Нова

Гарольд звучит как полный отстой. Где он живет? Хотелось бы навестить его, ну, знаешь, чтобы совершить абсолютно не относящееся к ревности убийство.

Я бросаю телефон на стол как раз в тот момент, когда мама приносит мне завтрак, и я с благодарностью беру его.

– Спасибо, мам.

– Не за что, сынок, – она садится напротив, не сводя с меня глаз, и добавляет – Так кто эта девушка?

– Девушка? – спрашиваю я, изображая замешательство. – Какая девушка?

Как только я произношу эти слова, экран телефона, лежащего на столе между нами, снова загорается, и мама ухмыляется. Я набиваю рот блинчиками. Затем протягиваю руку, чтобы взять телефон и прочитать сообщение, и понимаю, что это была ошибка.

Угрюмка

Гарольд живет со мной.

*Прикрепленное сообщение*

Я давлюсь блинчиком, когда смотрю на длинный, гладкий, синий фаллоимитатор, заполонивший собой весь экран. Мама внимательно смотрит на меня, и я так резко бросаю телефон, что не уверен, как мне удается не разбить чертов экран. Клянусь, когда она с удивлением пялится на меня, мои щеки адски горят. Тогда я открываю свой секрет маме.

– Я не знаю, кто она такая. Она по ошибке отправила мне сообщение, ошиблась номером, а потом это превратилось в знакомство без имен, и вот прошло уже пару недель, и мы переписываемся каждый день, – произношу я, не переводя дыхания, и к тому времени, как заканчиваю, мама все еще смотрит на меня, ухмыляясь.

– О, какая загадочная. Она красивая? – ее глаза светятся интересом.

– Ее сиськи – да, – отвечаю я, не задумываясь.

Она тут же бьет меня кухонным полотенцем.

– Приличия, Нова. Господи, я учила тебя лучшему поведению.

Я поднимаю руки, притворяясь, будто сдаюсь, но все равно вижу улыбку в уголках ее губ.

– Прости! Я просто не видел ее лица, мы согласились на анонимность и начали общаться. Я не ожидал, что все это пойдет дальше одной ночи, но, кажется, мы вроде как поладили.

Я пытаюсь объяснить все это так, чтобы звучало как причинно-следственная связь, но даже для меня это звучит как чушь собачья. Я с нетерпением жду этих сообщений от Угрюмки каждый день.

– О, так она тебе нравится, – радостно заявляет мама. – Мой малыш вырос и влюбился!

У нее начинают слезиться глаза, и мне приходится быстро ее успокоить, пока она не слишком увлеклась.

– Эй-эй, никаких влюбленностей, мы просто друзья, успокойся.

Насколько сумасшедшим она меня считает? Я не собираюсь влюбляться в девушку, которую даже не знаю.

– Как скажешь, – мама берет свой стакан и делает глоток сока.

Мы продолжаем завтракать, но когда экран телефона снова загорается, она ухмыляется мне и отходит, чтобы отнести свою пустую тарелку в раковину.

Угрюмка

Только не говори, что все это время самым хорошим способом спугнуть тебя был Гарольд!

Я ухмыляюсь. Эта чертова девчонка. Клянусь, ей нравится выбешивать меня.

Угрюмка

Ах, Очаровашка, ты не сможешь позаботиться обо мне так же, как это делает Гарольд.

Нова

Неужели? Это мы еще посмотрим.

Угрюмка

Надеюсь, это не угроза.

Нова

Нет, детка.

Нова

Это обещание.

На мое последнее сообщение нет ответа, но меня это не удивляет. Угрюмке нравится флиртовать со мной. Черт, ей нравится, когда я флиртую с ней, но как только я приближаюсь к тому, чтобы эта фантазия стала реальностью, она отстраняется. Сначала мне казалось, что это был ее способ отшить меня, но теперь, когда я узнал ее немного лучше, понимаю, что ее придется уговаривать чуть дольше. Возможно, она еще даже не знает моего имени, но клянусь, однажды я заставлю ее выкрикнуть его.

Остаток утра я провожу, болтая с мамой и приводя в порядок кое-какие вещи в квартире. Когда она, наконец, сдается и уходит вздремнуть, я трачу пару часов на то, чтобы постирать все ее вещи, прибраться и приготовить несколько ужинов, которыми она сможет питаться в течение недели. Еще делаю пометку захватить ей кое-что из продуктов, прежде чем приду в следующий раз, потому что у нее заканчиваются деньги, а она слишком горда, чтобы попросить.

Она бы никогда не призналась, что ей что-то нужно, но я не слепой, я знаю, как тяжело ей приходится на работе. Знаю, как она беспокоится о том, как будет оплачивать свое лечение. Вот почему я сделал то, чего, как мне казалось, никогда не сделаю, – позвонил отцу. Я никогда ни о чем его не просил. У меня никогда не было в этом необходимости. Мама всегда справлялась. И когда меня приняли в Фэрфилд на стипендию, я подумал, что все у меня в порядке. Я не учитывал расходы на жизнь и вечеринки, поэтому, когда учился на первом курсе, и отец прислал мне банковский счет, который он пополнял каждый месяц, я принял это спокойно. Черт, в нем сидело достаточно чувства вины для такого поступка, и я не собирался его останавливать. Но это другое дело.

Когда я позвонил ему и пригласил на свою игру на этой неделе, можно сказать, он был удивлен. Он даже не заметил, что я с трудом выдавливаю слова. Просто брякнул какую-то чушь, которую я едва расслышал, и сказал, мол, увидимся там. Я уже жалею, что позвонил. Мне не хочется его видеть, не хочется просить его о помощи, но у меня нет другого выбора.

К тому времени, как мама просыпается, время близится к вечеру. Мне уже нужно идти домой и заниматься. Когда она видит, что я позаботился обо всем, что было в ее дневном списке дел, она улыбается.

– Чем же я заслужила такого хорошего сына, как ты, а? – она подходит к морозилке и достает пару емкостей с лазаньей, протягивая их мне. – Видит бог, вам с парнями нужна хорошая домашняя еда.

Теперь моя очередь улыбаться.

– Спасибо, мам, – я целую ее в макушку, пока она ведет меня к двери. – Я загляну к тебе в выходной после занятий, хорошо?

Она кивает, притягивая меня к себе, чтобы быстро обнять.

– Буду с нетерпением ждать, милый.

Я всегда чувствую себя виноватым, оставляя ее в этой крошечной квартирке и возвращаясь в огромный дом, в котором слишком много места для четырех парней, но она, кажется, не возражает. На самом деле, мама ни разу не пожаловалась, даже когда мы только переехали в квартирку и нам пришлось делить маленькое пространство. Она просто сказала, что ее все устраивает, и смирилась.

Обратный путь в кампус проходит быстрее, чем обычно, из-за напряжения, накопившегося за день. Я чувствую, как у меня руки чешутся написать Угрюмке еще раз, в попытке успокоиться, но давить на нее – плохая идея. Она напишет позже, когда будет готова, а я буду ждать, как чертов простофиля. Что, мать вашу, со мной творится?

Глава 10
Мэдди

«Семейные склоки»

Воскресенье – мой самый нелюбимый день недели, поскольку каждое воскресенье мы с Джошем обязаны присутствовать на семейном ужине в особняке мэра. И я знаю, о чем вы думаете: семейный ужин звучит мило, разве нет? Все собираются вместе и проводят друг с другом время, вкушая горячие вкусные блюда. Ага, было бы здорово, но, увы, это не так. На самом деле, еда, приготовленная шеф-поварами и поданная слугами, – это, пожалуй, единственное, чего я жду с нетерпением, ведь она по крайней мере вкусная.

Остальное – сущий ад.

Родители почти не разговаривают друг с другом, когда нет зрителей, которых можно было бы одурачить, а бабушка просто сидит и напивается так называемым дешевым вином. Большую часть времени я уделяю Джошу, поскольку он отчаянно пытается очаровать всех своими историями, накопившимися за неделю, и отец, как обычно, ловит каждое его слово. Папа едва ли сказал мне два слова с тех пор, как я вошла. Последние несколько недель между нами сохранялись те же холодные отношения, с тех пор как я вышла из его кабинета после ультиматума насчет Брэда.

Я не уверена, чего он ожидал, но по тому, как он продолжает смотреть на меня, я уверена – он ждет извинений. Долго же ему придется ждать. Пока Джош продолжает рассказывать им о хитром броске, который сделал в своей последней игре, я достаю телефон из-под стола и перечитываю утренние сообщения.

Если бы мне несколько недель назад сказали, что лучшей частью моего дня будут сообщения от красивого незнакомца, лица которого я даже не видела, я бы рассмеялась. Но что есть, то есть. Практически каждый день я начинаю с сообщения своему Очаровашке, а ночью засыпаю под его слова. Не знаю, когда это превратилось из чего-то обыденного в нечто совершенно захватывающее, но я словно под кайфом от тех ощущений, которые дарит мне каждое его сообщение.

Я до сих пор не ответила на его последнее сообщение, отправленное после того, как я показала ему Гарольда. Ухмыляюсь собственной дерзости. И как мне вообще хватило смелости отправить эту фотку? Флиртовать с ним – весело, однако ничего другого из этих отношений не выйдет. Я не забыла о нависшей надо мной сделке, и нет смысла втягивать в эту ситуацию кого-то, кто потенциально мог бы мне понравиться. А он действительно нравится мне больше, чем следовало бы. Я знаю, что не должна, знаю, что это глупо, но с каждым сообщением я все глубже погружаюсь в эту безумную пропасть, и сейчас наши с ним переписки – единственное, что помогает мне пережить этот день.

Звук моего телефона привлекает внимание мамы.

– А что насчет тебя, Мэделин? – ее вопрос обрывает Джоша на полуслове, и он смотрит на меня через стол. Я делаю глубокий вдох.

– А что со мной, мам? – я мило улыбаюсь.

– Твой отец сказал мне, что вы с Брэдли Торном собираетесь обручиться, – она холодно смотрит на меня.

Она бросает эту бомбу на середину стола, будто бы не ожидая, что та взорвется, но она взрывается с идеальным расчетом, приводя к предполагаемым жертвам.

– Что за хрень? – негодует Джош, переводя взгляд с меня на маму, прежде чем добавить: – Она не выйдет замуж за этого придурка. Он же козел и не достоин вообще ни одной девушки, не то, что уж моей сестры.

Слова брата проникают внутрь моего тела, растекаясь по нему невероятным теплом. Хоть кому-то в этой семье есть до меня дело, пусть это никак и не повлияет на ситуацию. Я не могу отвести взгляд от отца, который смотрит на меня с ожиданием, что я все исправлю.

Я прочищаю горло и пытаюсь разрядить обстановку.

– На самом деле, Джош, у нас с Брэдом в последнее время все было довольно неплохо, и помолвка с ним – не такой уж конец света. Он из хорошей семьи, – эти слова на вкус как пепел, и то, что мне удается произнести их с улыбкой, просто чудо. Я говорю как другой человек, как моя мать, и, конечно же, брат видит меня насквозь.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова, потому что он знает, как я отношусь к Брэду, и сейчас на его лице нет ничего, кроме замешательства. Я чувствую, как угроза отца, прозвучавшая на прошлой неделе, висит у меня на шее, будто петля, поэтому стараюсь не снимать маску и притворяюсь, что Брэд – прекрасный принц, мать его. Что я на самом деле не испытываю к нему отвращения, и что помолвка с ним не станет концом света.

– Твоя сестра права, Торны – хорошая семья, ей нужно обручиться с ним, пока не стало слишком поздно и он не нашел себе кого-нибудь получше, – слова моей матери, как всегда, бестактны, и мне приходится одернуть себя, чтобы не закатить глаза.

– Ей едва исполнилось двадцать, – с отвращением выплевывает Джош, и я наблюдаю, как правда начинает доходить до его сознания, когда он переводит взгляд с наших родителей на меня.

Я слабо улыбаюсь, но когда Джош откидывается на спинку стула, признавая поражение, я осознаю, что он понимает – за этим кроется нечто более глубокое. Я знаю, что рано или поздно мне придется признаться ему во всем, но этот нелепый вынужденный ужин – не время и не место.

Конечно, мама не замечает, что он отступает, и отвечает на его заявление.

– В этом возрасте я уже была помолвлена с вашим отцом, – мурлычет она, и я борюсь с желанием сказать: «Ага, и посмотри, к чему это привело». – Мэделин нужно поторопиться и окольцевать мальчишку Торна.

На этот раз вместо того, чтобы опровергнуть ее, бабуля хихикает, допивая очередной бокал вина.

– Ты так нетерпима к своему мужу? Потому что если так, то неудивительно, что он поимел свою секретаршу.

– Хватит! – доносится с другого конца стола голос отца, и я откладываю вилку и промокаю салфеткой уголок рта. – Мы с Мэделин обсудили этот вопрос наедине и решили, что объявим о помолвке на Рождество.

Его слова разносятся над столом и заставляют нас замолчать до конца ужина. Я постоянно чувствую на себе пристальный взгляд Джоша, но стараюсь не смотреть на него, пока мы не съедаем десерт, и за нами не убирают тарелки. Мать извиняется и ретируется первой, захватив по пути бутылку ликера, а отец вздыхает. Он уходит следующим, ссылаясь на деловые телефонные звонки, и устремляется в кабинет. Бабушка уже спит в своем кресле, так что я молча выскальзываю из столовой, а Джош следует за мной по пятам.

Если я думала, что смогу избежать его допроса, то ошибалась, ведь как только мы оказываемся на улице, он хватает меня за руку и толкает в сторону гаража, где стоят наши машины. Когда мы добираемся до него, Джош разворачивает меня и требует:

– Объяснись.

– Все нормально, Джош, клянусь, – вздыхаю я.

– Нормально? – он раздраженно повторяет. – Нет ничего нормального в том, что ты согласилась выйти замуж за Брэдли, мать его, Торна. Этот парень – гребаный урод, Мэделин.

У меня даже не получается опровергнуть его слова, особенно учитывая, что воспоминания о том, как Брэд трахал ту официантку, а потом больно схватил меня за руку, все еще свежи в памяти. Джош смотрит на меня так, словно видит насквозь. Он один из немногих людей, которым я могу доверять в этом мире. Я больше не могу ему лгать.

– Если я не выйду за него замуж, отец лишит меня финансирования.

В его глазах вспыхивает шок, и он отступает на шаг, осознавая реальность ситуации. Джош не хуже меня понимает, что это может означать. Я не единственная в этой семье, кто подвергается давлению в попытке заслужить отцовское одобрение. Джош получает немного больше свободы благодаря своему мастерству в хоккее, но он находится под таким же давлением, что и я. Он знает – если я этого не сделаю, то не смогу нормально существовать. Мне негде будет жить, у меня не будет машины. Придется бросить колледж и искать работу, чтобы прокормить себя, а учитывая, что наш отец связан с большинством предприятий в городе, думаю, найти ее будет непросто.

Он вздыхает, делает шаг вперед и заключает меня в крепкие объятия, в которых я тону.

– Все будет хорошо, Мэдс, мы что-нибудь придумаем, я обещаю.

Его слова не приносят мне утешения, но все же, когда он отстраняется, я заставляю себя слегка улыбнуться и киваю.

– Мне нужно идти, Хэлли меня ждет, – вру я, ведь знаю, что мне нужно поскорее уйти отсюда, пока я не развалилась на части. – Перезвоню тебе позже, окей?

Я сдерживаю слезы, обхожу машину и сажусь внутрь. Пока выезжаю с длинной подъездной дорожки, еще шире улыбаюсь и помахиваю ему рукой. Когда брат, наконец, исчезает из виду, я позволяю себе расслабиться. По дороге домой я молчу. По щекам текут слезы, и я чувствую, что теряю над собой контроль, в то время как мой разум одолевают бесчисленные мысли.

Что, если бы сейчас я просто выехала из города и умчалась подальше?

Что, если я бы разбилась и получила бы травмы?

Что, если бы я воспользовалась машиной, чтобы переехать Брэда?

Все это весьма приемлемые варианты, и когда я останавливаюсь перед собственным домом, задаюсь вопросом, стоит ли выбрать один из них, предпочтительно тот, в котором Брэд познакомится с моим капотом. Прогнав этот образ из мыслей, я беру сумочку, вылезаю из машины и направляюсь внутрь, кивая Джулиану, который только что подъехал. Он ведь бывший военный. Может, я смогу нанять его, чтобы он убрал Брэда вместо меня. Было бы забавно.

Когда я захожу внутрь, то замечаю, что в доме тихо. Хэлли здесь нет. Меня накрывает легкое разочарование. Но когда я достаю телефон, то нахожу сообщение от нее, которое пропустила во время ужина. В нем говорится, что она пойдет в библиотеку позаниматься. Она обожает библиотеку, поэтому я отправляю в ответ пару смайликов с сердечками, чтобы не отвлекать ее и не заставлять возвращаться домой из-за моей семейной драмы, а затем поднимаюсь наверх и бросаюсь на кровать.

Не знаю, сколько я так пролежала, но этого оказывается достаточно, чтобы ощущение, будто моя жизнь разваливается на части, углубилось в сознании. Но вместо того, чтобы взять дневник и записать там свои мысли, как просил делать мой психотерапевт, я тянусь за телефоном.

Мэдди

Как думаешь, твой член достаточно хорош, чтобы помочь мне стереть воспоминания об адском ужине?

К моей радости, его ответ приходит почти мгновенно, и как только я его читаю, то чувствую, что давление на грудь ослабевает.

Одинокий Очаровашка

Проведу опрос и свяжусь с тобой. Плохой день?

Мэдди

Ты и понятия не имеешь, насколько.

Одинокий Очаровашка

Хочешь поделиться со мной?

Мэдди

Не очень-то.

Одинокий Очаровашка

Справедливо. Как насчет отвлечения?

Мэдди

Ладно, почему нет.

Одинокий Очаровашка

Ты одна?

Этот вопрос немного сбивает меня с толку, и та назойливая часть мозга, которая всегда напоминает мне, что этот парень может быть сталкером, оживляется, но я все равно отвечаю.

Мэдди

Да, я одна…

Одинокий Очаровашка

А где же Гарольд?

От его слов вспыхивают щеки, и я ощущаю, как внутри у меня все трепещет от того, к чему может привести этот обмен репликами. Мы никогда не заходили дальше легкого флирта, наши сообщения обычно о том, чтобы получше узнать друг друга, по сути не зная друг друга. Да, конечно, он несколько раз посылал мне свою фотку без рубашки, а я отправила ему тот кокетливый снимок в кружевном белье в первые выходные нашего знакомства, но не более того. Наверное, все это началось, когда я отправила ему фото Гарольда, но я ведь просто хотела сбить его с толку. А это оказалось невозможным. Поэтому я и называю его Очаровашкой.

Что ж, если он хочет поиграть, будут ему игры.

Я быстро встаю и запираю дверь своей спальни, затем возвращаюсь к кровати, достаю Гарольда из верхнего ящика и снова ложусь поверх простыней. Я делаю глубокий вдох, обхватываю вибратор свободной рукой и поднимаю его, чтобы сфотографировать.

Мэдди

Гарольд здесь, со мной.

*Прикрепленное изображение*

Предвкушение появления и исчезновения проклятых точек набора текста вызывает восторг.

Одинокий Очаровашка

Вы двое хотите сыграть в игру?

Читая эти слова, я не могу удержаться от смеха. Не только из-за его игривости, но и из-за того, что он подыгрывает мне. А еще потому, что я назвала свой чертов фаллоимитатор Гарольдом. Хэлли всегда смеется надо мной из-за этого, но мой Одинокий Очаровашка не только принимает это, но и хочет поиграть с нами. Это будет весело.

Мэдди

Я не из тех, кто следует правилам, Очаровашка…

Одинокий Очаровашка

Хорошо, потому что я хочу, чтобы ты нарушила их со мной, детка.

Мэдди

Тогда тебе лучше бы отправить мне еще одну фотку своих кубиков пресса.

Мы вступаем на опасную территорию, и пути назад не будет. Как только мы перейдем эту черту, все будет кончено, мы не сможем вернуться к тому, что есть сейчас. Обычно нечто подобное пугает меня, но сейчас все, что я чувствую, – это возбуждение, охватывающее все тело. Я запускаю руку под юбку, стаскиваю трусики и отбрасываю их в сторону. Я сделаю это с ним или без него.

Одинокий Очаровашка

*прикрепленное изображение*

Ни хрена себе. Не важно, что я видела их уже несколько раз или что у меня в телефоне, в секретной папке, хранятся его фотки. Каждый раз, когда я смотрю на эти кубики пресса, у меня язык начинает заплетаться. Никто не должен быть настолько совершенен. Каждая чертова клеточка его тела изящна и мускулиста, а если еще и добавить к этому несколько темных татуировок на его коже, он выглядит как чертов бог. Бог, которого я хочу облизать.

Однако эта фотография отличается от других, потому что он явно только что из душа, и на его коже все еще блестят капельки воды. Полотенце обернуто вокруг его талии, очень низко, и он держит телефон так, что я понимаю – снимок сделан сверху. Мои глаза следят за линией волос, которая спускается к полотенцу, а также замечают толстые очертания его члена, выпирающего из-под ткани. Черт, он такой большой. Я представляю, каково было бы сорвать это полотенце и полюбоваться на него целиком.

Одинокий Очаровашка

Готова сыграть со мной, детка?

Мэдди

Да, пожалуйста…

Одинокий Очаровашка

Уже умоляешь? Я знал, что ты хорошая девочка, Угрюмка. Положи Гарольда туда, где мечтаю быть я.

От его слов у меня внутри все загорается, и, черт возьми, я готова умолять его о чем угодно, если он продолжит говорить со мной в таком тоне. Интересно, как бы звучал его голос, если бы он был здесь и прошептал мне на ухо фразу про «хорошую девочку». Я прикусываю губу и сжимаю бедра, уже более чем отчаянно желая ощутить оргазм, но если он хочет поиграть, то и я тоже.

Я беру Гарольда и подношу его к своему рту, соблазнительно прижимая к языку, а затем делаю снимок крупным планом. Затем снимаю майку, опускаю фаллоимитатор между сисек и щелкаю еще раз, прежде чем опустить его между ног и сделать последний снимок. Когда я довольна всеми тремя фотографиями и убеждаюсь, что по ним невозможно определить, кто я, отправляю их своему Очаровашке.

Мэдди

И что же это будет, Очаровашка?

Мой рот, сиськи или киска?

*прикрепленное изображение*

*прикрепленное изображение*

*прикрепленное изображение*

Ответа я не жду. Включаю Гарольда и позволяю вибрациям распространяться по киске. Использую собственные соки, чтобы подготовить его к использованию. Когда кончик вибратора касается клитора, я издаю тихий стон, уже ощущая острую потребность кончить.

Одинокий Очаровашка

Черт тебя дери, Угрюмка! Что бы я с тобой сделал… Я уже твердый, как камень!

*прикрепленное изображение*

На этот раз на снимке он явно лежит в постели, но полотенца уже нет. Вместо этого я вижу его руку, пальцы соблазнительно обхватывают толстый член у самого основания, и я воображаю, что это моя рука, а затем ввожу в себя Гарольда. И ахаю. Я не могу не думать об этом боге секса, лежащем у себя в постели и дрочащем на мои фотки. Изо рта начинают вырываться тихие стоны, пока я погружаю вибратор во влагалище и обратно.

Мэдди

Подрочи-ка его для меня хорошенько.

Я никогда в жизни не занималась секстингом и не уверена, откуда взялась смелость сделать это сейчас, но он заставляет меня чувствовать себя чертовски живой. А я ведь даже не знаю его имени.

Когда экран телефона снова загорается, вместо картинки я вижу видео и, нажав на воспроизведение, громко стону. Это короткий ролик, на котором он водит рукой вверх и вниз по своему члену, останавливаясь только для того, чтобы обхватить кончик в конце каждого движения. Боже, какой у него красивый член, длинный и гладкий, и я сильнее двигаю вибратором внутри себя, подстраиваясь под движения его руки.

Я знаю, он не ждет ничего взамен, но мне отчаянно хочется, чтобы он сходил с ума так же, как и я. Поэтому направляю камеру между своих раздвинутых бедер и позволяю ей запечатлеть, как Гарольд входит и выходит из меня, а я задыхаюсь и постанываю от этого ощущения. Я даже немного увеличиваю скорость, чтобы вибрации ощущались как при входе в мою киску, так и при выходе, а еще задевали клитор, пока я в это время извиваюсь от удовольствия. Когда я нажимаю «Отправить», пальцы дрожат. Он отвечает мгновенно.

Одинокий Очаровашка

Я кончу под звуки твоих стонов, от вида твоей тесной маленькой киски, детка.

Его слова безумно непристойные и эротичные, и моя рука двигает вибратором еще быстрее. Я чувствую, как все тело покалывает, приближаюсь к оргазму. Смотрю видео, которое он прислал, на повторе, двигая рукой и Гарольдом, пока они оба не становятся такими скользкими, что я едва могу их контролировать. И все же я продолжаю трахать себя сильнее, представляя, что это он, представляя, что он здесь, жестко долбится в меня.

Одинокий Очаровашка

Спорю, ты бы кричала как безумная, пока я имел бы твою красивую сладкую киску.

Одинокий Очаровашка

Ты бы просила меня остановиться, но на самом деле не хотела бы этого.

Одинокий Очаровашка

Ты хочешь, чтобы мой член долбил тебя, пока ты будешь выкрикивать мое имя.

Одинокий Очаровашка

И ты будешь выкрикивать его, Угрюмка.

Одинокий Очаровашка

Ты будешь выкрикивать его так громко, что все в этом чертовом городе услышат и поймут, что ты моя.

Пути назад нет. Я кончаю с криком, нажимая кнопку записи голоса на телефоне, чтобы запечатлеть каждую грешную секунду, пока полностью не выдохнусь, и у меня не перехватит дыхание. Отпустив кнопку, вижу, что дорожка сразу же начинает проигрываться, и когда я представляю, как он это слушает, все мое тело охватывает трепет.

Не проходит и минуты, как появляется новое видео, и когда из динамиков доносится уже его стон, мне хочется кончить снова, когда я вижу, как кончает он. Он трахает свою руку быстрыми, грубыми движениями, пока струи спермы не вырываются из головки и не покрывают его руку и живот, демонстрируя чистый секс. Если бы я была там, я бы вылизала его дочиста и спросила, не хочет ли он сделать это еще раз. И я не испытываю никаких угрызений совести, когда сохраняю оба видео в свою личную папку, чтобы потом еще раз повеселиться наедине с Гарольдом.

Мэдди

Что ж, интересное отвлечение вышло, Очаровашка…

Одинокий Очаровашка

Я только что кончил так, как никогда не кончал, а все, что тебе есть сказать, это «интересное отвлечение вышло»?

Мэдди

Только не говори, что я задела твое огромное эго.

Одинокий Очаровашка

Мечтай, детка.

Мэдди

Тебе бы лучше еще разок сходить в душ, раз уж я не там, чтобы вымыть тебя…

Одинокий Очаровашка

Черт!!! Каждая. Гребаная. Дверь. Только скажи слово, Угрюмка, и я выслежу тебя и отправлю Гарольда в отставку.

Что ж, остаток дня прошел не так уж плохо.

Глава 11
Мэдди

«Долбаная штрафная скамейка»

Проходит оставшаяся часть недели, и теперь я начинаю свой день с пикантной фотографии моего незнакомца, бегающего без рубашки, а заканчиваю его, кончая с Гарольдом внутри, пока Очаровашка присылает мне непристойные сообщения, которые заставили бы покраснеть любую шлюху. Минуло уже несколько дней с тех пор, как мы перешли от флирта к виртуальному сексу, и никогда еще мне не было так приятно поддаваться искушению. Остальная часть моей жизни упорядочена и спланирована до совершенства, начиная с занятий, на которые меня заставили ходить, и жениха, который стоял за мной в очереди, как за гребаным товаром. Так что возможность получить эту частичку свободы стоит того, чтобы рискнуть.

Отец постоянно звонил мне, пытаясь договориться об ужине с семьей Торн, который я все время откладывала, а Джош почти каждый день приходил ко мне домой, чтобы проведать меня. Они совершенно невыносимы. До такой степени, что сообщения, которыми я обмениваюсь со своим таинственным преследователем, теперь стали для меня спасательным кругом, с которым я никогда не захочу расстаться. К счастью, мне всю неделю удавалось избегать пожеланий отца, и я успокоила Джоша, пообещав ему, что не пропущу его сегодняшнюю игру.

После того, как я заручилась поддержкой Хэлли, – что оказалось нетрудно, учитывая ее новую зарождающуюся дружбу с Арчером Греем, которая, как она клянется, носит исключительно платонический характер, – я уверена, что это будет хороший вечер. Нам даже удается занять несколько мест в первых рядах, рядом со скамейкой штрафников, так что у нас будет лучший обзор. Мы сплетничаем и общаемся в ожидании начала игры, но как только начинают мигать лампочки, и игроки выходят на лед, мое внимание сосредотачивается на катке.

Я замечаю Джоша в ту же секунду, как тот выходит. На его спине отчетливо виден номер двадцать два, и я, как всегда, собираюсь поболеть за него. Обычно я провожу игру, сидя на краешке стула, готовясь к каждому удару, который он получает от команды соперника, и притворяясь, будто это не причиняет мне физической боли. Нелегко смотреть, как твою плоть и кровь швыряют в разные стороны ради игры, и плевать, сколько лет я за этим наблюдаю.

Обводя взглядом лед, я останавливаюсь на другом номере, о котором, как говорила самой себе, не думала. Его джерси с девятнадцатым номером, пожалуй, самая узнаваемая на сегодняшнем матче. Ни для кого не секрет, что Нова Даркмор первым будет выбран для драфта в следующем году. Сам по себе его талант неоспорим, и я знаю, что Джош был зол из-за того, что капитаном назначили Нову, но он никогда бы не признал этого вслух. Я не разговаривала с Новой с той ночи, как он проводил меня домой, и до сих пор не могу прийти в себя, учитывая то, как напряжено мы сосуществуем друг с другом.

Я легко переносила эту ненависть, даже чувствовала, что заслуживаю ее. Я знаю – поступок моего отца причинил боль не только Диане, но и Нове. Они многое потеряли из-за этого романа, в то время как моя семья осталась невредима. Я с радостью принимала его словесные выпады и была готова ответить на них своими, но после той ночи пару недель назад я почувствовала себя не в своей тарелке. Он не обязан был вставать между мной и Брэдом, и уж точно не обязан был следить за тем, чтобы я благополучно добралась домой. Так почему же он это сделал?

Этот вопрос мучает меня каждый день, и теперь, когда я наблюдаю, как он передвигается по льду, словно это его дом, я не могу не задаться вопросом, что изменилось и почему? Он всегда был тихим и задумчивым, заигрывал с девушками в кампусе, конечно же, но всегда закрывался стеной, за которую, как мне кажется, мало кто мог проникнуть. Интересно, а кто-нибудь пытался?

– Почему ты смотришь на Нову Даркмора так, словно хочешь заползти к нему внутрь? – прерывает мои размышления Хэлли. – Или, может, заставить его заползти к тебе внутрь? – добавляет она, и когда я поворачиваюсь к ней, подмигивает.

– Нет, – быстро вру я, но вижу, что она мне не верит. К счастью, она не допытывается. Ее взгляд прикован к игрокам на льду, и она с головой уходит в их разминку.

Хоккейные матчи – единственное, что по-настоящему нравится Хэлли. Думаю, тот факт, что я таскала ее на всеигры в детстве, заставил ее примириться с этим. Ну а мне просто нравится, что я болею за Джоша не одна. Мы были его чирлидершами с тех пор, как он начал серьезно относиться к хоккею как к хобби. Я знаю, он никогда бы не признался в этом вслух, но ему нравится, что мы здесь.

Игра начинается, и я теряюсь в море игроков, наблюдая, как шайба перелетает от одного к другому, пока они сражаются друг с другом за преимущество. Джош отлично играет, у него природный талант, проявившийся с того момента, как он впервые ступил на лед, когда мы были детьми, однако доминирует здесь смертоносный дуэт – Нова и Арчер. Эти двое настолько синхронны друг с другом, что можно подумать, будто они владеют чертовой телепатией. Наблюдать за ними так захватывающе, что я даже не пытаюсь себя остановить. Знаю, мне не следовало бы интересоваться им, но, клянусь, я вижу в нем перемену.

Он катится к стеклу, за которым сижу я, и как раз в тот момент, когда он собирается пролететь мимо нас, кто-то из другой команды со всей силы врезается в него. Я вздрагиваю от удара. Этот фол определенно принесет тому чуваку место на штрафной скамейке. Ярость в глазах Новы прожигает меня насквозь. Он поднимает голову, и наши взгляды встречаются всего на долю секунды, прежде чем он разворачивается и бросается на парня, обрушивая на него град ударов до тех пор, пока не начинается настоящий ад.

Драки на хоккейных матчах случаются так же часто, как и заброшенные шайбы, однако, находясь так близко, я невольно затаиваю дыхание, особенно когда Джош и его лучший друг Леви присоединяются к драке. И все же мое внимание приковано к Нове. Я затаиваю дыхание, пока судьи не расталкивают их всех, затем вижу, как он отстраняется, протягивая руку, чтобы вытереть каплю крови с губы. Его тут же удаляют за то, что он затеял драку, а когда игра возобновляется, я снова смотрю на него – он сидит на штрафной скамейке и остывает.

Как будто почувствовав на себе мой взгляд, он наклоняет голову набок и ловит его. Когда я не отворачиваюсь, в уголках его рта появляется ухмылка, а после он посылает мне воздушный поцелуй и возвращается к наблюдению за игрой. Покраснев, я прочищаю горло и следую его примеру, заставляя свой взгляд снова стать ледяным.

Остальная часть игры проходит в напряжении, обе команды готовы вцепиться друг другу в глотки из-за того, что произошло в первой части игры. Происходит еще пара мелких потасовок, но ничего серьезного, и к тому времени, когда матч подходит к концу, «Флайерз» удается одержать еще одну победу.

Хэлли уже договорилась встретиться с Арчером после игры. В его общаге будет вечеринка, на которую я неохотно согласилась пойти, но сначала мне нужно поговорить с Джошем. Мы стоим у входа на арену, и я отправляю сообщение брату, чтобы он знал, что я снаружи. Мы с Хэлли ждем, когда выйдет Арчер.

– Значит, у вас с Арчером Греем ничего не происходит? – я задаю ей тот же вопрос, который задавала уже миллион раз за последние пару недель, и она смеется.

– Сколько раз тебе повторять, что я не в его вкусе? – ее раздражает необходимость постоянно повторять мне это, но они продолжают проводить время вместе, а Хэлли редко с кем-то проводит время, так что, конечно, мне любопытно.

– Хэлс, пожалуйста, – закатываю я глаза. – Ты во вкусе всех на свете.

Нужно быть слепым, чтобы не посчитать ее привлекательной. У нее темные волосы, идеально завитые в локоны, они подчеркивают ее зеленые глаза на фоне загорелой от природы кожи. Если добавить к этому ее потрясающую фигуру, то становится ясно, что на нее смотрят везде, где мы ни появляемся, и не важно, верит она в это или нет. В голову приходит еще одна мысль, и я ее озвучиваю:

– Он в твоем вкусе?

Может, сейчас ему и не интересно, но Хэлли может играть в долгую, ожидая, что это изменится.

– Мне нравится не он, – усмехается она.

Как только слова слетают с ее губ, я понимаю, что она сожалеет о них. У нее такой вид, будто она хочет выхватить их из воздуха и запихнуть обратно себе в глотку. Это единственная причина, по которой я не допрашиваю ее. И, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще, двери на арену распахиваются.

Арчер появляется со своими соседями по общаге, Александром и Джейком, и я с горечью замечаю, что из их обычной четверки не хватает только Новы. Несколько других ребят из команды уже ушли, осталась только парочка, а Джош и Нова до сих пор не появились.

– Сандерс! – восклицает Арчер, подскакивая к Хэлли и обнимая ее за плечи. Удивительно, но она не съеживается от его прикосновения, словно и не замечает его. Интересно. – Готова отпраздновать с нами?

Она улыбается ему и весело кивает, затем они поворачиваются ко мне.

– А ты, малышка Питерс, идешь с нами? – с намеком спрашивает Александр Рейн, и я закатываю глаза. Джош предостерегал меня от общения со всеми парнями из его команды, но в отношении Рейна было сделано особое предупреждение. Он самый отъявленный бабник в кампусе, и все это знают.

– Нет, если ты идешь, – мило отвечаю я, и Арчер с Джейком смеются. – Вы, ребята, идите, я жду Джоша.

– Ты уверена, что не будешь против, если я уйду? – Хэлли вырывается из объятий Арчера и сокращает расстояние между нами.

– Конечно, Хэлс, мы с Джошем скоро придем, – киваю я.

Она улыбается в ответ на мое заверение и на мгновение притягивает меня к себе, чтобы обнять, а после отходит.

– Напиши мне, как приедешь, я принесу тебе что-нибудь выпить, окей, Венди? – она подмигивает, и, когда я киваю, отворачивается, направляясь к машине Арчера. Остальные следуют за ней.

Как только они уходят, остальные люди начинает потихоньку расходиться со стоянки, и я негодую, какого черта Джош так долго не выходит. Игра закончилась более получаса назад, а я все еще жду. Теряя терпение, я открываю дверь и возвращаюсь на арену, чтобы разыскать его. Пока ищу раздевалку, обнаруживаю, что коридоры пусты, а когда заворачиваю за угол, то встречаю того, кого меньше всего хотела видеть.

Нова увлечен разговором с мужчиной, которому на вид под сорок. Они слишком далеко в конце коридора, чтобы я могла расслышать, о чем они говорят, но, похоже, разговор накалился. Через несколько секунд Нова качает головой и проталкивается мимо мужчины, направляясь ко мне. Он, кажется, не замечает моего приближения и ныряет обратно в раздевалку, в то время как другой мужчина поворачивается и исчезает.

Когда я подхожу к двери, в которую он вошел, то колеблюсь, и, прежде чем успеваю принять решение о том, стоит ли заходить внутрь, дверь распахивается. Нова опять на пороге, но уже со своей сумкой, перекинутой через плечо. Он слегка вздрагивает, когда видит меня, а затем гнев на его лице сменяется порочной ухмылкой.

– Если ты так отчаянно хочешь увидеть мой член, принцесса, все, что тебе нужно было сделать, это попросить. Ждать у раздевалок – неприлично, даже для тебя, – в его словах очередной подтекст, и по какой-то причине это снимает напряжение в моем животе, которое росло с той ночи, когда он проводил меня домой.

– Приди в себя, Даркмор, я вообще-то ищу Джоша, – огрызаюсь я в ответ, плавно погружаясь в нашу обычную рутину, которую мы довели до совершенства за последние пару лет.

Нова выглядит так, будто ему наплевать, чего я хочу и кого ищу, и он рычит:

– Питерс уже ушел, я последний остался.

Я бледнею в ответ, рот открывается и закрывается, но я не могу произнести ни слова. Ушел? Как ушел? Я написала ему, что буду ждать его после игры. Достаю телефон из сумки и вздыхаю, когда вижу, что у меня нет связи, и, конечно же, мое сообщение так и не дошло. Я мысленно проклинаю себя за то, что отказалась поехать с Хэлли и остальными, и теперь застряла здесь одна. Ну, не одна, в общем-то, но я сомневаюсь, что Нова покажет себя джентльменом во второй раз за месяц.

– Ладно, окей, спасибо, – я поворачиваюсь, не дожидаясь ответа, но после останавливаюсь и снова смотрю на него. – Ты в порядке?

Не знаю, почему спрашиваю его об этом. Просто он кажется более напряженным, чем обычно, и мне интересно, есть ли у него с кем поговорить об этом.

– Почему со мной должно быть что-то не в порядке? – его фигура возвышается надо мной, и я невольно ерзаю под его взглядом.

– Ну, не знаю, это была тяжелая игра, – я пожимаю плечами.

Я до сих пор вижу следы крови на его губах – на том месте, где он получил удар в драке. Нова приближается ко мне, и я невольно отступаю на шаг, когда он начинает нависать надо мной.

– С хрена ли ты со мной разговариваешь?

– Прости? – в моем тоне сквозит замешательство.

Даркмор прижимает меня к стене, заставляя запрокинуть голову, и в итоге я смотрю на него снизу вверх. Сумка падает на пол. Его присутствие отравляет меня.

– Ты меня слышала, – выплевывает он. – Тебе прекрасно известно, что я терпеть не могу тебя и твою гребаную семейку, так что иди и набрасывайся на кого-нибудь другого.

Я почти смеюсь.

Какой же этот мудак наглый.

Он делает шаг назад, но, прежде чем успевает увеличить расстояние между нами, во мне закипает ярость, и я отталкиваю его со всей силы, на которую способна.

– Набрасываться на тебя? Я спросила, все ли с тобой в порядке, и ты думаешь, что я набрасываюсь на тебя? Боже, неужели ты настолько изголодался по несексуальному вниманию, что уже не можешь вспомнить, как оно выглядит? – я наклоняюсь и поднимаю с пола сумку, прежде чем испепелить его последним взглядом. – Серьезно, Нова, приди уже в себя, мать твою.

Я вылетаю из здания прежде, чем он успевает хотя бы попытаться ответить или догнать меня, и именно этот тихий гнев толкает меня на энергичную пробежку через половину кампуса, пока я не добегаю до общаги этого придурка и не захожу внутрь в поисках Хэлли.

Когда она видит меня, ее глаза загораются, и она кричит:

– Вот и она!

Я вижу, что она уже выпила пару стаканчиков, но она тут же хватает рюмку и бутылку текилы и начинает наливать мне.

Ну что за ангел.

Арчер и Алекс подбадривают ее, пока она протягивает мне рюмку, но когда я подхожу к ней, то полностью игнорирую рюмку и вместо этого выхватываю у нее из рук бутылку. Затем запрокидываю голову и вливаю жидкость прямо в горло, наслаждаясь ощущением жжения стекающей вниз текилы. Делаю как минимум три глотка. От этого мне должно стать лучше.

– Черт возьми, Венди, ты в порядке? – я слышу беспокойство в голосе Хэлли, но вместо того, чтобы сказать, что мой брат кинул меня, а его придурок-товарищ по команде оскорбил, я просто улыбаюсь.

– Теперь да.

Я поднимаю бутылку в знак молчаливого одобрения и делаю еще один глоток, пока не чувствую, как тепло начинает разливаться по всему моему телу.

Мой взгляд скользит по комнате, как раз когда Нова входит в дом. Он игнорирует всех и направляется прямиком наверх. В то же время я замечаю Брэда, флиртующего с девушкой в углу. Я выдавливаю из себя смешок, делаю еще один глоток и улыбаюсь Александру Рейну, когда тот подводит меня к их компании и начинает рассказывать какую-то историю о том, как у него был секс втроем. Выпивка и парни – не могу придумать лучшего сочетания, чтобы поднять себе настроение.

К черту мою семью, к черту Брэда и к черту Нову Даркмора.

Следующие пару часов я пью, танцую и веселюсь. Стараюсь не обращать внимания на Брэда и его свору девушек, а Джош вообще не появляется на вечеринке, так что в кои-то веки я чувствую себя свободной. Мы все собрались на заднем дворе, и я, облокотившись на перила, с удовольствием наблюдаю со своего места, как Арчер безуспешно пытается научить Хэлли играть в пив-понг. Глядя на них сейчас, думаю, я наконец-то поняла, что это за дружба между ними. Он смотрит на нее как защитник, а не как собственник, как будто взял ее под свое крыло. Это мило.

Мы проводим весь вечер, пытаясь лучше узнать друг друга, и мне горько из-за того, что Джош всегда предостерегал меня от этого. Почему ему можно, а мне нет? Разве я тоже не заслуживаю веселья? Когда этот вопрос возникает у меня в голове, я замечаю, как Брэд тащит девушку из дома в сад.

Я пьяно усмехаюсь, выкрикивая ему в ответ его же слова.

– Помни о сделке, дорогой, – саркастически растягиваю я слова. Он оглядывается через плечо, и я вижу злобный блеск в его глазах, когда он притягивает девушку к себе и засовывает язык ей в глотку.

Меня чуть не выворачивает от этого зрелища, но его дерзкая ухмылка толкает меня на крайность. Он думает, что только ему можно играть с этим дурацким соглашением и оставаться безнаказанным. Он так похож на моего отца, что меня от этого воротит, и когда я оборачиваюсь и вижу, что Александр Рейн направляется внутрь, у меня в голове рождается идея.

О, Брэд, дорогой, в эту игру можно играть вдвоем, а я всегда играю на победу. Так что пришло время и мне найти себе развлечение.

Глава 12
Нова

«Фанатское предложение»

Бутылка виски в руке никак не улучшает моего настроения, и я пью из нее уже почти два часа. Я более чем наполовину пьян, и все, что вижу, – это самодовольное лицо моего отца, читающего мне лекцию о драках во время игры. Не знаю, что хуже: то, что он на самом деле думал, будто имеет на это право, или то, что его слова так сильно задели меня. Понятия не имею, почему позволил ему вывести меня из себя, и жалею, что вообще позвонил ему, но выбора не было.

Сегодня я не упоминал о маме, а он даже не потрудился спросить, как она, просто перешел к единственному, что нас связывает, – хоккею. Он наблюдал за моей игрой вместе с парой своих приятелей, без сомнения, хвастаясь талантом своего единственного сына, который пошел по его стопам. Затем я был вынужден выслушать, как бы он провел игру, и над чем мне, очевидно, нужно поработать. Ясно, что он ни хрена не знает о том, как быть отцом, однако в конце он пригласил меня на семейный ужин с его новой женушкой. Так что, похоже, вскоре мне придется снова испытать удовольствие от его великолепной компании.

Когда я делаю еще один глоток, и это никак не помогает притупить гнев, кипящий во мне, я встаю с кровати и ставлю стакан на комод. Подумываю о том, чтобы пойти на вечеринку, которая все еще продолжается, и раствориться в музыке и людях, но от этого, скорее всего, станет еще хуже. Последнее, что мне сейчас нужно, – это еще одна ночь пустой тусовки. К тому же я переоделся в шорты и майку, как только вошел в комнату, и у меня нет желания снова наряжаться и потакать людям.

Эта мысль будто бы призывает кого-то, и моя дверь дребезжит от стука. Я хмурюсь. Большинство на этих вечеринках знают, что в мою спальню вход воспрещен, если они только не получили приглашения. Так кто же, черт возьми, так сюда рвется? Я бросаюсь к двери, отпираю ее и распахиваю настежь. Передо мной оказывается пара глаз, смотрящих на меня в пьяном замешательстве.

– Меня уже начинает тошнить от того, что я открываю двери и вижу тебя по другую сторону, принцесса, – вздыхаю я, в изнеможении проводя рукой по подбородку.

На меня, склонив голову набок и словно бы оценивая, смотрит Мэдди Питерс.

– Черт, это ты, – она оглядывается на коридор, как будто не ожидала увидеть меня, что глупо, учитывая, что она стучала в дверь моей спальни.

Я открываю рот, чтобы спросить ее, какого черта она делает, но она меня опережает.

– А, да к черту, – она бросается ко мне, заталкивая нас обоих обратно в комнату, затем закрывает за нами дверь и прислоняется к ней.

Я снова пытаюсь заговорить, но она поднимает руку и заставляет меня замолчать.

– Просто помолчи секунду.

Ее пристальный взгляд путешествует вверх и вниз по моему телу. Она изучает меня совершенно спокойно, и мне ничего другого не остается, кроме как последовать ее примеру. Судя по ее остекленевшему взгляду, который в кои-то веки не пышет ненавистью, она немного пьяна. Волосы растрепаны, будто она только что провела по ним руками. На ней узкие облегающие брюки, подчеркивающие все ее изгибы, а также топ, похожий на корсет, великолепно выделяющий потрясающие сиськи.

На эти вещи мне определенно не следует обращать внимания, и потому я пытаюсь сосредоточиться на сумасшедшей девчонке, которая ворвалась в мою комнату, словно ураган.

– Ты что, пришла сюда поглазеть на меня? – спрашиваю я, совершенно сбитый с толку ее присутствием в моей комнате.

Да, у меня здесь побывало много девушек. Но ни одну из них я не ненавижу так, как ее. Я всегда знал, зачем они приходили сюда, но сейчас все иначе.

Мэдди продолжает пристально смотреть на меня, покусывая нижнюю губу, как будто борется сама с собой, прежде чем, наконец, расправляет плечи и заявляет:

– Нет, я пришла отсосать у тебя.

Я чуть не давлюсь собственной слюной от ее слов, а, что еще хуже, – она уже тянется к моим шортам. На меня, конечно, набрасывалось множество девушек, но меньше всего я ожидал услышать эти слова от нее. Она падает на колени, снова хватаясь за шорты, но я перехватываю ее руки и прижимаю к себе. Моя хватка заставляет ее замереть, она смотрит на меня из-под опущенных ресниц.

– В чем дело, Даркмор, ты не в настроении поиграть со мной? – ее тон легкий и дразнящий, и совсем не похож на тот, которым она обычно разговаривает со мной, но, учитывая, как я обычно разговариваю с ней, кто может ее винить?

Ее ладонь ложится мне на живот. Она бросает мне вызов своим пристальным взглядом, и что-то в этом взгляде заставляет меня сказать:

– Я не смогу играть, если не буду знать правил.

Я даже не знаю, почему это говорю, но я опьянен видом Мэделин, сидящей у моих ног и умоляющей попробовать меня на вкус. Если бы только ее отец и брат могли видеть ее сейчас.

Мэдди улыбается, медленно опуская руку к моему члену, дразня меня через ткань шорт, и мурлычет:

– Правила просты – их нет, – она находит мой полувозбужденный член и нежно сжимает его, наблюдая за выражением моего лица. – Что? Типа, ты не хочешь этого? Не хочешь наказать мой ротик, даже чуть-чуть?

Наказать ее ротик. Черт, да я хочу наказать гораздо больше, чем просто ее рот. Эта мысль обжигает меня, словно раскаленная лава. Я думаю о ней и ее семейке, и внезапно образ Мэделин, заглатывающей мой член, давящейся им, кажется просто воплощением мечты. Я перестаю держать ее руку и двигаюсь вверх по ней к шее, запускаю пальцы в ее волосы и сжимаю их, пока не заставляю Мэдди откинуть голову назад. Она улыбается моим грубым прикосновениям, и я чувствую, как член жаждет разрядки.

– Значит, никаких правил, – повторяю я, на самом деле не ожидая ответа, и свободной рукой стаскиваю шорты, чтобы освободить член. – Открывай свой ротик и отсоси мне, принцесса.

Я удивлен тем, как быстро она выполняет мои требования. Еще больше меня поражает молниеносность ее движений – она тут же наклоняется вперед и втягивает мой ствол своими губками. Я шиплю сквозь зубы, когда ее рот смыкается вокруг головки. Пальцы непроизвольно сжимают ее волосы, а член становится толще под ее языком. Трахать ее рот – это как побывать в раю. Здесь так тепло, влажно, мучительно приятно, и все, чего мне хочется, это погрузить член в ее горло глубже.

Она отстраняется, высовывает язык и дразнит кончик головки, скользя легко, медленно, и это только приводит меня в ярость. Я сильнее сжимаю ее волосы в своих пальцах, как бы предупреждая, но Мэдди не останавливается. Просто продолжает дразняще облизывать головку, глядя на меня снизу вверх с веселой, возбужденной улыбкой на лице. Она наслаждается процессом, а я собираюсь убедиться, что она никогда не забудет, что это она пришла сюда умолять меня.

Я хватаю ее, запрокидываю ее голову назад, и наслаждаюсь болезненным вздохом, который вырывается из ее горла, а после требую:

– Прекрати играться и отсоси мне, как хорошая маленькая шлюшка.

Я проталкиваю член мимо ее губ, прежде чем она успевает ответить, и ощущение того, как ее зубы царапают ствол, а язык прижимается к основанию, заставляет мои яйца приподняться в ответ.

Сначала я двигаюсь медленно, даже нежно, наслаждаясь ощущением ее теплого, влажного рта. Черт, это так приятно, но увы, недостаточно. Только не после дерьмовой ночи, проведенной на игре, а после – с моим отцом. Словно прочитав мои мысли, Мэдди отстраняется и еще раз обводит языком головку, затем открывает рот пошире и обхватывает всю длину, засовывая мой член почти до задней стенки своего горла.

Мне приходится подавить стон, вырывающийся теперь у меня самого. Ее глаза встречаются с моими.

– Твою мать, как же охрененно ты выглядишь с моим членом во рту, принцесса, – усмехаюсь я.

Ее голова жадно мотается взад-вперед, глаза не отрываются от моих, пока я уже не могу сдерживаться.

Я медленно двигаю бедрами, сильнее входя в ее рот, и, боже, как же мне нужно его трахнуть. Большинство девушек такое не выдерживают, но когда я становлюсь немного жестче, Мэдди стонет в ответ. Черт, кто бы мог подумать, что маленькой папиной принцессе нравится грубость. Я провожу другой рукой по ее волосам, касаясь затылка, чтобы войти под другим углом. Но, прежде чем я успеваю это сделать, ее руки поднимаются и хватают меня за бедра, втягивая мой член еще глубже в ее рот.

Я упираюсь в стенку ее горла, и с ее губ срывается еще один стон, и, клянусь, я почти умираю и попадаю прямиком в рай, или, в ее случае, в ад. Ее язычок ласкает мой ствол, она полностью втягивает его, затем облизывает кончик, в то время как ее рука сжимает в кулак основание члена. Она работает одновременно и рукой, и ртом, прикасаясь ко мне, пробуя меня на вкус, дразня меня. Дрочит мне до тех пор, пока я не чувствую, как приближаюсь к оргазму быстрее, чем когда-либо прежде.

– Мэдди, – умоляюще произношу я ее имя, и она вознаграждает меня, снова обхватывая меня ртом и усердно посасывая. Трах с этой девчонкой убивает меня. В кои-то веки приятное отличие от моего обычного желания убить ее.

Я наклоняюсь вперед, упираясь ладонями в дверь, и начинаю грубо и жестко трахать ее рот, именно так, как мне нужно, и она с легкостью воспринимает каждое движение моих бедер и молча молит о большем.

– Да, принцесса, вот так, твоя глотка просто идеальная.

Я издаю стон и наблюдаю, как ее голова качается взад-вперед, пока она глубоко заглатывает меня, и когда я касаюсь задней стенки ее горла, и она давится, я, мать вашу, кончаю.

Оргазм вырывается из меня со стоном удовольствия. Я выплескиваю сперму ей в глотку, рука опускается обратно, хватает ее за волосы, и Мэдди, не останавливаясь, заглатывает меня, жадно принимая мою сперму. Прежде чем я успеваю перевести дыхание, Мэдди отталкивает меня от себя и поднимается на ноги. Она выглядит возбужденной и, кажется, немного ошеломленной, но мой взгляд цепляется за ее язык, который высовывается и слизывает каплю моей спермы с губ.

Это зрелище сводит меня с ума, когда я думаю о том, как притяну ее к себе и попробую собственную сперму прямо у нее изо рта, а затем брошу ее на кровать и буду практиковать все позы, какие только смогу придумать. Я делаю шаг вперед, собираясь именно так и поступить, но она отскакивает в сторону.

– Ладно, спасибо, – бормочет она, а затем поворачивается, чтобы распахнуть дверь и уйти, и я снова возвращаюсь в реальность.

Спасибо? Она благодарит меня за то, что отсосала мне?

Меня охватывает замешательство. Я протягиваю руку, хватаю ее за локоть и притягиваю к себе. Она задыхается, ее кожа покрывается мурашками в том месте, где мы соприкасаемся, но я не отрываю взгляда от ее глаз и спрашиваю:

– Что, черт возьми, это было?

На ее лицо возвращается привычное выражение презрения, с которым я уже знаком, и она вырывает свою руку из моей хватки.

– Это было «да пошел ты», – заявляет она, в ее взгляде горит огонь, и я не могу сдержать улыбку.

– Как-то не похоже, принцесса.

Я не хочу рассказывать ей, что почувствовал. Как чертовски прекрасно ее рот обхватывал мой член и как образ ее, стоящей передо мной на коленях, навсегда запечатлелся в моем мозгу.

Она усмехается, будто может прочитать любую мысль в моей голове.

– А кто сказал, что это связано с тобой? – она поворачивается, откидывая волосы мне в лицо, и стремительно уходит, а я могу только смотреть ей вслед. Мой член же гадает, вернется ли она когда-нибудь.

Когда я поворачиваюсь к двери, то вижу, что мой лучший друг наблюдает за мной с самодовольной улыбкой.

– О, тебе прямо нравится играть с огнем, Даркмор, – поддразнивает Арчер, качая головой.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что все не так, как кажется, или объяснить, но у меня ничего не выходит, и вместо этого я показываю ему средний палец, врываясь обратно в свою комнату и хлопая дверью. Сердце все еще колотится от кайфа, который только что доставила мне «дочь дьявола», и я провожу руками по волосам, пытаясь отдышаться.

Что, черт возьми, только что произошло? И почему я хочу, чтобы это повторилось?

Глава 13
Мэдди

«Хоккейная шлюшка»

Это официально, пьяная я – просто бешеная шлюха! Я почти не спала с тех пор, как сбежала с вечеринки прошлой ночью, даже несмотря на выпитую текилу, потому что каждый раз, когда я закрывала глаза, все, что я могла видеть, это как я говорю Нове Даркмору, что собираюсь отсосать у него. Эти слова на самом деле слетели с моих губ, и я сказала их долбаному Нове Даркмору! Что, черт возьми, со мной не так?

То есть, я, конечно, не совсем сумасшедшая. Я искала член, который могла бы отсосать, чтобы почувствовать удовлетворение от молчаливого протеста Брэдли Торну, но я не ожидала, что этот член будет принадлежать человеку, который ненавидит меня больше всего на свете. Я отправилась на поиски Александра Рейна, плейбоя из студенческого городка и идеального кандидата для маленькой тайной оральной мести. Я бы отсосала у него, перевернула его мир, а потом пригрозила, что, если он когда-нибудь кому-нибудь об этом расскажет, я выдерну этот чертов член прямо из его тела, но ничего из этого не произошло.

Вместо этого я постучала не в ту дверь, и когда она открылась, и я увидела мрачного и задумчивого мистера Даркмора, я не отступила. Мое альтер-эго пьяной шлюхи взглянуло на него и подумало: «Да, именно этот член мы собираемся сосать сегодня вечером». Я имею в виду, не то чтобы он плохо выглядел, даже при всей своей ненависти я могу оценить, какой он чертовски сексуальный. Вот что я не могу оценить, так это какой он конченый мудак. Но разве распутную пьянчужку Мэдди это волновало? Нет, она упала на колени, как будто это была ее гребаная работа, и проглотила его огромный член целиком.

Что, черт подери, мне теперь делать? Я никогда больше не смогу выйти из дома, и уж точно никогда больше не смогу видеться с Новой, а если узнает Джош, – начнется Третья мировая война. Это катастрофа. Текила официально разрушила мою жизнь.

Когда стук в голове становится еще сильнее, как еще одно напоминание о том, какой ужасной была моя ночь, я переворачиваюсь на бок и стону, а потом все же позволяю себе расслабиться. Мысли путаются, воспоминания о прошедшей ночи сливаются в одно, но каждый раз перед глазами встает четкая картинка.

«Твою мать, как же охрененно ты выглядишь с моим членом во рту, принцесса».

Эти слова растеклись по моим венам, точно раскаленная лава, когда я посмотрела на него. И, боже, как же он произнес мое прозвище, – словно оно было его единственным спасением. Не думаю, что хоть кто-то когда-либо говорил со мной подобным образом раньше, и я не представляла, насколько мне это понравится.

«Да, принцесса, вот так, твоя глотка просто идеальная».

Его похвала, крепкая хватка, выражение глаз, которые он не отрывал от меня, – черт возьми, это было так эротично. Мне не стыдно признаться, что мои трусики промокли от ощущения его члена на языке и его слов, звучащих в ушах. Это, наверное, было самое горячее, что я когда-либо делала, но что же будет теперь?

Нова ненавидит меня, а мою семью он ненавидит еще больше, и теперь у нас есть общий маленький грязный секрет. Я уверена, он не станет медлить, чтобы воспользоваться им, и у меня нет никакой возможности остановить его. Я могла бы попытаться, но это только даст ему больше мотивации погубить меня. Я уже умоляла ему отсосать, и не собираюсь умолять его никому не рассказывать об этом. Кроме того, наши пути почти не пересекаются, разве что на одной из игр Джоша, так что мне просто нужно затаиться, не попадаться ему на пути и молиться, чтобы он забыл обо мне. Я уверена, учитывая количество девушек, которые через него проходят, имя Мэдди Питерс даже не мелькает у него на радаре. Все будет хорошо.

Телефон вибрирует, и все волнения, которые я испытывала из-за вчерашнего вечера, мгновенно исчезают, когда приходит сообщение от моего Очаровашки. Он единственный, кто пишет мне так рано. Сегодня воскресенье, но это его не останавливает. Я протягиваю руку и хватаю телефон с прикроватной тумбочки, готовясь полюбоваться на ежедневную фотографию без рубашки, и испытываю лишь легкое разочарование, когда вижу, что это просто сообщение, без картинки.

Одинокий Очаровашка

Уже проснулась, Угрюмка?

Мэдди

Проснулась и уже схватила сердечный приступ. Ты там все-таки задохнулся под гнетом своего гигантского эго?

Одинокий Очаровашка

Никогда! А почему ты спрашиваешь?

Мэдди

Одни слова, и никаких кубиков пресса…

Мне приятно общаться с ним и погружаться в нашу повседневную рутину разговоров и флирта друг с другом. Я вижу, как появляются и исчезают несколько раз точки, и понимаю, что он, должно быть, пытается понять, что я имею в виду, и не могу сдержать улыбку, которая расплывается на моем лице при прочтении следующего сообщения.

Одинокий Очаровашка

Я знал, что ты на меня запала, Угрюмка!

Мэдди

Размечтался. 🙄 Это ты меня преследуешь, забыл?

Одинокий Очаровашка

Дойду до края света, если понадобится…

Эти слова звучат как обещание, и я краснею, перечитывая их снова и снова. Он делает это каждый день, доводит меня до предела, а я позволяю этому происходить, наслаждаясь пустыми клятвами, которые он оставляет в нашей переписке. Я не должна так сильно полагаться на них, когда дело касается настроения на весь день. Мне не следует подстегивать его, ведь я знаю, что уже обещана другому, однако я не могу устоять перед притяжением между нами. Возможно ли испытывать чувства к тому, кого никогда не встречала?

Отбросив эту мысль в сторону, во-первых, потому что это безумие, а во-вторых, потому что я никогда не смогу полностью ее осмыслить, я переворачиваюсь на живот и пишу еще одно сообщение.

Мэдди

Я увижу сегодня эти проклятые кубики или нет?

Одинокий Очаровашка

Черт, кто-то злой с утреца пораньше. Что, Гарольд не справляется с работой?

Я почти смеюсь над сообщением и его одержимостью моей чертовой секс-игрушкой, и посмеялась бы вслух, если бы это не доставляло мне такого удовольствия. Однако мысли о Гарольде вызывают в моем сознании запретные образы прошлой ночи. Я встряхиваю головой, пытаясь их отогнать, а затем сердито набираю еще одно сообщение.

Мэдди

Гарольд вовсе не тот мужчина, который меня сегодня тревожит.

Одинокий Очаровашка

Так мужчина все-таки есть. Что ж, буду знать.

Черт, наверное, мне не следовало этого говорить, он подумает, что я занята, и, оглядываясь назад, я понимаю, что так оно и есть. Сомневаюсь, что мой отец или будущий жених одобрили бы нашу переписку. При этой мысли мне вспоминается еще один образ прошлой ночи, и я чувствую удовлетворение от того, что отомстила своему суженому.

Мэдди

Все не так, как ты подумал, уверяю.

Одинокий Очаровашка

А как же тогда?

Мэдди

Между нами горит ненависть тысячи адских костров!

Одинокий Очаровашка

Звучит извращенно.

Мэдди

Нет, ничего извращенного в этом нет! Просто ненависть! НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ, НЕНАВИСТЬ!

Одинокий Очаровашка

Черт, может, мне стоит найти этого беднягу и спасти от твоего гнева?

Мэдди

Ты, скорее всего, поладишь с ним. Ваши эго одинаково гигантские!

Я улыбаюсь, сравнивая их, потому что я права. И, клянусь, наверное, существует правило, по которому сексуальный парень обязательно должен быть еще и мудаком вселенских масштабов. У них действительно есть что-то общее. Не знаю уж, как хоккейная команда справляется с этим дерьмом, но тренер, наверное, с ума сходит, пытаясь справиться со всеми этими парнями. Интересно, а мой Очаровашка занимается каким-нибудь спортом? В первую неделю после того, как мы узнали, что оба учимся в университете Фэрфилда, мы договорились, что пока не будем готовы, не станем рассказывать, какие посещаем занятия и факультативы. Очаровашка даже и не подозревает, что я никогда не буду готова рассказать об этом, раскрыть свою личность. Это только все испортит.

Я больше не могу сидеть тут и дуться. Отбрасываю одеяло, хватаю халат и спускаюсь вниз, чтобы приготовить кофе. Сейчас только семь утра, так что солнце еще даже не взошло полностью, а это значит, что, даже после всех своих приготовлений я смогу полюбоваться восходом солнца на задней веранде. Я быстро завариваю себе кофе, потом еще один, переливаю его в одноразовый стаканчик и выхожу на улицу.

Гектор сидит в своей машине, у него острый взгляд. Он сразу замечает меня и с улыбкой опускает стекло, когда я приношу ему его обычную чашку утреннего кофе.

– Ты слишком добра ко мне, Мэдди, моя жена начнет ревновать, – шутит он, принимая кофе из моих рук.

– Брось, Гектор, если твоя жена еще раз принесет мне эти тефтели, я украду ее прямо у тебя из-под носа, – я закатываю глаза.

Жена Гектора, Нив, – ангел, посланный богами. Гектор приносит мне домашние блюда, приготовленные ею, по крайней мере, три раза в неделю, и, клянусь, это единственная приличная еда, которая мне в последнее время нравится.

– Я буду драться с тобой за нее, – бросает он мне в спину, когда я ухожу обратно в дом. Поимаю плечами, как бы говоря: «Ну попробуй», и он смеется.

Заперев за собой дверь, я направляюсь в заднюю часть дома, тихонько открываю дверь во внутренний дворик, выскальзываю в рассветные сумерки и закрываю ее за собой. Сажусь на свое обычное место в удобном кресле в углу небольшой веранды и ставлю ноги на пол. В такое раннее утро озеро еще спокойно, никто не ходит под парусом, нет ряби от уток, которых кормят дети. Есть только умиротворение.

Я достаю телефон из кармана и вижу еще одно ожидающее меня сообщение. Игнорирую трепет, который оно вызывает в животе, и читаю.

Одинокий Очаровашка

Сомневаюсь, что поладил бы с кем-то, кто жаждет твоего внимания, Угрюмка. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне.

Его слова превращают трепет в настоящий смерч, когда я представляю, как он овладевает мной. Боже, каково это – чувствовать, как его мышцы нависают надо мной, когда он входит в меня. Он будет мягким? Нежным? Или грубым и жестким? Думаю, мне понравилось бы и то, и другое, особенно с ним. Воображение начинает бурлить от множества идей, и когда телефон снова вибрирует, я чуть не роняю на себя чашку с кофе.

Одинокий Очаровашка

Как сказал мне когда-то очень мудрый – всегда плати свои долги.

*прикрепленное изображение*

Его великолепный пресс ярко высвечивается на экране, и изображение настолько близко, что я могу разглядеть каждую рельефную мышцу его торса, включая четкую v-образную линию, уходящую вниз и прячущуюся в шорты. Мои мысли возвращаются к его члену, видео с которым надежно спрятано у меня в телефоне, и я знаю, что обязательно воспользуюсь им позже, особенно после прошлой ночи.

Именно эта мысль заставляет меня снова вспомнить о Нове и его члене. Я едва помню, как смотрела на него. Нет, вместо этого я была слишком занята, засовывая его себе в горло, как будто собиралась участвовать в чемпионате глубоких глоток. Я чувствую, как краснею в сотый раз за это утро, и отпиваю немного кофе, пытаясь успокоить свое учащенное сердцебиение. Боже, почему я попадаю в такие ситуации?

Я убираю телефон и даю себе зарок перестать флиртовать со своим Очаровашкой и не дать этим отношениям зайти дальше, чем они уже есть. Это нечестно по отношению к нему, да и ко мне тоже, и я не хочу, чтобы он думал, будто у нас есть возможность большего, когда это не так. До Рождества осталось всего пара месяцев, и, если не случится чуда, я обручусь с Брэдом и буду вынуждена быть рядом с ним, как послушная невеста.

Я также клянусь избегать хоккеистов, члены которых я жадно сосала.

Делаю еще один глоток кофе и улыбаюсь себе и своим новым клятвам. Они определенно должны уберечь меня от неприятностей.

Глава 14
Нова

«Святая вода»

Я поднимаю штангу, и с меня градом катится пот. Делаю четвертый подход и чувствую, как напрягаются руки, когда я опускаю штангу на пол в последний раз. Я измотан, но во мне по-прежнему кипит безудержная энергия. Она не покидала меня последние несколько дней, и мне трудно от нее избавиться. Я бы списал это на ссору с отцом, но каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить об этом, перед моим мысленным взором встает другой образ.

Мэделин Питерс на ее долбаных коленях.

Пять дней, пять гребаных дней, а я все еще вижу это так отчетливо, как будто она стоит сейчас передо мной. Чувствую гладкую длину ее волос, зажатых в моих ладонях, влажное тепло ее языка, пока тот царапает мой ствол, и ощущаю, как сжимается ее идеальное маленькое горло вокруг моего члена. Я чертовски ненавижу ее, но образ того, как она сосет мой член так, словно от этого зависит ее жизнь, запечатлелся в мозгу и не хочет исчезать. Черт, я чувствую, как у меня снова встает при одной только мысли об этом, и мне приходится схватить полотенце, чтобы скрыть гребаный стояк от остальных занимающихся в зале.

К несчастью для меня, мой лучший друг никогда ничего не пропускает.

– Ты выглядишь немного напряженным, Даркмор.

Я поворачиваюсь и вижу, что Арчер улыбается мне, опираясь на силовой тренажер.

– Иди на хрен, Грей! – парирую я, одновременно отмахиваясь от него.

Этот ублюдок не оставлял меня в покое с тех пор, как увидел, как Мэдди выходит из моей спальни. С тех пор он успел нарисовать образы нескольких непристойных сцен, пытаясь заставить меня рассказать ему, что произошло. Я ничего не подтверждал и не отрицал, но каждый сценарий только глубже забирался мне в голову, когда я думал, насколько они правдивы. Если бы мне пришлось угадывать, я бы решил, что Мэдди Питерс робкая, ручная девочка, такая мисс-ванилька, но то, как жадно она заглатывала мой член, заставило меня все переосмыслить.

Я все еще чертовски ненавижу ее, однако все, чего мне сейчас хочется, – это поставить ее на колени и смотреть, как она снова будет давиться моим членом. Наказать ее за все грехи, которые когда-либо совершил ее отец, и позволить ей забрать мою сперму в подарок. Это одновременно сводит с ума и интригует, и полностью выбивает меня из мыслей о гребаной игре.

И еще есть Угрюмка, моя маленькая интрижка по переписке, которая могла бы перерасти в нечто гораздо большее, если бы Угрюмка просто отказалась от этого анонимного фасада, за которым заставила нас прятаться. Она была бы идеальным отвлекающим фактором, который помог бы мне забыть о том, что в конечном итоге станет моим крахом. Мы постоянно разговариваем, ежедневно, и почти каждый вечер я дрочу, так сильно сжимая кулак, представляя ее, что удивляюсь, как у меня еще не отвалился член. Единственная ночь, когда мы не разговаривали, – это ночь, которую я провел с Мэдди, и из-за этого я чувствую себя куском дерьма. Я ничем не обязан Угрюмке, мы не устанавливали никаких правил в нашей странной ситуации, но я не могу избавиться от чувства, будто должен рассказать ей о том, что произошло. Или, по крайней мере, спросить ее, что, черт возьми, с нами происходит.

Решив, что с тренировкой покончено, – все равно слишком отвлечен, чтобы продолжать, – я направляюсь в душ, радуясь, что стояк ушел. Я быстро ополаскиваюсь, поскольку не хочу опоздать на занятие, и иду одеваться. Вскоре приходит Арчер, и мы ждем, чтобы вместе выйти из спортзала.

Когда мы проходим через двери, то замечаем пару фанаток, слоняющихся поблизости. Для них это совершенно нормальное поведение, но есть одна особенная фанатка, которая заставляет меня застонать внутри, когда я вижу, как она направляется к нам.

– Привет, мальчики, – мурлычет Брианна, соблазнительно прикусывая губу, явно считая, что ей это идет.

Боже, какого черта я снова подпустил ее к себе? Она пристально смотрит на меня, как будто хочет поглотить мою душу или что-то в этом роде, и ждет ответа.

К счастью, Арчер берет инициативу в свои руки.

– Чего ты хочешь, Брианна?

Я вижу, как в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она, наконец, переводит взгляд с меня на Грея, но она быстро прячет его, опуская руку в сумочку и вытаскивая два конверта.

– Просто хотела вручить это вам лично.

Она протягивает нам конверты, Арчер без промедления берет свой, но я просто смотрю на тот, что остается в ее руке.

– Что это? – спрашиваю я, не желая принимать никакого участия в этом разговоре, или знать, что там в конверте. Мне следовало держаться от нее на расстоянии, и я не повторю ту же ошибку в этом сезоне.

Ее глаза снова встречаются с моими, сияя от восторга, когда я наконец обращаюсь к ней, и я наблюдаю, как она слегка выпячивает грудь в мою сторону.

– Это приглашение на мой день рождения, мне исполняется двадцать один, – она подмигивает, словно в этом скрыта какая-то личная шутка или что-то в этом роде.

Я игнорирую ее отчаянные попытки привлечь к себе внимание и, выдавив улыбку, говорю:

– У меня не получится.

Она хмурится, снова протягивает мне конверт.

– Ты даже не знаешь, когда он будет, – раздраженно бросает она, и я слышу, как Арчер рядом со мной подавляет смех.

– Просвети меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы, мое терпение на исходе, особенно когда я замечаю мелькание знакомых светлых волос на другом конце двора от нас.

Волос, которые еще недавно были намотаны на мой кулак.

Брианна встряхивает своими волосами, даже не замечая моего гнева, и начинает тараторить о своей вечеринке по случаю дня рождения, на которую я откровенно плюю, хотя мне и до этого было все равно. Нет, вместо этого мое внимание приковано к маленькой соблазнительнице, которая ворвалась в мою комнату, опустилась на колени и позволила мне так красиво трахнуть ее в рот. Я наблюдаю, как она смеется над чем-то, что говорит ее подруга, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру с невероятной легкостью, и все, о чем я могу думать, – это о том, чтобы снова вцепиться в эти волосы. Тогда она бы не улыбалась, нет, вместо этого она была бы в моей власти, умоляла бы снова и снова, пока я не уступил бы этой вновь возникшей потребности внутри меня.

– Так ты будешь там завтра вечером? – голос Брианны прерывает мои мысли, и я киваю, пока еще раз не прокручиваю ее слова в своей голове.

– Подожди, завтра вечером? – на этот раз мне есть за что поблагодарить отца. – Завтра я не могу, у меня планы на семейный ужин, и их нельзя отменить.

Отец был непреклонен в вопросах, касающихся наших встреч. А завтра он собирался поужинать со мной и своей женушкой в каком-нибудь шикарном ресторане в городе, чтобы мы могли поговорить. Я боялся этого всю неделю, но теперь рад, что у меня появился достойный повод избежать вечеринки Брианны.

– Как жаль, – мурлычет Брианна.

Сделав шаг вперед, она кладет руку мне на грудь и наклоняется, чтобы добавить шепотом:

– Но ты всегда можешь зайти позже.

Когда в моей крови нет алкоголя, и нечем приглушить дурное поведение, ее прикосновение вызывает у меня мурашки, и я с трудом сохраняю невозмутимое выражение лица, когда она отстраняется и отходит в сторону.

Мы оба, натянуто улыбаясь, наблюдаем, как Брианна уходит, а я выдыхаю, избавившись наконец от вынужденного общения.

– Черт, мне нужно держаться от нее подальше, – ругаюсь я, и Арчер издает смешок. – Над чем ты смеешься, Грей, твой член тоже в ней побывал.

Он закатывает глаза.

– Да брось, эта девица хочет только один хоккейный член, и он прикреплен к твоему телу.

Я не обращаю внимания на его заявление и перевожу взгляд через двор, где все еще стоят Мэдди и ее подруга, пока мы продолжаем идти в их направлении. Арчер, должно быть, наконец-то тоже их замечает, и когда мы подходим ближе, он бормочет:

– Кстати, о тех, кто прикреплен к твоему члену… – а затем громко выдает: – Доброе утро, дамы!

Они обе поворачиваются на звук его голоса, и я вижу, как Мэдди и ее подруга улыбаются, но тут Мэдди замечает меня, и ее улыбка мгновенно исчезает. Я впервые вижу ее с тех пор, как она поблагодарила меня за то, что отсосала мне, и выбежала из моей комнаты так, будто ее задница была в огне. Я не совсем уверен, какой ждать реакции.

Ее подруга, которую, как я теперь помню, зовут Хэлли, протягивает руки и принимает объятия Арчера, и когда он делает то же самое с Мэдди, я чувствую, как у меня невольно напрягается спина. На хрен он к ней прижимается? И, что более важно, почему, черт подери, это волнует меня? Ее настороженный взгляд все еще прикован к моему, словно она ждет, что я выдам наш маленький грязный секрет прямо здесь, во дворе, и когда Арчер отстраняется, я замечаю повязку на ее руке.

– Что случилось с твоей рукой, принцесса? Неужто стерла, пока дрочила каждому парню в кампусе? – слова звучат по-детски, как беспочвенная насмешка, но мне все же приятно вернуться на знакомую территорию.

Она холодно оценивает меня, прежде чем, наконец, ответить:

– Не то чтобы это тебя касалось, но я обожгла руку.

Я практически ощущаю исходящий от нее гнев и ухмыляюсь.

– Кто-то, наконец, плеснул на тебя святой водой? – спрашиваю я, и моя улыбка становится милой и невинной, как будто я хоть когда-то таким был.

Взгляд Мэдди становится жестче, огонь разгорается ярче, и я просто не могу удержаться, чтобы не рассмотреть ее как следует. На ней чертовски опрятный наряд отличницы, состоящий из приталенной рубашки и плиссированной юбки, на ногах туфли-лодочки. Я не могу перестать воображать, как срываю с нее все это, пока она не останется передо мной совершенно голая. Теперь гнев переполняет меня. Я пытаюсь подавить этот образ и вновь обретенную страсть, которую испытываю к принцессе семейки Питерс.

– Пожалуйста, иди и донимай кого-нибудь другого, Нова! – протяжно произносит она, и мне интересно, как бы звучал ее голос, если бы она стонала мое имя, а мои руки при этом сжимали ее горло, пока я входил бы в нее сверху.

Этот образ побуждает меня к действию, и, прежде чем я успеваю себя остановить, подхожу к ней и хватаю за предплечье.

– Ничего не поделаешь, принцесса, нам с тобой нужно поговорить.

Я не дожидаюсь ни ее протестов, ни протестов ее маленькой подружки, а просто тащу ее за собой, пока мы не оказываемся за углом здания и, что более важно, наедине.

Как только мы скрываемся из виду, она вырывается из моей хватки.

– Что, черт возьми, с тобой не так?

Она отстраняется от меня и оглядывается по сторонам, хочет убедиться, что нас никто не заметил. Когда она снова смотрит на меня, в ее взгляде видна ярость, и мне приходится сдержать рвущуюся на волю улыбку.

– Ты – вот что со мной не так, принцесса.

Я сокращаю расстояние и прижимаю ее спиной к стене, пока ей не приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза блестят из-под ресниц, и все, о чем я могу думать, – это о том, как она выглядела, стоя на коленях и глядя на меня такими же глазами.

Можно ли презирать кого-то и в то же время испытывать к нему вожделение?

– Я подумал, может, нам стоит поговорить о той ночи, – мурлычу я. – Ну, той, когда ты ворвалась в мою спальню и умоляла засунуть мой член в эту прелестную маленькую глотку.

Моя рука поднимается к ее шее, и я медленно провожу большим пальцем по точке, где бьется пульс.

– Ни за что, – отрезает она, ее губы слегка дрожат, и она задыхается, когда я крепче сжимаю ее шею. – Я была пьяна, и это была ошибка, и, поверь мне, такого больше никогда не повторится.

Ее слова звучат хрипло, и я не упускаю из виду, как сжимаются ее бедра. Она тащится от этого. От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.

Я наклоняюсь вперед, и ее глаза расширяются, словно она боится, что я могу ее поцеловать. Мне казалось, она лучше меня знает. Я не хочу целовать ее, а вот поиграть с ней – еще как.

– Ну же, Питерс, – шепчу я, обдавая ее ухо своим дыханием. – Мы оба знаем, как тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.

Я провожу языком по кончику ее уха, и ее словно ударяет током. Ее тело вздрагивает в моих объятиях, и она поднимает руки, пытаясь оттолкнуть меня, но я не отступаю.

– Мечтай, Даркмор, мне в тебе ничего не нравится, – выплевывает она, вырываясь из моей хватки, но я лишь крепче сжимаю ее.

– Ври, сколько хочешь, принцесса, но я чувствую твой пульс под своими пальцами, – я сжимаю ее горло, надавливая на то местечко на шее, которое говорит мне о том, что ее сердце учащенно бьется в груди. – Или тебе нужно еще раз ощутить мой вкус на своем языке, чтобы напомнить себе, каково это было?

Образы того, как я ставлю ее на колени прямо здесь, заполняют мозг, и я чувствую, как член твердеет под джинсами, едва я вспоминаю влажный жар ее рта. Черт, это было хорошо, так охрененно хорошо, что я практически вибрирую от желания делать это снова и снова.

Моя рука еще сильнее сжимается на ее шее, и следующие слова ей приходится выдыхать между судорожными вдохами.

– Отпусти меня, или я закричу.

От ее предупреждения во мне вскипает адреналин, и все, что я могу сделать, – это улыбнуться и сказать:

– Давай, принцесса, я бы больше всего на свете хотел услышать, как ты кричишь мое имя.

Прежде чем она успевает ответить или решить, действительно ли она хочет закричать, я слышу топот приближающихся в нашем направлении шагов, и отхожу от нее так быстро, что она чуть не падает на землю. К тому времени, как в поле зрения появляется ее подруга, я оказываюсь уже в четырех шагах от нее, а на моем лице сияет улыбка.

– Все в порядке? – спрашивает Хэлли.

Арчер стоит на шаг позади, и оба смотрят то на нее, то на меня. Они тоже чувствуют это, эту перемену между нами, опасную, но, боже, такую соблазнительную.

Мэдди не сводит с меня глаз, пока я не улыбаюсь, и она, наконец, не выходит из оцепенения.

– Все в порядке, пойдем, – она отходит от меня, хватает Хэлли за руку и тянет ее за собой, пока они не исчезают из виду.

Арчер смотрит, как они уходят, затем поворачивается ко мне и улыбается.

– Ничто так не украшает жизнь, как ненавистный секс, да?

Я не утруждаю себя ответом, просто следую за ним, пока мы идем в класс, и притворяюсь, словно больше не чувствую сладкого запаха дочки мэра, который льнет ко мне, точно невысказанное обещание чего-то большего. Мэделин Питерс всегда была для меня занозой в заднице, но теперь она – нечто другое, нечто новое. Я не могу отомстить ее отцу за то, что он сделал с моей мамой, но, возможно, смогу выместить часть своего гнева на его маленькой принцессе. Она явно достойный противник и более чем осведомлена об игре.

И, кроме того, кто бы мог подумать, что играть с ней будет так весело?

Глава 15
Мэдди

«Ложь во спасение»

Когда я бросаюсь прочь от Новы и его грязного рта, по венам разливаются шок и смущение. Щеки горят. Сердце бешено колотится о грудную клетку, пока я несусь через двор, крепко сжимая руку Хэлли. У меня пересохло в горле, как будто я несколько дней не пила, но на самом деле у меня перехватывает дыхание из-за его слов. Боже, то, что он говорил, было таким непристойным, таким эротичным. Я чувствую, что мои кружевные трусики промокли насквозь.

Мы оба знаем, как сильно тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.

Я бы солгала, если бы сказала, что не пыталась блокировать воспоминания о той ночи. Но вовсе не из-за того, что я в тот вечер крупно облажалась, когда ошиблась дверью. Нет, это потому, что я до сих пор ощущаю, как крепко он держал меня за волосы, помню то запретное чувство, пронзившее мое тело, когда он простонал мое имя. Никто раньше со мной так не обращался. Не трахал меня в рот так грубо и жадно. Не хвалил и не унижал меня одновременно. Черт, слово «шлюха» теперь звучит почти ласково, когда слетает с его уст. Оно и развратное, и оскорбительное в одно и то же время. И мне это нравится, больше, чем следовало бы. Я в полной заднице.

– Ладно, ты собираешься рассказать мне, что, черт возьми, происходит?

Хэлли вырывается из моей хватки и останавливается возле здания, в котором у нас следующий урок.

Я смотрю на нее и открываю рот, чтобы что-то произнести, но ничего не выходит. Что мне вообще ей сказать? С чего начать? Она знает историю наших с Новой взаимоотношений, отношений между нашими семьями. Хэлли знала, как сильно роман отца сломал меня и маму. Она – единственный человек, который знает все. Она пыталась быть рядом с Джошем после всего этого. Хэлли моя лучшая подруга, я рассказываю ей все, так почему же я не могу найти слов, чтобы сказать ей об этом?

– Кое-что случилось, – неуверенно начинаю я, пытаясь придумать, как лучше это объяснить. – Кое-что случилось с Новой, и я не уверена, что мне делать.

Я вижу, как она хмурится, пытаясь понять, что я имею в виду, а это вызывает у меня еще большее беспокойство, и в итоге я впадаю в бессвязное бормотание.

– В субботу, когда я напилась, я отправилась на поиски Александра Рейна, чтобы отомстить Брэду, но ошиблась дверью и постучала в дверь Новы. Он открыл, и вместо того, чтобы развернуться и уйти, я влетела внутрь и… съела его багет.

Хэлли ошеломленно смотрит на меня, без сомнения, пытаясь уложить в голове мою болтовню. Я наблюдаю, как ее рот открывается и закрывается несколько раз, прежде чем она, наконец, шепчет:

– Ты съела его багет?

– Серьезно, Хэлс? – я вздыхаю. – Я столько всего сказала, и именно на этом ты зациклилась?

Я направляюсь к двери, – не хочу, чтобы мы опоздали на занятие, – и она быстро следует за мной.

– Это, похоже, самая важная часть, – она пожимает плечами, поднимая руки в знак защиты, а после добавляет. – А «съесть его багет» – это такой эвфемизм для минета, да?

Эти слова звучат ровно тогда, когда мы открываем дверь и сталкиваемся лицом к лицу с Деймоном Форбсом. Его глаза сужаются на слове «минет». Деймон играет в команде с моим братом, они даже живут в одной общаге, но в нем есть нечто такое, что всегда выбивает меня из колеи. Скрытая тьма, которая обволакивает его, как вторая кожа. О нем и его детстве ходит масса слухов. Однако, когда я спросила Джоша, он тут же заткнул меня и сказал, что нам, как никому, известно, когда детей судят за ошибки их родителей. После этого я больше ни о чем не спрашивала.

Вопреки моим домыслам, Деймон отходит в сторону и придерживает дверь, позволяя нам пройти. Он двигает своим телом так, чтобы мы случайно не коснулись его, – чего я бы не заметила, если бы не знала, что Хэлли такая же, – и когда мы проходим, не говорит ни слова. Хэлли слишком занята тем, что краснеет из-за того, что Деймон подслушал наш разговор, чтобы что-то сказать. Однако, когда я оборачиваюсь через плечо, то вижу, что Деймон все еще стоит там и тихо наблюдает за нами. На этот раз мне кажется, что слова Джоша правдивы – передо мной сломленный, истекающий кровью изнутри парень, но когда Деймон замечает меня, к нему возвращается его обычное хмурое выражение, и он уходит, позволяя двери захлопнуться за ним.

– Боже мой, – шепчет Хэлли, прикладывая руку к покрасневшей щеке, а потом смеется. – Как же неловко!

Я качаю головой, смеясь вместе с ней.

– Давай просто пойдем в класс, продолжим этот разговор дома.

Не дав ей возможности возразить, я снова тащу ее за собой, и мы входим в класс. И до конца дня я притворяюсь, будто вовсе не думаю о Нове Даркморе.

Маленькая ложь во спасение – это же нормально, верно?

* * *

Следующий день начинается так же, как всегда: с селфи торса моего Очаровашки, которого я теперь с нетерпением жду каждый день. К моему большому разочарованию, на сегодняшнем снимке он не без рубашки, но на нем облегающая спортивная футболка, подчеркивающая его рельефные мышцы.

Одинокий Очаровашка

Доброе утро.

*прикрепленное изображение*

Мэдди

Оно должно было быть таким, но ты лишил меня кубиков пресса, которые я так люблю!

Одинокий Очаровашка

Не флиртуй со мной, Угрюмка, у меня будет стояк.

Мэдди

Да у тебя от всего стояк!

Одинокий Очаровашка

Неправда. Очевидно, виноваты злые девчонки.

Мэдди

Я никогда не была зла к тебе!

Одинокий Очаровашка

А кто сказал, что я говорю о тебе? 😉

Я знаю, что он шутит, но когда я вспоминаю наш вчерашний разговор, мою грудь пронзает боль. Он рассказал мне, что в прошлые выходные был с девушкой, и теперь чувствует себя немного виноватым из-за этого, а я в ответ просто отшутилась. Мол, мы же просто анонимные друзья, которые иногда флиртуют друг с другом. Что между нами нет ничего серьезного. Но это была жестокая ложь. Он нравится мне гораздо больше, чем следовало бы, но я ничего не могу с этим поделать. Та девушка, с которой он познакомился, настоящая, у нее есть имя и лицо, которые ему знакомы, и, очевидно, он ей в какой-то степени нравится, раз уж они развлекаются вместе. Она может дать ему то, чего не могу я. Да, в процессе это может причинить мне боль, но пришло время провести черту, которая будет прочно удерживать нас во френдзоне, как бы сильно он ни старался вытолкнуть нас из нее.

Одинокий Очаровашка

И, ради всего святого, женщина! Ты была зла ко мне с первого дня нашего знакомства!

Мэдди

Если ты говоришь о том, что я указала на твое гигантское эго, то это никакое не зло, а просто констатация факта!

Одинокий Очаровашка

Я говорю о том, что ты отказываешься даже назвать мне свое имя или согласиться встретиться со мной лично.

Мэдди

Ты знаешь, я не могу.

Одинокий Очаровашка

Почему? Чего ты так боишься?

Всего.

Я боюсь, что не понравлюсь ему так сильно, как нравлюсь сейчас. Или, что еще хуже, понравлюсь слишком сильно, и мне придется разбить его сердце, а потом и свое собственное. Я боюсь, что он уже знает меня и будет разочарован моей настоящей личностью или использует эту информацию в своих интересах, как делает большинство других людей. Я боюсь, что моя мимолетная влюбленность в него, когда мы еще даже не были знакомы лично, превратится в нечто настолько реальное, что я никогда не смогу избавиться от сожаления о том, что не смогу быть с ним и любить по-настоящему.

Мэдди

Лучше, если мы просто останемся друзьями.

Мэдди

Вообще-то я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

Одинокий Очаровашка

Все что угодно для тебя, Угрюмка.

Мэдди

Не влюбляйся в меня.

Одинокий Очаровашка

Это будет сложно осуществить, учитывая то, что я даже не знаю твоего настоящего имени.

Мэдди

Просто пообещай.

Одинокий Очаровашка

Ладно, обещаю.

После того, как в нашей переписке все становится слишком серьезным, я провожу остаток дня в одиночестве, отключив телефон, поскольку знаю, что вечером придется идти в ресторан на окраине города на встречу с родителями и семьей Торнов. Ужин предназначен для того, чтобы все мы провели вместе время после того, как отец прочитал мне лекцию о моем недостаточном появлении с Брэдли в кампусе. Наверное, я могла бы сказать ему, что нас видели вместе на двух вечеринках, на одной из которых он назвал меня шлюхой, но сомневаюсь, что его заинтересует эта история.

Так что вместо того, чтобы провести вечер с Хэлли, я надела кремовый топ с корсетом, черную шелковую юбку и туфли-лодочки на каблуках, а потом Джулиан провел меня к машине. До ресторана не так уж далеко, но от волнения, скручивающего желудок, мне хочется распахнуть дверь и нырнуть головой вперед во встречный поток машин. Практично? Нет. Рационально? Точно нет. Все еще лучшая альтернатива, чем ужин? На все сто процентов.

К тому времени, как мы добираемся до ресторана, я практически задыхаюсь, а когда замечаю, что отец ждет меня снаружи, мне становится еще хуже. Джулиан подъезжает к ресторану и обегает машину, чтобы открыть мне дверцу. Я благодарю его, не обращая внимания на тех немногих людей, что здороваются с моим отцом, когда я сокращаю между нами расстояние.

– Папа, – говорю я вместо приветствия, потому что других слов у меня сейчас нет, затем наклоняюсь и целую его в щеку.

Его взгляд скользит по моему наряду, а после он фыркает:

– Ты опоздала.

Он поворачивается, не дожидаясь ответа, и широко распахивает дверь, пропуская меня внутрь, где я нахожу маму и ожидающих нас Торнов. Мистер и миссис Торн разговаривают, склонив головы друг к другу, а Брэдли уткнулся в телефон, и только моя мать замечает наше появление.

– А, вот и ты, – она наклоняется ко мне, целует в обе щеки, прежде чем отстраниться и оценить меня так же, как это сделал отец. – Ты выглядишь чудесно, дорогая. Брэдли, разве она не чудесно выглядит?

Когда мама вот так подталкивает моего так называемого суженого к ответу, я чувствую себя настоящим цирковым пони. Брэд наконец-то отрывает внимание от телефона и смотрит на меня. Я тут же жалею, что он это сделал.

– Что? А, да, конечно, она хорошо выглядит.

Хорошо. Я чуть не прыскаю со смеху. В словаре столько слов, а мой будущий муж выбрал именно «хорошо»? Боже, помоги нашим детям.

– Ну что, начнем? – перебивает меня отец, протягивая руку туда, где хостес уже ждет, чтобы усадить нас за наши места.

Нас ведут к лучшему столику в ресторане, – отец и не ожидает ничего другого, – и у меня щеки болят от улыбки, которую я вынуждена держать на лице, пока мы приветствуем окружающих нас людей. Неудивительно, что меня направляют к месту рядом с Брэдом, который выглядит таким же счастливым от того, что находится здесь, как и я, и мы все наконец занимаем свои места. Официантка убегает, чтобы принести карту вин, и мы остаемся в неловком молчании, которое точно не располагает к хорошему вечеру.

Я быстро отключаюсь, улыбаясь и кивая, когда это нужно для поддержания разговора, и все притворяются, будто мы просто одна большая счастливая семья. Это не так уж сложно. Я занимаюсь этим каждую неделю в течение последних нескольких лет, и прибавление в лице семейства Торн ничего не меняет.

Я незаметно оглядываю ресторан, рассматривая его обычную клиентуру. В их присутствии нет ничего удивительного, все время одни и те же люди. Но когда мое внимание привлекает знакомая массивная фигура с темными волосами, я чувствую, как глаза расширяются. Нова Даркмор здесь. Он здесь, в этом ресторане. Я молюсь, чтобы он нас не заметил, и, к счастью, он, кажется, слишком увлечен разговором со своей компанией, чтобы увидеть, как я на него смотрю. Он с мужчиной и молодой женщиной, и я не могу не задаться вопросом, кто они такие.

Большую часть ужина я играю свою роль и притворяюсь, будто мои глаза не скользят по хоккеисту, чей член я держала во рту. Только когда отец произносит слова «весенняя свадьба», я прихожу в себя и чуть не давлюсь своим напитком.

– Весенняя свадьба? – перебиваю я, уставившись на него с недоверием, пока вода, без сомнения, стекает по моему подбородку.

Отец выглядит раздраженным, что неудивительно – он терпеть не может, когда его перебивают, – но все равно вздыхает и отвечает мне так, словно я капризный ребенок.

– Да, свадьба будет весной, – огрызается он. – Это прекрасное продолжение рождественской помолвки, тебе не кажется?

Это риторический вопрос. На самом деле он не хочет, чтобы я на него отвечала, и, учитывая комок у меня в горле, я все равно на это неспособна. Я с трудом сглатываю, прежде чем изобразить на лице улыбку и кивнуть в знак согласия. Вечно послушная дочь. Я недоумеваю, как они могли не пригласить Джоша, но теперь понимаю, почему так случилось. Они знают, что он вмешается и попытается воспротивиться их решению, а они не хотят, чтобы что-то помешало их планам.

В голове у меня все плывет, я отодвигаю стул и встаю на дрожащие ноги, чтобы выйти из-за стола.

– Я в дамскую комнату, – объявляю я, не дожидаясь ответа, поворачиваюсь и спокойно ухожу, переставляя ноги медленно, пока не начинаю почти бежать.

Я полностью игнорирую женский туалет и направляюсь по темному коридору, который, как я знаю, ведет в заднюю часть ресторана. Выхожу через служебный вход и хватаю ртом воздух. Легкие вопят, но сколько бы я ни дышала, никак не могу остановить приступ. Такое ощущение, будто мир вокруг меня вращается, и все, что я могу сделать, – это рухнуть на землю, обнять колени и ждать, пока это пройдет.

Боже, не думаю, что эта ночь может стать еще хуже.

Глава 16
Нова

«Дорогой папочка»

Ужин просто невыносим, как я и предполагал. Когда мы пришли, отец устроил целое шоу, раздав несколько автографов, а его жена весь последний час пыталась заигрывать со мной под столом. Мне пришлось несколько раз напомнить себе о причине, по которой я здесь, о работе, которую нужно проделать, притворяясь, будто мне на него не наплевать.

– Тебе нужно поработать над своей игрой, сынок. Драфты не за горами, и если ты хочешь пойти по стопам своего отца, тебе нужно работать немного усерднее.

Его голос меня дико раздражает. А тут еще Кларисса, его жена, снова закидывает ногу мне на ногу. Ее действия и его слова заставляют меня резко встать из-за стола.

– Извините, я отойду на минутку.

Я даже не объясняю, куда иду, даже сам не уверен, но направляюсь в заднюю часть ресторана в надежде, что смогу отвлечься на несколько минут, прежде чем мне снова придется страдать.

Когда добираюсь до заднего коридора, то замечаю там двери в ванные комнаты, но еще есть другая, которая, похоже, ведет наружу, что прекрасно. Я резко толкаю ее, и она распахивается полностью, ударяясь о стену. Я вылетаю на улицу, и только тогда она захлопывается за мной.

Делаю глубокий вдох, и в этот момент кто-то испуганно чертыхается:

– Господи Иисусе, мать твою.

Я бросаю взгляд налево, где вижу человека, которого этим вечером меньше всего ожидал увидеть. Мэдди смотрит на меня снизу вверх, и в ее взгляде читается страх. Она пытается выпрямиться. Сначала меня смущает ее реакция, но потом я понимаю, как это, должно быть, выглядело и звучало, когда я ворвался сюда, словно бешеный зверь, хлопнув дверью.

– Извини, я не хотел тебя напугать.

Она поднимается на дрожащих ногах, прижимая руку к груди, но все еще держится настороже и говорит:

– Ты меня не напугал.

Я просто киваю в ответ и подхожу ближе к окружающему нас цепному ограждению, пытаясь сделать несколько глубоких вдохов и успокоиться. Я все еще чувствую на себе ее пристальный взгляд, поэтому не удивляюсь, когда она спрашивает:

– Ты в порядке?

Я чуть не смеюсь, потому что, наверное, это какая-то хреновая карма, раз девушка, которую я ненавижу, спрашивает, как у меня дела. Я поворачиваюсь и вижу ее стоящей у двери. Она обхватила локти руками, в попытке бороться с холодом в своем не предназначенном для такой погоды наряде. Она выглядит великолепно. Нарядилась по высшему разряду для прекрасного семейного ужина, без сомнения. В отличие от моего-то уж точно.

Я опускаю глаза в пол перед собой и признаю:

– Ага, просто мой папаша твоему фору даст в том, что касается выпендрежа, вот и все.

Не знаю, почему я говорю это. Почему позволяю себе быть таким откровенным с ней. Наверное, часть меня просто знает, что этот разговор остается здесь, в этом переулке, между нами.

Я удивлен, что она вообще слушает. Еще больше удивляюсь, когда она делает шаг ко мне.

– Я думала, твой отец не участвует в твоей жизни.

Я снова перевожу взгляд на нее и вижу, что она все еще настороженно наблюдает за мной, на ее лице нет ничего, кроме любопытства, но когда она видит мое замешательство, то, пожимая плечами, добавляет:

– Мы с твоей мамой часто разговаривали.

Она говорит это так небрежно, будто это ничего не значит, будто она только что не взорвала мне мозг своим признанием.

– О чем разговаривали?

Я знаю, что она была знакома с моей мамой, было бы сложно не знать, учитывая, как долго мама работала на ее отца, но я и понятия не имел, что они общались, тем более, что были настолько близки, чтобы вообще это делать.

Мэдди улыбается, словно вспоминая о ней, и я ловлю себя на мысли, что меня завораживает то, что она собирается сказать дальше.

– Обо всем, но в основном о тебе. Для нее не было ничего важнее. Тебе повезло, что у тебя такие замечательные родители. Поверь мне, лучше не принимать это как должное.

При этих словах ее лицо становится серьезным, и я вдруг понимаю, что хочу протянуть руку и утешить ее.

– Не буду, – два слова в ответ, и ее улыбка возвращается, и, хотя я знаю, что не должен этого делать, все же не могу удержаться и делаю шаг вперед. – Слушай, Мэдди, насчет субботы.

Она выпрямляет спину и вздыхает:

– Ты просто обязан был все испортить.

Я почти улыбаюсь ее раздражению просто потому, что знаком с этой ее стороной гораздо лучше, чем с другой, но нам нужно продвинуться дальше.

– Давай поговорим о том, что произошло.

Я твержу себе, что это потому, что я хочу прояснить ситуацию, но это ложь. Отношения между нами всегда были грязными, и я ничего так не хочу, как сделать их еще грязнее.

– Нет, я не буду этого делать.

Ее шею заливает румянец, она тут же поворачивается, чтобы смыться, но я действую быстрее, хватая ее за локоть, и останавливаю бегство.

– Эй, это ты меня искала, а не наоборот, принцесса, – я отпускаю ее локоть и поднимаю руки в притворной капитуляции. – Не нужно смущаться.

Я пожимаю плечами. Румянец на ее лице сменяется гневом, и она смотрит на меня так, будто не верит своим ушам.

– Смущаться? – она издает смешок, качая головой. – Во-первых, я никогда не буду смущаться своих сексуальных решений, это мое тело, и я буду делать с ним все, что пожелаю.

Мэдди подходит ко мне, ее глаза полны гнева. Она тычет пальцем мне в грудь. Я не могу сдержать ухмылку.

– Во-вторых, я искала даже не тебя, Даркмор, так что, пожалуйста, спустись с небес на землю.

Мое удовольствие от ее возмущения длится всего несколько секунд, но тут ее второе замечание попадает точно в цель.

– Что? – заикаюсь я, и улыбка мгновенно сползает с лица.

– Я искала Рейна, но вместо него нашла тебя.

Гнев и ревность бушуют во мне, словно настоящий шторм, и когда огрызаюсь на нее в ответ, не чувствую ничего, кроме слепой ярости.

– Ого, а ты, похоже, готова перед любым на колени встать. Я, конечно, знал, что ты потаскушка, но что ты еще и типичная фанаточка… – эти слова просто дешевый трюк, они вовсе не соответствуют действительности, но эта новообретенная потребность в ней пересиливает все остальные эмоции.

Ее взгляд становится жестким, и, клянусь, я вижу в нем легкую обиду, но не уверен.

– Иди к черту, Даркмор!

Я протягиваю руку и заправляю выбившуюся прядь ей за ухо, наклоняюсь вперед и шепчу:

– Только если ты присоединишься ко мне, принцесса.

Она шлепает меня по руке и отступает на шаг.

– Почему тебя это вообще волнует? Это ведь тебе перепало, а не мне. Чаша весов склонилась в твою пользу, так что уверена – твое гигантское эго сможет это пережить.

Не дожидаясь ответа, Мэдди разворачивается на каблуках и врывается обратно в здание, оставляя меня смотреть ей вслед. Ее слова звучат в моей голове на репите, и, не успев остановить себя, я иду за ней, преследую ровно до тех пор, пока снова не хватаю за руку. Наплевав на ее возмущенный вздох, я затаскиваю ее в один из туалетов и закрываю за нами дверь на замок.

– В чем, черт возьми, твоя проблема? – фыркает она, когда я прижимаю ее к двери, и пытается выпрямиться, бросая на меня взгляд, полный чистого презрения.

Я опускаюсь на колени, и ее глаза тут же широко раскрываются. Я поднимаю юбку и обхватываю ее ноги сзади.

– Ну, я бы не хотел, чтобы ты считала меня эгоистом.

Я не отрываю от нее взгляда, когда она замирает и позволяет мне медленно провести руками по ее бедрам. Даю ей любую возможность сказать «нет», оттолкнуть меня, но добравшись до кружева ее нижнего белья, чувствую себя на вершине блаженства.

– Нова, – выдыхает она мое имя, словно паническую мольбу. – Что ты делаешь?

На ее лице смесь замешательства и вожделения. Она смотрит на меня сверху вниз, и я никогда еще не чувствовал себя таким чертовски сильным, стоя на коленях.

Пальцы мягко стискивают ее трусики, а затем я, полностью проигнорировав ее вопрос, спускаю их по ее ногам. Когда белье оказывается на уровне лодыжек, Мэдди наклоняется вперед, чтобы помочь мне совсем их снять. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Срань господня. Предвкушение, зреющее во мне, словно бомба, готовая рвануть от любого резкого движения, но ее взгляд стоит того, чтобы взорваться хоть тысячу раз.

Скольжение моих рук вверх по ее ногам вызывает мурашки на коже, и мне хочется провести языком по каждой из них. Попробовать на вкус каждый дюйм ее тела, пока она не начнет умолять меня остановиться. Когда я задираю подол ее юбки, Мэдди ахает, но я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы обращать на это внимание. Передо мной оказывается ее обнаженная киска. Черт, она просто идеальна. Я наклоняюсь вперед и вдыхаю ее аромат, пока вокруг меня ничего больше не остается, и когда еще один хриплый вздох срывается с губ этой девчонки, моя сдержанность иссякает.

Она громко стонет при первом же прикосновении моего языка, и я улыбаюсь, касаясь ее кожи. Смотрю на нее снизу вверх, и наши взгляды встречаются. Проклятье, я жажду этих звуков, каждого из них, но мы не можем рисковать, что нас застукают.

– Если хочешь, чтобы я сделал эту сладкую киску своей, то лучше тебе быть потише, принцесса. Как бы сильно мне ни хотелось послушать твои крики, здесь для этого не место, – я ласкаю пальцами ее половые губы, и Мэдди прижимается ко мне бедрами, пытаясь потереться об меня. Я выругиваюсь. – Ты уже вся насквозь мокрая, да?

Снова высовываю язык, медленно пробегаюсь по всей длине ее щелочки, впитываю ее соки. Каждое движение лишь усиливает мою зависимость от нее, и я раздвигаю ее половые губы, погружаясь внутрь.

– Нова, пожалуйста, – умоляет она, и слова, слетающие с ее губ, никогда еще не звучали так сладко.

Раздается глухой удар, я поднимаю взгляд и вижу, что она откинула голову назад, прислонилась к двери, закрыв глаза. Я нежно покусываю клитор, пока она снова не открывает их.

– Смотри на меня, пока я вылизываю твою мокрую щелку, принцесса.

Я снова позволяю своему языку скользнуть вверх по ее киске, и она ахает. Все ее тело напрягается, и Мэдди стонет:

– О, боже.

Я медленно облизываю ее вверх и вниз, проводя языком по каждому дюйму ее киски, затем погружаюсь внутрь и дразню ее клитор. Хватаю его, с силой втягивая в рот и постанывая от ее сладкого вкуса. Зажимаю его между зубами, облизываю и покусываю, пока не растворяюсь в ней.

Ее киска пульсирует, и я чувствую, что она становится все более влажной. Схватив Мэдди за бедро и перекинув его через плечо, я еще больше открываю ее для себя и двигаю языком быстрее и жестче. Я так чертовски жажду ее, что едва могу дышать. Наслаждаюсь ею, пока она не взывает ко мне.

– Нова, черт, пожалуйста, – умоляет она, и я улыбаюсь в ее киску.

– Тебе нравится наблюдать, как я стою перед тобой на коленях, принцесса? – я лениво провожу языком по ее клитору, опускаясь к дырочке, в то время как моя рука обхватывает ее задницу и крепко сжимает. Охрененно идеальная.

Из ее горла вырывается еще один стон, несмотря на то, что она пытается подавить его, и когда Мэдди видит самодовольную улыбку на моем лице, она запускает пальцы в мои волосы и сильно тянет, заставляя меня зашипеть.

– Не так сильно, как тебе нравится видеть меня на моих.

Прикосновение ее рук вызывает у меня странную реакцию, и я откликаюсь на ее прикосновения. Ее слова зажигают меня изнутри.

– Самые правдивые слова на свете, – мурлычу я, обдавая своим дыханием ее лоно и еще больше раздвигая его для себя.

Затем я погружаюсь в нее глубже, атакуя языком клитор и вылизывая его с молниеносной скоростью, пока Мэдди не начинает задыхаться и дрожать в моих объятиях. Я опускаю рот ниже, наслаждаясь болью, которую причиняет ее хватка, и проникаю языком в ее дырочку, начиная трахать ее сладкое влагалище. Ее пальцы впиваются в мой череп, прижимая меня к себе, а затем я чувствую, как все ее тело начинает сжиматься подо мной.

Когда она оказывается уже на грани оргазма, я отстраняюсь, и она почти кричит от разочарования, но тут мой большой палец начинает медленно поглаживать ее клитор.

– Нова, – стонет она, подаваясь бедрами вперед, чтобы усилить трение.

– Будешь умолять, принцесса? – дразню я, слизывая ее вкус со своих губ, и пытаюсь сдержаться, чтобы не вернуться к ней снова.

– Боже, я так тебя ненавижу, – выдыхает она, пытаясь отдышаться. Ее грудь быстро поднимается и опускается.

– Это ничего, – говорю я с улыбкой. – Ты можешь ненавидеть меня и кончать мне на лицо одновременно.

Двигаясь дальше, я начинаю пробовать ее на вкус и дразнить снова и снова, позволяя одному из пальцев скользнуть внутрь ее влагалища и наслаждаясь ощущением, как оно сжимается вокруг меня.

– Я собираюсь заставить эту прелестную маленькую киску кончить.

Любые ее последующие слова заглушаются стоном, я опять погружаюсь в нее, набрасываясь так, будто ее киска – мой последний ужин. Мэделин Питерс, может, и дочь дьявола, но в эту секунду, когда она извивается под моим языком и пальцами, она просто гребаный ангел.

Глава 17
Мэдди

«Туалетный трах»

Я в туалете с Новой Даркмором. С Новой Даркмором, трахающим языком мою киску так, словно если он не доведет меня до оргазма, то умрет. Я извиваюсь над ним, в то время как его крепкая хватка на моем бедре удерживает меня на месте, а его пальцы и язык трахают и посасывают меня, пока я едва сдерживаю крики. Его язык скользит, кружит вокруг моего клитора, каждый раз попадая в идеальное место, а палец медленно входит и выходит из моего влагалища.

Он продолжает ритмично водить языком по моему чувствительному бугорку, а его палец трахает меня так хорошо, что я чувствую, будто вот-вот потеряю сознание от удовольствия. Когда он добавляет второй палец, растягивая меня, я не могу сдержать стон. Мои бедра прижимаются к нему, отчаянно желая большего. Черт, я так близко, и если не кончу в ближайшее время, то наверняка умру.

Нова чувствует мое отчаяние, мою потребность кончить. Я знаю это, его пальцы ускоряют темп, он вводит их в меня снова и снова. Я так возбуждена, что едва могу дышать, и когда его пальцы скользят по сладкому местечку внутри меня, я не могу сдержаться. Я кричу, сильно прикусывая губу, чтобы сдержать себя, прижимаюсь ближе к нему, страстно желая кончить.

Чувствую его улыбку на своей коже, а затем он стонет:

– Давай, покатайся на моем языке, Мэдс. Возьми, что хочешь.

Я отчаянно киваю в ответ на его слова, безудержно насаживаясь на его пальцы, сильнее прижимая к себе его язык, пока он лижет меня, заставляя подчиниться.

Нет ненависти, нет вражды, нет слов, полных злобы, есть только страсть, вожделение, чертовски чистая хаотическая потребность друг в друге. Неважно, что это не имело никакого смысла, нет, все, что сейчас важно, – это ощущение его прикосновения. И когда его язык опускается вниз, соединяясь с пальцами, я выгибаю спину, почти врезаясь в дверь. Никто никогда раньше не проникал в меня своим языком, во всяком случае, во время тех немногих неуклюжих оральных опытов, которые у меня были, но Нова наслаждается мной, как будто он в камере смертников, а я – его последняя трапеза.

Я чувствую, как приближаюсь к оргазму, пока он переключатся с грубых толчков своего языка внутри меня на резкие движения по клитору. Все, что мне остается сделать, – это подчиниться, отдаться этой волне. Когда Нова чувствует дрожь моего тела, он опускает руку, которой держал мое бедро, и теперь подхватывает оба. Отныне единственное, что удерживает меня в вертикальном положении, – это то, что мои ноги обхватывают его плечи. Под таким углом его язык и пальцы проникают еще глубже.

– Нова, да, прошу, не останавливайся, – выдавливаю я, стремясь достичь пика своего надвигающегося оргазма, и мне кажется, что я никогда ни в чем так сильно не нуждалась.

Наши взгляды встречаются, и он, прижимаясь ко мне, в отчаянии стонет:

– Кончи на мой гребаный язык, Мэделин, мне нужно почувствовать, как эта жадная маленькая киска сжимает мои пальцы, как чертовы тиски.

Его слова уничтожают меня. Я взрываюсь оргазмом, его движения не замедляются ни на секунду, даже когда он чертыхается. Нет, он не прекращает моего оргазма, он продлевает его безжалостными толчками, пока я не лишаюсь сил и не задыхаюсь в его объятиях. Все мое тело содрогается от кайфа, который он мне только что доставил. Когда ноги соскальзывают с его плеч, он позволяет им упасть, но быстро подхватывает меня за бедра, чтобы удержать в вертикальном положении.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, не знаю, что именно, но он меня опережает.

– Ни одного гребаного слова.

Его руки возятся с ремнем, пока он не высвобождает свой член, а затем рукой, покрытой моим возбуждением, обхватывает свой ствол.

Я зачарованно наблюдаю, как он быстро дрочит, кряхтя и постанывая, вся его рука покрыта моими соками. Горло сжимается от желания ощутить его вкус, но тут Нова другой рукой впивается в мое бедро и выдает:

– Черт, Мэдди, ты такая охеренно идеальная на вкус.

Он облизывает губы, продолжая двигаться, пока не запрокидывает голову и не издает стон. Из его члена вырывается сперма, брызгая на пол между нами, пока он не становится таким же измученным и бездыханным, как и я, и наши взгляды не отрываются друг от друга. Он первый нарушает молчание, наклоняя голову, чтобы прислониться ко мне, и переводит дыхание, и я не знаю почему, но мои руки тянутся и зарываются в его волосы. Как и раньше, он откликается на мои прикосновения, словно хочет большего, и внезапно этот момент кажется более интимным, чем следовало бы.

Страх пробирает меня до костей, и я выпаливаю:

– Мне пора возвращаться.

Я одновременно чувствую и слышу его вздох, и меня мгновенно переполняет сожаление. Когда он отстраняется от меня, я тут же ощущаю холод. Нова приходит в себя и молча отодвигается. И момент страсти, вызванный сексуальным напряжением, проходит. Однако у меня почти подкашиваются колени, когда он засовывает пальцы в рот и слизывает следы наших оргазмов, пока я не начинаю чувствовать абсолютную пустоту внутри.

– Всегда знал, что ты охренительно сладкая на вкус, принцесса, – говорит он, подмигивая мне, и я понимаю, что типичный, самоуверенный говнюк Нова вернулся.

Я спешу поправить юбку и замечаю, что мои кружевные трусики теперь валяются на полу. Когда я смотрю на него, он приподнимает бровь, словно провоцируя меня попросить их подать. Я отказываюсь доставить ему подобное удовольствие, и когда улыбаюсь, то вижу, как его глаза светятся чем-то похожим на гордость.

– Думаю, теперь мы в расчете, Даркмор, – мурлычу я с довольной улыбкой и, не дожидаясь ответа, открываю дверь и проверяю, чисто ли снаружи.

Убедившись, что рядом никого нет, я полностью открываю дверь и собираюсь сделать шаг к выходу, но нежное прикосновение к локтю удерживает меня на месте. Нова прижимается ко мне сзади. Его ладони скользят по моим рукам, и мурашки, как и прежде, возвращаются, когда он прижимается губами к моему уху.

– Если это еще не очевидно, то сегодня ты выглядишь совершенно неотразимо, Мэделин Питерс.

Я открываю рот, пораженная его комплиментом. Он проталкивается мимо меня и уходит, не оглядываясь. Я считаю до тридцати, прежде чем последовать за ним. Глубоко дышу в попытке успокоить сердцебиение, и, спотыкаясь, возвращаюсь к своему столику на дрожащих ногах. Когда я сажусь обратно на свое место рядом с Брэдом, он внимательно наблюдает за мной, и я смотрю прямо на него с провокационной улыбкой на лице. В моей памяти всплывают его слова о моей внешности, словно во мне нет ничего особенного. Я протягиваю руку к стакану и делаю глоток воды, надеясь, что по моему взгляду можно понять, о чем я думаю.

Пошел ты, Брэд.

– Ты в порядке, дорогая? Выглядишь немного раскрасневшейся, – голос моей матери, доносящийся с другого конца стола, вторгается в мои мысли, и я изображаю печальную улыбку.

– Да, мне было немного нехорошо, – начинаю я, переводя взгляд обратно на Брэда. – Но теперь все отлично.

Мама кивает, без промедления принимая мой ответ и возвращаясь к разговору, но Брэд не сводит с меня пристального взгляда. Я позволяю своим глазам скользнуть мимо него к Нове всего на секунду, но он перехватывает мой взгляд, и когда Нова одновременно поднимает глаза с улыбкой, я вижу, как в глазах Брэда появляется ярость. Вижу момент, когда он все осознает, когда кусочки мозаики встают для него на свои места, и он видит, как я молча говорю ему «пошел ты». Меня заманили в эту игру без моего ведома, но это не значит, что я не буду играть на победу. Когда Брэд поворачивается ко мне, я знаю, он чувствует перемену в наших отношениях. Но кто-то ведь должен проиграть, и я не могу допустить, чтобы это оказалась я. Ни за что, если я собираюсь пережить этот дерьмовый брак с ним.

Остаток ужина проходит без происшествий, и когда мы все собираемся уходить, я чувствую, как Нова смотрит на нас, на меня. Это кажется запретным и неправильным, однако я все равно чуть повожу бедрами, не отвечая на его взгляд. Я слишком увлекаюсь этой игрой и не замечаю Брэда рядом с собой, пока не становится слишком поздно. Он хватает меня у самой двери. Со стороны может показаться, будто это просто проявление нежности, но когда его пальцы впиваются в мою руку до боли, я понимаю, что это на самом деле. Гнев.

Нова внимательно наблюдает за нами, в нем бурлят гнев и замешательство, когда Брэд наклоняется ближе и тихо выплевывает:

– Держись, нахрен, подальше от Новы Даркмора, Мэделин, я не возьму в жены хоккейную шалаву.

Я почти смеюсь над его женоненавистничеством и двойными стандартами и стараюсь, чтобы он расслышал всю правду как следует:

– Не волнуйся, дорогой, – говорю я с улыбкой, кидая ему его же недавние слова. – Тот факт, что я знаю, как приятно ощущать его член у себя в глотке, не значит, что мы больше не ненавидим друг друга. Инвестиции наших папочек по-прежнему в безопасности.

Я впиваюсь ногтями в его кожу и с улыбкой убираю его руку со своей.

То, что меня втянули в этот брак без права голоса, вовсе не означает, что я уступлю ему. Если Брэд возьмет меня в жены, то получит настоящую меня, а не идеальную версию, которую, по мнению моего отца, он вылепил. К черту мужчин и их патриархальную чушь.

К тому времени, как я возвращаюсь домой, кайф от оргазма полностью иссякает, что неудивительно, ведь время, которое я провожу с родителями, буквально высасывает частички из моей души. И все же я до сих пор не могу осознать, что, черт возьми, произошло между мной и Новой. Одно дело было отсосать у него на вечеринке, пока я была пьяна, но это нечто совсем иное. Во-первых, мы оба были абсолютно трезвы, а во-вторых, это был лучший оргазм, который когда-либо дарил мне другой человек. Однако это не должно повториться.

Я думала, мы ненавидим друг друга? Нет, погодите-ка, мы все еще ненавидим друг друга, ничего не изменилось, не так ли? Я уже не уверена. Сколько оргазмов нужно, чтобы заглушить чью-то ненависть? Или оргазм был таким хорошим только потому, что он ненавидит меня? Он не был мягким и ласковым, он не спрашивал разрешения и не требовал ничего взамен. Он просто брал то, что я с радостью давала, и не останавливался, пока я не кончила на него.

Это было так запретно и грязно, но воскрешая в памяти воспоминания, я трусь бедрами друг о друга, и мои соки все еще остаются на них пятнами, как свидетельство нашего туалетного траха. Я не жалею о случившемся, и в этом проблема. Ведь я должна жалеть. С ненавистью между нами было легко справиться, но сейчас возникло напряжение, которого раньше никогда не было, по крайней мере, я его не замечала. Не знаю, как вести себя на этом новом курсе, на который мы встали, и, что еще хуже, я не уверена, что хочу даже пытаться.

Я быстренько принимаю душ и готовлюсь ко сну, и к тому моменту, как забираюсь под одеяло, ощущаю себя совершенно вымотанной событиями этого вечера. Я закрываю глаза, и пока проваливаюсь в сон, притворяюсь, будто не воображаю лицо Новы, зажатое между моих бедер.

Глава 18
Мэдди

«Публичное заявление»

Следующие пару недель я стараюсь избегать Новы и его проклятого языка, насколько это физически возможно. Теперь, если вы приставите пистолет к моей голове, мне не будет стыдно признаться в этом, но признаюсь ли я в этом своей лучшей подруге? Точно нет. Я придумывала всевозможные отговорки, чтобы избегать вечеринок, ходить на занятия разными маршрутами и даже пропускать некоторые игры Джоша. Я не горжусь этим, но не могу быть уверена, что между мной и Новой ничего не случится, если я увижу его снова.

Его темные задумчивые глаза и грубые руки преследуют меня во сне почти каждую ночь, и даже ежедневные свидания с Гарольдом только заставляют меня еще больше скучать по его прикосновениям. Я одновременно испытываю отвращение и восторг от своей потребности в нем, а от Хэлли не было никакого толку, когда я ей все рассказала. Она только и сыпала на меня вопросами о наших двух «столкновениях». А еще она была в полном экстазе от истории о «туалетном трахе», и сказала, что моя вежливая благодарность за минет была самым ярким событием ее года.

Единственный лучик света во тьме сейчас – это мой Очаровашка, он по-прежнему ежедневно присылает мне сообщения, хотя, к сожалению, все его беговые селфи теперь только в футболке. У нас сложились прочные дружеские отношения, которые до сих пор сводятся к флирту и легкому секстингу, но я делаю все возможное, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки, насколько это возможно. Все и так достаточно сложно.

Одинокий Очаровашка

Знаешь, каждый раз, когда я ем тако, то думаю о тебе.

Мэдди

Думаешь обо мне или о том, как давлюсь тако?

Одинокий Очаровашка

Ты и правда хочешь услышать ответ на этот вопрос, Угрюмка?

Мэдди

Думаю, нет. Я знаю тебя уже достаточно хорошо, чтобы знать твой ответ, Очаровашка.

Одинокий Очаровашка

Ты знаешь меня куда лучше многих.

Я хотела бы сказать, что это не взаимно, но прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как мы начали общаться. С каждым днем я чувствую себя все ближе к нему, и знаю, что если бы уступила ему и дала бы шанс нашим отношениям, то они, скорее всего, были бы отличными, но я не стану этого делать, поскольку знаю, что у них есть срок годности.

Мэдди

Так значит, никто из твоих друзей не знает, насколько ты сосешь, а?

Одинокий Очаровашка

Мне больше интересно, как сосешь ты 😏

Мэдди

🙄 Это знают только хорошие мальчики.

Одинокий Очаровашка

О, я был бы таким хорошим мальчиком для тебя, Угрюмка.

Хлопает входная дверь, и я понимаю, что Хэлли уже дома и собирается навалять мне за то, что я еще не оделась. На этой неделе она проигнорировала все мои дурацкие отговорки и заставила меня пойти на сегодняшнюю игру «Флайерз». Я попыталась снова отказаться, но она пошла к Джошу, и теперь он допрашивает меня, почему я пропустила так много игр, поэтому у меня остается лишь один вариант.

Мэдди

Что ж, поживем-увидим. Мне нужно бежать, моя соседка по комнате тащит меня на какое-то мероприятие, так что мне пора собираться.

Одинокий Очаровашка

Не переживай, ты уже спасена. Мне тоже нужно уходить. Поговорим позже, и ты расскажешь мне, какой я хороший мальчик.

Мэдди

Только в твоих снах.

Одинокий Очаровашка

Каждую долбаную ночь, Угрюмка.

– Господи, почему ты еще не готова?

Я закатываю глаза, даже не оборачиваясь, но когда все же делаю это, Хэлли выжидающе смотрит на меня.

– Расслабься, Хэлс, мне просто нужно накинуть что-нибудь из одежды.

Я показываю на прическу и макияж, которые, несмотря на мои сомнения по поводу сегодняшнего похода, уже сделаны. На ее лице все еще читается недовольство, но я вижу, как ее плечи облегченно опускаются.

– Ну, поторопись, я хочу быть там пораньше.

Я улыбаюсь, убираю телефон и, соскользнув с табурета, направляюсь к ней.

В последнее время Хэлли все чаще вылезает из своей скорлупы, и я не наивна – я знаю, что это из-за Арчера. До него у нее был тот же круг друзей, что и всегда, включая меня и Джоша. На первом курсе она завела еще парочку, и, за исключением нескольких человек, с которыми она общается на занятиях, обычно Хэлли держится особняком. Просто она такая, какая есть, но с тех пор, как она подружилась с кокетливым хоккеистом, она стала будто бы более общительной.

Приятно видеть, как она впускает в свой мир кого-то еще, открывается кому-то и получает от него уважение, которого заслуживает. А еще приятно, когда этот «кто-то» узнает ее поближе и осознает, какая она потрясающая. Джош расспрашивал меня об их дружбе. Он, кажется, разозлился из-за этого, но я знаю, что он просто не хочет, чтобы я или Хэлли связывались с кем-то из хоккеистов. Это заставляет меня задуматься о том, что сегодня я увижу Нову, но, надеюсь, что смогу просто смешаться с толпой.

Поцеловав Хэлли в щеку, я прохожу мимо нее и направляюсь наверх, чтобы одеться. Это всего лишь домашняя игра, так что мне не нужно ничего особенного. Я беру одну из запасных хоккейных футболок Джоша, которые он мне подарил, с нашим именем Питерс на спине, и надеваю ее с черными рваными джинсами и ботинками. Поверх всего этого я набрасываю куртку, чтобы не замерзнуть на катке. Итак, учитывая макияж и распущенные волосы, я выгляжу достаточно привлекательно для пятничной игры.

Когда я спускаюсь к Хэлли, она набирает сообщение на телефоне, ее пальцы быстро бегают по экрану, но, услышав, что я подхожу, она быстро убирает его.

– Кому ты пишешь? – спрашиваю я, зная ее достаточно хорошо, чтобы тут же прочесть на ее лице скрытность.

– О, это просто Арчер, спрашивал, приду ли я на игру, вот и все, – в конце Хэлли повышает голос, что обычно указывает на то, что она лжет, а когда она еще и избегает зрительного контакта со мной, я понимаю, что она что-то скрывает. – Давай, Венди, пойдем повеселимся.

Решив сегодня остаться трезвой, я везу нас на арену на машине и заставляю Хэлли остановиться, чтобы взять еды, в тщетной попытке отсрочить неизбежное, но к тому времени, когда мы добираемся, игра еще не началась. Хэлли улыбается, будто именно этого и хотела, и, к моему большому разочарованию, нам снова удается занять места впереди. Вместо того чтобы быть взволнованной, как она, я чувствую, как по моим венам течет нервная энергия, пока мы ждем, когда заполнится стадион и начнется игра.

К тому моменту, как игроки начинают выходить на лед для разминки, я чувствую себя совершенно растерянной, мну пальцы, пытаясь справиться с тревогой при мысли о встрече с ним. Когда он, наконец, выходит на лед, я почти сразу замечаю его. Теперь я знаю его фигуру лучше, чем когда-либо прежде, и не могу не смотреть, как он приступает к разминке перед игрой. Я наблюдаю за тем, как легко он скользит по льду, вращаясь с такой непринужденностью, словно ничто другое в мире в данный момент для него не имеет значения. Ничего такого, чего бы я раньше не видела. Я смотрю, как Джош катается на коньках, с тех пор как мы были детьми, но в наблюдении за Новой есть нечто особенное.

Джош первым замечает нас. Он ловит мой взгляд, проезжая по катку, а затем оборачивается, чтобы помахать нам. Когда мы машем в ответ, я чувствую на себе взгляды, и когда я смотрю влево, вижу, что Нова тоже смотрит сюда. На меня. Клянусь, я даже отсюда вижу его самодовольную улыбку, и мне жаль, что я не могу сказать, что на меня она совершенно не подействовала. И что я вовсе не ощущаю его присутствия на самой интимной части моего тела. Однако все это сделало бы меня маленькой грязной лгуньей.

Я едва могу оторвать от него взгляд. Игра вот-вот начнется. Я чувствую, что он поглощает меня целиком. Когда Нова выходит на середину поля для вбрасывания, я вижу, как им овладевает спокойствие, словно пребывание на льду – его неотъемлемая часть. Он сосредоточен, подготовлен, смертоносен, и когда начинается игра, он не теряет времени даром, доминируя на льду и над игроками. Все «Флайерз» – отличные игроки, из них получилась хорошая команда, но, наблюдая за Новой, можно с легкостью понять, почему именно он был выбран капитаном, почему тренер назначил его лидером. Он был рожден для этой игры, создан для этого титула и носит его с гордостью.

Первый период проходит гладко, шайб забито не было, да и драк не случилось, как ни странно. Во втором периоде – три гола один за другим. Один от Новы, один от Арчера и один от команды соперника. В заключительном периоде я больше сосредотачиваюсь на своем брате. Когда Джош выходит на лед, драк всегда больше, просто из-за того, кто он такой. Кажется, все так и норовят поиздеваться над сынком мэра. Они знают, кто он, кто я, и это делает его легкой мишенью для беспочвенных оскорблений.

Думаю, эта игра ничем не отличается, поскольку я наблюдаю, как один из игроков гоняет его по льду. Видно, что он продолжает что-то кричать ему. Я не слышу слов из-за шума толпы, но вижу, как напрягаются плечи Джоша при каждом слове. Когда брат проезжает рядом со мной, а игрок следует за ним по пятам, мы встречаемся взглядами, и я ободряюще киваю ему. Другой игрок замечает это, и я вижу его ухмылку, совсем не похожую на ту, которой Нова одарил меня ранее, и без сожаления отшиваю его. Следующие слова, адресованные Джошу, он произносит, не сводя с меня глаз и прикусывая губу. Я вижу ярость в глазах брата, но она не успевает разгореться, так как внезапно другой игрок в безудержной ярости врезается в наглеца.

Номер девятнадцать.

Нова валит говнюка на землю и прыгает на него сверху. В драку вступают другие игроки: Арчер перехватывает того, кто собирается запрыгнуть Нове на спину, а Джош врезается в другого парня. К тому моменту, как судьи расталкивают их, все они немного в крови и синяках, но, учитывая, что это Нова затеял заварушку, он единственный, кого отправляют на штрафную скамейку. Он получает штраф в пять минут, но на часах остается всего четыре минуты, и другая команда получает шанс обыграть нас.

Я смотрю, как он уходит со льда, и перевожу взгляд на Джоша, который тоже смотрит вслед Нове, пока снова не обращает свое внимание на меня. Он не двигается с места, пока игра не возобновляется, и я не могу избавиться от чувства причастности, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло.

– Что это была за хрень? – мой вопрос адресован скорее самой себе, но Хэлли все равно отвечает.

– Похоже, Нова Даркмор только что присвоил тебя, – на ее лице восторг, и у меня появляется острое желание ударить ее.

– Брось, мы даже не нравимся друг другу, – усмехаюсь я, чувствуя кислый привкус лжи во рту.

Хэлли закатывает глаза.

– Как скажешь, Венди, – она пожимает плечами. – Кроме того, он не обязательно должен тебе нравиться, чтобы ты могла агрессивно его трахнуть.

Я чуть не прикусываю язык, когда моя невинная лучшая подруга говорит эти слова. Я наблюдаю, как ее взгляд скользит по игрокам.

– Кто ты такая и что ты сделала с моей лучшей подругой? – поддразниваю я, но она только снова закатывает глаза и сосредотачивается на игре.

Мне бы тоже сосредоточиться на игре, на том, сможем ли мы удержать лидерство, но мой взгляд падает на ложу, где Нова уже наблюдает за мной. У меня возникает ощущение дежавю с того момента, когда я видела его там в последний раз, но на этот раз на его лице нет ни игривой улыбочки, ни заигрывающей насмешки. Нет. Вместо этого я вижу в его глазах чистейшее пламя одержимости, обладания. По коже бегут мурашки, будто от болезни, от которой нужно избавиться, но почти обжигающее напряжение вызывает у меня лишь дрожь. Он видит это, знаю, что видит, поскольку одержимость в его темнеющих глазах становится похотью, и мы теряемся друг в друге.

Ни толпы, ни игры, ни ненависти. Только мы и наша маленькая дурацкая игра, в которую, я даже не уверена, что знаю, как дальше играть. И все же мое внимание приковано к нему, пока не истекают секунды на часах и по арене не разносится эхо сирены. Мы выиграли игру, но, похоже, я потеряла кое-что еще в процессе, и не знаю, как это вернуть. Да и хочу ли я этого вообще.

Глава 19
Нова

«Золотой мальчик»

Мэделин Питерс – проклятие моего гребаного существования. Я ненавижу ее, я, мать вашу, презираю ее, и это никогда не было проблемой. Но теперь я не только ненавижу ее, но и знаю, какова она на вкус. Я знаю, каково это – чувствовать, как ее язычок скользит по моему члену, каково ощущение ее киски, сжимающей мои пальцы, и знаю, что обязательно трахну ее до самозабвения. Это неизбежно. Я все это знаю, но когда я услышал, как этот гребаный кусок дерьма, игрок «Уорриорз», говорит Джошу, что поимел бы ее, как шлюху, коей она и является, я будто спятил.

Даже не знаю, что произошло. Вот я несусь мимо них на коньках, не отрывая глаз от шайбы и игры, а в следующее мгновение я уже на нем, и его кровь брызжет из-под моих кулаков, пока я его избиваю. Во мне всегда была некая потребность, когда дело касалось ее, но это была потребность насмехаться над ней, унижать ее, ненавидеть, а теперь это нечто совершенно иное. Теперь я хочу запустить руки в ее волосы и смотреть, как она снова давится моим членом, трахать языком ее влагалище, пока она не простонет мое имя. Черт, все, о чем я могу думать, – это ее узкая упругая киска, сжимающаяся вокруг моего члена так же, как она стискивала костяшки моих пальцев. Это грязные, непристойные, запретные мысли, которые не имеют права появляться в моей голове, но я не могу их стереть, как не могу стереть ее вкус со своего языка.

Вода в душе обжигает тело, пока я смываю с кожи кровь и пот. Остальные ребята вокруг меня смеются и шутят, радуясь очередной победе, и я горжусь ими, но не могу присоединиться к ним сейчас, когда внутреннее смятение приводит меня в бешенство. Это и тот факт, что Джош, мать его, Питерс, не переставал сверлить меня взглядом с тех пор, как мы скатились со льда. Он ведет себя еще более раздражающе, чем обычно, и я в двух секундах от того, чтобы спросить его, в чем его гребаная проблема.

По дороге сюда тренер уже высказал мне за драку, и я снова извинился, пообещав, что такого больше не повторится. Мы оба знаем, что это чушь собачья, но он всегда меня прикрывает. Он один из немногих людей, на которых я могу положиться, он всегда честен со мной. Остальные ребята только по спине меня похлопали за то, что я разбил лицо тому козлу. Его, кстати, пришлось отправить на скамейку запасных после нашей ссоры, но никто из них так и не понял, что заставило меня сорваться.

Никто, кроме него.

Джош, чтоб его черти драли, все еще пялится на меня, даже после того, как я принимаю душ, вытираюсь и начинаю одеваться. Я чувствую на себе его взгляд. Он наблюдает за мной, оценивает, ищет слабое место, которое ему никогда не найти. У меня его нет, но он все равно ищет его, ожидая реакции, которую я не в настроении ему давать.

Когда другие парни начинают расходиться, а я собираю свои вещи, он наконец прерывает молчание.

– Что, черт возьми, это было? – его тон полон отвращения, и я чувствую, как внимание нескольких парней, которые уже собирались уходить, переключается на нас.

Арчер стоит слева от меня, Рейн справа, а Джош – по другую сторону скамейки в центре. Деймон Форбс все еще топчется в углу. Все четверо не сводят с меня глаз, наблюдая и ожидая. Я заканчиваю складывать вещи в сумку, не спеша отвечать на его вопрос, кладу сверху коньки и застегиваю молнию.

Когда я, наконец, поворачиваюсь к нему лицом, то понимаю, что это может закончиться только одним способом, поэтому не утруждаю себя никакими любезностями или оправданиями.

– А может это ты мне расскажешь, какого хрена это было, а, Питерс? – выплевываю я, и гнев, который я испытывал до этого, снова закипает в жилах. – Так и будешь позволять каким-то уродам трепаться о твоей сестре?

Арчер тихо выругивается, когда наконец осознает, что произошло на льду, но Джош остается абсолютно спокойным. В конце концов, он сын своего отца.

– Не понимаю, почему бы и нет, я ведь позволяю тебе это делать, не так ли?

Я чуть не усмехаюсь. У меня нет желания напоминать ему, как он, мать его, всегда вмешивается, когда я разговариваю с ней, но, думаю, эту стадию мы уже прошли.

– Ты и правда такой же, как твой гребаный отец, – кидаю я, зная, как это его заденет.

Я чувствую, как Арчер и Рейн встают по бокам от меня, и вижу, как уголки губ Деймона кривятся в ухмылке. Они знают, что сейчас произойдет.

– Что ты мне сейчас сказал? – Джош делает шаг вперед, расправляя плечи.

– Ты меня слышал. Твой папаша тоже не умеет уважать женщин, которых любит, разве нет?

Его челюсть сжимается от моих слов, и я не могу сдержать ухмылку. Он не может опровергнуть мои слова, ведь это правда. Мэр изменил жене, бросил любовницу, и я никогда не вижу его с дочерью, если только это не какая-нибудь тупая фотосессия. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы Джош показал себя с другой стороны.

– Я нахрен убью тебя, – бесится он. Его грудь быстро вздымается, и тот самый темперамент, который он вечно держит под контролем, наконец берет верх.

Я улыбаюсь еще шире, сжимая кулаки и готовясь к драке.

– О, я бы с удовольствием посмотрел, как ты попытаешься, золотой мальчик.

Без понятия, кто срывается с места первым, я или он, но внезапно мы набрасываемся друг на друга. Его кулак врезается мне в челюсть, а я прижимаю его к шкафчику. Кто-то пытается оттащить меня, но я отталкиваю их и бодаю головой Джоша, когда тот пытается придвинуться ко мне. Он разбивает мне губу, я подбиваю ему глаз. К тому времени, как ее голос прорывается сквозь шум побоища, мы оба оказываемся снова в синяках и истекаем кровью.

– Остановись, пожалуйста, – умоляет Мэдди, и я чувствую, как она подходит ко мне, заставляя мое внимание переключиться на нее и замереть, всего на секунду.

Джош наносит удар так быстро, что я отшатываюсь, но, прежде чем успеваю ответить, она встает между нами.

– Нова, пожалуйста.

Она смотрит на меня со слезами на глазах, оплакивая своего драгоценного брата, но ее слова ранят меня до глубины души. Тепло ее ладони обжигает мне грудь, и я прижимаюсь к ней, желая большего. Она несколько секунд удерживает мой взгляд, пока, наконец, не чувствует, что я отступил.

Когда я оглядываюсь на Джоша, он все еще в ярости, а подруга Мэдди, Хэлли, пытается потрогать его кровоточащую бровь, но он отталкивает ее. Когда он уносится прочь, Мэдди убирает свою ладонь с моей груди, хочет уже побежать за ним, но Хэлли поднимает руку, останавливая ее. Она переводит взгляд с меня на него, а после шепчет:

– Все в порядке, я схожу.

Мы смотрим, как они уходят, и Деймон медленно следует за ней, пока не остаемся только я, Мэдди, Арчер и Рейн. Когда она оглядывается на меня, я вижу на ее лице печаль и гнев и пытаюсь не обращать внимания на укол разочарования, который пронзает меня насквозь. Вместо этого я продолжаю пристально смотреть на нее, а потом поворачиваю голову в сторону и сплевываю кровь, скопившуюся во рту, на пол.

– Ты в порядке? – мягко спрашивает она с неподдельным беспокойством в голосе, протягивая руку, чтобы потрогать синяк на моем лице.

Я шиплю сквозь зубы, но не отдергиваюсь от ее прикосновения, в то время как ее глаза продолжают искать мои.

– А тебе разве не плевать? – спрашиваю я, не заботясь о том, что веду себя как придурок, пусть это и не удовлетворяет меня так, как раньше. Сейчас я хочу чего-то другого, нового.

– Если бы, – шепчет она, и эти слова явно предназначаются только для нее самой, но я все равно их слышу. Они ловят меня в ловушку, завлекают, хотя я знаю, что мне нельзя поддаваться этому искушению. Однако все, о чем я могу думать, – это ее вкус. Ощущение ее тела на моем языке, как бы она выглядела лежа подо мной.

Только когда Арчер прочищает горло, я осознаю, как долго мы молча пялились друг на друга.

– Что ж, мне неприятно прерывать эту прелюдию, чем бы она ни была, но нам нужно идти, пока тренер не вернулся.

Наше внимание переключается на него, и «момент» улетучивается.

Я беру свою сумку, и мы все поворачиваемся, чтобы уйти, когда Мэдди спрашивает:

– Ребята, вас подвезти домой? – в ее голосе нет прежней уверенности, и я знаю, что она просто ждет, когда я скажу «нет».

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Арчер обнимает ее за шею и, улыбаясь мне, говорит:

– С удовольствием принимаем твое предложение, малышка Питерс.

Она кивает в его объятиях, и затем мы все направляемся к парковке.

По дороге Мэдди достает свой телефон, без сомнения, отправляя сообщение, чтобы связаться со своим братом или Хэлли, и когда мы подходим к ее машине, я чуть не закатываю глаза от того, как это мило. Арчер тянется к передней пассажирской двери, но я хватаю его и прижимаю к задней, а этот ублюдок ухмыляется, как будто специально проверял меня, а я провалился. Я делаю ему знак рукой, когда он садится на заднее сиденье, и открываю дверцу, чтобы сесть впереди рядом с Мэдди.

Когда она заводит машину и выезжает с парковки задним ходом, возникает напряженное молчание, и хотя мы немного застряли в раздевалке, очередь желающих выехать нисколько не убавилась. Мэдди включает радио, и тут Арчер просовывает голову между сиденьями, как чертов щенок, спрашивая:

– Что ты делаешь на Хэллоуин, Мэдди?

Я издаю громкий стон, и она растерянно переводит взгляд с меня на него, прежде чем повернуться к нему и пожать плечами.

– На самом деле у меня нет никаких планов. Мы с Хэлс обычно устраиваем марафон фильмов ужасов, но этот год мы еще не обсуждали, – она оглядывается на меня, а затем на Рейна, прежде чем спросить. – А что вы, ребята, делаете?

Арчер широко улыбается.

– Что ж, я рад, что ты спросила. Видишь ли, у моего мальчика день рождения, и я устраиваю для него вечеринку, конечно же, с костюмами. Ты придешь?

Я знаю, что она не придет. Точно откажет. Однако тот факт, что он вообще приглашает ее, заставляет меня кипеть внутри. Арчер знает, что между нами что-то происходит, он сам мне об этом сказал, но я ему ничего не рассказывал. Он просто строит домыслы на том, что видел, как она выходила из моей комнаты. И все же, когда Мэдди поворачивается ко мне, я не могу отделаться от мысли, что она выглядит разочарованной из-за того, что я не пригласил ее сам. Мы словно безмолвно общаемся, и я молюсь, чтобы она не согласилась. Если только она не хочет, чтобы наши отношения стали еще более запутанными. Но когда я вижу, как твердеет ее взгляд, сразу же понимаю, что я в полной заднице.

Она качает головой.

– Ну естественно, дьявол родился на Хэллоуин, – размышляет она, и я не могу сдержать улыбку.

– Хочешь отправиться со мной в ад, принцесса?

Вопрос с подвохом. Она знает, что это значит, и я тоже. Когда я вижу, как румянец заливает ее шею, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее прямо здесь, в машине, на глазах у моих друзей. Не то чтобы их это волновало, я уверен, им бы даже понравилось. Мне бы точно.

Я не отрываю от нее взгляда, пока она облизывает губы, а затем поворачивается обратно к Арчеру.

– Я приду.

Глава 20
Мэдди

«Так умри»

Я почти уверена, что вся наша четверка стойко игнорировала растущее напряжение в машине, пока я везла ребят домой. Хэлли ответила на мое сообщение, когда мы стояли в пробке на парковке. Она сказала, что Джош в порядке, разозлен, но в порядке, – что, я думаю, для него не в новинку, – и что она увидится со мной дома чуть позже. Ее сообщение никак не успокаивает мои нервы, особенно когда я чувствую, что причина моего нынешнего затруднительного положения прожигает дыру в моей голове своим пристальным взглядом.

Я думала, что знаю Нову, или, по крайней мере, знаю его достаточно, чтобы понять его самого и его ненависть ко мне, но это уже не тот Нова, с которым я имела дело. Этот Нова другой. Все еще суровый и мрачный, но теперь в нем чувствуется что-то еще, что-то, чего я не могу понять. Я знаю, между нами все изменилось, и знаю, что это моя вина. Я начала это в ту ночь, когда по пьяни допустила ошибку. Или, по крайней мере, я продолжаю себя в этом убеждать. Вечер в ресторане был совершенно другим. Никто из нас не был пьян, мы были вполне способны принимать здравые решения, и все же каким-то образом его голова оказалась у меня между ног, а я извивалась под его языком, пока не кончила.

К тому времени, как мы подъезжаем к их общаге, я понимаю, что Арчер и Александр, должно быть, оба понимают – что-то происходит. Слишком уж тихо. Они пытаются бесшумно выскользнуть из машины, в то время как Нова остается на месте. Но это не останавливает Арчера от того, чтобы с ухмылкой всунуться в открытую дверь.

– Не задерживайся слишком долго, а то окна запотеют.

Я не могу сдержать улыбку, жар заливает мои щеки, но это Нова проклинает его, пусть дверь уже и закрылась.

– Ты гребаный мудак, Грей!

Когда мы остаемся наедине, прежнее напряжение разгорается еще сильнее. Я чувствую это и знаю, что и он тоже. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и обнаруживаю, что он уже смотрит на меня, точно так же, как и ранее вечером. Я осматриваю его лицо, замечая царапины и синяки и пытаясь понять, какие из них остались от моего брата, а какие – от драки с парнем из другой команды.

– Что это сегодня было? – спрашиваю я, не уверенная, что хочу услышать ответ, но разум не может перестать думать о том, как тот парень смотрел на меня перед тем, как Нова врезался в него. – Почему ты напал на того парня на игре?

Я вижу, как в его глазах вспыхивает легкое удивление от моего вопроса. Уверена, он подумал, что я собираюсь спросить о ссоре с моим братом, но если то, что, как я думаю, произошло на игре, – правда, то я уже знаю ответ. Его глаза изучают мои, ожидая, что я забуду об этом, прежде чем он, наконец, вздыхает:

– А это вообще имеет значение?

– Думаю, да, – слова срываются с губ еще до того, как он заканчивает говорить, но для меня это важно. Все меняется так быстро, что я едва поспеваю, и мне нужны ответы, нравятся они мне или нет.

Нова пожимает плечами, пытаясь сохранить непринужденный вид, и признается:

– Тот парень болтал о тебе всякое дерьмо, – в его словах звучит злоба, и я могу сказать, что если бы тот придурок был сейчас перед ним, Нова бы снова начал бить его лицом об пол. И к черту последствия.

– То есть, как ты болтаешь обо мне всякое дерьмо? – я слегка ухмыляюсь, но он ведь должен видеть иронию ситуации, в которой мы оказались?

– Это не то же самое, – огрызается он, и в нем снова закипает гнев, прежде чем он тихо добавляет. – По крайней мере, теперь.

У него сильно разбита губа, и, пока он говорит, на ней проступает капелька крови. Прежде чем я успеваю себя остановить, тяну руку вперед и провожу по его нижней губе пальцем, стирая красную струйку. Его глаза снова темнеют от моих действий, и до того, как я успеваю убрать большой палец, Нова высовывает язык и облизывает губы, лаская при этом мой палец. Я задыхаюсь, но когда пытаюсь убрать руку, он хватает ее, удерживая на месте.

– Что с нами происходит, Нова? – шепчу я, боясь задать вопрос громче и еще больше боясь услышать ответ. Это неправильно, связываться с ним. Учитывая нашу историю, добром это не кончится. Но ощущая тепло его кожи под своей ладонью, я не могу найти в себе сил, чтобы сопротивляться.

Когда он протягивает руку, чтобы схватить мою вторую и прижать ее к своему паху, чтобы я ощутила, как его член напрягается в штанах, я издаю еще один вздох, который совсем на меня не похож. Пальцы движутся инстинктивно. Воспоминания о том, что, как я знаю, ему понравилось во время нашего первого сексуального контакта, все еще живы в памяти, и я крепко сжимаю его член.

– Черт, Мэдди, – фыркает он. Его глаза округляются от вожделения, пока он внимательно наблюдает за мной. – Я не знаю, что с нами происходит, но уверен, что если не поддамся желанию поцеловать тебя, то просто умру.

И только тогда я понимаю: мы делали много чего, но ни разу по-настоящему не целовались. По крайней мере, не в губы. Я внезапно чувствую себя уязвимой, когда в голове всплывают угрозы отца. Поэтому я заставляю себя улыбнуться и говорю:

– Так умри.

На его лице что-то мелькает, но тут же исчезает, сменяясь дерзкой ухмылкой. Нова отпускает обе мои руки и наклоняется ближе. Я склоняю голову набок, в панике, что он действительно попытается поцеловать меня, но на этот раз я чувствую его улыбку на своей шее, а затем он прижимается губами к моему уху.

– Увидимся на моей вечеринке, принцесса, будь хорошей девочкой и надень что-нибудь распутное для меня.

К тому моменту, как я поворачиваюсь к нему, он уже вылезает из машины и, не сказав больше ни слова, захлопывает дверцу. Я не могу избавиться от чувства, будто только что допустила ошибку, будто размахивала красной тряпкой перед быком, и теперь стоит ожидать, когда же он нападет. Мне нужно было прекратить это. Нет такой вселенной, где я могла бы просто так общаться с кем-то вроде Новы, и что еще более безумно – он хочет общаться с кем-то вроде меня. Мы полные противоположности, и ненависть пылала между нами долгие годы, так почему же сейчас я чувствую, словно что-то изменилось?

Обратный путь к дому я проделываю, мучая себя мыслями и сходя с ума, а когда паркуюсь и вижу, что Брэдли Торн ждет меня на подъездной дорожке, громко стону от досады. Моя ночь становится все хуже и хуже. Он стоит, прислонившись к одной из колонн на крыльце, и, когда я выхожу из машины, то замечаю, как его недовольный взгляд скользит по моему наряду. Думаю, джинсы и хоккейная майка – не самый подходящий образ для будущей миссис Торн. Меня чуть не тошнит от этой мысли, но я выдавливаю из себя самую милую улыбку и направляюсь к нему.

– Чем обязана такому неудовольствию? – размышляю я, протискиваясь мимо него к двери. Свет внутри выключен, а это значит, что Хэлли еще нет дома, и, учитывая, что я застала здесь Брэда, я отчасти рада, что ее там нет.

– Не начинай свои гребаные игры, Мэделин, – огрызается он, хватая меня за руку и поворачивая к себе. – Где ты, черт возьми, была?

Разум затуманивает смущение, и я пытаюсь вырваться из его хватки, но его пальцы только сильнее сжимаются.

– Я была на хоккейном матче Джоша, – говорю я сквозь стиснутые зубы, все еще безуспешно пытаясь вырваться из его хватки. – В чем, блин, твоя проблема?

Я не совсем понимаю, почему его так волнует мое местонахождение, ведь мы едва успели сходить на пару свиданий, как мой отец рассказал мне о нашей ситуации. Не то, чтобы я его игнорила, и он, казалось, был вполне счастлив заниматься своими делами.

– Моя проблема в том, что, по-моему, ты не знаешь, как следует себя вести.

Он прижимает меня к себе еще крепче, пока наши тела не прижимаются друг к другу. Меня до костей начинает пробирать страх, когда я чувствую запах алкоголя в его дыхании. Открываю рот, чтобы спросить, пил ли он, но тут позади него бесшумно появляется Гектор и, приставив пистолет к его лопатке, спокойно произносит:

– Отпусти ее руку.

Глаза Брэда расширяются, он чувствует, как к его телу прижимается твердая сталь, и его пальцы мгновенно разжимаются.

– Хороший мальчик, – усмехается Гектор, прежде чем перевести взгляд на меня. – Идите в дом и закройте дверь, мисс Питерс.

Руки немного дрожат, но я киваю и отхожу от них. Брэд все еще пристально наблюдает за мной с выражением незавершенности в глазах, когда Гектор отводит его в сторону. Мне удается отпереть дверь с третьей попытки, и едва я закрываю ее за собой и запираю на замок, из моих глаз тут же начинают литься слезы. Как так получилось, что у меня выдался такой вечер?

На нетвердых ногах я добираюсь до кухни и достаю из шкафчика бутылку текилы, снимаю крышку и делаю большой глоток. Меня немного передергивает от резкого вкуса чистого напитка, но когда я чувствую, как тепло разливается по горлу, делаю еще один глоток. К тому времени, как Хэлли возвращается домой, я выпиваю половину бутылки и валюсь на пол в кухне, где она меня и находит.

– Гектор рассказал мне, что случилось, – вот и все, что она говорит, прежде чем опуститься на пол рядом со мной и протянуть руку за бутылкой.

Да благословит Господь лучших друзей и их чистые сердца.

Следующий час мы проводим на полу, выпивая и смеясь, пока мои слезы грусти и страха не исчезают бесследно. Когда я, наконец, добираюсь до кровати, полупьяная, то засыпаю с мыслями о паре темных задумчивых глаз и гадаю, что же, черт возьми, надену на вечеринку в честь Хэллоуина.

* * *

Всю следующую неделю я с головой погружалась в занятия и свою обычную рутину. Я ощущаю присутствие Джулиана и Гектора чаще, чем обычно, но на этот раз я искренне благодарна им за это. Кстати, совсем не вижу Брэда. Похоже, предупреждение Гектора действительно до него дошло. Интересно, что он ему сказал? К счастью, мне не нужно слишком много думать, поскольку меня отвлекает Хэлли. Мы делаем домашние задания в библиотеке и покупаем костюмы для вечеринки, и к тому времени, когда наступают выходные, я почти полностью забываю о том, что произошло на прошлой неделе.

Вечеринка состоится сегодня вечером, и я с нетерпением жду ее, хотя между мной и Новой все еще сохраняется напряженность. Только сначала мне нужно пройти через семейный ужин. Я вообще не разговаривала с отцом на этой неделе, предпочитая игнорировать его звонки, что, похоже, стало нормой в последние два месяца, но я знаю, что Гектор рассказал ему о том, что произошло. Интересно, ему хоть не все равно?

Ужин получился таким же неловким и обыденным, как и ожидалось. Даже Джош не пытался заполнить тишину какими-либо любезностями. И после того, как мама спросила о его игре, а отец прокомментировал драку, в которой он участвовал, все разговоры, которые у нас могли бы быть, прекратились. К счастью, в тишине время летит быстрее, блюда подаются своевременно, и мы вскоре добираемся до десерта. Я ем молниеносно, запихивая еду в рот и притворяясь, будто все в порядке, пока не появляется возможность сбежать.

Как только тарелки убирают, я отодвигаю стул и встаю, но, прежде чем успеваю извиниться и свалить отсюда, отец произносит:

– Мэделин, я бы хотел поговорить с тобой в моем кабинете, пожалуйста.

Я выпрямляюсь, когда он встает из-за стола, не давая мне возможности отказаться. Чувствую на себе пристальный взгляд Джоша, натянуто улыбаюсь и иду за отцом. Это ощущается так же, как в прошлый раз, когда он привел меня в кабинет и сказал, какой должна быть моя судьба. С тех пор я не могу ее избежать и не могу не молиться, чтобы этот разговор стал моим спасением. Когда я вхожу, он обходит свой стол и жестом приглашает меня присесть, что я и делаю, неохотно, закусив губу, чтобы не нервничать. Я жду, пока отец нальет себе послеобеденный напиток, затем он садится на стул и смотрит на меня.

– Гектор рассказал мне, что произошло, – начинает он, и я вижу, как в его глазах вспыхивают эмоции, а руки сжимают бокал, после чего он делает глоток. – Я поговорил с отцом Торна, и он заверил меня, что этого больше не повторится.

Его слова переполняют меня злобой, и на глаза тут же наворачиваются слезы. Я не могу сдержать насмешки:

– А если повторится, тебе хоть будет не наплевать?

Серьезно? Брэд поджидал меня у дома поздно вечером, чтобы сотворить бог знает что, и если бы Гектор его не остановил, не знаю, что случилось бы дальше. Но мой папочка поговорил с его папочкой, и теперь все в шоколаде.

– Мэделин, – серьезным тоном предупреждает отец, и я срываюсь.

– Нет, пап, это полная херня, и ты это знаешь. Ты правда хочешь, чтобы я вышла замуж за такого парня? – я пристально смотрю на него, и, когда он продолжает молчать, я киваю. – Супер, хорошо поговорили.

Я встаю и выхожу, не утруждая себя ожиданием его дальнейших слов. Очевидно, что они все равно ничего не значат, и ему все равно, что говорю я, так что нет причин оставаться. Слезы наворачиваются на глаза в считанные секунды, когда я распахиваю дверь и выхожу из комнаты, почти врезаясь в Джоша, который явно подслушивал наш разговор. Я смотрю на него, и он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не жду, пока он это сделает.

На сегодня я сыта по горло всеми, у кого фамилия Питерс.

Я возвращаюсь домой и сразу же начинаю готовиться к сегодняшнему вечеру. Сначала принимаю душ и брею каждый сантиметр своего тела, затем намазываю его увлажняющим кремом, а после иду на кухню, чтобы приготовить по порции «Маргариты» для нас с Хэлли. Когда звонит телефон, я улыбаюсь, читая имя, и открываю сообщение, от которого мне становится жарко.

Одинокий Очаровашка

Счастливого Хэллоуина, Угрюмка.

*прикрепленное изображение*

Он прислал фотографию без футболки, которых в последнее время было очень мало. Он выглядит так, будто только что из душа, и мне приходится прикусить губу, любуясь его подтянутым телом. Боже, он чертовски восхитителен. На самом деле я не в состоянии отослать в ответ свою кокетливую версию обнаженки, поэтому фоткаю кувшин свежеприготовленных коктейлей и отправляю.

Мэдди

И тебе счастливого Хэллоуина, Сталкер.

*прикрепленное изображение*

Одинокий Очаровашка

Похоже, ты собралась устроить себе классный вечерок.

Мэдди

Ага, собираюсь на вечеринку.

Одинокий Очаровашка

Надо же, какое совпадение, и я тоже.

Мэдди

Видишь, я знала, что ты сталкер!

Одинокий Очаровашка

Может, там тебя и увижу?

Мэдди

Может, и увидишь.

Одинокий Очаровашка

Буду искать стильную красотку.

Мэдди

А я – парня, друзья которого тащат на себе его гигантское эго.

Одинокий Очаровашка

Не забудь про мой гигантский член.

Я мгновенно улыбаюсь и краснею, как и всегда, когда он пишет мне, и следующий час готовлюсь, чувствуя, как в животе порхают бабочки. Теперь у меня целых два парня, с которыми я хотела бы встретиться этим вечером.

Сколько удовольствия для одной меня.

Думаю, пришло время выпить еще.

Глава 21
Нова

«Именинник»

Поскольку я провел большую часть дня с мамой, отмечая этот день просмотром старых фото, приструнить парней я не успел. Так что когда я возвращаюсь в общагу, она выглядит как долбаный особняк с привидениями. Александр Рейн, как обычно, перегнул палку. Он не привык, чтобы хоть кто-то отказывал ему в чем-либо. Не то чтобы я мог винить этих людей. И, похоже, мой собственный праздник ничем не отличается. Я должен был догадаться, что их с Арчером объединение было плохой идеей, и когда я вернулся домой и спросил Джейка о том, как такое вообще допустили, он просто пожал плечами и сказал, что ничего не смог поделать.

Я только покачал головой и направился прямиком в свою комнату, чтобы переодеться. У меня довольно простой костюм, хотя, кажется, я слегка перестарался. Но это была идея Арчера. Мы вдвоем как Гусь и Маверик^[4]. На мне белая майка, зеленая летная куртка, черные джинсы, ботинки и черные очки-авиаторы. Как я уже сказал, просто. На самом деле я не из тех, кто любит вечеринки на Хэллоуин, что о многом говорит, учитывая, на скольких из них я бываю в свой день рождения каждый год, но что есть, то есть.

Когда дом начинает сотрясаться от басов музыки, я спускаюсь вниз, чтобы присоединиться к веселью. Повсюду паутина, дым-машины создают своего рода туман, который расползается как по верху, так и по низу, а с каждой поверхности на голову падают жуткие украшения. Должен отдать должное ребятам, это место выглядит отвратительно. Они даже взяли напрокат несколько прожекторов, которые делают дом больше похожим на клуб, и я буду удивлен, если мы сегодня не получим жалоб на шум.

Забив на это, я направляюсь прямиком на кухню, чтобы взять себе чего-нибудь выпить. Тут меня уже поджидают трое моих соседей по общаге и большинство парней из команды.

– А вот и герой дня! – гремит Рейн, обнимая меня за шею и притягивая ближе, ероша мои волосы рукой.

Со смехом оттолкнув его, я выпрямляюсь и вижу, что Арчер широко улыбается, протягивая мне бокал шампанского.

– Шампанское, серьезно? – спрашиваю я его, забирая бокал и прекрасно зная, что он помнит, как в последний раз, когда я пил шампанское, я упал в кусты во дворе и проспал там всю ночь.

– Конечно, шампанское, – улыбается он, поднимая бокал для тоста. – Это последний Хэллоуин, который мы проведем все вместе. Некоторых из нас здесь в следующем году не будет.

Его слова отрезвляют. Я оглядываюсь на некоторых парней и вижу на их лицах такие же выражения, как и на моем. Поднимаю свой бокал в воздух и говорю:

– Арч прав, сейчас мы вместе, и хотя однажды разбредемся в разных направлениях в поисках лучшей жизни, в эту секунду мы заслуживаем того, чтобы отпраздновать нынешние хорошие времена.

Некоторые из парней начинают кивать, поднимая бокалы и поддакивая мне.

– За именинника, – с улыбкой произносит Рейн. – Лучшего, мать его, капитана, которого только видели «Фэрфилд Флайерз»!

Толпа парней вокруг нас одобрительно скандирует. Я чувствую, как к горлу подкатывает комок эмоций, и давлю его, пока не опозорился. Что ж, до дна, как говорится.

Следующий час или около того проходит в окружении напитков, гостей и поздравлений с днем рождения от разодевшегося народа. К тому моменту, как я обхожу помещение, я уже совершенно без сил, и, прежде чем успеваю сбежать обратно на кухню, чтобы долить себе выпивки, ко мне пристает стайка хоккейных фанаток во главе с Брианной. Она одета, как мне кажется, в костюм какой-то ведьмы, и я улыбаюсь, потому что нахожу его безумно подходящим.

– Ну, разве на тебе не идеальный костюм? – поддразниваю я, и она прихорашивается, польщенная всеобщим вниманием. Очевидно, моя шутка до нее не дошла.

– Может, позже я покажу тебе свою магию, – мурлычет она, наклоняясь ко мне.

Я слегка съеживаюсь от ее слов. Неужели она действительно это вслух произнесла? Но не я успеваю ответить, как мое внимание привлекает новая гостья.

Как я говорил ранее, Мэделин Питерс – проклятие моего существования, но это я еще не видел ее в этом костюме. Она выглядит дьявольски идеально, будто вышла из моей гребаной эротической мечты. Ее наряд состоит из какого-то развевающегося красного платья длиной до середины бедра, которое она дополнила сапогами до колен и красными рожками. Она та самая дьяволица, коей я ее всегда себе и представлял, только сейчас я не хочу ее наказывать. Я хочу обладать ею.

Полностью игнорируя Брианну и свору фанаток, я наблюдаю, как Мэдди и ее подруга Хэлли небрежно оглядывают комнату, пока не замечают на кухне знакомых им Рейна и Арчера и не направляются туда. Они все обмениваются объятиями, и я сжимаю челюсти, когда Грей и Рейн обнимают ее. Затем парни отходят, чтобы принести обеим девушкам выпить. Не в силах больше держаться от нее подальше, я сваливаю от фанаток, оставляя Брианну на полуслове, и двигаюсь к кухне.

Мэдди прислонилась к островку, смеясь и болтая с Арчером и Рейном, в то время как несколько других парней из команды делают вид, будто не пускают на нее слюни. Не могу сказать, что виню их – с этого ракурса ее задница выглядит чертовски восхитительно, – но если кто-нибудь из них дотронется до нее, я оторву им гребаные руки. Двое моих друзей смотрят на меня так, словно читают каждую мою мысль, и это только еще больше выводит меня из себя. Я смотрю на остальную команду и, надеюсь, что мой взгляд ясно дает понять, что им нужно отвалить.

Какого хрена я не пригласил Джоша прийти? Похоже, команде нужно напомнить о правиле «руки прочь от младшей сестренки».

Хэлли замечает меня первой и, когда я облокачиваюсь на столик рядом с ее подругой, прячет понимающую ухмылку за своим стаканчиком и не оповещает о моем приходе.

– Разоделась как шлюшка. Я просто в восторге, принцесса, – я стараюсь, чтобы мои слова звучали достаточно громко, чтобы их услышала вся кухня. Так я стараюсь сохранить всю эту тему с ненавистью между нами.

Принцесса, ставшая дьяволицей, склоняет голову набок и оценивающе смотрит на меня блестящими глазами.

– Разве не об этом ты меня просил, девятнадцатый? Одеться распутно на твой день рождения?

О, кажется, моя принцесса сегодня слегка подвыпила и не следит за язычком. Похоже, будет еще веселее, чем обычно. Я наблюдаю, как ее взгляд скользит по моему телу, и делаю то же самое в ответ, отмечая каждый сантиметр ее кожи, который мне хочется облизать языком.

– Наряд что надо, это точно, – я ухмыляюсь, наклоняюсь и добавляю шепотом: – Если бы ты была моей, я бы трахнул тебя прямо здесь, на глазах у всех, чтобы они точно знали, кому ты принадлежишь.

Она всем телом прижимается ко мне, проводя рукой по торсу, и по ее обнаженной коже бегут мурашки.

– О да, ты бы прижал меня к стенке и оставил следы, которые никогда не исчезнут? – ее пальцы царапают мою грудь, и мне приходится подавить стон, особенно под пристальными взглядами команды.

– Если это то, чего ты хочешь, принцесса, – мои слова звучат небрежно, но я вижу, как ее взгляд проясняется. Она понимает вызов, понимает, кто на нас смотрит, и вместо того, чтобы отступить, просто ухмыляется.

– Нет, но ты хочешь, – мурлычет она, слегка отталкивая меня. – Какая жалость, что никогда не получишь.

Она пытается ускользнуть, но я хватаю ее за руку и удерживаю на месте.

– Пора бы уже запомнить, что обычно я беру, что хочу, даже если это запрещено, – в моих словах звучит опасная нотка. Она затеяла между нами новую игру, и, как мотылек на пламя, я лечу, страстно желая начать играть.

– Пошел в задницу, Даркмор.

О, мы вернулись к Даркмору. Я не могу скрыть ухмылку, когда она отстраняется от моего прикосновения, будто я обжег ее.

– Будь осторожна в своих желаниях, принцесса, – предупреждаю я, наслаждаясь холодным, мрачным взглядом, который она бросает на меня, прежде чем развернуться и уйти. Ее милая подружка тут же следует за ней.

Я не спускаю с нее глаз, когда кто-то обходит островок и встает рядом со мной, и я понимаю, что это мой лучший друг, только когда он заговаривает.

– Ты реально в заднице, – говорит он, потягивая пиво и не сводя глаз с девушек, которые начинают танцевать.

– Ага, – вздыхаю я в знак согласия, не отрывая взгляда от своего нового приза.

Арчер наблюдает за мной еще несколько секунд, затем хлопает по спине.

– Приведи ее в подвал, как будешь готов, у меня для тебя сюрприз, – когда я поворачиваюсь и вопросительно смотрю на него, он просто пожимает плечами. – Это твой день рождения, и ты получишь все, что захочешь.

Я перевожу взгляд на Мэдди и улыбаюсь. Единственное, чего я хочу, – это она, и, наблюдая, как ее тело двигается в такт музыке, я точно знаю, как собираюсь ее заполучить. Игра началась, принцесса, а я никогда не играю на поражение.

Глава 22
Мэдди

«Правда или действие»

Наши взгляды встречаются. Я смотрю, как Арчер что-то говорит Нове, и тот кивает, а затем он уже направляется ко мне, словно хищник, преследующий свою жертву. Мне с ним не совладать. Я это знаю, он это знает, и теперь он собирается разорвать меня на части, лишь бы доказать свою правоту. Не уверена – дело в какой-то неуместной ненависти или в обычной похоти, но в любом случае я готова.

Когда он подходит ко мне, я напрягаюсь, но все, что он делает, – это проскальзывает в пространство позади меня и прижимает мое тело вплотную к своему. Я опираюсь спиной на его грудь, и мы начинаем покачиваться вместе, двигаясь в такт музыке. Вокруг нас клубами поднимается дым. Я жмусь к нему, одна его рука ложится мне на живот, удерживая меня на месте, а другая крепко обхватывает бедро. Шея уже скользкая от пота, и, клянусь, я чувствую, как его язык скользит по моей коже, и вздрагиваю.

Это движение толкает меня прижаться к нему еще ближе, а затем я чувствую, как кое-что длинное и твердое упирается мне в задницу, что почти заставляет меня споткнуться. Хватка Новы удерживает меня на месте. Мы продолжаем двигаться, но я не могу удержаться и трусь об него, пытаясь снова ощутить то, что только что почувствовала. Это никак не может быть тем, что я думаю. Все, что мы делаем, – это танцуем.

Но когда я снова вжимаюсь в него, Нова рычит мне на ухо:

– Продолжай так тереться о мой член, и у нас обоих будут проблемы, принцесса.

Его зубы впиваются в мое ухо, и из горла вырывается сдавленный стон, который, к счастью, теряется в звуках музыки, но, конечно, он все равно слышит его.

Рука на моем бедре скользит вниз, проходится по тыльной стороне бедра и начинает двигаться под тканью платья. Я широко раскрываю глаза, чтобы посмотреть, не наблюдает ли за нами кто-нибудь, но никто не обращает на нас внимания – дым скрывает большую часть наших тел в темном углу, где мы танцуем. Хэлли тоже, к счастью, исчезла.

Я напрягаюсь, когда его рука касается изгиба моих ягодиц, и он останавливается, обнаружив, что на месте белья ничего нет.

– Принцесса, – он произносит это слово так, словно оно его оскорбляет, и наклоняется еще ближе. – Ты явилась на мой день рождения без трусиков?

Меня охватывает трепет. Я откидываю голову ему на плечо, и мы смотрим друг другу в глаза, его зрачки расширяются в ожидании моего ответа. Я пожимаю плечами так небрежно, как только могу, чувствуя себя намного смелее, чем обычно, благодаря алкоголю, струящемуся по венам, и говорю:

– У меня не было времени купить тебе подарок.

Он не сводит с меня глаз, пока его рука скользит между моих ягодиц и опускается к киске – пульсирующей, жаждущей и жутко мокрой.

– Мэдди, – произносит он так тихо, что я едва слышу, а другая его рука, расположившаяся на моем животе, сжимает меня еще более властно. – Черт, принцесса, ты уже такая влажная.

Я всхлипываю, когда его пальцы продвигаются вперед и начинают медленно кружить вокруг клитора.

Отсутствие трения сводит с ума, и я сильнее двигаю бедрами, так отчаянно желая кончить, что готова встать на колени и умолять. Уверена, ему бы это понравилось, но он меня не заставляет. Нова обхватывает мой лобок и начинает двигать пальцами сильнее и быстрее, поглаживая чувствительный бугорок в том самом месте, где нужно, и подталкивая меня к оргазму.

Он энергично теребит клитор двумя пальцами, а большим прижимается к дырочке сзади, и я вздрагиваю от его прикосновения. Никто никогда не прикасался ко мне там, но сейчас я бы позволила ему сделать со мной все, что угодно. Я принадлежу ему, он может владеть мной, как ему заблагорассудится, и он это знает.

– Тебе нравится, не так ли, принцесса? – шепчет он мне в шею, проводя языком по пульсирующей точке на горле. – Тебе нравится, когда с тобой обращаются как с маленькой шлюшкой, когда любой может обернуться и посмотреть на нас, увидеть, что я с тобой делаю.

Я бы хотела, чтобы его слова были неправдой, но пульсирующая влага между моих бедер говорит сама за себя.

Я не отвечаю, поскольку мне слишком стыдно признаться, что мне это не просто нравится, – я это обожаю, мне это нужно. Это освобождение, чувство, которое я испытываю довольно редко, и здесь, с ним, я чувствую себя зависимой. Нова сильнее прижимает ко мне пальцы, наказывая мое тело своими прикосновениями, заставляя меня все ближе и ближе подходить к пику наслаждения, и когда один его палец проникает в меня, я издаю громкий и безрассудный стон, наплевав на то, что нас могут услышать.

Этот звук заставляет его повернуть меня, пока я не оказываюсь прижатой к стене. Затем он снова проникает внутрь другим пальцем, раскрывая половые губы. Теперь его ладонь трется о клитор, и я двигаю бедрами навстречу ему, раскачиваясь всем телом, пока не кончаю в его объятиях. Влагалище сжимается вокруг его пальцев, а он все продолжает грубо двигать рукой, пока я не начинаю задыхаться, стоя на дрожащих ногах. Наши взгляды прожигают друг друга насквозь, тысячи слов замирают у меня на языке, когда его пристальный взгляд разрывает меня на части. Никто никогда не смотрел на меня так, как смотрит он, и это почти чересчур. Чересчур, и все же почему-то этого никогда не будет достаточно.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он наклоняет голову в сторону, будто чувствует, что на нас смотрят, и видит Арчера. Тот просто кивает головой, и Нова улыбается, глядя на меня в ответ, а после вытаскивает пальцы из моей киски и подносит их ко рту. Затем обхватывает их губами и со стоном облизывает дочиста, не отрывая от меня взгляда. Я совершенно заворожена этим зрелищем.

Закончив, он отстраняется от меня и проверяет, в порядке ли мое платье, прежде чем сказать:

– Пора идти, принцесса.

Он не ждет от меня ответа, просто начинает проталкивать меня сквозь толпу людей, посреди которой я только что испытала оргазм, и все, что я могу сделать, это последовать за ним.

– Куда мы идем?

Я тяжело дышу, все еще приходя в себя после оргазма, и спотыкаюсь, пытаясь не отстать от него, но он не останавливается, пока мы не доходим до двери, ведущей в подвал. В моем взгляде читается замешательство, но все, что он делает, это поворачивается ко мне и улыбается.

– Это вечеринка по случаю дня рождения, принцесса. Пришло время сыграть в игру.

Нова открывает дверь и жестом приглашает меня войти, и когда я захожу внутрь и начинаю спускаться по лестнице, понимаю, насколько здесь темно. А еще тихо. И когда я добираюсь до самого низа, то вижу только нескольких парней из команды, сидящих за маленьким столиком. В центре – немного выпивки и пара пачек сигарет, из-за чего мой взгляд мгновенно приковывается к Нове, когда тот подходит ко мне сзади.

Он внимательно наблюдает за мной, прижимаясь ко мне спиной, и я немного успокаиваюсь в его присутствии, наблюдая за другими людьми в комнате. Конечно, здесь лучший друг Новы Арчер, который сидит рядом с Хэлли на диване, затем Александр Рейн, Джейкоб Харпер, еще девушка, которую я принимаю за его подружку, и, к моему удивлению, Деймон Форбс. Я обвожу взглядом всех пятерых, слегка задерживаясь на Хэлли, пока она незаметно не кивает, чтобы заверить меня, что с ней все в порядке, и по дружески обнимающей ее руке Арчера я вижу, что он не даст ее в обиду.

Рейн и Харпер оба сидят на другом диване, в то время как Деймон откинулся на спинку стула, курит сигарету и смотрит туда, где соприкасаются тела Хэлли и Арчера. Я не уверена, что, черт возьми, здесь происходит или вот-вот произойдет, но я не останавливаю Нову, когда он подталкивает меня пройти дальше в комнату. Его твердый член все еще прижимается к моей заднице. Он ведет нас к свободному креслу, на которое позволяет мне сесть первой, а сам занимает место в сторонке.

Когда никто ничего не говорит, я прочищаю горло и спрашиваю:

– Так во что мы играем?

Арчер обменивается взглядом с Новой, прежде чем объявить:

– В «Правду или действие».

Напряжение в плечах немного спадает, но затем пальцы Новы, те же самые пальцы, которые он только что держал во мне, начинают танцевать вдоль моей ключицы.

Хэлли смотрит на меня так, словно хочет спросить, какого хрена, но, честно говоря, я тоже понятия не имею, что здесь происходит, поэтому просто пожимаю плечами и наклоняюсь вперед, чтобы взять пиво со стола. Начинается игра. Парни стартуют с того, что Джейкоб сначала выбирает действие и оказывается вынужден отправить фото члена одному из своих профессоров. Затем Хэлли вытаскивает лифчик из-под костюма, когда Александр предлагает ей снять часть одежды, к своему большому разочарованию, понимая, что прогадал с просьбой.

К тому времени, как очередь доходит до нас, я уже жутко нервничаю. Арчер с улыбкой спрашивает Нову:

– Правда или действие, именинник?

Я чувствую, как по мне скользит его взгляд, а после и его слова ласкают кожу:

– Действие, конечно.

Александр и Арчер обмениваются взглядами и перешептываются над Хэлли, зажатой между ними, и я вижу, как ее глаза расширяются, прежде чем Арчер отстраняется и отвечает:

– Я предлагаю тебе выпить с тела малышки Питерс.

Мои глаза вспыхивают от удивления. Я понимаю его намек. При мысли о том, что все они будут наблюдать за нами, в мое тело возвращается напряжение. Не то чтобы мы не занимались чем-то подобным наверху, но там нас окутывала темнота. Здесь, внизу, этого нет. Хотелось бы мне сказать, что напряжение связано с тревогой, но это не так. Оно связано с предвкушением. Поднимаю глаза на Нову и вижу, что он наблюдает за мной. И пока он смотрит, я уверена, он видит мое желание, мою потребность в том, чтобы он взял дело в свои руки.

Я жду, что он наклонится и поцелует меня, может, опустится на колени и снова просунет голову мне между бедер. Видит Бог, я хочу, чтобы он это сделал, но вместо этого он наклоняется вперед и берет бутылку виски и соломинку со столика рядом с нами. Когда он возвращается ко мне, то подталкивает меня в молчаливом требовании, пока я еще глубже не вжимаюсь в спинку кресла. Я мгновенно подчиняюсь ему, откидываю голову на спинку и слегка приоткрываю губы, готовясь к тому, что, без сомнения, одновременно проносится в наших головах.

Когда он понимает, что мне ясны его намерения, он шепчет:

– Ты правда позволишь мне выпить это из твоего рта?

Он выглядит почти удивленным, и я не могу сдержать ухмылку, когда язвительно замечаю в ответ:

– У меня там бывали вещи и похуже.

С его губ срывается проклятие, затем рука почти нежно касается моей щеки. Нова опускает ее к шее и большим пальцем приподнимает подбородок, в то время как его пальцы сжимаются на моем горле.

– Открой рот, паршивка, – требует он, и я стараюсь делать это нарочито медленно, позволяя языку скользить по губам, забочусь о том, чтобы у него оказалось достаточно места, куда он может налить напиток.

Виски проливается мне на губы, немного стекает по горлу ему на руку, и я оставляю немного у себя во рту, чтобы он мог выпить оттуда.

– Не глотай, – предупреждает он, забирая у меня бутылку и наклоняясь вперед, чтобы поднести соломинку к моим губам.

Я полностью ощущаю на себе взгляды всех присутствующих в комнате, когда он делает глоток через соломинку и перетягивает немного виски из моего рта в свой.

– Теперь можешь глотать.

И снова я немедленно подчиняюсь. Его рука остается на моей шее, пока я позволяю жидкости течь вниз по горлу.

– Господи, это было охренеть как горячо, – бормочет Александр себе под нос, и румянец, разливающийся по моей шее, грозит сжечь меня заживо. Наконец мы оба медленно отстраняемся друг от друга.

Больше всего на свете я хочу трахнуть его прямо здесь, прямо сейчас, на глазах у всех наших друзей, и от этой мысли у меня внутри все переворачивается. Мне нужно убираться отсюда, я не могу этого сделать, не могу позволить Нове поглотить меня, мы слишком ослеплены. Эта ненависть накапливалась годами, испепеляла нас, точно ад, готовый взорваться наружу, и теперь, когда мы оба вступили в огонь, у нас нет иного выбора, кроме как погибнуть.

Я бросаю взгляд на Хэлли, и она кивает, как бы давая мне понять, что я могу сваливать, после чего я вскакиваю на ноги и, не говоря больше ни слова, направляюсь к подножию лестницы, чтобы сбежать, но, конечно, далеко я не ухожу. Через секунду Нова оказывается рядом, наклоняется, хватает меня за бедра и перекидывает через плечо одним плавным движением.

Парни весело улюлюкают, пока мы несемся через комнату, а затем Нова пинком распахивает дверь, ведущую в подсобное помещение, и не отпускает меня, пока не захлопывает за нами дверь. Когда я скольжу вниз по его телу, то ощущаю каждый бугорок его мускулов, включая длинный и твердый между ног. Мы оба тяжело дышим и смотрим друг на друга.

– Не помню, говорил ли я, но ты не можешь убежать от меня, принцесса, – его рука проникает между бедер, он задирает платье и гладит мою обнаженную киску. – Не похоже, что эта киска хочет быть вдали от меня.

Я шиплю, когда он обводит пальцем мой клитор, и выплевываю в него слова с отвращением и похотью:

– Боже, я тебя так сильно ненавижу.

И я правда ненавижу. Ненавижу то, как идеально его грубые пальцы ощущаются на моей гладкой коже. Как каждое его прикосновение заставляет меня чувствовать себя живой. Никто другой никогда не заставлял меня чувствовать себя таким образом.

Нова только ухмыляется.

– Тогда ты еще сильнее возненавидишь мой член.

Он оттаскивает меня от двери, разворачивает и толкает вперед, пока мы оба не оказываемся перед зеркалом. Он отводит волосы с моего плеча в сторону и проводит языком по коже, пока я почти не начинаю дрожать от предвкушения, и только тогда он отстраняется и начинает расстегивать джинсы.

Я знаю, в какой момент он обхватывает член, поскольку слышу чертыхания. Вероятно, он так же сильно возбужден, как и я. Хочет почувствовать больше, еще больше. Нова становится позади меня. Наши взгляды встречаются в зеркале, а потом он хриплым голосом приказывает:

– Держись за раковину, принцесса, это будет жестко.

Он даже не дожидается моего разрешения, просто резко врывается в меня, с силой вдавливая в мраморную поверхность раковины. Его пальцы впиваются в кожу моих бедер, удерживая меня на месте, а моя киска в это время сжимается вокруг него тисками.

Член у него большой, и то, как он растягивает меня, вызывает во мне такую сильную волну удовольствия, что и не описать словами. Ощущения новые и мощные, и он так глубоко во мне, что я едва могу понять, где заканчиваюсь я и начинается он. Грань между удовольствием и болью очень тонка, и мне приходится задерживать дыхание, чтобы не закричать.

– Боже, ты чертовски хороша, – рычит он, и его хватка на мне становится почти жестокой. Завтра на моей коже появятся синяки от его рук. Он выходит из меня мучительно медленно, а затем снова грубо входит. – Такая влажная, такая тугая.

– Нова, пожалуйста, – умоляю я, отчаянно желая получить больше, хотя и не уверена, что это правильно. Но он даст это мне, я знаю. И мои мольбы будто бы разрушают цепи его сдержанности. Нова вытаскивает член, отстраняется, а после снова врезается в меня бедрами, только на этот раз уже не останавливается. Он трахает меня вовсе не нежно и медленно, нет, этот секс грубый, быстрый, беспорядочный и брутальный. Звуки соприкосновения нашей кожи эхом разносятся по комнате в потрясающе сексуальной симфонии. Хватка его пальцев отчаянная. Он входит в меня, не думая ни о чем другом, кроме как о желании оттрахать меня.

Нова поднимает руку и хватает меня за волосы, притягивая к себе, и наши взгляды снова сталкиваются в зеркале. Его глаза темнее, чем я когда-либо видела, а челюсть крепко сжата. Он врезается в меня с неумолимой скоростью. Его горячее дыхание обжигает мне затылок, он наблюдает, как я с легкостью принимаю каждый дюйм его члена. Ненависть и похоть на его лице ведут непримиримую борьбу, и он никогда еще не выглядел более совершенным.

Его движения совсем не игривы, в них нет ничего обыденного. Они требовательные, собственнические, непреклонные в своем страстном желании обладать мною. В этот самый момент я осознаю – он погубит меня. От права, которое Нова Даркмор только что заявил на меня, не отвертеться. И пока его член пульсирует внутри меня, я даже не хочу пытаться.

Глава 23
Нова

«Свобода действий»

Я трахал сотни девушек самыми разными способами, но ни с одной из них мне не было так хорошо, как с дочкой мэра. Они говорят, что рай – это некое место на небесах, но на самом деле они хотели сказать, что рай находится во влагалище Мэделин Питерс, куда я вгоняю свой чертовски твердый член. Черт, она ощущается потрясающе. Положив одну руку ей на бедро, а другую запустив в волосы, я чувствую, что мог бы умереть прямо сейчас и отправиться в ад счастливым, но только если бы она присоединилась ко мне.

Я думал, что происходящее между нами – ерунда, что мне просто нужно было трахнуть ее разок и двигаться дальше, но ощущения моего члена внутри нее – вообще не ерунда. Одного траха будет недостаточно, так же, как было недостаточно одной пробы ее киски. Это нечто большее, нежели обычная расплата или та же похоть. Я не могу это описать. Я познал вкус совершенства, и теперь единственное, чего мне хочется, – это наслаждаться им.

Наши взгляды встречаются в зеркале, и я вижу в ее глазах вожделение, удовольствие, и когда она выгибает спину и подталкивает меня войти еще глубже, я чертыхаюсь:

– Проклятье, принцесса, ты берешь мой член так, словно он создан для тебя.

Я чувствую, как она владеет каждым дюймом, пока я скольжу внутрь и наружу. Такая чертовски влажная, такая чертовски тугая, такая чертовски идеальная.

Все, что связано с ней, проникает глубоко под мою кожу, точно маленькие черные виноградные лозы, растущие под поверхностью и отравляющие меня своим искушением. В этот момент я не просто ненавижу ее, – я ненавижу то, что не могу насытиться ею. Ненавижу то, как ее кожа розовеет от удовольствия, а глаза наблюдают за тем, как я беру ее сзади, как она прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать стоны. Я ненавижу то, как мой член погружается в ее влажное тепло, и то, что это лучшее, что я когда-либо, черт возьми, чувствовал. И больше всего меня бесит, что я совсем не испытываю к ней ненависти.

Крепче сжимая ее бедра пальцами, я насаживаю ее на свой ствол еще сильнее, и она отвечает мне толчок за толчком, постанывая:

– О Боже, пожалуйста, еще.

– Боже, да? – я улыбаюсь, наклоняюсь вперед и провожу языком по ее шее. – Ты что же, теперь меня боготворишь?

Она пытается закатить глаза, но я ловлю в зеркале ее взгляд и толкаюсь еще сильнее, превращая возмущенное закатывание глаз в то, которое вызывается удовольствием. Она тащится от моего члена. Меня окутывает ее влажный жар, и мне требуется вся сила воли, чтобы не кончить внутри нее.

Я отклоняю ее голову в сторону и снова провожу языком по шее, пробуя на вкус влажную от пота кожу, такую сладкую и охрененно соленую, что я хотел бы чувствовать ее вечно. Это напоминает мне о вкусе ее киски, о том, как ее бедра жестко сжимались вокруг моей головы. И не могу удержаться – впиваюсь зубами в ее шею и сильно прикусываю. Мэдди вздрагивает, толкаясь навстречу, пока мои губы массируют кожу, на которой останутся синяки, и мысль о том, что на ней будет моя отметина, заставляет меня вжаться в нее еще сильнее.

Какая же она тугая.

Я вхожу в нее, двигая бедрами снова и снова, вбиваясь все сильнее и быстрее, пока ее стоны эхом не разносятся по всей комнате. Я протягиваю руку и стягиваю с нее верх, позволяя ее сладким сиськам освободиться, чтобы я мог наблюдать, как они подпрыгивают в зеркале, пока я трахаю ее, с каждым разом погружая член все глубже. Они такие пухленькие и круглые, с идеальными маленькими сосками, которые мне хочется взять в рот и посасывать, пока она не попросит меня остановиться.

Этого быстрого перепиха, пока она стоит, наклонившись и принимая меня жестко и быстро, совершенно недостаточно. Нет, мне нужно больше, я хочу большего. Мне нужно, чтобы она лежала в моей постели, – будто это мой личный пир, – а я бы лизал и пробовал на вкус каждый дюйм ее тела, пока она не начала бы извиваться и стонать подо мной. Мне нужно, чтобы она стояла у стенки душа, обхватив меня ногами, и наши мокрые тела соприкасались. Мне нужно, чтобы она сидела на мне, опускалась на каждый дюйм моего твердого ствола, пока не примет его полностью. Нет, этого недостаточно.

Интересно, а когда-нибудь будет достаточно?

Ее тихие всхлипы переходят в громкие стоны, которые, я знаю, остальные прекрасно слышат, и меня это только подстегивает.

– Да, принцесса, пусть они знают, как ты тащишься от моего члена.

Я беру ее еще глубже, чувствуя, как она сжимает меня будто тисками. Боже, если бы только она могла видеть, как чертовски идеально она выглядит с моей точки зрения, прислоненная к этой тумбе со своей скомканной одеждой, которую я не снял полностью, потому что слишком торопился трахнуть ее. Она всю ночь сводила меня с ума от желания, и теперь, когда я вкусил запретный плод, я лишь хочу большего.

Все тело напрягается, кровь приливает к паху, в члене начинает разгораться знакомый жар.

– Черт, Мэдс, – стону я, с трудом выговаривая ее имя, в то время как мои руки сжимают ее бедра еще сильнее. Я готов кончить, но не раньше, чем заставлю кончить ее. Снова. Я убираю одну руку с ее бедра и нахожу киску, крепко прижимаюсь к набухшему клитору и грубо потираю его, пока ее тело не начинает дрожать. – Давай, принцесса, кончай на мой член.

– Нова, черт, да! – прижимаясь ко мне своей попкой, она закрывает глаза и погружается в безумие, дрожит, пока я долблю ее все сильнее и сильнее. – Кончаю!

Мэдди получает оргазм, и у меня перехватывает дыхание, когда я прижимаю ее лицо к мраморной столешнице и вбиваюсь в нее так сильно, как только могу, сотрясая полки вокруг нас силой своих толчков.

– Б***ь, да, как же крепко ты сжимаешь мой член, – выдавливаю я сквозь зубы, держась на волоске, пока ее киска сжимается вокруг меня. – Черт, Мэдс, это просто охренеть как хорошо.

– Нова, прошу тебя, – умоляет она, отчаянно желая, чтобы я прекратил эту наполненную наслаждением пытку, и ощущение обладания, какого я никогда в жизни не испытывал, наполняет меня при звуке моего имени, слетающего с ее губ. Я уже на грани.

– Вот так, умоляй меня, скажи, чей член внутри тебя, – требую я, врезаясь в нее снова и снова, пока не чувствую, что кончаю. Я выхожу из нее и дрочу ствол, пока струи спермы не срываются с кончика и не растекаются по ее заднице, полностью покрывая ее моими следами.

Боже, это было чертовски горячо.

Только тогда я понимаю, что это первый раз, когда я трахаюсь без презерватива, и меня охватывает паника, которую она, должно быть, замечает, потому что тихо бормочет:

– Все в порядке, я на таблетках и чиста.

– Я тоже чист, – кивнув, отвечаю я.

Наплевав на то, что она вся в моей сперме, я прижимаюсь к ней, пытаясь отдышаться, и меня вдруг охватывает невиданная доселе слабость. Каждый мускул в теле расслаблен, и все же мне снова хочется того, что она мне сейчас дала. Того, что дал ей я. Все еще пытаясь отдышаться, поднимаюсь и увлекаю ее за собой. Наши взгляды встречаются в зеркале, и все, о чем я могу думать, это то, как же сильно мне хочется испытать это снова. После секса ее глаза немного остекленели и расфокусировались, а щеки покрылись идеальным румянцем. Мэдди прикусывает губу, пока мы смотрим друг на друга, и я вижу, как тень ее суровой натуры снова возвращается на место.

Прежде чем она успевает пошевелиться, я хватаю ее за бедро, чтобы удержать на месте, затем наклоняюсь, беру с полки чистую салфетку, открываю кран и смачиваю ее теплой водой. После немного отхожу и осторожно вытираю сперму с ее попки, как бы ни было больно это делать, и когда все чисто, я помогаю ей натянуть платье обратно, пока Мэдди поправляет верх. Когда она оборачивается, между нашими губами остается всего дюйм, и все, чего я хочу, – это поцеловать ее. Я протягиваю руку, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо, но она опускает глаза в пол, и я отстраняюсь.

– Это не должно повториться, – шепчет она, словно ей слишком стыдно смотреть на меня, и прежде, чем она успевает сказать что-нибудь еще, я отступаю от нее на шаг.

Я должен был знать, должен был ожидать этого. С какой стати кому-то вроде Мэделин Питерс хотеть от меня чего-то большего, чем это? Очевидно, она не чувствовала того, что сейчас почувствовал я. Это вызывает во мне еще большую неприязнь к ней. Мне нужно напомнить себе и своему гребаному члену, что мы ее терпеть не можем.

Я хочу ее, но не могу получить.

Я хочу ее, но она не хочет меня.

Этого напоминания достаточно, чтобы мое обычное дерзкое поведение снова вырвалось наружу. Я улыбаюсь ей.

– Если бы я знал, что твоя киска так хороша, то завалил бы тебя много лет назад, принцесса.

Ее взгляд холодеет от моих слов, возвращается знакомый блеск. Она огрызается:

– Как будто я хоть когда-то решусь снова подвергнуть себя таким страданиям.

Едва ложь успевает сорваться с ее языка, Мэдди проталкивается мимо меня и распахивает дверь. Я следую за ней, но застываю, увидев, что в комнате остался только Рейн.

– Судя по звукам, вам двоим было весело, – мурлычет он, шевеля бровями, а затем поднося сигарету ко рту и глубоко затягиваясь, прежде чем выпустить дым на волю. – У меня теперь жесткий стояк.

Я чувствую, как спина Мэдди выпрямляется от его наглого комментария, и ревность тут же скручивает меня изнутри, но стоит напомнить себе – она не моя, и не хочет быть моей. Но еще до того, как я успеваю вмешаться и разрядить обстановку, Мэдди подбегает к Рейну и выхватывает сигарету прямо у него из рук, усаживаясь на диван напротив него. Подходя, слежу за каждым ее движением: она затягивается сигаретой, а после наклоняет голову в мою сторону.

– Я понимаю, ты вряд ли знаешь, как довести девушку до оргазма, Александр, но уверена, тебе известно, как он звучит.

Его имя, сорвавшееся с ее губ, пронзает меня насквозь. Я опускаюсь на место рядом с ней, выхватываю у нее сигарету так, чтобы ненароком не коснуться ее. Рейн смеется, качая головой. Я возвращаю ему сигарету, и он затягивается, а после говорит:

– Мне нравится эта девчонка, она умная, тебе стоит оставить ее себе.

Я снова чувствую, как Мэдди напрягается, но все, что я делаю, – это беру со стола бутылку виски и улыбаюсь.

– Я бы попробовал, но, как ты и сказал, она умная.

Полностью игнорируя наш разговор, Мэдди вмешивается в него и снова спрашивает:

– Куда все подевались?

Мы все еще слышим, как наверху бушует вечеринка, но наш маленький сабантуйчик внизу завершился крайне быстро. Рейн вздыхает:

– Я бросил вызов Хэлли поцеловать Арчера, что она и сделала, но потом стало неловко, и она ушла, но попросила меня передать тебе, что с ней все в порядке. Арчер ушел с Джейком и его девушкой, чтобы отвезти ее домой. А Деймон разозлился и свалил, я не очень понял, почему, – Александр снова затягивается сигаретой, потом бросает ее на стол и откидывается назад, наблюдая за нами. – Очевидно, нам было не так весело, как вам двоим.

Его пьяные глаза мечутся между нами.

Я слышу дразнящие нотки в его голосе, нотки кокетства. Это типично для Рейна, но я ожидаю, что Мэдди отступит и снова покраснеет, а вместо этого она лишь подстегивает его.

– Что ж, может, в следующий раз я приглашу тебя, – мурлычет Мэдди, и костяшки моих пальцев белеют от того, как крепко я сжимаю бутылку в руке.

– Эй, поосторожнее, – тихо предупреждаю я.

Лучше ей не играть со мной в подобные игры. Но вместо того, чтобы проигнорировать мое предупреждение, она поворачивается ко мне и улыбается. Внезапно я могу думать только о том, что в ту ночь, когда она пришла в мою комнату и отсосала у меня, она искала его, а не меня.

Я с молчаливой осторожностью смотрю ей в глаза, но когда на ее губах появляется ухмылка, решаю, что пришло время сыграть в другую игру. Я делаю еще глоток виски, а затем наклоняюсь, хватаю Мэдди за талию и сажаю к себе на колени. Она слегка повизгивает, когда я это делаю, но когда пытается увернуться, я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

– Ты пытаешься сбежать или снова меня завести?

Мой вопрос заставляет ее застыть на месте, ее сопротивление ослабевает. Судя по всему, она пытается решить, что делать дальше, а я возвращаю свое внимание к Рейну, который теперь смотрит на то место, где мы с Мэдди соединяемся. Я подношу бутылку к ее рту, и когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, я взглядом предлагаю ей сделать глоток. Ей это понадобится.

– Правда или действие, принцесса? – спрашиваю я, улыбаясь и зная, что она не отступит, особенно после того, как пропустила свою очередь.

– Правда, – мгновенно отвечает она, как я и предполагал. Моя маленькая предсказуемая принцесса, но она даже не подозревает, что я отчаянно хочу выиграть в этой игре, особенно когда призом является она.

– Почему бы тебе не рассказать Александру о нашем первом сексуальном контакте?

Ее щеки вспыхивают, когда она понимает, что я имею в виду, но затем я вижу решимость в ее глазах. Она не сводит с меня пристального взгляда.

– Я вежливо спросила его, могу ли я у него отсосать, – говорит она, не сводя с меня взгляда, и я слышу, как Рейн издает смешок, наблюдая за нами.

Киваю и делаю еще один глоток. Мне хочется подразнить ее.

– Довольно мило, принцесса, а теперь расскажи ему, кого ты на самом деле искала в тот вечер.

Я замечаю, как в ее взгляде мелькает неуверенность, и, когда я продолжаю ухмыляться, она фыркает и поворачивает голову к Рейну.

– Изначально я искала тебя, потому что, учитывая твою репутацию, думала, что ты будешь легкой добычей.

Я ухмыляюсь, видя, как румянец заливает ее грудь, и делаю последний глоток.

– Ты это слышал, Рейн? – спрашиваю я, бросая пустую бутылку виски на пол и скользя ладонями по бедрам Мэдди. – В ту первую ночь, когда эта детка прикоснулась ко мне губами, она на самом деле искала тебя.

Поворачиваю к нему голову и вижу, что он выглядит заинтригованным, явно не понимая, в какую игру я пытаюсь играть, и отвечает:

– Ну, она выглядит вполне довольной тем, что из этого вышло, девятнадцатый.

– М-м-м, так и есть, верно? – я снова смотрю на нее и почти тону в выражении сдерживаемого вожделения, горящего в ее взгляде. Она не знает, что за игру я веду, но отчаянно хочет поиграть. Как и на танцполе наверху, я вижу ее насквозь, знаю ее пределы и то, как страстно она желает, чтобы их кто-то расширил. Я провожу руками по ее бедрам, пока одна из ладоней полностью не накрывает ее киску, и шепчу: – Почему бы тебе не показать ему, что я с тобой делаю?

Я чувствую ее нерешительность. Она сопротивляется, не хочет поддаваться мне, не хочет признавать, что ей это необходимо, но я довольно быстро понял все, что нужно знать о дочке мэра. Проходит всего несколько секунд, прежде чем она раздвигает бедра над моими, и если бы не моя рука, Рейн смог бы увидеть ее киску полностью. Киску, которая теперь принадлежит мне, хочет она признавать это или нет.

Мэделин Питерс в отрицании, но я – нет. Пришло время довести ее до точки невозврата.

Глава 24
Мэдди

«Твои правила»

По телу разливается тепло, моя набухшая киска пульсирует под рукой Новы. Я знаю, он это чувствует. Черт, да я отсюда слышу запах своего возбуждения. А если прибавить к этому еще и прикосновение его пальцев и то, что Александр вовсю пялится на то место, где ладонь Новы прикрывает мою киску, я чувствую, что вот-вот воспламенюсь. Я никогда в жизни не делала ничего подобного. Мать твою, да еще час назад у меня даже не было случайного секса. Он всегда случался с парнем, с которым я встречалась, или с кем-то, кто мне притворно нравился ради успокоения моих родителей, но Нова раздвигает все мои границы, и я не могу не думать, что с этой новой игрой еще больше он раздвигает свои собственные.

Я чувствовала собственническое прикосновение его рук к моей коже, видела отчаяние в его глазах, когда он трахал меня. Я почувствовала это в ванной, ту искру между нами, как будто мы оба взяли ту ненависть, которую испытывали друг к другу, и превратили ее в нечто совершенно иное. Отвращение к нему переходило в вожделение, особенно когда в меня погружался каждый дюйм его члена. Для него я не дочь мэра и не будущая невеста Торна, я даже не младшая сестра Джоша, я – это просто я, и сейчас я принадлежу ему.

Его пальцы сжимают мою киску, а затем он приближает свой рот к моему уху.

– Правда или действие, принцесса? – снова спрашивает Нова, и я извиваюсь под его рукой, когда влага начинает скапливаться у меня между бедер.

Взгляд Александра прожигает мою плоть, отмечая каждую заминку в моем дыхании и каждую дрожь в теле. Я знаю, он наслаждается этим так же, как и я, но насколько далеко это на самом деле может зайти? Я прижимаюсь к телу Новы и снова ощущаю твердость его члена, упирающегося мне в задницу, и сдерживаю стон. Я знаю, чего он хочет, в чем нуждается больше, чем следовало бы, и не испытываю никакого сожаления, когда шепчу слово «действие».

– Хорошая девочка, – выдыхает он, его рука сжимается на моей киске, а средний палец прижимается к клитору. – Я хочу, чтобы ты отсосала у Рейна прямо здесь, передо мной.

Александр тихо выругивается себе под нос из-за этого предложения, но его взгляд прикован к товарищу по команде, а не ко мне, поскольку они молча общаются друг с другом, и мне даже не нужно смотреть на них обоих, чтобы понять. Дело вовсе не в совместном обладании мной, не в веселье, а в том, чтобы Нова показал всем, кому я на самом деле принадлежу. В том, что он знает все мои нужды, и ему даже не нужно спрашивать. Он хочет показать мне, что может дать мне то, чего я хочу, и в эту секунду, всего на одну ночь, я с радостью позволю ему думать, будто он может это сделать.

Больше никаких слов. Александр наклоняется вперед и ставит свой напиток, а затем медленно поднимается на ноги, решив сыграть в нашу игру. Я зачарованно наблюдаю, как он обходит стол, пока не оказывается в нескольких дюймах от нас. Нова молчит у меня за спиной, а я смотрю на его друга, и как только открываю рот, чтобы что-то сказать, Нова обхватывает свободной рукой мое горло и прижимает меня к себе.

– Не смотри на него, – приказывает он, опуская мое лицо обратно, чтобы я смотрела только на его пах, а после нежно сжимает мою шею и подталкивает меня к своему товарищу по команде. – Давай, принцесса, покажи ему, на что способен этот ротик. В конце концов, он тот, кого ты хотела, верно?

Его рука между моих ног отстраняется только для того, чтобы он мог с силой прижать меня к себе, срывая стон с моих губ. Затем Нова просовывает средний палец между моих половых губ и начинает массировать клитор. Каждая клеточка моего тела горит, пока он ласкает меня пальцами, и, не высвобождаясь из его хватки на моем горле, я протягиваю дрожащие руки и начинаю расстегивать джинсы Александра.

Я чувствую, как он начинает твердеть под моими пальцами, и когда я запускаю руку в его боксеры, чтобы вытащить член, он становится твердым, как камень. Я нежно поглаживаю его. Нова двигает пальцами в такт моим, и когда он сильнее надавливает на клитор, я не могу удержаться и снова вскрикиваю, сильнее прижимаясь к нему.

– О боже, – выдыхаю я, облизывая губы и наблюдая, как на кончике члена Александра появляется капелька спермы. В моем мозгу всплывает воспоминание о том, как член Новы касался моего языка, и внезапно мне не терпится сравнить. У Александра такой же большой, как и у Новы, может, чуть длиннее, но, безусловно, такой же толстый ствол, и я чуть не смеюсь про себя. Неудивительно, что у этих двоих нет недостатка в фанатках. И все же вот они, со мной.

Нова проводит губами вверх и вниз по моей шее, дразня меня языком, потом прикусывает мочку.

– Нет смысла взывать к господу, принцесса, бог не отвечает маленьким грязным шлюшкам.

О, я отправлюсь прямиком в ад, потому что эти слова посылают по мне электрический разряд, и единственное, что я могу сделать, чтобы остановить это, – наклониться вперед и лизнуть головку члена Александра, а затем поглотить собравшуюся там влагу и насладиться их стонами.

Александр делает небольшой шаг вперед, предвкушение минета вызывает у него дикое желание, и я открываю рот, чтобы позволить ему скользнуть внутрь, но, прежде чем он успевает приблизиться, Нова останавливает его, положив твердую руку ему на живот, и предупреждает:

– Кончишь ей в рот, и я на хрен убью тебя.

Эти слова не должны вызывать у меня мурашек по спине, но все же вызывают, и когда кончик члена Александра проскальзывает меж моих губ, я чувствую, как хватка Новы на моей киске усиливается почти до боли. Я чувствую себя более живой, чем когда-либо прежде, когда беру головку члена Рейна в рот, а после отстраняюсь и обвожу ее языком, точно так же, как делала это с Новой.

Я чувствую, как Нова наблюдает за каждым моим движением, как его пальцы начинают скользить по моей влажности, пока я стону вокруг члена Александра. Может, у меня во рту и член другого мужчины, но сейчас у меня нет сомнений, кому из них я принадлежу. Прикосновения Новы твердые и собственнические, он играет на мне, как на скрипке, пока я извиваюсь у него на коленях, отчаянно желая снова почувствовать его внутри себя.

Его губы скользят по открытой коже моей шеи и плеча, дразня и пробуя меня на вкус каждым движением языка, затем он возвращается к моему уху.

– Он такой же вкусный, как и я?

Если бы мой рот не был забит под завязку, я бы сказала «нет». Что, несмотря на то, что они похожи, сравнивать тут нечего. Но его слова лишь побуждают меня взять его друга глубже, до самой глотки. Моя голова качается туда-сюда, и тут Александр поднимает руки, чтобы схватить меня за волосы, но тут же опускает их, едва услышав предупреждение Новы:

– Никаких гребаных рук, Рейн.

Все мое тело содрогается от его приказа, слова обволакивают меня. Он жутко ревнует, и у меня возникает желание сделать ему больно, сломать его, разорвать на части, как он делает это со мной. Я издаю стон, обхватываю всю длину члена Александра, с энтузиазмом посасываю его и облизываю, пока парень не начинает громко стонать:

– Даркмор, ее рот – это просто долбаное нечто.

Хватка Новы на моей киске и горле усиливается, он прижимает меня к себе и отвечает:

– Второе лучшее местечко, в котором я когда-либо бывал.

Его рука опускается между моих бедер, и он вводит в меня свой средний палец, а его ладонь начинает массировать клитор. Я давлюсь, заглатывая член Александра, тем самым заставляя их обоих чертыхаться. Он проникает прямо мне в глотку, по подбородку стекает слюна, и я шире открываю рот, чтобы полностью принять его длину. Нова продолжает трахать меня рукой, на которую я отчаянно насаживаюсь, а Александр двигает бедрами все сильнее, быстрее, приближаясь к оргазму. Я снова стону, вибрируя вокруг его ствола, и тут Нова еще сильнее давит на мою киску одной рукой, а другой – душит меня.

Мы втроем действуем как единое целое, однако знаем, что находимся под контролем одного-единственного человека – Новы, сидящего у меня за спиной. Его хватка жесткая, собственническая. И я никогда еще не чувствовала себя настолько желанной. Он хочет меня, хочет этого, и в данную секунду я принадлежу ему настолько, что готова пойти на что угодно, даже на этот тройничок. Я вжимаюсь в его ладонь, позволяя его пальцам трахать меня, и в то же время сопротивляясь ему, будто он только что не отымел меня в ванной. Он сводит меня с ума от желания. Новый стон вырывается наружу, и я закрываю глаза, проводя языком по основанию члена его друга.

Александр на грани, как и я. Его руки опускаются мне на плечи для поддержки движений, и Нова, кажется, считает это безопасным местом, поскольку не приказывает ему отвалить. Это движение только больше прижимает меня к Нове. Я выгибаюсь, извиваюсь и стону, зажатая между ними и страстно желающая снова кончить. И когда Александр начинает жестко трахать меня в рот, по моему лицу текут слезы, и я давлюсь.

Он слегка отстраняется, но тут Нова хватает меня за волосы и насаживает обратно на его член, пока мой нос не оказывается почти напротив его паха, и рвотный рефлекс снова не задействуется.

– М-м-м, – мычит Нова, проводя языком по моему уху. – А твой папочка знает, что ты делаешь своим ротиком?

Инстинкт подсказывает мне сглотнуть, чтобы ответить ему, но пока у меня во рту член его друга, это невозможно. В итоге мои действия приводят к тому, что Александр оказывается на грани оргазма.

– Черт, я сейчас кончу, – выдавливает он, начиная отстраняться, но Нова хватает меня за волосы и самовольно отрывает мой рот от его члена, в то время как другой рукой трахает меня еще сильнее.

– Кончай на сиськи, – грубо требует он.

Его пальцы, входящие в меня, издают влажный хлюпающий звук. Наши взгляды прикованы к Александру, пока тот неистово водит рукой вверх и вниз по стволу, и от вида того, как он дрочит свой длинный, твердый член, я сжимаюсь вокруг пальцев Новы.

– Да, принцесса, будь хорошей маленькой шлюшкой, вымажи мои пальцы своими соками, пока он кончает на твои сиськи.

Я запрокидываю голову и издаю стон, оргазм вырывается из моего тела с криком. Александр хрипит, струи спермы выплескиваются из его члена и окрашивают мою грудь белыми каплями, пока мы оба не начинаем задыхаться.

– Твою-то мать, – выдыхает он, и его рука все еще медленно поглаживает член, пока он смотрит на следы, оставленные им на моей коже.

Рука Новы по-прежнему нежно проникает в меня, посылая дрожь по всему моему телу. Затем он наклоняет подбородок и смотрит на своего друга.

– Ты получил свою долю веселья, а теперь свали.

Александр улыбается, закатывая глаза на Нову, но все же отстраняется и поворачивается, чтобы уйти, не сказав больше ни слова. Я едва успеваю перевести дыхание, как Нова переворачивает меня к себе. Его взгляд падает на белые пятна на моей груди. Во взгляде горят гнев и ревность. Он касается спермы своего товарища по команде большим пальцем и размазывает ее, а после выругивается себе под нос. Затем он поднимается на ноги и несет меня к лестнице, обхватив руками за задницу.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – паникую я, размахивая руками и повисая у него на шее, когда он начинает подниматься по лестнице, возвращаясь обратно на вечеринку.

– Мы идем в мою постель, – ворчит он, пинком распахивая дверь, и вокруг нас начинает греметь музыка. Я чувствую, что на нас смотрят люди, но Нове, похоже, все равно, у него задание отвести нас в его спальню, и все, что я могу сделать, это держаться за него.

– Я не останусь с тобой, я тебя едва знаю!

Мой ответ выглядит крайне слабым и лживым, настолько, что он начинает смеяться. Мы знаем друг друга много лет. Но сейчас все иначе. И все же Нова игнорирует меня, пока несется к своей спальне.

Когда мы подходим к двери, он смотрит на меня с огнем в глазах и говорит:

– Мой член побывал в твоей киске и ротике. Думаю, я тебя знаю.

Он пинком захлопывает за нами дверь, заглушая басы музыки и остальные звуки вечеринки. Запирая нас внутри. Наедине.

Мы смотрим друг на друга, и сердце бешено колотится в груди. Кажется, не могу отвести от него взгляда – напряженного и крайне требовательного.

– Если таковы правила, то мне лучше собрать остальной твой гарем, – отвечаю я, задыхаясь, и его глаза темнеют, пока он несет нас к своей кровати.

– Такие правила касаются только тебя, – говорит он, ставит меня на ноги и, наклонившись, начинает стягивать платье с моих плеч. Он стонет при виде моих сисек и не останавливается, пока платье не оказывается у моих ног.

– Я думала, тебе нравится только нарушать правила? – спрашиваю я, поддразнивая его в попытке справиться с волнением, и этот ублюдок ухмыляется, усаживая меня на край кровати.

– Что, по-твоему, я делаю, принцесса? Я собираюсь трахнуть дочку мэра в своей постели. Если это не нарушение правил, то я не знаю, что это такое, – он опускается на колени, снимая куртку, а затем расстегивает молнию на джинсах и проводит членом по влаге между моих бедер.

Я издаю стон, откидываю голову назад, прижимаюсь к нему и спрашиваю:

– А позволить своему другу кончить мне на грудь – это тоже одно из твоих правил?

Я слышу его рычание у себя на шее, когда он опускает голову мне на плечо и без предупреждения входит в меня.

– Это, – выдавливает он сквозь зубы, – была проверка.

Он трахает меня жестко и глубоко, не давая произнести ни слова, кроме его имени. Я держусь за его плечи и позволяю ему владеть мной. Его руки и рот повсюду, и когда он опускает губы вниз по моей шее и груди, я громко стону, глядя как он беззаботно слизывает с моей кожи сперму своего товарища по команде. Его движения быстрые и беспорядочные, будто он не может насытиться, будто пытается раствориться во мне, и когда я чувствую, что приближаюсь к очередному оргазму, сжимаю его лицо и заставляю его посмотреть на меня, теряясь в его глазах.

Мы смотрим друг на друга, пока он трахает меня. Я кончаю, сжимая его руки, со стоном произнося его имя. Клянусь, у него внутри словно щелкает выключатель. Я сжимаюсь вокруг его члена, а после его грубые толчки переходят в медленные покачивания бедрами, наполняя меня настолько, что я чувствую, как проваливаюсь в дыру, из которой не смогу выбраться.

На этот раз, когда он кончает, я обнимаю его за шею. Его лоб прижимается к моему. Нова стонет, произнося мое имя. Наши губы так близко, что почти соприкасаются, и я чувствую, как его сердце бьется у моей груди в такт с моим собственным. Его теплое дыхание касается моих губ, и он шепчет:

– Помни, кому ты теперь принадлежишь, принцесса.

Я не произношу ни слова, пока он поднимает нас и перемещает дальше на кровати. Я ложусь спиной на одну из его подушек. Затем Нова выходит из меня и удаляется в ванную, а после возвращается с теплой влажной тряпкой в руке и протирает мое тело снова. Затем отбрасывает тряпку в сторону и снимает джинсы, оставшись только в майке и боксерах. Последнее, что я помню перед тем, как заснуть, – это как он выключает свет и забирается в постель позади меня, а под нами все еще грохочут басы вечеринки. Сегодня мы перешли черту, и назад пути уже нет, но теперь я хочу только переступать ее снова и снова.

Глава 25
Мэдди

«Черное и голубое»

Меня будит стук в голове, и когда я просыпаюсь от глубокого сна, надвигающийся жар охватывает все мое тело сверху донизу. Какого черта? Я резко открываю глаза и в замешательстве осматриваю незнакомую комнату, пока не чувствую, как чья-то ладонь сжимает низ моего живота, и тогда все возвращается на круги своя. Вот дерьмо. Я в общаге у Новы, в его постели, после того как позволила ему трахнуть себя. Дважды. Черт, это плохо, очень, очень плохо. Мне нужно убираться отсюда.

Я снова оглядываю комнату, отмечая детали, которых не заметила прошлой ночью или в первый вечер, когда пришла сюда, – оба раза я была слишком пьяна и возбуждена, чтобы разглядеть хоть что-то. Для мужской комнаты здесь довольно чисто, чего совсем не ожидаешь, когда думаешь о хоккеистах колледжа. В углу есть дверь, которая, как я полагаю, ведет в ванную комнату, у двери – комод, с другой стороны – шкаф, а вдоль стены напротив кровати расположились письменный стол и книжный шкаф. В другом углу стоит зеркало, и в нем я вижу отражение нас, лежащих в его постели, свернувшихся калачиком.

Я все еще шокирована тем, что он настоял, чтобы я осталась с ним, и еще больше меня удивляет, что Нова Даркмор, похоже, любитель обниматься. Кто бы мог подумать? Я переворачиваюсь на спину и изучаю его в утреннем свете. На нем все те же майка и шорты, в которых он ложился спать, а волосы разметались по подушке. Он выглядит умиротворенным, спокойным, совсем не похожим на обычного Нову, с которым я сталкиваюсь ежедневно, и я почти улыбаюсь такому сравнению. Интересно, сколько людей видели его таким? Эта мысль отрезвляет меня, поскольку я тут же думаю о том, сколько девушек он сюда приводил. Фу.

Я медленно убираю его руку со своего живота и как можно тише перекатываюсь на край кровати, стараясь не разбудить его. Я все еще раздета после вчерашней ночи, и в резком утреннем свете чувствую себя хуже, чем просто с похмелья. Я не могу поверить, что занималась с ним сексом, да и не только – еще и отсосала у Александра. О чем, черт возьми, я только думала? Как я вообще смогу снова встретиться с ними лицом к лицу? И, боже, что, мать вашу, я буду делать, если Джош узнает? Он убьет меня, а потом их. Какой же гребаный бардак.

Наклонившись, я поднимаю с пола свой сброшенный костюм, стараясь не вспоминать, как руки Новы срывали его с моего тела, и надеваю его обратно так тихо, как только могу. Оглядываюсь в поисках ботинок, затем нахожу их в изножье кровати, беру их и направляюсь к двери.

– Серьезно? Даже не сделаешь хороший утренний минет, прежде чем попытаешься сбежать от меня? – его голос, грубый и немного скрипучий, прорезает тишину комнаты, и я застываю на месте.

Все мое тело превращается в желе, когда я поворачиваюсь к нему лицом. Спокойный и умиротворенно спящий Нова исчез, а на его месте появился дерзкий и очаровательный Нова, к которому я привыкла. Его мускулистые руки обнимают подушку, а взгляд скользит по мне с головы до ног, после чего в уголках его рта появляется понимающая ухмылка. Ухмылка, которая говорит: «Я видел тебя голой». У меня во рту совершенно сухо, и в словарном запасе нет ни единого слова, чтобы описать мое состояние. Я понятия не имею, как себя вести и что ему сказать, поэтому вместо этого молчу, молясь, чтобы он облегчил мне задачу.

– Ух ты, если бы я знал, что единственный способ наконец заткнуть тебя – это трахнуть, я бы сделал это много лет назад, принцесса, – его усмешка превращается в широкую наглую ухмылку, и все, что она делает, – это напоминает мне о том, какой он чертовски привлекательный. Я мысленно даю пять за горячий секс, который у нас был прошлой ночью, но все равно не могу найти ни единого слова, которые могла бы сказать ему вслух. Он со вздохом качает головой, улыбка сползает с его губ, поскольку он, без сомнения, принимает мое молчание за сожаление. – Пойдем, я отвезу тебя домой.

Он садится, расправляет плечи и собирается встать с кровати в поисках одежды, но я останавливаю его.

– Все в порядке, – шепчу я, прочищая пересохшее горло и, наконец, находя, что сказать. – Меня подвезут. Один из моих охранников, он будет ждать меня снаружи. Я уже чувствую себя виноватой из-за того, что заставила их ждать меня на улице всю ночь. И чем дольше я стою тут, тем хуже становится это чувство.

Гектор или Джулиан будут ждать меня снаружи, в зависимости от того, кто сейчас на смене. Я вижу, как взгляд Новы темнеет. Он качает головой, на его губах снова появляется ухмылка.

– Ну естественно, принцесса, – он закатывает глаза, но все же встает с кровати, и я стараюсь не обращать внимания на то, как хорошо он выглядит, когда наклоняется и достает что-то из ящика. – Вот.

Я чуть не роняю ботинки, когда бросаюсь подхватить вещь, прежде чем она упадет, и только когда она оказывается у меня в руках, я замечаю, что это одна из его футболок-джерси.

– А это зачем? – я смотрю на него в замешательстве.

Даже я слышу панику в собственном голосе, так как беспокоюсь, что это может быть символом наших новых взаимоотношений, но он должен знать, что прошлая ночь была одноразовой. Ладно, может, трехразовой, если считать два других наших взаимодействия, но это не должно повториться снова.

Нова, похоже, не разделяет моей паники. Он прислоняется к комоду, внимательно наблюдая за мной.

– Ну, как бы мне ни нравилось смотреть на твои сиськи, я не уверен, что хочу, чтобы их видели все остальные, – он кивает на мое платье, напоминая мне, каким распутным был мой костюм на его день рождения, и что под ним на мне ничего нет.

Поколебавшись всего секунду, я киваю в знак благодарности и натягиваю футболку через голову, старательно игнорируя его мужской запах, который снова окутывает меня, как прошлой ночью. Теперь мне остается только неловко пялиться на него, не произнося ни слова. Но затем я снова киваю и тихо выскальзываю из его комнаты. К счастью, коридор пуст, и, сделав глубокий вдох, я направляюсь к лестнице, приближаясь к своему спасению.

Я добираюсь до самого низа, но тут врезаюсь прямо в Александра. Мы смотрим друг на друга, и меня с ног до головы окутывает жар. Однако, прежде чем приходит смущение и сожаление, я замечаю под его опухшими глазами темные синяки, а также небольшой порез на губе.

– Боже мой, Александр, ты в порядке? Что у тебя с лицом?

Его глаза оценивающе смотрят на меня, словно он ожидает увидеть отметины и на моей коже, и я понимаю, что он что-то заметил, когда его взгляд останавливается на моей шее. Я поднимаю руку к горлу, и, конечно же, кожа кажется покрытой синяками и чувствительной. Его глаза остаются холодными и отстраненными.

– Не задавай глупых вопросов, Питерс, это ниже твоего достоинства.

Я невольно бледнею в ответ на его слова, и когда вглядываюсь в его лицо повнимательнее, то замечаю, как его взгляд поднимается над моей головой и останавливается у меня за спиной. Я поднимаю глаза, следуя за его взглядом, и вижу Нову, наблюдающего за нами с верхней площадки лестницы. Я опускаю взгляд на его руки и только сейчас замечаю красные отметины на костяшках пальцев.

– Это Нова с тобой сделал? – шепчу я, поворачиваясь к Александру.

Я не знаю, зачем задаю этот вопрос, когда ответ уже напрашивается сам собой, но мне просто нужно подтверждение.

Александр кивает, не сводя глаз со своих товарищей по команде.

– Я это заслужил, – пожимает он плечами, наконец-то позволяя своему взгляду вернуться к моему, и добавляет. – Я прикоснулся к тому, что принадлежит ему.

Он проталкивается мимо меня и направляется на кухню, где я вижу Арчера и Джейка, наблюдающих за мной с понимающими улыбками на лицах. Только тогда я чувствую присутствие Новы у себя за спиной. Улыбки парней становятся только шире. Даже Александр прячет ухмылку за кружкой с кофе. Все трое беззастенчиво пялятся на нас.

– Доброе утро, Мэделин, – игриво воркует Арчер. – Странно видеть тебя здесь так рано. Я и не знал, что мой дружище разрешает девушкам ночевать в своей постели.

Шею заливает румянец, но я сохраняю твердость и уверенность в голосе, и бросаю в ответ:

– А откуда ты знаешь, что я не только что сюда пришла, Грей?

Мои слова звучат смелее, чем я себя чувствую, и от них его улыбка становится еще шире.

– Да? Тогда, как насчет того, чтобы снять эту футболку и показать, что под ней? – он кивает в сторону моей одежды, и румянец на моем лице становится еще ярче. – Давай, расскажи нам, что свело с ума нашего невозмутимого Даркмора.

– Хватит! Еще одно слово, и я отрублю твою любимую часть тела, – восклицает Нова, огрызаясь на своего лучшего друга с неприкрытой враждебностью.

Но у меня нет времени удивляться, поскольку его рука оказывается на моей спине, и он направляет меня к входной двери, спасая от столкновения со своими товарищами по команде.

– Пока, Мэделин, – кричит вся троица нам в спину, и я киваю им через плечо, позволяя Нове подтолкнуть меня к выходу из дома.

Когда мы подходим к порогу, он опускает руку, и я мгновенно ощущаю холод, который оставляет после себя его отсутствие. Я оборачиваюсь и открываю рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но он качает головой.

– Уходи, принцесса, – вздыхает он, перегибаясь через меня, чтобы отпереть дверь за моей спиной. – Уходи, пока я не заставил тебя остаться.

Почему-то эта угроза обещает больше, чем все, что он когда-либо говорил мне.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но затем останавливаюсь, поворачиваюсь к нему и приподнимаюсь на цыпочках, нежно целуя его в уголок рта. Не знаю, зачем я это делаю, и, очевидно, он тоже не понимает, поскольку его глаза расширяются от шока, и все, что я могу сделать, это прошептать:

– Прощай, Нова.

Я опускаю глаза в пол, а затем выбегаю из дома без оглядки, как настоящая трусиха.

Гектор ждет меня неподалеку, и когда он замечает, что я приближаюсь, вылезает с переднего сиденья и открывает мне заднюю дверцу. Его взгляд падает на футболку и, без сомнения, на имя на ней, но он просто молча закрывает за мной дверь. Я не смотрю на общежитие, когда мы уезжаем, и благодарна Гектору за то, что он тоже хранит молчание. Так мы, в полной тишине, добираемся до моего дома.

Когда машина останавливается, я наклоняюсь вперед и нежно сжимаю его плечо в знак благодарности, а затем выскальзываю, не сказав ни слова, и тащу свою задницу по дорожке к своему дому. Открывая дверь, я уже слышу, как из кухни доносится саундтрек к «Гамильтону», и знаю, что Хэлли уже встала и ждет меня.

Я тихо вхожу внутрь, слушая, как она подпевает песне «Подожди». Затем замечаю, что она взбивает яйца. Только повернувшись, чтобы достать сок из холодильника, она, наконец, замечает меня.

– Гребаные волосатые яйца! – вскрикивает она, прижимая руку к груди от испуга. После чего хватает свой телефон и выключает музыку. – Черт тебя дери, Венди, ты чуть не довела меня до сердечного приступа.

– У меня был секс с Новой Даркмором, – выпаливаю я, и она замирает. – Дважды.

– О, я знаю, мы все слышали, – она обмахивается воображаемым веером и делает глоток сока, прежде чем налить мне и передать стакан. – Ита-а-ак, как оно?

– Невыносимо потрясающе, – вздыхаю я, делая глоток из своего стакана и присаживаясь на стул за кухонным островком. – Это было так чертовски прекрасно, Хэлс, просто умопомрачительно прекрасно. Лучшие оргазмы, которые я когда-либо испытывала.

Ее брови приподнимаются, и она возвращается к взбиванию яиц.

– Оргазмы? Типа во множественном числе? – я киваю, и она улыбается. – Вау, браво, мистер Даркмор.

Я начинаю рассказывать о том, что произошло, от того, как он затащил меня в туалет, до сегодняшнего дня, включая все, что было с Александром вчера вечером и сегодня утром, и к тому времени, как я заканчиваю, завтрак уже готов, а у нее от шока отвисает челюсть.

– Он ударил его? Безумие какое-то, это ведь было его действие, – я пожимаю плечами, отправляя в рот немного яичницы и стараясь не думать о том, почему Нова это сделал. Причина все равно не имеет значения, не может иметь, и, словно читая мои мысли, Хэлли добавляет. – Так что же теперь между вами?

Я чуть не давлюсь яичницей и тут же встречаюсь с ней взглядом.

– Ничего, Хэлс, прошлая ночь была одноразовой акцией. Теперь мы с Новой снова будем игнорировать друг друга.

Не похоже, чтобы мои слова убеждают ее, и мне неприятно признавать, но я убеждена еще меньше. Однако другого выхода нет. Неважно, что секс был потрясающим, – лучше всего, что я когда-либо могла себе представить, – теперь все кончено. Нова – товарищ Джоша по команде, они ненавидят друг друга, и у нас непростая семейная история, не говоря уже о Брэде. У нас бы ничего не получилось, так что все, что у нас будет, – это классная интрижка на одну ночь.

Такого больше никогда не повторится.

Глава 26
Нова

«Занятия в библиотеке»

Моя постель все еще пахнет ею. Четыре дня. Четыре гребаных дня, а мои чертовы простыни все еще пропитаны запахом Мэделин Питерс. Бороться с воспоминаниями о ночи, проведенной с ней, просто невыносимо. И жутко опьяняет, к тому же. Знаю, я мог бы просто постирать простыни, избавить себя от этой пытки и двигаться дальше, но каждый раз, когда я собираюсь это сделать, меня что-то останавливает. Знаю, я должен сделать это, должен стереть воспоминание о ней, забыть о ее существовании, но едва закрываю глаза – сразу ощущаю ее вкус на своем языке, чувствую ее кожу на своей и слышу, как она с придыханием произносит мое имя.

Я не видел ее с тех пор, как она ушла отсюда по «тропе позора» в воскресенье утром, и вовсе не потому, что не искал встречи. Я каждый день обшариваю взглядом кампус в поисках ее, но каждый раз, когда вижу ее хотя бы мельком, она убегает от меня. Наверное, думает, что так будет лучше, – с глаз долой, из сердца вон и все такое, но каждая секунда вдали от нее только усиливает мою потребность. Я хочу ее. Знаю, что не должен, знаю, что мое искушение ею – ошибка, но мне все равно. Я еще не закончил с Мэделин Питерс, она просто еще не знает об этом.

Я готовлюсь к тренировке, пока мысли о Мэдди затуманивают разум, и как раз в этот момент другая девушка из моей жизни всплывает в сознании, сопровождаемая простым звуком нового сообщения. Я знаю, от кого оно будет, еще до того, как пересекаю комнату, чтобы взять телефон, но это не заставляет меня чувствовать себя менее виноватым. Она знает, что я с кем-то переспал. Я не хотел ей лгать. И, несмотря на наш договор о правде, я уверен, что у нее тоже есть секреты, которые она от меня скрывает, однако от этого мне не становится легче.

Угрюмка

Скажи, что твой день лучше, чем мой.

Нова

С таким гигантским эго, которое ты все время описываешь, конечно же, у меня дела получше, чем у тебя!

Угрюмка

🙄 Ха-ха, очень смешно.

Нова

У тебя все в порядке?

Частота наших переписок снизилась, флирта стало гораздо меньше, но мы по-прежнему общаемся каждый день, и я забочусь о ней больше, чем следовало бы, учитывая, что я ее едва знаю. То, что произошло с Мэдди, было потрясающе, но я не мог избавиться от чувства, будто в некотором роде предал Угрюмку. Это глупо, между нами ничего нет, она дала это понять более чем ясно, но я не могу не чувствовать себя лучше каждый раз, когда разговариваю с ней. Она делает все таким легким и незамысловатым, чего от Мэделин Питерс точно не дождешься.

Угрюмка

Меня снова принуждают ужинать с моей семьей.

Нова

Знаешь, некоторые люди находят время, проведенное с родственниками, крайне приятным.

Угрюмка

Это потому, что они общаются не с моими родственниками.

Нова

Не могут они быть такими уж кошмарными, они ведь сделали тебя, в конце концов.

Это не первый раз, когда она упоминает о том, что не ладит со своей семьей. У меня такое чувство, будто они сильно давят на нее, а она просто соглашается, чтобы успокоить их. Я знаю, что у нее есть старший брат, с которым она ладит, и я несколько раз задавался вопросом, не знаю ли я его по универу, хотя она никогда не говорила об этом. Угрюмка очень строго следит за тем, чтобы наша дружба оставалась за невидимой чертой, которую она установила. Тем не менее, я знаю, что она ладит с ним, так же, как и она знает о том, как сильно я люблю свою маму. Мне еще предстоит разобраться в моих отложенных отношениях с отцом. Я даже не знаю, что бы сказал по этому поводу, но приятно изливать кому-то душу без осуждения.

Угрюмка

А ну быстро прекрати быть таким понимающим и скажи что-нибудь очаровательное, я тут пытаюсь ворчать вообще-то!

Нова

Может, тебе стоит прокатиться на Гарольде разок, ну, знаешь, для поднятия боевого духа 😈

Угрюмка

Ненавижу, что ты всегда заставляешь меня улыбаться.

Я сам мгновенно улыбаюсь, и укол сожаления пронзает меня прямо в сердце. Не только из-за того, как легко она может заставить меня улыбнуться, но и из-за того, что я тоже могу сделать это для нее. Из-за этого трудно не гнаться за ней еще сильнее. Я никогда не думал, что у меня с кем-то будет такая эмоциональная связь, особенно учитывая тот факт, что теперь я заимел физическую связь с другой девушкой.

Нова

Все что угодно ради тебя, Угрюмка.

На эти слова она не отвечает. Как обычно, для нее это – перебор, и я пытаюсь проглотить горечь, подступающую к горлу, когда откладываю телефон в сторону и продолжаю готовиться к тренировке. Я даже игнорирую насмешки Арчера и Джейка в мой адрес, пока мы идем по кампусу к спортивному центру. Рейн, идущий рядом с нами, молчит, поскольку напряжение, возникшее между нами после выходных, все еще ощущается, несмотря на то, что я хорошенько проехался ему по лицу. Я не должен был бить его, знаю, ведь это я заставил Мэдди отсосать у него, но ревность, о которой я раньше и не подозревал, взяла верх, и все, что я мог сделать, – это заставить его заплатить. К моему удивлению, никто из остальных парней не знает о том, что произошло между нами троими в том подвале, и я не могу не уважать Рейна за это. Я не хочу, чтобы кто-то, даже он, думал о ней в таком ключе. Теперь она принадлежит мне, и впредь единственный человек, к которому будут прикасаться ее губы, – это я.

Двухчасовая тренировка пролетает незаметно. Пока я летаю по льду, пытаясь сосредоточиться на шайбе, мысли постоянно мечутся между Угрюмкой и Мэдди. Моя игра в лучшем случае небрежна, и я знаю, мне надо бы собраться с мыслями, прежде чем тренер обратит на это внимание. Я даже чувствую на себе пристальный взгляд Арчера, когда мы покидаем лед и направляемся обратно в раздевалку, но полностью игнорирую его и раздеваюсь, чтобы принять столь необходимый душ. Я быстро и бесшумно моюсь, надеясь, что горячие струи смоют то позорище, которое я только что показал на льду, но к тому времени, как заканчиваю, мне по-прежнему не становится лучше.

И настроение только портится, когда Джош, мать его, Питерс, одаривает меня ухмылкой.

– Что-то ты сегодня не в форме, Кэп, – растягивает он слова, натягивая через голову футболку и облокачиваясь на свой шкафчик.

– У всех нас бывают промахи, Питерс, и ты должен это понимать, поскольку у тебя они случаются почти в каждой игре, – огрызаюсь я в ответ и слышу, как рядом со мной тихо усмехается Рейн, качая головой в ответ на мою задиристую реплику.

– Тебе следует больше внимания уделять спорту и меньше – тем шлюхам, которые тебе так нравятся, тогда мы, возможно, и правда попадем в «Замерзшую четверку» в следующем году, – его тон пропитан презрением, и я вижу в нем его отца.

Вытираюсь насухо, натягиваю боксеры и джинсы, а после поворачиваюсь к нему лицом.

– Кстати, о шлюхах, как поживает твоя сестра? – спрашиваю я с улыбкой, дергая футболку из сумки сильнее, чем необходимо. Думая о Мэдди в таком ключе и превращая это высказывание в шутку, я чувствую кислый привкус во рту, но стараюсь, чтобы мое лицо оставалось бесстрастным.

– Держись от нее подальше, козел! – лицо Джоша краснеет от ярости.

Я пожимаю плечами так небрежно, как только могу, стараясь собраться с силами, поскольку внимание остальной команды теперь сосредоточено на нас.

– Я постараюсь, чувак, но мне определенно нравится, как она стонет, произнося мое имя.

Джош швыряет меня в шкафчик, и я наполняюсь трепетом предвкушения, а после отвечаю ударом в челюсть, таким же, какой он нанес мне во время нашей первой драки. Когда я прижимаю его к полу, у него изо рта хлещет кровь, однако прежде, чем мы успеваем начать реальную драку, тренер вылетает из своего кабинета.

– Даркмор! Питерс! Разошлись! – раздается его громоподобный голос. Ребята стаскивают меня с Джоша, и он откатывается в сторону, сплевывая кровь на пол.

– Это, мать твою, еще не конец, – бормочет он себе под нос.

– То же самое я собираюсь сказать твоей сестричке, – со смехом отвечаю я.

Тренер подходит к нам, разочарованно смотрит на нас обоих и помогает Джошу подняться на ноги, качая головой.

– Из-за вас двоих мне хочется пораньше уйти на покой, – жалуется он, прежде чем переключить свое внимание на меня. – В мой кабинет, Даркмор, сейчас же.

Дерьмо.

Я игнорирую самодовольную ухмылку Джоша, следую за тренером обратно в его кабинет, и он приказывает мне закрыть за собой дверь и присесть. Я делаю глубокий вдох, готовясь к словесному нагоняю, который вот-вот получу, но все, что он делает, – это садится и молча смотрит на меня.

Я не уверен, сколько проходит времени, но кажется, будто вечность, и вот он, наконец, заговаривает.

– Я тебя не понимаю, Нова, – начинает он, потирая подбородок рукой. – Ты фантастический игрок, один из лучших, кого я когда-либо видел, не говоря уже о том, что имел удовольствие тренировать, но ты сам себе злейший враг. Я не собираюсь снова говорить тебе держаться подальше от Питерса, – я знаю, у вас с ним проблемы вне льда, и что бы я ни сказал, это не изменится, но, когда ты входишь в мою раздевалку, в мою команду, ты про это на хрен забываешь, понял меня?

Я сглатываю, чувствуя сухость в горле, пытаясь сделать вид, будто его слова меня не трогают, но я не каждый день получаю такую похвалу от того, кем так восхищаюсь.

– Да, сэр, – киваю я, испытывая жгучее желание поскорее убраться отсюда.

Он снова молча смотрит на меня, а я жду, когда он уже прогонит меня, но вместо этого тренер добавляет:

– Я говорил с твоим отцом.

Я бледнею в ответ, шок и гнев завладевают мною чертовски быстро.

– Говорили?

Он кивает, но это никак не успокаивает меня.

– Он подергал за кое-какие ниточки, и в ближайшие несколько недель на игры приедут несколько скаутов, – объясняет тренер, но мой разум все еще затуманен возмущением из-за того, что папаша переступил черту и позвонил моему тренеру. – Знаю, он не то чтобы отец года, но он заботится о твоем будущем, впрочем, как и я. В общем, не высовывайся особо, думай об игре и забудь обо всем остальном, понял?

Я снова киваю, не в силах найти ответ, и на этот раз тренер принимает мое молчание, прогоняя взмахом руки.

– Ну и ладушки, вали давай отсюда.

Двигаясь на автопилоте, я покидаю его кабинет, радуясь, что большая часть раздевалки пуста, и собираю оставшуюся одежду. Затем выскакиваю оттуда, пока никто не успел меня остановить. Мне нужно закончить одно задание, и мысль о том, что по возвращении в общагу товарищи по команде непременно станут допрашивать меня, чего хотел тренер, заставляет меня остановиться. Пойти домой и покончить с этим, или направиться в библиотеку, закончить там свое задание и молиться, чтобы они забыли об этой теме к тому моменту, как я вернусь в общагу? Я чувствую, что библиотека побеждает, и двигаюсь в противоположную сторону от друзей, параллельно пытаясь забыть все то дерьмо, которое вдруг свалилось на плечи.

Когда я вхожу в библиотеку, то нахожу утешение во встречающей меня тишине. Уже ранний вечер, и, к счастью, здесь по большому счету никого нет. Оглядываю комнату в поисках места, где можно было бы расположиться, но тут глаза останавливаются на человеке, которого я меньше всего ожидал встретить в подобном месте. Она сидит спиной ко мне, но я узнаю эти светлые локоны где угодно. Ведь я наматывал их на кулак. Мэдди сидит на верхнем этаже за столиком в одиночестве, и я мгновенно забываю о своем задании, направляясь к ней.

Парочка хоккейных группи во главе с Брианной пытаются привлечь мое внимание.

– Эй, Нова! – зовет Би, и я наслаждаюсь тем, как напрягается спина Мэдди при звуке моего имени. Я полностью игнорирую Брианну и ее шайку, обхожу их и взбегаю по лестнице, прямиком к мэровой дочке.

– Принцесса Питерс, – мурлычу я, плюхаясь в кресло рядом с ней и полностью вторгаясь в ее личное пространство. – Не звонишь, не пишешь… Я уже начинаю думать, что ты сожалеешь о том восхитительном подарке, который сделала мне на день рождения.

Она склоняет голову набок, смотрит на меня и усмехается:

– Я уверена, ты это переживешь. Мы все знаем, твое огромное эго справится с этим.

Ее слова напоминают мне об Угрюмке, но я отбрасываю мысли о ней в сторону и сосредотачиваюсь на девушке передо мной. Я наклоняюсь еще ближе и прижимаюсь губами к ее уху, понижая голос до шепота:

– А я знаю, что ты справишься с другой огромной частью меня.

По ее шее пробегают мурашки, она вздрагивает и мгновенно отстраняется от меня, поднимаясь со стула.

– Чего ты хочешь, Даркмор? – спрашивает она через плечо, направляясь к стеллажам в поисках книги, и я, как потерянный щенок, следую за ней.

– О, я так много чего хочу, принцесса, – говорю я с ухмылкой, останавливаясь у нее за спиной, когда она тянется к верхней полке, чтобы взять книгу, которую ищет. Когда мы оба понимаем, что книга вне пределов ее досягаемости, я прижимаюсь к ее спине и беру книгу, снова прижимаясь губами к уху Мэдди и заточая ее с обеих сторон в клетку из собственных рук. – В основном эти вещи связаны с тобой.

Я чувствую, как она вздыхает всем телом, а затем поворачивается в моих объятиях и поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

– То, что произошло на твоем дне рождения, было…

Я перебиваю ее.

– Если ты скажешь «ошибкой», я вытрахаю это слово прямо из твоего рта, – предупреждаю я.

Ее запах обвивает меня, словно виноградная лоза.

– Даркмор, – громко рявкает она, оглядываясь по сторонам, дабы убедиться, что кто-нибудь не услышал, но я не дурак. Я проследил за нашим окружением, когда она, сама того не ведая, привела нас в милое тихое уединенное местечко.

– Не это имя ты выкрикивала прошлой ночью, – шепчу я, прижимая ее тело к стеллажам, пока оно не сливается с моим.

– Нова, пожалуйста, – умоляет она с паникой в голосе, откидывая голову на одну из полок в попытке убежать от меня, но на самом деле она и не пытается. Я чувствую, как быстро поднимается и опускается ее грудь, прижатая к моей, вижу, как расширяются в предвкушении ее глаза, как расширяются зрачки, и прослеживаю, как сильно бьется пульс на ее шее. Она хочет этого так же сильно, как и я.

– Вот это уже больше похоже на правду, – ухмыляюсь я, роняя книгу, которую взял для нее, на пол у ее ног, и провожу руками по ее телу.

– Мы не можем этого сделать, Нова, – ее руки упираются мне в грудь, но она не отталкивает меня и не пытается остановить, а я слишком поглощен звуком своего имени, слетающего с ее губ, чтобы сделать что-то еще.

– Ты так не говорила, когда мой член был по самые яйца в твоей киске той ночью, принцесса. На самом деле, мне кажется, я припоминаю что-то вроде: «О боже, пожалуйста, еще».

Я опускаю голову и провожу языком по ее открытому горлу, так отчаянно желая еще раз ощутить ее вкус, что ничего не могу с собой поделать. Когда она издает вздох, клянусь, я чувствую, как этот звук отдается в моем члене. Эта потребность в ней сводит меня с ума настолько, что я, кажется, не могу этого избежать.

Я отстраняюсь, и взгляд скользит по всему ее телу, задерживаясь на шелковой блузке, прикрывающей грудь, и розовой юбке на талии. Она всегда носит такие элегантные наряды, и если раньше я находил его нелепым, то теперь не могу перестать фантазировать о ней в этой одежде. Руки опускаются на ее бедра, и я удерживаю ее на месте, просовывая ногу между ее бедер и притягивая ее к себе.

– Ты можешь либо отдаться мне, либо я сам тебя возьму, выбор за тобой.

Мэдди фыркает, будто ей противно, но все равно раздвигает для меня ноги, прижимаясь к моему бедру, пока не начинает задыхаться.

– Ты хочешь трахнуть меня только потому, что ненавидишь моего брата, а мой отец – мэр.

Она не добавляет «из-за того, что он сделал с твоей мамой», но я все равно это слышу.

Я почти смеюсь над ее видением нашей ситуации. Она ни хрена не понимает.

– Ты думаешь, мне есть дело до твоего папаши, когда я знаю, на что похоже ощущение внутри твоей сладкой киски? – спрашиваю я, прижимаясь бедром к ее сладкому местечку и двигая ее бедрами до тех пор, пока она не начинает тереться об меня. С ее губ срывается незапланированный тихий стон, и я ухмыляюсь, поднимая руку и проводя по ним большим пальцем. – Когда я знаю, как звучит мое имя, когда его произносят эти губы. Когда я знаю, каково чувствовать мой член в этой прелестной маленькой глотке.

Я опускаю руку и обхватываю ее за шею, слегка сжимая, пока она продолжает отчаянно тереться об меня. Мэдди снова стонет, ее руки сжимают мою футболку.

– Ты отвратителен, – выдыхает она, и ее глаза темнеют от похоти.

На этот раз я действительно смеюсь.

– Так вот почему ты вся течешь, принцесса? Потому что я такой отвратительный? – другой рукой я провожу по краю ее юбки, прежде чем задрать ее вверх по бедру и найти подтверждение своим словам. Я издаю стон удовольствия, прижимаясь лбом к ее лбу, когда мои пальцы скользят по ткани ее нижнего белья. – Как же тут влажно, Мэделин.

Ее имя звучит как мольба, а не как проклятие, которым оно когда-то было, и когда она прижимается бедрами к моей руке, безмолвно умоляя о большем, мне приходит конец.

Я отстраняюсь и неуклюже расстегиваю джинсы, чтобы высвободить свой ноющий член, затвердевший от одного ее прикосновения. Я отпускаю ее горло и наклоняюсь, чтобы приподнять ее, пока она не обхватывает меня ногами. Боже, я становлюсь чертовски одержим ею. Эта мысль только усиливается, когда Мэдди протягивает между нами руку и стягивает с себя нижнее белье, предоставляя мне возможность свободно двигать членом вверх и вниз по ее киске.

– Нова, – умоляет она, еще крепче обхватывая меня ногами и бросая взгляд вниз, туда, где мы еще не соединились. Меня снова захватывает, как она произносит мое имя.

– Смотри на меня, Мэделин, – требую я, отчаянно желая, чтобы ее глаза встретились с моими.

Она немедленно дарит мне этот подарок. И, не отрывая от нее взгляда, медленно погружаюсь в нее. Черт, то, как она обхватывает меня, вызывает просто неописуемые ощущения, и мне приходится прикусить язык, чтобы не застонать слишком громко. Я кладу руки ей на бедра и крепко сжимаю их.

– Какая же ты потрясающая, – хвалю я, медленно выходя из нее, а затем снова входя, будто у нас есть все время мира.

– Нова, прошу тебя, – почти хнычет она, а глаза молят о большем. Я делаю несколько медленных толчков, позволяя ей привыкнуть к моей длине. Я уже чувствую, как ее влажный жар скользит по моему члену, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не кончить. Она такая восхитительно горячая и влажная, что я ни за что не продержусь долго, только не здесь, не в таком состоянии, когда кто-нибудь может случайно наткнуться на нас.

Эта мысль лишь подстегивает меня, и когда Мэдди снова вздыхает, а ее руки обвиваются вокруг моей шеи для поддержки, меня уже ничто не сдерживает. Я погружаюсь глубже, по самые яйца, а затем выхожу и делаю это снова и снова, с каждым разом продвигаясь все дальше. Эта девушка, которую я еще совсем недавно ненавидел, каким-то образом стала моей новой навязчивой идеей, той, которую я ищу каждую секунду каждого дня. Ее влагалище крепко сжимает меня, член ходит туда-сюда, будто поршень. Я владею ею, отдаю ей все, что у меня есть, едва держась на ногах.

– Мэдди, мне нужно, чтобы ты кончила, – цежу я сквозь зубы, и ее ноги сжимаются вокруг меня еще крепче при звуке ее имени.

Я отчаянно желаю почувствовать, как она сжимается вокруг меня, прежде чем я изольюсь в нее. Я сильнее сжимаю ее бедра, притягиваю к себе максимально близко, пока между нами не остается совсем немного пространства. Чувствую, как быстро поднимается и опускается ее грудь, когда она задыхается и стонет напротив меня, двигая бедрами навстречу каждому моему толчку.

– Нова, – шепчет она, и мое имя звучит как молитва. – Мне нравится, когда ты внутри меня.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу, наше прерывистое дыхание сливается воедино, мы смотрим друг на друга. Напряжение от тренировки, от моего разговора с тренером, внезапно исчезает. Я снова могу дышать спокойно, и все это благодаря тому, как идеально мое имя слетает с ее губ.

– Кончай вместе со мной, – требую я. Сердце отбивает дикий ритм, и, когда она смотрит мне в глаза, я больше не могу сдерживаться. – Детка, пожалуйста.

Едва произнеся эти слова, я чувствую, как ее киска стискивает мой член, будто засасывая меня глубже внутрь. Сдерживаться нет сил, и я издаю сладостный стон, а затем мощно кончаю вместе с Мэдди, извивающейся в моих руках. Мы оба дышим так, словно пробежали марафон.

Я прижимаюсь к ней и чувствую, как ее тело обмякает в моих объятиях. Только моя хватка удерживает ее в вертикальном положении. Я утыкаюсь лицом в ее шею, вдыхая сладкий аромат так глубоко, как только могу, дожидаясь, пока мое учащенное сердцебиение придет в норму. Руки Мэдди зарываются в мои волосы, медленно перебирая пряди, предлагая мне утешение, которого, как мне казалось, я никогда не найду. Это кажется слишком приятным, чтобы быть правдой, и когда я отстраняюсь и вижу ее улыбку, то чувствую, как сердце странно сжимается.

Я не уверен, что она видит в моих глазах, но Мэдди слегка хмурится, ее руки все еще нежно перебирают мои волосы.

– Ты в порядке? – спрашивает она, и я чертовски ненавижу то, как неуверенно звучит ее голос, из-за чего не могу удержаться и выпаливаю правду.

– Да, просто небольшие проблемы с отцом, тренировками и тренером, – заканчиваю я, качая головой, и она кивает, как будто полностью понимает. В каком-то смысле, я думаю, так оно и есть. Мэдди, вероятно, единственный человек, который лучше, чем кто-либо, понимает, каково это – жить в тени своих родителей.

– Что ж, надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше, – поддразнивает она с мягкой игривой ухмылкой, и я улыбаюсь в ответ.

– Когда я по самые яйца в тебе, мне всегда становится лучше, принцесса.

Я снова обхватываю ее бедра, ощущая себя собственником. Знаю, уже нужно уходить отсюда, – я и так уже не раз испытывал судьбу, – но все внутри меня кричит, чтобы я остался.

Мэдс закатывает глаза.

– Как отвратительно, – ее руки опускаются с моих волос на грудь, и она нежно прижимается к ней.

Неохотно выхожу из нее, быстро поправляю ее трусики, и мысль о том, что моя сперма будет в ней, пока она не вернется домой и не примет душ, приносит мне больше удовольствия, чем следовало бы.

– Похоже, только для тебя, – язвительно отвечаю я, и она смотрит на меня в замешательстве, и следующий вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его обдумать. – Придешь на игру на следующей неделе?

Понятия не имею, зачем приглашаю ее, ведь я почти уверен, что она все равно придет тупо из-за Джоша, но когда ее взгляд смягчается и она мягко кивает, у меня в груди разливается приятное тепло.

Арчер был прав, я в полной заднице.

Глава 27
Мэдди

«Жажда тебя»

Во рту пересохло, а бедра насквозь промокли. Нова выводит меня из-за стеллажей, в руках я держу новую книгу. Он отодвигает мой стул, предоставляя мне возможность сесть, а затем молча садится напротив меня. Достает собственные учебники и начинает изучать, а я в недоумении пялюсь на него, не понимая, как мы оказались в такой ситуации. Мы снова трахнулись. Кажется, будто каждый раз, когда я впускаю его в свое тело, частичка его проскальзывает в мое сердце, и в этом проблема. Мне нельзя делать этого с ним. Ни с кем, в общем-то. И все же, впервые в жизни, я и правда этого хочу.

Я наблюдаю за ним несколько минут, и, если не считать нескольких понимающих ухмылок, появляющихся в уголках его рта каждый раз, когда он поднимает глаза и ловит мой взгляд, он по-прежнему сосредоточен на своем задании. Это единственное, что позволяет мне вернуться к собственной работе, и теперь, возвращаясь к написанию эссе, я чувствую себя совершенно спокойно.

К тому времени, как я заканчиваю, проходит уже два часа, и когда я поднимаю глаза, то обнаруживаю, что большая часть библиотеки опустела, а Нова спокойно наблюдает за мной. Его собственные книги закрыты. Он смотрит на меня так, будто наблюдать за тем, как я учусь, для него самое увлекательное занятие на свете. Словно он хочет разорвать меня на части и посмотреть, что же там внутри, какие секреты я скрываю. Я чувствую под кожей знакомое волнение.

– На что уставился, Даркмор? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно, как обычно, когда я обращаюсь к нему, но даже я слышу в нем придыхание и мысленно проклинаю себя.

– Просто представляю свой член между этими идеальными сиськами, – растягивает он слова, и на его губах появляется обычная фирменная ухмылка, отчего мои щеки мгновенно заливаются румянцем.

Как, черт возьми, мы пришли к этому?

Я раздраженно собираю свои книги, безуспешно пытаясь сдержать улыбку, прежде чем съязвить:

– Прекрати, между нами ничего не будет.

Когда я встаю, Нова закатывает глаза, забирает у меня сумку и перекидывает ее через свое плечо, не оставляя мне другого выбора, кроме как последовать за ним.

– Как скажешь, принцесса.

Я чувствую на себе взгляды тех немногих людей, которые все еще тусуются поблизости, и выхожу вслед за Новой на улицу. Я с благодарностью замечаю Джулиана, ожидающего у обочины, и, словно повинуясь инстинкту, Нова холодно смотрит на него, слегка кивая головой.

– Увидимся, Питерс, – это все, что он добавляет, затем возвращает мне сумку, разворачивается и скрывается в ночи.

Мне совсем не стыдно, что я продолжаю смотреть на него, пока он не скрывается из виду. А когда я подхожу к машине, Джулиан окидывает меня понимающим взглядом, но ничего не говорит. Только открывает дверь, чтобы я смогла забраться внутрь. Пытаюсь сосредоточиться на поездке, но все мысли то и дело возвращаются к Нове, к ощущению его взгляда, пока мы были в библиотеке и уже за ее пределами. Я понимаю, что увязла в нем по самое не балуйся, но проблема в том, что мне не хочется искать выход обратно, пусть я и знаю, что должна.

Черт. Похоже, у меня серьезные неприятности.

* * *

Следующие несколько дней проходят в череде занятий и невыносимых семейных ужинов у Торнов, и я чувствую, как вокруг меня неумолимо сжимаются стены. Похоже, что единственным моим утешением стал дерзкий хоккеист с понимающими глазами и грубыми руками. Я не разговаривала с Новой с тех пор, как мы покинули библиотеку тем вечером. Хотя видела его пару раз, мимоходом, и каждый раз его взгляд прожигал во мне дыру, словно он представлял, что снова раздевает меня. То, как он на меня смотрит, заставляет меня чувствовать себя живой, желанной. Будто я достойна большего, нежели просто стать чьей-то трофейной женой. Нова видит меня настоящую. Отвращение от того, что я дочка мэра, давно исчезло, а на смену ему пришел маленький грязный секрет, который мы теперь оба скрываем.

А еще есть Очаровашка, таинственный незнакомец, который, к моему большому разочарованию, тоже проник в мое сердце. Я направляюсь в столовую на встречу с Хэлли, когда в сотый раз за сегодняшний день проверяю телефон, но, к сожалению, обнаруживаю лишь отсутствие новых сообщений. За последние несколько дней мы переписывались очень редко, и я не могу отделаться от ощущения, будто наша связь разрушается, особенно после того, как мы оба упомянули о присутствии в нашей жизни других людей. Я знала, что это произойдет, знала, это неизбежно, а вот что оставалось для меня тайной, так это то, насколько сильно я привязалась к его виртуальному присутствию в моей жизни.

Я пытаюсь напомнить себе, что это к лучшему, что я не могу ни к кому привязываться, ведь в следующем месяце будет объявлено о моей помолвке. Но это не улучшает моего настроения. Я не могу удержаться и отправляю ему еще одно сообщение, даже если знаю, что не должна этого делать.

Мэдди

Я скучаю по твоему гигантскому эго!

Когда я, наконец, добираюсь до столовой, то практически кидаюсь на стул рядом с Хэлли, заставляя ее взвизгнуть.

– Боже, Венди, не подкрадывайся ко мне так, у меня из-за тебя чуть сердечный приступ не случился, – слишком расстроенная, чтобы ответить, я протягиваю руку и беру половину ее сэндвича с подноса и чувствую, как она смотрит на меня с беспокойством. – Что не так?

Когда я по-прежнему не отвечаю, она вздыхает и отдает мне свой кусочек торта.

– Спасибо, – неохотно бормочу я себе под нос, медленно доедая дарованную еду и обводя взглядом зал.

Джош сидит за «хоккейным» столом вместе со своими товарищами по команде, среди которых, к моему большому удивлению, есть и Нова. Ладно, они сидят на противоположных концах стола, но все равно, из-за ненависти, царящей между ними, мне тяжело видеть их рядом. И, конечно же, ребята окружены типичной стайкой хоккейных фанаток, и я стараюсь не поддаваться чувству ревности, когда одна из них проводит рукой по плечу номера девятнадцать.

Брат замечает меня первым и машет в нашу сторону, отчего несколько его друзей тоже поворачиваются в нашу сторону. К тому моменту, как Нова обращает внимание, девушка, стоящая рядом с ним, тоже видит меня, и ее сердитый взгляд заставляет меня опустить голову, но, прежде чем я успеваю снова глянуть на Хэлли, по кафетерию разносится голос, который еще недавно шептал мне на ухо непристойности.

– Выглядишь сногсшибательно, принцесса Питерс! Может, подойдешь и сядешь ко мне на колени? – Нова говорит небрежно, насмешливо, как я привыкла, и когда мы встречаемся взглядами, на его лице появляется эта его новая знающая ухмылка.

Мне приходится подавить румянец, который, как я чувствую, уже заливает мою шею, а потом я поднимаю вверх средний палец.

– Иди в задницу, Девятнадцатый! – кричу я в ответ, смело отбривая его и заставляя смеяться его товарищей по команде.

– Только если ты сама предложишь, принцесса, – бросает он, и, клянусь, девушка рядом с ним выглядит так, словно вот-вот вспыхнет, как и мой брат.

– Нова, клянусь богом… – начинает Джош, поднимаясь на ноги, и, к моему удивлению, Деймон встает рядом с ним, кладет твердую руку ему на плечо и что-то шепчет на ухо. Нова не утруждает себя наблюдением за их перепалкой, его взгляд прикован ко мне, и на этот раз я опускаю голову, потому что не могу скрыть румянец.

Это плохо. Хуже, чем плохо. Я понятия не имею, что делать. Переключив внимание на лучшую подругу, я делаю глубокий вдох.

– У меня проблемы, Хэлс, – вздыхаю я, поворачиваясь всем телом и глядя ей в лицо. – Я собираюсь кое в чем признаться, всего один раз, и больше никогда не хочу об этом говорить, хорошо?

Она уже ухмыляется мне, будто читает каждую мою мысль, и, как моя лучшая подруга, скорее всего, она на это способна. Мне просто нужно произнести эти слова один раз, а затем запихнуть их обратно в глотку и забыть, что я когда-либо их говорила. Я делаю глубокий вдох, прежде чем прошептать:

– Он мне нравится.

Хэлли кивает, все с той же невыносимой ухмылкой на лице.

– Уточни, кто? – невинно спрашивает она. – Твой преследователь-очаровашка, или сексуальный хоккеист, чей багет ты съела?

Я вздыхаю от ее ответа, на что она только шире улыбается.

– И тот, и другой, – признаюсь я скорее себе, чем ей, прежде чем поспешно добавляю. – Но это последний раз, когда мы говорим об этом.

Хэлли кивает, все еще улыбаясь, прежде чем я замечаю, как она отключается от нашего разговора, и на ее лице появляется выражение ненависти.

– Что ж, это хорошо, потому что надвигаются «проблемы», – ворчит она, с презрением глядя поверх моей головы, и я едва успеваю обернуться, как кто-то крепко хватает меня за руку.

– На пару слов, дорогая, – выплевывает Брэд сквозь зубы, поднимая меня на ноги и направляя через холл к дверям. Я чувствую, что за нами наблюдают со всех сторон, но мое внимание приковано к одному конкретному человеку, и я не упускаю из виду гнев и замешательство, которые сейчас читаются на его лице.

Брэд не останавливается, пока мы не оказываемся за пределами кафетерия, вдали от любопытных глаз, и когда он, наконец, замирает на месте, я уже чувствую, как от его хватки остаются синяки. За последний месяц я привыкла к его вспышкам гнева. Каждый раз, когда наши отцы отворачиваются, он бормочет себе под нос ехидные замечания, но на этот раз все по-другому. Мы будто снова на вечеринке, и он метит свою территорию, желая, чтобы все знали, что я принадлежу ему. Его не волнует, что объявление о свадьбе еще даже не было сделано, для него достаточно самого решения. Он думает, будто теперь я – его собственность.

– В чем, черт возьми, твоя проблема на этот раз? – выплевываю я, вырываясь из его рук и разворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит сердитым. Хотя, нет. Он выглядит совершенно взбешенным, но мне все равно, потому что я тоже зла.

– Похоже, моя проблема в моей невесте-шлюхе, – огрызается он, толкая меня к стене и не давая проходу. – Похоже, она не знает, как себя вести, чтобы люди понимали, кому она принадлежит.

Его рука тянется, чтобы убрать выбившуюся прядь мне за ухо, его собственные светлые волосы взъерошены на голове таким отвратительным образом, который осуществить под силу только ему. Его слова на меня не действуют, а вот близость – да.

Я отталкиваю его руку.

– Я пока не твоя невеста, так что, может, не станешь мочиться на меня при всех, пока на моей руке не окажется это гребаное кольцо? – киплю я, отталкивая его несколько раз, пока он не оказывается вынужден отступить на шаг.

Брэд не прекращает. Проводит рукой по волосам, сверлит меня взглядом, пусть и выглядит раздраженным.

– Если ты не начнешь вести себя прилично, Мэделин, я…

Его обрывает знакомый убийственный голос:

– Будь осторожен с окончанием этого долбаного предложения, Торн.

Мы оба поворачиваем головы и видим Джоша, который наблюдает за Брэдом с холодным высокомерием, присущим только моему брату, и, как всегда, я благодарна ему за вмешательство.

– Это касается только меня и моей невесты, – так же холодно отвечает Брэд, стараясь сохранить непринужденный вид, как будто все в порядке.

– Ну, как только что сказала моя сестра, она еще не надела твое кольцо, так что сделай нам обоим одолжение и отвали.

Его тон остается небрежным, даже бесстрастным, но я вижу, как пульсирует жилка на его шее. В моем брате, как всегда, таится скрытый гнев, который горит где-то под поверхностью, готовый вырваться наружу и сыграть свою роль. И, к счастью, Брэд тоже это видит. Он переводит взгляд с меня на Джоша и со вздохом отступает на несколько шагов.

– Увидимся, дорогая, – это все, что он отвечает, прежде чем развернуться и стремительно уйти.

Мы с Джошем оба наблюдаем, как он уходит, после чего мой брат сокращает расстояние между нами и нежно берет меня за подбородок.

– Ты в порядке, малышка?

Я закатываю глаза, расправляя плечи, насколько это возможно.

– Конечно, я могу справиться с Брэдли Торном, – говорю я со всей уверенностью, на которую способна, ведь мне становится ясно, что я не могу с ним справиться, и, что еще хуже, – чуть больше, чем через месяц я стану его невестой.

– Ты не должна, – выплевывает Джош, и его злость на отца выплескивается на меня. – Ты, черт возьми, не должна находиться рядом с этим уродом.

Я не пытаюсь с ним спорить, он прав, я знаю это, и он знает, но, к сожалению для меня, отцу, похоже, все равно.

– Что ж, я мало что могу с этим поделать, не так ли? – вздыхаю я, измотанная прошедшими событиями, а впереди еще целый день занятий. У меня точно нет времени, чтобы взвесить варианты, которых у меня нет, или найти способ их преодолеть.

– Нет, но, возможно, я могу что-то сделать, – бормочет Джош себе под нос, и, прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, он поворачивается в противоположную сторону от того места, откуда пришел, и уходит. – Увидимся позже, Мэдс, мне нужно кое-куда сходить.

Я недоверчиво качаю головой и несколько секунд смотрю ему вслед, прежде чем сделать глубокий вдох, успокоиться, и направиться обратно в столовую, но останавливаюсь, когда вижу еще одно знакомое лицо. Нова стоит, прислонившись к двери, ведущей в обеденный зал, и молча наблюдает за мной. Не уверена, как долго он там, но, судя по выражению его лица, я бы предположила, что времени было достаточно, чтобы увидеть большую часть того, что произошло.

Я сокращаю расстояние между нами, но еще до того, как успеваю открыть рот, чтобы что-то сказать, Нова меня опережает.

– Твой парень настоящий мудак, принцесса.

Тон резкий, но далеко не игривый, как обычно, и, если я не ошибаюсь, в нем звучит ревность. Я не обращаю внимания на порочный трепет, который тут же охватывает меня, и сохраняю бесстрастное выражение лица.

– Он не мой парень, – слабо отвечаю я, в основном потому, что не могу придумать, что еще сказать, и Нова просто смеется.

– Да, он «что-то типа того», я помню, – качает он головой.

Он бросает мне в лицо слова, которые я сказала ему о Брэде в тот вечер, когда он провожал меня домой.

– Он даже не в твоем вкусе, – добавляет Нова обвиняющим тоном.

– Ты не знаешь, кто в моем вкусе, – фыркаю я, пожалуй, слишком поспешно, и это только заставляет его сделать шаг ближе ко мне, еще больше сокращая расстояние, оставшееся между нами.

– Передай мне зеркало, принцесса, и я тебе покажу, – на его лице снова появляется кокетливая ухмылка, но, когда я не отвечаю, он смягчается. – А он знает, как сильно ты мне нравишься?

От того, как небрежно он это признает, особенно после всего, что произошло между нами и нашими семьями, у меня на глаза наворачиваются слезы. Я хочу взять его слова и обернуть их вокруг себя, умолять его повторять их мне снова и снова, но от этого будет только хуже, поэтому я сглатываю комок в горле и дерзко заявляю:

– Да брось, я тебе не нравлюсь, ты просто получаешь какое-то извращенное удовольствие, трахая дочку мэра, в надежде отомстить ему.

Слова похожи на те, что я сказала ему в библиотеке, сыграв на нашем прошлом, лишь бы оттолкнуть его. Но правде говоря, вовсе не наше прошлое заставляет меня говорить подобные вещи. Эти слова пробуждают глубоко внутри меня неуверенность, и с этим трудно справиться, когда на тебя постоянно смотрят только с одной стороны.

– О, да? – спрашивает Нова, направляясь ко мне. – Вот что ты думаешь, принцесса?

Он протягивает руку и хватается за ремень моих брюк, притягивая меня к себе, пока я не падаю ему на грудь.

– Тогда скажи мне, почему каждый раз, когда я смотрю на тебя, я чувствую себя наркоманом, отчаянно нуждающимся в очередной дозе, – шепчет он, почти касаясь губами моих губ. – Мне кажется, будто я тону, но потом я вижу тебя и наконец-то могу дышать. Я буквально жажду всего, что есть в тебе, Мэделин Питерс.

Одна его рука ложится мне на спину, а другая обхватывает щеку, наклоняя мою голову так, что наши взгляды встречаются. Я думала, мое сердце заперто, а ключ спрятан где-то далеко. Это был способ противостоять всем преградам, которые могли бы возникнуть у меня на пути. Однако каждое слово, только что произнесенное Новой, будто заостренный нож, пробивающий мою защиту. Я взламываю ее, пока не остается лишь он. Мне хочется поцеловать его, заявить на него свои права, оставить себе, но, увы, решать, с кем мне оставаться – не мой выбор, если я хочу получить диплом и будущее. Я не могу этого сделать. Но когда я смотрю в глаза Новы, то понимаю, что чувствую то же самое, что и он. Даже если не могу сказать этого вслух. Поэтому, вместо того чтобы сказать то, что действительно хочу, я поднимаю руки и легонько нажимаю на его грудь.

– Тебе нужно остановиться, пока нас кто-нибудь не увидел.

Откровенно говоря, это наименьшая из моих забот, но это лучше, чем признать правду. Нова ухмыляется еще шире. Его улыбка такая яркая, что мне физически больно на нее смотреть, особенно когда причиной являюсь я.

– Принцесса, мне плевать, кто нас увидит. Я могу прямо сейчас отвести тебя обратно, нагнуть над столом и трахнуть на глазах у каждого из них, включая твоего драгоценного не-парня, просто чтобы показать им всем, кому ты на самом деле принадлежишь.

Бедра напрягаются от его слов, и, к счастью, прежде, чем я успеваю ответить ему, двери кафетерия распахиваются, и появляются Арчер, Александр и Хэлли. Последняя держит мою сумку, глаза в панике осматривают меня.

– А вот и моя любимая парочка, вызывающая стояк, – шутит Арчер, подмигивая нам обоим, и у меня даже нет сил ему ответить.

– Ты идешь на урок? – встревает в разговор Хэлли, предлагая мне столь необходимое спасение, но я все равно не могу отвести взгляд от Новы.

– Да, Мэдди, ты как? – спрашивает он, и его настоящая улыбка исчезает, остается лишь легкое движение уголков губ.

– Да, я… уже, – отвечаю я, прежде чем встряхнуть головой, чтобы избавиться от оцепенения, в которое он, кажется, меня повергает. – То есть, да, иду.

На этот раз мне не нужно его отталкивать, он убирает от меня руки, и я высвобождаюсь из его объятий и направляюсь к лучшей подруге.

– Нам тоже пора на занятия, – добавляет Александр, переводя взгляд с одного товарища по команде на другого и намеренно избегая моего взгляда.

Хэлли, к счастью, сжаливается надо мной и заканчивает этот мучительный разговор.

– Ладно, увидимся позже, – говорит она, уводя меня, как маленькую, пока мы не оказываемся достаточно далеко от парней, чтобы они больше не могли нас слышать.

– Срочно расскажи мне все! Что, черт возьми, произошло? – требует она, и когда мы заворачиваем за угол и останавливаемся, я чувствую, что наконец-то снова могу дышать.

Мы встречаемся взглядами, и Хэлли смотрит на меня, ожидая ответа. Что, черт возьми, произошло? Ее вопрос вертится у меня в голове вместе с миллионом других, но все, что я могу ответить, это:

– Честно говоря, Хэлс, я понятия не имею.

Глава 28
Нова

«Мамочка или милфа»

Мы трое наблюдаем, как девушки уходят, а после между нами возникает молчаливое напряжение. Мы с Александром все еще разбираемся с некоторыми проблемами того злополучного вечера, и я достаточно уверенный в себе мужчина, чтобы признать, что вина была на мне. Хотя это не значит, что я собираюсь извиняться. Этот ублюдок засунул свой член в рот моей девчонки, и по моему личному мнению вполне заслужил синяк под глазом. И плевать, как чертовски горячо это тогда выглядело. Арчер, конечно, ничего не замечает. Почти вся команда в курсе, что я слегка потрепал Рейна, но никто не знает почему.

Что подводит меня к девушке, стоящей за всем этим.

Мэделин, мать ее, Питерс.

Сестра моего товарища по команде, дочь мэра, девушка, которую я не так давно презирал, а теперь – проклятие всего моего гребаного существования. Раньше я думал только о хоккее: смотрел его, играл в него, был одержим им. Но теперь есть она. Занимает место в моем сознании и, что еще хуже, в сердце, и вместо того, чтобы упасть к моим ногам, как любая другая чертова девчонка, на которую я обращаю внимание, она ведет себя так, будто все, чего она хочет, – это сбежать от меня. Я знаю: она хочет меня так же сильно, как я хочу ее, но мне кажется, что она постоянно отдаляется от меня, и до сих пор я не видел причину.

– Что вы знаете о Брэдли Торне? – спрашиваю я, снова поворачиваясь к парням, и вижу, как Арчер хмурится. Ему, наверное, интересно, почему я спрашиваю об одном из футболистов, но мне нужно узнать о нем побольше. По причинам, совершенно не связанным с убийством.

– Его отец – богатый бизнесмен, известен в футбольных кругах, никогда не пропускает ни одной игры и щедро жертвует декану. Брэд – квотербек, солидный игрок, а еще настоящий папенькин сынок. Вроде как собирается в один прекрасный день возглавить папулин бизнес, когда закончит потрясающе успешную футбольную карьеру. Ну, и найти какую-нибудь бедняжку, которая сможет вырастить для него нескольких наследников, – встревает Александр, и это первый раз, когда он по-настоящему смотрит мне в глаза с той ночи в подвале. Он произносит эти слова так, словно слышал их много раз, и я понятия не имею, где.

Мы с Арчером оба смотрим на него в замешательстве.

– Откуда, черт возьми, ты все это знаешь, Рейн? Ты что, заделался агентом британской МИ-5? – шутит он, как всегда, пытаясь напомнить о наследии Рейна по материнской линии.

Рейн закатывает глаза, но пожимает плечами, и в уголках его рта появляется ухмылка. Он переводит взгляд с одного на другого.

– Вторая жена папаши Торна очень разговорчива, когда довольна.

У меня отвисает челюсть, но Арчер снова меня опережает.

– Ты маленький грязный ублюдок! – он прыгает на него, обхватывает его голову и трет костяшками пальцев по голове. – От моей матери прошу держаться на расстоянии.

– Ну, вообще-то, технически, она не его мать, – вмешиваюсь я, безуспешно пытаясь помочь Рейну выкрутиться. Он сказал «вторая жена». Я знаю, что у Александра та еще репутация кобеля, но предполагаю, что вторая жена мистера Торна скорее похожа на конфетку-эскортницу, чем на жену. Арчер сразу же обращает свое внимание на меня.

– Не заставляй меня втягивать в этот разговор Диану. Нова, ты же знаешь, как сильно я люблю миссис Даркмор, – дразнит он, подмигивая, и мне приходится сдерживаться, чтобы не ударить этого придурка. С тех пор как он встретил ее, вечно шутит о том, что находит ее сексуальной, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не начистить ему физиономию.

– Не смей говорить о моей матери, придурок! И она мисс, а не миссис, – добавляю я, цедя слова сквозь зубы и стараясь сохранять спокойствие.

– В моих мечтах нет. О да, Арчер, вот так, детка, ты точно знаешь, как пользоваться своей хоккейной клюшкой, – стонет он, имитируя, как трахает кого-то. – Да, черт возьми, миссис Даркмор, сожмите мою палку покрепче.

Я действую на инстинкте, уже готов поколотить его прямо тут, и пофиг, что он мой лучший друг, но Рейн останавливает меня, прижимая руку к груди и бросая уничтожающий взгляд на Арчера.

– С тобой что-то серьезно не так, Грей.

Арчер просто улыбается еще шире.

– Тогда, может, миссис Даркмор сможет наказать меня за то, что я был таким плохим мальчишкой, – добавляет он, подмигивая и многозначительно облизывая губы, пока смотрит на меня. Ублюдок.

– Гребаный ад, – ругается Александр себе под нос, пожимая плечами и отпуская меня. – Ты сам напросился.

Я немедленно делаю шаг вперед, протягиваю руку, чтобы схватить его, но он только смеется, убегая от меня и отпрыгивая в направлении класса.

– Напомни-ка мне, как он стал моим лучшим другом? – ворчу я Рейну, и мы оба наблюдаем, как Арчер убегает, словно долбаный ребенок. Рейн смеется.

– Помнится, он не оставил тебе выбора. Это типа была любовь с первого взгляда, – говорит Рейн, вспоминая, как Арчер лип к нашей компании в течение нашей первой недели в команде. – Не то чтобы я мог его винить.

– Ага, – я закатываю глаза. – Он прилипчивый придурок, а ты – упрямый придурок. И как, скажите на милость, я застрял с вами двумя?

Я размышляю вслух, направляясь в ту сторону, куда сбежал Арчер.

– Просто ведя себя как козел? – с улыбкой говорит Рейн, шагая в ногу со мной. – В общем, я не думаю, что у малышки Питерс что-то есть с Брэдли Торном. Во всяком случае, я об этом не слышал.

– Малышка Питерс, серьезно? – спрашиваю я, приподнимая бровь. – Ты трахал ее в рот и по-прежнему собираешься называть ее малышкой Питерс?

От моего заявления у него перехватывает дыхание, но когда он видит, что я ухмыляюсь, то немного расслабляется.

– Да, но твоего удара кулаком в лицо хватило, чтобы стереть это воспоминание, – он выпячивает челюсть, словно вспоминая ту ночь. Не то чтобы я ему верю. Думаю, я буду помнить ту ночь даже на смертном одре.

Если быть честным с самим собой, я не совсем понимаю, почему ударил его. В конце концов, игра была моей идеей. Именно я решился на это, я тот, кто подтолкнул их обоих к краю, и я наслаждался каждой секундой этого процесса. Думаю, я просто не осознавал, как глубоко дочка мэра забралась мне под кожу. Мэделин Питерс имеет надо мной такую власть, какую никто и никогда не имел. Все смотрят на нее и видят то, что она хочет, чтобы они видели: дочь мэра, идеальную сестру, безупречную студентку. Они считают ее хорошей, честной, уступчивой, недосягаемой. И все же, когда я смотрю на нее сейчас, то вижу самую восхитительную штучку в мире. Она сильная, неистовая и, конечно, совершенно и бесподобно привлекательная, но дело не только в этом. Она – огонь в моем сердце, и если раньше я избегал пламени, теперь все, чего я хочу, – это сгореть.

Я снова сосредотачиваюсь на Рейне и вижу в его глазах сожаление, пятно, которое, по его мнению, он поставил на нашей дружбе, и насколько серьезен он, когда говорит, что стер то воспоминание из памяти.

– Приятно слышать, – наконец отвечаю я, в основном потому, что не могу придумать, что еще сказать, чтобы улучшить ситуацию.

Рейн явно воспринимает это как начало разговора, потому что открывает рот и начинает снова.

– Послушай, Нова, если бы я знал…

– Все в порядке, Рейн, – я вскидываю руку и обрываю его. – Даже я не знал, пока не стало слишком поздно, так что уж ты точно не должен был. К тому же, это было охренеть как горячо.

Я пожимаю плечами, делая вид, будто внутри меня все не разрывается между ревностью и воспоминаниями о том, как эротично она ему отсасывала.

– Да, еще как, – смеется он, хлопая меня по плечу, когда мы подходим к зданию. – Так что, у нас все в порядке?

Я киваю.

– Да, чувак, все путем, – он улыбается, протягивает руку, чтобы открыть передо мной дверь, но я останавливаюсь, едва переступив порог. – Но только тронь ее еще раз, и я тебя убью.

Он улыбается, качая головой.

– Нет проблем, кэп.

* * *

Остаток дня проходит как в тумане. Мысли сосредоточены исключительно на девушке, которая, похоже, не может быть моей, но которую я хочу больше всего на свете. Еще думаю об Угрюмке и о последнем сообщении на телефоне, на которое до сих пор не ответил. Опять же, если быть честным с самим собой, я испытываю к ней какие-то чувства, но это очень странно, ведь мы даже не знаем друг друга. За исключением того, что на самом деле мы как раз знаем друг друга. Я, может, и без понятия, как ее зовут или как она выглядит, но я знаю ее.

Я знаю, что она любит каждое утро пить кофе на веранде своего дома с видом на озеро. Что она не ладит со своей семьей, но по-прежнему любит их и проводит с ними время. И я определенно знаю, что она хранит в ящике своей тумбочки. Поэтому так ли на самом деле важно, что я не знаю ее имени? Нет. И это заставляет меня чувствовать вину за то, что происходит у меня с Мэделин. Хотя, если спросите ее, то у нас ничего нет, и это ничего не значит. Но для меня это важно. Я знаю, наша связь могла бы стать чем-то большим. Так что какого хрена мне теперь делать? Выбрать девушку, которую я не знаю, или девушку, которую знаю слишком хорошо?

Не имея ни малейшего представления, как ответить на этот вопрос, я останавливаюсь на женщине, которая меня родила, и направляюсь к ней домой, как только заканчивается последний урок. Я открываю дверь запасным ключом и, когда вхожу, окликаю ее.

– Привет, мам!

– Я здесь, милый, – кричит она в ответ, и я следую за ее голосом на кухню. – Просто заготавливаю кое-что на следующую неделю.

Конечно, я застаю ее стоящей у плиты и, как всегда, что-то готовящей. Наклоняюсь и целую ее в затылок.

– Пахнет вкусно, – делаю комплимент я, беря кусочек курицы с тарелки, стоящей сбоку, и она тут же шлепает меня по руке.

– И оно будет вкусным, когда будет готово, – ворчит она, еще несколько раз перемешивая содержимое кастрюли, прежде чем убавить огонь и вытереть руки.

Когда она, наконец, поворачивается ко мне лицом, я с трудом проглатываю курицу, чувствуя комок в горле. Она выглядит неважно, намного бледнее и худее, чем когда я видел ее в последний раз, а это было буквально на днях, и это как нож в сердце. Ей становится все хуже, а я ничего не могу сделать, чтобы остановить процесс. Я все откладывал разговор с отцом, но не думаю, что смогу делать это дольше. Мне нужна его помощь.

Мама просто улыбается, делая вид, будто все в полном порядке, как и всегда, и я завидую ее внутренней силе. Она всегда умела хорошо работать под давлением, никогда не ломалась под его тяжестью, какой бы большой она ни была, и я очень благодарен ей за то, что рос с таким замечательным человеком. Когда она садится за стол напротив меня, я заставляю себя улыбнуться и притворяюсь, что все нормально, по крайней мере, ради нее.

– Как сегодня поживает мой любимый сын? – спрашивает она с улыбкой, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Я твой единственный сын, и со мной все в порядке, – ворчу я в ответ, все еще пребывая в том же настроении, что и раньше, и мне не терпится увидеть единственного человека, который, как я знаю, мог бы это изменить.

– Просто в порядке, м-м? Похоже, у тебя все еще проблема с девушкой, – размышляет она, поднося к губам огромную кружку зеленого чая и глядя на меня поверх ее края.

– У меня нет проблем с девушками, – вру я слишком поспешно, и мама продолжает смотреть на меня, ожидая, когда я продолжу, но я этого не делаю.

– Ну ладно, если ты так говоришь, – тянет она, прежде чем добавить. – А как насчет девушки из телефона?

Ее глаза умоляют меня рассказать подробности, и я знаю – она просто хочет, чтобы я нашел симпатичную девушку, прежде чем уйду в профессиональный спорт. Девушку, которая будет любить меня за то, кто я есть, а не за то, насколько хорошо я играю в хоккей.

Я в очередной раз переключаюсь с мыслей о Мэдди на Угрюмку, и громко вздыхаю.

– Все сложно, – признаюсь я, поскольку не совсем уверен, как еще это описать. Она могла бы спросить и о той, и о другой, и мой ответ был бы таким же.

К моему удивлению, мама смеется.

– Все еще не хочет называть тебе свое имя, да?

Похоже, она находит это не только забавным, но и милым. Я знаю, что если бы мама знала Угрюмку, то поладила бы с ней. В этом и состоит часть проблемы, что ей известно об Угрюмке, но она до сих пор не знает ее имени.

И вот мы снова возвращаемся к Мэдди. Ее имя мама знает. Черт, она знает больше, чем ее имя, насколько я понимаю. И, несмотря на то, что отец Мэдди сделал с мамой, она все равно питает слабость к дочке дьявола. Они обе по-своему похожи, обе сильные и свирепые, готовы на все ради тех, кого любят, что иногда является и силой, и слабостью одновременно. Это и привлекло меня к ней, возможность увидеть ту ее сторону, которую, я уверен, она никому не показывает. Все, чего мне хочется, – это разобрать ее на части и раскрыть все ее секреты.

К счастью, мама, должно быть, что-то замечает по моему лицу, когда я не отвечаю, поскольку тут же вскакивает со стула и направляется обратно к плите.

– В мире нет ничего, что не могла бы исправить домашняя еда, – беззаботно говорит она, и в кои-то веки я рад, что она не требует от меня чего-то большего.

Следующий час мы готовим и наверстываем упущенное, оба притворяемся, словно с ней все в порядке, и только когда она говорит мне, что устала, я собираюсь уходить. Я не задерживаюсь, просто не могу. Ее вид меня убивает. Вместо этого я быстро и бесшумно убираю на кухне, а затем, не сказав больше ни слова, выскальзываю в ночь.

К тому времени, как добираюсь до общаги, я совершенно вымотан и, не обращая внимания на парней, играющих в видеоигры в гостиной, направляюсь прямиком в свою комнату, на ходу доставая телефон. Пальцы наливаются тяжестью, когда я пробегаюсь по экрану, набирая сообщение отцу о том, что нам нужно встретиться и поговорить. Как только оно отправлено, у меня словно гора с плеч сваливается. Но это чувство длится всего секунду, потому что, когда я выхожу из диалога с ним, замечаю, что сообщение от Угрюмки все еще висит не отвеченным.

Угрюмка

Я скучаю по твоему гигантскому эго!

Я улыбаюсь, читая его, ведь знаю, что она говорит искренне, что она действительно скучает по мне. За последние несколько месяцев мы стали частью жизни друг друга, и то, что я не разговариваю с ней каждый день, убивает меня. Тем не менее, продолжать переписываться, не называя имен, становится немного нелепо, и я не думаю, что смогу это делать. Особенно после всего того, что произошло между мной и Мэдди. Наша последняя встреча определенно имела значение, поэтому я решил, что пришло время быть честным.

Нова

Извини, Угрюмка, застрял в библиотеке.

Это не совсем ложь, и ее ответ приходит мгновенно.

Угрюмка

Ты только что был в библиотеке? Типа библиотеке кампуса?

Я медленно набираю ответ и вижу, как появляются и исчезают точки – она тоже печатает. Если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда. Надеюсь, что мы сможем остаться друзьями, а друзья говорят друг другу правду.

Нова

Я был с той девушкой, о которой тебе говорил. Похоже, между нами теперь что-то более серьезное, чем раньше. По крайней мере, для меня.

Она перестает печатать. Я вижу, что мое сообщение мгновенно прочитывается, и жду, что она снова начнет печатать, но этого не происходит. Я ничего не могу с собой поделать – пальцы снова бегают по экрану, я печатаю так быстро, как только могу, чтобы она поняла.

Нова

Ты мне нравишься, правда нравишься, но я так больше не могу. Та другая девушка… я знаю ее имя, Угрюмка.

Я знаю ее. И мне плевать, что ее папаша одурачил мою маму, или что я играю в одной команде с ее братом.

Ничего из этого больше не имеет значения. Я хочу ее.

Когда я отправляю это сообщение, у меня словно камень с души сваливается от признания не только Угрюмке, но и самому себе. Я хочу ее. Я хочу Мэделин Питерс, и хочу с ней не только секса. Я имею в виду, не поймите меня неправильно, секс с ней просто охренительный, но и она тоже. Умная, дерзкая, чертовски сексуальная, и за словом в карман не полезет. Она просто идеальна.

Я не отрываю взгляда от телефона, ожидая ответа Угрюмки, но точки ввода больше не появляются. Я жду пять минут, затем десять, и когда понимаю, что она не вернется, отправляю последнее сообщение.

Нова

Я буду скучать по тебе, Угрюмка.

Глава 29
Мэдди

«Капитан Очаровашка»

Нова Даркмор – мой Очаровашка. Это единственная мысль, что крутилась у меня в голове последние два дня. Капитан хоккейной команды, той самой, за которую играет мой брат; человек, который когда-то был моим заклятым врагом… Он был тем самым парнем, что слал мне все эти сообщения. И что я сделала, когда узнала об этом? Сбежала.

Он не незнакомец, не преследователь, не серийный убийца и не просто какой-то парень, которого я не знаю. Это он. Тот, от чьих прикосновений я воспламеняюсь, тот, чьи руки заставляют меня сходить с ума. По нему. Только по нему. Он знает, какова я на вкус, и, что еще хуже, знает мои секреты. Это он, Нова, с той самой первой ночи, это всегда был он.

Я прочитала его признание, которое было практически любовным письмом для такого, как он, а потом проигнорировала его. Но какой у меня был выбор? Я уже знала, что слишком сильно привязалась к своему телефонному спасителю, который заставлял меня улыбаться каждый день, и все стало только хуже, когда рядом со мной появился самоуверенный хоккеист. Тот факт, что это один и тот же человек – катастрофа гигантских масштабов.

Конечно, кажется совершенно прекрасным, что милый, обаятельный и забавный парень, с которым я переписывалась, оказался сексуальным, знойным, доминирующим хоккеистом, но на деле это не так. Не потому, что я нахожу его менее очаровательным или сексуальным, нет. Просто он идеален, он два парня в одном. Эта история годится для того, чтобы потом рассказывать ее внукам на крыльце нашего красивого дома. Однако она невозможна, ведь до моей помолвки с другим мужчиной остались считаные недели.

Прошло всего два дня с момента его откровения, но я ощущаю его отсутствие сильнее, чем мне хотелось бы признать. Хэлли была занята написанием реферата, Джош готовился к завтрашней игре, и без сообщений от моего главного преследователя жизнь кажется довольно спокойной. В основном я просто хожу на занятия, занимаюсь в библиотеке, прихожу домой и ложусь спать. Даже Гарольд заброшен в верхний ящик, и выглядит уже не таким привлекательным, как раньше.

А теперь, как соль на рану, я еще вынуждена терпеть очередной ужин со своим отцом и будущим мужем. При одной мысли об этом меня начинает тошнить. Или вызывает желание вонзить вилку, которой я ковыряю свой скучный салат, себе в шею, и молиться, чтобы они позволили мне истечь кровью прямо на стол. Это был бы лучший вариант, нежели слушать, как унылый Брэд целует моего отца в задницу и говорит обо мне так, словно я кусок мяса, который ему не терпится съесть.

– Отец разрешает мне заняться сделкой с Лэндоном в новом году, – продолжает болтать Брэд, как делал это в течение последнего часа. – Он хочет, чтобы я принимал больше активности в жизни компании, думает, что я готов. А красавица под рукой не повредит, раз уж мы имеем дело с этими Лэндоновскими ублюдками.

Он подмигивает моему отцу, и, несмотря на то, что папа понимающе кивает, я все равно замечаю легкую гримасу в уголках его рта. Конечно, Брэд этого не понимает. Здравый смысл может ударить его прямо в лицо, а он все равно ничего не заметит.

– Вы знаете, как это бывает, мистер Питерс. Ваша жена все еще красотка для своего возраста. Держу пари, это играет вам на руку. И, конечно, я не забыл о ваших «внеклассных занятиях».

И снова подмигивание, как будто они обмениваются какой-то совершенно бестактной шуткой. Однако на этот раз отец, похоже, готов высказаться.

К счастью, Брэд встает, толкает меня в плечо и заставляет податься вперед, когда он, извиняясь, выходит из-за стола. Мы с отцом молча наблюдаем, как он уходит, прежде чем я поворачиваюсь к папе и приподнимаю бровь.

– Ну разве мой будущий муж не очарователен? – растягиваю я слова, стараясь вложить в них всю возможную долю сарказма. Каким-то образом тот факт, что мой Очаровашка – это Нова, делает мою реальность еще более невыносимой.

Отец не может искренне считать, что мы подходим друг другу. У нас с Брэдом нет ничего общего, и я не знаю, как вообще переживу брак с ним. Из этой ситуации должен быть какой-то выход. И не только потому, что мне хочется получить шанс с неким хоккеистом под номером девятнадцать.

– Не начинай, Мэделин, – почти умоляет отец, как будто он так же, как и я, устал от этой уловки, и я использую эту возможность, чтобы в последний раз изложить свою точку зрения.

– Должен же быть кто-то еще, пап, – говорю я, понижая голос, чтобы нас не услышали окружающие. – Я имею в виду, в буквальном смысле, кто угодно. Я знаю, у тебя на меня виды, есть обязательства, которые ты ожидаешь чтобы я выполнила, и я их выполню, но должен же быть кто-то другой.

Я умоляю, но на деле мне все равно. Брэдли Торн не может быть тем будущим, которое мне уготовано. Не то чтобы я когда-либо думала, что моим будущим станет Нова Даркмор, и я в курсе – этому не бывать, но отец запросто смог бы найти мне лучшую партию или, по крайней мере, более добрую.

Между нами повисает тишина. Его взгляд чуть-чуть смягчается, и на этот раз я думаю, что наконец-то до него дошло, что он смотрит на меня и слышит, но затем его маска мэра возвращается на место.

– Мэделин, – прочищает он горло, расправляя плечи. – Сделка уже заключена, так что тебе просто нужно извлечь из нее максимум пользы.

Слезы застилают мне глаза, но после долгих лет практики улыбка растягивается на лице сама по себе, и я сглатываю комок, образовавшийся в горле.

– Завтра я собираюсь на игру Джоша в Кристал-Вэлли, – начинаю я, полностью меняя тему разговора на более безопасную и нейтральную для нас обоих. – Мы с Хэлли едем посмотреть, как он сыграет.

Я уже вижу, как в горле отца клокочет отказ, как ему хочется сказать мне «нет», удержать меня на коротком поводке, который ощущается еще крепче, когда рядом Брэд, и я спешу добавить:

– Что-то вроде последней маленькой поездки перед помолвкой.

Последняя фраза заставляет его задуматься, и я продолжаю улыбаться, пока он внимательно изучает меня, выискивая признаки обмана. Он ничего не найдет, поскольку знает меня недостаточно хорошо, а я играю в его игры гораздо дольше, чем он думает. В конце концов, я его дочь. В итоге отец улыбается той улыбкой, которую я так любила, когда была маленькой девочкой, той, что теперь ничего не значит для меня, ведь я знаю, насколько она фальшива.

– Ладно, поезжай, – наконец сдается он, как раз когда Брэд возвращается к столу.

– Улыбнись, дорогая, – мурлычет он, кладя руку мне на плечо и усаживаясь рядом.

Мне приходится подавить дрожь.

– Там люди смотрят, – добавляет он хриплым шепотом, совсем не похожим на тот, который я в последнее время привыкла слышать, и я стискиваю зубы в ответ. Однако улыбка не сходит с лица.

Больше всего на свете мне хотелось бы оторвать ему руку, которой он прикасается ко мне, содрать с него кожу и забить его ею до смерти, но, обводя взглядом ресторан, я понимаю, что он прав. За нами наблюдает множество людей. Конечно, они притворяются, будто это не так, но, как и каждый раз, когда я встречаюсь с отцом, они пялятся. Меня это не беспокоит, на самом деле я к этому привыкла, но когда я замечаю, что один человек сидит в одиночестве у задней стены и смотрит на меня более пристально, чем на что-либо другое, меня охватывает тошнотворное чувство. Репортер.

– Здесь пресса, – бормочу я себе под нос, но достаточно громко, чтобы мой отец и фальшивый парень-засранец услышали, и когда никто из них не реагирует, я притворно кашляю. Они не реагируют, поскольку уже знают. Они, наверное, это и спланировали, и теперь этот обязательный ужин приобретает гораздо больше смысла, особенно когда Брэд кладет руку мне на спину.

Все это было подстроено. Конечно же. Я такая тупая. Речь не о том, чтобы провести время с отцом или узнать получше Брэда. Нет, это сделано исключительно для того, чтобы нас увидели вместе, чтобы, когда придет время объявить о помолвке, были фотографические свидетельства его ухаживаний. Я должна была догадаться, ведь мой отец – настоящий стратег, и, конечно, он хочет быть уверен, что его инвестиции в нас того стоят. Это было бы почти смешно, если бы не было так чертовски архаично и нелепо. Хотя озвучивать эти слова – полная тупость, пустая трата времени, ведь им плевать.

Вместо этого я позволяю Брэду трогать меня. Его прикосновения тяжелые и отвратительные, но, если это отныне будет моей жизнью, мне пора привыкать к роли. И пока я сижу с ними, пытаясь не думать о том, как сильно хотела бы, чтобы на его месте был кто-то другой, не могу отделаться от мысли, что петля на моей шее затягивается туже, чем когда-либо.

Остальная часть ужина проходит в основном безболезненно, если не считать чрезмерно нежных прикосновений Брэда, граничащих с неприличием, и одобрительного взгляда отца, будто все это – правда, а не паршивое шоу. Будто я только что не умоляла, чтобы он выбрал мне кого-то другого. К моменту конца ужина и оплаты чека, я снова чувствую приближение свободы и отчаянно нуждаюсь в передышке.

Мы вместе идем к выходу, и я многозначительно улыбаюсь репортеру, который по-прежнему сидит за столиком, демонстрируя предельную стойкость, чтобы не послать его. Отец прощается со мной вскользь, извиняется, мол, ему нужно обратно в офис. Уже почти девять часов, и я сомневаюсь, что у него осталась какая-то работа. А, учитывая, чем он любит заниматься в свободное время, я морщусь, глядя ему вслед. Брэд медлит, и я слегка паникую при мысли о том, что этот вечер может затянуться, но, к счастью, он задерживается лишь для того, чтобы попросить меня еще раз продемонстрировать свои великолепные формы на следующем ужине. Свинья.

Нуждаясь в том, чтобы хоть слегка ослабить напряжение, сковавшее тело, я жестом показываю Джулиану, что немного прогуляюсь, и он забирается обратно в машину, следуя за мной. С моей стороны было бы лучше просто поехать домой, но мне не нужно, чтобы он стал свидетелем смятения, творящегося у меня внутри, поэтому я поворачиваюсь и иду домой пешком.

Не знаю, как долго я иду. Мысли слишком заняты той жизнью, которой я скоро буду жить. К моменту, как добираюсь до рынка у озера рядом с моим домом, принимаю единственно верное решение. Рядом с несколькими магазинчиками есть отличное маленькое китайское заведение, торгующее едой на вынос, которое я просто обожаю, и после скучного ужина в еще более скучной компании мне хочется чего-нибудь пикантного. Я пробираюсь сквозь толпу, улыбаясь той же женщине, что всегда стоит за прилавком, и быстро делаю свой обычный заказ. Отдаю несколько купюр, отхожу в сторону, чтобы подождать, и тут натыкаюсь на кого-то.

– О боже, мне так жаль, – начинаю я, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кого я протаранила своим телом, и меня охватывает шок, когда я вижу знакомые глаза, только в них нет той задумчивости, к которой я привыкла.

Диана Даркмор смотрит на меня, широко раскрыв глаза и разинув рот, прижимая к груди пакет с китайской едой. Понятия не имею, почему так удивляюсь, увидев ее здесь, ведь именно она показала мне это место. В прошлом мы часто устраивали здесь поздние ужины. Просто я прихожу сюда почти два года и ни разу не встретила ее. На самом деле, я не видела ее с тех пор, как мой отец уволил ее, а пресса вываляла ее имя в грязи из-за их романа.

– Мэдди, дорогая, – произносит она вместо приветствия.

Она часто меня так звала раньше. Как же давно это было. Она улыбается, и когда рассматривает меня, удивление немного спадает. Ее глаза скользят по мне, подмечая все изменения. В последний раз она видела меня, когда я была подростком, так что за последние годы я действительно повзрослела.

– Боже, ты только глянь на себя, ты уже женщина, – выдыхает она, и в ее глазах светятся эмоции, а на губах появляется грустная улыбка. – Как ты?

Я отвечаю на ее улыбку. Ее тепло такое знакомое и надежное, что мне хочется плакать. Диана была важной частью моей жизни. С такими родителями, как у меня, и братом, который в основном занимался хоккеем, иметь рядом кого-то вроде нее было все равно что найти тихое убежище. Она всегда заботилась обо мне, задавала вопросы о том, как прошел мой день, помогала с домашними заданиями, поддразнивала меня из-за моих увлечений. «Все, что должна делать настоящая мать», – думаю я, и слезы, готовые вот-вот пролиться, начинают жечь глаза. Она совсем не изменилась. Конечно, она выглядит немного старше и, кажется, немного похудела, но в остальном она все та же Диана.

– Я в порядке, миссис Даркмор, как вы? – манеры берут верх над моей личностью, заставляя меня сдерживать эмоции, грозящие выплеснуться прямо здесь, посреди рынка.

Диана прижимает пакет с едой к бедру и сердито смотрит на меня.

– Прости, Диана, у меня все хорошо, спасибо, а у тебя как дела? – поспешно добавляю я, почему-то нервничая, а она только смеется.

– О, Мэдди, дорогая, ты совсем не изменилась.

Как раз в этот момент официант говорит, что мой заказ готов, и я, извинившись, на секунду отлучаюсь, чтобы забрать его. Когда я возвращаюсь, она бросает взгляд на пакеты, которые мы обе держим в руках.

– Я собиралась пойти домой и поужинать в одиночестве, но мне бы не помешала компания, – она указывает на ближайший пустой столик в маленьком патио, и я нервно прикусываю губу, пока она ждет моего ответа.

По правде говоря, я бы с удовольствием посидела и поужинала с ней, как в старые добрые времена, просто чтобы узнать, как она, и наверстать упущенное, но я чувствую себя немного странно, и на этот раз проблема не в моем отце. Проблема в ее сыне. В том сыне, который просто выбросил из головы месяцы переписки со мной, чтобы быть с другой мной, о которой он знает почти все, хотя сам и не подозревает об этом.

Несмотря на это, я не могу ей отказать. Ведь прошло так много времени, а я скучала по ней. Поэтому я говорю:

– Конечно, я бы с удовольствием поужинала с тобой.

Я протягиваю руку к столу, на который она указала жестом, позволяя ей сесть первой, прежде чем сажусь напротив нее.

– Ну, как ты на самом деле? – спрашивает она с понимающей улыбкой. – Как поживает твой брат? Я несколько раз видела, как он играет, это было просто замечательно.

Выбрав более простой ответ, я сосредотачиваюсь на брате.

– У Джоша все замечательно, как всегда весьма сосредоточен и доминирует, – я игриво закатываю глаза. Она знает, что у нас с ним прекрасные отношения. – В следующем году его задрафтуют, буду по нему очень скучать.

Диана понимающе смотрит на меня. Она видит, что я так пытаюсь избежать вопроса о себе, но, прежде чем она успевает подтолкнуть меня к ответу, я быстро добавляю:

– Как Нова?

Не знаю, почему спрашиваю. Это глупый вопрос. А еще глупее – действительно переживать о нем, особенно теперь, когда я знаю то, что знаю. Но с тех пор, как я говорила с ним, прошло уже несколько дней, и мне нужно быть в курсе, как он. Но когда понимающая улыбка Дианы сменяется замешательством, я мысленно чертыхаюсь.

– Я и не знала, что вы двое знакомы, – медленно произносит она, и я снова проклинаю себя.

Конечно, она думает, что мы друг друга не знаем. Еще несколько недель назад мы ненавидели друг друга, или, по крайней мере, я думала, что ненавидели, и это не должно было измениться. Глупая, глупая Мэдди.

– Мы не знакомы, – произношу я слишком быстро.

Эти два слова звучат неправдоподобно даже для моих собственных ушей, и я тут же ругаю себя.

– То есть, не совсем, – добавляю я, пожимая плечами. – Ну, он играет в команде с Джошем, я вижу его на вечеринках и все такое.

Я стараюсь, чтобы мои слова звучали непринужденно, но с таким же успехом я могла бы носить на голове табличку с надписью: «Я трахалась с вашим сыном».

Диана внимательно наблюдает за мной в течение нескольких секунд, без сомнения, проверяя, не лгу ли я, но, к счастью, она, кажется, ничего не замечает.

– У него все хорошо. Он хороший мальчик, всегда заботится обо мне, проверяет, все ли со мной в порядке. Мы вместе готовим обеды, он помогает мне убираться. Мне с ним очень повезло.

Ее глаза слегка затуманиваются, когда она говорит о своем сыне. А меня поражает откровение о нем. Ее Нова совсем на похож на того самоуверенного хоккеиста, роль которого он исполняет в студенческом городке. Хотя, учитывая то, что я узнала о нем недавно, я уже была в курсе его настоящей натуры.

Вы могли бы остановить любого человека в городе и спросить, что он думает о Нове Даркморе, и каждому было бы, что сказать. Он такой же, как мой брат. Благодаря хоккею, все знают, кто он. Но думаю, что все люди без исключения сказали бы одно и то же. Что он великолепный хоккеист, что его наверняка задрафтуют в НХЛ, и что он – один из лучших игроков в процессе своего становления. И они будут правы. Ведь Нова такой и есть. Однако слышать о нем в другом ключе, отличном от образа хоккеиста, можно сказать, удивляет.

Я мысленно перебираю каждое сообщение, которое он когда-либо присылал, зная большинство из них наизусть. Неудивительно, ведь я перечитала их сотню раз за последние пару дней. Но учитывая, что я не могу полностью согласиться с ней или дополнить ее понимание, сказав, что он делает отличный куни, я говорю единственное, что могу сказать без последствий.

– Он великолепный хоккеист.

Три слова, которые звучат так нелепо, что даже я немного смеюсь, произнося их, и мне кажется, что Диана видит меня насквозь, как и всегда, но ничего не говорит.

Вместо этого мы проводим следующий час, вспоминая события последних нескольких лет. Она расспрашивает меня об остальных моих школьных годах, о том, как идут дела в колледже, о мальчике, в которого я была влюблена, когда мне было тринадцать, и чье имя она до сих пор помнит, и о ежегодных каникулах, которые мы проводим в Хэмптоне каждое лето и на Багамах каждую зиму. Она также рассказывает мне о том, чем занималась с тех пор, как покинула свой пост в офисе моего отца, и чувство вины, которое я испытываю, нельзя сравнить ни с чем. Я знаю, это не моя вина, но из-за моего отца она потеряла все, и тот факт, что она не держит на меня зла, как когда-то ее сын, – это чудо.

К тому времени, как мы заканчиваем ужин и, наконец, расходимся, мы обмениваемся номерами телефонов и договариваемся больше так надолго не пропадать. Напряжение, возникшее у меня после предыдущего ужина, исчезло, как и чувство вины, которое я испытывала по отношению к маме Новы, и мой вечер в итоге закончился хорошо. Я позволяю Джулиану довезти меня до дома, по пути с улыбкой приветствую Гектора, – они как раз меняются сменами, – и когда поднимаюсь наверх, чтобы принять душ, чувствую себя легче, чем когда-либо за последние недели.

Я знаю, что число дней, оставшихся до того, как я потеряю свободу, близится к опасно малой отметке. А еще знаю, что веревка на моей шее скоро затянется так туго, что я не смогу дышать. Но сейчас у меня все еще есть свобода, и я планирую насладиться ею в последний раз. В конце концов, у меня впереди долгожданный хоккейный матч.

Глава 30
Мэдди

«Ублюдок с шайбой»

Сегодня день игры, и когда мы с Хэлли заезжаем на парковку отеля, в котором остановилась команда, я чувствую, как меня охватывает предвкушение встречи с Новой. Этим утром я проснулась, чувствуя себя безрассудной и необузданной, и именно с этой мыслью надела самое сексуальное нижнее белье, которое у меня было, а затем одну из футболок Джоша, обтягивающие джинсы и ботинки на каблуках. Я чувствую себя хорошо и планирую найти Нову после игры и попросить его сделать мне еще лучше. В последний раз.

– Арчер сказал, что я смогу переночевать в его номере, чтобы вы, ребята, могли провести вместе всю ночь, – прерывает мои мысли Хэлли. Ее пальцы бегают по клавиатуре телефона. – Я не против, если вы согласны.

Вылезаю из машины и направляюсь к нашим сумкам, и у меня чуть шея не сворачивается, насколько быстро я оборачиваюсь и смотрю на нее.

– Что? Я не собираюсь ночевать в его комнате, Хэлс, – возмущаюсь я, как будто мы уже не провели ночь вместе в его постели, но тогда все было по-другому. Тогда я не знала, кто он такой. Это не должно повториться. – Это просто быстрый перепих между друзьями. Нет, на самом деле, между врагами. Мы не будем делить комнату или ночевать вместе.

Мы должны вернуться к тому, что было до всего этого бардака, но даже я слышу ложь в своем голосе, а моя лучшая подруга только смеется.

– Ты имеешь в виду, снова? – размышляет Хэлли, отводя бедро в сторону и понимающе глядя на меня. – Никаких ночевок снова, ведь, если мне не изменяет память, ты уже провела ночь с мистером Даркмором.

Ее самодовольная улыбка невыносима, и, прежде чем я успеваю ее осадить, вижу, как к нам с улыбкой на лице несется мой брат.

– Ты приехала, – кричит он, заставляя Хэлли напрячься, когда подходит к нам сзади. Конечно же, он пытается полностью игнорировать ее, проходя мимо и заключая меня в объятия. – Я так рад, что ты здесь, Мэдс.

Его слова с примесью горечи. Я никогда раньше не была ни на одной из его выездных игр и сразу же чувствую себя виноватой. То есть, да, конечно, я взволнована и счастлива наблюдать за игрой брата, но, если честно, я здесь не из-за него. Я здесь, потому что Нова попросил меня прийти, потому что в редкий момент уязвимости он пригласил меня, и я не смогла отказать. В последнее время это часто повторяется, когда он рядом. И все же я чувствую себя дерьмово из-за того, что лгу брату.

– Мэдди, а ты знала, что я теперь невидимка? – саркастически тянет Хэлли, в то время как мой брат полностью игнорирует ее присутствие. – Интересно, что я смогу сделать со своей новообретенной магией?

Теперь наступает очередь Джоша напрячься, и я, как всегда, приготавливаюсь к перепалкам между ними. Он отстраняется и непонимающе смотрит на мою лучшую подругу.

– Прости, Динь, я думаю, легко забыть, что ты здесь, учитывая, что ты не выросла с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать.

Я вижу, как глаза Хэлли расширяются при упоминании ее старого прозвища, которое никто из нас не слышал уже много лет, и все, что я могу сделать, это вытаращиться.

– Не все могут принимать стероиды, Джошуа. Прости, что на вершине так одиноко, – огрызается она в ответ. Он явно ее нервирует, а я все еще молчу, наблюдая за ними. Что, черт возьми, происходит?

Джош смеется, протягивает руку, чтобы взъерошить ей волосы, как он всегда делал, когда она была ребенком, и с улыбкой наклоняется к ней поближе.

– Не беспокойся обо мне, Динь, я никогда не бываю одинок долгое время, – отвечает он, подмигивая и ухмыляясь, и она пихает его.

– Боже, ты меня так бесишь! – фыркает она, поправляя волосы после его легкого вмешательства и хватая свою сумку из машины, чтобы поставить ее на землю рядом с моей.

Джош не теряет ни секунды, протягивает руку, хватает обе и захлопывает багажник машины. Затем поворачивается, чтобы направиться внутрь отеля, но перед этим бросает через плечо:

– Поверь мне, Сандерс, это чувство взаимно.

Мы вдвоем наблюдаем, как он уходит, а Хэлли ворчит:

– Что ж, веселое начало.

Я не могу удержаться от смеха, беру ее за руку и увлекаю за собой, следуя внутрь за братом. Возможно, она сказала это с сарказмом, но я знаю, что ей нравится подшучивать над ним. Она вполне могла бы быть нашей средней сестрой. Я затаскиваю ее в здание, с нетерпением ожидая того, что может принести остаток дня. «Вперед, Флайерз» и все такое.

После регистрации мы с Джошем выпиваем по чашечке кофе, после чего он спешит на стадион, а мы с Хэлли проводим следующий час, готовясь к предстоящему вечеру. К тому времени, как мы с ней добираемся до стадиона, он уже переполнен болельщиками обеих команд. Я жду, пока Хэлли усядется на свое место в первом ряду, прямо рядом с зоной для болельщиков, и ускользаю.

Совершенно не важно, что это не наш стадион. Я практически выросла в подобных местах вместе с Джошем, и знаю, что нужно для того, чтобы проскользнуть мимо всех и найти раздевалки, но это не моя цель. Нет, сегодня я направляюсь в туннель для игроков и скрываюсь из виду как раз вовремя – ребята уже маршируют на лед.

Как я и предполагала, Джош выходит из раздевалки одним из первых, и мне приходится вжаться в стену, за которой я прячусь, чтобы убедиться, что он меня не увидит. Харпер, Джонс и Купер быстро следуют за ним, как и большая часть команды. Затем я замечаю Деймона Форбса, и, к моему удивлению, прямо за ним идет Арчер, дальше Александр и игрок, которого я на самом деле ищу.

Полностью в экипировке, Нова выглядит настоящим капитаном, и у меня в животе порхают бабочки, когда я думаю о его сообщении, которое на самом деле предназначалось не мне. Я хочу ее. Вот что он сказал. Что ему плевать на то, что мой отец сделал с его матерью. Плевать, что мой брат в его команде. Он сказал, что все это не имеет значения. Нова просто хочет меня, настоящую меня, ту, которую знает лучше, чем на самом деле осознает. Никто никогда раньше не хотел меня просто так. Это мое самое сокровенное желание – чтобы мы могли быть вместе. Но это не наша судьба. Этому не бывать.

Я жду, пока пройдут остальные игроки, и когда Нова оказывается почти рядом со мной, делаю глубокий вдох. Все, что у нас есть, – это сегодняшний вечер.

– Надеюсь, ты планируешь выиграть сегодня, капитан, – мурлычу я, и он мгновенно поворачивает голову, находя меня взглядом. – Я проделала весь этот путь не для того, чтобы смотреть, как ты продуешь.

Когда его взгляд встречается с моим, по его лицу расплывается греховная улыбка, после чего его мощное тело поворачивается ко мне.

– Ну, а мне кажется, что я уже победил, – он скользит глазами по моему телу, с довольной улыбкой останавливаясь на футболке «Флайерз», затем вниз по бедрам, обтянутым джинсами, и обратно. – Ты меня преследуешь, принцесса?

– Да брось, ты практически умолял меня прийти, пусть и не стоял на коленях, – я фыркаю от смеха.

Его задумчивые глаза темнеют от моих слов, он оглядывается через плечо – остальные члены его команды уже на льду. Но он не двигается с места. Вместо этого он склоняется надо мной, кладет руку на стену рядом с моей головой и наклоняется, сближая наши губы.

– Я с радостью встану на колени и буду умолять тебя кончить, – выдыхает он, зажимая клюшку между моих бедер и упираясь ею в меня. – Ты знаешь, как сильно я люблю слушать, как ты выкрикиваешь мое имя.

У меня вырывается вздох, я не успеваю его остановить. Я в нескольких секундах от того, чтобы умолять его взять меня прямо здесь, но сейчас определенно не время и не место. И все же я прижимаюсь к его твердому телу и шепчу:

– Может, это ты будешь выкрикивать мое имя, пока я буду скакать на тебе.

Я почти не могу поверить, что эти слова только что слетели с моих губ, но когда Нова прижимается своим лбом к моему и стонет, у меня внутри все загорается просто от того, что я вижу, какое впечатление на него произвожу.

Только на одну ночь.

– Если хочешь снова увидеть мой член, принцесса, тебе нужно только попросить, – цедит он сквозь зубы.

Аплодисменты толпы становятся громче, давая нам обоим понять, что наше время почти истекло.

– Я лучше подавлюсь собственным языком.

Я еще раз прижимаюсь к его клюшке, прежде чем поднять руки и толкнуть его в грудь, отпихивая от себя. Наша игра в кошки-мышки, полная ненависти, все еще продолжается, и мне начинает нравиться эта погоня, особенно теперь, когда она подходит к концу.

Само собой, он подыгрывает мне, отступая на несколько шагов, когда тренер начинает кричать, чтобы он поторапливал свою задницу.

– Но давиться моим членом гораздо веселее, – говорит он, подмигивая мне.

Нова продолжает уходить от меня, и все, что я хочу сделать, – это схватить его за футболку и не отпускать. Вместо этого я сама отталкиваюсь от стены, готовая вернуться на свое место, чтобы насладиться игрой, и отвечаю:

– Тебе придется заставить меня, Даркмор.

Он запрокидывает голову и издает стон, прежде чем вернуться ко мне с ухмылкой, от которой я чуть не падаю на колени прямо здесь.

– О, тебе бы этого хотелось, да, принцесса?

Я не отвечаю, отхожу все дальше и дальше, а затем небрежно пожимаю плечами и поворачиваюсь, чтобы уйти, не сказав больше ни слова. Я едва успеваю завернуть за угол, как он хватает меня и тащит назад, ударяя о твердую грудь. Его рука в перчатке находит мое горло, рот касается моего уха.

– Я помню, как дарил тебе футболку с моим именем и номером, Мэделин, так что, будь, мать твою, добра надевать ее. Я не хочу снова видеть на твоей спине чье-либо имя, даже твое собственное.

Он подкрепляет свою угрозу сильным укусом за мочку моего уха в качестве предупреждения, заставляя меня еще раз ахнуть, а потом отпускает меня. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, он стремительно уходит в другую сторону, не оглядываясь.

По венам разливается похоть, и мне приходится опереться рукой о стену, в попытке отдышаться. Я едва осознаю, что происходит вокруг, когда, спотыкаясь, возвращаюсь на свое место. К тому времени, как я подхожу к Хэлли, она уже в режиме болельщицы, а игроки носятся по льду и разминаются. Я инстинктивно замечаю номер девятнадцать и, наблюдая, как он тянет ноги, не могу не думать о том, в какие неприятности я с ним угодила и как мне это нравится.

Еще одна ночь.

Я наблюдаю за их разминкой, а затем, как только начинается игра, мои глаза следят за Новой. Лишь несколько раз замечаю брата, который, пролетая мимо, хлопает по стеклу, давая мне пять. Вся команда сегодня в ударе, но девятнадцатый будто в своем собственном мире. На его счету два гола, и кажется, что это лучшая игра в его жизни. Соперники едва поспевают за ними, и у меня нет ни малейших сомнений в том, что сегодняшняя игра принадлежит «Флайерз».

От одного взгляда на него мне становится жарко, и каждый раз, когда его глаза встречаются с моими, клянусь, я чувствую, как он раздевает меня догола. Вот почему я не испытываю стыда, когда наклоняюсь к Хэлли и кричу ей на ухо:

– Ладно, может, еще одна ночевка не повредит.

Я не свожу глаз с Новы, и можно подумать, будто он слышит меня, судя по тому, как смотрит на меня. И когда он снова ухмыляется, я ерзаю на стуле.

Наблюдаю за игрой с напряженным вниманием. В сетку влетает еще одна шайба, вспыхивает все больше драк, за которыми я едва успеваю уследить. Конечно, в одной из них участвует капитан, за которого я будто бы не болею, но к моменту, как время игры истекает, Фэрфилд одерживает победу. Я безумно рада и взбудоражена. Мы с Хэлли ждем, пока толпа немного утихнет, а после я показываю ей способ пробраться к раздевалкам, чтобы мы могли там дождаться моего брата.

На этот раз мы ждем в конце коридора, ближе к выходу, учитывая, что хоккеисты, покидающие лед, занимают все свободное место. И когда мы замечаем первое знакомое лицо, Хэлли отправляется на задание. Я наблюдаю, как она отводит в сторонку Арчера, говорит с ним быстро и тихо, после чего он кивает головой, и они передают что-то друг другу. Арчер проходит мимо меня первым, подмигивая со знанием дела. Когда я поворачиваюсь к Хэлли, она уже направляется ко мне.

– Номер забронирован. У меня ключ от его номера! – взволнованно говорит она с улыбкой, как раз в тот момент, когда игроки команды соперника начинают выходить из своей раздевалки, преграждая ей путь.

– Как насчет того, чтобы я дал тебе ключ от своего номера, детка? – встревает один из парней, обнимая ее за талию и притягивая к себе.

Я бросаюсь к нему еще до того, как он заканчивает фразу, но, прежде чем успеваю что-либо сказать, его оттаскивают от Хэлли и прижимают к стене напротив.

– А ну отвалил от нее нахрен! – выругивается Нова, с силой хватая его рукой за горло.

Дружок этого засранца собирается вмешаться, но тут из ниоткуда появляется Джош и прикрывает спину Новы, одновременно увлекая за собой Хэлли.

– На твоем месте я бы не стал этого делать, – предупреждает Джош низким убийственным тоном, и еще до того, как его друг успевает принять решение, появляются Деймон и Александр, которые осматривают открывшуюся перед ними сцену и без вопросов встают у них за спиной.

– Вали отсюда, пока еще можешь ходить, не говоря уже о том, чтобы держать клюшку, – угрожает Нова, сжимая горло парня еще крепче, прежде чем позволить ему упасть и глотнуть воздуха.

Оба парня дважды не думают, просто разворачиваются и, не сказав больше ни слова, спешат к выходу, и как только они скрываются из виду, Джош поворачивается к Хэлли.

– Ты в порядке, Динь?

Мои испуганные и шокированные глаза встречаются с ее глазами. Она кивает, дрожащими руками расправляя платье, которое на ней надето.

– Да, я в порядке.

По правде говоря, она и правда выглядит нормально, не считая того, что немного потрясена, а вот мой брат, напротив, выглядит так, будто готов взорваться от ярости.

Его пристальный взгляд встречается с моим.

– Пойдемте, я провожу вас обратно в отель.

Он не ждет моего ответа, просто закидывает сумку на плечо и ведет Хэлли к выходу. Однако мои ноги словно приросли к месту. Я перевожу взгляд на Нову. Сказать многое не удастся, пока мой брат находится в пределах слышимости, поэтому я решаюсь на единственный вопрос, который могу задать открыто, не вызывая лишних подозрений.

– Зачем ты это сделал?

Нова внимательно наблюдает за моим братом и Хэлли, словно препарирует их, затем поворачивается ко мне и пожимает плечами.

– Ты сказала мне, что она не любит, когда к ней прикасаются, – говорит он так, словно это самая обычная вещь в мире, и я теряю дар речи. Я перевожу взгляд с него на Джоша и Хэлс, которые остановились, чтобы подождать меня, и я знаю, что они оба слышали, что он сейчас сказал.

Он запомнил.

В тот вечер, когда Нова провожал меня домой, я сказала ему, что Хэлли не любит, когда к ней прикасаются. Я не сказала ему почему и не стала вдаваться в подробности, но он запомнил. Ему было все равно, в чем причина, и он не расспрашивал меня. Просто увидел то, что, как он знал, поставило бы ее в неловкое положение, и отреагировал. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я киваю на его объяснение. Мое тело будто падало в торнадо, имя которому – Нова Даркмор.

– Спасибо, – почти шепчу я, едва выговаривая слова, затем разворачиваюсь на каблуках и убегаю, пока не совершила какую-нибудь глупость, например, не поцеловала его на глазах у всех.

Когда я подхожу к Джошу и Хэлли, глаза моего брата оценивающе смотрят на Нову с мрачным выражением, но Хэлли просто хватает меня за руку и выталкивает на улицу, суя мне в руку ключ от гостиничного номера, который дал Арчер.

– Он определенно заслуживает того, чтобы ты съела его багет, – с улыбкой шепчет подруга, наклоняясь ко мне, и я издаю удивленный смешок.

О да, определенно заслуживает.

Глава 31
Нова

«Хаос в отеле»

Понятия не имею, что сейчас произошло. Только что я стоял в кабинете тренера и слушал, как он говорит мне, какую хорошую игру я провел, и что на трибунах за мной наблюдают скауты, а в следующую секунду моя рука уже сжимала горло того парня. Я не солгал Мэдди. Я и правда видел, как тот парень лапал ее лучшую подругу, и помню, что она говорила мне о том, что Хэлли не нравится, когда к ней прикасаются. Но, по сути, это была чистая ревность – при мысли о том, что он или его друг сделают то же самое с ней, во мне все закипело. В голове полный кавардак, но я знаю одну вещь лучше, чем что-либо еще.

Мне нужно сделать Мэделин Питерс своей.

Рейн толкает меня в плечо, выводя из транса, в котором меня оставила Мэдди.

– Ты в порядке, Кэп?

Я смотрю, как она уходит со своим братом, не чувствуя ничего, кроме потребности заявить на нее права, обладать ею, кричать, что она моя. Наконец, она полностью скрывается из виду, и я отрываю взгляд от теперь уже пустого выхода и смотрю на своего товарища по команде.

– Ни капельки, Рейн.

На лице Александра появляется понимание. Я наклоняюсь, чтобы поднять с пола свою брошенную сумку, и медленно начинаю выбираться наружу. Отель находится всего через дорогу, и я быстро захожу в сувенирный магазин, чтобы купить что-нибудь для мамы, как я всегда делаю, когда играю за городом. Это наш маленький ритуал. Только на этот раз он напоминает мне о том, что отец до сих пор мне не перезвонил. Я достаю телефон и отправляю ему еще одно сообщение, а затем иду по отелю. Вестибюль заполнен людьми, и мне требуется целая вечность, чтобы подняться в свой номер. К тому времени, когда я это все же делаю, мне хочется только одного – рухнуть на кровать.

За дверью моего гостиничного номера уже играет музыка, и, доставая ключ, я качаю головой. Мой лучший друг просто не умеет валяться без дела.

– Арч, ты куда, мать твою, подевался, чувак? – спрашиваю я, захлопывая за собой дверь и проходя вглубь комнаты, но останавливаюсь как вкопанный, обнаружив, что моя кровать уже занята.

Только ждет меня не мой лучший друг. Нет, передо мной дочка мэра, она сидит в изножье моей кровати, одетая в одну лишь хоккейную футболку с эмблемой «Флайерз». Девушка, что только и делала, что искушала меня и бросала вызов, девушка, что собирается стать моей во всех отношениях, но еще даже не подозревает об этом.

Я мгновенно бросаю сумку на пол. Мой голодный взгляд скользит по каждому дюйму ее обнаженной кожи, а она молча наблюдает за мной в ответ.

– Как ты попала в мою комнату, принцесса? – вкрадчиво спрашиваю я, теребя галстук на шее, чтобы ослабить его, а она следит за каждым моим движением.

– Я могу быть убедительной, когда захочу, – мурлычет она, и я смеюсь.

В этом у меня нет сомнений. Она уже несколько недель держит меня в ежовых рукавицах.

Я начинаю расстегивать рубашку, подхожу на несколько шагов ближе и киваю ей.

– Я же говорил, что больше не хочу видеть тебя в этой чертовой футболке. Я не шучу, Мэдди, ты носишь мой номер или ничей.

Черт его знает, когда возникла эта потребность заявить на нее права, но я хочу, чтобы все точно знали, кому она принадлежит.

В уголках ее рта появляется ухмылка, и она начинает медленно подниматься на ноги.

– Я не знала, что ты собственник, – размышляет она.

Да, я тоже не знал, принцесса.

– Только с тем, что принадлежит мне, – ворчу я в ответ, загипнотизированный ее длинными голыми ногами и желанием обхватить их.

– А я? – спрашивает Мэдди почти невинно. – Я принадлежу тебе?

Ее вопрос сопровождается поворотом тела: она поднимает руку, поправляет волны своих волос и показывает цифру девятнадцать, напечатанную по спине, и мое имя прямо над ней.

Проклятье.

На ней моя джерси, низ ниспадает до середины бедра. Я видел Мэдди в платьях и покороче, – черт, да ее наряд на Хэллоуин чуть не поставил меня на колени, – но это… Она, стоящая здесь, в моей футболке, и мое гребаное имя на ее спине. У меня срывает крышу.

Я сокращаю расстояние между нами тремя быстрыми шагами, прижимаюсь к ее спине и обвиваю руками ее живот, касаясь ее всем телом.

– На тебе моя футболка, принцесса, – бормочу я ей на ухо, и наши взгляды встречаются в зеркале, стоящим перед нами. – Ты ведь понимаешь, что это значит, не так ли?

Я раскидываю руки и жмусь своим твердеющим членом к ее попке, чтобы показать ей, что она со мной делает. Мэдс медленно качает головой, не отрывая от меня взгляда, и прижимается ко мне теснее, заставляя застонать.

– Это значит, что теперь ты моя, детка. Это значит, что отныне ты носишь только мою гребаную футболку, спишь в моей гребаной кровати и выкрикиваешь мое гребаное имя, – я произношу каждое слово ей в шею, проводя губами и языком по ее горлу, так отчаянно желая ощутить ее вкус.

– Я твоя, – выдыхает она, словно беззвучно произнося что-то еще, а после добавляет. – Вот она я, здесь. Так что ты собираешься со мной сделать, Даркмор?

Я ухмыляюсь, впиваясь зубами в ее шею, и почти теряюсь из-за саркастической протяжности ее голоса.

– Продолжай в том же духе, принцесса, ты же знаешь, как сильно я люблю твой рот, – прежде чем она успевает ответить, я разворачиваю ее и кладу руки ей на плечи. – А теперь будь хорошей девочкой и встань передо мной на колени.

Я не жду, пока она ответит, просто опускаю ее на пол, пока она не становится на колени у моих ног и не ждет указаний. Продолжаю снимать рубашку, затем стаскиваю майку и наблюдаю, как ее взгляд скользит по черным татуировкам на моем торсе, которые она видит впервые. Этот раз будет совсем иным. Это не быстрая возня в ванной или поспешный трах в библиотеке. Я заявлю на нее права, потрогаю и попробую на вкус каждый дюйм ее тела, пока она не начнет умолять меня остановиться. Я сделаю ее своей.

Расстегиваю ремень, стягиваю брюки вниз по ногам вместе с боксерами и остаюсь полностью обнаженным перед ней. Член уже затвердел и стоит. Ее взгляд опускается на него, она рассеянно облизывает губы, готовясь к тому, чтобы взять его в рот. Я беру себя в руки, сжимаю в кулаке основание члена и несколько раз провожу по нему, протягивая другую руку и обхватывая ее сзади за шею.

– Покажи мне свой язычок, принцесса, – она мгновенно повинуется, и я чувствую, как ствол дергается в руке от дикого возбуждения, когда она это делает. – Б***ть, – медленно тяну я, прижимаясь к ее ждущему языку. – Я и забыл, какая ты у меня хорошая девочка.

Я глубже засовываю член ей в рот, но она просто смотрит на меня вызывающим взглядом, а когда я отстраняюсь, она ухмыляется.

– Ты сказал мне высунуть язык, но не велел сосать, – невинно пожимает она плечами, будто мой твердый блестящий от ее слюны член уже не готов жестко трахнуть ее в рот. Ее глаза смотрят на меня с предвкушением.

– У тебя чертовски острый язычок, принцесса. Давай попробуем еще раз, окей? – спрашиваю я, снимая немного спермы с члена и размазывая ее по губам Мэдди, прежде чем опустить руку к ее горлу. – Открой рот и начинай сосать, а потом я жестко трахну эту прелестную маленькую глотку.

Мэдди открывает рот, и еще до того, как она успевает решить, – ответить или подчиниться, – я проталкиваю член между ее губ, заставляя замолчать. Ее глаза слегка расширяются, но я чувствую, как она резко втягивает воздух через нос, втягивает щеки, подстраиваясь под меня. Черт, я и забыл, какими теплыми и влажными ощущаются ее губы, когда они обхватывают мой член. Ничего не могу поделать – лишь усиливаю хватку, скользя по ее волосам пальцами.

Я медленно вытаскиваю член, скользя по ее языку, затем она обводит им головку, не сводя с меня глаз и поддразнивая. Все еще удерживая мой взгляд, Мэдди облизывает внутреннюю сторону моего ствола, после чего берет головку в рот, и я задыхаюсь, когда ее рука сжимает основание члена. Я позволяю ей повторять это движение снова и снова, пока больше не могу этого выносить. Отталкиваю ее руку и медленно погружаюсь обратно в ее рот, касаясь задней стенки ее горла. Задерживаюсь там на пару секунд, пока на ее глазах не появляются слезы.

Затем начинаю двигать бедрами, входя и выходя из ее рта все быстрее и быстрее, загоняя член глубже и наслаждаясь каждым судорожным вдохом и стоном, которые вырываются из ее сладкого ротика. Член у меня длинный, и она умело принимает каждый его дюйм. Не то чтобы я был удивлен, особенно после той ночи в моей комнате и того, как она справилась с Рейном. На самом деле эта мысль только заставляет меня трахать ее прелестный ротик еще сильнее. Наблюдать за ней с ним было одновременно эротично, и приводило в бешенство, и, словно зная, о чем я думаю, она кладет руки мне на грудь, заглатывая меня еще глубже.

Жар ее ладоней на моей обнаженной коже, напряженность ее горла вокруг моего члена, манящий взгляд ее глаз, пока она смотрит, как я трахаю ее в рот, – все это сводит меня с ума. Я чувствую, как напрягается пресс под ее прикосновениями, пока ко мне подкрадывается оргазм. По спине пробегают мурашки предвкушения. Я сжимаю обеими руками ее волосы, еще сильнее наклоняя ее шею и еще быстрее погружаясь в ее горячий рот. Я бросаю взгляд в зеркало позади нас, наблюдая, как ее голова нетерпеливо покачивается взад-вперед на моем члене, а футболка колышется вместе с ней. Черт, она отлично смотрится с моим именем и номером на спине.

Я не отрываю от нее взгляда, руки еще туже сжимают ее волосы, пока я с громким стоном не выпускаю горячие струи спермы ей в глотку. Удерживаюсь на месте, следя за тем, чтобы она проглотила все до капли, затем отстраняюсь и падаю на кровать, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Как только я, наконец, отрываю взгляд от зеркала, снова смотрю на нее и вижу, как она слизывает капли моей спермы со своих губ обратно в рот. Черт, она идеальна. Я протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться на ноги, затем хватаюсь за край своей майки и притягиваю ее к себе, а сам соскальзываю с края кровати на пол.

– Моя очередь, детка.

Мэдди почти спотыкается, когда я хватаю ее за бедро и приподнимаю его, ставя ее ногу на кровать так, что колено оказывается рядом с моей головой, и открываю ее для себя. Руки скользят по ее коже и проникают под майку, но ничего там не находят. Она полностью обнажена, и я не могу сдержать стона. Я располагаю ее так, чтобы ее вторая нога оказалась снаружи моей, а затем откидываю голову на матрас и прижимаюсь губами к ее киске.

– Я только что трахнул твое лицо, принцесса, – мурлычу я, покусывая и облизывая ее киску, прежде чем большим пальцем раздвинуть ее половые губы, погрузить язык внутрь и отыскать клитор. – Теперь твоя очередь трахнуть меня.

Я приказываю и ожидаю, что она будет сдерживаться, станет отнекиваться и сопротивляться, как обычно, но, когда мой язык снова скользит по ее клитору, Мэдди кладет одну руку мне на макушку и прижимается бедрами к моему рту, требуя большего. Это все, что нужно, одно движение, и меня охватывает дикость.

Обхватив ее за талию, я сжимаю ее задницу и притягиваю к себе, просовывая язык между этими прелестными влажными губками и дразня ее клитор кончиком языка.

– Ты такая охренительно сладкая на вкус, малышка, – хвалю я, отчаянно кружа языком вокруг ее клитора и сильнее впиваясь в ее ягодицы.

– Нова, пожалуйста, – стонет она, сильнее прижимаясь киской к моему рту и двигая бедрами навстречу моему нетерпеливому языку.

– Пожалуйста, что, принцесса? – я дразню ее, двигаясь мучительно медленно, позволяя своему теплому дыханию окутывать ее влагалище, пока ее стоны не переходят в хрипы. – Пожалуйста, трахай языком эту прелестную маленькую дырочку, пока не кончишь мне на лицо? Пожалуйста, наслаждайся, пока соки не начнут стекать по подбородку?

Я ласкаю ее клитор, прежде чем с силой втянуть его в рот.

– Да, – выдыхает она, запрокидывая голову и сильнее вдавливая в меня свой клитор. – Боже, да, пожалуйста, Нова.

Мэдди произносит мое имя с прелестным стоном, и я опускаю руки на ее бедра, стискивая их еще крепче, и раздвигаю их до тех пор, пока она не встает на колени на кровати, и не седлает мое лицо. Затем вылизываю ее так, словно изголодался по ней, и это действительно так. Ее клитор набухает под моим языком, когда я втягиваю его в рот и снова и снова провожу кончиком по маленькому тугому бутону, наслаждаясь каждым вздохом и стоном, которые вырываются из ее рта, пока она прижимается киской к моему лицу.

Член снова твердый, на кончике уже, без сомнений, блестит сперма. Я отчаянно хочу снова оказаться внутри нее, но мое внимание сосредоточено на ней. Ее соки стекают мне на лицо, и этого все равно недостаточно. Я был одержим ее вкусом с того самого вечера в ресторане, когда опустился на колени и впервые погрузился в сладкий мир меж ее идеальных бедер. Я зависим от звуков, которые она издает, когда я погружаю язык глубоко внутрь ее влагалища, и загипнотизирован тем, как она запрокидывает голову и извивается надо мной.

– Нова, да, вот так, не останавливайся, черт возьми.

Когда я двигаю рукой и погружаю два пальца глубоко в нее и растягиваю, ее мольбы превращаются в очередной стон. Продолжаю водить языком по клитору, поглаживая его до тех пор, пока не начинаю чувствовать, как он пульсирует под моими губами, смешиваясь с толчками и вытягиваниями моих пальцев, входящих и выходящих из ее щелки. Все быстрее и быстрее, мой рот пожирает ее клитор, в то время как пальцы грубо трахают ее, пока она не начинает дрожать надо мной.

Я чувствую, как знакомо напрягается ее киска, давая мне понять, что она вот-вот кончит, и я сильно посасываю клитор в последний раз, продолжая погружать в нее пальцы. Наконец, Мэдди с криком кончает.

– Вот так, детка, кончи на мой язык и дай мне выпить тебя до дна.

Я чувствую языком биение ее пульса, засовываю в нее пальцы, пробую на вкус каждую каплю ее соков, облизываю каждый дюйм ее киски, пока она не становится почти чистой.

Как только я заканчиваю, ноги Мэдди подкашиваются, и она падает мне на колени, потная и довольная, но мы еще далеко не закончили. Обхватив ее руками, я подхватываю ее и встаю, усаживая нас на середину кровати, так, чтобы ее обтянутая майкой спина все еще была обращена к этому чертову зеркалу, а затем откидываюсь назад, опираясь на руки, и приказываю:

– Впусти меня в себя, малышка.

Глава 32
Мэдди

«Распутные ритуалы»

Его хриплый приказ проникает прямиком в мою киску, которая все еще пульсирует от оргазма, только что подаренного им. Впусти меня в себя, детка. Черт. Поступало ли мне хоть раз в жизни столь заманчивое предложение?

Нова пристально смотрит на меня, ожидая, что я подчинюсь ему, и я сделаю это. Я сделаю все, что он захочет, лишь бы он продолжал так на меня смотреть. Будто он знает меня, будто я принадлежу ему, будто я единственная девушка в этом чертовом мире, которую он когда-либо мог захотеть.

Только сегодня.

Эта мысль заставляет меня наклониться и обвить руками его шею, не отрывая от него взгляда, пока я прижимаюсь к нему, а толстая головка его члена касается моего набухшего клитора.

– Не дразни меня, Мэдс, – шепчет он мне в губы, по-прежнему не целуя их, и это лишь заставляет меня хотеть его еще больше.

Я обхватываю его ногами за талию и просовываю руку между нами, чтобы обхватить его твердый член. Нова стонет.

– Давай, детка, позволь мне войти в тебя, – умоляет он, прижимаясь ко мне.

Этот Нова совсем не тот, которого я знаю. Он не дерзкий, не самоуверенный, а одержимый и нуждающийся. Он отчаянно хочет обладать мной, а я – им. Я бы хотела, чтобы мы остались здесь навсегда. Чтобы продолжали наслаждаться каждым днем, ведь я знаю, что это чувство не мимолетно. Это не глупая влюбленность в товарища моего брата по команде, это настоящее чувство, и когда мне неизбежно придется отпустить его, я знаю, это будет больно.

Тяжело дыша в его губы, я прижимаю головку его твердого члена к своему влагалищу, наклоняясь к нему всем телом, чтобы обеспечить ему лучший доступ, затем начинаю медленно скользить вниз по его длине.

– Черт, – выдыхаю я.

Я закрываю глаза, когда его член начинает растягивать меня, заставляя балансировать на грани между удовольствием и болью.

– Как же хорошо ощущать тебя, – бормочу я, когда он погружается все глубже, дюйм за дюймом.

Это не похоже на наш секс на его дне рождения, это даже не похоже на то, как он прижимал меня к стеллажам в библиотеке, это нечто большее. Оно более интимное, наши тела прижаты друг к другу без малейшего зазора, и пока он скользит внутри меня, на моей спине красуется его имя.

– Если ты продолжишь болтать всякое своим острым язычком, все закончится намного быстрее, чем я хотел бы, – стонет он почти болезненно, а после одна его рука скользит под футболку и ложится мне на поясницу.

Мои руки снова обвиваются вокруг его шеи, играя с волосами, затем я насаживаюсь на него почти по самые яйца и задыхаюсь от того, какой наполненной себя ощущаю.

– Я думала, тебе нравится мой острый язычок, – выдыхаю я, приподнимаясь немного, прежде чем опуститься обратно.

Но Нова не отвечает. Его зубы стиснуты, как будто он сдерживает себя, бедра медленно двигаются напротив моих – он начинает задавать ритм.

– А моя киска, она тебе нравится? – спрашиваю я, задыхаясь, когда он входит в меня чуть сильнее.

– Я нахрен обожаю твой острый язычок, – ворчит он, наконец, отвечая мне, сопровождая свои слова еще одним резким толчком. – И я чертовски обожаю твою киску, детка, особенно когда она обхватывает меня.

Еще одно движение его бедер, и мои вздохи переходят в стоны. Я такая влажная, что чувствую, как мои соки стекают по всей длине его члена, когда он с каждым толчком входит все глубже. Но мне все равно нужно больше.

Его член, большой и толстый, заставляет меня полыхать изнутри. Я уже чувствую знакомую пульсирующую боль, но тут жар наслаждения между нами становится еще сильнее. Мне хочется большего, я нуждаюсь в этом, и знаю, что он может мне это дать.

– Жестче, – умоляю я, впиваясь пальцами в его кожу головы и теребя волосы. – Пожалуйста, Нова, трахай меня жестче.

Он стонет мне в губы, но все еще не целует. Грубые руки хватают меня за бедра. Впиваясь пальцами в мою кожу, он начинает двигать мной вверх и вниз в более быстром темпе, еще больше усиливая ритм, пока я не начинаю стонать при каждом движении его бедер.

– Да, вот так, – поддакиваю я, прижимаясь к нему всем телом и ощущая каждый его толчок.

– Недостаточно, – рычит он, крепче сжимая мои бедра.

Я молюсь, чтобы он оставил на мне синяки, чтобы я помнила об этом завтра.

– Мне нужно проникнуть глубже, Мэдс, – приказывает он, пытаясь насадить меня на свой член еще сильнее.

– Не получится, – протестую я, уже чувствуя жжение от его прикосновения, но он игнорирует мой отказ.

– Давай, ну же! – выплевывает он сквозь зубы.

От низкого, наполненного гневом тона его голоса я становлюсь еще более влажной, чем раньше. Каждый толчок насаживает меня на его член все больше.

– Вот так, такая хорошая девочка, – стонет он, наклоняясь, чтобы врываться в меня еще быстрее.

– Нова, ты полностью во мне, как же хорошо, – хнычу я, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как приближаюсь к еще одному оргазму.

Одна его рука находит мое горло и крепко сжимает, удерживая меня на месте, в то время как другая впивается в кожу моего бедра. Его взгляд мечется между мной и зеркалом позади нас.

– Мне очень нужно, чтобы ты кончила на мне, Мэдс, – умоляет он, сильнее насаживая меня на свой член, пока мои стоны наполняют гостиничный номер. Влагалище начинает сокращаться, крепко стискивая член, а тело – трястись. – Да, принцесса, как же охеренно. Я хочу, чтобы эта прелестная маленькая киска кончила на меня по полной.

Он не сбавляет темпа, и я чувствую, как вбираю в себя каждый дюйм его члена, пока он трахает меня. Я дрожу, прижимаясь к нему, отчаянно желая продолжать чувствовать его внутри. Я не хочу, чтобы этот кайф между нами когда-нибудь закончился.

– Кончай, принцесса, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты кончила, сидя верхом на моем члене, – его слова меня губят.

Я схожу с ума от вожделения, бедра дико дергаются, пока я насаживаюсь на его член так сильно, как только могу.

– Ты чертовски идеальна, – стонет Нова, затем поворачивает рукой мою голову так, чтобы я посмотрела на него, и прижимает меня к себе.

Каждое движение моих бедер толкает его глубже внутрь меня, клитор яростно трется о его пах. Напряжение между нами нарастает, обвиваясь вокруг меня, будто виноградная лоза, и через пару секунд я готова кончить. Оргазм вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить.

– Да, да, вот так, да!

Я кончаю, сильно, сжимая его волосы пальцами, и наслаждаюсь этой волной удовольствия, пока не начинаю дрожать. Но это его не останавливает. Нет. Нова не сбавляет своего безжалостного темпа. Его хватка на моем горле и бедрах остается твердой. Он долбит меня снизу, постанывая при каждом толчке. Снова и снова возвращаясь за добавкой.

– Ты такая тугая, Мэдс, – он чуть отодвигается от меня и любуется видом своего члена, скользящего внутри меня.

По моим внутренностям разливается волна жара, киска снова трепещет под ним, и когда я снова напрягаюсь, он сжимает майку в кулаках и стаскивает ее через мою голову, чтобы наконец полюбоваться моими сиськами.

– Охренительно идеальные, – выпаливает он, протягивая руку и сжимая одну из них, перекатывая сосок между пальцами.

Очередной оргазм уже приближается, его тело подо мной выглядит невероятным, рельефным и умелым, и, господи, таким чертовски красивым.

– Нова, – умоляюще произношу я его имя. Я настолько близка к тому, чтобы снова кончить, что едва могу дышать.

– Вот так, детка, – снова произносит он своим хриплым голосом, и все мое тело горит от его прикосновений и слов.

Его пальцы продолжают сжимать сосок, а потом мозолистые подушечки пальцев скользят обратно к моему горлу, снова обхватывая его.

– Кончи на меня, Мэдди, хочу снова это почувствовать, – умоляет он.

Его член находит нужное местечко внутри меня, трется о переднюю стенку моей вагины и заставляет все мое тело содрогаться. Я сжимаю его плечи, прижимаюсь к нему и встречаю каждый его толчок, снова начиная кончать.

– Да, Нова, с тобой так хорошо, я уже близко, – хнычу я, прижимаясь к нему изо всех сил, на какие только способна, и позволяя удовольствию овладеть мной.

– Мэдди, – произносит он мое имя словно молитву, и я кончаю на нем. Его пальцы сжимают мое горло так сильно, что это обрывает мой крик. Его бедра двигаются в бешеном темпе, доводя меня до оргазма, пока мое тело не обмякает под ним. Затем Нова тоже кончает – его член врезается в меня в последний раз, а после он изливается в меня с долгим протяжным стоном, еще раз выкрикивая мое имя.

Нова откидывается назад, полностью опускаясь на кровать и увлекая меня за собой, пока мы не растягиваемся посреди нее, оба тяжело дыша и обливаясь потом. Его член все еще наполовину тверд во мне, сперма стекает по стволу, и когда я приподнимаюсь на руках, чтобы посмотреть на него, в его глазах расслабленность. Он смотрит на меня с хитрой, довольной улыбкой, руки блуждают вверх и вниз по моей спине, поглаживая кожу пальцами.

– Лучший послеигровой ритуал, – размышляет он, и я не могу сдержать улыбку, отодвигая прядь его волос со лба. – Я мог бы к этому привыкнуть.

Его слова поражают меня до глубины души.

– Нова, мне нужно сказать… – начинаю я, но меня тут же прерывает сильный стук в дверь гостиничного номера.

– Теперь, когда ты там натрахался, давай одевайся быстрее, мы идем пить! – кричит Арчер через дверь. Нова, услышав голос своего лучшего друга, со счастливой улыбкой качает головой, и эта картина угрожает разбить меня сердце вдребезги.

Я знаю, что должна сказать ему правду, он должен знать, что между нами не только секс, но и секреты, но какой в этом смысл? Между нами не может быть ничего большего, как бы мне этого ни хотелось. Угрюмка и Одинокий Очаровашка, Мэдди и Нова, не важно, как я нас назову, – все равно это закончится. И вот, как последняя трусиха, я слезаю с него и направляюсь в ванную, нацепив на лицо привычную, отработанную улыбку.

– Похоже, мы идем тусить, – говорю я с ухмылкой, молясь, чтобы он не заметил перемены моего настроения. – Я только быстренько приму душ.

Нова даже не успевает ответить. Я врываюсь в ванную и захлопываю за собой дверь. Сегодняшний вечер уже был потрясающим, и посиделки с друзьями – это классно, но мое свидание с капитаном «Флайерз» подходит к концу. Здесь я ставлю точку.

Мы не можем быть чем-то большим, как бы сильно этого ни хотели, как бы ни нуждались в этом. Это просто невозможно. Поэтому, когда я забираюсь в душ, тут же даю волю слезам и прячу воспоминания о сегодняшнем вечере в дальний угол сознания, чтобы сохранить их там навсегда.

Глава 33
Нова

«Разоблачение Угрюмки»

Не знаю уж, что случилось между нашим страстным сексом в гостиничном номере и походом в бар с остальной командой, но Мэдди ведет себя чертовски странно. Я понимаю, что она, возможно, не готова рассказать всем о нас, особенно учитывая, как ко мне относится ее брат, но этого недостаточно, чтобы объяснить полную перемену ее отношения. В любое другое время я бы подумал, что, наверное, мне показалось, будто между нами возникла связь, но я знаю, что это не так. Я почувствовал, как вспыхнула искра. А еще почувствовал, какой тугой и влажной была ее киска, когда я заставил ее трижды кончить.

Мы сидим в спортивном баре около двух часов. Помещение занято кучей игроков и еще несколькими людьми, приехавшими на игру. А мэрова дочка едва удостоила меня парой взглядов. Будто мы не знаем друг друга. Будто она не кричала мне совсем недавно, чтобы я трахал ее пожестче. Она сидит в другом конце бара со своей подружкой и Джошем, но это не мешает ей бросать взгляды в мою сторону.

Что еще хуже – Брианна и пара ее прихлебательниц тоже приехали и не отходили от меня ни на шаг с того момента, как мы вошли. Они все ужасно надоедливые и шумные, и глядя на Брианну сейчас, я не понимаю, зачем вообще с ней связался. Конечно, она симпатичная, но это все. В ней нет ничего другого. И теперь, когда я почувствовал вкус чего-то настоящего, я никогда не смогу вернуться назад.

Но это не значит, что Брианна прекратила свои попытки. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи уже в третий раз за вечер, и мне хочется закричать.

– Нова, ты точно знаешь, как устроить вечеринку. Помнишь ту ночь в твоем подвале? – громко произносит она соблазнительным голосом.

Я пытаюсь вспомнить ночь, о которой у меня нет ровно никаких воспоминаний. Но в голову приходит только одна ночь в подвале. Мой взгляд скользит по помещению бара в поисках единственной девушки, которая когда-либо вызывала у меня интерес, и когда я встречаю ее яростный взгляд, не могу сдержать ухмылку. Мэдди внимательно наблюдает за мной. Ее глаза сверлят дыру в том месте, где Бри обхватывает мою шею. Затем она что-то шепчет своей подружке, извиняется и встает из-за стола. А потом идет к нам.

Я тут же отмахиваюсь от прикосновения хоккейной шлюшки и отвечаю:

– Не припоминаю.

Возможно, мой тон немного резковат, но в последнее время я смотрю только на одну девушку, и это не Брианна.

Брианна слегка притопывает ногой, наплевав на то, что мое внимание занято другой, и продолжает:

– Конечно, ты помнишь «подвал», это была вечеринка на четвертое июля, прошлым летом.

Она продолжает балаболить, добавляя все больше подробностей, но я игнорирую ее, поскольку к нам приближается Мэдди. Она обводит взглядом людей, с которыми я сижу за столом.

– Поверь мне, Брианна, я помню только одну ночь в том подвале, и тебя там не было.

Я выдерживаю взгляд Мэдди, прежде чем перевести его на Рейна – тот прячет понимающую улыбку за кружкой пива, не осмеливаясь взглянуть на девушку, о которой идет речь.

– Не обязательно быть грубым, Нова, – огрызается Брианна, в ее тоне слышится явное смущение, в то время как несколько ее так называемых подружек смеются. Как будто я не переспал с ними со всеми и не забыл каждую из тех ночей.

Я открываю рот, чтобы ответить, не сводя глаз с дочки мэра, но не успеваю. Она говорит вместо меня.

– А тебе не обязательно быть шлюхой, обслуживающей хоккеистов, но что поделать, – почти милым голоском произносит Мэдди, сопровождая слова фирменной фальшивой улыбкой. Парни вокруг меня чертыхаются и смеются вполголоса.

Теперь моя очередь скрывать улыбку. Я беру бутылку пива и допиваю ее остатки, и, прежде чем Брианна успевает открыть рот, чтобы ответить, за спиной Мэдди появляется Джош.

– Все в порядке, Мэдс? – его голос полон властности, глаза обвиняют каждого из нас в каком-то преступлении против его сестры, пока он смотрит на нас сверху вниз.

Фальшивая улыбка становится более естественной, когда Брианна встает из-за стола и стремительно уходит. Ее подружки почти сразу же следуют за ней, а Мэдди поворачивается к брату.

– У нас все хорошо, – отвечает она с улыбкой, которую всегда приберегает для него и только для него.

Эта улыбка пронзает меня насквозь. Я вижу, как легко им друг с другом, насколько тесна их связь. И даже после всего, через что мы с ней прошли, я все еще чувствую себя так, словно нахожусь где-то снаружи их идеального мира и умоляю, чтобы меня впустили.

Джош кивает, улыбается парням вокруг меня и говорит:

– Мы начинаем партию в покер, если кто-нибудь из вас хочет присоединиться.

Он кивает в сторону стола, за которым все еще сидит Хэлли, и несколько парней вскакивают на ноги в знак согласия. Джош поворачивается и кивает головой, но Мэдди стоит на месте, пока они не уходят.

Остаемся только мы с Арчером. Мэдди пронзает меня взглядом.

– Знаешь, есть более простые способы заразиться ЗППП, – огрызается она, и ревность в ее голосе так явственна, что у меня кружится голова.

– Я уже несколько месяцев ни к кому не прикасался, – отвечаю я как можно спокойнее и чувствую, как Арчер поворачивает голову в мою сторону. Я поднимаюсь на ноги и наклоняюсь к ней ближе. – Но если ты хочешь заявить на меня права, принцесса, тогда вперед.

Я сближаю наши губы, пока они почти не соприкасаются, заставляя ее отстраниться от меня так быстро, что она едва не спотыкается.

– Да, так я и думал, – смеюсь я, облокачиваясь на стол и потрясая пустой бутылкой перед Арчем, типа «не хочешь еще?»

– Ты отвратителен, – цедит Мэдди сквозь зубы, разворачивается на каблуках и стремительно уносится обратно к своему брату и остальным, а ее оскорбление лишь смешит меня.

– Ты такой придурок, – говорит Арчер со смехом, глядя, как я наблюдаю за ней. Мои губы снова растягиваются в улыбке.

– Разве она не прекрасна, когда злится? – говорю я, наконец отводя взгляд и поворачиваясь к лучшему другу, который только сейчас смотрит в ее сторону.

– Она определенно прекрасно уходит от тебя, – поддразнивает он, хлопая меня по плечу и увлекая к бару за еще одним напитком. – Кто бы мог подумать, мой лучший друг впервые влюбился.

– Я не влюблен в Мэделин Питерс, – отвечаю я, закатывая глаза, но не потому, что это неправда, а потому, что «влюблен» – недостаточно сильное слово для описания того, что я чувствую, когда смотрю на нее.

– Что ж, это хорошо, – встревает Леви, лучший друг Джоша и наш товарищ по команде. – Джош убил бы тебя за попытку приставать к его младшей сестре.

Он шутит, как будто я не видел, как он сам постоянно пялится на нее. Его маленькие жадные глазенки устремлены прямо на нее, скользят по коже, которая всего три часа назад была прижата к моей собственной. Меня обжигает ярость, я сжимаю кулаки, стараясь удержаться от того, чтобы не врезать ему по роже.

– А еще она уже занята, – добавляет он, пробиваясь сквозь мой гнев.

– Занята? – спрашивает Арчер, с беспокойством глядя на меня, в то время как я потрясенно молчу, а мысли возвращаются к единственному парню, о котором он может говорить. Очевидно, он имеет в виду не меня.

– Да, отец звонил перед игрой, нас пригласили на вечеринку по случаю ее помолвки. Она состоится через несколько недель. Похоже, они с Торном поженятся. Я уверен, вы видели их вместе в кампусе.

Леви произносит эти слова так небрежно, будто они его не шокируют, и я не знаю, почему они шокируют меня. То есть, да, я видел ее с этим придурком-футболистом, но Леви, наверное, ошибается.

Помолвлена. Нет, невозможно, я ему не верю, она бы мне сказала. Полностью игнорируя его, я беру со стойки новую бутылку пива и направляюсь туда, где она сейчас играет в покер с Джошем и еще несколькими парнями из команды. Я слежу за каждым ее движением, не сводя с нее глаз, даже когда Джош продолжает бросать на меня вопросительные взгляды. Нет, я сосредоточен только на ней. Она играет и побеждает. В каждой из этих игр. И это вызывает во мне прилив гордости. Нет, она не может быть обручена, только не после всего, что между нами произошло.

Когда она разыгрывает очередную выигрышную комбинацию, Джош и остальные жалобно стонут.

– Ладно, сестренка, пора тебе остановиться. Я понял, это расплата за нашу последнюю игру, – ноет он, бросая свою проигрышную руку на стол.

– Ага, малышка Питерс, ты его убиваешь, – со смешком добавляет один из парней, но Мэдди только пожимает плечами.

Она протягивает руку и забирает себе выигранные у него деньги. Глаза ее при этом светятся довольством.

– Джош, тебе следует знать обо мне одну вещь: я всегда плачу свои долги.

Эти слова.

Простые, ничего не значащие слова.

Слова, которые пронзают меня насквозь так сильно, что я чуть не давлюсь пивом, потому что я слышу их не в первый раз, или, лучше сказать, читаю. Не сводя глаз с сатанинской сирены передо мной, я лезу в карман и достаю телефон. Мне требуется несколько минут, чтобы прокрутить страницу, но потом я нахожу ее. Фотку сисек и угрожающие слова под ней.

Я всегда плачу свои долги.

Так она мне сказала. Угрюмка. Девушка, которая делилась со мной всеми своими секретами. Это она. Наверняка. Мне приходит в голову, что многое в ее сообщениях наконец-то обретает смысл. Жалобы на семью, отдаление от меня, прекращение переписки после того, как я упомянул библиотеку. Это она. Стоит передо мной, запрокинув голову и смеясь над шуткой брата. Брата, которого я презираю, как и ее. Только вот ненависть к ней давно угасла.

Я срываюсь с места и несусь к ней.

Ярость, какой я никогда не испытывал, захлестывает меня так, что я едва могу дышать. Спотыкаясь, обхожу стол и иду прямо к ней. Она не замечает меня, пока я не оказываюсь прямо перед ней, и когда я хватаю ее и начинаю выволакивать из комнаты, на ее лице появляется изумление.

– Нова, что, черт возьми, ты делаешь?

Ее глаза широко раскрыты и полны паники, она оборачивается к людям, от которых я ее только что оттащил, включая ее брата. Все они смотрят на нас с недоумением, но мне наплевать на них, на всех и каждого.

Я полностью игнорирую ее, не в силах прислушаться к ее мольбам, пока бесконечные мысли и чувства борются друг с другом внутри меня. Я не останавливаюсь, пока мы не добираемся до прохода за баром, проталкиваюсь через служебный вход и позволяю двери закрыться за нами. Я затягиваю ее еще немного глубже, не прекращая идти, пока не прижимаю к голой кирпичной стене.

Когда я, наконец, отпускаю ее, она вырывает у меня руку и чертыхается:

– Какого хрена, Нова?

Я не могу говорить, даже дышать не могу, потому что ее предательство грозит поглотить меня целиком. Я снова беру телефон в руки и прокручиваю, пока не нахожу номер Угрюмки. Ее номер.

Нет, это неправда.

Но тут ее глаза расширяются, когда она, без сомнения, понимает, что я делаю, и я чувствую, как напрягается мой позвоночник.

– Нова, подожди, – умоляет она, но затем звук звонка, пронзающий ночной воздух, пронзает и мое сердце.

– Возьми трубку, – говорю я так спокойно, как только могу, не обращая внимания на слезы, которые начинают наворачиваться на ее глаза.

– Нова, пожалуйста, я могу объяснить, – шепчет она, дрожащими руками достает телефон из сумки и смотрит на него.

– Возьми долбаную трубку, Мэделин, – рявкаю я, и она подпрыгивает.

Ее взгляд встречается с моим, когда она, наконец, принимает вызов.

Все еще нуждаясь в подтверждении, я выхватываю телефон у нее из рук и, конечно же, вижу свой номер под ником, который она для меня выбрала. Нет, этого не может быть. Этого не происходит. Но когда я вижу в ее глазах понимание, осознаю, что все, что у нас было, – наглая ложь.

Это действительно она.

– Все это время, – выдавливаю я, не веря своим глазам. – Все это время это была ты.

– Нова, я… – начинает она, но я перебиваю ее, прижимаясь губами к ее губам и ощущая вкус ядовитой лжи прямо с ее языка.

Я больше не хочу слышать ложь, поэтому целую ее. Терзаю ее губы, а потом еще и еще. Мои губы заявляют на нее права, владеют ею, стирают каждое слово лжи, пока между нами не остается ничего, кроме пустоты. Затем я отстраняюсь и задираю платье, в которое она переоделась. Руки срывают кружевные стринги прямо с ее тела, ткань легко рвется от моей ярости.

– Нова, – пытается она снова, и теперь мое имя в ее устах звучит как обман. Я не могу этого вынести, не могу слышать, как ее нежный голос шепчет мое имя в ночи.

– Не говори мне сейчас ни единого гребаного слова, Мэделин, – приказываю я, слишком погруженный в ее игру теней, чтобы даже мыслить здраво. На ощупь расстегиваю ремень и джинсы.

Когда я высвобождаю член, он уже твердый, с него стекает капелька спермы, – он еще не осознал ее вероломства, – и я сильнее прижимаю ее к стене, не обращая внимания на стон боли, вырывающийся из ее глотки. Провожу членом вверх и вниз по ее киске, покрытой соками. Затем одной рукой поднимаю одно из ее бедер, а другой обхватываю за горло, крепко сжимая его, пока член приближается к ее входу, и без предупреждения врываюсь внутрь. С ее лживых губ срывается еще один вздох, но я сосредоточен только на похоти и гневе. Трахаю ее жесткими, глубокими толчками, заставляя ее задницу царапаться о кирпич при каждом толчке.

– Никаких имен, – с отвращением выплевываю я. – Так ты сказала? Никаких гребаных имен.

Я качаю головой, не веря, каким же идиотом я был, что позволил этому случиться. Я позволил ей взять мою ненависть к ней и превратить ее в нечто иное, в нечто настоящее, в то, что я считал настоящим.

Ее руки обвиваются вокруг моих плеч, цепляясь за меня в поисках поддержки, пока я вымещаю всю свою злобу на ее теле. Ее влажное тепло окутывает меня, словно рай, только теперь я знаю, где правда. В конце концов, она дочь дьявола. Боже, готов поспорить, они от души посмеялись над этой ситуацией. Сначала моя мама, а теперь и я.

Моя рука сжимается на ее шее, сближая нас, и она снова притягивает мои губы к своим, для еще одного поцелуя, но это уже слишком. Она повсюду, и была все это время.

– Нова, – стонет она. Ее глаза встречаются с моими, умоляя меня прислушаться к ней, приглашая меня раствориться в океане, которым является ее взгляд, но я не буду этого делать, только не снова.

Вместо этого я выхожу из нее, разворачиваю и толкаю вниз, упершись рукой между лопаток, а затем отбрасываю ее к горе ящиков у стены. На ее кремовой заднице остались красные отметины от кирпичной стены, а также несколько черных пятен грязи, но мое внимание привлекают отпечатки пальцев на ее бедрах. Следы, которые я оставил там, следы, которые, как я думал, означали, что она моя, а я принадлежу ей.

Как же охренительно глупо.

Я снова прижимаю член к ее входу и снова с силой вхожу в нее, не обращая внимания на стон, который она издает, и вместо этого сосредотачиваюсь на том, как сжимается ее влагалище. Руки впиваются в воспаленные, красные царапины, заставляя их кровоточить. Как я и предполагал, она извивается, но не от боли, нет, ей это чертовски нравится, нравится, что я знаю, что нужно ее телу. Держу пари, ее жених понятия не имеет, как его девушке нравится, когда ее трахают вот так.

– Тебе нравится, когда тебя имеют, как грязную шлюху, да, принцесса? – поддразниваю я, а подушечки моих пальцев танцуют в ее крови, пока я грубо прижимаюсь к ней бедрами. – Посмотри на себя. Я нагнул тебя в паршивом переулке, а ты тащишься.

– О боже, – стонет она, прижимаясь ко мне, забирая все, что у меня есть, и всегда умоляя о большем, но бог ей сейчас не поможет.

Я держу одну руку на ее бедре, а другую использую, чтобы провести большим пальцем по ее задней дырочке, грубо дразня ее и заставляя Мэдди стонать еще громче, одновременно восхищаясь красным оттенком ее ягодиц. Мне нравится видеть ее кровь, слышать ее хриплые вздохи, когда она просит о большем. Я хочу, чтобы она почувствовала все это, почувствовала и вспомнила всю ту боль, что причинила мне.

Она отчаянно хочет кончить, я вижу это по тому, как она прогибает спину подо мной. А мне почти хочется, чтобы ей это не удалось. Чтобы она не испытала удовольствия, подаренного мной. Но мне это слишком нужно. Нужно, чтобы ее набухшее влагалище было влажным, жаждало меня, умоляя о большем. Вот почему я использую руку, которой трогал ее анус, тянусь и хватаю ее за волосы, полностью приподнимая ее над ящиками.

– Потрогай себя, – требую я. – Я хочу, чтобы твоя щелка сжимала мой член, пока из нее не потечет моя сперма.

– Ох, черт, – стонет Мэдди, еще сильнее выгибаясь ко мне спиной, и опускает руку, играясь со своим клитором. Ее рука грубо скользит между бедер, и по тому, как ее киска мгновенно сжимается вокруг меня, могу сказать, что она близка к оргазму.

– Вот так, принцесса, покажи мне, как сильно тебе нравится быть моей шлюхой.

Ее влагалище снова сокращается от моих слов, и я чувствую, как мой оргазм тоже приближается.

– Нова! – кричит она, извиваясь бедрами, отчаянно желая освободиться. – Сейчас кончу.

Я тоже ускоряю темп и перемещаю нас, прижимая ее щекой к стене и двигая бедрами глубокими, долгими движениями, пока она не кончает.

– Да, да, вот так, прошу тебя, – умоляет она, пока ее киска стискивает меня во время оргазма.

– Черт, принцесса, – выругиваюсь я и незамедлительно следую за ней. Кончаю, изливаясь в нее, но не перестаю двигаться, совершаю несколько последних толчков. Затем отрываю нас от стены и прислоняю к ящикам, пока она переводит дыхание. Я не сбиваюсь с ритма, наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее уху. – А твой женишок знает, как сильно ты любишь, когда я наполняю тебя до краев своей спермой?

Все ее тело застывает, конечности напрягаются, когда я отстраняюсь и позволяю члену выскользнуть из ее влагалища. Затем отступаю от нее и застегиваю джинсы. Я наблюдаю, как она выпрямляется на дрожащих ногах и медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Проводя руками по волосам, я не отрываю от нее взгляда. Мэдди лихорадочно тянет за подол своего платья, пытаясь прикрыться, полностью игнорируя тот факт, что моя сперма стекает у нее по ноге.

– Нова, я могу объяснить, – начинает она, делая шаг ко мне, но я отступаю назад, сохраняя дистанцию. Если я не ошибаюсь, в ее глазах мелькает обида, но она замирает. – Пожалуйста, позволь мне все рассказать.

Я поднимаю руку, чтобы прервать ее.

– Ты – Угрюмка. Это ты отправляла мне сообщения и разговаривала со мной последние пару месяцев? – спрашиваю я, хотя на самом деле это не вопрос. Она открывает рот, чтобы ответить, но прежде, чем она успевает начать оправдываться, я добавляю. – Да или нет, Мэделин. Отвечай, мать твою.

Мой резкий тон заставляет ее вздрогнуть. Она закрывает рот и медленно кивает. В ее предательских глазах появляется еще больше слез, и она опускает их в пол.

– Для тебя все это было просто одной большой шуткой? – спрашиваю я. – Заставить парня, которого ты ненавидишь, влюбиться в тебя, а потом хорошенько посмеяться над ним со своим будущим муженьком, а?

После моих слов ее взгляд возвращается к моему, как будто она пытается понять, правда ли я имею их в виду.

– Нова, то, что происходит между мной и Брэдом… Я могу объяснить, клянусь.

Мэдди сокращает расстояние между нами, протягивает руку и привлекает меня к себе. От ее прикосновения у меня начинает гореть кожа, и я резко отталкиваю ее.

– Твои слова ничего не значат для меня, Мэделин, больше не значат. Я думал, между нами что-то было, черт тебя дери, – горько смеюсь я. – Дважды! Ты – Угрюмка, мать твою. Я такой идиот. Подумать только, а я ведь думал, что это хоккейные фанатки – эгоистичные шлюхи.

– Это несправедливо, – морщится она, складывая руки на груди, чтобы отогнать пронизывающий холод, который теперь возник между нами.

На этот раз, когда я смотрю на нее, я вижу только дочь мэра. Нет ни Мэдди, ни Угрюмки, только его гребаная дочь и вся их гребаная ложь. Я знаю, она это видит. Момент, когда боль в моих глазах сменяется отвращением. Я вижу это по тому, как она расправляет плечи, когда я открываю рот.

– Похоже, яблоко от яблони недалеко падает, а?

Мэдди отшатывается, как будто я физически ее ударил, и одна из слезинок, наконец, скатывается по ее щеке, но она тут же смахивает ее.

– Пошел ты, Нова, – с горечью выплевывает она в ответ.

– Уже сходил, принцесса, и знаешь что? Бывало и получше.

Ложь слетает с моего языка как раз в тот момент, когда дверь, через которую мы вошли, с грохотом распахивается и рикошетом отскакивает от стены. Разъяренный взгляд Джоша мечется по переулку, пока не останавливается на нас. Позади него лучшая подруга Мэдди, стоит с озабоченным выражением лица. Джош чертыхается и произносит:

– Какого хрена здесь происходит?

Я почти смеюсь над тем, как он заботится о ней. Может, если бы у меня был кто-то, кто защищал бы меня, я бы не вляпался в такое дерьмо.

Мэдди не отвечает ему, она даже не удостаивает его взглядом. Ее глаза все еще прикованы к моим. Я смотрю на нее в последний раз. Подойдя к нам, Джош переводит взгляд с меня на нее, без сомнения, замечая растрепанное состояние своей сестры, прежде чем переключить свое внимание на меня.

– Что ты с ней сделал, Даркмор?

Конечно, он думает, что это моих рук дело, что я причинил боль его драгоценной сестре. Ему плевать, что мое сердце истекает кровью. Я хочу закричать, что это она во всем виновата, вся их гребаная семейка, но вместо этого просто с сожалением вздыхаю.

– Я ничего не сделал. Но с меня хватит. Я сваливаю отсюда.

Я не жду, пока кто-нибудь из них ответит, проталкиваюсь мимо товарища по команде и направляюсь обратно внутрь, где нахожу ожидающего меня Арчера. Он бросает взгляд на мое лицо и кивает, тут же следуя за мной, пока я прохожу через бар и направляюсь обратно на улицу. Я не знаю, куда иду и что делаю, но одно известно точно.

Мне нужно больше алкоголя.

Глава 34
Мэдди

«Быстрое угасание»

Кто бы мог подумать, что всего три слова способны по кирпичику разрушить мой мир? Что слова, и только слова, могут нанести такой внутренний ущерб? Большинство людей думают о трех словах и представляют что-то хорошее, счастливое, прекрасное, то, что меняет жизнь. Но не эти три слова меня уничтожили. С меня хватит. Вот что он сказал. Что с него хватит. Что с нас хватит. И вместо того, чтобы смириться с тем, что наша интрижка наконец-то раскрыта, я чувствую себя так, будто меня расколотили на куски.

Мы все трое наблюдаем, как он уходит, затем Джош снова обращает свое внимание на меня. Его взгляд блуждает по моему телу и, без сомнения, отмечает свидетельства того, что произошло до того, как он пришел сюда.

– Мэдс, что случилось, что он сделал? – спрашивает брат, и в его голосе слышится едва сдерживаемая ярость. Он нежно касается моей руки, будто я какой-то побитый щенок. Сейчас я именно так себя и чувствую.

– Ничего, – шепчу я, и мой голос слегка дрожит от волнения. – Он ничего не сделал. Это все я.

Шок и неверие разрушают меня изнутри, пока я пытаюсь понять, как мы до такого докатились. Как получилось, что все так быстро вышло из-под контроля?

Хэлли заходит в переулок, подходит к моему брату, и они обмениваются взглядами, прежде чем его взгляд возвращается ко мне.

– Мэдди, что ты натворила?

На этот раз, когда я смотрю на него, то вижу в глазах страх, панику из-за того, что слова, которые я собираюсь ему сказать, окончательно выведут его из себя. Все его предупреждения, опасения, все тщательно продуманные планы по моей защите, которые он вдалбливал в меня, когда я только приехала сюда, катятся к чертовой матери, когда я, наконец, признаюсь:

– Я влюбилась в него.

Джош моргает, его глаза расширяются от моего признания, и он поворачивает голову к Хэлли, словно ища подтверждения. Она опускает взгляд в пол, не желая смотреть ему в глаза. Тогда-то он и понимает – она уже знала. Конечно, знала. Скорее всего, Хэлли узнала даже раньше меня. Она дразнила меня из-за него в течение нескольких недель. Я столько раз рассказывала ей, что мы просто развлекаемся, что это ничего не значит, что мы просто иногда трахаемся, так почему же у меня такое чувство, будто он вырвал мое сердце и забрал его с собой, когда уходил?

Черт, это плохо, очень плохо. Я больше не могу здесь находиться. Я не хочу видеть его товарищей по команде, его друзей, наших друзей. Не хочу быть частью жизни, которой мне не позволено жить, не хочу дразнить себя тем, что могло бы быть. Во-первых, меня вообще не должно было здесь быть. Я никогда не приезжаю на игры Джоша, когда они проводятся вне дома, и мой брат осознает этот факт, глядя на меня понимающим взглядом.

– Ты приехала из-за него? – спрашивает Джош, и даже не злится, просто серьезен и оценивающе смотрит на меня, пытаясь понять, как мы попали в такую ситуацию. Я киваю, и его лицо смягчается. Он подходит ко мне и заключает в объятия. – Все хорошо, Мэдс, все будет хорошо, я обещаю.

Я хотела бы верить ему, хотела бы, чтобы его слова повлияли на меня так же сильно, как те, которые совсем недавно сказал его капитан, но я не могу, ведь это не так. Заставить парня, которого ты ненавидишь, влюбиться в тебя. Ненавидела ли я его вообще? То есть, по-настоящему ненавидела. А может просто была настолько увлечена нашей игрой, что продолжала играть ту роль, которую он мне навязал.

Заставить парня, которого ты ненавидишь, влюбиться в тебя.

Влюбиться в тебя.

Влюбиться в тебя.

Влюбиться в тебя.

Эти слова прокручиваются у меня в голове снова и снова. Выражение предательства в его глазах, когда он произносил их, теперь навсегда запечатлелось в моем мозгу. Если бы он только послушал меня, дослушал до конца, но что бы я сказала? Знала ли я, что именно он стоит за теми сообщениями до сегодняшнего вечера? Да, знала. Знала ли, что должна обручиться с другим парнем через несколько коротких недель? Да, знала.

Он имеет полное право чувствовать, что я предала его, ведь так оно и было. Я облажалась и теперь должна расплачиваться за свои ошибки.

Но я должна быть счастлива. Ведь этого я и хотела. Последнюю ночь вместе, перед тем как оставить его позади. Я не могу быть с ним, никогда не могла, так почему же вместо облегчения, что все наконец закончилось, я чувствую, будто умираю?

– Мне нужно уйти, – бормочу я Джошу в грудь, прежде чем отстраниться и вытереть выступившие под глазами слезы. – Я возвращаюсь в отель, нужно отоспаться.

Это не совсем ложь. Правда в том, что я не хочу больше видеть Нову. Не хочу смотреть ему в глаза и пытаться успокоить его очередной ложью.

Он был прав, между нами все кончено.

Джош возвращается в бар за моим пальто, а затем провожает нас с Хэлли обратно в наш номер. Тишина между нами такая громкая, что я практически ощущаю ее вкус на языке. К счастью, как только мы прощаемся и заходим в номер, Хэлли понимает, что я не хочу говорить о случившемся, и без вопросов позволяет мне первой сходить в ванную.

Смотрясь в зеркало, я даже не узнаю себя. Я не Мэдди, и даже не Угрюмка, а всего лишь лгунья. У меня болит грудь. И эта боль лишь усиливается, когда я срываю платье через голову и обнаруживаю следы, которые он оставил на моей коже и душе. И во второй раз за вечер я позволяю слезам пролиться из глаз.

К тому времени, как Хэлли забирается в постель, я уже выключаю свет и зарываюсь с головой в одеяло, молясь, чтобы, когда я проснусь, все это оказалось просто дурным сном. Но минуты превращаются в часы, а сон так и не овладевает мной. Вместо этого я открываю переписку в телефоне и просматриваю сообщения, которые когда-то заставляли меня улыбаться до боли в щеках.

Одинокий Очаровашка

Девушка, значит… А ты горячая?

Одинокий Очаровашка

Мое тело тебя задело, Угрюмка?

Одинокий Очаровашка

Тогда ты мне точно нравишься, Угрюмка.

Сообщение за сообщением, в котором он утешал меня, делал комплименты, просто был рядом и даже был честен со мной. Он не знал, что девушка, о которой он мне рассказывал, это я. Черт, я и представить себе не могла, что все так случится, и от этого мне становится еще больнее. Что Очаровашка, который флиртовал со мной по телефону, – тот же самый человек, что претендовал на меня в реальной жизни. И все же я не знаю, почему удивлена. Я помню, как сказала ему, что они бы поладили, если бы встретились. Почему я была так слепа, почему не поняла, что это один и тот же человек?

Я перечитываю каждое сообщение, анализирую каждое слово, пока не начинаю истязать себя изнутри. Только когда Хэлли прочищает горло, я осознаю, как долго провалялась без движения.

– Ты сегодня планируешь выйти из укрытия? – спрашивает она. Ее голос приглушен одеялами, которые все еще накрывают меня с головой.

– Сейчас только шесть утра, – ворчу я в свое оправдание, и она смеется, поднимаясь со своей кровати и направляясь ко мне.

– Да, и ты уже несколько часов валяешься и слишком много думаешь, Венди. Пришло время взглянуть правде в глаза.

После этих слов она сдергивает с меня одеяло и поворачивается ко мне лицом со своей жизнерадостной улыбкой.

– Ненавижу тебя! – огрызаюсь я, от чего ее улыбка становится только шире. Хэлли плюхается рядом со мной.

– Нет, не ненавидишь, – поддразнивает она, но затем ее улыбка сменяется серьезностью, и Хэлли окидывает меня взглядом. – Ты в норме?

Слезы наворачиваются на глаза в миллионный раз, и я качаю головой.

– Нет, – шепчу я срывающимся голосом. – Я причинила ему боль, Хэлс. Реальную боль.

Даже произнося эти слова вслух, я слышу в своем тоне легкое неверие.

– Я знаю, детка, – она смахивает одну из моих слезинок, по мере того как они продолжают литься, и я думаю, что если бы ее не было здесь, со мной, я бы совсем расклеилась.

– Ничего, если мы поедем домой? – спрашиваю я, умоляюще глядя на нее. – Я знаю, у нас весь день был распланирован, но…

Хэлли прерывает меня мягким прикосновением к руке.

– Конечно, поехали. Я когда угодно готова нарушить любые планы ради тебя, ты уже должна бы это знать, – мягко упрекает она меня с улыбкой, вскакивая на ноги. – Давай-ка соберем наши шмотки и свалим отсюда.

Она начинает отходить, чтобы приступить к сборам, но тут я хватаю ее за руку и притягиваю к себе, чтобы обнять.

– Я люблю тебя, Хэлс, – шепчу я ей в волосы и чувствую, как ее тело напрягается от нежности, но вскоре она расслабляется и тоже обнимает меня.

– Я тоже люблю тебя, детка.

Следующие тридцать минут мы проводим, носясь друг за другом по комнате, принимая душ, одеваясь и собирая чемоданы. К тому моменту, как мы готовы выселяться, время приближается к семи утра, и я осознаю, что хочу сбежать отсюда до того, как проснется кто-нибудь из команды. Эта мысль погружает меня в панику, когда раздается резкий стук в дверь.

Я немного удивленно смотрю на Хэлли, но она просто поднимает руку.

– Все в порядке, я разберусь, – спокойно говорит она, направляясь к двери. Я делаю шаг в сторону ванной, скрываясь из виду, но когда она открывает дверь и вздыхает, я немного расслабляюсь. – Доброе утро, Джошуа. Что я могу сделать для тебя в столь неприятный час?

Если бы я могла его видеть, то сказала бы, что он закатил глаза на высказывание Хэлли.

– Впусти меня, Динь, мне нужно ее увидеть, – тихо умоляет Джош. И даже если бы я сказала Хэлли, что не хочу его видеть, она бы все равно растаяла от его тона. Это видно по тому, как опускаются ее плечи, и она отступает в сторону. – Спасибо, медвежонок. А вот и моя сестричка.

– Что ты здесь делаешь, Джош? Еще даже нет семи утра, – говорю я в качестве приветствия, и он закатывает глаза, как я и ожидала.

– Я возвращаюсь домой с вами. Вчера вечером я поговорил с тренером и все уладил, – его взгляд опускается на уже упакованные сумки у моих ног, после чего он самодовольно улыбается.

– Как ты узнал, что мы поедем домой? – спрашивает Хэлли, и он снова закатывает глаза, присаживаясь на край ее кровати, и вытягивает руки, опираясь на них. Затем приподнимает бровь, глядя на нее.

– Вы серьезно думаете, что я до сих пор не знаю вас двоих, как облупленных? – он качает головой. – Вы же неразлучная парочка, предсказуемы с первой секунды.

Мы с Хэлли обмениваемся виноватыми взглядами, понимая, что не можем с ним спорить, поэтому вместо этого я сосредотачиваюсь на его другом заявлении о разговоре с тренером и возвращении домой с нами.

– А как же команда?

Его ухмылка смягчается. Он тянется вперед, чтобы взять меня за руку.

– А что с ними, Мэдс? Ты моя сестра.

Я снова обмениваюсь взглядом с Хэлли, борясь со слезами, прежде чем прочистить горло.

– Ладно, тогда поехали отсюда, да?

Мы с подругой подходим, чтобы взять свои сумки, но Джош, конечно же, отталкивает нас, забирая их сам, и мы идем выписываться. Пока Джош загружает машину, я беру кое-какие напитки и закуски в дорогу, а затем мы отправляемся в путь, к счастью, больше не встретив никого из университета Фэрфилда.

Обратная дорога проходит для меня в основном в тишине. Я предпочитаю сидеть на заднем сиденье и слушать, как мой брат и лучшая подруга препираются друг с другом. Затем я полностью отключаюсь от них. Я должна быть рада, что мы возвращаемся домой, особенно после всего, что произошло прошлым вечером. Однако от осознания того, что я больше не получу ни одного сообщения от моего Очаровашки, а также ни одной загадочной улыбки от моего любимого хоккеиста, становится как-то холоднее. К тому же, скоро, всего через несколько недель, состоится моя помолвка, и последняя крупица свободы, за которую я еще цепляюсь, будет утрачена навсегда.

Эта мысль лишь усиливается, когда Хэлли подъезжает к нашему общежитию и обнаруживает, что подъездная дорожка уже занята. На ней Брэд, стоит, прислонившись к капоту своей машины, с телефоном в руке, и с серьезным выражением лица наблюдает за нашим прибытием.

– Твою мать, – ругается Джош. – Только не это дерьмо.

Он первым собирается выйти из машины, но я хватаю его за плечо и останавливаю.

– Все в порядке, Джош, я справлюсь.

Я натягиваю на лицо заученную улыбку, и брат скептически смотрит на меня. Его взгляд, который он переводит с меня на моего будущего жениха, мрачен и полон предупреждения.

– Ни с чем ты справляться не будешь, этот парень – чертов идиот.

– Этот парень собирается стать моим мужем, так что просто не вмешивайся в это, пожалуйста, – вздыхаю я, вылезая с заднего сиденья и захлопывая за собой дверцу. И молясь, чтобы они оба остались в машине.

Брэд смотрит на меня холодно, отмечая мое изможденное состояние, и с натянутой улыбкой произносит:

– Я тебе звонил.

Я стараюсь сохранять безразличное выражение лица и отвечаю:

– Телефон был выключен.

Пожимаю плечами и продолжаю идти, пока расстояние между нами не сокращается до всего пары шагов.

– Почему? – скрежещет он, и его собственная маска фальшивой любезности немного сползает.

– Потому что я не хотела, чтобы со мной связывались, – вру я, что, технически, не такая уж большая ложь, ведь я, скорее всего, все равно не ответила бы на его звонок сегодня. Но в основном это было сделано для того, чтобы я не перечитывала сообщения от Новы снова и снова. Одной ночи было достаточно.

Брэд внимательно изучает меня. Хотя, вряд ли он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, действительно ли что-то не так, но он все еще проницателен, а мои красные опухшие глаза выдают меня с головой.

– Происходит что-то, о чем мне следует знать? – спрашивает он меня, выпрямляясь и возвышаясь надо мной.

Брэд ниже Новы, и его рост только напоминает мне, что он – не тот, кого я всегда буду помнить, как парня, который сбежал. Или, может, мне следует называть его тем, кого я заставила сбежать. В конце концов, это все моя вина. Мысли о нем грозят снова раздавить меня, слезы прошлой ночи вновь наворачиваются на глаза, и я заставляю себя с трудом сглотнуть.

– Нет, больше ничего не происходит.

С меня хватит.

Я почти сдаюсь под тяжестью его взгляда, пока Брэд, наконец, не кивает.

– Хорошо, пусть так и остается, – он снова подходит чуть ближе, и я слышу, как из машины выходит мой брат, за которым быстро следует Хэлли, а Брэд понижает голос, приблизив губы к моему уху. – Пора заканчивать с этой хоккейной чушью и посмотреть, как играют настоящие мужчины, дорогая. На следующих выходных у нас встреча с организатором вечеринки, нужно окончательно завершить договоренности. Я заеду за тобой в пятницу в шесть, будь готова.

Торн уже садится обратно в свою машину, когда ко мне подходит брат. Клянусь, когда он смотрит на Торна, у него такой взгляд, какого я никогда раньше не видела. Брэд выезжает задним ходом с подъездной дорожки и уезжает. Когда Джош снова смотрит на меня, его взгляд по-прежнему не смягчается.

– Ты в порядке?

Я чуть не смеюсь. Конечно, я не в порядке, но все равно улыбаюсь, глядя на него.

– Конечно, я в порядке, я всегда в порядке.

Ложь на вкус еще более кислая, чем обычно, и Джош, похоже, ни секунды не верит мне, но я не задерживаюсь, чтобы это выяснить.

Направляясь к дому, я отпираю дверь и направляюсь прямиком наверх, не говоря ни слова никому из них. Потом запираюсь в своей комнате и снова даю волю слезам. Включив телефон, я не проверяю пропущенные звонки от Брэда, вместо этого мои пальцы судорожно стучат по экрану, пока не добираются до никнейма Новы. Я едва подавляю рыдания. Хочется позвонить ему, сказать, как мне жаль. Что я совершила ошибку. Что мне не следовало делать ничего из того, что я сделала. Но какой от этого прок?

Как он сказал: с меня хватит.

Я кладу телефон и плачу, пока не проваливаюсь в сон.

Глава 35
Нова

«То, что обещает виски»

На языке горчит виски. Я проглатываю его и молюсь, чтобы это была та самая ночь, когда выпивка наконец-то заставит меня забыть о ней. Что виски сотрет ее вкус с моего языка, ее отпечаток в моем сердце. Сильно сомневаюсь, что это сработает, учитывая, что я бухал всю прошлую неделю, снова и снова пытаясь выкинуть ее из головы, но, эй, попытка не пытка.

Не знаю, как я вообще оказался в подобной ситуации. Как я прошел путь от безразличия ко всем девушкам, с которыми когда-либо встречался, до безрассудной влюбленности в дочку мэра. Я никогда не хотел этого – быть поглощенным кем-то, давать другому человеку власть надо мной. Власть любить меня или, что еще хуже, причинять мне боль. Я видел, что произошло, когда отец бросил маму, а следом за ним и мэр. Она развалилась на части, ее жизнь разрушилась только потому, что они не выбрали ее. И я поклялся себе, что никогда не позволю подобному случиться со мной. И все же, вот он я, с разбитым сердцем, пьяный и одинокий.

Хотел бы я сказать, что мне все равно. Что когда я ушел от Мэдди на прошлой неделе, это никак на меня не повлияло. Что с тех пор я о ней не вспоминал. Но это было бы ложью. Она причинила мне боль, да, и я тоже причинил ей боль, но проблема не в этом. Проблема в том, что мне не все равно, что я причинил ей боль. Мне должно быть плевать, я не хочу переживать, но с той ночи, как она встала передо мной на колени, что-то внутри меня изменилось, когда речь заходит о Мэделин Питерс. Похоже, теперь у меня появилась эта глубоко укоренившаяся потребность в ней. Как будто она отравила меня привязанностью, и теперь сама ее сущность окутывает мою душу.

На смену злобным колкостям и подлым насмешкам пришла дикая одержимость и стертые в кровь губы. Только вот теперь и этого нет. Дикая одержимость превратилась в сладкую ложь, а стертые в кровь губы – в израненную душу. Привязанность стала горькой и холодной, и образ Мэдди, стоящей на коленях, испорчен ее связью с другим мужчиной, который хочет удержать ее при себе. Мужчиной, от которого, как мне казалось, я спасал ее в ту ночь, когда проводил домой. На самом деле мне нужно было спасаться самому, уйти прочь, и тогда ничего из этого не случилось бы.

Когда дверь распахивается, и по деревянному полу раздаются тяжелые шаги, я слегка вздрагиваю, отвлекаясь от одержимых, отчаянных мыслей, и встречаюсь взглядом с соседями по комнате. Рейн и Харпер обмениваются обеспокоенными взглядами, а мой лучший друг выходит вперед и раздраженно смотрит на меня.

– Ты пропустил тренировку, – медленно произносит он, прежде чем понизить голос и добавить. – Снова. Тренер в бешенстве.

Я пожимаю плечами, делая вид, будто его слова меня не трогают. Мне неприятно осознавать, что я разочаровываю тренера и подвожу команду, но в эту секунду я хочу просто перестать существовать.

– Судя по всему, он тоже, – вмешивается Рейн, проходя дальше в гостиную и оценивая беспорядок вокруг места, с которого я не сходил уже несколько дней. Когда он подходит ко мне, то натянуто улыбается. Он слишком хорошо знает, что я потерял, ведь сам испытал это на себе. Не обращая внимания на гнев, который вспыхивает в моем взгляде при одной только мысли об этом, он спрашивает: – Хочешь чашку чая?

Харпер смеется, поскольку наполовину британская сторона Рейна всегда вызывает у нас веселье. Арчер возмущается:

– Конечно же, он не хочет чашку гребаного чая, Александр, у него сердце разбито.

Рейн кивает, убирая мусор с кофейного столика и опуская на него свое огромное тело.

– Я знаю, но пить в одиночестве просто… грустно.

Арчер остается стоять, – он слишком брезгует к чему-либо притрагиваться, – а Харпер беспомощно добавляет:

– К тому же вонять тут начинает, скажем так, знатно.

– Можете свалить в любое время, – усмехаюсь я.

Я хочу отхлебнуть еще виски, но потом понимаю, что бутылка в моей руке пуста. Я бросаю ее на пол и разминаю пальцы в поисках другой.

– Послушай, Нова, – выдыхает Арчер. – Я знаю, она тебе очень нравится, но это нужно прекратить, пока…

Я прерываю его.

– Она мне больше, чем просто нравится, Арч, – впервые признаюсь я вслух, и наступающая тишина грозит поглотить меня целиком. Я знаю, что это нечто большее, я понял это в ту ночь, когда ее ложь выбила почву у меня из-под ног. Когда я увидел, как зазвонил ее телефон и ее нежные, предательские руки ответили на звонок. Когда я погрузился в нее и не почувствовал ничего, кроме страха и сожаления. Если быть реально честным с самим собой, я знал это и раньше, еще до того, как по-настоящему завладел ею, и знаю теперь, еще больше, когда потерял ее.

– Вот дерьмо, – в конце концов сокрушенно вздыхает мой лучший друг.

– Ага, – добавляю я вымученным шепотом, игнорируя тяжелые взгляды всех троих, и начинаю искать глазами очередную бутылку, хватая неоткрытую со стола рядом с Рейном.

Прежде чем я успеваю открыть рот, Арчер снова вмешивается.

– Рейн прав, пить в одиночестве грустно, – он выхватывает бутылку у меня из рук, и я думаю, что он собирается присоединиться ко мне на моей вечеринке жалости к себе, но все, что он делает, – это медленно осматривает комнату. – Харпер, ты вынесешь весь мусор, Рейн, пропылесосишь и выполощешь это пятно, а я приведу его в порядок. Давай, пора принять душ и переодеться, чтобы мы могли пойти куда-нибудь выпить все вместе.

Он кивает головой в мою сторону, прежде чем наклониться и одним махом поднять меня с дивана. Впервые за неделю я улыбаюсь. Похоже, я выбрал правильного лучшего друга.

Не проходит и часа, как я принимаю душ, переодеваюсь, а после уже сижу за столиком в одном из популярных спортивных баров недалеко от кампуса. Я пью третью кружку пива и демонстративно игнорирую каждую девушку, которая смотрит в мою сторону. Я завязал с женщинами.

Рядом со мной Арчер, который все еще пьет свое первое пиво, а Рейн на танцполе развлекает каких-то фанаточек. Харпер снова бросил нас ради своей давней подружки, и я притворяюсь, будто это не вызывает у меня приступа зависти.

Вот же везучий (а может, и нет) ублюдок.

У меня жутко болит голова, а темно-янтарный коктейль только прибавляет страданий. Кажется, алкоголь утратил способность заглушать мою боль. Что это за хрень? Я думал, чем больше пьешь, тем легче все забыть, но я чувствую только пустоту и одновременно боль.

Как я уже сказал, хрень какая-то.

Арчер практически прожигает дыру у меня в голове, продолжая пристально смотреть на меня, ожидая, что я что-нибудь скажу. Знаю, он хочет, чтобы я рассказал ему, что произошло с Мэдди, но я все еще не могу заставить себя произнести это вслух. Не то чтобы это останавливало его от попыток.

– Так что, мы собираемся обсудить ситуацию, или ты и дальше будешь делать вид, будто меня здесь нет?

Я прячу ухмылку за бокалом, зная, что он единственный человек, который может так со мной разговаривать. И он прав. Я притворялся, будто его тут нет, хотя его пристальный взгляд едва ли помогал мне в этом деле.

– Не о чем говорить, – ворчу я, не отрывая взгляда от зала и по-прежнему игнорируя пристальные взгляды группы девушек за соседним столиком.

Арчер усмехается и, сделав большой глоток пива, со стуком ставит его на стол.

– Чушь собачья, ты всю неделю хандрил из-за принцессы Питерс.

– Не смей, мать твою, ее так называть! – огрызаюсь я, встречаясь с ним горящими глазами, наконец, обращаясь к нему напрямую.

Он только ухмыляется, наслаждаясь тем, что так легко добился от меня ответной реакции.

– Может, мне лучше называть ее «твоей девчонкой»?

Мой взгляд становится жестче, а его ухмылка – еще шире.

– Она не моя гребаная девчонка. Она, она… – я замолкаю, не понимая, как вообще могу закончить это предложение, но Арч все равно не отстает.

– Умная, великолепная, забавная, не твоего уровня? Выбирай, девятнадцатый.

Он загибает пальцы на каждое из определений, как неугомонный мудак, и при этом не перестает улыбаться.

– Она лгунья, – наконец-то заканчиваю я фразу, ведь это правда, и это все, чем я готов с ним поделиться.

Моего ответа достаточно, чтобы заставить его замолчать. Я возвращаю свой пристальный взгляд к пространству бара, допиваю свой напиток и подаю знак официантке принести еще. Арчер больше не задерживается, выскальзывает из-за столика и направляется присоединиться к Рейну, снова оставляя меня в полном одиночестве.

Но это ненадолго. Когда телефон начинает вибрировать, я, подавив стон, лезу в карман. На этой неделе я уже проигнорировал несколько звонков от мамы, успокоив ее лишь несколькими невнятными сообщениями, чтобы она знала, что со мной все в порядке. Что, как мы оба знаем, полная чушь. Затем было несколько смс от отца в ответ на сообщения, которые я отправил ему на прошлой неделе, но сейчас у меня нет настроения разговаривать с ним, хотя я знаю, что мне это нужно. Но когда я беру телефон в ладонь, то понимаю, что это не они. На самом деле, я вижу последнее имя, которое ожидал снова увидеть на экране своего телефона, особенно после того, как мы расстались.

Угрюмка.

Я еще не удосужился сменить ее имя в списке контактов, и сейчас жалею, что не заблокировал ее раньше. Потому что боль, пронзающая меня при виде ее имени на экране телефона, почти убивает меня. Что, черт возьми, она делает? Почему звонит? Я сказал ей, что между нами все кончено. Мне казалось, послание было вполне ясным, так какого хрена она названивает? Я не хочу выяснять, поэтому отклоняю звонок и отправляю его на голосовую почту, пока не передумал, и она не налила мне в уши еще какой-нибудь лжи.

Прошла неделя с тех пор, как мы порвали. Что она может сказать сейчас? Может, ее будущий муженек не удовлетворил ее, и она ищет себе другого мужика. Ну и хрен с ней. Она причинила мне такую боль, о которой я и помыслить раньше не мог. Не думал, что девушка способна так меня ранить. Почему я просто не согласился на предложение какой-нибудь знойной фанатки? На обычный бессмысленный трах и отчаянные попытки охомутать меня, которые я успешно отвергал все это время. Жизнь была бы проще.

Сердце бешено колотится, все мысли поглощены гневом и предательством, которые только усиливаются, когда я получаю уведомление о новом голосовом сообщении. Она оставила голосовое сообщение. Что в нем? Прости, что не сказала тебе, что у меня есть парень? Прости, что трахнула тебя и обдурила? Прости, что решила кинуть тебя, как мой отец поступил с твоей мамой? Вариантов предостаточно, и это заставляет меня подняться с места. Я направляюсь к бару, игнорируя официантку с моим новым напитком.

Заказываю по порции шотов и начинаю выпивать все шесть еще до того, как бармен заканчивает наливать. Один за другим, пока не впадаю в приятное оцепенение, а затем беру у официантки «Олд Фэшн» и выпиваю его тоже. Вот, что мне нужно, – пить до тех пор, пока не потеряю сознание, и не забуду о дочери мэра и ее злом язычке.

Оттолкнувшись от стойки, я на ощупь бросаю несколько купюр в качестве чаевых, и случайно натыкаюсь на парня, когда поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Осторожнее, придурок, – ворчит он, толкая меня в спину и заставляя споткнуться.

– Как ты меня назвал?

Я выпрямляюсь и смотрю на этого засранца сверху вниз, сжимая кулаки в предвкушении. Если алкоголь не помогает, может, я смогу заняться другим любимым делом.

– Ты меня слышал, – ворчит этот кусок дерьма, выпендриваясь перед своим дружком, стоящим рядом с ним. – Смотри, куда прешь, мать твою.

В этот момент я решаю, что он того не стоит, качаю головой и поворачиваюсь, чтобы продолжить свой путь, но тут он добавляет вполголоса:

– Хоккейная шваль.

И я улыбаюсь, разминая шею.

– Ох, и пожалеешь ты об этом, – предупреждаю я, и мой кулак взлетает еще до того, как парень успевает осознать мои слова.

Как насчет того, чтобы добавить немного крови в мое и без того обливающееся кровью сердце?

Глава 36
Мэдди

«Паника»

Я пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит женщина напротив меня. Пытаюсь обратить внимание на образцы цветовой палитры в ее руке и на десятки цветочных композиций на столе рядом с нами, но все мои мысли о нем. Не о мужчине рядом со мной, который собирается стать моим мужем, не о том, с кем я сижу здесь и планирую вечеринку по случаю помолвки.

Нашей помолвки.

Да уж, если бы моя жизнь была такой простой.

Нет, вместо этого я думаю о парне с темным глазами и грубыми руками, о том, кто может быть одновременно черствым и требовательным, но также страстным и нежным. О том, кто, как я думала, был последним человеком, который мог заставить меня упасть, и о том, кто отступил, прежде чем смог меня подхватить.

Нет, неверно, он не отступил, я толкнула его, сильно, спонтанно и, о, как жестоко. Я толкнула его так сильно, что он полетел за край вместе со мной, падая в пропасть, и некому было его спасти. Да и как я могла его спасти? Я даже себя спасти не могу.

Слова моего брата, сказанные ранее на этой неделе, постоянно крутятся у меня в голове. «Ты, черт возьми, не выйдешь замуж за Брэдли Торна, Мэдди, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни». Он выпалил это, не сказав больше ни слова, и я хотела верить ему, хотела так сильно, что это причиняло боль, но теперь я сижу здесь, и мой будущий муж крепко переплетает мои пальцы со своими.

Я в ловушке, медленно задыхаюсь под давлением ожиданий и требований. Джош был моим якорем всю последнюю неделю, удерживая меня вдали от наших родителей и придумывая оправдания, почему меня нет. Он был дома каждый день, ускользая от меня лишь для того, чтобы пойти на занятия, попрактиковаться и ответить на несколько секретных телефонных звонков, о которых у меня не было сил расспрашивать.

Нет, вся моя энергия уходит на то, чтобы притворяться, словно я в восторге от того, что стану миссис Брэдли Торн. Я улыбаюсь так сильно, что сводит щеки, а пальцы в его руках белеют. Боль – приятное напоминание о том, что я все еще могу что-то чувствовать, что угодно, и пока женщина говорит, я часто киваю, чтобы создать впечатление, будто я внимательно слушаю.

Все идет относительно хорошо, пока она не заговаривает о том, что вечеринка по случаю помолвки и свадьба пройдут практически в одно время.

– Так много нужно сделать, так много спланировать, а времени так мало, – говорит она, надевая на кончик носа крошечные вычурные очки, которые ей явно даже не нужны. – Есть причина для спешки, или у вас тайный ребеночек на подходе?

Она смеется над собственной шуткой, а я замираю от брошенных ею слов. Конечно, Брэд быстро очаровывает ее своей приторной улыбкой.

– Увы, у меня пока не было возможности обрюхатить ее, – он касается большим пальцем моей руки, как будто это какая-то наша шутка, но одно его слово сбивает меня с толку.

Пока.

Он еще не обрюхатил меня, но обязательно обрюхатит. Он станет моим женихом, а потом, в конце концов, и мужем. Он будет отцом моих детей и мужчиной, который приходит ко мне домой каждый день, даже если и проводит его так же, как мой отец, трахаясь со своей секретаршей. От всей картины этой предстоящей жизни у меня перехватывает дыхание.

Я не могу дышать.

Вот как это будет: он станет отвечать за меня, а я буду мило и податливо улыбаться рядом с ним. Я забуду о своих страстях и желаниях и заменю их его желаниями. И ради чего? Ради того, чтобы мой отец был счастлив, ради того, чтобы я сохранила свое место в университете Фэрфилда? Стоит ли оно того? Хочу ли я этого еще?

Я не могу дышать.

Мы будем жить вместе, его кольцо будет украшать мой нежный пальчик, и мои дети будут его детьми. Я буду навеки в его клетке. Клетке этой жизни.

Я не могу дышать.

Резко встаю, почти спотыкаясь на каблуках, которые мне пришлось надеть, чтобы ублажить Брэда, и они оба переводят взгляд на меня.

– Извините, я на минутку, – выдыхаю я с трудом. – Сбегаю припудрить носик.

Я не жду ответа ни от кого из них, выхожу из комнаты на дрожащих ногах, а мое дыхание становится все более прерывистым. Я добираюсь до кладовки с припасами, прежде чем окончательно теряю самообладание, хватая ртом воздух, отчаянно пытаясь наполнить легкие.

У меня приступ паники, к которым я была склонна в течение многих лет, но они волшебным образом резко пропали, когда я наконец переехала из родительского дома в колледж. Ирония того, что эти два события связаны, не ускользает от меня, и все же атака на мое тело настолько сильна, что я едва могу держаться на ногах. Руки дрожат, на них все еще видны красные следы от того, как крепко Брэд держал их. Я лезу в сумочку за телефоном. Не знаю, зачем я это делаю, я плохо соображаю, но все равно набираю его номер и нажимаю «Позвонить», пока не передумала.

Мне нужно поговорить с Новой, нужно услышать его голос. Я должна поговорить с ним, объяснить, что произошло, сказать ему, что это не то, что он думает. Всего один звонок, всего одно объяснение, и, возможно, гора вины, которая давит на меня с тех пор, как он бросил меня на прошлой неделе, уменьшится. Все это слишком. На меня так много навалилось. Я схожу с ума, и существует лишь один человек, способный изменить это к лучшему. Возможно, если я просто объясню ему, что не лгала, то снова смогу дышать.

Один гудок, другой, третий, а потом звонок срывается, и мое сердце снова разрывается на части, когда я понимаю, что он отклонил мой звонок, отправив меня прямиком на голосовую почту.

С меня хватит.

Эти последние слова эхом отдаются в голове. Я делаю глубокий вдох и говорю то, что нужно было сказать, то, что я должна была сказать на прошлой неделе. Каждое слово будто освобождает мою душу, позволяя мне дышать, пока сердце снова не приходит в норму. Когда я заканчиваю разговор, у меня текут слезы. Вот и все, это прощание. Я позволяю себе еще несколько минут боли и сожалений, прежде чем сделать еще один глубокий вдох и пойти в ванную, чтобы привести себя в порядок.

К тому моменту, как я возвращаюсь к Брэду и женщине-организатору, они уже выбрали цветовую гамму, цветы и украшения, на все это я улыбаюсь и киваю, даже не глядя. У меня что-то сжимается в груди, но я выдерживаю оставшуюся часть встречи, соглашаясь встретиться с ней снова в день вечеринки, чтобы помочь со всем разобраться. В этом и будет заключаться моя дальнейшая жизнь – я буду заниматься планированием, чтобы радовать своего мужа. Прямо как моя мать.

Мы прощаемся, и, когда Брэд выводит меня на улицу, он слегка приобнимает меня за спину, опуская руку так низко, что она касается верхней части моей задницы. Мне приходится скрывать дрожь, делая вид, будто виной всему ноябрьский холод, а не просто ощущение его кожи на моей. Но, очевидно, я притворяюсь не так хорошо, как думала.

– На следующей неделе тебе придется проявить себя получше, дорогая, особенно когда у нас появятся зрители.

Он ведет меня к месту, где ожидает Джулиан.

– Может, сначала нам стоит потренироваться наедине, – добавляет Брэд кокетливым тоном, притягивая меня к себе и крепко сжимая мою задницу.

Подавляя рвотный позыв, я сжимаю его рубашку в кулаках, ощущая отвратительное прикосновение его губ к своим. Я позволяю ему на пару секунд вторгнуться в мой рот языком, прежде чем с силой оттолкнуть его.

– О согласии когда-нибудь слышал? – саркастически спрашиваю я, вытирая его слюну со своего рта и игнорируя боль от того, что он стер мой последний поцелуй с Новой.

Брэд усмехается, когда я направляюсь к Джулиану, который тут же открывает передо мной дверь, не сводя пристального взгляда с моего спутника.

– Мне не понадобится согласие, когда ты станешь моей женой, – кричит Брэд мне в спину, и я вижу, как брови моего охранника напрягаются от ярости.

Да, я знаю, он гребаная свинья. Мне очень повезло.

– А люди еще удивляются, почему жены убивают своих мужей, – мило отвечаю я, продолжая вымученно улыбаться, и забираюсь на заднее сиденье машины.

Брэд делает шаг вперед, но его ответ прерывается тем, что Джулиан захлопывает дверцу, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще. Они быстро обмениваются парой фраз, отчего мой будущий жених слегка бледнеет, но затем расправляет плечи и говорит что-то, что заставляет Джулиана рассмеяться. Больше никто не произносит ни слова, поскольку Джулиан сам открывает дверцу и забирается внутрь, затем быстро захлопывает ее, заводит двигатель и вливается в поток машин.

– Все в порядке? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы поймать его взгляд в зеркале.

Джулиан смотрит на меня чуть дольше, чем следовало бы, учитывая, что он за рулем, а после мягко улыбается.

– Скоро будет.

Его тон звучит зловеще, и я хочу спросить, что он имеет в виду, но мужчина снова переводит взгляд на дорогу, и это заставляет меня пересмотреть решение о том, хочу ли я вообще знать ответ.

Вместо этого я сосредотачиваюсь на своем телефоне, игнорируя приступ боли, когда думаю о том, как Нова отклонил мой звонок, и вместо этого ищу имя брата. Я с удивлением обнаруживаю, что у меня нет от него сообщений, ведь он не оставлял меня в покое всю неделю. И когда его телефон переключается на голосовую почту, что, по-видимому, является главной темой дня, я в замешательстве хмурюсь.

– Ты говорил с моим братом? – нарушаю я молчание, задавая Джулиану вопрос. – Ты не знаешь, он ждет тебя дома?

Джулиан снова ловит мой вопросительный взгляд, переводит его с дороги и обратно, прежде чем прочистить горло и ответить:

– Насколько я знаю, нет, Мэдди.

Затем он снова смотрит на дорогу, фактически прекращая дальнейший разговор.

Я стряхиваю с себя странное ощущение, исходящее от него, и обращаю внимание на проплывающий мимо город. Когда мы приезжаем домой, я не удивляюсь, что нас ждет Гектор. Мы немного опоздали на пересменку, и когда подъезжаем к дому, мужчина подходит, чтобы открыть мне дверь, ухмыляясь, когда Джулиан бурчит на него.

– Добрый вечер, Мэдди, – воркует он, протягивая мне контейнер с едой. – Угощение от жены. Она сказала, что, если ты хотя бы подумаешь поделиться им со мной, она меня кастрирует.

Впервые за несколько часов я искренне улыбаюсь, беру контейнер и открываю его, чтобы посмотреть содержимое.

– Банановый хлеб, – догадываюсь я вслух, судя по виду и запаху, и Гектор кивает в подтверждение. Я размышляю, наслаждаясь тем, как Нив любит мучить своего мужа. – Твой любимый.

Еще один кивок, и он смущенно признается:

– Я пропустил ужин с родственниками жены.

Я улыбаюсь еще шире. Если они хоть немного похожи на моих, то я даже не могу его винить.

Сжалившись над ним, я отвечаю:

– Не волнуйся, я оставлю тебе кусочек, съешь утром под кофе.

– Эй, а как же я? – вмешивается Джулиан, и мне приходится закатить глаза, поскольку они выглядят, как дети-переростки.

– И для тебя немного оставлю, – говорю я, качая головой.

Потом желаю им обоим спокойной ночи и направляюсь к двери. Оборачиваюсь, чтобы помахать, и вижу, как они оба ведут тихую, оживленную беседу, и мое замешательство, которое я испытала ранее, возвращается в полной мере. Настолько, что я не могу удержаться и кричу:

– Гектор, ты не видел моего брата?

Они оба поворачивают головы в мою сторону, а Гектор слишком быстро отвечает:

– Нет, – и прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь еще, он добавляет: – Спокойной ночи, Мэдди.

Когда я вхожу в дом, там, как я и ожидала, темно. Хэлли ужинает со своей семьей и вернется поздно, и даже несмотря на то, что снаружи Гектор, я оставляю свет на крыльце включенным для нее. Затем поднимаюсь наверх, раздеваюсь и иду принимать столь необходимый душ. Но вода недостаточно горячая, чтобы стереть прикосновения моего будущего женишка. Закончив, я направляюсь в свою комнату, переодеваюсь, не позволяя себе задерживать взгляд на футболке, все еще висящей на спинке стула, и тянусь к футболке Джоша. Число двадцать два уже не кажется таким родным, как раньше, не теперь, когда число девятнадцать сыграло против меня решающую роль.

Наверное, мне следует вернуть джерси Нове или, по крайней мере, выбросить ее. Я просто мучаю себя, оставляя ее висеть на стуле. Но, похоже, сил сделать это пока нет. Хватаю телефон, включаю плейлист с песнями Гарри Стайлза, чтобы немного взбодриться, а затем достаю электронную книгу, погружаясь в чью-то вымышленную любовную историю, пытаясь забыть о своей собственной. Но успеваю прочесть всего несколько глав, как музыка глушится и на экране телефона высвечивается чей-то звонок.

Потянувшись за ним, я хмурюсь при виде незнакомого номера. Я не даю свой номер незнакомцам, за одним очевидным исключением, поэтому понятия не имею, кто бы мог мне звонить. Я подумываю о том, чтобы проигнорировать звонок, наплевав на человека на другом конце провода, а потом вспоминаю о голосовом сообщении, которое оставила ранее. Может, это он. Я отвечаю на звонок быстрее, чем хотела бы признать, и уши тут же наполняются приглушенной музыкой и криками.

– Алло? – произношу я, и это слово звучит как вопрос, пока я жду, когда человек на другом конце провода заговорит.

– Принцесса Питерс? – знакомый голос почти кричит, и я отрываю телефон от уха, чтобы еще раз проверить номер.

– Арчер? – спрашиваю я, узнавая его голос, но все еще не до конца уверенная, что это он. Мы почти не разговариваем, во всяком случае, по-настоящему, несмотря на то, насколько близкими они стали с Хэлли. Он друг Новы, а не мой.

– Да, слушай, извини, что звоню, но мне нужна твоя помощь, – начинает он, прежде чем отойти от телефона и закричать. – Александр, ради всего святого, держи его подальше от этого придурка, пока мы все не оказались в тюрьме.

Я едва слышу ответ Рейна, но уже в панике сажусь на кровати.

– Арчер, что случилось? Все в порядке?

Следует долгая пауза, и я снова проверяю телефон, дабы убедиться, что связь в порядке, хотя я по-прежнему слышу приглушенный ритм музыки. Затем Арчер, наконец, вздыхает:

– Я не уверен. Ты можешь заехать за нами?

Глубоко в груди вспыхивает луч надежды, и я едва слышно шепчу:

– За нами?

Я знаю, кого он имеет в виду. Он знает, что я знаю. Однако мне все равно нужно подтверждение. Клянусь, я чувствую, как Арчер кивает, прежде чем ответить:

– Ага, похоже, ты единственная, кто сможет его успокоить.

Мне не требуется лишних пояснений, я даже не утруждаю себя расспросами. Я уже вылезаю из постели и натягиваю на ноги леггинсы и ботинки.

– Скинь мне адрес, – приказываю я, после чего отключаюсь и спускаюсь по лестнице, хватая по пути пальто и ключи от машины.

Когда я открываю входную дверь и выхожу на улицу, Гектор уже начеку, опускает стекло, но, прежде чем он успевает что-либо спросить, я просто поднимаю ключи и указываю на свою машину, давая ему знак следовать за мной. Его двигатель заводится еще до того, как я успеваю завести свой, и он выезжает на дорогу позади меня. Я ввожу адрес, который Арчер прислал мне после завершения разговора, в навигатор.

Ехать до бара недалеко, но мне кажется, будто поездка длится целую вечность, и когда я добираюсь до места назначения и вижу того, кого ищу, я даже не успеваю как следует припарковаться. Просто останавливаюсь посреди дороги и выскакиваю из машины, направляясь туда, где Арчер и Рейн безуспешно пытаются удержать Нову на месте.

– Дайте мне найти его, и я снова сотру эту гребаную ухмылку с его лица, – ругается он, дико оглядывая улицу в противоположном от меня направлении.

И все же я замечаю синяк у него под глазом и небольшой порез на губе. Хуже всего у него с костяшками пальцев: они распухшие, сбитые и окровавленные, и, судя по всему, он выпил больше, чем обычно. Он едва держится на ногах.

– Ты уже сделал это, чувак, – начинает Рейн, выглядя порядком измученным этой ночью. Он поддерживает своего друга, чтобы тот не свалился на землю. – У него так кровь хлестала, тебе повезло, что ему скорая не понадобилась.

Его капитан усмехается, и, прежде чем он успевает ответить, Арчер замечает меня и, похоже, испытывает облегчение от моего присутствия.

– Наконец-то, какого черта ты так долго?

Я хмурюсь и смотрю на телефон, проверяя время, а после отвечаю:

– Прошло девять минут с тех пор, как ты позвонил.

Он серьезно? Этот бар в десяти минутах езды от моего дома, и я добралась сюда настолько быстро, что удивлена, как меня не остановили за превышение скорости.

Нова поворачивает голову на звук моего голоса, пожирает меня взглядом, прежде чем обвиняюще посмотреть на Арчера.

– То есть так, да? Позвонил моей девчонке? – усмехается Нова, и в этом ласковом обращении нет ни капли нежности, и я притворяюсь, будто меня это ничуть не задело.

– Я думал, ты сказал, что она не твоя девчонка, – огрызается Арчер, поднимая брови, и становится ясно, что они говорили обо мне.

Однако Нова продолжает молчать.

– Так и думал, – добавляет Арчер. – А теперь заткнись и тащи свою задницу в ее машину.

Нова не успевает отказаться. Рейн подходит, увлекая его за собой, и оба парня начинают подталкивать Даркмора ко мне. Я спешу открыть для них заднюю дверь, отступая в сторону, чтобы Александр мог без возражений затолкать своего капитана внутрь. Когда парень благодарно смотрит на меня, Нова огрызается:

– Не пялься на нее, Рейн. Что я, мать твою, говорил?

Александр вздыхает, переводя взгляд обратно на Нову, а после я закрываю их обоих внутри. Когда я поворачиваюсь к Арчеру, он смотрит на меня с удивлением. Так пристально, словно ожидает, будто все мои секреты вдруг проявятся на моей коже, и он сможет их прочитать. Не обращая внимания на его немигающий взгляд, я указываю на машину.

– Ты едешь или нет?

Арчер медленно кивает, обходит машину с другой стороны и забирается внутрь. Напряжение в салоне можно резать ножом, и когда мой взгляд встречается со взглядом Новы в зеркале заднего вида, сердце начинает бешено колотиться.

Ох и не ожидала я, что моя ночь закончится вот так.

Глава 37
Мэдди

«Обманный выбор»

Обратная дорога к их общежитию коротка и привычна, и я не могу не думать о том вечере, когда подвозила их домой после игры пару месяцев назад. Тогда все изменилось. В тот вечер он хотел поцеловать меня, а я отказала ему, хотя мне этого очень хотелось.

Хотя, похоже, не так уж сильно все изменилось. В тот вечер его друзья пригласили меня на его день рождения. Тогда между нами были напряжение, сегодня – нет. Сегодня дело вовсе не в сексе, не в игре. Между нами царит безмолвие, дикость. Никто не произносит ни слова, пока я не подъезжаю к дому и не глушу двигатель. Только когда я оборачиваюсь, понимаю, что Нова дремлет на плече у Александра.

Арчер вылезает первым, намеренно громко захлопывая за собой дверцу и заставляя Нову вздрогнуть и окончательно проснуться. Он выглядит немного рассеянным, оглядывая машину, и улыбается, когда видит меня, отчего у меня щемит сердце. Александр присоединяется к Арчеру, они вдвоем безуспешно пытаются помочь Нове выбраться из машины, но он отталкивает их, чуть не падая при этом на землю. Когда он снова едва не спотыкается и по-прежнему отказывается от их помощи, я следую их примеру, вылезаю из машины и подхожу, чтобы помочь ему.

Я немного колеблюсь, прежде чем обнять его за талию, и он вздрагивает от этого прикосновения. Когда наши взгляды встречаются, я чувствую между нами связь, ту, что мы установили в анонимных сообщениях и исследовали на страстных свиданиях. Я знаю, эта связь могла бы изменить всю мою жизнь, если бы мы только позволили ей. Уверена, он тоже это чувствует, – я ощущаю это по тяжести его взгляда, – и почти ожидаю, что он и меня оттолкнет. Он явно об этом подумывает – о том, почему я приехала, почему помогаю ему. Интересно, послушал ли он оставленное мною ранее голосовое сообщение?

– Ты не отвечал на звонки, – шепчу я, не в силах больше сдерживаться, и не заботясь о том, что Арчер и Александр наблюдают за нами.

– А ты не сказала мне правды, – огрызается он в ответ. Его слова вонзаются мне в живот словно нож, однако в это же время Нова кладет руку мне на плечо и притягивает меня ближе к себе, будто не может вынести, что между нами есть хоть какое-то расстояние.

Пока он смотрит на меня сверху вниз, я пытаюсь не обращать внимания на знакомую тяжесть его тела, жмущегося к моему, на резковатый запах его одеколона и тепло его дыхания, обдувающего щеку. Я чувствую, что задыхаюсь во второй раз за день, но на этот раз это приятно. Я хочу раствориться в нем, убежать с ним, чтобы это был он и только он, но вместо этого я переставляю ноги и начинаю вести его внутрь.

Арчер подходит с другой стороны, медленно приноравливаясь, прежде чем взять его под другую руку и помочь мне вести его. Нова слишком занят тем, что пялится на меня, чтобы даже заметить это, а я отчаянно игнорирую порхание бабочек в животе. Александр идет впереди нас и открывает дверь. Втроем нам удается дотащить Нову до дивана в гостиной, и мы с кряхтением опускаем его огромное тело. Его друзья немедленно оставляют нас, отступая на несколько шагов, когда Нова поднимает на меня взгляд.

Его пристальный взгляд прожигает меня насквозь, словно он хочет съесть меня целиком, после чего опускается на мой наряд, и Нова с улыбкой теребит подол моей рубашки. Затем, как я и ожидала, наваждение быстро исчезает, когда он разворачивает меня и замечает номер двадцать два на спине.

– Я, кажется, говорил тебе, что больше не хочу видеть тебя в этой джерси, – ворчит он, слегка прикрыв глаза.

Опускаюсь на колени рядом с ним и, игнорируя очевидное подслушивание со стороны его дружков, провожу рукой по его волосам.

– Я думала, ты не захочешь, чтобы я надевала твою, – признаюсь я вслух, но не добавляю, что спала в ней две ночи подряд на этой неделе, прежде чем бросить на стул. Так он бы понял, что я тосковала по нему.

Нова наклоняется в ответ на мое прикосновение, поворачивается на бок и притягивает меня ближе к себе.

– Моя девочка всегда должна носить мою джерси, – шепчет он, и мне приходится бороться со слезами, наворачивающимися на глаза. Он такой открытый, такой уязвимый, и я позволила ему думать, будто он мог бы стать моим, будто я могла бы стать его, все это время зная, что в конечном счете вскоре буду принадлежать кому-то другому.

Я причинила ему боль. Зрелище передо мной – достаточное тому доказательство. И я не могу удержаться, сплетаю его окровавленные пальцы со своими, а другой рукой продолжаю поглаживать его волосы.

– Я думала, ты сказал, что я не твоя девчонка, – это единственное, что я могу сказать. Голос срывается от эмоций, когда я повторяю слова Арчера, сказанные ранее.

Нова смеется, как будто мои слова – самая глупая вещь, которую он когда-либо слышал, и притягивает меня к себе, практически обнимая.

– Ты стала моей в тот момент, когда постучала не в ту дверь, принцесса, – говорит он, зарываясь лицом в мои волосы и глубоко вдыхая их аромат. По шее пробегают мурашки, кожа реагирует на его близость. Я закрываю глаза и представляю, что его слова правдивы.

– Зачем ты сделала мне больно? – добавляет он, и, клянусь, во второй раз за неделю его слова разрывают мне сердце, уничтожают меня.

Зная, что любой ответ был бы бессмысленным, я продолжаю молчать, держа его руку в своей и проводя пальцами по его волосам, пока его глаза полностью не закрываются, а дыхание не выравнивается. Арчер и Александр в конце концов исчезают из виду, и я не уверена, как долго сижу на этом месте, молча наблюдая, как Нова спит, но этого достаточно, чтобы задница онемела. И все же я задерживаюсь, любуясь тем, как его темные ресницы обрамляют верхнюю часть щек, и провожу пальцами по щетине на подбородке.

Нова Даркмор по-настоящему красив. Я всегда это знала, даже когда думала, что он высокомерный, самоуверенный засранец, выставляющий напоказ свои похотливые манеры. Он всегда был симпатичным, но сейчас, когда я смотрю на него, то вижу не только это. Я не просто вижу капитана хоккейного команды университета Фэрфилд с репутацией бабника. Я вижу все, что скрывается за этим. Его приверженность хоккею, его любовь к своей команде, дружеские отношения, которые он выбрал для себя, и то, как он всегда добивается того, чего хочет, независимо от того, что стоит у него на пути.

Если бы именно Нова был моей неизбежной судьбой, той, для которой я была предназначена, может, я боролась бы с отцом не так упорно. Конечно, я бы все равно боролась, вся идея брака по расчету кажется мне полной архаичной чушью, но, если бы я знала, что встречу хорошего, честного мужчину, возможно, все было бы по-другому. Именно эта мысль в конце концов отрывает меня от него, заставляя осторожно опустить его руку, даже когда он пытается удержать ее во сне, и наклониться, чтобы нежно поцеловать его в щеку.

– Прости, – шепчу я, желая, чтобы он был в сознании и услышал меня, но зная, что на самом деле только так я смогла бы сказать это ему в лицо. – За все.

Бросив последний тоскующий взгляд на будущее, которого я хотела бы для себя, я поднимаюсь на ноги и оставляю его позади. Я надеюсь тихо выскользнуть из дома, но направляясь к входной двери, обнаруживаю Арчера, который сидит у подножия лестницы и ждет меня. Он был достаточно близко, чтобы услышать все, о чем говорили мы с Новой, и по тяжести его взгляда я понимаю, что у него миллион вопросов, но он задает только один.

– Для тебя это было по-настоящему?

Не думаю, что Нова рассказал ему о том, что на самом деле произошло между нами, и я не очень хорошо знаю Арчера, но могу сказать, что он любит своего лучшего друга и ненавидит видеть его таким.

– Меня бы здесь не было, если бы это было не так, – говорю я, и это правда. Я не раздумывая пришла ему на помощь, когда Арчер позвонил мне пару часов назад. Я не думала ни о своем отце, ни о Брэде, я просто знала, что нужна Нове, и была рядом.

Вот что такое любовь? Хочу я в этом признаться самой себе или нет. Любовь – это быть рядом с человеком, несмотря ни на что. Любовь – это облегчать боль, даже в ущерб себе. Любовь – это уйти, даже если твое сердце разбито, ведь так будет лучше.

– Если бы у меня был выбор, то без всяких сомнения я бы выбрала его.

Признание повисает в тишине, и неважно, понимает меня Арчер или нет, он кивает и поднимается на ноги, чтобы проводить меня до двери.

– Ты сможешь сама добраться домой? – спрашивает он, звуча совсем как Хэлли, что вызывает у меня улыбку. Она говорила, что Арч хороший парень, и это правда. Я киваю в ответ.

– Мой охранник довезет меня, он неподалеку, так что все будет в порядке, – говорю я ему, выходя в ночь и позволяя холодному воздуху окутать меня и остудить после общения с Новой. Прежде чем Арчер успевает сказать что-то еще или, что еще хуже, остаться до того, как Нова проснется, я быстро добавляю. – Прощай, Арчер.

Думаю, он заметил, что я сказала «прощай» вместо «доброй ночи». Вряд ли после сегодняшнего вечера наши пути пересекутся. Я разворачиваюсь и направляюсь обратно к машине, притворяясь, будто человек, который стал дорог мне как никто другой, не спит сейчас в том доме за моей спиной. И я просто ухожу. Как ушел он.

Я едва помню, как добралась до дома и заснула, все мысли были заняты нежными прикосновениями Новы и его теплым дыханием, когда он назвал меня своей девчонкой, и когда на следующее утро Хэлли врывается в мою комнату, как будто это рейд ФБР, я зарываюсь поглубже в одеяло и проклинаю ее.

– Стучать – это общественная норма, Хэлс, – говорю я ей. Голос приглушен пуховым одеялом, но этого недостаточно, чтобы удержать ее.

– Как и принятие душа, – говорит она, брезгливо морща нос и сдергивая с меня одеяло. – От тебя воняет, как от пивоварни.

Усмехнувшись, я вырываю одеяло из ее рук и огрызаюсь:

– Да, что ж, у меня была интересная ночь.

Не обращая внимания на явный запах, исходящий от меня, она садится на кровать с понимающей ухмылкой на лице.

– Ну, тебя ждет еще более интересное утро, – она бросает мне на колени газету, и я в замешательстве опускаю взгляд, замечая, что на самом деле их две: одна от универа, а другая от местной новостной компании. Обе с похожими заголовками.

Я перечитываю раз, другой, третий. Нет, это не может быть правдой, но когда я читаю в четвертый раз, то чувствую, как в груди начинает теплиться огонек надежды. Надежда – опасная вещь. Она может заставить людей думать о том, что они никогда не считали возможным, хотеть того, чего, как они думали, у них быть не может, и нуждаться в том, чтобы некоторые вещи оказались правдой настолько, что они скорее умрут, чем допустят возможность этим вещам правдой не быть.

«Торн участвует в подтасовке результатов игры, звезда футбола уличен в МОШЕННИЧЕСТВЕ!»

Эта статья о моем женихе, и не только о нем самом, они разбирают его по частям, рассказывая о его подвигах в игре, которую он, по-видимому, так сильно любит. Глаза не могут оторваться от чтения, я поглощаю слово за словом, и надежда внутри меня растет с каждым из них, по мере того, как журналисты подробно описывают каждый аспект его скандала.

А мой отец видел это? Он не мог знать об этой ситуации, иначе не стал бы заключать сделку с отцом Брэда, ведь если мэр Фэрфилда чего и ненавидит, так это негативной прессы, а моему суженому только что досталось самое худшее, что я могу себе представить.

Может, это наконец освободит меня?

Глава 38
Нова

«Падение Торна»

В мою голову, наверное, врезался грузовик. Только так можно объяснить грохот внутри черепа. Я открываю глаза и замечаю три вещи одновременно. Во-первых, я не в своей спальне. Похоже, я провел еще одну ночь на этой неделе в отключке на диване. Во-вторых, во рту у меня сухо, как в пустыне Сахара. И, наконец, я чувствую запах Мэдди повсюду вокруг себя. Не спрашивайте меня, откуда я знаю, что это она, просто знаю. Все, что связано с ней, намертво засело внутри меня, отсюда и пьянство. Ее присутствие заставляет меня резко сесть и начать дико оглядываться в поисках ее присутствия. Игнорируя стук в голове, я пытаюсь найти свою идеальную маленькую лгунью. Когда у меня ничего не выходит, я хмурюсь.

Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Я помню, что видел ее, или, по крайней мере, мне кажется, что видел. Помню, как мы с парнями выпивали сначала в общаге, а потом еще и в баре. Возможно, даже помню некую драку. А потом появилась она. Мы ехали на ее машине. Она была здесь, в нашем общежитии. По крайней мере, я думаю, что так оно и было, просто не уверен. Единственное, что мне известно точно – не стоило столько пить. Кажется, будто голова вот-вот взорвется, а сухость во рту перерастет во рвоту. Я делаю глубокий вдох через нос и выдох через рот, пытаясь подавить тошноту.

Заметив на столе свой телефон, я протягиваю руку и беру его, надеясь, что он вернет мне хоть какие-то воспоминания. Уже почти девять утра, а это значит, что я пропустил еще одну тренировку с Арчером, он будет в бешенстве. Вздохнув, я разблокирую телефон и просматриваю уведомления, игнорируя большинство из них, пока не замечаю голосовое. Когда я нажимаю на него, то вижу ник Мэдди, – Угрюмка. На экране мигает не прослушанное сообщение. Она звонила мне. И не только звонила, но и голосовое сообщение оставила. Что же там?

Я знаю, что не должен этого делать, не должен слушать то, что она хочет сказать, и мучить себя еще больше, но я просто уверен, что она была здесь. В голове застряла картинка, как она проводит руками по моим волосам и просит прощения.

Мне это приснилось?

Или это действительно произошло, она действительно была здесь, и действительно сожалеет? Я включаю голосовую почту, пока не передумал, и проходит всего несколько секунд, прежде чем я слышу ее дрожащий голос.

– Черт, ты не ответил, – начинает она.

Кажется, будто у нее перехватывает дыхание.

– Думаю, я не могу тебя винить, – добавляет она, тяжело вздыхая. – Боже, как бы я хотела сейчас услышать твой голос.

Ее тон такой искренний, и, если я не ошибаюсь, она плачет. Почему она плачет?

– Я на этой дурацкой встрече, и просто… ох, похоже, это уже не имеет значения.

С ее губ срывается еще один дрожащий вздох, и я закрываю глаза, представляя, что она, должно быть, чувствовала, когда оставляла это сообщение. Почему я просто не ответил?

– Мне жаль, Нова, за все, я правда сожалею, – ее голос звучит так же, как и тогда, когда она говорила мне это прошлой ночью, или, по крайней мере, мне так кажется. Слова кажутся такими знакомыми. – Мне жаль, что я не сказала тебе правду, когда у меня был шанс, и мне жаль, что я была трусихой и не пошла за тобой, когда ты ушел.

Ее голос все больше ломается, и каждое слово словно осколок стекла в моем сердце. Она звучит такой разбитой, поверженной, раздавленной, и боль, которую я пытался заглушить всю неделю, возвращается с новой силой.

– Правда в том, что если бы у меня был выбор, то я бы выбрала тебя, – говорит она, и ее дыхание слегка выравнивается, переходя в легкий смешок. – Ну, если честно, я не то чтобы тебя выбирала. У меня вообще не было выбора.

Я улыбаюсь тому, как она это произносит, улыбаюсь воспоминаниям о том, как она сражалась со мной на каждом шагу.

– Ты поглотил меня с той секунды, как стал ко мне ближе, и я знала, что это неправильно, но у меня не было сил это остановить, – она говорит искренне, и мое сердце снова разрывается, особенно когда она тихо добавляет. – Да я и не хотела это останавливать.

Повисает долгая пауза, в трубке слышен только звук ее быстрого, мягкого, прерывистого дыхания, а затем она продолжает:

– Правда в том, что я должна выйти замуж, чтобы сохранить свое место в университете Фэрфилда, – ее слова заставляют меня широко раскрыть глаза. Что, черт возьми, она имеет в виду, говоря, что должна выйти замуж? – Я этого не хочу, не хочу его, и теперь, когда меня на самом деле принуждают это сделать, я спрашиваю себя, стоит ли того вообще мое будущее в Фэрфилде.

Принуждают? Ее принуждают? Что, мать вашу, происходит? Кто ее принуждает? Это он? Этот кусок дерьма Торн? Я доберусь до него, ему крышка. Во мне закипает ярость, но ее нежный, дрожащий голос продолжает:

– Думаю, уже слишком поздно выяснять. Я просто хотела, чтобы ты… нет, мне нужно, чтобы ты знал. Если бы у меня был выбор, я бы выбирала тебя, каждый раз.

Эти слова пронзают меня насквозь, особенно когда я думаю о том, как жестоко отымел ее на задворках паршивого бара, прежде чем навсегда уйти. Я совершил ошибку? Нужно было дать ей время объясниться? Очевидно, в ее словах кроется нечто большее, и мне нужно выяснить, что именно.

– Я просто подумала, что ты должен знать правду. И, может, однажды ты перестанешь меня ненавидеть.

Правду? В чем правда? И я не смог бы ненавидеть ее, даже если бы попытался. Не то чтобы я не пытался.

– Прощай, Нова.

Звонок обрывается, и я остаюсь в растерянности. Какого хрена? Что, черт возьми, она имеет в виду, говоря, что у нее нет выбора? Я никак не могу осмыслить только что услышанные слова. Но не успеваю нажать на кнопку, чтобы воспроизвести их снова, как Арчер врывается в парадную дверь, а за ним по пятам следуют Рейн и Харпер.

– Нова, – гремит его голос. Он смотрит на диван, где, думаю, он меня вчера оставил, а после бросается ко мне. – Вставай, ты должен это увидеть.

Арч швыряет в меня кипой газет, еще до того, как я успеваю пошевелиться. И пусть я опускаю глаза, чтобы рассмотреть их, по-прежнему не могу ясно мыслить. Мой разум до сих пор с ней, анализирует ее слова, пока я пытаюсь найти на них ответы. Я даже не читаю заголовок, просто оглядываюсь на лучшего друга и спрашиваю:

– Мэдди была здесь прошлой ночью?

Арчер садится за стол передо мной, и только тогда я замечаю, что беспорядок, в котором я валялся всю неделю, убран.

– Да, я позвонил ей, она была здесь, но сейчас важно не это, – начинает он, указывая на бумажки у меня на коленях.

В смысле не важно? Это единственное, что сейчас имеет значение. Мне нужно выяснить, что происходит.

– Она звонила мне, – говорю я, снова игнорируя его. – Оставила голосовое. Я не знаю, что это значит, но, может…

Я замолкаю, и Арчер фыркает.

– Прочти эту чертову газету, братан, кое-что случилось.

Он снова кивает на газету, и когда Харпер и Рейн подходят к нему, я чувствую, как в животе нарастает паника. Я опускаю взгляд и читаю.

«Торн участвует в подтасовке результатов игры, звезда футбола уличен в МОШЕННИЧЕСТВЕ!»

Заголовок не имеет для меня никакого смысла, поэтому я опускаю глаза, чтобы прочитать остальную часть статьи, быстро просматривая слова и по-прежнему игнорируя стук в голове. Это статья о подтасовке очков, в частности, речь идет о звезде футбольной команды «Фэрфилда», женихе Мэдди, Брэдли Торне, и о том, как он был уличен в мошенничестве на поле. NCAA^[5] уже уведомлена, а последствия для тех, кто в этом замешан, и университета в том числе, все еще обсуждаются.

Вот дерьмо.

Я понял, что парень, с которым встречается Мэдди, кусок дерьма, просто по паре взаимодействий, которые у меня с ним были, или, точнее, по тем, которые были у нее с ним при мне, но это уже совершенно другой уровень. Его наверняка исключат из команды, а возможно, и из универа погонят, и кто знает, какие штрафы или проблемы с законом у него могут возникнуть. NCAA не спускает с рук такого рода вещи. Остальным членам команды повезет, если они вообще попадут в плей-офф в следующем году после такого скандала.

И все же мне наплевать на него или на команду. Я сосредоточен лишь на том, что он делает с Мэдди. Я еще продолжаю усваивать информацию, когда в разговор вступает Рейн:

– Это еще не все.

Я встречаюсь с ним взглядом. Туман от похмелья все еще в полной силе, но я отбрасываю его в сторону.

– Что еще? – требую я ответа, пытаясь сообразить, как это может быть связано с телефонным звонком Мэдди, что все это значит.

– Мы видели Леви Джонса в спортзале, – вздыхает Рейн, имея в виду лучшего друга Джоша Питерса и нашего товарища по команде, и недоумение по поводу того, к чему он клонит, берет верх. Он бросает взгляд на Арчера, они ведут безмолвный разговор одними глазами.

– Просто скажите, в чем дело, – срываюсь я, зная, что они не смогут сказать мне ничего хуже того, что я представляю в своей голове.

– Джонс был с Джошем все выходные, это они разоблачили Торна, – медленно произносит Арчер.

Я жду, что он скажет что-то еще, но он замолкает, пытаясь оценить мою реакцию. Окей, ее брат отправил его на плаху. Похоже, он, как и я, увидел, какой Торн мудак. Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. Когда я ничего не говорю в ответ, вступает Харпер.

– Леви сказал, что отец Джоша стоял за этой помолвкой малышки Питерс, что он угрожал ее учебе в универе, хотел заставить ее присоединиться к его плану. Типа какая-то тупая деловая сделка, – небрежно пожимает он плечами, будто его слова не разрушают весь мой мир.

Это дело рук ее папаши?

– Вот почему Джош пошел на Торна, чтобы убрать его со сцены, – вмешивается Рейн. – Чтобы разрушить планы и помешать Мэдди насильно выйти замуж за этого козла.

Помолвка. Под угрозой. Сделка. Насильно.

Эти слова только разжигают во мне гнев. Она не предавала меня, не лгала мне, во всяком случае, не по-настоящему. Когда я спросил ее о Торне, она сказала, что между ними что-то вроде отношений, и я не стал задавать лишних вопросов. Черт, в тех сообщениях, – еще до того, как я узнал, кто она такая, – Мэдди заставила меня пообещать не влюбляться в нее, потому что она знала. Она знала, что ей предстоит помолвка, что ей угрожают и принуждают к этому, и ради чего? Бизнеса?

Хьюго Питерс, уважаемый мэр Фэрфилда, не только никудышный муж, но и, по-видимому, отвратительный отец. Я должен был догадаться. Мне следовало внимательнее искать правду, больше прислушиваться к словам, которые она не произносила вслух, и полагаться на ее действия по отношению ко мне. Да, она отталкивала меня, но в то же время держалась за меня изо всех сил, вкладывая в это все свое существо, прежде чем потерять себя навсегда. И что я сделал?

Ушел.

Я должен увидеть ее. Мне нужно пойти к ней прямо сейчас и сказать, что я сожалею. Что меня не волнует, что говорит ее отец, что она не выйдет замуж за Торна или любого другого гребаного придурка, которого он для нее выберет, ведь она принадлежит мне. Она принадлежит мне с той самой ночи, когда постучалась в мою дверь и ворвалась в мою комнату. Тогда я этого не знал, но она проникла и в мое сердце.

– Мне нужно ее увидеть, – восклицаю я, вставая и проталкиваясь мимо них в поисках своих ботинок и куртки.

– Может, тебе стоит сначала принять душ? – нерешительно спрашивает Джейк, хмуро глядя на меня.

Принять душ? Он, мать его, серьезно? Неужели он не понимает, как сильно я облажался?

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, на диване начинает звонить телефон, и я замираю. Это она, это должна быть она. Наверное, услышала от своего брата о том, что он сделал с Торном, и теперь хочет вернуться ко мне. Хочет все исправить. Я хватаюсь за телефон, даже не взглянув на имя, и отвечаю.

– Мэдди? – торопливо произношу я ее имя в панической надежде. Молясь, чтобы она простила меня.

Меня встречает короткое молчание, надежда лишь растет, а затем серьезный голос спрашивает:

– Нова Даркмор?

Я хмурюсь, отодвигаю телефон от уха, чтобы проверить номер, но там просто написано «Неизвестный абонент». Я снова подношу его к уху и отвечаю:

– Да.

– Мистер Даркмор, это Дженнифер, я звоню из медицинского центра Фэрфилда. Дело в вашей матери, Диане Даркмор, – говорит она, и по мере того, как я слушаю, остальные мысли в голове просто улетучиваются.

Глава 39
Мэдди

«Самые лучшие друзья»

Передо мной так много статей, что я не совсем уверена, на чем сосредоточить внимание. Хэлли разложила газеты на журнальном столике, настроила свой ноутбук так, чтобы показывать форум колледжа, и теперь просматривает сообщения в социальных сетях на своем телефоне и читает комментарии вслух. Она полностью погружена в работу, в то время как я тихо сижу на диване, не зная, чем себя занять. Я еще ничего не слышала от отца, а телефон Джоша выключен, и пока я не поговорю с кем-нибудь из них, я не могу быть уверена, что все закончилось.

То есть, я знаю своего отца, прекрасно помню, как обстояли дела, когда раскрылся его роман с Дианой. Помню репортеров, статьи, едкие комментарии. Он едва удержался на своем посту. Он называл их «стервятниками», но с тех пор без колебаний использует их в своих интересах, сочиняя истории о забытом романе и счастливой семье, объединившейся, чтобы все преодолеть. Это чушь собачья, и если я знаю его так, как мне кажется, то осознание этого скандала изменит все. Или, по крайней мере, я надеюсь, что так и будет.

Мой суженый больше не будущая звезда футбольной команды, что собирается возглавить бизнес своего отца. На самом деле, я уверена, что его отец в бешенстве из-за всей этой негативной прессы, которую сын обрушил на его компанию. Ни для кого не секрет, что Торн-старший готовил Брэда к тому дню, когда он таки займет место отца. Он сам хвастался сделками, которые заключит в новом году. Держу пари, сейчас ему хвастаться нечем. Хотя, не то чтобы мне было до него дело. Надеюсь, NCAA запустит в него контрактом, и если у университета Фэрфилда есть хоть капля здравого смысла, они вышвырнут его вон.

Нет, я сосредоточена только на том, что это значит для меня, на сделке, которую мой отец заключил с его отцом, и в третий раз за это утро я неохотно набираю номер папы. Телефон звонит и звонит, и я знаю, он слышит, но уже в третий раз сбрасывает мой звонок.

Черт.

– Все еще не отвечает? – спрашивает Хэлли, не отрываясь от телефона. В уголках ее губ по-прежнему легкая ухмылка, появившаяся в ту секунду, когда она увидела новости. Думаю, она ненавидит Брэда даже больше, чем я.

– Нет, – вздыхаю я в ответ. – И я не уверена, хороший это знак или плохой.

Должна быть причина, по которой отец игнорирует мои звонки. Но, может, это потому, что он пытается компенсировать ущерб, нанесенный его сделке? Или потому, что уже ищет замену Брэду? Не знаю, нравится ли мне хоть один из этих вариантов.

– Расслабься, Венди, все будет нормально, я уверена, – она, наконец, отрывает взгляд от телефона, уделяя мне все свое внимание. – Ты звонила Джошу еще раз?

Как только она это говорит, у меня в руке вибрирует телефон, на экране появляется имя моего брата, и я подозрительно смотрю на нее.

– Это он.

– Помяни черта, как говорится, – улыбается она, поднимая руки в знак капитуляции.

Я достаю из-за спины одну из подушек и швыряю ей в голову, а затем отвечаю на звонок.

– Привет.

– Мэдс, это я, – начинает он, как будто на дворе вовсе не двадцать первый век, и определение номера не существует. Конечно, я знаю, что это он.

– Да, я знаю. Где ты был? Я пыталась дозвониться до тебя часа два. Что, черт возьми, происходит?

Все утро, с тех пор как Хэлли ворвалась в мою комнату, единственное, о чем я могла думать, – это слова Джоша, сказанные на этой неделе.

«Ты, черт возьми, не выйдешь замуж за Брэдли Торна, Мэдди, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни».

– Джош, что случилось? – снова спрашиваю я, и его молчание затягивается. – Что ты сделал?

Он вздыхает:

– Я сделал то, что нужно было. То, что я должен был сделать в ту секунду, когда узнал, что папа вынуждает тебя выйти замуж за этого придурка.

Мы с Хэлли переглядываемся, она навостряет уши, прислушиваясь к нашему разговору и рассеянно потирая пальцы.

– Послушай, я могу все объяснить. Скоро приду, хорошо? – теперь моя очередь вздыхать. Я слишком встревожена и устала, чтобы ждать полного объяснения того, что он сделал, и что все это значит. – Хорошо, Мэдс?

– Хорошо, – уступаю я, раздраженно качая головой в сторону Хэлли. – Скоро увидимся.

Я вешаю трубку, прежде чем он успевает что-либо сказать в ответ. Я слишком напугана и напряжена, чтобы продолжать разговор. И когда телефон тут же начинает звонить снова, я со стоном беру трубку после первого же гудка.

– Я же сказала, Джош! – срываюсь я.

– Мэдди, – произносит голос, который теперь становится слишком знакомым, и Хэлли хмурится в замешательстве, что, я уверена, отражает выражение моего собственного лица. – Это Арчер.

Я едва ли думала о том, что произошло прошлой ночью, учитывая события этого утра, так что от его очередного звонка у меня второй раз за двадцать четыре часа напрягается спина.

– Что случилось, с ним все хорошо?

Та же паника, которую я испытала, когда он позвонил прошлой ночью, возвращается. Я задаюсь вопросом, в какую неприятную ситуацию мог попасть Нова на этот раз.

– С Новой да, – нерешительно произносит Арчер, как будто на самом деле не имеет этого в виду, не верит в это, а затем тихо добавляет. – Дело в его маме.

Я моргаю в ответ, пытаясь понять, о чем он говорит.

– Его маме? Диане? Что произошло? Она в порядке?

Я имею в виду, конечно, она в порядке, я ведь совсем недавно видела ее. Мы вместе поужинали, пообщались, повеселились, с ней все должно быть в порядке.

– Она в больнице, – тихо бормочет он в динамик, словно пытается не спалиться. – Я знаю, мне не стоило снова тебе звонить, но, думаю, тебе лучше приехать.

Как и прошлой ночью, я тут же вскакиваю и ищу свою обувь. На мне все еще та же одежда, в которой я выходила вчера, но мне все равно. С Дианой что-то случилось, и мне нужно добраться до Новы и убедиться, что с ними обоими все в порядке. Мне плевать, что происходит со мной, что значит для меня разоблачение Брэда. Нет, единственное, что меня волнует, – это Нова.

– Я уже еду, – говорю я ему, завершая разговор и лихорадочно ища, куда подевались мои ключи.

– Джош уже едет сюда, – говорит Хэлли, наблюдая за моими поисками.

Я знаю, она понимает, что мне нужно идти.

– Да, но…

Я замолкаю, не зная, что сказать, потому что на глаза наворачиваются слезы. Пожалуйста, пусть все будет хорошо.

– Я должна убедиться, что с ним все в порядке, – выдыхаю я. – Просто займи Джоша, пока я не вернусь.

– Занять его? – с негодованием фыркает она. – Он ведь не собака.

Она морщит нос, будто бы воображая его псом, но я с трудом могу сосредоточиться на том, что она говорит. Наконец нахожу ключи и надеваю туфли.

– Просто используй свое обаяние, которое он так любит, и отвлеки его, пока я не вернусь, – бормочу я, хватая сумку, портмоне, куртку и направляясь к двери.

– Ладно, но не вини меня, если, придя домой, увидишь, что твой брат истекает кровью на полу у моих ног, – кричит она мне в спину, и я почти улыбаюсь, представив это.

– Ему очень повезет, если так, – кричу я ей в ответ, прежде чем захлопнуть за собой дверь и броситься к машине. Во второй раз менее чем за сутки один из моих охранников быстро следует за мной, когда я сворачиваю с подъездной дорожки и направляюсь к больнице Фэрфилда.

Всю дорогу туда я едва могу сосредоточиться, одновременно надеясь на лучшее и готовясь к худшему. И вот когда я уже в больнице, несусь по коридорам, я так взвинчена, что едва могу дышать. Все становится еще хуже, когда звонит телефон – на экране высвечивается «отец». Немедленно отклоняю вызов, нахожу комнату ожидания, о которой мне написал Арчер, и врываюсь в двери, радуясь, что он уже ждет меня там.

Когда он видит меня, то грустно улыбается и поднимается на ноги, чтобы поприветствовать.

– Прости меня за это, – начинает он, но я перебиваю его, бросаясь к нему и заключая в объятия.

– Спасибо, что позвонил, – говорю я, уткнувшись ему в грудь, и после пары секунд оцепенения от шока его руки заключают меня в теплые и крепкие объятия.

– Я не знал, что еще делать, ему было очень хреново, – бормочет Арчер мне в волосы, явно переживая за своего лучшего друга и его маму. Я отстраняюсь, и он продолжает. – Я знал, что Диана больна, но не знал, насколько серьезно, он мне не сказал.

– Где он? – только и спрашиваю я.

Я не задаю вопросов о Диане. Если бы Нова захотел, он бы мне рассказал. Сейчас я сосредоточена только на том, как он, и на его нуждах.

– Он пошел к ней, как только мы сюда приехали. С тех пор я его не видел. Но не мог уйти, пока не узнаю, все ли у них нормально.

Я киваю, полностью понимая его. Представить себе не могу, как мне было бы тяжело, если бы на их месте была Хэлли и ее мама. Поэтому беру его за руку и натягиваю на лицо идеально отрепетированную улыбку.

– Все будет хорошо, просто будем вместе ждать новостей.

Арчер кивает, и мы оба садимся в приемной бок о бок, а я молча молюсь, чтобы то, что я сейчас сказала, оказалось правдой. Телефон звонит снова, и когда я во второй раз вижу, что это отец, не задумываясь, выключаю его. Меня не интересует, что бы он ни хотел сказать, ни сейчас, ни когда-либо еще. Если я что-то и осознаю в этот момент, так это то, что жизнь коротка и нам нужно хвататься за каждый кусочек счастья, который возможен.

Я лишь надеюсь, что еще не слишком поздно.

Глава 40
Нова

«Быстрое падение»

Я сижу у кровати мамы и смотрю на ее бесчувственное тело. Она отсыпается после операции, и меня гложет ужасное чувство вины. Рак поразил ее грудную клетку, и из-за этого в одном из ее легких копилась жидкость, пока оно не лопнуло. На работе у нее перехватило дыхание, и ей стало так плохо, что она потеряла сознание. Ее пришлось срочно доставить сюда на «скорой». На глаза в сотый раз за сегодняшний день наворачиваются слезы, и все, что я могу сделать, – это потянуться, взять ее за руку и молиться, чтобы это не был конец.

В ее легком все еще торчит трубка, которая помогает выводить жидкость, и я могу думать только о том, что должен был говорить с ней каждый раз, когда она звонила на прошлой неделе. Она звонила каждый день, поскольку знала – со мной что-то не так, и вместо того, чтобы просто поговорить с ней об этом, я избрал легкий путь и избегал ее. Теперь у меня, возможно, никогда не будет возможности поговорить с ней об этом. Что, если ей не станет лучше? Что, если станет только хуже, и все мои шансы быть с ней исчерпаны? Мне плевать, что я взрослый, мне всегда нужна будет мама.

Как только я об этом думаю, дверь в ее больничную палату открывается. Я поднимаю взгляд и встречаю полные сожаления глаза отца. Меня не удивляет, что он здесь. Я позвонил ему по дороге, наконец-то все рассказал, но по какой-то причине не ожидал, что он действительно появится. Сначала его взгляд скользит по мне, как будто он проверяет, все ли со мной в порядке, а затем медленно перемещается на маму. Глядя на нее, он выглядит так, будто вот-вот сломается. Я остаюсь неподвижным и молчаливым, держа ее за одну руку, а он подходит к койке и берет за другую.

Сначала отец не произносит ни слова, просто наблюдает за ней, не сводит глаз с ее поднимающейся и опускающейся грудной клетки, наблюдая за каждым ее вздохом.

– Я до сих пор помню, как впервые пригласил твою маму на свидание, – начинает он, глядя куда-то вдаль, будто находится в том самом времени. – Она, конечно, отказала мне. Она была слишком хороша для меня, и знала это. Ее не волновала ни моя репутация, ни хоккей. Она просто была собой. По дороге сюда я заглянул в бухгалтерию, оплатил все предыдущие медицинские счета, и у них есть мои данные для всех будущих.

– Необязательно было это делать, – начинаю я, чувствуя одновременно тошноту и благодарность за его действия, пусть это именно то, о чем я собиралась его умолять. Я открываю рот, чтобы сказать что-то еще, но он тянется через кровать и сжимает мою руку в своей.

– Я подвел тебя, Нова, я столько раз тебя подводил. Я о многом сожалею, но больше всего о том, что не остался с тобой, что меня не было рядом, когда я был тебе нужен, – отец крепко сжимает мою руку, прежде чем отпустить и прочистить горло. – Так что это меньшее, что я могу сделать для тебя, для вас обоих.

После этого мы оба сидим в уютном молчании, наблюдая, ожидая, гадая. Проходят часы, множество медсестер и врачей приходят, чтобы поговорить с нами, подробнее рассказать о том, что произошло и каковы наши дальнейшие шаги, а мы все это время просто ждем, когда она проснется.

К тому моменту, как садится солнце, отцу так надоедает, что у меня урчит в животе, а я отказываюсь от его предложений поесть, что он рявкает:

– Умоляю, сходи за сэндвичем или еще за чем-нибудь, или хотя бы за чашкой кофе.

Я собираюсь опять отказаться, но в животе снова урчит, и я издаю внутренний стон. Не желая оставлять маму надолго, я едва слышно соглашаюсь:

– Ладно, схожу за кофе.

Выхожу из ее палаты, осматриваюсь. Я не очень хорошо ознакомился с планировкой, когда примчался сюда. Поэтому просто иду по коридору к залам ожидания и молюсь, чтобы мне попалась кофемашина. Чего я никак не ожидал увидеть, так это Мэдди, спящую на плече у моего лучшего друга.

Арчер привез меня сюда несколько часов назад. Я не думал, что он останется, но еще меньше думал о том, что приедет она.

Забыв о кофе, я шагаю к Арчеру, и когда он переводит взгляд с телефона на меня, я в замешательстве смотрю на Мэдди, и он мягко улыбается.

– Я позвонил ей. Она пробыла здесь несколько часов, не переставая болтала и ерзала. Наконец-то заснула.

Он слегка шевелится, – очевидно, не двигался уже какое-то время, – и это заставляет ее вздрогнуть, а Арчера вздохнуть.

– Что случилось, с ним все в порядке? – в отчаянии спрашивает она, сначала взглянув на Арча, а затем, наконец, замечает, что я стою рядом и смотрю на нее. – Нова, с Дианой все в порядке?

Ее вопросы заставляют меня любить ее еще сильнее, ведь я вижу ее заботу, надежду в ее глазах. Она всегда думает обо всех, кроме себя.

– С мамой все в порядке, по крайней мере, пока, – начинаю я, все еще смущенный ее присутствием. – Мэдди, что ты здесь делаешь?

Слова звучат резче, чем хотелось, но весь этот день – просто один большой провал по всем статьям.

– Я просто… – она нервно смотрит на Арчера, пока тот прочищает горло и поднимается на ноги.

– Раздобуду для тебя приличный кофе, братишка, – говорит он, и, проходя мимо, сжимает плечо. – Рад, что у мамы Ди пока все в порядке.

Мы оба наблюдаем, как он уходит, затем мой взгляд возвращается к ней. Она сонная, немного растрепанная, но по-прежнему идеальная. Когда Мэдди снова поворачивается ко мне, я вижу, что она нервничает, после чего делает глубокий вдох:

– Я просто должна была увидеть тебя, должна была знать, что с тобой все в порядке.

В порядке? Она хочет знать, в порядке ли я? Я чуть не смеюсь. Конечно, я не в порядке, но не по той причине, о которой она думает.

– Нет, я не в порядке, – огрызаюсь я, и она слегка бледнеет в ответ на мое возмущение.

– Конечно, нет, – шепчет она, опуская глаза и качая головой. – Мне не следовало приходить, прости.

Она делает движение, чтобы уйти, тянется к своей брошенной на пол сумке, но я хватаю ее за локоть и притягиваю к себе.

– Я не в порядке, потому что у моей мамы рак, и я не знаю, поправится ли она, – ее взгляд смягчается, в нем сквозит полное понимание. Мэдди открывает рот, чтобы заговорить, но я еще не закончил, поэтому перебиваю ее. – Я не в порядке, потому что ты не была со мной, я не в порядке, потому что ты мне солгала.

Она пытается отстраниться, но я не отпускаю ее. Я сделал это однажды и отказываюсь делать это снова. Поднимаю руки и обхватываю ее лицо, приподнимая подбородок, чтобы убедиться, что она слушает меня, а затем произношу свои следующие слова.

– И я не в порядке, потому что ты заставила меня влюбиться в тебя, а потом позволила мне уйти.

На этот раз ее глаза расширяются, в них отражаются шок и благоговение, а наши взгляды остаются прикованными друг к другу. И все же я не давлю на нее, ведь знаю ее, будь то Мэдди или Угрюмка, я знаю ее. Ей нужно это услышать, нужно, чтобы слова прошли через нее целиком, пока она не осознает их. Пусть все остальное между нами могло быть поспешным, но это я торопить не стану. Слишком важный момент. И мне плевать на обещание не влюбляться в нее, я все равно сделал это – влюбился так сильно, что ей просто придется с этим смириться.

– С того самого дня, как я впервые встретил тебя, мне нравилось дразнить тебя. Мне нравилось, как ты реагировала на каждую колкость и отвечала тем же. Мне нравилось, что тебя никогда не волновало мое положение, и ты всегда задавала мне трепку. И теперь… что ж, я знаю, что нарушил свое обещание, принцесса, но я люблю тебя.

После этого признания у меня на душе становится легче, и я понимаю, что мне нужно вернуться к маме, но в эту секунду я просто хочу услышать от нее то, что, я надеюсь, она чувствует.

На ее ресницах появляются слезы, и она шепчет:

– Ты правда влюбился в меня?

Это даже не вопрос. Скорее она не верит, что это может быть правдой. Но я ее понимаю. Никто никогда не выбирал ее просто так. Ее использовали из-за фамилии, чтобы добраться до ее брата и бизнеса отца, но меня это не волнует. Все, что меня волнует, – это она.

Я наклоняю голову к ней, наши губы почти соприкасаются, и я смахиваю большим пальцем слезинку, которая скатывается по ее щеке.

– Еще как, детка. Теперь твоя очередь ответить мне тем же, – добавляю я, молясь, чтобы она чувствовала то же самое, и мое сердце не разбилось бы снова.

– Нова, – шепчет она, и страх охватывает меня изнутри, пока она не улыбается. – Я знала, что ты поймаешь меня, Очаровашка.

От ее слов сердце в груди разрывается, но я все равно должен услышать, как она произнесет вслух ту самую фразу.

– Так ты любишь меня? – спрашиваю я с ухмылкой.

– Люблю, – задыхаясь, подтверждает она. – Конечно, я люблю тебя, а не его. Я звонила тебе, оставила голосовое сообщение, пыталась объяснить.

– Ш-ш-ш, я знаю, знаю, сейчас это не имеет значения, – говорю я ей, прижимаясь губами к ее губам прежде, чем она успевает сделать еще один вдох. Руки притягивают ее к себе. Я никогда не отпущу ее.

Мне плевать на ее отца или ее предполагаемого гребаного жениха. Нет, единственное, что имеет значение, – это то, что она моя, и никто больше не заберет ее у меня.

Глава 41
Мэдди

«Безумства в душе»

Он крепко сжимает мои пальцы, словно боится, что если отпустит, я могу исчезнуть. Но он не знает, чего боюсь я. Мне страшно, что все это нереально, боюсь, что он передумает, боюсь, что мой отец этого не допустит, но больше всего я боюсь того, как сильно я влюбилась в Нову Даркмора. Я до сих пор не уверена, как мы пришли к этому моменту. Как дерзкие реплики и грубые колкости превратились в такую сильную потребность, такую, что мое сердце замирает каждый раз, когда он смотрит на меня. И это происходит постоянно. Его глаза находят меня каждые несколько секунд, будто он тоже проверяет, реально ли то, что происходит между нами.

После того, как он признался мне в любви, мы подождали, пока Арчер вернется с кофе, затем парень попрощался со мной с понимающей улыбкой на лице, и Нова отвел меня в палату его мамы, где мы с тех пор и сидим. Он даже представил меня своему отцу, который ждал у постели Дианы с серьезным выражением лица. Наверное, ему тяжело находиться здесь. Быть рядом с ней, со своим сыном. Я знаю, у них были свои проблемы, но иногда трагедия может сблизить людей. Надеюсь, что в конце концов преодолев это, они смогут найти свой путь.

Уже поздно, солнце почти полностью скрылось за горизонтом, но моя рука все еще крепко лежит в его руке. Его взгляд так притягателен, что я чувствую, будто могу рухнуть под ним. Отец Новы недавно ушел, но мы по-прежнему сидим в тишине, поэтому, как только Диана начинает просыпаться, Нова через несколько секунд вскакивает на ноги и снова оказывается рядом с ней.

– Мам? – в панике спрашивает он, беря ее за руку и прижимая к себе. – Мама, все в порядке, все хорошо, ты в больнице.

Глаза Дианы широко раскрыты, она осматривает комнату, оценивая обстановку, пока взгляд не останавливается на мне. Сначала она слегка хмурится, и я в панике думаю, остаться мне или уйти. Это очень личный момент, и да, мы знакомы, но я сомневаюсь, что она хочет, чтобы я была здесь в такой момент. Я встаю и прохожу мимо ее кровати, чтобы направиться к двери, но, прежде чем успеваю пройти, ее голос останавливает меня.

– Мэдди, дорогая, – шепчет она, и, не зная, что сказать или сделать, мы с Новой переглядываемся друг с другом, пока на ее лице не появляется мягкая улыбка. Она поворачивается к сыну с понимающим видом и говорит чуть громче. – Я знала, что девушка все же есть.

Нова с облегчением издает смешок, поднимая глаза к потолку, чтобы попытаться обуздать свои эмоции, а затем опускается на стул рядом с ее кроватью и улыбается ей.

– Она не просто девушка, мама, она та самая девушка.

Мои щеки быстро заливает румянец, когда Нова жестом приглашает меня присоединиться к нему, и когда я подхожу, он свободной рукой обхватывает меня за спину и прижимает к себе.

Его мама выглядит так, словно в этот момент просто не может быть счастливее, и на секунду мое сердце готово разорваться в груди. Вот каково это – иметь за спиной доброго и любящего родителя. Должно быть, приятно постоянно чувствовать подобное. Мне трудно это выносить, когда я думаю о собственных родителях, которые, без сомнения, ждут моего возвращения домой для разговора.

Прежде чем кто-либо из нас успевает сказать что-либо еще, в палату заходят врачи и медсестры и создают хаос, проводя анализы и проверяя жизненно важные показатели Дианы. Мы с Новой терпеливо ждем снаружи, и вскоре они сообщают, что на данный момент она вне опасности. Они собираются оставить ее под наблюдением по крайней мере на несколько дней, пока не разработают план лечения, чтобы попытаться помочь ей, но в данный момент ни мы, ни они больше ничего не можем сделать. На этом нам сообщают, что часы посещений закончились и мы можем вернуться завтра.

Нова быстро прощается с мамой, а затем я веду его на стоянку, где оставила свою машину, чтобы подвезти его домой. И вот, мы снова едем к его дому в тишине. Его рука крепко сжимает мою, пока мы не подъезжаем, и я не глушу двигатель. Нова даже не смотрит на меня, просто выскальзывает из машины и обходит ее спереди, подходя к стороне водителя, после открывает дверцу и выжидающе смотрит на меня.

Когда я не двигаюсь, он смотрит на меня, приподнимая бровь.

– Ты же не думаешь, что я сейчас отпущу тебя домой, принцесса, – говорит он, и уголки его губ изгибаются в сексуальной, но невыносимой ухмылке. – Если ты хоть на секунду подумала, будто проведешь ночь не в моей постели, ты глубоко заблуждаешься. А теперь вылезай из машины, или я вытащу тебя отсюда. Выбор за тобой.

Я чуть не смеюсь. Будто у меня есть выбор. Как я ему и сказала, я его не выбирала. Я с головой окунулась в его хаос и ни на секунду не хотела покидать его. Вот почему я не двигаюсь – знаю, что в этом нет необходимости. Он говорил серьезно. Когда он видит, что я даже не шелохнулась, его ухмылка становится еще шире.

– О, так моя девочка хочет поиграть, – бормочет он, проводя языком по нижней губе. – Что ж, принцесса, давай поиграем.

Нова пролазит в машину, сжимает мои бедра руками и тянет на себя, как будто я ничего не вешу, и когда я понимаю, что он вообще не шутит, то начинаю паниковать.

– Нова, – выдыхаю я. – Я сама, все в порядке, я просто пошутила.

Он не может нести меня на руках, тем более до своей комнаты, это же просто смешно. Но, по-видимому, смехотворность – это его второе имя, потому что, когда он вытаскивает меня из машины и захлопывает за мной дверцу, он перекидывает мое тело через плечо, словно я пушинка.

– Нова, я слишком тяжелая! – вскрикиваю я, натыкаясь на его огромное мускулистое тело, когда мы начинаем двигаться вперед.

Он сильно шлепает меня по заднице, которая находится прямо перед его лицом, и смеется:

– Ой, да брось, принцесса Питерс, я каждый день поднимаю в два раза больше веса твоего тела.

И, словно в доказательство своих слов, он, не задумываясь, тащит меня к себе в комнату, но на этом не останавливается. Заносит меня в свою ванную, и только потом опускает на пол, позволяя моему телу медленно скользить вдоль каждого изгиба его тела.

Когда я, наконец, снова встаю на ноги, он возвышается надо мной, наблюдает, ждет, просто наслаждается каждым мгновением между нами, как будто не верит, что они настоящие.

– Нова, – вздыхаю я. Мне самой нужно убедиться, что это реально. – Поцелуй меня, пожалуйста.

Он наклоняется, почти инстинктивно, пока его взгляд не опускается на мою одежду, а затем его губы обходят мой рот и направляются прямо к уху.

– Сними футболку другого мужчины, и я подумаю об этом.

Я мгновенно улыбаюсь, и по коже пробегают мурашки от одного только ощущения его дыхания на моей шее. Его не волнует, что футболка принадлежит моему брату, она не его, и это все, что имеет значение. Я медленно запускаю руку под джерси и сначала стаскиваю леггинсы и нижнее белье, а затем, когда нижняя часть тела обнажается, я хватаюсь за край футболки кончиками пальцев. Играясь, приподнимаю подол всего на дюйм в надежде свести его с ума. Но Нова не торопит меня, он просто наблюдает за мной, и я чувствую, что сердце вот-вот остановится от силы его взгляда. Его зрачки темнеют от предвкушения, пока он наблюдает, как я раздеваюсь.

– Ты дразнишь меня, принцесса? – спрашивает он, и на его губах появляется озорная улыбка. Его пальцы соединяются с моими на подоле моей джерси.

– Зависит от обстоятельств, – выдыхаю я, вздрагивая от самых легких его прикосновений, когда подушечки его пальцев касаются моей кожи. – Это работает?

Он вздыхает, прижимаясь своим лбом к моему.

– О, детка, это сработало с той секунды, как ты постучала в мою дверь и умоляла отсосать мне.

– Я не умоляла, – усмехаюсь я.

Еще как умоляла. Я грязная маленькая лгунья, и если бы он прямо сейчас сунул руку мне между ног, то понял бы, насколько я близка к тому, чтобы умолять его снова.

– Неужели? – спрашивает он, сжимая джерси в руках и стаскивая ее через мою голову, останавливаясь так, чтобы мои руки оказались крепко связаны. – Видишь ли, я определенно помню, как кто-то умолял. Что-то насчет того, что никаких правил нет, и что мне стоит тебя наказать.

Он толкает меня до тех пор, пока моя спина не упирается в дверь, а затем прижимает к ней, покрывая поцелуями шею, пока не достигает выемки у горла, нежно посасывая и покусывая ее, оставляя на мне засос.

– Нет, – выдыхаю я, выгибая шею, чтобы дать ему лучший доступ. – Не помню такого.

Это ложь, грязная, непристойная ложь. Я знаю это, и он знает, но мы играем в игру, нашу любимую.

Нова грубо целует меня, роняя футболку на пол.

– Что ж, тогда придется напомнить тебе. Сегодня. Завтра. И каждый последующий день.

На этот раз, когда он собирается отстраниться, я не позволяю ему. Прижимаюсь губами к его губам, запускаю руки в его волосы и крепко притягиваю к себе. Он стонет мне в рот, и я приоткрываю губы, чтобы переплести наши языки. Мы целуемся, пока у нас не перехватывает дыхание, пока мои бедра не становятся влажными от возбуждения, но мы все равно продолжаем целоваться. Когда Нова отстраняется, его взгляд становится таким пристальным, что я почти падаю на колени.

– Я люблю тебя, ты же знаешь, да? – спрашивает он, стаскивая футболку через голову, а затем тянется к джинсам. Загипнотизированная его видом, тем, как он раздевается, смотрит на меня так, словно я – весь его мир, и тем, как небрежно он признается в своих чувствах ко мне, все, что я могу сделать, это кивнуть. – Хорошо. Потому что я собираюсь трахнуть тебя так, как будто ненавижу.

Он отрывает меня от земли прежде, чем я успеваю ответить, и у меня нет другого выбора, кроме как обхватить его ногами. Его руки находят мои бедра, а член прижимается к теплому влажному местечку между моих бедер. Когда мы встаем под струи душа, он притягивает мой рот к своему и остервенело целует меня, впиваясь кончиками пальцев в кожу на талии так сильно, что я задыхаюсь. Его язык снова проскальзывает в мой рот.

Мы врезаемся в стенку душа, спина соприкасается с мокрым, скользким кафелем. Нова принимает позу, и мы оба стонем, когда он резко входит в меня. Руки сжимают его плечи, и я крепко держусь, пока его член входит и выходит из меня глубоко и быстро. Его бедра яростно двигаются между моими раздвинутыми ногами, и у меня перехватывает дыхание. Я стону его имя.

– Нова, – хнычу я. – Как же хорошо.

Влагалище сжимается вокруг него, и я уже так близка к оргазму, что, если бы он не поддерживал меня, я бы уже лежала на полу, умоляя о большем.

– Черт, – стонет он, слизывая языком капельки воды, стекающие по моим сиськам. – У тебя просто идеальная киска, Мэделин. Такая тугая и влажная, и только моя.

Его пальцы находят мое горло, одержимо обхватывают основание шеи, в то время как его толчки внутри меня начинают замедляться, дразня меня каждым движением бедер.

Огонь, что горит глубоко в моем животе, подталкивая меня к грани оргазма, начинает утихать. Качая головой, я призываю его не останавливаться.

– Еще, Нова, пожалуйста, еще.

– Вот так, принцесса, хорошая девочка. Умоляй меня, умоляй сделать эту маленькую сладкую щелку полностью моей. – Произнеся последнее слово, он впивается зубами в мой тугой сосок, посасывая и оттягивая его, пока я не начинаю извиваться под ним, отчаянно желая кончить.

– Она уже твоя, – говорю я ему, заставляя его посмотреть мне в глаза. – Только твоя, Нова.

Его лоб прижимается к моему, наши взгляды встречаются, и Нова ускоряет темп, начинает трахать меня все сильнее и сильнее.

– Ты потрясающе красивая, – шепчет он мне в губы, запечатлевая слова в поцелуе, таком страстном, что я чувствую, как все мое тело горит в его объятиях. Пламя лижет каждый дюйм моей кожи, каждая частичка меня балансирует на грани взрыва, когда его пальцы сжимаются на моем горле, перекрывая мне доступ воздуха.

– О боже, – хнычу я, но слова глушат его объятия, а улыбку, которую он дарит мне, я бы хотела навсегда оставить при себе. Он мой, Нова Даркмор – мой, он здесь, со мной, готов на все ради меня. От этой мысли я срываюсь с катушек, кончаю так быстро и сильно, что, уверена, своими криками могла бы разбудить весь дом. – Я кончаю, Нова, кончаю.

Влагалище обхватывает его член, с каждым движением его бедер пах ударяется о мой клитор самым совершенным образом, пока я полностью не распадаюсь на кусочки.

– Черт, – с протяжным стоном выругивается он, двигая бедрами еще быстрее. – Детка, притормози, или я сейчас кончу.

Я не слушаю, просто не могу, я слишком далеко зашла, слишком потерялась в этом торнадо, которым является Нова Даркмор, и в том факте, что он мой, что он любит меня.

– О боже, – снова восклицаю я, все мое тело дрожит в его объятиях, в то время как его член с каждым толчком продолжает находить идеальное местечко.

Затем он просто звереет, сжимает мое горло и трахает киску, пока с протяжным стоном не кончает следом за мной. Двигает бедрами, глубоко проникает в меня, пока его сперма не выплескивается внутрь меня, заявляя, что я принадлежу ему и только ему.

Вода продолжает хлестать по нам, покрывая наши тела и смывая грехи, которые мы теперь разделяем, но все, что я могу – это смотреть на него, наблюдать, как он переводит дыхание и возвращается ко мне. Затем Нова снова целует меня, на этот раз нежнее, наши губы двигаются как единое целое, пока его наполовину твердый член медленно входит и выходит из меня. По моим бедрам стекает сперма.

– Я люблю тебя, Мэдди, – выдыхает он мне в губы, обнимая крепче, если это вообще возможно, и я улыбаюсь.

– Я тоже люблю тебя, Нова.

Мы позволяем нашим признаниям повиснуть в воздухе, а затем он молча выскальзывает из меня и начинает намыливать руки и мыть каждый дюйм моего тела, а после я отвечаю ему тем же. Как только мы ополаскиваемся, он первым выходит из душа, берет полотенце и поворачивается ко мне.

– Я оставлю тебе на кровати свежую одежду, чтобы ты могла в ней поспать. Мне просто нужно пойти сообщить Арчеру о маме.

Я улыбаюсь так широко, что у меня болят щеки. Поразительно, как он может за считанные секунды превратиться из сильного и брутального мужчины в мягкого и доброго. Трахает меня, владеет мной, а потом проверяет, как там его друг и заботится обо мне. Я смотрю, как он уходит, а затем остаюсь в душе еще на пару минут, позволяя теплу окутать меня, пока кожа не покрывается мурашками.

Когда я выхожу и, обернувшись полотенцем, возвращаюсь в его комнату, единственное, что я нахожу на кровати, – это одна из его джерси. Я оглядываюсь в поисках чего-нибудь еще, но ничего не нахожу. Только она. Его джерси и больше ничего. Улыбка возвращается. Я вытираюсь и качаю головой, глядя на вещь. Конечно, он оставил только джерси.

К тому времени, как он возвращается, в руках у него два сэндвича и две бутылки воды, и он сразу же пожирает меня глазами – я сижу, скрестив ноги, посреди его кровати, одетая только в его джерси. Все еще не сводя с меня глаз, он пересекает комнату и присоединяется ко мне, я тяну его за подол футболки и говорю:

– Ты сказал «одежда».

Он только пожимает плечами.

– Тебе больше ничего не нужно, – вот и все, что он отвечает, а когда я ничего не говорю, добавляет с ухмылкой. – Моя девушка всегда должна носить мою джерси.

Не дождавшись от него ответа, я просто улыбаюсь, беру у него сэндвич и воду и благодарю его. Потом включаю телефон и быстро отправляю сообщение Хэлли, сообщаю, где я. Игнорирую все остальные сообщения, которые начинают поступать от нее почти сразу же, а также сообщения от Джоша и, конечно же, от моих родителей, а затем снова выключаю телефон.

К тому моменту, как Нова выключает свет, тяжесть всего, что сегодня произошло, обрушивается на меня по-настоящему, и я боюсь даже подпустить его к себе. Не то чтобы Нова позволяет этому отпугнуть его. Когда я переворачиваюсь на бок, все, что он делает, – это обхватывает рукой мой живот и притягивает к себе, окружая меня своим телом.

В его объятиях я не чувствую страха, на самом деле, я чувствую что угодно, только не страх. Я чувствую себя в безопасности, чувствую себя желанной, свободной. Я чувствую себя полностью собой. И это последнее, что я помню, прежде чем засыпаю в его объятиях, как и должно было быть всегда.

Глава 42
Мэдди

«Проблемы с папочкой»

Меня охватывает жар, и требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, где я нахожусь и что произошло вчера. Я у Новы, в его постели, в его объятиях. Он любит меня так же, как я люблю его, и, может, каким-то чудом мы сможем заставить наши отношения работать. Я не уверена, с какими последствиями столкнется Брэд и что мой отец захочет с этим сделать, но сейчас я на седьмом небе от счастья и никому не позволю это разрушить.

Я ерзаю в объятиях Новы, заставляя его пошевелиться, и не проходит и секунды, как он сонно ворчит:

– Если ты еще раз попытаешься уйти, не попрощавшись, я трахну тебя так сильно, что ты даже ходить не сможешь.

Его восхитительная угроза заставляет меня задрожать, несмотря на тепло его обнаженной кожи. Он притягивает меня еще ближе, зарываясь носом в мои волосы и вдыхая их аромат.

– Как бы соблазнительно это ни звучало, – начинаю я с улыбкой, – я надеялась перекусить, прежде чем мы продолжим трахомарафон.

Эти слова привлекают его внимание, Нова поднимает голову, уткнувшись мне в шею, и медленно открывает глаза.

– Ты голодна, малышка? Что тебе хочется? – в его словах нет сексуального подтекста, он абсолютно серьезен, но когда его утренняя эрекция прижимается к моему бедру, я не могу не почувствовать пробуждение сексуального аппетита.

– Раз уж ты об этом упомянул, думаю, теперь на первом месте у меня секс до тех пор, пока я не смогу ходить.

Я поворачиваюсь в его руках, верчусь, чтобы отыскать местечко, о которое можно потереться, и Нова смеется.

– Значит, моя девочка по утрам похотливая штучка, буду знать, – отвечает он с дерзкой улыбкой, но, к моему разочарованию, слезает с меня и садится на край кровати.

– Куда ты собрался? – ворчу я, раздраженная тем, что он еще не взял меня.

Он снова смеется.

– Хочу принести своей девочке поесть.

Он небрежно пожимает плечами, как будто понятия не имеет, какое впечатление на меня производит.

– Ты как? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне и бросая мне свои боксерские шорты, которых, очевидно, на нем не было прошлой ночью.

– Определенно не удовлетворена, – бурчу я себе под нос, забирая у него шорты и надевая их, а он только смеется над тем, что я дуюсь.

Когда я пытаюсь увильнуть от него и направиться вниз по лестнице, он ловит меня, прижимает к двери спальни и прижимается губами к моему уху, в то время как его рука проскальзывает под боксеры, которые на мне надеты, и обхватывает всю мою киску.

– Не волнуйся, принцесса, после того как ты поешь и заправишься, настанет моя очередь.

Он проводит пальцами вверх и вниз по моей щелке, размазывая мои соки и заставляя все тело оживать. А затем снова отстраняется слишком быстро. Когда я поворачиваюсь, чтобы шлепнуть его, он засовывает в рот покрытые моими соками пальцы.

– И поверь мне, я ужасно проголодался.

Щеки заливает румянец, что заставляет Нову рассмеяться. Он снова разворачивает меня и ведет вниз по лестнице на кухню. К моему удивлению, весь дом уже проснулся. Арчер и Александр пьют кофе за барной стойкой, а Джейк сидит на диване со своей девушкой. Когда мы входим, все смотрят в нашу сторону, и, судя по самодовольной ухмылке на лице Арчера, я уверена, что он уже рассказал им о нашем воссоединении во всех грязных подробностях.

– Доброе утро, голубки, – напевает он, оглядывая нас обоих с дерзкой ухмылкой. – Похоже, вы наверстали упущенное.

Я краснею еще сильнее, особенно когда ловлю взгляд Александра, который он тут же отводит. Интересно, между нами когда-нибудь не будет неловкости? Когда я снова поворачиваюсь к Нове и вижу, как сурово он смотрит на Рейна, я понимаю, что это произойдет не скоро.

– Кончай, – предупреждает он своего лучшего друга, собираясь приготовить нам обоим по чашечке кофе, что я с благодарностью принимаю.

– А я слышал, как это вы там кончали, капитан, – отвечает он с ухмылкой. – О боже, капитан, да, пожалуйста, капитан, еще, капитан.

Он начинает наигранно стонать, в шутку поглаживая ногу Александра.

– Всегда знал, что я в твоем вкусе, – огрызается их вратарь, по-прежнему избегая моего взгляда, отчего Арчер закатывает глаза.

– Александр, закатай-ка губу. Ты просто сидел ближе всех, – он отстраняется от него и возвращается к своему стулу. – Я бы показал на малышке Питерс, если бы не знал, что Нова выпотрошит меня вилкой.

Он указывает на меня, и я чувствую, как Нова ощетинивается. Ему придется привыкнуть к такого рода шуткам от своих товарищей по команде, если мы хотим встречаться, иначе они съедят его заживо.

Я знаю таких парней, я выросла среди них, они вечно отпускают свои шуточки и обмениваются подтруниваниями, но с ними легко совладать.

Прежде чем Нова успевает что-либо сказать, я вмешиваюсь.

– Ой, да я тебя умоляю. Вряд ли кто-то сможет справиться с членом Александра. Я слышала, он немаленький.

Я стараюсь смотреть только на Арчера, а не на остальных двух, у которых вдруг отвисла челюсть. Уверена, они оба помнят, как хорошо я справилась с его членом.

– Думаю, перед этим придется слегка размять челюсть, – добавляю я с милой улыбочкой.

Арчер стонет:

– О нет, и ты туда же, Мэдс, – он выглядит преданным, что меня забавляет, особенно когда он смотрит на меня щенячьими глазами. – Ну же, признавайся, все эти шутки про члены не могут быть только о Рейне, ты наверняка слышала и про меня.

На этот раз моя улыбка становится озорной, и я шучу:

– О, мне неудобно обсуждать недостатки других людей, здесь же дамы.

Трое парней и девушка Джейка начинают смеяться, Арчер тычет пальцем в сторону Новы.

– Ты заимел себе очень злую штучку, – ворчит он, как раз в тот момент, когда раздается звонок в дверь, и он отправляется открывать.

Нова разворачивает меня и прижимает к кухонному островку.

– Он прав, ты очень злая штучка, не так ли.

Я чувствую, как его толстый член начинает твердеть.

– Да, – выдыхаю я, сходя с ума от потребности в нем. – Тебе лучше быть осторожнее, я кусаюсь.

Его взгляд темнеет.

– О, я рассчитываю на это, принцесса.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, но не успевает, рядом с нами кто-то громко прочищает горло. Мы оба одновременно поворачиваем головы и видим, что Джош смотрит на нас с бесстрастным выражением лица.

– Мэдди, можно тебя на минутку, пожалуйста? – его тон резок, и я понимаю, как ему тяжело находиться здесь, и мне сразу становится стыдно за то, что я не отвечала на его сообщения и выключила телефон.

Выскользнув из объятий Новы и проигнорировав пристальный взгляд брата, рассматривающего мою одежду или, скорее, ее отсутствие, я жестом приглашаю его следовать за мной на улицу, и, к моему удивлению, Нова тоже идет с нами. Как только мы добираемся до места, Джош переводит взгляд с меня на него, и, прежде чем они начинают выяснять отношения, я вмешиваюсь:

– Все, что тебе нужно сказать, ты можешь сказать при нем.

Джош вздыхает, он выглядит таким усталым и уязвимым в этот момент, что меня охватывает страх.

– Нам нужно пойти повидаться с папой, – начинает он, и, прежде чем я успеваю возразить, добавляет. – Сейчас.

Нова застывает рядом со мной, но я вкладываю свою руку в его, не сводя глаз с брата.

– Ладно, мне только нужно заехать домой и переодеться.

Когда я говорю это, он протягивает мне сумку.

– Я попросил Хэлли собрать тебе свежую одежду, – говорит он, снова вздыхая. – Ты знаешь, какая она, так что здесь где-то семь нарядов.

Это вызывает у меня улыбку, и я беру у него сумку.

– Спасибо.

Больше никто ничего не говорит, и я проскальзываю обратно в дом, направляясь в комнату Новы, чтобы одеться. Он тоже молчит, просто наблюдает, как я одеваюсь, одновременно натягивая свою одежду. Когда я собираюсь уходить, он протягивает руку и спрашивает:

– Готова? – когда я хмурюсь, он улыбается. – Ты же не думала, что я отпущу тебя одну, правда?

Меня изнутри переполняет чувство, которого я никогда не испытывала. Он идет со мной. У меня никогда не было никого, кто прикрывал бы мне спину, кроме Хэлли и моего брата, и это настолько ново для меня, что я даже не уверена, как реагировать. Нова пересекает комнату и заключает меня в объятия.

– Теперь мы вместе, принцесса.

Внезапно моя любовь к нему расцветает еще сильнее, и я просто киваю, позволяя ему отвести меня обратно к брату.

Мы с Новой едем на моей машине за Джошем в поместье наших родителей, и я могу сказать, что чем ближе мы подъезжаем, тем больше Нова настораживается. Но, как и прошлой ночью, его рука по-прежнему сплетена с моей. К тому времени, как мы подъезжаем, уже почти подошло время обеда, и я нервничаю из-за того, что ждет меня внутри.

Дверь открывает их домработница и сообщает, что отец ждет нас в своем кабинете. По тону ее голоса я понимаю, что настроение у него не очень хорошее, но что поделать – сейчас или никогда. Сжимая руку Новы в своей, я следую за Джошем по длинному элегантному коридору, пока мы не достигаем убежища моего отца.

Когда мы заходим внутрь, отец поднимает глаза от своих документов, и в его взгляде нет даже намека на удивление, когда он замечает Нову рядом со мной. Мы молча ждем, пока он закончит свои дела. Затем он смотрит на меня и вздыхает:

– Твой брат сказал, что ты занята.

Он зол, это точно, но я все равно держу голову высоко поднятой.

– У меня были дела, которые требовали моего внимания, – спокойно отвечаю я, не позволяя ему задеть меня, не сейчас, когда рядом Нова и Джош. – К тому же я думала, что ты будешь занят решением своей проблемы.

В уголках его рта появляется ухмылка, и на секунду мне кажется, будто он гордится мной за то, что я постояла за себя, но это быстро исчезает.

– Проблема решена. И, как я вижу, ты уже нашла себе новую партию, которую, полагаю, можно считать достойной тебя, – я почти смеюсь над его словами, а Нова сжимает мои пальцы в своих, без сомнения, прикусывая язык так сильно, что, вероятно, чувствует вкус крови во рту. – К счастью, твой брат больше заинтересован в том, чтобы сохранить доброе имя нашей семьи, и он решил занять твое место.

Эта фраза мгновенно разбивает броню, которой я себя окружила, прежде чем прийти сюда, и я поворачиваюсь к брату.

– Занять место? Что это значит? – спрашиваю я, глядя на Джоша в замешательстве, но он не сводит глаз с нашего отца.

– Я выполню свой долг, – просто говорит он.

Он выглядит так, словно предпочел бы находиться где угодно, только не здесь, но я знаю своего брата лучше, чем кто бы то ни было. Может, он и выглядит будто бы небрежно, но спина у него напряженная, а в словах сквозит показная незаинтересованность, которая на самом деле – вранье, ведь челюсть у него жестко сжата.

Что, черт возьми, происходит?

Поскольку брат игнорирует мое присутствие, я оглядываюсь на отца, который, похоже, рад подобному ответу.

– Джошуа согласился поддержать семейный бизнес, женившись на той, кого я выберу, – сияет отец, и я чувствую себя так, будто из комнаты выпустили весь воздух.

– Что? – я задыхаюсь от шока. – Нет, пожалуйста…

Но Джошуа в конце концов перебивает меня.

– Хватит, Мэдди, все уже сделано.

Я закрываю рот, и большой палец Новы начинает выводить маленькие нежные круги по моей ладони, в попытке успокоить меня, в то время как мое тело начинает войну само с собой. Дыхание становится прерывистым, пока я борюсь с чувством облегчения от того, что могу быть с Новой, и сожалением о том, что вынудила брата занять мое место.

Какие бы слова не произносились дальше, они пролетают у меня мимо ушей, и следующее, что я помню, – Нова выводит меня обратно на улицу, а Джош следует за нами по пятам. И только когда мы почти подходим к нашим машинам, я срываюсь.

– Ты это сделал, так? Ты избавился от Брэда и преподнес себя на блюдечке с голубой каемочкой.

Он переводит взгляд на Нову, явно не желая заводить этот разговор в его присутствии, но для этого уже слишком поздно.

– Я никогда не позволил бы тебе выйти замуж за Брэдли Торна, Мэдди. Ни за него, ни за кого-либо другого, кого бы ты не выбрала, – его слова нежны, пронизаны единственной любовью, которую я когда-либо знала от своей семьи.

– Почему? Почему тебе нужно было спасать меня? – вопрошаю я, и слезы наворачиваются на глаза одновременно от счастья и печали, и суровое выражение лица моего брата ломается, когда он делает шаг ко мне.

– Потому что ты любишь его, Мэдди, – отвечает он, даже не глядя в сторону Новы. – И потому что ты моя сестра, и я люблю тебя. Я бы сделал для тебя все, что угодно, ты это знаешь.

По щекам текут слезы, я шмыгаю носом.

– И я бы позволила тебе, но только не это.

Джош улыбается.

– Со мной все будет в порядке, Мэдс. Я не такой, как ты, я не позволяю себе испытывать такие обыденные чувства, как любовь, – шутит он, притягивая меня в объятия и вытирая мои слезы. Когда он отстраняется, в его глазах вспыхивает огонек, который говорит о том, что он и правда не против. – Я выберу одну из списка богатых горячих цыпочек и сделаю одну из них своей женой. Я имею в виду, насколько сложно притворяться парочкой?

Джош пожимает плечами, будто эти слова вообще ничего не значат, но он и не подозревает, что они станут его знаменитыми последними словами.

Мы с Новой наблюдаем, как он садится обратно в машину и уезжает, и, прежде чем я успеваю что-либо сказать, Нова прижимает меня к машине и завладевает моими губами. Он целует меня, пока у меня не перехватывает дыхание, а когда отстраняется, я чувствую, что из дома за нами наблюдают, но знаю – ему все равно.

– Как насчет того, чтобы моя девушка позволила мне сводить ее куда-нибудь поесть, а потом отведать и ее саму? – спрашивает он с ухмылкой, подводя меня к машине со стороны водителя и открывая передо мной дверцу.

Я закатываю глаза.

– Ты отвратителен, – игриво усмехаюсь я, и он улыбается.

– Если я такой отвратительный, почему ты поджала свои бедра, детка? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы прижаться губами к моему уху. – Не волнуйся, чуть позже ты сможешь сжать ими мою голову.

Затем он отстраняется и захлопывает мою дверь.

Как же все-таки классно быть его девушкой.

Эпилог
Нова

«Счастливое начало»

Взгляд мечется между шайбой и моей девушкой. Моя девушка. Просто хочу сказать, что каждый раз, когда я это говорю, у меня жестко встает, особенно когда я смотрю на места за командной ложей и вижу, что она наблюдает за мной, закусив губу и ожидая, сделаю ли я бросок. Она меня вообще знает? Конечно, я сделаю бросок. Но я не только забью шайбу. Позже я заберу ее домой и там начнется совсем другая игра. От этой мысли член дергается, и я киваю моей малышке, а затем отправляю шайбу в полет.

Видеть ее здесь, в моей джерси и никогда не пропускающей мои матчи, делает игру намного веселее. Просто знать, что она наблюдает за мной, болеет за меня, поддерживает меня, – это все, чего я когда-либо хотел. Мне стало немного легче общаться с ее семьей, а Брэдли Торн теперь почти далекой воспоминание как для нас, так и для футбольной команды университета Фэрфилда.

Мы с Мэдди официально объявили об отношениях, – что, кажется, отчасти бессмысленно после признания в наших чувствах, – и с тех пор практически неразлучны. Единственное время, когда мы по-настоящему проводим вместе, – это занятия, тренировки и игры, но даже тогда большую часть времени она стоит в сторонке и ждет меня. Эта мысль заставляет остальную часть игры пролетать незаметно.

Команда университета Фэрфилда выигрывает со счетом 3:0, и к тому времени, как мы все возвращаемся в раздевалку, меня переполняет адреналин. Я не утруждаю себя походом в душ, а просто начинаю снимать с себя снаряжение и переодеваться в обычную одежду.

– А ты что, не идешь в душ? – спрашивает Рейн, и я смотрю на него с понимающей ухмылкой.

– Нет, сначала пусть моя девочка сделает меня немного грязнее, – говорю я, подмигивая, и он качает головой. Теперь, когда Мэдди полностью моя, наша дружба вернулась в нормальное русло.

– Ради всего святого, Даркмор, – стонет Джош, проходя мимо меня и улавливая мое замечание. – Пожалуйста, смотри по сторонам, прежде чем говорить о моей сестре, чтоб тебя.

Арчер и Рейн смеются, а после первый заявляет:

– Да не играй ты в святошу, Питерс, эту работенку выполняет для нашего капитана твоя сестренка. – Он хлопает меня по плечу, радуясь, что взбесил Питерса, но я отталкиваю его.

– Полегче, – предупреждаю я, желая убедиться, что парни знают границы, когда дело касается моей девушки, даже мой лучший друг.

Джош все еще выглядит разъяренным, он хватает свои вещи из шкафчика, захлопывает его и направляется в душ. Парню лучше поскорее выбрать жену, потому что ему, черт возьми, точно нужно смочить член.

Оставив остальных придурков позади, я быстро переодеваюсь, запихиваю свои вещи в сумку и замираю, когда телефон сигнализирует о новом сообщении.

Угрюмка

Мне тут совсем грустно без тебя, Очаровашка.

Угрюмка

Может, мне найти другого игрока, чтоб занял меня?

Я читаю эти слова и ухмыляюсь.

Дрянная девчонка.

Я даже не отвечаю, просто выхожу из раздевалки, чтобы отправиться на поиски своей девушки. До сих пор у нас все было хорошо, на самом деле просто замечательно. Маме стало лучше, она хорошо реагирует на лечение, а папа стал чаще приходить в гости, и все наладилось.

Я не успеваю сделать и трех шагов по улице, как до моего слуха доносится хриплый голос.

– Эй, Очаровашка, осилишь еще одну правду? – спрашивает Мэдди, и я оборачиваюсь, вижу, как она прислонилась к стене, а ее глаза светятся вожделением.

Я подхожу к ней, прижимаю к стене и срываю поцелуй с ее губ, прежде чем отстраниться и прошептать:

– Твою, детка? Всегда.

Она улыбается. Ей приятно, когда я упоминаю о нашей переписке тогда еще незнакомцев. Якобы незнакомцев. Она наклоняется и прижимается губами к моему уху.

– Я становлюсь ужасно влажной, когда смотрю, как ты играешь, – бормочет она, обдавая горячим дыханием мою шею, и я издаю довольный стон.

– О, принцесса, ты еще не видела моей настоящей игры, – она не успевает ответить, поскольку я наклоняюсь, поднимаю ее и перекидываю через плечо – я знаю, она любит это, но никогда бы не призналась. – А теперь пойдем домой, думаю, мне пора познакомиться с Гарольдом.

Я шлепаю ее по заднице, сильно, отчего она визжит.

Когда я несу ее к машине, мы проходим мимо группы хоккейных фанаток, которые ждут, пока выйдут остальные игроки. Не могу поверить, что раньше я думал, будто гоняться за каждой из этих юбок – это предмет гордости.

Теперь я обладаю самой прекрасной тайной, которую буду хранить всегда.

Бонус
Джош

«Папины сделки»

Я ненавижу офис своего отца, он холодный и убогий, совсем как он сам. Но что еще хуже, он знает, что я ненавижу это место, поэтому каждый раз, когда нам нужно что-то обсудить, он назначает мне встречу здесь. Это силовой прием, который позволяет ему думать, будто он контролирует ситуацию, но правда в том, что его игры для меня не имеют значения. Они никогда не имели значения, я позволял ему править своим железным кулаком и соглашался на любую чушь, которую он требовал, поскольку знал, что скоро буду свободен. Я был счастлив продолжать в том же духе, но потом он втянул в это дело мою сестру.

Ни за что на свете я не собирался стоять в стороне и позволять ему принуждать Мэдди к браку с каким-то куском дерьма только потому, что он дружил с его отцом. К счастью, было довольно просто накопать немного грязи на ее суженого и спустить его репутацию в унитаз, но я знал, что этого будет недостаточно. Это единственная причина, по которой я здесь. Я знаю, что мне нужно делать дальше.

Проходит еще двадцать минут, прежде чем он, наконец, соизволил появиться, ссылаясь на занятость на совещаниях в качестве оправдания. Но я не упускаю из виду следы губной помады на его воротничке и закатываю глаза от его неряшливости. Честно говоря, я не понимаю, как его вообще избрали мэром. Обходя стол, он ослабляет и без того сбившийся галстук и роется в бумагах на столе, пока не находит то, что ищет.

– Ты обошелся мне в кучу денег, сорвав сделку с Торном, – огрызается он, наклоняясь и кладя передо мной стопку листов. Я даже не опускаю глаз, не отрывая от него взгляда и ожидая продолжения. У него нет конкретных доказательств, что это я помешал его планам, но он знает, что это сделал я, и это знание заставляет меня ухмыляться. – Не то чтобы это сейчас имело значение, я знаю, ты отдашь свой долг.

Он снова наклоняется и стучит по списку, лежащему передо мной. Я по-прежнему не смотрю на него.

– Я сделаю, что потребуется, – начинаю я, медленно подбирая слова. – Но ты выполнишь свою часть сделки и оставишь Мэделин в покое. Ты не будешь вмешиваться в ее отношения или в ее обучение, сохранишь ее место в университете Фэрфилда, и никоим образом не станешь рушить ее жизнь. Понял?

Я выдерживаю его пристальный взгляд, не позволяя улыбке, появляющейся на его губах, повлиять на меня. Я уже не тот маленький мальчик, которого он мог напугать одним лишь громом своего голоса. Теперь я мужчина и сделаю все, что нужно, чтобы защитить свою сестру.

– Тебе стоит подумать о том, чтобы пойти по моим стопам в политику, сынок, из тебя получилось бы нечто экстраординарное.

Я не принимаю его фальшивую похвалу за нечто иное, кроме того, чем она является на самом деле, и его улыбка сходит с лица, когда он понимает, что его слова больше не производят на меня впечатления.

– Даю тебе слово, что я никоим образом не буду вмешиваться в жизнь твой сестры. Этот парнишка Даркмор – вполне приемлемый выбор, учитывая его родословную. Пока ты выполняешь свой долг, я буду держаться от них подальше.

Я уже вскакиваю и хватаю список с его стола, но он успевает произнести свое последнее слово.

– Считай, что дело сделано.

Теперь я правда стараюсь выбраться отсюда подальше, но потом опускаю взгляд на список. Я всегда был не особенно хорош в том, что касается отложенной радости, но, когда на карту поставлено мое будущее, моя сдержанность ослабевает. Я не удивляюсь, обнаружив в списке обычное скопление светских львиц и дочерей бизнесменов, но, когда глаза пробегают по нижней части страницы, я натыкаюсь на фамилию и замираю.

Нет, этого не может быть, наверное, опечатка, но когда я читаю ее имя раз, второй, третий, мне приходится заставить себя снова посмотреть в глаза отцу.

– Здесь имя Хэлли? – слова звучат скорее, как вопрос, и отец переводит взгляд с компьютера на меня, но молчит, ожидая продолжения. – Хэлли Роуз Сандерс, лучшая подруга Мэдди.

Он пожимает плечами.

– Да, и что? Она из хорошей, состоятельной семьи, у ее отца уважаемый, успешный бизнес, а Хэлли милая, послушная девочка, – он снова сосредотачивается на экране и бормочет. – Видит Бог, у тебя были и похуже.

Его слова выбивают меня из колеи, и, слишком потрясенный, чтобы сказать что-то еще, я разворачиваюсь и стремительно выхожу из кабинета, не останавливаясь, пока не сажусь за руль машины. Только тогда я позволяю взгляду снова опуститься на список, игнорируя все остальные имена в нем, и останавливаюсь на ней.

Хэлли Роуз Сандерс, лучшая подруга моей сестры и девушка, которая выводила меня из себя с тех пор, как ей исполнилось девять, а мне – десять. Интересно, что бы она сказала на то, что ее имя оказалось в подобном списке? Мысль об этом вызывает смех. Она стала бы худшим выбором на свете. Но опять же, что, если нет?

Нет, подожди-ка, это прекрасно. Хэлли знает все о том, что происходило с Мэдди, когда ее вынудили к помолвке, и она знает, что именно я в конечном итоге спас ее. Если бы я просто объяснил ей ситуацию, она наверняка согласилась бы помогать мне ровно столько, сколько нужно, чтобы мы с Мэдди закончили университет и вышли из-под контроля отца.

Да, это идеально. Зачем связывать себя с настоящей женой, если можно устроить небольшое представление?

Пришло время попросить лучшую подругу моей сестры об одолжении.

Послесловие

Спасибо, что прочитали «Тайну фанатки»! Готовы к продолжению?

Следующая история Джоша и Хэлли!

Благодарности

Дорогие мятежники,

Вы все еще со мной? Или вы злитесь на меня за то, что я отошла от мрачной романтики? Или благодарны, что я наконец-то окунулась во что-то более светлое и веселое? Я даже никого не убивала, можете в это поверить?

Ну, во всяком случае, пока нет.

Эти персонажи завладели моим разумом и позволили мне стать одержимой ими, пока я лежала со сломанной ногой. Держать их в секрете в течение нескольких месяцев было чертовски трудно. Я так счастлива наконец-то поделиться ими с вами, и надеюсь, что вы полюбите их так же сильно, как и я.

Прежде всего, я хотела бы поприветствовать всех моих читателей! От тех из вас, кто рискнул познакомиться со мной в начале моего творческого пути, до тех, кто только сейчас нашел меня, и всех, кто находится между ними. Я люблю вас, всех и каждого в отдельности! Мне нравится знакомиться и общаться с вами, читать ваши отзывы, смотреть ваши тик-токи и видеть отметки в ваших замечательных постах.

Если бы не вы, ребята, я бы не занималась любимым делом каждый божий день, и я всегда буду благодарна вам за это.

Спасибо моему мужу и дочери за вашу доброту и терпение, за то, что всегда подбадривали меня и, по большей части, не давали сойти с ума. Я так сильно люблю вас обоих.

Моей замечательной помощнице Хизер, ты спасаешь мою задницу в каждом релизе и ты знаешь это! Спасибо, что была со мной в этой сумасшедшей поездке.

Спасибо Дачесс, ты моя сумасшедшая шлюшка номер один, и твоя жестокая честность всегда помогает мне найти нужный путь. Считай, что это официальное заявление о том, что Деймон полностью твой!

Сэм, просто спасибо тебе за то, что ты такой, какой есть, и позволяешь мне буквально все время вываливать на тебя мои тексты. Я знаю, что раздражаю тебя каждый день, но ты любишь меня, так что все пучком. Обожаю тебя до Канады и обратно!

Спасибо Дину, что всегда делал на меня отсылки в своей работе! Только давай всегда будем держать в уме, что я имею в виду небольшие правки, а не полное переписывание!

Эмили и Харе, я уверена, что после этого вы пожалеете о том, что добавили меня в WhatsApp, потому что я определенно преследовала вас больше, чем когда-либо. Спасибо вам за все ваши отзывы о моих проектах и за то, что всегда поддерживали меня.

И, наконец, спасибо всем замечательным королевам, которые работали над моим блог-туром, подписались на ARCs, и всем вам, красоткам из моей Уличной Команды. Вы, ребята, помогли мне жестко раскрутить эту книгу, и я не могу быть вам более благодарна! Так что спасибо вам.

С любовью, Габби.

Об авторе

Г. Н. Райт – автор мрачных и современных романов, которая публикует сама себя. Она живет в Англии со своим мужем и дочерью. Когда она не пишет, ее можно застать за чтением, прослушиванием музыки и проведением времени со своей семьей.

Она любит общаться в социальных сетях, так что обязательно ознакомьтесь со всеми ее ссылками ниже!

Примечания

1

Fortune 500 – список 500 крупнейших компаний США по размеру выручки, составляемый журналом Fortune.

(обратно)

2

Разновидность секстинга: фотография мужского полового органа, отправляемая файлом на мобильный телефон или личным сообщением в социальных сетях.

(обратно)

3

Заведомо успешные актеры, музыканты и другие медийные персоны, чьи родители или родственники – известные личности.

(обратно)

4

Имеются в виду лейтенант ВМС США Пит «Маверик» Митчелл и его офицер радиолокационного перехвата (RIO) младший лейтенант Ник «Гусь» Брэдшоу.

(обратно)

5

Национальная ассоциация студенческого спорта.

(обратно)

Оглавление

Небольшая заметка от меня к вам

Плейлист

Глава 1 Мэдди

Глава 2 Нова

Глава 3 Мэдди

Глава 4 Нова

Глава 5 Мэдди

Глава 6 Мэдди

Глава 7 Нова

Глава 8 Мэдди

Глава 9 Нова

Глава 10 Мэдди

Глава 11 Мэдди

Глава 12 Нова

Глава 13 Мэдди

Глава 14 Нова

Глава 15 Мэдди

Глава 16 Нова

Глава 17 Мэдди

Глава 18 Мэдди

Глава 19 Нова

Глава 20 Мэдди

Глава 21 Нова

Глава 22 Мэдди

Глава 23 Нова

Глава 24 Мэдди

Глава 25 Мэдди

Глава 26 Нова

Глава 27 Мэдди

Глава 28 Нова

Глава 29 Мэдди

Глава 30 Мэдди

Глава 31 Нова

Глава 32 Мэдди

Глава 33 Нова

Глава 34 Мэдди

Глава 35 Нова

Глава 36 Мэдди

Глава 37 Мэдди

Глава 38 Нова

Глава 39 Мэдди

Глава 40 Нова

Глава 41 Мэдди

Глава 42 Мэдди

Эпилог Нова

Бонус Джош

Послесловие

Благодарности

Об авторе