Славяне, если верить Чхартишвили, поклоняются Даждьбогу, «богу солнца и дождя»

Обычно историк, садясь писать книгу, уже знает, к каким выводам он придет; у него есть Концепция, которую надо доказать и обосновать.

А я вот не знаю, куда меня вынесет моя история к восьмому тому. В этом смысле я со своими читателями на равных. Я, собственно, и есть прежде всего читатель: читаю всё, что есть; пропускаю через левое полушарие головного мозга; фильтрую, сортирую, раскладываю по главам и разделам, а потом показываю вам. Стараюсь не навязывать собственных выводов. Вдруг вы придете к другим?

Сегодня стартует вторая часть моей «Истории Российского государства» - художественная. Собственно, главная новизна проекта заключается в «стереоэффекте»: совмещении документального рассказа об истории страны с беллетристическим.
В «историческом» томе – только сухие факты; в «художественном» - фантазирование вокруг этих фактов. С какой книги начинать, беллетристической или документальной, в общем-то неважно. Кто-то сначала прочтет повести, а потом захочет узнать, что в них сказка, а что быль. Кто-то же предпочтет на первом этапе освоиться в древнерусском историческом пространстве и лишь после этого посмотреть, какими людьми и событиями заселяет его авторское воображение. (Конечно, найдутся люди, кто не захочет, не заинтересуется, дальше читать не станет, но не буду думать о грустном).
Во всяком случае, получить ясное представление о смысле и качестве проекта «ИРГ» смогут лишь те, кто осилит обе его половины.

Вообще-то главная мысль книжки гр. Акунина, как представляется, не в его дождевых дажбогах и стайных полигамах.

Его главная мысль — в послесловии. Там, где он думает про разницу между европейской и азиатской цивилизационными моделями. «В Европе с античных времён сложилось стойкое представление о том, что интересы индивидуума являются высшей ценностью; они важнее интересов социума. Равенство, правовое государство с единым для всех законом — идея «европейская». Для «азиатской» модели важнее прочность иерархии, в которой более высокое положение означает и больший набор личных прав».

На этом месте хочется долго аплодировать работникам западного пиара. Потому что ухитриться сделать так, чтобы после истребления иноверцев в Испании и Восточной Европе, после многовекового уничтожения ирландцев, вырезания гугенотов и охоты на ведьм, после сословной системы, немедленно сменившейся колониальной, после рабства, отменённого позже нашего крепостного права, после геноцида всех беззащитных аборигенов открытых материков, после концлагерей для буров, после узаконенного расизма до 1970-х в США, после германского фашизма, отсутствия избирательных прав у женщин Швейцарии до 1970-х, после уничтожения арабских светских государств в начале XXI века, и всего остального — чтобы после всего этого тупорылые московские интеллигенты всё равно повторяли как заводные про историческое равенство всех европейцев перед законом и глубокую европейскую любовь к правам личности, не то что у нас тут в Московии — это надо уметь.