Если ты поссоришься,
С кем-то поругаешься,
На тебя немедленно
Могут настучать.
И тогда наплачешься,
И тогда намаешься.
Лучше тихо в тряпочку
Плакать и молчать.

Не ходи на улицу,
А не то умоешься.
Вдруг увидишь радугу
В небе голубом.
И тогда наплачешься,
И тогда навоешься.
Лучше тихо в стеночку
Мирно биться лбом.

В интернете западном
Не сиди – прославишься.
И тогда обидится
На тебя народ.
И тогда наплачешься,
Сам собой подавишься.
Лучше тихо тряпочку
Сунь себе ты в рот.

Не гляди в окошко ты,
Что ж ты улыбаешься?
В комнате кромешники,
А на лбу печать.
Так и так – наплачешься,
Так и так – намаешься.
Отобрали тряпочку,
Начинай кричать.

Е. Лесин

Там, за сортиром и за псарней,
У нас лужок и божий храм.
Чем хуже пишешь и бездарней,
Тем ты приятней докторам.

Тем ты приятнее народу,
Тем ты товарищам родней.
По цеху. Как же любят воду
Они в стихах. И среди пней

Они блуждают по оврагу
И сочиняют вялый бред.
Зато не пачкают бумагу
И гадят прямо в интернет.

Е. Лесин

Я вёл расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
Смотрела гордо и сердито.
Платок от боли закусила.
Потом сказала: «Слушай, хлопец,
Я всё равно от пули сгину.
Дай перед тем, как будешь хлопать,
Дай поглядеть на Украину.
На Украине кони скачут
Под стягом с именем Бандеры.
На Украине ружья прячут,
На Украине ищут веры.
Кипит зелёная горилка
В белёных хатах под Березно,
И пьяным москалям с ухмылкой
В затылки тычутся обрезы.
Пора пограбить печенегам!
Пора поплакать русским бабам!
Довольно украинским хлебом
Кормиться москалям и швабам!
Им не жиреть на нашем сале
И нашей водкой не обпиться!
Ещё не начисто вписали
Хохлов в Россию летописцы!
Пускай уздечкой, как монистом,
Позвякает бульбаш по полю!
Нехай як хочут коммунисты
В своей Руси будуют волю…
Придуманы колхозы ими
Для ротозея и растяпы.
Нам всё равно на Украине,
НКВД или гестапо».
И я сказал: «Пошли, гадюка,
Получишь то, что заслужила.
Не ты ль вчера ножом без звука
Дружка навеки уложила.
Таких, как ты, полно по свету,
Таких, как он, на свете мало.
Так помирать тебе в кювете,
Не ожидая трибунала».
Мы шли. А поле было дико.
В дубраве птица голосила.
Я вёл расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.

Давид Самойлов
1946